– Вот чего! – Тимыч подошел к двери и, особо не целясь, размахнулся и изо всей силы стукнул кулаком в серый металл. Кулак словно воткнулся в теплый пластилин, с секундной задержкой застрял в толстом листе железа и вышел с другой стороны двери; заклепки вокруг дыры с громкими щелчками вылетели со своих мест.
Тим выдернул руку, с изумлением уставился на проделанную им рваную пробоину – металл по краям отверстия порвался и ощутимо нагрелся.
– Ну ты даешь, – пробормотал Боня, осторожно трогая пальцем горячую зазубрину, – с ума, что ли, сошел? Говорят, сумасшедшие очень сильные.
– Сам ты псих, – огрызнулся Тим, – я отвара «всесила» напился. Не мешай работать, – он стал в боксерскую стойку и принялся бить кулаками в дверь. Железо под его ударами стонало и хлюпало; обрывки металла, клепки, брызги смолы и осколки камней с визгом уносились прочь. Боня резво отбежал в сторонку, спрятался за повозку – стоять сейчас рядом с Тимом было попросту опасно для жизни.
– Ки-йя! – Тимыч неловко подпрыгнул и напоследок врезал ногой по решету, в которое превратилась дверь: останки железной преграды с хрустом лопнули. Глухо звякая, обломки двери осыпались мальчику под ноги.
– Вот так. – Тим отряхнул ладони. – Десять мужиков, с ломами… Скажет еще! Тут работы было-то на три минуты.
– Обалдеть можно. – Боня подошел к дверному проему, заглянул внутрь. – Теперь я понимаю, почему балаганщики рецепт «кремень-травы» никому не открывают. Опасная, брат, штука – отварчик этот.
– Пошли? – Тим кивнул на черное отверстие хода.
– Момент. – Боня расстегнул тимкину сумку, достал из нее драконий стаканчик. – Надо Шута сюда затребовать. Он нам очень даже может понадобиться. Как специалист по замковым ходам-переходам.
Хозяйственный несколько раз позвал Каника. Не получив ответа, он заглянул в стаканчик, после молча передал его Тиму. Мальчик вгляделся в полумрак драконьей пещеры: на кресле возле камина стоял фанерный щит с наспех сделанной углем корявой надписью: «Полетел вместе с Шутом вам на подмогу. Скоро буду». Тимыч спрятал стаканчик в сумку.
– Разве Каник умеет летать? – удивленно спросил он Боню. – У него, как я помню, и крыльев-то нет.
Хозяйственный пожал плечами.
Тимыч перешагнул обломки, нырнул в душную темноту хода. Позади, чертыхаясь, шел Боня – он сослепу, не привыкнув к полумраку после яркого света, приложился лбом к каменной сосульке, свисавшей с потолка. Тимка остановился и огляделся: потолок пещеры сплошь порос такими сосульками, большими и маленькими.
– Эти штуковины называются сталактитами, – мальчик ткнул пальцем в потолочный рог, о который боднулся Хозяйственный.
– Мне от этого не легче, – пробурчал рыцарь, потирая лоб. – Надо Нигу засветить, а то чего доброго вовсе лоб расшибешь! Не дойдя до Лурды.
– Видно, мы попали в черный ход, – предположил Тим, – запасной лаз, так сказать. Им тыщу лет никто не пользовался.
– Очень, очень черный ход, – согласился Боня, доставая Нигу. – Они, волшебники, наверняка им никогда не пользовались! Да и то, к чему ноги по ступенькам бить, когда через зеркала запросто шастать можно… Или на ковре-самолете прямиком из окна.
Нига вспыхнула, как только Хозяйственный вынул ее из мешка.
– Ба! Знакомые места, – обрадовалась она. – Я здесь как-то раз была! Олаф меня тогда вместо фонаря использовал, как вы сейчас. Только теперь тут очень грязно и запущенно стало. Никакой уборки ведьма не делала!
– Ага, – обрадовался Тим, – в таком случае подсказывай, куда нам дальше.
– Туда, – Нига стрельнула острым лучиком в глубину пещеры, – там лестница. Крутая, винтовая!
Проход к винтовой лестнице оказался завешан многочисленными занавесями старой паутины, плотной и грязной – Боне пришлось помахать мечом, очищая от нее путь.
Каменные брусы ступенек, скользкие от слежавшейся пыли, были вмурованы в стены и бесконечным серпантином уходили ввысь, теряясь во мраке.
– Высоко, – вздохнул Тим, – топать и топать.
– Смотри, осторожнее, – предупредил Боня, – если ненароком соскользнешь со ступеньки, то никакой «всесил» не поможет. Иди за мной след в след и для страховки держись за мой пояс.
Хозяйственный медленно зашагал вверх, Тим буксиром поплелся за ним. Шли долго, часто останавливаясь – Боне приходилось то и дело свободной рукой сбрасывать пласты пыли с особо замусоренных брусов-ступеней: мусор бесшумно падал в черный колодец. И лишь тогда восхождение продолжалось.
Примерно через час они поднялись на каменную площадку без перил, козырьком нависшую над пропастью. В стене, под плотным мхом пыли, угадывалась дверь. Тоже железная.
– Теперь моя очередь открывать, – Боня полез в сумку за пузырьком со снадобьем, – эх, и почешу сейчас кулаки!
– Не надо, – остановила его Нига, – там ручка есть. И вообще, меньше шумите, не в гости ведь идете.
Боня рукавом протер дверь, нашел утопленную, как у автомобиля, ручку и потянул ее. Внутри двери громко щелкнуло, и она медленно поехала вбок, в стену.
– Колдовство! – подмигнул Хозяйственный мальчику и шагнул через порог. Тим прошел за ним и услышал, как позади него, сама собой, вернулась на место подвижная дверь.
– Техника, – поправил Тимыч рыцаря, – там небось моторчик и фотоэлементы.
– Тихо ты, фтотолимент, – озираясь, прошептал Боня.
Они оказались в просторном зале. Вдоль стен высились мрачного вида резные шкафы с непонятными зловещими предметами за стеклянными дверцами. Стены были задрапированы тяжелым черным бархатом с тщательно выписанными по нему золотыми магическими рисунками, узкие окна закрывали пластинчатые жалюзи. Посреди зала, опираясь на шесть витых ножек, стоял здоровенный стол непривычной шестиугольной формы.
– Вот там, – Боня махнул рукой в глубь зала, – гляди. По-моему, выход. Тим, держи Нигу, – Хозяйственный передал волшебную книгу мальчику, – пусть у тебя побудет. Вперед, и чтоб ни звука!
Боня, ступая на носки, мелко засеменил мимо стола; Тим немного отстал, и это спасло его.
Стол внезапно ожил. Согнув ножки, он взбрыкнул и кинулся рыцарю наперерез с явным намерением раздавить его своим бортом о шкафы.
