Страница:
В 418 г. римский император разрешил вестготам поселиться в провинции Аквитания II (Аквитания Секунда) в качестве федератов, предоставив таким образом Валии, как до этого Алариху, титул союзника Рима.
Готы получили теперь возможность постоянно жить на территории между реками Луарой и Гаронной рядом с побережьем Атлантического океана. Они оказались отрезанными от средиземноморского побережья, которое уже было для них окончательно потеряно, но получили наконец землю на территории империи для постоянного проживания, чего они всегда добивались[9].
К варварам теперь относились так же, как и к римским войскам: они получили тыловое обеспечение и снабжались фуражом и продовольствием[10].
С другой стороны, место для поселения готам выделили постоянное. Они не могли покинуть предоставленную им землю и жили в самой гуще римского населения. Король готов не имел власти над римлянами. Он был военачальником и повелителем своего народа, их королем. Но он был королем готов, а не королем Аквитании. Готы жили бок о бок с римлянами, и король должен был обеспечить их целостность и единство. Над королем готов стоял римский император, и для римского населения этот король германцев был всего лишь военачальником наемников, находившихся на службе империи, а предоставление готам места для постоянного проживания рассматривалось как проявление силы и мощи Рима.
В 417 г. Рутилий по-прежнему писал о вечном могуществе и процветании Рима[11].
Обретение вестготами статуса федератов и союзников империи, а также предоставление им права на постоянное поселение в Аквитании не привело к их успокоению и умиротворению. Двадцать лет спустя, воспользовавшись тем, что Стилихон отозвал римские легионы из Галлии для защиты Италии, а король вандалов Гейзерих с успехом завоевывал римские территории в Африке, вестготы напали на Нарбонн (437) и нанесли поражение римлянам под Тулузой (439). В результате готы добились нового договора с Римом, по которому они были уже не федератами, а практически получили от империи признание своей независимости.
Причина краха империи в Галлии состояла в том, что Гейзерих переправился в Африку и успешно завоевывал там римские провинции.
То, что не получилось у готов, удалось королю вандалов Гейзериху. В 427 г. он при помощи карфагенского флота пересек Гибралтар с 50-тысячным войском и высадился на африканском побережье. Для Римской империи это было решающим ударом. Как писал Сальвиан, была уничтожена основа могущества империи, ее душа. Когда в 439 г. Гейзерих захватил Карфаген – а это был оплот влияния в Западном Средиземноморье, – а вскоре после этого Сардинию, Корсику и Балеарские острова, позиции империи на западе были полностью подорваны. Римская империя потеряла Средиземноморье, которое до этого было важнейшим орудием ее обороны.
Снабжение Рима продовольствием оказалось под угрозой. Аналогичная ситуация сложилась и со снабжением армии; это стало главной причиной мятежа Одоакра. Море оказалось под контролем варваров. В 441 г. император направил экспедицию против вандалов, но она была безуспешной: варвары отразили ее, выставив против византийского флота карфагенские корабли. Императору Валентиниану пришлось признать в 442 г. контроль вандалов над богатейшими территориями Африки – Карфагеном, Бизаценой и Нумидией.
Но это перемирие было всего лишь временной передышкой.
Гейзериха считали гениальным человеком. Та выдающаяся роль, которую он сыграл в истории, объясняется, безусловно, теми позициями, которые ему удалось завоевать. Он добился успеха там, где потерпели неудачу Аларих и Валия. Он завладел самой процветающей частью империи и находился теперь в краю изобилия. Захватив крупнейший и важнейший порт, каковым являлся Карфаген, он отныне мог спокойно и с большой выгодой предпринимать пиратские вылазки. Он мог угрожать как Западу, так и Востоку и чувствовал себя достаточно сильным, чтобы бросить вызов империи, а имперские должности и титулы его не интересовали – он хотел не служить империи, а диктовать ей свои условия.
Почему же империя была столь пассивна после заключения перемирия в 442 г.? Ответ прост: причиной тому было нашествие гуннов.
В 447 г. Аттила, вторгнувшись в пределы империи с берегов Тисы, разграбил Мезию и Фракию, дойдя до Фермопил. Затем он повернул на запад, прошел через Галлию, весной 451 г. пересек Рейн и разграбил и разорил по пути следования всю территорию вплоть до Луары.
Римский полководец Аэций при поддержке германцев, франков, бургундов и вестготов, проявивших себя как надежные союзники, преградил гуннам путь. Решающая битва произошла на Каталаунских полях (при Мауриаке близ Труа). Военное искусство римлян и доблесть и отвага германцев образовали то непреодолимое препятствие, о которое разбилась волна гуннского нашествия. Король вестготов Теодорих I, пытавшийся выступить в роли спасителя империи, к чему ранее так стремился Атаульф, был убит. После смерти Аттилы, последовавшей в 453 г., основанная на его завоеваниях гуннская держава рухнула. Ее основание оказалось шатким и ненадежным, а Западная Европа была таким образом спасена от вариации монгольского нашествия. Теперь империя занялась Гейзерихом. Он представлял для нее главную проблему с учетом той угрозы, которая от него исходила, и был, так сказать, первым на очереди.
