Бакли Кристофер. Флоренс Аравийская

   – Сотни лет назад, а может быть, целую тысячу, здесь был торговый квартал, – сказала она. – Повсюду бродили торговцы и караваны. В гавани стояли бесчисленные суда. Тот кофе, который впервые попробовали европейцы, проходил как раз через этот рынок. А теперь у нас тут «Старбакс». Вот такой вот прогресс… Похоже, Фьоренца, ты очень хорошо информирована о самых разнообразных вещах. Что еще можешь ты рассказать мне у входа в этот «Старбакс»? Видимо, ты все-таки впутала меня в какую-то операцию ЦРУ. Да или нет?
   – Я сама точно не знаю, на кого я работаю, – сказала Флоренс.
   – В прямолинейности тебя не обвинишь.
   – Я понимаю, тебе это покажется очень странным. Но это – чистая правда. Просто ко мне обратился один человек, назвавшийся дядей Сэмом…
   – Нет, нет, – сердито оборвала ее Лейла. – Я ничего не хочу знать. Если, в конце концов, мне суждено оказаться в тюремной камере, то лучше уж действительно ни о чем не знать… Ну почему ты не предупредила меня раньше?
   – Мне сейчас все задают этот вопрос.
   Флоренс впервые в жизни обрадовалась, что на ней чадра, поскольку на глаза у нее навернулись слезы.
   – Прости меня, – сказала она. – Я пыталась найти подходящий момент, чтобы сказать тебе…
   – Впрочем, я уже сама начала догадываться, – проговорила Лейла чуть более мягким тоном. – Я ведь не дура. Но дела шли так хорошо, что я решила: это не может быть операцией ЦРУ. У них всегда все идет наперекосяк. А теперь… Так значит, твой мистер Бобби… Это он был в гараже?
   – Да. Но это была вынужденная самооборона.
   – Ну конечно, так всегда и бывает. А зачем он туда забрался?
   – Проверить машину Малика. И выяснил, что на ней было установлено специальное устройство, имитирующее пожар. Черный дым, чудесное спасение… Никакой аварии. Все было подстроено ради того, чтобы у Малика появился повод для религиозного просветления.
   – Так значит… Все-таки готовится переворот?
   – Я могу помочь тебе и твоему сыну выехать за пределы страны, – сказала Флоренс.
   Лейла поднялась со скамейки.
   – Спасибо. Но мне кажется, ты уже достаточно нам всем помогла.

Глава семнадцатая

   Флоренс вернулась в свой офис с тяжелым сердцем, и секретарша тут же сообщила ей, что звонил «ее дядя».
   – Правда, он не сказал – какой дядя. Очевидно, думал, вы знаете.
   Флоренс действительно знала. Более того, она знала, что разговор будет не из приятных. Когда она набрала номер, дядя Сэм ответил так быстро, что в трубке не успел прозвучать до конца даже первый гудок. Это, разумеется, являлось очень дурным знаком. Она буквально слышала, как у него все клокочет внутри.
   – Ты что это там вытворяешь? – прорычал он.
   – Я вижу, Бобби вас уже обо всем известил.
   – Известил? Ты думаешь – это называется известие?Черта с два! Неужели ты не понимаешь, что такую информацию нельзя пускать по телевидению! Ты отдаешь себе отчет, насколько это щекотливая ситуация?
   Флоренс подумала, как ей все это надоело. Большая часть времени, которое она провела, работая на правительство, ушла на бесконечные споры.
   – Я сказала Лейле, что работаю на правительство, – сказала она.
   – Что?!! О чем сказала?!! Зачем?!!
   – Мне надоело ее обманывать. Тем более она все равно догадывалась.
   – Флоренс, – сказал он совершенно другим тоном, – я вывожу тебя из операции. Немедленно. Ты хорошо потрудилась. Но теперь ты устала. Тебе нужно перевести дух. Отправляйся в Париж или Лондон. Прогуляешься там по магазинам за дядюшкин счет. Как ты на это смотришь?
