Страница:
Жизнеописатель Преподобного Сергия передает о двух видениях, которые были избранным ученикам его и в которых открываемо было последним то, до какой степени он – Сергий – являл собой (составлял) благодатного и святого человека Божия.
Один раз преподобный служил литургию с братом своим Стефаном и племянником Феодором. Стоявший в церкви Исаакий-молчальник, один из совершеннейших и строжайших по жизни учеников преподобного, смотрит и видит не троих служащих, а четверых; четвертый был муж весьма чудный, несказанно светлый видом и в ризах необычно блистающих. Исаакий обратился с недоумением к стоявшему близ него другому ученику преподобного, по имени Макарий. Этот также удостоен был видения и высказал догадку, что четвертый служащий, вероятно, есть священник князя Владимира Андреевича, который был тогда в монастыре. Обратились с вопросом к одному лицу из свиты князя и получили ответ, что с ним не было никакого священника. Тогда Исаакий и Макарий поняли, что они видели ангела Божия, сослужившего Преподобному Сергию. По окончании службы, дождавшись времени, когда могли говорить с преподобным наедине, они приступили к нему с вопросом о четвертом, служившем с ним, и получили от него признание, под условием хранения тайны до его смерти, что действительно то был ангел Божий, который сослужит ему постоянно, каждую литургию.
В другой раз сподобился чудного видения третий ученик Преподобного Сергия, равный по строгости жизни Исаакию, екклесиарх, или уставщик, Симон. Во время совершения преподобным литургии он «видит огнь ходящий по жертвеннику, осеняющий алтарь и кружащийся вокруг святые трапезы; а когда святой хотел причаститься, тогда божественный огнь свился как некоторая плащаница и вошел в святой потир, и так преподобный причастился». Видение привело Симона в ужас и трепет. Выйдя по окончании службы из жертвенника, преподобный понял по его лицу, что с ним случилось нечто необычайное. На свой вопрос к нему об этом получил от него ответ, что «видел благодать Святого Духа, действующую с тобою», Преподобный запретил ему говорить кому-либо о сем при его жизни.
Причащение небесным огнем
Начав с уединенного подвижничества в пустыне, чего у нас дотоле не было видано, продолжив тем, чтобы ввести в своем монастыре общежитие, что составляло ни более ни менее, как преобразование нашего монашества, проводя жизнь возможно совершеннейшим аскетом и возможно достоблаженным святым старцем, Преподобный Сергий явился на духовном небе нашей церкви совсем необычайно светлой звездой и потому привлек к себе удивленные взоры всех. Величайшая слава его не ограничилась пределами одного Московского княжества, но распространилась по всей Русской земле, так что в нем видели не местного только Московского подвижника, а подвижника Всероссийского. «Слава же и слышание, – говорит его жизнеописатель, – пронеслась о нем повсюду, вси имеяху его яко единого от пророк». Что это действительно было так, в том убеждают нас наши летописи: в виде единственного исключения по отношению к святым почти во всех их читается запись о кончине Преподобного Сергия, а в некоторых из них предлагаются и нарочитые о нем сказания (и сделана беспримерная по отношению к кому бы то ни было запись о постигшей его в 1375 г. тяжелой болезни).
Святой митрополит Алексий желал было видеть Преподобного Сергия своим преемником на кафедре Русской митрополии.
У великого князя Дмитрия Ивановича Донского был избран в преемники святому Алексию архимандрит его придворного Спасского монастыря (что ныне дворцовый собор Спаса на Бору) Михаил, по прозванию Митяй, которого он любил столько же, сколько царь Алексей Михайлович любил Никона, и который, представляя собой человека необыкновенного, был исполнен стольких же достоинств, как и последний, если даже не больших, не имея притом крупных недостатков последнего. Но он, по тем или другим причинам, не совсем нравился святому Алексию, и тот предпочитал ему Сергия. Митрополит призвал Сергия из его монастыря в Москву. Когда преподобный явился к нему, он начал свою беседу с ним тем, что приказал принести митрополичий параманд с золотым крестом и сказал, что хочет одарить его этим парамандом. Не понимая значения дара и отказываясь от него, преподобный с смиренным поклоном сказал: «Прости меня, Владыка, – от юности моей не был златоносцем, тем более хочу пребывать в нищете в лета старости». Тогда святой Алексий уже прямо сказал Сергию, что дает ему параманд как некоторое обручение святительству и что желает оставить его по себе своим преемником. Для смиренного Преподобного Сергия, которому и в помысл никогда не приходило архиерейство, предложение святого Алексия было крайне неожиданным и он приведен был им в величайшее смущение. Придя в себя, он отвечал на него сколько смиренным, столько же и решительным отказом. А когда святой Алексий хотел было настаивать, он отвечал, что принужден будет бежать куда-либо в пустыню. Святой Алексий прекратил настояния и отпустил преподобного с миром в его монастырь.
С архимандритом Михаилом, которому святой Алексий дал потом свое благословение на митрополию, у Преподобного Сергия вышло было недоразумение без вины кого-либо из них. У Михаила хотел восхитить митрополичий престол епископ Суздальский Дионисий, намеревавшийся с этой целью предупредить его путешествием в Константинополь. Великий князь велел держать епископа в заключении, пока не отправится в Константинополь и не будет поставлен в митрополиты Михаил. Но Дионисий перехитрил великого князя. Он начал проситься у него на свободу, уверяя, что не поедет в Константинополь, а поручителем по себе давал находившегося с ним в приязненных отношениях Преподобного Сергия. Преподобный Сергий в простоте своей действительно поручился за Дионисия, после чего великий князь, полагаясь на его поручительство, выпустил епископа на свободу. Но Дионисий не успел добраться до своего Суздаля, как переправился из него в свой Нижний Новгород, а из этого последнего, выдавая своего поручителя, спешно побежал Волгой в Константинополь. Михаил думал, что Преподобный Сергий был в заговоре с Дионисием, почему и воспылал против него за его мнимо бесчестный поступок сильным гневом и грозил разорить его монастырь. Если бы не постигла Михаила скорая смерть, то, нет сомнения, недоразумение разъяснилось бы и он примирился бы с Преподобным Сергием, хотя и был значительно иного духа, чем последний.
