Страница:
– Я… И по очень выгодной цене. А с кем имею?
– Соломон Моисеевич, хирург высшей категории первой городской больницы. Кандидат медицинских наук. И давно ищу именно эту модель.
Хозяин мгновенно проникся уважением и симпатией. Не какой-то там сантехник Вася, а хирург! Да еще Моисеевич!
– О, конечно, буду рад помочь. Где мы встретимся?
– Если вас не затруднит, не могли бы вы подогнать машинку прямо к больнице? Часикам к четырем. У меня завтра тяжелейший день, несколько операций, но я постараюсь вырваться минут на десять.
– Никаких проблем, – так же вежливо ответил продавец, – подгоню.
На другой день он, надраив до блеска кузов, ровно в четыре, как было условлено, подогнал «опель» к больничке, въехав через контрольно-пропускной пункт. Соломон Моисеевич уже ждал. Похоже, он вырвался прямо из операционной. В голубом халате со следами свежей крови, с марлевой повязкой, спущенной на шею, с вспотевшим от напряжения лбом. С висящим на ленточке беджиком. Стоял на крыльце и курил, что-то весело рассказывая двум молоденьким медсестрам. Увидев «Опель», бросился к продавцу, словно житель освобожденного города навстречу родным танкам.
– Спасибо, что не опоздали… Еле вырвался. Тяжелейший компрессионный перелом, три часа у стола. А у пациента еще и гемофилия… Вы не представляете… Ой, извините, вам, наверно, это не очень интересно… Ну, это и есть ваша красавица? Хоро-ша-а-а!..
Тщательно и скрупулезно осмотрев и ощупав каждый закуток в салоне и под капотом, задал несколько вопросов о тактико-технических данных, о наличии травм у машины, ссадин и переломов. То есть интересовался тем, чем обычно интересуются нормальные покупатели подержанных автомобилей. Получив на все исчерпывающий ответ, полез было за кошельком под халат, но потом удержался и чуть виновато попросил:
– Я не сомневаюсь, что машина исправна и стоит тех денег, что вы за нее просите. Но не позволите ли вы мне оценить ее ходовые качества… Так сказать, сделать «тест-драйв». Буквально один кружок вокруг больницы. Все-таки это не мясорубка, не хотелось бы поиметь кота в мешке.
– Да не вопрос, вааще, – вконец расслабленный от такой удачи продавец протянул ключ, – с вами проехать?
– Хотелось бы самому… Вы же не будете потом со мной ездить? Ха-ха-ха!
– Не буду…
Соломон Моисеевич забрался в «опель», завел движок, сверкнул золотым зубом и скрылся за углом больницы.
Через десять минут молодой человек занервничал. Где же доктор? Не случилось ли чего? Не заглох ли движок, не сбил ли он больного на костылях? Обежал больницу, но ни своей машины, ни Соломона Моисеевича не обнаружил. Зато заметил запасной выезд с территории больницы.
Заподозрив, что, кажется, он попал в команду лохов, бросился к курящим на крылечке медсестрам.
– Скажите, а в каком отделении трудится уважаемый Соломон Моисеевич?
– Кто?
– Ну, доктор… С которым вы недавно смеялись?
Медсестрички переглянулись и перестали улыбаться.
– Нет у нас никакого Моисеевича. А этого первый раз видели. И вообще, у нас в больнице халаты не голубые, а зеленые.
…Не стоит говорить, что доктор не вернулся. И «опель» тоже. И вряд ли по причине компрессионного перелома.
Вывод: не всяк тот врач, что Соломон Моисеевич.
Не обращайтесь к незнакомым докторам. Залечат.
Все красное
Высший свет
Дресс-код
Гранатомет
Движимая недвижимость
Дегустация
Дедушка с подарком
Есть контакт!
– Соломон Моисеевич, хирург высшей категории первой городской больницы. Кандидат медицинских наук. И давно ищу именно эту модель.
Хозяин мгновенно проникся уважением и симпатией. Не какой-то там сантехник Вася, а хирург! Да еще Моисеевич!
– О, конечно, буду рад помочь. Где мы встретимся?
– Если вас не затруднит, не могли бы вы подогнать машинку прямо к больнице? Часикам к четырем. У меня завтра тяжелейший день, несколько операций, но я постараюсь вырваться минут на десять.
– Никаких проблем, – так же вежливо ответил продавец, – подгоню.
На другой день он, надраив до блеска кузов, ровно в четыре, как было условлено, подогнал «опель» к больничке, въехав через контрольно-пропускной пункт. Соломон Моисеевич уже ждал. Похоже, он вырвался прямо из операционной. В голубом халате со следами свежей крови, с марлевой повязкой, спущенной на шею, с вспотевшим от напряжения лбом. С висящим на ленточке беджиком. Стоял на крыльце и курил, что-то весело рассказывая двум молоденьким медсестрам. Увидев «Опель», бросился к продавцу, словно житель освобожденного города навстречу родным танкам.
– Спасибо, что не опоздали… Еле вырвался. Тяжелейший компрессионный перелом, три часа у стола. А у пациента еще и гемофилия… Вы не представляете… Ой, извините, вам, наверно, это не очень интересно… Ну, это и есть ваша красавица? Хоро-ша-а-а!..
Тщательно и скрупулезно осмотрев и ощупав каждый закуток в салоне и под капотом, задал несколько вопросов о тактико-технических данных, о наличии травм у машины, ссадин и переломов. То есть интересовался тем, чем обычно интересуются нормальные покупатели подержанных автомобилей. Получив на все исчерпывающий ответ, полез было за кошельком под халат, но потом удержался и чуть виновато попросил:
– Я не сомневаюсь, что машина исправна и стоит тех денег, что вы за нее просите. Но не позволите ли вы мне оценить ее ходовые качества… Так сказать, сделать «тест-драйв». Буквально один кружок вокруг больницы. Все-таки это не мясорубка, не хотелось бы поиметь кота в мешке.
– Да не вопрос, вааще, – вконец расслабленный от такой удачи продавец протянул ключ, – с вами проехать?
– Хотелось бы самому… Вы же не будете потом со мной ездить? Ха-ха-ха!
– Не буду…
Соломон Моисеевич забрался в «опель», завел движок, сверкнул золотым зубом и скрылся за углом больницы.