– Ап! – Боня краем глаза заметил движение и успел высоко подпрыгнуть. Стол пронесся под ним и тараном врезался в шкаф, рассыпав осколки стекол и полки с магической утварью; грохот и звон наполнили зал. Хозяйственный рухнул на стол и попытался уцепиться за его край – стол бешеными скачками помчался по залу, пытаясь сбросить с себя наездника и круша все подряд; Боня беспомощно катался по его поверхности, стукаясь о высокие борта.
– Нига, что творится? – воскликнул Тим. – Это что, волшебный бильярд с человеком вместо шара?
– Сторожевое заклятье! – Нига сверкнула обложкой. – Но сам понимаешь, я теперь Боне ничем помочь не могу. Глупо мне погибнуть в расцвете сил, снимая простейшее волшебство! Тем более когда мы почти у цели. Давай глотай свое зелье и помогай скорее Хозяйственному! А то он и впрямь в шар укатается.
Тимыч мигом отхлебнул из бутылочки, сунул Нигу в сумку и бросился вдогонку за бешеной мебелью. Подскакивая, словно у него на ногах выросли пружины, в три прыжка Тим оказался возле стола, легко поймал его за две ножки и встряхнул. Витые деревяшки остались у Тимыча в руках: охромевший стол тут же свалился набок, суча остальными, уцелевшими ножками. Хозяйственный мячиком прокатился по паркетному полу, ловко вскочил.
– Вот тебе! – Тимыч принялся ногой ожесточенно ломать стол. Трех ударов хватило, чтобы вместо крепкого стола перед ним осталась куча ломаных деревяшек, годных разве что для печки.
– Ну и столики пошли. – Бонифаций подтянул штаны и одернул куртку. – Такую мебель на надоедливых гостей натравливать надо! Чтобы неповадно было… Ты как? – Хозяйственный потрепал Тима по плечу.
– Нормально. Только сапоги совсем порвались, – пожаловался Тим, сдирая остатки обуви с ног. – Придется дальше босиком.
– Не беда, – Боня не таясь пошел в глубь зала, – новые потом тебе куплю, делов-то… Надо спешить! Думаю, Лурда уже знает, что мы здесь.
Они прошли в другой зал, очень похожий на предыдущий. Видимо, новости по замку распространялись быстро: стол, копия разбитого Тимом, спрятался в угол и, обхватив себя ножками, мелко дрожал. Шкафы вплющились в стены, стулья и кресла устроили кучу малу, прорываясь к выходам из зала: дробный топот удирающей мебели эхом отдавался под высокими лепными потолками. Вскоре шумом наполнился весь замок.
– Бежим! – Боня, хватаясь то за один, то за другой ушибленный бок, трусцой припустил по залам. Тим мчался за ним, размахивая сумкой с высунутой из нее Нигой.
– Ты следи, чтобы мы магический кабинет не пропустили, – на бегу крикнул Ниге мальчик, – второго случая не будет!
– Не пропустим, – уверила Тима книжка. – Я слежу! Не тот зал, опять не тот… ой, ты меня укачиваешь… снова не тот… ты можешь не махать сумкой, когда бежишь?
– Не мо…гу, – задыхаясь, ответил Тимыч, – не отвле…кайся.
– Тогда махай, – разрешила Нига и икнула. – Все, укачал. Не тот – ик! – зал. Снова, ик, не тот – ик!.. Здесь! Ик!
Тимыч остановился.
– Боня, мы на месте. Стой, не беги дальше!
Хозяйственный перешел на шаг, повернулся и, тяжело дыша, подошел к мальчику.
Просторная комната оказалась поменьше тех, через которые они промчались раньше. Тоже задрапированная бархатом, но теперь кроваво-красным, с большими серебряными иероглифами по материи, наискосок, – от пола до потолка; сбоку на стене светлым пятном выделялась какая-то большая картина, Тим не стал ее разглядывать, некогда было.
Посреди гладкого, отлитого из черного хрусталя пола были выложены золотыми полосами круг с пятиконечной звездой внутри. Колдовская пентаграмма! Да, магический кабинет настоящего волшебника должен выглядеть именно так, решил Тимка.
Комната была практически пустой, без мебели. «Разбежались, успели», – подумал Тим. Однако кое-что из обстановки в кабинете все же осталось: какой-то высокий плоский предмет у стены, закрытый желтой легкой тканью, как раз напротив узкого стрельчатого окна.
– Зеркало? – Боня кивнул на предмет под желтым покрывалом.
– Оно и есть! – радостно зазвенела Нига. – Открой, пожалуйста. Быстрее, молю!
Хозяйственный оглядел покрывало, с сомнением покачал головой:
– Тоже, небось, волшебное. На нем всякие буквочки да закорючки вышиты. Рискну! – он схватил материю за край и рывком сдернул ее с зеркала.
– Ах, – трепетно прошептала Нига, – Олаф! Милый Олаф. Гигант духа!
У Тима отвисла челюсть.
– Этот… вот тот… Он – великий волшебник?
В глубине зеркала, за мерцающей пленкой колдовской преграды, скорчившись на голом полу, сидело странное существо – невероятно грязное, с такими длинными седыми волосами, что они волнами спадали вокруг него на пол. Свалявшаяся борода непонятного цвета холмиком сложилась у существа на коленях. К тому же оно было почти голым – в одной набедренной повязке.
– Да, великий волшебник, – гневно ответила Нига. – Если бы ты посидел в заточении веков шесть, семь, да не моясь, не бреясь, что бы с тобой стало? Одежда, кстати, тоже штука не вечная.
– А чего он не мылся и не брился? – удивился Тим. Нига хотела ответить что-то язвительное, но ее отвлек страшный задушенный хрип: желтая накидка, плотно запеленав Бонифация в кокон, старательно плющила-сдавливала его словно оголодавший питон. Хозяйственный хватал ртом воздух, глаза его налились кровью; он не мог пошевелить и пальцем.
– Ах ты! – Тимыч подбежал к Боне, растерянно наклонился над ним. – Чем помочь, Боня? Чем?!
– П-пить, – выдохнул Хозяйственный, – от…отвар.
Тимыч понял. Выхватив из сумки пузырек со «всесилом», он зубами вырвал пробку и стал лить отвар в перекошенный рот Хозяйственного. Кокон дергался, голову рыцаря мотало по полу, драгоценная жидкость зря лилась мимо рта. Недолго думая, Тим воткнул горлышко бутылки Боне в рот – у Хозяйственного глаза полезли из орбит. Он судорожно глотнул раз, другой и… занавеска-убийца лопнула. Сразу, вся. Расползлась на тысячу безжизненных лоскутков. Бонифаций выплюнул бутылочку и кусок зуба в придачу.
– Ты сломал мне зуб, – горько прошептал рыцарь, – какая жалость. Не мог… поаккуратнее… – и потерял сознание.
– Что случилось? – всполошилась Нига: она во время переполоха упала на дно сумки и ничего не видела.
– Потом расскажу, помолчи. – Тимыч повернулся к зеркалу.
