Страница:
…мистическое мышление, мышление легко возбуждаемых натур, лишенных способности быть внимательными, позволяет им иногда схватить очень ясно тот или другой образ, находящийся в связи с их возбуждением, но не позволяет им уяснить себе разумную связь между отдельными образами именно потому, что необходимое для этого внимание у них отсутствует. (С. 296)" (Г.П. Колупаев и др. Экспедиция в гениальность. М., 1999).
Основной порок всех употреблений слова «энергия» вне физики и техники (точнее, вне процедур измерения физической величины энергии) состоит в редукционизме, в сведении высшего к низшему, сложного к простому, а именно в том, что вольно или невольно все сложные, высшие явления жизни, психики, духовной сферы пытаются напрямую, непосредственно объяснить через понятие-явление неорганической природы, т. е. через нечто относительно простое, свойственное всей неорганической природе. Человек, жизнь, дух низводятся до явлений физического мира. Ведь с точки зрения физического понятия энергии человек не отличается от камня, луны, молекулы, атома, элементарной частицы…
Конечно, и живое в определенном смысле не чурается энергетических понятий. Есть биомеханика (механика движений и усилий живого), есть приход и расход калорий в обмене веществ, есть весьма сложная биотехнология выработки-утилизации химической, тепловой и механической энергии. Это всё так. Однако во всех этих случаях энергия вполне физична, измеряема, вычисляема.
А что же нам предлагают, когда говорят об энергетическом вампиризме, психической энергии, биоэнергии… и при этом забывают об измерениях-вычислениях? Ведь без последних понятие энергии теряет всякий научный смысл, превращается в игрушку, в объект манипуляций для всяких шарлатанов и проходимцев.
Сейчас очень модно говорить об энергетическом вампиризме. Журналы и газеты пестрят сообщениями-рассказами об этом. На самом деле нет никакого энергетического вампиризма. Есть люди нормальные, порядочные, добрые – их подавляющее большинство. И есть люди злые, подлые, с отклонениями и разной патологией – их незначительное меньшинство. Сейчас нередко этих людей называют энергетическими вампирами. Обычную подлость и злобу мистифицируют. Наделяют некоторых злых или просто неприятных людей какими-то сверхъестественными качествами. Будто бы эти люди не по своей воле и сознанию действуют, а потому что они энергетические вампиры. Получается, с них снимают всякую ответственность за недобрые поступки. Они-де не вольны в своих воздействиях на окружающий мир.
Отсюда, кстати, и необычные способы борьбы с такими людьми: снятие порчи, сглаза и т. д. и т. п.
Суеверие – суетная, пустая вера. Ближайшими причинами суеверия являются страх, надежда и невежество.
Страх и невежество порождают суеверия, связанные с ожиданием дурного, худшего (дурные предчувствия, приметы, сны, предзнаменования).
Надежда и невежество, наоборот, порождают суеверия, связанные с ожиданием хорошего, лучшего (счастливые приметы, хорошие сны, гадания).
Суевериям больше подвержены женщины. Почему? Потому что они в целом более бязливы или, напротив, более восторженны по сравнению с мужчинами.
Суеверных людей много среди моряков, летчиков и артистов. Почему это так? Потому что представители этих профессий работают в условиях, связанных с большим риском. Чтобы как-то смягчить, нейтрализовать тревожные чувства они ищут опору в магических действиях (перекреститься, поплевать через левое плечо, постучать по твердому предмету и т. п.), предметах (талисманах и амулетах).
Второе значение: мифологический, полумифологический или просто суеверный образ будущего, возможности, в котором слиты наивные представления об объективном характере случайности и необходимости. В одних случаях люди подчеркивают аспект необходимости, неизбежности, говоря: «От судьбы не уйдешь», «чему быть – того не миновать», «что на роду написано, так тому и быть». В других случаях они выделяют аспект случайности, причем в двух вариантах: благоприятном (подарок судьбы) и неблагоприятном (удары судьбы). «Человек надеется и заботится потому, – пишет В.Н. Шердаков, – что его жизнь, с одной стороны, зависит от него самого, от его усилий, а с другой стороны, складывается в зависимости от обстоятельств, помимо его воли. Слово «судьба» и обозначало зависимость, предопределенность жизни от неподвластных человеку факторов – эпохи, природных, наследственных данных, воспитания, случая и т. д. Это понятие чаще всего имело мистический смысл, однако не следует забывать и о его реальном основании. Не случайно слово «судьба», уже лишенное религиозного смысла, удерживается в обиходной речи»[8].
