Лоркан улыбнулся:
– Разве вы не видели сообщения о моем прибытии на доске объявлений?
Фредерика покачала головой. Потом она вспомнила шум голосов, который слышала раньше из офиса, и поняла, что это, наверное, приветствовали Лоркана Грина.
– Я здесь до конца семестра и летних каникул, – объяснил Грин. – Как почетный научный сотрудник.
– О, – неловко произнесла она.
А что еще могла она сказать? Одного взгляда на него было достаточно, чтобы Фредерика потеряла дар речи.
Этот человек покупал и продавал Ван Гога. Он вскакивал в самолет и летел в Нью-Йорк, Париж, Рим так же привычно, как она садилась в седьмой автобус, чтобы доехать до колледжа Беды Достопочтенного. Он встречался со знаменитыми актрисами. О нем регулярно писали в газетах, когда он давал показания в суде. Фредерика побледнела еще больше. Этот человек был известным разоблачителем мошенников!
– Вы один из тех, кто расследует крупные мошенничества в искусстве, – сказала она с паническими нотками в голосе.
Лоркан посмотрел на нее, чувствуя сожаление. Он не мог ошибиться в признаках: прерывистое дыхание, побледневшие щеки, трогательные карие глаза. Лоркан был опытным мужчиной. Он понимал, когда его хотят. Но он приехал в Оксфорд не для того, чтобы заводить романы. И уж точно не с такой юной особой. Черт побери, эта девушка так все осложняла!
Грин улыбнулся и мысленно напомнил себе, зачем он здесь.
– Правильно, – сказал он доверительным голосом. – Я ловлю жуликов.
Фредерика с удивлением поняла, что реагирует на этот голос, на это лицо, на это мужское превосходство чисто по-женски.
«Ах вот оно что! Значит, это он был грозой для нечестных художников?» Фредерика с трудом подавила дикое желание расхохотаться.
Когда эти глаза смотрели на нее и она чувствовала, что ее тело дрожит от странной и могучей силы, которую он, казалось, излучал, Фредерика решила, что обязательно будет копировать картину. И более того, она сделает это прямо под носом у этого высокомерного красавца.
Глава 5
Глава 6
– Разве вы не видели сообщения о моем прибытии на доске объявлений?
Фредерика покачала головой. Потом она вспомнила шум голосов, который слышала раньше из офиса, и поняла, что это, наверное, приветствовали Лоркана Грина.
– Я здесь до конца семестра и летних каникул, – объяснил Грин. – Как почетный научный сотрудник.
– О, – неловко произнесла она.
А что еще могла она сказать? Одного взгляда на него было достаточно, чтобы Фредерика потеряла дар речи.
Этот человек покупал и продавал Ван Гога. Он вскакивал в самолет и летел в Нью-Йорк, Париж, Рим так же привычно, как она садилась в седьмой автобус, чтобы доехать до колледжа Беды Достопочтенного. Он встречался со знаменитыми актрисами. О нем регулярно писали в газетах, когда он давал показания в суде. Фредерика побледнела еще больше. Этот человек был известным разоблачителем мошенников!
– Вы один из тех, кто расследует крупные мошенничества в искусстве, – сказала она с паническими нотками в голосе.
Лоркан посмотрел на нее, чувствуя сожаление. Он не мог ошибиться в признаках: прерывистое дыхание, побледневшие щеки, трогательные карие глаза. Лоркан был опытным мужчиной. Он понимал, когда его хотят. Но он приехал в Оксфорд не для того, чтобы заводить романы. И уж точно не с такой юной особой. Черт побери, эта девушка так все осложняла!
Грин улыбнулся и мысленно напомнил себе, зачем он здесь.
– Правильно, – сказал он доверительным голосом. – Я ловлю жуликов.
Фредерика с удивлением поняла, что реагирует на этот голос, на это лицо, на это мужское превосходство чисто по-женски.
«Ах вот оно что! Значит, это он был грозой для нечестных художников?» Фредерика с трудом подавила дикое желание расхохотаться.
Когда эти глаза смотрели на нее и она чувствовала, что ее тело дрожит от странной и могучей силы, которую он, казалось, излучал, Фредерика решила, что обязательно будет копировать картину. И более того, она сделает это прямо под носом у этого высокомерного красавца.
Глава 5
Эннис вошла в квартиру, которую Реймонд Верни снял для репетиций, и увидела, что почти все участники представления уже прибыли, расположились на полу посредине комнаты и оживленно болтают, как старые друзья.
Эннис сразу почувствовала, что насмешливые сапфирово-синие глаза Рива Моргана внимательно рассматривают ее с головы до ног.
– А, Эннис, – приветствовал ее Рей.
Он решил собрать актеров на первую репетицию, а заодно ознакомить их с порядком проведения конференции. Эннис, бросив на Рива настороженный взгляд, тоже уселась на пол. Рей облегченно вздохнул и успокоился. Он считал, что коллектив должен быть дружным, никакие ссоры между актерами, участвующими в одном спектакле, недопустимы.
– Ну, хорошо, – начал режиссер, раздавая актерам экземпляры программы конференции. – Вы видите, что колледж Беды Достопочтенного состоит из нескольких зданий, как и все колледжи Оксфорда, и на карте… – все перевернули страницу, чтобы посмотреть на чертеж, – … расположение основных помещений четко обозначено. Большая часть действия происходит в обеденном зале. Мне сказали, что обеденный зал в колледже Беды Достопочтенного – это нечто. Но у нас также будут сцены и в часовне, и в центре отдыха и развлечений для студентов – это клуб. Такие клубы есть во всех колледжах Оксфордского университета, членство в них платное, обязательное для всех студентов колледжа.
Раздался одобрительный гул голосов. Всем актерам понравилось, что действие будет происходить в подлинных интерьерах. Это очень помогает играть.
– Ну а теперь перейдем непосредственно к самой мистерии с убийством, – продолжил Рей. – Эннис – наша убийца.
Эннис широко улыбнулась в ответ на раздавшийся свист и улюлюканье.
– Она прибыла на конференцию, чтобы украсть очень ценную картину из колледжа, – сказал Рей и подумал, как повели бы себя актеры, если бы узнали всю правду. Но от него они никогда не узнают, что должно произойти на самом деле.
– Ректор колледжа лорд Сент-Джон Джеймс разрешил снять на время одну из картин, висящую в обеденном зале.
– Отлично, – выкрикнул Джон Лор. – Это действительно поможет создать нужную атмосферу.
Рив кивнул:
– Согласен. Чем больше действие спектакля будет походить на правду, тем лучше.
