Страница:
Через три дня после объявления о помолвке Доминик уехал в Тысячу Дубов, где он должен был проверить ход работ и подготовить жилье в главном доме, и вернулся в Батон-Руж только одиннадцатого августа, когда Мелисса уже начала забывать, какое влияние на ее чувства оказывало его присутствие. И, сидя за столом, покрытым льняной скатертью, за обедом в Дубовой Лощине по его возвращении и глядя на лицо жениха, она была потрясена необычайностью впечатления, вызванного очарованием этого человека.
Салли и Джош пожелали поднять тост за пару, вступающую в брак. Но Мелисса думала только об одном-единственном человеке из всех присутствующих, мужчине, который скоро станет ее мужем. Она незаметно бросила взгляд на его лицо и, заметив на нем выражение надменности и презрения, слегка вздрогнула. Каким он будет мужем? Жестоким? Или таким мотом, как ее отец? Или великодушным и проницательным, как ее дед? Да, он волнует ее, думала девушка, но достаточно ли этого для счастья в замужестве? Для того чтобы доверить ему свою жизнь? В этом у нее не было уверенности. Слишком многое из сказанного о нем Джошем всплывало у Мелиссы в памяти, и она напряженно сидела за столом, не позволяя себе замечать приятный изгиб губ Доминика, его веселый смех, иронию в глазах и ямочки, когда он улыбался. Он не должен ей нравиться! Ее вынудили выйти за него замуж, и она не собирается стать его рабыней.
Может быть, другие и ослеплены его очарованием, но Мелисса не входит в их число.
Доминика беспокоил напряженный вид девушки, он ставил его в тупик. Слэйд ожидал большей приветливости и не был готов к тому, что его будущая невеста встретит его так холодно. "Что ей еще надо?" - размышлял он. Мелисса получила богатого мужа, а Доминик - красивую, но взбалмошную жену. Неужели ей не надоело делать вид, что их свадьба ей не по душе? Должно же быть хоть какое-то чувство меры!
Однако дни летели, и Доминик чувствовал, как растет его разочарование, вызванное холодностью невесты. Ему редко удавалось побыть наедине с Мелиссой, и девушка явно стремилась избегать его общества. Слэйду уже не верилось, что он держал ее в своих объятиях! По мере приближения дня свадьбы его недоумение росло. Однако ему льстило впечатление, которое его невеста производила на родственников, когда он знакомил их. Все члены его семьи, жившие в усадьбах вокруг Батон-Ружа, были очарованы ее улыбкой, ее грацией, - в том числе и Леони, приехавшая вместе с Морганом за два дня до свадьбы: подойдя к Доминику после знакомства с Мелиссой, она бросила на него сияющий взгляд и тихо сказала:
- Ну, теперь посмотрим, мой друг! Я ведь говорила: единственное, чего тебе не хватает, - это жены. Доминик, она прекрасна! Она как раз то, чего бы я желала для тебя! - И Леони озорно добавила:
- Особенно мне приятно, что она не влюблена в тебя по уши. Ты был бы несчастлив, женившись на девушке, для которой любая твоя прихоть явилась бы законом.
Доминик надеялся, что Леони не заметит холодность Мелиссы к нему, что невестка не будет сыпать соль на раны, и неуверенно заявил:
- Да, послушная жена мне бы наскучила. Ты знаешь меня. В порыве искренности он добавил:
- Я уверен. Мелисса мне никогда не наскучит. - Доминик умолчал о своем предчувствии, что Мелисса станет раздражать его, даже бесить, и тем не менее он будет у нее в плену.
И на самом деле он был в плену. Невеста была к нему равнодушна, но это не мешало Слэйду неотрывно следить за ней взглядом, вспоминая сладость ее губ и гибкость тела. И если он ждал дня свадьбы без особого восторга, то с предвкушением следующей за ним ночи. Конечно, он предпочел бы, чтобы не только физическое влечение связывало его с Мелиссой, но если оно единственное, что им дано, то он хотел полностью этим воспользоваться. Доминик заказал в Натчезе для их спальни в Тысяче Дубов роскошную кровать: широкую, с мягкими пышными перинами, пологом из золотистого шелка; ему представлялась обнаженная Мелисса на ней...
Наконец настал канун свадьбы. Собрались гости и друзья, соседи Сеймуров. Вряд ли кто-нибудь из живших вниз и вверх по реке между Натчезом и Нью-Орлеаном не знал, что завтра Доминик Слэйд берет в жены Мелиссу Сеймур.
Джулиус Латимер, конечно, тоже узнал об этом, получив записку от Мелиссы и свои деньги. И к тому же он с сестрой тоже были приглашены. Мелисса, конечно, предпочла бы его не видеть на торжествах, но это было невозможно. И она успокоила себя тем, что может больше его не бояться и в силах заставить себя встретить его на людях вежливо.
В последний день перед свадьбой Доминик пригласил Мелиссу покататься верхом; он вел себя таинственно, похоже, жених приготовил ей сюрприз. Но это не заинтересовало девушку, ей не хотелось ехать с Домиником Слэйдом, и, к его разочарованию, она превратила уединенную прогулку в нечто коллективное, пригласив Моргана с Леони, Ройса и Захария поехать с ними. И когда женщины ждали на галерее мужчин с лошадьми, Мелиссе передали письмо от Джулиуса Латимера. Мелисса извинилась и отошла в сторону, чтобы прочесть его послание в одиночестве. Латимер писал:
"Моя дорогая Мелисса, Вы не можете себе представить, как ноет мое сердце, как неловко я себя почувствовал, получив Ваше письмо, извещавшее о скором браке с Домиником Слэйдом.
Я хотел бы промолчать, но не могу. Знаю, мое предложение Вам было оскорбительным, и я приношу Вам извинения; но неужели нежелание провести время в моем обществе так сильно, что Вы готовы продать свою жизнь такому подлецу, как Слэйд? По крайней мере, я был честен с Вами в своих намерениях, как бы ошибочны они ни были. Но можно ли то же самое сказать о нем? Слэйду нельзя доверять. Я могу рассказать Вам о нем такое, на фоне чего мои проступки перед Вами покажутся Вам шалостью школьника. Возможно, Вы сомневаетесь в моей правдивости, имея на то все основания, но спросите об этом у моей сестры. Она-то знает, что он из себя представляет, и боится за Вас. Однажды она поддалась его чарам и знает цену этому подлому соблазнителю и любителю поиздеваться над другими. Я повторяю - ему нельзя доверять. Мне больно это писать, но Вам постоянно следует быть с ним настороже, иначе Вы можете попасть в такое же положение, в каком оказалась моя несчастная сестра, которая, уже зная, что он пройдоха и обманщик, все еще томится по нему. Что хуже всего, он знает об этом и продолжает играть на ее чувствах к нему: вчера он посетил ее, выбрав время, когда меня не было, чтобы я не мог отказать ему во встрече с сестрой. Если я сумею предостеречь Вас не поддаться его чарам, то это возместит ту неловкость, которую я испытывал, сообщая Вам об этом.
