Страница:
Из дверей выходили все новые и новые люди. Затем все эти опившиеся маслом души выстроились двумя неровными шеренгами от входа и образовали живой коридор, ожидая появления чего-то вслед за ними. При этом они не заглядывали в двери, а стояли с потупленными лицами, словно оттуда действительно должны были вынести покойника. Заинтригованный Вольд остался посмотреть, чего они ждут.
Вскоре в дверях показались мужчины в черных балахонах, выходившие двумя рядами. С глубокой важностью они спустились по ступеням и пошли по живому коридору. При их приближении люди в шеренгах делали правой рукой жест перед лицом, напоминающий стирание паутины, сгибали шеи в поклоне и оставались в этих позах. На шее каждого из мужчин в балахонах висела большая серебряная цепь, идущая через грудь и завершавшаяся в верхней части живота бляхой с изображением дыбы.
Затем из дверей показались ручные носилки-паланкин, которые несли четверо мужчин в черных балахонах и с бляхами на животах. Такого завзятого искателя сокровищ, как Вольд, трудно было удивить богатой отделкой паланкина. Тем не менее он сделал про себя отметку, что это средство передвижения постарались оформить как можно роскошнее. В паланкине сидел тощий пожилой мужчина в кроваво-красном балахоне и крохотной шапочке такого же цвета, плотно облегающей макушку, с золотой дыбой на золотой цепочке, с неприятным выражением бледного, вытянутого лица, подозрительно оглядывавшего склоненные головы.
Носильщики медленно несли паланкин между шеренгами. При их приближении люди в шеренгах повторяли жест стирания паутины с лица и склонялись еще ниже. Мужчина в паланкине оборачивал к ним ладонь, приподнимая ее с колена, и делал похожий жест, как бы стирая паутину с них. Вся процедура проходила в полной тишине и молчании.
Паланкин донесли до конца живого коридора, неподалеку от которого стоял Вольд, наблюдавший за процессией дыбников. Взгляд мужчины в паланкине остановился на Вольде и уперся в его глаза, словно заставляя опустить их.
Будучи далеко не глупцом, Вольд не догадался опустить глаза и стереть несуществующую паутину с лица – он был убежден, что все происходящее здесь является личным делом дыбников. Он спокойно выдерживал этот упорный, пронзительный взгляд, в котором нарастала злоба, и не понимал, почему удостоился пристального внимания главы дыбников. Вдруг тот, не отводя взгляда от Вольда, выставил на него указательный палец тощей руки и произнес одно тихое слово.
Был бы Вольд уличным воришкой, он пустился бы в бегство, не успев даже подумать, что означает этот жест, и остановился бы, оказавшись далеко за городом. Был бы он непобедимым воином, то отрубил бы этот наглый палец перед тем, как изрубить остальное в рагу, а затем расправиться с другими дыбниками – и, конечно же, дать тягу до того, как сюда сбежалась городская стража. Но Вольд был мирным человеком, не знавшим за собой никаких провинностей, поэтому он допустил мгновение растерянности, которое решило все.
Четверо людей в черных балахонах как-то незаметно оказались рядом с ним. Отработанным движением ему завели руки за спину и связали веревкой, которую один из дыбников снял со своего пояса. Если бы Вольд не зазевался, при таком количестве магии в воздухе он мог бы с легкостью раскидать их всех, но со связанными руками это было невозможно. Существовало заклинание снятия пут, но и его невозможно было выполнить, пока за локти Вольда цеплялись другие руки, мешавшие правильному прохождению силы. Кроме того, Вольд не был уверен в необходимости драки, он считал, что произошло недоразумение, которое можно разрешить мирным путем.
Он позволил подвести себя к пожилому мужчине в паланкине. Тот уставился на него сверлящим взглядом, одновременно враждебным и плотоядным, затем произнес несколько слов. Судя по интонации, они не были вопросительными, и Вольд промолчал.
Пожилой мужчина заговорил снова, на этот раз в его словах прозвучал вопрос. Вольд никак не мог решить, что лучше – промолчать, изобразить немого или раскрыть свое незнание языка – и промешкал с ответом. Мужчина не стал настаивать на вопросе, он глянул на помощников и произнес короткую, тихую фразу. Те подхватили Вольда за локти и повели внутрь культового строения.
Там оказался большой и темный зал, в передней части которого было нечто вроде сцены. Стены и потолок зала были разрисованы сюжетными картинами, в дальней части сцены стояла дыба в натуральную величину. На дыбе была растянута деревянная фигура человека, раскрашенная телесно-розовой краской и позолотой. Резчик вложил немало усердия в изображение мук вздыбленного, и не без успеха – от скульптуры веяло болью и непередаваемо садистским ощущением, проникавшим в зрителя незаметно и неотвратимо, словно медленно действующий яд.
Дыбники потащили Вольда через зал в боковую дверь у сцены. Дальше его повели по узкому коридору с боковыми дверьми вдоль правой стороны, затем свернули и спустились по лестнице вниз, а оттуда – снова по коридору до следующей лестницы. В конце ее оказалась освещенная масляной лампадой площадка и решетчатая дверь, у которой стояли двое охранников. Увидев подошедших, охранник нащупал на поясе связку ключей и привычно-скучающим движением отпер решетку. Затем он снял лампаду со стенного крюка и пошел сопровождать конвой до темницы.
Тюремное подземелье было вместительным, в несколько этажей. Вдоль темных коридоров тянулись обитые железом двери с зарешеченными оконцами, воздух был сырым и затхлым, со стойким запахом грязного тряпья и испражнений. Вольда отвели на нижний этаж и втолкнули в крохотную вонючую камеру без окон, с драным матрацем на полу и горшком у входа. Там ему развязали руки и заперли за ним дверь.
Свет лампады исчез в конце коридора, и Вольд остался в полной темноте. Наконец-то его руки были свободны – и теперь он покажет этим бесчинствующим садистам, как сажать в темницу настоящего мага! Он вызвал в памяти заклинания ломки железа и кустовой молнии, готовясь выломать все встреченные запоры и поджарить каждого, кто окажется у него на пути. Но сначала нужно было засветить магический огонек, чтобы не блуждать в коридорах наощупь.
Вольд произнес заклинание светильника и вдруг обнаружил, что его нечем оживить. Изобилие магической энергии, бывшее наверху, сменилось полной пустотой. Вольд повторил заклинание, подкрепив его жестом, но ничего не случилось.
