Агли остановился и внимательно огляделся вокруг. Он увидел широкую пещеру, дно которой с одной стороны было засыпано большими камнями, которые давно упали с ее свода. Пещера была не очень высокой, но и не настолько низкой, чтобы в ней нельзя было ходить выпрямившись. Она была сухой, и сквозняк в ней не чувствовался.
Осторожно пробирался Агли вперед. Двигался вдоль завала из упавших камней, все время готовый отскочить за них, если потребуется. Над его головой, хлопая крыльями, пролетело несколько летучих мышей, сон которых нарушил свет факела.
Около большого камня Агли остановился и посмотрел на противоположную сторону пещеры. Стена образовывала там крутой изгиб, перед которым находилась широкая площадка, покрытая сухой желтоватой глиной и редкими камнями.
Взглянув на этот уголок пещеры, Агли живо вообразил себе новое жилище, он увидел там пылающий огонь, работающую Гину и резвящихся детей, свою добычу, оружие и инструменты, а также кучу сухого мха и травы, множество мягко выделанных кож, на которых можно будет отдыхать после работы, забот и развлечений. И от этой картины представившегося счастья, уже становившейся явью, его сердце сжималось от радости.
Треск горящей ветки вывел Агли из задумчивости.
Однако, прежде чем двинуться дальше, он несколько раз сильно повертел факелом. Когда он снова загорелся длинным пламенем, Агли зашагал дальше в темноту пещеры.
За ним двигалась его тень. Она пробегала по неровным стенам, укорачивалась, снова удлинялась, скрывалась за камнями и под выступами скал, терялась в углублениях, снова появлялась оттуда и летела вперед, как будто боялась темноты, которая ее бесследно поглощала.
Агли уже шел по узкому проходу среди множества камней, но через несколько шагов в завале исчез и этот узкий проход. Однако Агли не остановило это препятствие. Он ловко вскочил на каменную стену и стал проворно перепрыгивать с камня на камень.
Вскоре он остановился на последнем валуне каменной преграды. И здесь он увидел, что пещера снова немного расширяется, а потом резко сворачивает направо. Конца он не увидел, так как свет его примитивного факела был слишком слабым, чтобы проникнуть так далеко во тьму подземелья.
Но Агли решил дойти до самого конца.
Однако, подойдя к повороту пещеры, он остановился и напряженно прислушался. Ему показалось, что его уши уловили слабое завывание.
Некоторое время стояла тишина, тяжелая и гнетущая, какая может быть только в подземелье.
Но потом он услышал этот жалобный звук, выходящий из темноты узкого бокового отверстия пещеры, около которого он как раз и стоял.
Агли повернул голову и старался разглядеть что-нибудь в темноте. В правой руке он крепко сжимал копье, а левую с горящим факелом высоко поднял над головой и в таком положении ожидал, что будет дальше. Сердце у него сильно билось, но не от страха, а от волнения.
Внезапно Агли показалось, что в боковом ответвлении напротив него светятся две горящие точки. И чем пристальнее он смотрел, тем сильнее они светились.
Агли понял, что стоит перед каким-то хищником, у которого здесь логовище или который забрел сюда случайно.
Он старался понять, был ли это пещерный медведь или пещерный лев. Лишь они были такими сильными и могучими хищниками, схватка с которыми всегда была рискованной. Агли был рад, что для защиты от их нападения у него есть и горящий факел. В этот момент факел был более мощным оружием, чем тяжелое копье, так как звери боятся огня и убегают от него.
Агли с напряжением ждал, что принесут следующие мгновения. Он был удивлен, когда получил возможность вместо обороны напасть первым.
Напряженное ожидание было прервано неожиданной и яркой вспышкой факела. Пламя поднялось высоко, его длинные красные языки, питаемые смолой, окрашивали в красный цвет и густой дым, клубами поднимавшийся к кровле пещеры.
И тогда Агли увидел нечеткие очертания пещерной гиены, жавшейся в стенке бокового ответвления пещеры.
Как молния подскочил Агли к гиене и изо всей силы всадил ей в бок копье. Затем сразу же вытащил из раны и проворно отскочил. Струя крови хлынула из бока гиены, а ее глаза засверкали. С безрассудной яростью, свирепо воя, она бросилась на Агли. Но наскочила на подставленное копье, причем так сильно, что охотник отлетел назад и свалился на землю. С удивительным проворством Агли моментально вскочил на ноги, горящим факелом ударил гиену по голове, а затем сразу же проткнул копьем ей сердце.
Гиена зашаталась и тяжело упала. Судорожные вздрагивания тела стали затихать и, наконец, прекратились совсем. Она была мертва.
Агли отбросил ее тело в темноту бокового ответвления и хотел продолжать осмотр пещеры. Но внезапно ему пришла мысль, что он должен сначала тщательно исследовать именно это небольшое ответвление. Ведь там могла быть еще одна гиена. Поэтому он направился к ответвлению, осветил его факелом и вошел в него.
Уже после нескольких шагов он вынужден был нагнуться, так как кровля бокового хода становилась все ниже. Высота уменьшалась так быстро, что вскоре проход превратился в низкую узкую дыру. Агли стал на колени, наклонился и просунул горящий факел как можно дальше. И в этот момент в тишине и во тьме раздался его облегченный смех. В конце бокового ответвления прижимались друг к другу три маленькие гиены, дрожащие от страха и ужаса при виде огня и человека — двух врагов, от которых они не могли ожидать пощады.
Агли воткнул горящую ветку в трещину в скале и пополз к маленьким хищникам. Раздался короткий вопль, и все было кончено. В то время, когда охотник возвращался в главную пещеру, в темном уголке уже остывали тела маленьких гиен; тех самых, которые слабым завыванием призывали свою мать, когда она выбежала из логовища посмотреть на того, кто нарушил покой пещеры. Это их завывание, этот тоскливый призыв к матери привлек внимание человека и принес им гибель.
Но Агли об этом не думал. Он радовался и был спокоен, так как теперь уже знал, что в пещере не ожидает его никакая опасность. Осторожная гиена никогда бы не устроила логовище и не оставила детенышей там, где бы не чувствовала себя в безопасности.
И Агли не ошибся.
Через несколько шагов пещера расширилась и превратилась в полукруглый зал с высокими, почти отвесными стенами. Кровля образовывала большой свод, от света факела покрывшийся мозаикой постоянно меняющихся светлых и темных пятен.