Привлеченный необычной суетой, Олаф подошел поближе и сейчас пристально разглядывал мальчика. Невзирая на грязь, нечесаный плащ волос и сильную худобу, он выглядел очень и очень внушительно – чувствовались в Олафе сила и не сломленный дух; пронзительный взгляд ярко-синих глаз не могла потушить даже колдовская пленка.
Тим вынул из сумки зеркальце и показал его волшебнику. Глаза Олафа расширились, он кинулся к Тимычу и отлетел назад, беззвучно отброшенный колдовской преградой.
– Та-ак, и кто это у нас тут безобразничает? – скрипучий старушечий голосок позади мальчика напугал Тимку не хуже удара грома. Тимыч резко спрятал зеркальце в карман и повернулся к Лурде.
– Мальчик! – восторженно проскрипела ведьма. – Юный человечек. Молодой, сочный. Вкусный, – и захихикала противным дрожащим тенорком. Тимыч смотрел на нее в упор, не отводя глаз.
Видимо когда-то, в молодости, Лурда была статной девушкой. Высокой и, может быть, даже красивой. Но столетия черного колдовства, огонь неутоленной мести и жажда власти сделали свое дело – от былой красоты не осталось и следа. Перед Тимом стояла тощая, хотя и высокая, но очень сутулая старуха с седым узлом волос на затылке, острым носиком и маленькими бесцветными глазками. Одета Лурда была в длинный засаленный халат и знакомые Тимычу рваные полосатые чулки; на ногах у ведьмы болтались зеленые шлепанцы с помпонами. В правой руке колдунья держала совершенно неуместную здесь пижонскую красную тросточку.
Лурда очень походила на тетю Варю, отвратительную кухонную склочницу из коммунальной квартиры, где когда-то жил Тим с мамой и папой, пока они не переехали в новый дом.
– Ей-ей, вылитая соседка Варвара Ивановна, – пробормотал мальчик.
– Ась? – Лурда приставила ладонь к уху. – Говори громче. Я плохо слышу.
– Она еще и глухая! – Тим не верил своим глазам. Вот так колдунья! Вот так гроза королевства! Тимыч сразу перестал бояться, развернул плечи, засунул руки в карманы штанов, выставил ногу вперед и задрал нос. Вид у него стал задиристый, боевой. Словно собрался Тим немедленно разобраться с ведьмой и, если надо, тут же надавать ей по шее. Не глядя на старость.
– Значит, так, – Тимыч сверлил старуху взглядом, – во-первых, я требую немедленно освободить Олафа. Во-вторых…
Лурда всплеснула руками и засмеялась глубоким грудным смехом, грозя мальчику тросточкой. Тимыч осекся. Очень уж этот новый голос не походил на прежний… «С таким голосом в оперном театре выступать можно», – оторопело подумал мальчик.
Ведьма ласково улыбнулась.
– Люблю розыгрыши! Повеселил ты меня, давно я так не смеялась. Небось решил – глупая старуха, чего с ней церемониться, да? Ошибся, милок. Оч-чень ошибся. – Лурда окаменела лицом, резко крутанула перед собой тросточкой, словно круг в воздухе нарисовала – на секунду ее окутала фиолетовая мгла.
Тим попятился: вздорная коммунальная старуха исчезла. Вместо нее перед мальчиком стояла прямая, как кинжальный клинок, властная и надменная женщина в черном, старинного покроя, парчовом платье, осыпанном драгоценными камнями; сбоку, на узком пояске серебряного шитья, висел роскошный веер из павлиньих перьев. Седую пышную прическу Лурды венчала маленькая золотая корона – лицо ведьмы разгладилось, исчезли морщины и бородавки; Лурда заметно помолодела. А тросточка в ее руке превратилась в высокий рубиновый посох.
Ведьма нетерпеливо топнула ногой, обутой в высокий кожаный сапожок:
– Продолжаем разговор. Что же во-вторых?
Тим облизнул пересохшие губы.
– Во-вторых, вы – гадкая, злая женщина. Сколько из-за вас неприятностей! Сколько от вас вреда! Немедленно освободите волшебника и убирайтесь из королевства куда хотите. Только подальше, – Тимыч сам поразился собственной храбрости. – Я все сказал.
Пораженная услышанным, Лурда смерила мальчика гневным взглядом.
– Да ты, оказывается, наглец! Тайно пробрался в замок могущественной ведуньи, да еще всякие пакости ей в лицо говоришь! – она выставила перед собой посох, навела его на Тима. – Дерзкий негодник! Сейчас ты будешь наказан.
Посох моргнул алым всполохом, жгучая волна промчалась сквозь Тима и растаяла. Тимыч независимо усмехнулся.
– Не работает, что ли? – озадачилась Лурда и быстро осмотрела посох, близоруко водя по нему носом. После опять прицелилась в мальчика, беззвучно прошептала заклинание. Очередной магический удар тоже пропал даром – Тим даже не моргнул.
– Ничего не понимаю, – жалобно пролепетала Лурда, – ты кто? Волшебник? Откуда?
Вдруг лицо ее прояснилось. Она кивнула, точно вспомнила что-то очень важное.
– Да ты ведь тот самый мальчишка! Как я сразу не сообразила? Я его, понимаешь, по всему королевству ищу, а он сам ко мне пожаловал. Чудеса да и только! – И ведьма озорно подмигнула Тиму. – Попался, голубчик! Хотя тебя волшебство и не берет, но кое-что я могу сделать. – Лурда взмахнула посохом и вокруг Тимыча в мгновение ока выросла замкнутая клетка с толстыми огненными прутьями.
– Смотри, не обожгись, – заботливо предупредила ведьма.
Глава 7
Тим выдернул руку, с изумлением уставился на проделанную им рваную пробоину – металл по краям отверстия порвался и ощутимо нагрелся.
– Ну ты даешь, – пробормотал Боня, осторожно трогая пальцем горячую зазубрину, – с ума, что ли, сошел? Говорят, сумасшедшие очень сильные.
– Сам ты псих, – огрызнулся Тим, – я отвара «всесила» напился. Не мешай работать, – он стал в боксерскую стойку и принялся бить кулаками в дверь. Железо под его ударами стонало и хлюпало; обрывки металла, клепки, брызги смолы и осколки камней с визгом уносились прочь. Боня резво отбежал в сторонку, спрятался за повозку – стоять сейчас рядом с Тимом было попросту опасно для жизни.
– Ки-йя! – Тимыч неловко подпрыгнул и напоследок врезал ногой по решету, в которое превратилась дверь: останки железной преграды с хрустом лопнули. Глухо звякая, обломки двери осыпались мальчику под ноги.
– Вот так. – Тим отряхнул ладони. – Десять мужиков, с ломами… Скажет еще! Тут работы было-то на три минуты.
– Обалдеть можно. – Боня подошел к дверному проему, заглянул внутрь. – Теперь я понимаю, почему балаганщики рецепт «кремень-травы» никому не открывают. Опасная, брат, штука – отварчик этот.
– Пошли? – Тим кивнул на черное отверстие хода.