Неужели темница была защищена заклинанием запрета на чужую магию? Но для этого кто-то из дыбников должен быть незаурядным магом, а все справочники утверждали, что маги давно перевелись на Геджии. Вольд включил магическое чутье, для которого не требовалась подпитка извне, и начал исследовать стены камеры на наличие заклинаний. Когда он закончил исследование, итоги оказались весьма неутешительными.
Никаких защитных заклинаний здесь не было, просто стены подземелья были сложены из минерала, гасящего магию. Минералы с подобными свойствами были редки и встречались не в каждом мире, но, видимо, на Геджии они имелись в достаточном количестве, чтобы быть строительным материалом. И, естественно, борцы с магией складывали свои застенки именно из него.
Вольду стало ясно, что здесь ему не выполнить и самого пустякового заклинания. Значит, ему удастся вырваться, только когда его поведут на допрос – если, конечно, стены пыточной сложены из другого материала – или на казнь. Он последовательно, шаг за шагом припомнил свои поступки, вследствие которых оказался здесь. Выводы также оказались весьма неутешительными – он слишком понадеялся на свою силу, слишком уверовал в свое преимущество, будучи единственным магом в этом мире. И слишком недооценил этих жалких не-магов.
– Ну и дурак же я был! – с досадой пробормотал он.
XXIII
Вскоре в дверях показались мужчины в черных балахонах, выходившие двумя рядами. С глубокой важностью они спустились по ступеням и пошли по живому коридору. При их приближении люди в шеренгах делали правой рукой жест перед лицом, напоминающий стирание паутины, сгибали шеи в поклоне и оставались в этих позах. На шее каждого из мужчин в балахонах висела большая серебряная цепь, идущая через грудь и завершавшаяся в верхней части живота бляхой с изображением дыбы.
Затем из дверей показались ручные носилки-паланкин, которые несли четверо мужчин в черных балахонах и с бляхами на животах. Такого завзятого искателя сокровищ, как Вольд, трудно было удивить богатой отделкой паланкина. Тем не менее он сделал про себя отметку, что это средство передвижения постарались оформить как можно роскошнее. В паланкине сидел тощий пожилой мужчина в кроваво-красном балахоне и крохотной шапочке такого же цвета, плотно облегающей макушку, с золотой дыбой на золотой цепочке, с неприятным выражением бледного, вытянутого лица, подозрительно оглядывавшего склоненные головы.
Носильщики медленно несли паланкин между шеренгами. При их приближении люди в шеренгах повторяли жест стирания паутины с лица и склонялись еще ниже. Мужчина в паланкине оборачивал к ним ладонь, приподнимая ее с колена, и делал похожий жест, как бы стирая паутину с них. Вся процедура проходила в полной тишине и молчании.
Паланкин донесли до конца живого коридора, неподалеку от которого стоял Вольд, наблюдавший за процессией дыбников. Взгляд мужчины в паланкине остановился на Вольде и уперся в его глаза, словно заставляя опустить их.
Будучи далеко не глупцом, Вольд не догадался опустить глаза и стереть несуществующую паутину с лица – он был убежден, что все происходящее здесь является личным делом дыбников. Он спокойно выдерживал этот упорный, пронзительный взгляд, в котором нарастала злоба, и не понимал, почему удостоился пристального внимания главы дыбников. Вдруг тот, не отводя взгляда от Вольда, выставил на него указательный палец тощей руки и произнес одно тихое слово.
Был бы Вольд уличным воришкой, он пустился бы в бегство, не успев даже подумать, что означает этот жест, и остановился бы, оказавшись далеко за городом. Был бы он непобедимым воином, то отрубил бы этот наглый палец перед тем, как изрубить остальное в рагу, а затем расправиться с другими дыбниками – и, конечно же, дать тягу до того, как сюда сбежалась городская стража. Но Вольд был мирным человеком, не знавшим за собой никаких провинностей, поэтому он допустил мгновение растерянности, которое решило все.
Четверо людей в черных балахонах как-то незаметно оказались рядом с ним. Отработанным движением ему завели руки за спину и связали веревкой, которую один из дыбников снял со своего пояса. Если бы Вольд не зазевался, при таком количестве магии в воздухе он мог бы с легкостью раскидать их всех, но со связанными руками это было невозможно. Существовало заклинание снятия пут, но и его невозможно было выполнить, пока за локти Вольда цеплялись другие руки, мешавшие правильному прохождению силы. Кроме того, Вольд не был уверен в необходимости драки, он считал, что произошло недоразумение, которое можно разрешить мирным путем.
Он позволил подвести себя к пожилому мужчине в паланкине. Тот уставился на него сверлящим взглядом, одновременно враждебным и плотоядным, затем произнес несколько слов. Судя по интонации, они не были вопросительными, и Вольд промолчал.
Пожилой мужчина заговорил снова, на этот раз в его словах прозвучал вопрос. Вольд никак не мог решить, что лучше – промолчать, изобразить немого или раскрыть свое незнание языка – и промешкал с ответом. Мужчина не стал настаивать на вопросе, он глянул на помощников и произнес короткую, тихую фразу. Те подхватили Вольда за локти и повели внутрь культового строения.
Там оказался большой и темный зал, в передней части которого было нечто вроде сцены. Стены и потолок зала были разрисованы сюжетными картинами, в дальней части сцены стояла дыба в натуральную величину. На дыбе была растянута деревянная фигура человека, раскрашенная телесно-розовой краской и позолотой. Резчик вложил немало усердия в изображение мук вздыбленного, и не без успеха – от скульптуры веяло болью и непередаваемо садистским ощущением, проникавшим в зрителя незаметно и неотвратимо, словно медленно действующий яд.
Дыбники потащили Вольда через зал в боковую дверь у сцены. Дальше его повели по узкому коридору с боковыми дверьми вдоль правой стороны, затем свернули и спустились по лестнице вниз, а оттуда – снова по коридору до следующей лестницы. В конце ее оказалась освещенная масляной лампадой площадка и решетчатая дверь, у которой стояли двое охранников. Увидев подошедших, охранник нащупал на поясе связку ключей и привычно-скучающим движением отпер решетку. Затем он снял лампаду со стенного крюка и пошел сопровождать конвой до темницы.
