Страница:
поцеловали
их в губы и у Петьки встал.
Брежнев отпер ключом кабинет и пригласил Петьку пройти.
Кабинет у Брежнева оказался очень большой. Стены были обшиты дубовыми
панелями. В дальнем конце стоял огромный стол под зеленым сукном. На
столе
стояли чугунная чернильница в виде Кремля, глобус, хрустальный графин,
два
стакана в серебряных подстаканниках. Над одной стене висели портреты
Ленина, Сталина, Ельцина и Горбачова. Другую занимал стеллаж с книгами.
На
третьей стене висел ковер, а на ковре висели сабли, кинжалы, ружья и
пистолеты.
- Ух ты! - восхитился Петька.
- Нравится? - спросил Брежнев.
Петька кивнул.
- Люблю оружие, - Брежнев подошел к ковру и снял маузер. - Личный
маузер
товарища Дзержинского. На, потрогай.
Углов потрогал маузер.
Брежнев положил маузер в карман, снял саблю и покрутил восьмеркой.
Сталь
со свистом резала воздух.
- Дамасская сталь, - Леонид Ильич подошел к резному стулу, размахнулся
и
срубил у него спинку. Спинка отлетела в угол. - Я больше табуретки
люблю.
Я в деревне вырос. Скамейки и табуретки...
Петька восхищенно смотрел на Генерального Секретаря. Он себе его таким
и
представлял - народным руководителем, который сам жил и другим жить
давал.
Брежнев повесил саблю на место, сел за стол.
- Присаживайся, товарищ Углов.
Петька присел на новый табурет.
Брежнев выдвинул ящик стола, достал пачку жвачки "Вригли" и протянул
Петьке.
- Жвачка.
Петька взял одну пластинку.
А Брежнев развернул и засунул в рот оставшиеся четыре.
- Я, когда речи говорю, - разжевывая, сказал он, - всегда жвачку жую
для
смеха. - Он надул огромный пузырь. Пузырь лопнул и на подбородке
Генерального Секретаря повисла белая борода. Он сразу стал похож на
деда
Мороза. Леонид Ильич собрал жвачку пальцем и отправил назад в рот.
Углов заулыбался, что Брежнев такой простой и с чувством юмора.
- Ну, товарищ Углов, выкладывай, что там у тебя.
Петька поерзал на табурете, не зная с чего начать.
- Леонид Ильич! У вас работы по горло и вы, конечно, все заметить не
можете. И поэтому всякие гады, пользуясь этим, творят за вашей спиной
безобразия разные.
Брежнев нахмурился.
- Я безобразий в СССР не допущу!
- Вот и я говорю! Чтобы у нас при таком Генеральном Секретаре, такая
хреновина творилась!
Брежнев кивнул и, сцепив руки замком, потер большими пальцами друг о
друга.
Петька выдохнул.
- Вот какое дело, Леонид Ильич!.. Товарищ Генеральный Секретарь
Политбюро
ЦК КПСС!.. Нашего подлинно народного певца и артиста Владимира
Семеновича
Высоцкого совсем заклевали разные гады, которые не понимают душу
русской
песни и не смотрят русского кино! Его совсем затюкали, не дают ему как
следует работать, записывать пластинки и сниматься в хороших
кинофильмах.
Он же через это может психануть и повеситься, как Есенин, или тяжело
заболеть. Я считаю, что нашей партии нужно принимать меры.
Брежнев неожиданно заулыбался.
- Говоришь, товарищ Углов, нужно нашей партии принимать меры? Дело
говоришь! Да только ты позабыл, что у нашей партии миллионы глаз и рук.
И
она все видит и всегда принимает меры вовремя! Пойдем, товарищ Углов, я
тебе что-то покажу, - Брежнев вышел из-за стола, подошел к стеллажу с
книгами, нажал на книгу "Маркс и Энгельс" и стеллаж бесшумно отъехал в
сторону. За ним открылся коридор.
Брежнев направился в него, но остановился, вернулся к столу и вытащил
из
тумбы бутылку "Столичной".
- Пригодится, - загадочно сказал он. - А ты, товарищ Углов, стаканы
возьми.
Брежнев прошел в потайной ход. Петька со стаканами последовал за ним.
Стены коридора украшали портреты вождей - Ленина, Кагановича,
Дзержинского, Молотова, Ворошилова, Сталина, Хрущева и других.
- А это кто? - Петька остановился перед незнакомым портретом. На
портрете
был изображен какой-то дядя в пенсне и с немецкими усами кверху.
- Это наш немецкий товарищ.
- Эрнст Тельман?
- Нет, это его родственник, товарищ Кохаузен.
- А... Я сразу понял, что он немец. По усам.
- Наблюдательный ты, товарищ Углов, - похвалил Брежнев. - Пойдешь в
органы
работать? Такие там нужны. Я Андропову позвоню, скажу чтоб тебе сразу
внеочередное звание присвоили, подполковника.
- Спасибо, товарищ Брежнев, - у Петьки на глазах навернулись слезы. -
Служу Советскому Союзу... А нельзя ли мне присвоить лучше тогда
полковника
в отставке. А то я, товарищ Брежнев, как-то уже привык жить своим умом
со
своего огорода. Брежнев усмехнулся.
- Ну что ж... Плохой бы я был Генеральный Секретарь, если б не мог
людям
место определять...
Они подошли к двери, обитой черной кожей.
Брежнев приложил палец к губам и тихонько приоткрыл дверь.
И тут Петька услышал из-за двери голос Владимира Высоцкого, который
пел:
А на левой гр-руди пр-рофиль Сталина-а-а А на пр-равой Маринка
анфа-а-ас-с...
Петька удивился. Запись была такая чистая, как будто за дверью пел
настоящий Высоцкий.
- Неужели по радио передают?!
- Ага. По Би-Би-Си - пошутил Брежнев. Он поманил Петьку пальцем,
предлагая
заглянуть в помещение. Петька просунул внутрь голову и увидел живого
Высоцкого! Владимир Семенович сидел с гитарой на диване и пел! А перед
ним
на журнальном столике стояли микрофон, початая бутылка водки, стакан и
банка шпрот. Под столиком вращались катушки магнитофона.
Петька не верил глазам.
- Записывается у меня Володя, - шепнул ему Брежнев. - Я ему условия
создал. Грюндик купил на чеки в "Березке". Я и название для записи уже
придумал. Концерт в Кремле будет называться.
- Ого! А пластинка выйдет?
- С пластинкой, товарищ Углов, пока обождем. Сейчас это было бы
идеологически несвоевременно. Пусть лучше думают пока, что Володю
зажимают. От этого его народ больше любить будет.
Тем временем Высоцкий допел "Баньку", нажал на паузу и налил себе
полстакана водки.
- Кхе-кхе! - сказал Леонид Ильич. - Володя, не помешаем тебе?
Высоцкий остановился с поднятым стаканом.
- Леонид Ильич! О чем вы?! Да если б не вы...
Брежнев махнул рукой.
- Ладно тебе! Не преувеличивай. - Они с Петькой прошли в комнату. - А
это
вот хочу тебя познакомить - товарищ Петр Углов.
- Да ну?! - Высоцкий отложил гитару и встал с дивана. - Да я о тебе,
дорогой товарищ, столько слышал! Давно мечтал познакомиться! - Он
подошел
к Петьке и обнял его за плечи. Петька засмущался.
- Да че... это... со мной... мечтали...
