Страница:
С обезоруживающей очаровательной улыбкой он тихо спросил:
— Так начнем сначала, дорогая? И не дожидаясь ответа, склонился в глубоком поклоне.
— Джейсон Сэвидж из Луизианы, который при виде ваших прелестей совсем потерял голову.
В уголке ее рта появилась робкая одобрительная улыбка, и он вдруг почувствовал, как сердце его подпрыгнуло. Принимая ее неуверенность за одобрение своим словам, он удвоил усилия:
— Я приношу извинения за свое поведение, но ваша красота заставляет нетерпеливых мужчин забыть о хороших манерах. При виде вашего очаровательного личика все разумные мысли покинули мою голову. Их просто там не стало. — И добавил простодушно, с озорным блеском в глазах:
— Мы, американцы, обделены красотой.
Она залилась смехом.
— Ну и нахал! Я уверена, в Америке полным-полно красавиц!
Глядя на ее солнечную улыбку, смеющиеся глаза, Джейсон понял, что еще немного — и конец его обычной хладнокровной независимости. Фиалковые глаза уже не сверкали гневом, они очаровательно и кокетливо сияли, и он вдруг уловил ее сходство с кем-то, кого встречал раньше, но не мог вспомнить, с кем именно. Она отвлекла его от этой мысли, тихо проговорив:
— Вы сильно преувеличиваете. Я слышала от брата, что женщины Нового Света очень красивы.
— Возможно. Но я , уверен, что в Луизиане равных вам нет!
Она недоверчиво взглянула на него, но увидела простодушное лицо. Может быть, он и дурачился, но она не собиралась больше бросать ему вызов. Вроде бы худшее уже позади. И она спросила как ни в чем не бывало:
— Разве Луизиана так отличается от остальной Америки?
— Ну, конечно, дорогая, как экзотическая роза от простой ромашки!
— Роза — это, конечно, Луизиана? — спросила она насмешливо.
— Естественно. — Сверкнул он белозубой улыбкой, ослепительной на загорелом лице.
Она машинально отметила веселые морщинки, которые появились от улыбки в уголках глаз, и глубокую ямку на одной щеке. Ей нравилось его лицо, она находила его приятным. Вдруг, когда она совсем успокоилась, он схватил ее за руку и медленно притянул к себе. Улыбаясь в ее насторожившееся лицо, он пробормотал:
— Поговорим о другом, а? — И, нежно прикасаясь губами к ее лбу, спросил:
— Когда ты придешь ко мне, малышка? Когда позволишь любить тебя?
— Что… что вы имеете в виду? — запинаясь, спросила она, смущенная бьющим от него мощным током чистого мужского запаха.
Он насмешливо вздохнул и мягко дунул ей в ушко.
— Я имею в виду, сколько тебе потребуется времени, чтобы предупредить Клайва, что ты нашла другого покровителя? Я умру в ожидании момента, когда ты будешь моей.
Облизав пересохшие вдруг губы, Кэтрин лихорадочно искала ответ. Пока она молчала, его улыбка исчезла и вновь появился тот жесткий, требовательный взгляд, который она видела у него во время борьбы. Боясь сделать что-то такое, что может вывести его из благодушного настроения, она нервно глотнула.
По-своему расценив ее взгляд, он мягко произнес:
— Понимаю. Тебе тяжело это сделать. Хорошо, я сам поговорю с Клайвом. Все, что от тебя требуется, собрать свои вещи и прийти ко мне в гостиницу.
— Когда? — Этот вопрос показался ей безопасным.
Он снова сверкнул улыбкой.
— Завтра вечером. К тому времени я все приготовлю.
И вдруг Кэтрин с тревогой обнаружила, что ей совсем не хочется от него уходить. Наоборот, ей хотелось остаться, чтобы снова пережить сладостную боль его сильных объятий. Должно быть, эти мысли отразились на ее лице или Джейсон подумал о том же, во всяком случае через секунду она исчезла в его руках, а его рот накрыл ее полуоткрытые губы, как бы изголодавшись по их прикосновению. Снова ее охватило возбуждение, снова она утеряла желание сопротивляться и шла навстречу ласке.
Но Джейсон сам оторвался от нее. Улыбаясь уголком рта, он смотрел в ее раскрасневшееся лицо, на ждущие губы, помутившийся взор и, борясь с собственным желанием, грубовато сказал:
— Тамара, не искушай, если не хочешь сейчас же отдаться мне! Я не из тех мужчин, которые привыкли терпеливо ждать, и хочу тебя сейчас, хочу страстно. Если ты не готова к тому же, не дразни меня!
Его слова и хмурый взгляд в момент отрезвили ее, она вдруг поняла, как близко подошла к тому, чтобы уступить его страстным домогательствам. Вырвавшись из его рук, она решительно, не оглядываясь, зашагала к своей лошади. Стыд, гнев и странное чувство утраты пронзили ее. Какая она дура! Как она могла так поступать! О Господи! Да она заслужила, чтобы Сэвидж взял ее силой! Она сама на это напрашивалась. Что случилось, почему она все это ему позволила, почему ждала и жаждала его поцелуев?
Погруженная в свои невеселые мысли, она не видела, что он идет за ней, и сильно испугалась, когда, изготовившись вскочить на спину Шебы, почувствовала, как его руки поднимают ее и сажают на лошадь. Властно положив руку ей на бедро, он приказал:
— Ни о чем не беспокойся, малышка. Я сам обо всем позабочусь. Нас ждет много прекрасных мгновений. Завтра вечером приезжай в гостиницу, я предупрежу хозяина. — Медленно оглядев ее стройную фигуру, добавил:
— Одежду можешь не брать. Я куплю тебе прелестные перышки. — Потом с лукавой улыбкой заметил:
— Впрочем, сомневаюсь, что она тебе вообще понадобится в первые дни нашей связи.
Только возмущенный вздох сорвался с ее губ, но, сдержавшись, она ударила Шебу по блестящему боку, и та рванулась вперед. Джейсон успел крикнуть ей вдогонку:
— Не забудь, завтра вечером в «Лисице»! Кэтрин постаралась подавить возмущенное желание вернуться и выложить ему все, что она о нем думает. Вместо этого она поскакала к табору, погруженная в собственные мысли, рассеянно вытерла там мокрую Шебу и направилась к тому месту, где сидели Рейна и ее подруга Илона, самая пожилая и некрасивая женщина в таборе.
Она и в молодости не блистала красотой, а время и жизнь лишили ее даже того, что было. Много лет назад в ножевой драке она потеряла левый глаз, и теперь эту впадину прикрывала грязная черная повязка. Ничто не могло спрятать уродливый белый шрам, пересекавший ее впалую щеку, широкий лоб и исчезавший в редких седых волосах. Она улыбнулась Кэтрин, показывая пустоты вместо зубов, которые либо выпали, либо были выбиты. Кэтрин хорошо относилась к Илоне и, усевшись на землю между двумя старыми цыганками, присоединилась к их беседе.