Тюремное подземелье было вместительным, в несколько этажей. Вдоль темных коридоров тянулись обитые железом двери с зарешеченными оконцами, воздух был сырым и затхлым, со стойким запахом грязного тряпья и испражнений. Вольда отвели на нижний этаж и втолкнули в крохотную вонючую камеру без окон, с драным матрацем на полу и горшком у входа. Там ему развязали руки и заперли за ним дверь.
Свет лампады исчез в конце коридора, и Вольд остался в полной темноте. Наконец-то его руки были свободны – и теперь он покажет этим бесчинствующим садистам, как сажать в темницу настоящего мага! Он вызвал в памяти заклинания ломки железа и кустовой молнии, готовясь выломать все встреченные запоры и поджарить каждого, кто окажется у него на пути. Но сначала нужно было засветить магический огонек, чтобы не блуждать в коридорах наощупь.
Вольд произнес заклинание светильника и вдруг обнаружил, что его нечем оживить. Изобилие магической энергии, бывшее наверху, сменилось полной пустотой. Вольд повторил заклинание, подкрепив его жестом, но ничего не случилось.
Неужели темница была защищена заклинанием запрета на чужую магию? Но для этого кто-то из дыбников должен быть незаурядным магом, а все справочники утверждали, что маги давно перевелись на Геджии. Вольд включил магическое чутье, для которого не требовалась подпитка извне, и начал исследовать стены камеры на наличие заклинаний. Когда он закончил исследование, итоги оказались весьма неутешительными.
Никаких защитных заклинаний здесь не было, просто стены подземелья были сложены из минерала, гасящего магию. Минералы с подобными свойствами были редки и встречались не в каждом мире, но, видимо, на Геджии они имелись в достаточном количестве, чтобы быть строительным материалом. И, естественно, борцы с магией складывали свои застенки именно из него.
Вольду стало ясно, что здесь ему не выполнить и самого пустякового заклинания. Значит, ему удастся вырваться, только когда его поведут на допрос – если, конечно, стены пыточной сложены из другого материала – или на казнь. Он последовательно, шаг за шагом припомнил свои поступки, вследствие которых оказался здесь. Выводы также оказались весьма неутешительными – он слишком понадеялся на свою силу, слишком уверовал в свое преимущество, будучи единственным магом в этом мире. И слишком недооценил этих жалких не-магов.
– Ну и дурак же я был! – с досадой пробормотал он.
XXIII
Зербинас и Хирро вышли из междумирья на огромной высоте. Далеко внизу виднелись равнины и перелески, холмы и излучины рек. На берегу одной из них раскинулась россыпь желто-бурых зданий с красноватыми крышами.
– Куда это мы попали? – спросил Зербинас, окинув взглядом открывшийся вид.
– Трудно сказать, – пробормотал Хирро. – Я не уверен, что бывал здесь. Вероятно, какой-то из посещаемых миров. Давай лучше уточним, где Вольд – я так напряженно думал о нем во время выхода, что не удивился бы, если бы мы сели прямо ему на шею.
Он извлек кровяной компас и подвесил на указательный палец. Стрелка крутанулась и застыла, указывая вниз. Оба мага глянули в том направлении.
– Смотри! – Зербинас ткнул пальцем в быстро перемещающуюся черную точку. – Уж не гаргойл ли это?
Хирро всмотрелся и увидел черную фигурку летящего гаргойла, на спине которого сидел всадник. Фигурка двигалась по направлению от города.
– Да, это Вольд, – подтвердил он. – И стрелка туда указывает, и гаргойл – чрезвычайно редкий скакун. Быстро же мы его догнали!
– Значит, за ним?
– Он летит от города, где наверняка возобновлял запас провизии. Нам нужно сделать то же самое, заодно и узнаем, где находимся. Пока он не у цели, лучше следить за ним издали, чтобы не спугнуть его.
Маги опустились на площадь и соскочили с ларов. Они не знали местного языка, но слово «академия» произносилось на алайни во всех мирах, где были академии, поэтому Хирро было достаточно подойти к одному из остановившихся вокруг зевак и назвать это слово. Тот махнул рукой в нужном направлении, и они отправились туда.
Повторив эту процедуру несколько раз, маги нашли академию и узнали там, что попали на Сандану. Они спросили о Вольде, но тот, оказывается, не заходил сюда. Тогда они отыскали местного ювелира, где продали пару драгоценных камешков за золотые монеты санданской чеканки. Затем они купили продукты в дорогу – местные хлебцы, круглые и упругие, словно резиновые, крупу и сушеные фрукты. Вяленое мясо также оказалось съедобным, хотя Хирро долго и придирчиво проверял его заклинанием распознавания ядов.
– Самая распространенная несовместимость – это по мясу, и она не всегда распознается заклинанием, – пояснил он Зербинасу. – Бывает, вроде бы съедобно, а купишь – тошнит или слабит. Не отрава, но тоже ничего хорошего. Я всегда очень тщательно проверяю мясо, когда впервые пробую его в незнакомых мирах.
Они переночевали в городской гостинице, а утром отправились вдогонку за Вольдом. Тот опережал их на день, но маги не спешили, намереваясь выследить его, когда он прибудет на место.
На четвертый день они обнаружили, что стрелка кровяного компаса показывает вертикально вверх. Тому было три возможных объяснения – либо Вольд действительно у них над головами, либо он вышел в междумирье, либо находится в другом мире. Первое легко было проверить, задрав головы вверх, но маги даже не стали этого делать. Не так уж трудно было догадаться, что Вольд направлялся к каналу и теперь прошел через него.
Они вызвали карту Санданы и стали изучать близлежащие каналы.
– Он ушел не во внутренний канал, – заметил Хирро. – Иначе он остался бы на Сандане и наша стрелка не торчала бы вверх.
– Тогда остаются Фтиалус, Геджия, Рория. Если мы не угадаем канал, то вряд ли успеем исправить ошибку.
– Придется лететь через междумирье, – согласился пиртянин. – Там стрелка встанет правильно и мы попадем по ней в нужный мир. Правда, при этом мы отстанем от Вольда и можем опоздать.
– А сколько времени там пройдет, пока мы едем?
Хирро только пожал плечами, но вместо него ответил Ки-и-скаль:
– Все эти миры доступны нам в пределах двух-трех недель их времени. Так как каналы редко выходят прямо у места назначения, Вольду может потребоваться длительное путешествие к цели, а мы выйдем из междумирья рядом с ним.
