- А князь Титов? - осведомился я. - Он вам тоже заплатил?
- Разумеется, - хором ответили индийцы.
Что же, теперь мне предстояло переговорить с другими гостями и обитателями усадьбы. Я покинул индусов, уверенный в том, что никакого ведического убийства они не совершали. Но мне надо было выяснить, кто именно его совершил, и почему Кутузов настоял, чтобы князь пригласил меня?! Еще меня интересовало, зачем Иван Сергеевич направил сюда Лаврентия Филипповича Медведева, толком не объяснив причины ни одному из нас! Но смутно я догадывался, что мастер вновь мне не доверяет.
Запирая дверь комнаты, отведенной индийцам, я заметил Грушеньку, которая шла куда-то с ворохом белья по своим делам. Тогда я решил начать с нее, раз уж судьба предоставила мне этот случай.
- Грушенька! - тихонько окликнул я ее из-за колонны.
Она обернулась и от неожиданности едва не выронила белье.
- Яков Андреевич! - облегченно вздохнула девушка. - Ну и напугали вы меня! А я уж думала, басурманы на волю вырвались! Сердце-то так и зашлось от ужаса!
- Грушенька, - я усадил ее на один из диванчиков, которые располагались в холле, - этим утром была ли ты в спальне княгини Ольги Павловны в отсутствие ее хозяйки? - вкрадчиво поинтересовался я. Мне было известно от Сысоева, что только ключница к княгине и заходила...
- Была, - честно призналась Грушенька. - Уж не хотите ли вы обвинить меня в краже жемчужины, Яков Андреевич? - насупилась она подозрительно.
- Ну что ты, - замахал я руками. - Мне известно, что ты - девушка порядочная и честная! Я только хотел спросить тебя, не заметила ли ты чего заслуживающего внимания?
- А что я могла заметить? - пожала плечами Грушенька.
- Ну, - проговорил я задумчиво, - не видела ли ты кого подозрительного? Может быть, кто выходил из комнаты?
- Не видела, - Грушенька покачала красивой головой с уложенной в два ряда на затылке светло-русой косой. - Хотя... - Грушенька задумалась, дайте-ка вспомнить!
- Вспоминай, Грушенька! Вспоминай! - поторопил я ее.
- Утром-то никто не выходил, - произнесла она, наморщив широкий лобик и убрав с него две непослушные пряди, - а вот вчера...
- Так-так! Продолжай! - подбодрил я ее.
- Да, вчера вечером, накануне рождественского ужина, - выпалила она, набравшись смелости, - я видела, как из княжеской спальни вышел Иван Парфенович Колганов!
- Кто-кто? - не поверил я. Но, впрочем, тут же вспомнил свои подозрения, касающиеся старого друга Николая Николаевича, исповедовавшегося в чем-то отцу Макарию, свято блюдущему тайну исповеди!
- Да, - подтвердила Грушенька, - Ивана Парфеновича! Я еще спросила его, что он здесь делает, и он сказал мне, что князя разыскивает... Так это он? - вспыхнула она.
- Не стоит делать скоропалительных выводов, - попросил я Грушеньку.
- Очень интересно, - проговорил Лаврентий Филиппович, выходя из-за ниши со статуей. - Так, значит, Иван Парфенович Колганов замешан в краже, потирая руки, произнес он.
- Я должен с ним переговорить, - сказал я Медведеву, - и мне бы очень хотелось, чтобы вы, Лаврентий Филиппович, в это не вмешивались!
- То есть как это не вмешивался? - возмутился квартальный, встав фертом: руки в боки, глаза так и сверкают молниями. - Я расследование веду, а вы, Яков Андреевич, мне препоны чинить удумали!
- Лаврентий Филиппович, давайте не будем мешать друг другу, предложил я миролюбиво, умерив гордость, ибо скромность в масонской ложе была первой добродетелью Соломона. - По-моему, нам лучше действовать совместно, для пользы дела, - добавил я.
- Ну что же, - протянул Лаврентий Филиппович, - если вы просите!..
- Буду вам очень признателен, - ответил я.
Тем временем Грушенька подняла с коленей белье, оправила длинную юбку и встала с диванчика.
- Ну, мне пора, - сказала она и скрылась в глубине коридора.
- И тем не менее, - вдруг произнес Лаврентий Филиппович, взглянув на часы, которые болтались у него на золотой цепочке, - я бы хотел присутствовать, господин Кольцов, при вашем разговоре с Колгановым.
- Зачем? - осведомился я, стараясь выглядеть, как и прежде, невозмутимым.
- Для того, чтобы быть в курсе событий, - ответил Лаврентий Филиппович. - В конце-концов, мы же с вами действуем заодно, - усмехнулся он.
Я должен был признать, что просьба Медведева справедлива и, вопреки своему нежеланию, позволить ему присутствовать при разговоре с Иваном Парфеновичем.
- Ну, хорошо, - произнес я с некоторой неохотой.
Медведев, конечно же, заметил мое недовольство, но вида не показал.
Я увидел лакея, который направлялся в гостиную.
- Любезнейший, - спросил я его, - не подскажешь ли, в какой комнате остановился Иван Парфенович?
Оказалось, что комната Парфенова располагалась на первом этаже, справа по коридору. Нам с Медведевым не составило особого труда ее разыскать.
Иван Парфенович совсем не ожидал нас увидеть, он только что вернулся из гостиной, где проиграл Станиславу Гродецкому довольно приличные деньги в бостон. Поэтому Колганов был не в духе и мрачно фланировал из конца в конец комнаты по навощенному паркету.
- Что вам угодно? - холодно осведомился он. Однако заметив, что за спиной у меня стоит Медведев, несколько сбавил тон. - В чем дело? переспросил Колганов, присаживаясь на канапе. - Проходите, господа! Проходите!
- У меня имеется к вам несколько вопросов, - ответил я.
- В самом деле? - осведомился Иван Парфенович. - А это не может подождать до обеда?
- Думаю, нет, - ответил я, оглядываясь по сторонам. Однако в комнате, обитой кремовым шелком, не было ничего примечательного. Она была обставлена такой же мелкою мебелью, как и Мирина спальня. У стены стояло такое же веницианское зеркало.
- Откуда такая срочность? - заволновался Колганов, его серые глазки нервно забегали.
- Вы имеете какое-либо отношение к исчезновению из спальни княгини индийской жемчужины? - спросил я напрямик.
- Что? - вытянутое лицо Ивана Парфеновича сначало побледнело, а потом покрылось иссиня-красными пятнами. - Вы с ума сошли? - завопил он, пятясь к стене. Я заметил, что руки у него страшно дрожат.
- По-моему, - причмокнул языком Лаврентий Филиппович, - это у вас с мозгами не все в порядке, - заметил он, намекая, по всей видимости, на ведический ритуал. - А рыльце-то у вас в пушку, - прищурил Медведев хитрые глазки.
- Да как вы смеете! - воскликнул Колганов.