Спустя некоторое время Илона как будто почувствовала, что их нужно оставить одних, ушла, и Кэтрин печально призналась Рейне:
— Сегодня утром ты была права, когда говорила, что опасно бродить одной в окрестностях без слуг. Нравится мне это или нет, но Тамаре придется исчезнуть. Хватит притворяться, что я простая цыганка.
Рейна бросила на нее удивленный взгляд, в глазах ее появился невысказанный вопрос, а Кэтрин продолжала:
— Я поступлю так, как ты советуешь. Мать будет вне себя от радости, когда я скажу, что не буду больше бродить здесь одна, без слуг.
Приняв решение, она оживилась.
— Ты можешь перенести свои вещи в мою кибитку, поскольку она мне больше не нужна. А как только ты там поселишься, у меня уже духу не хватит что-нибудь менять.
Она проказливо улыбнулась бесстрастному лицу Рейны, явно довольной таким исходом, но не желающей этого показывать. Цыганка только резко спросила.
— Что это ты так внезапно передумала? Утром, отправляясь на прогулку, ты еще ничего не знала.
Как сказать Рейне, думала с болью в душе Кэтрин, что она оказалась просто распутной девчонкой, ничуть не лучше продажных женщин? И все из-за совершенно незнакомого человека, который все в ней взбаламутил, и она позволила ему такую близость, какая только возможна между мужчиной и женщиной?
Вслух она печально произнесла.
— Кое-что действительно произошло. Признаю, ты была права, но ты и должна быть довольна: ведь я следую твоему совету. Жизнь здесь становится для меня опасной. Пора быть настоящей леди.
Бросив подозрительный взгляд на Кэтрин, Рейна, которой хотелось знать, что повлияло на решение своенравной девушки, промолчала, понимая, что если бы Кэтрин хотела, то рассказала бы ей всю правду. Она только спокойно спросила:
— Ты не забыла про свадьбу? Кто почтит ее своим присутствием — леди Кэтрин или появится опять Тамара?
Кэтрин расстроенно вздохнула, она совсем забыла о свадьбе. Через два дня женятся Золтан и Санга. В такой день весь табор приходит в неистовое веселье. Горят костры, потоком льется вино, звучат тосты за здоровье новобрачных, рыдают скрипки, виртуозно выводя дикие цыганские напевы. Как испортишь такое веселье, явившись в одежде чопорной леди, в окружении слуг? Цыган будет стеснять их присутствие. Большинство забыло, кто она такая на самом деле, но богатый наряд и слуги напомнят об этом. Проклятая Рейна! Ведь Кэтрин уже сделала выбор, но старая цыганка испытывала ее решимость. У нее на глазах она заколебалась, и Кэтрин с гримаской ответила, как само собой разумеющееся:
— Я приду на свадьбу как Тамара.
— Ха! Я так и думала, что ты не выдержишь, — фыркнула Рейна.
Кэтрин упрямо ответила:
— Это в последний раз, я обещаю! Рейна посмотрела на нее долгим взглядом и, удовлетворившись, ласково потрепала девушку по голове.
— Это тяжело, я знаю, дитя, но скоро ты поймешь, что я была права. Конечно, мне бы хотелось, чтобы на свадьбу ты пришла как леди Кэтрин.
Кэтрин так же упрямо тряхнула головой.
— Нет! Я хочу потанцевать, как все! Это последний раз, когда у меня будет такая возможность. Леди Кэтрин не сможет так танцевать, только Тамара!
— Хорошо, дитя мое, не буду спорить, если ты мне пообещаешь, что сразу после свадьбы Тамара исчезнет навсегда!
Кэтрин невольно поморщилась, но покорно ответила.
— Обещаю. Сейчас я уезжаю в Хантерс Хилл, и день свадьбы будет последним днем появления Тамары.
Когда Кэтрин уходила, снова появилась Илона. При взгляде на старую цыганку Кэтрин осенила дьявольская идея. С заблестевшими глазами она остановила старуху, о чем-то пошепталась с ней, а когда садилась на Шебу, то улыбалась, и улыбка ее была полна лукавства.
Глава 10
— Так начнем сначала, дорогая? И не дожидаясь ответа, склонился в глубоком поклоне.
— Джейсон Сэвидж из Луизианы, который при виде ваших прелестей совсем потерял голову.
В уголке ее рта появилась робкая одобрительная улыбка, и он вдруг почувствовал, как сердце его подпрыгнуло. Принимая ее неуверенность за одобрение своим словам, он удвоил усилия:
— Я приношу извинения за свое поведение, но ваша красота заставляет нетерпеливых мужчин забыть о хороших манерах. При виде вашего очаровательного личика все разумные мысли покинули мою голову. Их просто там не стало. — И добавил простодушно, с озорным блеском в глазах:
— Мы, американцы, обделены красотой.
Она залилась смехом.
— Ну и нахал! Я уверена, в Америке полным-полно красавиц!
Глядя на ее солнечную улыбку, смеющиеся глаза, Джейсон понял, что еще немного — и конец его обычной хладнокровной независимости. Фиалковые глаза уже не сверкали гневом, они очаровательно и кокетливо сияли, и он вдруг уловил ее сходство с кем-то, кого встречал раньше, но не мог вспомнить, с кем именно. Она отвлекла его от этой мысли, тихо проговорив:
— Вы сильно преувеличиваете. Я слышала от брата, что женщины Нового Света очень красивы.
— Возможно. Но я , уверен, что в Луизиане равных вам нет!
Она недоверчиво взглянула на него, но увидела простодушное лицо. Может быть, он и дурачился, но она не собиралась больше бросать ему вызов. Вроде бы худшее уже позади. И она спросила как ни в чем не бывало:
— Разве Луизиана так отличается от остальной Америки?
— Ну, конечно, дорогая, как экзотическая роза от простой ромашки!
— Роза — это, конечно, Луизиана? — спросила она насмешливо.
— Естественно. — Сверкнул он белозубой улыбкой, ослепительной на загорелом лице.
Она машинально отметила веселые морщинки, которые появились от улыбки в уголках глаз, и глубокую ямку на одной щеке. Ей нравилось его лицо, она находила его приятным. Вдруг, когда она совсем успокоилась, он схватил ее за руку и медленно притянул к себе. Улыбаясь в ее насторожившееся лицо, он пробормотал:
— Поговорим о другом, а? — И, нежно прикасаясь губами к ее лбу, спросил:
— Когда ты придешь ко мне, малышка? Когда позволишь любить тебя?
— Что… что вы имеете в виду? — запинаясь, спросила она, смущенная бьющим от него мощным током чистого мужского запаха.
Он насмешливо вздохнул и мягко дунул ей в ушко.
— Я имею в виду, сколько тебе потребуется времени, чтобы предупредить Клайва, что ты нашла другого покровителя? Я умру в ожидании момента, когда ты будешь моей.