– Это приемлемо, – прикинул Хирро. – При выборе канальных маршрутов две-три недели до конечного пункта считаются нормой и нужно особое везение, чтобы канальный выход располагался ближе.
Они вышли в междумирье и мчались по направлению стрелки кровяного компаса, пока она не встала вертикально вниз. Удерживая прозрачную сферу за петельку, Хирро остановил взгляд на ампуле с рубиновой каплей и как можно отчетливее вспомнил лицо Вольда, которого ему случалось видеть в торговом квартале Асфасты.
Их выбросило в мир прямо над центром города. Стоял закат, то самое время перед наступлением сумерек, когда светило касалось горизонта. По городской стене проходил вечерний патруль, последние прохожие расходились по домам.
– Это не Фтиалус, – заметил Зербинас, так как Фтиалус был лавовым миром демоноидного типа, а этот был населен гуманоидной расой.
– И не Рория – я хорошо ее знаю, – откликнулся Хирро.
– Это Геджия, – сказал Ки-и-скаль. – Один из моих первых седоков был геджийским магом – многие столетия назад, когда я только выходил из жеребячьего возраста.
Короткое пояснение Ки-и-скаля напомнило магам, что продолжительность жизни ларов сравнима с драконьей.
– Неужели ты все помнишь с тех пор, Ки-и-скаль? – поразился Зербинас.
– Когда лару отказывает память, ему пора уходить из жизни. Я очень стар, но моя память ясна – значит, мои годы еще не сочтены.
– Ты можешь уточнить, где мы оказались?
– Под нами сейчас Эшна – древний геджийский город. Я узнал его стену, но остальное сильно изменилось. Все-таки столько времени прошло.
Хирро, все еще со сферой на пальце, проверил направление стрелки, которая указывала на большое мрачное здание, ощетинившееся шпилями вверх.
– Что это за дом, Ки-и-скаль? – кивнул на него пиртянин. – Случайно, не местная академия?
– Не знаю, его не было тогда. На этом месте размещался городской рынок.
– Давайте спустимся пониже, – предложил Зербинас. – Если это академия, над входом должна быть надпись на алайни.
Маги направили ларов вниз, на площадь перед зданием. Когда они поравнялись с верхушками шпилей, Хирро вдруг придержал свою лару и крикнул Зербинасу, чтобы тот сделал то же самое.
– По-моему, там паника. – Его встревоженный взгляд обошел площадь. – Зербинас, это ведь из-за нас!
Люди внизу указывали на них пальцами и разбегались в стороны с перекошенными от ужаса лицами. Стража забегала по стене, размахивая копьями, кое-кто сорвал с плеч луки и прицелился в магов. Стрелы взмыли в воздух и упали на площадь, не долетев до цели.
– Значит, это не академия?
– Видимо, нет. Что-то здесь не так, Зербинас – в посещаемых мирах иномирцев так не встречают.
Они остановились в воздухе, разглядывая происходящее внизу. Из мрачного здания выбежали несколько фигур в черных балахонах и стали делать в их сторону какие-то непонятные жесты, но это было не колдовство.
– Наверное, нам лучше удалиться, – сказал пиртянин. – Давай отлетим подальше за город и поглядим в справочнике, что там написано о Геджии.
Маги поднялись повыше и улетели к чернеющему на горизонте лесу. Лесной массив прорезала речка, на берегу которой они нашли подходящее место для привала. После ужина они вызвали справочник и уселись читать пылающие голубоватым пламенем строки.
– Вот, оказывается, в чем дело – Геджия не входит в академическую сеть, – хмыкнул Хирро, когда они ознакомились с основными сведениями о Геджии. – Здесь столько энергии, что я даже и предположить такое не мог!
– А мы-то начали спускаться прямо на городскую площадь! – не удержался от смешка Зербинас. – Представляешь, что там подумали!
Они переглянулись и расхохотались, словно напроказившие мальчишки.
– Могу представить, – выговорил сквозь смех Хирро. – Дьяволы верхом на демонах, конец света и все такое! А эта черная зловещая постройка – наверняка их культовое здание, где они совершают свои идиотские обряды призыва высших сил. И, поскольку магии здесь предостаточно, вполне возможно, что эти призывы хоть иногда, но срабатывают!
– Да, эти люди в черных балахонах – наверняка культисты. Но что там делает Вольд?
– Я не удивился бы, если бы у него оказались дружеские отношения с подобными личностями, – заметил пиртянин. – Мне плохо верится, что заклинания Древних Архимагов могут находиться в подобном месте, но почему бы и нет? Пользуются же правящие власти конфискованными деньгами и имуществом!
– Если бы там пользовались магией, эти люди в черном направили бы против нас хоть какие-то заклятия, – сказал на это Зербинас. – Да и в справочнике было бы сказано об этом.
– Пожалуй, – согласился Хирро. – Ладно, завтра разведаем.
С утра они начали собираться в город. Хирро, при всей своей кажущейся беспечности, пристегнул под левый рукав ножны с метательным кинжалом. Второй кинжал он прицепил на пояс.
– Увидят, – кивнул на кинжал Зербинас.
– Не увидят, – ответил пиртянин. – Конечно, мы пойдем туда под прикрытием иллюзии. Если ты еще сойдешь за местного, мы с Чанком вызовем там панику побольше вчерашней. Кстати, не забудь свой кинжал – все-таки мы идем туда, где нам не обрадуются.
Зербинас последовал его совету и тоже нацепил на пояс ножны с кинжалом. Затем оба мага вышли из леса и, скрываясь за кустами, подобрались к городской окраине, чтобы посмотреть, как здесь выглядят и одеваются. Понаблюдав за местными жителями, они смастерили друг на друга иллюзию небогатых горожан заурядной внешности. Не удовлетворившись этим, Хирро добавил еще и заклинание отвода глаз, чтобы они оба выглядели примелькавшимися для чужого взгляда. На Чанка он накинул облик местной вороны.
В таком виде они вошли в город и направились к черному зданию на центральной площади. Птерон летел за ними по крышам, издали ничем не отличаясь от остальных городских ворон. Улицы были многолюдными, поэтому обоим магам приходилось проявлять немалую изворотливость, чтобы не столкнуться со снующими во все стороны прохожими. Тем не менее, Зербинас и Хирро благополучно добрались до стенных ворот и вошли во внутренний город.