Подмена понятий (вера вообще и религиозная вера в частности)
Вера и убеждение
Религия и мораль. Попытки верующих монополизировать свое понимание морали
Религия – постоянный источник человеческих драм и трагедий
Всем известны религиозные войны, сотрясающие время от времени человеческое общество. Последние были совсем недавно: войны между сербами и мусульманами, между сербами и хорватами-католиками в бывшей Югославии. Самый последний – жесточайший конфликт в Косово между сербами-православными и албанцами-мусульманами. Жертвами этого конфликта стали миллионы албанцев, а затем миллионы сербов. Арабо-израильский конфликт на Ближнем Востоке тоже в значительной мере замешан на религиозном противостоянии. Характерно, что поводом к последней вспышке насилия между палестинцами и израильтянами (октябрь 2000 г.) послужило посещение израильтянином-иудеем Шароном мусульманской святыни – мечети в Иерусалиме… Арабы-мусульмане восприняли это посещение иудеем как оскорбление своих религиозных чувств. В результате более чем годового противостояния жертвами стали уже тысячи людей.
Или преступные действия религиозных фанатиков. Католический верующий-фанатик убивает врача, делающего аборты. Мусульманский верующий-фанатик устраивает террористические акты против мирного населения. Члены секты АУМ Сенрикё по приказу руководителя секты распыляют смертоносный газ зарин в токийском метро. Верующему, принадлежащему к одной конфессии, очень сложно, а порой и невозможно вступить в брак с верующим, принадлежащим к другой конфессии.
Религия и гуманизм
* * *
Мистика, религия и политика. Передо мной листовка баркашовской организации «Русское национальное единство», попавшая ко мне через почтовый ящик в подъезде дома. Эта листовка имеет заголовок «ИНН – печать Антихриста». Речь идет о вводимом сейчас в России идентификационном номере налогоплательщика (ИНН). По мнению авторов листовки любой штрих-код ИНН содержит число 666. «…суть дела – „число зверя-антихриста. О нем говорит Иоанн Богослов в Апокалипсисе: „Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое, число это шестьсот шестьдесят шесть“ (Откровение Святого Иоанна Богослова, 13).» В сущности, в политических целях используется так называемая мистика чисел, да притом с ссылкой на Священное писание – Новый Завет. Во-первых, с большой натяжкой штрих-коду ИНН можно приписать число 666. Это надо иметь хорошее воображение и очень-очень избирательные память-внимание. Ведь между тремя двойными полосами, интерпретируемыми как три шестерки, всегда имеются другие цифры, в том числе шестерки. Реально показаны только цифры между тремя двойными полосками, которые в данном случае выполняют роль разделителей. Как можно полоски-разделители интерпретировать как число 666?! Во-вторых, допустим даже, что в штрих-коде просматривается число 666. И что из того? Как можно одно из миллионов-миллиардов разных чисел наделять каким-то качественным-содержательным смыслом?! Нет никакого разумного основания это делать. Да, действительно, некоторые числа, привязанные к каким-то качественным отношениям, могут иметь индивидуальную характеристику. Например, число p (пи – 3,14…) соответственно отношению окружности к диаметру круга. Или число, обозначающее атомный заряд химического элемента. Например, числу 66 соответствует атомный заряд химического элемента диспрозия. В этих и им подобных случаях числа получают путем научных изысканий: через измерения, эксперименты, наблюдения, теоретические расчеты, основывающиеся на открытых или вновь открываемых законах природы. Приписывание числу 666 свойств зверя-антихриста не основано ни на каких научных наблюдениях, экспериментах и теоретических расчетах. Это означает, что мы должны принимать на веру сказанное об этом числе древним автором Апокалипсиса (почти две тысячи лет тому назад!). Кроме суеверного страха перед указанным числом такая слепая вера ничего не может породить.* * *
Об использовании понятия «энергия» вне физической науки и ее практических приложений в технике. Основное значение слова «энергия» определяется его функционированием в физических формулах и законах. Его популярность обусловлена именно этим – достижениями физики и ее практических приложений в технике. Недобросовестные и/или наивные люди используют столь уважаемое физическое понятие энергии в разных других сферах: в медицине, в психологии, вообще во всем, что касается жизни человека. Они вольно или невольно эксплуатируют авторитет науки (в данном случае физики) для достижения своих целей. Они не понимают или не хотят понять, что использование слова или понятия «энергия» вне физики и ее практических приложений в технике автоматически меняет смысл этого слова-понятия, просто обесценивает его. Из точного научного термина «энергия» превращается в метафору, в слово, употребляемое в переносном значении. А употребляемое в метафорическом или переносном значении, оно становится расплывчатым, неопределенным. Им можно крутить-вертеть как угодно, наделять какими угодно дополнительными значениями… И сохранять при этом его легенду как научного понятия, как фундаментальной физической величины.Основной порок всех употреблений слова «энергия» вне физики и техники (точнее, вне процедур измерения физической величины энергии) состоит в редукционизме, в сведении высшего к низшему, сложного к простому, а именно в том, что вольно или невольно все сложные, высшие явления жизни, психики, духовной сферы пытаются напрямую, непосредственно объяснить через понятие-явление неорганической природы, т. е. через нечто относительно простое, свойственное всей неорганической природе. Человек, жизнь, дух низводятся до явлений физического мира. Ведь с точки зрения физического понятия энергии человек не отличается от камня, луны, молекулы, атома, элементарной частицы…
Конечно, и живое в определенном смысле не чурается энергетических понятий. Есть биомеханика (механика движений и усилий живого), есть приход и расход калорий в обмене веществ, есть весьма сложная биотехнология выработки-утилизации химической, тепловой и механической энергии. Это всё так. Однако во всех этих случаях энергия вполне физична, измеряема, вычисляема.