Облизав пересохшие вдруг губы, Кэтрин лихорадочно искала ответ. Пока она молчала, его улыбка исчезла и вновь появился тот жесткий, требовательный взгляд, который она видела у него во время борьбы. Боясь сделать что-то такое, что может вывести его из благодушного настроения, она нервно глотнула.
По-своему расценив ее взгляд, он мягко произнес:
— Понимаю. Тебе тяжело это сделать. Хорошо, я сам поговорю с Клайвом. Все, что от тебя требуется, собрать свои вещи и прийти ко мне в гостиницу.
— Когда? — Этот вопрос показался ей безопасным.
Он снова сверкнул улыбкой.
— Завтра вечером. К тому времени я все приготовлю.
И вдруг Кэтрин с тревогой обнаружила, что ей совсем не хочется от него уходить. Наоборот, ей хотелось остаться, чтобы снова пережить сладостную боль его сильных объятий. Должно быть, эти мысли отразились на ее лице или Джейсон подумал о том же, во всяком случае через секунду она исчезла в его руках, а его рот накрыл ее полуоткрытые губы, как бы изголодавшись по их прикосновению. Снова ее охватило возбуждение, снова она утеряла желание сопротивляться и шла навстречу ласке.
Но Джейсон сам оторвался от нее. Улыбаясь уголком рта, он смотрел в ее раскрасневшееся лицо, на ждущие губы, помутившийся взор и, борясь с собственным желанием, грубовато сказал:
— Тамара, не искушай, если не хочешь сейчас же отдаться мне! Я не из тех мужчин, которые привыкли терпеливо ждать, и хочу тебя сейчас, хочу страстно. Если ты не готова к тому же, не дразни меня!
Его слова и хмурый взгляд в момент отрезвили ее, она вдруг поняла, как близко подошла к тому, чтобы уступить его страстным домогательствам. Вырвавшись из его рук, она решительно, не оглядываясь, зашагала к своей лошади. Стыд, гнев и странное чувство утраты пронзили ее. Какая она дура! Как она могла так поступать! О Господи! Да она заслужила, чтобы Сэвидж взял ее силой! Она сама на это напрашивалась. Что случилось, почему она все это ему позволила, почему ждала и жаждала его поцелуев?
Погруженная в свои невеселые мысли, она не видела, что он идет за ней, и сильно испугалась, когда, изготовившись вскочить на спину Шебы, почувствовала, как его руки поднимают ее и сажают на лошадь. Властно положив руку ей на бедро, он приказал:
— Ни о чем не беспокойся, малышка. Я сам обо всем позабочусь. Нас ждет много прекрасных мгновений. Завтра вечером приезжай в гостиницу, я предупрежу хозяина. — Медленно оглядев ее стройную фигуру, добавил:
— Одежду можешь не брать. Я куплю тебе прелестные перышки. — Потом с лукавой улыбкой заметил:
— Впрочем, сомневаюсь, что она тебе вообще понадобится в первые дни нашей связи.
Только возмущенный вздох сорвался с ее губ, но, сдержавшись, она ударила Шебу по блестящему боку, и та рванулась вперед. Джейсон успел крикнуть ей вдогонку:
— Не забудь, завтра вечером в «Лисице»! Кэтрин постаралась подавить возмущенное желание вернуться и выложить ему все, что она о нем думает. Вместо этого она поскакала к табору, погруженная в собственные мысли, рассеянно вытерла там мокрую Шебу и направилась к тому месту, где сидели Рейна и ее подруга Илона, самая пожилая и некрасивая женщина в таборе.
Она и в молодости не блистала красотой, а время и жизнь лишили ее даже того, что было. Много лет назад в ножевой драке она потеряла левый глаз, и теперь эту впадину прикрывала грязная черная повязка. Ничто не могло спрятать уродливый белый шрам, пересекавший ее впалую щеку, широкий лоб и исчезавший в редких седых волосах. Она улыбнулась Кэтрин, показывая пустоты вместо зубов, которые либо выпали, либо были выбиты. Кэтрин хорошо относилась к Илоне и, усевшись на землю между двумя старыми цыганками, присоединилась к их беседе.
Спустя некоторое время Илона как будто почувствовала, что их нужно оставить одних, ушла, и Кэтрин печально призналась Рейне:
— Сегодня утром ты была права, когда говорила, что опасно бродить одной в окрестностях без слуг. Нравится мне это или нет, но Тамаре придется исчезнуть. Хватит притворяться, что я простая цыганка.
Рейна бросила на нее удивленный взгляд, в глазах ее появился невысказанный вопрос, а Кэтрин продолжала:
— Я поступлю так, как ты советуешь. Мать будет вне себя от радости, когда я скажу, что не буду больше бродить здесь одна, без слуг.
Приняв решение, она оживилась.
— Ты можешь перенести свои вещи в мою кибитку, поскольку она мне больше не нужна. А как только ты там поселишься, у меня уже духу не хватит что-нибудь менять.
Она проказливо улыбнулась бесстрастному лицу Рейны, явно довольной таким исходом, но не желающей этого показывать. Цыганка только резко спросила.
— Что это ты так внезапно передумала? Утром, отправляясь на прогулку, ты еще ничего не знала.
Как сказать Рейне, думала с болью в душе Кэтрин, что она оказалась просто распутной девчонкой, ничуть не лучше продажных женщин? И все из-за совершенно незнакомого человека, который все в ней взбаламутил, и она позволила ему такую близость, какая только возможна между мужчиной и женщиной?
Вслух она печально произнесла.
— Кое-что действительно произошло. Признаю, ты была права, но ты и должна быть довольна: ведь я следую твоему совету. Жизнь здесь становится для меня опасной. Пора быть настоящей леди.
Бросив подозрительный взгляд на Кэтрин, Рейна, которой хотелось знать, что повлияло на решение своенравной девушки, промолчала, понимая, что если бы Кэтрин хотела, то рассказала бы ей всю правду. Она только спокойно спросила:
— Ты не забыла про свадьбу? Кто почтит ее своим присутствием — леди Кэтрин или появится опять Тамара?
Кэтрин расстроенно вздохнула, она совсем забыла о свадьбе. Через два дня женятся Золтан и Санга. В такой день весь табор приходит в неистовое веселье. Горят костры, потоком льется вино, звучат тосты за здоровье новобрачных, рыдают скрипки, виртуозно выводя дикие цыганские напевы. Как испортишь такое веселье, явившись в одежде чопорной леди, в окружении слуг? Цыган будет стеснять их присутствие. Большинство забыло, кто она такая на самом деле, но богатый наряд и слуги напомнят об этом. Проклятая Рейна! Ведь Кэтрин уже сделала выбор, но старая цыганка испытывала ее решимость. У нее на глазах она заколебалась, и Кэтрин с гримаской ответила, как само собой разумеющееся:
— Я приду на свадьбу как Тамара.