Через десять минут молодой человек занервничал. Где же доктор? Не случилось ли чего? Не заглох ли движок, не сбил ли он больного на костылях? Обежал больницу, но ни своей машины, ни Соломона Моисеевича не обнаружил. Зато заметил запасной выезд с территории больницы.
Заподозрив, что, кажется, он попал в команду лохов, бросился к курящим на крылечке медсестрам.
– Скажите, а в каком отделении трудится уважаемый Соломон Моисеевич?
– Кто?
– Ну, доктор… С которым вы недавно смеялись?
Медсестрички переглянулись и перестали улыбаться.
– Нет у нас никакого Моисеевича. А этого первый раз видели. И вообще, у нас в больнице халаты не голубые, а зеленые.
…Не стоит говорить, что доктор не вернулся. И «опель» тоже. И вряд ли по причине компрессионного перелома.
Вывод: не всяк тот врач, что Соломон Моисеевич.
Не обращайтесь к незнакомым докторам. Залечат.
Все красное
История не имеет никакого отношения к одноименному роману Иоанны Хмелевской. Но косвенно касается неудержимого стремления человека познать все неведомое, то есть, по большому счету – прогресса. И осуждать человека за это язык не повернется. Даже если человек – милиционер (полицейский).
Итак. Однажды утром, когда над городом всходила кровавая заря, начальник одного из милицейских (полицейских) подразделений, придя на службу, застыл на пороге, словно медведь, увидевший возле своей берлоги садового гнома. Все во вверенном ему объекте было ярко-красного цвета. Стены, потолок, двери, стенды, бюст Дзержинского. И даже люди. Обалдевший шеф осторожно двинулся дальше. Дежурная часть, Доска почета, паспортный стол, новенькие паспорта граждан покраснели как вареные раки.
«Неужели дальтонизм, вызванный тяжелым переутомлением? Или красная горячка, вызванная еще большим переутомлением? Как же теперь службу нести? Не отличишь красное от белого!»
Пулей выскочил из здания. Нет, все в порядке. На улице – полная палитра. Отлегло… Вернулся назад – одна краснота. Хрень какая-то… Что тут, вообще, происходит?! Где дежурный?
Дежурный был на месте. С красным лицом сидел за красным пультом, стоящим на квасном столе в красной дежурной части. И красным голосом разговаривал по красному телефону.
– Доложите, нах, почему все красное?
– Докладываю, товарищ подполковник, – дежурный бросил трубку на пульт и вскочил с красного кресла. – Ночью постовые задержали двух пьяных морячков, гуляющих в самоволке. При них какая-то штуковина с веревочкой на конце. Я и дернул. А из штуковины красный газ как повалит! Я хотел в окно эту штуку выкинуть, через решетки не пролезает. Пока дверь отпирал, весь газ и вышел…
Вот так – честно и откровенно. Без лукавства. Раз есть веревочка, надо дернуть. Раз есть кнопочка, надо нажать… Инстинкт. Что ни делается – все к лучшему. Ну уничтожил две деревни ракетным залпом. Но не три же… Зато теперь буду знать.
Как потом выяснилось, штуковину эту моряки с корабля умыкнули, чтобы рыбакам-подледникам продать. Предназначалась она для несчастных, терпящих бедствие на водах. Дергаешь за веревочку, и специальный газ окрашивает воду в радиусе пятидесяти метров. Ну и не только воду, а все, что попадется. Чтоб с самолета засечь можно и спасти.
Краска, к слову сказать, оказалась качественной. Made in USSR. Месяц дежурный с помощником отмывали стены, лица и все остальное. И поделом. Прогресс прогрессом, но и голову иметь надо. Вы ж не дети малые. Сначала поинтересоваться надо, что за штучка, а потом за веревочку дергать. Чтоб потом перед людьми не краснеть.
Ой, а что это там за рычажок? Пойду дерну…
Итак. Однажды утром, когда над городом всходила кровавая заря, начальник одного из милицейских (полицейских) подразделений, придя на службу, застыл на пороге, словно медведь, увидевший возле своей берлоги садового гнома. Все во вверенном ему объекте было ярко-красного цвета. Стены, потолок, двери, стенды, бюст Дзержинского. И даже люди. Обалдевший шеф осторожно двинулся дальше. Дежурная часть, Доска почета, паспортный стол, новенькие паспорта граждан покраснели как вареные раки.
«Неужели дальтонизм, вызванный тяжелым переутомлением? Или красная горячка, вызванная еще большим переутомлением? Как же теперь службу нести? Не отличишь красное от белого!»
Пулей выскочил из здания. Нет, все в порядке. На улице – полная палитра. Отлегло… Вернулся назад – одна краснота. Хрень какая-то… Что тут, вообще, происходит?! Где дежурный?
Дежурный был на месте. С красным лицом сидел за красным пультом, стоящим на квасном столе в красной дежурной части. И красным голосом разговаривал по красному телефону.
– Доложите, нах, почему все красное?
– Докладываю, товарищ подполковник, – дежурный бросил трубку на пульт и вскочил с красного кресла. – Ночью постовые задержали двух пьяных морячков, гуляющих в самоволке. При них какая-то штуковина с веревочкой на конце. Я и дернул. А из штуковины красный газ как повалит! Я хотел в окно эту штуку выкинуть, через решетки не пролезает. Пока дверь отпирал, весь газ и вышел…
Вот так – честно и откровенно. Без лукавства. Раз есть веревочка, надо дернуть. Раз есть кнопочка, надо нажать… Инстинкт. Что ни делается – все к лучшему. Ну уничтожил две деревни ракетным залпом. Но не три же… Зато теперь буду знать.
Как потом выяснилось, штуковину эту моряки с корабля умыкнули, чтобы рыбакам-подледникам продать. Предназначалась она для несчастных, терпящих бедствие на водах. Дергаешь за веревочку, и специальный газ окрашивает воду в радиусе пятидесяти метров. Ну и не только воду, а все, что попадется. Чтоб с самолета засечь можно и спасти.