   – Вы отправили меня сюда организовать революцию. А теперь хотите, чтобы я прогулялась по магазинам?
   – Да господи боже мой, юная леди, не надо все усложнять! Я вовсе не пытаюсь продемонстрировать мужское пренебрежение. Не хочешь по магазинам – иди в музеи. Я целиком и полностью за культуру.
   – Очень передовые взгляды.
   – Флоренс, если ты пустишь эту историю с принцессой в эфир, произойдет… О-о-о, ну как мне тебе объяснить?!!
   – По-английски.
   – Хорошо, по-английски. Я приведу тебе самый настоящий английский пример. Во время Второй мировой войны Черчиллю стало известно о том, что немцы собираются бомбить Ковентри. Но если бы он предупредил жителей этого города, немцы поняли бы, что англичане расшифровали их секретный код. Поэтому Черчилль ничего не сделал, чтобы предотвратить бомбардировку. И город был стерт с лица земли. И люди погибли. Но война была выиграна.
   – Вы хотите сказать, что мы должны быть безжалостными?
   – Совершенно верно.
   – Благодарю вас, дядя Сэм, вы прояснили мне ситуацию.
   – Я знал, что ты все поймешь. Я вышлю за тобой самолет. Ты, наверное, уже просто с ног валишься от усталости. Но как замечательно ты потрудилась! Как замечательно! Неделька в отеле «Бристоль» на улице дю Фабур Сент-Оноре пойдет тебе на пользу. Обожаю этот отель. Долгий глубокий сон, массаж, музеи…
   – Звучит чудесно.
   – Я встречу тебя в аэропорту. Первый, кого ты увидишь с табличкой в руках, буду именно я!
   – До свидания, дядя Сэм.
 
   Флоренс вызвала к себе в кабинет Фатиму Шам и вручила ей текст сообщения для эфира. Фатима прочла его и вскинула удивленный взгляд на Флоренс.
   – Я об этом еще ничего не слышала. Это эксклюзивная информация?
   – О да.
   – А источник?
   – Надежный.
   – Ага, – сказала Фатима. – Понятно.
   – Это может сделать тебя настоящей звездой, Фатима.
   – Да. Быть может, я даже получу работу в крупном агентстве… Флоренс, мне кажется, сейчас самое время спросить кое о чем.
   – Давай.
   – Мы все работаем на ЦРУ?
   – Я и сама толком не понимаю, – вздохнула Флоренс. – Хотя звучит это довольно уклончиво.
   – Да уж, – улыбнулась Фатима. – В самом деле.
   – Скорее всего, мы работаем именно на них. И тем не менее, если мы сейчас не предпримем каких-нибудь мер, эта девушка в Каффе умрет. Вот теперь ты знаешь все, что известно мне.
   – Боже мой, – сказала Фатима. – А я-то думала, мы делаем нужную и полезную работу.
   – Я тоже так думала. И еще я должна тебя предупредить, что репортаж об этой истории не прибавит тебе друзей в Васабии. Да и здесь ситуация может измениться. Мы разворошили змеиное гнездо. Я пойму тебя, если ты откажешься выходить с этим в эфир. Я могла бы сделать это сама, но тогда у них появятся сильные козыри против нас.
   Фатима снова посмотрела на текст.
   – Мы не можем позволить им забить ее камнями насмерть, – сказала она. – Я сяду на телефоны и попробую накопать что-нибудь еще.
   У двери она обернулась и с улыбкой сказала:
   – Чем бы это ни кончилось – ты молодец, Флоренс.
   Флоренс вызвала Рика и Джорджа к себе в кабинет, плотно закрыла дверь, а затем набрала номер Бобби и включила громкую связь.
   – Бобби, – сказала она, – я хочу, чтобы ты немедленно вывез Джорджа и Рика за пределы страны.
   – Зачем? – сказал он после паузы. – Я думал, ты согласилась с дядей Сэмом и не будешь… Что происходит, Флоренс?