Все актеры в труппе были настроены дать хорошее представление.
«Конечно, – с сомнением подумала Эннис, – всегда бывают исключения из правил». И бросила быстрый подозрительный взгляд на Рива. Если он будет думать только о том, как продать свой проклятый сценарий, и подведет остальных, то она… она… убьет его! «Это как раз подходит для Эннис-убийцы», – подумала она, усмехнувшись.
– Джон, – продолжал Рей, – полон решимости помочь следствию. Поэтому Эннис «убивает» его. Она делает это в обеденном зале. Когда участники конференции приходят на ужин, они находят окровавленный труп, лежащий в живописной позе у большого стола.
Джон ухмыльнулся.
– Я буду самым лучшим трупом со времен Банко, – скромно пообещал он.
Последовали новые свистки и улюлюканье. Когда все успокоились, Рей, прохаживаясь взад-вперед по комнате, продолжил рассказ о сюжете мистерии:
– Самая популярная версия, с которой вам придется столкнуться при расследовании, та, что Джон видел, кто украл картину. Но на самом деле это не так. Позднее будет доказано, что он не мог этого видеть.
– О Господи, – пискнула Джулия Моррис. – Мне нравится, когда сбивают со следа.
– Вот наш юный полицейский, – сказал Рей, указывая на Гордона, поднявшего руку в знак приветствия. – Он будет допрашивать всех подозреваемых. Выяснится, что вы, Норман, прежде служили в полиции, но тем не менее находитесь под подозрением.
– А другая версия есть? – спросил Норман Рикс.
– Да, Рив сообщит, что догадался, кто убийца, но ему нужны дополнительные доказательства.
– Улики, – пробормотала Джеральдина Смит, которую чаще звали Джерри.
– Некоторые из нас любят рисковать, – бросил на нее взгляд Рив, улыбаясь немолодой, но все еще привлекательной рыжеволосой Джеральдине.
Возмущенная Эннис отвела взгляд. Рив как раз из того сорта мужчин, которые охотно используют немолодых женщин. Молодая актриса могла себе представить, как Рив убеждает Джерри, что она все еще привлекательная женщина. Эннис покраснела, сама удивляясь, почему она такая стерва. После развода с мужем у нее появилась противная склонность думать обо всех плохо. «Ну не обо всех, конечно, – призналась она себе. – Только об актерах с привлекательной внешностью».
Ее бывший муж Филипп, с которым она прожила три года, оставил ее, когда в Лондон приехала одна известная американская актриса из популярного комедийного шоу. Их связь была короткой, но нашумевшей в актерской среде. Разведясь с Эннис, Филипп получил хорошо оплачиваемую роль в американском сериале для домохозяек. Она отогнала неприятные мысли и прислушалась к тому, что продолжал говорить режиссер:
– … многие видели, как Рив горячо спорил с Норманом. Потом в обеденном зале обнаружат отравленного Рива.
Рив схватился рукой за горло. Он очень реально изобразил, будто ему нечем дышать, его лицо побагровело.
– Ааааа… – Рив издал такой клокочущий возглас, что у всех волосы встали дыбом. Его голос звучал как у мученика в аду, когда он медленно стал клониться к воображаемому столу, изображая предсмертные конвульсии, что испугало присутствующих. Потом он затих и лежал абсолютно неподвижно, как мертвый. Все разразились бурными аплодисментами, даже Эннис, сама того не желая. Это была действительно хорошая актерская игра.
Рив выпрямился и поклонился. Лицо его приняло нормальный цвет. Потом он опустился на пол и, поерзав, уселся поудобнее, скрестив ноги.
– Его мне тоже придется «убить»? – спросила Эннис сладким голосом, когда стихли аплодисменты. Она увидела, что темно-синие глаза Рива смотрят на нее, а губы кривятся.
– Да, – подтвердил Рей. – Отравив его вино. Но не раньше, чем Джерри тоже сделает глоток. Однако она не умрет, потому что ты еще не высыпала туда мышьяк. Ты должна провести рукой над бокалом Рива после того, как Джерри уже попробует вино из этого бокала. Это один из ключевых моментов пьесы.
Если вы перевернете следующую страницу, – продолжал Рей, – то обнаружите текст сценария и список всех ключевых моментов мистерии.
Опять послышался шелест переворачиваемых страниц. Все замолчали и принялись читать сценарий.
– Одним из таких моментов, – продолжал объяснять Рей через некоторое время, – была реакция Эннис на сообщение о том, что Норман оказался бывшим полицейским, а другой ключевой момент – подвеска с «настоящим» бриллиантом, который она носила.
Этот бриллиант, отметила Эннис, читая сценарий, она использует позже, чтобы вырезать картину из рамы. Очень ловко. Она должна спрятать картину под скамьей в часовне колледжа Беды Достопочтенного. Во время субботней утренней службы в часовне кто-то должен заметить, как она будет делать пометку на сиденье в ряду подальше от калориферов. Это, догадалась Эннис, для того, чтобы «спрятанная картина» не пересохла или не пострадала от отопления в часовне.
– А что должны делать остальные? – спросила Джерри. – Полагаю, вести себя подозрительно, насколько это возможно?
– Конечно, – подтвердил Рей. – Джерри, ты играешь жену Джона, на которую также падает подозрение. А ты, Джулия, – любовницу Джона. Джерри, обнаружив неверность мужа, устраивает бурную сцену.
– Значит, я буду главной подозреваемой? – спросила Джерри, явно наслаждаясь своей ролью.
– Да, какое-то время ты подозреваемая номер один, – согласился Рей. – Но у Рива тоже будет крупный спор с Джоном – он сердится, что Джон понизил его в должности из-за профессиональной ревности. Потом открывается, что Джулия беременна и что Джон принуждал ее сделать аборт.
– А я кто – прекрасный принц? – ехидно спросил Джон Лор.
– Итак, в основном всем все ясно? – спросил Рей. – К деталям мы перейдем позже.
Все актеры подтвердили, что замысел мистерии им понравился. Похоже, эти выходные пройдут очень интересно для всех участников.
– Еще минуту внимания, – сказал Рей. – Здесь напечатано расписание репетиций. Прошу всех запомнить его.
