Страница:
— Париж! — маркиз откинулся на спинку сиденья и тихо рассмеялся. — О, Париж! Если здешняя дама заботится о приличиях, она рискует прослыть синим чулком. Когда она принимает гостей в своем салоне, ее мужу там появляться неприлично. Это могут себе позволить только какие-нибудь буржуа, выставлять напоказ супружеские чувства. Муж этой знатной дамы в это же время отпускает остроты по поводу гостей своей жены в другом салоне. Главное, чтобы супруги принадлежали к одной партии и жили бы в месте, которое ясно указывает на принадлежность к этой партии. Так, если вы ортодоксальная роялистка, сторонница изгнанного короля, не вздумайте селиться на Шоссе д’Антенн, вас там не поймут. Я вам больше скажу: если молодой человек с Шоссе д’Антенн со своими модными словечками и безапелляционными суждениями нагрянет к родителям своей невесты в чопорный квартал Марэ, он рискует в итоге остаться без невесты.
— Значит, если я не желаю иметь любовника, мне стоит навсегда поселиться в Марэ? — намекнула она.
— Мадам, вы разбиваете мне сердце! В Марэ не живут, там себя хоронят! Но вам-то зачем это надо? Вам, с вашей ослепительной красотой, такой молодой и полной жизни! Да вы и есть сама жизнь!
— А если я скажу, что разочаровалась в любви?
— А кто из нас в ней не разочаровался? Посмотрите на меня. Перед вами сидит самый разочарованный на всем белом свете человек! — весело сказал маркиз. — Причем разочарованный абсолютно во всем. Уверяю вас, объединив оба наших разочарования, мы станем самыми модными в Париже людьми, потому что здесь не принято быть счастливыми. Счастье здесь все прячут, мадам, в то время как разочарование выставляют напоказ. А вы интригуете всех: вы прячете свое разочарование. Да с этим надо блистать! Я теперь понимаю, почему о вас уже говорит весь Париж! Париж чувствует кровь, как стая гончих чувствует дикого зверя, которого собирается затравить. Париж уже идет по вашему следу. Вы можете спастись от него, только лишь став счастливой. И тогда вас оставят в покое.
— Вы меня заинтриговали, сударь. До сих пор я была уверена, что поступаю правильно, делая все для того, чтобы остаться незамеченной. Оказалось, напротив.
— Вам нужен наставник и советчик. Раз вы теперь вдова, — вкрадчиво сказал маркиз. — Не гоните меня. Я вас не тороплю. Но, прежде чем сменить квартиру, посоветуйтесь со мной. Париж — это галактика, у которой нет центра. Здесь есть пять-шесть сотен человек, которые решают все. Общественное мнение составляется в салонах, мадам. А салон — это женщина. Имя и адрес. Вы не можете долго скрываться. Вам придется открыть двери своего дома либо уехать.
— Но пока я не определилась, чью сторону мне принять, прошу вас не афишировать наше знакомство. Никому не говорите, что мы виделись. Возможно, скоро я приму вас вполне официально у себя дома. Если найду средств на то, чтобы устраивать приемы.
— Так делайте долги! Все живут в долг, а под вашу красоту вам охотно ссудят любую сумму. Это все равно что поместить деньги в самый надежный банк. Одно ваше слово — и важная сделка будет заключена. Назначение, которого какой-нибудь мелкий дворянин так долго добивался, случится в одну секунду. Решение судейского будет принято в пользу того, на кого вы укажете. Все эти маленькие услуги стоят больших денег, мадам. В Париже можно прожить и без них, если иметь полезные знакомства. Но я вижу, что утомил вас. Спешу откланяться. Я буду каждый день, по возможности, прогуливаться здесь в надежде вас застать. Смею думать, что я заслужил это право.
Маркиз легко соскочил с подножки и подозвал свой экипаж.
— На улицу Тетбу! — велел он кучеру. — К мадемуазель Бокаж!
«И что же мне делать? — грустно подумала Александра. — Мне придется найти себе покровителя, чтобы остальные не докучали. Женщина без мужчины — это пища для сплетен. Дама из высшего общества непременно должна иметь официального любовника, иначе ей припишут множество тайных. И будет только хуже. Начнут задумываться: а зачем она здесь? просто живет? Но это можно делать и в провинции. А если человек приехал в Париж, значит, у него есть дело. Мое дело не требует огласки. И мне надо подумать, как это устроить».
Глава 2
— Значит, если я не желаю иметь любовника, мне стоит навсегда поселиться в Марэ? — намекнула она.
— Мадам, вы разбиваете мне сердце! В Марэ не живут, там себя хоронят! Но вам-то зачем это надо? Вам, с вашей ослепительной красотой, такой молодой и полной жизни! Да вы и есть сама жизнь!
— А если я скажу, что разочаровалась в любви?
— А кто из нас в ней не разочаровался? Посмотрите на меня. Перед вами сидит самый разочарованный на всем белом свете человек! — весело сказал маркиз. — Причем разочарованный абсолютно во всем. Уверяю вас, объединив оба наших разочарования, мы станем самыми модными в Париже людьми, потому что здесь не принято быть счастливыми. Счастье здесь все прячут, мадам, в то время как разочарование выставляют напоказ. А вы интригуете всех: вы прячете свое разочарование. Да с этим надо блистать! Я теперь понимаю, почему о вас уже говорит весь Париж! Париж чувствует кровь, как стая гончих чувствует дикого зверя, которого собирается затравить. Париж уже идет по вашему следу. Вы можете спастись от него, только лишь став счастливой. И тогда вас оставят в покое.
— Вы меня заинтриговали, сударь. До сих пор я была уверена, что поступаю правильно, делая все для того, чтобы остаться незамеченной. Оказалось, напротив.
— Вам нужен наставник и советчик. Раз вы теперь вдова, — вкрадчиво сказал маркиз. — Не гоните меня. Я вас не тороплю. Но, прежде чем сменить квартиру, посоветуйтесь со мной. Париж — это галактика, у которой нет центра. Здесь есть пять-шесть сотен человек, которые решают все. Общественное мнение составляется в салонах, мадам. А салон — это женщина. Имя и адрес. Вы не можете долго скрываться. Вам придется открыть двери своего дома либо уехать.
— Но пока я не определилась, чью сторону мне принять, прошу вас не афишировать наше знакомство. Никому не говорите, что мы виделись. Возможно, скоро я приму вас вполне официально у себя дома. Если найду средств на то, чтобы устраивать приемы.
