Ардов В.. По памяти и с натуры (Маленькие комедии)

   Первый. А с чего ей быть острой? Каждый день с утра до ночи скоблим вот такой ворс, как у вас, например.
   Второй. Точить надо!
   Первый. Это вы в трест обращайтесь - насчет точки. Там есть график, там они знают, когда какую бритву надо...
   Второй. Ой-ой-ой-ой!
   Первый. Что вы, маленький, что ли?.. На улице подумают, что здесь режут кого.
   Второй. Вы и режете! Видите, кровь...
   Первый. Где? Ах, это? Это не порез, это она сама выступила.
   Второй. Отчего же она выступила?
   Первый. Это вы у нее спросите!
   Второй. Дайте хоть отдохнуть.
   Первый. Отдыхайте, пожалуйста. (Отвернулся от второго, обращается к воображаемому мастеру, который работает рядом.) Николай Семенович, не знаете, нам за сверхурочные когда будут платить? Что-о?! Как это "не причитается"?! Что они, с ума сошли, что ли?! (В ярости толкнул второго в щеку.)
   Второй. Я-то при чем?!
   Первый. А, вы еще здесь! Одеколоном освежаться будем?
   Второй. Не буду.
   Первый (угрожающе). Ах, не будете... (Взмахнул бритвой.)
   Второй. Ой-ой-ой! Зарежет! Вы бы обезболивание применяли.
   Первый. В прейскуранте у нас обезболивания нет, вот и не делаем. У зубных врачей есть, они обезболивают. А нам - без надобности. Голову побреем?
   Второй. Что?! Еще и голову?! Ну нет, знаете!.. Первый (подает ему счет). В кассу попрошу! Второй. Где здесь ближайшая скорая помощь? (Уходит.)
   Первый (вслед второму). Напротив в переулке есть ветеринарный пункт-зайдите, может, полечат. (Зрителям.) Следующий! (Обиженно.) Нет желающих? И не надо! (Уходит.)
   Гонг.
   Второй возвращается в своем образе.
   Второй. А теперь, товарищи, вспомним, как нас ласково встречают иной раз в мастерской ремонта обуви. (Уходит.)
   Входит Первый в образе посетителя.
   Первый. Можно войти? Никого?.. Странно! Может, закрыто уже?.. Хотя еще рано... (Громко.) Есть здесь ктонибудь? Товарищи! Кто тут есть?!
   Пауза.
   (Читает надписи). "Ребристая микропорка для всякой обуви" ; "Голенища приносите свои"; "Валенки для детей из шерсти родителей". Понятно... Эй, есть тут кто?!
   Входит Второй в образе мастера-сапожника. На нем грязный брезентовый фартук, очки, перевязанные нитками. Усы, растрепанные волосы.
   Второй (начинает говорить сонным голосом еще из-за кулис). Ну, чего надо? Чего надо? В чем дело? Что за крики такие? (Появился.) Вам чего? (Зевает.)
   Первый. Простите, мастерская открыта?
   Второй. Ну, открыта! Чего надо? (Конец вопроса потонул в зевке.)
   Первый. Починить у вас можно?
   Второй. Кхем!.. И как им всем охота непременно чинить что-нибудь! Ведь вот я же, например, я не хожу к вам, чтобы вы мне чинили, правда?
   Первый. Да, но у вас мастерская.
   Второй. Обра... обра... (Зевок.) Обрадовались, чтомастерская. Ну, давайте, чего там?
   Первый (вынул из свертка дамскую туфлю). Вот - каблук сломался у жены. Можете починить?
   Второй. Починить можно. Почему не почи... (Зевок.) А у вас, между прочим, запасной каблук есть?
   Первый. Откуда же? Конечно, нет.
   Второй. Ну вот, а лезете в мастерскую.
   Первый. Это у вас должны быть каблуки!
   Второй. Кто вам сказал?! Туфли - чьи? Ваши? Значит, и каблук будет - чей? ваш.