А что же нам предлагают, когда говорят об энергетическом вампиризме, психической энергии, биоэнергии… и при этом забывают об измерениях-вычислениях? Ведь без последних понятие энергии теряет всякий научный смысл, превращается в игрушку, в объект манипуляций для всяких шарлатанов и проходимцев.
Сейчас очень модно говорить об энергетическом вампиризме. Журналы и газеты пестрят сообщениями-рассказами об этом. На самом деле нет никакого энергетического вампиризма. Есть люди нормальные, порядочные, добрые – их подавляющее большинство. И есть люди злые, подлые, с отклонениями и разной патологией – их незначительное меньшинство. Сейчас нередко этих людей называют энергетическими вампирами. Обычную подлость и злобу мистифицируют. Наделяют некоторых злых или просто неприятных людей какими-то сверхъестественными качествами. Будто бы эти люди не по своей воле и сознанию действуют, а потому что они энергетические вампиры. Получается, с них снимают всякую ответственность за недобрые поступки. Они-де не вольны в своих воздействиях на окружающий мир.
Отсюда, кстати, и необычные способы борьбы с такими людьми: снятие порчи, сглаза и т. д. и т. п.
* * *
Суеверия. Своеобразным бытовым мистицизмом являются различного рода суеверия.Суеверие – суетная, пустая вера. Ближайшими причинами суеверия являются страх, надежда и невежество.
Страх и невежество порождают суеверия, связанные с ожиданием дурного, худшего (дурные предчувствия, приметы, сны, предзнаменования).
Надежда и невежество, наоборот, порождают суеверия, связанные с ожиданием хорошего, лучшего (счастливые приметы, хорошие сны, гадания).
Суевериям больше подвержены женщины. Почему? Потому что они в целом более бязливы или, напротив, более восторженны по сравнению с мужчинами.
Суеверных людей много среди моряков, летчиков и артистов. Почему это так? Потому что представители этих профессий работают в условиях, связанных с большим риском. Чтобы как-то смягчить, нейтрализовать тревожные чувства они ищут опору в магических действиях (перекреститься, поплевать через левое плечо, постучать по твердому предмету и т. п.), предметах (талисманах и амулетах).
* * *
О вере в судьбу. Слово «судьба» имеет два основных значения. Первое значение: жизнь в целом, прожитая жизнь, состоявшаяся жизнь, непростая (сложная, трудная) жизнь (см. кинофильм «Судьба человека»). Когда «верят в судьбу», то под словом «судьба» имеют в виду нечто иное, употребляют его в другом – втором – значении.Второе значение: мифологический, полумифологический или просто суеверный образ будущего, возможности, в котором слиты наивные представления об объективном характере случайности и необходимости. В одних случаях люди подчеркивают аспект необходимости, неизбежности, говоря: «От судьбы не уйдешь», «чему быть – того не миновать», «что на роду написано, так тому и быть». В других случаях они выделяют аспект случайности, причем в двух вариантах: благоприятном (подарок судьбы) и неблагоприятном (удары судьбы). «Человек надеется и заботится потому, – пишет В.Н. Шердаков, – что его жизнь, с одной стороны, зависит от него самого, от его усилий, а с другой стороны, складывается в зависимости от обстоятельств, помимо его воли. Слово «судьба» и обозначало зависимость, предопределенность жизни от неподвластных человеку факторов – эпохи, природных, наследственных данных, воспитания, случая и т. д. Это понятие чаще всего имело мистический смысл, однако не следует забывать и о его реальном основании. Не случайно слово «судьба», уже лишенное религиозного смысла, удерживается в обиходной речи»[8].
Подмена понятий (вера вообще и религиозная вера в частности)
Из американского сериала «Крутой Уокер» раскаявшийся бандит, отец семейства, уверовавший в Иисуса Христа, говорит: «Я говорю не о религии. Я говорю о вере. Если ни во что не веришь, жизнь становится пустой.»
Или: «Мы все были как бы атеистами. А люди верили. Ведь без веры вообще нельзя жить» (слова журналиста, прозвучавшие по НТВ 11 февраля 1996 г.)
Комментарий. В том и другом случае явная подмена понятий: религиозная вера подменяется верой вообще – раз без веры жизнь пуста или нельзя жить, значит, нужна вера в бога. Нужность религиозной веры обосновывается ссылками на необходимость веры вообще.