Эннис получила текст своей роли. Она села на пол и, скрестив ноги, устроилась поудобнее. Рив взглянул на нее и улыбнулся. Эннис бросила на него взгляд, который должен был обозначать: и думать не смей. При случае она не упустит возможности зло посмеяться над ним. После бурного знакомства они заключили временное перемирие. Но его темно-синие глаза, казалось, говорили, что перемирие продлится не долго. Эннис заставила себя оторвать взгляд от блестящих перламутрово-белых зубов, сверкающих, дьявольски привлекательных глаз, вьющихся темных волос и стала читать текст. Как профессионал, она считала, что необходимо хорошо знать свою роль. Расписание репетиций было составлено так, что у актеров оставалось довольно много свободного времени, и Эннис мысленно воскликнула «ура». Она изучала расписание и не видела, что Рив внимательно наблюдает за ней.
«У нее действительно загадочный профиль», – думал он. Сильное, интересное лицо, которое не вписывается в рамки принятого понятия о красоте. Жаль, что она по отношению к нему так враждебно настроена. Любому мужчине не понравится быть объектом такого неприкрытого презрения. Не то чтобы это его волновало… Он вздохнул и увидел, что Джерри Смит понимающе улыбается ему.
Джон Лор вздохнул.
– Я предполагаю, что на следующий день меня никто не должен видеть? – огорченно пробормотал он. – Ведь «труп» не может бродить вокруг колледжа?
– Бедняжка, – мягко сказала Эннис.
Джон бросил на Эннис многозначительный задумчивый взгляд. На нее это не произвело никакого впечатления. Джон не представлял для Эннис опасности – с ним она всегда может справиться.
Рив поерзал по полу. Он видел, какие взгляды бросал Джон на Эннис. Риву не хотелось, чтобы Джон и Эннис близко сошлись. «Короткие связи – такая грязь», – раздраженно подумал он. И удивился, почему он чувствует такую болезненную ревность. Эннис уловила саркастический взгляд, брошенный Ривом на нее и Джона Лора, и подавила внезапное детское желание показать ему язык. Определенно этот человек – как кость в горле. Что ему за дело, если она флиртует с Джоном? Его это совершенно не касается, это уж точно! Эннис мрачно уставилась в текст роли.
– Фу, – выдохнул Норман Рикс, отложив сценарий в сторону. Потом обратился к режиссеру: – А у вас есть тексты диалогов?
Рей утвердительно кивнул:
– Да, есть. Думаю, будет лучше, если вы сохраните свои собственные имена. И пожалуйста, чувствуйте себя свободно, импровизируйте. Только не переигрывайте.
– Рив, ты слышал? – не могла удержаться от замечания Эннис. – Не пе-ре-иг-ры-вать!
Джерри закашляла, чтобы скрыть смех. Гордон, почти ровесник Рива, сочувственно взглянул на него. Эннис Уиттингтон действительно имела на него зуб по какой-то причине.
Рив ответил ей взбешенным взглядом. Что происходит с этой женщиной? Похоже, ей совершенно не терпится затеять ссору.
– О, я постараюсь, – протянул он. – В любом случае мне не хотелось бы выделяться на фоне других, более слабых исполнителей. – И прежде чем другие члены труппы возмутились, он многозначительно добавил: – Кроме того, предполагается, что не жертва, а убийца должна быть звездой шоу.
Эннис почувствовала, что побледнела, – стрела Рива попала в цель. Как будто она не способна сыграть так же хорошо, как и он.
– О, не беспокойся, Рив, – промурлыкала она. – Я сыграю так, что тебе не придется краснеть за меня!
А глаза ее говорили: «Я буду играть так, что тебя и заметно не будет, приятель». Рей кашлянул.
– Ну, хватит вам препираться, – сердито сказал он, и Эннис покраснела.
Впервые режиссер делал ей замечание по поводу ее поведения на репетиции, пусть даже в мягкой форме. Ей захотелось размахнуться и врезать Риву Моргану. И как следует!
Остаток вечера заняли вопросы и ответы. Наконец все детали мистерии с убийством утрясли. Когда репетиция закончилась, была полночь. Актеры стали расходиться. На лестнице Эннис остановилась, чтобы надеть свитер. Она с улыбкой пожелала спокойной ночи Джулии, которая спускалась вслед за ней.
Рив стоял внизу и, увидев Эннис, преградил ей дорогу.
У Эннис перехватило дыхание.
– Морган! Как, черт побери, ты меня напугал! Зачем ты подкрадываешься в темноте?
Рив нахмурился.
– Ну ладно. Извини, что напугал! – Угодит ли он когда-нибудь этой женщине? Что-то он сомневался в этом. – Послушай, Эннис, почему бы нам не пойти куда-нибудь выпить? – спросил Рив, выходя вслед за ней на освещенную улицу. – Рей прав. Мы должны подружиться.
– Уже поздно, – охладила его порыв Эннис.
– Я знаю маленький клуб тут за углом. Это частный клуб – только для его членов. Там можно выпить хорошего бордо.
Эннис скорчила гримасу и подбоченилась.
– Ничего другого я от тебя не ожидала. Это папочкин клуб?
«Кто, черт возьми, может позволить себе хорошее бордо? Уж точно не актриса, вынужденная зарабатывать на кусок хлеба».
Рив глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– Послушайте, леди, может быть, вы наконец успокоитесь? Это уже надоело, – произнес он с раздражением.
Эннис понимала, что Рив прав. Но при виде этого сильного красивого мужчины она начинала вести себя безрассудно.
– В чем дело, Рив? Тебе нравится обижать других, но не нравится, когда обижают тебя? – выпалила она в ответ.
Глаза Рива вспыхнули. Кулаки непроизвольно сжались, когда он шагнул к ней. Она просто провоцирует его. Ну что же!
– Поступай как знаешь, – сказал он, пожимая плечами. – Я думал, мы заключим мир, но, если ты хочешь и дальше ссориться, как дети, из-за пустяков…
Внезапно он схватил ее за плечи и прижал к себе. Эннис ощутила его крепкое, теплое и надежное тело.
Эннис удивленно вскрикнула, а потом его губы оказались на ее губах, и ее охватило множество чувств.
Рив имел не просто накачанные в гимнастическом зале мышцы, а был по-настоящему силен! Эннис почувствовала, как он легко, без усилий поднял ее на руки.
Она ощутила жар его жадных обжигающих губ и нежность, деликатность его языка. Нос ее уловил приятный сосновый запах его туалетной воды.
Сердце Эннис чуть не выпрыгнуло из груди. Внутри у нее все сжалось от резкого, острого, горячего желания…
И тут Рив поставил ее на землю.
Эннис поморгала.
– Что, черт возьми, ты этим хотел доказать? – слабым голосом произнесла Эннис, ей не хватило дыхания, чтобы обругать Рива.
Рив покачал головой. Что он хотел этим доказать? Почему-то в последние несколько секунд он забыл, что именно хотел сделать. Рив никогда раньше так не вел себя с женщиной.