- Ну что, мужики, - сказал Брежнев, - теперь нас трое и нам ничего не
мешает по сто пятьдесят дернуть, - он поставил на стол бутылку
Столичной.
Высоцкий взял бутылку, потряс ее, посмотрел на пузырьки, цокнул
одобрительно, рванул зубами пробку и разлил водку в три стакана.
Брежнев подмигнул Петьке - видал, мол! Наш человек!
- Ну, - он поднял стакан, - как говорится, народ и партия едины. И
работники культуры, само собой, - Брежнев кивнул на Высоцкого.
Они чокнулись и выпили. Такой вкусной водки Петька никогда еще не пил.
Да
еще с Брежневым и Высоцким. Он поморщился и спросил:
- С ВДНХ что ли водка?
- А то откуда же! - ответил Брежнев. - Из павильона "Космос".
- В деревне сроду не поверят, что я с такими товарищами на троих
соображал, - сказал Петька.- Опять скажут, трепло ты, Углов!
- А мы тебе грамоту выпишем, чтоб не сомневались, - Брежнев вытащил из
кармана бланк грамоты с гербом СССР и дал Петьке. - Пиши чего хочешь, а
мы
подпишем.
Петька подумал и написал:
"Я, Петр Углов из Красного Бубна..." Подумав еще, над Петром Угловым
приписал: "полковник КГБ в отставке..." - и продолжил - "...бухал прямо
в
Кремле вместе с Генеральным Секретарем Политбюро ЦК КПСС товарищем
Леонидом Ильичем Брежневым и народным артистом СССР Владимиром
Семеновичем
Высоцким."
Брежнев и Высоцкий расписались внизу.
Петька бережно сложил грамоту и убрал в карман. Только бы не посеять, -
подумал он. - Все в деревне охренеют!
- Сыграй, Володя, - попросил Брежнев.
Высоцкий взял гитару, кашлянул в кулак и запел:
... В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах...
Если есть там соловьи, то разбойники...
Если есть там... то покойники...
Страшно, аж жуть...
- Как про нашу деревню, - сказал Петька, когда Высоцкий допел. - У нас
там
тоже одни покойники теперь.
- Все там будем, - сказал Брежнев и угостил всех жвачкой.
Высоцкий подошел к окну и облокотился на подоконник.
- Купола в России кроют чистым золотом, - задумчиво произнес он.
Петька посмотрел в окно через Высоцкого и вдруг заметил на кремлевской
стене какое-то подозрительное шевеление. Он прищурился. На стене сидел
человек в черном комбинезоне и прицеливался в Высоцкого из винтовки с
оптическим прицелом.
- Владимир Семенович! - закричал Петька. - Ложись! - он кинулся к окну
и
закрыл Высоцкого собой.
Прогремел выстрел. Петька увидел, как на его груди расплывается
багровое
пятно.
Леонид Ильич выхватил маузер и не целясь выстрелил. Злодей схватился за
живот, согнулся пополам и упал со стены.
Слабеющей рукой Петька сжал руку Высоцкого:
- Живи, Владимир Семенович, - выдохнул он. - Радуй людей, - и упал на
пол.
В глазах у Петьки потемнело...
Белобров-Попов
[cosmos]
В увлекательной игре
собири все звездныйе
багацтва космоса
сыплющиеся из бездонного
неба над головой!
[закодировал М.Борисов]
КРИЭЙТЕД ДАУН.KOCMOC ПОПОВ, БЕЛОБРОВ и LINXY в 1999 и 2000 ГОДУ ПО
ЦЕЛЬСИЮ
huidogonish@mail.ru
DOWN.COSMOShuidogonish@mail.ru
MAKPOKOCMOC/H.DOGONISH/MAKPOKOCMOC/H.PROSSYSH или ЗАГАДКИ ДАУН.КОСМОСА
выпуск 35. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ПИОНЕРА ДРОЗДОВА (из
"Красного
Бубна")
Взвейтесь кострами синие ночи
Мы - пионеры, дети рабочих...
Гимн пионеров
Дроздов увидел впереди какое-то странное зеленое свечение. Сперва он,
конечно, увидел пожары, а уже потом - зеленое свечение. А пока свечения
еще не было видно, подумал, что какие-то долбанутые пионеры жгут два
охренительных пионерских костра. Дроздов вспомнил, как сам был пионером
в
первом отряде пионерлагеря, и во время пионерского костра впервые стал
мужчиной...
В то лето он поехал в пионерлагерь в последний раз. Его
пятнадцатилетних
ровесников уже в лагерь не брали. А их пятерых взяли в качестве
музыкантов
духового оркестра, чтобы они на линейках и пионерских сборах играли
марши
и гимны. Дроздов ни на чем не умел играть в духовом оркестре, но ему
так
хотелось поехать в лагерь, что он записался барабанщиком. На барабанах
играть могут все, для этого не обязательно учиться - были бы барабаны,
а
уж стучать-то он сможет. Бум-бум! И на тарелках тоже сможет. Он видел,
как
это делали у дедушки на похоронах солдаты из армии, которые были одеты,
по
случаю дедушкиной смерти, в парадную форму. Дедушка Дроздова тоже был
летчиком, еще в гражданскую. Он летал на аэропланах и кидал на
вражескую
конницу сверху здоровенные гвозди. Деда Дроздов любил. Дед рассказывал
ему
истории про гражданскую войну, и еще у него была настоящая сабля,
которую
ему подарил сам Буденный за то, что дед помог Буденному разгромить
белый
отряд. А когда Дроздов подрос, дед рассказывал ему неприличные (матные,
как тогда говорили) анекдоты. Один такой анекдот запомнился Дроздову на
всю жизнь: Плывет Чапай по Урал-реке. Над ним делает круг черный ворон
и
садится Чапаю на голову.
- А почему ты, Чапай, кар, - спрашивает ворон, - одною рукою только
гребешь?
- Дык у меня вторая ранена.
- Кар! А я думал, ты дрочишь.
На Николая этот анекдот произвел очень сильное впечатление. Дед,
который
воевал за красных, рассказывает ему такие анекдоты! Позже, Дроздов
увидел
в анекдоте про Чапая еще один смысл - глубоко спрятанную народную
мудрость
- иногда, чем связываться с определенными бабами, лучше подрочить. Но
это
он не сразу понял. Забегая вперед, надо сказать, что у Николая даже был
спрятан в раздевалке вибратор для мужчин "Элеонора". И когда он
чувствовал, что находится на краю пропасти из-за того, что его тянет к
какой-нибудь не той женщине, Дроздов шел в раздевалку. Воткнешь
"Элеонору"
в розетку на пять минут, глядишь, и к этой конкретно женщине уже не так
сильно тянет... Нет, не правда, - кроме анекдота Дроздов запомнил на
всю
жизнь еще один дедовский стих:
Пролетая над Чили,
Пилоты подрочили
Этот стих поверг Дроздова в настояший шок. Дроздов и сам уже вовсю
дрочил,
но каждый раз, когда кончал, говорил себе, что это в последний раз.
Завтра
бросит дрочить и все. Проснется нормальным человеком. И дрочить больше
не
будет. Он хочет стать летчиком, а в летчики без силы воли не берут. А
тех
кто дрочит и подавно.
Но вернемся в пионерский лагерь, на пионерский костер. Пока младшие
отряды
пели вокруг костра песни, Дроздов отошел в темноту покурить. Там-то его
и
поймала с сигаретой вожатая Лиля.