Перед черным сооружением на площади царило настоящее столпотворение. Здесь собралось не меньше трех сотен горожан различных сословий, слушавших человека в кроваво-красном балахоне, стоящего на ступенях перед входом. Громкий голос человека разносился над толпой, его руки горячо жестикулировали, помогая речи. Они то прижимали ладони к сердцу, то взлетали в требовательном жесте, то широко раскидывались и приподнимались ладонями вверх, словно призывая всех одновременно встать, хотя те и так не сидели. Одна из этих безостановочных рук то и дело выставляла указательный перст, гуляющий вверх, вниз и по собравшейся толпе.
Зербинас и Хирро пробрались мимо толпы к зданию, прижимаясь к краю площади, где еще оставалось свободное пространство. Оказавшись неподалеку от оратора, они остановились – не послушать, потому что не понимали его слов, а понаблюдать за ним и за его слушателями. Человек был упоен собственной речью, его лицо раскраснелось, глаза разгорелись, мимика становилась все яростнее и убедительнее.
– Он наверняка убил говорунчика, – шепнул пиртянин Зербинасу. – Сколько мы уже пробираемся по площади, а он и не думает заткнуться.
– Ты посмотри, как они его слушают, – кивнул на толпу тот. – Им все это нравится.
Толпа ловила каждое слово человека, подавалась за каждым его движением, прослеживала каждый его жест исступленно горящими глазами. Со стороны это больше всего напоминало общее помешательство, искусно подогреваемое человеком в красном.
– А мне все это не нравится. – Взгляд Хирро обошел толпу и вернулся к оратору. – А что это за висюлька у него на брюхе – не иначе, дыба?
– Дыба, – подтвердил Зербинас. – А на ней человек.
– Любопытная штучка. – Хирро слегка кивнул, как бы в подтверждение невысказанной мысли. – Мы пришли не вовремя, Зербинас – здесь столько людей, что у нас будет слишком много помех. Давай придем сюда попозже.
Оба мага бочком выбрались вдоль края площади к городским воротам и вернулись в лес. Там, за обедом, они стали обсуждать увиденное.
– Жалко, что мы не понимаем местную речь, – сказал Зербинас. – Интересно, что он говорил?
– В общих чертах можно догадаться, – ответил Хирро. – Прижатие рук к сердцу означает «я говорю с вами от всего сердца», этот широкий жест ладонями вверх – «давайте дружно поднимемся и что-либо сделаем», палец вверх – «смотрите, где хорошо», вниз – «смотрите, где плохо», в толпу – «это касается вас всех и каждого в отдельности». Судя по лицам, слушатели были более чем согласны с оратором. Им не хватало только команды «вперед!».
– Когда мы уходили, он еще говорил. Может, его речь действительно завершилась подобной командой, – предположил Зербинас. – Хотелось бы знать, на что она была направлена.
– Судя по этой занятной висюльке на брюхе оратора – на очередное мероприятие наподобие изображенного на ней. Я могу себе представить, как делаются такие вещи. Хотя, – Хирро на мгновение задумался, – возможно также, это собрание связано с нашим вчерашним появлением на площади. Дурное знамение и, соответственно, призывы вести себя как нужно.
– Как нужно этим культистам?
– Разумеется, как же еще? К ним в руки лучше не попадать, Зербинас.
Они вернулись в город незадолго до заката солнца. Было еще рано для того, что они собирались делать, но шастать по ночным улицам выглядело бы слишком подозрительным в глазах городской стражи. Пройдя городские ворота, Зербинас и Хирро снова пришли на центральную площадь, на которой не осталось ни намека на дневное сборище. Несколько случайных прохожих спешили через нее по домам – и все.
Хирро увлек Зербинаса за особняки, где нашлось укромное место. Около полуночи оба мага вернулись на безлюдную площадь и остановились неподалеку от черного строения. Хирро вызвал заклинание ночного зрения и надел петельку кровяного компаса на палец.
Стрелка указывала в сторону здания и одновременно вниз, словно Вольд находился под землей. Пиртянин пошел вокруг здания, через каждые несколько шагов проверяя положение стрелки, пока не остановился в десятке шагов от задней стены.
– Здесь, – сказал он, глядя на сферу со стрелкой, указывающей точно вниз. – Прямо под нами.
Зербинас остановился рядом с ним.
– И что нам теперь делать? Не копать же?
– Даже не знаю, – неуверенно протянул Хирро. – Самым разумным было бы попросить Чанка последить за этим зданием – но, возможно, Вольд выйдет оттуда уже с заклинаниями, и тогда мы останемся ни с чем. Можно было бы прямо сейчас залезть туда и выяснить, чем он там занимается – рискованно, конечно. Хорошо, если он ищет там заклинания, но, может, и просто ночует – тогда вылазка будет опасной и бесполезной.
– Не такой уж и бесполезной, – возразил Зербинас. – Даже если окажется, что Вольд там просто ночует, это уже говорит… – он вдруг оборвал фразу и настороженно вскинул голову. – Что это?!
Хирро глянул туда же, где на фоне густо-синего неба чернели шпили здания. Оттуда доносился странный приближающийся звук, похожий на мягкие взмахи больших крыльев.
Пускаться в бегство по широкой площади было бы тактической ошибкой, и оба мага, не сговариваясь, шагнули под прикрытие стены. Они не спускали глаз со звука, дожидаясь, что появится оттуда вслед за ним. Зербинас поднял руки в боевую позицию, Хирро машинально убрал кровяной компас и сделал то же самое.
Черная крылатая тень отделилась от черной стены и опустилась на мостовую в нескольких шагах от них. Это был гаргойл – неужели гаргойл Вольда?
– Я вам не враг, – послышался тихий хрипловатый голос на алайни. – Вы, я чувствую, маги?
– Маги, – ответил Хирро, не опуская готовых к боевому посылу рук. – Что тебе от нас нужно?
Теперь оба мага хорошо видели его большое черное тело, перепончатые полусложенные крылья и острые черты крючконосой человекоподобной морды. Или лица?
– Мне нужна помощь, – торопливо сказал гаргойл. – Мой седок попал в беду, здесь, в этом доме. Я прошу вас выручить его – сам я бессилен проникнуть туда.