Мне бы очень хотелось, чтобы у нас все сложилось иначе. Дорогая Мелисса, я надеюсь, несмотря на все происшедшее, что Вы согласитесь считать меня своим другом; если Вам понадобится помощь, обратитесь ко мне. Конечно, я упал в Ваших глазах, сделав оскорбительное предложение, но клянусь, я Вас не подведу. Я виновник Вашего несчастного брака, но сердцем чувствую, что, когда Вам понадобится моя помощь, я сумею искупить свою вину, доказав Вам свою преданность".
Скомкав письмо. Мелисса, жалея, что распечатала его, невидящими глазами уставилась на зеленую лужайку. Она не верила Латимеру, чувствуя, что его слова - ложь, но его предостережение запало ей в душу: ведь ничего нового он ей не сообщил. Разве Джош, рассказывая о Доминике, не предупреждал ее? Но сообщение о его визите к Деборе, сестре Латимера, сильно взволновало Мелиссу, заставив ее испытать укол ревности. И только стук копыт и голоса мужчин вернули девушку к реальности.
Мелисса сумела взять себя в руки и разорвала письмо на мелкие клочки, подумав, что хорошо бы то же самое сделать с сердцем Доминика. Итак, взяв себя в руки, она пошла к Леони и остальным. Сюрприз, приготовленный Мелиссе женихом, не мог улучшить ее настроения: по дьявольскому совпадению Доминик подарил ей маленький домик, как раз тот, в котором Латимер предполагал устроить их любовное гнездышко. Пока другие выражали свое восхищение от свежеокрашенного, заново меблированного здания, Мелисса стояла и тупо смотрела на него. Полагая, что невеста онемела от восторга, Доминик тихо сказал:
- Мы будем часто навещать твоего брата, и я подумал, что тебе хорошо иметь свой дом, где ты можешь остановиться. Он маленький и очень уютный. Если захочешь, мы можем пристроить к нему что-то еще. Здесь пятьдесят акров, и я велел рабочим построить конюшню и сделать несколько выгонов для лошадей.
Мелисса по-прежнему молчала. Ее опушенные черными ресницами золотисто-карие глаза расширились от удивления. Впервые она так прямо и открыто посмотрела на него, и Доминик почувствовал, что тонет в таинственных глубинах ее очаровательных глаз. Он перевел взгляд на ее губы, вспомнил их тепло и нежность и хрипловатым голосом сказал:
- Мы приедем сюда завтра, после свадьбы... Мелисса с трудом сумела удержаться от истеричного смеха. Этому старомодному маленькому домику с заросшей розами галереей прямо-таки предопределено судьбой стать местом потери ее невинности. Ее мало утешала мысль, что женщиной ее сделает Доминик, ее муж, а не подлец Латимер, который вздумал выступить в роли ее защитника. Девушке страстно захотелось рас сказать жениху, почему она не рада его подарку, но она сдержала себя и натянуто улыбнулась. Зная, что от нее ждут выражения удивления и радости, Мелисса весело сказала:
- Как это трогательно с вашей стороны! Спасибо!
Она лихорадочно перебирала в уме, что бы еще добавить, дабы выразить свою благодарность за столь щедрый дар, но слова Доминика о завтрашней ночи словно парализовали ее. Чувственный взгляд жениха был словно прикован к ее губам, и в груди Мелиссы закололо при воспоминании о том, как его губы касались ее груди; она вдруг страстно захотела близости с этим человеком. Беспомощная, она качнулась к нему, ее губы против воли раскрылись, а сердце громко заколотилось, когда его руки крепко сжали ее плечи, а серые глаза потемнели от страсти...
- Доминик! - позвала Леони из тенистой галереи. - Ты хочешь помешать Мелиссе посмотреть дом до завтра? - Он медленно повернулся к Леони и с натянутой улыбкой сказал:
- Когда-нибудь я тебя задушу. Та весело крикнула Мелиссе:
- Мелисса, не обращай внимания! Он всегда угрожает, но, как видишь, я все еще жива. Более того, процветаю! - и, обратив невинный взор на Доминика, нежным голосом спросила:
- Доминик, дорогой, скажи, пожалуйста, а можем ли мы посмотреть твой подарок изнутри?
Доминик невольно рассмеялся, взял Мелиссу под руку и повел к домику.
- Я надеюсь, тебе понравится. Правда, у меня было мало времени, но я дал указания, что сделать; если тебя что-то не устраивает, потом исправим. Все будет так, как ты захочешь.
Дом был отделан прекрасно, но Мелисса, в которой занозой засела мысль о завтрашней ночи здесь, наедине с Домиником, мало что запомнила из увиденного: весьма просторная гостиная, несмотря на небольшие размеры самого домика, комнаты, заново окрашенные и драпированные бледно-розовой тканью. Кроме гостиной, в домике была довольно просторная столовая, крошечная комната для завтраков и маленький кабинет. Две удобные большие спальни располагались наверху, они соединялись между собой комнатой для переодевания. Больше всего внимание Мелиссы привлекли спальни. В Уиллоуглене, лежа в своей постели, она ясно, до деталей представляла себе кровать из резного розового дерева с атласным покрывалом и вспомнила хрипловатый голос Доминика, произнесший:
- Это будет твоя комната и кровать, и я надеюсь, ты позволишь мне делить ее с тобой достаточно часто...
Сейчас, в темноте, Мелисса внезапно осознала, что она в последний раз спит здесь.., и одна. Грудь сдавило - завтра она станет женой Доминика Слэйда и будет делить с ним постель всю оставшуюся жизнь. Эта мысль ошеломила ее; он никогда не должен догадаться, подумала девушка, какую бурю волнения поднимает в ней одним своим присутствием, ведь иногда тело предает ее и ей следует быть начеку. Мелисса вспомнила о письме Латимера и пожалела, что порвала листок; его надо было держать при себе, читать и перечитывать причиняющие боль слова о человеке, за которого она должна выйти замуж.
Да, девушка отчаянно пыталась заставить себя думать, что Доминик дурной человек, но у нее это плохо получалось, особенно когда на ум приходила его щедрость к Захарию и роскошный домик. Многие ли мужчины, потерявшие голову от любви, подарили бы своим невестам такие маленькие, со вкусом обставленные гнездышки с пятьюдесятью акрами земли? А Фолли? Доминик очень порядочно вел себя с покупкой половины прав на жеребца; имея в виду предстоящую свадьбу, он мог бы не платить за него, а он заплатил. Короче говоря, этот человек проявил настоящее великодушие.