— Так делайте долги! Все живут в долг, а под вашу красоту вам охотно ссудят любую сумму. Это все равно что поместить деньги в самый надежный банк. Одно ваше слово — и важная сделка будет заключена. Назначение, которого какой-нибудь мелкий дворянин так долго добивался, случится в одну секунду. Решение судейского будет принято в пользу того, на кого вы укажете. Все эти маленькие услуги стоят больших денег, мадам. В Париже можно прожить и без них, если иметь полезные знакомства. Но я вижу, что утомил вас. Спешу откланяться. Я буду каждый день, по возможности, прогуливаться здесь в надежде вас застать. Смею думать, что я заслужил это право.
Маркиз легко соскочил с подножки и подозвал свой экипаж.
— На улицу Тетбу! — велел он кучеру. — К мадемуазель Бокаж!
«И что же мне делать? — грустно подумала Александра. — Мне придется найти себе покровителя, чтобы остальные не докучали. Женщина без мужчины — это пища для сплетен. Дама из высшего общества непременно должна иметь официального любовника, иначе ей припишут множество тайных. И будет только хуже. Начнут задумываться: а зачем она здесь? просто живет? Но это можно делать и в провинции. А если человек приехал в Париж, значит, у него есть дело. Мое дело не требует огласки. И мне надо подумать, как это устроить».
Глава 2
Загадочный агент, которого порекомендовал ей сам префект, Александру заинтриговал. Все было обставлено с такой тайной, будто сам король инкогнито решил помочь прелестной русской графине в ее поисках.
Как и было указано, Александра оставила экипаж на углу улицы Мариньи и Габриэль и, не спеша, пошла дальше пешком, делая вид, что наслаждается прогулкой. Дождь наконец прекратился, в воздухе пахло той самой гнилой осенней сыростью, которая напоминает о скором приходе зимы, когда листва уже опала с деревьев и облепила тротуары, словно обрывки оберточной бумаги. А само содержание коробки оказалось весьма неприглядным. Но хотя бы не было дождя.
— Видимо, мадам, я дожидаюсь вас, — услышала графиня Ланина простуженный бас.
Она обернулась и увидела толстяка в поношенном зеленом фраке, в нелепейших панталонах из плотного полосатого шелка и чулках неопределенного цвета. Вид у рекомендованного графине агента был затрапезный, казалось, что все детали своего наряда он выдергивал наугад из кучи тряпья, приготовленного на выброс каким-нибудь внезапно разбогатевшим буржуа. На этого толстяка Александра подумала бы в последнюю очередь, что он сыщик. Лицо его формой напоминало грушу, что придавало ему необычайное сходство с королем Луи-Филиппом, на которого парижские газетчики, несмотря на преследования властей, беспрестанно рисовали злые карикатуры. Особо на этом лице выделялся нос, длинный, но в своем окончании похожий на картофелину. К тому же он был красным, этот огромный нос. На голове у толстяка красовалась смешная круглая шляпа. В конце концов взгляд Александры уперся в объемный живот. Она почувствовала глухое раздражение. Перед ней был фат, да что там фат! Настоящее чудище!
— Разрешите отрекомендоваться, — почтительно поклонился толстяк, коснувшись двумя пальцами уродливой шляпы. — Месье Дидон. Базиль Дидон. Для своих я папаша Базиль.
Александра чуть не расхохоталась. Трудно было представить фамилию, которая более подходила бы ему! Дидон в переводе с французского означало индюк. А имя Базиль имело толкование «король». Король Индюк! Если не принимать во внимание, что у французского существительного dindon имеется и другое значение: глупец, дурак.
— Вы уверены, что ищете именно меня? — сердито спросила графиня.
— Это вы ищете меня. И смею сказать, вам повезло, что у меня появилось свободное времечко, чтобы заняться вашим делом! Ведь вы ищете мужчину. Обманывая при этом других мужчин и говоря им, что ищете родственника. Дельце тонкое и, как я понимаю, хе-хе, чрезвычайно деликатное, — хитро посмотрел на нее папаша Базиль.
— Откуда вы знаете, кого именно я ищу?! — потрясенно спросила Александра.
— Молодая красивая женщина из высшего общества ведет уединенный образ жизни, говоря всем, что стеснена в средствах. В то же время на ней бриллианты, равные которым вряд ли сыщешь во всем Париже. И они, эти бриллианты, не в ломбарде, а у нее, простите, на нежной шейке. А еще «нуждающаяся» снимает литерную ложу у Итальянцев, причем в бенуаре. А еще…
— Довольно… Я вижу, вы человек наблюдательный.
«По крайней мере, дураком его не назовешь, — подумала Александра. — Уже хорошо».
— Так вы меня нанимаете?
— Да. Выбора у меня нет, так что… — она тяжело вздохнула.
— Не сомневайтесь, мадам, мне вы смело можете доверить все свои секреты! Папаша Базиль — это могила! Уж сколько дамских тайн похоронено вот здесь, — и месье Дидон ткнул пальцем в грязный жилет, видимо, подразумевая при этом свое сердце.
— Мне здесь изложить свое дело или… — она обвела взглядом почти что пустынную улицу.
— Местечко подходящее, да не совсем. Тем более отныне мы с вами будем видеться часто. Мне же надо докладывать вам как можно чаще о результатах своих поисков. Это вас успокоит, мадам.
— Да с чего вы взяли, что я волнуюсь?!
— Вы не просто волнуетесь, мадам, вы в нетерпении. Видать, этот щеголь здорово вас зацепил.
— Допустим, что так.
На самом деле у графини была еще одна миссия в Париже, кроме поисков Сержа Соболинского, но она сочла, что говорить об этом с папашей Базилем пока еще рано.
— У вас есть горничная? — спросил тем временем месье Дидон.
— Разумеется. Я привезла ее из России.
— Возьмите еще одну, француженку. У такой красивой дамы, как вы, должен быть с десяток горничных, иначе мужчины вам этого не простят. Они хотят вами любоваться, мадам, поэтому берегите свои нежные ручки. Если вы мне доверяете, я пришлю вам подходящую девушку. Мало того: я сам к вам ее приведу. Давайте объявим всем, что у нее есть дядюшка. Девица осталась без отца и нуждается в покровительстве. А я пообещал своей покойной сестре блюсти нравственность своей племянницы, — папаша Базиль сделал вид, что смахнул слезу. Александра вынуждена была признать, что он замечательный актер. — Так вот: я часто буду навещать свою крошку. И под этим предлогом заглядывать к вам. Ведь вы живете на улице Кассет?
— Да, пока не подыскала новое жилье. По совету маркиза де Р*.