   Первый. А вы не получаете каблуков для починки?
   Второй. Кончились все каблуки. Говорят, в будущем квартале зашлют нам не то три, не то четыре каблука. Похромайте до будущего квартала. (Идет к двери, зевая и потягиваясъ.)
   Первый. А сегодня, где это можно сделать? Каблук поставить?
   Второй (обернулся). Обратитесь на Дубининскую, 44.
   Первый. Был. Там не принимают.
   Второй. Без вас знаю, что там не принимают. Малый Нижний переулок, 8.
   Первый. Был. Не принимают.
   Второй. Правильно. Какой им расчет принимать? Ну, в таком случае сходите... (Зевок.)
   Первый. Угловой тупик, дом 4-а?
   Второй. Откуда вы знаете? Ага!
   Первый. Был. Я уже вторую неделю кожу. Начал с Дубининской, оттуда в Малый Нижний, из Малого Нижнего в Тупик, из Тупика к вам...
   Второй. Тогда можно вам сделать эти, ну... (зевок.) тапочки.
   Первый. Какие тапочки?
   Второй. Из ваших туфель можно сделать тапочки. Отобьем второй каблук, и пусть ваша жена ходит себе на здоровье.
   Первый. Что вы! Из модельных туфель-тапочки?!
   Второй. Ну, сдайте их в утиль. Пока. (Ушел, зевая.)
   Первый. Позвольте!..
   Из-за кулис раздается страшный храп. Первый махнул рукой, ушел.
   Гонг.
   Второй возвращается в своем образе.
   Второй. Да, вот встретишь такого сапожника и подумаешь: какой грубиян! То ли дело, например, фотоателье: там всегда вежливы, деликатны, культурны. Вот я вам про себя расскажу. Мне нужно было сфотографироваться для документов. Я это сделал. В назначенный день я прихожу в то фотоателье, в котором я запечатлел свои черты. Подождал очереди. И наконец получил возможность поговорить с работником, принимающим посетителей.
   Входит Первый. На нем темно-синий халат, в руках коробки с фотографиями в конвертах.
   Первый. Гражданин, вам что угодно?
   Второй (протягивает квитанцию). Получить фото.
   Первый (возится с коробкой и конвертами; говорит, не глядя на Второго и не прикасаясь к его квитанции). К сожалению, дорогой мой, ваше еще не готово.
   Второй. Да вы даже квитанцию не посмотрели!
   Первый. Яи так помню ваше приятное лицо.
   Второй. У меня на сегодня назначено!
   Первый. Мало ли что...
   Второй. Мне фотография нужна для документа!
   Первый. Тем более, знаете...
   Второй. Я не уйду без карточек!
   Первый. Мало ли что!
   Второй. Дайте жалобную книгу!
   Первый. Тем более!
   Второй. Что-"тем более"?!
   Первый. Мало ли что!
   Второй. Я вас последний раз спрашиваю: дадите мои фотографии?
   Первый. Мало ли... (Поглядел на Второго, молча взял квитанцию, порылся в кипе фотографий, дает Второму один конверт.) Нате, нате, голубчик, берите!
   Второй. То-то! (Поглядел фотографии.) Позвольте, это - не мои!
   Первый. Ну как это "не мои", дорогой мой? А чьи же?
   Второй. Не знаю. Посмотрите сами.
   Первый. Да что вы, есть у нас время смотреть!
   Второй. Да поймите: тут какой-то человек с усами!
   Первый. Ну и что? Теперь усы - в моде.
   Второй. А где у меня усы?!
   Первый. Да я и сам удивляюсь. Может, вы их сегодня сбрили?
   Второй. Не брил я, не брил - понимаете?! Кроме того, он на меня ничем не похож!
   Первый. Кто - он? О ком вы, душечка моя?
   Второй. Ну, этот, который на карточке.
