Астахов Андрей. Сын льва

   – Долго объяснять, милый. Скажу только, что мне бы очень не хотелось пережить еще одну такую же ночь.
   – Что случилось? – С лица Кувлада сошла улыбка.
   – У меня неприятности. Ты позволишь войти?
   – Конечно же! Я сейчас велю рабам приготовить для тебя горячую ванну. Располагайся, мой дом в твоем распоряжении.
   Рабы Кувлада оказались расторопнее, чем ожидала Каста. Через четверть часа она уже нежилась в горячей воде, в которую обильно добавили благовоний. Потом пришел Кувлад в сопровождении двух рабов – один нес серебряный кувшин с красным каэстанским вином, другой – поднос с фруктами и сладостями.
   – Ты разрешишь присоединиться к тебе? – Кувлад игриво улыбнулся, стянул с себя тунику.
   – Не сейчас, милый, – сонным голосом сказала Каста: тепло ванны наполнило ее тело долгожданным покоем. Ласки Кувлада разрушили бы этот покой, и вообще ей сейчас было не до любви. – Может быть, позже.
   – Хорошо. – Кувлад сел на бортик ванной, взял руку девушки в свои ладони. – Можешь ничего не объяснять мне, мое светило. Я знаю о том, что сегодня случилось в Цирке. Я видел бой. Весь Дарнат только об этом и говорит. Все восхищены тобой. Ты поступила правильно. Этот орк был в твоей власти. Как и я. – Он наклонился к Касте и попытался поцеловать, но девушка не позволила ему этого сделать.
   – Умоляю, Кувлад, только не сейчас.
   – Ты меня больше не любишь?
   – Если бы не любила, не пришла бы.
   – Тогда в чем дело?
   – Я убила человека, Кувлад.
   – Ха, велико горе! Ты все время это делаешь, или я не прав?
   – Я убила свободного гражданина, милый.
   – Вот как! – Кувлад улыбался, но лицо его побледнело. – Как же тебя угораздило?
   – На меня напали. – Каста, не открывая глаз, начала рассказывать обо всем, что случилось с ней прошлым вечером. Кувлад слушал, кивал головой и все больше мрачнел. Наконец Каста замолчала и со вздохом вышла из ванной. Бросив быстрый взгляд на Кувлада, она заметила, что он смотрит не на нее, а куда-то в сторону.
   – Мне одеться? – спросила она.
   – Что? – Кувлад встрепенулся, поднял на нее глаза. Улыбка на губах молодого человека показалась Касте натужной и неискренней. – Конечно же нет! Я так давно не видел тебя нагой. Ты прелестна. Сама божественная Куа не сравнится с тобой, моя жемчужина! В Дарнате нет ни одной женщины с такой кожей и с таким телом, как у тебя, клянусь лучезарным диском Ин-Нубаса! Твои шрамы только придают тебе прелести.
   – Ах, Кувлад, почему от твоих слов мое сердце начинает таять? – Каста тряхнула головой, обдав любовника дождем теплых пахучих капель, прижалась к его груди. – Обними меня покрепче. Мне надоело быть Кастой-убийцей. Хочу почувствовать себя маленькой, слабой и любимой. Хочу, чтобы ты согрел мое сердце в своих ладонях, чтобы твое дыхание высушило мои слезы. Хочу, чтобы мое тело растаяло от твоих поцелуев и ласк. Мне сейчас очень плохо.
   – Не думай о том, что произошло. – Кувлад коснулся губами ее губ, потом ласково провел пальцами по ее груди. – Я Кувлад, не последний человек в этом городе. Я замолвлю за тебя слово в Доме Закона, и тебя оставят в покое.
   – Ты и вправду сможешь это сделать?
   – Даже не сомневайся. Только нам нужны доказательства того, что ты защищалась. У тебя есть свидетели?
   – Нет. Там был один старый гладиатор, но эти псы убили его.
   – Очень жаль. – Кувлад вдруг весело и беззаботно рассмеялся. – Впрочем, все это пустяки. Давай не думать о плохом, моя лучезарная. Нас ждет моя спальня и остаток ночи, которую мы должны употребить на более приятные вещи, чем разговоры о наших бедах. Ведь ты скучала без моих ласк, признайся.