Краска, к слову сказать, оказалась качественной. Made in USSR. Месяц дежурный с помощником отмывали стены, лица и все остальное. И поделом. Прогресс прогрессом, но и голову иметь надо. Вы ж не дети малые. Сначала поинтересоваться надо, что за штучка, а потом за веревочку дергать. Чтоб потом перед людьми не краснеть.
Ой, а что это там за рычажок? Пойду дерну…
Высший свет
Максим Горький не зря делал зарисовки из жизни низших сословий общества. И даже самых низших. Можно подсмотреть весьма любопытные сюжеты.
Живи он сейчас, тоже наверняка нашел бы, о чем писать.
На резной чугунной скамейке в прекрасном парке сидят два сильно спившихся мужа без определенного места жительства и, видимо, работы. Синячки, как принято говорить в деловых кругах. Люди со дна. Первый разливает по пластиковым стаканчикам стеклоочиститель голубого цвета. Из стеклянного пузырька с надписью «Снежинка» и предостережением «Не употреблять внутрь!». Затем второй разбавляет напиток водой до нужной концентрации из другой бутылки и осторожно пробует, словно гость дорогого ресторана, которому предложили на пробу пару глотков.
– Ну, как? – интересуется первый.
– Паленка, похоже, – скривив морщинистое лицо, недовольно констатирует дегустатор, – не иначе в подвале «Снежинку» бодяжили. Черные, наверное…
– Вот гады! – с трагизмом горьковского Луки комментирует его бездомный друг, – ТРАВЯТ РУССКИЙ НАРОД, СВОЛОЧИ, ТРАВЯТ!..
Еще одна зарисовка на ту же тему. К парфюмерному павильону подходит некий господин, постоянно прописанный в подвале или на чердаке, судя по следам на неброской одежде. Вместо лица – перманентный похмельный синдром. То есть член общества любителей «Снежинки», которого давно отравили подлые черные.
Крестится в окошко и начинает умолять продавца: «Маш, ну продай в долг, Христа ради, подыхаю, через неделю верну, чесслово…» Продавец, тяжело вздохнув, достает из коробки пузырек с какой-то химией, после открывает блокнот со списком должников. Ищет в нем нужное имя, не найдя, спрашивает: «Ты кто у меня?»
Мужик тыкает грязным ногтем в список.
– Да вот же я… РИЧАРД…
Неплохую кличку он себе выбрал. Благородную. Ричард Львиное Сердце. Вернее, Львиная Печень… Странно, что не попросил у продавщицы «Шанель» или хотя бы «Кензо».
Не, может, он на самом деле Ричард. Суть-то не в имени. Я вот не Ричард. И не Флавиан. Зато «Снежинку» паленую не пью.
Ой! И не паленую тоже…
Живи он сейчас, тоже наверняка нашел бы, о чем писать.
На резной чугунной скамейке в прекрасном парке сидят два сильно спившихся мужа без определенного места жительства и, видимо, работы. Синячки, как принято говорить в деловых кругах. Люди со дна. Первый разливает по пластиковым стаканчикам стеклоочиститель голубого цвета. Из стеклянного пузырька с надписью «Снежинка» и предостережением «Не употреблять внутрь!». Затем второй разбавляет напиток водой до нужной концентрации из другой бутылки и осторожно пробует, словно гость дорогого ресторана, которому предложили на пробу пару глотков.
– Ну, как? – интересуется первый.
– Паленка, похоже, – скривив морщинистое лицо, недовольно констатирует дегустатор, – не иначе в подвале «Снежинку» бодяжили. Черные, наверное…
– Вот гады! – с трагизмом горьковского Луки комментирует его бездомный друг, – ТРАВЯТ РУССКИЙ НАРОД, СВОЛОЧИ, ТРАВЯТ!..
Еще одна зарисовка на ту же тему. К парфюмерному павильону подходит некий господин, постоянно прописанный в подвале или на чердаке, судя по следам на неброской одежде. Вместо лица – перманентный похмельный синдром. То есть член общества любителей «Снежинки», которого давно отравили подлые черные.
Крестится в окошко и начинает умолять продавца: «Маш, ну продай в долг, Христа ради, подыхаю, через неделю верну, чесслово…» Продавец, тяжело вздохнув, достает из коробки пузырек с какой-то химией, после открывает блокнот со списком должников. Ищет в нем нужное имя, не найдя, спрашивает: «Ты кто у меня?»
Мужик тыкает грязным ногтем в список.
– Да вот же я… РИЧАРД…
Неплохую кличку он себе выбрал. Благородную. Ричард Львиное Сердце. Вернее, Львиная Печень… Странно, что не попросил у продавщицы «Шанель» или хотя бы «Кензо».
Не, может, он на самом деле Ричард. Суть-то не в имени. Я вот не Ричард. И не Флавиан. Зато «Снежинку» паленую не пью.
Ой! И не паленую тоже…
Дресс-код
Гардероб играет в жизни человека непоследнюю роль. В том числе и у граждан, связанных с криминалом. По дресс-коду встречают, по понятиям провожают… Что вполне справедливо. Никто, например, не пустит вас в Кремль к президенту, если вы нарядитесь как на пляж или дискотеку. И наоборот, вы странно будете смотреться в костюме-тройке на утренней пробежке по крыше дома. «Модный приговор» вам обеспечен.
Двумя словами некий многократно судимый грабитель в очередной раз встал на преступный путь. Темным зимним вечером под угрозой холодного оружия снял с прохожего гламурную куртку, часы и золотишко. Ничего, в общем, необычного, обычный гоп-стоп, как пишут в официальных документах. Куртку оставил себе на память (уж больно хороша!), остальное продал на рынке черных, пардон – на черном рынке. Отловили налетчика довольно быстро, благо личностью он был знаменитой и в районе авторитетной. «Вася! Ну кто ж его не знает?! Бродяга из Москвы!» Естественно, в отделе милиции изъяли куртку как вещественное доказательство. После чего отправили авторитета в камеру. А зимой в одной рубашке в холодной камере не комфортно, можно и пневмонию заработать, и почки застудить. Как потом на зоне жить прикажешь с больными почками? Он взмолился – будьте людьми, дайте хоть что-нибудь на плечи накинуть. Добрый оперативник сжалился и предложил свою старую милицейскую шинель. Теплую и удобную, хоть и простреленную в двух местах. Но задержанный замахал руками:
– Да ты что, начальник? Чтобы я, ортодоксальный бродяга с семью ходками за плечами, в хате в ментовском клифте сидел?! Западло! Меня ж после этого уважать перестанут!