Смиренно признавая себя недостойным служить церкви в качестве епископа, а тем более митрополита, Преподобный Сергий не отказывался служить отечеству, насколько это было возможно для него, как для инока.
Само собой понятно, что преподобный мог быть призываем на служение отечеству только после того, как прославился и приобрел нравственный авторитет в качестве подвижника. Прославленным подвижником он стал к княжению Дмитрия Ивановича Донского, в годы правления которого (1362–1389) действительно мы и видим его оказывающим свои услуги отечеству. Но кроме того, чтобы в отдельных случаях обращаться к помощи его нравственного авторитета и к содействию его молитв, великий князь Дмитрий Иванович вообще хотел иметь его усердным молитвенником о своем доме, для каковой цели вступил с ним в родство духовного соотчества или кумовства, приглашая его крестить своих сыновей (Преподобный Сергий крестил у Дмитрия Ивановича двух сыновей: Юрия в 1374 г. и Петра в 1385 г.; крестил он также одного сына и у Владимира Андреевича – Иоанна в 1381 г.). С своей стороны Преподобный Сергий для нарочитых молитв о великом князе поставил в своем монастыре, на святых его воротах, церковь в честь ангела государева – великомученика Солунского Димитрия.
Что касается отдельных случаев, когда преподобный привлекаем был на служение отечеству, то их известно два.
Предложение Преподобному Сергию митрополии и его отречение
В 1365 г. поссорились между собой князья Суздальские Дмитрий и Борис Константиновичи из-за того, что младший брат захватил Нижний Новгород, оставшийся после третьего умершего брата, и не хотел уступать его старшему брату. Дмитрий обратился с жалобой на Бориса к великому князю Московскому Димитрию Ивановичу и к митрополиту Алексию, который в малолетство великого князя (родившегося в 1350 г.) был правителем государства. Великий князь и митрополит хотели заставить младшего брата удовлетворить требование старшего брата без вмешательства оружия и для этой цели отправили в Нижний Новгород к Борису Преподобного Сергия, причем митрополит поручил Сергию, в случае упорства Бориса, затворить в Нижнем все церкви или наложить на город церковное отлучение. Однако надежда великого князя и митрополита обойтись без вмешательства оружия оказалась напрасной: Борис не внял увещаниям Сергия и даже не хотел покориться и после того, как тот, согласно поручению митрополита, затворил в Нижнем церкви (он покорился, когда вслед за тем было выслано против него Московское войско).
Против великого князя Дмитрия Ивановича упорно враждовал Рязанский князь Олег Иванович, остававшийся единственным из русских удельных князей, которого великий князь не привел под свою руку. То поражаемый Дмитрием Ивановичем, то сам нанося ему поражения, Олег Иванович в 1385 г. своей победой над Московским войском поставил великого князя в такое положение, что тот нашел за благое искать с ним примирения. Посылали к рязанскому князю несколько послов с предложением мира, и все напрасно; наконец, великий князь решил послать к нему самого, как выражается летописец, Преподобного игумена Сергия Радонежского. Путешествие Сергиево к Олегу было совершенно благоуспешно. Летописец говорит о нем: «Преподобный игумен Сергий, старец чудный, тихими и кроткими словесы и речьми и благоуветливыми глаголы, благодатию, данною ему от Святаго Духа, беседовал с ним (князем Олегом) о пользе душевной и о мире и о любви; князь же великий Олег преложи свирепство свое на кротость и утишись и укротись и умились вельми душею, устыдебось толь свята мужа, и взял с великим князем Дмитрием Ивановичем вечный мир и любовь в род и род».
Имя Преподобного Сергия неразрывно связано с знаменитой, решившей судьбу России, Куликовской, или Донской, победой Дмитрия Ивановича над Мамаем. Ожидая страшного нашествия хана, великий князь всего более возлагал упование на милость Божию, причем Преподобный Сергий был его усерднейшим споспешником. Еще за год до нашествия государь основал руками преподобного монастырь, чтобы собрать в него нарочитых молитвенников о победе над врагом (Стромынский или Дубенский, во имя Успения Божией Матери, находившийся в 50 верстах на северо-восток от Москвы, при селении Стромыни, на речке Дубенке, впадающей в реку Шерну, приток реки Клязьмы, в настоящее время несуществующий). Отправляясь на битву с ханом, Дмитрий Иванович в сопровождении князей, бояр и воевод приезжал к Преподобному Сергию в его монастырь, чтобы помолиться вместе с ним о победе и получить от него напутственное благословение. Великий князь приезжал к преподобному наспех, за день или в самый день своего выхода из Москвы против неприятеля (он был у Сергия 18 августа, а 20 августа он выступил уже не из Москвы, а из Коломны), так что хотел отбыть из монастыря тотчас по окончании преподобным молебствования, тем более, что во время пения преподобным молебна к нему (государю) пригоняли вестники с докладами о движении неприятеля и с предупреждением торопиться. Но преподобный, обнадеживая великого князя помощью Господа Бога и Пречистой Богородицы, умолил его есть хлеба в монастырской трапезе. По окончании трапезования он благословил великого князя крестом и окропил святой водой и снова обнадежил помощью, милостью и славой от Господа Бога, Пречистой Богородицы и всех святых. Великий князь начал просить у преподобного двух его монахов – Пересвета и Ослябу, которые, принадлежав в миру к сословию воинскому, были ведомые всем ратники великие и богатыри крепкие и люди весьма смысленные к воинскому делу и наряду. Преподобный повелел монахам тотчас же готовиться в путь, а они с своей стороны от всей души изъявили готовность сотворить послушание. Вместо шлемов тленных он возложил на их головы шлемы нетленные – святую схиму, с нашитыми на ней крестами, и заповедал им крепко поборать по Христе на врагов его. После сего он еще благословил крестом и окропил святой водой великого князя, всех князей и бояр и воевод его и еще сказал ему: «Господь Бог будет тебе помощником и заступником, Он победит супостатов твоих и прославит тебя». Страшно было войско, приведенное Мамаем для битвы: оно простиралось до огромного числа четырехсот тысяч человек. Когда русские увидели несметные полчища татарские, то многие из них объяты были невольным страхом. Но Преподобный Сергий прислал на поле битвы своего борзоходца с своей благословенной грамотой, в которой писал великому князю: «Без всякого сомнения, государь, иди против них, и, не предаваясь страху, твердо надейся, что поможет тебе Господь». Во время битвы, при начале которой славно пожертвовал жизнью один из двух Сергиевых иноков-воинов, именно – Пересвет (выступивший на единоборство с татарским богатырем и павший вместе с ним), преподобный с своей братией усердно молился Богу о даровании одоления на поганых нашему воинству и, видев ход битвы духовными очами, возвестил братии при ее конце, что Господь даровал преславную победу великому князю.