Рассердившись на себя за то, что признала в Доминике Слэйде положительные качества. Мелисса нахмурилась. Все это уловки лицемера. А серые смеющиеся глаза, ироничный изгиб губ?..
Но ведь он обольстил Дебору, встречался /с ней, будучи помолвлен с другой женщиной! А слова дяди Джоша? Мелисса, разрываемая противоречивыми чувствами, со стоном села в постели. Что было пользы притворяться: она понимала, Доминик Слэйд привлекал ее, как никто и никогда, его малейшее прикосновение вызывало в ней прилив страсти. Но она должна убедить себя, что он не таков, каким старается казаться. Не собирается же она быть порабощенной, как бедная Дебора?! О нет! Она покажет мистеру Слэйду, что далеко не все женщины так восприимчивы к его чарам, как эта. Упрямо сжав губы. Мелисса обдумывала свою будущую жизнь. Она прекрасно понимала, что ей придется бороться с влечением к Доминику, обуздать свои предательские чувства. А для этого надо держать Доминика на приличном расстоянии.
Так, кидаясь из одной крайности в другую, девушка без сна пролежала до рассвета дня свадьбы. Утром Фрэнсис и тетя Салли суетились и ворковали вокруг Мелиссы, наряжая ее в муслиновое платье с завышенной талией, расчесывая ее темные локоны и украшая их ароматными апельсиновыми цветами. Наконец жених и невеста предстали перед пастором и произнесли слова клятвы под высокой мимозой рядом с домом, а Захарий вложил ее руку в руку Доминика. Щеки новобрачной пылали, бездонные глаза были увлажнены, а розовые нежные губы дрожали.
Доминик был необычайно красив в свадебном наряде - синем сюртуке, облегавшем широкие плечи, белоснежной рубашке, отделанной кружевами, оттенявшими естественную смуглость его лица. Короткие желто-бурые кашемировые брюки обтягивали стройные ноги, белые шелковые носки подчеркивали изящество его щиколоток. Лицо дышало силой и надменностью, и Мелисса, взглянув на него, ощутила дрожь. Черные волосы Доминика были гладко зачесаны, но один непослушный локон вился у виска, и у девушки возникло страстное желание поправить его... Боже мой! Как она сможет противиться воле этого человека, когда при одном взгляде на него забывает обо всем!
Церемония была короткой, поцелуи, которыми они обменялись перед гостями, мимолетными. Затем Доминик, гордо подняв голову, взял ее под руку, и через несколько секунд их окружили родные и друзья, - смеющиеся, поздравляющие.
Пока шло торжество, Доминику вдруг показалось, что все мужчины пытаются отбить у него Мелиссу. Всякий раз, когда она выходила из дома, кто-нибудь старался привлечь ее внимание. И неизменно он был молод и красив. Даже Джейсон Сэвэдж, который был одним из распорядителей вечера, несколько минут разговаривал с Мелиссой, и Доминик не мог осуждать его: от сияющей красоты молодой жены у него перехватило дыхание, его глаза искали ее в толпе, следили за ней, он напрягал слух, пытаясь уловить ее голос.
Мелисса, в свою очередь, следила за мужем.
Доминику стоило любезно улыбнуться льнущим к нему женщинам, склонить голову к той, с кем говорит, и Мелиссе уже казалось, что он стремится поймать в свои сети очередную невинную душу.
Наконец последний тост, последнее поздравление, и они под крики и смех удалились. Они уже отъехали от дома, когда Мелисса вдруг осознала, что этот высокий, такой чужой мужчина, очаровательный во всех смыслах, ее муж. Ее хозяин. По закону он вправе контролировать ее имущество, но, что более всего пугало девушку, - он имеет право делать что хочет с ее телом...
Она посмотрела на темные загорелые руки Доминика, умело управлявшие лошадью, и представила себе, как они снимут с нее одежду, дотронутся до ее плеч, груди, живота... Ее сердце забилось, она сердито отвела глаза и стала смотреть перед собой.
Доминик заметил напряженность Мелиссы, ее молчаливость; ему казалось, что на свадьбе она улыбалась и флиртовала без разбора с каждым мужчиной моложе ста лет. Но он держал это при себе, только искоса взглянув на нее и с удовольствием отметив нежный овал лица и красивую линию подбородка. Она была прелестна. Доминик вспомнил, как бился его пульс, когда она стояла рядом с ним перед пастором во время обряда, и повторял себе, что Мелисса - обманщица, что она лжива и распутна, и что эта свадьба состоялась только потому, что она хитростью довела его до венца. Она очаровала всю его семью.., и каждого мужчину, который приближался к ней. "Это, - поклялся он себе, - надо немедленно прекратить". Она его жена, и он не потерпит вокруг своего дома толпу чахнущих от страсти дураков; а ведь раньше Доминик презирал ревнивцев и никогда сам не испытывал этого чувства.
День был длинный и напряженный для обоих, и Мелисса обрадовалась, когда наконец показался домик. Сумерки сгущались, и она с удовольствием ощутила прохладу, сменявшую жар, дня. Мечтая о том, чтобы освежиться, и о постели, она, не подумав, сказала:
- О, как мне не терпится снять это платье и оказаться в постели!
Догадавшись, как могут быть истолкованы ее слова, девушка покраснела. Доминик искоса взглянул на жену и ласково проговорил:
- Могу себе представить. Я нанял тебе горничную, и она сделает все, что надо.
Мелисса приняла это сообщение молча. У нее никогда не было горничной, и она не знала - хотела она иметь ее или нет, но против воли была тронута вниманием мужа. Она вздохнула. Если он собирается быть заботливым и добрым, ее задача осложнится. "Возможно, - подумала она, - именно так он привязал к себе сестру Латимера".
Желая дать ему понять, что она вовсе не подпала под его влияние, девушка надменно кивнула головой и сказала:
- Спасибо. Очень мило с твоей стороны. Доминик надеялся на большее, чем "спасибо", но не был разочарован тем, как она приняла его заботу. Мелисса ставила его в тупик: он никогда не знал, чего от нее ждать, и эта постоянная переменчивость очаровывала его и бесила. Иногда девушка глядела на него сияющими глазами, а иногда так смотрела в его сторону, что он готов был провалиться сквозь землю.
Он покачал головой, размышляя о ее противоречивой натуре. В какую игру она играет? "По крайней мере, сегодня, - подумал Доминик, ощутив желание в своем теле, - он получит некоторое вознаграждение за то, что так глупо позволил поймать себя в капкан!" Даже теперь он не мог понять, почему его рассудок так подвел его.