– Да кто узнает? Ты ж один тут.
– Какая разница?! Я себя сам уважать перестану! В зеркало смотреться не смогу! Нет ли у вас чего-нибудь нейтрального?
– Да, в коридоре показ мод от Юдашкина, – обиделся добрый опер, забирая шинель, – ну вас, со своими чудачествами блатными. Мерзни дальше, если понятия дороже здоровья.
Но через пару часов стучащий зубами грабитель плюнул – хрен с ними, с понятиями. В конце концов, менты тоже разные. А шинель, хоть и не Кельвина Кляйна, зато теплая. Братва понять должна.
Другой чудак, будучи вызванным в милицию в качестве подозреваемого, пришел к оперативнику в костюме… с зашитыми кармашками. На брюках, на пиджаке и даже на рубашке. Опер вряд ли обратил бы на это внимание, если бы мужичок не держал все свое имущество в руках. Обычно на такие случаи предусмотрена сумочка-барсетка или хотя бы мешочек полиэтиленовый. А тут голые руки.
– Понимаете, это фасон такой… Мне в магазине так сказали… Купил, а теперь мучаюсь.
Но дело оказалось совсем не в фасоне. Как призналась жена подозреваемого, вызванная следом, муж лично зашил карманы. Весь вечер трудился. Чтобы коварные органы не подсунули ему наркотики или патрончик. Мол, знает он из книжек и демократических газет про ментовские провокации. А нет кармана – нет провокации.
Опер жену успокоил – дело можно сфабриковать и без наркотиков. Например, подговорить свидетеля. Или потерпевшего. Да и вообще, масса других эффективных и красивых способов. Жена успокоилась.
Но мужа зашитые карманы не спасли. Доказательств на него хватало с горкой. Поэтому отправился знаток на нары даже без носового платочка.
К чему все это я рассказал? Если вдруг нагрешили, не майтесь дурью типа пришивания карманов. Только нитки зря потратите. Либо прячьте улики, либо пишите явку с повинной.
Двумя словами некий многократно судимый грабитель в очередной раз встал на преступный путь. Темным зимним вечером под угрозой холодного оружия снял с прохожего гламурную куртку, часы и золотишко. Ничего, в общем, необычного, обычный гоп-стоп, как пишут в официальных документах. Куртку оставил себе на память (уж больно хороша!), остальное продал на рынке черных, пардон – на черном рынке. Отловили налетчика довольно быстро, благо личностью он был знаменитой и в районе авторитетной. «Вася! Ну кто ж его не знает?! Бродяга из Москвы!» Естественно, в отделе милиции изъяли куртку как вещественное доказательство. После чего отправили авторитета в камеру. А зимой в одной рубашке в холодной камере не комфортно, можно и пневмонию заработать, и почки застудить. Как потом на зоне жить прикажешь с больными почками? Он взмолился – будьте людьми, дайте хоть что-нибудь на плечи накинуть. Добрый оперативник сжалился и предложил свою старую милицейскую шинель. Теплую и удобную, хоть и простреленную в двух местах. Но задержанный замахал руками:
– Да ты что, начальник? Чтобы я, ортодоксальный бродяга с семью ходками за плечами, в хате в ментовском клифте сидел?! Западло! Меня ж после этого уважать перестанут!
– Да кто узнает? Ты ж один тут.
– Какая разница?! Я себя сам уважать перестану! В зеркало смотреться не смогу! Нет ли у вас чего-нибудь нейтрального?
– Да, в коридоре показ мод от Юдашкина, – обиделся добрый опер, забирая шинель, – ну вас, со своими чудачествами блатными. Мерзни дальше, если понятия дороже здоровья.
Но через пару часов стучащий зубами грабитель плюнул – хрен с ними, с понятиями. В конце концов, менты тоже разные. А шинель, хоть и не Кельвина Кляйна, зато теплая. Братва понять должна.
Другой чудак, будучи вызванным в милицию в качестве подозреваемого, пришел к оперативнику в костюме… с зашитыми кармашками. На брюках, на пиджаке и даже на рубашке. Опер вряд ли обратил бы на это внимание, если бы мужичок не держал все свое имущество в руках. Обычно на такие случаи предусмотрена сумочка-барсетка или хотя бы мешочек полиэтиленовый. А тут голые руки.
– Понимаете, это фасон такой… Мне в магазине так сказали… Купил, а теперь мучаюсь.
Но дело оказалось совсем не в фасоне. Как призналась жена подозреваемого, вызванная следом, муж лично зашил карманы. Весь вечер трудился. Чтобы коварные органы не подсунули ему наркотики или патрончик. Мол, знает он из книжек и демократических газет про ментовские провокации. А нет кармана – нет провокации.
Опер жену успокоил – дело можно сфабриковать и без наркотиков. Например, подговорить свидетеля. Или потерпевшего. Да и вообще, масса других эффективных и красивых способов. Жена успокоилась.
Но мужа зашитые карманы не спасли. Доказательств на него хватало с горкой. Поэтому отправился знаток на нары даже без носового платочка.
К чему все это я рассказал? Если вдруг нагрешили, не майтесь дурью типа пришивания карманов. Только нитки зря потратите. Либо прячьте улики, либо пишите явку с повинной.
Гранатомет
Адвокат, конечно, друг всех обвиняемых, особенно авторитетный, но иногда его советы лучше игнорировать как вредные. А еще лучше не платить. Дал дурной совет – ответь рублем.
Следователь следственного управления вел дело одной банды. Почти все ее участники коротали время под арестом, играя в города, и лишь один, наиболее симпатичный и застенчивый, гулял под подпиской о невыезде. Товарищ этот был спокойный, дисциплинированный и даже душевный. По телефонному звонку прибегал к следователю, и не с пустыми руками. Коньячок, закусочка… Все от чистого сердца, безо всяких намеков от органов. Ну и чтоб на суде зачлось. Оргтехнику спонсировал, джип напрокат давал. Через полгода отношения между следователем и братаном превратились почти в приятельские, только что по девкам вместе не бегали.