— А я бы посоветовал вам держаться подальше от маркиза. Наверняка он предложил вам улицу Тетбу. А вы возьмите да и поселитесь в Сент-Оноре. Это местечко, где селятся либералы, в свое время немало поживившиеся со стола Буонапарта, да еще иностранцы, всякие там послы и их любовницы. И ваш замухрышка маркиз носа не посмеет показать у вас в салоне. Потому что его предков благородных кровей почти что всех гильотинировали вместе с королем во время Первой Республики, а Буонапарта они, эти зазнайки Р*, считают узурпатором. И будут считать, пока всех их не перережут, как курят.
— Спасибо за совет, — улыбнулась Александра. — Похоже, и моя нравственность беспокоит вас не меньше, чем нравственность вашей племянницы. Так я жду вас завтра?
— Я ж говорил, что вам, мадам, не терпится, — проворчал папаша Базиль. — Ну, так и быть. Приду завтра, — неожиданно грубо сказал он и повернулся к Александре спиной.
Она была шокирована таким нахальством, но быстро остыла. У каждого светского человека, широко открывающего двери своего дома для высокородных гостей и гордящегося своей собственной родословной, есть тайна, которую он прячет в задних комнатах или вообще в пыльном чулане. И для того, чтобы улаживать свои темные делишки, ему, этому светскому человеку, нужен такой вот папаша Базиль. Который быстренько договорится с ростовщиком об отсрочке долга, состряпает поддельный вексель или раздобудет подставное лицо, на которое можно спихнуть хоть все семь смертных грехов. А тот, кто его нанял, останется в белых перчатках.
«Я-то чем лучше? — горько улыбнулась она, садясь в карету. — Я ищу мужчину, который меня бросил. Сбежал, и бог знает где он теперь? С кем?…»
На следующий день, около полудня, папаша Базиль привел на улицу Кассет просто и скромно одетую девушку. Александра еще раз убедилась в том, что месье Дидон блестящий актер. На этот раз он оделся, как какой-нибудь канцелярский, в строгий темный сюртук, застегнутый на все пуговицы и унылые брюки, да и выражение лица у г-на Дидона было соответствующее: брезгливое и чопорное.
— Не думаю, Тереза, что нам это подойдет, — проворчал он, оглядывая выдержанную в темных тонах гостиную графини Ланиной и задержав свой взгляд на хозяйке. — Дамочка уж больно хороша, наверняка здесь будут крутиться все эти щеголи с Шоссе д’Антенн. А эти не пропустят ни одной юбки.
— Не беспокойтесь, месье, я присмотрю за вашей племянницей, — невольно улыбнулась Александра. — Работы много, так что скучать ей не придется.
— Терезе надобно приданое, жених-то уже есть. Запомните, мадам, она порядочная девушка.
«Кто же она на самом деле? — гадала Александра, разглядывая Терезу, упорно не поднимающую глаз на свою новую хозяйку. — Очень хорошенькая, хотя и хочет казаться простушкой».
У девицы был острый носик, весьма пикантный, миндалевидные карие глаза, рыжеватые волосы, и вообще ее лукавое личико напоминало мордочку лисички. На вид ей было лет двадцать или чуть больше. Вдруг Тереза подняла глаза, и графиня едва не рассмеялась. Похоже, девица уже побывала «замужем», и не раз. Та еще плутовка!
— Я ее беру! — весело сказала Александра.
— Ступай, Тереза, мы с госпожой графиней покамест обговорим твое жалованье, — велел папаша Базиль, и девица тут же исчезла.
— Кто она? — с улыбкой спросила Александра.
— Не беспокойтесь, мадам, девица обязана мне по гроб жизни, я вытащил ее из такой глубокой и грязной канавы, что обратно туда она вряд ли захочет. Если я велю ей лизать ваши ботинки, она так и сделает.
— Что ж… Итак, я могу изложить свое дело? — Александра села на козетку и расправила юбки.
Папаша Базиль устроился напротив, на стуле, и милостиво кивнул: говорите.
— Вы правы: я ищу мужчину. Это молодой человек лет тридцати с весьма примечательной наружностью. Он красавец, брюнет, глаза у него синие, фигура безупречная. Манеры самые аристократические.
— Держу пари, мадам, по нему не только вы сходите с ума, — проворчал месье Дидон.
— Вы правы: он любимец женщин, всех без исключения, начиная от великосветских дам и кончая куртизанками.
— Вам-то он на кой сдался? — грубо спросил папаша Базиль.
— Я люблю его, — просто сказала Александра. — Я люблю его давно, еще со времен моего девичества. Но мы не могли быть вместе.
— Теперь, стало быть, можете.
— И теперь не можем. Потому что он женат.
— Ну так ищите его у жены!
— Его жена осталась в России. А сам он… бог знает где. Но я вас уверяю: жена его тоже ищет. Она очень богатая женщина, он и женился на ней по расчету.
— Стало быть, он себя продал, — удовлетворенно кивнул папаша Базиль. — Что ж, это случается с такими красивыми молодыми людьми. Чем он еще примечателен, кроме стройной фигуры и синих глаз? Каков его характер? Привычки?
— Во-первых, он игрок. Азартен, любит риск, играет всегда по-крупному. Бывает, что и нечист на руку, в случае, если испытывает крайнюю нужду в деньгах. Во-вторых, якшается со всяким сбродом, когда ему это выгодно. Моральных принципов у него никаких. Живет за счет женщин, свое состояние он давно уже спустил…
— Мадам, тогда это чудовище, а не человек! Я не удивлюсь, если он сейчас в долговой тюрьме! А вы нанимаете людей, чтобы его отыскать!
— Но он тоже любит меня.
— У вас что, есть доказательства этому? — ехидно спросил папаша Базиль. — Ведь он от вас сбежал!
— Он дважды стрелялся из-за меня на дуэли. Один раз чуть не погиб сам, в другой раз убил моего мужа. И вынужден был бежать из России.
— Матерь Божья! Так он еще и убийца! — месье Дидон всплеснул руками. — А я еще отговаривал вас от маркиза! Да по сравнению с этим типом маркиз просто ангел!
— Поединок был честным, — сердито сказала Александра. — И главная вина за смерть моего мужа лежит на мне. Я могла этого не допустить. Если бы…
— Если бы вы любили мужа, а не этого, с позволения сказать, мужчину, — хмыкнул папаша Базиль. — Впрочем, мадам, это не мое дело. Вы хотите его отыскать, так я вам его отыщу. Хоть бы он был сейчас у самого черта в заднице.
— Не надо ходить далеко. — Александра даже не поморщилась, услышав крепкое словечко. Знали бы господин Дидон и все эти благородные господа тайну ее рождения! Деньги мужа и его титул покрыли все, но при случае графиня Ланина не прочь была вспомнить, кто она была до того, как обвенчалась с аристократом. — Найдите самую красивую женщину в Париже, и рядом обязательно появится Серж Соболинский. Так зовут человека, которого вы должны для меня отыскать.