   Первый (усмехаясь). Ну, миленький, это даже смешно слушать: вы же сами сфотографированы на этой карточке и сами на себя непохожи, да? Это кому рассказать - не поверят, засмеют, хе-хе-хе... Ну ладно, идите себе, нам тоже некогда, ей-богу.
   Второй. Не уйду!
   Первый. Ну посидите, если вам у нас так нравится.
   Второй. Дайте жалобную книгу!
   Первый. Слушайте, цыпонька моя, ну зачем?! Хотите я вам за ту же цену дам кабинетные фотографии? Хотите - цветное фото.
   Второй. Чье?
   Первый. Да чье угодно. Выбирайте сами!
   Второй. Мне нужны мои фотографии. Понимаете? Мои! Иначе меня вообще не примут на работу!
   Первый. А вы тово, подделайтесь сами немножко под фотокарточку...
   Второй. Вы понимаете, что вы говорите?!
   Первый. Безусловно. А вы, как глухой все равно:
   вам говоришь, а вы не понимаете.
   Второй. Карточки-мне! Мои!
   Первый. Ой и характер у вас, лапочка моя... Ну, нате... (Дает Второму фотографии.)
   Второй (берет, смотрит). Здесь-ребенок какой-то...
   Первый. Ну и что? А вы сами не были ребенком?
   Второй. Так - когда?!
   Первый. Ну если вам и это не подходит, я вам ничем не могу помочь. Следующий!.. (Уходит за кулисы.)
   Второй (зрителям). Ну как вам это нравится?!
   Возвращается
   Гонг.
   Первый в своем образе.
   Первый. Мне бы хотелось показать нашим зрителям еще один участок обслуживания.
   Второй. Какой?
   Первый. Ремонт одежды в присутствии заказчика.
   Второй. О да, это - интересный участок. (Дергает головой.)
   Первый. А что вы дергаетесь?
   Второй. Приятные воспоминания, знаете ли...
   Первый. Вот и поделитесь с товарищами этими воспоминаниями.
   Второй. А вы мне поможете?
   Первый. Как всегда.
   Второй. Итак, товарищи зрители, дело было так: мне случилось зайти в так называемое "Ателье по срочному ремонту одежды".
   Первый. Кому же не приходилось пользоваться услугами таких ателье?
   Второй уходит.
   Стало быть, для клиентов, ожидающих своего ремонтируемого платья, имеются кабины с бархатными занавесями, плюшевыми креслами и прочим. В такой кабине и сидит уже наш друг. А за конторкой восседает приемщикинструктор контролер - управляющий - кассир - руководитель этого заведения. Это лично я на данном отрезке. (Перевоплощается в образ сухого и сварливого работника ателье. Сел за стол, перебирает бумаги. Обращается за кулисы.) Фаина Ивановна, вы четвертую жалобную книгу куда дели?.. Что?.. Кончилась?! Когда ж она кончилась, еще вчерашний день в ней были свободные восемь страниц?! Неужели все исписали?! Ну и народишко, ей-богу.
   Телефонный звонок.
   (Поднимает трубку.) Да... Ну, ателье... Ну, я... Ну, слышу... Ну, посмотрю... За какое, за какое число квитанция?.. (Присвистнул.) Что же вы хотите, товарищ?.. Месяц еще не прошел, как сдали, а вы уже дергаете нас... Конечно, срочный... У нас - исключительно срочный ремонт. А хотите несрочный - идите в большое настоящее ателье, там вас проманежат с годик, так вы узнаете, что есть настоящий срочный... Алле! Еще трубки бросают, черти полосатые! (Кладет трубку на рычаг, перебирает бумаги. Обращается за кулисы.) Кузьма Терентьевич, когда мы начнем дырки латать, которые от нас прожженные? Надо, надо, надо, надо. И так за нами, если хотите знать, до двухсот дырок числится.
   Телефонный звонок.