   – Только сейчас я поняла, как же ты мне дорог.
   – Тогда докажи мне это! – Кувлад подхватил девушку на руки и вынес из купальни в пиршественный зал, а оттуда в роскошную спальню, в которой уже курились ароматные благовония, дурманящие разум.
   Каста мечтала забыть обо всем, что ей довелось пережить в этот вечер, и ее мечта почти сбылась. Кувлад был необыкновенно нежен, его руки мягко скользили по ее телу, и Касту захватила настоящая страсть. Сегодня она старалась быть покорной и подвластной своему любовнику – Кувлад однажды то ли в шутку, то ли в упрек сказал ей, что она ведет себя в постели как мужчина. Этой ночью ей очень хотелось быть слабой и беззащитной. Пусть Кувлад ласкает ее, любит ее, защищает ее, владеет ею. Она хочет, чтобы их последняя ночь запомнилась ей надолго. Пусть ночь любви заставит ее забыть о виденном в Чумных Рвах…
   – Нет, милый, не так, – шепнула она, когда поняла, что Кувлад собирается войти в нее сзади. – Я хочу видеть твои глаза.
   Кувлад подчинился, и они вновь оказались лицом к лицу. Каста теперь видела его глаза, но странно – ей показалось, что это другой Кувлад, не тот, кого она знала все эти месяцы. Во взгляде юноши было не только желание. Касте показалось, что Кувлад растерян. Что он чего-то боится. Его руки были нежными и умелыми, но глаза были пусты.
   – Ну давай же! – зашептала она, потянув любовника на себя. – Или ты устал? Клянусь Шантэ, ты никак не можешь поднять свое копье, чтобы поразить цель!
   – Нет, я всего лишь…
   – Пустяки, милый. Хочешь, я помогу тебе? – Каста кончиками пальцев нежно провела по обмякшему мужскому достоинству Кувлада.
   – Это все вино. – Кувлад вдруг перекатился на постели, встал, накинул расшитый халат. – Прости, милая. Я выпил слишком много вина сегодня.
   – У нас еще много времени. – Каста игриво улыбнулась, тряхнула своей пышной светлой шевелюрой, похлопала ладонью по ложу рядом с собой. – Все можно исправить.
   – Прости. Я должен покинуть тебя… ненадолго. Я вернусь, и мы продолжим.
   – Как хочешь, любовь моя.
   Кувлад исчез за тяжелой драпировкой, скрывающей дверь в опочивальню. Каста откинулась на подушки, закрыла глаза. Неудовлетворенное тело требовало разрядки, низ живота наполнился мучительной тяжестью. Вздохнув, Каста положила ладонь на живот, потом ниже, на промежность, почувствовала, как по телу пробежала дрожь, но тут же отдернула руку – сама мысль о том, что она добьется освобождения таким способом здесь, в постели Кувлада, показалась ей унизительной. Лучше подождать, может быть, ее хозяин вернется, осознав, что оскорбляет ее, и все же доставит ей необходимое удовлетворение. Немного подождать, расслабиться. Даже можно поспать. У нее был такой тяжелый день, что короткий сон просто необходим. Час или два сна. Время еще есть, галера уходит на заре. Кувлад разбудит ее, когда вернется, и она все же получит от него удовлетворение.
   Или он больше не любит ее?
   Каста тряхнула головой. Огоньки светильников начали выпускать длинные световые нити, глаза слипались сами собой. Ей хотелось дождаться Кувлада. Но еще больше хотелось спать. Когда он еще вернется, этот мальчишка? Некстати он пил вино, совсем некстати. Она ожидала совсем другой ночи. Нет – так нет, в ее жизни бывали и большие разочарования. Нечего злиться на Кувлада, лучше поспать. Совсем немного.

* * *

   Тулькан стоял, повернувшись к ней спиной. Она могла слышать его хриплое дыхание, и ей показалось странным, что орк еще жив. Ведь там, во рвах он умер – она эта видела. Старый могильщик похоронил его. Почему же он пришел к ней?
   – Женщина много спать, – сказал Тулькан, не оборачиваясь. – Нельзя спать. Враг близко. Найти Динче.
   – Зачем мне Динче? – спросила она.