   – Бобби, прошу тебя, хотя бы на десять минут притворись, что работаешь на меня. Я хочу, чтобы сегодня вечером их обоих уже здесь не было. Ты можешь вызвать для них это свое водное такси?
   – Черт тебя побери, девушка! Я не могу заказывать атомную подводную лодку, как лапшу на вынос из китайского ресторана.
   – Подводную лодку! – сказал Джордж, сильно бледнея. – Стоп, стоп, так не пойдет. Я не по этой части. У меня клаустрофобия.
   – Джордж, это большаяподводная лодка, – попыталась успокоить его Флоренс.
   – Она должна быть величиной с "Куин Мэри-2" и все время плыть по поверхности.
   – Джордж, – твердо сказала Флоренс. – Через двенадцать часов самым желанным на свете местом для тебя может стать боевая рубка гребаной субмарины ВМФ США! Бобби?
   – Что?
   – Вытаскивай их отсюда. На подлодке, на верблюде, на воздушном шаре – мне все равно. Я объявляю срочную эвакуацию. Ясно? Могу я рассчитывать на тебя? Алло, Бобби?
   – Да здесь я, черт побери. Эй, парни, вы меня слышите?
   – Слышим, – ответил Рик за себя и за впавшего в прострацию Джорджа, который, судя по всему, мысленно прокручивал в голове фильм ужасов с самим собой в главной роли.
   – О'кей, парни, послушайте-ка. Вы наверняка знаете кафе «Уинстон» на Эспланаде около рыбного ресторана. Сейчас три пятнадцать. Через час вы должны быть там. Без опозданий, понятно? Домой не заходите. Не берите с собой ничего из офиса. Просто уходите через парадную дверь. Значит, так: выходим по одному, с интервалом в десять минут. У каждого под мышкой должна быть газета или журнал. Как будто собрались на обычную прогулку. Идти не спеша, не бежать. Не оборачиваться. Если увидите, что кто-то за вами следит, это, скорее всего, будет один из моих людей. Все должно пройти гладко. Когда окажетесь в кафе, закажите чашку кофе и сидите – не дергайтесь. За кофе расплачивайтесь, как только его принесут. Оставьте обычные чаевые. Вскоре вы увидите два белых «мерседеса» с эмблемами «Такси Амо-Амаса». Они подъедут с интервалом в несколько минут. У каждого на радиоантенне будет ленточка желтого цвета. Джордж садится в первую машину. Ренард – во вторую. Газеты забираем с собой. Вам все ясно? Или хотите, чтобы я повторил?
   – Нет, нам понятно, – ответил Рик.
   – Джордж, ты меня слышишь? – сказал Бобби.
   – Что?
   – Все будет в полном порядке. Ты справишься. У тебя есть валиум или что-нибудь в этом роде? Хотя ладно, не надо. Я положу в такси. С тобой все будет в порядке. Слушай, на подлодках полно таких… э-э… ребят, как ты.
   – С клаустрофобией?
   – Да нет… Ну, в общем… Короче, все будет в порядке.
   – Бобби, – вмешалась Флоренс.
   – Что? – резко ответил он.
   – Спасибо тебе.
   Бобби положил трубку.
   – Видимо, он сейчас от меня не в восторге, – сказала Флоренс.
   – Да объясни наконец, что происходит! – воскликнул Джордж.
   – Вы оба уезжаете. Вы замечательно потрудились. Я вами горжусь.
   Она ощутила комок в горле, но сумела его проглотить.
   – Фьоренца, – сказал Джордж, – что происходит?
   – Скоро начнется заварушка. И мне бы хотелось, чтобы вы были подальше отсюда.