Верующие скорее всего не осознают этой подмены понятий. Они просто пытаются монополизировать и веру, и свое понимание веры.
Если человек называет себя верующим, то это вовсе не значит, что он – единственный носитель-хранитель веры. Нет человека, который не верил бы ни во что. Разуверившийся решительно во всём, как правило, кончает жизнь самоубийством. Верующий – это человек, который абсолютизирует веру, который ставит ее выше знания, разума, морали и т. д.
Вера вообще – это уверенность, основанная на опыте жизни и желании достичь-иметь что-либо. Веру обычно противопоставляют знанию. В самом деле, вера «действует» как раз там, где знания отсутствуют или их не хватает, но сильно желание достичь-иметь. Вера, как и воля, движет человеком. Например, человек верит в свою «звезду» и старается делать всё, чтобы его «звезда» стала явью. Вера похожа также на мечту. Как и мечта, она «подогревает» или «согревает» человека психологически. «Блажен, кто верует, тепло ему на свете» – говорил поэт.
Чаще всего вера касается будущего. Будущее не имеет такой определенности, как настоящее (не говоря уже о прошлом). Возможность разных вариантов будущего и необходимость предпочтения лучшего-хорошего худшему-плохому заставляют человека настраиваться на волну веры.
Вера деятельностна по своей сути. Она нужна в больших делах, когда для достижения цели требуются значительные усилия, жертвы или терпение. Вера нужна в общении, в отношениях между людьми или между людьми и высшими животными. Один человек верит или доверяет другому. Без этой веры-доверия невозможно конструктивное, плодотворное общение, вообще невозможна совместная деятельность. См. также ниже «Вера и убеждение».
Или: «Мы все были как бы атеистами. А люди верили. Ведь без веры вообще нельзя жить» (слова журналиста, прозвучавшие по НТВ 11 февраля 1996 г.)
Комментарий. В том и другом случае явная подмена понятий: религиозная вера подменяется верой вообще – раз без веры жизнь пуста или нельзя жить, значит, нужна вера в бога. Нужность религиозной веры обосновывается ссылками на необходимость веры вообще.
Верующие скорее всего не осознают этой подмены понятий. Они просто пытаются монополизировать и веру, и свое понимание веры.
Если человек называет себя верующим, то это вовсе не значит, что он – единственный носитель-хранитель веры. Нет человека, который не верил бы ни во что. Разуверившийся решительно во всём, как правило, кончает жизнь самоубийством. Верующий – это человек, который абсолютизирует веру, который ставит ее выше знания, разума, морали и т. д.
Вера вообще – это уверенность, основанная на опыте жизни и желании достичь-иметь что-либо. Веру обычно противопоставляют знанию. В самом деле, вера «действует» как раз там, где знания отсутствуют или их не хватает, но сильно желание достичь-иметь. Вера, как и воля, движет человеком. Например, человек верит в свою «звезду» и старается делать всё, чтобы его «звезда» стала явью. Вера похожа также на мечту. Как и мечта, она «подогревает» или «согревает» человека психологически. «Блажен, кто верует, тепло ему на свете» – говорил поэт.
Чаще всего вера касается будущего. Будущее не имеет такой определенности, как настоящее (не говоря уже о прошлом). Возможность разных вариантов будущего и необходимость предпочтения лучшего-хорошего худшему-плохому заставляют человека настраиваться на волну веры.
Вера деятельностна по своей сути. Она нужна в больших делах, когда для достижения цели требуются значительные усилия, жертвы или терпение. Вера нужна в общении, в отношениях между людьми или между людьми и высшими животными. Один человек верит или доверяет другому. Без этой веры-доверия невозможно конструктивное, плодотворное общение, вообще невозможна совместная деятельность. См. также ниже «Вера и убеждение».
Вера и убеждение
Нередко высказывают мнение, что вера и убеждение – одно и то же. Такое мнение характерно для верующих. Они склонны сдвигать весь спектр жизнезначимых духовных феноменов в сторону веры. Однако и нерелигиозно настроенные ученые, писатели порой не видят разницы между тем и другим. См., например: «Ведь вера и убеждение– это одно, только названное по-разному»[9]. В действительности же они – весьма различные «вещи». Вера имеет эмоционально-волевую основу, а в убеждении помимо эмоционально-волевой компоненты значителен элемент мышления и практического опыта. Вера может быть слепой. Убеждение же не бывает слепым. Оно может быть ошибочным, но не слепым. Верить могут из чувства подражания, уважения или там, где не хватает знаний или существует реальная неопределенность ситуации. Например, человек может верить в то, что он будет жить долго, что он достигнет чего-либо или одержит победу.
Убеждения составляют костяк мыслительного опыта человека. Они направляют его жизнь и деятельность, делают твердым его характер, не дают «растекаться мысли по древу». Без убеждений человек подобен флюгеру: куда ветер подует, туда и он.