   – Затем, что женщина говорить с Динче. Очень важно. Женщина должен знать.
   – Что знать?
   – Камень Айвари. Женщина ходить к Динче. Динче сказать, что делать.
   – Я не понимаю тебя, Тулькан.
   – Глупый женщина! – Орк засмеялся лающим смехом. – Моя умирать. Никто не помогать женщина. Камень Айвари. Шенай-эшган-рох-аммар-денна!
   – Что это значит?
   – Это значит: «Ты женщина с душой воителя». Динче объяснить. Но уже поздно. Твоя не попадать к Динче.
   – Почему?
   – Твоя сейчас просыпаться.
   – Тулькан?
   – Каста!
   Она открыла глаза. Рядом с постелью стояли два стражника в позолоченных доспехах с эмблемой Священного Легиона. Один из них, постарше, держал в руке свиток папируса и жезл из слоновой кости. Стражник помоложе с видимым удовольствием разглядывал обнаженную Касту. Еще двое воинов стояли у входа в спальню и тоже бесцеремонно глазели на нее.
   – Ты – Каста, селтонка из Церуния, бывшая рабыня и собственность ланисты Дерака, которую еще зовут Кастой-Амазонкой, воительница из Цирка, – сказал старший и коснулся ее плеча своим жезлом. – Одевайся, ты пойдешь с нами.
   – Куда? – Девушка натянула на себя простыню, чтобы прикрыться от слишком откровенных взглядов легионеров.
   – В Дом Закона. Ты совершила убийство свободного гражданина, и за это предстанешь перед судом.
   – Я защищалась! – воскликнула Каста, прекрасно осознавая, что легионеры не верят ни единому ее слову.
   – Это не важно. Иди за нами и помни, что за сопротивление страже Бога тебя ждет смерть.
   Сопротивляться, драться со стражей, с горечью подумала Каста, – чем? Из всех ее вещей при ней только амулет с прядкой Элеа. Ах, Кувлад, Кувлад! Вот почему у тебя был такой взгляд ночью, вот почему ты не мог показать себя мужчиной!
   Мужчиной? Кувлад – мужчина?!
   Она захохотала. Пожилой легионер нахмурился, спросил, почему она смеется.
   – Четверо вооруженных воинов пришли арестовать голую девчонку, разве это не смешно? – сказала Каста. – Так и будете на меня таращиться или дадите одеться?
   По знаку пожилого один из легионеров бросил к ее ногам светло-зеленую шелковую тунику и сандалии. Каста узнала одежду из своего мешка. Значит, подонок Кувлад уже отдал ее пожитки страже.
   – А где хозяин дома? – спросила она начальника стражников.
   – Он не пожелал идти с нами. Это его право.
   – Жаль, – сказала Каста, завязывая ремешки правой сандалии. – Когда-то я считала его своим возлюбленным. Хотелось бы сказать ему на прощание, кто он такой.
   – Он сможет навестить тебя в Башне Молчания.
   – Не стоит. – Каста встала, набросила на себя тунику, посмотрела пожилому стражнику прямо в глаза. – Иногда крыс и червей лицезреть приятнее, чем тех, кто когда-то был тебе дорог.

Глава четвертая

   Солнце над Дарнатом поднялось уже высоко, когда Самедьяр постучал в ворота роскошного особняка купца Узмая в Храмовом квартале. Ворота открыл раб-привратник и тут же провел Самедьяра в огромный тенистый сад, где хозяин дома после полуденной трапезы нежился в бассейне.
   В саду два раба встретили Самедьяра, омыли ему ноги и предложили переодеться в свежую тунику из тонкого белого хлопка, а также окропили гостя благовониями. После пыльных и душных улиц Дарната переодевание в чистую одежду стало настоящим удовольствием. Приведя себя в порядок, Самедьяр по дорожке, мощенной мраморными плитами, направился к бассейну. Узмай медленно плавал на спине, выставив из чистейшей голубоватой воды свое огромное волосатое брюхо. Две молоденькие рабыни-афаристанки, облаченные только в узенькие набедренные повязки, стояли на бортике бассейна, ожидая, когда их хозяин выйдет из воды, чтобы подать ему полотенце и бокал с шербетом. Самедьяр скользнул взглядом по афаристанкам, оценил их безупречные соблазнительные формы и перевел взгляд на Узмая, который к этому моменту заметил гостя.