- Попался, Дроздов, - Лиля Викторовна возникла как из-под земли. Коля
как
стоял с сигаретой во рту, так и остался стоять. Лилька вынула у него
сигарету, бросила и затоптала. - Значит так - одно письмо родителям,
другое в школу!
Дроздов испугался. Он испугался не столько школы, сколько своего отца,
который, получив такое письмо, спустит с Дроздова-младшего штаны и
выдерет
ремнем. В пятнадцать лет Коле было уже слишком унизительно подвергаться
такому наказанию. А отец у Коли был суровый и быстрый на руку.
- Лиля Викторовна, - сказал он, - я ж не в затяжку! Просто тут сигарету
нашел и попробовал один раз. Думаю, чего это все курят? Такая гадость!
Не
пишите писмо, я больше не буду. Честное пионерское! - он сделал салют.
- Я
до этого никогда не курил и после никогда не буду!
- Честное, значит, пионерское? - покачала головой Лиля Викторовна. - А
помнишь ли ты, кто давал "честное пионерское"? Помнишь ли ты, Дроздов,
как
Рената Марзеева пытали фашисты? Ему ломали руки, выворачивали ноги,
жгли
лицо зажигалками, вырезали на спине звезду и поливали его голого на
морозе
ледяной водой! Фашисты хотели узнать у него военную тайну, но он ничего
не
сказал, потому что дал себе честное пионерское слово, что не выдаст
тайны
врагам! А умеешь ли ты, Дроздов, так, как Ренат, держать свое "честное
пионерское" слово?
- Умею, - ответил Коля твердо.
- Умеешь, говоришь? - Лиля ухватила Дроздова за пионерский галстук. - А
проверял ли кто-нибудь твое умение?
- В каком смысле?
- В прямом. Вот ты дал честное пионерское слово, что не будешь чего-то
больше делать, а тебя заставляют силой! Ты страдаешь, но слово держишь!
Вот в каком смысле! Проверял тебя в таком смысле председатель совета
дружины?
Председателем совета дружины в лагере была Лариса Игоревна. Лариса
Игоревна не проверяла его, просто один раз она как-то странно ущипнула
Дроздова за жопу. - Нет, Лариса Игоревна никого не проверяла. А чего,
надо
было?
Лиля Викторовна неожиданно улыбнулась, но тут же сделалась опять
серьезной. - Конечно, надо было! Это ее обязанность! Почему я за всех
все
должна делать?! У меня что, нагрузок не хватает?!.. Ох, - она тяжело
вздохнула. - Пойдем, Дроздов, тебя проверять.
- А куда?
- Куда надо! За мной иди. - Лиля Викторовна, огляделась, и зашагала в
темноту.
Коля пошел за ней. Они прошли метров пятнадцать-двадцать, когда Лиля
Викторовна резко остановилась и повернулась к Дроздову.
- Сними барабан, - приказала она.
Коля снял барабан и поставил на землю.
- Подойди ко мне.
Он подошел. Лиля Викторовна подняла руку в пионерском салюте и
спросила: -
Пионер Дроздов, к испытанию на "честное пионерское слово" готов?
- Всегда готов, - Коля отсалютовал в ответ.
Лиля Викторовна порылась в кармане, вытащила сигарету и спички.
Прикурила,
выпустила дым.
- Пять минут назад, пионер Дроздов, ты дал "честное пионерское", что не
будешь никогда курить. Ты сдержишь свое слово?
Коля кивнул.
- Тогда приступаем к пионерскому испытанию. Я буду тебя пытать, а ты
будешь держать свое честное пионерское слово. - Она вытащила изо рта
сигарету, повернула к Коле фильтром и вдруг крикнула, - Ну-ка, кури!
Коля, чисто автоматически, протянул руку к сигарете, но потом понял,
что
это проверка, и спрятал руку за спиной.
- У-у, - он отрицательно помотал головой.
- Кури, тебе говорю! - она подошла ближе.
- Не буду, - Коля сделал шаг назад и уперся спиной в ствол сосны.
- Будешь! - Лиля Викторовна шагнула вперед. - Будешь курить?!
- Не буду!
- Не будешь?! - Лиля Викторовна наступила каблуком сабо Дроздову на
сандаль и надавила.
Коля не ожидал таких мучений. Он приготовился к моральной обработке. Но
решил держаться до конца - лучше немного помучиться, чем письмо домой,
там
мучение будет посерьезнее. Он выдавил: - Не буду и все! - Посмотрим! -
Лиля Викторовна убрала ногу, схватила его за ухо и стала крутить.
Из глаз у Коли брызнули слезы. Нет, он не расплакался, просто она
дернула
его очень больно.
- Кури, Дроздов!
- Н-нет! Не буду!
Лиля Викторовна так крутануло ухо, что Дроздов решил, что ухо
оторвется, а
из глаз у него посыпались искры. Но он не сдался.
- Будешь! - она ткнула сигарету Коле в рот.
Коля стиснул зубы.
- Ладно... Все равно ты у меня закуришь! - Лиля Викторовна взяла
сигарету
в рот, и неожиданно схватила Колю за яйца.
Коля чуть с ума не сошел. Во-первых, он никогда не мог себе
представить,
что Лиля Викторовна или кто-то другой из вожатых будет хватать пионеров
за
яйца. Как-то это было не по-пионерски. Он ни о чем таком никогда не
слышал. Но еще больше Коля испугался, что будет так больно, что уже
даже
не стыдно. Однако, Лиля Викторовна не стала давить ему яйца, а начала
их
щупать.
- Ой! - Коля почувствовал, что у него встает и ему сделалось жутко
неудобно, что у него перед вожатой встал... Надо же было так не вовремя
-
стоит он теперь перед вожатой с торчашим х...ем! Коля покраснел как
закат
солнца над океаном. Но было темно.
- Будешь, - прошептала Лиля Викторовна. - Будешь!.. - Она отпустила
Колькино ухо и зачем-то его пососала.
У Коли так встал, что надежды, что еще опустится - не осталось. Коля
даже
решил, что это у него теперь на всю жизнь.
Рука Лили Викторовны скользнула вверх и обхватила Колькин напряженный
член. - Что у тебя в кармане? - спросила она.
Коля от стыда чуть не сполз по стволу вниз. И только благодаря тому,
что
его волосы приклеились к смоле, этого не произошло.
- Я тебя спрашиваю! Что у тебя в кармане?
- Это... не в карма-ане...
- Как не в кармане?! Так это что, пипирка у тебя такая, скажешь?! - Она
легонько сжала руку. - Так значит ты прямо при мне не только куришь?!..
Но
и торчит у тебя уже наверх?!.. Я не могу поверить, что ты так
опустился!..
Ну-ка, Дроздов, снимай штаны, посмотрим, что там у тебя!..
- Как это?..
- Вот так! Как курил передо мной, так и штаны снимай! Курить тебе было
не
стыдно, а штаны снять стыдно?!
Коля совсем был сбит с толку. Он перестал следить за аргументацией. Он
расстегнул ремень и штаны упали вниз. Коля остался в синих сатиновых
трусах.
- И трусы снимай! Хочу убедиться, какой ты нахал, что стоишь прямо при
мне
с торчащей кверху пипиркой.
- Не сниму!
Лиля Викторовна сама стянула с него трусы. Коля схватил трусы и натянул
назад.