В голове Доминика толпились видения тех наслаждений, которые его ждали, и он не возражал, когда после легкого ужина в столовой Мелисса исчезла наверху, С задумчивой улыбкой на губах он потягивал бренди, представляя, как она переодевается у себя в спальне, облачаясь в тонкие одежды для его услады. Беспокойство и желание в нем нарастали, он нетерпеливо поставил рюмку и вышел из столовой.
В своей спальне Доминик быстро освободился от свадебного костюма, ополоснулся, тепловатой водой из фарфорового кувшина, что стоял на мраморном умывальнике, и облачился в вышитый халат, приготовленный его камердинером Бартоломью. Сердце его учащенно билось в предвкушении предстоящего наслаждения. Он двумя шагами пересек комнату, разделявшую их спальни, и, легонько побарабанив пальцами по двери, надавил на хрустальную ручку.
Когда он обставлял спальню Мелиссы, то все время держал в голове ее образ. И остался доволен. Просторная комната в желто-лиловой гамме была уютной; шкаф, изящный туалетный столик розового дерева, два кресла, обитые зеленоватым шелком. Кровать, которую он выбрал, была не столь роскошна, как та, которую должны были доставить в Тысячу Дубов, но и эта ему нравилась. Ее окружали кисейные занавеси, которые придавали высоким резным стойкам воздушность; сквозь прозрачную ткань виднелось темно-лиловое покрывало.
Мелисса не ждала его в постели. Доминик осмотрелся и увидел ее у окна.
Девушка не теряла зря времени, оставив мужа в столовой. Поняв, что муж еще посидит за рюмкой бренди, она успела принять освежающую ванну, напудрившись из сандаловых коробочек, купленных Домиником, и стала готовиться к встрече. Сильно удивив горничную Анну, нанятую мужем, она отпустила молодую женщину, твердо настояв, что сегодня ее помощь не нужна.
Как только Анна ушла. Мелисса разобрала привезенное из Уиллоуглена и начала готовиться к первой брачной ночи. Она слегка пожалела, что не выдержала искушения, приняла ванну и напудрилась. Кожа стала гладкой, шелковистой и приятно пахла, а она не хотела доставить Доминику лишнее удовольствие. Мелисса и сама не знала, что собиралась делать. Ей хотелось одного - возвести барьер между собой и им. Она не может покорно принять его присутствие в своей постели, его объятий, потому что это было бы признанием поражения и согласием, что на все времена она - его собственность, его рабыня. Душа Мелиссы восставала против этого. Она спасет хоть толику своей гордости, - у Мелиссы еще сохранились иллюзии, что она способна устоять перед чувственностью Доминика, пробуждающей в ней ответную страсть. А ведь если бы не это, разве не дала бы она Доминику пощечину и не выгнала бы его, едва он коснулся ее в гостинице?
Вспомнив, как растаяла от его поцелуев, Мелисса поморщилась. Проклятье! Самое большее, что она могла теперь сделать, - это оттянуть неизбежное. Если Доминик прикоснется к ней, обнимет и поцелует, он тотчас же пробудет в ней сладкий огонь, который она уже испытала в его объятиях. Мелисса печально вздохнула. Выше ее сил предотвратить то, что должно произойти.
Стоя у окна и не ложась, Мелисса рассчитывала вызвать раздражение у Доминика и получить повод для скандала. И действительно, когда он вошел и увидел, что жена не в постели, улыбка на его лице исчезла, а теплый свет в серых глазах погас. Мелиссе это понравилось. Ее сердце забилось от волнения, она ждала взрыва гнева, хотела, чтобы он рассердился. Но, к ее изумлению, медленная улыбка вдруг снова осветила лицо Доминика, и он удивленно протянул:
- Мисс Мелисса Сеймур, насколько я понимаю?
Да, это действительно была чопорная старая дева Мелисса Сеймур, какой он увидел ее впервые в Уиллоуглене. Но теперь он знал, какова эта девушка на самом деле. Даже при зачесанных волосах, собранных в пучок, красота ее лица была несомненна для любого, кто ее знал. Сердитое выражение лица портило, скрадывало красоту, но это уже не смущало Доминика. Он собирался получить наслаждение, открывая, слой за слоем, очарование, тепло, томление ее тела...
Обнаружив, что он не более чем удивлен, Мелисса приняла надменный вид и холодно сказала:
- Ты прекрасно знаешь, что теперь я миссис Мелисса Слэйд.
Ничуть не сбитый с толку ее холодным тоном, Доминик окинул взглядом ее изящную фигурку, словно оценивая, и медленно направился к ней.
- Ну как же я могу забыть, когда все последние часы я только об этом и думаю?
Пульс Мелиссы участился. Против воли ее взгляд был прикован к Доминику, хотя Мелисса старалась не смотреть ему прямо в глаза, в его серые глаза, обрамленные длинными ресницами. Взгляд ее на миг задержался на его губах. Не желая того, она вспомнила вкус их жарких поцелуев...
И только когда он встал перед ней. Мелисса смогла взять себя в руки, собраться с мыслями и поняла, что выбрала неудачное место. Нужно было встать посреди комнаты, а не у стены, к которой ее прижал Доминик.
- Боишься, Мелисса? - нежно спросил Доминик, и его легкое дыхание коснулось ее щеки.
- Конечно, нет, - решительно и упрямо заявила она, подняв на него холодный взгляд.
- Мне приятно слышать, что ты не из робких. Совращение невинных не в моем вкусе, и мне бы не хотелось силой тащить в постель робкую девственницу...
Смутившись, Мелисса уставилась на него: Доминик обеими руками оперся о стену возле ее головы, от его обманчиво расслабленного тела исходила сила.
- Ну, поскольку девственницы не в твоем вкусе, может быть, мы просто пренебрежем исполнением супружеских обязанностей?
Доминик покачал головой.
- Нет, - решительно сказал он. - Желание стать твоим первым мужчиной, твоим любовником мучило меня слишком много ночей. И теперь для этого уже нет препятствий.
Глава 14
Во рту Мелиссы пересохло. Она молча смотрела, как Доминик медленно склонился к ней и слегка коснулся губами ее губ; девушка отвернулась, пытаясь избежать поцелуя.
Напряженным голосом она спросила:
- А если я не хочу, чтобы ты стал моим любовником?
Она не смотрела на него, ей было гораздо легче не видеть его красивого лица. Но губы Доминика касались ее щеки, и она чувствовала, хотя и не видела, что он улыбается. Его дыхание сохранило аромат бренди, он ласково пробормотал:
- Ты захочешь, дорогая.