- Грушенька видела, как вы вчера вечером выходили из княжеской спальни, - сказал я невозмутимо. Иван Парфенович определенно вел себя так, словно был виновен во всех смертных грехах.
- Н-ну и что? - произнес он, заикаясь. - Что это доказывает?
- Так вы брали жемчужину или нет? - Лаврентий Филиппович поставил вопрос ребром.
- Нет, - взвизгнул фальцетом Иван Парфенович.
- Тогда что вы делали в спальне? - бесстрастно продолжил я свой допрос.
- Искал бумаги, - опустив посеребренную сединами голову выдавил из себя Колганов.
- Какие бумаги? - спросил я, усаживаясь в кресло с сафьяновой ярко-малиновой обивкой.
Колганов отвернулся к окну. Он помедлил некоторое время с ответом, вглядываясь в зимний пейзаж, а потом глухо произнес:
- Долговые расписки...
- Какие расписки? - переспросил я в недоумении.
- Долговые, - повторил Иван Парфенович. - Я много проиграл князю в карты, - дряблые, пухлые щеки Колганова налились краской.
- Так, - удовлетвореено признес Лаврентий Филиппович, - вот и мотив! Только зачем же надо было так изощряться? Вам, mon cher, следовало бы вовремя обратиться к доктору, чтобы никто не пострадал! - добавил он.
- Лаврентий Филиппович, я же просил вас не вмешиваться! - сказал я немного раздраженно. - Так вы нашли расписки? - обратился я к Ивану Парфеновичу.
- Да, - ответил он.
- Покажите! - потребовал я.
Колганов полез в секретер и трясущимися руками вытащил из палисандрового ящика ворох бумаг. Это и в самом деле были долговые расписки.
- Я думаю, что вопрос исчерпан, - заметил я.
- Ну уж нет! - воскликнул Лаврентий Филиппович. - Прежде мне придется произвести здесь обыск!
- Делайте, что хотите! - устало выдохнул сникший Иван Парфенович.
Мне тоже довелось принимать участие в этом фарсе. Медведев все в этой спальне перевернул вверх дном, но жемчужины овдовевшей княгини так и не обнаружил.
- И все равно я уверен, что Колганов - вор и убийца! - настаивал на своем квартальный надзиратель Медведев.
- Как бы он вас за такие слова на дуэль не вызвал! - предостерег я Лаврентия Филипповича.
- Тоже мне, дуэлянт! - усмехнулся Медведев. - Видали мы таких дуэлянтов в Сибири! - заметил он и вышел из комнаты, разочарованный результатом досмотра.
- Яков Андреевич, - позвал меня Колганов, когда я уже собирался последовать примеру Медведева и покинуть его обитель, - вы производите впечатление порядочного и здравомыслящего человека, - заметил он. - Неужели вы верите, что я совершил это ужасное преступление?
- Разумеется, нет, - успокоил я старика. - Но боюсь, что игра вас погубит!
- Я хотел вам сказать, - продолжил Иван Парфенович с заговорческим видом, - что видел, как из княжеской спальни выходила мисс Браун...
- Мисс Браун? - удивился я. - Что это могло понадобиться гувернантке княжеских внуков в спальне Титовых?
- Вот-вот, - проговорил в ответ Иван Парфенович, - меня это тоже весьма заинтересовало! Я попытался ее расспросить, но мисс Мери-Энн сделала вид, что не поняла вопроса, - развел руками Колганов. - Вы бы учинили барышне допросик с пристрастием! - посоветовал он.
- Обязательно учиним, - пообещал я Ивану Парфеновичу, который по счастливой для себя случайности, стоившей жизни Николаю Николаевичу Титову, оказался избавлен от карточного долга.
- Позвольте полюбопытствовать, - вновь обратился ко мне Колганов. - А вам-то какой во всем этом интерес? Я понимаю, Медведев - по долгу службы! А вы? Что за радость в грязном белье копаться? - он, кажется, полностью обрел прежнее самообладание, словно и не был уличен в краже своих долговых векселей. Или боитесь, что Лаврентий Филиппович и вас в чем-нибудь заподозрить сумеет?
- Вы на мой счет не беспокойтесь, - улыбнулся я. - Расследование для меня вроде как забава, - объяснил я ему, - что-то наподобие детских нехитрых ребусов!
От Колганова я прямиком направился в комнату мисс Браун, которая оказалась заперта. Англичанки в комнате не было, и я справедливо заключил, что она, судя по всему, находится в детской. Поэтому-то я и поспешил туда.
Уже у дверей я услышал звуки рояля. Мелодию я тоже узнал. Это была Дюссекова соната, которые иногда любила наигрывать Мира в часы досуга на клавикордах розового дерева. Индианка была так очаровательна за инструментом! Это признавал даже Иван Сергеевич Кутузов, бывший частым гостем в нашем особняке.
Настя и Саша сидели присмиревшие на маленькой оттоманке, низком диване с подушками. Гувернантка объяснила им утром, что дедушка отправился к ангелам на небеса. Они этого еще не могли понять, но чувствовали, что свершилось что-то торжественное и значительное.
Заметив меня, девочка встала и присела в очаровательном реверансе.
- Quelle delicicuse enfant! - заметил я.
- In fact, - ответила англичанка. - Действительно, прелестное, - и оторвалась от клавиатуры. Она устремила на меня выразительный взгляд серо-зеленых глаз. Мисс Браун была одета в изумрудно-зеленое платье, к котрому был приделан корсаж из черного бархата и широкий кружевной воротник. Из чего я заключил, что князь Николай Николаевич Титов не скупился, когда речь шла об образовании для внуков, или же Мери-Энн получила наследство и работала исключительно в силу своего педагогического призвания. Или... Об этом я пока хотел умолчать! - Вы желали послушать сонату? - спросила она.
- Нет, - я покачал головой, на которой давно не носил офицерского кивера. - Мне хотелось побеседовать с вами, - ответил я.
- И чем это я заслужила такую честь? - усмехнулась англичанка. Дети! - обратилась она к малюткам. - Ждите меня у елки!
Саша и Настя неожиданно послушались мисс и вышли из комнаты.
- Вы прекрасно научились с ними справляться! - заметил я.
- Как это ни печально, но гибель князя положительно подействовала на них! - сказала она, опустив глаза.
- Что вы делали вчера в спальне Титовых, накануне ужина? осведомился я.
- Ничего! - вспыхнула англичанка.
В этот самый момент в детской появился Кинрю.
- Юкио! - обрадовался я. - Куда же ты запропостился, мой друг?
- В этом доме можно и заблудиться, - уклончиво ответил японец. - Хожу вот, архитектуру рассматриваю, - добавил он.
- Архитектуру?! - мне стоило огромного труда не рассмеяться вслух. Я прекрасно понимал, какая архитектура влекла его в детскую. Он бросал на гувернантку весьма выразительные взгляды!
- Да, - подтвердил Золотой дракон.
Мисс Браун улыбнулась краешком губ.