Лиля Викторовна опять стянула. Коля натянул и не отпускал. Тогда Лиля
Викторовна просунула руку снизу под трусы, схватила член и вытащила его
наружу.
- Боже мой! Ну и ну! Ну надо же! И тебе не стыдно так стоять? Опусти
его
немедленно! Считаю до трех! Раз! Два! Два с половиной! Три!
- Я так не могу, - Коля чуть не плакал, но член от этого мягче не
становился. - У меня не получается!
- Подонок! А курить у тебя получается?! - Она посмотрела на Колин член.
-
Ужас! Не думала я, Дроздов, что ты на такое способен! Письмами тут не
отделаешься! Завтра будем разбирать твое поведение на линейке! Пусть
пионеры всех отрядов выскажутся, что они думают по поводу линии твоего
поведения!
Коля представил себе эту линейку и подумал, что лучше ему умереть.
- Я знаю, - сказала Лиля Викторовна, - почему у тебя не опускается!
Сказать?! Сказать почему?! Потому что ты занимаешся онанизмом! Ага?! Я
угадала?! Коля решил, что ему конец.
- Так вот значит! Значит, кроме того, что ты куришь и еще вот этого, -
она
подергала Колин член, - ты еще и онанист! Пионер-онанист! Как вам это
нравится?! А ты знаешь, что бывает от онанизма?! Вот что бывает! - она
опять подергала. - Не опускается от онанизма! Встает и не опускается!
Завтра мы это включим в повестку дня!
У Коли в голове нарисовалась стенгазета. Карикатура: Он с вытаращенными
глазами дрочит преувеличенно длинный конец, а сверху крупными буквами:
ДРОЗДОВ - ПИОНЕР-ОНАНИСТ!
- Интересно знать, - продолжала Лиля Викторовна, - неужели тебе это
интереснее, чем читать книжки или заниматься спортом?! Неужели это так
интересно?! Ну и как ты это делаешь?! Ну?! Что молчишь?! Покажи, чего
уж
теперь?!
- Я не онанист!
- Врешь! Не хочешь показывать?! Хорошо! Тогда я тебе покажу, как ты это
делаешь, - рука Лили Викторовны задвигалась на Колькиной шкурке. - Ну,
скажи, неужели тебе это так нравится, что ты не можешь отказаться? А?
Коля зажмурился и вдруг его воображение нарисовало ему голую Лилю
Викторовну. У нее были большие буфера и черные волосы под животом. Ему
стало не только стыдно, но и приятно. Коля почувствовал, что уже скоро
брызнет. Он зажмурил глаза еще крепче.
- Кури! - неожиданно закричала Лиля Викторовна Коле прямо в ухо и
спугнула
преждевременную эякуляцию. - Я хорошо знаю повадки онанистов! У
мальчиков
вот как у тебя бывает - не опускается. А у девочек, которые занимаются
онанизмом, становится очень сухая! А у тех кто не занимается - мокрая!
Вот
я не занимаюсь и у меня как у всех нормальных людей! Вот, посмотри! -
Она
схватила Колину руку и засунула к себе в трусы.
Колина рука коснулась мягких влажных курчавых волос... Сейчас брызнет,
-
испугался он.
- Кури! - закричала Лиля Викторовна.
- Не буду! - автоматически ответил Коля, не разжимая глаз.
Вдруг он почувствовал, как ноги вожатой обхватили его бедра, и член
влезает во что-то такое.
- Кури! - закричала Лиля Викторовна и задвигалась вперед-назад.
- Не буду...
- Кури... Кури... Кури...
- Не буду...
- Ох... Кури, Дроздов...
- Не буду...
- Кури!..
Коля почувствовал, как Лиля Викторовна сначала задергалась, а потом
обмякла. У Коли брызнуло. Все-таки он не удержался! Х... сморщился и
выпал
на воздух. Лиля Викторовна оттолкнулась от Дроздова и одернула юбку.
- Беда с вами, с онанистами, - сказала она, тяжело дыша. - На что
только
не приходится идти, чтобы у вас не торчал... Ну так как, будем завтра
обсуждать твое поведение - твое курение и онанизм?
- Лиля Викторовна, я больше не буду.
- Ну, я не знаю, что тебе и сказать... Вроде ты испытание выдержал...
не
закурил... Сдержал "честное пионерское". Может ты и про все остальное
"честное пионерское" дашь... что покончишь с онанизмом?
- Честное пионерское, - Коля отдал салют и от резкого движения руки,
его
член качнулся из стороны в сторону.
- Ладно, попробуем тебе поверить. Но будем проверять, - Лиля Викторовна
повернулась и пошла в сторону костра, на ходу сунув свои трусики в
карман.
Вот так Дроздов впервые стал мужчиной. С той поры прошло много лет,
столько женщин у него было, что он всех и не помнил. А Лилю Викторовну,
вожатую из пионерлагеря, помнил...
Белобров-Попов
[cosmos]
В увлекательной игре
собири все звездныйе
багацтва космоса
сыплющиеся из бездонного
неба над головой!
[закодировал М.Борисов]
КРИЭЙТЕД ДАУН.KOCMOC ПОПОВ, БЕЛОБРОВ и LINXY в 1999 и 2000 ГОДУ ПО
ЦЕЛЬСИЮ
huidogonish@mail.ru
DOWN.COSMOShuidogonish@mail.ru
MAKPOKOCMOC/H.DOGONISH/MAKPOKOCMOC/H.PROSSYSH или ЗАГАДКИ ДАУН.КОСМОСА
выпуск 38. СМЕРТЬ ВИКТОРА ПАЧКИНА. УЖАСЫ ("Красный Бубен" кусочками)
Эпиграф:
Иногда Господь, бывает
Кинет сверху кирпичи
Чтоб внизу не забывали
Обезьянку Чи-чи-чи
Витек спал. Ему снилось, что он тореодор в Испании и на него несется
громадный разъяренный бык с остро заточенными гаечными ключами вместо
рогов. Это был бык Коновалов. Витек отскочил в сторону и бык Коновалов
протаранил рогами штакетник и запутался в досках. Витек воинственно
вскрикнул, отрубил ему хвост и отбежал подальше. На трибунах поднялся
шум,
публика зааплодировала. Витек откинул полу телогрейки и поклонился,
придерживая одной рукой на голове шапку-ушанку, чтоб не свалилась.
Боковым
зрением он заметил, что Коновалов-бык освободился и несется на него с
огромной скоростью. Мгновение - и Витек будет проткнут, подброшен и
расплющен. Витек высоко подпрыгнул, сделал в воздухе сальто назад,
приземлился на спину Коновалова и схватил его за гаечные ключи. Какой
он,
оказывается, ловкий тореодор. И как это раньше он про себя ничего не
знал!
А то бы давно уже всем деревенским навешал кренделей и стал бы королем
Красного Бубна.
Коновалов взбесился. Он подпрыгнул, опустился на передние копыта, а
задние
задрал повыше с тем, чтобы скинуть Витька через голову и затоптать.
Витек
еле удержался на спине быка. Он выпустил из сапогов раскладные шпоры и
глубоко воткнул их под ребра быку Мишке, в отместку за его
подпрыгивания.
Мишка Коновалов заорал нечеловеческим голосом "Му!" и стал беспорядочно
скакать по арене. Витька мотало так, что шапка-ушанка слетела с его
головы
и, перелетев на трибуну, повисла на каком-то болельщике. А челюсть у
Витька ходила ходуном и зубы стучали друг о друга как кастаньеты. Из
их в губы и у Петьки встал.