– Ты меня считаешь врагом, не правда ли, Эннис? – насмешливо проговорил он. – Я просто захотел показать тебе, на кого ты нападаешь.
И с этими словами Рив повернулся и пошел по улице.
Он неторопливо уходил от нее.
«Гадина!»
Эннис сразу почувствовала, что насмешливые сапфирово-синие глаза Рива Моргана внимательно рассматривают ее с головы до ног.
– А, Эннис, – приветствовал ее Рей.
Он решил собрать актеров на первую репетицию, а заодно ознакомить их с порядком проведения конференции. Эннис, бросив на Рива настороженный взгляд, тоже уселась на пол. Рей облегченно вздохнул и успокоился. Он считал, что коллектив должен быть дружным, никакие ссоры между актерами, участвующими в одном спектакле, недопустимы.
– Ну, хорошо, – начал режиссер, раздавая актерам экземпляры программы конференции. – Вы видите, что колледж Беды Достопочтенного состоит из нескольких зданий, как и все колледжи Оксфорда, и на карте… – все перевернули страницу, чтобы посмотреть на чертеж, – … расположение основных помещений четко обозначено. Большая часть действия происходит в обеденном зале. Мне сказали, что обеденный зал в колледже Беды Достопочтенного – это нечто. Но у нас также будут сцены и в часовне, и в центре отдыха и развлечений для студентов – это клуб. Такие клубы есть во всех колледжах Оксфордского университета, членство в них платное, обязательное для всех студентов колледжа.
Раздался одобрительный гул голосов. Всем актерам понравилось, что действие будет происходить в подлинных интерьерах. Это очень помогает играть.
– Ну а теперь перейдем непосредственно к самой мистерии с убийством, – продолжил Рей. – Эннис – наша убийца.
Эннис широко улыбнулась в ответ на раздавшийся свист и улюлюканье.
– Она прибыла на конференцию, чтобы украсть очень ценную картину из колледжа, – сказал Рей и подумал, как повели бы себя актеры, если бы узнали всю правду. Но от него они никогда не узнают, что должно произойти на самом деле.
– Ректор колледжа лорд Сент-Джон Джеймс разрешил снять на время одну из картин, висящую в обеденном зале.
– Отлично, – выкрикнул Джон Лор. – Это действительно поможет создать нужную атмосферу.
Рив кивнул:
– Согласен. Чем больше действие спектакля будет походить на правду, тем лучше.
Все актеры в труппе были настроены дать хорошее представление.
«Конечно, – с сомнением подумала Эннис, – всегда бывают исключения из правил». И бросила быстрый подозрительный взгляд на Рива. Если он будет думать только о том, как продать свой проклятый сценарий, и подведет остальных, то она… она… убьет его! «Это как раз подходит для Эннис-убийцы», – подумала она, усмехнувшись.
– Джон, – продолжал Рей, – полон решимости помочь следствию. Поэтому Эннис «убивает» его. Она делает это в обеденном зале. Когда участники конференции приходят на ужин, они находят окровавленный труп, лежащий в живописной позе у большого стола.
Джон ухмыльнулся.
– Я буду самым лучшим трупом со времен Банко, – скромно пообещал он.
Последовали новые свистки и улюлюканье. Когда все успокоились, Рей, прохаживаясь взад-вперед по комнате, продолжил рассказ о сюжете мистерии:
– Самая популярная версия, с которой вам придется столкнуться при расследовании, та, что Джон видел, кто украл картину. Но на самом деле это не так. Позднее будет доказано, что он не мог этого видеть.
– О Господи, – пискнула Джулия Моррис. – Мне нравится, когда сбивают со следа.
– Вот наш юный полицейский, – сказал Рей, указывая на Гордона, поднявшего руку в знак приветствия. – Он будет допрашивать всех подозреваемых. Выяснится, что вы, Норман, прежде служили в полиции, но тем не менее находитесь под подозрением.
– А другая версия есть? – спросил Норман Рикс.
– Да, Рив сообщит, что догадался, кто убийца, но ему нужны дополнительные доказательства.
– Улики, – пробормотала Джеральдина Смит, которую чаще звали Джерри.
– Некоторые из нас любят рисковать, – бросил на нее взгляд Рив, улыбаясь немолодой, но все еще привлекательной рыжеволосой Джеральдине.
Возмущенная Эннис отвела взгляд. Рив как раз из того сорта мужчин, которые охотно используют немолодых женщин. Молодая актриса могла себе представить, как Рив убеждает Джерри, что она все еще привлекательная женщина. Эннис покраснела, сама удивляясь, почему она такая стерва. После развода с мужем у нее появилась противная склонность думать обо всех плохо. «Ну не обо всех, конечно, – призналась она себе. – Только об актерах с привлекательной внешностью».
Ее бывший муж Филипп, с которым она прожила три года, оставил ее, когда в Лондон приехала одна известная американская актриса из популярного комедийного шоу. Их связь была короткой, но нашумевшей в актерской среде. Разведясь с Эннис, Филипп получил хорошо оплачиваемую роль в американском сериале для домохозяек. Она отогнала неприятные мысли и прислушалась к тому, что продолжал говорить режиссер:
– … многие видели, как Рив горячо спорил с Норманом. Потом в обеденном зале обнаружат отравленного Рива.
Рив схватился рукой за горло. Он очень реально изобразил, будто ему нечем дышать, его лицо побагровело.
– Ааааа… – Рив издал такой клокочущий возглас, что у всех волосы встали дыбом. Его голос звучал как у мученика в аду, когда он медленно стал клониться к воображаемому столу, изображая предсмертные конвульсии, что испугало присутствующих. Потом он затих и лежал абсолютно неподвижно, как мертвый. Все разразились бурными аплодисментами, даже Эннис, сама того не желая. Это была действительно хорошая актерская игра.
Рив выпрямился и поклонился. Лицо его приняло нормальный цвет. Потом он опустился на пол и, поерзав, уселся поудобнее, скрестив ноги.
– Его мне тоже придется «убить»? – спросила Эннис сладким голосом, когда стихли аплодисменты. Она увидела, что темно-синие глаза Рива смотрят на нее, а губы кривятся.
– Да, – подтвердил Рей. – Отравив его вино. Но не раньше, чем Джерри тоже сделает глоток. Однако она не умрет, потому что ты еще не высыпала туда мышьяк. Ты должна провести рукой над бокалом Рива после того, как Джерри уже попробует вино из этого бокала. Это один из ключевых моментов пьесы.