- Господин Кинрю - очень любезный молодой человек, - сказала она.
Я стал опасаться, что мой Золотой дракон попадет из огня да в полымя, пытаясь позабыть Варвару Николавну Кострову, которая добровольно заточила себя в Михайловский замок.
- Вы не ответили на мой вопрос, - снова обратился я к Мери-Энн. - Вас видели, когда вы выходили из комнаты...
- Этого не может быть! - твердо произнесла гувернантка. - Я не могла выходить из этой комнаты! - настаивала она.
- Но...
- Яков Андреевич, - прервал меня Юкио Хацуми, - по-моему, вы становитесь навязчивым, - и я понял, что мисс Браун приобрела в его лице великолепного защитника. Однако я не стал спорить с моим Золотым драконом и хотел было перевести разговор на другую тему, но тут в дверях появилась Грушенька и сообщила всем нам, что обедать подано. Тогда Мери-Энн вспохватилась, что дети ее заждались, и устремилась в комнату, где была наряжена елка.
- Кинрю! - возмутился я. - Я тебя просто не узнаю! Ты испортил мне всю обедню! Эта женщина что-то знает, и я должен выяснить - что!
- Ничего она не знает! - замахал руками Кинрю. - И не может ничего знать!
- Но она может быть причастна к ужасному преступлению! - не унимался я, изучая глазами гобелен на стене.
- Да она же кротка, как ангел! - возмутился японец.
- Внешность порой обманчива, - заметил я. - В тихом омуте, говорят, черти водятся!
- Она сама стала жертвой, - нехотя произнес Кинрю.
Я не поверил:
- Чьей жертвой?
- Старого князя, - ответил мой Золотой дракон.
- Николая Николаевича Титова? - я не поверил своим ушам.
- Вот именно! - воскликнул Кинрю, в общем-то, с несвойственной ему горячностью. - Он имел на нее виды, - с трудом выдавил из себя японец. Мери-Энн сама мне призналась, что ходила к нему, чтобы как-то урезонить его, но Николая Николаевича в спальне не оказалось...
- Ах, вот оно что? - в версию англичанки мне не очень-то верилось.
- Она ни за что не признается вам! - воскликнул Кинрю. - Ведь это затрагивает ее женскую честь!
- Ну да, - проговорил я с сомнением.
Оказалось, что стол в мраморной зале еще не накрыт, и Грушенька почему-то поторопилась пригласить нас к обеду.
Потом, вместе с Кинрю, мы вернулись в гостиную, где я вновь заложил фараона. Однако меня не оставляла идея исследовать комнату англичанки на предмет поисков пресловутой жемчужины.
Не успел я обдумать эту мысль до конца, как в гостиную вихрем ворвался Сашенька в двуполой курточке, которая почти совсем не отличалась от настоящего "взрослого" фрака, длинных панталонах и белых чулках. Словом, франт - франтом!
- Совсем взрослый господин! - усмехнулся Гродецкий, который держал янтарный чубук во рту и курил, выпуская колечками дым. Он вошел только что, вслед за ним.
- Умница, - улыбнулся Кинрю, который прилег на оттоманке. Станислав его и взглядом не удостоил, считая, судя по всему, что общаться с японцем ниже его аристократического достоинства.
Зато Саша одарил моего Золотого дракона лучезарной улыбкой. Похоже, что Юкио Хацуми сумел очаровать-таки этого ребенка. Я вообще заметил, что дети были неравнодушны к Кинрю.
Мисс Браун, наконец, удалось выловить мальчика и со вздохом увести его в детскую. Заметно было, что роль гувернантки ее совсем не устраивала. Возможно, она и впрямь метила в княжеские содержанки, - предположил я, понтируя. Однако тут же одернул себя. Не стоило судить о Мери-Энн настолько поспешно!
Я покинул гостиную под предлогом легкой головной боли и направился в комнату мисс Браун, справедливо полагая, что в этот момент она занимается с детьми. Однако мне не хотелось просить ключи у Медведева, так как в этом случае Лаврентий Филиппович обязательно бы увязался за мной, а это в мои планы уже не входило. Обычно в таких случаях меня всегда выручал японец Кинрю, который с легкостью вскрывал любые замки и вообще мог, как приведение, проникнуть куда угодно. Но он бы не стал делать то, что хоть как-нибудь могло навредить его обожаемой Мери-Энн.
Потому я решил пойти другим путем и под большим секретом попросить ключи от комнаты англичанки у Грушеньки, которая, как я полагал, имела в наличии их дубликат. Но мне повезло, дверь Мери-Энн оказалась открытой. Я огляделся по сторонам. Ни в коридоре, ни на чугунной винтовой лестнице никого не было. Впрочем, я в любом случае смог бы придумать причину тому, почему мне пришлось поспешно ворваться в комнату немного чопорной англичанки мисс Браун.
Я приоткрыл дверь и вошел. В комнате все было по-прежнему, недалеко от печи, выложенной гамбурскими изразцами, одиноко стоял рояль. Радовала глаз мебель красного дерева с тянутыми латунными накладками, выполненная в стиле "Жакоб".
На секретере, который примостился почти что у самого окна, стояла высокая ваза-курильница.
Отдавая себе отчет, что времени у меня в обрез, я бросился к секретеру и принялся наспех рассматривать содержимое его ящиков. Однако не обнаружил ничего, кроме чернильницы, пера и бумаги. Здесь же лежала расписная шкатулка с немногочисленными безделушками иностранки. Индийской жемчужины в ней, разумеется, не было!
Тогда я задвинул все ящики обратно и занялся диваном "шлафбано",который был обит малиновым штофом. У него имелись ящики для постельного белья, содержимым которых я и собирался заняться. В одном из них мне попались белые женские перчатки, такие же, как те, что передал мне обрядоначальник при посвящении в масонское братство ордена "Золотого скипетра", которые я должен был вручить непорочной женщине, избраннице моего сердца, подруге моей. Перчатки эти по-прежнему пылились в палисандровыом ларце, который хранился в тайнике, устроенном мною в кабинете за картиной Гвидо Ренни.
"Странно," - подумал я, допуская при этом, что перчатки могли иметь и исключительно случайное сходство с предметами масонского церемониала.
В этом же ящике я нашел и шейный платок, в точности такой же, какой я имел уже счастье лицезреть на Станиславе Гродецком.
- Интересно, - проговорил я вслух, как почувствовал, что кто-то ударил меня по голове. Резкая боль, испытанная мною, оглушила меня, и я потерял сознание.
Когда я открыл глаза, то сразу поморщился от пульсирующей боли в затылке.
- Ой, - простонал я и только в этот момент заметил склоненное над собою лицо Кинрю.
- Яков Андреевич, что с вами? - встревоженно осведомился японец.
- И ты еще спрашиваешь?! - мне почему-то пришло в голову, что меня ударил именно он.
- Я вас не понимаю... - округлил свои дальневосточные глаза Юкио Хацуми.