— Ха! Я так и думала, что ты не выдержишь, — фыркнула Рейна.
Кэтрин упрямо ответила:
— Это в последний раз, я обещаю! Рейна посмотрела на нее долгим взглядом и, удовлетворившись, ласково потрепала девушку по голове.
— Это тяжело, я знаю, дитя, но скоро ты поймешь, что я была права. Конечно, мне бы хотелось, чтобы на свадьбу ты пришла как леди Кэтрин.
Кэтрин так же упрямо тряхнула головой.
— Нет! Я хочу потанцевать, как все! Это последний раз, когда у меня будет такая возможность. Леди Кэтрин не сможет так танцевать, только Тамара!
— Хорошо, дитя мое, не буду спорить, если ты мне пообещаешь, что сразу после свадьбы Тамара исчезнет навсегда!
Кэтрин невольно поморщилась, но покорно ответила.
— Обещаю. Сейчас я уезжаю в Хантерс Хилл, и день свадьбы будет последним днем появления Тамары.
Когда Кэтрин уходила, снова появилась Илона. При взгляде на старую цыганку Кэтрин осенила дьявольская идея. С заблестевшими глазами она остановила старуху, о чем-то пошепталась с ней, а когда садилась на Шебу, то улыбалась, и улыбка ее была полна лукавства.
Глава 10
В отличие от Кэтрин, посвятившей остаток дня судьбоносным решениям, Джейсон поехал в Мелтон Моубрей и провел там время, выбирая наряды для новой любовницы. Он пообещал Тамаре новые платья — и она их получит!
Вернувшись в гостиницу и увидев вечерний костюм, приготовленный Пьером, Джейсон затосковал в предвкушении скучного обеда и, вздохнув, посетовал, что позволил друзьям затянуть себя в светскую жизнь. Внешне все выглядело превосходно — зеленый бархатный сюртук с черными отворотами сидел на нем как влитой, отлично сшитые бриджи подчеркивали длинные стройные ноги, галстук повязан был безукоризненно и, глядя на этого светского красавца и щеголя, никто бы не подумал, что его одолевает скука.
Обед прошел в приятной дружеской обстановке, но не без ложки дегтя. Клайв Пендлтон не скрывал своего таинственного отношения к Джейсону. Такое поведение заинтриговало Джейсона. Дело было явно не в цыганке, ведь Клайв сам бросил ее к ногам Джейсона. К тому же, когда в начале вечера он уведомил Клайва, что цыганка переходит под его покровительство, тот только равнодушно пожал плечами. И все же во время обеда Пендлтон много пил и даже не пытался скрыть ярости и угрозы, с которыми смотрел на Джейсона.
После обеда дамы покинули мужское общество. На белоснежной льняной скатерти появились бутылки портвейна и бренди, запахло дымом сигар, мужчины расслабились, наслаждаясь послеобеденной выпивкой и курением. Вечер походил на множество других, ничем не выделяясь, и Джейсон решил, что, как только мужчины вернутся в гостиную к дамам, он незаметно удалится. Но сидевший напротив и глядевший на него неприязненно Клайв вдруг громко заявил:
— Американцы! Да эти варвары рождены, чтобы болтаться на виселице или умереть от французского сифилиса!
Воцарилась неловкая тишина, которая становилась все напряженнее, потом Джейсон, спрятав глаза под бровями, поднял бокал и заметил невозмутимо:
— Это зависит от того, что мы берем в объятия, — ваши законы или ваших женщин.
Кто-то из присутствующих рассмеялся нервным смешком, а Клайв, хорошенько приложившись к бренди, продолжил тему:
— Вы не глупы, — сказал он и добавил вкрадчиво:
— Для представителя вашей породы! Джейсон был невозмутим.
— Не все так проницательны, как вы, чтобы увидеть у меня ум. Принимаю ваше заявление как комплимент.
Не дожидаясь следующей сомнительной реплики Клайва, Браунли, сидевший во главе стола, поспешно поднялся.
— По-моему, нам пора присоединиться к дамам, — пригласил он всех на правах хозяина дома и сделал знак дворецкому, чтобы гостей провели в залу.
Харрис ловко подтолкнул Джейсона к лестнице, и они прошли в его спальню, куда тут же ворвался Бэрримор, — Честное слово, Сэвидж, как вы могли такое проглотить?
Джейсон взглянул на приятеля со скучающим видом.
— А что, по-вашему, я должен был сделать? Вызвать на дуэль захмелевшего человека на потеху любителям скандалов?
— Захмелевшего? Да всем известно, что Пендлтона невозможно напоить!
Пожав плечами и всем своим видом показывая, что его эта тема не интересует, Джейсон сказал:
— Не вижу смысла вызывать на дуэль человека только потому, что у него плохие манеры!
— Да дело не в манерах! — опять взорвался Том. — Он же вел себя так нарочно. Пытался бросить вызов, я это чувствую!
— Конечно, он делал все умышленно, — сердито поддержал его Бэрримор, мрачно глядя на Джейсона, — а ты сидел как ни в чем не бывало и позволял ему оскорблять тебя!
Джейсон, зевнув прямо в рассерженное лицо Бэрримора, лениво потянулся.
— Мои дорогие, вам хотелось, чтобы я убил человека за то, что он выразил мнение, отличное от моего?
— Все это не так, и ты это знаешь. Клайв только и ждал сегодня момента, чтобы нанести тебе оскорбление. И он весь вечер говорил гадости, которые ты игнорировал.
Джейсон сонно посмотрел на разъяренного друга. Бэрримор стиснул зубы, красивое его лицо было искажено хмурой гримасой, обычно веселые глаза смотрели отчужденно и сердито, а уложенные волосы словно топорщились от злости.
— Разве не ясно, что такое оскорбление не должен сносить ни один порядочный человек?
— Верно, — присоединился к нему Том, с умным видом наклонив голову, — он явно ожидал вызова в ответ на свои оскорбления.
Джейсон улегся на диван, закинул руки за голову и мягко потянулся.
— Но я не поддался на его уловки и отмел все эти детские нападки.
— Какого дьявола! Да ты просто обязан назвать этому грубияну своих секундантов! Том и я сочтем за честь быть для тебя таковыми!
И так как Джейсон молчал, Бэрримор спросил:
— Тебе безразлично, если все подумают, что ты испугался этого парня?
Джейсон вдруг так взглянул на него своими зелеными глазами, что Бэрримор онемел.
— Ты тоже так считаешь?
— Разумеется нет! — возмутился Бэрримор.
— Мы-то знаем, что ты не испугался Пендлтона, — искренне сказал Том, — но как быть с остальными?