Брежнев отпер ключом кабинет и пригласил Петьку пройти.
Кабинет у Брежнева оказался очень большой. Стены были обшиты дубовыми
панелями. В дальнем конце стоял огромный стол под зеленым сукном. На
столе
стояли чугунная чернильница в виде Кремля, глобус, хрустальный графин,
два
стакана в серебряных подстаканниках. Над одной стене висели портреты
Ленина, Сталина, Ельцина и Горбачова. Другую занимал стеллаж с книгами.
На
третьей стене висел ковер, а на ковре висели сабли, кинжалы, ружья и
пистолеты.
- Ух ты! - восхитился Петька.
- Нравится? - спросил Брежнев.
Петька кивнул.
- Люблю оружие, - Брежнев подошел к ковру и снял маузер. - Личный
маузер
товарища Дзержинского. На, потрогай.
Углов потрогал маузер.
Брежнев положил маузер в карман, снял саблю и покрутил восьмеркой.
Сталь
со свистом резала воздух.
- Дамасская сталь, - Леонид Ильич подошел к резному стулу, размахнулся
и
срубил у него спинку. Спинка отлетела в угол. - Я больше табуретки
люблю.
Я в деревне вырос. Скамейки и табуретки...
Петька восхищенно смотрел на Генерального Секретаря. Он себе его таким
и
представлял - народным руководителем, который сам жил и другим жить
давал.
Брежнев повесил саблю на место, сел за стол.
- Присаживайся, товарищ Углов.
Петька присел на новый табурет.
Брежнев выдвинул ящик стола, достал пачку жвачки "Вригли" и протянул
Петьке.
- Жвачка.
Петька взял одну пластинку.
А Брежнев развернул и засунул в рот оставшиеся четыре.
- Я, когда речи говорю, - разжевывая, сказал он, - всегда жвачку жую
для
смеха. - Он надул огромный пузырь. Пузырь лопнул и на подбородке
Генерального Секретаря повисла белая борода. Он сразу стал похож на
деда
Мороза. Леонид Ильич собрал жвачку пальцем и отправил назад в рот.
Углов заулыбался, что Брежнев такой простой и с чувством юмора.
- Ну, товарищ Углов, выкладывай, что там у тебя.
Петька поерзал на табурете, не зная с чего начать.
- Леонид Ильич! У вас работы по горло и вы, конечно, все заметить не
можете. И поэтому всякие гады, пользуясь этим, творят за вашей спиной
безобразия разные.
Брежнев нахмурился.
- Я безобразий в СССР не допущу!
- Вот и я говорю! Чтобы у нас при таком Генеральном Секретаре, такая
хреновина творилась!
Брежнев кивнул и, сцепив руки замком, потер большими пальцами друг о
друга.
Петька выдохнул.
- Вот какое дело, Леонид Ильич!.. Товарищ Генеральный Секретарь
Политбюро
ЦК КПСС!.. Нашего подлинно народного певца и артиста Владимира
Семеновича
Высоцкого совсем заклевали разные гады, которые не понимают душу
русской
песни и не смотрят русского кино! Его совсем затюкали, не дают ему как
следует работать, записывать пластинки и сниматься в хороших
кинофильмах.
Он же через это может психануть и повеситься, как Есенин, или тяжело
заболеть. Я считаю, что нашей партии нужно принимать меры.
Брежнев неожиданно заулыбался.
- Говоришь, товарищ Углов, нужно нашей партии принимать меры? Дело
говоришь! Да только ты позабыл, что у нашей партии миллионы глаз и рук.
И
она все видит и всегда принимает меры вовремя! Пойдем, товарищ Углов, я
тебе что-то покажу, - Брежнев вышел из-за стола, подошел к стеллажу с
книгами, нажал на книгу "Маркс и Энгельс" и стеллаж бесшумно отъехал в
сторону. За ним открылся коридор.
Брежнев направился в него, но остановился, вернулся к столу и вытащил
из
тумбы бутылку "Столичной".
- Пригодится, - загадочно сказал он. - А ты, товарищ Углов, стаканы
возьми.
Брежнев прошел в потайной ход. Петька со стаканами последовал за ним.
Стены коридора украшали портреты вождей - Ленина, Кагановича,
Дзержинского, Молотова, Ворошилова, Сталина, Хрущева и других.
- А это кто? - Петька остановился перед незнакомым портретом. На
портрете
был изображен какой-то дядя в пенсне и с немецкими усами кверху.
- Это наш немецкий товарищ.
- Эрнст Тельман?
- Нет, это его родственник, товарищ Кохаузен.
- А... Я сразу понял, что он немец. По усам.
- Наблюдательный ты, товарищ Углов, - похвалил Брежнев. - Пойдешь в
органы
работать? Такие там нужны. Я Андропову позвоню, скажу чтоб тебе сразу
внеочередное звание присвоили, подполковника.
- Спасибо, товарищ Брежнев, - у Петьки на глазах навернулись слезы. -
Служу Советскому Союзу... А нельзя ли мне присвоить лучше тогда
полковника
в отставке. А то я, товарищ Брежнев, как-то уже привык жить своим умом
со
своего огорода. Брежнев усмехнулся.
- Ну что ж... Плохой бы я был Генеральный Секретарь, если б не мог
людям
место определять...
Они подошли к двери, обитой черной кожей.
Брежнев приложил палец к губам и тихонько приоткрыл дверь.
И тут Петька услышал из-за двери голос Владимира Высоцкого, который
пел:
А на левой гр-руди пр-рофиль Сталина-а-а А на пр-равой Маринка
анфа-а-ас-с...
Петька удивился. Запись была такая чистая, как будто за дверью пел
настоящий Высоцкий.
- Неужели по радио передают?!
- Ага. По Би-Би-Си - пошутил Брежнев. Он поманил Петьку пальцем,
предлагая
заглянуть в помещение. Петька просунул внутрь голову и увидел живого
Высоцкого! Владимир Семенович сидел с гитарой на диване и пел! А перед
ним
на журнальном столике стояли микрофон, початая бутылка водки, стакан и
банка шпрот. Под столиком вращались катушки магнитофона.
Петька не верил глазам.
- Записывается у меня Володя, - шепнул ему Брежнев. - Я ему условия
создал. Грюндик купил на чеки в "Березке". Я и название для записи уже
придумал. Концерт в Кремле будет называться.
- Ого! А пластинка выйдет?
- С пластинкой, товарищ Углов, пока обождем. Сейчас это было бы
идеологически несвоевременно. Пусть лучше думают пока, что Володю
зажимают. От этого его народ больше любить будет.
Тем временем Высоцкий допел "Баньку", нажал на паузу и налил себе
полстакана водки.
- Кхе-кхе! - сказал Леонид Ильич. - Володя, не помешаем тебе?
Высоцкий остановился с поднятым стаканом.
- Леонид Ильич! О чем вы?! Да если б не вы...
Брежнев махнул рукой.
- Ладно тебе! Не преувеличивай. - Они с Петькой прошли в комнату. - А
это
вот хочу тебя познакомить - товарищ Петр Углов.
- Да ну?! - Высоцкий отложил гитару и встал с дивана. - Да я о тебе,
дорогой товарищ, столько слышал! Давно мечтал познакомиться! - Он
подошел
к Петьке и обнял его за плечи. Петька засмущался.
- Да че... это... со мной... мечтали...