   – Эй, минутку, – сказал Рик. – Я лично ничего не боюсь. Ты имеешь дело с человеком, организовавшим турнир по гольфу в Северной Корее с участием О. Джей Симпсона. ^[16]
   – Рик, у нас большие проблемы. Должна признаться, что очень скоро мы, видимо, не сможем рассчитывать на поддержку тех людей, которые нас сюда прислали. Из-за этого наша ситуация становится, как говорят в старом добром Госдепартаменте, несовместимой с дальнейшей жизнедеятельностью. В такие моменты начинают эвакуировать вспомогательный персонал.
   – Вспомогательный? – поднял брови Рик. – Это про меня, что ли?
   – Послушай, у тебя самый блестящий… и самый непредсказуемый… ум в пиар-бизнесе. И тем не менее ты уезжаешь через пятьдесят пять минут.
   – А почему бы нам всем не уехать? – спросил Джордж.
   Флоренс посмотрела на своих подчиненных.
   – Я тоже еду. Мы встретимся на берегу. Просто мне нужно кое-что здесь закончить.
   Они вышли из кабинета. У двери Джордж успел шепнуть Рику:
   – Я не поплыву на подводной лодке. Во всем мире нет столько валиума, чтобы заставить меня сделать это.
   Когда дверь за ними закрылась, Флоренс не смогла сдержать слезы, однако, будучи по существу все-таки очень решительной девушкой, быстро взяла себя в руки и вернулась к работе.

Глава восемнадцатая

   – Добрый вечер. С вами шестичасовые новости на канале ТВМатар и я – ведущая Фатима Шам. Принцесса Хамзин, вторая жена короля Васабии Таллулы, приговорена к смертной казни через побивание камнями. Ее преступление состоит в том, что она обратилась к своему мужу и его министрам с петицией о защите основных женских прав. Сегодня после обеда мне удалось поговорить по телефону с министром иностранных дел Васабии принцем Джербилем аль-Джакаром.
   На экране появилась фотография министра, а за кадром пошла запись телефонного разговора.
   – Это чудовищная ложь! Во всем этом нет ни грана правды. Это ложь. Ложь от начала до конца. Кто вам такое сказал? Какой злодей?
   – А вы позволите нам взять интервью у принцессы?
   – Члены королевской семьи не дают интервью. Нет, все это провокация. Попытка вмешательства в наши внутренние дела. Она не пройдет. Нет, нет, нет.
   – А вы можете представить доказательства тому, что принцесса жива?
   – Ну разумеется она жива! Все живы! Все счастливы! До свидания, мадам.
   После этого раздался звук брошенной телефонной трубки.
   – Это был принц Джербиль аль-Джакар, министр иностранных дел Васабии, – продолжила Фатима. – Когда женщину в этой стране забивают камнями до смерти, размер их должен соответствовать серьезности преступления. В случае супружеской измены применяются маленькие камни с целью продления экзекуции. Нам неизвестен размер камней, которые будут использоваться во время казни жены короля, выступившей в защиту прав женщин. Я взяла интервью у одного из главных религиозных авторитетов Васабии Великого Муфтия Адмана Ифкира.
   После этого пошла запись.
   – Великий Муфтий Ифкир, спасибо, что согласились выступить на канале ТВМатар.
   – Да, я пришел. Хвала Всевышнему.
   – Похоже, принцесса Хамзин совершила очень серьезное преступление.
   – О да, очень серьезное, очень. Для такого поступка любое наказание будет недостаточно суровым.
   – А как насчет побивания камнями? По-моему, это достаточно сурово.
   – Только если использовать очень мелкие камни.
   – А может, просто отрезать ей голову?
   – Нет, нет, нет. Это слишком быстро. Чересчур быстро.
   – Понятно. Тогда какого размера камни вы бы рекомендовали?
   – Самые маленькие. Вот такие. Эти самые лучшие. Мы швыряем их в сатану в Мекке во время хаджа.
   – Да, действительно маленькие. Чтобы убить такими камнями женщину, потребуется очень много времени. Не правда ли?
   – Да. В этом вся суть. Таково милосердие. Это дает ей время раскаяться в своем преступлении.
   – Благодарю вас за то, что уделили свое драгоценное время нашим телезрителям.