Пытаясь совладать с дрожью во всем теле, Мелисса отважилась посмотреть ему в лицо и тут же пожалела об этом. Насмешка в его серых глазах еще больше взволновала ее. Отчаянно пытаясь бороться с охватившим ее чувством, сдерживая дыхание, Мелисса проговорила:
Салли и Джош пожелали поднять тост за пару, вступающую в брак. Но Мелисса думала только об одном-единственном человеке из всех присутствующих, мужчине, который скоро станет ее мужем. Она незаметно бросила взгляд на его лицо и, заметив на нем выражение надменности и презрения, слегка вздрогнула. Каким он будет мужем? Жестоким? Или таким мотом, как ее отец? Или великодушным и проницательным, как ее дед? Да, он волнует ее, думала девушка, но достаточно ли этого для счастья в замужестве? Для того чтобы доверить ему свою жизнь? В этом у нее не было уверенности. Слишком многое из сказанного о нем Джошем всплывало у Мелиссы в памяти, и она напряженно сидела за столом, не позволяя себе замечать приятный изгиб губ Доминика, его веселый смех, иронию в глазах и ямочки, когда он улыбался. Он не должен ей нравиться! Ее вынудили выйти за него замуж, и она не собирается стать его рабыней.
Может быть, другие и ослеплены его очарованием, но Мелисса не входит в их число.
Доминика беспокоил напряженный вид девушки, он ставил его в тупик. Слэйд ожидал большей приветливости и не был готов к тому, что его будущая невеста встретит его так холодно. "Что ей еще надо?" - размышлял он. Мелисса получила богатого мужа, а Доминик - красивую, но взбалмошную жену. Неужели ей не надоело делать вид, что их свадьба ей не по душе? Должно же быть хоть какое-то чувство меры!
Однако дни летели, и Доминик чувствовал, как растет его разочарование, вызванное холодностью невесты. Ему редко удавалось побыть наедине с Мелиссой, и девушка явно стремилась избегать его общества. Слэйду уже не верилось, что он держал ее в своих объятиях! По мере приближения дня свадьбы его недоумение росло. Однако ему льстило впечатление, которое его невеста производила на родственников, когда он знакомил их. Все члены его семьи, жившие в усадьбах вокруг Батон-Ружа, были очарованы ее улыбкой, ее грацией, - в том числе и Леони, приехавшая вместе с Морганом за два дня до свадьбы: подойдя к Доминику после знакомства с Мелиссой, она бросила на него сияющий взгляд и тихо сказала:
- Ну, теперь посмотрим, мой друг! Я ведь говорила: единственное, чего тебе не хватает, - это жены. Доминик, она прекрасна! Она как раз то, чего бы я желала для тебя! - И Леони озорно добавила:
- Особенно мне приятно, что она не влюблена в тебя по уши. Ты был бы несчастлив, женившись на девушке, для которой любая твоя прихоть явилась бы законом.
Доминик надеялся, что Леони не заметит холодность Мелиссы к нему, что невестка не будет сыпать соль на раны, и неуверенно заявил:
- Да, послушная жена мне бы наскучила. Ты знаешь меня. В порыве искренности он добавил:
- Я уверен. Мелисса мне никогда не наскучит. - Доминик умолчал о своем предчувствии, что Мелисса станет раздражать его, даже бесить, и тем не менее он будет у нее в плену.
И на самом деле он был в плену. Невеста была к нему равнодушна, но это не мешало Слэйду неотрывно следить за ней взглядом, вспоминая сладость ее губ и гибкость тела. И если он ждал дня свадьбы без особого восторга, то с предвкушением следующей за ним ночи. Конечно, он предпочел бы, чтобы не только физическое влечение связывало его с Мелиссой, но если оно единственное, что им дано, то он хотел полностью этим воспользоваться. Доминик заказал в Натчезе для их спальни в Тысяче Дубов роскошную кровать: широкую, с мягкими пышными перинами, пологом из золотистого шелка; ему представлялась обнаженная Мелисса на ней...
Наконец настал канун свадьбы. Собрались гости и друзья, соседи Сеймуров. Вряд ли кто-нибудь из живших вниз и вверх по реке между Натчезом и Нью-Орлеаном не знал, что завтра Доминик Слэйд берет в жены Мелиссу Сеймур.
Джулиус Латимер, конечно, тоже узнал об этом, получив записку от Мелиссы и свои деньги. И к тому же он с сестрой тоже были приглашены. Мелисса, конечно, предпочла бы его не видеть на торжествах, но это было невозможно. И она успокоила себя тем, что может больше его не бояться и в силах заставить себя встретить его на людях вежливо.
В последний день перед свадьбой Доминик пригласил Мелиссу покататься верхом; он вел себя таинственно, похоже, жених приготовил ей сюрприз. Но это не заинтересовало девушку, ей не хотелось ехать с Домиником Слэйдом, и, к его разочарованию, она превратила уединенную прогулку в нечто коллективное, пригласив Моргана с Леони, Ройса и Захария поехать с ними. И когда женщины ждали на галерее мужчин с лошадьми, Мелиссе передали письмо от Джулиуса Латимера. Мелисса извинилась и отошла в сторону, чтобы прочесть его послание в одиночестве. Латимер писал:
"Моя дорогая Мелисса, Вы не можете себе представить, как ноет мое сердце, как неловко я себя почувствовал, получив Ваше письмо, извещавшее о скором браке с Домиником Слэйдом.
Я хотел бы промолчать, но не могу. Знаю, мое предложение Вам было оскорбительным, и я приношу Вам извинения; но неужели нежелание провести время в моем обществе так сильно, что Вы готовы продать свою жизнь такому подлецу, как Слэйд? По крайней мере, я был честен с Вами в своих намерениях, как бы ошибочны они ни были. Но можно ли то же самое сказать о нем? Слэйду нельзя доверять. Я могу рассказать Вам о нем такое, на фоне чего мои проступки перед Вами покажутся Вам шалостью школьника. Возможно, Вы сомневаетесь в моей правдивости, имея на то все основания, но спросите об этом у моей сестры. Она-то знает, что он из себя представляет, и боится за Вас. Однажды она поддалась его чарам и знает цену этому подлому соблазнителю и любителю поиздеваться над другими. Я повторяю - ему нельзя доверять. Мне больно это писать, но Вам постоянно следует быть с ним настороже, иначе Вы можете попасть в такое же положение, в каком оказалась моя несчастная сестра, которая, уже зная, что он пройдоха и обманщик, все еще томится по нему. Что хуже всего, он знает об этом и продолжает играть на ее чувствах к нему: вчера он посетил ее, выбрав время, когда меня не было, чтобы я не мог отказать ему во встрече с сестрой. Если я сумею предостеречь Вас не поддаться его чарам, то это возместит ту неловкость, которую я испытывал, сообщая Вам об этом.