Благословение Дмитрия Донского Преподобным Сергием
По возвращении в Москву с битвы Дмитрий Иванович не замедлил предпринять поездку к Преподобному Сергию, чтобы благодарить его за данный им совет противостоять Мамаю и за его молитвы и чтобы совершить с ним поминовение убиенных на брани воинов. Епифаний говорит об этом посещении Дмитрием Ивановичем Преподобного Сергия: «и не замедлено (по возвращении в Москву) прииде (великий князь) к старцу святому Сергию, благодать (благодарность) воздая ему о добром совещании и всесильного Бога славяше и о молитвах благодаряше старца и братию, в веселии сердца бывшая вся исповедаше, како возвеличи Господь милость свою на нем, и милостыню многу в монастырь вдасть». О поминовении убиенных воинов пением заупокойной литургии и панихиды говорят сказания о Мамаевом побоище. Создав руками Преподобного Сергия монастырь при испрошении победы на врага, великий князь создал теперь, в благодарение Богу за дарованную великую победу, руками того же преподобного другой монастырь (Дубенский Шавыкинский, или Дубенский, что на острове, также во имя Успения Божией Матери, находившийся в 40 верстах на северо-запад от Троицкого монастыря, на реке Дубенке, впадающей в Дубну в настоящее время также несуществующий).
Присутствовал Преподобный Сергий и при кончине великого князя Дмитрия Ивановича, 19 мая 1389 г. Духовное завещание, написанное государем на смертном одре, было написано им «перед своими отци, перед игуменом перед Сергием, перед игуменом перед Савастьяном», и вместе с тремя архиереями, отпевавшими его тело, называется в его житиях и «Сергей игумен, преподобный старец».
После Куликовской битвы на ханском престоле в Орде произошла перемена – Мамая одолел Тохтамыш. Этот последний сделал нашествие на Русь в 1382 г. От полчищ его, которым великий князь не нашел возможным противостать, Преподобный Сергий должен был удаляться из монастыря с своей братией в тверские пределы: «и от Тохтамышева нахожения – сказано о нем в летописном сокращении его жития – бежа во Тверь».
Монастырь Преподобного Сергия стал великим монастырем и знаменитой лаврой, более богатой монахами, чем какой-либо другой из всех монастырей севернорусских, еще при жизни самого преподобного. Но ему открыто было в видении, что монастырь и никогда не оскудеет монахами. Один раз, глубоким вечером, преподобный стоял в своей келье и молился о братиях монастыря, да Господь поспешит им, как выражается жизнеописатель, «во обхождениях дневных и преспениях»; вдруг слышит он зовущий его голос: «Сергий!» Удивляясь необычному в ночи зову, он сотворил молитву и открыл оконце кельи, чтобы видеть, кто зовет. И вот – видит он чудное видение: на монастыре перед ним необыкновенный свет, который был ярче даже дневного света; а голос в другой раз возглашает: «Сергий! Ты молишься о своих чадах, и Господь принял твою молитву, смотри, какое множество иноков сошлось во имя Святой и Живоначальной Троицы в твою паству и под твое руководство». Преподобный Сергий посмотрел, и видит множество птиц «зело красных», которые не только наполняли весь монастырь, но летали и кругом его. Голос сказал: «Как видишь ты этих птиц, так умножится стадо учеников твоих, и по тебе не оскудеют они, если восхотят последовать стопам твоим». Желая иметь сообщника и свидетеля чудному видению, преподобный позвал екклесиарха Симона, келья которого была недалеко от его кельи. Удивляясь безвременному званью старца, Симон тотчас же явился на зов, но уже не сподобился быть зрителем всего видения, а только некоторой его части. Преподобный Сергий рассказал ему все, что видел и что слышал, и они вместе провели ночь, радуясь, как говорит жизнеописатель, и трепеща душой от неизреченного видения.
Преподобный Сергий достиг лет маститой старости и приблизилось время его переселения от сей жизни. Но прежде чем переселиться к иной жизни, он удостоился посещения Божией Матери, Которая собственными устами подтвердила ему о его монастыре то, что говорил ему в видении птиц неведомый небесный голос.