— Самая красивая женщина в Париже — это вы, мадам.
— Я за лесть не доплачиваю, месье Дидон, — иронически улыбнулась Александра.
— А я вам нисколько не льщу, — живо сказал папаша Базиль. — Ничто не украшает женщину так, как роковая тайна. Юная дева, которая отмечена свежестью и невинностью, конечно, прелестна, но в то же время и скучна. Все видят, что она такое есть, и знают наверняка, чего от нее ждать. Рассеянно говорят: «Да, хороша», и обращают свой взгляд… — папаша Базиль подался вперед и зашептал: — …обращают свой взгляд в литерную ложу бенуара, где в самой ее глубине спряталась загадка. К ногам прелестной юной девы мужчина готов положить свой титул и состояние. Но свое сердце, свою душу и, если хотите, честь он скорее продаст дьяволу, чем подарит Богу.
— Я, по-вашему, дьявол?
— Но ведь вы ищете демона! Демона в мужском обличье. Вы, мадам, интригуете Париж. Ведь Париж — это великий гурман, к столу которого постоянно требуются экзотические блюда. Вы, к примеру, северная куропатка под весьма пикантным соусом. Неудивительно, что вас все хотят отведать.
— Хорошо. Кто вторая самая красивая женщина в Париже?
— Некая мадемуазель Дельфина Бокаж, актриса.
При этих слова графиня Ланина выразила удивление.
— Она ведь живет на улице Тетбу? — спросила Александра после непродолжительной паузы. Маркиз де Р* назвал своему кучеру это имя и адрес: «На улицу Тетбу, к мадемуазель Бокаж!»
— Именно так, мадам. У нее там настоящий маленький дворец! Мадемуазель Дельфину содержит самый богатый человек во Франции. Ну, один из самых богатых, ибо не будем сбрасывать со счетов короля. Барон Эрвин Редлих — это само воплощение успеха. У него самое большое состояние, самые быстрые лошади, самый модный дом и самая красивая любовница. Он не жалеет денег на мадемуазель Бокаж. О, мадам! Вы бы видели ее дом! Это настоящий шик! — месье Дидон поцеловал кончики пальцев. — Стены и лестница под мрамор, для отделки использованы лучшие ткани, покои буквально набиты всяким дорогим барахлом. Стоило мадемуазель похвалить одного безвестного художника, как барон тут же купил его картину за тридцать тысяч франков! Дабы доставить своей девочке удовольствие. И безвестный гений в одночасье стал знаменитостью. А какой там стол! — папаша Базиль плотоядно облизнул губы. — Говорят, под золочеными серебряными сервизами и саксонским фарфором не видно самих скатертей! А они великолепны, особенно узоры! Панели из черного дерева, украшающие столовую, куплены по весу золота, грамм в грамм, да еще и разукрашены золотой сеткой! В жардиньерках повсюду стоят прекраснейшие букеты. Тропические цветы — зимой! Благоухающие пармские фиалки — в январе! Разумеется, у Дельфины бывает весь Париж! А весь Париж, мадам, это человек пятьсот: модницы, денди, актеры, журналисты и всякие там знаменитости. Конечно, какая-нибудь чопорная старуха из СенЖерменского предместья к мадемуазель Фефине не зайдет под страхом гильотины. Но Фефине, признаться, на это наплевать. Она как сыр в масле катается. Она ведь актриса, не просто содержанка, а актеры нынче приняты повсюду, и к ним самим ездить не зазорно. Дельфина очень ценит свое положение. Кто она была до того, как барон Редлих устроил ей все это? Он же ее буквально на улице подобрал!
— Я бы поставила на Сержа.
— Ни-ни-ни! — замахал руками папаша Базиль. — Таких мужчин, как барон Редлих, женщины не бросают!
— Да, но обманывают.
— Вы не знаете барона, — вздохнул месье Дидон. — Вы, должно быть, вообразили себе грузного старика, любителя плотно поесть и страдающего вследствие этого несварением желудка. Барону Редлиху меж тем еще нет и сорока. Красавцем его, конечно, не назовешь, но происхождения он благородного, а если учесть, что его обшивают лучшие портные…
— Значит, барон будет содержать любовника своей любовницы. Потому что Серж наверняка захочет вскрыть эту кубышку. Ведь это лакомый кусок. Так же, как и мадемуазель Бокаж.
— О да! Вообразите себе огромные карие глаза, под которыми залегли глубокие тени. Но кожа при этом свежа, как персик, а щечки нежны, словно лепестки роз. Губки похожи на ягоды клубники, так и хочется их съесть! — Папаша Базиль вновь поцеловал кончики пальцев, теперь уже выражая восхищение не домом Дельфины, а ею самой. — Когда смотришь в глаза мадемуазель Бокаж, такое чувство, что летишь в пропасть, а лошади понесли. И остановиться уже невозможно, остается только сломать себе шею. При этом у Фефины густые кудри цвета воронова крыла, тонкий стан и самая прелестная в Париже ножка. Простите, мадам, я еще не видел вашу.
— И не увидите. Я ведь не актриса. И не куртизанка. Я уже поняла, что у барона прекрасный вкус… Что такое, Вера? — с досадой спросила графиня у замершей в дверях камеристки.
— Цветы, мадам…
— Опять?
— Прикажете отослать?
— Как всегда.
— Там карточка, в букете. А еще футляр.
— Отошли. Я не могу это принять.
— И даже не посмотрите, что в футляре?
— Нет, конечно! Неизвестный мне богач, видимо, перепутал меня с куртизанкой. Я не принимаю драгоценности от мужчин, кем бы они ни были.
— Как прикажете, мадам. — Вера исчезла.
— Представляете, месье Дидон, вот уже несколько дней мне каждое утро присылают цветы! Букеты восхитительные и, как я предполагаю, безумно дорогие. Орхидеи, пармские фиалки… розы… благоухающие камелии… Похоже, этот господин пытается угадать мои пристрастия. Он еще ни разу не повторился.
— Так может, стоит взглянуть хотя бы на карточку?
— Я не желаю знать, кто мой таинственный поклонник. — Александра встала, папаша Базиль тоже поднялся.
Графиня взволнованно прошлась по комнате.
— Не желаю знать… — повторила она. — Да, о деньгах. — Она остановилась и посмотрела на папашу Базиля. — Сколько?
— Смотря, какой путь мы выберем: короткий или длинный. Я могу рыскать по Парижу, расспрашивая всех, не видел ли кто нашего героя? И тогда вы будете должны только мне… Ну, скажем, тысяч десять франков. Можно выплачивать частями.
— А короткий путь?