– Момент. – Боня расстегнул тимкину сумку, достал из нее драконий стаканчик. – Надо Шута сюда затребовать. Он нам очень даже может понадобиться. Как специалист по замковым ходам-переходам.
Хозяйственный несколько раз позвал Каника. Не получив ответа, он заглянул в стаканчик, после молча передал его Тиму. Мальчик вгляделся в полумрак драконьей пещеры: на кресле возле камина стоял фанерный щит с наспех сделанной углем корявой надписью: «Полетел вместе с Шутом вам на подмогу. Скоро буду». Тимыч спрятал стаканчик в сумку.
– Разве Каник умеет летать? – удивленно спросил он Боню. – У него, как я помню, и крыльев-то нет.
Хозяйственный пожал плечами.
Тимыч перешагнул обломки, нырнул в душную темноту хода. Позади, чертыхаясь, шел Боня – он сослепу, не привыкнув к полумраку после яркого света, приложился лбом к каменной сосульке, свисавшей с потолка. Тимка остановился и огляделся: потолок пещеры сплошь порос такими сосульками, большими и маленькими.
– Эти штуковины называются сталактитами, – мальчик ткнул пальцем в потолочный рог, о который боднулся Хозяйственный.
– Мне от этого не легче, – пробурчал рыцарь, потирая лоб. – Надо Нигу засветить, а то чего доброго вовсе лоб расшибешь! Не дойдя до Лурды.
– Видно, мы попали в черный ход, – предположил Тим, – запасной лаз, так сказать. Им тыщу лет никто не пользовался.
– Очень, очень черный ход, – согласился Боня, доставая Нигу. – Они, волшебники, наверняка им никогда не пользовались! Да и то, к чему ноги по ступенькам бить, когда через зеркала запросто шастать можно… Или на ковре-самолете прямиком из окна.
Нига вспыхнула, как только Хозяйственный вынул ее из мешка.
– Ба! Знакомые места, – обрадовалась она. – Я здесь как-то раз была! Олаф меня тогда вместо фонаря использовал, как вы сейчас. Только теперь тут очень грязно и запущенно стало. Никакой уборки ведьма не делала!
– Ага, – обрадовался Тим, – в таком случае подсказывай, куда нам дальше.
– Туда, – Нига стрельнула острым лучиком в глубину пещеры, – там лестница. Крутая, винтовая!
Проход к винтовой лестнице оказался завешан многочисленными занавесями старой паутины, плотной и грязной – Боне пришлось помахать мечом, очищая от нее путь.
Каменные брусы ступенек, скользкие от слежавшейся пыли, были вмурованы в стены и бесконечным серпантином уходили ввысь, теряясь во мраке.
– Высоко, – вздохнул Тим, – топать и топать.
– Смотри, осторожнее, – предупредил Боня, – если ненароком соскользнешь со ступеньки, то никакой «всесил» не поможет. Иди за мной след в след и для страховки держись за мой пояс.
Хозяйственный медленно зашагал вверх, Тим буксиром поплелся за ним. Шли долго, часто останавливаясь – Боне приходилось то и дело свободной рукой сбрасывать пласты пыли с особо замусоренных брусов-ступеней: мусор бесшумно падал в черный колодец. И лишь тогда восхождение продолжалось.
Примерно через час они поднялись на каменную площадку без перил, козырьком нависшую над пропастью. В стене, под плотным мхом пыли, угадывалась дверь. Тоже железная.
– Теперь моя очередь открывать, – Боня полез в сумку за пузырьком со снадобьем, – эх, и почешу сейчас кулаки!
– Не надо, – остановила его Нига, – там ручка есть. И вообще, меньше шумите, не в гости ведь идете.
Боня рукавом протер дверь, нашел утопленную, как у автомобиля, ручку и потянул ее. Внутри двери громко щелкнуло, и она медленно поехала вбок, в стену.
– Колдовство! – подмигнул Хозяйственный мальчику и шагнул через порог. Тим прошел за ним и услышал, как позади него, сама собой, вернулась на место подвижная дверь.
– Техника, – поправил Тимыч рыцаря, – там небось моторчик и фотоэлементы.
– Тихо ты, фтотолимент, – озираясь, прошептал Боня.
Они оказались в просторном зале. Вдоль стен высились мрачного вида резные шкафы с непонятными зловещими предметами за стеклянными дверцами. Стены были задрапированы тяжелым черным бархатом с тщательно выписанными по нему золотыми магическими рисунками, узкие окна закрывали пластинчатые жалюзи. Посреди зала, опираясь на шесть витых ножек, стоял здоровенный стол непривычной шестиугольной формы.
– Вот там, – Боня махнул рукой в глубь зала, – гляди. По-моему, выход. Тим, держи Нигу, – Хозяйственный передал волшебную книгу мальчику, – пусть у тебя побудет. Вперед, и чтоб ни звука!
Боня, ступая на носки, мелко засеменил мимо стола; Тим немного отстал, и это спасло его.
Стол внезапно ожил. Согнув ножки, он взбрыкнул и кинулся рыцарю наперерез с явным намерением раздавить его своим бортом о шкафы.
– Ап! – Боня краем глаза заметил движение и успел высоко подпрыгнуть. Стол пронесся под ним и тараном врезался в шкаф, рассыпав осколки стекол и полки с магической утварью; грохот и звон наполнили зал. Хозяйственный рухнул на стол и попытался уцепиться за его край – стол бешеными скачками помчался по залу, пытаясь сбросить с себя наездника и круша все подряд; Боня беспомощно катался по его поверхности, стукаясь о высокие борта.
– Нига, что творится? – воскликнул Тим. – Это что, волшебный бильярд с человеком вместо шара?
– Сторожевое заклятье! – Нига сверкнула обложкой. – Но сам понимаешь, я теперь Боне ничем помочь не могу. Глупо мне погибнуть в расцвете сил, снимая простейшее волшебство! Тем более когда мы почти у цели. Давай глотай свое зелье и помогай скорее Хозяйственному! А то он и впрямь в шар укатается.
Тимыч мигом отхлебнул из бутылочки, сунул Нигу в сумку и бросился вдогонку за бешеной мебелью. Подскакивая, словно у него на ногах выросли пружины, в три прыжка Тим оказался возле стола, легко поймал его за две ножки и встряхнул. Витые деревяшки остались у Тимыча в руках: охромевший стол тут же свалился набок, суча остальными, уцелевшими ножками. Хозяйственный мячиком прокатился по паркетному полу, ловко вскочил.
– Вот тебе! – Тимыч принялся ногой ожесточенно ломать стол. Трех ударов хватило, чтобы вместо крепкого стола перед ним осталась куча ломаных деревяшек, годных разве что для печки.
– Ну и столики пошли. – Бонифаций подтянул штаны и одернул куртку. – Такую мебель на надоедливых гостей натравливать надо! Чтобы неповадно было… Ты как? – Хозяйственный потрепал Тима по плечу.
– Нормально. Только сапоги совсем порвались, – пожаловался Тим, сдирая остатки обуви с ног. – Придется дальше босиком.