— Боишься, что будут говорить другие? — холодно спросил Джейсон. Он вдруг резко сел, сонливости как не бывало, глаза подернулись зеленым льдом. Бэрримор с Томом обменялись озабоченным взглядом. Джейсон в гневе просто великолепен, только когда этот гнев направлен не на вас. Так как Джейсон продолжал сверлить их взглядом. Том нервно задвигался, а Бэрримор успокаивающе произнес:
— Слушай, Джейсон, а мы-то при чем? Что ты на нас рассердился?
Джейсон негодующе фыркнул:
— Во всяком случае Пендлтон не подвергал сомнению мою храбрость в отличие от вас, моих друзей! Бэрримор сразу остыл и выбросил белый флаг.
— Послушай, если мы начнем оскорблять друг друга, это ни к чему не приведет. Ни я, ни Том, конечно, не усомнились в твоей храбрости. Но при одном упоминании имени Пендлтона я просто выхожу из себя!
Выслушав Бэрримора, Джейсон успокоился, глаза у него смягчились, и он грубовато расхохотался:
— Я умышленно отстранился от нанесенных оскорблений и чуть не испортил отношения с друзьями!
— Так ты понял, что это было сделано умышленно? — с любопытством спросил Бэрримор.
— Да, дорогой, понял это сразу. Мне бы не прожить на свете столько, сколько я прожил, если бы я не умел отличать, когда меня нарочно цепляют на крючок, — отозвался Джейсон с лукавым видом.
— Так почему же ты позволил ему уйти от наказания? — снова нахмурился Бэрримор.
Джейсон встал и молча направился к двери. У выхода он обернулся и загадочно произнес:
— Почему? Но я тоже хотел бы знать почему, дети мои.
— Я ничего не понимаю! — сконфуженно выпалил Бэрримор.
Наблюдая, как в зеленых глазах Джейсона разгорается знакомый опасный огонек, Том почувствовал мурашки у себя на спине.
— А я понимаю и хочу знать, почему Пендлтон хочет меня убить.
— Да он никогда не пойдет на убийство. Просто ему захотелось подраться, и он был несносен, — заверил, его Бэрримор.
— Ты так думаешь? Тогда зачем он вторично оскорбил меня после того, как первый раз я сделал вид, что не заметил его выпад? Вы же сами минуту назад пытались доказать, что делал он это умышленно!
— Но мы вовсе не имели, в виду убийство, говоря о дуэли.
Глядя на их испуганные лица, Джейсон блеснул вдруг своей обезоруживающей улыбкой.
— Пошли вниз, друзья мои. Присоединимся к дамам и постараемся приятно провести остаток вечера. Том грустно вздохнул.
— Мне это удовольствия не доставит! Сестра и бабушка погонят меня искать им партнеров или танцевать самому в перерывах. И тебя ждет там Элизабет Маркхэм! Знаете что? Давайте лучше останемся здесь! Прикажем принести сюда вина!
Но Джейсон не дал себя уговорить. Вскоре они уже спускались по широкой мраморной лестнице, направляясь в салон, где собралось небольшое общество. К ним тут же подошла миссис Браунли, вся в ярко-розовом, такая же полная и жизнерадостная, как ее муж.
— Где вы пропадали, непослушный мальчишка? Элизабет сказала, что вы обещали переворачивать ей ноты. Мы все ждем вас в музыкальном салоне.
Увидев застывших в ожидании матрон, Том перевел тоскливый взгляд на Джейсона, как бы говоря «Я же предупреждал!» — и вместе с Бэрримором поспешно ретировался в направлении комнаты, где шла карточная игра.
Джейсон, смирившись с перспективой проскучать час, превознес наряд хозяйки дома и, предложив ей руку, провел в музыкальный салон.
Элизабет уже сидела за фортепиано — и она была сердита. Но гнев украшал ее, добавляя блеска карим глазам, и в своем платье янтарного цвета она, несомненно, заставляла учащенно биться многие мужские сердца.
Сдвигая полукругом легкие позолоченные стулья, общество стало рассаживаться у фортепиано. Пока все устраивались удобнее, Джейсон подошел к Элизабет, которая под шумок спросила у него злым шепотом:
— Где это вы пропадали после обеда? На мгновение он замешкался, вспомнив, что обещал ей прогулку верхом. Но потом решил не говорить, что забыл об этом. Сегодня ему суждено было попадать из одной неловкой ситуации в другую, ему это стало надоедать, и вместо ответа он просто пожал плечами, пробормотав:
— Я вам позже все объясню, любовь моя. Она скривила губы:
— Не утруждайте себя! Клайв рассказал о вашем пристрастии к вульгарной компании.
У него затвердели скулы и, чувствуя, как окружающие начинают с любопытством прислушиваться к ним, он вкрадчиво попенял ей:
— Тогда позже нечего и объяснять, верно? Начните играть, иначе сплетники получат новую пищу.
Элизабет закусила губу, сознавая, что он прав, но легче ей от этого не стало, она была готова кричать от досады. Этот вечер так не похож на то, о чем она мечтала. Элизабет знала законы света. Проглотив обиду, она весело улыбнулась гостям, поправила нотные листы и начала играть. У нее была неплохая техника игры на фортепиано, но в ее исполнении не было души, одухотворенности. Джейсон добросовестно поворачивал для нее нотные страницы, но уже вскоре внимание слушателей иссякло, они начали тихо переговариваться, двигать стульями, и у Элизабет хватило ума больше не испытывать их терпение. Раздались вежливые аплодисменты, и группа слушателей тут же распалась. Несколько мужчин, исполнивших долг вежливости, скрылись в комнате, где играли в карты, молодые поклонники окружили Элизабет, а пожилые леди перешли в другой конец салона, где их ждали прохладительные напитки. Покинув молодежь, Джейсон подошел к Аманде и ее бабушке, которые сидели в стороне, и заметил, с какой завистью посматривает Аманда на группу молодежи, собравшейся около Элизабет. Застенчивость удерживала ее около бабушки, и Джейсон принялся шутить по этому поводу. Услышав его голос, Августа Дадли, прервав свой разговор с леди Сеси Тримэйн, обернулась к нему:
— Где же этот бездельник, мой внук? Его место здесь, чтобы сопровождать сестру!
— Думаю, мадам, он сейчас играет в карты.
— Гм! Вероятней всего, мы его уже не увидим сегодня вечером. Особенно если он знает, что нужен мне, — добавила она проницательно.
Склонив голову, Джейсон молча согласился с ее предположением.
Антипатия Тома к своей острой на язык бабке была известна и немало забавляла друзей. А величественная старая дама, понимая, что скрывается за улыбкой Джейсона, сердито проговорила:
— Трусливый пустомеля! Стоило дожить до такого дня, чтобы увидеть, как тебя боится собственный внук!
Джейсон уклонился от прямого ответа. Вообще-то ему нравились такие люди, как эта старая дама, но… она была настоящей мегерой. Правда, сегодня ее не покидало хорошее настроение, и она любезно осведомилась у Джейсона:
— Сколько времени вы собираетесь пробыть в Англии?