Но перед судом решил вдруг обвиняемый сменить адвоката. По рекомендациям родных и близких. На более крутого и авторитетного. Сменил. Тот, когда узнал про такие высокие отношения с карающими органами, замахал руками:
– С ума сошел, что ли? Это ж менты! Никакого панибратства с ними! Все должно быть официально, через адвоката! То есть через меня. Понял?
– Понял.
И вот, в очередной раз следователь звонит братку и приглашает на допрос:
– Старик, заскочи ко мне завтра часиков в десять. На пять минут. Кое-что уточнить надо.
И вдруг слышит в ответ холодное:
– Простите, но я вам не старик, а Иван Иванович Помидоров. И вообще, хотите вызвать – присылайте повестку. Через адвоката.
Следователь ничего не понимает:
– Вань, да это ж я, друг твой сердечный – следователь следственного управления. Что случилось?
– Не друг вы мне боле, а официальное лицо. Присылайте повестку, иначе не приду.
Огорчился следователь:
– Ладно, пришлю я тебе повестку, на всю жизнь запомнишь!
И в сердцах бросил трубку, завтра же решив заменить подписку о невыезде на арест. Чтоб неповадно было.
И надо же было случиться такому трагическому совпадению – на следующую ночь кто-то залимонил Ивану Ивановичу в окно квартиры из гранатомета. Полквартиры как корова языком слизала. Хорошо, не убили никого – жена с дочкой на даче жили, а хозяин в соседней комнате спал. Заморочек у Ивана Ивановича – как у шейха нефтяных скважин, но он сразу понял, откуда ветерок дует. Обещал же следователь повесточку прислать. Вот и прислал. Из изъятого у кого-то гранатомета, который висит у него над столом в качестве временного украшения интерьера. Вместо портрета Дзержинского.
Утром, едва рассвело, Иван Иванович с виноватым лицом стоял перед следователем и с легкой укоризной гундосил:
– Старик, ну чего ты, а? Ну прислал бы омоновцев, ну дверь бы сломал на худой конец. Зачем же сразу из гранатомета? Я только ремонт сделал. Ты чего, шуток не понимаешь? Пришел бы я к тебе безо всякой повестки…
Но поздно.
– Во-первых, я вам не старик. Во-вторых, я не понимаю, о чем идет речь. А в-третьих, ознакомьтесь с постановлением об изменении меры пресечения. Вы есть арестованный. Можете звать адвоката.
Два несчастья за один раз. И все из-за чьих-то дурных советов.
Иногда надо следовать велениям сердца.
Следователь следственного управления вел дело одной банды. Почти все ее участники коротали время под арестом, играя в города, и лишь один, наиболее симпатичный и застенчивый, гулял под подпиской о невыезде. Товарищ этот был спокойный, дисциплинированный и даже душевный. По телефонному звонку прибегал к следователю, и не с пустыми руками. Коньячок, закусочка… Все от чистого сердца, безо всяких намеков от органов. Ну и чтоб на суде зачлось. Оргтехнику спонсировал, джип напрокат давал. Через полгода отношения между следователем и братаном превратились почти в приятельские, только что по девкам вместе не бегали.
Но перед судом решил вдруг обвиняемый сменить адвоката. По рекомендациям родных и близких. На более крутого и авторитетного. Сменил. Тот, когда узнал про такие высокие отношения с карающими органами, замахал руками:
– С ума сошел, что ли? Это ж менты! Никакого панибратства с ними! Все должно быть официально, через адвоката! То есть через меня. Понял?
– Понял.
И вот, в очередной раз следователь звонит братку и приглашает на допрос:
– Старик, заскочи ко мне завтра часиков в десять. На пять минут. Кое-что уточнить надо.
И вдруг слышит в ответ холодное:
– Простите, но я вам не старик, а Иван Иванович Помидоров. И вообще, хотите вызвать – присылайте повестку. Через адвоката.
Следователь ничего не понимает:
– Вань, да это ж я, друг твой сердечный – следователь следственного управления. Что случилось?
– Не друг вы мне боле, а официальное лицо. Присылайте повестку, иначе не приду.
Огорчился следователь:
– Ладно, пришлю я тебе повестку, на всю жизнь запомнишь!
И в сердцах бросил трубку, завтра же решив заменить подписку о невыезде на арест. Чтоб неповадно было.
И надо же было случиться такому трагическому совпадению – на следующую ночь кто-то залимонил Ивану Ивановичу в окно квартиры из гранатомета. Полквартиры как корова языком слизала. Хорошо, не убили никого – жена с дочкой на даче жили, а хозяин в соседней комнате спал. Заморочек у Ивана Ивановича – как у шейха нефтяных скважин, но он сразу понял, откуда ветерок дует. Обещал же следователь повесточку прислать. Вот и прислал. Из изъятого у кого-то гранатомета, который висит у него над столом в качестве временного украшения интерьера. Вместо портрета Дзержинского.
Утром, едва рассвело, Иван Иванович с виноватым лицом стоял перед следователем и с легкой укоризной гундосил:
– Старик, ну чего ты, а? Ну прислал бы омоновцев, ну дверь бы сломал на худой конец. Зачем же сразу из гранатомета? Я только ремонт сделал. Ты чего, шуток не понимаешь? Пришел бы я к тебе безо всякой повестки…
Но поздно.
– Во-первых, я вам не старик. Во-вторых, я не понимаю, о чем идет речь. А в-третьих, ознакомьтесь с постановлением об изменении меры пресечения. Вы есть арестованный. Можете звать адвоката.
Два несчастья за один раз. И все из-за чьих-то дурных советов.
Иногда надо следовать велениям сердца.
Движимая недвижимость
История случилась в начале перестройки, когда ларечно-кооперативное движение набирало обороты. Свободу и демократию в стране объявили, а ларьков – символов эпохи народу не предоставили. Как и прочих товаров народного потребления. В силу чего мгновенно возрос уровень преступности. Что вполне логично – новое общество с пустыми руками не построишь.