– Не беда, – Боня не таясь пошел в глубь зала, – новые потом тебе куплю, делов-то… Надо спешить! Думаю, Лурда уже знает, что мы здесь.
Они прошли в другой зал, очень похожий на предыдущий. Видимо, новости по замку распространялись быстро: стол, копия разбитого Тимом, спрятался в угол и, обхватив себя ножками, мелко дрожал. Шкафы вплющились в стены, стулья и кресла устроили кучу малу, прорываясь к выходам из зала: дробный топот удирающей мебели эхом отдавался под высокими лепными потолками. Вскоре шумом наполнился весь замок.
– Бежим! – Боня, хватаясь то за один, то за другой ушибленный бок, трусцой припустил по залам. Тим мчался за ним, размахивая сумкой с высунутой из нее Нигой.
– Ты следи, чтобы мы магический кабинет не пропустили, – на бегу крикнул Ниге мальчик, – второго случая не будет!
– Не пропустим, – уверила Тима книжка. – Я слежу! Не тот зал, опять не тот… ой, ты меня укачиваешь… снова не тот… ты можешь не махать сумкой, когда бежишь?
– Не мо…гу, – задыхаясь, ответил Тимыч, – не отвле…кайся.
– Тогда махай, – разрешила Нига и икнула. – Все, укачал. Не тот – ик! – зал. Снова, ик, не тот – ик!.. Здесь! Ик!
Тимыч остановился.
– Боня, мы на месте. Стой, не беги дальше!
Хозяйственный перешел на шаг, повернулся и, тяжело дыша, подошел к мальчику.
Просторная комната оказалась поменьше тех, через которые они промчались раньше. Тоже задрапированная бархатом, но теперь кроваво-красным, с большими серебряными иероглифами по материи, наискосок, – от пола до потолка; сбоку на стене светлым пятном выделялась какая-то большая картина, Тим не стал ее разглядывать, некогда было.
Посреди гладкого, отлитого из черного хрусталя пола были выложены золотыми полосами круг с пятиконечной звездой внутри. Колдовская пентаграмма! Да, магический кабинет настоящего волшебника должен выглядеть именно так, решил Тимка.
Комната была практически пустой, без мебели. «Разбежались, успели», – подумал Тим. Однако кое-что из обстановки в кабинете все же осталось: какой-то высокий плоский предмет у стены, закрытый желтой легкой тканью, как раз напротив узкого стрельчатого окна.
– Зеркало? – Боня кивнул на предмет под желтым покрывалом.
– Оно и есть! – радостно зазвенела Нига. – Открой, пожалуйста. Быстрее, молю!
Хозяйственный оглядел покрывало, с сомнением покачал головой:
– Тоже, небось, волшебное. На нем всякие буквочки да закорючки вышиты. Рискну! – он схватил материю за край и рывком сдернул ее с зеркала.
– Ах, – трепетно прошептала Нига, – Олаф! Милый Олаф. Гигант духа!
У Тима отвисла челюсть.
– Этот… вот тот… Он – великий волшебник?
В глубине зеркала, за мерцающей пленкой колдовской преграды, скорчившись на голом полу, сидело странное существо – невероятно грязное, с такими длинными седыми волосами, что они волнами спадали вокруг него на пол. Свалявшаяся борода непонятного цвета холмиком сложилась у существа на коленях. К тому же оно было почти голым – в одной набедренной повязке.
– Да, великий волшебник, – гневно ответила Нига. – Если бы ты посидел в заточении веков шесть, семь, да не моясь, не бреясь, что бы с тобой стало? Одежда, кстати, тоже штука не вечная.
– А чего он не мылся и не брился? – удивился Тим. Нига хотела ответить что-то язвительное, но ее отвлек страшный задушенный хрип: желтая накидка, плотно запеленав Бонифация в кокон, старательно плющила-сдавливала его словно оголодавший питон. Хозяйственный хватал ртом воздух, глаза его налились кровью; он не мог пошевелить и пальцем.
– Ах ты! – Тимыч подбежал к Боне, растерянно наклонился над ним. – Чем помочь, Боня? Чем?!
– П-пить, – выдохнул Хозяйственный, – от…отвар.
Тимыч понял. Выхватив из сумки пузырек со «всесилом», он зубами вырвал пробку и стал лить отвар в перекошенный рот Хозяйственного. Кокон дергался, голову рыцаря мотало по полу, драгоценная жидкость зря лилась мимо рта. Недолго думая, Тим воткнул горлышко бутылки Боне в рот – у Хозяйственного глаза полезли из орбит. Он судорожно глотнул раз, другой и… занавеска-убийца лопнула. Сразу, вся. Расползлась на тысячу безжизненных лоскутков. Бонифаций выплюнул бутылочку и кусок зуба в придачу.
– Ты сломал мне зуб, – горько прошептал рыцарь, – какая жалость. Не мог… поаккуратнее… – и потерял сознание.
– Что случилось? – всполошилась Нига: она во время переполоха упала на дно сумки и ничего не видела.
– Потом расскажу, помолчи. – Тимыч повернулся к зеркалу.
Привлеченный необычной суетой, Олаф подошел поближе и сейчас пристально разглядывал мальчика. Невзирая на грязь, нечесаный плащ волос и сильную худобу, он выглядел очень и очень внушительно – чувствовались в Олафе сила и не сломленный дух; пронзительный взгляд ярко-синих глаз не могла потушить даже колдовская пленка.
Тим вынул из сумки зеркальце и показал его волшебнику. Глаза Олафа расширились, он кинулся к Тимычу и отлетел назад, беззвучно отброшенный колдовской преградой.
– Та-ак, и кто это у нас тут безобразничает? – скрипучий старушечий голосок позади мальчика напугал Тимку не хуже удара грома. Тимыч резко спрятал зеркальце в карман и повернулся к Лурде.
– Мальчик! – восторженно проскрипела ведьма. – Юный человечек. Молодой, сочный. Вкусный, – и захихикала противным дрожащим тенорком. Тимыч смотрел на нее в упор, не отводя глаз.
Видимо когда-то, в молодости, Лурда была статной девушкой. Высокой и, может быть, даже красивой. Но столетия черного колдовства, огонь неутоленной мести и жажда власти сделали свое дело – от былой красоты не осталось и следа. Перед Тимом стояла тощая, хотя и высокая, но очень сутулая старуха с седым узлом волос на затылке, острым носиком и маленькими бесцветными глазками. Одета Лурда была в длинный засаленный халат и знакомые Тимычу рваные полосатые чулки; на ногах у ведьмы болтались зеленые шлепанцы с помпонами. В правой руке колдунья держала совершенно неуместную здесь пижонскую красную тросточку.
Лурда очень походила на тетю Варю, отвратительную кухонную склочницу из коммунальной квартиры, где когда-то жил Тим с мамой и папой, пока они не переехали в новый дом.
– Ей-ей, вылитая соседка Варвара Ивановна, – пробормотал мальчик.