   – Не стоит.
   Флоренс склонилась к микрофону и обратилась через внутреннюю связь к Фатиме:
   – Это точно привлечет их внимание. Отличные интервью.
   – Флоренс, – позвал ее ассистент. – Шейха на второй линии.
   – Боже мой, Флоренс, – сказала Лейла, – что ты делаешь?!
   – То, ради чего я сюда приехала.
   – Включая дестабилизацию целого региона? А также предоставление Васабии повода для вторжения? Сама-то ты к тому времени будешь уже далеко. Так ведь? Прыгнешь в американский вертолет и упорхнешь.
   Флоренс хотела ответить, но Лейла бросила трубку.
 
   Всю следующую ночь Флоренс провела у режиссерского пульта, следя за тем, как развиваются события. Многочисленные мониторы отражали происходящее в самых разных уголках мира. Флоренс наблюдала за мрачным принцем Бавадом, министром иностранных дел Васабии, мужем покойной принцессы Назры, чей полуночный побег запустил всю эту запутанную цепочку событий. С угрюмым видом он пробирался через толпу репортеров у входа в здание ООН.
   – В этой клевете нет ни одного слова правды, – огрызнулся он, прежде чем исчезнуть в своем лимузине, окруженном сильно нервничающими охранниками.
   На другом мониторе Флоренс следила за толпой женщин, собравшихся перед посольством Васабии в Вашингтоне. В руках у них были плакаты с надписями ВАСАБИЙСКИЕ СВИНЬИ и ОСВОБОДИТЕ ПРИНЦЕССУ ХАМЗИН.
   «Ну вот, Назра, – думала Флоренс. – Посмотри, какой переполох поднялся из-за тебя».
   На третий монитор была выведена прямая трансляция пресс-конференции в Государственном департаменте в Вашингтоне.
   – На данный момент у меня больше нет для вас никакой информации, – гораздо более угрюмо, чем обычно, сказал пресс-секретарь, глядя на целый лес рук перед собой.
   – А госсекретарь уже беседовал с представителями Васабии по этому поводу?
   – Нет, насколько мне… Послушайте, я вам повторяю: у меня больше нет никакой информации.
   – Какова там ситуация в настоящий момент?
   – Вы можете задать этот вопрос их министру иностранных дел.
   Следующим был французский журналист:
   – Что вы можете сообщить нам о взаимоотношениях между правительством США и каналом ТВМатар, который передал в эфир эту провокационную информацию?
   – О подобных связях мне ничего не известно.
   – Но финансирование – оно ведь идет из ЦРУ, не так ли?
   – У меня нет никаких комментариев по этому поводу.
 
   Флоренс вдруг подумала о Джордже и Рике. Она представила их в резиновой лодке, направляющейся к скрытой где-то в тумане субмарине, под охраной «морских котиков» с черными лицами. Джордж, разумеется, крайне недоволен и жалуется без конца. Она улыбнулась, подумав о том, как Бобби рассказывает ему про всех этих развеселых голубых морячков, которых он скоро встретит.
   Затем она решила на всякий случай проверить связь и набрала номер дяди Сэма на своем экстренном телефоне. В трубке раздались долгие гудки, а потом автоответчик сообщил, что она набрала несуществующий номер. Значит, они уже списали ее со счетов. Теперь она была одна.
   Где-то около четырех утра она почувствовала страшную усталость и решила часик передохнуть. В потолке ванной комнаты, прилегающей к режиссерскому помещению, люди Бобби в свое время проделали ход на крышу. Флоренс откинула люк и вскарабкалась по лесенке наверх, откуда открывался изумительный вид на город и на залив. Она легла на спину, и над ней раскинулось ночное небо Матара. Ей было известно, что на Ближнем Востоке люди часто спят на крышах своих домов в поисках прохлады и убежища от тайной полиции. В этой части мира подобная мера предосторожности была далеко не лишней. Единственная проблема состояла в том, что вместе с падающими звездами с неба могли прилететь пули. Арабы любят стрелять в воздух, отмечая важные события своей жизни – свадьбу, рождение сына или новость об очередном мученике, взошедшем на небеса.
   Флоренс подремала до восхода солнца, а затем спустилась к режиссерскому пульту и узнала о том, что васабийцы предоставили доказательство полной безопасности и хорошего самочувствия принцессы Хамзин.
   Принцесса не только жива и здорова, но даже разгуливает по ювелирным магазинам в Париже – ни больше, ни меньше. Французское телевидение передавало в эфир запись, сделанную через витрину магазина «Гермес». Принцесса Хамзин на этой записи расплачивалась кредитной картой «Америкэн экспресс» за браслет с бриллиантами стоимостью 150 000 долларов. Появившийся в кадре комментатор усмехнулся и сказал:
   – Судя по всему, принцесса предпочитает носитькамни.
   Флоренс обвела взглядом другие мониторы. Все каналы транслировали ту же картинку. После нее на экранах появился принц Бавад, которого буквально распирало от самодовольства.
   – Теперь весь мир может увидеть, – сказал он, поглаживая свою козлиную бородку, – как тяжело живется нашим принцессам.
   В течение следующего часа Флоренс следила за множеством дебатов на самых различных телевизионных ток-шоу. Один из участников этих споров, профессор антропологии Чикагского университета, заявил, что США совершает ошибку, пытаясь навязать свои феминистские ценности другим странам, поскольку большинство арабских, индийских или африканских женщин, скорее всего, даже «и не хотят, чтобы их освобождали».
   – А нам бы это понравилось? – задумчиво спросил он. – Если бы одна из этих стран начала вдруг навязывать намсвои ценности?
   Флоренс размышляла о том, довольно ли большинство, скажем, арабских женщин своим нынешним положением, когда зазвонил ее телефон. Это была Лейла.
   – Прости меня за то, что я тебе наговорила.
   – Тебе незачем извиняться, – сказала Флоренс.
   – Ты уже видела репортаж из Парижа?
   – Да.
   – И что скажешь?
   – Есть два возможных объяснения, – сказала Флоренс. – Либо это вранье, либо мы спасли ей жизнь.
   – Ты знаешь, я бы сказала, что расплачиваться американской картой за браслет в сто пятьдесят тысяч не слишком типично для арабской женщины.
   – А ты видела выражение ее лица? Такое ощущение, что ее обкололи.
   – Ты собираешься сказать об этом по телевидению?
   – Не знаю, – ответила Флоренс, сожалея, что рядом нет мастера всяческих уловок и трюков Рика Ренарда. – Меня явно переиграли.
   – А тебе интересно узнать, какова позиция нашего нового Саладина? По-моему, он собирается узаконить побивание камнями в Матаре. Специально для руководителей канала ТВМатар. Может, нам следует принести публичные извинения?
   – Этим ублюдкам? Только через мой труп.
   – На твоем месте я бы так не говорила на Ближнем Востоке. Лучше подумай, с чем выйти в эфир. А я пока отвлеку нового Саладина.
   Флоренс в задумчивости некоторое время смотрела на мерцавшие перед ней мониторы, а затем вызвала Фатиму.
   – Фатима, – сказала она, – когда-нибудь ты обязательно получишь работу в крупном агентстве, но сегодня ты нужна мне здесь.
 
   – Добрый вечер. Вы смотрите новости канала ТВМатар. Ведущая – Фатима Шам. Источник из окружения королевской семьи Васабии подтвердил нашему каналу информацию о том, что принцесса Хамзин действительно была приговорена к смерти через побивание камнями за преступное неуважение к своему мужу. Он также подтверждает, что вследствие негативной реакции во всем мире и растущего международного негодования представители королевской семьи пытаются замять скандал. Прошлой ночью, согласно его словам, принцессу подвергли воздействию сильного наркотического средства и доставили в Париж на борту самолета королевских ВВС Васабии. В столице Франции была осуществлена телевизионная съемка с целью убедить мировую общественность в том, что принцессе не угрожает никакая опасность. Мы представляем вашему вниманию эксклюзивное интервью с одним из служителей дворца в Каффе. Поскольку он опасается за свою жизнь, мы не будем показывать его лицо и назовем его Абдулом.