Перед окнами одного из питерских отделов милиции с незапамятных социалистических времен стоял пивной ларь. Стандартный, площадью два квадратных метра и с услугой «теплое пиво». Мало того, располагался он прямо перед окнами начальника. А каково начальнику каждый день вместо расслабляющего пейзажа лицезреть опухшие от пьянства физиономии, лужи мочи и торчащие из кустов неэстетичные ноги, в основном, мужские. Не говоря уже о звуковом сопровождении – форточку нельзя открыть. Да и граждане, приходящие в отдел по различным поводам, тоже не в восторге. Отличная реклама органам. Как же здесь с правонарушениями борются, ежели у них прямо перед окнами такой рассадник?! Постовые, правда, не возмущались – достаточно сделать несколько шагов для выполнения плана по протоколам. Ну, может, еще опера – за пивом далеко бежать не надо.
Начальник писал гневные письма в различные инстанции с требованием убрать ларь или хотя бы перенести его подальше. И вот, наконец, солнечным утром к ларю подъехали кран и грузовик. Умелые рабочие в ярких спецовках погрузили объект в кузов грузовика и благополучно увезли. Пьяницы наблюдали за процессом со скорбью, кто-то трясущимися руками рвал волосы на голове, а начальник с чувством глубокого удовлетворения представлял, какой теперь прекрасный вид откроется из окна. Ну, слава богу. Все-таки перестраивается страна помаленьку, встает с колен.
Но через час от удовлетворения не осталось и следа. Лишь горечь во рту, словно от разбавленного пива. В отдел прибежал взволнованный директор продовольственного магазина и заявил, что неизвестные злодеи умыкнули средь бела дня их пивной ларь! Стоило продавцу отлучиться на полчаса, как заведение пропало! Вместе с пивом и выручкой! Может, фокусник Копперфильд репетировал? Или инопланетный разум пошалил? В любом случае, требуем найти и вернуть.
Дело, конечно, возбудили, но ларь не нашли. Да и как его найдешь? Питер – это ж не деревня, все ларьки не осмотришь. А номеров машины никто, даже начальник, не записал. Зачем? Сами ж просили убрать. Сработал старый принцип: хочешь замаскироваться – действуй открыто.
Возможно, в ларьке стали торговать детскими игрушками или женским бельем. А то, что от белья пивом попахивало, – так все вопросы в Китай, к производителю.
Если вы вдруг увидите, что кто-то что-то среди бела дня грузит на машину, не поленитесь набрать заветный номер. Глядишь, это что-то окажется вашим.
Перед окнами одного из питерских отделов милиции с незапамятных социалистических времен стоял пивной ларь. Стандартный, площадью два квадратных метра и с услугой «теплое пиво». Мало того, располагался он прямо перед окнами начальника. А каково начальнику каждый день вместо расслабляющего пейзажа лицезреть опухшие от пьянства физиономии, лужи мочи и торчащие из кустов неэстетичные ноги, в основном, мужские. Не говоря уже о звуковом сопровождении – форточку нельзя открыть. Да и граждане, приходящие в отдел по различным поводам, тоже не в восторге. Отличная реклама органам. Как же здесь с правонарушениями борются, ежели у них прямо перед окнами такой рассадник?! Постовые, правда, не возмущались – достаточно сделать несколько шагов для выполнения плана по протоколам. Ну, может, еще опера – за пивом далеко бежать не надо.
Начальник писал гневные письма в различные инстанции с требованием убрать ларь или хотя бы перенести его подальше. И вот, наконец, солнечным утром к ларю подъехали кран и грузовик. Умелые рабочие в ярких спецовках погрузили объект в кузов грузовика и благополучно увезли. Пьяницы наблюдали за процессом со скорбью, кто-то трясущимися руками рвал волосы на голове, а начальник с чувством глубокого удовлетворения представлял, какой теперь прекрасный вид откроется из окна. Ну, слава богу. Все-таки перестраивается страна помаленьку, встает с колен.
Но через час от удовлетворения не осталось и следа. Лишь горечь во рту, словно от разбавленного пива. В отдел прибежал взволнованный директор продовольственного магазина и заявил, что неизвестные злодеи умыкнули средь бела дня их пивной ларь! Стоило продавцу отлучиться на полчаса, как заведение пропало! Вместе с пивом и выручкой! Может, фокусник Копперфильд репетировал? Или инопланетный разум пошалил? В любом случае, требуем найти и вернуть.
Дело, конечно, возбудили, но ларь не нашли. Да и как его найдешь? Питер – это ж не деревня, все ларьки не осмотришь. А номеров машины никто, даже начальник, не записал. Зачем? Сами ж просили убрать. Сработал старый принцип: хочешь замаскироваться – действуй открыто.
Возможно, в ларьке стали торговать детскими игрушками или женским бельем. А то, что от белья пивом попахивало, – так все вопросы в Китай, к производителю.
Если вы вдруг увидите, что кто-то что-то среди бела дня грузит на машину, не поленитесь набрать заветный номер. Глядишь, это что-то окажется вашим.
Дегустация
Шутки и розыгрыши наш народ уважает. Даже президент с трибуны пошутить любит. Или разыграть кого по-доброму. Типа – бензин больше не подорожает. А что уж про обычных людей говорить? И милиционеры не исключение, они ж тоже люди, а не хомячки. Могут «развести» как гражданского человека, так и своего. Без оглядки на должность, звание и заслуги перед отечеством.
Несколько лет назад в Петербург прибыла правительственная делегация из дружественного нынче Израиля. Возглавлял ее тогдашний министр внутренних дел. Министра, как подобает, встретили, сопроводили в отель, приставили круглосуточную спецохрану из лучших бойцов отряда быстрого реагирования. Бойцы были обязаны не только повсюду сопровождать иностранного коллегу, но и даже ночевать в коридоре отеля. Чтоб ни один арабский террорист, пользуясь благоприятным моментом, не учинил над министром расправу. Или не сделал его, к примеру, жертвой низменных страстей.
В первый день никаких конфузов не возникло. Бойцы несли почетную вахту, не смыкая глаз, в гостиничном коридоре. Утром, пока министр не поднялся с постели, пришла новая смена телохранителей. Естественно, поинтересовались – как там министр, не очень ли капризный? Никаких проблем – заверила старая смена. Единственное – жутко боится покушений в силу напряженного положения на родине. А посему просит проверять каждый подозрительный предмет. И самое главное – опасается, что его отравят. Требует дегустировать кухню. Имейте в виду. А кухня у него неплохая. Сплошные деликатесы и дорогой алкоголь. Но мы только рады. Где еще так угостишься? Да еще за государственный счет, то есть на халяву.