— Ежели вам не жалко на это денег…
— Не жалко.
— Так вот: ежели вам не жалко денег, и вы уверены, что мадемуазель Бокаж непременно привлечет внимание мужчины, которого вы ищете…
— Уверена, — опять нетерпеливо перебила Александра.
— У Фефины есть подружка. Надо же красавице кому-то изливать душу? У всякого есть свое помойное ведро, тут уж никуда не деться. Так вот: для мадемуазель Бокаж это толстуха Атенаис Гаспар. Она тоже актриса, но роли у нее маленькие, и все — благодаря Дельфине. Таким образом, Атенаис перепадают крохи со стола барона Редлиха. Она снимает крохотную квартирку неподалеку от своей малышки Фефины, и в данный момент квартирка эта свободна от постоя.
— Что вы имеете в виду?
— Атенаис недавно бросил любовник. Они ее, признаться, бросают с завидным постоянством, раз в месяц или в два. Мадемуазель Гаспар почти в два раза старше своей подружки и уж точно в три раза толще. Но мне она в самый раз, — папаша Базиль похлопал себя по объемистому животу. — Сдается мне, мы прекрасно поладим. Я заплачу ее долги, а их у нее не много. Тысяч на пять франков. Потом я возьму мадемуазель на содержание. Запросы у нее скромные, не то что у Фефины, думаю, еще тысяч десять мы потратим на тряпки, не больше. Ну и мое вознаграждение…
— Итого двадцать, — вздохнула Александра. — Месье Дидон, я не умею торговаться. Делайте, как считаете нужным.
Она заколебалась: посвятить ли его еще в одну тайну? Показать алмаз? Александра нуждалась в совете. Либо надежно спрятать «Сто солнц», либо продать. Либо избрать иной путь. Но какой?
— что-то еще, мадам? — уловил ее колебания папаша Базиль.
— Нет, ничего… — «Позже», — подумала она и позвонила в колокольчик. — Вера, принеси из моей спальни шкатулку. Ту, где лежат деньги на расходы. Вы ведь наличными возьмете? — посмотрела графиня на месье Дидона.
— Хотелось бы наличными, мадам, — почтительно поклонился он. — Всяким там бумажкам я не очень-то доверяю.
— Я вас понимаю, — улыбнулась она. — Десять тысяч франков для начала вас устроят?
— Вполне, мадам.
— Потом получите остальное. Я понимаю, что расходы могут возрасти. Все-таки вы берете на содержание актрису.
— Я буду чрезвычайно экономен, сударыня, — сказал папаша Базиль, беря у нее деньги. — Признаться, Атенаис больше не стоит.
— Значит, вы часто будете видеться с мадемуазель Дельфиной?
— Почти каждый день. А уж знать все ее тайны я буду наверняка, потому что она для того и ездит к толстухе Атенаис. Жаловаться на барона.
— Вы же говорите, что Дельфине жаловаться не на что.
— Каждой женщине, мадам, есть на что пожаловаться. Фефина живет, как королева, но барон ее не любит.
— Откуда вы знаете?!
— Влюбленный мужчина выглядит счастливым, если его любовь взаимна. А у барона вид несчастный. Вернее скажем: у него нормальный вид.
— Он спокоен, следовательно, счастлив, — пожала плечами Александра.
— Э, нет! — погрозил ей пальцем папаша Базиль. — У него спокойствие мертвеца, а это никоим образом не говорит о счастье. Разрешите откланяться? — и он с неожиданной для своего сложения ловкостью расшаркался перед графиней.
Она отпустила папашу Базиля с улыбкой. Вот еще, философ! Берется рассуждать о счастье или несчастье людей, от которых зависят судьбы Франции! При таком состоянии барон наверняка имеет влияние на премьер-министра, а может быть, и на самого короля! Есть ли у господина Редлиха время, чтобы думать о личном счастье? Довольно того, что у него самая красивая в Париже любовница. Барону есть где проводить вечера, и никто из жителей этого славного города не посмеет упрекнуть господина Редлиха в скупости.
Как и было указано, Александра оставила экипаж на углу улицы Мариньи и Габриэль и, не спеша, пошла дальше пешком, делая вид, что наслаждается прогулкой. Дождь наконец прекратился, в воздухе пахло той самой гнилой осенней сыростью, которая напоминает о скором приходе зимы, когда листва уже опала с деревьев и облепила тротуары, словно обрывки оберточной бумаги. А само содержание коробки оказалось весьма неприглядным. Но хотя бы не было дождя.
— Видимо, мадам, я дожидаюсь вас, — услышала графиня Ланина простуженный бас.
Она обернулась и увидела толстяка в поношенном зеленом фраке, в нелепейших панталонах из плотного полосатого шелка и чулках неопределенного цвета. Вид у рекомендованного графине агента был затрапезный, казалось, что все детали своего наряда он выдергивал наугад из кучи тряпья, приготовленного на выброс каким-нибудь внезапно разбогатевшим буржуа. На этого толстяка Александра подумала бы в последнюю очередь, что он сыщик. Лицо его формой напоминало грушу, что придавало ему необычайное сходство с королем Луи-Филиппом, на которого парижские газетчики, несмотря на преследования властей, беспрестанно рисовали злые карикатуры. Особо на этом лице выделялся нос, длинный, но в своем окончании похожий на картофелину. К тому же он был красным, этот огромный нос. На голове у толстяка красовалась смешная круглая шляпа. В конце концов взгляд Александры уперся в объемный живот. Она почувствовала глухое раздражение. Перед ней был фат, да что там фат! Настоящее чудище!
— Разрешите отрекомендоваться, — почтительно поклонился толстяк, коснувшись двумя пальцами уродливой шляпы. — Месье Дидон. Базиль Дидон. Для своих я папаша Базиль.
Александра чуть не расхохоталась. Трудно было представить фамилию, которая более подходила бы ему! Дидон в переводе с французского означало индюк. А имя Базиль имело толкование «король». Король Индюк! Если не принимать во внимание, что у французского существительного dindon имеется и другое значение: глупец, дурак.
— Вы уверены, что ищете именно меня? — сердито спросила графиня.
— Это вы ищете меня. И смею сказать, вам повезло, что у меня появилось свободное времечко, чтобы заняться вашим делом! Ведь вы ищете мужчину. Обманывая при этом других мужчин и говоря им, что ищете родственника. Дельце тонкое и, как я понимаю, хе-хе, чрезвычайно деликатное, — хитро посмотрел на нее папаша Базиль.
— Откуда вы знаете, кого именно я ищу?! — потрясенно спросила Александра.