- Так это не ты? - воскликнул я, оглядываясь по сторонам и приподнимаясь с пола.
Первое, что бросилось мне в глаза - ящики дивана были задвинуты. Я бросился к нему, выдвинул ящик, где должны были быть перчатки и шейный платок Гродецкого. Но не обнаружил ничего, кроме постельного белья!
- Яков Андреевич! - окликнул меня Кинрю. - Что-то не так? - вид у него был взволнованный. - Почему вы роетесь в вещах Мери-Энн?! - изумился он. - Неужели вы по-прежнему ее подозреваете?
- Да, - коротко бросил я, в этот момент меньше всего думая о разбитом сердце японца.
- Что происходит? - помрачнел Юкио Хацуми.
- Кажется, я схожу с ума, - бесстрастно заметил я. Сквозь оконное стекло мне было хорошо видно, как падает снег. - Здесь только что лежали две вещи...
- Какие вещи? - спросил японец.
- Это не имеет значения! - отмахнулся я, прикусив губу. - Юкио! воззвал я к нему. - Кого не было в гостиной, когда ты пришел сюда?
- Никого, - развел он руками. - Гости закончили игру и разошлись по комнатам...
- Час от часу не легче! - воскликнул я. - Ты кого-нибудь видел, когда пришел сюда? - спросил я в надежде, что моему ангелу-хранителю удалось-таки что-нибудь заметить!
- Нет, - покачал головой Кинрю. - Когда я пришел, в комнате никого не было, да и на лестнице - тоже! - добавил он.
- Как ты нашел меня? - спросил я моего самурая.
- Яков Андреевич, - покачал он головой, - я догадался о том, что вы задумали, еще когда услышал, как вы разговаривали с мисс Браун! Естественно, - проговорил он с видом дельфийского оракула, - когда вы исчезли из гостиной, я понял, что вы отправились сюда, и поспешил вслед за вами, чтобы помешать вам наделать глупостей!
Я с трудом проголотил его слова, но все-таки заставил себя смолчать в ответ. Мой самурай обладал слишком ранимым сердцем, чтобы я мог позволить себе терзать его!
- Кто же это мог быть? - пробормотал я, задвигая на место диванные ящики.
- Должно быть, кто-нибудь из гостей, - глубокомысленно заключил мой Золотой дракон.
- Уж это-то верно, - ответил я. - Не призрак же покойного князя Николая Николаевича!
Сказав эти слова, я невольно подумал про его похороны. Как единственному масону в имении мне еще предстояло позаботиться о том, чтобы Титова предали земле в соответствии с погребальным обрядом братства. Мне предстояло еще сказать на этой церемонии несколько прочувствованных и красивых слов. В этом и состоял мой последний долг перед Николаем Николаевичем, если не считать того, что я поклялся себе обязательно разыскать и покарать его убийцу.
Я в последний раз окинул комнату англичанки изучающим взглядом, но ничто более не привлекло моего внимания в апортаментах мисс Браун. Хотя я еще не успел просмотреть шкаф с одеждой, но вряд ли это было бы возможно в присутствии моего Кинрю.
- Господин Кольцов? - на пороге неожиданно возникла сама мисс Браун. - Что вы здесь делаете? - вознегодовала она. - What happened? Мери-Энн перешла на родной язык, что, как я заметил, случалось с ней, когда она сильно нервничала.
- Ничего не случилось, - ответил я с одной из своих самых обворожительных улыбок, действующих на слабый пол, словно удар грозовой молнии. - Мы искали вас, - добавил я.
- С вами могло приключиться какое-нибудь несчастье, - пришел мне на выручку Кинрю.
Я видел, что Мери-Энн мне не поверила, но это, говоря откровенно, меня не особенно волновало. Гораздо больше меня занимала мысль о том, куда мог подеваться шейный платок и перчатки? И вообще, почему они все-таки исчезли? И как была связана мисс Браун с господином Станиславом Гродецким?
Спустя полчаса мы вернулись в столовую, где на этот раз и в самом деле уже подавали обед. Даже Ольга Павловна соизволила пожаловать к столу, несмотря на глубокий траур и скорбь. Она присела во главе стола, как и полагалось хозяке.
Отсутствовали только горе-брахманы да батюшка, которого княгиня, в знак особого уважения, поселила в кабинете покойного.
Его подождали минут пятнадцать, но потом все-таки решили начинать трапезничать без него. И только пододвинув к себе аппетитную кулебяку да рябчиков под белым соусом и хрустальный бокал с вензелем князя, до краев наполненный венгерским, я понял, что здорово проголодался.
Стол обходил лакей с завернутой в салфетку бутылкой. Мира бросала на меня нежные взоры, Кинрю потупился и не смотрел по сторонам, англичанка сидела за столом окаменевшая, будто бы неживая. Один только Гродецкий, казалось, сохранял прекрасное расположение духа, одет был с иголочки и кушал с завидным аппетитом.
- Что вы собираетесь предпринять? - с важным видом обратился поляк к Медведеву. - Убийца разгуливает по усадьбе, а полиция бездействует, заметил он, делая несколько глотков из бокала.
- А вы предлагаете устроить в вашей комнате обыск? - ядовито осведомился Лаврентий Филиппович, уплетая за обе щеки аппетитное крылышко.
- Почему у меня? - передернул плечами Гродецкий.
- Ну, - задумчиво проговорил квартальный, помедлил немного и произнес, - потому что жемчужину мог украсть кто угодно, - развел он руками.
- Not me! - решительно заявила мисс Браун.
- В том числе и вы! - возразил ей Лаврентий Филиппович.
Англичанка вспыхнула, демонстративно отвернулась от Медведева, склонилась над тарелкой и углубилась в трапезу. Воцарилось гробовое молчание, прерываемое звоном столового серебра.
- Господин Колганов, а вы как себя чувствуете? - вкрадчиво осведомился квартальный, сверля пристальным взглядом небесных глаз несчасного Ивана Парфеновича, который едва не подавился закуской.
- Неважно, - ответил он, - сердце пошаливает...
- Ну-ну, - проговорил, кряхтя, Лаврентий Филиппович. - Неспокойно, наверное, у вас на душе, вот сердечко-то и покалывает, - заключил он удовлетворенно. - Совесть, видать, замучила!
- Что вы имеете в виду? - Ольга Павловна впервые оторвала свой взгляд от тарелки. - Иван Парфенович? Но этого же не может быть! - всплеснула она руками.
- Успокойтесь, княгиня, - сказал Медведев. - Иван Парфенович Колганов - всего лишь подозреваемый!
Я не мог наблюдать за этим фарсом без смеха, и одному Господу Богу было известно, чего мне стоило сохранять бесстрастное и непроницаемое лицо.
- Ну у вас, Лаврентий Филиппович, и шуточки! - облегченно выдохнула княгиня. - Я уверена, - всхлипнула она, - что это дело рук проклятых индийцев! - Ольга Павловна зло стрельнула глазами в сторону Миры.
- Разумеется, - хором ответили индийцы.
Что же, теперь мне предстояло переговорить с другими гостями и обитателями усадьбы. Я покинул индусов, уверенный в том, что никакого ведического убийства они не совершали. Но мне надо было выяснить, кто именно его совершил, и почему Кутузов настоял, чтобы князь пригласил меня?! Еще меня интересовало, зачем Иван Сергеевич направил сюда Лаврентия Филипповича Медведева, толком не объяснив причины ни одному из нас! Но смутно я догадывался, что мастер вновь мне не доверяет.
Запирая дверь комнаты, отведенной индийцам, я заметил Грушеньку, которая шла куда-то с ворохом белья по своим делам. Тогда я решил начать с нее, раз уж судьба предоставила мне этот случай.
- Грушенька! - тихонько окликнул я ее из-за колонны.
Она обернулась и от неожиданности едва не выронила белье.
- Яков Андреевич! - облегченно вздохнула девушка. - Ну и напугали вы меня! А я уж думала, басурманы на волю вырвались! Сердце-то так и зашлось от ужаса!
- Грушенька, - я усадил ее на один из диванчиков, которые располагались в холле, - этим утром была ли ты в спальне княгини Ольги Павловны в отсутствие ее хозяйки? - вкрадчиво поинтересовался я. Мне было известно от Сысоева, что только ключница к княгине и заходила...
- Была, - честно призналась Грушенька. - Уж не хотите ли вы обвинить меня в краже жемчужины, Яков Андреевич? - насупилась она подозрительно.
- Ну что ты, - замахал я руками. - Мне известно, что ты - девушка порядочная и честная! Я только хотел спросить тебя, не заметила ли ты чего заслуживающего внимания?
- А что я могла заметить? - пожала плечами Грушенька.
- Ну, - проговорил я задумчиво, - не видела ли ты кого подозрительного? Может быть, кто выходил из комнаты?
- Не видела, - Грушенька покачала красивой головой с уложенной в два ряда на затылке светло-русой косой. - Хотя... - Грушенька задумалась, дайте-ка вспомнить!
- Вспоминай, Грушенька! Вспоминай! - поторопил я ее.
- Утром-то никто не выходил, - произнесла она, наморщив широкий лобик и убрав с него две непослушные пряди, - а вот вчера...
- Так-так! Продолжай! - подбодрил я ее.
- Да, вчера вечером, накануне рождественского ужина, - выпалила она, набравшись смелости, - я видела, как из княжеской спальни вышел Иван Парфенович Колганов!
- Кто-кто? - не поверил я. Но, впрочем, тут же вспомнил свои подозрения, касающиеся старого друга Николая Николаевича, исповедовавшегося в чем-то отцу Макарию, свято блюдущему тайну исповеди!
- Да, - подтвердила Грушенька, - Ивана Парфеновича! Я еще спросила его, что он здесь делает, и он сказал мне, что князя разыскивает... Так это он? - вспыхнула она.
- Не стоит делать скоропалительных выводов, - попросил я Грушеньку.
- Очень интересно, - проговорил Лаврентий Филиппович, выходя из-за ниши со статуей. - Так, значит, Иван Парфенович Колганов замешан в краже, потирая руки, произнес он.
- Я должен с ним переговорить, - сказал я Медведеву, - и мне бы очень хотелось, чтобы вы, Лаврентий Филиппович, в это не вмешивались!
- То есть как это не вмешивался? - возмутился квартальный, встав фертом: руки в боки, глаза так и сверкают молниями. - Я расследование веду, а вы, Яков Андреевич, мне препоны чинить удумали!
- Лаврентий Филиппович, давайте не будем мешать друг другу, предложил я миролюбиво, умерив гордость, ибо скромность в масонской ложе была первой добродетелью Соломона. - По-моему, нам лучше действовать совместно, для пользы дела, - добавил я.
- Ну что же, - протянул Лаврентий Филиппович, - если вы просите!..
- Буду вам очень признателен, - ответил я.
Тем временем Грушенька подняла с коленей белье, оправила длинную юбку и встала с диванчика.
- Ну, мне пора, - сказала она и скрылась в глубине коридора.
- И тем не менее, - вдруг произнес Лаврентий Филиппович, взглянув на часы, которые болтались у него на золотой цепочке, - я бы хотел присутствовать, господин Кольцов, при вашем разговоре с Колгановым.
- Зачем? - осведомился я, стараясь выглядеть, как и прежде, невозмутимым.
- Для того, чтобы быть в курсе событий, - ответил Лаврентий Филиппович. - В конце-концов, мы же с вами действуем заодно, - усмехнулся он.
Я должен был признать, что просьба Медведева справедлива и, вопреки своему нежеланию, позволить ему присутствовать при разговоре с Иваном Парфеновичем.
- Ну, хорошо, - произнес я с некоторой неохотой.
Медведев, конечно же, заметил мое недовольство, но вида не показал.
Я увидел лакея, который направлялся в гостиную.
- Любезнейший, - спросил я его, - не подскажешь ли, в какой комнате остановился Иван Парфенович?
Оказалось, что комната Парфенова располагалась на первом этаже, справа по коридору. Нам с Медведевым не составило особого труда ее разыскать.
Иван Парфенович совсем не ожидал нас увидеть, он только что вернулся из гостиной, где проиграл Станиславу Гродецкому довольно приличные деньги в бостон. Поэтому Колганов был не в духе и мрачно фланировал из конца в конец комнаты по навощенному паркету.
- Что вам угодно? - холодно осведомился он. Однако заметив, что за спиной у меня стоит Медведев, несколько сбавил тон. - В чем дело? переспросил Колганов, присаживаясь на канапе. - Проходите, господа! Проходите!
- У меня имеется к вам несколько вопросов, - ответил я.
- В самом деле? - осведомился Иван Парфенович. - А это не может подождать до обеда?
- Думаю, нет, - ответил я, оглядываясь по сторонам. Однако в комнате, обитой кремовым шелком, не было ничего примечательного. Она была обставлена такой же мелкою мебелью, как и Мирина спальня. У стены стояло такое же веницианское зеркало.
- Откуда такая срочность? - заволновался Колганов, его серые глазки нервно забегали.
- Вы имеете какое-либо отношение к исчезновению из спальни княгини индийской жемчужины? - спросил я напрямик.
- Что? - вытянутое лицо Ивана Парфеновича сначало побледнело, а потом покрылось иссиня-красными пятнами. - Вы с ума сошли? - завопил он, пятясь к стене. Я заметил, что руки у него страшно дрожат.
- По-моему, - причмокнул языком Лаврентий Филиппович, - это у вас с мозгами не все в порядке, - заметил он, намекая, по всей видимости, на ведический ритуал. - А рыльце-то у вас в пушку, - прищурил Медведев хитрые глазки.
- Да как вы смеете! - воскликнул Колганов.
- Грушенька видела, как вы вчера вечером выходили из княжеской спальни, - сказал я невозмутимо. Иван Парфенович определенно вел себя так, словно был виновен во всех смертных грехах.
- Н-ну и что? - произнес он, заикаясь. - Что это доказывает?
- Так вы брали жемчужину или нет? - Лаврентий Филиппович поставил вопрос ребром.
- Нет, - взвизгнул фальцетом Иван Парфенович.
- Тогда что вы делали в спальне? - бесстрастно продолжил я свой допрос.
- Искал бумаги, - опустив посеребренную сединами голову выдавил из себя Колганов.
- Какие бумаги? - спросил я, усаживаясь в кресло с сафьяновой ярко-малиновой обивкой.
Колганов отвернулся к окну. Он помедлил некоторое время с ответом, вглядываясь в зимний пейзаж, а потом глухо произнес:
- Долговые расписки...
- Какие расписки? - переспросил я в недоумении.
- Долговые, - повторил Иван Парфенович. - Я много проиграл князю в карты, - дряблые, пухлые щеки Колганова налились краской.
- Так, - удовлетвореено признес Лаврентий Филиппович, - вот и мотив! Только зачем же надо было так изощряться? Вам, mon cher, следовало бы вовремя обратиться к доктору, чтобы никто не пострадал! - добавил он.
- Лаврентий Филиппович, я же просил вас не вмешиваться! - сказал я немного раздраженно. - Так вы нашли расписки? - обратился я к Ивану Парфеновичу.
- Да, - ответил он.
- Покажите! - потребовал я.
Колганов полез в секретер и трясущимися руками вытащил из палисандрового ящика ворох бумаг. Это и в самом деле были долговые расписки.
- Я думаю, что вопрос исчерпан, - заметил я.
- Ну уж нет! - воскликнул Лаврентий Филиппович. - Прежде мне придется произвести здесь обыск!
- Делайте, что хотите! - устало выдохнул сникший Иван Парфенович.
Мне тоже довелось принимать участие в этом фарсе. Медведев все в этой спальне перевернул вверх дном, но жемчужины овдовевшей княгини так и не обнаружил.
- И все равно я уверен, что Колганов - вор и убийца! - настаивал на своем квартальный надзиратель Медведев.
- Как бы он вас за такие слова на дуэль не вызвал! - предостерег я Лаврентия Филипповича.
- Тоже мне, дуэлянт! - усмехнулся Медведев. - Видали мы таких дуэлянтов в Сибири! - заметил он и вышел из комнаты, разочарованный результатом досмотра.
- Яков Андреевич, - позвал меня Колганов, когда я уже собирался последовать примеру Медведева и покинуть его обитель, - вы производите впечатление порядочного и здравомыслящего человека, - заметил он. - Неужели вы верите, что я совершил это ужасное преступление?
- Разумеется, нет, - успокоил я старика. - Но боюсь, что игра вас погубит!
- Я хотел вам сказать, - продолжил Иван Парфенович с заговорческим видом, - что видел, как из княжеской спальни выходила мисс Браун...
- Мисс Браун? - удивился я. - Что это могло понадобиться гувернантке княжеских внуков в спальне Титовых?
- Вот-вот, - проговорил в ответ Иван Парфенович, - меня это тоже весьма заинтересовало! Я попытался ее расспросить, но мисс Мери-Энн сделала вид, что не поняла вопроса, - развел руками Колганов. - Вы бы учинили барышне допросик с пристрастием! - посоветовал он.
- Обязательно учиним, - пообещал я Ивану Парфеновичу, который по счастливой для себя случайности, стоившей жизни Николаю Николаевичу Титову, оказался избавлен от карточного долга.
- Позвольте полюбопытствовать, - вновь обратился ко мне Колганов. - А вам-то какой во всем этом интерес? Я понимаю, Медведев - по долгу службы! А вы? Что за радость в грязном белье копаться? - он, кажется, полностью обрел прежнее самообладание, словно и не был уличен в краже своих долговых векселей. Или боитесь, что Лаврентий Филиппович и вас в чем-нибудь заподозрить сумеет?
- Вы на мой счет не беспокойтесь, - улыбнулся я. - Расследование для меня вроде как забава, - объяснил я ему, - что-то наподобие детских нехитрых ребусов!
От Колганова я прямиком направился в комнату мисс Браун, которая оказалась заперта. Англичанки в комнате не было, и я справедливо заключил, что она, судя по всему, находится в детской. Поэтому-то я и поспешил туда.
Уже у дверей я услышал звуки рояля. Мелодию я тоже узнал. Это была Дюссекова соната, которые иногда любила наигрывать Мира в часы досуга на клавикордах розового дерева. Индианка была так очаровательна за инструментом! Это признавал даже Иван Сергеевич Кутузов, бывший частым гостем в нашем особняке.
Настя и Саша сидели присмиревшие на маленькой оттоманке, низком диване с подушками. Гувернантка объяснила им утром, что дедушка отправился к ангелам на небеса. Они этого еще не могли понять, но чувствовали, что свершилось что-то торжественное и значительное.
Заметив меня, девочка встала и присела в очаровательном реверансе.
- Quelle delicicuse enfant! - заметил я.
- In fact, - ответила англичанка. - Действительно, прелестное, - и оторвалась от клавиатуры. Она устремила на меня выразительный взгляд серо-зеленых глаз. Мисс Браун была одета в изумрудно-зеленое платье, к котрому был приделан корсаж из черного бархата и широкий кружевной воротник. Из чего я заключил, что князь Николай Николаевич Титов не скупился, когда речь шла об образовании для внуков, или же Мери-Энн получила наследство и работала исключительно в силу своего педагогического призвания. Или... Об этом я пока хотел умолчать! - Вы желали послушать сонату? - спросила она.
- Нет, - я покачал головой, на которой давно не носил офицерского кивера. - Мне хотелось побеседовать с вами, - ответил я.
- И чем это я заслужила такую честь? - усмехнулась англичанка. Дети! - обратилась она к малюткам. - Ждите меня у елки!
Саша и Настя неожиданно послушались мисс и вышли из комнаты.
- Вы прекрасно научились с ними справляться! - заметил я.
- Как это ни печально, но гибель князя положительно подействовала на них! - сказала она, опустив глаза.
- Что вы делали вчера в спальне Титовых, накануне ужина? осведомился я.
- Ничего! - вспыхнула англичанка.
В этот самый момент в детской появился Кинрю.
- Юкио! - обрадовался я. - Куда же ты запропостился, мой друг?
- В этом доме можно и заблудиться, - уклончиво ответил японец. - Хожу вот, архитектуру рассматриваю, - добавил он.
- Архитектуру?! - мне стоило огромного труда не рассмеяться вслух. Я прекрасно понимал, какая архитектура влекла его в детскую. Он бросал на гувернантку весьма выразительные взгляды!
- Да, - подтвердил Золотой дракон.
Мисс Браун улыбнулась краешком губ.
- Господин Кинрю - очень любезный молодой человек, - сказала она.
Я стал опасаться, что мой Золотой дракон попадет из огня да в полымя, пытаясь позабыть Варвару Николавну Кострову, которая добровольно заточила себя в Михайловский замок.
- Вы не ответили на мой вопрос, - снова обратился я к Мери-Энн. - Вас видели, когда вы выходили из комнаты...
- Этого не может быть! - твердо произнесла гувернантка. - Я не могла выходить из этой комнаты! - настаивала она.
- Но...
- Яков Андреевич, - прервал меня Юкио Хацуми, - по-моему, вы становитесь навязчивым, - и я понял, что мисс Браун приобрела в его лице великолепного защитника. Однако я не стал спорить с моим Золотым драконом и хотел было перевести разговор на другую тему, но тут в дверях появилась Грушенька и сообщила всем нам, что обедать подано. Тогда Мери-Энн вспохватилась, что дети ее заждались, и устремилась в комнату, где была наряжена елка.
- Кинрю! - возмутился я. - Я тебя просто не узнаю! Ты испортил мне всю обедню! Эта женщина что-то знает, и я должен выяснить - что!
- Ничего она не знает! - замахал руками Кинрю. - И не может ничего знать!
- Но она может быть причастна к ужасному преступлению! - не унимался я, изучая глазами гобелен на стене.
- Да она же кротка, как ангел! - возмутился японец.
- Внешность порой обманчива, - заметил я. - В тихом омуте, говорят, черти водятся!
- Она сама стала жертвой, - нехотя произнес Кинрю.
Я не поверил:
- Чьей жертвой?
- Старого князя, - ответил мой Золотой дракон.
- Николая Николаевича Титова? - я не поверил своим ушам.
- Вот именно! - воскликнул Кинрю, в общем-то, с несвойственной ему горячностью. - Он имел на нее виды, - с трудом выдавил из себя японец. Мери-Энн сама мне призналась, что ходила к нему, чтобы как-то урезонить его, но Николая Николаевича в спальне не оказалось...
- Ах, вот оно что? - в версию англичанки мне не очень-то верилось.
- Она ни за что не признается вам! - воскликнул Кинрю. - Ведь это затрагивает ее женскую честь!
- Ну да, - проговорил я с сомнением.
Оказалось, что стол в мраморной зале еще не накрыт, и Грушенька почему-то поторопилась пригласить нас к обеду.
Потом, вместе с Кинрю, мы вернулись в гостиную, где я вновь заложил фараона. Однако меня не оставляла идея исследовать комнату англичанки на предмет поисков пресловутой жемчужины.
Не успел я обдумать эту мысль до конца, как в гостиную вихрем ворвался Сашенька в двуполой курточке, которая почти совсем не отличалась от настоящего "взрослого" фрака, длинных панталонах и белых чулках. Словом, франт - франтом!
- Совсем взрослый господин! - усмехнулся Гродецкий, который держал янтарный чубук во рту и курил, выпуская колечками дым. Он вошел только что, вслед за ним.
- Умница, - улыбнулся Кинрю, который прилег на оттоманке. Станислав его и взглядом не удостоил, считая, судя по всему, что общаться с японцем ниже его аристократического достоинства.
Зато Саша одарил моего Золотого дракона лучезарной улыбкой. Похоже, что Юкио Хацуми сумел очаровать-таки этого ребенка. Я вообще заметил, что дети были неравнодушны к Кинрю.
Мисс Браун, наконец, удалось выловить мальчика и со вздохом увести его в детскую. Заметно было, что роль гувернантки ее совсем не устраивала. Возможно, она и впрямь метила в княжеские содержанки, - предположил я, понтируя. Однако тут же одернул себя. Не стоило судить о Мери-Энн настолько поспешно!
Я покинул гостиную под предлогом легкой головной боли и направился в комнату мисс Браун, справедливо полагая, что в этот момент она занимается с детьми. Однако мне не хотелось просить ключи у Медведева, так как в этом случае Лаврентий Филиппович обязательно бы увязался за мной, а это в мои планы уже не входило. Обычно в таких случаях меня всегда выручал японец Кинрю, который с легкостью вскрывал любые замки и вообще мог, как приведение, проникнуть куда угодно. Но он бы не стал делать то, что хоть как-нибудь могло навредить его обожаемой Мери-Энн.
Потому я решил пойти другим путем и под большим секретом попросить ключи от комнаты англичанки у Грушеньки, которая, как я полагал, имела в наличии их дубликат. Но мне повезло, дверь Мери-Энн оказалась открытой. Я огляделся по сторонам. Ни в коридоре, ни на чугунной винтовой лестнице никого не было. Впрочем, я в любом случае смог бы придумать причину тому, почему мне пришлось поспешно ворваться в комнату немного чопорной англичанки мисс Браун.
Я приоткрыл дверь и вошел. В комнате все было по-прежнему, недалеко от печи, выложенной гамбурскими изразцами, одиноко стоял рояль. Радовала глаз мебель красного дерева с тянутыми латунными накладками, выполненная в стиле "Жакоб".
На секретере, который примостился почти что у самого окна, стояла высокая ваза-курильница.
Отдавая себе отчет, что времени у меня в обрез, я бросился к секретеру и принялся наспех рассматривать содержимое его ящиков. Однако не обнаружил ничего, кроме чернильницы, пера и бумаги. Здесь же лежала расписная шкатулка с немногочисленными безделушками иностранки. Индийской жемчужины в ней, разумеется, не было!
Тогда я задвинул все ящики обратно и занялся диваном "шлафбано",который был обит малиновым штофом. У него имелись ящики для постельного белья, содержимым которых я и собирался заняться. В одном из них мне попались белые женские перчатки, такие же, как те, что передал мне обрядоначальник при посвящении в масонское братство ордена "Золотого скипетра", которые я должен был вручить непорочной женщине, избраннице моего сердца, подруге моей. Перчатки эти по-прежнему пылились в палисандровыом ларце, который хранился в тайнике, устроенном мною в кабинете за картиной Гвидо Ренни.
"Странно," - подумал я, допуская при этом, что перчатки могли иметь и исключительно случайное сходство с предметами масонского церемониала.
В этом же ящике я нашел и шейный платок, в точности такой же, какой я имел уже счастье лицезреть на Станиславе Гродецком.
- Интересно, - проговорил я вслух, как почувствовал, что кто-то ударил меня по голове. Резкая боль, испытанная мною, оглушила меня, и я потерял сознание.
Когда я открыл глаза, то сразу поморщился от пульсирующей боли в затылке.
- Ой, - простонал я и только в этот момент заметил склоненное над собою лицо Кинрю.
- Яков Андреевич, что с вами? - встревоженно осведомился японец.
- И ты еще спрашиваешь?! - мне почему-то пришло в голову, что меня ударил именно он.
- Я вас не понимаю... - округлил свои дальневосточные глаза Юкио Хацуми.
- Так это не ты? - воскликнул я, оглядываясь по сторонам и приподнимаясь с пола.
Первое, что бросилось мне в глаза - ящики дивана были задвинуты. Я бросился к нему, выдвинул ящик, где должны были быть перчатки и шейный платок Гродецкого. Но не обнаружил ничего, кроме постельного белья!
- Яков Андреевич! - окликнул меня Кинрю. - Что-то не так? - вид у него был взволнованный. - Почему вы роетесь в вещах Мери-Энн?! - изумился он. - Неужели вы по-прежнему ее подозреваете?
- Да, - коротко бросил я, в этот момент меньше всего думая о разбитом сердце японца.
- Что происходит? - помрачнел Юкио Хацуми.
- Кажется, я схожу с ума, - бесстрастно заметил я. Сквозь оконное стекло мне было хорошо видно, как падает снег. - Здесь только что лежали две вещи...
- Какие вещи? - спросил японец.
- Это не имеет значения! - отмахнулся я, прикусив губу. - Юкио! воззвал я к нему. - Кого не было в гостиной, когда ты пришел сюда?
- Никого, - развел он руками. - Гости закончили игру и разошлись по комнатам...
- Час от часу не легче! - воскликнул я. - Ты кого-нибудь видел, когда пришел сюда? - спросил я в надежде, что моему ангелу-хранителю удалось-таки что-нибудь заметить!
- Нет, - покачал головой Кинрю. - Когда я пришел, в комнате никого не было, да и на лестнице - тоже! - добавил он.
- Как ты нашел меня? - спросил я моего самурая.
- Яков Андреевич, - покачал он головой, - я догадался о том, что вы задумали, еще когда услышал, как вы разговаривали с мисс Браун! Естественно, - проговорил он с видом дельфийского оракула, - когда вы исчезли из гостиной, я понял, что вы отправились сюда, и поспешил вслед за вами, чтобы помешать вам наделать глупостей!
Я с трудом проголотил его слова, но все-таки заставил себя смолчать в ответ. Мой самурай обладал слишком ранимым сердцем, чтобы я мог позволить себе терзать его!
- Кто же это мог быть? - пробормотал я, задвигая на место диванные ящики.
- Должно быть, кто-нибудь из гостей, - глубокомысленно заключил мой Золотой дракон.
- Уж это-то верно, - ответил я. - Не призрак же покойного князя Николая Николаевича!
Сказав эти слова, я невольно подумал про его похороны. Как единственному масону в имении мне еще предстояло позаботиться о том, чтобы Титова предали земле в соответствии с погребальным обрядом братства. Мне предстояло еще сказать на этой церемонии несколько прочувствованных и красивых слов. В этом и состоял мой последний долг перед Николаем Николаевичем, если не считать того, что я поклялся себе обязательно разыскать и покарать его убийцу.
Я в последний раз окинул комнату англичанки изучающим взглядом, но ничто более не привлекло моего внимания в апортаментах мисс Браун. Хотя я еще не успел просмотреть шкаф с одеждой, но вряд ли это было бы возможно в присутствии моего Кинрю.
- Господин Кольцов? - на пороге неожиданно возникла сама мисс Браун. - Что вы здесь делаете? - вознегодовала она. - What happened? Мери-Энн перешла на родной язык, что, как я заметил, случалось с ней, когда она сильно нервничала.
- Ничего не случилось, - ответил я с одной из своих самых обворожительных улыбок, действующих на слабый пол, словно удар грозовой молнии. - Мы искали вас, - добавил я.
- С вами могло приключиться какое-нибудь несчастье, - пришел мне на выручку Кинрю.
Я видел, что Мери-Энн мне не поверила, но это, говоря откровенно, меня не особенно волновало. Гораздо больше меня занимала мысль о том, куда мог подеваться шейный платок и перчатки? И вообще, почему они все-таки исчезли? И как была связана мисс Браун с господином Станиславом Гродецким?
Спустя полчаса мы вернулись в столовую, где на этот раз и в самом деле уже подавали обед. Даже Ольга Павловна соизволила пожаловать к столу, несмотря на глубокий траур и скорбь. Она присела во главе стола, как и полагалось хозяке.
Отсутствовали только горе-брахманы да батюшка, которого княгиня, в знак особого уважения, поселила в кабинете покойного.
Его подождали минут пятнадцать, но потом все-таки решили начинать трапезничать без него. И только пододвинув к себе аппетитную кулебяку да рябчиков под белым соусом и хрустальный бокал с вензелем князя, до краев наполненный венгерским, я понял, что здорово проголодался.
Стол обходил лакей с завернутой в салфетку бутылкой. Мира бросала на меня нежные взоры, Кинрю потупился и не смотрел по сторонам, англичанка сидела за столом окаменевшая, будто бы неживая. Один только Гродецкий, казалось, сохранял прекрасное расположение духа, одет был с иголочки и кушал с завидным аппетитом.
- Что вы собираетесь предпринять? - с важным видом обратился поляк к Медведеву. - Убийца разгуливает по усадьбе, а полиция бездействует, заметил он, делая несколько глотков из бокала.
- А вы предлагаете устроить в вашей комнате обыск? - ядовито осведомился Лаврентий Филиппович, уплетая за обе щеки аппетитное крылышко.
- Почему у меня? - передернул плечами Гродецкий.
- Ну, - задумчиво проговорил квартальный, помедлил немного и произнес, - потому что жемчужину мог украсть кто угодно, - развел он руками.
- Not me! - решительно заявила мисс Браун.
- В том числе и вы! - возразил ей Лаврентий Филиппович.
Англичанка вспыхнула, демонстративно отвернулась от Медведева, склонилась над тарелкой и углубилась в трапезу. Воцарилось гробовое молчание, прерываемое звоном столового серебра.
- Господин Колганов, а вы как себя чувствуете? - вкрадчиво осведомился квартальный, сверля пристальным взглядом небесных глаз несчасного Ивана Парфеновича, который едва не подавился закуской.
- Неважно, - ответил он, - сердце пошаливает...
- Ну-ну, - проговорил, кряхтя, Лаврентий Филиппович. - Неспокойно, наверное, у вас на душе, вот сердечко-то и покалывает, - заключил он удовлетворенно. - Совесть, видать, замучила!
- Что вы имеете в виду? - Ольга Павловна впервые оторвала свой взгляд от тарелки. - Иван Парфенович? Но этого же не может быть! - всплеснула она руками.
- Успокойтесь, княгиня, - сказал Медведев. - Иван Парфенович Колганов - всего лишь подозреваемый!
Я не мог наблюдать за этим фарсом без смеха, и одному Господу Богу было известно, чего мне стоило сохранять бесстрастное и непроницаемое лицо.
- Ну у вас, Лаврентий Филиппович, и шуточки! - облегченно выдохнула княгиня. - Я уверена, - всхлипнула она, - что это дело рук проклятых индийцев! - Ольга Павловна зло стрельнула глазами в сторону Миры.