Эта обширная подземная пустота произвела на Агли большое впечатление. Он осматривал ее со всех сторон, поднимал взгляд к ее кровле, пока внезапно не почувствовал какую-то подавленность. У него было чувство своей незначительности, неясное предчувствие бед, которые его еще ожидают. Он стоял растерянный и удрученный всем тем, что неожиданно поднялось в глубине его существа и чего он еще не понимал, но хорошо чувствовал.
Догорающий факел вынудил его поспешить к выходу. Он быстро пробежал по пещере и когда опять вышел на дневной свет, раскинул руки и закричал на всю окрестность:
— Эта пещера принадлежит Агли! Агли ее нашел! Никто не смеет в нее вступать, кому Агли не позволит! Должны ее обходить медведь и лев и трусливая гиена! Агли — сильный мужчина, могучий и храбрый боец!
Так окончились его поиски нового жилища.
Глаза Агли горели радостью, воодушевлением и решимостью, и он с напряженным вниманием смотрел по сторонам, как будто хотел убедиться, все ли враги слышали его угрозы и предупреждения.
Затем он бросил горящую ветку в угасающий огонь, положил сверху оставшиеся ветки и, сложив в кожаный мешочек кремневые ножи, инструменты, деревянные палки и трут, стал подниматься вверх по скалам. Он хотел с самого высокого места оглядеть всю округу, чтобы лучше узнать места, где будет жить и охотиться.
Взобравшись на самую вершину скалы, он начал внимательно осматриваться вокруг.
Перед ним в бесконечную даль уходила широкая степь, кое-где поросшая кустарником. По ней вдалеке двигалось несколько гигантских мохнатых мамонтов, мимо быстро пробежало стадо диких лошадей, среди которых были маленькие молодые, а также большие стройные коренастые лошади с большими головами.
Немного поодаль паслось несколько семей первобытных туров, а около них стоял большой и сильный олень с громадными рогами, расширявшимися как лопаты.
Где-то между кустарниками увидел Агли и тучного первобытного носорога, покрытого длинной шерстью, с самкой и детенышем.
Там, где степь переходила в лес, можно было видеть несколько бизонов с могучими гривастыми шеями и рогатыми головами.
Время шло, а Агли все еще не мог оторвать взгляд от благодатного края, где собирался поселиться.
Неожиданно он бешено завертелся волчком. Его длинные волосы разлетелись, а его красивое мускулистое тело с широкими плечами засветилось на солнце бронзовым цветом. Он весело рассмеялся, так как весь был переполнен радостью, которая неудержимо изливалась наружу звонким смехом.
Когда же радость улеглась и улыбка исчезла, он зашептал:
— Весь край вокруг Агли — охотничьи угодья! Все принадлежит Агли — рыбы в ручье, звери в степи и в лесу! Большие и богатые места охоты нашел Агли!
К его шепоту примешивались шум леса, шелест травы, плеск воды в ручье, голоса зверей и пение птиц…
Внезапно Агли вспомнил о Гине. Ему необходимо было скорее похвастаться перед ней и привести в красивую сухую пещеру, которая должна была стать их новым домом.
Агли быстро слез со скалы, поспешно спустился по скалистому склону и побежал к тому месту, где его ждала Гина с детьми. Уже издали он весело ей махал, а когда, наконец, приблизился, начал хвастаться:
— Наш путь окончен, Гина! Я нашел сухую и хорошую пещеру. Как только в ней вспыхнет огонь, она защитит нас от холода, непогоды и хищных зверей. В степи и в лесу я буду охотиться. Будет много мяса и шкур.
Гина глазами полными радости глядела на Агли. Она была довольна, что окончились скитания. Радовалась, что снова будет сидеть у костра в теплой пещере, что сможет больше времени уделять обычным женским занятиям.
Несмотря на это в глубине ее существа начало тихонько и несмело возникать чувство страха перед будущим одиночеством. Она останется здесь с Агли одна, и все тяготы жизни лягут только на ее плечи.
В этот момент, однако, ее радость была сильнее, чем страх перед будущим. Поэтому она живо вскочила с земли, завернула младенца в шкуры и укрепила его за спиной. Схватила кучу связанных шкур, позвала обоих мальчиков и медленно пошла вслед за Агли, который вел ее к их новому дому.
Солнце уже близилось к закату, когда они подошли ко входу в пещеру.
Агли отбросил оружие, подскочил к угасающему костру, разгреб его и, собрав на плоском камне несколько горящих угольков, протиснулся с ними через узкий вход в пещеру. Найдя там подходящее место, он вырыл маленькую ямку и высыпал в нее угольки. На них бросил горсть сухой травы и тонких веточек и начал дуть так сильно и непрерывно, что появились язычки пламени, которые быстро охватили приготовленное топливо.
Когда огонь разгорелся, Агли выбежал из пещеры и стал отламывать от старой ели толстые сухие ветки, которые бросал на площадку. Мальчики их собирали и тащили ко входу в пещеру.
Между тем Гина пролезла в пещеру. Она была радостно удивлена, когда увидела, что сразу же за входом может встать во весь рост. Пещера ей понравилась также размерами и сухим дном.
Она направилась к огню, бросила в сторону связку шкур и сняла со спины маленького ребенка. Затем сразу же взялась за работу. С площадки около костра она собрала камни покрупнее и отнесла их к противоположной стене пещеры, где вдоль нее тянулся целый вал из камней.
Прежде чем она с этим управилась, Агли уже снова был в пещере. Стоя у костра, он кидал в него ветви, которые с треском ломал своими мускулистыми руками.
Оба мальчика старательно тащили толстые ветки внутрь пещеры и складывали их недалеко от костра в большую кучу.
Огонь запылал сильнее, распространяя вокруг приятное тепло и свет.
В то время как Гина раскладывала около костра шкуры и готовила постели для ночлега, Агли выбирал среди камней плоские плитки, которыми огородил огонь. Потом он подтащил к костру большой камень и, прочно установив его в желтой глине, сел на него и гордо огляделся вокруг. Он чувствовал себя сильным, умным и мудрым, успокоенным и счастливым. Исполнилось его желание, он достиг своей цели.
Но раньше, чем у него появилось время полностью отдаться этим чувствам, к нему приблизилась Гина и подала кусок ноги серны. Это был остаток мяса, который Гина принесла в связке шкур.