— Точно не знаю, мадам. Я уже купил несколько лошадей, но до сих пор не могу найти хорошего производителя.
— Значит, как только вы закончите дела, мы вас уже не увидим?
— Но у меня не будет более причин здесь задерживаться.
— Вы могли бы, — лукаво заметила она, — остаться и подыскать себе жену!
Веселый смех Джейсона заставил нескольких гостей обернуться в их сторону. Элизабет тоже посмотрела и, увидев его рядом с рыжеволосой Амандой, сердито нахмурилась. Но Джейсону уже надоели ее надутые губы и придирки, и он оставил этот взгляд без внимания. Посмеиваясь зелеными глазами, он признался Августе:
— Вы говорите теми же словами, что и мой отец.
— Тем более.
— Возможно. А у вас есть подходящая невеста? — поддразнивал он ее.
Сеси, с живейшим интересом следившая за их разговором, тут же вмешалась:
— Такому образованному человеку, как вы, в жены нужна воспитанная англичанка. О, я не хочу оскорблять американских женщин, но уверена, что вы предпочтете невесту из хорошей семьи… хорошей английской семьи, — подчеркнула она.
Задетая ее вмешательством, старая Августа бросила на Сеси недовольный взгляд.
— Разумеется, он так и поступит, — сказала она сварливо и добавила:
— Но мне кажется, вы захотите иметь нечто большее, чем просто хорошо воспитанную жену.
— О, совершенно верно. Конечно, вам нужна невеста, обладающая и красотой, и умом. — И взгляд леди Сеси с гордостью остановился на Элизабет, как бы говоря: «А вот вам и прекрасный пример!»
Джейсон сразу стал серьезным.
— Поскольку вы уже знаете, что мне нужно, оставляю вам это решать. А я удаляюсь. Кто знает, — добавил он, — может быть, меня и устроит ваш выбор. — И с этими словами, развернувшись на каблуках, покинул их.
Глядя, как он пересекает комнату широкими шагами, и, подождав, когда он выйдет, Августа смерила Сеси недобрым взглядом и сердито сказала:
— Ну, моя милая, вы прямо запустили ему колючку за шиворот. Вы что, не заметили, что молодой человек больше не ухаживает за вашей своенравной дочерью?
— Как вы можете так говорить? Элизабет вовсе не своенравна, — вспыхнула задетая за живое Сеси.
Но не в ее силах было остановить старую Августу.
— Впрочем, своеволие здесь ни при чем. Сэвидж захочет в жены женщину, обладающую душой! — отрезала она.
Сеси самодовольно заулыбалась.
— Дорогая, Элизабет — самая душевная и умная из всех.
Но Августа не знала жалости.
— Ему не нужен второсортный товар, а мне жаль ее мужа!
— Но она же не виновата, что он покончил жизнь самоубийством!
— Ба! Да всем известно, что это она довела его своими экстравагантными выходками и истериками!
— Не правда! — взвизгнула Сеси и поджала губы. Плевать ей на то, что старая карга — крестная ее Эдварда и вдовствующая герцогиня. — Вы просто не знаете, что говорите, — продолжала она дрожащим голосом. — Ее муж всегда был неуравновешенным молодым человеком. Элизабет не повезло, что она вышла за него замуж!
— Это ему не повезло, хотели вы сказать! — заявила Августа.
Задохнувшись от ярости, Сеси вскочила и, ледяным тоном пожелав своей мучительнице спокойной ночи, почти выбежала из комнаты.
Августа удовлетворенно рассмеялась по-стариковски скрипучим смехом. Вот дура! Решила с ней тягаться! Они с дочерью настолько глупы, что хотят заполучить Сэвиджа!
Джейсон думал о том же, входя в карточный салон и разыскивая глазами Бэрримора и Харриса. Элизабет безусловно прекрасный партнер в постели, но Боже упаси любого мужчину жениться на ней! Не увидев друзей, он уже хотел уйти, но было поздно. Снова Пендлтон!.. Потом он пытался найти оправдание своему поведению и пришел к выводу, что Пендлтон слишком действовал ему на нервы. Секундами позже все было сделано, и он покинул комнату, глубоко удовлетворенный. Приказал подать свой экипаж, и тут к нему подошли Бэрримор, Харрис и Браунли.
Вернувшись в гостиницу и увидев вечерний костюм, приготовленный Пьером, Джейсон затосковал в предвкушении скучного обеда и, вздохнув, посетовал, что позволил друзьям затянуть себя в светскую жизнь. Внешне все выглядело превосходно — зеленый бархатный сюртук с черными отворотами сидел на нем как влитой, отлично сшитые бриджи подчеркивали длинные стройные ноги, галстук повязан был безукоризненно и, глядя на этого светского красавца и щеголя, никто бы не подумал, что его одолевает скука.
Обед прошел в приятной дружеской обстановке, но не без ложки дегтя. Клайв Пендлтон не скрывал своего таинственного отношения к Джейсону. Такое поведение заинтриговало Джейсона. Дело было явно не в цыганке, ведь Клайв сам бросил ее к ногам Джейсона. К тому же, когда в начале вечера он уведомил Клайва, что цыганка переходит под его покровительство, тот только равнодушно пожал плечами. И все же во время обеда Пендлтон много пил и даже не пытался скрыть ярости и угрозы, с которыми смотрел на Джейсона.
После обеда дамы покинули мужское общество. На белоснежной льняной скатерти появились бутылки портвейна и бренди, запахло дымом сигар, мужчины расслабились, наслаждаясь послеобеденной выпивкой и курением. Вечер походил на множество других, ничем не выделяясь, и Джейсон решил, что, как только мужчины вернутся в гостиную к дамам, он незаметно удалится. Но сидевший напротив и глядевший на него неприязненно Клайв вдруг громко заявил:
— Американцы! Да эти варвары рождены, чтобы болтаться на виселице или умереть от французского сифилиса!
Воцарилась неловкая тишина, которая становилась все напряженнее, потом Джейсон, спрятав глаза под бровями, поднял бокал и заметил невозмутимо:
— Это зависит от того, что мы берем в объятия, — ваши законы или ваших женщин.
Кто-то из присутствующих рассмеялся нервным смешком, а Клайв, хорошенько приложившись к бренди, продолжил тему:
— Вы не глупы, — сказал он и добавил вкрадчиво:
— Для представителя вашей породы! Джейсон был невозмутим.
— Не все так проницательны, как вы, чтобы увидеть у меня ум. Принимаю ваше заявление как комплимент.
Не дожидаясь следующей сомнительной реплики Клайва, Браунли, сидевший во главе стола, поспешно поднялся.
— По-моему, нам пора присоединиться к дамам, — пригласил он всех на правах хозяина дома и сделал знак дворецкому, чтобы гостей провели в залу.