   – Мой друг! – Узмай помахал молодому человеку рукой. – Добро пожаловать в мой скромный дом. Освежись, если у тебя к тому есть желание.
   – Благодарю, господин, но я лучше подожду вас здесь.
   – Однако как сегодня жарко! – Узмай нырнул, выплыл, отдуваясь и фыркая, как бегемот. – Не вылезал бы из бассейна, клянусь грудями Куа! Ты принес мне хорошие новости, друг мой?
   – Более чем хорошие, господин.
   – О Игерабал! – Узмай в несколько гребков доплыл до мраморной лестницы, выбрался из бассейна. Вытер полотенцем лицо, знаком велел рабыням удалиться. – Выкладывай!
   – Я разговаривал с самим владыкой Ашраном, и он принял деньги и сообщил мне, что шофет готов принять его план.
   – Верно ли?
   – Истинно так, господин. Ашран не станет лгать. Божественный шофет так влюблен в вашу дочь, что готов сделать все, лишь бы добиться ее благосклонности.
   – И я действительно стану Сыном Моря?
   – В самое ближайшее время, господин.
   – Благодарение Игерабалу! Знали бы отец мой и мать, что однажды их сын вознесется так высоко! – Узмай вознес взгляд к небу. – А заказ на строительство новых кораблей?
   – Он уже почти готов. Ашран убедил государя взять кредит у богатых купцов Дарната, и шофет согласился.
   – Повтори еще раз! О, твои слова звучат нежной музыкой для моего слуха! Сколько судов собрался заказать светлейший шофет?
   – Пока неизвестно. Но я кое-что узнал у придворных. За небольшое вознаграждение они сообщили по большому секрету, что назревает война с сабейскими пиратами. А это значит, что светлейшему шофету понадобится много кораблей. Стоимостью в тысячи саккаров.
   – Какие хорошие вести ты сегодня принес! Воистину, ты просто вестник удачи. Я прикажу щедро наградить тебя.
   – Я старался не ради награды.
   – Знаю, ты лучший мой друг, Самедьяр. Я тебе очень благодарен. – Узмай ласково потрепал молодого человека по плечу. – Иногда я отношусь к тебе как к сыну. Это честь для меня – иметь такого друга.
   – Во власти господина сделать так, чтобы я стал ему больше, чем сын. Чтобы я стал его зятем.
   – Ах, друг мой! – Узмай поморщился. – Ты опять об этом! Ты же знаешь, что сам шофет…
   – Шофет не сможет жениться на прекрасной Шеммер-Та-Нат. Его страсть пройдет. А я готов жениться хоть завтра.
   – Я бы с радостью благословил вас, Самедьяр. Но Шеммер-Та-Нат не согласится выйти за тебя замуж. Ты ведь говорил с ней, не так ли?
   – Говорил.
   – И что же?
   – Она отказала.
   – Вот видишь! – Узмай сокрушенно покачал головой, почмокал толстыми губами. – Моя дочь не любит тебя.
   – Верно. Она никого не любит, кроме этого мерзкого раба Леодана.
   – Что я могу поделать? Моя дочь очень им дорожит, а я не привык ни в чем отказывать моей девочке. Этот смазливый никчемный мальчишка и мне как кость в горле. Но я ничего не могу сделать. Дочка никогда не согласится расстаться с этим сыном свиньи и ишака. С тех пор, как умерла моя жена – да упокоит среброглазый Шеш ее светлую душу! – Шеммер-Та-Нат ни на день не расстается с Леоданом. Этот женоподобный чохи^[1] для нее дороже всех женихов Дарната, вместе взятых. Я ведь не раз пробовал уговорить ее, но она даже не хотела меня слушать, избалованная девчонка! Последние два года я этого проклятого дорийца даже на рынок не могу послать без ее позволения.
   – Теперь, когда сам шофет склонил свое светлое око к вашей дочери, у нас есть возможность избавиться от негодного раба.