Агли вынул из кожаного мешочка острый кремневый нож, начал отрезать тонкие куски мяса и раскладывать их на раскаленных камнях. Мясо шипело и наполняло воздух ароматом, дразнящим обоняние проголодавшихся людей.
Оба мальчика в предвкушении лакомства ходили вокруг костра и нетерпеливо ждали, когда Агли даст им по куску полупропеченного мяса, а когда, наконец, дождались, то с аппетитом впились в него зубами.
Первый кусок они проглотили не разжевывая. Когда получили по второму, стали есть помедленнее, смакуя его, чтобы полностью насладиться вкусом пищи. Агли и Гина с неменьшим аппетитом стали есть печеное мясо. И чем дольше ели, тем удовлетвореннее становились их лица.
Тишину вечернего пиршества вдруг нарушил жалобный плач маленького ребенка, лежащего на груде шкур.
Гина быстро подошла к ребенку, взяла его на руки и, сев с ним к костру, стала его кормить. Она зашептала: «И твой животик подает голос, маленький Ван?» Но тот уже удовлетворенно сосал грудь.
Агли пристально смотрел на Гину и маленького Вана. Потом посмотрел и на двоих старших мальчиков, Дина и Рема, которые так сильно устали после долгого пути, что крепко заснули на волчьих шкурах.
Через некоторое время Агли отошел от костра и, протиснувшись через проход, встал на площадке перед пещерой.
Солнце давно уже зашло, и вечерний сумрак опустился на весь край. Высоко над головой горели тысячи звезд, а где-то далеко над потемневшими лесами из глубоких просторов вселенной поднимался серебряный диск луны.
Тишина, которая постепенно наполняла все вокруг, нарушалась лишь однообразным стрекотанием сверчков.
Агли задумчиво глядел в сумрак лунного летнего вечера. Все его существо было наполнено событиями сегодняшнего дня. В сердце были радость и счастье, и будущие дни своей жизни он представлял прекрасными и солнечными. Однако он забыл, что в жизни могут быть также плохие, хмурые дни.
В близлежащей долине раздался пронзительный хохот пещерной гиены, которая покинула свое логовище в скалах и вышла побродить в ночной темноте в поисках пищи.
Этот жуткий звук прервал мысли Агли и сразу же вернул его в мир действительности. Из собственного опыта и по рассказам других он знал, что ночь всегда опасна и полна всевозможных тайн, что ночью охотится множество хищных зверей. Поэтому, не мешкая, он скрылся в пещере.
Прежде чем лечь спать, он завалил вход в пещеру большим камнем, который полностью загораживал вход в пещеру и защищал спящих от любого пришельца извне. Тем не менее Агли долго не мог заснуть.
Он ворочался с боку на бок, ложился то на спину, то на живот, то свертывался клубком, то снова вытягивался словно тетива лука. И, наконец, заснул, беспокойно вздрагивая во сне, а временами сдавленно вскрикивая…
Ночь медленно уходила в глубины вечности.
На востоке вдруг появилось слабое сияние, которое становилось все яснее и отчетливее, пока, наконец, не брызнули первые солнечные лучи. Как золотые стрелы разлетались они по всему краю, пронизали кроны старых деревьев, перескочили вниз на кусты, а оттуда ринулись на покрытую травой равнину и водную гладь ручья.
В кронах деревьев распевали птицы, своими песнями приветствуя появление света и тепла нового дня. Известняковые скалы засветились белизной, в лесах посветлело, а в каплях росы, висящих как большие слезинки на длинных листочках трав, волшебными отблесками отражалась вся красота раннего утра.
Все живое пробуждалось от ночного сна.
Агли тоже проснулся. Быстро вскочил и разгреб пепел в очаге. Потом собрал несколько горящих угольков в кучу и бросил на нее горсть сухих веточек, которые быстро вспыхнули.
Огонек весело затрещал, и свет его попал на сомкнутые веки спящей Гины. Она широко открыла глаза и сначала взглянула на детей. Они еще крепко спали, дышали спокойно, и от здорового сна их лица порозовели.
Потом ее взгляд остановился на Агли, который в этот момент отваливал камень от входа в пещеру и открывал путь из сумерек подземелья в ясное солнечное утро.
Пока Гина подбрасывала смолистые ветки в огонь, Агли вышел на площадку перед пещерой. Он радостно разглядывал все вокруг и с удовольствием вдыхал свежий утренний воздух. Его взгляд блуждал по белым скалам, по зеленым лесам, опускался в заросшую кустами долину, на серебристую гладь ручья. Сердце его сжалось от радости, когда у него мелькнула мысль, что этот благодатный край — его охотничьи угодья.
В этот момент за его спиной раздался веселый крик. Он обернулся и увидел, что к нему бегут оба мальчика. Глаза у них светились шалостью, и каждое движение их здоровых тел выдавало безотчетную радость жизни.
Когда они подбежали к нему, то остановились и начали с любопытством осматриваться. Ничего особенного и необычного они не заметили и поэтому сели к ногам Агли и, дружно беседуя, стали греться на солнце.
Неожиданно Дин схватил Рема за плечи и вытянутой рукой стал показывать на большого жука-дровосека, который медленно лез по сухой ветке куста, росшего неподалеку.
Рем вскочил и погнался за жуком. Однако едва он сжал жука в руке, как Дин уже был рядом и также захотел схватить жука.
— Он мой, я его увидел!
— Но я его поймал!
— Отдай его мне!
— Не отдам!
— Тогда я его у тебя заберу!
И, не дожидаясь ответа, Дин бросился на Рема, вцепился ему в растрепанные волосы, обхватил вокруг пояса и старался повалить на землю.
Это ему удалось, но лишь потому, что Рем все еще держал большого жука в руке и не собирался его выпускать.
Как только Рем очутился на земле, он вынужден был отпустить жука и всерьез схватиться с братом.
Боролись они храбро, но ни один не мог победить. Временами преимущество было на стороне Дина, временами — на стороне Рема.
Около них стоял Агли и смотрел с азартом на борющихся. Он смеялся и криками подбадривал того, кто в этот момент проигрывал схватку.
А тем временем жук-дровосек, из-за которого разгорелась такая борьба, убегал изо всех сил. Как только он добежал до куста, то спасся — потерялся где-то в густом переплетении ветвей и уже больше не появлялся.
Борьба закончилась, как только из пещеры донесся голос Гины, зовущей всех к костру на завтрак.
Мальчики вскочили, жадно хватая ртами воздух, с них лил пот, а лица светились диковатой радостью и удовлетворением.