– Ась? – Лурда приставила ладонь к уху. – Говори громче. Я плохо слышу.
– Она еще и глухая! – Тим не верил своим глазам. Вот так колдунья! Вот так гроза королевства! Тимыч сразу перестал бояться, развернул плечи, засунул руки в карманы штанов, выставил ногу вперед и задрал нос. Вид у него стал задиристый, боевой. Словно собрался Тим немедленно разобраться с ведьмой и, если надо, тут же надавать ей по шее. Не глядя на старость.
– Значит, так, – Тимыч сверлил старуху взглядом, – во-первых, я требую немедленно освободить Олафа. Во-вторых…
Лурда всплеснула руками и засмеялась глубоким грудным смехом, грозя мальчику тросточкой. Тимыч осекся. Очень уж этот новый голос не походил на прежний… «С таким голосом в оперном театре выступать можно», – оторопело подумал мальчик.
Ведьма ласково улыбнулась.
– Люблю розыгрыши! Повеселил ты меня, давно я так не смеялась. Небось решил – глупая старуха, чего с ней церемониться, да? Ошибся, милок. Оч-чень ошибся. – Лурда окаменела лицом, резко крутанула перед собой тросточкой, словно круг в воздухе нарисовала – на секунду ее окутала фиолетовая мгла.
Тим попятился: вздорная коммунальная старуха исчезла. Вместо нее перед мальчиком стояла прямая, как кинжальный клинок, властная и надменная женщина в черном, старинного покроя, парчовом платье, осыпанном драгоценными камнями; сбоку, на узком пояске серебряного шитья, висел роскошный веер из павлиньих перьев. Седую пышную прическу Лурды венчала маленькая золотая корона – лицо ведьмы разгладилось, исчезли морщины и бородавки; Лурда заметно помолодела. А тросточка в ее руке превратилась в высокий рубиновый посох.
Ведьма нетерпеливо топнула ногой, обутой в высокий кожаный сапожок:
– Продолжаем разговор. Что же во-вторых?
Тим облизнул пересохшие губы.
– Во-вторых, вы – гадкая, злая женщина. Сколько из-за вас неприятностей! Сколько от вас вреда! Немедленно освободите волшебника и убирайтесь из королевства куда хотите. Только подальше, – Тимыч сам поразился собственной храбрости. – Я все сказал.
Пораженная услышанным, Лурда смерила мальчика гневным взглядом.
– Да ты, оказывается, наглец! Тайно пробрался в замок могущественной ведуньи, да еще всякие пакости ей в лицо говоришь! – она выставила перед собой посох, навела его на Тима. – Дерзкий негодник! Сейчас ты будешь наказан.
Посох моргнул алым всполохом, жгучая волна промчалась сквозь Тима и растаяла. Тимыч независимо усмехнулся.
– Не работает, что ли? – озадачилась Лурда и быстро осмотрела посох, близоруко водя по нему носом. После опять прицелилась в мальчика, беззвучно прошептала заклинание. Очередной магический удар тоже пропал даром – Тим даже не моргнул.
– Ничего не понимаю, – жалобно пролепетала Лурда, – ты кто? Волшебник? Откуда?
Вдруг лицо ее прояснилось. Она кивнула, точно вспомнила что-то очень важное.
– Да ты ведь тот самый мальчишка! Как я сразу не сообразила? Я его, понимаешь, по всему королевству ищу, а он сам ко мне пожаловал. Чудеса да и только! – И ведьма озорно подмигнула Тиму. – Попался, голубчик! Хотя тебя волшебство и не берет, но кое-что я могу сделать. – Лурда взмахнула посохом и вокруг Тимыча в мгновение ока выросла замкнутая клетка с толстыми огненными прутьями.
– Смотри, не обожгись, – заботливо предупредила ведьма.
Глава 7
Тим открывает Нигу
– Так-так, а это кто у нас будет? – Лурда склонилась над Хозяйственным, опираясь на посох. – А-а, помню. Королевский кладовщик. Чего ему от меня потребовалось? – она осторожно потыкала посохом в бонин живот. – Кажется, помирает. Или уже помер, – равнодушно сообщила Тиму ведьма. – Лучше бы он у себя на складе сидел, консервы пересчитывал. Здоровее был бы.
Лурда подошла к пышущей жаром клетке, щелкнула пальцами. Позади ведьмы возник трон из плотного изумрудного тумана; колдунья с удобством расположилась на нем, предварительно аккуратно расправив дорогое платье.
– Почему молчишь? – Лурда подышала на посох, протерла его рукавом. – Почему не спрашиваешь?
– О чем? – Тим сел посреди клетки, по-турецки поджав ноги, засунул сумку за спину. Подальше от ведьминого взгляда.
– Ну, например, как ты оказался в нашем мире. Или для чего я тебя искала. Или, – тут ведьма повысила голос, яростно сверкнула глазами, – что я собираюсь с тобой сделать. Если мы не столкуемся.
– Хорошо. Считайте, что я спросил. – Тимыч подпер руками подбородок.
– Я владею этим королевством давно. – Лурда задумчиво помолчала. – Полтысячи лет я правлю им, незримо вмешиваясь в его ленивую историю. И знаешь, это мне порядком надоело. Надоела власть, надоело само королевство. Замок, где я живу, тоже надоел. Все слишком для меня маленькое!
– Так в чем проблема? – Тим вопросительно поднял брови. – Уходите. Кто вас здесь держит?
– Вот он, – ведьма с ненавистью посмотрела на зеркало. Тим проследил за ее взглядом – Олаф стоял в зеркальной глубине, плотно прижавшись к невидимой преграде, и пытался разобраться, что происходит в зале. Тимыч и Лурда в зеркале не отражались.
– Как так?
– Очено просто. – Лурда повернулась к мальчику. – Убрать магические стены вокруг королевства может только тот, кто их поставил. Я – не могу. И пройти сквозь них у меня не получилось. В свое время попасть в Закрытое Королевство было просто, вместе с торговыми обозами. Теперь же обозы, понятное дело, не ходят. Мда-а… Так что помочь мне может только Олаф. Но выпустить его я не могу, иначе для чего я его туда упекла? Вот и получается, что он мой пленник, а я – его пленница. Забавно, не правда ли?
– Весьма, – спокойным голосом подтвердил Тим. – Я-то здесь какую роль играю? При чем здесь я?
Лурда прищурилась, подула на клетку – пламя прутьев немного потускнело.
– Жарко, – пояснила Лурда, обмахиваясь веером. – Как и любой маг, я не могла смириться с тем, что чужое волшебство стало на моем пути. Раз нельзя его убрать, то можно обойти! Я решила найти выход в какой-нибудь другой мир и, переместясь через него, вернуться назад. Но уже за проклятыми стенами. И надо же такому случиться, что в тот самый момент, когда тяжелейшее, невообразимо сложное колдовство, которое я готовила двадцать лет, наконец пришло в действие, ты грубо вломился в мой магический туннель! – ведьма гневно ударила посохом в пол. Грозовой гул прокатился по дворцовым залам и медленно стих.