– Кто твой седок и что с ним случилось? – спросил Зербинас.
– Вольд, асфрийский маг. Я не знаю, как он попал сюда, потому что я был в лесу – но я почувствовал через нить, что с ним случилась беда и он не может выйти отсюда. Ночью я прилетел сюда и третьи сутки прячусь на крыше, но ничем не могу помочь ему. Я знаю, маги помогают магам, но здесь их нет. Вы первые, кого я встретил.
Зербинас и Хирро переглянулись. Нельзя сказать, чтобы они обрадовались чужой беде, но положение складывалось в их пользу – если, конечно, они сумеют избежать ловушек, в одну из которых угодил Вольд.
– Мы попробуем выручить твоего седока, – ответил гаргойлу пиртянин. – Можешь ты что-нибудь сказать нам в помощь?
– Да, – проурчал тот. – Стены этого здания поглощают магию.
Оба мага снова переглянулись. Это означало, что выручать Вольда придется без помощи магии. То есть, никакого ночного зрения, магического светильника, разрыва засовов, никаких усыпляющих и боевых заклинаний, а только собственная сила и ловкость.
– Чанк, подожди нас снаружи и последи за площадью. – Хирро сделал подталкивающее движение плечом, на котором сидел птерон. – Если ты понадобишься, я вызову тебя.
– Куда это мы попали? – спросил Зербинас, окинув взглядом открывшийся вид.
– Трудно сказать, – пробормотал Хирро. – Я не уверен, что бывал здесь. Вероятно, какой-то из посещаемых миров. Давай лучше уточним, где Вольд – я так напряженно думал о нем во время выхода, что не удивился бы, если бы мы сели прямо ему на шею.
Он извлек кровяной компас и подвесил на указательный палец. Стрелка крутанулась и застыла, указывая вниз. Оба мага глянули в том направлении.
– Смотри! – Зербинас ткнул пальцем в быстро перемещающуюся черную точку. – Уж не гаргойл ли это?
Хирро всмотрелся и увидел черную фигурку летящего гаргойла, на спине которого сидел всадник. Фигурка двигалась по направлению от города.
– Да, это Вольд, – подтвердил он. – И стрелка туда указывает, и гаргойл – чрезвычайно редкий скакун. Быстро же мы его догнали!
– Значит, за ним?
– Он летит от города, где наверняка возобновлял запас провизии. Нам нужно сделать то же самое, заодно и узнаем, где находимся. Пока он не у цели, лучше следить за ним издали, чтобы не спугнуть его.
Маги опустились на площадь и соскочили с ларов. Они не знали местного языка, но слово «академия» произносилось на алайни во всех мирах, где были академии, поэтому Хирро было достаточно подойти к одному из остановившихся вокруг зевак и назвать это слово. Тот махнул рукой в нужном направлении, и они отправились туда.
Повторив эту процедуру несколько раз, маги нашли академию и узнали там, что попали на Сандану. Они спросили о Вольде, но тот, оказывается, не заходил сюда. Тогда они отыскали местного ювелира, где продали пару драгоценных камешков за золотые монеты санданской чеканки. Затем они купили продукты в дорогу – местные хлебцы, круглые и упругие, словно резиновые, крупу и сушеные фрукты. Вяленое мясо также оказалось съедобным, хотя Хирро долго и придирчиво проверял его заклинанием распознавания ядов.
– Самая распространенная несовместимость – это по мясу, и она не всегда распознается заклинанием, – пояснил он Зербинасу. – Бывает, вроде бы съедобно, а купишь – тошнит или слабит. Не отрава, но тоже ничего хорошего. Я всегда очень тщательно проверяю мясо, когда впервые пробую его в незнакомых мирах.
Они переночевали в городской гостинице, а утром отправились вдогонку за Вольдом. Тот опережал их на день, но маги не спешили, намереваясь выследить его, когда он прибудет на место.
На четвертый день они обнаружили, что стрелка кровяного компаса показывает вертикально вверх. Тому было три возможных объяснения – либо Вольд действительно у них над головами, либо он вышел в междумирье, либо находится в другом мире. Первое легко было проверить, задрав головы вверх, но маги даже не стали этого делать. Не так уж трудно было догадаться, что Вольд направлялся к каналу и теперь прошел через него.
Они вызвали карту Санданы и стали изучать близлежащие каналы.
– Он ушел не во внутренний канал, – заметил Хирро. – Иначе он остался бы на Сандане и наша стрелка не торчала бы вверх.
– Тогда остаются Фтиалус, Геджия, Рория. Если мы не угадаем канал, то вряд ли успеем исправить ошибку.
– Придется лететь через междумирье, – согласился пиртянин. – Там стрелка встанет правильно и мы попадем по ней в нужный мир. Правда, при этом мы отстанем от Вольда и можем опоздать.
– А сколько времени там пройдет, пока мы едем?
Хирро только пожал плечами, но вместо него ответил Ки-и-скаль:
– Все эти миры доступны нам в пределах двух-трех недель их времени. Так как каналы редко выходят прямо у места назначения, Вольду может потребоваться длительное путешествие к цели, а мы выйдем из междумирья рядом с ним.
– Это приемлемо, – прикинул Хирро. – При выборе канальных маршрутов две-три недели до конечного пункта считаются нормой и нужно особое везение, чтобы канальный выход располагался ближе.
Они вышли в междумирье и мчались по направлению стрелки кровяного компаса, пока она не встала вертикально вниз. Удерживая прозрачную сферу за петельку, Хирро остановил взгляд на ампуле с рубиновой каплей и как можно отчетливее вспомнил лицо Вольда, которого ему случалось видеть в торговом квартале Асфасты.
Их выбросило в мир прямо над центром города. Стоял закат, то самое время перед наступлением сумерек, когда светило касалось горизонта. По городской стене проходил вечерний патруль, последние прохожие расходились по домам.
– Это не Фтиалус, – заметил Зербинас, так как Фтиалус был лавовым миром демоноидного типа, а этот был населен гуманоидной расой.
– И не Рория – я хорошо ее знаю, – откликнулся Хирро.
– Это Геджия, – сказал Ки-и-скаль. – Один из моих первых седоков был геджийским магом – многие столетия назад, когда я только выходил из жеребячьего возраста.
Короткое пояснение Ки-и-скаля напомнило магам, что продолжительность жизни ларов сравнима с драконьей.