— Где у тебя жук? — спросил Дин.
— Выпустил его из руки, когда боролись.
— Я найду его!
— И я буду искать!
Но искали напрасно. Жук-дровосек был далеко, и у обоих мальчиков в памяти всплыло наставление, что когда двое дерутся, — третьему это будет только выгодно.
— Дин, Рем! — раздался снова голос матери.
Мальчики встрепенулись, оставили поиски жука и быстро побежали к пещере, проскользнули через узкий вход и в несколько прыжков достигли костра.
Они жадно протянули руки за кусками мяса, вцепились в него зубами и с аппетитом стали его поедать.
Внезапно они увидели, как из темной глубины пещеры на тусклый свет быстро вышел Агли. Он волочил за собой какого-то крупного зверя, которого правой рукой держал за короткий хвост.
Мальчики побежали ему навстречу и с любопытством стали рассматривать зверя. Они узнали пещерную гиену. Ее преследовали и убивали всюду и всегда. Все ее ненавидели из-за ее коварства. Знали, что этот зверь крадет все, что плохо спрятано.
Гина с любопытством тоже смотрела на Агли и на его удивительную добычу. Но прежде, чем она спросила, где он ее взял, Агли сам стал хвастливо описывать, как вчера при осмотре пещеры убил гиену с ее детенышами.
Дин и Рем напряженно слушали. Гина тоже прислушивалась с интересом. Ведь Агли благодаря своей осторожности, отваге и силе убил отвратительного хищника, который облюбовал эту пещеру раньше, чем они там обосновались. Спокойствие и удовлетворенность овладели Гиной, когда рассказ Агли убедил ее, что он осмотрел всю пещеру и что им не грозит теперь здесь никакая опасность.
Во время своего рассказа Агли старательно трудился. Острым кремневым ножом он снимал с гиены шкуру и внимательно следил, чтобы на ней не осталось мяса.
Когда, наконец, он снял шкуру, то бросил ее к стене пещеры. Дальнейшая обработка шкуры и превращение ее в мягкий мех было делом женщин и девушек. Поэтому Агли знал, что Гина ею займется. Потом он схватил ободранное тело гиены и вытащил его из пещеры. Подошел к самому краю площадки, сильно размахнулся и далеко забросил тело хищника, так как оно показалось ему слишком исхудалым.
Агли даже не посмотрел, куда оно упало. Если бы он захотел позднее его найти, то все равно бы не нашел, так как возможно уже этой ночью его обнаружат и сожрут сородичи, которые с удовольствием будут есть все, лишь бы это было мясо.
Солнце уже высоко стояло над горизонтом. Воздух, неустанно нагреваемый солнечными лучами, начинал уже дрожать. Кругом слышались стрекотание и жужжание насекомых.
Агли понял, что ему пора отправляться на охоту. Остался, правда, еще небольшой кусок мяса, но, кто знает, как повезет ему. Ведь сегодня впервые он пойдет по новым местам охоты, будет искать зверя, преследовать его с одним желанием — окропить его кровью свое оружие. Сегодня впервые на новом месте раздастся победный крик охотника, если он будет действовать осторожно и если ему повезет.
Не мешкая, он через узкий вход пролез в пещеру.
Подошел к огню и при свете оглядел мощное копье и большой лук. Убедившись, что они в порядке, он прикрепил сухожилием к поясу кожаный мешочек с кремневыми ножами и другими вещами.
— Ухожу на охоту, — сказал он Гине. — Поддерживай огонь и следи, чтобы не погас. Возвращусь раньше, чем солнце спрячется за лесом!
Когда Агли покинул пещеру и отправился на охоту, Гина позвала обоих мальчиков, взяла младенца на руки и также ушла из пещеры. Она осторожно спустилась с детьми в долину, где велела мальчикам собирать сухую траву и листья и складывать все в кучу. Сама она тоже старательно трудилась. Она хотела, чтобы им в пещере было удобно и мягко спать. Шкур было еще мало, и поэтому нужно было заменить их большим количеством сухих листьев и трав.
Они долго собирали листья и траву и сносили их в пещеру. Толстым слоем насыпали они их на то место в углу пещеры, которое выбрали для ночлега. И когда Гина покрыла листья и траву шкурами, она удовлетворенно улыбнулась — эту ночь им будет спать удобнее.
Дин и Рем не удержались, чтобы не попробовать насколько мягче стало их ложе. Они с радостными криками прыгнули на него и стали кататься с одного конца на другой; проказничали так, что мать вынуждена была прикрикнуть на них.
Впереди было много других дел и не было еще времени на игры и забавы.
— Дин и Рем, — приказала Гина мальчикам, — насобирайте сухих ветвей, чтобы для костра было достаточно дров!
Мальчики послушались, хотя без особого желания прекратили веселые проказы. Пока они поблизости собирали топливо и таскали тяжелые охапки хвороста в пещеру, Гина сидела на площадке перед ней и выделывала шкуру гиены, которую утром содрал Агли. Поблизости на мягкой рысьей шкуре развалился маленький Ван и довольно посапывал…
День медленно шел на убыль.
Солнечный шар уже давно миновал зенит и медленно катился по небосводу к закату. Он был еще над лесом, когда с вершины скалы над пещерой раздался веселый крик Агли.
Гина радостно ему замахала, а Дин и Рем ответили ликующими криками. Агли, отягощенный добычей, проворно спустился по скалам вниз к пещере.
Не успели они оглянуться, как Агли был уже около них. Он сбросил на землю убитую серну и положил оружие. Затем вынул из мешочка несколько острых каменных ножей и стал сдирать шкуру. При этом он рассказывал, что с ним случилось на охоте, каких он видел зверей и каких выслеживал, какой зверь убежал и как он перехитрил серну. Рассказывал о том, как бесконечна здесь степь и как густы леса с тенистыми ложбинами и коварными болотами, а также с солнечными полянами.
Содрав кожу, Агли разрезал тушу серны на несколько кусков и отнес их в пещеру. Там сложил их в темный угол на несколько плоских камней. С одним куском он вернулся к высоко полыхавшему костру, пламя его накаляло камни, на которых должно было поджариваться мясо.