– Извините, – Тим потупился, – больше не буду.
– Разумеется, – согласилась Лурда, – уж теперь-то я об этом позабочусь… Теперь следующее: волшебный путь можно быстро восстановить с твоей помощью, потому что ты – частица того мира, куда он был направлен. Твой мир притянет тебя к себе, как магнит иголку, восстановив утраченную связь: ты вернешься к себе домой, а я смогу вырваться из Закрытого Королевства. – Лурда мечтательно закрыла глаза.
– А что будет с Олафом? – Тим покосился на зеркало.
– Тебе-то какое дело? – изумилась ведьма. – Когда ты вернешься в свою реальность, судьба нашего мира уже вряд ли будет тебя интересовать. Своих забот хватит.
– Но все же! – настаивал Тим.
– Будет там же, где и последние пятьсот лет, – Лурда пожала плечами, – что с ним станется? Волшебники бессмертны.
– Всегда-всегда будет? – Тимыч поразился такой жестокости.
– Вечно, – Лурда зевнула, прикрыла рот веером.
– А если я не соглашусь? – мальчик твердо посмотрел ведьме в глаза.
– Заставить колдовством тебя мне помогать я, увы, не могу, – с сожалением призналась Лурда, – не действует на тебя магия слова. Но зато могу морить голодом. Или не давать воды. – Ведьма задумалась. – Могу отрубить тебе все пальцы, один за другим. По очереди. Да много чего могу. – Лурда встала с трона, с треском захлопнула веер; трон растекся зеленым дымом.
– Короче, выбора у тебя нет. – Женщина в черном мило улыбнулась Тимычу. – Куда ты денешься! Мне нужно только твое устное согласие. Неважно, что ты будешь думать на самом деле. Но слово! Одно произнесенное вслух слово! Маленькое «да». Его достаточно, чтобы я оказалась за волшебными стенами… И тогда весь мир открыт для меня! Я стану королевой Вселенной! Поверь, я все сделаю, чтобы ты сказал это «да». Все! – Лурда опять улыбнулась и направилась к выходу из кабинета.
– Надо немножко порядок навести, – мимоходом сообщила она, – очень вы тут… э-э… набезобразничали. А ты пока посиди, подумай часок-другой, пошевели мозгами. Кстати, чуть не забыла! – ведьма щелкнула пальцами, прутья решетки набрали былой жар. – Это чтобы думалось быстрее.
Постукивая посохом, Лурда неторопливо ушла. Издалека донесся ее повелительный окрик:
– Эй, пальцы драные! Последите за мальчишкой, чтобы он чего с собой по глупости не сотворил. Живо в кабинет!
В комнату бесшумно вплыли две зловещие монашеские фигуры, нерешительно остановились у входа.
– Вот как? – удивленно просвистел Средний. – Это вы? Стало быть, со свиданьицем. Все-таки попались. Жа-аль. Мы так надеялись! Можно сказать, грезили о вашей победе.
– Еще не все потеряно, – Тим расстегнул курточку, стряхнул пот с лица. Становилось невыносимо жарко. – Вы по-прежнему хотите стать самостоятельными?
Пальцы переглянулись.
– Хотим, – хрипло пробурчал молчун Указательный, – но что ты можешь теперь сделать?
– Наш договор в силе? Насчет нейтралитета? – Тимыч продолжал гнуть свою линию.
– Да, – неуверенно подтвердил Средний, – но помочь мы тебе никак не можем. Никак. Нейтралитет! Выкручивайся сам. А мы посмотрим, чья возьмет.
– Тогда уйдите, – жестко приказал Тим, – или отвернитесь. Хотя бы на десять минут.
Пальцы сблизились капюшонами, зашептались. До Тима доносились лишь обрывки фраз:
– …опасно, она может заметить… черт с ней, а вдруг… попробуем…
Средний повернул капюшон к Тиму. Серые пятна глаз бесстрастно уставились на мальчика.
– У тебя ровно десять минут, не больше. – Фигуры плавно удалились в соседний зал.
– Боня! Бонифаций! – пронзительным шепотом закричал Тим. – Очнись! Кому говорю, очнись!
Хозяйственный слабо застонал, пошевелил рукой и стих.
– Зеркало доставай, – подала Нига голос из сумки, – и меня Олафу покажи. Не копайся, ну же!
Тим достал Нигу и зеркальце, встал в полный рост – высота клетки позволяла. Повернувшись к лурдиному зеркалу, Тимыч стал семафорить предметами: Олаф, чтобы не мешал зазеркальный свет, перископом приставил ладони к глазам, словно покупатель у темной витрины магазина. Нига вспыхнула, залив комнату молочным сиянием.
– Что-то зажглось, – приглушенно донеслось из соседнего зала.
– Заткнись, – посоветовал свистящий голос, – пока что наше дело – сторона. В окно лучше смотри. Глянь – птичка!
Олаф отступил на шаг, исступленно закивал: отбросив волосы за спину и перекинув бороду через плечо, он зашевелил губами, одновременно делая руками сложные пассы. Тимыч поднес зеркальце поближе к золотой застежке Ниги. Волшебник ткнул вытянутым указательным пальцем в мерцающую перед ним преграду: палец медленно погрузился в нее, одновременно высовываясь из тимкиного зеркальца.
Тим приложил книжную застежку к подушечке пальца, Нига слабо охнула. Палец волшебника рывком втянулся назад, в зеркальное стекло. Тимыч посмотрел на Олафа: волшебник, подпрыгивая от боли, тряс рукой с окровавленным пальцем, по его лицу текли слезы. Но Олаф улыбался!
Лурда подошла к пышущей жаром клетке, щелкнула пальцами. Позади ведьмы возник трон из плотного изумрудного тумана; колдунья с удобством расположилась на нем, предварительно аккуратно расправив дорогое платье.
– Почему молчишь? – Лурда подышала на посох, протерла его рукавом. – Почему не спрашиваешь?
– О чем? – Тим сел посреди клетки, по-турецки поджав ноги, засунул сумку за спину. Подальше от ведьминого взгляда.
– Ну, например, как ты оказался в нашем мире. Или для чего я тебя искала. Или, – тут ведьма повысила голос, яростно сверкнула глазами, – что я собираюсь с тобой сделать. Если мы не столкуемся.
– Хорошо. Считайте, что я спросил. – Тимыч подпер руками подбородок.
– Я владею этим королевством давно. – Лурда задумчиво помолчала. – Полтысячи лет я правлю им, незримо вмешиваясь в его ленивую историю. И знаешь, это мне порядком надоело. Надоела власть, надоело само королевство. Замок, где я живу, тоже надоел. Все слишком для меня маленькое!
– Так в чем проблема? – Тим вопросительно поднял брови. – Уходите. Кто вас здесь держит?
– Вот он, – ведьма с ненавистью посмотрела на зеркало. Тим проследил за ее взглядом – Олаф стоял в зеркальной глубине, плотно прижавшись к невидимой преграде, и пытался разобраться, что происходит в зале. Тимыч и Лурда в зеркале не отражались.
– Как так?
– Очено просто. – Лурда повернулась к мальчику. – Убрать магические стены вокруг королевства может только тот, кто их поставил. Я – не могу. И пройти сквозь них у меня не получилось. В свое время попасть в Закрытое Королевство было просто, вместе с торговыми обозами. Теперь же обозы, понятное дело, не ходят. Мда-а… Так что помочь мне может только Олаф. Но выпустить его я не могу, иначе для чего я его туда упекла? Вот и получается, что он мой пленник, а я – его пленница. Забавно, не правда ли?
– Весьма, – спокойным голосом подтвердил Тим. – Я-то здесь какую роль играю? При чем здесь я?
Лурда прищурилась, подула на клетку – пламя прутьев немного потускнело.
– Жарко, – пояснила Лурда, обмахиваясь веером. – Как и любой маг, я не могла смириться с тем, что чужое волшебство стало на моем пути. Раз нельзя его убрать, то можно обойти! Я решила найти выход в какой-нибудь другой мир и, переместясь через него, вернуться назад. Но уже за проклятыми стенами. И надо же такому случиться, что в тот самый момент, когда тяжелейшее, невообразимо сложное колдовство, которое я готовила двадцать лет, наконец пришло в действие, ты грубо вломился в мой магический туннель! – ведьма гневно ударила посохом в пол. Грозовой гул прокатился по дворцовым залам и медленно стих.
– Извините, – Тим потупился, – больше не буду.
– Разумеется, – согласилась Лурда, – уж теперь-то я об этом позабочусь… Теперь следующее: волшебный путь можно быстро восстановить с твоей помощью, потому что ты – частица того мира, куда он был направлен. Твой мир притянет тебя к себе, как магнит иголку, восстановив утраченную связь: ты вернешься к себе домой, а я смогу вырваться из Закрытого Королевства. – Лурда мечтательно закрыла глаза.
– А что будет с Олафом? – Тим покосился на зеркало.
– Тебе-то какое дело? – изумилась ведьма. – Когда ты вернешься в свою реальность, судьба нашего мира уже вряд ли будет тебя интересовать. Своих забот хватит.
– Но все же! – настаивал Тим.
– Будет там же, где и последние пятьсот лет, – Лурда пожала плечами, – что с ним станется? Волшебники бессмертны.
– Всегда-всегда будет? – Тимыч поразился такой жестокости.
– Вечно, – Лурда зевнула, прикрыла рот веером.
– А если я не соглашусь? – мальчик твердо посмотрел ведьме в глаза.
– Заставить колдовством тебя мне помогать я, увы, не могу, – с сожалением призналась Лурда, – не действует на тебя магия слова. Но зато могу морить голодом. Или не давать воды. – Ведьма задумалась. – Могу отрубить тебе все пальцы, один за другим. По очереди. Да много чего могу. – Лурда встала с трона, с треском захлопнула веер; трон растекся зеленым дымом.
– Короче, выбора у тебя нет. – Женщина в черном мило улыбнулась Тимычу. – Куда ты денешься! Мне нужно только твое устное согласие. Неважно, что ты будешь думать на самом деле. Но слово! Одно произнесенное вслух слово! Маленькое «да». Его достаточно, чтобы я оказалась за волшебными стенами… И тогда весь мир открыт для меня! Я стану королевой Вселенной! Поверь, я все сделаю, чтобы ты сказал это «да». Все! – Лурда опять улыбнулась и направилась к выходу из кабинета.
– Надо немножко порядок навести, – мимоходом сообщила она, – очень вы тут… э-э… набезобразничали. А ты пока посиди, подумай часок-другой, пошевели мозгами. Кстати, чуть не забыла! – ведьма щелкнула пальцами, прутья решетки набрали былой жар. – Это чтобы думалось быстрее.
Постукивая посохом, Лурда неторопливо ушла. Издалека донесся ее повелительный окрик:
– Эй, пальцы драные! Последите за мальчишкой, чтобы он чего с собой по глупости не сотворил. Живо в кабинет!
В комнату бесшумно вплыли две зловещие монашеские фигуры, нерешительно остановились у входа.
– Вот как? – удивленно просвистел Средний. – Это вы? Стало быть, со свиданьицем. Все-таки попались. Жа-аль. Мы так надеялись! Можно сказать, грезили о вашей победе.
– Еще не все потеряно, – Тим расстегнул курточку, стряхнул пот с лица. Становилось невыносимо жарко. – Вы по-прежнему хотите стать самостоятельными?
Пальцы переглянулись.
– Хотим, – хрипло пробурчал молчун Указательный, – но что ты можешь теперь сделать?
– Наш договор в силе? Насчет нейтралитета? – Тимыч продолжал гнуть свою линию.
– Да, – неуверенно подтвердил Средний, – но помочь мы тебе никак не можем. Никак. Нейтралитет! Выкручивайся сам. А мы посмотрим, чья возьмет.
– Тогда уйдите, – жестко приказал Тим, – или отвернитесь. Хотя бы на десять минут.
Пальцы сблизились капюшонами, зашептались. До Тима доносились лишь обрывки фраз:
– …опасно, она может заметить… черт с ней, а вдруг… попробуем…
Средний повернул капюшон к Тиму. Серые пятна глаз бесстрастно уставились на мальчика.
– У тебя ровно десять минут, не больше. – Фигуры плавно удалились в соседний зал.
– Боня! Бонифаций! – пронзительным шепотом закричал Тим. – Очнись! Кому говорю, очнись!
Хозяйственный слабо застонал, пошевелил рукой и стих.
– Зеркало доставай, – подала Нига голос из сумки, – и меня Олафу покажи. Не копайся, ну же!
Тим достал Нигу и зеркальце, встал в полный рост – высота клетки позволяла. Повернувшись к лурдиному зеркалу, Тимыч стал семафорить предметами: Олаф, чтобы не мешал зазеркальный свет, перископом приставил ладони к глазам, словно покупатель у темной витрины магазина. Нига вспыхнула, залив комнату молочным сиянием.
– Что-то зажглось, – приглушенно донеслось из соседнего зала.
– Заткнись, – посоветовал свистящий голос, – пока что наше дело – сторона. В окно лучше смотри. Глянь – птичка!
Олаф отступил на шаг, исступленно закивал: отбросив волосы за спину и перекинув бороду через плечо, он зашевелил губами, одновременно делая руками сложные пассы. Тимыч поднес зеркальце поближе к золотой застежке Ниги. Волшебник ткнул вытянутым указательным пальцем в мерцающую перед ним преграду: палец медленно погрузился в нее, одновременно высовываясь из тимкиного зеркальца.
Тим приложил книжную застежку к подушечке пальца, Нига слабо охнула. Палец волшебника рывком втянулся назад, в зеркальное стекло. Тимыч посмотрел на Олафа: волшебник, подпрыгивая от боли, тряс рукой с окровавленным пальцем, по его лицу текли слезы. Но Олаф улыбался!