Если вера «принимается на веру», то убеждение складывается, формируется в процессе критического размышления. Нечто становится убеждением лишь после серьезной апробации, мыслительной и/или опытной. Поверить человек может сразу, в один момент, лишь на основе эмоционально-волевого импульса-решения. Убедиться же в чем-либо, а тем более сформировать жизнезначимое убеждение человек может лишь в результате более или менее длительного опыта, на основе критического размышления, сопоставления разных мнений, точек зрения, разных вариантов понимания-представления одного и того же.
Для убеждения нужен труд мысли, для веры же достаточно эмоционально-волевого импульса.
Конечно, как убеждения бывают поверхностными или глубокими, так и вера бывает разной степени глубины. Здесь они похожи. Но: глубина веры зависит от глубины эмоций, переживаний, а глубина убеждения – прежде всего от глубины мысли, размышления.
В убеждении есть элемент веры, а в вере есть элемент убеждения. Они не разделены китайской стеной, как не разделены этой стеной мышление, чувства и воля.
Убеждения составляют костяк мыслительного опыта человека. Они направляют его жизнь и деятельность, делают твердым его характер, не дают «растекаться мысли по древу». Без убеждений человек подобен флюгеру: куда ветер подует, туда и он.
Если вера «принимается на веру», то убеждение складывается, формируется в процессе критического размышления. Нечто становится убеждением лишь после серьезной апробации, мыслительной и/или опытной. Поверить человек может сразу, в один момент, лишь на основе эмоционально-волевого импульса-решения. Убедиться же в чем-либо, а тем более сформировать жизнезначимое убеждение человек может лишь в результате более или менее длительного опыта, на основе критического размышления, сопоставления разных мнений, точек зрения, разных вариантов понимания-представления одного и того же.
Для убеждения нужен труд мысли, для веры же достаточно эмоционально-волевого импульса.
Конечно, как убеждения бывают поверхностными или глубокими, так и вера бывает разной степени глубины. Здесь они похожи. Но: глубина веры зависит от глубины эмоций, переживаний, а глубина убеждения – прежде всего от глубины мысли, размышления.
В убеждении есть элемент веры, а в вере есть элемент убеждения. Они не разделены китайской стеной, как не разделены этой стеной мышление, чувства и воля.
Религия и мораль. Попытки верующих монополизировать свое понимание морали
Верующие всё время пытаются монополизировать свое понимание морали, моральных ценностей, установить жесткую связь между моральным поведением и верой в бога.
В частности, они нередко эксплуатируют такой тезис: «если Бога нет, то всё дозволено» (из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»)! В этой связи мне вспоминается герой чеховского рассказа унтер Пришибеев, который оправдывал свои пришибеевские действия тем, что нельзя народу дозволять, чтобы он безобразил. Слова «дозволять», «не дозволять» – из лексикона не в меру ретивых начальников, «законников», добровольных опекунов и командиров. С их точки зрения всё, что не дозволено, – запрещено, неприемлемо. С человеком в таком случае обращаются как с ребенком или того хуже, как с рабом.
Иеромонах в телепередаче по 1-му каналу заявляет без тени смущения: «Добро можно творить только с Богом. Без Бога нет добра» (7 января 1996 г.). Вот так, ни больше не меньше. Ты не можешь быть добрым, нравственным, если не веришь в бога («не с Богом»).
Известный кинорежиссер Никита Михалков в телевыступлении по поводу своего нового фильма «Сибирский цирюльник» 7 января 1999 г. (по TV-6) сказал буквально следующее: «без Бога в душе ты – животное». Затем он сделал оговорку: речь идет не только о православном Боге, а и о Боге других религий. – Спасибо ему! Уважил! Значит, все верующие – люди, человеки, потому что они с богом в душе, а все неверующие – животные, потому что не верят в какого-либо бога. Какая глупость! И какое высокомерие!
Кстати, существует прямо противоположная точка зрения на отношение религии к морали. «Религия, – писал Л. Фейербах, – противоречит нравственности на том же основании, на каком она противоречит разуму. Чувство добра тесно связано с чувством истины. Испорченность разума влечет за собой испорченность сердца. Кто обманывает свой разум, не может обладать искренним, честным сердцем»[10]. В самом деле, раз религия не в ладах с истиной, она неизбежно будет не в ладах с добром. Об этом писали многие. Вот что мы, например, читаем у Бертрана Рассела:
«Существует великое множество путей, при помощи которых церковь, настаивая на том, что ей угодно называть нравственностью, и в наше время причиняет различным людям незаслуженные и ненужные страдания. И как вам, разумеется, известно, церковь в лице большей части своих представителей все еще продолжает оставаться противником прогресса и улучшения во всем, что ведет к уменьшению страданий в мире, ибо ей угодно приклеивать ярлык нравственности к определенному узкому кодексу правил поведения, которые не имеют никакого отношения к человеческому счастью. А когда вы заявляете, что следует сделать то или другое, ибо сделанное вами будет содействовать человеческому счастью, церковники полагают, что это вообще не имеет никакого отношения к делу. „Какое отношение человеческое счастье имеет к нравственности? Ведь цель нравственности заключается вовсе не в том, чтобы сделать людей счастливыми. Цель нравственности – сделать их пригодными для неба». И, как надо думать, непригодными для этого мира.»[11]
Для иллюстрации этих слов Рассела приведу фрагмент из Евангелия от Луки. На вопрос «кто же может спастись?» Иисус Христос ответил: «истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, в век будущий жизни вечной» (18: 26, 29-39). Этот фрагмент говорит сам за себя. (Некоторые люди пытались и продолжают еще пытаться жить в соответствии с этой рекомендацией Иисуса Христа. Наиболее знаменитый пример: жизнь христианского мученика Алексея – божия человека. По своей воле он оставил дом, родителей, невесту и стал нищенствовать, монашествовать.)