Если вы перевернете следующую страницу, – продолжал Рей, – то обнаружите текст сценария и список всех ключевых моментов мистерии.
Опять послышался шелест переворачиваемых страниц. Все замолчали и принялись читать сценарий.
– Одним из таких моментов, – продолжал объяснять Рей через некоторое время, – была реакция Эннис на сообщение о том, что Норман оказался бывшим полицейским, а другой ключевой момент – подвеска с «настоящим» бриллиантом, который она носила.
Этот бриллиант, отметила Эннис, читая сценарий, она использует позже, чтобы вырезать картину из рамы. Очень ловко. Она должна спрятать картину под скамьей в часовне колледжа Беды Достопочтенного. Во время субботней утренней службы в часовне кто-то должен заметить, как она будет делать пометку на сиденье в ряду подальше от калориферов. Это, догадалась Эннис, для того, чтобы «спрятанная картина» не пересохла или не пострадала от отопления в часовне.
– А что должны делать остальные? – спросила Джерри. – Полагаю, вести себя подозрительно, насколько это возможно?
– Конечно, – подтвердил Рей. – Джерри, ты играешь жену Джона, на которую также падает подозрение. А ты, Джулия, – любовницу Джона. Джерри, обнаружив неверность мужа, устраивает бурную сцену.
– Значит, я буду главной подозреваемой? – спросила Джерри, явно наслаждаясь своей ролью.
– Да, какое-то время ты подозреваемая номер один, – согласился Рей. – Но у Рива тоже будет крупный спор с Джоном – он сердится, что Джон понизил его в должности из-за профессиональной ревности. Потом открывается, что Джулия беременна и что Джон принуждал ее сделать аборт.
– А я кто – прекрасный принц? – ехидно спросил Джон Лор.
– Итак, в основном всем все ясно? – спросил Рей. – К деталям мы перейдем позже.
Все актеры подтвердили, что замысел мистерии им понравился. Похоже, эти выходные пройдут очень интересно для всех участников.
– Еще минуту внимания, – сказал Рей. – Здесь напечатано расписание репетиций. Прошу всех запомнить его.
Эннис получила текст своей роли. Она села на пол и, скрестив ноги, устроилась поудобнее. Рив взглянул на нее и улыбнулся. Эннис бросила на него взгляд, который должен был обозначать: и думать не смей. При случае она не упустит возможности зло посмеяться над ним. После бурного знакомства они заключили временное перемирие. Но его темно-синие глаза, казалось, говорили, что перемирие продлится не долго. Эннис заставила себя оторвать взгляд от блестящих перламутрово-белых зубов, сверкающих, дьявольски привлекательных глаз, вьющихся темных волос и стала читать текст. Как профессионал, она считала, что необходимо хорошо знать свою роль. Расписание репетиций было составлено так, что у актеров оставалось довольно много свободного времени, и Эннис мысленно воскликнула «ура». Она изучала расписание и не видела, что Рив внимательно наблюдает за ней.
«У нее действительно загадочный профиль», – думал он. Сильное, интересное лицо, которое не вписывается в рамки принятого понятия о красоте. Жаль, что она по отношению к нему так враждебно настроена. Любому мужчине не понравится быть объектом такого неприкрытого презрения. Не то чтобы это его волновало… Он вздохнул и увидел, что Джерри Смит понимающе улыбается ему.
Джон Лор вздохнул.
– Я предполагаю, что на следующий день меня никто не должен видеть? – огорченно пробормотал он. – Ведь «труп» не может бродить вокруг колледжа?
– Бедняжка, – мягко сказала Эннис.
Джон бросил на Эннис многозначительный задумчивый взгляд. На нее это не произвело никакого впечатления. Джон не представлял для Эннис опасности – с ним она всегда может справиться.
Рив поерзал по полу. Он видел, какие взгляды бросал Джон на Эннис. Риву не хотелось, чтобы Джон и Эннис близко сошлись. «Короткие связи – такая грязь», – раздраженно подумал он. И удивился, почему он чувствует такую болезненную ревность. Эннис уловила саркастический взгляд, брошенный Ривом на нее и Джона Лора, и подавила внезапное детское желание показать ему язык. Определенно этот человек – как кость в горле. Что ему за дело, если она флиртует с Джоном? Его это совершенно не касается, это уж точно! Эннис мрачно уставилась в текст роли.
– Фу, – выдохнул Норман Рикс, отложив сценарий в сторону. Потом обратился к режиссеру: – А у вас есть тексты диалогов?
Рей утвердительно кивнул:
– Да, есть. Думаю, будет лучше, если вы сохраните свои собственные имена. И пожалуйста, чувствуйте себя свободно, импровизируйте. Только не переигрывайте.
– Рив, ты слышал? – не могла удержаться от замечания Эннис. – Не пе-ре-иг-ры-вать!
Джерри закашляла, чтобы скрыть смех. Гордон, почти ровесник Рива, сочувственно взглянул на него. Эннис Уиттингтон действительно имела на него зуб по какой-то причине.
Рив ответил ей взбешенным взглядом. Что происходит с этой женщиной? Похоже, ей совершенно не терпится затеять ссору.
– О, я постараюсь, – протянул он. – В любом случае мне не хотелось бы выделяться на фоне других, более слабых исполнителей. – И прежде чем другие члены труппы возмутились, он многозначительно добавил: – Кроме того, предполагается, что не жертва, а убийца должна быть звездой шоу.
Эннис почувствовала, что побледнела, – стрела Рива попала в цель. Как будто она не способна сыграть так же хорошо, как и он.
– О, не беспокойся, Рив, – промурлыкала она. – Я сыграю так, что тебе не придется краснеть за меня!
А глаза ее говорили: «Я буду играть так, что тебя и заметно не будет, приятель». Рей кашлянул.
– Ну, хватит вам препираться, – сердито сказал он, и Эннис покраснела.
Впервые режиссер делал ей замечание по поводу ее поведения на репетиции, пусть даже в мягкой форме. Ей захотелось размахнуться и врезать Риву Моргану. И как следует!
Остаток вечера заняли вопросы и ответы. Наконец все детали мистерии с убийством утрясли. Когда репетиция закончилась, была полночь. Актеры стали расходиться. На лестнице Эннис остановилась, чтобы надеть свитер. Она с улыбкой пожелала спокойной ночи Джулии, которая спускалась вслед за ней.
Рив стоял внизу и, увидев Эннис, преградил ей дорогу.
У Эннис перехватило дыхание.
– Морган! Как, черт побери, ты меня напугал! Зачем ты подкрадываешься в темноте?
Рив нахмурился.
– Ну ладно. Извини, что напугал! – Угодит ли он когда-нибудь этой женщине? Что-то он сомневался в этом. – Послушай, Эннис, почему бы нам не пойти куда-нибудь выпить? – спросил Рив, выходя вслед за ней на освещенную улицу. – Рей прав. Мы должны подружиться.
– Уже поздно, – охладила его порыв Эннис.
– Я знаю маленький клуб тут за углом. Это частный клуб – только для его членов. Там можно выпить хорошего бордо.
Эннис скорчила гримасу и подбоченилась.
– Ничего другого я от тебя не ожидала. Это папочкин клуб?
«Кто, черт возьми, может позволить себе хорошее бордо? Уж точно не актриса, вынужденная зарабатывать на кусок хлеба».
Рив глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– Послушайте, леди, может быть, вы наконец успокоитесь? Это уже надоело, – произнес он с раздражением.
Эннис понимала, что Рив прав. Но при виде этого сильного красивого мужчины она начинала вести себя безрассудно.
– В чем дело, Рив? Тебе нравится обижать других, но не нравится, когда обижают тебя? – выпалила она в ответ.
Глаза Рива вспыхнули. Кулаки непроизвольно сжались, когда он шагнул к ней. Она просто провоцирует его. Ну что же!
– Поступай как знаешь, – сказал он, пожимая плечами. – Я думал, мы заключим мир, но, если ты хочешь и дальше ссориться, как дети, из-за пустяков…
Внезапно он схватил ее за плечи и прижал к себе. Эннис ощутила его крепкое, теплое и надежное тело.
Эннис удивленно вскрикнула, а потом его губы оказались на ее губах, и ее охватило множество чувств.
Рив имел не просто накачанные в гимнастическом зале мышцы, а был по-настоящему силен! Эннис почувствовала, как он легко, без усилий поднял ее на руки.
Она ощутила жар его жадных обжигающих губ и нежность, деликатность его языка. Нос ее уловил приятный сосновый запах его туалетной воды.
Сердце Эннис чуть не выпрыгнуло из груди. Внутри у нее все сжалось от резкого, острого, горячего желания…
И тут Рив поставил ее на землю.
Эннис поморгала.
– Что, черт возьми, ты этим хотел доказать? – слабым голосом произнесла Эннис, ей не хватило дыхания, чтобы обругать Рива.
Рив покачал головой. Что он хотел этим доказать? Почему-то в последние несколько секунд он забыл, что именно хотел сделать. Рив никогда раньше так не вел себя с женщиной.
– Ты меня считаешь врагом, не правда ли, Эннис? – насмешливо проговорил он. – Я просто захотел показать тебе, на кого ты нападаешь.
И с этими словами Рив повернулся и пошел по улице.
Он неторопливо уходил от нее.
«Гадина!»
Глава 6
Обычно на неделе Фредерика не покидала Оксфорд. Но теперь, закончив свою последнюю картину и имея четыре хороших полотна для дипломной выставки, девушка решила, что никто не будет возражать, если она среди недели съездит домой. И все-таки Фредерика чувствовала себя виноватой, когда поднималась по узкой сельской улице к дому.
Фредерика любила деревню в мае. Это, без сомнения, было самое лучшее время года в Англии. Когда она подходила к «Дому радуги», то призналась себе, что не поехала бы домой, если бы не отец. И Лоркан Грин. Вспомнив о Лоркане, она задумалась и споткнулась. Четыре дня назад Лоркан Грин появился в ее жизни и теперь постоянно присутствовал в ее мыслях.
Ее преподаватель и директор школы Рескина, конечно, были в восторге от его лекций, тут не было никаких сомнений. И ее сокурсники тоже горели желанием присутствовать на его лекциях. За все время обучения Фредерика не видела, чтобы на какую-нибудь лекцию пришло так много народу, как на ту, которую Грин прочитал вчера в студии рисования.
Фредерика тоже слушала эту лекцию и была в восторге. Темой лекции был судебный процесс над одним фальсификатором картин, который пытался продать подделку в галерею Грина. У Лоркана были слайды оригинала и подделки, и Фредерика была уверена, что она не единственная в зале, кто не мог их различить. Даже преподаватель выглядел не совсем уверенно. Лоркан начал объяснять, как он обнаружил обман, и все поняли, что он – истинный гений. Хотя и раньше аура его силы и мастерства была несомненна, теперь это просто ошеломляло. За несколько минут каждому стало ясно, что перед ними один из величайших знатоков живописи.
С того момента, как Фредерика впервые увидела Лоркана Грина, она поняла, что он – незаурядная личность. Девушка смутилась, вспоминая их первую встречу, когда смотрела на него раскрыв рот, как дурочка. Как же он, наверное, веселился! Надеяться на то, что такой проницательный человек, как Лоркан, не заметил произведенного им впечатления, не приходилось.
Фредерика сердито толкнула калитку и зашагала по дорожке, обрамленной желтофиолью и незабудками, стараясь не думать о Лоркане Грине. Но проклятый красавец никак не хотел уходить из ее головы. Он притаился в ее подсознании, смотрел на нее сверху вниз, элегантный, одетый в дорогой костюм. Его орехово-зеленые глаза оценивающе скользили по ней, замечая малейшие признаки влюбленности. Фредерике захотелось плюнуть.
Дома никого не было, поэтому Фредерика прошла прямо на кухню, чтобы выпить чашку чаю и успокоиться. Приготовив чай, Фредерика мысленно приказала не травить себе душу. Такому мужчине, как Лоркан, полагалось, чтобы женщины падали к его ногам, как кегли. Да он, наверное, и не вспомнил о ней ни разу.
На лекции Грин откровенно и честно признался, почему он, как бизнесмен, так ненавидит мошенников. И еще он очень горячо говорил об аморальности подделки произведений. Почему-то от этого Фредерика почувствовала себя виноватой. Она помнила, как стояла в конце зала, ощущая себя грешницей под взглядом его зеленых глаз. Грин обращался ко всем студентам и смотрел на каждого своими проницательными, все замечающими глазами, словно искал что-то, какой-то определенный признак. Его глаза скользнули по ней, и Фредерика почувствовала, что ее вина как будто написана большими буквами у нее на лбу.
Девушка вздохнула, допивая чай, и мысленно попросила прощения у Форбс-Райта, этого талантливого художника. Она надеялась, что, пребывая на том свете, он не будет возражать против копирования его картины. Нет смысла чувствовать себя виноватой. Фредерика окончательно решила сделать копию со «Старой мельницы и лебедей», так что нужно приступать к делу.
И в этом был виноват Лоркан Грин. После разговора с отцом Фредерика вернулась в Оксфорд с твердым намерением забыть его странную просьбу. Если бы не сногсшибательный Лоркан Грин, чертовски самоуверенный и вызывающий, она не поехала бы сегодня в «Дом радуги», чтобы отыскать на чердаке холст двухсотлетней давности. Поднимаясь на чердак по крутой лестнице, Фредерика остановилась полюбоваться висевшей на стене картиной Джексона Поллока – одним из немногих удачных приобретений отца.
Чердак в «Доме радуги» был единственным в своем роде, потому что весь хлам, собранный там, имел отношение к искусству. Фредерика знала, что в их роду была дама по имени Ариадна Делакруа, которая написала много ужасных картин. С сантиметром в руках и надеждой в душе Фредерика стала разыскивать нужное ей полотно. Фредерика задыхалась от пыли и поминала отца недобрыми словами, но вскоре нашла то, что искала, – полотно, подписанное Ариадной Делакруа. Более того, «шедевр» этой дамы, датированный приблизительно тем же периодом, что и «Старая мельница и лебеди», был точно такого же размера, как и подлинник Форбс-Рай-та. Фредерика могла бы обрезать другой, более крупный холст до нужного размера, но решила не рисковать. Она собиралась сделать все как следует. Такой опытный эксперт, как Лоркан, конечно, сразу определит, что холст был обрезан недавно. Она читала, что Китинг уделял огромное внимание даже мельчайшим деталям.
Фредерика стащила картину по лестнице вниз и поставила ее в кухне. Нужно тщательно вымыть руки и лишь затем приступать к подробному изучению холста. Они бывают различных типов и размеров. В колледже Фредерика предпочитала холсты из льна. Она всегда выбирала именно льняные холсты, терла их пемзой, потом сама наносила слои грунтовки. Правильно натянуть холст на подрамник тоже было трудоемкой работой. Люди, далекие от живописи, всегда удивляются, как много предварительной работы нужно проделать художнику, прежде чем он возьмет кисть в руки. Но с этим холстом ей не придется долго возиться. Он был хорош всем: соответствующий возраст, размер и качество. Именно такой холст использовал бы Форбс-Райт для своей картины.
Конечно, ей нужно быть очень осторожной, счищая слои старой краски с картины Ариадны. От оригинала нельзя оставить даже самого маленького следа. Фредерика быстро завернула картину в старую простыню и, не желая, чтобы отец узнал о ее решении подделать картину Форбс-Райта, постаралась скрыть следы своего пребывания в доме: вымыла чашку и убрала ее на место.
Фредерика донесла свой неудобный багаж до железнодорожной станции, села в поезд и вернулась в Оксфорд. Прямо с вокзала она занесла картину в свою мастерскую, а потом отправилась в маленькую библиотеку школы Рескина. Фредерика знала, как очистить холст от старых слоев краски, чтобы его можно было снова использовать. Сейчас ей нужно было узнать, какими средствами это сделал бы Форбс-Райт. Если она воспользуется современными средствами очистки, то, возможно, Лоркан Грин, как опытный эксперт, обнаружит остатки современных химикатов на старом холсте. Фредерика не была в этом уверена, но решила не рисковать.
Для Фредерики важно было нарисовать картину так, чтобы даже великий Лоркан Грин, при виде которого сердце ее начинало неистово биться, не смог обнаружить подделку. Фредерика считала, что Лоркан Грин бросил ей дерзкий вызов и она просто обязана не только принять его, но и выйти из этой битвы победителем. А там будь что будет!
В глубине души девушка сознавала, что этот вызов имеет слабое отношение к искусству. Фредерика понимала, что не может справиться с собой, со своим безнадежным увлечением, поэтому решила одержать победу над Лорканом в другом. Она будет состязаться с ним на его собственном поле – в живописи. Вернее, в фальсификации картин.
Фредерика провела остаток дня, изучая способы подготовки холста в викторианскую эпоху. С самого утра девушка энергично и с удовольствием принялась за работу, тихо напевая себе под нос. Теперь она считала, что обязательно должна помочь отцу выпутаться из неприятностей и в то же время обыграть Лоркана Грина.
Лоркан проснулся утром в хорошем настроении: за окном солнце, пятница и он в Оксфорде.
Как и предсказывал инспектор Ричард Брейн, Лоркан нашел где приклонить голову – снял просторный двухэтажный дом на Файв-Майл-драйв, широкой, обсаженной вишневыми деревьями улице в престижном северном районе Оксфорда.
Лоркан побрился и, так как день обещал быть жарким, надел темно-кремовые летние брюки, кожаный ремень ручной работы, привезенный ему из Испании одной из бывших подружек, и ослепительно белую рубашку из прохладного шелка. Теперь, красивый и элегантный, он был готов насладиться прекрасным майским днем.
Фредерика любила деревню в мае. Это, без сомнения, было самое лучшее время года в Англии. Когда она подходила к «Дому радуги», то призналась себе, что не поехала бы домой, если бы не отец. И Лоркан Грин. Вспомнив о Лоркане, она задумалась и споткнулась. Четыре дня назад Лоркан Грин появился в ее жизни и теперь постоянно присутствовал в ее мыслях.
Ее преподаватель и директор школы Рескина, конечно, были в восторге от его лекций, тут не было никаких сомнений. И ее сокурсники тоже горели желанием присутствовать на его лекциях. За все время обучения Фредерика не видела, чтобы на какую-нибудь лекцию пришло так много народу, как на ту, которую Грин прочитал вчера в студии рисования.
Фредерика тоже слушала эту лекцию и была в восторге. Темой лекции был судебный процесс над одним фальсификатором картин, который пытался продать подделку в галерею Грина. У Лоркана были слайды оригинала и подделки, и Фредерика была уверена, что она не единственная в зале, кто не мог их различить. Даже преподаватель выглядел не совсем уверенно. Лоркан начал объяснять, как он обнаружил обман, и все поняли, что он – истинный гений. Хотя и раньше аура его силы и мастерства была несомненна, теперь это просто ошеломляло. За несколько минут каждому стало ясно, что перед ними один из величайших знатоков живописи.
С того момента, как Фредерика впервые увидела Лоркана Грина, она поняла, что он – незаурядная личность. Девушка смутилась, вспоминая их первую встречу, когда смотрела на него раскрыв рот, как дурочка. Как же он, наверное, веселился! Надеяться на то, что такой проницательный человек, как Лоркан, не заметил произведенного им впечатления, не приходилось.
Фредерика сердито толкнула калитку и зашагала по дорожке, обрамленной желтофиолью и незабудками, стараясь не думать о Лоркане Грине. Но проклятый красавец никак не хотел уходить из ее головы. Он притаился в ее подсознании, смотрел на нее сверху вниз, элегантный, одетый в дорогой костюм. Его орехово-зеленые глаза оценивающе скользили по ней, замечая малейшие признаки влюбленности. Фредерике захотелось плюнуть.
Дома никого не было, поэтому Фредерика прошла прямо на кухню, чтобы выпить чашку чаю и успокоиться. Приготовив чай, Фредерика мысленно приказала не травить себе душу. Такому мужчине, как Лоркан, полагалось, чтобы женщины падали к его ногам, как кегли. Да он, наверное, и не вспомнил о ней ни разу.
На лекции Грин откровенно и честно признался, почему он, как бизнесмен, так ненавидит мошенников. И еще он очень горячо говорил об аморальности подделки произведений. Почему-то от этого Фредерика почувствовала себя виноватой. Она помнила, как стояла в конце зала, ощущая себя грешницей под взглядом его зеленых глаз. Грин обращался ко всем студентам и смотрел на каждого своими проницательными, все замечающими глазами, словно искал что-то, какой-то определенный признак. Его глаза скользнули по ней, и Фредерика почувствовала, что ее вина как будто написана большими буквами у нее на лбу.
Девушка вздохнула, допивая чай, и мысленно попросила прощения у Форбс-Райта, этого талантливого художника. Она надеялась, что, пребывая на том свете, он не будет возражать против копирования его картины. Нет смысла чувствовать себя виноватой. Фредерика окончательно решила сделать копию со «Старой мельницы и лебедей», так что нужно приступать к делу.
И в этом был виноват Лоркан Грин. После разговора с отцом Фредерика вернулась в Оксфорд с твердым намерением забыть его странную просьбу. Если бы не сногсшибательный Лоркан Грин, чертовски самоуверенный и вызывающий, она не поехала бы сегодня в «Дом радуги», чтобы отыскать на чердаке холст двухсотлетней давности. Поднимаясь на чердак по крутой лестнице, Фредерика остановилась полюбоваться висевшей на стене картиной Джексона Поллока – одним из немногих удачных приобретений отца.
Чердак в «Доме радуги» был единственным в своем роде, потому что весь хлам, собранный там, имел отношение к искусству. Фредерика знала, что в их роду была дама по имени Ариадна Делакруа, которая написала много ужасных картин. С сантиметром в руках и надеждой в душе Фредерика стала разыскивать нужное ей полотно. Фредерика задыхалась от пыли и поминала отца недобрыми словами, но вскоре нашла то, что искала, – полотно, подписанное Ариадной Делакруа. Более того, «шедевр» этой дамы, датированный приблизительно тем же периодом, что и «Старая мельница и лебеди», был точно такого же размера, как и подлинник Форбс-Рай-та. Фредерика могла бы обрезать другой, более крупный холст до нужного размера, но решила не рисковать. Она собиралась сделать все как следует. Такой опытный эксперт, как Лоркан, конечно, сразу определит, что холст был обрезан недавно. Она читала, что Китинг уделял огромное внимание даже мельчайшим деталям.
Фредерика стащила картину по лестнице вниз и поставила ее в кухне. Нужно тщательно вымыть руки и лишь затем приступать к подробному изучению холста. Они бывают различных типов и размеров. В колледже Фредерика предпочитала холсты из льна. Она всегда выбирала именно льняные холсты, терла их пемзой, потом сама наносила слои грунтовки. Правильно натянуть холст на подрамник тоже было трудоемкой работой. Люди, далекие от живописи, всегда удивляются, как много предварительной работы нужно проделать художнику, прежде чем он возьмет кисть в руки. Но с этим холстом ей не придется долго возиться. Он был хорош всем: соответствующий возраст, размер и качество. Именно такой холст использовал бы Форбс-Райт для своей картины.
Конечно, ей нужно быть очень осторожной, счищая слои старой краски с картины Ариадны. От оригинала нельзя оставить даже самого маленького следа. Фредерика быстро завернула картину в старую простыню и, не желая, чтобы отец узнал о ее решении подделать картину Форбс-Райта, постаралась скрыть следы своего пребывания в доме: вымыла чашку и убрала ее на место.
Фредерика донесла свой неудобный багаж до железнодорожной станции, села в поезд и вернулась в Оксфорд. Прямо с вокзала она занесла картину в свою мастерскую, а потом отправилась в маленькую библиотеку школы Рескина. Фредерика знала, как очистить холст от старых слоев краски, чтобы его можно было снова использовать. Сейчас ей нужно было узнать, какими средствами это сделал бы Форбс-Райт. Если она воспользуется современными средствами очистки, то, возможно, Лоркан Грин, как опытный эксперт, обнаружит остатки современных химикатов на старом холсте. Фредерика не была в этом уверена, но решила не рисковать.
Для Фредерики важно было нарисовать картину так, чтобы даже великий Лоркан Грин, при виде которого сердце ее начинало неистово биться, не смог обнаружить подделку. Фредерика считала, что Лоркан Грин бросил ей дерзкий вызов и она просто обязана не только принять его, но и выйти из этой битвы победителем. А там будь что будет!
В глубине души девушка сознавала, что этот вызов имеет слабое отношение к искусству. Фредерика понимала, что не может справиться с собой, со своим безнадежным увлечением, поэтому решила одержать победу над Лорканом в другом. Она будет состязаться с ним на его собственном поле – в живописи. Вернее, в фальсификации картин.
Фредерика провела остаток дня, изучая способы подготовки холста в викторианскую эпоху. С самого утра девушка энергично и с удовольствием принялась за работу, тихо напевая себе под нос. Теперь она считала, что обязательно должна помочь отцу выпутаться из неприятностей и в то же время обыграть Лоркана Грина.
Лоркан проснулся утром в хорошем настроении: за окном солнце, пятница и он в Оксфорде.
Как и предсказывал инспектор Ричард Брейн, Лоркан нашел где приклонить голову – снял просторный двухэтажный дом на Файв-Майл-драйв, широкой, обсаженной вишневыми деревьями улице в престижном северном районе Оксфорда.
Лоркан побрился и, так как день обещал быть жарким, надел темно-кремовые летние брюки, кожаный ремень ручной работы, привезенный ему из Испании одной из бывших подружек, и ослепительно белую рубашку из прохладного шелка. Теперь, красивый и элегантный, он был готов насладиться прекрасным майским днем.