— Молодая красивая женщина из высшего общества ведет уединенный образ жизни, говоря всем, что стеснена в средствах. В то же время на ней бриллианты, равные которым вряд ли сыщешь во всем Париже. И они, эти бриллианты, не в ломбарде, а у нее, простите, на нежной шейке. А еще «нуждающаяся» снимает литерную ложу у Итальянцев, причем в бенуаре. А еще…
— Довольно… Я вижу, вы человек наблюдательный.
«По крайней мере, дураком его не назовешь, — подумала Александра. — Уже хорошо».
— Так вы меня нанимаете?
— Да. Выбора у меня нет, так что… — она тяжело вздохнула.
— Не сомневайтесь, мадам, мне вы смело можете доверить все свои секреты! Папаша Базиль — это могила! Уж сколько дамских тайн похоронено вот здесь, — и месье Дидон ткнул пальцем в грязный жилет, видимо, подразумевая при этом свое сердце.
— Мне здесь изложить свое дело или… — она обвела взглядом почти что пустынную улицу.
— Местечко подходящее, да не совсем. Тем более отныне мы с вами будем видеться часто. Мне же надо докладывать вам как можно чаще о результатах своих поисков. Это вас успокоит, мадам.
— Да с чего вы взяли, что я волнуюсь?!
— Вы не просто волнуетесь, мадам, вы в нетерпении. Видать, этот щеголь здорово вас зацепил.
— Допустим, что так.
На самом деле у графини была еще одна миссия в Париже, кроме поисков Сержа Соболинского, но она сочла, что говорить об этом с папашей Базилем пока еще рано.
— У вас есть горничная? — спросил тем временем месье Дидон.
— Разумеется. Я привезла ее из России.
— Возьмите еще одну, француженку. У такой красивой дамы, как вы, должен быть с десяток горничных, иначе мужчины вам этого не простят. Они хотят вами любоваться, мадам, поэтому берегите свои нежные ручки. Если вы мне доверяете, я пришлю вам подходящую девушку. Мало того: я сам к вам ее приведу. Давайте объявим всем, что у нее есть дядюшка. Девица осталась без отца и нуждается в покровительстве. А я пообещал своей покойной сестре блюсти нравственность своей племянницы, — папаша Базиль сделал вид, что смахнул слезу. Александра вынуждена была признать, что он замечательный актер. — Так вот: я часто буду навещать свою крошку. И под этим предлогом заглядывать к вам. Ведь вы живете на улице Кассет?
— Да, пока не подыскала новое жилье. По совету маркиза де Р*.
— А я бы посоветовал вам держаться подальше от маркиза. Наверняка он предложил вам улицу Тетбу. А вы возьмите да и поселитесь в Сент-Оноре. Это местечко, где селятся либералы, в свое время немало поживившиеся со стола Буонапарта, да еще иностранцы, всякие там послы и их любовницы. И ваш замухрышка маркиз носа не посмеет показать у вас в салоне. Потому что его предков благородных кровей почти что всех гильотинировали вместе с королем во время Первой Республики, а Буонапарта они, эти зазнайки Р*, считают узурпатором. И будут считать, пока всех их не перережут, как курят.
— Спасибо за совет, — улыбнулась Александра. — Похоже, и моя нравственность беспокоит вас не меньше, чем нравственность вашей племянницы. Так я жду вас завтра?
— Я ж говорил, что вам, мадам, не терпится, — проворчал папаша Базиль. — Ну, так и быть. Приду завтра, — неожиданно грубо сказал он и повернулся к Александре спиной.
Она была шокирована таким нахальством, но быстро остыла. У каждого светского человека, широко открывающего двери своего дома для высокородных гостей и гордящегося своей собственной родословной, есть тайна, которую он прячет в задних комнатах или вообще в пыльном чулане. И для того, чтобы улаживать свои темные делишки, ему, этому светскому человеку, нужен такой вот папаша Базиль. Который быстренько договорится с ростовщиком об отсрочке долга, состряпает поддельный вексель или раздобудет подставное лицо, на которое можно спихнуть хоть все семь смертных грехов. А тот, кто его нанял, останется в белых перчатках.
«Я-то чем лучше? — горько улыбнулась она, садясь в карету. — Я ищу мужчину, который меня бросил. Сбежал, и бог знает где он теперь? С кем?…»
На следующий день, около полудня, папаша Базиль привел на улицу Кассет просто и скромно одетую девушку. Александра еще раз убедилась в том, что месье Дидон блестящий актер. На этот раз он оделся, как какой-нибудь канцелярский, в строгий темный сюртук, застегнутый на все пуговицы и унылые брюки, да и выражение лица у г-на Дидона было соответствующее: брезгливое и чопорное.
— Не думаю, Тереза, что нам это подойдет, — проворчал он, оглядывая выдержанную в темных тонах гостиную графини Ланиной и задержав свой взгляд на хозяйке. — Дамочка уж больно хороша, наверняка здесь будут крутиться все эти щеголи с Шоссе д’Антенн. А эти не пропустят ни одной юбки.
— Не беспокойтесь, месье, я присмотрю за вашей племянницей, — невольно улыбнулась Александра. — Работы много, так что скучать ей не придется.
— Терезе надобно приданое, жених-то уже есть. Запомните, мадам, она порядочная девушка.
«Кто же она на самом деле? — гадала Александра, разглядывая Терезу, упорно не поднимающую глаз на свою новую хозяйку. — Очень хорошенькая, хотя и хочет казаться простушкой».
У девицы был острый носик, весьма пикантный, миндалевидные карие глаза, рыжеватые волосы, и вообще ее лукавое личико напоминало мордочку лисички. На вид ей было лет двадцать или чуть больше. Вдруг Тереза подняла глаза, и графиня едва не рассмеялась. Похоже, девица уже побывала «замужем», и не раз. Та еще плутовка!
— Я ее беру! — весело сказала Александра.
— Ступай, Тереза, мы с госпожой графиней покамест обговорим твое жалованье, — велел папаша Базиль, и девица тут же исчезла.
— Кто она? — с улыбкой спросила Александра.
— Не беспокойтесь, мадам, девица обязана мне по гроб жизни, я вытащил ее из такой глубокой и грязной канавы, что обратно туда она вряд ли захочет. Если я велю ей лизать ваши ботинки, она так и сделает.
— Что ж… Итак, я могу изложить свое дело? — Александра села на козетку и расправила юбки.
Папаша Базиль устроился напротив, на стуле, и милостиво кивнул: говорите.
— Вы правы: я ищу мужчину. Это молодой человек лет тридцати с весьма примечательной наружностью. Он красавец, брюнет, глаза у него синие, фигура безупречная. Манеры самые аристократические.
— Держу пари, мадам, по нему не только вы сходите с ума, — проворчал месье Дидон.