В 455 г. Гейзерих воспользовался убийством императора Валентиниана III и расторг договор 442 г., чтобы окончательно развязать себе руки. Он не признал нового императора Петрония Максима, тем более что последний выдал дочь Валентиниана III Евдокию, которая в 446 г. была обручена с сыном Гейзериха Хунерихом, за своего сына, и в июне 455 г. прибыл со своим флотом в гавань Порт в устье Тибра. В Риме началась паника, Петроний Максим погиб. После двухнедельного разграбления города Гейзер их с войсками ушел из Рима, уведя с собой вдову Валентиниана III Евдоксию и его дочерей Евдокию, которую он тут же выдал за своего сына Хунериха (ей удалось бежать в Иерусалим лишь в 472 г.), и Галлу Плацидию. Он также забрал с собой тысячи пленных римских ремесленников.
Аналогичным образом порвал отношения с империей и король вестготов Теодорих II (правивший с 453 по 466 г.); он поддержал назначение императором Авита, который в 439–446 гг. служил наместником в Галлии в должности префекта претория (высшая инстанция гражданского управления после императора) и уже тогда был близок ко двору короля вестготов Теодориха I. Получив приказание от Авита направиться в Испанию для борьбы со свевами, Теодорих II немедленно двинулся к средиземноморскому побережью. Авит потерпел поражение от главного военачальника Западной империи Рикимера и был взят им в плен; впоследствии он стал епископом. Но вестготы продолжали свой поход. В это же время бургунды, которые были побеждены Аэцием и в 443 г. отправлены на постоянное поселение в Савойю[12], в 457 г. захватили Лион.
С этой новой угрозой в лице бургундов пришлось разбираться только что взошедшему на императорский трон Майориану. В 458 г. он вернул империи контроль над Лионом, а затем спешно выступил против Гейзериха. В 460 г. Майориан пересек Пиренеи, чтобы переправиться через Гибралтар в Африку, однако в 461 г. он был убит в Испании.
Сразу после его гибели бургунды вновь захватили Лион и заняли всю долину Роны вплоть до Прованса.
Теодорих II продолжал свои захваты. Он не сумел взять Арль, и благодаря защитникам города, отстоявшим его, был спасен Прованс. Но в 462 г. вестготы взяли Нарбонн. Сменивший его на троне Эйрих (правивший с 466 по 484 г.) напал в Испании на свевов, оттеснил их в Галисию и установил контроль над всем Пиренейским полуостровом. В это же время византийский флот во главе с Василиском в ряде сражений разбил вандальский флот и стоял у мыса Меркурия (Кейп-Бон) в 60 км от Карфагена. Гейзерих, договорившись с Василиском о перемирии, по окончании переговоров неожиданно напал на византийский флот: брандеры (корабли, нагруженные горючими и взрывчатыми веществами, применявшиеся во времена парусного флота для поджога неприятельских судов) уничтожили большую часть византийских кораблей, а оставшиеся отошли к Сицилии. Партия, таким образом, была проиграна; Гейзерих одержал очередную победу над империей.
Для успешного противостояния своим врагам империи во что бы то ни стало нужно было вернуть контроль над морем. В 468 г. восточно-римский император Лев I провел подготовку невиданной по масштабам экспедиции в Африку; как считают, он потратил на это 9 млн солидов, снарядив 1100 кораблей.
А в Равенне император Западной Римской империи Анфимий оказался фактически заложником в руках главного военачальника Западной империи Рикимера и ничего не мог предпринять. Все, что он сумел сделать, – так это оттянуть путем переговоров (поскольку у него больше не было флота) захват Прованса, на который нацелились вестготы Эйриха. Последний уже установил контроль над Испанией и Галлией, границу своих владений в которой он довел в 469 г. вплоть до Луары.
После отстранения от власти последнего западно-римского императора Ромула Августула вестготы в 476 г. захватили Прованс; с этого момента Западное Средиземноморье было потеряно для империи.
Рассмотрев все аспекты данного вопроса, можно лишь удивляться тому, как империя смогла продержаться столь долго, и одновременно восхищаться теми упорством и стойкостью, с которыми она преодолевала невзгоды судьбы. А император Майориан, отобравший у бургундов Лион и предпринявший поход в Испанию против Гейзериха, заслуживает восхищения и самых лестных оценок. Увы, в своей обороне Римская империя могла рассчитывать только на союзников, которые постоянно предавали ее, как это было с вестготами и бургундами, а также на войска наемников, хранивших верность империи, так сказать, лишь до первой неудачи. К тому же сказались трудности со снабжением армии вследствие захвата вандалами африканских провинций и островов на Средиземном море.
На Востоке империя была беззащитна против угрозы нападения вдоль всей границы по Дунаю. Восточная Римская империя сумела выступить лишь против Гейзериха. Безусловно, если бы варвары хотели уничтожить империю, им для этого потребовалось бы всего лишь договориться между собой, после чего успех был им практически гарантирован[13]. Но в том-то и дело, что они не хотели ее уничтожать.