Гина и мальчики уже сидели у костра и ждали, когда мясо будет готово. Когда каждый получил свою долю, все стали есть. Маленькому Вану тоже дали кусочек мяса. Он крепко держал его маленькой ручкой, как будто боялся, что кто-нибудь отнимет. Он так долго жевал его своими беззубыми деснами, что от усталости уснул. Но и во сне сжимал в ладошке изжеванный кусочек, и наверняка он ему снился, так как временами Ван удовлетворенно причмокивал.
Внезапно взгляд Агли остановился на большом ворохе хвороста.
— Кто насобирал столько пищи для огня? — спросил он.
— Дин и Рем, — ответила Гина.
Осторожно пробирался Агли вперед. Двигался вдоль завала из упавших камней, все время готовый отскочить за них, если потребуется. Над его головой, хлопая крыльями, пролетело несколько летучих мышей, сон которых нарушил свет факела.
Около большого камня Агли остановился и посмотрел на противоположную сторону пещеры. Стена образовывала там крутой изгиб, перед которым находилась широкая площадка, покрытая сухой желтоватой глиной и редкими камнями.
Взглянув на этот уголок пещеры, Агли живо вообразил себе новое жилище, он увидел там пылающий огонь, работающую Гину и резвящихся детей, свою добычу, оружие и инструменты, а также кучу сухого мха и травы, множество мягко выделанных кож, на которых можно будет отдыхать после работы, забот и развлечений. И от этой картины представившегося счастья, уже становившейся явью, его сердце сжималось от радости.
Треск горящей ветки вывел Агли из задумчивости.
Однако, прежде чем двинуться дальше, он несколько раз сильно повертел факелом. Когда он снова загорелся длинным пламенем, Агли зашагал дальше в темноту пещеры.
За ним двигалась его тень. Она пробегала по неровным стенам, укорачивалась, снова удлинялась, скрывалась за камнями и под выступами скал, терялась в углублениях, снова появлялась оттуда и летела вперед, как будто боялась темноты, которая ее бесследно поглощала.
Агли уже шел по узкому проходу среди множества камней, но через несколько шагов в завале исчез и этот узкий проход. Однако Агли не остановило это препятствие. Он ловко вскочил на каменную стену и стал проворно перепрыгивать с камня на камень.
Вскоре он остановился на последнем валуне каменной преграды. И здесь он увидел, что пещера снова немного расширяется, а потом резко сворачивает направо. Конца он не увидел, так как свет его примитивного факела был слишком слабым, чтобы проникнуть так далеко во тьму подземелья.
Но Агли решил дойти до самого конца.
Однако, подойдя к повороту пещеры, он остановился и напряженно прислушался. Ему показалось, что его уши уловили слабое завывание.
Некоторое время стояла тишина, тяжелая и гнетущая, какая может быть только в подземелье.
Но потом он услышал этот жалобный звук, выходящий из темноты узкого бокового отверстия пещеры, около которого он как раз и стоял.
Агли повернул голову и старался разглядеть что-нибудь в темноте. В правой руке он крепко сжимал копье, а левую с горящим факелом высоко поднял над головой и в таком положении ожидал, что будет дальше. Сердце у него сильно билось, но не от страха, а от волнения.
Внезапно Агли показалось, что в боковом ответвлении напротив него светятся две горящие точки. И чем пристальнее он смотрел, тем сильнее они светились.
Агли понял, что стоит перед каким-то хищником, у которого здесь логовище или который забрел сюда случайно.
Он старался понять, был ли это пещерный медведь или пещерный лев. Лишь они были такими сильными и могучими хищниками, схватка с которыми всегда была рискованной. Агли был рад, что для защиты от их нападения у него есть и горящий факел. В этот момент факел был более мощным оружием, чем тяжелое копье, так как звери боятся огня и убегают от него.
Агли с напряжением ждал, что принесут следующие мгновения. Он был удивлен, когда получил возможность вместо обороны напасть первым.
Напряженное ожидание было прервано неожиданной и яркой вспышкой факела. Пламя поднялось высоко, его длинные красные языки, питаемые смолой, окрашивали в красный цвет и густой дым, клубами поднимавшийся к кровле пещеры.
И тогда Агли увидел нечеткие очертания пещерной гиены, жавшейся в стенке бокового ответвления пещеры.
Как молния подскочил Агли к гиене и изо всей силы всадил ей в бок копье. Затем сразу же вытащил из раны и проворно отскочил. Струя крови хлынула из бока гиены, а ее глаза засверкали. С безрассудной яростью, свирепо воя, она бросилась на Агли. Но наскочила на подставленное копье, причем так сильно, что охотник отлетел назад и свалился на землю. С удивительным проворством Агли моментально вскочил на ноги, горящим факелом ударил гиену по голове, а затем сразу же проткнул копьем ей сердце.
Гиена зашаталась и тяжело упала. Судорожные вздрагивания тела стали затихать и, наконец, прекратились совсем. Она была мертва.
Агли отбросил ее тело в темноту бокового ответвления и хотел продолжать осмотр пещеры. Но внезапно ему пришла мысль, что он должен сначала тщательно исследовать именно это небольшое ответвление. Ведь там могла быть еще одна гиена. Поэтому он направился к ответвлению, осветил его факелом и вошел в него.
Уже после нескольких шагов он вынужден был нагнуться, так как кровля бокового хода становилась все ниже. Высота уменьшалась так быстро, что вскоре проход превратился в низкую узкую дыру. Агли стал на колени, наклонился и просунул горящий факел как можно дальше. И в этот момент в тишине и во тьме раздался его облегченный смех. В конце бокового ответвления прижимались друг к другу три маленькие гиены, дрожащие от страха и ужаса при виде огня и человека — двух врагов, от которых они не могли ожидать пощады.
Агли воткнул горящую ветку в трещину в скале и пополз к маленьким хищникам. Раздался короткий вопль, и все было кончено. В то время, когда охотник возвращался в главную пещеру, в темном уголке уже остывали тела маленьких гиен; тех самых, которые слабым завыванием призывали свою мать, когда она выбежала из логовища посмотреть на того, кто нарушил покой пещеры. Это их завывание, этот тоскливый призыв к матери привлек внимание человека и принес им гибель.
Но Агли об этом не думал. Он радовался и был спокоен, так как теперь уже знал, что в пещере не ожидает его никакая опасность. Осторожная гиена никогда бы не устроила логовище и не оставила детенышей там, где бы не чувствовала себя в безопасности.
И Агли не ошибся.
Через несколько шагов пещера расширилась и превратилась в полукруглый зал с высокими, почти отвесными стенами. Кровля образовывала большой свод, от света факела покрывшийся мозаикой постоянно меняющихся светлых и темных пятен.