Мне бы очень хотелось, чтобы у нас все сложилось иначе. Дорогая Мелисса, я надеюсь, несмотря на все происшедшее, что Вы согласитесь считать меня своим другом; если Вам понадобится помощь, обратитесь ко мне. Конечно, я упал в Ваших глазах, сделав оскорбительное предложение, но клянусь, я Вас не подведу. Я виновник Вашего несчастного брака, но сердцем чувствую, что, когда Вам понадобится моя помощь, я сумею искупить свою вину, доказав Вам свою преданность".
Скомкав письмо. Мелисса, жалея, что распечатала его, невидящими глазами уставилась на зеленую лужайку. Она не верила Латимеру, чувствуя, что его слова - ложь, но его предостережение запало ей в душу: ведь ничего нового он ей не сообщил. Разве Джош, рассказывая о Доминике, не предупреждал ее? Но сообщение о его визите к Деборе, сестре Латимера, сильно взволновало Мелиссу, заставив ее испытать укол ревности. И только стук копыт и голоса мужчин вернули девушку к реальности.
Мелисса сумела взять себя в руки и разорвала письмо на мелкие клочки, подумав, что хорошо бы то же самое сделать с сердцем Доминика. Итак, взяв себя в руки, она пошла к Леони и остальным. Сюрприз, приготовленный Мелиссе женихом, не мог улучшить ее настроения: по дьявольскому совпадению Доминик подарил ей маленький домик, как раз тот, в котором Латимер предполагал устроить их любовное гнездышко. Пока другие выражали свое восхищение от свежеокрашенного, заново меблированного здания, Мелисса стояла и тупо смотрела на него. Полагая, что невеста онемела от восторга, Доминик тихо сказал:
- Мы будем часто навещать твоего брата, и я подумал, что тебе хорошо иметь свой дом, где ты можешь остановиться. Он маленький и очень уютный. Если захочешь, мы можем пристроить к нему что-то еще. Здесь пятьдесят акров, и я велел рабочим построить конюшню и сделать несколько выгонов для лошадей.
Мелисса по-прежнему молчала. Ее опушенные черными ресницами золотисто-карие глаза расширились от удивления. Впервые она так прямо и открыто посмотрела на него, и Доминик почувствовал, что тонет в таинственных глубинах ее очаровательных глаз. Он перевел взгляд на ее губы, вспомнил их тепло и нежность и хрипловатым голосом сказал:
- Мы приедем сюда завтра, после свадьбы... Мелисса с трудом сумела удержаться от истеричного смеха. Этому старомодному маленькому домику с заросшей розами галереей прямо-таки предопределено судьбой стать местом потери ее невинности. Ее мало утешала мысль, что женщиной ее сделает Доминик, ее муж, а не подлец Латимер, который вздумал выступить в роли ее защитника. Девушке страстно захотелось рас сказать жениху, почему она не рада его подарку, но она сдержала себя и натянуто улыбнулась. Зная, что от нее ждут выражения удивления и радости, Мелисса весело сказала:
- Как это трогательно с вашей стороны! Спасибо!
Она лихорадочно перебирала в уме, что бы еще добавить, дабы выразить свою благодарность за столь щедрый дар, но слова Доминика о завтрашней ночи словно парализовали ее. Чувственный взгляд жениха был словно прикован к ее губам, и в груди Мелиссы закололо при воспоминании о том, как его губы касались ее груди; она вдруг страстно захотела близости с этим человеком. Беспомощная, она качнулась к нему, ее губы против воли раскрылись, а сердце громко заколотилось, когда его руки крепко сжали ее плечи, а серые глаза потемнели от страсти...
- Доминик! - позвала Леони из тенистой галереи. - Ты хочешь помешать Мелиссе посмотреть дом до завтра? - Он медленно повернулся к Леони и с натянутой улыбкой сказал:
- Когда-нибудь я тебя задушу. Та весело крикнула Мелиссе:
- Мелисса, не обращай внимания! Он всегда угрожает, но, как видишь, я все еще жива. Более того, процветаю! - и, обратив невинный взор на Доминика, нежным голосом спросила:
- Доминик, дорогой, скажи, пожалуйста, а можем ли мы посмотреть твой подарок изнутри?
Доминик невольно рассмеялся, взял Мелиссу под руку и повел к домику.
- Я надеюсь, тебе понравится. Правда, у меня было мало времени, но я дал указания, что сделать; если тебя что-то не устраивает, потом исправим. Все будет так, как ты захочешь.
Дом был отделан прекрасно, но Мелисса, в которой занозой засела мысль о завтрашней ночи здесь, наедине с Домиником, мало что запомнила из увиденного: весьма просторная гостиная, несмотря на небольшие размеры самого домика, комнаты, заново окрашенные и драпированные бледно-розовой тканью. Кроме гостиной, в домике была довольно просторная столовая, крошечная комната для завтраков и маленький кабинет. Две удобные большие спальни располагались наверху, они соединялись между собой комнатой для переодевания. Больше всего внимание Мелиссы привлекли спальни. В Уиллоуглене, лежа в своей постели, она ясно, до деталей представляла себе кровать из резного розового дерева с атласным покрывалом и вспомнила хрипловатый голос Доминика, произнесший:
- Это будет твоя комната и кровать, и я надеюсь, ты позволишь мне делить ее с тобой достаточно часто...
Сейчас, в темноте, Мелисса внезапно осознала, что она в последний раз спит здесь.., и одна. Грудь сдавило - завтра она станет женой Доминика Слэйда и будет делить с ним постель всю оставшуюся жизнь. Эта мысль ошеломила ее; он никогда не должен догадаться, подумала девушка, какую бурю волнения поднимает в ней одним своим присутствием, ведь иногда тело предает ее и ей следует быть начеку. Мелисса вспомнила о письме Латимера и пожалела, что порвала листок; его надо было держать при себе, читать и перечитывать причиняющие боль слова о человеке, за которого она должна выйти замуж.
Да, девушка отчаянно пыталась заставить себя думать, что Доминик дурной человек, но у нее это плохо получалось, особенно когда на ум приходила его щедрость к Захарию и роскошный домик. Многие ли мужчины, потерявшие голову от любви, подарили бы своим невестам такие маленькие, со вкусом обставленные гнездышки с пятьюдесятью акрами земли? А Фолли? Доминик очень порядочно вел себя с покупкой половины прав на жеребца; имея в виду предстоящую свадьбу, он мог бы не платить за него, а он заплатил. Короче говоря, этот человек проявил настоящее великодушие.