Харрис ловко подтолкнул Джейсона к лестнице, и они прошли в его спальню, куда тут же ворвался Бэрримор, — Честное слово, Сэвидж, как вы могли такое проглотить?
Джейсон взглянул на приятеля со скучающим видом.
— А что, по-вашему, я должен был сделать? Вызвать на дуэль захмелевшего человека на потеху любителям скандалов?
— Захмелевшего? Да всем известно, что Пендлтона невозможно напоить!
Пожав плечами и всем своим видом показывая, что его эта тема не интересует, Джейсон сказал:
— Не вижу смысла вызывать на дуэль человека только потому, что у него плохие манеры!
— Да дело не в манерах! — опять взорвался Том. — Он же вел себя так нарочно. Пытался бросить вызов, я это чувствую!
— Конечно, он делал все умышленно, — сердито поддержал его Бэрримор, мрачно глядя на Джейсона, — а ты сидел как ни в чем не бывало и позволял ему оскорблять тебя!
Джейсон, зевнув прямо в рассерженное лицо Бэрримора, лениво потянулся.
— Мои дорогие, вам хотелось, чтобы я убил человека за то, что он выразил мнение, отличное от моего?
— Все это не так, и ты это знаешь. Клайв только и ждал сегодня момента, чтобы нанести тебе оскорбление. И он весь вечер говорил гадости, которые ты игнорировал.
Джейсон сонно посмотрел на разъяренного друга. Бэрримор стиснул зубы, красивое его лицо было искажено хмурой гримасой, обычно веселые глаза смотрели отчужденно и сердито, а уложенные волосы словно топорщились от злости.
— Разве не ясно, что такое оскорбление не должен сносить ни один порядочный человек?
— Верно, — присоединился к нему Том, с умным видом наклонив голову, — он явно ожидал вызова в ответ на свои оскорбления.
Джейсон улегся на диван, закинул руки за голову и мягко потянулся.
— Но я не поддался на его уловки и отмел все эти детские нападки.
— Какого дьявола! Да ты просто обязан назвать этому грубияну своих секундантов! Том и я сочтем за честь быть для тебя таковыми!
И так как Джейсон молчал, Бэрримор спросил:
— Тебе безразлично, если все подумают, что ты испугался этого парня?
Джейсон вдруг так взглянул на него своими зелеными глазами, что Бэрримор онемел.
— Ты тоже так считаешь?
— Разумеется нет! — возмутился Бэрримор.
— Мы-то знаем, что ты не испугался Пендлтона, — искренне сказал Том, — но как быть с остальными?
— Боишься, что будут говорить другие? — холодно спросил Джейсон. Он вдруг резко сел, сонливости как не бывало, глаза подернулись зеленым льдом. Бэрримор с Томом обменялись озабоченным взглядом. Джейсон в гневе просто великолепен, только когда этот гнев направлен не на вас. Так как Джейсон продолжал сверлить их взглядом. Том нервно задвигался, а Бэрримор успокаивающе произнес:
— Слушай, Джейсон, а мы-то при чем? Что ты на нас рассердился?
Джейсон негодующе фыркнул:
— Во всяком случае Пендлтон не подвергал сомнению мою храбрость в отличие от вас, моих друзей! Бэрримор сразу остыл и выбросил белый флаг.
— Послушай, если мы начнем оскорблять друг друга, это ни к чему не приведет. Ни я, ни Том, конечно, не усомнились в твоей храбрости. Но при одном упоминании имени Пендлтона я просто выхожу из себя!
Выслушав Бэрримора, Джейсон успокоился, глаза у него смягчились, и он грубовато расхохотался:
— Я умышленно отстранился от нанесенных оскорблений и чуть не испортил отношения с друзьями!
— Так ты понял, что это было сделано умышленно? — с любопытством спросил Бэрримор.
— Да, дорогой, понял это сразу. Мне бы не прожить на свете столько, сколько я прожил, если бы я не умел отличать, когда меня нарочно цепляют на крючок, — отозвался Джейсон с лукавым видом.
— Так почему же ты позволил ему уйти от наказания? — снова нахмурился Бэрримор.
Джейсон встал и молча направился к двери. У выхода он обернулся и загадочно произнес:
— Почему? Но я тоже хотел бы знать почему, дети мои.
— Я ничего не понимаю! — сконфуженно выпалил Бэрримор.
Наблюдая, как в зеленых глазах Джейсона разгорается знакомый опасный огонек, Том почувствовал мурашки у себя на спине.
— А я понимаю и хочу знать, почему Пендлтон хочет меня убить.
— Да он никогда не пойдет на убийство. Просто ему захотелось подраться, и он был несносен, — заверил, его Бэрримор.
— Ты так думаешь? Тогда зачем он вторично оскорбил меня после того, как первый раз я сделал вид, что не заметил его выпад? Вы же сами минуту назад пытались доказать, что делал он это умышленно!
— Но мы вовсе не имели, в виду убийство, говоря о дуэли.
Глядя на их испуганные лица, Джейсон блеснул вдруг своей обезоруживающей улыбкой.
— Пошли вниз, друзья мои. Присоединимся к дамам и постараемся приятно провести остаток вечера. Том грустно вздохнул.
— Мне это удовольствия не доставит! Сестра и бабушка погонят меня искать им партнеров или танцевать самому в перерывах. И тебя ждет там Элизабет Маркхэм! Знаете что? Давайте лучше останемся здесь! Прикажем принести сюда вина!
Но Джейсон не дал себя уговорить. Вскоре они уже спускались по широкой мраморной лестнице, направляясь в салон, где собралось небольшое общество. К ним тут же подошла миссис Браунли, вся в ярко-розовом, такая же полная и жизнерадостная, как ее муж.
— Где вы пропадали, непослушный мальчишка? Элизабет сказала, что вы обещали переворачивать ей ноты. Мы все ждем вас в музыкальном салоне.
Увидев застывших в ожидании матрон, Том перевел тоскливый взгляд на Джейсона, как бы говоря «Я же предупреждал!» — и вместе с Бэрримором поспешно ретировался в направлении комнаты, где шла карточная игра.
Джейсон, смирившись с перспективой проскучать час, превознес наряд хозяйки дома и, предложив ей руку, провел в музыкальный салон.
Элизабет уже сидела за фортепиано — и она была сердита. Но гнев украшал ее, добавляя блеска карим глазам, и в своем платье янтарного цвета она, несомненно, заставляла учащенно биться многие мужские сердца.
Сдвигая полукругом легкие позолоченные стулья, общество стало рассаживаться у фортепиано. Пока все устраивались удобнее, Джейсон подошел к Элизабет, которая под шумок спросила у него злым шепотом:
— Где это вы пропадали после обеда? На мгновение он замешкался, вспомнив, что обещал ей прогулку верхом. Но потом решил не говорить, что забыл об этом. Сегодня ему суждено было попадать из одной неловкой ситуации в другую, ему это стало надоедать, и вместо ответа он просто пожал плечами, пробормотав:
— Я вам позже все объясню, любовь моя. Она скривила губы:
— Не утруждайте себя! Клайв рассказал о вашем пристрастии к вульгарной компании.