Чудесное видение Преподобным Сергием птиц небесных
Один раз, повествует жизнеописатель, блаженный отец молился в обычном своем правиле перед образом Матери Господа нашего Иисуса Христа и, часто взирая на икону, говорил: «Пречистая Мати Христа моего, ходатайце и заступнице, крепкая помощнице роду человеческому! Буди нам недостойным ходатайца, присно молящися к Сыну Своему и Богу нашему, яко да призрит на святое место сие, еже возложено есть в похвалу и честь святому имени (Его) во веки; Тебе бо, Мати сладкого ми Христа, ходатайцу предлагаем и молитвенницу, яко много дерзновение к Нему стяжавшу, раби Твои, и яко всем спасеное упокоение и пристанище». Так молился преподобный и пропел канон Пречистой, т. е. акафист, и совершил правило, после чего сел отдохнуть. Вдруг он говорит своему ученику (келейнику), по имени Михей: «Чадо, трезвися и бодрствуй, потому что сейчас имеет быть нам чудное и ужасное посещение». И когда еще он говорил это, услышан был голос: «Пречистая грядет». Преподобный, услышав голос, поспешно вышел в сени кельи. И вдруг озарил его великий свет, больший солнечного, и видит он Пречистую с двумя апостолами Петром и Иоанном, в несказанной светлости блистающихся. И он распростерся ниц, не будучи в состоянии переносить нестерпимого света. Пречистая прикоснулась к нему руками Своими и сказала: «Не ужасайся, избранник Мой, Я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках твоих, о которых ты молился, и об обители твоей; не скорби более, ибо отныне она всем будет изобиловать, и не только до тех пор, пока ты жив, но и по твоем к Господу отшествии неотступна буду от твоей обители, подавая неоскудно потребное и снабдевая ее и покрывая». Сказав это, Пречистая стала невидима, святой же был как бы в исступлении ума, будучи одержим страхом и трепетом. Придя в себя, он нашел ученика своего лежащим от страха, как мертвого, и поднял его; ученик начал метаться в ноги старцу, говоря: «Скажи мне, отче, Господа ради, что значило это чудное видение, ибо дух мой едва не вышел из моего тела от блистающегося видения». Но святой радовался душой, так что и лицо его цвело от радости, и ничего не мог отвечать, кроме лишь одного: «Потерпи, чадо, потому что и во мне трепещет дух мой от чудного видения». И так они стояли в безмолвном удивлении друг против друга. Потом преподобный сказал ученику своему: «Чадо, призови ко мне Исаака и Симона». И когда они пришли, преподобный рассказал им по порядку, как видел Пречистую с апостолами и какие изрекла Она ему чудные обещания. Услышав это, Исаак и Симон исполнились несказанной радости. После этого они, все четверо вместе, отпели молебен Богоматери, а святой всю ночь пробыл без сна, внимая умом о неизреченном видении.
Если верно записано о годе кончины преподобного Михея, то посещение Божией Матерью Преподобного Сергия имело место не менее, как за семь лет до его преставления, потому что кончина Михея полагается записями 6 мая 1385 г.
Преподобному Сергию было открыто о его преставлении за шесть месяцев вперед. Призвав братию монастыря, он вручил игуменство ученику своему Никону, а сам предался совершенному безмолвию. В начале сентября месяца 1392 г. он впал в предсмертную болезнь, а 25 сентября, простерши к братии конечное поучение об иноческом доброжитии, он предал дух свой Богу после 78 лет жизни и после 65 лет монашества. Он приказал было положить свое тело не в церкви, а вне ее, на общем монастырском кладбище, вместе со всеми другими; но братию весьма опечалило такое его приказание; она обратилась за советом к митрополиту Киприану, и тот, по рассуждении о том, где приличнее погребсти преподобного, приказал положить его в церкви на правой стороне. Так как по сейчас указанной причине погребение преподобного Сергия должно было несколько замедлиться, то успело собраться на него множество народа из Москвы и из всех окрестностей монастыря.
В самом Троицком монастыре Преподобный Сергий начал быть местно почитаем как святой более или менее в непродолжительном времени после его кончины, ибо он прославился даром чудотворений, которые должны были свидетельствовать о его святости, еще при своей жизни, а не позднее, как с 1449–1450 гг. находим его уже и в лике общерусских святых (тогда еще весьма немногочисленном). В 1463 г. Новгородским архиепископом Ионой, после также причисленным к лику святых, была поставлена в Новгороде, на владычнем дворе, первая известная церковь во имя Преподобного Сергия.
Телесные останки Преподобного Сергия находились в земле в продолжение 30 лет и были изнесены из нее по особому откровению. Близ монастыря преподобного жил один благочестивый человек, который имел великую веру к нему и который часто приходил молиться к его гробу. В одну ночь, когда после домашней молитвы он сведен был в тонкий сон, явился ему Преподобный Сергий и сказал: «Возвести игумену монастыря моего, что напрасно столько времени оставляет он меня покрытым землей, в которой вода утисняет (заливает) мое тело». Благочестивый муж, от видения исполнившись страха и радости, поспешил сообщить о нем игумену, которым оставался тот же ученик преподобного Никон. Выслушав рассказ мужа, Никон возвестил о нем всему братству монастыря: все возрадовались и положили изнести тело преподобного из земли. Далеко пронеслась весть о намерении монастыря открыть мощи преподобного, и на торжество их открытия собрались многие священные лица и многие князья, между которыми первенствовал крестный сын преподобного и усердный попечитель его монастыря князь Звенигородско-Галичский Юрий Дмитриевич (сын Донского и брат тогдашнего великого князя Василия Дмитриевича). «И тако, – говорит повествование об открытии мощей, – священный собор, открывше чудотворный гроб, вкупе благоухания и аромат духовных исполнишася и видеша чудное зрение и умиления достойно, яко не токмо честное святаго тело цело и светло соблюдеся, но и одежда его, в ней же погребен бысть, цела бяше всяко и тлению никакоже сопричастна, и вода от обою страну ковчега (гроба) стояше видима, телесе же святаго и риз его никакоже прикасаема». Торжество открытия мощей имело место 5 июля 1422 г.
Явление Божией Матери Преподобному Сергию
Мы говорили выше, что Преподобный Сергий Радонежский справедливо почитается отцом истинного монашества в северной, или Московской, Руси времен монгольских, как преподобные Антоний и Феодосий Печерские были отцами такогого же монашества в южной, или Киевской, Руси времени домонгольского. Настоящий монастырь должен находиться если не в совершенной пустыне, то вне мирских человеческих жилищ и в большем или меньшем от них отдалении; в настоящем монастыре жизнь монахов должна быть не особножитной, а строго общежитной. Этот тип или образец монастырей, как монастырей настоящих, и утвердил Преподобный Сергий в Московской Руси на более или менее продолжительное время. После своих двух монастырей, Троицкого и Киржачского, он основал еще несколько чужих монастырей, во исполнение даванных ему поручений и адресованных к нему просьб: и все монастыри поставил если не в большом, то, по крайней мере, в некотором удалении от человеческих жилищ, и во всех них, – что составляло непременное условие строения им монастыря, – ввел общежитие. Одновременно с ним и с его одобрения и благословения или уже после его смерти построили значительное количество монастырей, одинаковых с его монастырями, его ученики и собеседники. И довольно долгое время после него истинными монастырями считались в Московской Руси только монастыри его образца (типа), так что последующие основатели монастырей, желавшие, чтобы их монастыри были и считались настоящими монастырями, устрояли их по этому его образцу (хотя в каждом из монастырей, со включением и самого Троицкого, настоящее или совсем строгое общежитие, вводившееся первоначально, при основании каждого, и держалось потом не особенно долго).