Рассердившись на себя за то, что признала в Доминике Слэйде положительные качества. Мелисса нахмурилась. Все это уловки лицемера. А серые смеющиеся глаза, ироничный изгиб губ?..
Но ведь он обольстил Дебору, встречался /с ней, будучи помолвлен с другой женщиной! А слова дяди Джоша? Мелисса, разрываемая противоречивыми чувствами, со стоном села в постели. Что было пользы притворяться: она понимала, Доминик Слэйд привлекал ее, как никто и никогда, его малейшее прикосновение вызывало в ней прилив страсти. Но она должна убедить себя, что он не таков, каким старается казаться. Не собирается же она быть порабощенной, как бедная Дебора?! О нет! Она покажет мистеру Слэйду, что далеко не все женщины так восприимчивы к его чарам, как эта. Упрямо сжав губы. Мелисса обдумывала свою будущую жизнь. Она прекрасно понимала, что ей придется бороться с влечением к Доминику, обуздать свои предательские чувства. А для этого надо держать Доминика на приличном расстоянии.
Так, кидаясь из одной крайности в другую, девушка без сна пролежала до рассвета дня свадьбы. Утром Фрэнсис и тетя Салли суетились и ворковали вокруг Мелиссы, наряжая ее в муслиновое платье с завышенной талией, расчесывая ее темные локоны и украшая их ароматными апельсиновыми цветами. Наконец жених и невеста предстали перед пастором и произнесли слова клятвы под высокой мимозой рядом с домом, а Захарий вложил ее руку в руку Доминика. Щеки новобрачной пылали, бездонные глаза были увлажнены, а розовые нежные губы дрожали.
Доминик был необычайно красив в свадебном наряде - синем сюртуке, облегавшем широкие плечи, белоснежной рубашке, отделанной кружевами, оттенявшими естественную смуглость его лица. Короткие желто-бурые кашемировые брюки обтягивали стройные ноги, белые шелковые носки подчеркивали изящество его щиколоток. Лицо дышало силой и надменностью, и Мелисса, взглянув на него, ощутила дрожь. Черные волосы Доминика были гладко зачесаны, но один непослушный локон вился у виска, и у девушки возникло страстное желание поправить его... Боже мой! Как она сможет противиться воле этого человека, когда при одном взгляде на него забывает обо всем!
Церемония была короткой, поцелуи, которыми они обменялись перед гостями, мимолетными. Затем Доминик, гордо подняв голову, взял ее под руку, и через несколько секунд их окружили родные и друзья, - смеющиеся, поздравляющие.
Пока шло торжество, Доминику вдруг показалось, что все мужчины пытаются отбить у него Мелиссу. Всякий раз, когда она выходила из дома, кто-нибудь старался привлечь ее внимание. И неизменно он был молод и красив. Даже Джейсон Сэвэдж, который был одним из распорядителей вечера, несколько минут разговаривал с Мелиссой, и Доминик не мог осуждать его: от сияющей красоты молодой жены у него перехватило дыхание, его глаза искали ее в толпе, следили за ней, он напрягал слух, пытаясь уловить ее голос.
Мелисса, в свою очередь, следила за мужем.
Доминику стоило любезно улыбнуться льнущим к нему женщинам, склонить голову к той, с кем говорит, и Мелиссе уже казалось, что он стремится поймать в свои сети очередную невинную душу.
Наконец последний тост, последнее поздравление, и они под крики и смех удалились. Они уже отъехали от дома, когда Мелисса вдруг осознала, что этот высокий, такой чужой мужчина, очаровательный во всех смыслах, ее муж. Ее хозяин. По закону он вправе контролировать ее имущество, но, что более всего пугало девушку, - он имеет право делать что хочет с ее телом...
Она посмотрела на темные загорелые руки Доминика, умело управлявшие лошадью, и представила себе, как они снимут с нее одежду, дотронутся до ее плеч, груди, живота... Ее сердце забилось, она сердито отвела глаза и стала смотреть перед собой.
Доминик заметил напряженность Мелиссы, ее молчаливость; ему казалось, что на свадьбе она улыбалась и флиртовала без разбора с каждым мужчиной моложе ста лет. Но он держал это при себе, только искоса взглянув на нее и с удовольствием отметив нежный овал лица и красивую линию подбородка. Она была прелестна. Доминик вспомнил, как бился его пульс, когда она стояла рядом с ним перед пастором во время обряда, и повторял себе, что Мелисса - обманщица, что она лжива и распутна, и что эта свадьба состоялась только потому, что она хитростью довела его до венца. Она очаровала всю его семью.., и каждого мужчину, который приближался к ней. "Это, - поклялся он себе, - надо немедленно прекратить". Она его жена, и он не потерпит вокруг своего дома толпу чахнущих от страсти дураков; а ведь раньше Доминик презирал ревнивцев и никогда сам не испытывал этого чувства.
День был длинный и напряженный для обоих, и Мелисса обрадовалась, когда наконец показался домик. Сумерки сгущались, и она с удовольствием ощутила прохладу, сменявшую жар, дня. Мечтая о том, чтобы освежиться, и о постели, она, не подумав, сказала:
- О, как мне не терпится снять это платье и оказаться в постели!
Догадавшись, как могут быть истолкованы ее слова, девушка покраснела. Доминик искоса взглянул на жену и ласково проговорил:
- Могу себе представить. Я нанял тебе горничную, и она сделает все, что надо.
Мелисса приняла это сообщение молча. У нее никогда не было горничной, и она не знала - хотела она иметь ее или нет, но против воли была тронута вниманием мужа. Она вздохнула. Если он собирается быть заботливым и добрым, ее задача осложнится. "Возможно, - подумала она, - именно так он привязал к себе сестру Латимера".
Желая дать ему понять, что она вовсе не подпала под его влияние, девушка надменно кивнула головой и сказала:
- Спасибо. Очень мило с твоей стороны. Доминик надеялся на большее, чем "спасибо", но не был разочарован тем, как она приняла его заботу. Мелисса ставила его в тупик: он никогда не знал, чего от нее ждать, и эта постоянная переменчивость очаровывала его и бесила. Иногда девушка глядела на него сияющими глазами, а иногда так смотрела в его сторону, что он готов был провалиться сквозь землю.
Он покачал головой, размышляя о ее противоречивой натуре. В какую игру она играет? "По крайней мере, сегодня, - подумал Доминик, ощутив желание в своем теле, - он получит некоторое вознаграждение за то, что так глупо позволил поймать себя в капкан!" Даже теперь он не мог понять, почему его рассудок так подвел его.