- Ну что, мужики, - сказал Брежнев, - теперь нас трое и нам ничего не
мешает по сто пятьдесят дернуть, - он поставил на стол бутылку
Столичной.
Высоцкий взял бутылку, потряс ее, посмотрел на пузырьки, цокнул
одобрительно, рванул зубами пробку и разлил водку в три стакана.
Брежнев подмигнул Петьке - видал, мол! Наш человек!
- Ну, - он поднял стакан, - как говорится, народ и партия едины. И
работники культуры, само собой, - Брежнев кивнул на Высоцкого.
Они чокнулись и выпили. Такой вкусной водки Петька никогда еще не пил.
Да
еще с Брежневым и Высоцким. Он поморщился и спросил:
- С ВДНХ что ли водка?
- А то откуда же! - ответил Брежнев. - Из павильона "Космос".
- В деревне сроду не поверят, что я с такими товарищами на троих
соображал, - сказал Петька.- Опять скажут, трепло ты, Углов!
- А мы тебе грамоту выпишем, чтоб не сомневались, - Брежнев вытащил из
кармана бланк грамоты с гербом СССР и дал Петьке. - Пиши чего хочешь, а
мы
подпишем.
Петька подумал и написал:
"Я, Петр Углов из Красного Бубна..." Подумав еще, над Петром Угловым
приписал: "полковник КГБ в отставке..." - и продолжил - "...бухал прямо
в
Кремле вместе с Генеральным Секретарем Политбюро ЦК КПСС товарищем
Леонидом Ильичем Брежневым и народным артистом СССР Владимиром
Семеновичем
Высоцким."
Брежнев и Высоцкий расписались внизу.
Петька бережно сложил грамоту и убрал в карман. Только бы не посеять, -
подумал он. - Все в деревне охренеют!
- Сыграй, Володя, - попросил Брежнев.
Высоцкий взял гитару, кашлянул в кулак и запел:
... В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах...
Если есть там соловьи, то разбойники...
Если есть там... то покойники...
Страшно, аж жуть...
- Как про нашу деревню, - сказал Петька, когда Высоцкий допел. - У нас
там
тоже одни покойники теперь.
- Все там будем, - сказал Брежнев и угостил всех жвачкой.
Высоцкий подошел к окну и облокотился на подоконник.
- Купола в России кроют чистым золотом, - задумчиво произнес он.
Петька посмотрел в окно через Высоцкого и вдруг заметил на кремлевской
стене какое-то подозрительное шевеление. Он прищурился. На стене сидел
человек в черном комбинезоне и прицеливался в Высоцкого из винтовки с
оптическим прицелом.
- Владимир Семенович! - закричал Петька. - Ложись! - он кинулся к окну
и
закрыл Высоцкого собой.
Прогремел выстрел. Петька увидел, как на его груди расплывается
багровое
пятно.
Леонид Ильич выхватил маузер и не целясь выстрелил. Злодей схватился за
живот, согнулся пополам и упал со стены.
Слабеющей рукой Петька сжал руку Высоцкого:
- Живи, Владимир Семенович, - выдохнул он. - Радуй людей, - и упал на
пол.
В глазах у Петьки потемнело...
Белобров-Попов
[cosmos]
В увлекательной игре
собири все звездныйе
багацтва космоса
сыплющиеся из бездонного
неба над головой!
[закодировал М.Борисов]
КРИЭЙТЕД ДАУН.KOCMOC ПОПОВ, БЕЛОБРОВ и LINXY в 1999 и 2000 ГОДУ ПО
ЦЕЛЬСИЮ
huidogonish@mail.ru
DOWN.COSMOShuidogonish@mail.ru
MAKPOKOCMOC/H.DOGONISH/MAKPOKOCMOC/H.PROSSYSH или ЗАГАДКИ ДАУН.КОСМОСА
выпуск 35. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ПИОНЕРА ДРОЗДОВА (из
"Красного
Бубна")
Взвейтесь кострами синие ночи
Мы - пионеры, дети рабочих...
Гимн пионеров
Дроздов увидел впереди какое-то странное зеленое свечение. Сперва он,
конечно, увидел пожары, а уже потом - зеленое свечение. А пока свечения
еще не было видно, подумал, что какие-то долбанутые пионеры жгут два
охренительных пионерских костра. Дроздов вспомнил, как сам был пионером
в
первом отряде пионерлагеря, и во время пионерского костра впервые стал
мужчиной...
В то лето он поехал в пионерлагерь в последний раз. Его
пятнадцатилетних
ровесников уже в лагерь не брали. А их пятерых взяли в качестве
музыкантов
духового оркестра, чтобы они на линейках и пионерских сборах играли
марши
и гимны. Дроздов ни на чем не умел играть в духовом оркестре, но ему
так
хотелось поехать в лагерь, что он записался барабанщиком. На барабанах
играть могут все, для этого не обязательно учиться - были бы барабаны,
а
уж стучать-то он сможет. Бум-бум! И на тарелках тоже сможет. Он видел,
как
это делали у дедушки на похоронах солдаты из армии, которые были одеты,
по
случаю дедушкиной смерти, в парадную форму. Дедушка Дроздова тоже был
летчиком, еще в гражданскую. Он летал на аэропланах и кидал на
вражескую
конницу сверху здоровенные гвозди. Деда Дроздов любил. Дед рассказывал
ему
истории про гражданскую войну, и еще у него была настоящая сабля,
которую
ему подарил сам Буденный за то, что дед помог Буденному разгромить
белый
отряд. А когда Дроздов подрос, дед рассказывал ему неприличные (матные,
как тогда говорили) анекдоты. Один такой анекдот запомнился Дроздову на
всю жизнь: Плывет Чапай по Урал-реке. Над ним делает круг черный ворон
и
садится Чапаю на голову.
- А почему ты, Чапай, кар, - спрашивает ворон, - одною рукою только
гребешь?
- Дык у меня вторая ранена.
- Кар! А я думал, ты дрочишь.
На Николая этот анекдот произвел очень сильное впечатление. Дед,
который
воевал за красных, рассказывает ему такие анекдоты! Позже, Дроздов
увидел
в анекдоте про Чапая еще один смысл - глубоко спрятанную народную
мудрость
- иногда, чем связываться с определенными бабами, лучше подрочить. Но
это
он не сразу понял. Забегая вперед, надо сказать, что у Николая даже был
спрятан в раздевалке вибратор для мужчин "Элеонора". И когда он
чувствовал, что находится на краю пропасти из-за того, что его тянет к
какой-нибудь не той женщине, Дроздов шел в раздевалку. Воткнешь
"Элеонору"
в розетку на пять минут, глядишь, и к этой конкретно женщине уже не так
сильно тянет... Нет, не правда, - кроме анекдота Дроздов запомнил на
всю
жизнь еще один дедовский стих:
Пролетая над Чили,
Пилоты подрочили
Этот стих поверг Дроздова в настояший шок. Дроздов и сам уже вовсю
дрочил,
но каждый раз, когда кончал, говорил себе, что это в последний раз.
Завтра
бросит дрочить и все. Проснется нормальным человеком. И дрочить больше
не
будет. Он хочет стать летчиком, а в летчики без силы воли не берут. А
тех
кто дрочит и подавно.
Но вернемся в пионерский лагерь, на пионерский костер. Пока младшие
отряды
пели вокруг костра песни, Дроздов отошел в темноту покурить. Там-то его
и
поймала с сигаретой вожатая Лиля.