В частности, они нередко эксплуатируют такой тезис: «если Бога нет, то всё дозволено» (из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»)! В этой связи мне вспоминается герой чеховского рассказа унтер Пришибеев, который оправдывал свои пришибеевские действия тем, что нельзя народу дозволять, чтобы он безобразил. Слова «дозволять», «не дозволять» – из лексикона не в меру ретивых начальников, «законников», добровольных опекунов и командиров. С их точки зрения всё, что не дозволено, – запрещено, неприемлемо. С человеком в таком случае обращаются как с ребенком или того хуже, как с рабом.
Иеромонах в телепередаче по 1-му каналу заявляет без тени смущения: «Добро можно творить только с Богом. Без Бога нет добра» (7 января 1996 г.). Вот так, ни больше не меньше. Ты не можешь быть добрым, нравственным, если не веришь в бога («не с Богом»).
Известный кинорежиссер Никита Михалков в телевыступлении по поводу своего нового фильма «Сибирский цирюльник» 7 января 1999 г. (по TV-6) сказал буквально следующее: «без Бога в душе ты – животное». Затем он сделал оговорку: речь идет не только о православном Боге, а и о Боге других религий. – Спасибо ему! Уважил! Значит, все верующие – люди, человеки, потому что они с богом в душе, а все неверующие – животные, потому что не верят в какого-либо бога. Какая глупость! И какое высокомерие!
Кстати, существует прямо противоположная точка зрения на отношение религии к морали. «Религия, – писал Л. Фейербах, – противоречит нравственности на том же основании, на каком она противоречит разуму. Чувство добра тесно связано с чувством истины. Испорченность разума влечет за собой испорченность сердца. Кто обманывает свой разум, не может обладать искренним, честным сердцем»[10]. В самом деле, раз религия не в ладах с истиной, она неизбежно будет не в ладах с добром. Об этом писали многие. Вот что мы, например, читаем у Бертрана Рассела:
«Существует великое множество путей, при помощи которых церковь, настаивая на том, что ей угодно называть нравственностью, и в наше время причиняет различным людям незаслуженные и ненужные страдания. И как вам, разумеется, известно, церковь в лице большей части своих представителей все еще продолжает оставаться противником прогресса и улучшения во всем, что ведет к уменьшению страданий в мире, ибо ей угодно приклеивать ярлык нравственности к определенному узкому кодексу правил поведения, которые не имеют никакого отношения к человеческому счастью. А когда вы заявляете, что следует сделать то или другое, ибо сделанное вами будет содействовать человеческому счастью, церковники полагают, что это вообще не имеет никакого отношения к делу. „Какое отношение человеческое счастье имеет к нравственности? Ведь цель нравственности заключается вовсе не в том, чтобы сделать людей счастливыми. Цель нравственности – сделать их пригодными для неба». И, как надо думать, непригодными для этого мира.»[11]
Для иллюстрации этих слов Рассела приведу фрагмент из Евангелия от Луки. На вопрос «кто же может спастись?» Иисус Христос ответил: «истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, в век будущий жизни вечной» (18: 26, 29-39). Этот фрагмент говорит сам за себя. (Некоторые люди пытались и продолжают еще пытаться жить в соответствии с этой рекомендацией Иисуса Христа. Наиболее знаменитый пример: жизнь христианского мученика Алексея – божия человека. По своей воле он оставил дом, родителей, невесту и стал нищенствовать, монашествовать.)
Религия – постоянный источник человеческих драм и трагедий
Было бы полбеды, если бы религиозная вера ограничивалась лишь верой, верованием. Но она претендует на то, чтобы управлять мышлением человека и его поведением в целом. Она постоянно вмешивается в дела жизни, является источником человеческих конфликтов, драм и трагедий.
Где за веру спор,
Там, как ветром, сор,
И любовь, и дружба сметены!
(Гете. Коринфская невеста)
Всем известны религиозные войны, сотрясающие время от времени человеческое общество. Последние были совсем недавно: войны между сербами и мусульманами, между сербами и хорватами-католиками в бывшей Югославии. Самый последний – жесточайший конфликт в Косово между сербами-православными и албанцами-мусульманами. Жертвами этого конфликта стали миллионы албанцев, а затем миллионы сербов. Арабо-израильский конфликт на Ближнем Востоке тоже в значительной мере замешан на религиозном противостоянии. Характерно, что поводом к последней вспышке насилия между палестинцами и израильтянами (октябрь 2000 г.) послужило посещение израильтянином-иудеем Шароном мусульманской святыни – мечети в Иерусалиме… Арабы-мусульмане восприняли это посещение иудеем как оскорбление своих религиозных чувств. В результате более чем годового противостояния жертвами стали уже тысячи людей.
Или преступные действия религиозных фанатиков. Католический верующий-фанатик убивает врача, делающего аборты. Мусульманский верующий-фанатик устраивает террористические акты против мирного населения. Члены секты АУМ Сенрикё по приказу руководителя секты распыляют смертоносный газ зарин в токийском метро. Верующему, принадлежащему к одной конфессии, очень сложно, а порой и невозможно вступить в брак с верующим, принадлежащим к другой конфессии.
Религия и гуманизм
У религии очень сложные отношения с гуманизмом. Гуманность, человечность отдельных религиозных заповедей и поведения отдельных верующих, священнослужителей отнюдь не исключает того факта, что религия как таковая несовместима с гуманизмом, гуманистической философией.
1. Религия, любая религия делит людей на своих приверженцев (православных, правоверных и т. д.) и неверных (иноверцев, неверующих) и этим фактически выступает против человечности, т. е. против признания за любым человеком его достоинства как человека. Неверные с точки зрения верующих так или иначе ущербны, в лучшем случае достойны жалости, а в худшем – презрения и даже ненависти. Общение с неверным для верующего ортодокса – это осквернение и он обычно старается после этого общения «очиститься», т. е. освободиться от «скверны» (христианин-ортодокс, например, крестится, мысленно-словесно прогоняя от себя скверну).
А ведь если вдуматься, для приверженцев любой религии неверные – это большая часть человечества. Даже мировые религии (христианство, ислам, буддизм) имеют в качестве своих приверженцев-адептов ничтожную часть человечества (из 6-и миллиардов людей христиан насчитывают где-то полтора миллиарда, мусульман – немногим более одного миллиарда, буддистов – в пределах 800 миллионов). Представьте себе, большая часть людей для верующего – это как бы недолюди. О какой человечности, гуманности можно здесь говорить! И тем более, о гуманизме!
Таким образом, для верующего, если он действительно верующий, гуманизм – опасная философия, а человечность, гуманность – слова, не имеющие смысла, или даже вредные. (Мне доподлинно известно, что некоторые наши православные деятели крайне негативно относятся к философии гуманизма, а слова «человек», «люди» стараются не произносить, заменяя их словами «христианин», «крещеный», «православный» и т. п. В последние годы стало популярным ужасно нелепое слово «воцерковленный». Согласно понятию «воцерковленный» ты должен быть не только крещеным, но и воцерковленным, т. е. прикрепленным к какой-либо церковной общине и/или исполняющим положенные таинства. Если ты не воцерковленный, то на тебя смотрят косо, как на отщепенца.)
Гуманизм не признает деления людей, образно говоря, на чистых и нечистых, на людей первого и второго сорта. Для гуманиста человек ценен сам по себе, как таковой, уже в силу своего рождения. Гуманист изначально положительно относится к человеку, каким бы этот человек ни был, законопослушным или преступником, мужчиной или женщиной, соплеменником или другой национальности, верующим или неверующим. Гуманистическая философия – осознанная установка на человечность без границ.
Приверженец гуманизма осмысляет человечность как фундаментальную ценность, независимо от своей сословной или иной групповой принадлежности. Гуманизм ориентируется на конкретного, «вот этого» человека, на индивидуума, на человека как уникальное явление. В самом деле, как только мы думаем о человеке по принадлежности, как представителе той или иной социальной группы, общности, тут же испаряется индивидуальная составляющая человека, исчезает его уникальность, а это уже неполный, частичный, обобщенный, унифицированный человек. Гуманизм напрочь отвергает такое представление. В этом его коренное отличие от разных групповых идеологий, в том числе от религиозного фундаментализма…
2. Религия несовместима с гуманизмом не только потому, что большую часть людей (неверных) рассматривает как людей второго сорта. Она вообще принижает человека, как такового (перед лицом бога, богов, сверхъестественных существ-сил), ставит его в зависимость от надчеловеческого. На практике это означает либо самоуничижение, либо уничижение со стороны других, прежде всего тех, кто взял на себя роль священников-жрецов, посредников между богом/богами и людьми. Священники утверждают свое духовное лидерство, превосходство над всеми остальными людьми, так или иначе учат, наставляют, командуют. В христианстве священнослужителей обычно именуют (святыми) отцами (отец Михаил, батюшка и т. п.) – по аналогии с отцом небесным, богом. А кто такой отец, как ни руководитель-начальник, которого надо слушаться. (Религия, кстати, проникнута духом патернализма. Отношения людей как родителей и детей хороши, когда дети малы и беспомощны. Когда же дети вырастают, эти отношения превращаются в оковы; поэтому умные родители относятся к взрослым детям как к равным.)
С точки зрения гуманизма человек самостоятелен и, как явление земной жизни, самодостаточен. Если он и зависит от чего-либо, то не от каких-то потусторонних, сверхъестественных, надчеловеческих сил, а от среды обитания.
1. Религия, любая религия делит людей на своих приверженцев (православных, правоверных и т. д.) и неверных (иноверцев, неверующих) и этим фактически выступает против человечности, т. е. против признания за любым человеком его достоинства как человека. Неверные с точки зрения верующих так или иначе ущербны, в лучшем случае достойны жалости, а в худшем – презрения и даже ненависти. Общение с неверным для верующего ортодокса – это осквернение и он обычно старается после этого общения «очиститься», т. е. освободиться от «скверны» (христианин-ортодокс, например, крестится, мысленно-словесно прогоняя от себя скверну).
А ведь если вдуматься, для приверженцев любой религии неверные – это большая часть человечества. Даже мировые религии (христианство, ислам, буддизм) имеют в качестве своих приверженцев-адептов ничтожную часть человечества (из 6-и миллиардов людей христиан насчитывают где-то полтора миллиарда, мусульман – немногим более одного миллиарда, буддистов – в пределах 800 миллионов). Представьте себе, большая часть людей для верующего – это как бы недолюди. О какой человечности, гуманности можно здесь говорить! И тем более, о гуманизме!
Таким образом, для верующего, если он действительно верующий, гуманизм – опасная философия, а человечность, гуманность – слова, не имеющие смысла, или даже вредные. (Мне доподлинно известно, что некоторые наши православные деятели крайне негативно относятся к философии гуманизма, а слова «человек», «люди» стараются не произносить, заменяя их словами «христианин», «крещеный», «православный» и т. п. В последние годы стало популярным ужасно нелепое слово «воцерковленный». Согласно понятию «воцерковленный» ты должен быть не только крещеным, но и воцерковленным, т. е. прикрепленным к какой-либо церковной общине и/или исполняющим положенные таинства. Если ты не воцерковленный, то на тебя смотрят косо, как на отщепенца.)
Гуманизм не признает деления людей, образно говоря, на чистых и нечистых, на людей первого и второго сорта. Для гуманиста человек ценен сам по себе, как таковой, уже в силу своего рождения. Гуманист изначально положительно относится к человеку, каким бы этот человек ни был, законопослушным или преступником, мужчиной или женщиной, соплеменником или другой национальности, верующим или неверующим. Гуманистическая философия – осознанная установка на человечность без границ.
Приверженец гуманизма осмысляет человечность как фундаментальную ценность, независимо от своей сословной или иной групповой принадлежности. Гуманизм ориентируется на конкретного, «вот этого» человека, на индивидуума, на человека как уникальное явление. В самом деле, как только мы думаем о человеке по принадлежности, как представителе той или иной социальной группы, общности, тут же испаряется индивидуальная составляющая человека, исчезает его уникальность, а это уже неполный, частичный, обобщенный, унифицированный человек. Гуманизм напрочь отвергает такое представление. В этом его коренное отличие от разных групповых идеологий, в том числе от религиозного фундаментализма…
2. Религия несовместима с гуманизмом не только потому, что большую часть людей (неверных) рассматривает как людей второго сорта. Она вообще принижает человека, как такового (перед лицом бога, богов, сверхъестественных существ-сил), ставит его в зависимость от надчеловеческого. На практике это означает либо самоуничижение, либо уничижение со стороны других, прежде всего тех, кто взял на себя роль священников-жрецов, посредников между богом/богами и людьми. Священники утверждают свое духовное лидерство, превосходство над всеми остальными людьми, так или иначе учат, наставляют, командуют. В христианстве священнослужителей обычно именуют (святыми) отцами (отец Михаил, батюшка и т. п.) – по аналогии с отцом небесным, богом. А кто такой отец, как ни руководитель-начальник, которого надо слушаться. (Религия, кстати, проникнута духом патернализма. Отношения людей как родителей и детей хороши, когда дети малы и беспомощны. Когда же дети вырастают, эти отношения превращаются в оковы; поэтому умные родители относятся к взрослым детям как к равным.)
С точки зрения гуманизма человек самостоятелен и, как явление земной жизни, самодостаточен. Если он и зависит от чего-либо, то не от каких-то потусторонних, сверхъестественных, надчеловеческих сил, а от среды обитания.