В голове Доминика толпились видения тех наслаждений, которые его ждали, и он не возражал, когда после легкого ужина в столовой Мелисса исчезла наверху, С задумчивой улыбкой на губах он потягивал бренди, представляя, как она переодевается у себя в спальне, облачаясь в тонкие одежды для его услады. Беспокойство и желание в нем нарастали, он нетерпеливо поставил рюмку и вышел из столовой.
В своей спальне Доминик быстро освободился от свадебного костюма, ополоснулся, тепловатой водой из фарфорового кувшина, что стоял на мраморном умывальнике, и облачился в вышитый халат, приготовленный его камердинером Бартоломью. Сердце его учащенно билось в предвкушении предстоящего наслаждения. Он двумя шагами пересек комнату, разделявшую их спальни, и, легонько побарабанив пальцами по двери, надавил на хрустальную ручку.
Когда он обставлял спальню Мелиссы, то все время держал в голове ее образ. И остался доволен. Просторная комната в желто-лиловой гамме была уютной; шкаф, изящный туалетный столик розового дерева, два кресла, обитые зеленоватым шелком. Кровать, которую он выбрал, была не столь роскошна, как та, которую должны были доставить в Тысячу Дубов, но и эта ему нравилась. Ее окружали кисейные занавеси, которые придавали высоким резным стойкам воздушность; сквозь прозрачную ткань виднелось темно-лиловое покрывало.
Мелисса не ждала его в постели. Доминик осмотрелся и увидел ее у окна.
Девушка не теряла зря времени, оставив мужа в столовой. Поняв, что муж еще посидит за рюмкой бренди, она успела принять освежающую ванну, напудрившись из сандаловых коробочек, купленных Домиником, и стала готовиться к встрече. Сильно удивив горничную Анну, нанятую мужем, она отпустила молодую женщину, твердо настояв, что сегодня ее помощь не нужна.
Как только Анна ушла. Мелисса разобрала привезенное из Уиллоуглена и начала готовиться к первой брачной ночи. Она слегка пожалела, что не выдержала искушения, приняла ванну и напудрилась. Кожа стала гладкой, шелковистой и приятно пахла, а она не хотела доставить Доминику лишнее удовольствие. Мелисса и сама не знала, что собиралась делать. Ей хотелось одного - возвести барьер между собой и им. Она не может покорно принять его присутствие в своей постели, его объятий, потому что это было бы признанием поражения и согласием, что на все времена она - его собственность, его рабыня. Душа Мелиссы восставала против этого. Она спасет хоть толику своей гордости, - у Мелиссы еще сохранились иллюзии, что она способна устоять перед чувственностью Доминика, пробуждающей в ней ответную страсть. А ведь если бы не это, разве не дала бы она Доминику пощечину и не выгнала бы его, едва он коснулся ее в гостинице?
Вспомнив, как растаяла от его поцелуев, Мелисса поморщилась. Проклятье! Самое большее, что она могла теперь сделать, - это оттянуть неизбежное. Если Доминик прикоснется к ней, обнимет и поцелует, он тотчас же пробудет в ней сладкий огонь, который она уже испытала в его объятиях. Мелисса печально вздохнула. Выше ее сил предотвратить то, что должно произойти.
Стоя у окна и не ложась, Мелисса рассчитывала вызвать раздражение у Доминика и получить повод для скандала. И действительно, когда он вошел и увидел, что жена не в постели, улыбка на его лице исчезла, а теплый свет в серых глазах погас. Мелиссе это понравилось. Ее сердце забилось от волнения, она ждала взрыва гнева, хотела, чтобы он рассердился. Но, к ее изумлению, медленная улыбка вдруг снова осветила лицо Доминика, и он удивленно протянул:
- Мисс Мелисса Сеймур, насколько я понимаю?
Да, это действительно была чопорная старая дева Мелисса Сеймур, какой он увидел ее впервые в Уиллоуглене. Но теперь он знал, какова эта девушка на самом деле. Даже при зачесанных волосах, собранных в пучок, красота ее лица была несомненна для любого, кто ее знал. Сердитое выражение лица портило, скрадывало красоту, но это уже не смущало Доминика. Он собирался получить наслаждение, открывая, слой за слоем, очарование, тепло, томление ее тела...
Обнаружив, что он не более чем удивлен, Мелисса приняла надменный вид и холодно сказала:
- Ты прекрасно знаешь, что теперь я миссис Мелисса Слэйд.
Ничуть не сбитый с толку ее холодным тоном, Доминик окинул взглядом ее изящную фигурку, словно оценивая, и медленно направился к ней.
- Ну как же я могу забыть, когда все последние часы я только об этом и думаю?
Пульс Мелиссы участился. Против воли ее взгляд был прикован к Доминику, хотя Мелисса старалась не смотреть ему прямо в глаза, в его серые глаза, обрамленные длинными ресницами. Взгляд ее на миг задержался на его губах. Не желая того, она вспомнила вкус их жарких поцелуев...
И только когда он встал перед ней. Мелисса смогла взять себя в руки, собраться с мыслями и поняла, что выбрала неудачное место. Нужно было встать посреди комнаты, а не у стены, к которой ее прижал Доминик.
- Боишься, Мелисса? - нежно спросил Доминик, и его легкое дыхание коснулось ее щеки.
- Конечно, нет, - решительно и упрямо заявила она, подняв на него холодный взгляд.
- Мне приятно слышать, что ты не из робких. Совращение невинных не в моем вкусе, и мне бы не хотелось силой тащить в постель робкую девственницу...
Смутившись, Мелисса уставилась на него: Доминик обеими руками оперся о стену возле ее головы, от его обманчиво расслабленного тела исходила сила.
- Ну, поскольку девственницы не в твоем вкусе, может быть, мы просто пренебрежем исполнением супружеских обязанностей?
Доминик покачал головой.
- Нет, - решительно сказал он. - Желание стать твоим первым мужчиной, твоим любовником мучило меня слишком много ночей. И теперь для этого уже нет препятствий.
Глава 14
Во рту Мелиссы пересохло. Она молча смотрела, как Доминик медленно склонился к ней и слегка коснулся губами ее губ; девушка отвернулась, пытаясь избежать поцелуя.
Напряженным голосом она спросила:
- А если я не хочу, чтобы ты стал моим любовником?
Она не смотрела на него, ей было гораздо легче не видеть его красивого лица. Но губы Доминика касались ее щеки, и она чувствовала, хотя и не видела, что он улыбается. Его дыхание сохранило аромат бренди, он ласково пробормотал:
- Ты захочешь, дорогая.
Пытаясь совладать с дрожью во всем теле, Мелисса отважилась посмотреть ему в лицо и тут же пожалела об этом. Насмешка в его серых глазах еще больше взволновала ее. Отчаянно пытаясь бороться с охватившим ее чувством, сдерживая дыхание, Мелисса проговорила: