Страница:
Однако в первые годы советской власти существовало довольно «своеобразное» понимание национального вопроса в Азии. Оно выражалось в сильных «колонизаторских» тенденциях, т. е. в стремлении взять отдаленные окраины под опеку, обеспечить русским элементам преобладание в организации и работе советского аппарата. Русские рабочие, русские партийные работники, приезжая в Азию, начинали там командовать, распоряжаться и устраивать все по-своему создавая, как сказал Сталин, «опасность отрыва партии от пролетарских масс национальных республик».
Такое положение несовместимо с тем принципом марксизма-ленинизма, который особенно дорог Сталину: с требованием прямого, непосредственного, сознательного участия каждого в общем деле. И Сталин повел яростную борьбу с проявлениями великорусского шовинизма, примешивавшегося к социалистическим представлениям; он выступил против таких приемов, которые несколько напоминают методы «протектората» или колонизаторства по отношению к советским народам: такая система ошибочна теоретически и недопустима практически.
Сталин стремился как можно глубже вовлечь народы Советской Азии в дело самостоятельного строительства, чтобы и над своим прогрессивным движением, и над своим национальным развитием они трудились сами; он превратил их пассивный социализм в социализм активный. Осуществить эту задачу ему удалось при помощи огромного хозяйственного строительства, плодами которого пользуются обширные отдаленные области, до сих пор терявшиеся в туманной дали Сибири.
Именно таким образом Сталин подошел к реорганизации отсталого Туркестана, занимавшего подчиненное положение (и добившегося после своей перестройки значительного экономического подъема), к новому, тщательно обдуманному размежеванию народов Средней Азии. Было основано несколько республик: Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Казахстан.
Весь советский Восток поставлен сейчас под угрозу иностранного империализма (в авангарде – вооруженные до зубов, перенявшие все худшие стороны цивилизации японские провокаторы; они вынюхивают, а за ними тянутся все прочие). Но советский Восток находится под прочной защитой справедливого, положительного и плодотворного социалистического идеала, воодушевившего все народы.
Мы вплотную подошли к китайскому вопросу. Огромная страна, равная по своей территории всей Европе, страна, которая по численности населения с древнейших времен была и остается первой в мире, – имела свою псевдо-революцию. Вначале она лишь подпилила ножки пышного трона, и после смерти Сунь Ятсена Китай был с головой выдан клике проходимцев, имевших двойную цель: не допустить страну до полного освобождения и награбить сказочные богатства. Вчерашняя и сегодняшняя жертва зарубежных бандитов, несчастный Китай является и жертвой бандитов внутренних. Гоминдан (правящая партия) и генералы с наиболее многочисленными армиями, ведущие этот Гоминдан на веревке, нашли себе мишень – коммунистов. У японцев, да и у западных держав, мишень та же. Коммунистов так же, впрочем, как и либералов, пытаются уничтожить без остатка; писателей, осмеливающихся говорить о справедливости, китайское правительство живьем зарывает в землю. И все же в Китае существует великая коммунистическая партия. Вопреки всему чиновничьему и военному сброду, присосавшемуся к Китаю и продавшемуся великим державам, эта партия стремится избавить гигантскую страну от ее горькой участи. Это уже удалось китайской компартии в огромной области, которую она и начала перестраивать в направлении социалистического прогресса. Миллионная Красная армия советского Китая отразила уже пять больших походов, предпринятых против нее нанкинскими и иностранными бандитами. На сегодняшний день четверть китайской территории со ста миллионами населения стала «красной». И новый Китай не успокоится до тех пор, пока не распространится на всю территорию Китая старого. В данный момент развертывается уже шестой поход, руководимый лично главным раззолоченным душителем нового Китая, Чан Кайши, которому помогает германский генерал фон-Сект. Они командуют армией в шестьсот тысяч штыков при ста пятидесяти самолетах и двухстах пушках. Армия эта пытается зажать советский Китай в кольцо при помощи системы укреплений, воздвигаемых ею по мере продвижения. До сих пор шестое наступление на освобожденный Китай обошлось белокитайским паразитам в миллиард китайских долларов и сто тысяч человеческих жизней. Имеются сведения, что белыми захвачена столица советского Китая Чжуйцзин. Но за последнее время китайская Красная армия сознательно изменила свою тактику: она ведет наступление без опорной базы, – оставляя часть старых позиций, она победоносно продвигается вперед в других районах, широко возмещая свои временные территориальные потери новыми завоеваниями. Положение в данный момент складывается для нее благоприятно, и очень возможно, что ей удастся не только разгромить наступление белых, но и войти в непосредственное столкновение с японскими войсками, выполнить свою задачу «священной войны национально-революционной обороны китайского народа против японского империализма». Все свободомыслящие люди в мире должны желать осуществления этой задачи, – надо положить конец страданиям целого континента. Формулу «Китай – китайцам», ни один мыслящий человек не может понять иначе как «Китай – советский».
Сталин специально занимался вопросами китайской коммунистической партии и героической борьбы советского Китая. В 1926 году китайская комиссия Коминтерна решительно выправила, под его личным руководством, политическую линию китайской компартии. В своем выступлении, которое надолго останется памятным в анналах Коммунистического Интернационала, он разгромил ошибки и искривления, вытекавшие из неверия в рабоче-крестьянскую революцию, из некоторой склонности рассматривать китайскую революцию, как революцию, осужденную оставаться буржуазно-демократической. И все меры, какие он выдвигал, были впоследствии оправданы событиями.
Советская национальная политика, ее огромное влияние, далеко излучающееся из центра во все стороны, оказывает исцеляющее действие не только в колониальных и полуколониальных странах, где национальное освобождение является первым этапом освобождения социального, где социализм приносит одновременно и то и другое, – она оказывает и будет оказывать прямое или косвенное влияние и на целый ряд европейских стран, где угнетаются национальные меньшинства, – на многонациональные государства, на метрополии, географически спаянные со своими колониями, созданные или искусственно расширенные войной 1914 года. Такова Югославия – не федерация, а агломерат из словенцев, хорватов, черногорцев и части македонцев, сдерживаемый тисками сербской диктатуры; такова Чехословакия – разношерстный клок, вырванный из лоскутной австро-венгерской монархии; такова Польша, где поляков всего 50 %; такова Румыния, к которой варварские, невежественные версальские хирурги наскоро притачали венгерскую Трансильванию, Добруджу и русскую Бесарабию; наконец нельзя забывать и о таких, более старых произведениях доморощенной мудрости, как насильственный брак Ирландии с Англией (там дело уже давно идет к разводу) или как валлоно-фламандская комбинация, именуемая Бельгией.
Для всех этих стран ленинская постановка национального вопроса является ферментом революции и нового порядка; миллионами глаз смотрят необъятные народные массы на этот новый, мудрый закон устройства земли.
В колониальных и полуколониальных странах, где живут угнетенные национальности, советская система, приносящая с собою двойное освобождение, неизбежно должна превратить огромные народы «из резервов империализма в резервы пролетарской революции» (Сталин).
Эта заря взошла для всего мира, без всяких исключений. В восточной половине Европы и северной части Азии идет практическое применение интернациональной формулы к жизни национальностей. Формула эта широко открыта для всех; она разработана до конца. Советское созвездие – отныне неотъемлемая часть мирового созвездия стран и народов.
В день, когда вся Европа будет советской, в ней останутся и Франция, и Германия, и Польша, и Италия, и другие. Они будут продолжать развиваться согласно своим умственным и духовным традициям так же, как и теперь, и даже гораздо самостоятельнее, чем теперь, – но границы между ними будут навсегда безопасными и сохранят лишь административное значение.
Итак, вот оно – советское разрешение неразрешимого национального вопроса. Не часто видим мы победу нового в таких гигантских масштабах. Вот она – победа в теории и на практике. Вот они – основные элементы социалистического строительства «в пространстве». Принципы эти просты и справедливы, научны и благородны, – одним ударом они дают разрешение многим и многим высоким чаяниям. Если бы социализма не существовало, его пришлось бы выдумать, чтобы разобраться в путанице живой действительности; его пришлось бы выдумать – с его твердым, точно рассчитанным остовом, с его живой гибкой плотью.
Вот мы видим его в действии, видим, как он упорядочивает современное человечество, раздираемое жадностью, завистью и ненавистью; победоносно завершает вековое смутное, неопределенное стремление разбросанных по земле масс к лучшей жизни. В варварском хаосе нашей переходной эпохи, нашего средневековья – все отчетливее выделяются непобедимые лозунги предвестников новой жизни, людей, которым принадлежит слава открытия нового мира.
IV
Такое положение несовместимо с тем принципом марксизма-ленинизма, который особенно дорог Сталину: с требованием прямого, непосредственного, сознательного участия каждого в общем деле. И Сталин повел яростную борьбу с проявлениями великорусского шовинизма, примешивавшегося к социалистическим представлениям; он выступил против таких приемов, которые несколько напоминают методы «протектората» или колонизаторства по отношению к советским народам: такая система ошибочна теоретически и недопустима практически.
Сталин стремился как можно глубже вовлечь народы Советской Азии в дело самостоятельного строительства, чтобы и над своим прогрессивным движением, и над своим национальным развитием они трудились сами; он превратил их пассивный социализм в социализм активный. Осуществить эту задачу ему удалось при помощи огромного хозяйственного строительства, плодами которого пользуются обширные отдаленные области, до сих пор терявшиеся в туманной дали Сибири.
Именно таким образом Сталин подошел к реорганизации отсталого Туркестана, занимавшего подчиненное положение (и добившегося после своей перестройки значительного экономического подъема), к новому, тщательно обдуманному размежеванию народов Средней Азии. Было основано несколько республик: Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Казахстан.
Весь советский Восток поставлен сейчас под угрозу иностранного империализма (в авангарде – вооруженные до зубов, перенявшие все худшие стороны цивилизации японские провокаторы; они вынюхивают, а за ними тянутся все прочие). Но советский Восток находится под прочной защитой справедливого, положительного и плодотворного социалистического идеала, воодушевившего все народы.
Мы вплотную подошли к китайскому вопросу. Огромная страна, равная по своей территории всей Европе, страна, которая по численности населения с древнейших времен была и остается первой в мире, – имела свою псевдо-революцию. Вначале она лишь подпилила ножки пышного трона, и после смерти Сунь Ятсена Китай был с головой выдан клике проходимцев, имевших двойную цель: не допустить страну до полного освобождения и награбить сказочные богатства. Вчерашняя и сегодняшняя жертва зарубежных бандитов, несчастный Китай является и жертвой бандитов внутренних. Гоминдан (правящая партия) и генералы с наиболее многочисленными армиями, ведущие этот Гоминдан на веревке, нашли себе мишень – коммунистов. У японцев, да и у западных держав, мишень та же. Коммунистов так же, впрочем, как и либералов, пытаются уничтожить без остатка; писателей, осмеливающихся говорить о справедливости, китайское правительство живьем зарывает в землю. И все же в Китае существует великая коммунистическая партия. Вопреки всему чиновничьему и военному сброду, присосавшемуся к Китаю и продавшемуся великим державам, эта партия стремится избавить гигантскую страну от ее горькой участи. Это уже удалось китайской компартии в огромной области, которую она и начала перестраивать в направлении социалистического прогресса. Миллионная Красная армия советского Китая отразила уже пять больших походов, предпринятых против нее нанкинскими и иностранными бандитами. На сегодняшний день четверть китайской территории со ста миллионами населения стала «красной». И новый Китай не успокоится до тех пор, пока не распространится на всю территорию Китая старого. В данный момент развертывается уже шестой поход, руководимый лично главным раззолоченным душителем нового Китая, Чан Кайши, которому помогает германский генерал фон-Сект. Они командуют армией в шестьсот тысяч штыков при ста пятидесяти самолетах и двухстах пушках. Армия эта пытается зажать советский Китай в кольцо при помощи системы укреплений, воздвигаемых ею по мере продвижения. До сих пор шестое наступление на освобожденный Китай обошлось белокитайским паразитам в миллиард китайских долларов и сто тысяч человеческих жизней. Имеются сведения, что белыми захвачена столица советского Китая Чжуйцзин. Но за последнее время китайская Красная армия сознательно изменила свою тактику: она ведет наступление без опорной базы, – оставляя часть старых позиций, она победоносно продвигается вперед в других районах, широко возмещая свои временные территориальные потери новыми завоеваниями. Положение в данный момент складывается для нее благоприятно, и очень возможно, что ей удастся не только разгромить наступление белых, но и войти в непосредственное столкновение с японскими войсками, выполнить свою задачу «священной войны национально-революционной обороны китайского народа против японского империализма». Все свободомыслящие люди в мире должны желать осуществления этой задачи, – надо положить конец страданиям целого континента. Формулу «Китай – китайцам», ни один мыслящий человек не может понять иначе как «Китай – советский».
Сталин специально занимался вопросами китайской коммунистической партии и героической борьбы советского Китая. В 1926 году китайская комиссия Коминтерна решительно выправила, под его личным руководством, политическую линию китайской компартии. В своем выступлении, которое надолго останется памятным в анналах Коммунистического Интернационала, он разгромил ошибки и искривления, вытекавшие из неверия в рабоче-крестьянскую революцию, из некоторой склонности рассматривать китайскую революцию, как революцию, осужденную оставаться буржуазно-демократической. И все меры, какие он выдвигал, были впоследствии оправданы событиями.
Советская национальная политика, ее огромное влияние, далеко излучающееся из центра во все стороны, оказывает исцеляющее действие не только в колониальных и полуколониальных странах, где национальное освобождение является первым этапом освобождения социального, где социализм приносит одновременно и то и другое, – она оказывает и будет оказывать прямое или косвенное влияние и на целый ряд европейских стран, где угнетаются национальные меньшинства, – на многонациональные государства, на метрополии, географически спаянные со своими колониями, созданные или искусственно расширенные войной 1914 года. Такова Югославия – не федерация, а агломерат из словенцев, хорватов, черногорцев и части македонцев, сдерживаемый тисками сербской диктатуры; такова Чехословакия – разношерстный клок, вырванный из лоскутной австро-венгерской монархии; такова Польша, где поляков всего 50 %; такова Румыния, к которой варварские, невежественные версальские хирурги наскоро притачали венгерскую Трансильванию, Добруджу и русскую Бесарабию; наконец нельзя забывать и о таких, более старых произведениях доморощенной мудрости, как насильственный брак Ирландии с Англией (там дело уже давно идет к разводу) или как валлоно-фламандская комбинация, именуемая Бельгией.
Для всех этих стран ленинская постановка национального вопроса является ферментом революции и нового порядка; миллионами глаз смотрят необъятные народные массы на этот новый, мудрый закон устройства земли.
В колониальных и полуколониальных странах, где живут угнетенные национальности, советская система, приносящая с собою двойное освобождение, неизбежно должна превратить огромные народы «из резервов империализма в резервы пролетарской революции» (Сталин).
Эта заря взошла для всего мира, без всяких исключений. В восточной половине Европы и северной части Азии идет практическое применение интернациональной формулы к жизни национальностей. Формула эта широко открыта для всех; она разработана до конца. Советское созвездие – отныне неотъемлемая часть мирового созвездия стран и народов.
В день, когда вся Европа будет советской, в ней останутся и Франция, и Германия, и Польша, и Италия, и другие. Они будут продолжать развиваться согласно своим умственным и духовным традициям так же, как и теперь, и даже гораздо самостоятельнее, чем теперь, – но границы между ними будут навсегда безопасными и сохранят лишь административное значение.
Итак, вот оно – советское разрешение неразрешимого национального вопроса. Не часто видим мы победу нового в таких гигантских масштабах. Вот она – победа в теории и на практике. Вот они – основные элементы социалистического строительства «в пространстве». Принципы эти просты и справедливы, научны и благородны, – одним ударом они дают разрешение многим и многим высоким чаяниям. Если бы социализма не существовало, его пришлось бы выдумать, чтобы разобраться в путанице живой действительности; его пришлось бы выдумать – с его твердым, точно рассчитанным остовом, с его живой гибкой плотью.
Вот мы видим его в действии, видим, как он упорядочивает современное человечество, раздираемое жадностью, завистью и ненавистью; победоносно завершает вековое смутное, неопределенное стремление разбросанных по земле масс к лучшей жизни. В варварском хаосе нашей переходной эпохи, нашего средневековья – все отчетливее выделяются непобедимые лозунги предвестников новой жизни, людей, которым принадлежит слава открытия нового мира.
IV
1917-1927
Первые камни
Итак, вследствие «своеобразного сочетания исторических условий», первой страной, «вступившей на путь социализма, оказалась Россия, страна экономически и культурно отсталая, хотя в ней и был мощный революционный передовой отряд». Одним прыжком перескочить через картонную республику; через пестрый ворох буржуазных формул, принятых в демократических монархиях и монархических демократиях, – в теории это было прекрасно. А на деле?
Захватив власть, пришлось пускать ее в ход, – и притом немедленно, без малейшей передышки. Огромная государственная машина, перешедшая из рук злобного, обожравшегося шута, после короткой нерешительной задержки в мертвом болоте Временного правительства, – в руки революционеров-творцов, людей пламени и расчета, должна была во что бы то ни стало продолжать свое движение по обширнейшей из стран нашей планеты; со старой жизнью было покончено, новая еще не существовала.
Три колоссальных проблемы: империалистическая война, гражданская война, политическое и хозяйственное устройство страны. Первая из этих проблем не была по-настоящему разрешена даже после Брест-Литовска, даже после прекращения военных действий между «союзниками» и Германией, ибо если главные силы бывших врагов официально вышли из игры, то гражданская война, последовавшая за революцией, была основательно приправлена интервенцией.
Что надо было делать? – Все. Жить день за днем, класть камень за камнем. И притом – все сразу. Одновременно и организовать революцию, и отражать контрреволюционные лавины на всех границах, со всех сторон света, и переделывать бывшую российскую империю, невежественную земледельческую страну (80 % крестьян, 70 % неграмотных), разоренную, измученную, окровавленную бывшую империю – в великое государство с социалистическим строем (единственным в своем роде, отличным от всех) и передовой экономикой (не менее и даже более мощной, чем в других странах).
Вернемся еще раз к тем дням победы, дням великого начала. Каков был общий баланс, инвентарь страны, взятой большевиками? Чем были остатки России в ноябре 1917 года, в час, когда в Смольном институте Ленину сообщили, что над Зимним дворцом развевается красное знамя и что знамя это стало центром мира?
Империалистическая война 1914 года обошлась России в 40 миллиардов золотых рублей и стоила ей целой трети трудового населения; работа промышленности и транспорта снизилась против 1913 года в пять-шесть раз. Гражданская война, раздиравшая бывшую империю почти на всей ее территории, обошлась в 50 миллиардов золотых рублей. Фабрики и заводы были превращены в развалины, огромная часть общественного имущества – тоже. Поля были вспаханы снарядами, половина годных для посева земель пустовала. Административный аппарат, народное просвещение, все области государственного управления были дезорганизованы небывалым потрясением и злобой внутренних врагов. Красная армия не имела ни винтовок, ни сапог, ни хлеба. Новому государству предстояло попасть в кольцо блокады и бойкота, а в тот момент оно отбивалось от вооруженного нападения держав. Вглядимся как следует в это грабительское нападение, в эту предательскую, замаскированную войну, славными вожаками которой были гг. Клемансо, Пуанкаре, Ллойд-Джордж, – патентованные палачи народных революций, душители, тюремщики, вешатели народов, старые тигры, старые лисы, старые хищники, победоносно руководившие подавлением всех освободительных движений, вызванных войной 1914 года. Вглядимся в то, что «всеми уважаемый Черчилль», – как недавно напомнил Сталин, – назвал «нашествием 14 государств».
Армия белого авантюриста и царского опричника Колчака получила от французского правительства 1700 пулеметов, 30 танков, десятки орудий. В наступлении Колчака принимали участие тысячи англо-американских, 70 000 японских, около 60 000 чехословацких солдат.
Шестидесятитысячная армия Деникина была целиком снаряжена и вооружена Англией. Она получила 200 000 винтовок, 2000 орудий, 30 танков. Сотни английских офицеров служили в деникинской армии инструкторами и консультантами.
Во Владивостоке союзники предприняли десант в составе двух японских дивизий, двух английских батальонов, 6000 американцев, 3000 французов и итальянцев.
На гражданскую войну в России Англия потратила 140 миллионов фунтов стерлингов и (расход для международных авантюристов менее обременительный) – 50 000 солдат.
С 1918 по 1921 год Англия и Франция не переставали убивать русских граждан и разорять Россию. Отметим на полях лишь следующий факт: еще в конце 1927 года над восстановлением разрушений, произведенных визитом западной цивилизации в одном только нефтяном районе Кавказа, трудилось 450 инженеров и 17 000 рабочих. Разрушения, произведенные в России чудовищной интервенцией европейских держав и Америки, исчисляются приблизительно в 44 миллиарда золотых рублей.
Вспомним, что еще в 1921 году, – три года спустя по окончании войны, – французский адмирал Дюмениль, обосновавшийся в России, открыто покровительствовал врагам советского правительства[9]. Вспомним, что президент Французской республики г. Мильеран (который мог бы быть также президентом всех ренегатов мира) и другой президент Французской республики г. Думерг (старый первосвященник, еще недавно грабивший французов, изливаясь в иеремиадах и одновременно протягивая фашистам свою левую – демократическую – руку) – эти господа решились на то, чего все-таки не позволили себе ни Англия, ни Турция: они официально признали Жордания и Чхенкели, выгнанных из Грузии, – одного как главу, другого как посла этой страны. Вспомним, что официальная Франция, претендующая на звание лояльной и демократической страны, признала Колчака и собиралась признать Врангеля преемником царя.
Вспомним, что белогвардейцы сконцентрировались во Франции, что они устроили там вооруженное государство в государстве, что французские власти, изгоняющие иностранных рабочих за участие во всякой манифестации, не носящей правительственного или религиозного характера, фабрикующие специальные законы, чтобы изгонять иностранных рабочих также и без всякой причины, – попустительствовали белогвардейцам, открыто развертывавшим во Франции всевозможные организации и военные формирования. Эти царские наемные убийцы устраивали вооруженные парады под Триумфальной аркой, – и они же направили руку белого убийцы Горгулова (президент Думер был, по мнению белогвардейцев, недостаточно враждебен по отношению к Советскому Союзу). Что касается врангелевцев, то они пользуются самым сердечным гостеприимством на Балканах, особенно в Югославии, где они в полном вооружении и даже в мундирах ждут благоприятного момента, чтобы двинуться в поход за святое дело восстановления реакции. (Совсем недавно Югославия упрекала Венгрию в том, что та содержит на своей территории школы убийц; вряд ли она имеет право на подобные упреки. В лучшем случае она могла бы упрекнуть Венгрию в том, что та конкурирует с нею).
Раз уж мы заговорили об этом, коснемся в своем очерке и нескольких последующих лет, чтобы яснее была картина возмутительных систематических посягательств, на которую теперь у нас стыдливо накидывают покрывало. Как будто история – благовоспитанный салон, где лучше не говорить о таких грязных вещах, чтобы не довести почтенное общество до тошноты.
Вредительство в возрождающейся промышленности, которую с такими сверхчеловеческими усилиями поставил на ноги Советский Союз, было возведено в степень международной организации, где принимали участие важные господа, – офицеры, инженеры, агенты, дипломатия и полиция великих держав. Сколько подпольных махинаций, сколько тайных заговоров! У меня до сих пор рябит в глазах от массы фотографий и документов, которые мне лично довелось увидеть. На протяжении долгих лет не было такого уголка Советского Союза, где, слегка только поискав, мы не открыли бы бацилл английского, французского, польского, румынского шпионажа и вредительства, тесно связанных с белогвардейской чумной заразой. И кое-что от этого еще остается. Те самые люди, которые в обессиленной, только что освободившейся России взрывали мосты и остатки заводов, которые сыпали наждак в машины и выводили из строя последние паровозы, – в 1933 году подсыпали толченое стекло в продукты, которыми торговала рабочая кооперация, а в декабре 1934 года подослали одного из своих агентов, чтобы он выстрелом сзади убил Сергея Кирова – в Ленинграде, в самом Смольном. В Советской стране еще до сих пор раскрываются змеиные гнезда, выводки убийц и террористов, пробирающихся в советские пределы из Финляндии, из Польши, из Латвии, где они кишмя кишат. И преступления всех этих гадов, подстрекаемых «истиннорусской» белогвардейской прессой и другими организациями профессиональных убийц, лицемерно комментируются в благонамеренной широкой печати.
Что же сказать о свирепых Рокамболях из Интеллидженс Сервис, покрывающей весь мир сетью британского шпионажа, которая стоит миллионы фунтов стерлингов, – этом интернационале шпионов, провокаторов, развратителей, взломщиков и убийц. Приведем первый попавшийся пример ее наглой и ядовитой пронырливости. В предисловии к переводу одного из докладов Сталина г. Жорж Валуа, член «Аксион франсэз», ныне разошедшийся с этой организацией, рассказывает (совершенно не представляя себе, какой вопиющий факт он публикует ради того, чтобы доказать, будто Ленин был о нем хорошего мнения), что один агент Интеллидженс Сервис пробрался на заседание советского правительства в самый центр высшей руководящей организации, что этот агент послал отчет английскому правительству, это последнее передало его французскому правительству, а оно (в лице г. Пуанкаре) сообщило содержание отчета главе французских роялистов и великому визирю претендента на французский трон, г. Леону Додэ, – таким образом, с этим документом ознакомился и Жорж Валуа, входивший тогда в «Аксион франсэз».
Всеобщая потребность в дискредитации социалистического государства, моральная необходимость облить грязью этот живой вызов империализму, – все это породило настоящий потоп лжи и клеветы. Мы не станем копаться в этой куче нелепых и мерзких выдумок. Это заставило бы нас выйти за пределы книги. Отметим только, как нечто более серьезное, чем эти идиотские сплетни (от которых все же что-то остается в сознании современников), существование в Центральной Европе великолепно организованных контор и мастерских для фабрикации сенсационных антисоветских фальшивок, имеющих целью дискредитировать новое государство в глазах правительств и общественного мнения великих держав. Этот факт общеизвестен; впрочем, он торжественно подтвержден с трибуны Палаты общин одним крупным деятелем (который не имел другого выхода). Фальшивое «письмо Зиновьева» очень сильно повлияло на развитие англо-советских отношений. Другой фальшивкой воспользовался палач Болгарии Цанков, чтобы, спекулируя на призраке красной опасности, получить от держав-победительниц (для побежденной страны!) разрешение увеличить армию для кровавой расправы с народом.
Само собою разумеется, великий прецедент полного преображения царской России перепугал реакционеров, особенно реакционеров так называемого демократического типа (на этот раз они, поистине, сбросили маски). Но все же можно удивляться, что столько искренних французских либералов заняло по отношению к революционной России такую же позицию, какую в 1789 году Англия занимала по отношению к революционной Франции. Можно удивляться, что столько людей выдающегося интеллекта сохраняют царственную тупость перед лицом общественных событий такой глубины и размаха. (И это называется у нас идейным прогрессом).
Какое странное впечатление производили среди всей этой ненависти, среди этого развала, среда всех этих проклятий голоса, подобные, например, голосу никому тогда неизвестного журналиста Буллита: настанет день, когда все люди нашего времени будут оцениваться в зависимости от того, насколько они понимали и поддерживали великую борьбу Красной России.
Да, настанет такой день. А пока что…
«Я мог бы вам рассказать некоторые факты из жизни рабочих в 1918 году, – говорит Сталин, – когда целыми неделями не выдавали рабочим ни куска хлеба, не говоря уже о мясе и прочих продуктах питания. Лучшими временами считались тогда те дни, когда удавалось выдавать рабочим Ленинграда и Москвы по восьмушке фунта черного хлеба, и то наполовину со жмыхами. И это продолжалось не месяц и не полгода, а целых два года».
В таком положении находились люди, окруженные со всех сторон капиталистическим зверинцем и вынужденные драться во всех пунктах и на все стороны. Надо было делать все. Нет, больше: все переделывать заново. Это вдвое труднее.
В момент, когда власть была в руках, но руки были еще заняты белогвардейцами и интервентами, могло показаться благоразумным сделать кое-какие временные уступки, чтобы как-нибудь смягчить ужасающую экономическую разруху. Экономика была тяжело больна, и потому не следовало ли пойти на ту или иную комбинацию, позволяющую добиться постепенного подъема путем известного использования старого механизма, наличного буржуазного аппарата? Уладить самое неотложное, обеспечить только обороноспособность – и жизнь, – а потом уж завершить политическое строительство и взяться за экономическую переделку страны. Такой выход напрашивался сам собою.
Да, экономически он напрашивался, но политически был недопустим. Так могли бы поступить только торопливые мелкие дельцы, но не социалисты – строители нового мира. Да, это имело видимость здравого смысла. Но революционная мудрость выше такого здравого смысла. Она видела дальше. Она видела, что в тот момент пойти на компромисс – значило бы сунуть руку в колесо машины, которая затянет целиком. И она решила, что даже в таком отчаянном положении надо, прежде всего, добить политические и социальные остатки прошлого, раз и навсегда сломать старый аппарат и ни в коем случае, ни с какой стороны не приспосабливать в нему новое общество. Иными словами – мы сами почти уничтожены, но мы должны уничтожать дальше! Это решение было гениально в своей смелости и имело естественным результатом драматическое развитие событий.
Ведь буржуазия просто не могла себе представить, что ее время уже прошло. Власть капитализма прорвана на огромном пространстве всего старого материка? Этот факт не умещался в буржуазном сознании. И, действительно, никто, кроме революционных бойцов, в революцию не верил. Воззвания правительства, столь отличающегося от всех прочих правительств, так резко рвавшего со всеми царизмами прошлого, со всеми царизмами (или их либеральными суррогатами) настоящего, наталкивались на скептицизм и инертность … «Даже газетчики, и те не хотели брать всерьез основные революционные мероприятия рабочего правительства … – говорилось на IV конгрессе Коминтерна (1922), – каждая фабрика, каждый банк, каждая контора, лавка, приемная адвоката – были крепостью против нас …».
Таким образом, жгучий вопрос спасения революции вставал вновь во всей остроте. Революция должна была показать свое лицо, показать свою силу. Разгром русской буржуазии не был еще завершен. Победа еще не была целиком в руках победителей.
Итак, несмотря на все трудности, довести революцию до конца! Полностью разгромить буржуазию, сжечь все мосты (разрушать – значило и созидать). Взять в свои руки и экспроприировать все целиком: торговлю, промышленность, – все!
Захватив власть, пришлось пускать ее в ход, – и притом немедленно, без малейшей передышки. Огромная государственная машина, перешедшая из рук злобного, обожравшегося шута, после короткой нерешительной задержки в мертвом болоте Временного правительства, – в руки революционеров-творцов, людей пламени и расчета, должна была во что бы то ни стало продолжать свое движение по обширнейшей из стран нашей планеты; со старой жизнью было покончено, новая еще не существовала.
Три колоссальных проблемы: империалистическая война, гражданская война, политическое и хозяйственное устройство страны. Первая из этих проблем не была по-настоящему разрешена даже после Брест-Литовска, даже после прекращения военных действий между «союзниками» и Германией, ибо если главные силы бывших врагов официально вышли из игры, то гражданская война, последовавшая за революцией, была основательно приправлена интервенцией.
Что надо было делать? – Все. Жить день за днем, класть камень за камнем. И притом – все сразу. Одновременно и организовать революцию, и отражать контрреволюционные лавины на всех границах, со всех сторон света, и переделывать бывшую российскую империю, невежественную земледельческую страну (80 % крестьян, 70 % неграмотных), разоренную, измученную, окровавленную бывшую империю – в великое государство с социалистическим строем (единственным в своем роде, отличным от всех) и передовой экономикой (не менее и даже более мощной, чем в других странах).
Вернемся еще раз к тем дням победы, дням великого начала. Каков был общий баланс, инвентарь страны, взятой большевиками? Чем были остатки России в ноябре 1917 года, в час, когда в Смольном институте Ленину сообщили, что над Зимним дворцом развевается красное знамя и что знамя это стало центром мира?
Империалистическая война 1914 года обошлась России в 40 миллиардов золотых рублей и стоила ей целой трети трудового населения; работа промышленности и транспорта снизилась против 1913 года в пять-шесть раз. Гражданская война, раздиравшая бывшую империю почти на всей ее территории, обошлась в 50 миллиардов золотых рублей. Фабрики и заводы были превращены в развалины, огромная часть общественного имущества – тоже. Поля были вспаханы снарядами, половина годных для посева земель пустовала. Административный аппарат, народное просвещение, все области государственного управления были дезорганизованы небывалым потрясением и злобой внутренних врагов. Красная армия не имела ни винтовок, ни сапог, ни хлеба. Новому государству предстояло попасть в кольцо блокады и бойкота, а в тот момент оно отбивалось от вооруженного нападения держав. Вглядимся как следует в это грабительское нападение, в эту предательскую, замаскированную войну, славными вожаками которой были гг. Клемансо, Пуанкаре, Ллойд-Джордж, – патентованные палачи народных революций, душители, тюремщики, вешатели народов, старые тигры, старые лисы, старые хищники, победоносно руководившие подавлением всех освободительных движений, вызванных войной 1914 года. Вглядимся в то, что «всеми уважаемый Черчилль», – как недавно напомнил Сталин, – назвал «нашествием 14 государств».
Армия белого авантюриста и царского опричника Колчака получила от французского правительства 1700 пулеметов, 30 танков, десятки орудий. В наступлении Колчака принимали участие тысячи англо-американских, 70 000 японских, около 60 000 чехословацких солдат.
Шестидесятитысячная армия Деникина была целиком снаряжена и вооружена Англией. Она получила 200 000 винтовок, 2000 орудий, 30 танков. Сотни английских офицеров служили в деникинской армии инструкторами и консультантами.
Во Владивостоке союзники предприняли десант в составе двух японских дивизий, двух английских батальонов, 6000 американцев, 3000 французов и итальянцев.
На гражданскую войну в России Англия потратила 140 миллионов фунтов стерлингов и (расход для международных авантюристов менее обременительный) – 50 000 солдат.
С 1918 по 1921 год Англия и Франция не переставали убивать русских граждан и разорять Россию. Отметим на полях лишь следующий факт: еще в конце 1927 года над восстановлением разрушений, произведенных визитом западной цивилизации в одном только нефтяном районе Кавказа, трудилось 450 инженеров и 17 000 рабочих. Разрушения, произведенные в России чудовищной интервенцией европейских держав и Америки, исчисляются приблизительно в 44 миллиарда золотых рублей.
Вспомним, что еще в 1921 году, – три года спустя по окончании войны, – французский адмирал Дюмениль, обосновавшийся в России, открыто покровительствовал врагам советского правительства[9]. Вспомним, что президент Французской республики г. Мильеран (который мог бы быть также президентом всех ренегатов мира) и другой президент Французской республики г. Думерг (старый первосвященник, еще недавно грабивший французов, изливаясь в иеремиадах и одновременно протягивая фашистам свою левую – демократическую – руку) – эти господа решились на то, чего все-таки не позволили себе ни Англия, ни Турция: они официально признали Жордания и Чхенкели, выгнанных из Грузии, – одного как главу, другого как посла этой страны. Вспомним, что официальная Франция, претендующая на звание лояльной и демократической страны, признала Колчака и собиралась признать Врангеля преемником царя.
Вспомним, что белогвардейцы сконцентрировались во Франции, что они устроили там вооруженное государство в государстве, что французские власти, изгоняющие иностранных рабочих за участие во всякой манифестации, не носящей правительственного или религиозного характера, фабрикующие специальные законы, чтобы изгонять иностранных рабочих также и без всякой причины, – попустительствовали белогвардейцам, открыто развертывавшим во Франции всевозможные организации и военные формирования. Эти царские наемные убийцы устраивали вооруженные парады под Триумфальной аркой, – и они же направили руку белого убийцы Горгулова (президент Думер был, по мнению белогвардейцев, недостаточно враждебен по отношению к Советскому Союзу). Что касается врангелевцев, то они пользуются самым сердечным гостеприимством на Балканах, особенно в Югославии, где они в полном вооружении и даже в мундирах ждут благоприятного момента, чтобы двинуться в поход за святое дело восстановления реакции. (Совсем недавно Югославия упрекала Венгрию в том, что та содержит на своей территории школы убийц; вряд ли она имеет право на подобные упреки. В лучшем случае она могла бы упрекнуть Венгрию в том, что та конкурирует с нею).
Раз уж мы заговорили об этом, коснемся в своем очерке и нескольких последующих лет, чтобы яснее была картина возмутительных систематических посягательств, на которую теперь у нас стыдливо накидывают покрывало. Как будто история – благовоспитанный салон, где лучше не говорить о таких грязных вещах, чтобы не довести почтенное общество до тошноты.
Вредительство в возрождающейся промышленности, которую с такими сверхчеловеческими усилиями поставил на ноги Советский Союз, было возведено в степень международной организации, где принимали участие важные господа, – офицеры, инженеры, агенты, дипломатия и полиция великих держав. Сколько подпольных махинаций, сколько тайных заговоров! У меня до сих пор рябит в глазах от массы фотографий и документов, которые мне лично довелось увидеть. На протяжении долгих лет не было такого уголка Советского Союза, где, слегка только поискав, мы не открыли бы бацилл английского, французского, польского, румынского шпионажа и вредительства, тесно связанных с белогвардейской чумной заразой. И кое-что от этого еще остается. Те самые люди, которые в обессиленной, только что освободившейся России взрывали мосты и остатки заводов, которые сыпали наждак в машины и выводили из строя последние паровозы, – в 1933 году подсыпали толченое стекло в продукты, которыми торговала рабочая кооперация, а в декабре 1934 года подослали одного из своих агентов, чтобы он выстрелом сзади убил Сергея Кирова – в Ленинграде, в самом Смольном. В Советской стране еще до сих пор раскрываются змеиные гнезда, выводки убийц и террористов, пробирающихся в советские пределы из Финляндии, из Польши, из Латвии, где они кишмя кишат. И преступления всех этих гадов, подстрекаемых «истиннорусской» белогвардейской прессой и другими организациями профессиональных убийц, лицемерно комментируются в благонамеренной широкой печати.
Что же сказать о свирепых Рокамболях из Интеллидженс Сервис, покрывающей весь мир сетью британского шпионажа, которая стоит миллионы фунтов стерлингов, – этом интернационале шпионов, провокаторов, развратителей, взломщиков и убийц. Приведем первый попавшийся пример ее наглой и ядовитой пронырливости. В предисловии к переводу одного из докладов Сталина г. Жорж Валуа, член «Аксион франсэз», ныне разошедшийся с этой организацией, рассказывает (совершенно не представляя себе, какой вопиющий факт он публикует ради того, чтобы доказать, будто Ленин был о нем хорошего мнения), что один агент Интеллидженс Сервис пробрался на заседание советского правительства в самый центр высшей руководящей организации, что этот агент послал отчет английскому правительству, это последнее передало его французскому правительству, а оно (в лице г. Пуанкаре) сообщило содержание отчета главе французских роялистов и великому визирю претендента на французский трон, г. Леону Додэ, – таким образом, с этим документом ознакомился и Жорж Валуа, входивший тогда в «Аксион франсэз».
Всеобщая потребность в дискредитации социалистического государства, моральная необходимость облить грязью этот живой вызов империализму, – все это породило настоящий потоп лжи и клеветы. Мы не станем копаться в этой куче нелепых и мерзких выдумок. Это заставило бы нас выйти за пределы книги. Отметим только, как нечто более серьезное, чем эти идиотские сплетни (от которых все же что-то остается в сознании современников), существование в Центральной Европе великолепно организованных контор и мастерских для фабрикации сенсационных антисоветских фальшивок, имеющих целью дискредитировать новое государство в глазах правительств и общественного мнения великих держав. Этот факт общеизвестен; впрочем, он торжественно подтвержден с трибуны Палаты общин одним крупным деятелем (который не имел другого выхода). Фальшивое «письмо Зиновьева» очень сильно повлияло на развитие англо-советских отношений. Другой фальшивкой воспользовался палач Болгарии Цанков, чтобы, спекулируя на призраке красной опасности, получить от держав-победительниц (для побежденной страны!) разрешение увеличить армию для кровавой расправы с народом.
Само собою разумеется, великий прецедент полного преображения царской России перепугал реакционеров, особенно реакционеров так называемого демократического типа (на этот раз они, поистине, сбросили маски). Но все же можно удивляться, что столько искренних французских либералов заняло по отношению к революционной России такую же позицию, какую в 1789 году Англия занимала по отношению к революционной Франции. Можно удивляться, что столько людей выдающегося интеллекта сохраняют царственную тупость перед лицом общественных событий такой глубины и размаха. (И это называется у нас идейным прогрессом).
Какое странное впечатление производили среди всей этой ненависти, среди этого развала, среда всех этих проклятий голоса, подобные, например, голосу никому тогда неизвестного журналиста Буллита: настанет день, когда все люди нашего времени будут оцениваться в зависимости от того, насколько они понимали и поддерживали великую борьбу Красной России.
Да, настанет такой день. А пока что…
«Я мог бы вам рассказать некоторые факты из жизни рабочих в 1918 году, – говорит Сталин, – когда целыми неделями не выдавали рабочим ни куска хлеба, не говоря уже о мясе и прочих продуктах питания. Лучшими временами считались тогда те дни, когда удавалось выдавать рабочим Ленинграда и Москвы по восьмушке фунта черного хлеба, и то наполовину со жмыхами. И это продолжалось не месяц и не полгода, а целых два года».
В таком положении находились люди, окруженные со всех сторон капиталистическим зверинцем и вынужденные драться во всех пунктах и на все стороны. Надо было делать все. Нет, больше: все переделывать заново. Это вдвое труднее.
В момент, когда власть была в руках, но руки были еще заняты белогвардейцами и интервентами, могло показаться благоразумным сделать кое-какие временные уступки, чтобы как-нибудь смягчить ужасающую экономическую разруху. Экономика была тяжело больна, и потому не следовало ли пойти на ту или иную комбинацию, позволяющую добиться постепенного подъема путем известного использования старого механизма, наличного буржуазного аппарата? Уладить самое неотложное, обеспечить только обороноспособность – и жизнь, – а потом уж завершить политическое строительство и взяться за экономическую переделку страны. Такой выход напрашивался сам собою.
Да, экономически он напрашивался, но политически был недопустим. Так могли бы поступить только торопливые мелкие дельцы, но не социалисты – строители нового мира. Да, это имело видимость здравого смысла. Но революционная мудрость выше такого здравого смысла. Она видела дальше. Она видела, что в тот момент пойти на компромисс – значило бы сунуть руку в колесо машины, которая затянет целиком. И она решила, что даже в таком отчаянном положении надо, прежде всего, добить политические и социальные остатки прошлого, раз и навсегда сломать старый аппарат и ни в коем случае, ни с какой стороны не приспосабливать в нему новое общество. Иными словами – мы сами почти уничтожены, но мы должны уничтожать дальше! Это решение было гениально в своей смелости и имело естественным результатом драматическое развитие событий.
Ведь буржуазия просто не могла себе представить, что ее время уже прошло. Власть капитализма прорвана на огромном пространстве всего старого материка? Этот факт не умещался в буржуазном сознании. И, действительно, никто, кроме революционных бойцов, в революцию не верил. Воззвания правительства, столь отличающегося от всех прочих правительств, так резко рвавшего со всеми царизмами прошлого, со всеми царизмами (или их либеральными суррогатами) настоящего, наталкивались на скептицизм и инертность … «Даже газетчики, и те не хотели брать всерьез основные революционные мероприятия рабочего правительства … – говорилось на IV конгрессе Коминтерна (1922), – каждая фабрика, каждый банк, каждая контора, лавка, приемная адвоката – были крепостью против нас …».
Таким образом, жгучий вопрос спасения революции вставал вновь во всей остроте. Революция должна была показать свое лицо, показать свою силу. Разгром русской буржуазии не был еще завершен. Победа еще не была целиком в руках победителей.
Итак, несмотря на все трудности, довести революцию до конца! Полностью разгромить буржуазию, сжечь все мосты (разрушать – значило и созидать). Взять в свои руки и экспроприировать все целиком: торговлю, промышленность, – все!