Эта обширная подземная пустота произвела на Агли большое впечатление. Он осматривал ее со всех сторон, поднимал взгляд к ее кровле, пока внезапно не почувствовал какую-то подавленность. У него было чувство своей незначительности, неясное предчувствие бед, которые его еще ожидают. Он стоял растерянный и удрученный всем тем, что неожиданно поднялось в глубине его существа и чего он еще не понимал, но хорошо чувствовал.
Догорающий факел вынудил его поспешить к выходу. Он быстро пробежал по пещере и когда опять вышел на дневной свет, раскинул руки и закричал на всю окрестность:
— Эта пещера принадлежит Агли! Агли ее нашел! Никто не смеет в нее вступать, кому Агли не позволит! Должны ее обходить медведь и лев и трусливая гиена! Агли — сильный мужчина, могучий и храбрый боец!
Так окончились его поиски нового жилища.
Глаза Агли горели радостью, воодушевлением и решимостью, и он с напряженным вниманием смотрел по сторонам, как будто хотел убедиться, все ли враги слышали его угрозы и предупреждения.
Затем он бросил горящую ветку в угасающий огонь, положил сверху оставшиеся ветки и, сложив в кожаный мешочек кремневые ножи, инструменты, деревянные палки и трут, стал подниматься вверх по скалам. Он хотел с самого высокого места оглядеть всю округу, чтобы лучше узнать места, где будет жить и охотиться.
Взобравшись на самую вершину скалы, он начал внимательно осматриваться вокруг.
Перед ним в бесконечную даль уходила широкая степь, кое-где поросшая кустарником. По ней вдалеке двигалось несколько гигантских мохнатых мамонтов, мимо быстро пробежало стадо диких лошадей, среди которых были маленькие молодые, а также большие стройные коренастые лошади с большими головами.
Немного поодаль паслось несколько семей первобытных туров, а около них стоял большой и сильный олень с громадными рогами, расширявшимися как лопаты.
Где-то между кустарниками увидел Агли и тучного первобытного носорога, покрытого длинной шерстью, с самкой и детенышем.
Там, где степь переходила в лес, можно было видеть несколько бизонов с могучими гривастыми шеями и рогатыми головами.
Время шло, а Агли все еще не мог оторвать взгляд от благодатного края, где собирался поселиться.
Неожиданно он бешено завертелся волчком. Его длинные волосы разлетелись, а его красивое мускулистое тело с широкими плечами засветилось на солнце бронзовым цветом. Он весело рассмеялся, так как весь был переполнен радостью, которая неудержимо изливалась наружу звонким смехом.
Когда же радость улеглась и улыбка исчезла, он зашептал:
— Весь край вокруг Агли — охотничьи угодья! Все принадлежит Агли — рыбы в ручье, звери в степи и в лесу! Большие и богатые места охоты нашел Агли!
К его шепоту примешивались шум леса, шелест травы, плеск воды в ручье, голоса зверей и пение птиц…
Внезапно Агли вспомнил о Гине. Ему необходимо было скорее похвастаться перед ней и привести в красивую сухую пещеру, которая должна была стать их новым домом.
Агли быстро слез со скалы, поспешно спустился по скалистому склону и побежал к тому месту, где его ждала Гина с детьми. Уже издали он весело ей махал, а когда, наконец, приблизился, начал хвастаться:
— Наш путь окончен, Гина! Я нашел сухую и хорошую пещеру. Как только в ней вспыхнет огонь, она защитит нас от холода, непогоды и хищных зверей. В степи и в лесу я буду охотиться. Будет много мяса и шкур.
Гина глазами полными радости глядела на Агли. Она была довольна, что окончились скитания. Радовалась, что снова будет сидеть у костра в теплой пещере, что сможет больше времени уделять обычным женским занятиям.
Несмотря на это в глубине ее существа начало тихонько и несмело возникать чувство страха перед будущим одиночеством. Она останется здесь с Агли одна, и все тяготы жизни лягут только на ее плечи.
В этот момент, однако, ее радость была сильнее, чем страх перед будущим. Поэтому она живо вскочила с земли, завернула младенца в шкуры и укрепила его за спиной. Схватила кучу связанных шкур, позвала обоих мальчиков и медленно пошла вслед за Агли, который вел ее к их новому дому.
Солнце уже близилось к закату, когда они подошли ко входу в пещеру.
Агли отбросил оружие, подскочил к угасающему костру, разгреб его и, собрав на плоском камне несколько горящих угольков, протиснулся с ними через узкий вход в пещеру. Найдя там подходящее место, он вырыл маленькую ямку и высыпал в нее угольки. На них бросил горсть сухой травы и тонких веточек и начал дуть так сильно и непрерывно, что появились язычки пламени, которые быстро охватили приготовленное топливо.
Когда огонь разгорелся, Агли выбежал из пещеры и стал отламывать от старой ели толстые сухие ветки, которые бросал на площадку. Мальчики их собирали и тащили ко входу в пещеру.
Между тем Гина пролезла в пещеру. Она была радостно удивлена, когда увидела, что сразу же за входом может встать во весь рост. Пещера ей понравилась также размерами и сухим дном.
Она направилась к огню, бросила в сторону связку шкур и сняла со спины маленького ребенка. Затем сразу же взялась за работу. С площадки около костра она собрала камни покрупнее и отнесла их к противоположной стене пещеры, где вдоль нее тянулся целый вал из камней.
Прежде чем она с этим управилась, Агли уже снова был в пещере. Стоя у костра, он кидал в него ветви, которые с треском ломал своими мускулистыми руками.
Оба мальчика старательно тащили толстые ветки внутрь пещеры и складывали их недалеко от костра в большую кучу.
Огонь запылал сильнее, распространяя вокруг приятное тепло и свет.
В то время как Гина раскладывала около костра шкуры и готовила постели для ночлега, Агли выбирал среди камней плоские плитки, которыми огородил огонь. Потом он подтащил к костру большой камень и, прочно установив его в желтой глине, сел на него и гордо огляделся вокруг. Он чувствовал себя сильным, умным и мудрым, успокоенным и счастливым. Исполнилось его желание, он достиг своей цели.
Но раньше, чем у него появилось время полностью отдаться этим чувствам, к нему приблизилась Гина и подала кусок ноги серны. Это был остаток мяса, который Гина принесла в связке шкур.