Один раз преподобный служил литургию с братом своим Стефаном и племянником Феодором. Стоявший в церкви Исаакий-молчальник, один из совершеннейших и строжайших по жизни учеников преподобного, смотрит и видит не троих служащих, а четверых; четвертый был муж весьма чудный, несказанно светлый видом и в ризах необычно блистающих. Исаакий обратился с недоумением к стоявшему близ него другому ученику преподобного, по имени Макарий. Этот также удостоен был видения и высказал догадку, что четвертый служащий, вероятно, есть священник князя Владимира Андреевича, который был тогда в монастыре. Обратились с вопросом к одному лицу из свиты князя и получили ответ, что с ним не было никакого священника. Тогда Исаакий и Макарий поняли, что они видели ангела Божия, сослужившего Преподобному Сергию. По окончании службы, дождавшись времени, когда могли говорить с преподобным наедине, они приступили к нему с вопросом о четвертом, служившем с ним, и получили от него признание, под условием хранения тайны до его смерти, что действительно то был ангел Божий, который сослужит ему постоянно, каждую литургию.
В другой раз сподобился чудного видения третий ученик Преподобного Сергия, равный по строгости жизни Исаакию, екклесиарх, или уставщик, Симон. Во время совершения преподобным литургии он «видит огнь ходящий по жертвеннику, осеняющий алтарь и кружащийся вокруг святые трапезы; а когда святой хотел причаститься, тогда божественный огнь свился как некоторая плащаница и вошел в святой потир, и так преподобный причастился». Видение привело Симона в ужас и трепет. Выйдя по окончании службы из жертвенника, преподобный понял по его лицу, что с ним случилось нечто необычайное. На свой вопрос к нему об этом получил от него ответ, что «видел благодать Святого Духа, действующую с тобою», Преподобный запретил ему говорить кому-либо о сем при его жизни.
Начав с уединенного подвижничества в пустыне, чего у нас дотоле не было видано, продолжив тем, чтобы ввести в своем монастыре общежитие, что составляло ни более ни менее, как преобразование нашего монашества, проводя жизнь возможно совершеннейшим аскетом и возможно достоблаженным святым старцем, Преподобный Сергий явился на духовном небе нашей церкви совсем необычайно светлой звездой и потому привлек к себе удивленные взоры всех. Величайшая слава его не ограничилась пределами одного Московского княжества, но распространилась по всей Русской земле, так что в нем видели не местного только Московского подвижника, а подвижника Всероссийского. «Слава же и слышание, – говорит его жизнеописатель, – пронеслась о нем повсюду, вси имеяху его яко единого от пророк». Что это действительно было так, в том убеждают нас наши летописи: в виде единственного исключения по отношению к святым почти во всех их читается запись о кончине Преподобного Сергия, а в некоторых из них предлагаются и нарочитые о нем сказания (и сделана беспримерная по отношению к кому бы то ни было запись о постигшей его в 1375 г. тяжелой болезни).
Святой митрополит Алексий желал было видеть Преподобного Сергия своим преемником на кафедре Русской митрополии.
У великого князя Дмитрия Ивановича Донского был избран в преемники святому Алексию архимандрит его придворного Спасского монастыря (что ныне дворцовый собор Спаса на Бору) Михаил, по прозванию Митяй, которого он любил столько же, сколько царь Алексей Михайлович любил Никона, и который, представляя собой человека необыкновенного, был исполнен стольких же достоинств, как и последний, если даже не больших, не имея притом крупных недостатков последнего. Но он, по тем или другим причинам, не совсем нравился святому Алексию, и тот предпочитал ему Сергия. Митрополит призвал Сергия из его монастыря в Москву. Когда преподобный явился к нему, он начал свою беседу с ним тем, что приказал принести митрополичий параманд с золотым крестом и сказал, что хочет одарить его этим парамандом. Не понимая значения дара и отказываясь от него, преподобный с смиренным поклоном сказал: «Прости меня, Владыка, – от юности моей не был златоносцем, тем более хочу пребывать в нищете в лета старости». Тогда святой Алексий уже прямо сказал Сергию, что дает ему параманд как некоторое обручение святительству и что желает оставить его по себе своим преемником. Для смиренного Преподобного Сергия, которому и в помысл никогда не приходило архиерейство, предложение святого Алексия было крайне неожиданным и он приведен был им в величайшее смущение. Придя в себя, он отвечал на него сколько смиренным, столько же и решительным отказом. А когда святой Алексий хотел было настаивать, он отвечал, что принужден будет бежать куда-либо в пустыню. Святой Алексий прекратил настояния и отпустил преподобного с миром в его монастырь.
С архимандритом Михаилом, которому святой Алексий дал потом свое благословение на митрополию, у Преподобного Сергия вышло было недоразумение без вины кого-либо из них. У Михаила хотел восхитить митрополичий престол епископ Суздальский Дионисий, намеревавшийся с этой целью предупредить его путешествием в Константинополь. Великий князь велел держать епископа в заключении, пока не отправится в Константинополь и не будет поставлен в митрополиты Михаил. Но Дионисий перехитрил великого князя. Он начал проситься у него на свободу, уверяя, что не поедет в Константинополь, а поручителем по себе давал находившегося с ним в приязненных отношениях Преподобного Сергия. Преподобный Сергий в простоте своей действительно поручился за Дионисия, после чего великий князь, полагаясь на его поручительство, выпустил епископа на свободу. Но Дионисий не успел добраться до своего Суздаля, как переправился из него в свой Нижний Новгород, а из этого последнего, выдавая своего поручителя, спешно побежал Волгой в Константинополь. Михаил думал, что Преподобный Сергий был в заговоре с Дионисием, почему и воспылал против него за его мнимо бесчестный поступок сильным гневом и грозил разорить его монастырь. Если бы не постигла Михаила скорая смерть, то, нет сомнения, недоразумение разъяснилось бы и он примирился бы с Преподобным Сергием, хотя и был значительно иного духа, чем последний.