   – Нет, – решительно сказал Узмай, которому начал надоедать этот разговор. – Шеммер-Та-Нат нравом в меня, упрямая, как мул. Для нее легче расстаться со мной, с этим домом, со всеми сокровищами, которые у нее есть, чем с этим сыном непохороненного отца. Она и во дворец шофета его возьмет с собой. Малый так смахивает на евнуха, что его даже не придется кастрировать. А шофет, судя по тому, что я знаю, так влюблен в мою дочь, что не откажет ей в этой прихоти. Клянусь ликом и ладонями Куа, я не понимаю, в чем здесь дело. Может, это черное колдовство?
   – Тогда стоит переговорить с жрецами: может, этот женоподобный дориец и в самом деле…
   – У тебя что, дыня вместо головы? На нас упал высочайший взор Солнца из Дома Солнца: сама Куа внушила молодому шофету любовь к моей дочери. Представляешь, что случится, если пойдут разговоры о ворожбе? Государь сразу охладеет к Шеммер-Та-Нат. А я впаду в немилость. Колдовство в доме Узмая! Хуже и придумать ничего нельзя. Нет, эта идея не годится. Надо придумать что-нибудь другое.
   – Дориец может просто исчезнуть.
   – Куда? Посадить его на корабль и отправить куда подальше? Дочь меня со света сживет.
   – Он может умереть. Все мы смертны. А Шеммер-Та-Нат погорюет и смирится.
   – Убить раба? – Узмай с интересом посмотрел на Самедьяра. – Уж не ты ли собрался перерезать ему горло?
   – Зачем же? Есть хорошие законы. Например, есть закон о рабе, обокравшем своего господина.
   – Ты смешишь меня, Самедьяр. У Леодана недостанет духу что-нибудь украсть. Он живет в этом доме с самого рождения и за эти годы даже яблоко без спроса с дерева не сорвал.
   – Кражу можно подстроить. А там поди докажи, что негодный раб на самом деле невиновен.
   – Это мысль! – Узмай испытующе посмотрел на молодого человека. – А ты редкий подлец, Самедьяр. Я бы не додумался до такой подлости.
   – Всего лишь несчастный влюбленный, который в отчаянии пытается придумать для себя любой способ добиться взаимности. И потом, я хочу, чтобы милость шофета не оставила вашу дочь.
   – О чем это ты?
   – Вы сказали, что Шеммер-Та-Нат захочет взять Леодана с собой во дворец. Конечно, этот жалкий раб так смешон и нелеп, что никому не придет в голову подозревать между ним и вашей дочерью какую-то тайную связь. Однако наш юный государь так ревнив…
   Узмай вздрогнул. Он понял, что это предупреждение. Что Самедьяр устал ждать и готов пойти на любые шаги, лишь бы заполучить его дочь в жены. О любви Самедьяра к дочери купец знал давно. Парень-то и появился в его доме как один из многочисленных ухажеров красавицы Шеммер-Та-Нат. И вот уже почти год ходит сюда чуть ли не каждый день. Подобострастен и почтителен до слащавости – слаще халвы. Узмай понимал, что этот молодой офицер Священного Легиона водит с ним дружбу исключительно из-за Шеммер-Та-Нат. Однако это не смущало купца – Узмай был даже по дарнатским меркам очень богат, а ничто так не стирает сословные границы, как деньги. Но главное, этот юноша безумно влюблен, и влюблен в его дочь. Так что Узмай не стесняясь использовал расположение юноши в своих интересах. Самедьяр не раз оказывал ему важные услуги. Откуда бы Узмай узнавал о том, что творится во дворце Повелителя Моря, если бы не Самедьяр? Именно в голове Самедьяра возник план использовать неожиданный интерес шофета к купеческой дочери для возвышения Узмая. Ревновать к шофету? Пустое занятие. Шофет – двойник Солнца на земле, но вот жениться на купеческой дочке не сможет никогда. А Самедьяр сможет и женится, когда шофету наскучит новая любовница. Может, после знакомства с опочивальней государя и Шеммер-Та-Нат станет посговорчивей. Самедьяр, понятное дело, старался для себя, но купец оценил ум, хитрость и беспринципность парня. Если этот план осуществится, все будут довольны – Узмай станет ну очень важным вельможей и положит в карман тысячи саккаров, Самедьяр же женится на любимой женщине и станет зятем самого Сына Моря. Для простого сотника Легиона откроются просто заоблачные перспективы. Только шофет не получит ничего, кроме мимолетного удовольствия, к которому так стремится – впрочем, большего он и не желает. Любовь иногда и в самом деле бывает бескорыстной. Теперь слова молодого человека встревожили купца. Все его грандиозные планы могут сорваться из-за непонятной привязанности дочери к дорийскому рабу – женоподобному, глупому и ленивому.