Императоры, восходившие на трон Западной Римской империи после гибели в 461 г. Майориана, представляли собой жалкое зрелище; они были полностью под властью военачальников-варваров, возглавлявших войска из своих соплеменников. До своей смерти в 472 г. высшим военачальником Западной империи был свев Рикимер, затем его сменил бургунд Гундобад. Когда Гундобад покинул Равенну, чтобы завладеть престолом в Бургундском королевстве, главным военачальником стал Орест, по происхождению гунн. Он отстранил от власти императора Юлия Непота, присланного из Византии, и возвел на престол своего собственного сына Ромула Августула.
Но когда Орест отказался раздать землю солдатам[14], они убили его, а их командир Одоакр[15]был провозглашен войсками королем. Против него выступил только сын Ореста Ромул Августул; Одоакр сослал его в том же году в Лукулланский замок в Мессине (провинция Кампания).
Император Восточной империи Зенон пошел даже на то, что присвоил Одоакру статус патриция. Фактически от этого ничего не изменилось: Одоакр продолжал занимать пост на императорской службе, как и раньше.
В 488 г., стремясь удалить остготов из Паннонии, где они представляли угрозу для империи[16], Зенон направил их на завоевание Италии, предоставив их королю Теодориху статус патриция и натравив, таким образом, одних германцев на других. В 489 г. произошло сражение у Вероны, в 490 г. – у Адды, и, наконец, в 493 г. Одоакр был взят в плен и казнен в Равенне. Теодорих был уполномочен Зеноном управлять Италией, оставаясь при этом королем своего народа, который получил право поселиться в Италии на условиях «римской трети». После этого на Западе не было своей императорской власти (за исключением короткого периода в VI в.) до правления Карла Великого. Вся западная часть империи теперь представляла собой мозаику из варварских королевств: остготского в Италии, вандальского в Африке, свевского в Галисии, вестготского в Испании и к югу от Луары и бургундского в долине Роны. Небольшая часть Северной Галлии, находившаяся под контролем последнего галльского наместника империи Сиагрия, была завоевана Хлодвигом в 486 г. Хлодвиг покорил алеманнов, живших в долине Рейна, и вынудил вестготов уйти из Южной Галлии в Испанию. Наконец, англосаксы установили контроль над Британией. Таким образом, к началу VI в. на территории, составлявшей западную часть Римской империи, не осталось ни пяди земли, непосредственно подчиненной императору, где управлял бы назначенный им человек. На первый взгляд казалось, что это катастрофа, причем настолько серьезная, что впору было считать отстранение от власти Ромула Августула началом второго акта мировой драмы (первым по важности было само создание Римской империи). Но по здравом размышлении становится ясно, что это событие было не таким уж и важным.
Император по-прежнему обладал законной властью. Он не утратил ее ни на йоту. Союзники империи как были «якобы союзниками», так таковыми и остались – полагаться на них всерьез не приходилось, как и раньше. А те, кто вновь пришел к власти, не подвергали сомнению приоритет императорской власти.
Власть императора не признавали только англосаксы. Для остальных он был по-прежнему полноправным верховным правителем. Теодорих правил от его имени. Бургундский король Сигизмунд писал императору в 516–518 гг.: «Всегда преданный Вам вместе с моим народом». Хлодвиг был очень горд тем, что получил от императора титул консула. Никто не осмелился присвоить себе титул императора[17], до Карла Великого на Западе не было своего императора. Константинополь по-прежнему оставался столицей всего этого конгломерата варварских государств, и именно к Константинополю обращались короли вестготов, остготов и вандалов, как к арбитру, который мог разрешить возникшие между ними споры и разногласия. Формально империя продолжала существовать.
3. Германцы в Романии
Готы получили теперь возможность постоянно жить на территории между реками Луарой и Гаронной рядом с побережьем Атлантического океана. Они оказались отрезанными от средиземноморского побережья, которое уже было для них окончательно потеряно, но получили наконец землю на территории империи для постоянного проживания, чего они всегда добивались[9].
К варварам теперь относились так же, как и к римским войскам: они получили тыловое обеспечение и снабжались фуражом и продовольствием[10].
С другой стороны, место для поселения готам выделили постоянное. Они не могли покинуть предоставленную им землю и жили в самой гуще римского населения. Король готов не имел власти над римлянами. Он был военачальником и повелителем своего народа, их королем. Но он был королем готов, а не королем Аквитании. Готы жили бок о бок с римлянами, и король должен был обеспечить их целостность и единство. Над королем готов стоял римский император, и для римского населения этот король германцев был всего лишь военачальником наемников, находившихся на службе империи, а предоставление готам места для постоянного проживания рассматривалось как проявление силы и мощи Рима.
В 417 г. Рутилий по-прежнему писал о вечном могуществе и процветании Рима[11].