— Вы правы: он любимец женщин, всех без исключения, начиная от великосветских дам и кончая куртизанками.
— Вам-то он на кой сдался? — грубо спросил папаша Базиль.
— Я люблю его, — просто сказала Александра. — Я люблю его давно, еще со времен моего девичества. Но мы не могли быть вместе.
— Теперь, стало быть, можете.
— И теперь не можем. Потому что он женат.
— Ну так ищите его у жены!
— Его жена осталась в России. А сам он… бог знает где. Но я вас уверяю: жена его тоже ищет. Она очень богатая женщина, он и женился на ней по расчету.
— Стало быть, он себя продал, — удовлетворенно кивнул папаша Базиль. — Что ж, это случается с такими красивыми молодыми людьми. Чем он еще примечателен, кроме стройной фигуры и синих глаз? Каков его характер? Привычки?
— Во-первых, он игрок. Азартен, любит риск, играет всегда по-крупному. Бывает, что и нечист на руку, в случае, если испытывает крайнюю нужду в деньгах. Во-вторых, якшается со всяким сбродом, когда ему это выгодно. Моральных принципов у него никаких. Живет за счет женщин, свое состояние он давно уже спустил…
— Мадам, тогда это чудовище, а не человек! Я не удивлюсь, если он сейчас в долговой тюрьме! А вы нанимаете людей, чтобы его отыскать!
— Но он тоже любит меня.
— У вас что, есть доказательства этому? — ехидно спросил папаша Базиль. — Ведь он от вас сбежал!
— Он дважды стрелялся из-за меня на дуэли. Один раз чуть не погиб сам, в другой раз убил моего мужа. И вынужден был бежать из России.
— Матерь Божья! Так он еще и убийца! — месье Дидон всплеснул руками. — А я еще отговаривал вас от маркиза! Да по сравнению с этим типом маркиз просто ангел!
— Поединок был честным, — сердито сказала Александра. — И главная вина за смерть моего мужа лежит на мне. Я могла этого не допустить. Если бы…
— Если бы вы любили мужа, а не этого, с позволения сказать, мужчину, — хмыкнул папаша Базиль. — Впрочем, мадам, это не мое дело. Вы хотите его отыскать, так я вам его отыщу. Хоть бы он был сейчас у самого черта в заднице.
— Не надо ходить далеко. — Александра даже не поморщилась, услышав крепкое словечко. Знали бы господин Дидон и все эти благородные господа тайну ее рождения! Деньги мужа и его титул покрыли все, но при случае графиня Ланина не прочь была вспомнить, кто она была до того, как обвенчалась с аристократом. — Найдите самую красивую женщину в Париже, и рядом обязательно появится Серж Соболинский. Так зовут человека, которого вы должны для меня отыскать.
— Самая красивая женщина в Париже — это вы, мадам.
— Я за лесть не доплачиваю, месье Дидон, — иронически улыбнулась Александра.
— А я вам нисколько не льщу, — живо сказал папаша Базиль. — Ничто не украшает женщину так, как роковая тайна. Юная дева, которая отмечена свежестью и невинностью, конечно, прелестна, но в то же время и скучна. Все видят, что она такое есть, и знают наверняка, чего от нее ждать. Рассеянно говорят: «Да, хороша», и обращают свой взгляд… — папаша Базиль подался вперед и зашептал: — …обращают свой взгляд в литерную ложу бенуара, где в самой ее глубине спряталась загадка. К ногам прелестной юной девы мужчина готов положить свой титул и состояние. Но свое сердце, свою душу и, если хотите, честь он скорее продаст дьяволу, чем подарит Богу.
— Я, по-вашему, дьявол?
— Но ведь вы ищете демона! Демона в мужском обличье. Вы, мадам, интригуете Париж. Ведь Париж — это великий гурман, к столу которого постоянно требуются экзотические блюда. Вы, к примеру, северная куропатка под весьма пикантным соусом. Неудивительно, что вас все хотят отведать.
— Хорошо. Кто вторая самая красивая женщина в Париже?
— Некая мадемуазель Дельфина Бокаж, актриса.
При этих слова графиня Ланина выразила удивление.
— Она ведь живет на улице Тетбу? — спросила Александра после непродолжительной паузы. Маркиз де Р* назвал своему кучеру это имя и адрес: «На улицу Тетбу, к мадемуазель Бокаж!»
— Именно так, мадам. У нее там настоящий маленький дворец! Мадемуазель Дельфину содержит самый богатый человек во Франции. Ну, один из самых богатых, ибо не будем сбрасывать со счетов короля. Барон Эрвин Редлих — это само воплощение успеха. У него самое большое состояние, самые быстрые лошади, самый модный дом и самая красивая любовница. Он не жалеет денег на мадемуазель Бокаж. О, мадам! Вы бы видели ее дом! Это настоящий шик! — месье Дидон поцеловал кончики пальцев. — Стены и лестница под мрамор, для отделки использованы лучшие ткани, покои буквально набиты всяким дорогим барахлом. Стоило мадемуазель похвалить одного безвестного художника, как барон тут же купил его картину за тридцать тысяч франков! Дабы доставить своей девочке удовольствие. И безвестный гений в одночасье стал знаменитостью. А какой там стол! — папаша Базиль плотоядно облизнул губы. — Говорят, под золочеными серебряными сервизами и саксонским фарфором не видно самих скатертей! А они великолепны, особенно узоры! Панели из черного дерева, украшающие столовую, куплены по весу золота, грамм в грамм, да еще и разукрашены золотой сеткой! В жардиньерках повсюду стоят прекраснейшие букеты. Тропические цветы — зимой! Благоухающие пармские фиалки — в январе! Разумеется, у Дельфины бывает весь Париж! А весь Париж, мадам, это человек пятьсот: модницы, денди, актеры, журналисты и всякие там знаменитости. Конечно, какая-нибудь чопорная старуха из СенЖерменского предместья к мадемуазель Фефине не зайдет под страхом гильотины. Но Фефине, признаться, на это наплевать. Она как сыр в масле катается. Она ведь актриса, не просто содержанка, а актеры нынче приняты повсюду, и к ним самим ездить не зазорно. Дельфина очень ценит свое положение. Кто она была до того, как барон Редлих устроил ей все это? Он же ее буквально на улице подобрал!
— Я бы поставила на Сержа.
— Ни-ни-ни! — замахал руками папаша Базиль. — Таких мужчин, как барон Редлих, женщины не бросают!
— Да, но обманывают.