У него затвердели скулы и, чувствуя, как окружающие начинают с любопытством прислушиваться к ним, он вкрадчиво попенял ей:
— Тогда позже нечего и объяснять, верно? Начните играть, иначе сплетники получат новую пищу.
Элизабет закусила губу, сознавая, что он прав, но легче ей от этого не стало, она была готова кричать от досады. Этот вечер так не похож на то, о чем она мечтала. Элизабет знала законы света. Проглотив обиду, она весело улыбнулась гостям, поправила нотные листы и начала играть. У нее была неплохая техника игры на фортепиано, но в ее исполнении не было души, одухотворенности. Джейсон добросовестно поворачивал для нее нотные страницы, но уже вскоре внимание слушателей иссякло, они начали тихо переговариваться, двигать стульями, и у Элизабет хватило ума больше не испытывать их терпение. Раздались вежливые аплодисменты, и группа слушателей тут же распалась. Несколько мужчин, исполнивших долг вежливости, скрылись в комнате, где играли в карты, молодые поклонники окружили Элизабет, а пожилые леди перешли в другой конец салона, где их ждали прохладительные напитки. Покинув молодежь, Джейсон подошел к Аманде и ее бабушке, которые сидели в стороне, и заметил, с какой завистью посматривает Аманда на группу молодежи, собравшейся около Элизабет. Застенчивость удерживала ее около бабушки, и Джейсон принялся шутить по этому поводу. Услышав его голос, Августа Дадли, прервав свой разговор с леди Сеси Тримэйн, обернулась к нему:
— Где же этот бездельник, мой внук? Его место здесь, чтобы сопровождать сестру!
— Думаю, мадам, он сейчас играет в карты.
— Гм! Вероятней всего, мы его уже не увидим сегодня вечером. Особенно если он знает, что нужен мне, — добавила она проницательно.
Склонив голову, Джейсон молча согласился с ее предположением.
Антипатия Тома к своей острой на язык бабке была известна и немало забавляла друзей. А величественная старая дама, понимая, что скрывается за улыбкой Джейсона, сердито проговорила:
— Трусливый пустомеля! Стоило дожить до такого дня, чтобы увидеть, как тебя боится собственный внук!
Джейсон уклонился от прямого ответа. Вообще-то ему нравились такие люди, как эта старая дама, но… она была настоящей мегерой. Правда, сегодня ее не покидало хорошее настроение, и она любезно осведомилась у Джейсона:
— Сколько времени вы собираетесь пробыть в Англии?
— Точно не знаю, мадам. Я уже купил несколько лошадей, но до сих пор не могу найти хорошего производителя.
— Значит, как только вы закончите дела, мы вас уже не увидим?
— Но у меня не будет более причин здесь задерживаться.
— Вы могли бы, — лукаво заметила она, — остаться и подыскать себе жену!
Веселый смех Джейсона заставил нескольких гостей обернуться в их сторону. Элизабет тоже посмотрела и, увидев его рядом с рыжеволосой Амандой, сердито нахмурилась. Но Джейсону уже надоели ее надутые губы и придирки, и он оставил этот взгляд без внимания. Посмеиваясь зелеными глазами, он признался Августе:
— Вы говорите теми же словами, что и мой отец.
— Тем более.
— Возможно. А у вас есть подходящая невеста? — поддразнивал он ее.
Сеси, с живейшим интересом следившая за их разговором, тут же вмешалась:
— Такому образованному человеку, как вы, в жены нужна воспитанная англичанка. О, я не хочу оскорблять американских женщин, но уверена, что вы предпочтете невесту из хорошей семьи… хорошей английской семьи, — подчеркнула она.
Задетая ее вмешательством, старая Августа бросила на Сеси недовольный взгляд.
— Разумеется, он так и поступит, — сказала она сварливо и добавила:
— Но мне кажется, вы захотите иметь нечто большее, чем просто хорошо воспитанную жену.
— О, совершенно верно. Конечно, вам нужна невеста, обладающая и красотой, и умом. — И взгляд леди Сеси с гордостью остановился на Элизабет, как бы говоря: «А вот вам и прекрасный пример!»
Джейсон сразу стал серьезным.
— Поскольку вы уже знаете, что мне нужно, оставляю вам это решать. А я удаляюсь. Кто знает, — добавил он, — может быть, меня и устроит ваш выбор. — И с этими словами, развернувшись на каблуках, покинул их.
Глядя, как он пересекает комнату широкими шагами, и, подождав, когда он выйдет, Августа смерила Сеси недобрым взглядом и сердито сказала:
— Ну, моя милая, вы прямо запустили ему колючку за шиворот. Вы что, не заметили, что молодой человек больше не ухаживает за вашей своенравной дочерью?
— Как вы можете так говорить? Элизабет вовсе не своенравна, — вспыхнула задетая за живое Сеси.
Но не в ее силах было остановить старую Августу.
— Впрочем, своеволие здесь ни при чем. Сэвидж захочет в жены женщину, обладающую душой! — отрезала она.
Сеси самодовольно заулыбалась.
— Дорогая, Элизабет — самая душевная и умная из всех.
Но Августа не знала жалости.
— Ему не нужен второсортный товар, а мне жаль ее мужа!
— Но она же не виновата, что он покончил жизнь самоубийством!
— Ба! Да всем известно, что это она довела его своими экстравагантными выходками и истериками!
— Не правда! — взвизгнула Сеси и поджала губы. Плевать ей на то, что старая карга — крестная ее Эдварда и вдовствующая герцогиня. — Вы просто не знаете, что говорите, — продолжала она дрожащим голосом. — Ее муж всегда был неуравновешенным молодым человеком. Элизабет не повезло, что она вышла за него замуж!
— Это ему не повезло, хотели вы сказать! — заявила Августа.
Задохнувшись от ярости, Сеси вскочила и, ледяным тоном пожелав своей мучительнице спокойной ночи, почти выбежала из комнаты.
Августа удовлетворенно рассмеялась по-стариковски скрипучим смехом. Вот дура! Решила с ней тягаться! Они с дочерью настолько глупы, что хотят заполучить Сэвиджа!
Джейсон думал о том же, входя в карточный салон и разыскивая глазами Бэрримора и Харриса. Элизабет безусловно прекрасный партнер в постели, но Боже упаси любого мужчину жениться на ней! Не увидев друзей, он уже хотел уйти, но было поздно. Снова Пендлтон!.. Потом он пытался найти оправдание своему поведению и пришел к выводу, что Пендлтон слишком действовал ему на нервы. Секундами позже все было сделано, и он покинул комнату, глубоко удовлетворенный. Приказал подать свой экипаж, и тут к нему подошли Бэрримор, Харрис и Браунли.