– Неужели ты все помнишь с тех пор, Ки-и-скаль? – поразился Зербинас.
– Когда лару отказывает память, ему пора уходить из жизни. Я очень стар, но моя память ясна – значит, мои годы еще не сочтены.
– Ты можешь уточнить, где мы оказались?
– Под нами сейчас Эшна – древний геджийский город. Я узнал его стену, но остальное сильно изменилось. Все-таки столько времени прошло.
Хирро, все еще со сферой на пальце, проверил направление стрелки, которая указывала на большое мрачное здание, ощетинившееся шпилями вверх.
– Что это за дом, Ки-и-скаль? – кивнул на него пиртянин. – Случайно, не местная академия?
– Не знаю, его не было тогда. На этом месте размещался городской рынок.
– Давайте спустимся пониже, – предложил Зербинас. – Если это академия, над входом должна быть надпись на алайни.
Маги направили ларов вниз, на площадь перед зданием. Когда они поравнялись с верхушками шпилей, Хирро вдруг придержал свою лару и крикнул Зербинасу, чтобы тот сделал то же самое.
– По-моему, там паника. – Его встревоженный взгляд обошел площадь. – Зербинас, это ведь из-за нас!
Люди внизу указывали на них пальцами и разбегались в стороны с перекошенными от ужаса лицами. Стража забегала по стене, размахивая копьями, кое-кто сорвал с плеч луки и прицелился в магов. Стрелы взмыли в воздух и упали на площадь, не долетев до цели.
– Значит, это не академия?
– Видимо, нет. Что-то здесь не так, Зербинас – в посещаемых мирах иномирцев так не встречают.
Они остановились в воздухе, разглядывая происходящее внизу. Из мрачного здания выбежали несколько фигур в черных балахонах и стали делать в их сторону какие-то непонятные жесты, но это было не колдовство.
– Наверное, нам лучше удалиться, – сказал пиртянин. – Давай отлетим подальше за город и поглядим в справочнике, что там написано о Геджии.
Маги поднялись повыше и улетели к чернеющему на горизонте лесу. Лесной массив прорезала речка, на берегу которой они нашли подходящее место для привала. После ужина они вызвали справочник и уселись читать пылающие голубоватым пламенем строки.
– Вот, оказывается, в чем дело – Геджия не входит в академическую сеть, – хмыкнул Хирро, когда они ознакомились с основными сведениями о Геджии. – Здесь столько энергии, что я даже и предположить такое не мог!
– А мы-то начали спускаться прямо на городскую площадь! – не удержался от смешка Зербинас. – Представляешь, что там подумали!
Они переглянулись и расхохотались, словно напроказившие мальчишки.
– Могу представить, – выговорил сквозь смех Хирро. – Дьяволы верхом на демонах, конец света и все такое! А эта черная зловещая постройка – наверняка их культовое здание, где они совершают свои идиотские обряды призыва высших сил. И, поскольку магии здесь предостаточно, вполне возможно, что эти призывы хоть иногда, но срабатывают!
– Да, эти люди в черных балахонах – наверняка культисты. Но что там делает Вольд?
– Я не удивился бы, если бы у него оказались дружеские отношения с подобными личностями, – заметил пиртянин. – Мне плохо верится, что заклинания Древних Архимагов могут находиться в подобном месте, но почему бы и нет? Пользуются же правящие власти конфискованными деньгами и имуществом!
– Если бы там пользовались магией, эти люди в черном направили бы против нас хоть какие-то заклятия, – сказал на это Зербинас. – Да и в справочнике было бы сказано об этом.
– Пожалуй, – согласился Хирро. – Ладно, завтра разведаем.
С утра они начали собираться в город. Хирро, при всей своей кажущейся беспечности, пристегнул под левый рукав ножны с метательным кинжалом. Второй кинжал он прицепил на пояс.
– Увидят, – кивнул на кинжал Зербинас.
– Не увидят, – ответил пиртянин. – Конечно, мы пойдем туда под прикрытием иллюзии. Если ты еще сойдешь за местного, мы с Чанком вызовем там панику побольше вчерашней. Кстати, не забудь свой кинжал – все-таки мы идем туда, где нам не обрадуются.
Зербинас последовал его совету и тоже нацепил на пояс ножны с кинжалом. Затем оба мага вышли из леса и, скрываясь за кустами, подобрались к городской окраине, чтобы посмотреть, как здесь выглядят и одеваются. Понаблюдав за местными жителями, они смастерили друг на друга иллюзию небогатых горожан заурядной внешности. Не удовлетворившись этим, Хирро добавил еще и заклинание отвода глаз, чтобы они оба выглядели примелькавшимися для чужого взгляда. На Чанка он накинул облик местной вороны.
В таком виде они вошли в город и направились к черному зданию на центральной площади. Птерон летел за ними по крышам, издали ничем не отличаясь от остальных городских ворон. Улицы были многолюдными, поэтому обоим магам приходилось проявлять немалую изворотливость, чтобы не столкнуться со снующими во все стороны прохожими. Тем не менее, Зербинас и Хирро благополучно добрались до стенных ворот и вошли во внутренний город.
Перед черным сооружением на площади царило настоящее столпотворение. Здесь собралось не меньше трех сотен горожан различных сословий, слушавших человека в кроваво-красном балахоне, стоящего на ступенях перед входом. Громкий голос человека разносился над толпой, его руки горячо жестикулировали, помогая речи. Они то прижимали ладони к сердцу, то взлетали в требовательном жесте, то широко раскидывались и приподнимались ладонями вверх, словно призывая всех одновременно встать, хотя те и так не сидели. Одна из этих безостановочных рук то и дело выставляла указательный перст, гуляющий вверх, вниз и по собравшейся толпе.
Зербинас и Хирро пробрались мимо толпы к зданию, прижимаясь к краю площади, где еще оставалось свободное пространство. Оказавшись неподалеку от оратора, они остановились – не послушать, потому что не понимали его слов, а понаблюдать за ним и за его слушателями. Человек был упоен собственной речью, его лицо раскраснелось, глаза разгорелись, мимика становилась все яростнее и убедительнее.
– Он наверняка убил говорунчика, – шепнул пиртянин Зербинасу. – Сколько мы уже пробираемся по площади, а он и не думает заткнуться.