— Вы не знаете барона, — вздохнул месье Дидон. — Вы, должно быть, вообразили себе грузного старика, любителя плотно поесть и страдающего вследствие этого несварением желудка. Барону Редлиху меж тем еще нет и сорока. Красавцем его, конечно, не назовешь, но происхождения он благородного, а если учесть, что его обшивают лучшие портные…
— Значит, барон будет содержать любовника своей любовницы. Потому что Серж наверняка захочет вскрыть эту кубышку. Ведь это лакомый кусок. Так же, как и мадемуазель Бокаж.
— О да! Вообразите себе огромные карие глаза, под которыми залегли глубокие тени. Но кожа при этом свежа, как персик, а щечки нежны, словно лепестки роз. Губки похожи на ягоды клубники, так и хочется их съесть! — Папаша Базиль вновь поцеловал кончики пальцев, теперь уже выражая восхищение не домом Дельфины, а ею самой. — Когда смотришь в глаза мадемуазель Бокаж, такое чувство, что летишь в пропасть, а лошади понесли. И остановиться уже невозможно, остается только сломать себе шею. При этом у Фефины густые кудри цвета воронова крыла, тонкий стан и самая прелестная в Париже ножка. Простите, мадам, я еще не видел вашу.
— И не увидите. Я ведь не актриса. И не куртизанка. Я уже поняла, что у барона прекрасный вкус… Что такое, Вера? — с досадой спросила графиня у замершей в дверях камеристки.
— Цветы, мадам…
— Опять?
— Прикажете отослать?
— Как всегда.
— Там карточка, в букете. А еще футляр.
— Отошли. Я не могу это принять.
— И даже не посмотрите, что в футляре?
— Нет, конечно! Неизвестный мне богач, видимо, перепутал меня с куртизанкой. Я не принимаю драгоценности от мужчин, кем бы они ни были.
— Как прикажете, мадам. — Вера исчезла.
— Представляете, месье Дидон, вот уже несколько дней мне каждое утро присылают цветы! Букеты восхитительные и, как я предполагаю, безумно дорогие. Орхидеи, пармские фиалки… розы… благоухающие камелии… Похоже, этот господин пытается угадать мои пристрастия. Он еще ни разу не повторился.
— Так может, стоит взглянуть хотя бы на карточку?
— Я не желаю знать, кто мой таинственный поклонник. — Александра встала, папаша Базиль тоже поднялся.
Графиня взволнованно прошлась по комнате.
— Не желаю знать… — повторила она. — Да, о деньгах. — Она остановилась и посмотрела на папашу Базиля. — Сколько?
— Смотря, какой путь мы выберем: короткий или длинный. Я могу рыскать по Парижу, расспрашивая всех, не видел ли кто нашего героя? И тогда вы будете должны только мне… Ну, скажем, тысяч десять франков. Можно выплачивать частями.
— А короткий путь?
— Ежели вам не жалко на это денег…
— Не жалко.
— Так вот: ежели вам не жалко денег, и вы уверены, что мадемуазель Бокаж непременно привлечет внимание мужчины, которого вы ищете…
— Уверена, — опять нетерпеливо перебила Александра.
— У Фефины есть подружка. Надо же красавице кому-то изливать душу? У всякого есть свое помойное ведро, тут уж никуда не деться. Так вот: для мадемуазель Бокаж это толстуха Атенаис Гаспар. Она тоже актриса, но роли у нее маленькие, и все — благодаря Дельфине. Таким образом, Атенаис перепадают крохи со стола барона Редлиха. Она снимает крохотную квартирку неподалеку от своей малышки Фефины, и в данный момент квартирка эта свободна от постоя.
— Что вы имеете в виду?
— Атенаис недавно бросил любовник. Они ее, признаться, бросают с завидным постоянством, раз в месяц или в два. Мадемуазель Гаспар почти в два раза старше своей подружки и уж точно в три раза толще. Но мне она в самый раз, — папаша Базиль похлопал себя по объемистому животу. — Сдается мне, мы прекрасно поладим. Я заплачу ее долги, а их у нее не много. Тысяч на пять франков. Потом я возьму мадемуазель на содержание. Запросы у нее скромные, не то что у Фефины, думаю, еще тысяч десять мы потратим на тряпки, не больше. Ну и мое вознаграждение…
— Итого двадцать, — вздохнула Александра. — Месье Дидон, я не умею торговаться. Делайте, как считаете нужным.
Она заколебалась: посвятить ли его еще в одну тайну? Показать алмаз? Александра нуждалась в совете. Либо надежно спрятать «Сто солнц», либо продать. Либо избрать иной путь. Но какой?
— что-то еще, мадам? — уловил ее колебания папаша Базиль.
— Нет, ничего… — «Позже», — подумала она и позвонила в колокольчик. — Вера, принеси из моей спальни шкатулку. Ту, где лежат деньги на расходы. Вы ведь наличными возьмете? — посмотрела графиня на месье Дидона.
— Хотелось бы наличными, мадам, — почтительно поклонился он. — Всяким там бумажкам я не очень-то доверяю.
— Я вас понимаю, — улыбнулась она. — Десять тысяч франков для начала вас устроят?
— Вполне, мадам.
— Потом получите остальное. Я понимаю, что расходы могут возрасти. Все-таки вы берете на содержание актрису.
— Я буду чрезвычайно экономен, сударыня, — сказал папаша Базиль, беря у нее деньги. — Признаться, Атенаис больше не стоит.
— Значит, вы часто будете видеться с мадемуазель Дельфиной?
— Почти каждый день. А уж знать все ее тайны я буду наверняка, потому что она для того и ездит к толстухе Атенаис. Жаловаться на барона.
— Вы же говорите, что Дельфине жаловаться не на что.
— Каждой женщине, мадам, есть на что пожаловаться. Фефина живет, как королева, но барон ее не любит.
— Откуда вы знаете?!
— Влюбленный мужчина выглядит счастливым, если его любовь взаимна. А у барона вид несчастный. Вернее скажем: у него нормальный вид.
— Он спокоен, следовательно, счастлив, — пожала плечами Александра.
— Э, нет! — погрозил ей пальцем папаша Базиль. — У него спокойствие мертвеца, а это никоим образом не говорит о счастье. Разрешите откланяться? — и он с неожиданной для своего сложения ловкостью расшаркался перед графиней.
Она отпустила папашу Базиля с улыбкой. Вот еще, философ! Берется рассуждать о счастье или несчастье людей, от которых зависят судьбы Франции! При таком состоянии барон наверняка имеет влияние на премьер-министра, а может быть, и на самого короля! Есть ли у господина Редлиха время, чтобы думать о личном счастье? Довольно того, что у него самая красивая в Париже любовница. Барону есть где проводить вечера, и никто из жителей этого славного города не посмеет упрекнуть господина Редлиха в скупости.