Страница:
Сэлиш опустил шкуру на входе в вигвам. Он быстро пошел к обелиску, возле которого божественному жениху в праздничных одеждах накладывали на лицо краску, которую Горо доставал из тыквенного сосуда.
Горо передал тыкву молодому воину.
– Ты пойдешь следом, – сказал он. – Жди здесь, пока я не пройду по Священной дорожке к племенному вигваму.
Когда Горо ушел по освещенной солнцем тропинке, Кирк, улыбаясь, сошел с обелиска, чтобы направиться к вигваму и Мэрамэни. Неожиданно Сэлиш встал перед ним, загораживая путь. Его лицо было искажено ненавистью.
– Убирайся с моей дороги, – проговорил Кирк.
– Кирк, даже если ты Бог, я не позволю этого союза, – Сэлиш выхватил кремневый нож. – Прежде чем я позволю, ты должен будешь убить меня.
– Я не хочу никого убивать, – сказал Кирк. Но Сэлиш уже набросился на него. Кирк увернулся от броска, но Сэлиш все же полоснул его ножом по щеке.
– Ты истекаешь кровью, Кирк. У Бога не может идти кровь! – Он бросился на Кирка с ножом, в от глазах было желание убить. Они схватились, но Кирк заставил его выронить нож. Сэлиш бросился на землю.
– Убей меня, Кирк! Убей меня сейчас! И я вернусь из мертвых, чтобы подтвердить людям, что ты не Бог!
Кирк посмотрел на обезумевшее лицо у своих ног. Заткнув нож за пояс, он переступил через распростертое тело и двинулся по тропинке. Навязанная ему роль Бога имела свои отрицательные стороны. Но она же принесла ему Мэрамэни. При мысли о ней он ускорил шаги по направлению к вигваму.
Двое воинов приветствовали его у входа. Величественный плащ из перьев был наброшен ему на плечи. Мэрамэни подошла к нему, и он, как ему было велено, обхватил ее своим плащом, чтобы символизировать единство. Горо ударил в каменный колокол деревянной колотушкой. Народ закричал от восторга. Бусины затрещали в тыквах, там-тамы звучали все громче и громче. Мэрамэни, выскользнув из-под плаща, выбежала из вигвама. У входа она остановилась и оглянулась на него, ее украшенное короной из цветов лицо сияло от радости. На этот раз Кирку не нужны были инструкции. Он устремился за ней, его плащ из перьев летел вслед за ним.
Она добежала до соснового леса, когда он поймал ее. Она упала на мягкую постель из пахучих игл, и он последовал за ней…
Он полюбил эти сосновые леса. Было настоящим счастьем помогать Мэрамэни собирать хрупкие сучья для огня в их лечебном вигваме. Он любил Мэрамэни, но иногда ее черные глаза смотрели слишком глубоко.
Однажды они лежали, обнявшись возле ямы с костром, когда она подняла голову и сказала:
– С каждым днем я все сильнее люблю тебя. Но ты…
Он поцеловал ее.
– Это все сны, – сказал он.
– Я думала, это все прошло. Я думала, ты больше не высматриваешь в небе странный вигвам.
Он отпустил ее.
– Знаешь, сны вернулись. Я опять видел лица. Даже в дневное время я их вижу. Они едва различимые, но я чувствую, что знаю их. Я чувствую, что мое место рядом с ними. Не здесь, не здесь. Я не имею права на все это счастье.
Она улыбнулась, глядя на его встревоженное лицо.
– У меня есть подарок для тебя. Я ношу твоего ребенка, Кирк.
Его охватило чувство невыразимой нежности. Лицо его просветлело. Он привлек ее к себе.
Снова без стука Мак-Кой вошел в каюту Спока.
– Мне казалось, что я велел тебе явиться в изолятор, – сказал он с раздражением.
Спок едва взглянул на него, оторвавшись от своего маленького компьютера.
– Не время, – сказал он. – Мне нужно расшифровать эти символы на обелиске. Мне кажется, что это высокопрогрессивная форма кодирования.
– Вы пытаетесь сделать это с тех самых пор как мы повернули обратно к планете. Это уже пятьдесят восемь дней!
Спок провел рукой по усталым глазам, словно для того, чтобы стереть туман перед ними. Он очень осунулся.
– Я знаю об этом, доктор. Я также знаю, что у нас есть не более четырех часов, чтобы провести поиски, когда мы достигнем планеты. Я чувствую, что эти символы – это ключ.
– Вы не расшифруете их, если будете так истязать себя! – Мак-Кой перешел на спокойный тон уговоров. – Спок, вы в последние недели едва ли ели и спали. Если вы не дадите себе отдыха, скорее всего, вы свалитесь.
– Я не голоден, доктор. А в стрессовом состоянии мы, вулканиты, можем обходиться без сна в течение нескольких недель.