– Ты посмотри, как они его слушают, – кивнул на толпу тот. – Им все это нравится.
Толпа ловила каждое слово человека, подавалась за каждым его движением, прослеживала каждый его жест исступленно горящими глазами. Со стороны это больше всего напоминало общее помешательство, искусно подогреваемое человеком в красном.
– А мне все это не нравится. – Взгляд Хирро обошел толпу и вернулся к оратору. – А что это за висюлька у него на брюхе – не иначе, дыба?
– Дыба, – подтвердил Зербинас. – А на ней человек.
– Любопытная штучка. – Хирро слегка кивнул, как бы в подтверждение невысказанной мысли. – Мы пришли не вовремя, Зербинас – здесь столько людей, что у нас будет слишком много помех. Давай придем сюда попозже.
Оба мага бочком выбрались вдоль края площади к городским воротам и вернулись в лес. Там, за обедом, они стали обсуждать увиденное.
– Жалко, что мы не понимаем местную речь, – сказал Зербинас. – Интересно, что он говорил?
– В общих чертах можно догадаться, – ответил Хирро. – Прижатие рук к сердцу означает «я говорю с вами от всего сердца», этот широкий жест ладонями вверх – «давайте дружно поднимемся и что-либо сделаем», палец вверх – «смотрите, где хорошо», вниз – «смотрите, где плохо», в толпу – «это касается вас всех и каждого в отдельности». Судя по лицам, слушатели были более чем согласны с оратором. Им не хватало только команды «вперед!».
– Когда мы уходили, он еще говорил. Может, его речь действительно завершилась подобной командой, – предположил Зербинас. – Хотелось бы знать, на что она была направлена.
– Судя по этой занятной висюльке на брюхе оратора – на очередное мероприятие наподобие изображенного на ней. Я могу себе представить, как делаются такие вещи. Хотя, – Хирро на мгновение задумался, – возможно также, это собрание связано с нашим вчерашним появлением на площади. Дурное знамение и, соответственно, призывы вести себя как нужно.
– Как нужно этим культистам?
– Разумеется, как же еще? К ним в руки лучше не попадать, Зербинас.
Они вернулись в город незадолго до заката солнца. Было еще рано для того, что они собирались делать, но шастать по ночным улицам выглядело бы слишком подозрительным в глазах городской стражи. Пройдя городские ворота, Зербинас и Хирро снова пришли на центральную площадь, на которой не осталось ни намека на дневное сборище. Несколько случайных прохожих спешили через нее по домам – и все.
Хирро увлек Зербинаса за особняки, где нашлось укромное место. Около полуночи оба мага вернулись на безлюдную площадь и остановились неподалеку от черного строения. Хирро вызвал заклинание ночного зрения и надел петельку кровяного компаса на палец.
Стрелка указывала в сторону здания и одновременно вниз, словно Вольд находился под землей. Пиртянин пошел вокруг здания, через каждые несколько шагов проверяя положение стрелки, пока не остановился в десятке шагов от задней стены.
– Здесь, – сказал он, глядя на сферу со стрелкой, указывающей точно вниз. – Прямо под нами.
Зербинас остановился рядом с ним.
– И что нам теперь делать? Не копать же?
– Даже не знаю, – неуверенно протянул Хирро. – Самым разумным было бы попросить Чанка последить за этим зданием – но, возможно, Вольд выйдет оттуда уже с заклинаниями, и тогда мы останемся ни с чем. Можно было бы прямо сейчас залезть туда и выяснить, чем он там занимается – рискованно, конечно. Хорошо, если он ищет там заклинания, но, может, и просто ночует – тогда вылазка будет опасной и бесполезной.
– Не такой уж и бесполезной, – возразил Зербинас. – Даже если окажется, что Вольд там просто ночует, это уже говорит… – он вдруг оборвал фразу и настороженно вскинул голову. – Что это?!
Хирро глянул туда же, где на фоне густо-синего неба чернели шпили здания. Оттуда доносился странный приближающийся звук, похожий на мягкие взмахи больших крыльев.
Пускаться в бегство по широкой площади было бы тактической ошибкой, и оба мага, не сговариваясь, шагнули под прикрытие стены. Они не спускали глаз со звука, дожидаясь, что появится оттуда вслед за ним. Зербинас поднял руки в боевую позицию, Хирро машинально убрал кровяной компас и сделал то же самое.
Черная крылатая тень отделилась от черной стены и опустилась на мостовую в нескольких шагах от них. Это был гаргойл – неужели гаргойл Вольда?
– Я вам не враг, – послышался тихий хрипловатый голос на алайни. – Вы, я чувствую, маги?
– Маги, – ответил Хирро, не опуская готовых к боевому посылу рук. – Что тебе от нас нужно?
Теперь оба мага хорошо видели его большое черное тело, перепончатые полусложенные крылья и острые черты крючконосой человекоподобной морды. Или лица?
– Мне нужна помощь, – торопливо сказал гаргойл. – Мой седок попал в беду, здесь, в этом доме. Я прошу вас выручить его – сам я бессилен проникнуть туда.
– Кто твой седок и что с ним случилось? – спросил Зербинас.
– Вольд, асфрийский маг. Я не знаю, как он попал сюда, потому что я был в лесу – но я почувствовал через нить, что с ним случилась беда и он не может выйти отсюда. Ночью я прилетел сюда и третьи сутки прячусь на крыше, но ничем не могу помочь ему. Я знаю, маги помогают магам, но здесь их нет. Вы первые, кого я встретил.
Зербинас и Хирро переглянулись. Нельзя сказать, чтобы они обрадовались чужой беде, но положение складывалось в их пользу – если, конечно, они сумеют избежать ловушек, в одну из которых угодил Вольд.
– Мы попробуем выручить твоего седока, – ответил гаргойлу пиртянин. – Можешь ты что-нибудь сказать нам в помощь?
– Да, – проурчал тот. – Стены этого здания поглощают магию.
Оба мага снова переглянулись. Это означало, что выручать Вольда придется без помощи магии. То есть, никакого ночного зрения, магического светильника, разрыва засовов, никаких усыпляющих и боевых заклинаний, а только собственная сила и ловкость.
– Чанк, подожди нас снаружи и последи за площадью. – Хирро сделал подталкивающее движение плечом, на котором сидел птерон. – Если ты понадобишься, я вызову тебя.