Смиренно признавая себя недостойным служить церкви в качестве епископа, а тем более митрополита, Преподобный Сергий не отказывался служить отечеству, насколько это было возможно для него, как для инока.
Само собой понятно, что преподобный мог быть призываем на служение отечеству только после того, как прославился и приобрел нравственный авторитет в качестве подвижника. Прославленным подвижником он стал к княжению Дмитрия Ивановича Донского, в годы правления которого (1362–1389) действительно мы и видим его оказывающим свои услуги отечеству. Но кроме того, чтобы в отдельных случаях обращаться к помощи его нравственного авторитета и к содействию его молитв, великий князь Дмитрий Иванович вообще хотел иметь его усердным молитвенником о своем доме, для каковой цели вступил с ним в родство духовного соотчества или кумовства, приглашая его крестить своих сыновей (Преподобный Сергий крестил у Дмитрия Ивановича двух сыновей: Юрия в 1374 г. и Петра в 1385 г.; крестил он также одного сына и у Владимира Андреевича – Иоанна в 1381 г.). С своей стороны Преподобный Сергий для нарочитых молитв о великом князе поставил в своем монастыре, на святых его воротах, церковь в честь ангела государева – великомученика Солунского Димитрия.
Что касается отдельных случаев, когда преподобный привлекаем был на служение отечеству, то их известно два.
В 1365 г. поссорились между собой князья Суздальские Дмитрий и Борис Константиновичи из-за того, что младший брат захватил Нижний Новгород, оставшийся после третьего умершего брата, и не хотел уступать его старшему брату. Дмитрий обратился с жалобой на Бориса к великому князю Московскому Димитрию Ивановичу и к митрополиту Алексию, который в малолетство великого князя (родившегося в 1350 г.) был правителем государства. Великий князь и митрополит хотели заставить младшего брата удовлетворить требование старшего брата без вмешательства оружия и для этой цели отправили в Нижний Новгород к Борису Преподобного Сергия, причем митрополит поручил Сергию, в случае упорства Бориса, затворить в Нижнем все церкви или наложить на город церковное отлучение. Однако надежда великого князя и митрополита обойтись без вмешательства оружия оказалась напрасной: Борис не внял увещаниям Сергия и даже не хотел покориться и после того, как тот, согласно поручению митрополита, затворил в Нижнем церкви (он покорился, когда вслед за тем было выслано против него Московское войско).
Против великого князя Дмитрия Ивановича упорно враждовал Рязанский князь Олег Иванович, остававшийся единственным из русских удельных князей, которого великий князь не привел под свою руку. То поражаемый Дмитрием Ивановичем, то сам нанося ему поражения, Олег Иванович в 1385 г. своей победой над Московским войском поставил великого князя в такое положение, что тот нашел за благое искать с ним примирения. Посылали к рязанскому князю несколько послов с предложением мира, и все напрасно; наконец, великий князь решил послать к нему самого, как выражается летописец, Преподобного игумена Сергия Радонежского. Путешествие Сергиево к Олегу было совершенно благоуспешно. Летописец говорит о нем: «Преподобный игумен Сергий, старец чудный, тихими и кроткими словесы и речьми и благоуветливыми глаголы, благодатию, данною ему от Святаго Духа, беседовал с ним (князем Олегом) о пользе душевной и о мире и о любви; князь же великий Олег преложи свирепство свое на кротость и утишись и укротись и умились вельми душею, устыдебось толь свята мужа, и взял с великим князем Дмитрием Ивановичем вечный мир и любовь в род и род».
Имя Преподобного Сергия неразрывно связано с знаменитой, решившей судьбу России, Куликовской, или Донской, победой Дмитрия Ивановича над Мамаем. Ожидая страшного нашествия хана, великий князь всего более возлагал упование на милость Божию, причем Преподобный Сергий был его усерднейшим споспешником. Еще за год до нашествия государь основал руками преподобного монастырь, чтобы собрать в него нарочитых молитвенников о победе над врагом (Стромынский или Дубенский, во имя Успения Божией Матери, находившийся в 50 верстах на северо-восток от Москвы, при селении Стромыни, на речке Дубенке, впадающей в реку Шерну, приток реки Клязьмы, в настоящее время несуществующий). Отправляясь на битву с ханом, Дмитрий Иванович в сопровождении князей, бояр и воевод приезжал к Преподобному Сергию в его монастырь, чтобы помолиться вместе с ним о победе и получить от него напутственное благословение. Великий князь приезжал к преподобному наспех, за день или в самый день своего выхода из Москвы против неприятеля (он был у Сергия 18 августа, а 20 августа он выступил уже не из Москвы, а из Коломны), так что хотел отбыть из монастыря тотчас по окончании преподобным молебствования, тем более, что во время пения преподобным молебна к нему (государю) пригоняли вестники с докладами о движении неприятеля и с предупреждением торопиться. Но преподобный, обнадеживая великого князя помощью Господа Бога и Пречистой Богородицы, умолил его есть хлеба в монастырской трапезе. По окончании трапезования он благословил великого князя крестом и окропил святой водой и снова обнадежил помощью, милостью и славой от Господа Бога, Пречистой Богородицы и всех святых. Великий князь начал просить у преподобного двух его монахов – Пересвета и Ослябу, которые, принадлежав в миру к сословию воинскому, были ведомые всем ратники великие и богатыри крепкие и люди весьма смысленные к воинскому делу и наряду. Преподобный повелел монахам тотчас же готовиться в путь, а они с своей стороны от всей души изъявили готовность сотворить послушание. Вместо шлемов тленных он возложил на их головы шлемы нетленные – святую схиму, с нашитыми на ней крестами, и заповедал им крепко поборать по Христе на врагов его. После сего он еще благословил крестом и окропил святой водой великого князя, всех князей и бояр и воевод его и еще сказал ему: «Господь Бог будет тебе помощником и заступником, Он победит супостатов твоих и прославит тебя». Страшно было войско, приведенное Мамаем для битвы: оно простиралось до огромного числа четырехсот тысяч человек. Когда русские увидели несметные полчища татарские, то многие из них объяты были невольным страхом. Но Преподобный Сергий прислал на поле битвы своего борзоходца с своей благословенной грамотой, в которой писал великому князю: «Без всякого сомнения, государь, иди против них, и, не предаваясь страху, твердо надейся, что поможет тебе Господь». Во время битвы, при начале которой славно пожертвовал жизнью один из двух Сергиевых иноков-воинов, именно – Пересвет (выступивший на единоборство с татарским богатырем и павший вместе с ним), преподобный с своей братией усердно молился Богу о даровании одоления на поганых нашему воинству и, видев ход битвы духовными очами, возвестил братии при ее конце, что Господь даровал преславную победу великому князю.