   (Снимает трубку.) Алле... Ну я... Ну заведующий... Ну приемщик. Ну контролер... Ну... Не готово... А зачем мне знать номер квитанции, когда у нас сегодня ничего не готово... И вчера тоже... У нас, если хотите знать, третий день пар выходной, ничего не утюжим... Да, вот так - выходной.. А, ей-богу, толкуй им!.. (Бросил трубку на рычаг.)
   Входит Второй. Нижняя часть его тела обернута в потрепанную плюшевую скатерть с бахромой.
   Второй. Товарищ заведующий, скоро теперь?
   Первый (пишет. Не глядя на Второго). Почему - скоро? Нескоро.
   Второй. Как, то есть, не скоро?.. Вы же обещали - срочно.
   Первый. Когда я вам обещал?
   Второй. У вас на вывеске написано.
   Первый. Вот вы с вывески и требуйте.
   Второй. Согласитесь, не могу же я целый день сидеть у вас здесь без брюк и...
   Первый. А почему не можете?
   Второй. У меня дела есть.
   Первый. А если есть дела, нечего было заходить к нам.
   Второй. Но мне надо было проутюжить брюки!
   Первый. А надо было - ждите.
   Второй. Сколько же можно ждать?!
   Первый. Сколько выйдет.
   Второй. Неужели так долго проутюжить одну пару брюк?!
   Первый. Когда есть чем утюжить, - оно недолго.
   Второй. Как это - когда есть?..
   Первый. А так. У нас сегодня пар выходной. А мы утюжим исключительно паром.
   Второй. Зачем же вы тогда принимали мой заказ?!
   Первый. А как по-вашему, план выполнять нам надо или нет?
   Второй. Хорошо вы выполняете план: не утюжа!
   Первый. Это вас не касается, гражданин. У нас есть для этого вышестоящие организации, чтобы нам указывать. Но не вы будете здесь командовать! Ясно?
   Второй. Отдайте мои брюки!
   Первый. И отдадим. Себе такое барахло оставлять мы не намерены.
   Второй. Я, ей-богу, сейчас с ума сойду. Вы что - нарочно?..
   Первый. При чем здесь - нарочно? Пар от нас независящий.
   Второй. Утюжьте электричеством.
   Первый. Спасибо за совет. У нас утюг перегорел.
   Второй. Так отдайте починить!
   Первый. Отослали уже. В мастерскую. А там говорят: раньше среды и не ждите.
   Второй. Ну придумайте же что-нибудь! Достаньте уголь!
   Первый. Пробовали. На базе нет. Будет в будущем квартале. Да что это, гражданин, вы меня взялись учить?! Кто специалист по глажке? Я или вы?!
   Второй. Что же это такое?.. Как дурной сон... Дайте мне жалобную книгу!
   Первый. Завтра зайдите насчет книги: теперешняя книга вся исписана, а новую привезут завтра.
   Второй. Я... я... я не знаю, что я сейчас сделаю!
   Первый. Знаем мы это "я не знаю". Пошумите малость и успокоитесь. Фаина Ивановна, валерьянка у нас еще есть? Нету? Когда же они ее выхлестали всю? Ну и клиент нынче пошел!
   Второй. Вот что: или вы мне сейчас отдадите брюки, или я... я... вы... я...
   Первый. Отдать можем, безусловно. Только учтите: брюки сырые.
   Второй. Как так - сырые?!
   Первый. Обыкновенно - сырые. Мастер их успел спрыснуть для утюжки, а тут пар возьми и прекратись. Вот так.
   Второй. Зарезали! Погубили!
   Первый. Ну к чему такие слова? Просохнут ваши брюки через часок, вы их наденете себе, как они есть. А один раз утюжка останется за нами: зайдите на той неделе, когда пар будет, и все.
   Второй. Поймите, я опаздываю на важное заседание!
   Первый. Можем дать справку. Дескать, неявка по причине брюк.
   Второй. Вы смеетесь надо мной, да? Кому я могу предъявить такую справку?
   Первый. Не можете - не берите. Фаина Ивановна, у нас в котором шкафу больше моли? В правом или в угловом?.. Ага. Понял. А то надо пальтишко райпрокурора вешать, так я думал...