Агли вынул из кожаного мешочка острый кремневый нож, начал отрезать тонкие куски мяса и раскладывать их на раскаленных камнях. Мясо шипело и наполняло воздух ароматом, дразнящим обоняние проголодавшихся людей.
Оба мальчика в предвкушении лакомства ходили вокруг костра и нетерпеливо ждали, когда Агли даст им по куску полупропеченного мяса, а когда, наконец, дождались, то с аппетитом впились в него зубами.
Первый кусок они проглотили не разжевывая. Когда получили по второму, стали есть помедленнее, смакуя его, чтобы полностью насладиться вкусом пищи. Агли и Гина с неменьшим аппетитом стали есть печеное мясо. И чем дольше ели, тем удовлетвореннее становились их лица.
Тишину вечернего пиршества вдруг нарушил жалобный плач маленького ребенка, лежащего на груде шкур.
Гина быстро подошла к ребенку, взяла его на руки и, сев с ним к костру, стала его кормить. Она зашептала: «И твой животик подает голос, маленький Ван?» Но тот уже удовлетворенно сосал грудь.
Агли пристально смотрел на Гину и маленького Вана. Потом посмотрел и на двоих старших мальчиков, Дина и Рема, которые так сильно устали после долгого пути, что крепко заснули на волчьих шкурах.
Через некоторое время Агли отошел от костра и, протиснувшись через проход, встал на площадке перед пещерой.
Солнце давно уже зашло, и вечерний сумрак опустился на весь край. Высоко над головой горели тысячи звезд, а где-то далеко над потемневшими лесами из глубоких просторов вселенной поднимался серебряный диск луны.
Тишина, которая постепенно наполняла все вокруг, нарушалась лишь однообразным стрекотанием сверчков.
Агли задумчиво глядел в сумрак лунного летнего вечера. Все его существо было наполнено событиями сегодняшнего дня. В сердце были радость и счастье, и будущие дни своей жизни он представлял прекрасными и солнечными. Однако он забыл, что в жизни могут быть также плохие, хмурые дни.
В близлежащей долине раздался пронзительный хохот пещерной гиены, которая покинула свое логовище в скалах и вышла побродить в ночной темноте в поисках пищи.
Этот жуткий звук прервал мысли Агли и сразу же вернул его в мир действительности. Из собственного опыта и по рассказам других он знал, что ночь всегда опасна и полна всевозможных тайн, что ночью охотится множество хищных зверей. Поэтому, не мешкая, он скрылся в пещере.
Прежде чем лечь спать, он завалил вход в пещеру большим камнем, который полностью загораживал вход в пещеру и защищал спящих от любого пришельца извне. Тем не менее Агли долго не мог заснуть.
Он ворочался с боку на бок, ложился то на спину, то на живот, то свертывался клубком, то снова вытягивался словно тетива лука. И, наконец, заснул, беспокойно вздрагивая во сне, а временами сдавленно вскрикивая…
Ночь медленно уходила в глубины вечности.
На востоке вдруг появилось слабое сияние, которое становилось все яснее и отчетливее, пока, наконец, не брызнули первые солнечные лучи. Как золотые стрелы разлетались они по всему краю, пронизали кроны старых деревьев, перескочили вниз на кусты, а оттуда ринулись на покрытую травой равнину и водную гладь ручья.
В кронах деревьев распевали птицы, своими песнями приветствуя появление света и тепла нового дня. Известняковые скалы засветились белизной, в лесах посветлело, а в каплях росы, висящих как большие слезинки на длинных листочках трав, волшебными отблесками отражалась вся красота раннего утра.
Все живое пробуждалось от ночного сна.
Агли тоже проснулся. Быстро вскочил и разгреб пепел в очаге. Потом собрал несколько горящих угольков в кучу и бросил на нее горсть сухих веточек, которые быстро вспыхнули.
Огонек весело затрещал, и свет его попал на сомкнутые веки спящей Гины. Она широко открыла глаза и сначала взглянула на детей. Они еще крепко спали, дышали спокойно, и от здорового сна их лица порозовели.
Потом ее взгляд остановился на Агли, который в этот момент отваливал камень от входа в пещеру и открывал путь из сумерек подземелья в ясное солнечное утро.
Пока Гина подбрасывала смолистые ветки в огонь, Агли вышел на площадку перед пещерой. Он радостно разглядывал все вокруг и с удовольствием вдыхал свежий утренний воздух. Его взгляд блуждал по белым скалам, по зеленым лесам, опускался в заросшую кустами долину, на серебристую гладь ручья. Сердце его сжалось от радости, когда у него мелькнула мысль, что этот благодатный край — его охотничьи угодья.
В этот момент за его спиной раздался веселый крик. Он обернулся и увидел, что к нему бегут оба мальчика. Глаза у них светились шалостью, и каждое движение их здоровых тел выдавало безотчетную радость жизни.
Когда они подбежали к нему, то остановились и начали с любопытством осматриваться. Ничего особенного и необычного они не заметили и поэтому сели к ногам Агли и, дружно беседуя, стали греться на солнце.
Неожиданно Дин схватил Рема за плечи и вытянутой рукой стал показывать на большого жука-дровосека, который медленно лез по сухой ветке куста, росшего неподалеку.
— Он мой, я его увидел!
— Но я его поймал!
— Отдай его мне!
— Не отдам!
— Тогда я его у тебя заберу!
И, не дожидаясь ответа, Дин бросился на Рема, вцепился ему в растрепанные волосы, обхватил вокруг пояса и старался повалить на землю.
Это ему удалось, но лишь потому, что Рем все еще держал большого жука в руке и не собирался его выпускать.
Как только Рем очутился на земле, он вынужден был отпустить жука и всерьез схватиться с братом.
Боролись они храбро, но ни один не мог победить. Временами преимущество было на стороне Дина, временами — на стороне Рема.
Около них стоял Агли и смотрел с азартом на борющихся. Он смеялся и криками подбадривал того, кто в этот момент проигрывал схватку.
А тем временем жук-дровосек, из-за которого разгорелась такая борьба, убегал изо всех сил. Как только он добежал до куста, то спасся — потерялся где-то в густом переплетении ветвей и уже больше не появлялся.
Борьба закончилась, как только из пещеры донесся голос Гины, зовущей всех к костру на завтрак.
Мальчики вскочили, жадно хватая ртами воздух, с них лил пот, а лица светились диковатой радостью и удовлетворением.