Обретение вестготами статуса федератов и союзников империи, а также предоставление им права на постоянное поселение в Аквитании не привело к их успокоению и умиротворению. Двадцать лет спустя, воспользовавшись тем, что Стилихон отозвал римские легионы из Галлии для защиты Италии, а король вандалов Гейзерих с успехом завоевывал римские территории в Африке, вестготы напали на Нарбонн (437) и нанесли поражение римлянам под Тулузой (439). В результате готы добились нового договора с Римом, по которому они были уже не федератами, а практически получили от империи признание своей независимости.
Причина краха империи в Галлии состояла в том, что Гейзерих переправился в Африку и успешно завоевывал там римские провинции.
То, что не получилось у готов, удалось королю вандалов Гейзериху. В 427 г. он при помощи карфагенского флота пересек Гибралтар с 50-тысячным войском и высадился на африканском побережье. Для Римской империи это было решающим ударом. Как писал Сальвиан, была уничтожена основа могущества империи, ее душа. Когда в 439 г. Гейзерих захватил Карфаген – а это был оплот влияния в Западном Средиземноморье, – а вскоре после этого Сардинию, Корсику и Балеарские острова, позиции империи на западе были полностью подорваны. Римская империя потеряла Средиземноморье, которое до этого было важнейшим орудием ее обороны.
Снабжение Рима продовольствием оказалось под угрозой. Аналогичная ситуация сложилась и со снабжением армии; это стало главной причиной мятежа Одоакра. Море оказалось под контролем варваров. В 441 г. император направил экспедицию против вандалов, но она была безуспешной: варвары отразили ее, выставив против византийского флота карфагенские корабли. Императору Валентиниану пришлось признать в 442 г. контроль вандалов над богатейшими территориями Африки – Карфагеном, Бизаценой и Нумидией.
Но это перемирие было всего лишь временной передышкой.
Гейзериха считали гениальным человеком. Та выдающаяся роль, которую он сыграл в истории, объясняется, безусловно, теми позициями, которые ему удалось завоевать. Он добился успеха там, где потерпели неудачу Аларих и Валия. Он завладел самой процветающей частью империи и находился теперь в краю изобилия. Захватив крупнейший и важнейший порт, каковым являлся Карфаген, он отныне мог спокойно и с большой выгодой предпринимать пиратские вылазки. Он мог угрожать как Западу, так и Востоку и чувствовал себя достаточно сильным, чтобы бросить вызов империи, а имперские должности и титулы его не интересовали – он хотел не служить империи, а диктовать ей свои условия.
Почему же империя была столь пассивна после заключения перемирия в 442 г.? Ответ прост: причиной тому было нашествие гуннов.
В 447 г. Аттила, вторгнувшись в пределы империи с берегов Тисы, разграбил Мезию и Фракию, дойдя до Фермопил. Затем он повернул на запад, прошел через Галлию, весной 451 г. пересек Рейн и разграбил и разорил по пути следования всю территорию вплоть до Луары.
Римский полководец Аэций при поддержке германцев, франков, бургундов и вестготов, проявивших себя как надежные союзники, преградил гуннам путь. Решающая битва произошла на Каталаунских полях (при Мауриаке близ Труа). Военное искусство римлян и доблесть и отвага германцев образовали то непреодолимое препятствие, о которое разбилась волна гуннского нашествия. Король вестготов Теодорих I, пытавшийся выступить в роли спасителя империи, к чему ранее так стремился Атаульф, был убит. После смерти Аттилы, последовавшей в 453 г., основанная на его завоеваниях гуннская держава рухнула. Ее основание оказалось шатким и ненадежным, а Западная Европа была таким образом спасена от вариации монгольского нашествия. Теперь империя занялась Гейзерихом. Он представлял для нее главную проблему с учетом той угрозы, которая от него исходила, и был, так сказать, первым на очереди.
В 455 г. Гейзерих воспользовался убийством императора Валентиниана III и расторг договор 442 г., чтобы окончательно развязать себе руки. Он не признал нового императора Петрония Максима, тем более что последний выдал дочь Валентиниана III Евдокию, которая в 446 г. была обручена с сыном Гейзериха Хунерихом, за своего сына, и в июне 455 г. прибыл со своим флотом в гавань Порт в устье Тибра. В Риме началась паника, Петроний Максим погиб. После двухнедельного разграбления города Гейзер их с войсками ушел из Рима, уведя с собой вдову Валентиниана III Евдоксию и его дочерей Евдокию, которую он тут же выдал за своего сына Хунериха (ей удалось бежать в Иерусалим лишь в 472 г.), и Галлу Плацидию. Он также забрал с собой тысячи пленных римских ремесленников.