- Попался, Дроздов, - Лиля Викторовна возникла как из-под земли. Коля
как
стоял с сигаретой во рту, так и остался стоять. Лилька вынула у него
сигарету, бросила и затоптала. - Значит так - одно письмо родителям,
другое в школу!
Дроздов испугался. Он испугался не столько школы, сколько своего отца,
который, получив такое письмо, спустит с Дроздова-младшего штаны и
выдерет
ремнем. В пятнадцать лет Коле было уже слишком унизительно подвергаться
такому наказанию. А отец у Коли был суровый и быстрый на руку.
- Лиля Викторовна, - сказал он, - я ж не в затяжку! Просто тут сигарету
нашел и попробовал один раз. Думаю, чего это все курят? Такая гадость!
Не
пишите писмо, я больше не буду. Честное пионерское! - он сделал салют.
- Я
до этого никогда не курил и после никогда не буду!
- Честное, значит, пионерское? - покачала головой Лиля Викторовна. - А
помнишь ли ты, кто давал "честное пионерское"? Помнишь ли ты, Дроздов,
как
Рената Марзеева пытали фашисты? Ему ломали руки, выворачивали ноги,
жгли
лицо зажигалками, вырезали на спине звезду и поливали его голого на
морозе
ледяной водой! Фашисты хотели узнать у него военную тайну, но он ничего
не
сказал, потому что дал себе честное пионерское слово, что не выдаст
тайны
врагам! А умеешь ли ты, Дроздов, так, как Ренат, держать свое "честное
пионерское" слово?
- Умею, - ответил Коля твердо.
- Умеешь, говоришь? - Лиля ухватила Дроздова за пионерский галстук. - А
проверял ли кто-нибудь твое умение?
- В каком смысле?
- В прямом. Вот ты дал честное пионерское слово, что не будешь чего-то
больше делать, а тебя заставляют силой! Ты страдаешь, но слово держишь!
Вот в каком смысле! Проверял тебя в таком смысле председатель совета
дружины?
Председателем совета дружины в лагере была Лариса Игоревна. Лариса
Игоревна не проверяла его, просто один раз она как-то странно ущипнула
Дроздова за жопу. - Нет, Лариса Игоревна никого не проверяла. А чего,
надо
было?
Лиля Викторовна неожиданно улыбнулась, но тут же сделалась опять
серьезной. - Конечно, надо было! Это ее обязанность! Почему я за всех
все
должна делать?! У меня что, нагрузок не хватает?!.. Ох, - она тяжело
вздохнула. - Пойдем, Дроздов, тебя проверять.
- А куда?
- Куда надо! За мной иди. - Лиля Викторовна, огляделась, и зашагала в
темноту.
Коля пошел за ней. Они прошли метров пятнадцать-двадцать, когда Лиля
Викторовна резко остановилась и повернулась к Дроздову.
- Сними барабан, - приказала она.
Коля снял барабан и поставил на землю.
- Подойди ко мне.
Он подошел. Лиля Викторовна подняла руку в пионерском салюте и
спросила: -
Пионер Дроздов, к испытанию на "честное пионерское слово" готов?
- Всегда готов, - Коля отсалютовал в ответ.
Лиля Викторовна порылась в кармане, вытащила сигарету и спички.
Прикурила,
выпустила дым.
- Пять минут назад, пионер Дроздов, ты дал "честное пионерское", что не
будешь никогда курить. Ты сдержишь свое слово?
Коля кивнул.
- Тогда приступаем к пионерскому испытанию. Я буду тебя пытать, а ты
будешь держать свое честное пионерское слово. - Она вытащила изо рта
сигарету, повернула к Коле фильтром и вдруг крикнула, - Ну-ка, кури!
Коля, чисто автоматически, протянул руку к сигарете, но потом понял,
что
это проверка, и спрятал руку за спиной.
- У-у, - он отрицательно помотал головой.
- Кури, тебе говорю! - она подошла ближе.
- Не буду, - Коля сделал шаг назад и уперся спиной в ствол сосны.
- Будешь! - Лиля Викторовна шагнула вперед. - Будешь курить?!
- Не буду!
- Не будешь?! - Лиля Викторовна наступила каблуком сабо Дроздову на
сандаль и надавила.
Коля не ожидал таких мучений. Он приготовился к моральной обработке. Но
решил держаться до конца - лучше немного помучиться, чем письмо домой,
там
мучение будет посерьезнее. Он выдавил: - Не буду и все! - Посмотрим! -
Лиля Викторовна убрала ногу, схватила его за ухо и стала крутить.
Из глаз у Коли брызнули слезы. Нет, он не расплакался, просто она
дернула
его очень больно.
- Кури, Дроздов!
- Н-нет! Не буду!
Лиля Викторовна так крутануло ухо, что Дроздов решил, что ухо
оторвется, а
из глаз у него посыпались искры. Но он не сдался.
- Будешь! - она ткнула сигарету Коле в рот.
Коля стиснул зубы.
- Ладно... Все равно ты у меня закуришь! - Лиля Викторовна взяла
сигарету
в рот, и неожиданно схватила Колю за яйца.
Коля чуть с ума не сошел. Во-первых, он никогда не мог себе
представить,
что Лиля Викторовна или кто-то другой из вожатых будет хватать пионеров
за
яйца. Как-то это было не по-пионерски. Он ни о чем таком никогда не
слышал. Но еще больше Коля испугался, что будет так больно, что уже
даже
не стыдно. Однако, Лиля Викторовна не стала давить ему яйца, а начала
их
щупать.
- Ой! - Коля почувствовал, что у него встает и ему сделалось жутко
неудобно, что у него перед вожатой встал... Надо же было так не вовремя
-
стоит он теперь перед вожатой с торчашим х...ем! Коля покраснел как
закат
солнца над океаном. Но было темно.
- Будешь, - прошептала Лиля Викторовна. - Будешь!.. - Она отпустила
Колькино ухо и зачем-то его пососала.
У Коли так встал, что надежды, что еще опустится - не осталось. Коля
даже
решил, что это у него теперь на всю жизнь.
Рука Лили Викторовны скользнула вверх и обхватила Колькин напряженный
член. - Что у тебя в кармане? - спросила она.
Коля от стыда чуть не сполз по стволу вниз. И только благодаря тому,
что
его волосы приклеились к смоле, этого не произошло.
- Я тебя спрашиваю! Что у тебя в кармане?
- Это... не в карма-ане...
- Как не в кармане?! Так это что, пипирка у тебя такая, скажешь?! - Она
легонько сжала руку. - Так значит ты прямо при мне не только куришь?!..
Но
и торчит у тебя уже наверх?!.. Я не могу поверить, что ты так
опустился!..
Ну-ка, Дроздов, снимай штаны, посмотрим, что там у тебя!..
- Как это?..
- Вот так! Как курил передо мной, так и штаны снимай! Курить тебе было
не
стыдно, а штаны снять стыдно?!
Коля совсем был сбит с толку. Он перестал следить за аргументацией. Он
расстегнул ремень и штаны упали вниз. Коля остался в синих сатиновых
трусах.
- И трусы снимай! Хочу убедиться, какой ты нахал, что стоишь прямо при
мне
с торчащей кверху пипиркой.
- Не сниму!
Лиля Викторовна сама стянула с него трусы. Коля схватил трусы и натянул
назад.