   – И как же ты намерен исполнить этот план? – поинтересовался Узмай. – Шеммер-Та-Нат все время держит Леодана при себе. Девчонка вбила себе в голову, что этот миловидный мальчишка – ее живой талисман. Она никогда не поверит, что Леодан что-нибудь у нее украл. И зачем ему воровать? Он и так благодаря моей дочери живет в царской роскоши, хотя, будь моя воля, я бы давно продал его какому-нибудь любителю красивых мальчиков. Ты должен признать – Леодан красив и хорошо воспитан. За него заплатили бы хорошие деньги.
   – Он может что-нибудь украсть у вас, господин. Он ведь обожает дорогие безделушки.
   – Что именно?
   – Что-нибудь очень ценное. Дорогую вещь, которая может его привлечь. Редкую драгоценность, например. Такую, которую очень легко опознать. Остальное я беру на себя.
   – Ты хочешь подбросить ему эту вещицу? – Узмай начал теребить крашенную хной бороду. – А если дочка нам не поверит?
   – Главное, чтобы судья поверил. Согласны, господин?
   – Честно говоря, этот раб мне очень дорого обходится. Шеммер-Та-Нат тратит кучу денег на него. – Узмай исподлобья посмотрел на собеседника. – Пожалуй, стоит попробовать. Сказать по совести, мне жалко этого мальчишку, хотя толку от него никакого. Он неплохо поет и играет на цитре – вот и все, что он умеет. Я терплю его, потому что моя покойная жена любила его, и дочь считает, что он послан в наш дом богами… Так жестоко с ним поступить! Но ты прав. Нельзя позволить никчемному рабу погубить мое и твое счастье – и счастье моей доченьки тоже. Только, боги свидетели, мне жаль этого парнишку. Моя жена осудила бы меня, если я причинил бы ему зло. Так что я как бы согласен на твое предложение, Самедьяр, но, во имя Игерабала, делай все сам!
   «Ври больше, старый притворщик, я-то знаю, почему ты до сих пор не освободился от этого дорийского щенка, – подумал Самедьяр, глядя на сокрушающегося Узмая. – Бьюсь об заклад, что дорийский красавчик ублажает тебя в постели и делает это уже не один год! Кого ты хочешь обмануть, Узмай? Тебе самому не хочется избавляться от него, клянусь светлым ликом Шеша!»
   – Так вы согласны, господин? – добавил он вслух.
   – Я дам тебе одну вещь, которую я когда-то подарил своей жене. Остальное – твоя забота. Однако помни, что мою дочь не так-то легко будет убедить в виновности Леодана.
   – Но могу ли я надеяться, что в случае успеха вы согласитесь отдать прекрасную Шеммер-Та-Нат мне в жены?
   – Слово Узмая.
   – О, господин! – Самедьяр опустился перед купцом на колени, прижался губами к его пухлой руке. – Вы не пожалеете о вашем великодушии. Даже пес не будет вам так предан, как я.
   – Знаю, знаю! Приходи ко мне сегодня вечером на ужин, там мы обсудим, как и что делать. А сейчас оставь меня. Мне еще нужно просмотреть счета за эту неделю.
   – Непременно приду, господин. Пусть Игерабал осыплет вас и ваш дом своими милостями!
   – Иди же. И не забудь сообщать мне все, о чем узнаешь в Доме Бога.
   – Я помню, кому я служу. До вечера, господин!
   – До вечера. – Узмай дождался, когда молодой человек исчезнет за деревьями сада, потом растопыренной пятерней почесал свой необъятный живот и прошествовал мимо бассейна к мраморному столику, который рабыни-афаристанки уже уставляли всем тем, что повар Узмая приготовил для хозяина к послеполуденной трапезе.