По возвращении в Москву с битвы Дмитрий Иванович не замедлил предпринять поездку к Преподобному Сергию, чтобы благодарить его за данный им совет противостоять Мамаю и за его молитвы и чтобы совершить с ним поминовение убиенных на брани воинов. Епифаний говорит об этом посещении Дмитрием Ивановичем Преподобного Сергия: «и не замедлено (по возвращении в Москву) прииде (великий князь) к старцу святому Сергию, благодать (благодарность) воздая ему о добром совещании и всесильного Бога славяше и о молитвах благодаряше старца и братию, в веселии сердца бывшая вся исповедаше, како возвеличи Господь милость свою на нем, и милостыню многу в монастырь вдасть». О поминовении убиенных воинов пением заупокойной литургии и панихиды говорят сказания о Мамаевом побоище. Создав руками Преподобного Сергия монастырь при испрошении победы на врага, великий князь создал теперь, в благодарение Богу за дарованную великую победу, руками того же преподобного другой монастырь (Дубенский Шавыкинский, или Дубенский, что на острове, также во имя Успения Божией Матери, находившийся в 40 верстах на северо-запад от Троицкого монастыря, на реке Дубенке, впадающей в Дубну в настоящее время также несуществующий).
Присутствовал Преподобный Сергий и при кончине великого князя Дмитрия Ивановича, 19 мая 1389 г. Духовное завещание, написанное государем на смертном одре, было написано им «перед своими отци, перед игуменом перед Сергием, перед игуменом перед Савастьяном», и вместе с тремя архиереями, отпевавшими его тело, называется в его житиях и «Сергей игумен, преподобный старец».
После Куликовской битвы на ханском престоле в Орде произошла перемена – Мамая одолел Тохтамыш. Этот последний сделал нашествие на Русь в 1382 г. От полчищ его, которым великий князь не нашел возможным противостать, Преподобный Сергий должен был удаляться из монастыря с своей братией в тверские пределы: «и от Тохтамышева нахожения – сказано о нем в летописном сокращении его жития – бежа во Тверь».
Монастырь Преподобного Сергия стал великим монастырем и знаменитой лаврой, более богатой монахами, чем какой-либо другой из всех монастырей севернорусских, еще при жизни самого преподобного. Но ему открыто было в видении, что монастырь и никогда не оскудеет монахами. Один раз, глубоким вечером, преподобный стоял в своей келье и молился о братиях монастыря, да Господь поспешит им, как выражается жизнеописатель, «во обхождениях дневных и преспениях»; вдруг слышит он зовущий его голос: «Сергий!» Удивляясь необычному в ночи зову, он сотворил молитву и открыл оконце кельи, чтобы видеть, кто зовет. И вот – видит он чудное видение: на монастыре перед ним необыкновенный свет, который был ярче даже дневного света; а голос в другой раз возглашает: «Сергий! Ты молишься о своих чадах, и Господь принял твою молитву, смотри, какое множество иноков сошлось во имя Святой и Живоначальной Троицы в твою паству и под твое руководство». Преподобный Сергий посмотрел, и видит множество птиц «зело красных», которые не только наполняли весь монастырь, но летали и кругом его. Голос сказал: «Как видишь ты этих птиц, так умножится стадо учеников твоих, и по тебе не оскудеют они, если восхотят последовать стопам твоим». Желая иметь сообщника и свидетеля чудному видению, преподобный позвал екклесиарха Симона, келья которого была недалеко от его кельи. Удивляясь безвременному званью старца, Симон тотчас же явился на зов, но уже не сподобился быть зрителем всего видения, а только некоторой его части. Преподобный Сергий рассказал ему все, что видел и что слышал, и они вместе провели ночь, радуясь, как говорит жизнеописатель, и трепеща душой от неизреченного видения.
Преподобный Сергий достиг лет маститой старости и приблизилось время его переселения от сей жизни. Но прежде чем переселиться к иной жизни, он удостоился посещения Божией Матери, Которая собственными устами подтвердила ему о его монастыре то, что говорил ему в видении птиц неведомый небесный голос.
Один раз, повествует жизнеописатель, блаженный отец молился в обычном своем правиле перед образом Матери Господа нашего Иисуса Христа и, часто взирая на икону, говорил: «Пречистая Мати Христа моего, ходатайце и заступнице, крепкая помощнице роду человеческому! Буди нам недостойным ходатайца, присно молящися к Сыну Своему и Богу нашему, яко да призрит на святое место сие, еже возложено есть в похвалу и честь святому имени (Его) во веки; Тебе бо, Мати сладкого ми Христа, ходатайцу предлагаем и молитвенницу, яко много дерзновение к Нему стяжавшу, раби Твои, и яко всем спасеное упокоение и пристанище». Так молился преподобный и пропел канон Пречистой, т. е. акафист, и совершил правило, после чего сел отдохнуть. Вдруг он говорит своему ученику (келейнику), по имени Михей: «Чадо, трезвися и бодрствуй, потому что сейчас имеет быть нам чудное и ужасное посещение». И когда еще он говорил это, услышан был голос: «Пречистая грядет». Преподобный, услышав голос, поспешно вышел в сени кельи. И вдруг озарил его великий свет, больший солнечного, и видит он Пречистую с двумя апостолами Петром и Иоанном, в несказанной светлости блистающихся. И он распростерся ниц, не будучи в состоянии переносить нестерпимого света. Пречистая прикоснулась к нему руками Своими и сказала: «Не ужасайся, избранник Мой, Я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках твоих, о которых ты молился, и об обители твоей; не скорби более, ибо отныне она всем будет изобиловать, и не только до тех пор, пока ты жив, но и по твоем к Господу отшествии неотступна буду от твоей обители, подавая неоскудно потребное и снабдевая ее и покрывая». Сказав это, Пречистая стала невидима, святой же был как бы в исступлении ума, будучи одержим страхом и трепетом. Придя в себя, он нашел ученика своего лежащим от страха, как мертвого, и поднял его; ученик начал метаться в ноги старцу, говоря: «Скажи мне, отче, Господа ради, что значило это чудное видение, ибо дух мой едва не вышел из моего тела от блистающегося видения». Но святой радовался душой, так что и лицо его цвело от радости, и ничего не мог отвечать, кроме лишь одного: «Потерпи, чадо, потому что и во мне трепещет дух мой от чудного видения». И так они стояли в безмолвном удивлении друг против друга. Потом преподобный сказал ученику своему: «Чадо, призови ко мне Исаака и Симона». И когда они пришли, преподобный рассказал им по порядку, как видел Пречистую с апостолами и какие изрекла Она ему чудные обещания. Услышав это, Исаак и Симон исполнились несказанной радости. После этого они, все четверо вместе, отпели молебен Богоматери, а святой всю ночь пробыл без сна, внимая умом о неизреченном видении.