Аналогичным образом порвал отношения с империей и король вестготов Теодорих II (правивший с 453 по 466 г.); он поддержал назначение императором Авита, который в 439–446 гг. служил наместником в Галлии в должности префекта претория (высшая инстанция гражданского управления после императора) и уже тогда был близок ко двору короля вестготов Теодориха I. Получив приказание от Авита направиться в Испанию для борьбы со свевами, Теодорих II немедленно двинулся к средиземноморскому побережью. Авит потерпел поражение от главного военачальника Западной империи Рикимера и был взят им в плен; впоследствии он стал епископом. Но вестготы продолжали свой поход. В это же время бургунды, которые были побеждены Аэцием и в 443 г. отправлены на постоянное поселение в Савойю[12], в 457 г. захватили Лион.
С этой новой угрозой в лице бургундов пришлось разбираться только что взошедшему на императорский трон Майориану. В 458 г. он вернул империи контроль над Лионом, а затем спешно выступил против Гейзериха. В 460 г. Майориан пересек Пиренеи, чтобы переправиться через Гибралтар в Африку, однако в 461 г. он был убит в Испании.
Сразу после его гибели бургунды вновь захватили Лион и заняли всю долину Роны вплоть до Прованса.
Теодорих II продолжал свои захваты. Он не сумел взять Арль, и благодаря защитникам города, отстоявшим его, был спасен Прованс. Но в 462 г. вестготы взяли Нарбонн. Сменивший его на троне Эйрих (правивший с 466 по 484 г.) напал в Испании на свевов, оттеснил их в Галисию и установил контроль над всем Пиренейским полуостровом. В это же время византийский флот во главе с Василиском в ряде сражений разбил вандальский флот и стоял у мыса Меркурия (Кейп-Бон) в 60 км от Карфагена. Гейзерих, договорившись с Василиском о перемирии, по окончании переговоров неожиданно напал на византийский флот: брандеры (корабли, нагруженные горючими и взрывчатыми веществами, применявшиеся во времена парусного флота для поджога неприятельских судов) уничтожили большую часть византийских кораблей, а оставшиеся отошли к Сицилии. Партия, таким образом, была проиграна; Гейзерих одержал очередную победу над империей.
Для успешного противостояния своим врагам империи во что бы то ни стало нужно было вернуть контроль над морем. В 468 г. восточно-римский император Лев I провел подготовку невиданной по масштабам экспедиции в Африку; как считают, он потратил на это 9 млн солидов, снарядив 1100 кораблей.
А в Равенне император Западной Римской империи Анфимий оказался фактически заложником в руках главного военачальника Западной империи Рикимера и ничего не мог предпринять. Все, что он сумел сделать, – так это оттянуть путем переговоров (поскольку у него больше не было флота) захват Прованса, на который нацелились вестготы Эйриха. Последний уже установил контроль над Испанией и Галлией, границу своих владений в которой он довел в 469 г. вплоть до Луары.
После отстранения от власти последнего западно-римского императора Ромула Августула вестготы в 476 г. захватили Прованс; с этого момента Западное Средиземноморье было потеряно для империи.
Рассмотрев все аспекты данного вопроса, можно лишь удивляться тому, как империя смогла продержаться столь долго, и одновременно восхищаться теми упорством и стойкостью, с которыми она преодолевала невзгоды судьбы. А император Майориан, отобравший у бургундов Лион и предпринявший поход в Испанию против Гейзериха, заслуживает восхищения и самых лестных оценок. Увы, в своей обороне Римская империя могла рассчитывать только на союзников, которые постоянно предавали ее, как это было с вестготами и бургундами, а также на войска наемников, хранивших верность империи, так сказать, лишь до первой неудачи. К тому же сказались трудности со снабжением армии вследствие захвата вандалами африканских провинций и островов на Средиземном море.
На Востоке империя была беззащитна против угрозы нападения вдоль всей границы по Дунаю. Восточная Римская империя сумела выступить лишь против Гейзериха. Безусловно, если бы варвары хотели уничтожить империю, им для этого потребовалось бы всего лишь договориться между собой, после чего успех был им практически гарантирован[13]. Но в том-то и дело, что они не хотели ее уничтожать.
Императоры, восходившие на трон Западной Римской империи после гибели в 461 г. Майориана, представляли собой жалкое зрелище; они были полностью под властью военачальников-варваров, возглавлявших войска из своих соплеменников. До своей смерти в 472 г. высшим военачальником Западной империи был свев Рикимер, затем его сменил бургунд Гундобад. Когда Гундобад покинул Равенну, чтобы завладеть престолом в Бургундском королевстве, главным военачальником стал Орест, по происхождению гунн. Он отстранил от власти императора Юлия Непота, присланного из Византии, и возвел на престол своего собственного сына Ромула Августула.
Но когда Орест отказался раздать землю солдатам[14], они убили его, а их командир Одоакр[15]был провозглашен войсками королем. Против него выступил только сын Ореста Ромул Августул; Одоакр сослал его в том же году в Лукулланский замок в Мессине (провинция Кампания).
Император Восточной империи Зенон пошел даже на то, что присвоил Одоакру статус патриция. Фактически от этого ничего не изменилось: Одоакр продолжал занимать пост на императорской службе, как и раньше.