   Второй (подошел к столу, стукнул по бумагам). Вот что: или я сейчас же получаю мои брюки в приличном виде, или я выхожу как есть на улицу!
   Первый. И вас же загребут в милицию.
   Второй. И очень хорошо. А я в милиции дам показания, кто меня вынудил появляться в таком виде. В газету сообщат. Напишут про вас.
   Первый. Тьфу, вот склочник так склочник! (За кулисы.) Кузьма Терентьевич, что там со срочными брюками?.. Может, сходишь наверх в восьмую квартиру к Семеновым, одолжишь утюжок: такой кляузник оказался этот голоштанник?.. А? Готово. Что ж ты не несешь? Думал, он убежал? То-то и есть, что нет. (Второму.) Пройдите в кабину, гражданин, сейчас вернем вам ваши брюки. И даже - проутюженными. Повезло вам, ей-богу. Я уже за полгода такого везения в нашем ателье не наблюдал. (За кулисы.) А? Что? Сейчас. (На секунду скрылся за кулисами и вынес на вешалке штаны в страшно истерзанном виде.) Вот, носите на здоровье...
   Второй падает в обморок.
   Тьфу! Кажется, опять инфаркт. Опять не разрешат его трогать. Прошлый квартал у нас один клиент пролежал в кабине два месяца, весь план сорвал. Теперь этот - то же самое. Эх, работка у нас - как все равно на переднем крае!
   Оба исполнителя принимают свой обычный вид. Кланяются, уходят.
   Гонг.
   На сцене - она и он.
   -------Эта сценка исполняется при наличии в дуэте женщины или артиста, способного играть комическую женскую роль.
   Она. Давайте позволим себе немножко самокритики.
   О н. Что вы имеете в виду?
   О н а. А то, что и наши сотоварищи - артисты - иногда позволяют себе, мягко выражаясь, халатное отношение к зрителям.
   Он (иронически). Разве?
   Она (иронически). А вы этого не знаете?
   О н. Ну-ка, ну-ка, как фамилии этих артистов, которых мы с вами наблюдали в концерте на той неделе?..
   О н а. А не все ли равно, как их фамилии? Интересно, как они себя ведут во время выступлений.
   О н (зрителям). Разрешите, мы вам покажем одну артистическую пару, которую мы наблюдали на той неделе, а вы, скорей всего, тоже встречали - если не на той неделе, так когда-нибудь раньше. И, к сожалению, можете встретить и несколько позже. (Уходит.)
   Она. Итак, вообразите себе концерт... этакое "мероприятие", организованное не слишком тщательно. Клубная сцена. Кулис почти нет. Все происходит на глазах у зрителей. И когда конферансье волнуется по поводу того, что следующий номер запаздывает, то все это видно и слышно зрителям.
   Из-за кулис, спиной к залу показывается о н в образе пошловатого конферансье: небольшой грим и аппликация носа с очками.
   Он (кому-то за кулисы). А кого я сейчас буду выпускать? Какой может быть антракт: я уже два раза делал антракт - когда Стоеросов не приехал и когда ждали Деревянкину. Слушайте, хорошо вам меня просить, а мне надо выходить к публике, разговаривать. Если они меня закидают гнилой картошкой, ей-богу, они будут правы! Я сам знаю, что зрители у нас культурные и они себе этого не позволят. А вот артисты позволяют себе!
   Пока длится этот монолог, она уходит за кулисы в ту сторону, где стоит он, а затем появляется в образе и гриме артистки-халтурщицы: безвкусные добавления к платью, парик, резкий грим лица и т. д.
   Она (шипя). Ну не могу же я выступать одна, если мы делаем дуэт!
   О н. А мне какое дело?
   Она. Дуэты всегда исполняются вдвоем.
   О н. Это-то я и без вас знаю: дуэт - вдвоем, трио - втроем, квартет вчетвером, квинтет - впятером.
   Она. Ну подождите немного: может, он еще подскочит сюда...
   О н. Не буду ждать. Готовьтесь к выходу. Я вас объявляю. (Оборачивается к залу.)
   Она (схватила его за локоть). Я вас умоляю!..
   О н. Не умоляйте! Пустите меня! (Выходит на авансцену.) Итак, следующим номером нашей программы будет номер, так сказать, вокального плана. И даже более: не просто вокальный, а, так сказать, каскадно-вокальный. Популярный дуэт из оперетты "Когда придет весна" замечательного композитора Штрауса под оригинальным заглавием "Знаю я одно прелестное местечко". Дуэт исполняет артистка нашей эстрады Клеопатра Пахомовна Перерубова-Пополамская. Попрошу! (Жестом приглашает исполнительницу.)
   Она (выходит с деланной улыбкой, "обаятельно" кланяется публике, но тут же отворачивается к конферансье и со злым лицом произносит). Я вам это попомню! Я на вас еще напишу и в местком и в дирекцию.
   Выходит аккомпаниаторша, садится за рояль.
   О н. Пишите куда хотите! (Зрителям.) У рояля концертмейстер Секлетея Рябых. (Уходит.)
   Она провожает его злобным взглядом и грозит кулаком. Затем снова "обаятельно" улыбается зрителям и дает знак аккомпаниаторше. Вступает музыка. Пошел отыгрыш. Зазвучала музыка к тексту куплета, но артистка молчит.
   Голос его (из-за кулис). Почему молчите? Она (отвечает кулисам). Потому что это текст моего партнера. А вот сейчас будет мой... (Вступает.) "И на балах, поверьте мне,
   Нужна опаска. Коварной может быть вполне Таинственная маска...".
   На сцену выбегает он в образе и гриме артиста-халтурщика: подтянутый нос, парик с зачесом на лысине, асимметричные брови. В руках чемоданчик.
   О н. Пардон, я, кажется, немножко опоздал.
   Она. Хорошее - немножко!
   О н. Продолжайте, Клеопатра Пахомовна, я сейчас, включусь. (Сел на стул, досгал из чемодана лаковые туфли, переобувается.)
   О н а. Я жду.
   О н. Сейчас, сейчас.
   О н а. И зрители ждут.
   О н. Одну минуточку... Маэстро, можете начинать.
   Аккомпаниаторша заиграла вступление.
   Пойте, пойте, я уже готов.
   Она. Как я буду петь, когда первый куплет ваш?!
   О н. Разве? Ну вот я и в порядке. (Встал рядом с ней.)
   Маэстро, можно еще раз отыгрыш?
   Музыка звучит снова.
   (Запевает.) Та-та-та-та-та-та... Звенят бубенчики.
   Она (дергает его за рукав). Что вы поете?!
   О н. А что?
   Она. Ведь надо: "Знаю я одно прелестное местечко"... Он. Разве?.. Ага. Тогда попрошу еще раз отыгрыш. (Выждав вступление, запел.)
   "Если б женихом я был,
   А вы - невестой, Вас бы наверняка пленил Мой жар уместный...
   Она (поет).
   И на балах, поверьте мне,
   Нужна опаска. Коварной может быть вполне
   Таинственная маска..." О н. Мммм... ммм... мы-мы-мы-мы-мы-мы-мэ... Она. Что вы мычите?
   Он (тихо). Слова забыл. Давно не исполнял это. Она. Хорош! (Запела.)
   "Знаю я одно прелестное местечко, Под горой лесок и маленькая речка. Там обычаю верны, Люди нежности полны И целуются в уста Возле каждого куста...". (Начала танец.)
   Он, путая текст, идет за ней в танце. Но и танец, очевидно, забыт им. Он путается. Она сердится, выправляет его движения. Кончается дело тем, что он наступает ей на ногу.
   О н. Пардон!
   Она. Изверг! Убийца! (Плача и хромая убегает за ку- лисы.)
   Он (спешит за ней). Честное слово, я нечаянно. (Зрителям.) Сию минуту, граждане. Мы еще вам споем и станцуем...
   Она (появилась из-за кулис, уже в своем образе). А помоему, не надо больше ни петь, ни танцевать так. Правильно я говорю?
   Он (в своем образе). Безусловно правильно!
   Кланяются зрителям. Уходят.
   1951 г.
   УБИРАЙСЯ ВОН!
   монолог
   - Значит, так. Я сам - строительный рабочий. Могу сказать, что с тысяча девятьсот тридцать шестого года имею строительное звание - штукатур. В настоящий момент работаю по шестому разряду. За тридцать с лишним лет стажа имею двадцать восемь благодарностей, девять почетных грамот, часы и медаль "За доблестный труд". Меня наша инженерша Наташа так и зовет: "доктор штукатурных наук". А как же? И вот, можете себе представить, этот самый "доктор" полез в драку по собственному желанию и где? - на своей работе! Сейчас все расскажу. Наша специальность - штукатурка - она чем опасная? На нас возлагается, если надо, замазать чужие грехи. Если что не так сделано, отремонтировано, построено, то сейчас зовут штукатура и командуют: валяй мажь! А замазать можно так, что сам черт не догадается, чего тут было раньше и чего там есть под штукатуркой. И вот месяца три тому назад присылают к нам в управление одного молодого товарища, который толькотолько окончил строительный техникум, и назначают его десятником: командовать целым взводом рабочих. Молодость сама по себе не беда. Дело в характере... А нам, знаете ли, попался такой гусь лапчатый. Эдакий барчук пролетарского происхождения. Юный граф с презрением на лице и кудрями на лбу и на затылке, как у дореволюционного дьякона. Штаны у него узкие с клешем и мозги - узкие, но уже без клеша. Работать он еще не умеет, но уже не желает. А командовать он готов, хотя и не знает, как и для чего. Поставили его на ремонт жилого дома. Халтурщику на ремонте, я говорю, вообще раздолье: хочешь - ремонтируй на самом деле; а хочешь - давай одну видимость ремонта... Вот наш Ряжкин, этот свежеиспеченный десятничек, распорядился кое-как, кое-чего, кое-где прилепитьприткнуть и приказывает нам - штукатурам: дескать, мажь, ребята! Я ему еще сказал: "Это ж, говорю, халтура; если моя старуха на этот ремонт дунет, так все рассьшлется, как от атомной бомбы". А Ряжкин даже глазом не повел. Повторяет распоряжение: "Мажь, и все!" А что сделаешь? - он ведь единоначальник! Ну, думаю, обожди, единоначальничек, ты у меня запоешь тенором... Ладно. Приходит время, и приезжает комиссия принимать нашу халтуру. Все идут в отремонтированный корпус. Я за ними, хотя меня никто не звал... Товарищ Ряжкин стоит у входа: "Прошу вас, пожалуйте, прошу вас, прошу... Эй!" - это он меня увидел. Но при комиссии ему особенно разоряться неудобно - так? Значит, он и со мной - за ручку... А председатель комиссии начинает уже осмотр: - Ну-ка, ну-ка, как вы освежили этот домишко?.. Ну, с виду оно - все прилично. И комиссия начинает улыбаться... Один член спрашивает: "А эта дверь куда ведет?" Я говорю: - В соседнюю комнату... Вот, пожалуйста... И легонько так берусь за круглую ручку двери... А ручка остается у меня в руке. Я этот фокус удумал еще заранее. Но на комиссию это производит "красивое" впечатление. Председатель многозначительно говорит "нда"... Десятник Ряжкин несколько зеленеет, но потом опять делается розовым. Думаю: "Ты у меня сегодня поработаешь хамелеоном: будешь еще менять цвета на собственной физии!.." - А как у вас насчет слышимости? - спрашивает председатель. Я моментально отзываюсь: - А вы сами попробуйте. Вот я уйду в ту комнату, а вы извольте произнести что-нибудь здесь своим нормальным голосом. И - шасть за дверь Председатель, не повышая тона, солидно задает мне вопрос: - Вы меня слышите? Я откликаюсь оттуда: - А как же? Я даже вас вижу! Ряжкин теперь бледнеет и чернеет. А комиссия спрашивает: - Как это так - видите?! - А через щелки. Наблюдайте: я к вам просунул палец... Вот другой... Вот третий... В общем, извиняюсь, но у меня лично на все щелки пальцев не хватает... Комиссия начинает смеяться. Товарищ Ряжкин, скорее, плачет. Одна молоденькая архитекторша, чтобы перебить настроение, произносит: - Как здесь олифой пахнет - ужас!.. Я говорю: - Олифой? Сейчас откроем окошко, проветрим! Но я знаю, какое окно надо открывать... Ка-а-ак я ударил по раме кулаком!.. Окно раскрылось, но куски рамы вылетели на улицу. А я говорю таким испуганным голосом : - Батюшки! Как же его теперь закрыть?.. Вот так открыл! Десятник Ряжкин снова меняет цвет кожи. Сперва синеет, потом становится цвета протухшей воблы. А наш управляющий стройконторой - он тоже был в комиссии - спрашивает: - Интересно, что вот эта стена - капитальная или нет? Между прочим, эту стену мне приказано было замазывать, что называется, по живому мясу. Она буквально у меня под правилом крошилась. А Ряжкин, когда я ему это показал, - спустил мне директивочку: "Ладно, ты пока мажь, а потом мы поставим подпорки". И, конечно, никаких подпорок никто не ставил. И потому я небрежной походкой, на глазах у комиссии, подхожу к стене, беру табуретку, которая осталась от маляров, и - бац! - табуреткой по стенке... Стена так и рухнула... Пылища пошла; крошка летит градом; люди отворачиваются, трут кулаками глаза, мигрют, чихают на разные голоса... Потом понемножку проясняются воздух и носоглотки, и сквозь дыру в стене видно голубое небо... двор... соседние корпуса... скверик на улице... Председатель комиссии говорит, задумчиво глядя в дыру: - Это что же - Евстафьев переулок или Рыбная улица?.. Ну, все ясно, поехали, товарищи! Вы спросите: чем дело кончилось? Сейчас доложу. На другой день утром, аккурат я раствор стал готовить, является Ряжкин ко мне. - Ты что же это, говорит, старый подхалим, натворил? Из-за тебя теперь всю работу заставляют переделывать заново! Я говорю: - Извиняюсь, так это из-за меня переделки? - Конечно, говорит, комиссия, безусловно, приняла бы, если бы не твои подвохи! Ну, тут я не выдержал. Как стукну мешалкой по ящику! - Ах ты мразь несчастная, халтурщик двадцатого разряда! Да как ты смеешь, подлец ты эдакий, обманом на работе заниматься?! Как, говорю, ты смеешь в нашем советском доме гнилую стенку ставить? Когда тебя еще на свете не было, мы с твоим отцом начали строить этот замечательный дом. В нашем великом доме каждый кирпич омыт кровью и потом советских людей. Ты, говорю, обманываешь народ, который совершил великую революцию рабочих и крестьян, который уничтожил беляков в гражданскую, расчехвостил фашистов в Отечественную; народ, который сегодня борется за мирную жизнь... От имени рабочего класса заявляю тебе: вон отсюда, дармоед паршивый! Вон, пока по шее мешалкой не получил! И кинулся я за ним, а он бежать. Совсем исчез со стройки... На другой день приказ вывесили: освободить Ряжкина от занимаемой должности. Говорят, он теперь на другую стройку устроился. Я думаю сходить в ту контору, проверить, как он там работает. Если опять тоже за ним наблюдается, я его непременно и с нового места выживу! Я ему легкого житья не дам нигде! Заставлю работать на совесть!