   – Вы можете рассказать нам о том, что случилось?
   – Они собирались забросать мою госпожу камнями. Очень маленькими камнями. О, это ужасно. А потом по телевизору показали этот репортаж – хвала Всевышнему! Министры короля Таллулы испугались и сказали: «О, это очень сильно испортит имидж короля! Мы подождем и убьем ее, когда уже никому не будет до этого дела». И тогда они пришли с такими большими иголками, наполненными наркотиками, и воткнули в нее. Вот так, – Абдул размахнулся и стукнул себя по руке. – А потом увезли ее на самолете в Париж.
   – Откуда вам все это известно?
   – Я там был! Я все видел. Вот этими вот двумя глазами, хвала Всевышнему, что мне еще позволено ими глядеть. Там был французский человек.
   – Что за французский человек?
   – О, очень французский. Такой старый французский человек с очень седыми волосами. Он был у нас во дворце много раз. Королевская семья слушается его. Все французское они считают хорошим. Он говорит им, что делать – и они это делают. Он говорит им: «Отвезите ее в Париж, и мы сделаем так, чтобы это было похоже на прогулку по магазинам».
   – Итак, вы хотите сказать, что телевизионный репортаж о походе принцессы по магазинам подстроен для того, чтобы она выглядела так, будто ей ничего не угрожает?
   – Да! Но ей угрожает! Все еще угрожает! Когда всем уже будет все равно, они убьют ее, мою бедную госпожу!
   – Абдул, спасибо за этот рассказ. Вы очень мужественный человек. Ответьте на последний вопрос – вы говорите, что этот француз имеет большое влияние на королевскую семью Васабии?
   – Да. Я много раз слышал, как король и принцы разговаривали с этим французом по телефону и говорили ему: «Вы должны помочь нам вернуть наше побережье, которое отнял у нас этот английский злодей Черчилль. Мы дадим вам за это нефть и военно-морские базы». Много раз я слышал эти разговоры. Много, много раз.
   – Спасибо. Да хранит вас Всевышний. После рекламы мы покажем репортаж нашего собственного корреспондента в Париже.
   Флоренс откинулась на спинку стула. Жаль, что Ренард этого не видел. Она была абсолютно уверена – он бы ею гордился. Особое удовлетворение она испытывала из-за французской темы.
   В этот момент ей позвонила Лейла.
   – Ну и ну, – сказала она. – Ты где откопала этого Абдула? Вот это ход!
   – Он работает у нас в кафетерии, – сказала Флоренс.
   – Ага, – протянула Лейла и на несколько секунд замолчала. – Ну что же, за такоемы точно получим «Эмми» ^[17]в номинации «Журналистское расследование». О, реклама закончилась! Не хочу ничего пропустить. Перезвоню в следующем рекламном блоке.
   – В эфире снова выпуск новостей телеканала ТВМатар и я – ведущая Фатима Шам. Сейчас мы покажем вам эксклюзивный репортаж Риты Феррейра, корреспондента нашего парижского бюро.
   – Да, Фатима. Я стою у ворот организации, которая называется 11-й отдел. Это малоизвестное подразделение французской разведки. Мы только что пытались поговорить тут с официальными лицами об одном докладе, согласно которому они тайно переводят деньги на банковские счета матарских священнослужителей, в попытке спровоцировать переворот в мирной арабской стране и заменить ее законного и любимого народом правителя, эмира Газзира бен Хаза, диктатурой исламских фундаменталистов.
   На экране замелькала фигура журналистки, пытающейся пропихнуть микрофон в окно выезжающего из ворот темного автомобиля.