— Где у тебя жук? — спросил Дин.
— Выпустил его из руки, когда боролись.
— Я найду его!
— И я буду искать!
Но искали напрасно. Жук-дровосек был далеко, и у обоих мальчиков в памяти всплыло наставление, что когда двое дерутся, — третьему это будет только выгодно.
— Дин, Рем! — раздался снова голос матери.
Мальчики встрепенулись, оставили поиски жука и быстро побежали к пещере, проскользнули через узкий вход и в несколько прыжков достигли костра.
Они жадно протянули руки за кусками мяса, вцепились в него зубами и с аппетитом стали его поедать.
Внезапно они увидели, как из темной глубины пещеры на тусклый свет быстро вышел Агли. Он волочил за собой какого-то крупного зверя, которого правой рукой держал за короткий хвост.
Мальчики побежали ему навстречу и с любопытством стали рассматривать зверя. Они узнали пещерную гиену. Ее преследовали и убивали всюду и всегда. Все ее ненавидели из-за ее коварства. Знали, что этот зверь крадет все, что плохо спрятано.
Гина с любопытством тоже смотрела на Агли и на его удивительную добычу. Но прежде, чем она спросила, где он ее взял, Агли сам стал хвастливо описывать, как вчера при осмотре пещеры убил гиену с ее детенышами.
Дин и Рем напряженно слушали. Гина тоже прислушивалась с интересом. Ведь Агли благодаря своей осторожности, отваге и силе убил отвратительного хищника, который облюбовал эту пещеру раньше, чем они там обосновались. Спокойствие и удовлетворенность овладели Гиной, когда рассказ Агли убедил ее, что он осмотрел всю пещеру и что им не грозит теперь здесь никакая опасность.
Во время своего рассказа Агли старательно трудился. Острым кремневым ножом он снимал с гиены шкуру и внимательно следил, чтобы на ней не осталось мяса.
Агли даже не посмотрел, куда оно упало. Если бы он захотел позднее его найти, то все равно бы не нашел, так как возможно уже этой ночью его обнаружат и сожрут сородичи, которые с удовольствием будут есть все, лишь бы это было мясо.
Солнце уже высоко стояло над горизонтом. Воздух, неустанно нагреваемый солнечными лучами, начинал уже дрожать. Кругом слышались стрекотание и жужжание насекомых.
Агли понял, что ему пора отправляться на охоту. Остался, правда, еще небольшой кусок мяса, но, кто знает, как повезет ему. Ведь сегодня впервые он пойдет по новым местам охоты, будет искать зверя, преследовать его с одним желанием — окропить его кровью свое оружие. Сегодня впервые на новом месте раздастся победный крик охотника, если он будет действовать осторожно и если ему повезет.
Не мешкая, он через узкий вход пролез в пещеру.
Подошел к огню и при свете оглядел мощное копье и большой лук. Убедившись, что они в порядке, он прикрепил сухожилием к поясу кожаный мешочек с кремневыми ножами и другими вещами.
— Ухожу на охоту, — сказал он Гине. — Поддерживай огонь и следи, чтобы не погас. Возвращусь раньше, чем солнце спрячется за лесом!
Когда Агли покинул пещеру и отправился на охоту, Гина позвала обоих мальчиков, взяла младенца на руки и также ушла из пещеры. Она осторожно спустилась с детьми в долину, где велела мальчикам собирать сухую траву и листья и складывать все в кучу. Сама она тоже старательно трудилась. Она хотела, чтобы им в пещере было удобно и мягко спать. Шкур было еще мало, и поэтому нужно было заменить их большим количеством сухих листьев и трав.
Они долго собирали листья и траву и сносили их в пещеру. Толстым слоем насыпали они их на то место в углу пещеры, которое выбрали для ночлега. И когда Гина покрыла листья и траву шкурами, она удовлетворенно улыбнулась — эту ночь им будет спать удобнее.
Дин и Рем не удержались, чтобы не попробовать насколько мягче стало их ложе. Они с радостными криками прыгнули на него и стали кататься с одного конца на другой; проказничали так, что мать вынуждена была прикрикнуть на них.
Впереди было много других дел и не было еще времени на игры и забавы.
— Дин и Рем, — приказала Гина мальчикам, — насобирайте сухих ветвей, чтобы для костра было достаточно дров!
Мальчики послушались, хотя без особого желания прекратили веселые проказы. Пока они поблизости собирали топливо и таскали тяжелые охапки хвороста в пещеру, Гина сидела на площадке перед ней и выделывала шкуру гиены, которую утром содрал Агли. Поблизости на мягкой рысьей шкуре развалился маленький Ван и довольно посапывал…
День медленно шел на убыль.
Солнечный шар уже давно миновал зенит и медленно катился по небосводу к закату. Он был еще над лесом, когда с вершины скалы над пещерой раздался веселый крик Агли.
Гина радостно ему замахала, а Дин и Рем ответили ликующими криками. Агли, отягощенный добычей, проворно спустился по скалам вниз к пещере.
Не успели они оглянуться, как Агли был уже около них. Он сбросил на землю убитую серну и положил оружие. Затем вынул из мешочка несколько острых каменных ножей и стал сдирать шкуру. При этом он рассказывал, что с ним случилось на охоте, каких он видел зверей и каких выслеживал, какой зверь убежал и как он перехитрил серну. Рассказывал о том, как бесконечна здесь степь и как густы леса с тенистыми ложбинами и коварными болотами, а также с солнечными полянами.
Содрав кожу, Агли разрезал тушу серны на несколько кусков и отнес их в пещеру. Там сложил их в темный угол на несколько плоских камней. С одним куском он вернулся к высоко полыхавшему костру, пламя его накаляло камни, на которых должно было поджариваться мясо.
Гина и мальчики уже сидели у костра и ждали, когда мясо будет готово. Когда каждый получил свою долю, все стали есть. Маленькому Вану тоже дали кусочек мяса. Он крепко держал его маленькой ручкой, как будто боялся, что кто-нибудь отнимет. Он так долго жевал его своими беззубыми деснами, что от усталости уснул. Но и во сне сжимал в ладошке изжеванный кусочек, и наверняка он ему снился, так как временами Ван удовлетворенно причмокивал.
Внезапно взгляд Агли остановился на большом ворохе хвороста.
— Кто насобирал столько пищи для огня? — спросил он.
— Дин и Рем, — ответила Гина.