 
   Новый подарок от шофета был просто чудесным – никогда в жизни Шеммер-Та-Нат не видела ничего подобного, хотя в дома купца Узмая было предостаточно дорогих диковинок. Золотое гранатовое яблоко было сделано так искусно, что его хотелось разрезать и съесть. Когда же Шеммер-Та-Нат нечаянно нажала скрытую в плодоножке яблока тайную пружину, яблоко с мелодичным звоном раскрылось на шесть долек, и восхищенная девушка увидела множество скрытых внутри золотого граната рубиновых зернышек, искрящихся красными огоньками. К удивительному яблоку вдобавок шофет прислал нить великолепного жемчуга, но на нее Шеммер-Та-Нат даже не обратила внимания.
   – Боги, как красиво! – воскликнула она, захлопав в ладоши.
   – И изысканно, – добавил Леодан. Он сидел на подушках подле своей госпожи и тщательно полировал бронзовой пилкой ногти на левой руке. – Солнце из Дома Солнца всегда делает тебе изысканные подарки.
   – Он влюблен в меня.
   – Тебя это удивляет?
   – Это мне кажется непонятным. – Шеммер-Та-Нат провела ладонью по своим черным, завитым в мелкие кольца волосам. – Жена шофета – редкая красавица. Я не могу с ней соперничать.
   – Глупости! – Леодан дунул на пилку, критически осмотрел ногти, остался доволен. – Ты прекрасна. Царица Куати тоже красива, но ей не хватает твоей женственности. У нее красота холодная, вызывающая только восхищение, не больше. В тебе же горит пламя Куа, твоя красота будит в мужчинах безумное желание. И наш шофет не может этого не видеть.
   – Иногда я боюсь будущего, Леодан, – сказала Шеммер-Та-Нат, проведя пальчиком по губам, чтобы снять комочки помады. – Любовь шофета меня страшит. Конечно, это великая честь, когда Сын Солнца обращает на девушку свой благосклонный взгляд, но… Царица не простит мне этой любви, понимаешь? А попросту отвергнуть шофета я не могу, даже страшно себе представить, чем это может закончиться.
   – Пустяки! Шофет так влюблен в тебя, что простит тебе любые капризы.
   – Однако я не готова принять его ухаживания. Это может разгневать его, ведь так?
   – Шофет всего лишь мужчина. А мужчины, едва завидев тебя, забывают обо всем на свете.
   – Ты так часто говоришь мне это, Леодан, что я начинаю сама в это верить, – сказала Шеммер-Та-Нат, очень польщенная словами юноши. – И не отрицай, что во многом ты мне помогаешь быть красивой. У тебя безупречный вкус. Никто не сравнится с тобой в умении выбрать для женщины наряд или украшение так, чтобы они идеально подчеркнули ее красоту. Я очень это ценю.
   – Ты очень добра ко мне. – Леодан сложил накрашенные губы в усталую улыбку. – Я так люблю тебя, Шеммер-Та-Нат! Как жаль, что в этом грубом и несовершенном мире слишком мало людей, подобных тебе! Точнее сказать, их вовсе нет. Твоя красота делает тебя подобной божеству.
   – И я тебя люблю. – Шеммер-Та-Нат поднялась с подушек, подошла к Леодану, обняла его и поцеловала. – Ты хоть и мужчина, но понимаешь женскую душу лучше иной женщины.
   – Ты мне уже говорила об этом сегодня. – Леодан внимательно посмотрел на девушку. – Ты надела берилловые серьги? Сапфировые тебе идут гораздо больше. Они изумительно подходят к твоим синим глазам и к твоей смуглой коже. Надень их, прошу.
   – Да? – Шеммер-Та-Нат схватила зеркало, критически осмотрела себя. – Пожалуй, ты прав. Просто это новые серьги. Подарок Самедьяра.
   – Фу! – Леодан скривился в брезгливой гримасе, в театральном ужасе распахнул подведенные глаза. – Ты все-таки принимаешь от него подарки?
   – Почему бы и нет? Он очень милый юноша.
   – Милый? У него пахнет изо рта. И он скверно одевается. Надеть оранжевую с золотом хламиду вместе с сандалиями зеленой кожи – о, боги! У него совершенно нет вкуса. И его подарки просто убоги. Всего лишь берилловые серьги! Он просто скупердяй. Мог бы подарить тебе украшение подороже и поизысканнее. А в прошлый раз он подарил тебе эту мерзкую обезьяну. После нее целую неделю в покоях воняло мочой.