– А каким образом дегустировать?
– Да обыкновенно. За пятнадцать минут прийти в ресторан и попробовать каждое блюдо. Если появятся симптомы отравления, сообщить. Но они не появятся. Мы-то понимаем, что арабам больше делать нечего, как в Питер лететь с ядом за пазухой. Так что хавайте смело!
Сказано все было с совершенно серьезным видом, не оставляющим ни малейших сомнений в правдивости слов. И даже предложено позвонить руководству, чтобы удостовериться в искренности слов. Но смена не звонила.
Утром, проснувшись и приведя себя в порядок, министр направился в ресторан. Но не один. А как предписывал протокол, с приглашенными представителями руководства питерской милиции и чиновниками городской администрации. Деловой завтрак.
И вот заходит сия многочисленная делегация в банкетный зал, едва сдерживая слюну. И что же наблюдает? Остановись мгновенье – ты прекрасно.
Несколько бойцов СОБРА, закинув за спину боевое оружие, циничным образом хапают со стола бутерброды и прочую снедь, аппетитно надкусывают и кладут обратно на тарелки! Мало того! Отведывают алкогольные и прочие напитки! Министр в шоке. Начальство ГУВД в еще большем! Выглядело все примерно так – голодные питерские офицеры милиции воруют бутерброды со стола министра иностранных дел Израиля!
Позор!
– Разрешите доложить! – обращается к делегации старший боец, оторвавшись от бутерброда с красной рыбой. – Блюда проверены! Можете употреблять!
Каким образом удалось замять международный скандал, не столь важно. Главное другое – господа начальники, кормите лучше своих подчиненных, тогда и конфузов не будет.
Несколько лет назад в Петербург прибыла правительственная делегация из дружественного нынче Израиля. Возглавлял ее тогдашний министр внутренних дел. Министра, как подобает, встретили, сопроводили в отель, приставили круглосуточную спецохрану из лучших бойцов отряда быстрого реагирования. Бойцы были обязаны не только повсюду сопровождать иностранного коллегу, но и даже ночевать в коридоре отеля. Чтоб ни один арабский террорист, пользуясь благоприятным моментом, не учинил над министром расправу. Или не сделал его, к примеру, жертвой низменных страстей.
В первый день никаких конфузов не возникло. Бойцы несли почетную вахту, не смыкая глаз, в гостиничном коридоре. Утром, пока министр не поднялся с постели, пришла новая смена телохранителей. Естественно, поинтересовались – как там министр, не очень ли капризный? Никаких проблем – заверила старая смена. Единственное – жутко боится покушений в силу напряженного положения на родине. А посему просит проверять каждый подозрительный предмет. И самое главное – опасается, что его отравят. Требует дегустировать кухню. Имейте в виду. А кухня у него неплохая. Сплошные деликатесы и дорогой алкоголь. Но мы только рады. Где еще так угостишься? Да еще за государственный счет, то есть на халяву.
– А каким образом дегустировать?
– Да обыкновенно. За пятнадцать минут прийти в ресторан и попробовать каждое блюдо. Если появятся симптомы отравления, сообщить. Но они не появятся. Мы-то понимаем, что арабам больше делать нечего, как в Питер лететь с ядом за пазухой. Так что хавайте смело!
Сказано все было с совершенно серьезным видом, не оставляющим ни малейших сомнений в правдивости слов. И даже предложено позвонить руководству, чтобы удостовериться в искренности слов. Но смена не звонила.
Утром, проснувшись и приведя себя в порядок, министр направился в ресторан. Но не один. А как предписывал протокол, с приглашенными представителями руководства питерской милиции и чиновниками городской администрации. Деловой завтрак.
И вот заходит сия многочисленная делегация в банкетный зал, едва сдерживая слюну. И что же наблюдает? Остановись мгновенье – ты прекрасно.
Несколько бойцов СОБРА, закинув за спину боевое оружие, циничным образом хапают со стола бутерброды и прочую снедь, аппетитно надкусывают и кладут обратно на тарелки! Мало того! Отведывают алкогольные и прочие напитки! Министр в шоке. Начальство ГУВД в еще большем! Выглядело все примерно так – голодные питерские офицеры милиции воруют бутерброды со стола министра иностранных дел Израиля!
Позор!
– Разрешите доложить! – обращается к делегации старший боец, оторвавшись от бутерброда с красной рыбой. – Блюда проверены! Можете употреблять!
Каким образом удалось замять международный скандал, не столь важно. Главное другое – господа начальники, кормите лучше своих подчиненных, тогда и конфузов не будет.
Дедушка с подарком
Если кто-то скажет вам, что наша милиция (полиция) любит «рубить палки», киньте ему этой книгой в лицо и назовите лжецом. Не любит. Но вынуждена. Никуда не денешься – система. И кто бы что бы там ни кричал с высоких трибун, а без показателей никуда. Иначе как выявить в родном коллективе лодырей и бездельников и наоборот – трудолюбивых сотрудников. Поэтому выдалась свободная минутка на службе – палочку сруби и в общую копилку положи. Чтобы министр мог доложить президенту не просто на пальцах, мол, у нас все о’кей с раскрываемостью преступлений, а привести конкретные цифры. Но иногда это позорное явление приносит и положительные результаты. Имеются в виду, конечно, не доклады президенту, а рубка палок.
В канун Нового года постовые милиционеры заметили Деда Мороза. Разумеется, не настоящего, а человека в театральном костюме. Ничего, в общем, особенного, у нас не Африка. Шел Дед с мешком подарков по вечерней улице и заметно покачивался. Больше нормы напоздравлялся, аж борода на шею сползла, а нос картонный на лоб поднялся. Мало того, Снегурочку где-то потерял. Постовые из чисто человеческих побуждений отвели дедушку в отдел, чтоб не упал где-нибудь и не замерз спьяну в сугробе. Ну и заодно палочку срубить, оформив протокол за нахождение на улице в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство. Хоть ты и Дед Мороз, но законность соблюдать обязан. Привели, посадили оттаивать и трезветь. Дежурный по привычке в мешок с подарками заглянул. Все вроде нормально, да не совсем. Две бутылки коньяка и три баночки из-под лимонада. Разбудили Деда:
– Это что такое, мужик?