Если верно записано о годе кончины преподобного Михея, то посещение Божией Матерью Преподобного Сергия имело место не менее, как за семь лет до его преставления, потому что кончина Михея полагается записями 6 мая 1385 г.
Преподобному Сергию было открыто о его преставлении за шесть месяцев вперед. Призвав братию монастыря, он вручил игуменство ученику своему Никону, а сам предался совершенному безмолвию. В начале сентября месяца 1392 г. он впал в предсмертную болезнь, а 25 сентября, простерши к братии конечное поучение об иноческом доброжитии, он предал дух свой Богу после 78 лет жизни и после 65 лет монашества. Он приказал было положить свое тело не в церкви, а вне ее, на общем монастырском кладбище, вместе со всеми другими; но братию весьма опечалило такое его приказание; она обратилась за советом к митрополиту Киприану, и тот, по рассуждении о том, где приличнее погребсти преподобного, приказал положить его в церкви на правой стороне. Так как по сейчас указанной причине погребение преподобного Сергия должно было несколько замедлиться, то успело собраться на него множество народа из Москвы и из всех окрестностей монастыря.
В самом Троицком монастыре Преподобный Сергий начал быть местно почитаем как святой более или менее в непродолжительном времени после его кончины, ибо он прославился даром чудотворений, которые должны были свидетельствовать о его святости, еще при своей жизни, а не позднее, как с 1449–1450 гг. находим его уже и в лике общерусских святых (тогда еще весьма немногочисленном). В 1463 г. Новгородским архиепископом Ионой, после также причисленным к лику святых, была поставлена в Новгороде, на владычнем дворе, первая известная церковь во имя Преподобного Сергия.
Телесные останки Преподобного Сергия находились в земле в продолжение 30 лет и были изнесены из нее по особому откровению. Близ монастыря преподобного жил один благочестивый человек, который имел великую веру к нему и который часто приходил молиться к его гробу. В одну ночь, когда после домашней молитвы он сведен был в тонкий сон, явился ему Преподобный Сергий и сказал: «Возвести игумену монастыря моего, что напрасно столько времени оставляет он меня покрытым землей, в которой вода утисняет (заливает) мое тело». Благочестивый муж, от видения исполнившись страха и радости, поспешил сообщить о нем игумену, которым оставался тот же ученик преподобного Никон. Выслушав рассказ мужа, Никон возвестил о нем всему братству монастыря: все возрадовались и положили изнести тело преподобного из земли. Далеко пронеслась весть о намерении монастыря открыть мощи преподобного, и на торжество их открытия собрались многие священные лица и многие князья, между которыми первенствовал крестный сын преподобного и усердный попечитель его монастыря князь Звенигородско-Галичский Юрий Дмитриевич (сын Донского и брат тогдашнего великого князя Василия Дмитриевича). «И тако, – говорит повествование об открытии мощей, – священный собор, открывше чудотворный гроб, вкупе благоухания и аромат духовных исполнишася и видеша чудное зрение и умиления достойно, яко не токмо честное святаго тело цело и светло соблюдеся, но и одежда его, в ней же погребен бысть, цела бяше всяко и тлению никакоже сопричастна, и вода от обою страну ковчега (гроба) стояше видима, телесе же святаго и риз его никакоже прикасаема». Торжество открытия мощей имело место 5 июля 1422 г.
Мы говорили выше, что Преподобный Сергий Радонежский справедливо почитается отцом истинного монашества в северной, или Московской, Руси времен монгольских, как преподобные Антоний и Феодосий Печерские были отцами такогого же монашества в южной, или Киевской, Руси времени домонгольского. Настоящий монастырь должен находиться если не в совершенной пустыне, то вне мирских человеческих жилищ и в большем или меньшем от них отдалении; в настоящем монастыре жизнь монахов должна быть не особножитной, а строго общежитной. Этот тип или образец монастырей, как монастырей настоящих, и утвердил Преподобный Сергий в Московской Руси на более или менее продолжительное время. После своих двух монастырей, Троицкого и Киржачского, он основал еще несколько чужих монастырей, во исполнение даванных ему поручений и адресованных к нему просьб: и все монастыри поставил если не в большом, то, по крайней мере, в некотором удалении от человеческих жилищ, и во всех них, – что составляло непременное условие строения им монастыря, – ввел общежитие. Одновременно с ним и с его одобрения и благословения или уже после его смерти построили значительное количество монастырей, одинаковых с его монастырями, его ученики и собеседники. И довольно долгое время после него истинными монастырями считались в Московской Руси только монастыри его образца (типа), так что последующие основатели монастырей, желавшие, чтобы их монастыри были и считались настоящими монастырями, устрояли их по этому его образцу (хотя в каждом из монастырей, со включением и самого Троицкого, настоящее или совсем строгое общежитие, вводившееся первоначально, при основании каждого, и держалось потом не особенно долго).