В 488 г., стремясь удалить остготов из Паннонии, где они представляли угрозу для империи[16], Зенон направил их на завоевание Италии, предоставив их королю Теодориху статус патриция и натравив, таким образом, одних германцев на других. В 489 г. произошло сражение у Вероны, в 490 г. – у Адды, и, наконец, в 493 г. Одоакр был взят в плен и казнен в Равенне. Теодорих был уполномочен Зеноном управлять Италией, оставаясь при этом королем своего народа, который получил право поселиться в Италии на условиях «римской трети». После этого на Западе не было своей императорской власти (за исключением короткого периода в VI в.) до правления Карла Великого. Вся западная часть империи теперь представляла собой мозаику из варварских королевств: остготского в Италии, вандальского в Африке, свевского в Галисии, вестготского в Испании и к югу от Луары и бургундского в долине Роны. Небольшая часть Северной Галлии, находившаяся под контролем последнего галльского наместника империи Сиагрия, была завоевана Хлодвигом в 486 г. Хлодвиг покорил алеманнов, живших в долине Рейна, и вынудил вестготов уйти из Южной Галлии в Испанию. Наконец, англосаксы установили контроль над Британией. Таким образом, к началу VI в. на территории, составлявшей западную часть Римской империи, не осталось ни пяди земли, непосредственно подчиненной императору, где управлял бы назначенный им человек. На первый взгляд казалось, что это катастрофа, причем настолько серьезная, что впору было считать отстранение от власти Ромула Августула началом второго акта мировой драмы (первым по важности было само создание Римской империи). Но по здравом размышлении становится ясно, что это событие было не таким уж и важным.
Император по-прежнему обладал законной властью. Он не утратил ее ни на йоту. Союзники империи как были «якобы союзниками», так таковыми и остались – полагаться на них всерьез не приходилось, как и раньше. А те, кто вновь пришел к власти, не подвергали сомнению приоритет императорской власти.
Власть императора не признавали только англосаксы. Для остальных он был по-прежнему полноправным верховным правителем. Теодорих правил от его имени. Бургундский король Сигизмунд писал императору в 516–518 гг.: «Всегда преданный Вам вместе с моим народом». Хлодвиг был очень горд тем, что получил от императора титул консула. Никто не осмелился присвоить себе титул императора[17], до Карла Великого на Западе не было своего императора. Константинополь по-прежнему оставался столицей всего этого конгломерата варварских государств, и именно к Константинополю обращались короли вестготов, остготов и вандалов, как к арбитру, который мог разрешить возникшие между ними споры и разногласия. Формально империя продолжала существовать.
3. Германцы в Романии
На самом деле Римская империя мало что потеряла: только полоску земли на севере Галлии, а также Британию, где над романизированным местным населением более или менее начали довлеть англосаксы; многие же британские римляне переселились на континент, в частности на полуостров Бретань. Чтобы понять, какая территория была утрачена на севере[18], надо сравнить старую линию римских пограничных укреплений по Рейну и Дунаю с нынешней границей между германской и латинской группами языков. Здесь «германские позиции» улучшились за счет империи.
Кельн, Майнц, Трир, Рат и Вена сегодня являются городами с германоязычным населением; пограничные районы распространения этой языковой группы можно обнаружить на фламандской земле. Конечно же романизированное местное население не вдруг покинуло места своего проживания. И если в таких городах, как Тонгерен, Турне и Аррас, римского населения практически не осталось, то в Кельне и Трире проживало немало христиан – а значит, римлян. Однако те люди, которые остались на насиженных местах, постепенно германизировались. Свод германских законов – Салическая правда – распространялся и на тех римлян, которые не покинули родных мест, а из Жития св. Северина мы узнаем о государстве в Норике, носившем «промежуточный» характер между римским и германским. Мы также знаем, что существовал ряд тесно связанных римских общин, которые в течение довольно длительного времени проживали в горных районах Тироля и в Баварии[19].
На этих территориях позднее произошла колонизация и замена одного населения другим; фактически осуществилась германизация. То, что произошло массовое оседание западной части германских племен на границе территории своего проживания, явно контрастировало с действиями большей части германцев, которые в ходе миграции достигали гораздо более отдаленных территорий: пришедшие из районов, прилегающих к Днепру, готы осели в Италии и Испании, бургунды совершили путешествие от Эльбы к Рейну, а вандалы – с берегов Тисы в Африку. Германцы же ограничились прибрежными районами вдоль речной границы империи; как раз там, где им и разрешил проживать римский император. Лежит ли объяснение этого в национальных корнях и особенностях? Я так не думаю. Ведь те же относящиеся к германцам франки дошли в III в. до Пиренейских гор на границе Галлии и Испании, а саксы, также являющиеся германцами, вторглись в Англию.