   – Однако у него красивые глаза, – сказала Шеммер-Та-Нат, рассматривая себя в зеркало. – И он в меня влюблен. Он не может делать мне дорогие подарки, потому что денег у него не так много. Но ты прав, Леодан, эти серьги мне не идут. Я послушаюсь тебя и надену сапфировые.
   – Не стоит давать Самедьяру надежду, – сказал Леодан. – Он никогда не станет твоим мужем. Ты привыкла к роскоши, а в доме Самедьяра ты ее не получишь. Он всего лишь офицер, хоть и служит в гвардии самого шофета. Ты достойна того, чтобы твой муж осыпал тебя золотом, будто алтарь Шат-Цебу… Ты послушалась моего совета, а теперь мне нужен твой совет. Каким лаком мне лучше покрыть ногти? Позавчера я выбрал перламутровый лак. Сегодня мне хочется чего-нибудь новенького, праздничного.
   – Цвет царского пурпура. Тебе ведь нравится этот цвет, не так ли?… Ого, нас с тобой потеряли!
   Восклицание Шеммер-Та-Нат заставило Леодана отвлечься от ларца с туалетными принадлежностями и обернуться. В дверях покоя появился управитель Шебтар, осанистый, важный и разодетый, как на праздник.
   – Поди сюда, дориец! – велел управляющий, подкрепив свои слова призывным жестом. – Есть работа для тебя. Хозяин поручает тебе важное дело.
   – И какое же? – Леодан с видимой неохотой поднялся с расшитых подушек.
   – В эту субботу хозяин намерен принять очень высоких гостей. Нужны новые драпировки для трапезной. Ты отправишься в Торговый город и выберешь ткани для этих драпировок. Деньги я тебе дам.
   – Я должен идти немедленно? – Леодан вопросительно посмотрел на Шебтара, потом на Шеммер-Та-Нат.
   – Конечно. Или ты думаешь, что хозяин будет ждать, пока ты соизволишь поднять свою холеную дорийскую задницу и выполнить то, что он велит?
   – Выбирай слова, Шебтар! – нахмурилась девушка. – Леодан принадлежит мне, и только я могу отдавать ему распоряжения.
   – Прости, госпожа, но дело спешное, а лучше твоего раба никто задание хозяина не выполнит. Если только ты сама…
   – Ну уж нет! – Шеммер-Та-Нат перевела взгляд на Леодана. – Тебе ведь нетрудно будет выполнить поручение отца?
   – Конечно нет. Я и сам хотел бы немного пройтись по магазинам и посмотреть новинки.
   – Очень хорошо. – Девушка подошла к низкому комоду из резного дерева, открыла стоявший на комоде ларец и достала из него несколько золотых монет. – Возьми, купи себе подарок. Порадуй себя. А потом мы вместе посмотрим твои покупки.
   – Отличная мысль! – Лицо юноши просветлело. – Ты очень добра ко мне, милая Шеммер.
   – Потому что ты у меня самый лучший. – Девушка поцеловала Леодана. – Ступай и возвращайся быстрее. Мне будет скучно без тебя.

* * *

   День был знойный и пыльный, рынок был полон народу, и Леодан, пробираясь между рядами торговцев, с тоской вспоминал приятную прохладу покоев Шеммер-Та-Нат. Его вышитая виссоновая одежда промокла от пота, на зубах хрустел песок. Леодану казалось, что грим начал течь у него по лицу. Обмахиваясь веером, он шел по рынку, втихомолку проклиная жару, Узмая с его заданием и вонючих плебеев, окружающих его. Торговцы принимали его за знатного господина и глядели на него с любопытством. Сам же Леодан бросал равнодушные взгляды на горки разноцветных ароматных плодов, зелени и пряностей, на глиняную, медную и стеклянную посуду, останавливаясь лишь у лотков с тканями, обувью и одеждой, но ничего стоящего не увидел. Продвигаясь по рынку, он оказался в его восточной части, там, где находились самые дорогие лавки, торгующие привозными товарами.