Лиля Викторовна опять стянула. Коля натянул и не отпускал. Тогда Лиля
Викторовна просунула руку снизу под трусы, схватила член и вытащила его
наружу.
- Боже мой! Ну и ну! Ну надо же! И тебе не стыдно так стоять? Опусти
его
немедленно! Считаю до трех! Раз! Два! Два с половиной! Три!
- Я так не могу, - Коля чуть не плакал, но член от этого мягче не
становился. - У меня не получается!
- Подонок! А курить у тебя получается?! - Она посмотрела на Колин член.
-
Ужас! Не думала я, Дроздов, что ты на такое способен! Письмами тут не
отделаешься! Завтра будем разбирать твое поведение на линейке! Пусть
пионеры всех отрядов выскажутся, что они думают по поводу линии твоего
поведения!
Коля представил себе эту линейку и подумал, что лучше ему умереть.
- Я знаю, - сказала Лиля Викторовна, - почему у тебя не опускается!
Сказать?! Сказать почему?! Потому что ты занимаешся онанизмом! Ага?! Я
угадала?! Коля решил, что ему конец.
- Так вот значит! Значит, кроме того, что ты куришь и еще вот этого, -
она
подергала Колин член, - ты еще и онанист! Пионер-онанист! Как вам это
нравится?! А ты знаешь, что бывает от онанизма?! Вот что бывает! - она
опять подергала. - Не опускается от онанизма! Встает и не опускается!
Завтра мы это включим в повестку дня!
У Коли в голове нарисовалась стенгазета. Карикатура: Он с вытаращенными
глазами дрочит преувеличенно длинный конец, а сверху крупными буквами:
ДРОЗДОВ - ПИОНЕР-ОНАНИСТ!
- Интересно знать, - продолжала Лиля Викторовна, - неужели тебе это
интереснее, чем читать книжки или заниматься спортом?! Неужели это так
интересно?! Ну и как ты это делаешь?! Ну?! Что молчишь?! Покажи, чего
уж
теперь?!
- Я не онанист!
- Врешь! Не хочешь показывать?! Хорошо! Тогда я тебе покажу, как ты это
делаешь, - рука Лили Викторовны задвигалась на Колькиной шкурке. - Ну,
скажи, неужели тебе это так нравится, что ты не можешь отказаться? А?
Коля зажмурился и вдруг его воображение нарисовало ему голую Лилю
Викторовну. У нее были большие буфера и черные волосы под животом. Ему
стало не только стыдно, но и приятно. Коля почувствовал, что уже скоро
брызнет. Он зажмурил глаза еще крепче.
- Кури! - неожиданно закричала Лиля Викторовна Коле прямо в ухо и
спугнула
преждевременную эякуляцию. - Я хорошо знаю повадки онанистов! У
мальчиков
вот как у тебя бывает - не опускается. А у девочек, которые занимаются
онанизмом, становится очень сухая! А у тех кто не занимается - мокрая!
Вот
я не занимаюсь и у меня как у всех нормальных людей! Вот, посмотри! -
Она
схватила Колину руку и засунула к себе в трусы.
Колина рука коснулась мягких влажных курчавых волос... Сейчас брызнет,
-
испугался он.
- Кури! - закричала Лиля Викторовна.
- Не буду! - автоматически ответил Коля, не разжимая глаз.
Вдруг он почувствовал, как ноги вожатой обхватили его бедра, и член
влезает во что-то такое.
- Кури! - закричала Лиля Викторовна и задвигалась вперед-назад.
- Не буду...
- Кури... Кури... Кури...
- Не буду...
- Ох... Кури, Дроздов...
- Не буду...
- Кури!..
Коля почувствовал, как Лиля Викторовна сначала задергалась, а потом
обмякла. У Коли брызнуло. Все-таки он не удержался! Х... сморщился и
выпал
на воздух. Лиля Викторовна оттолкнулась от Дроздова и одернула юбку.
- Беда с вами, с онанистами, - сказала она, тяжело дыша. - На что
только
не приходится идти, чтобы у вас не торчал... Ну так как, будем завтра
обсуждать твое поведение - твое курение и онанизм?
- Лиля Викторовна, я больше не буду.
- Ну, я не знаю, что тебе и сказать... Вроде ты испытание выдержал...
не
закурил... Сдержал "честное пионерское". Может ты и про все остальное
"честное пионерское" дашь... что покончишь с онанизмом?
- Честное пионерское, - Коля отдал салют и от резкого движения руки,
его
член качнулся из стороны в сторону.
- Ладно, попробуем тебе поверить. Но будем проверять, - Лиля Викторовна
повернулась и пошла в сторону костра, на ходу сунув свои трусики в
карман.
Вот так Дроздов впервые стал мужчиной. С той поры прошло много лет,
столько женщин у него было, что он всех и не помнил. А Лилю Викторовну,
вожатую из пионерлагеря, помнил...
Белобров-Попов
[cosmos]
В увлекательной игре
собири все звездныйе
багацтва космоса
сыплющиеся из бездонного
неба над головой!
[закодировал М.Борисов]
КРИЭЙТЕД ДАУН.KOCMOC ПОПОВ, БЕЛОБРОВ и LINXY в 1999 и 2000 ГОДУ ПО
ЦЕЛЬСИЮ
huidogonish@mail.ru
DOWN.COSMOShuidogonish@mail.ru
MAKPOKOCMOC/H.DOGONISH/MAKPOKOCMOC/H.PROSSYSH или ЗАГАДКИ ДАУН.КОСМОСА
выпуск 38. СМЕРТЬ ВИКТОРА ПАЧКИНА. УЖАСЫ ("Красный Бубен" кусочками)
Эпиграф:
Иногда Господь, бывает
Кинет сверху кирпичи
Чтоб внизу не забывали
Обезьянку Чи-чи-чи
Витек спал. Ему снилось, что он тореодор в Испании и на него несется
громадный разъяренный бык с остро заточенными гаечными ключами вместо
рогов. Это был бык Коновалов. Витек отскочил в сторону и бык Коновалов
протаранил рогами штакетник и запутался в досках. Витек воинственно
вскрикнул, отрубил ему хвост и отбежал подальше. На трибунах поднялся
шум,
публика зааплодировала. Витек откинул полу телогрейки и поклонился,
придерживая одной рукой на голове шапку-ушанку, чтоб не свалилась.
Боковым
зрением он заметил, что Коновалов-бык освободился и несется на него с
огромной скоростью. Мгновение - и Витек будет проткнут, подброшен и
расплющен. Витек высоко подпрыгнул, сделал в воздухе сальто назад,
приземлился на спину Коновалова и схватил его за гаечные ключи. Какой
он,
оказывается, ловкий тореодор. И как это раньше он про себя ничего не
знал!
А то бы давно уже всем деревенским навешал кренделей и стал бы королем
Красного Бубна.
Коновалов взбесился. Он подпрыгнул, опустился на передние копыта, а
задние
задрал повыше с тем, чтобы скинуть Витька через голову и затоптать.
Витек
еле удержался на спине быка. Он выпустил из сапогов раскладные шпоры и
глубоко воткнул их под ребра быку Мишке, в отместку за его
подпрыгивания.
Мишка Коновалов заорал нечеловеческим голосом "Му!" и стал беспорядочно
скакать по арене. Витька мотало так, что шапка-ушанка слетела с его
головы
и, перелетев на трибуну, повисла на каком-то болельщике. А челюсть у
Витька ходила ходуном и зубы стучали друг о друга как кастаньеты. Из