По-моему, все объясняется географией. Оседая на границах империи, германцы не могли представлять угрозы для самых жизненно важных ее районов – Константинополя, Равенны и африканских провинций. Поэтому для римлян было разумно разрешить им постоянное проживание на данной территории – а ведь именно в этом получала отказ восточная часть германских племен, пока вестготам наконец не позволили поселиться в Аквитании. Для того чтобы удержать германцев в определенных границах проживания, император Юлиан предпринял несколько походов против франков и алеманнов; римское население отступало перед варварами, освобождая им территорию для поселений, причем они селились не как наемные войска в соответствии с принципом «трети», а просто постепенно колонизировали захваченную ими территорию и прочно на ней обживались. Этим и объясняется тот факт, что, когда в 406 г. из этого района ушли римские войска, всего нескольких небольших укрепленных пунктов и крепостиц вдоль римской границы по линиям Бавэ – Куртре – Булонь и Бавэ – Тонгерен оказалось достаточно для того, чтобы германцы оставались в пределах занимаемой ими территории. Они продвигались на юг очень медленно; Турне был занят ими лишь в 446 г. Они не представляли собой армию захватчиков; это был переселяющийся народ, ищущий максимально удобную и плодородную землю для постоянного проживания. Они не смешивались с галло-римским населением, которое постепенно уступало им свою территорию, и этим объясняется, почему германцам удалось сохранить свои древние, воспетые в эпосах традиции и то, что принято называть «германским духом». Они привнесли с собой на вновь занимаемую территорию свой язык и религию, а также дали ряду мест новые географические названия. Германские имена и названия, оканчивающиеся на – ze(e)le и – inghem произошли от имен и названий первых германских колонистов.
От полностью германизированной территории германцы постепенно продвигались на юг; здесь со временем возникла зона смешанного населения, охватившая Валлонскую Бельгию, Северную Францию и Лотарингию. На этой территории названия многих мест говорят о том, что здесь жили германцы, которые позднее романизировались[20]. Двигаясь таким образом на юг, германцы достигли берегов Сены[21].
Но в целом следует отметить, что массовая германизация имела место лишь там, где удалось сохранить германский язык. Романия потеряла свое культурное влияние лишь на территориях, относящихся к последним захватам Римской империи и являвшихся защитными бастионами, прикрывающими путь к Средиземноморью. Речь идет о провинциях Германия I и II, Белгика I и II, Реция, Норик и Паннония.
А на остальных территориях культурная целостность Романии сохранилась, да иначе и быть не могло. Римская империя осталась страной римлян, как и Североамериканские Соединенные Штаты – страной англосаксов, несмотря на наплыв эмигрантов самых разных национальностей.
На самом деле осевшие на территории империи варвары составляли лишь незначительную часть от всего римского населения. С научной достоверностью приводить точные цифры не представляется возможным, поскольку нет подтверждающих источников. Каково было население Римской империи?[22] 70 млн? Я не думаю, что мы можем согласиться с подсчетами К. Юлиана, утверждающего, что на территории Галлии проживало от 20 до 40 млн человек[23].
Делать точные утверждения в этом вопросе невозможно. Одно можно сказать с определенностью: германцы растворились в массе римского населения.
По мнению Дана, готов, которым император Валент позволил вступить в пределы Римской империи, было миллион человек. Л. Шмидт, ссылаясь на Утропия и на данные битвы при Андрианополе, говорит о 40 тыс. готов, включая 8 тыс. воинов. Их количество действительно могло быть значительно пополнено за счет примкнувших к ним германцев, рабов, наемников и т. д. Как считает Шмидт, когда Валия в 416 г. вступил в Испанию, под его началом было 100 тыс. вестготов.
По мнению Готье, общее количество вандалов и аланов, включая всех мужчин, женщин, детей и рабов, пересекших Гибралтар и вступивших на африканское побережье, должно было составлять 80 тыс. человек. Эту же цифру дает Виктор из Вита. Готье считает, что данную цифру можно считать точной, поскольку нетрудно было посчитать общую вместимость кораблей, пересекших Гибралтарский пролив. Он также высказывает вполне достоверные предположения[24] о том, что численность населения римских провинций Африки была такой же, как и численность населения этих территорий сегодня, – 7–8 млн человек; а это означает, что местного населения было в 10 раз больше, чем вторгшихся орд вандалов.
Кельн, Майнц, Трир, Рат и Вена сегодня являются городами с германоязычным населением; пограничные районы распространения этой языковой группы можно обнаружить на фламандской земле. Конечно же романизированное местное население не вдруг покинуло места своего проживания. И если в таких городах, как Тонгерен, Турне и Аррас, римского населения практически не осталось, то в Кельне и Трире проживало немало христиан – а значит, римлян. Однако те люди, которые остались на насиженных местах, постепенно германизировались. Свод германских законов – Салическая правда – распространялся и на тех римлян, которые не покинули родных мест, а из Жития св. Северина мы узнаем о государстве в Норике, носившем «промежуточный» характер между римским и германским. Мы также знаем, что существовал ряд тесно связанных римских общин, которые в течение довольно длительного времени проживали в горных районах Тироля и в Баварии[19].