Мак-Кой направил на него свой медицинский трикодер. Уставившись на него, он сказал:
– Ну, надо сказать, что ваш вулканический обмен веществ настолько низок, что его едва ли можно измерить. А что касается давления этой зеленой ледяной воды в ваших венах, которую вы называете кровью…
Чтобы выпрямиться, Споку пришлось опереться на консоль.
– Мое физическое состояние не имеет значения. Важен обелиск.
– Мой диагноз – истощение, вызванное усталостью и чувством вины. Да, вины. Вы вините себя за то, что корабль пострадал. – Мак-Кой потряс Спока за плечо. – Послушайте меня! Вы приняли решение! Джим принял бы то же решение. Я предписываю вам отдых. Мне нужно позвать охранников, чтобы силой заставить вас подчиниться.
Спок отрицательно покачал головой. Он нетвердой походкой направился к своей койке и лег на нее. Но не успел удовлетворенный Мак-Кой закрыть за собой дверь, как он снова встал и вернулся к компьютеру.
Кирк пытался улучшить освещение вигвама, сконструировав примитивную лампу. Но Мэрамэни никак не могла понять назначение фитиля.
– Она превратит ночь в день? – с удивлением спросила она. – И я смогу больше готовить и за… за…
– Заготавливать пищу, – сказал Кирк.
– На случай голода. – Они улыбнулись друг другу. – А, – сказала она, – вот зачем ты делаешь лампу: чтобы я вечно готовила.
Его смех внезапно оборвался. Лицо Мэрамэни напряглось от страха. Порыв ветра рванул дверь вигвама.
– Чего ты боишься? – спросил он. – Это просто ветер.
– Мэрамэни – глупая девчонка, – сказала она. – Нечего бояться. Ты рядом. – Но она подошла к двери вигвама и с опаской посмотрела на небо. Затем вернулась. – Пора идти в храм, Кирк. Люди будут там ждать тебя.
– Зачем?
– Чтобы ты спас их, – просто ответила она.
– Ветер не может причинить им вреда. – Но тревога на ее лице не проходила.
– Ветер – это только начало, – сказала она. – Скоро он превратится в ураган, и река вздуется. Затем небо потемнеет и земля затрясется. Только ты можешь спасти нас.
– Я ничего не могу сделать с ветром и небом.
Она выхватила у него лампу и, схватив его за руку, потянула к дверям.
– Идем, Кирк. Ты должен пойти.
Чувство опасности внезапно навалилось на него.
– Мэрамэни, подожди.
Она сильнее потянула его, ее страх нарастал.
– Мы должны успеть, пока не слишком поздно! Ты должен войти в храм и заставить сиять синее пламя.
Кирк уставился на нее, беспомощный и непонимающий.
– Но я не знаю, как попасть внутрь храма!
– Ты – Бог!
Он грубо схватил ее за плечи.
– Я не Бог. Я человек, просто человек!
Она отшатнулась от него.
– Нет! Нет! Ты – Бог, Кирк.
– Посмотри на меня, – сказал он, – и послушай. Я не Бог. Если ты можешь любить только Бога, ты не можешь любить меня. Я повторяю снова – я не Бог.
Она обхватила его шею руками, покрывая лицо страстными поцелуями.
– Тогда это нужно хранить в секрете! Если ты не Бог, люди убьют тебя!
Еще более яростный порыв ветра потряс стены вигвама. Мэрамэни закричала:
– Ты должен поговорить с людьми, или они скажут, что ты не Бог. Идем, Кирк, идем.
Племя собралось около центрального вигвама. Под порывами поднимающегося ветра щиты, копья, ножи были сброшены со стен. Женщины кричали, прижимая к себе детей, пряча их под груды шкур. Сэлиш пробился сквозь обезумевшую толпу и встал напротив Кирка.
– Почему ты не в храме, Кирк? Скоро земля начнет дрожать!
– Мы все пойдем в пещеры, – сказал Кирк.
– В пещеры! – закричал Сэлиш. – Это все, что Бог может сделать для своего народа?
Горо заговорил:
– Когда земля дрожит, даже самые глубокие пещеры небезопасны, Кирк. Ты должен пробудить дух храма, или мы все погибнем.
– Чего ты ждешь, Бог? – спросил Сэлиш.
Кирк освободился от Мэрамэни и сказал Горо:
– Позаботьтесь о ней. Я пойду в храм.
Снаружи штормовой ветер забил дыхание. Где-то слева от него рухнула сосна. Гром гремел над горизонтом, как непрерывная канонада. Небо быстро темнело. Сучья хлестали его по лицу, когда он, полуслепой, пробирался по стершейся тропинке к обелиску. Загадочная башня ничего не говорила ему. Таинственные надписи хранили свои секреты надежно, как всегда. Кирк ударил кулаком по твердому металлу, крича:
– Я – Кирк! Я пришел. Откройся мне!
Слова тонули в завываниях глухого ко всему ветра.
Мак-Кой резко остановился у входа в каюту Спока.
Порывы неземной музыки доносились из каюты. "Может, я спятил, – подумал Мак-Кой. – Или может быть, я мертв, попал в рай и слышу небесную музыку." Но то не была небесная музыка. Эта музыка исходила из странной сферы. Спок, склонившись над компьютером, бренчал на ней, его лицо было искажено от напряжения.
– Я прописал вам сон, – сказал Мак-Кой.
– Неверно, доктор. Вы прописали отдых. – Музыкант оторвался от своего инструмента. – Символы на обелиске – это не буквы. Это музыкальные ноты.
– Вы имеете в виду песню?
– В каком-то смысле. Некоторые культуры, произошедшие от нашей, вулканической, пользуются музыкальными нотами вместо слов. Тона строго соответствуют алфавиту. – Он отложил арфу в сторону. – Обелиск – это знак, оставленный высшей расой на этой планете. Очевидно, они пролетали по галактике, спасая примитивные культуры, которым грозило вымирание. И "переселяли" их туда, где они могли жить и расти.
– Хорошо, – сказал Мак-Кой. – Я должен признать, что всегда поражался тому, как много гуманоидов разбросано по этой галактике.
– Я тоже. Я думаю, что "Сохранники" отчитывались об их количестве.
– Тогда эти "Сохранники", должно быть, оставили обелиск на планете, как отклонитель астероидов.
Спок кивнул.
– С ним что-то случилось.
– Тогда мы должны спасти его. Иначе…
– Именно, доктор.
Земля вокруг обелиска дрожала. Люди, обезумевшие от страха, сбежались к своему храму в последней надежде на спасение. Кирк, прислонившись к нему спиной, стирал кровь со своей щеки, куда его ударило камнем.
– Фальшивый Бог, умри!
Это был Сэлиш. Как будто его крик, полный ненависти, был словами, которых все ждали, толпа разразилась негодующими возгласами.
– Умри, лжец, умри! Умри, как все мы умрем! – Мужчины наклонялись за камнями. Горо крикнул:
– Самозванец! Лжец!
Мэрамэни, раскинув руки, бросилась к Кирку:
– Нет! Нет! Вы ошибаетесь! Он может спасти вас!
Кирк оттолкнул ее в сторону.
– Ты не сможешь помочь мне. Вернись к ним, Мэрамэни! Вернись к ним! – Сэлиш вылетел из толпы и схватил ее.
– Кирк! Кирк! Я твоя! – Она вырвалась из рук Сэлиша и бросилась обратно к Кирку.
– Тогда ты умрешь тоже! Вместе с твоим ложным Богом!
Он ударил ее камнем. Она упала. Посыпался град камней. Она, опершись на локти, подползла к Кирку. Прежде чем он успел поднять ее, чтобы прикрыть своим телом, Сэлиш бросил еще один камень и ударил ее в живот.
– Мэрамэни, – Кирк бросился на колени рядом с ней. Толпа приблизилась к нему, чтобы убить. Внезапно у постамента обелиска появилось сияние. Индейцы отхлынули, все еще сжимая камни в руках, и Спок и Мак-Кой в своей униформе материализовались по обеим сторонам стоящего на коленях Кирка.
– Кирк, Кирк…
Мак-Кой наклонился над Мэрамэни.
– Мне нужна медсестра Чапел, – коротко сказал он Споку.
Коммуникатор вулканита был наготове.
– Доставьте сюда медсестру Чапел с дополнительным набором хирургических инструментов, мистер Скотти.
Кирк попытался встать, ему слегка помог Мак-Кой:
– Спокойно, Джим. Спокойно.
– Моя жена, моя жена, что с ней?
– Жена? – Спок посмотрел на Мак-Коя. – Доктор, он бредит?
– Джим!
– Мэрамэни, – прошептал Кирк. Он посмотрел на ее лицо и закрыл глаза.
Медсестра "Энтерпрайза" отошла от измученного тела индианки и приблизилась к Мак-Кою, который проводил последние диагностические пассы над неподвижным телом Кирка.
– Он не узнает нас, – сказала она.
Спок подошел к Мэрамэни.
– Медсестра дала тебе лекарство, чтобы облегчить боль. Почему люди пытались забросать тебя камнями?
– Кирк не знал, как попасть обратно в храм.
– Конечно, – сказал Спок. – Он ведь не оттуда.
Она подняла голову.
– Нет, оттуда. Я видела, как он выходил из храма.
Спок задумчиво посмотрел на нее. Затем он заговорил с Мак-Коем.
– Что с капитаном, доктор?
– Мозг не поврежден. Функционирует все, кроме его памяти.
– Вы можете помочь ему?
– На это потребуется время.
– Вот как раз времени у нас и нет, доктор. – Он заговорил в коммуникатор. – Говорит Спок. Вызываю мистера Зулу.
– Доклад о курсе полета, сэр. До конца безопасного времени остается шестьдесят пять минут.
– Доклад принял, – он повернулся к Кирку. – Как вы думаете, он достаточно силен для слияния с мозгом вулканита, доктор?
– У нас нет выбора, – сказал Мак-Кой.
Спок наклонился, чтобы взять в ладони голову Кирка. Он заговорил очень медленно, но энергично, не сводя глаз с Кирка.
– Я – Спок, – сказал он отчетливо. – Вы – Джеймс Кирк. Наши мысли бегут навстречу друг другу, ближе – Его лицо было напряженным и сосредоточенным, казалось, что он испытывает боль. – Ближе, Джеймс Кирк, ближе, ближе…
Кирк застонал:
– Нет, нет, Мэрамэни!
Спок усилил давление на виски Кирка, как будто он хотел физически добраться до его утраченной памяти. Он закрыл глаза, все его силы сконцентрировались на этой борьбе.
– Ближе, Джеймс Кирк, ближе…
Он внезапно хрипло вскрикнул от боли, а тело Кирка дернулось. Спок тяжело дышал, его голос стал похож на голос одержимого в трансе.
– Я – Кирк. Я – Бог металлической башни. Я – Кирк… Я – Кирк. Я…
В это время кто-то позвал:
– Спок! Спок!
Он отнял руки от висков Кирка, от лицо было искажено.
– В чем дело?
– Он слишком сильная личность, доктор. И это не сработало, – с отчаянием сказал Мак-Кой.
В это время глаза Кирка раскрылись, в них была полная осмысленность. Он сел. Затем произнес:
– Это сработало. Спасибо вам, мистер Спок.
– Капитан, вы были внутри обелиска?
– Да. Похоже, он набит научным оборудованием.
– Тогда это огромный дефлектор, капитан. Нам необходимо попасть внутрь него, немедленно.
– Ключ может быть в этих символах, – сказал Кирк. – Если бы мы только могли расшифровать их.
– Это музыкальные ноты, капитан.
– Вы имеете в виду, что войти можно, лишь сыграв ноты на каком-нибудь музыкальном инструменте?
– Это один способ. Другой способ – это расставить определенные тональности в определенной последовательности.
Кирк попросил:
– Дайте мне ваш коммуникатор, мистер Спок. – Он подождал минуту. – Полное внимание! Я, должно быть, нечаянно задействовал его в тот раз, когда связывался с кораблем, чтобы попросить Скотти поднять нас на борт!
– Если бы вы только могли вспомнить свои слова, капитан.
– Давайте попробуем. Это было: "Кирк вызывает "Энтерпрайз". А Скотти ответил: "Есть, капитан."
Тщательно отполированная плита обелиска скользнула в сторону. Когда Спок ступил внутрь вместе с ним, Кирк бросил взгляд на Мэрамэни.
– Боунс, останься с ней.
Внутри обелиска была абсолютная тишина. Во время изучения покрытой кнопками панели. Спок сказал:
– Судя по положению этой кнопки, именно она должна приводить в действие механизм дефлектора.
– Осторожно! – предупредил Кирк. – Я нажал одну кнопку, и луч, который вылетел после этого, парализовал мою память.
– Возможно, это был информационный луч, нажатый не по правилам.
– Посмотрите, Спок. Вон там, на другой стороне подвала, еще символы, наподобие тех, что снаружи башни. Ты можешь прочитать их?
Спок кивнул:
– У меня прекрасная память на музыкальные ноты, капитан.
– Тогда действуйте, мистер Спок!
Вулканит нажал три нижние кнопки в быстрой последовательности. Высоко над ними в бурлящей темноте блеснула широкая полоса радужного пламени, которое вырывалось из вершины башни, словно огромный меч. Раздался страшный взрыв, который оглушил их даже под землей.
– Это был звук дефлекции, капитан. Астероид отклонен.
Спок был прав. Они выбрались из обелиска. Было спокойно, свежо и безветренно. Небо посветлело и стало чисто голубым.
Кирк опустился на колени возле Мэрамэни:
– Как она, Боунс?
– Она была беременна, у нее серьезные внутренние травмы, Джим.
– Она выживет?
Ответ был написан на лице Мак-Коя. Кирк качнулся, пытаясь овладеть собой. Мэрамэни, с бескровным лицом открыла глаза и узнала его.
– Кирк. Это – правда. Ты спасен.
– Так же, как и твои люди, – сказал Кирк.
– Я знала, что ты спасешь их, мой вождь. Мы будем жить долго и счастливо. Я рожу тебе много сильных сыновей. И буду всегда любить тебя.
– А я буду любить тебя, – сказал он. Он поцеловал ее, и она сказала, слабея:
– Каждый поцелуй, как первый.
Ее голос прервался на последнем слове. Рука, лежавшая на его руке, упала.
Он наклонился и поцеловал ее мертвое лицо.
Мак-Кой положил руку на его плечо.
– Все кончено, Джим. Но мы все же сохранили для них этот прекрасный мир.
Горо передал тыкву молодому воину.
– Ты пойдешь следом, – сказал он. – Жди здесь, пока я не пройду по Священной дорожке к племенному вигваму.
Когда Горо ушел по освещенной солнцем тропинке, Кирк, улыбаясь, сошел с обелиска, чтобы направиться к вигваму и Мэрамэни. Неожиданно Сэлиш встал перед ним, загораживая путь. Его лицо было искажено ненавистью.
– Убирайся с моей дороги, – проговорил Кирк.
– Кирк, даже если ты Бог, я не позволю этого союза, – Сэлиш выхватил кремневый нож. – Прежде чем я позволю, ты должен будешь убить меня.
– Я не хочу никого убивать, – сказал Кирк. Но Сэлиш уже набросился на него. Кирк увернулся от броска, но Сэлиш все же полоснул его ножом по щеке.
– Ты истекаешь кровью, Кирк. У Бога не может идти кровь! – Он бросился на Кирка с ножом, в от глазах было желание убить. Они схватились, но Кирк заставил его выронить нож. Сэлиш бросился на землю.
– Убей меня, Кирк! Убей меня сейчас! И я вернусь из мертвых, чтобы подтвердить людям, что ты не Бог!
Кирк посмотрел на обезумевшее лицо у своих ног. Заткнув нож за пояс, он переступил через распростертое тело и двинулся по тропинке. Навязанная ему роль Бога имела свои отрицательные стороны. Но она же принесла ему Мэрамэни. При мысли о ней он ускорил шаги по направлению к вигваму.
Двое воинов приветствовали его у входа. Величественный плащ из перьев был наброшен ему на плечи. Мэрамэни подошла к нему, и он, как ему было велено, обхватил ее своим плащом, чтобы символизировать единство. Горо ударил в каменный колокол деревянной колотушкой. Народ закричал от восторга. Бусины затрещали в тыквах, там-тамы звучали все громче и громче. Мэрамэни, выскользнув из-под плаща, выбежала из вигвама. У входа она остановилась и оглянулась на него, ее украшенное короной из цветов лицо сияло от радости. На этот раз Кирку не нужны были инструкции. Он устремился за ней, его плащ из перьев летел вслед за ним.
Она добежала до соснового леса, когда он поймал ее. Она упала на мягкую постель из пахучих игл, и он последовал за ней…
Он полюбил эти сосновые леса. Было настоящим счастьем помогать Мэрамэни собирать хрупкие сучья для огня в их лечебном вигваме. Он любил Мэрамэни, но иногда ее черные глаза смотрели слишком глубоко.
Однажды они лежали, обнявшись возле ямы с костром, когда она подняла голову и сказала:
– С каждым днем я все сильнее люблю тебя. Но ты…
Он поцеловал ее.
– Это все сны, – сказал он.
– Я думала, это все прошло. Я думала, ты больше не высматриваешь в небе странный вигвам.
Он отпустил ее.
– Знаешь, сны вернулись. Я опять видел лица. Даже в дневное время я их вижу. Они едва различимые, но я чувствую, что знаю их. Я чувствую, что мое место рядом с ними. Не здесь, не здесь. Я не имею права на все это счастье.
Она улыбнулась, глядя на его встревоженное лицо.
– У меня есть подарок для тебя. Я ношу твоего ребенка, Кирк.
Его охватило чувство невыразимой нежности. Лицо его просветлело. Он привлек ее к себе.
Снова без стука Мак-Кой вошел в каюту Спока.
– Мне казалось, что я велел тебе явиться в изолятор, – сказал он с раздражением.
Спок едва взглянул на него, оторвавшись от своего маленького компьютера.
– Не время, – сказал он. – Мне нужно расшифровать эти символы на обелиске. Мне кажется, что это высокопрогрессивная форма кодирования.
– Вы пытаетесь сделать это с тех самых пор как мы повернули обратно к планете. Это уже пятьдесят восемь дней!
Спок провел рукой по усталым глазам, словно для того, чтобы стереть туман перед ними. Он очень осунулся.
– Я знаю об этом, доктор. Я также знаю, что у нас есть не более четырех часов, чтобы провести поиски, когда мы достигнем планеты. Я чувствую, что эти символы – это ключ.
– Вы не расшифруете их, если будете так истязать себя! – Мак-Кой перешел на спокойный тон уговоров. – Спок, вы в последние недели едва ли ели и спали. Если вы не дадите себе отдыха, скорее всего, вы свалитесь.
– Я не голоден, доктор. А в стрессовом состоянии мы, вулканиты, можем обходиться без сна в течение нескольких недель.
Мак-Кой направил на него свой медицинский трикодер. Уставившись на него, он сказал:
– Ну, надо сказать, что ваш вулканический обмен веществ настолько низок, что его едва ли можно измерить. А что касается давления этой зеленой ледяной воды в ваших венах, которую вы называете кровью…
Чтобы выпрямиться, Споку пришлось опереться на консоль.
– Мое физическое состояние не имеет значения. Важен обелиск.
– Мой диагноз – истощение, вызванное усталостью и чувством вины. Да, вины. Вы вините себя за то, что корабль пострадал. – Мак-Кой потряс Спока за плечо. – Послушайте меня! Вы приняли решение! Джим принял бы то же решение. Я предписываю вам отдых. Мне нужно позвать охранников, чтобы силой заставить вас подчиниться.
Спок отрицательно покачал головой. Он нетвердой походкой направился к своей койке и лег на нее. Но не успел удовлетворенный Мак-Кой закрыть за собой дверь, как он снова встал и вернулся к компьютеру.
Кирк пытался улучшить освещение вигвама, сконструировав примитивную лампу. Но Мэрамэни никак не могла понять назначение фитиля.
– Она превратит ночь в день? – с удивлением спросила она. – И я смогу больше готовить и за… за…
– Заготавливать пищу, – сказал Кирк.
– На случай голода. – Они улыбнулись друг другу. – А, – сказала она, – вот зачем ты делаешь лампу: чтобы я вечно готовила.
Его смех внезапно оборвался. Лицо Мэрамэни напряглось от страха. Порыв ветра рванул дверь вигвама.
– Чего ты боишься? – спросил он. – Это просто ветер.
– Мэрамэни – глупая девчонка, – сказала она. – Нечего бояться. Ты рядом. – Но она подошла к двери вигвама и с опаской посмотрела на небо. Затем вернулась. – Пора идти в храм, Кирк. Люди будут там ждать тебя.
– Зачем?
– Чтобы ты спас их, – просто ответила она.
– Ветер не может причинить им вреда. – Но тревога на ее лице не проходила.
– Ветер – это только начало, – сказала она. – Скоро он превратится в ураган, и река вздуется. Затем небо потемнеет и земля затрясется. Только ты можешь спасти нас.
– Я ничего не могу сделать с ветром и небом.
Она выхватила у него лампу и, схватив его за руку, потянула к дверям.
– Идем, Кирк. Ты должен пойти.
Чувство опасности внезапно навалилось на него.
– Мэрамэни, подожди.
Она сильнее потянула его, ее страх нарастал.
– Мы должны успеть, пока не слишком поздно! Ты должен войти в храм и заставить сиять синее пламя.
Кирк уставился на нее, беспомощный и непонимающий.
– Но я не знаю, как попасть внутрь храма!
– Ты – Бог!
Он грубо схватил ее за плечи.
– Я не Бог. Я человек, просто человек!
Она отшатнулась от него.
– Нет! Нет! Ты – Бог, Кирк.
– Посмотри на меня, – сказал он, – и послушай. Я не Бог. Если ты можешь любить только Бога, ты не можешь любить меня. Я повторяю снова – я не Бог.
Она обхватила его шею руками, покрывая лицо страстными поцелуями.
– Тогда это нужно хранить в секрете! Если ты не Бог, люди убьют тебя!
Еще более яростный порыв ветра потряс стены вигвама. Мэрамэни закричала:
– Ты должен поговорить с людьми, или они скажут, что ты не Бог. Идем, Кирк, идем.
Племя собралось около центрального вигвама. Под порывами поднимающегося ветра щиты, копья, ножи были сброшены со стен. Женщины кричали, прижимая к себе детей, пряча их под груды шкур. Сэлиш пробился сквозь обезумевшую толпу и встал напротив Кирка.
– Почему ты не в храме, Кирк? Скоро земля начнет дрожать!
– Мы все пойдем в пещеры, – сказал Кирк.
– В пещеры! – закричал Сэлиш. – Это все, что Бог может сделать для своего народа?
Горо заговорил:
– Когда земля дрожит, даже самые глубокие пещеры небезопасны, Кирк. Ты должен пробудить дух храма, или мы все погибнем.
– Чего ты ждешь, Бог? – спросил Сэлиш.
Кирк освободился от Мэрамэни и сказал Горо:
– Позаботьтесь о ней. Я пойду в храм.
Снаружи штормовой ветер забил дыхание. Где-то слева от него рухнула сосна. Гром гремел над горизонтом, как непрерывная канонада. Небо быстро темнело. Сучья хлестали его по лицу, когда он, полуслепой, пробирался по стершейся тропинке к обелиску. Загадочная башня ничего не говорила ему. Таинственные надписи хранили свои секреты надежно, как всегда. Кирк ударил кулаком по твердому металлу, крича:
– Я – Кирк! Я пришел. Откройся мне!
Слова тонули в завываниях глухого ко всему ветра.
Мак-Кой резко остановился у входа в каюту Спока.
Порывы неземной музыки доносились из каюты. "Может, я спятил, – подумал Мак-Кой. – Или может быть, я мертв, попал в рай и слышу небесную музыку." Но то не была небесная музыка. Эта музыка исходила из странной сферы. Спок, склонившись над компьютером, бренчал на ней, его лицо было искажено от напряжения.
– Я прописал вам сон, – сказал Мак-Кой.
– Неверно, доктор. Вы прописали отдых. – Музыкант оторвался от своего инструмента. – Символы на обелиске – это не буквы. Это музыкальные ноты.
– Вы имеете в виду песню?
– В каком-то смысле. Некоторые культуры, произошедшие от нашей, вулканической, пользуются музыкальными нотами вместо слов. Тона строго соответствуют алфавиту. – Он отложил арфу в сторону. – Обелиск – это знак, оставленный высшей расой на этой планете. Очевидно, они пролетали по галактике, спасая примитивные культуры, которым грозило вымирание. И "переселяли" их туда, где они могли жить и расти.
– Хорошо, – сказал Мак-Кой. – Я должен признать, что всегда поражался тому, как много гуманоидов разбросано по этой галактике.
– Я тоже. Я думаю, что "Сохранники" отчитывались об их количестве.
– Тогда эти "Сохранники", должно быть, оставили обелиск на планете, как отклонитель астероидов.
Спок кивнул.
– С ним что-то случилось.
– Тогда мы должны спасти его. Иначе…
– Именно, доктор.
Земля вокруг обелиска дрожала. Люди, обезумевшие от страха, сбежались к своему храму в последней надежде на спасение. Кирк, прислонившись к нему спиной, стирал кровь со своей щеки, куда его ударило камнем.
– Фальшивый Бог, умри!
Это был Сэлиш. Как будто его крик, полный ненависти, был словами, которых все ждали, толпа разразилась негодующими возгласами.
– Умри, лжец, умри! Умри, как все мы умрем! – Мужчины наклонялись за камнями. Горо крикнул:
– Самозванец! Лжец!
Мэрамэни, раскинув руки, бросилась к Кирку:
– Нет! Нет! Вы ошибаетесь! Он может спасти вас!
Кирк оттолкнул ее в сторону.
– Ты не сможешь помочь мне. Вернись к ним, Мэрамэни! Вернись к ним! – Сэлиш вылетел из толпы и схватил ее.
– Кирк! Кирк! Я твоя! – Она вырвалась из рук Сэлиша и бросилась обратно к Кирку.
– Тогда ты умрешь тоже! Вместе с твоим ложным Богом!
Он ударил ее камнем. Она упала. Посыпался град камней. Она, опершись на локти, подползла к Кирку. Прежде чем он успел поднять ее, чтобы прикрыть своим телом, Сэлиш бросил еще один камень и ударил ее в живот.
– Мэрамэни, – Кирк бросился на колени рядом с ней. Толпа приблизилась к нему, чтобы убить. Внезапно у постамента обелиска появилось сияние. Индейцы отхлынули, все еще сжимая камни в руках, и Спок и Мак-Кой в своей униформе материализовались по обеим сторонам стоящего на коленях Кирка.
– Кирк, Кирк…
Мак-Кой наклонился над Мэрамэни.
– Мне нужна медсестра Чапел, – коротко сказал он Споку.
Коммуникатор вулканита был наготове.
– Доставьте сюда медсестру Чапел с дополнительным набором хирургических инструментов, мистер Скотти.
Кирк попытался встать, ему слегка помог Мак-Кой:
– Спокойно, Джим. Спокойно.
– Моя жена, моя жена, что с ней?
– Жена? – Спок посмотрел на Мак-Коя. – Доктор, он бредит?
– Джим!
– Мэрамэни, – прошептал Кирк. Он посмотрел на ее лицо и закрыл глаза.
Медсестра "Энтерпрайза" отошла от измученного тела индианки и приблизилась к Мак-Кою, который проводил последние диагностические пассы над неподвижным телом Кирка.
– Он не узнает нас, – сказала она.
Спок подошел к Мэрамэни.
– Медсестра дала тебе лекарство, чтобы облегчить боль. Почему люди пытались забросать тебя камнями?
– Кирк не знал, как попасть обратно в храм.
– Конечно, – сказал Спок. – Он ведь не оттуда.
Она подняла голову.
– Нет, оттуда. Я видела, как он выходил из храма.
Спок задумчиво посмотрел на нее. Затем он заговорил с Мак-Коем.
– Что с капитаном, доктор?
– Мозг не поврежден. Функционирует все, кроме его памяти.
– Вы можете помочь ему?
– На это потребуется время.
– Вот как раз времени у нас и нет, доктор. – Он заговорил в коммуникатор. – Говорит Спок. Вызываю мистера Зулу.
– Доклад о курсе полета, сэр. До конца безопасного времени остается шестьдесят пять минут.
– Доклад принял, – он повернулся к Кирку. – Как вы думаете, он достаточно силен для слияния с мозгом вулканита, доктор?
– У нас нет выбора, – сказал Мак-Кой.
Спок наклонился, чтобы взять в ладони голову Кирка. Он заговорил очень медленно, но энергично, не сводя глаз с Кирка.
– Я – Спок, – сказал он отчетливо. – Вы – Джеймс Кирк. Наши мысли бегут навстречу друг другу, ближе – Его лицо было напряженным и сосредоточенным, казалось, что он испытывает боль. – Ближе, Джеймс Кирк, ближе, ближе…
Кирк застонал:
– Нет, нет, Мэрамэни!
Спок усилил давление на виски Кирка, как будто он хотел физически добраться до его утраченной памяти. Он закрыл глаза, все его силы сконцентрировались на этой борьбе.
– Ближе, Джеймс Кирк, ближе…
Он внезапно хрипло вскрикнул от боли, а тело Кирка дернулось. Спок тяжело дышал, его голос стал похож на голос одержимого в трансе.
– Я – Кирк. Я – Бог металлической башни. Я – Кирк… Я – Кирк. Я…
В это время кто-то позвал:
– Спок! Спок!
Он отнял руки от висков Кирка, от лицо было искажено.
– В чем дело?
– Он слишком сильная личность, доктор. И это не сработало, – с отчаянием сказал Мак-Кой.
В это время глаза Кирка раскрылись, в них была полная осмысленность. Он сел. Затем произнес:
– Это сработало. Спасибо вам, мистер Спок.
– Капитан, вы были внутри обелиска?
– Да. Похоже, он набит научным оборудованием.
– Тогда это огромный дефлектор, капитан. Нам необходимо попасть внутрь него, немедленно.
– Ключ может быть в этих символах, – сказал Кирк. – Если бы мы только могли расшифровать их.
– Это музыкальные ноты, капитан.
– Вы имеете в виду, что войти можно, лишь сыграв ноты на каком-нибудь музыкальном инструменте?
– Это один способ. Другой способ – это расставить определенные тональности в определенной последовательности.
Кирк попросил:
– Дайте мне ваш коммуникатор, мистер Спок. – Он подождал минуту. – Полное внимание! Я, должно быть, нечаянно задействовал его в тот раз, когда связывался с кораблем, чтобы попросить Скотти поднять нас на борт!
– Если бы вы только могли вспомнить свои слова, капитан.
– Давайте попробуем. Это было: "Кирк вызывает "Энтерпрайз". А Скотти ответил: "Есть, капитан."
Тщательно отполированная плита обелиска скользнула в сторону. Когда Спок ступил внутрь вместе с ним, Кирк бросил взгляд на Мэрамэни.
– Боунс, останься с ней.
Внутри обелиска была абсолютная тишина. Во время изучения покрытой кнопками панели. Спок сказал:
– Судя по положению этой кнопки, именно она должна приводить в действие механизм дефлектора.
– Осторожно! – предупредил Кирк. – Я нажал одну кнопку, и луч, который вылетел после этого, парализовал мою память.
– Возможно, это был информационный луч, нажатый не по правилам.
– Посмотрите, Спок. Вон там, на другой стороне подвала, еще символы, наподобие тех, что снаружи башни. Ты можешь прочитать их?
Спок кивнул:
– У меня прекрасная память на музыкальные ноты, капитан.
– Тогда действуйте, мистер Спок!
Вулканит нажал три нижние кнопки в быстрой последовательности. Высоко над ними в бурлящей темноте блеснула широкая полоса радужного пламени, которое вырывалось из вершины башни, словно огромный меч. Раздался страшный взрыв, который оглушил их даже под землей.
– Это был звук дефлекции, капитан. Астероид отклонен.
Спок был прав. Они выбрались из обелиска. Было спокойно, свежо и безветренно. Небо посветлело и стало чисто голубым.
Кирк опустился на колени возле Мэрамэни:
– Как она, Боунс?
– Она была беременна, у нее серьезные внутренние травмы, Джим.
– Она выживет?
Ответ был написан на лице Мак-Коя. Кирк качнулся, пытаясь овладеть собой. Мэрамэни, с бескровным лицом открыла глаза и узнала его.
– Кирк. Это – правда. Ты спасен.
– Так же, как и твои люди, – сказал Кирк.
– Я знала, что ты спасешь их, мой вождь. Мы будем жить долго и счастливо. Я рожу тебе много сильных сыновей. И буду всегда любить тебя.
– А я буду любить тебя, – сказал он. Он поцеловал ее, и она сказала, слабея:
– Каждый поцелуй, как первый.
Ее голос прервался на последнем слове. Рука, лежавшая на его руке, упала.
Он наклонился и поцеловал ее мертвое лицо.
Мак-Кой положил руку на его плечо.
– Все кончено, Джим. Но мы все же сохранили для них этот прекрасный мир.