– Так коньяк… Хороший, армянский. Угостили…
– Мы не про коньяк… Почему из баночек фитильки торчат?
– Да то ж хлопушки, ребята! Сам сделал – фейерверк для детишек хотел устроить. Родители заказали. Не успел, правда, запустить. Не дошел…
Дежурный, как опытный сотрудник, тоже прикинул, что на Дедушке Морозе можно срубить не сказочную палочку. Вменить незаконное изготовление взрывчатых веществ. В тюрьму Дедка с учетом обстоятельств не посадят, но штрафик наложат. И плюсик в министерскую копилку пойдет. Мелочь, а на премию тянет.
Быстренько изъяли фейерверки и отправили на экспертизу, временно, до утра, переместив задержанного Деда в камеру. К другим нарушителям общественного порядка. Пусть с Новым годом поздравляет и загадки загадывает.
На следующий день эксперт звонит – так и так, представленные предметы признаны боеприпасами кустарного производства, могущими применяться для поражения живой силы. Тротиловый эквивалент таков, что в радиусе двадцати метров вряд ли кто выживет. Хороший фейерверк. Слава богу, без гвоздей и шариков от подшипников.
Повезло, что бдительный дежурный заглянул в мешок, а дедушка самоделкин при детях не успел ни одной баночки рвануть. Получил в итоге старикан год исправительных работ с выплатой десяти процентов государству. В общем-то, немного, с учетом личности и новогодних скидок.
К слову говоря, после выхода фильма «Властелин колец» милиционеры стали рубить палки на толкиенистах. Те на свои тусовки ездили с самодельными мечами. А меч – холодное оружие, и без экспертизы понятно. По непроверенным данным, нарубили много, а министр очень обрадовался, узнав, что у фильма будет продолжение. Хоть какая-то от Голливуда польза.
И еще один занятный способ улучшить показатели. Опер идет в ближайшую библиотеку, выписывает должников и берет от руководства заявление. Формально в действиях должника состав мошенничества. До суда, конечно, дело не доходит, читателя отправляют на поруки, но раскрытие преступления оперу в зачет идет. Как говорится в одной рекламе: «Новые возможности – всем лучше».
Настоятельно рекомендую сдавать книги в библиотеку вовремя. Если не хотите испортить резюме. Пятнышко в биографии уже не смоешь, оно как родинка – до конца.
В канун Нового года постовые милиционеры заметили Деда Мороза. Разумеется, не настоящего, а человека в театральном костюме. Ничего, в общем, особенного, у нас не Африка. Шел Дед с мешком подарков по вечерней улице и заметно покачивался. Больше нормы напоздравлялся, аж борода на шею сползла, а нос картонный на лоб поднялся. Мало того, Снегурочку где-то потерял. Постовые из чисто человеческих побуждений отвели дедушку в отдел, чтоб не упал где-нибудь и не замерз спьяну в сугробе. Ну и заодно палочку срубить, оформив протокол за нахождение на улице в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство. Хоть ты и Дед Мороз, но законность соблюдать обязан. Привели, посадили оттаивать и трезветь. Дежурный по привычке в мешок с подарками заглянул. Все вроде нормально, да не совсем. Две бутылки коньяка и три баночки из-под лимонада. Разбудили Деда:
– Это что такое, мужик?
– Так коньяк… Хороший, армянский. Угостили…
– Мы не про коньяк… Почему из баночек фитильки торчат?
– Да то ж хлопушки, ребята! Сам сделал – фейерверк для детишек хотел устроить. Родители заказали. Не успел, правда, запустить. Не дошел…
Дежурный, как опытный сотрудник, тоже прикинул, что на Дедушке Морозе можно срубить не сказочную палочку. Вменить незаконное изготовление взрывчатых веществ. В тюрьму Дедка с учетом обстоятельств не посадят, но штрафик наложат. И плюсик в министерскую копилку пойдет. Мелочь, а на премию тянет.
Быстренько изъяли фейерверки и отправили на экспертизу, временно, до утра, переместив задержанного Деда в камеру. К другим нарушителям общественного порядка. Пусть с Новым годом поздравляет и загадки загадывает.
На следующий день эксперт звонит – так и так, представленные предметы признаны боеприпасами кустарного производства, могущими применяться для поражения живой силы. Тротиловый эквивалент таков, что в радиусе двадцати метров вряд ли кто выживет. Хороший фейерверк. Слава богу, без гвоздей и шариков от подшипников.
Повезло, что бдительный дежурный заглянул в мешок, а дедушка самоделкин при детях не успел ни одной баночки рвануть. Получил в итоге старикан год исправительных работ с выплатой десяти процентов государству. В общем-то, немного, с учетом личности и новогодних скидок.
К слову говоря, после выхода фильма «Властелин колец» милиционеры стали рубить палки на толкиенистах. Те на свои тусовки ездили с самодельными мечами. А меч – холодное оружие, и без экспертизы понятно. По непроверенным данным, нарубили много, а министр очень обрадовался, узнав, что у фильма будет продолжение. Хоть какая-то от Голливуда польза.
И еще один занятный способ улучшить показатели. Опер идет в ближайшую библиотеку, выписывает должников и берет от руководства заявление. Формально в действиях должника состав мошенничества. До суда, конечно, дело не доходит, читателя отправляют на поруки, но раскрытие преступления оперу в зачет идет. Как говорится в одной рекламе: «Новые возможности – всем лучше».
Настоятельно рекомендую сдавать книги в библиотеку вовремя. Если не хотите испортить резюме. Пятнышко в биографии уже не смоешь, оно как родинка – до конца.
Есть контакт!
Согласитесь, когда граждан просят вспомнить о каких-либо контактах с правоохранительными органами, подавляющее большинство поминает сотрудников ГИБДД. И подавляющее большинство – недобрым, а то и матерным словом. Такая уж у стражей дорог судьба – быть героями анекдотов. Но нижеизложенное не анекдоты, а страшная быль. Или смешная.