На этих территориях позднее произошла колонизация и замена одного населения другим; фактически осуществилась германизация. То, что произошло массовое оседание западной части германских племен на границе территории своего проживания, явно контрастировало с действиями большей части германцев, которые в ходе миграции достигали гораздо более отдаленных территорий: пришедшие из районов, прилегающих к Днепру, готы осели в Италии и Испании, бургунды совершили путешествие от Эльбы к Рейну, а вандалы – с берегов Тисы в Африку. Германцы же ограничились прибрежными районами вдоль речной границы империи; как раз там, где им и разрешил проживать римский император. Лежит ли объяснение этого в национальных корнях и особенностях? Я так не думаю. Ведь те же относящиеся к германцам франки дошли в III в. до Пиренейских гор на границе Галлии и Испании, а саксы, также являющиеся германцами, вторглись в Англию.
По-моему, все объясняется географией. Оседая на границах империи, германцы не могли представлять угрозы для самых жизненно важных ее районов – Константинополя, Равенны и африканских провинций. Поэтому для римлян было разумно разрешить им постоянное проживание на данной территории – а ведь именно в этом получала отказ восточная часть германских племен, пока вестготам наконец не позволили поселиться в Аквитании. Для того чтобы удержать германцев в определенных границах проживания, император Юлиан предпринял несколько походов против франков и алеманнов; римское население отступало перед варварами, освобождая им территорию для поселений, причем они селились не как наемные войска в соответствии с принципом «трети», а просто постепенно колонизировали захваченную ими территорию и прочно на ней обживались. Этим и объясняется тот факт, что, когда в 406 г. из этого района ушли римские войска, всего нескольких небольших укрепленных пунктов и крепостиц вдоль римской границы по линиям Бавэ – Куртре – Булонь и Бавэ – Тонгерен оказалось достаточно для того, чтобы германцы оставались в пределах занимаемой ими территории. Они продвигались на юг очень медленно; Турне был занят ими лишь в 446 г. Они не представляли собой армию захватчиков; это был переселяющийся народ, ищущий максимально удобную и плодородную землю для постоянного проживания. Они не смешивались с галло-римским населением, которое постепенно уступало им свою территорию, и этим объясняется, почему германцам удалось сохранить свои древние, воспетые в эпосах традиции и то, что принято называть «германским духом». Они привнесли с собой на вновь занимаемую территорию свой язык и религию, а также дали ряду мест новые географические названия. Германские имена и названия, оканчивающиеся на – ze(e)le и – inghem произошли от имен и названий первых германских колонистов.
От полностью германизированной территории германцы постепенно продвигались на юг; здесь со временем возникла зона смешанного населения, охватившая Валлонскую Бельгию, Северную Францию и Лотарингию. На этой территории названия многих мест говорят о том, что здесь жили германцы, которые позднее романизировались[20]. Двигаясь таким образом на юг, германцы достигли берегов Сены[21].
Но в целом следует отметить, что массовая германизация имела место лишь там, где удалось сохранить германский язык. Романия потеряла свое культурное влияние лишь на территориях, относящихся к последним захватам Римской империи и являвшихся защитными бастионами, прикрывающими путь к Средиземноморью. Речь идет о провинциях Германия I и II, Белгика I и II, Реция, Норик и Паннония.
А на остальных территориях культурная целостность Романии сохранилась, да иначе и быть не могло. Римская империя осталась страной римлян, как и Североамериканские Соединенные Штаты – страной англосаксов, несмотря на наплыв эмигрантов самых разных национальностей.
На самом деле осевшие на территории империи варвары составляли лишь незначительную часть от всего римского населения. С научной достоверностью приводить точные цифры не представляется возможным, поскольку нет подтверждающих источников. Каково было население Римской империи?[22] 70 млн? Я не думаю, что мы можем согласиться с подсчетами К. Юлиана, утверждающего, что на территории Галлии проживало от 20 до 40 млн человек[23].
Делать точные утверждения в этом вопросе невозможно. Одно можно сказать с определенностью: германцы растворились в массе римского населения.
По мнению Дана, готов, которым император Валент позволил вступить в пределы Римской империи, было миллион человек. Л. Шмидт, ссылаясь на Утропия и на данные битвы при Андрианополе, говорит о 40 тыс. готов, включая 8 тыс. воинов. Их количество действительно могло быть значительно пополнено за счет примкнувших к ним германцев, рабов, наемников и т. д. Как считает Шмидт, когда Валия в 416 г. вступил в Испанию, под его началом было 100 тыс. вестготов.
По мнению Готье, общее количество вандалов и аланов, включая всех мужчин, женщин, детей и рабов, пересекших Гибралтар и вступивших на африканское побережье, должно было составлять 80 тыс. человек. Эту же цифру дает Виктор из Вита. Готье считает, что данную цифру можно считать точной, поскольку нетрудно было посчитать общую вместимость кораблей, пересекших Гибралтарский пролив. Он также высказывает вполне достоверные предположения[24] о том, что численность населения римских провинций Африки была такой же, как и численность населения этих территорий сегодня, – 7–8 млн человек; а это означает, что местного населения было в 10 раз больше, чем вторгшихся орд вандалов.