Страница:
- Этого графа,- сказал Фома,- за различные неподобающие действия его собственный отец, граф Осцилло-старший, лишил не только наследства, но и наследственности. - Фома,- сказала Лита. садясь в кровати.- Разъясни твою сущность! Я прошу, я требую, я настаиваю. Кто ты? Ангел-хранитель? Провокатор? Агент иностранной разведки? Или тот самый мальчик, которого укусила рыба? - Никто меня не кусал,- обиделся Фома и вместо ответа рассказал сказку
О НЕУДАЧНОМ ВЫСТРЕЛЕ ГРАФА ОСЦИЛЛО:
* Однажды граф Осцилло охотился на своих родственников в лесу. Он увидел двоюродного дядюшку и прицелился. Но снег под сапогом у него хрустнул, и это отвлекло графа. Рука дрогнула. Следственно, дрогнуло и дуло ружья. Прозвучал выстрел. Пуля, вылетевшая из дула, сбила случайную птицу, но в глухой чащобе вздрогнул олень. Пуля полетала себе, а потом вернулась к родному ружью. Однако граф уже опустил его и, поставив вертикально возле ноги, молча ужасался содеянному. Пуля в замешательстве поискала дуло, но не нашла и - вышла на орбиту вкруг чела графа Осцилло. Так и летала, убитая горем, пока граф не поймал ее наперстком своей пробабушки...*
Но Фома рассказывал все это совершенно зря. Лита давно уже крепко спала и видела сны о трамваях и кинотеатрах. - Что это я - сам с собой разговариваю? - удивился Фома и исчез.
4. В О Р О Н К А
Литу разбудила кошка. Она царапала подоконник. Когда Лита на нее посмотрела, кошка мяукнула и спрыгнула за подоконник. Было уже светло. Лита встала, оделась и пошла бродить по замку в поисках ванной комнаты она имела привычку по утрам умываться. Сполоснув лицо, Лита посморела на свое усеянное капельками лицо и скорчила зеркалу несколько рожиц. Потом возвращалась в свою комнату, вспоминая предутренний сон.
СОН ЛИТЫ (ПРЕДУТРЕННИЙ)
Лита видела во сне перекресток Перекресток был безлюдным и тихим Наверное ночь подумала Лита во сне Поэтому так тихо Потом улицу перебежала белая собака Собака понюхала воздух и посмотрела на светофор Потом собака метнулась куда-то в сторону Светофор не работал потому что лампочки выкрутили Белая собака спряталась под асфальт Лита хотела последовать за ней Но вовремя вспомнила Что обычно случается с теми кто бежит за ускользающими кроликами И вспомнив вовремя остановилась И проснулась.
Итак, Лита шла по длинному коридору замка. На стенах висели портреты. Все они изображали графа Осцилло в одной и той же позе - он сидел на поваленном дерева, а вокруг его головы кружила пуля. Промежутки между портретами занимали полки и подставки, тумбочки и этажерки с гипсовыми, медными, мраморными бюстами графа Осцилло всех размеров. С пулей на орбите. Под потолком клубилась сотканная из серого тумана воронка. Литу это насторожило. Раньше воронки не было, во всяком случае, проходя здесь несколько минут назад, она ничего не заметила. "Никак опять Ахакада явится, - думала Лита. - Или это штучки Фомы?" Но из воронки вдруг послышался пронзительный визг, и не успела Лита вздрогнуть от неожиданности, как оттуда выпали двое мужчин, один за другим, и брякнулись на пол. Вскочив на ноги, незваные гости стали размахивать длинными мечами, угрожающе глядя друг на друга. Литу они не замечали. Лите не понравилось ни то, ни другое. Она привыкла, чтобы ее замечали. И не любила, когда не замечали. И вообще, была против агрессии. - Эй, кто вы?!- строго крикнула Лита, на всякий случай отступив за статую графа Осцилло (мрамор, позолота, высота с постаментом - метр восемьдесят шесть). - Мы братья!- глухо ответствовал высокий и рыжий. Он напоминал Лите разворачивающуюся башню танка, когда взмахивал мечом, отражая удары более верткого противника. - Братья?- удивилась Лита.- Какие братья? Стругацкие? - Просто - братья! - крикнул маленький и верткий, пытаясь уколоть рыжего мечом. Его прямые черные волосы закрывали пол-лица, но не заглушали яростного блеска небольших, но очень выразительных (как заметила Лита) глаз. - Прекратите драться!- сказала Лита, но бой уже был завершен. Маленький и черный проткнул огромного рыжеволосого воина насквозь и медленно вытаскивал меч из его живота. "Братья, а как непохожи!"- почему-то пронеслось в голове у Литы. Рыжий и огромный, раскинув руки, растерянно смотрел, как длинное лезвие выходит из его тела. Он громко дышал, опустив лицо. У него был такой вид, будто ему до слез обидно. Так ему и было, наверное, обидно! Когда показался конец лезвия, раненый охнул и всем телом упал назад. Меч выскользнул из пальцев - прямо к ногам Литы. Рыжий больно ударился головой о плиты пола. Лита услышала его вскрик. А маленький и черный намеревался добить брата. Он встал над ним и занес меч. Рыжий увидел и поднял руку, пытаясь защититься. - Проклятая моя жалость! - прошипела Лита и метнула один из бюстов графа Осцилло в черноволосого. От удара в живот увесистой медной штуковиной тот отлетел вместе со своим мечом, сипло втянув воздух. Лита метнула удачно. Пока невысокий корчился, хватаясь за солнечное сплетение, Лита за куртку втащила рыжего в комнату, по дороге - ногой - затолкав туда же его оружие. - Меч, - пискнул рыжий взволнованно. - Здесь он, здесь, -успокоила его Лита. Рыжий нащупал рукоять и притих. Она заперла дверь и подошла к кровати. Скинула стеганое одеяло, стала отрывать полосы от края простыни. Это оказалось не очень-то просто. Лита заметила, как у нее бешено трясутся руки. "Не волнуйся, прекрати дрожать!" - мысленно приказала она себе, но это не помогло. Лита как могла перевязала раненого. Во время оказания первой помощи пациент ойкал, стонал (жалобно, но с достоинством) и тихонько ругался непонятными для Литы словами. - Не могу определить, где я, - пожаловался он Лите.- Слишком больно. Лита улыбнулась и непонимающе кивнула. Тут в дверь стали дубасить - это, видимо, черноволосый братец очухался. Лита посмотрела на дверь. Потом на рыжего. И снова на дверь. Ей стало не по себе. - Он скоро вломится сюда, - сказал раненый.- Я должен уходить. Помоги мне приподняться. - Здесь высоко,- сказала Лита, думая, что он говорит об окне. Однако вовсе не окно имел в виду рыжеволосый. - Помоги подняться,- повторил он так, что Лита испугалась по-настоящему. - Что за сумасшедший дом!- рассердилась она (этоспециально, чтобы меньше бояться). А в воздухе происходила еще одна необъяснимая вещь - там, куда устремил взгляд рыжий, пространство сгущалось, темнело, клубилось, обретая форму воронки с темной дырой посередине. - Ах вот что,- прошептала Лита.- Ах вот откуда... Ах, значит, это из-за вас... - Помоги войти туда,- просипел раненый, из полулежачего состояния становясь на четвереньки. Лита поддержала его за талию. Рыжий целенаправленно полез в воронку. - Подтолкни,- скомандовал он. Лита посмотрела на дверь - там появлялись все новые щели, вместе с острием мечта. - Ну давай, катись отсюда! - она толкнула рыжего, запихивая его в воронку. Он уже наполовину залез, снаружи торчали только его ноги и зад. - Я застрял!- услышала Лита приглушенный голос. Зацепилась пряжка сапога - за край тяжелого одеяла, сброшенного на пол. Лита кинулась отцеплять, дернула сапог в одну сторону, одеяло рванула в другую... Она сразу поняла, что произошло. Вторым сапогом он зацепил Литу за куртку и втянул за собой в воронку. Лита инстинктивно обхватила колено рыжего обеими руками и куда-то полетела. - Как интересно!- сказала она наконец. -Мы падаем. Жалко только, что темно и ничего не видно. Но это было не настоящее падение, потому что неизвестная сила, вырвавшая их из одного мира, мягко перенесла свою добычу в другой, как кошка - своих котят, и опустила на твердую почву. Рыжий лежал тихо, но дышал. Утро пришло очень быстро. Солнце давило на веки тяжелыми пальцами. Лита сидела и ждала, когда рыжий придет в себя. По повязке тоже расплылось солнце - красное, с мохнатыми краями. Когда рыжий заморгал, пытаясь открыть глаза, Лита поднесла ладонь так, чтобы тень падала ему на лицо. - Обещай, что не умрешь! - сказала она. И рыжий пообещал. ...Лита посмотрела на горизонт. Она злилась втройне: на рыжего, который затянул ее в эту историю через свою воронку; на себя - за то, что ей хотелось плакать, а она этого не любила; на Фому, который опять куда-то пропал... Вокруг была пустыня. Но не обычная пустыня с нормальными саксаулами. верблюдами, барханами и ящерицами, а какая-то... Ну, просто жуть. Пустыня была совершенно плоская и не очень жаркая. Ветерок шевелил и пересыпал ослепительно белый, очень легкий (как пенопласт, подумала Лита) мелкий песок. Солнце светило так, что невозможно было открыть глаза, стоя лицом к нему. А если разгрести верхний - очень тонкий - слой песка, то оказывалось, что под ним земля, гладкая и прозрачная. В темной глубине этой стеклянной толщи внимательно, не мигая и не шевелясь, смотрели на Литу чьи-то нечеловеческие глаза. Множество глаз. И множество улыбок, отдельных и независимых. - Это еще что за берег тертой слоновой кости?- произнесла Лита, когда рыжий отлежался и нашел в себе силы сесть. - Ты кто?- вдруг испугался рыжий. Видимо, Лита выбрала слишком строгий тон. - Я Лита,- сказала Лита. - Пожалуйста, будь другом, верни меня туда, откуда взял. - А ты откуда?- продолжал таращить глаза рыжий. - Не прикидывайся... Я из русалочьего замка. Но я не русалка... Что, неужели не помнишь? - Помню,- сказал рыжий. - Но где этот замок - понятия не имею. Я не успел сориентироваться, если ты понимаешь, о чем я говорю. Все произошло так быстро, и я был ранен, и ты... - Знаешь, кто ты?- сказала Лита сквозь слезы, которые так и не появились у нее на глазах.- Ты дудимул абарат!... Нет, ты даже не дудимул абарат. Ты шакон тулумаш, который кидыбит плюштю на здравокально капульной пельвюнешке стрюбнутого дудимула абарата. Услышав такое, рыжий ощутимо погрустнел и, вздыхая, рассказал Лите свою историю.
ПРО ДВУХ БРАТЬЕВ
* они были сыновьями простого мельника. Жили в провинции Хамелет, что на юге королевства Телмаг. А само королевство располагалось в огромном Каньоне, который с незапамятных времен был в центре Белой Пустыни. Братья с детства были очень дружны. они вместе бегали по лесу, помогали птицам строить гнезда, терпеливо охраняли лягушачью икру, пока не вылупятся головастики, собирали желуди и орехи для голодающих свиней... Но однажды в траве они разглядели тропинку, выложенную странными белыми камешками. Движимые здоровым любопытством, вполне естественным для их нежного возраста, братья зашагали по тропинке. Она привела их к пещере, куда они, впрочем, не вошли, потому что у входа стоял замшелый и опасный валун. Из вершины его торчали рукояти двух мечей. Братья залезли на валун и попытались выдернуть мечи из его каменной плоти. Но их усилия не увенчались успехом. Мы еще недостаточно сильны,- решили мальчики и побежали к отцу, жаловаться. Старый мельник, грустно доедая холодный блинчик, открыл братьям секрет. Оказывается, он вовсе не был их отцом. Братья на самом деле были потомками древнего рода, сыновьями изгнанного короля, телмагского государя Вазелунда Пятого, по прозвищу "Особенный". Жена мельника, который скрывал царственного изгнанника в подвале мельницы, не смогла отказать Вазелунду Особенному в его робкой, но недвусмысленной просьбе. И родились у нее в скором времени близнецы, не похожие друг на друга - рыжеволосый Янбур и брюнет Ингьор. Оба, таким образом, являются полноправными претендентами на престол Телмага, тем более, что Вазелунд умер сразу после их рождения, задохнувшись на радостях в мучной пыли. "А насчет мечей я не знаю ничего, - закончил мельник свой рассказ. Откуда они там появились, в камне?" - и он взял следующий блилнчик с тарелки и стал его уныло жевать. Загрустили после этого рассказа братья. Они и не смели мечтать о троне, ведь вместо свергнутой династии Вазелундов правил теперь в Каньоне злой и страшный колдун Темречогрен Э. Жестокую расправу учинил он над всеми, кто пытался противостоять его власти, и даже самые могущественные и отважные факиры гнали от себя саму мысль о том, чтобы биться с Темречогреном Э. А пока братья грустили, их приемный отец-мельник неторопливо подавился куском блинчика и тихо умер. ...Однажды снова пошли братья в лес. Было им уже по двадцать два года. И ноги сами привели их к камню. Руки сами схватились за рукоять... Они и не сообразили вначале, что произошло. А когда всё кончилось, Янбур лежал, уткнувшись носом в траву, и в ушах у него звенело и стрекотало. Потом он почувствовал под щекой что-то гладкое, холодное. Приподнялся - и увидел, что лежит на мече. Из кустов шагнул Ингьор - темные волосы расстрепаны, руки и лицо расцарапаны. Он сжимал узкий меч с большим сверкающим камнем у основания клинка. Необъяснимая сила заставила Янбура протянуть руку и взять свой меч. И едва прикоснулся, как Ингьор набросился на него - впервые в жизни братья вступили в схватку. Янбур отразил удар. Откуда сыновья мельника умели фехтовать? Приемный отец учил их всему, чтобы они были достойны своего высокого происхождения музыке сфер, танцам с волками, фехтованию, вышиванию и вязанию крючком. Янбур отбил и второй удар. Лишь когда клинок Ингьора просвистел в сантиметре от глаз Янбура, рыжий потомок Вазелунда Особенного убедился, что братец действительно намеревается его убить. Когда Янбур устал и не мог больше отражать удары взбесившегося Ингьора, он вдруг ощутил в себе силу вызвать эту колдовскую воронку. Но от Ингьора так легко уйти не удалось - черноволосый брат тоже сумел вызвать воронку. Он стал преследовать его всюду, куда бы Янбур не убегал. А воронка открывала перед ними широкие возможности. подобно туристическому агентству. По каким только мирам, параллельным и не совсем параллельным, не гонялись братья друг за другом! От Ингьора оказалось трудно оторваться - максимум на два дня. Потом он его выслеживал. *
- ...И вот, - заключил Янбур, - после десяти лет сражений и беготни, я так и не знаю, за что он на меня так взъелся. Родной брат все-таки, не кто-нибудь... - А до мечей воронки не было?- стала допытываться Лита. - Не-а. - И ненависти, и драк не было? - Не было. - Подозреваю я,- сказала Лита,- что мечи эти не к добру попались вам в руки. Не было ли какой-нибудь надписи на них или на том камне? - На мечах? Кажется, нет. На моем, во всяком случае, не замечал - а ведь я чищу его каждое воскресенье. Вот на камне - может быть, не знаю, мы тогда не взглянули, а потом времени не было. - Вероятно, прочитав надпись, если она имеется, мы поймем хотя бы часть из того, что происходит... До Каньона далеко? - Нет, не очень. - Ну давай, вызывай скорее воронку, поехали! - Зачем вызывать воронку - мы уже здесь. Пройдем пешком немножко по пустыне, немножко по скалам, спустимся в Каньон... Но долго я идти не могу, мне нужна медицинская... и вообще всякая... помощь. И моральная... Я ранен. - Знаю, знаю. Я тебе помогу. Опирайся на плечо,- сказала великодушная Лита. Тяжкая лапа Янбура легла на плечи Литы. Она поддержала его, когда он поднимался, и они пошли туда, где, как уверял Янбур, находился Каньон. По дороге Янбур рассказывал Лите, насколько символичны два человека, пешим ходом передвигающиеся в одном направлении и при этом не отдаляющиеся друг от друга на расстояние, превышающее то, при котором возможна беседа. Лите было не до чуждых ей философских выкладок Янбура, но слушать его было легче, чем возражать и просить замолчать. Тем более, что, рассуждая, Янбур время от времени забывался и не так сильно давил на Литу рукой. Через час пути голос Янбура стал тише, по тембру можно было заключить, что в горле у него пересохло, хотя в пустыне было не жарко, а скорее прохладно, несмотря на сумасшедшее солнце. Ветер стих, и стало еще холоднее. Лита злилась все сильнее, удивление ее росло параллельно с гневом. - Надо дойти до Каньона прежде, чем солнце поднимется в зенит,- вдруг сказал Янбур, прерывая свою долгую речь.- Не то замерзнем. - Что это?- воскликнула Лита, неожиданно для себя самой останавливаясь и вглядываясь куда-то наверх. - Где?- испугался Янбур.- Это Ингьор? Воронка? Что? Где?.. Из туманного облака, проплывавшего мимо них в тот момент, выглянуло розовогубое лицо Аллегорца с глазами, вращающимися от непрерывного предвкушения удовольствия. Аллегорец, вредно помахивая полупрозрачными ушами, сказал: - Если бы мы были не здесь, я бы сказал, что к вам приближается по воздуху Робин фон Крейтцер. Но мы - здесь, так что готовьтесь ко встрече с Тутлоном. - Кто такой Тутлон?- немедленно спросила Лита. - Тутлон - лохматое пресмыкающеся, пернатый грызун, млекопитающийся и живородящийся, крылоногий и головорукий зверь,- ответил ей Аллегорец, и в доказательство привел следующее.
НЕСКОЛЬКО ПОГОВОРОК ПРО ТУТЛОН
* Один тутлон - хорошо, а два - лучше. * Два тутлона - хорошо, а три - лучше. * Куй железо, пока тутлон. * Мал тутлон, да дорог. * Три тутлона - хорошо, а четыре - лучше. * В ногах тутлона нет. * В руках тутлона нет. * В головах тутлона нет. * Тутлон суров, но это тутлон. * Тутлон тутлону волк. * В семье не без тутлона.
Расекая воздух и тяжело дыша, на песок приземлился один Тутлон. Он был нечесан, зеленоват, прерывист, суетен, местами надменен, временами фосфоресцентен, отчаянно сух. Стрекозиные крылья еще жужжали на посадочной скорости. Они специально росли из лохматой макушки Тутлона, чтобы не стеснять свободу движений. Крылья, конечно, могли расти из любого другого его места, но так Тутлону обеспечивался взлет в вертикальном положении. Тутлон смотрел на Литу и Янбура и тихонько икал. - Думаю, настало время мне удалиться.- задумчиво прожурчал Аллегорец и исчез навсегда. - Помоги нам добраться до Каньона, о добрый Тутлон,- попросил Янбур. - Так уж и быть,- буркнул Тутлон.-Хватайтесь за мои ноги! В следующее мгновение Лита, вцепившись мертвой хваткой в лохматую лодыжку Тутлона, неслась высоко над землей, сжимая зубы и стараясь не выпустить на волю пульсирующее в горле сердце. Единственное, что ее как-то утешало рядом, в таком же положении (и, вероятно, в таком же состоянии) невесело прижимался щекой к ноге Тутлона Янбур. Пронеся их над пустыней, Тутлон начал кругами снижаться. Лита закрыла глаза. - Отпусти ногу, ты уже на земле,- услышала она и спросила: - Я что, упала? - Мы на земле,- сказал ей голос Янбура. Лита открыла глаза и выпустила из объятий ногу Тутлона. Головорукий с облегчением вздохнул и улетел. Лита оглядывалась, постепенно веселея и оживая. Они были на самом дне Каньона.
5. ЯВЛЕНИЕ ФОМЫ
Почти сразу после приземления Янбур вновь "включился" и стал знакомить Литу с историей Каньона. Про сам Каньон, в принципе, рассказывать было нечего. Каньон - всего лишь глубокий, широкий и холодный провал в пустыне. А вот про сопутствующие элементы... - Однажды, много лет назад,- вел речь Янбур,- какой-то смельчак по имени Вокищнеберг похвалился, что пройдет весь Каньон от начала до конца. Но так как никогда и никто не видел ни того, ни другого (то есть ни конца Каньона, ни его начала), Вокищнеберг вначале взялся пойти вдоль Каньона только в одну сторону, чтобы найти его начало. И лишь после этого он намеревался шагать в противоположном направлении, чтобы добраться и до его конца. Еще он хотел измерить протяженность Каньона в шагах, во вздохах, во вдохах и выдохах и в хрустах пальцев. С тех пор как он ушел, никто, нигде и никогда его больше не встречал. Из этого мудрецы нашего королевства сделали вывод: Каньон невозможно измерить, он бесконечен и безначален. А Вокищнеберг стал героем сказок и баллад. - Какой он был?- мечтательно спросила Лита. - Кто?- переспросил Янбур, поворачивая голову.- Вокищнеберг? Высоким, худым, с красивыми серыми глазами и изящным розовым носом. Он ушел искать начало Каньона, завернувшись в половину теплого коричневого пледа. Вторую половину он оставил своему брату, на память. Лите надоело сидеть на земле и она встала, отряхивась. Потом сложила руки на груди и посмотрела туда, где начинался лес. - ...Теперь он считается покровителем Каньона, но только когда его не видно,- продолжал Янбур, пытаясь тихонько от Литы (но она все равно заметила) просунуть руку под рубашку и почесать спину. - А встретить Вокищнеберга или даже увидеть его вдалеке, или просто подумать, что увидел - это примета скорого похолодания. - Как, здесь бывает еще холоднее?- ужаснулась Лита.- На траве уже иней, и у меня пальцы на ногах задеревенели... - Не бойся,- успокоил ее Янбур,- мы сейчас пойдем, и ходьбой согреемся. И они действительно пошли, но не согрелись, потому что в лесу быстро идти не получалось. Лита не успевала за заметно ожившим Янбуром. Она громко дышала ртом, выпуская клубы пара, и наконец, споткнувшись о какой-то кривой пенек, не выдержала. - Эй, Янбур!- крикнула она, остановившись и оперевшись рукой о дерево.- Ты ведь ранен... Или я что-то путаю? Янбур резво обернулся и подошел к Лите. Он явно радовался жизни. - Да, я ранен,- сказал он. - Но это пустяки. Я в Каньоне, и это на меня действует благотворно. Родные скалы... - Покажи рану!- потребовала Лита.- По-моему, у тебя бред, жар, гангрена и еще что-нибудь. Не бывает, что человек прыгает по лесам, если час назад его проткнули мечом. Я же за тобой угнаться не могу! - У меня ничего не болит,- оправдыващимся тоном говорил Янбур, мешая Лите задрать ему рубашку.- Всё в порядке, не надо... - Нет, не всё в порядке. У тебя в животе дырка! - Да нету уже!- крикнул Янбур и добавил тише.- Нету. Вот, гляди сама. Всё зажило. И он снял повязку. Там, действительно, не было никакой раны, только едва заметные следы крови... - Этого тоже никогда раньше не случалось?- строго спросила Лита.- То есть до воронки, мечей и всего такого? Янбур кивнул и улыбнулся: - Раньше - нет. Теперь - да. - Радоваться нечему,- сказала Лита.- Дело плохо. Хуже, чем я думала. Оденься, простудишься. - Ты думаешь, это тоже из-за мечей?- застегиваясь, спросил Янбур. - Давай доберемся до Валуна... Кстати, долго до него еще? - Дня два пути, если пешком. - А как еще тут можно передвигаться, прыжками?- усмехнулась Лита. - Можно и прыжками,- сказал Янбур.- Но лучше просто идти. А еще лучше вызвать Тутлона - тогда будет еще быстрее. - Пожалуйста. не надо никаких Тутлонов,- ответила Лита.- Пошли пешком. Только не так быстро. Ладно? - По дороге, если устанешь, можем зайти в любой замок, или хижину, или пещеру, которые обязательно попадутся по пути. Люди здесь добрые, щедрые и отзывчивые. - Всё как дома,- сказала Лита.- Лес, замки, добрые люди. А озера нет? - Нет,- признался Янбур.- Только речка, маленькая, вдоль Северного Склона. - С водой у вас в Каньоне порядок, а вот отопление барахлит. Они снова шли по лесу. И лес смотрел на них мигающими листьями, деревянными воронами и муравьиными тропами. "А еще здесь нет рельсов петляющих,- думала Лита, пытаясь согреть пальцы в карманах куртки.- И нет бродяжек, и Фомы нет. И очень холодно". - Ты не утомилась?- на ходу, не оборачиваясь, спросил ее Янбур. - Интересно, мы ведь идем вдоль Каньона,- сказала Лита, не отвечая на вопрос.- Если взглянуть на происходящее с высоты тутлоньего полета, то куда мы направляемся - к началу Каньона или к его концу? - Никто этого не знает,- пробормотал Янбур и с беспокойством глянул на Литу.- А ты и вправду устала. Ничего, скоро будем у Золотого Дома. - Что еще за дом?- удивилась Лита.- О! Смотри - кошка!... - Это не кошка,- сипло проговорил Янбур.- Иди, не смотри туда и не останавливайся. - Но ведь кошка!...- возразила ему Лита. - Здесь нет кошек. Не бывает.- Янбур схватил Литу за руку и потащил ее за собой. - Постой!.. Куда?.. Зачем?.. - выкрикивала Лита, задыхаясь от бега. - Всё,- тихо сказал Янбур, и они резко затормозили. Паническое выражение исчезло с его лица.- Вот и Золотой Дом. - Ты почему побежал? Что это за кошка? Она опасная? Ядовитая? Заколдованная? Вообще не кошка? - Понимаешь,- начал объяснять Янбур.- Если в лесу ты видишь то, чего здесь быть не может, то значит, недалеко бродит Вокищнеберг, мороча людей, и надо спасаться бегом. А то ты увидишь и самого Вокищнеберга, и тогда неминуемо грянут морозы. - Это понятно,- кивнула Лита.- А где же твой Золотой Дом? - Вот он. Они действительно стояли у самой стены, сложенной из розоватых камней. Лита не понимала, почему она раньше не заметила дома. - Только не спрашивай, почему он Золотой, если совсем не золотой,предупредил Янбур. - Ладно,- кивнула Лита, соглашаясь, хотя на самом деле ей очень хотелось спросить и это, и почему нельзя спрашивать, и что будет, если все-таки спросишь. Но она только сказала: - Мы должны войти внутрь? - Если хочешь, войдем. - Хочу. И они вошли - в незапертую дверь, которую Лита, кстати, тоже не заметила сразу. И вот что происходило внутри дома. Янбур сразу подсел к смуглой девушке с прямыми белыми волосами и зашептал ей на ухо какую-то долгую фразу. Девушка побледнела и нервно хихикнула, а Янбур прижался к ней плотнее, взял за руку и начал целовать в ладонь. Другой рукой он все время проводил по поясу (своему), проверяя - на месте ли меч. Еще в комнате был большой книжный шкаф, пустой. А также два стула, на каждом из которых спали кошки, и еще диван. Эти кошки почему-то не вызвали у Янбура чувства дискомфорта. Значит, здесь кошки бывают, а в лесу их не бывает... Лита заметила еще и диван, но он был как раз занят Янбуром и беловолосой девушкой. За шкафом стояли двое молодых людей, спорящих вполголоса. Из комнаты наверх вела лестница, на ее нижней ступеньке сидела худосочная тетенька в джинсах и маечке с наколотыми там и сям значками. Она читала разномастные листки бумаги, тихо плакала и громко всхлипывала. Чуть выше расположилась парочка. Они курили и, перебивая друг друга, декламировали стихи:
В зарослях прокрустовой капусты Тают пустосмехом злые хрусты. Я черчю иглой на стеклах звуки. Ты поешь обугленности-знаки.
Если в облаках тебя упустят Розовые пасти крокодайлов Брось им в ноздри веточки кораллов, Собранные в складочках капусты.
Пробираясь мимо них наверх, Лита подумала: "Танагар бансу офиор, ашкач сассачып скунахар бул балкул. Церче церсе локредсе. Си Синальпон сальпо, бул бансу. Шибра пулчех миреньвох." -Зачем мы сюда пришли?- сказала она вслух, когда оказалась в коридоре со множеством древних дверей. Где-то уже это было, где-то она это видела или читала. Лита толкнула первую попавшуюся дверь и застыла на пороге. Было от чего застыть. Лита увидела окно без занавесок, снаружи к стеклу прижимались зеленые ветки. Под окном стояла детская кроватка на колесиках, но без боковой стенки, поэтому выполняла она роль двухместного креслица. Но не это поразило Литу. На кроватке сидели двое. Черноволосый братец Янбура - Ингьор,- в совершеннейшем неглиже. Рядом, а точнее, почти что на нем, сидел Фома, тоже неодетый, но в очках. В момент, когда Лита открыла дверь, они уже готовы были перейти от объятий и поцелуев к более конкретным действиям. Несколько секунд все трое смотрели друг на друга и молчали. Потом Лита зажала рот рукой и, издав сдавленный звук, побежала по коридору. Ее догнал Фома, на ходу обматываясь бело-розовым мохнатым полотенцем. - Лита, подожди!- воскликнул он.- Тебе плохо? Тебя тошнит?.. Лита?!.. Ты что, обиделась? Она не выдержили и, остановившись, расхохоталась, приседая и хватаясь за живот. - Я не понимаю, что тут смешного,- с достоинством произнес Фома. - Вот... ты... где... пропадал... - наконец выговорила Лита, задыхаясь от смеха.- Охмурял ... симпатичного брюнета! - Ты не думай! - строго помахав пальцем у лица Литы, сказал Фома.- Пока я его задерживаю, вы с этим рыжим типом еще успеете отсюда рвануть. Поняла? - Ах значит... - до Литы вдруг дошло всё благородство поступка Фомы.- Это отвлекающий маневр? - Да, но... только на шестьдесят процентов. Быстрее отсюда уходите,- Фома повернулся и побежал по коридору (он был босиком, без антигравитационных ботинок, и поэтому не летел, но бежал очень легко и грациозно). - Быстрей же! - бросил Фома через плечо и юркнул в комнату, захлопнув за собой дверь. ...Внизу, подбежав к Янбуру, Лита оторвала его от губ девушки и выволокла наружу. - Что случилось?- спросил томный от поцелуев Янбур.- Ты ревнуешь? Это мило. - Самое милое знаешь что?- сказала Лита.- Твой братик был в Доме. Он нас почти догнал. Если бы не... Лита запнулась. - Что "если не"?- переспросил Янбур. - В общем, его задержали. Времени у нас не очень много. Но мы успеем оторваться от погони, надеюсь. - Кто его задержал? - Мой близнец,- ответила Лита.- Он иногда появляется и помогает мне, а иногда - мешает. - Я знаю только одно, что может задержать Ингьора,- сказал рыжеволосый, и на его лице появилась странная улыбка. - Хватит болтать, пошли к Валуну, - нетерпеливо проговорила Лита. Они углубились в лес, и когда Лита обернулась, Золотого Дома уже не было видно. Или его просто не было. Скоро стемнело, и лес стал редеть. Янбур искал выложенную белыми камешками тропинку, но ее в такой тьме и не увидишь... - Что это там шумит?- спросила Лита. - Река,- ответил Янбур.- Сегодня ничего не найдем. Пойдем по реке, заночуем на мельнице. - На той самой, где вы с братом выросли? - Да. Мельница оказалась старым сараем с дырявыми стенами. Но это было лучше, чем ничего, и поэтому Лита заснула на полу, не дожидаясь, пока огонь, разведенный Янбуром в круглом очаге, разгорится как следует. Под скрип прогнившего насквозь, но еще послушного течению реки мельничного колеса Лите приснился сон. Потом она проснулась и увидела Ингьора. Было уже утро. Лита вскочила на ноги. Ингьор сидел рядом с только что проснувшимся братом и держал острие меча у его горла. Янбур хлопал глазами и ощупывал пояс в поисках своего оружия. - Не ищи. Я бросил его в воду,- сказал Ингьор. Лита вскрикнула и проснулась. Было утро. Янбура не было. Лита подсела к тлеющим углям и помешала их, подложила несколько сухих веток. Она подумала о странном страннике по имени Вокищнеберг, который где-то бродит по Каньону, предсказывая холода, напуская на людей призраки кошек и кутаясь в дырявый плед. Она подумала и о вчерашней встрече с Фомой - все-таки он не забыл ее, помог в трудную минуту. Она вспомнила Илсе и подумала, что некрасиво получилось: ведь она исчезла из замка, никого не предупредив. Потом Лита подумала о Тутлоне, и о том, как он летает. В связи с этим ей вспомнилось маленькое стихотворение, сочиненное однажды Фомой: Если б я на свете Жил совсем один, Кто бы мне тогда Сказал, что я один? Если б ты на свете Жила совсем одна, Кто б тебе тогда Сказал, что ты - одна?
О НЕУДАЧНОМ ВЫСТРЕЛЕ ГРАФА ОСЦИЛЛО:
* Однажды граф Осцилло охотился на своих родственников в лесу. Он увидел двоюродного дядюшку и прицелился. Но снег под сапогом у него хрустнул, и это отвлекло графа. Рука дрогнула. Следственно, дрогнуло и дуло ружья. Прозвучал выстрел. Пуля, вылетевшая из дула, сбила случайную птицу, но в глухой чащобе вздрогнул олень. Пуля полетала себе, а потом вернулась к родному ружью. Однако граф уже опустил его и, поставив вертикально возле ноги, молча ужасался содеянному. Пуля в замешательстве поискала дуло, но не нашла и - вышла на орбиту вкруг чела графа Осцилло. Так и летала, убитая горем, пока граф не поймал ее наперстком своей пробабушки...*
Но Фома рассказывал все это совершенно зря. Лита давно уже крепко спала и видела сны о трамваях и кинотеатрах. - Что это я - сам с собой разговариваю? - удивился Фома и исчез.
4. В О Р О Н К А
Литу разбудила кошка. Она царапала подоконник. Когда Лита на нее посмотрела, кошка мяукнула и спрыгнула за подоконник. Было уже светло. Лита встала, оделась и пошла бродить по замку в поисках ванной комнаты она имела привычку по утрам умываться. Сполоснув лицо, Лита посморела на свое усеянное капельками лицо и скорчила зеркалу несколько рожиц. Потом возвращалась в свою комнату, вспоминая предутренний сон.
СОН ЛИТЫ (ПРЕДУТРЕННИЙ)
Лита видела во сне перекресток Перекресток был безлюдным и тихим Наверное ночь подумала Лита во сне Поэтому так тихо Потом улицу перебежала белая собака Собака понюхала воздух и посмотрела на светофор Потом собака метнулась куда-то в сторону Светофор не работал потому что лампочки выкрутили Белая собака спряталась под асфальт Лита хотела последовать за ней Но вовремя вспомнила Что обычно случается с теми кто бежит за ускользающими кроликами И вспомнив вовремя остановилась И проснулась.
Итак, Лита шла по длинному коридору замка. На стенах висели портреты. Все они изображали графа Осцилло в одной и той же позе - он сидел на поваленном дерева, а вокруг его головы кружила пуля. Промежутки между портретами занимали полки и подставки, тумбочки и этажерки с гипсовыми, медными, мраморными бюстами графа Осцилло всех размеров. С пулей на орбите. Под потолком клубилась сотканная из серого тумана воронка. Литу это насторожило. Раньше воронки не было, во всяком случае, проходя здесь несколько минут назад, она ничего не заметила. "Никак опять Ахакада явится, - думала Лита. - Или это штучки Фомы?" Но из воронки вдруг послышался пронзительный визг, и не успела Лита вздрогнуть от неожиданности, как оттуда выпали двое мужчин, один за другим, и брякнулись на пол. Вскочив на ноги, незваные гости стали размахивать длинными мечами, угрожающе глядя друг на друга. Литу они не замечали. Лите не понравилось ни то, ни другое. Она привыкла, чтобы ее замечали. И не любила, когда не замечали. И вообще, была против агрессии. - Эй, кто вы?!- строго крикнула Лита, на всякий случай отступив за статую графа Осцилло (мрамор, позолота, высота с постаментом - метр восемьдесят шесть). - Мы братья!- глухо ответствовал высокий и рыжий. Он напоминал Лите разворачивающуюся башню танка, когда взмахивал мечом, отражая удары более верткого противника. - Братья?- удивилась Лита.- Какие братья? Стругацкие? - Просто - братья! - крикнул маленький и верткий, пытаясь уколоть рыжего мечом. Его прямые черные волосы закрывали пол-лица, но не заглушали яростного блеска небольших, но очень выразительных (как заметила Лита) глаз. - Прекратите драться!- сказала Лита, но бой уже был завершен. Маленький и черный проткнул огромного рыжеволосого воина насквозь и медленно вытаскивал меч из его живота. "Братья, а как непохожи!"- почему-то пронеслось в голове у Литы. Рыжий и огромный, раскинув руки, растерянно смотрел, как длинное лезвие выходит из его тела. Он громко дышал, опустив лицо. У него был такой вид, будто ему до слез обидно. Так ему и было, наверное, обидно! Когда показался конец лезвия, раненый охнул и всем телом упал назад. Меч выскользнул из пальцев - прямо к ногам Литы. Рыжий больно ударился головой о плиты пола. Лита услышала его вскрик. А маленький и черный намеревался добить брата. Он встал над ним и занес меч. Рыжий увидел и поднял руку, пытаясь защититься. - Проклятая моя жалость! - прошипела Лита и метнула один из бюстов графа Осцилло в черноволосого. От удара в живот увесистой медной штуковиной тот отлетел вместе со своим мечом, сипло втянув воздух. Лита метнула удачно. Пока невысокий корчился, хватаясь за солнечное сплетение, Лита за куртку втащила рыжего в комнату, по дороге - ногой - затолкав туда же его оружие. - Меч, - пискнул рыжий взволнованно. - Здесь он, здесь, -успокоила его Лита. Рыжий нащупал рукоять и притих. Она заперла дверь и подошла к кровати. Скинула стеганое одеяло, стала отрывать полосы от края простыни. Это оказалось не очень-то просто. Лита заметила, как у нее бешено трясутся руки. "Не волнуйся, прекрати дрожать!" - мысленно приказала она себе, но это не помогло. Лита как могла перевязала раненого. Во время оказания первой помощи пациент ойкал, стонал (жалобно, но с достоинством) и тихонько ругался непонятными для Литы словами. - Не могу определить, где я, - пожаловался он Лите.- Слишком больно. Лита улыбнулась и непонимающе кивнула. Тут в дверь стали дубасить - это, видимо, черноволосый братец очухался. Лита посмотрела на дверь. Потом на рыжего. И снова на дверь. Ей стало не по себе. - Он скоро вломится сюда, - сказал раненый.- Я должен уходить. Помоги мне приподняться. - Здесь высоко,- сказала Лита, думая, что он говорит об окне. Однако вовсе не окно имел в виду рыжеволосый. - Помоги подняться,- повторил он так, что Лита испугалась по-настоящему. - Что за сумасшедший дом!- рассердилась она (этоспециально, чтобы меньше бояться). А в воздухе происходила еще одна необъяснимая вещь - там, куда устремил взгляд рыжий, пространство сгущалось, темнело, клубилось, обретая форму воронки с темной дырой посередине. - Ах вот что,- прошептала Лита.- Ах вот откуда... Ах, значит, это из-за вас... - Помоги войти туда,- просипел раненый, из полулежачего состояния становясь на четвереньки. Лита поддержала его за талию. Рыжий целенаправленно полез в воронку. - Подтолкни,- скомандовал он. Лита посмотрела на дверь - там появлялись все новые щели, вместе с острием мечта. - Ну давай, катись отсюда! - она толкнула рыжего, запихивая его в воронку. Он уже наполовину залез, снаружи торчали только его ноги и зад. - Я застрял!- услышала Лита приглушенный голос. Зацепилась пряжка сапога - за край тяжелого одеяла, сброшенного на пол. Лита кинулась отцеплять, дернула сапог в одну сторону, одеяло рванула в другую... Она сразу поняла, что произошло. Вторым сапогом он зацепил Литу за куртку и втянул за собой в воронку. Лита инстинктивно обхватила колено рыжего обеими руками и куда-то полетела. - Как интересно!- сказала она наконец. -Мы падаем. Жалко только, что темно и ничего не видно. Но это было не настоящее падение, потому что неизвестная сила, вырвавшая их из одного мира, мягко перенесла свою добычу в другой, как кошка - своих котят, и опустила на твердую почву. Рыжий лежал тихо, но дышал. Утро пришло очень быстро. Солнце давило на веки тяжелыми пальцами. Лита сидела и ждала, когда рыжий придет в себя. По повязке тоже расплылось солнце - красное, с мохнатыми краями. Когда рыжий заморгал, пытаясь открыть глаза, Лита поднесла ладонь так, чтобы тень падала ему на лицо. - Обещай, что не умрешь! - сказала она. И рыжий пообещал. ...Лита посмотрела на горизонт. Она злилась втройне: на рыжего, который затянул ее в эту историю через свою воронку; на себя - за то, что ей хотелось плакать, а она этого не любила; на Фому, который опять куда-то пропал... Вокруг была пустыня. Но не обычная пустыня с нормальными саксаулами. верблюдами, барханами и ящерицами, а какая-то... Ну, просто жуть. Пустыня была совершенно плоская и не очень жаркая. Ветерок шевелил и пересыпал ослепительно белый, очень легкий (как пенопласт, подумала Лита) мелкий песок. Солнце светило так, что невозможно было открыть глаза, стоя лицом к нему. А если разгрести верхний - очень тонкий - слой песка, то оказывалось, что под ним земля, гладкая и прозрачная. В темной глубине этой стеклянной толщи внимательно, не мигая и не шевелясь, смотрели на Литу чьи-то нечеловеческие глаза. Множество глаз. И множество улыбок, отдельных и независимых. - Это еще что за берег тертой слоновой кости?- произнесла Лита, когда рыжий отлежался и нашел в себе силы сесть. - Ты кто?- вдруг испугался рыжий. Видимо, Лита выбрала слишком строгий тон. - Я Лита,- сказала Лита. - Пожалуйста, будь другом, верни меня туда, откуда взял. - А ты откуда?- продолжал таращить глаза рыжий. - Не прикидывайся... Я из русалочьего замка. Но я не русалка... Что, неужели не помнишь? - Помню,- сказал рыжий. - Но где этот замок - понятия не имею. Я не успел сориентироваться, если ты понимаешь, о чем я говорю. Все произошло так быстро, и я был ранен, и ты... - Знаешь, кто ты?- сказала Лита сквозь слезы, которые так и не появились у нее на глазах.- Ты дудимул абарат!... Нет, ты даже не дудимул абарат. Ты шакон тулумаш, который кидыбит плюштю на здравокально капульной пельвюнешке стрюбнутого дудимула абарата. Услышав такое, рыжий ощутимо погрустнел и, вздыхая, рассказал Лите свою историю.
ПРО ДВУХ БРАТЬЕВ
* они были сыновьями простого мельника. Жили в провинции Хамелет, что на юге королевства Телмаг. А само королевство располагалось в огромном Каньоне, который с незапамятных времен был в центре Белой Пустыни. Братья с детства были очень дружны. они вместе бегали по лесу, помогали птицам строить гнезда, терпеливо охраняли лягушачью икру, пока не вылупятся головастики, собирали желуди и орехи для голодающих свиней... Но однажды в траве они разглядели тропинку, выложенную странными белыми камешками. Движимые здоровым любопытством, вполне естественным для их нежного возраста, братья зашагали по тропинке. Она привела их к пещере, куда они, впрочем, не вошли, потому что у входа стоял замшелый и опасный валун. Из вершины его торчали рукояти двух мечей. Братья залезли на валун и попытались выдернуть мечи из его каменной плоти. Но их усилия не увенчались успехом. Мы еще недостаточно сильны,- решили мальчики и побежали к отцу, жаловаться. Старый мельник, грустно доедая холодный блинчик, открыл братьям секрет. Оказывается, он вовсе не был их отцом. Братья на самом деле были потомками древнего рода, сыновьями изгнанного короля, телмагского государя Вазелунда Пятого, по прозвищу "Особенный". Жена мельника, который скрывал царственного изгнанника в подвале мельницы, не смогла отказать Вазелунду Особенному в его робкой, но недвусмысленной просьбе. И родились у нее в скором времени близнецы, не похожие друг на друга - рыжеволосый Янбур и брюнет Ингьор. Оба, таким образом, являются полноправными претендентами на престол Телмага, тем более, что Вазелунд умер сразу после их рождения, задохнувшись на радостях в мучной пыли. "А насчет мечей я не знаю ничего, - закончил мельник свой рассказ. Откуда они там появились, в камне?" - и он взял следующий блилнчик с тарелки и стал его уныло жевать. Загрустили после этого рассказа братья. Они и не смели мечтать о троне, ведь вместо свергнутой династии Вазелундов правил теперь в Каньоне злой и страшный колдун Темречогрен Э. Жестокую расправу учинил он над всеми, кто пытался противостоять его власти, и даже самые могущественные и отважные факиры гнали от себя саму мысль о том, чтобы биться с Темречогреном Э. А пока братья грустили, их приемный отец-мельник неторопливо подавился куском блинчика и тихо умер. ...Однажды снова пошли братья в лес. Было им уже по двадцать два года. И ноги сами привели их к камню. Руки сами схватились за рукоять... Они и не сообразили вначале, что произошло. А когда всё кончилось, Янбур лежал, уткнувшись носом в траву, и в ушах у него звенело и стрекотало. Потом он почувствовал под щекой что-то гладкое, холодное. Приподнялся - и увидел, что лежит на мече. Из кустов шагнул Ингьор - темные волосы расстрепаны, руки и лицо расцарапаны. Он сжимал узкий меч с большим сверкающим камнем у основания клинка. Необъяснимая сила заставила Янбура протянуть руку и взять свой меч. И едва прикоснулся, как Ингьор набросился на него - впервые в жизни братья вступили в схватку. Янбур отразил удар. Откуда сыновья мельника умели фехтовать? Приемный отец учил их всему, чтобы они были достойны своего высокого происхождения музыке сфер, танцам с волками, фехтованию, вышиванию и вязанию крючком. Янбур отбил и второй удар. Лишь когда клинок Ингьора просвистел в сантиметре от глаз Янбура, рыжий потомок Вазелунда Особенного убедился, что братец действительно намеревается его убить. Когда Янбур устал и не мог больше отражать удары взбесившегося Ингьора, он вдруг ощутил в себе силу вызвать эту колдовскую воронку. Но от Ингьора так легко уйти не удалось - черноволосый брат тоже сумел вызвать воронку. Он стал преследовать его всюду, куда бы Янбур не убегал. А воронка открывала перед ними широкие возможности. подобно туристическому агентству. По каким только мирам, параллельным и не совсем параллельным, не гонялись братья друг за другом! От Ингьора оказалось трудно оторваться - максимум на два дня. Потом он его выслеживал. *
- ...И вот, - заключил Янбур, - после десяти лет сражений и беготни, я так и не знаю, за что он на меня так взъелся. Родной брат все-таки, не кто-нибудь... - А до мечей воронки не было?- стала допытываться Лита. - Не-а. - И ненависти, и драк не было? - Не было. - Подозреваю я,- сказала Лита,- что мечи эти не к добру попались вам в руки. Не было ли какой-нибудь надписи на них или на том камне? - На мечах? Кажется, нет. На моем, во всяком случае, не замечал - а ведь я чищу его каждое воскресенье. Вот на камне - может быть, не знаю, мы тогда не взглянули, а потом времени не было. - Вероятно, прочитав надпись, если она имеется, мы поймем хотя бы часть из того, что происходит... До Каньона далеко? - Нет, не очень. - Ну давай, вызывай скорее воронку, поехали! - Зачем вызывать воронку - мы уже здесь. Пройдем пешком немножко по пустыне, немножко по скалам, спустимся в Каньон... Но долго я идти не могу, мне нужна медицинская... и вообще всякая... помощь. И моральная... Я ранен. - Знаю, знаю. Я тебе помогу. Опирайся на плечо,- сказала великодушная Лита. Тяжкая лапа Янбура легла на плечи Литы. Она поддержала его, когда он поднимался, и они пошли туда, где, как уверял Янбур, находился Каньон. По дороге Янбур рассказывал Лите, насколько символичны два человека, пешим ходом передвигающиеся в одном направлении и при этом не отдаляющиеся друг от друга на расстояние, превышающее то, при котором возможна беседа. Лите было не до чуждых ей философских выкладок Янбура, но слушать его было легче, чем возражать и просить замолчать. Тем более, что, рассуждая, Янбур время от времени забывался и не так сильно давил на Литу рукой. Через час пути голос Янбура стал тише, по тембру можно было заключить, что в горле у него пересохло, хотя в пустыне было не жарко, а скорее прохладно, несмотря на сумасшедшее солнце. Ветер стих, и стало еще холоднее. Лита злилась все сильнее, удивление ее росло параллельно с гневом. - Надо дойти до Каньона прежде, чем солнце поднимется в зенит,- вдруг сказал Янбур, прерывая свою долгую речь.- Не то замерзнем. - Что это?- воскликнула Лита, неожиданно для себя самой останавливаясь и вглядываясь куда-то наверх. - Где?- испугался Янбур.- Это Ингьор? Воронка? Что? Где?.. Из туманного облака, проплывавшего мимо них в тот момент, выглянуло розовогубое лицо Аллегорца с глазами, вращающимися от непрерывного предвкушения удовольствия. Аллегорец, вредно помахивая полупрозрачными ушами, сказал: - Если бы мы были не здесь, я бы сказал, что к вам приближается по воздуху Робин фон Крейтцер. Но мы - здесь, так что готовьтесь ко встрече с Тутлоном. - Кто такой Тутлон?- немедленно спросила Лита. - Тутлон - лохматое пресмыкающеся, пернатый грызун, млекопитающийся и живородящийся, крылоногий и головорукий зверь,- ответил ей Аллегорец, и в доказательство привел следующее.
НЕСКОЛЬКО ПОГОВОРОК ПРО ТУТЛОН
* Один тутлон - хорошо, а два - лучше. * Два тутлона - хорошо, а три - лучше. * Куй железо, пока тутлон. * Мал тутлон, да дорог. * Три тутлона - хорошо, а четыре - лучше. * В ногах тутлона нет. * В руках тутлона нет. * В головах тутлона нет. * Тутлон суров, но это тутлон. * Тутлон тутлону волк. * В семье не без тутлона.
Расекая воздух и тяжело дыша, на песок приземлился один Тутлон. Он был нечесан, зеленоват, прерывист, суетен, местами надменен, временами фосфоресцентен, отчаянно сух. Стрекозиные крылья еще жужжали на посадочной скорости. Они специально росли из лохматой макушки Тутлона, чтобы не стеснять свободу движений. Крылья, конечно, могли расти из любого другого его места, но так Тутлону обеспечивался взлет в вертикальном положении. Тутлон смотрел на Литу и Янбура и тихонько икал. - Думаю, настало время мне удалиться.- задумчиво прожурчал Аллегорец и исчез навсегда. - Помоги нам добраться до Каньона, о добрый Тутлон,- попросил Янбур. - Так уж и быть,- буркнул Тутлон.-Хватайтесь за мои ноги! В следующее мгновение Лита, вцепившись мертвой хваткой в лохматую лодыжку Тутлона, неслась высоко над землей, сжимая зубы и стараясь не выпустить на волю пульсирующее в горле сердце. Единственное, что ее как-то утешало рядом, в таком же положении (и, вероятно, в таком же состоянии) невесело прижимался щекой к ноге Тутлона Янбур. Пронеся их над пустыней, Тутлон начал кругами снижаться. Лита закрыла глаза. - Отпусти ногу, ты уже на земле,- услышала она и спросила: - Я что, упала? - Мы на земле,- сказал ей голос Янбура. Лита открыла глаза и выпустила из объятий ногу Тутлона. Головорукий с облегчением вздохнул и улетел. Лита оглядывалась, постепенно веселея и оживая. Они были на самом дне Каньона.
5. ЯВЛЕНИЕ ФОМЫ
Почти сразу после приземления Янбур вновь "включился" и стал знакомить Литу с историей Каньона. Про сам Каньон, в принципе, рассказывать было нечего. Каньон - всего лишь глубокий, широкий и холодный провал в пустыне. А вот про сопутствующие элементы... - Однажды, много лет назад,- вел речь Янбур,- какой-то смельчак по имени Вокищнеберг похвалился, что пройдет весь Каньон от начала до конца. Но так как никогда и никто не видел ни того, ни другого (то есть ни конца Каньона, ни его начала), Вокищнеберг вначале взялся пойти вдоль Каньона только в одну сторону, чтобы найти его начало. И лишь после этого он намеревался шагать в противоположном направлении, чтобы добраться и до его конца. Еще он хотел измерить протяженность Каньона в шагах, во вздохах, во вдохах и выдохах и в хрустах пальцев. С тех пор как он ушел, никто, нигде и никогда его больше не встречал. Из этого мудрецы нашего королевства сделали вывод: Каньон невозможно измерить, он бесконечен и безначален. А Вокищнеберг стал героем сказок и баллад. - Какой он был?- мечтательно спросила Лита. - Кто?- переспросил Янбур, поворачивая голову.- Вокищнеберг? Высоким, худым, с красивыми серыми глазами и изящным розовым носом. Он ушел искать начало Каньона, завернувшись в половину теплого коричневого пледа. Вторую половину он оставил своему брату, на память. Лите надоело сидеть на земле и она встала, отряхивась. Потом сложила руки на груди и посмотрела туда, где начинался лес. - ...Теперь он считается покровителем Каньона, но только когда его не видно,- продолжал Янбур, пытаясь тихонько от Литы (но она все равно заметила) просунуть руку под рубашку и почесать спину. - А встретить Вокищнеберга или даже увидеть его вдалеке, или просто подумать, что увидел - это примета скорого похолодания. - Как, здесь бывает еще холоднее?- ужаснулась Лита.- На траве уже иней, и у меня пальцы на ногах задеревенели... - Не бойся,- успокоил ее Янбур,- мы сейчас пойдем, и ходьбой согреемся. И они действительно пошли, но не согрелись, потому что в лесу быстро идти не получалось. Лита не успевала за заметно ожившим Янбуром. Она громко дышала ртом, выпуская клубы пара, и наконец, споткнувшись о какой-то кривой пенек, не выдержала. - Эй, Янбур!- крикнула она, остановившись и оперевшись рукой о дерево.- Ты ведь ранен... Или я что-то путаю? Янбур резво обернулся и подошел к Лите. Он явно радовался жизни. - Да, я ранен,- сказал он. - Но это пустяки. Я в Каньоне, и это на меня действует благотворно. Родные скалы... - Покажи рану!- потребовала Лита.- По-моему, у тебя бред, жар, гангрена и еще что-нибудь. Не бывает, что человек прыгает по лесам, если час назад его проткнули мечом. Я же за тобой угнаться не могу! - У меня ничего не болит,- оправдыващимся тоном говорил Янбур, мешая Лите задрать ему рубашку.- Всё в порядке, не надо... - Нет, не всё в порядке. У тебя в животе дырка! - Да нету уже!- крикнул Янбур и добавил тише.- Нету. Вот, гляди сама. Всё зажило. И он снял повязку. Там, действительно, не было никакой раны, только едва заметные следы крови... - Этого тоже никогда раньше не случалось?- строго спросила Лита.- То есть до воронки, мечей и всего такого? Янбур кивнул и улыбнулся: - Раньше - нет. Теперь - да. - Радоваться нечему,- сказала Лита.- Дело плохо. Хуже, чем я думала. Оденься, простудишься. - Ты думаешь, это тоже из-за мечей?- застегиваясь, спросил Янбур. - Давай доберемся до Валуна... Кстати, долго до него еще? - Дня два пути, если пешком. - А как еще тут можно передвигаться, прыжками?- усмехнулась Лита. - Можно и прыжками,- сказал Янбур.- Но лучше просто идти. А еще лучше вызвать Тутлона - тогда будет еще быстрее. - Пожалуйста. не надо никаких Тутлонов,- ответила Лита.- Пошли пешком. Только не так быстро. Ладно? - По дороге, если устанешь, можем зайти в любой замок, или хижину, или пещеру, которые обязательно попадутся по пути. Люди здесь добрые, щедрые и отзывчивые. - Всё как дома,- сказала Лита.- Лес, замки, добрые люди. А озера нет? - Нет,- признался Янбур.- Только речка, маленькая, вдоль Северного Склона. - С водой у вас в Каньоне порядок, а вот отопление барахлит. Они снова шли по лесу. И лес смотрел на них мигающими листьями, деревянными воронами и муравьиными тропами. "А еще здесь нет рельсов петляющих,- думала Лита, пытаясь согреть пальцы в карманах куртки.- И нет бродяжек, и Фомы нет. И очень холодно". - Ты не утомилась?- на ходу, не оборачиваясь, спросил ее Янбур. - Интересно, мы ведь идем вдоль Каньона,- сказала Лита, не отвечая на вопрос.- Если взглянуть на происходящее с высоты тутлоньего полета, то куда мы направляемся - к началу Каньона или к его концу? - Никто этого не знает,- пробормотал Янбур и с беспокойством глянул на Литу.- А ты и вправду устала. Ничего, скоро будем у Золотого Дома. - Что еще за дом?- удивилась Лита.- О! Смотри - кошка!... - Это не кошка,- сипло проговорил Янбур.- Иди, не смотри туда и не останавливайся. - Но ведь кошка!...- возразила ему Лита. - Здесь нет кошек. Не бывает.- Янбур схватил Литу за руку и потащил ее за собой. - Постой!.. Куда?.. Зачем?.. - выкрикивала Лита, задыхаясь от бега. - Всё,- тихо сказал Янбур, и они резко затормозили. Паническое выражение исчезло с его лица.- Вот и Золотой Дом. - Ты почему побежал? Что это за кошка? Она опасная? Ядовитая? Заколдованная? Вообще не кошка? - Понимаешь,- начал объяснять Янбур.- Если в лесу ты видишь то, чего здесь быть не может, то значит, недалеко бродит Вокищнеберг, мороча людей, и надо спасаться бегом. А то ты увидишь и самого Вокищнеберга, и тогда неминуемо грянут морозы. - Это понятно,- кивнула Лита.- А где же твой Золотой Дом? - Вот он. Они действительно стояли у самой стены, сложенной из розоватых камней. Лита не понимала, почему она раньше не заметила дома. - Только не спрашивай, почему он Золотой, если совсем не золотой,предупредил Янбур. - Ладно,- кивнула Лита, соглашаясь, хотя на самом деле ей очень хотелось спросить и это, и почему нельзя спрашивать, и что будет, если все-таки спросишь. Но она только сказала: - Мы должны войти внутрь? - Если хочешь, войдем. - Хочу. И они вошли - в незапертую дверь, которую Лита, кстати, тоже не заметила сразу. И вот что происходило внутри дома. Янбур сразу подсел к смуглой девушке с прямыми белыми волосами и зашептал ей на ухо какую-то долгую фразу. Девушка побледнела и нервно хихикнула, а Янбур прижался к ней плотнее, взял за руку и начал целовать в ладонь. Другой рукой он все время проводил по поясу (своему), проверяя - на месте ли меч. Еще в комнате был большой книжный шкаф, пустой. А также два стула, на каждом из которых спали кошки, и еще диван. Эти кошки почему-то не вызвали у Янбура чувства дискомфорта. Значит, здесь кошки бывают, а в лесу их не бывает... Лита заметила еще и диван, но он был как раз занят Янбуром и беловолосой девушкой. За шкафом стояли двое молодых людей, спорящих вполголоса. Из комнаты наверх вела лестница, на ее нижней ступеньке сидела худосочная тетенька в джинсах и маечке с наколотыми там и сям значками. Она читала разномастные листки бумаги, тихо плакала и громко всхлипывала. Чуть выше расположилась парочка. Они курили и, перебивая друг друга, декламировали стихи:
В зарослях прокрустовой капусты Тают пустосмехом злые хрусты. Я черчю иглой на стеклах звуки. Ты поешь обугленности-знаки.
Если в облаках тебя упустят Розовые пасти крокодайлов Брось им в ноздри веточки кораллов, Собранные в складочках капусты.
Пробираясь мимо них наверх, Лита подумала: "Танагар бансу офиор, ашкач сассачып скунахар бул балкул. Церче церсе локредсе. Си Синальпон сальпо, бул бансу. Шибра пулчех миреньвох." -Зачем мы сюда пришли?- сказала она вслух, когда оказалась в коридоре со множеством древних дверей. Где-то уже это было, где-то она это видела или читала. Лита толкнула первую попавшуюся дверь и застыла на пороге. Было от чего застыть. Лита увидела окно без занавесок, снаружи к стеклу прижимались зеленые ветки. Под окном стояла детская кроватка на колесиках, но без боковой стенки, поэтому выполняла она роль двухместного креслица. Но не это поразило Литу. На кроватке сидели двое. Черноволосый братец Янбура - Ингьор,- в совершеннейшем неглиже. Рядом, а точнее, почти что на нем, сидел Фома, тоже неодетый, но в очках. В момент, когда Лита открыла дверь, они уже готовы были перейти от объятий и поцелуев к более конкретным действиям. Несколько секунд все трое смотрели друг на друга и молчали. Потом Лита зажала рот рукой и, издав сдавленный звук, побежала по коридору. Ее догнал Фома, на ходу обматываясь бело-розовым мохнатым полотенцем. - Лита, подожди!- воскликнул он.- Тебе плохо? Тебя тошнит?.. Лита?!.. Ты что, обиделась? Она не выдержили и, остановившись, расхохоталась, приседая и хватаясь за живот. - Я не понимаю, что тут смешного,- с достоинством произнес Фома. - Вот... ты... где... пропадал... - наконец выговорила Лита, задыхаясь от смеха.- Охмурял ... симпатичного брюнета! - Ты не думай! - строго помахав пальцем у лица Литы, сказал Фома.- Пока я его задерживаю, вы с этим рыжим типом еще успеете отсюда рвануть. Поняла? - Ах значит... - до Литы вдруг дошло всё благородство поступка Фомы.- Это отвлекающий маневр? - Да, но... только на шестьдесят процентов. Быстрее отсюда уходите,- Фома повернулся и побежал по коридору (он был босиком, без антигравитационных ботинок, и поэтому не летел, но бежал очень легко и грациозно). - Быстрей же! - бросил Фома через плечо и юркнул в комнату, захлопнув за собой дверь. ...Внизу, подбежав к Янбуру, Лита оторвала его от губ девушки и выволокла наружу. - Что случилось?- спросил томный от поцелуев Янбур.- Ты ревнуешь? Это мило. - Самое милое знаешь что?- сказала Лита.- Твой братик был в Доме. Он нас почти догнал. Если бы не... Лита запнулась. - Что "если не"?- переспросил Янбур. - В общем, его задержали. Времени у нас не очень много. Но мы успеем оторваться от погони, надеюсь. - Кто его задержал? - Мой близнец,- ответила Лита.- Он иногда появляется и помогает мне, а иногда - мешает. - Я знаю только одно, что может задержать Ингьора,- сказал рыжеволосый, и на его лице появилась странная улыбка. - Хватит болтать, пошли к Валуну, - нетерпеливо проговорила Лита. Они углубились в лес, и когда Лита обернулась, Золотого Дома уже не было видно. Или его просто не было. Скоро стемнело, и лес стал редеть. Янбур искал выложенную белыми камешками тропинку, но ее в такой тьме и не увидишь... - Что это там шумит?- спросила Лита. - Река,- ответил Янбур.- Сегодня ничего не найдем. Пойдем по реке, заночуем на мельнице. - На той самой, где вы с братом выросли? - Да. Мельница оказалась старым сараем с дырявыми стенами. Но это было лучше, чем ничего, и поэтому Лита заснула на полу, не дожидаясь, пока огонь, разведенный Янбуром в круглом очаге, разгорится как следует. Под скрип прогнившего насквозь, но еще послушного течению реки мельничного колеса Лите приснился сон. Потом она проснулась и увидела Ингьора. Было уже утро. Лита вскочила на ноги. Ингьор сидел рядом с только что проснувшимся братом и держал острие меча у его горла. Янбур хлопал глазами и ощупывал пояс в поисках своего оружия. - Не ищи. Я бросил его в воду,- сказал Ингьор. Лита вскрикнула и проснулась. Было утро. Янбура не было. Лита подсела к тлеющим углям и помешала их, подложила несколько сухих веток. Она подумала о странном страннике по имени Вокищнеберг, который где-то бродит по Каньону, предсказывая холода, напуская на людей призраки кошек и кутаясь в дырявый плед. Она подумала и о вчерашней встрече с Фомой - все-таки он не забыл ее, помог в трудную минуту. Она вспомнила Илсе и подумала, что некрасиво получилось: ведь она исчезла из замка, никого не предупредив. Потом Лита подумала о Тутлоне, и о том, как он летает. В связи с этим ей вспомнилось маленькое стихотворение, сочиненное однажды Фомой: Если б я на свете Жил совсем один, Кто бы мне тогда Сказал, что я один? Если б ты на свете Жила совсем одна, Кто б тебе тогда Сказал, что ты - одна?