– А почему тогда сразу из Дальнего корпуса на обратное изменение не возят? – спросил Сашка.
– Во-первых далеко, во-вторых, Дальний корпус не соединен с остальными коридором, – ответил не поворачиваясь Пашка, – хотели подземный коридор прорыть. Но потом отказались, коммуникации там какие-то лежат.
– Блин, – вспомнил Сашка, – я же обещал в этот Дальний корпус зайти. Когда перекинусь.
– Кому это ты обещал? – заинтересовался Игорь.
– Да так… – напустил на себя равнодушный вид Сашка, но Пашка повернулся и тоже с интересом и недоверием посмотрел на него.
– У тебя там что, родственник? – спросил он, – кто? Я там всех знаю.
– Он недавно перекинулся и туда ушел, – попытался отвертеться Сашка, – да ладно, замяли.
– Слышь, тебя туда не пустят, даже если родственник. Пускают только родителей, братьев и сестер, и то – по желанию перекинувшегося. Остальных посылают на… Хорошо, пошли провожу, – Пашка встал с кровати, спал он в одежде, накрывшись простыней.
– Да не надо, – Сашке стало как-то неудобно, – я сам найду.
– Мне все равно вещи кое-какие забрать надо, – с металлом в голосе ответил Пашка, и Сашка понял, что спорить бесполезно. Но он никак не мог понять, почему Пашка так навязчиво хочет с ним идти.
Они не успели и шага сделать, как от удара дверь чуть не слетела с петель. На пороге стоял здоровый черт.
– Нечисть быстро на выход! Эти опять приперлись! – закричал он и побежал дальше по коридору.
– Кто приперлись? – переспросил Сашка, в то время как Игорь достал из под кровати ярко-алую женскую шапку и напялил ее себе на голову. Васька со вздохом вытащил из под матраса черный с красной подкладкой плащ, и надевая его, вышел в коридор вслед за спешащим Игорем.
– Паш, объясни ему, а то нам некогда, – попросил он, обернувшись.
– Идем, – мрачно сказал Пашка, – сейчас шоу будет.
Они вышли из палаты, и пошли по коридору. Пашка неторопливо стал объяснять.
– Бабки тут повадились собираться и псалмы петь, – он сплюнул, – достали уже. Вроде старые, а глотки как луженые. Литургия, блин, оглашенных. Затянут непропетую, хотят этим нечисть прогнать. Догадываешься, кого они нечистью считают?
– Конечно, – кивнул Сашка, такие религиозные бабки ему самому не нравились: вроде не агрессивные, но как начнут проповедовать, хочется сбежать подальше. Был у него один знакомый одноклассник с такой вот бабкой, она часто в школу приходила и начинала «увещевать отроков». Реакцию это вызывало однообразную, ребята или начинали откровенно хамить или просто уходили.
– И ведь не к основному входу приходят, оттуда их быстро охрана прогонит. А собираются около забора, там где он близко к коридору стоит. Думаешь зачем стекла затонировали? По этому коридору в перекидочную везут. Представь, едешь ты на перекидку. Переживаешь, а тут еще эти начинают кричать или петь. К ангелам они хорошо относятся, даже любят их. А вот всех остальных нечистью называют. Одно слово – «упертые». Во наши и решили их немного проучить, – Пашка уверенно шел, зная место, где будет происходить действие. Наконец они остановились у окна. Снаружи раздавался нестройный хор противных старушечьих голосов. Разобрать слова было невозможно. Старушки, одетые во все черное, как стая воронья, стояли как раз напротив них, за бетонным забором. От забора до коридора было всего несколько метров.
– А как? – спросил не скрывая свое любопытство Сашка. Будь он сам «нечистью» обязательно поучаствовал бы вместе с другими в этой затее.
– Смотри, сам сейчас все увидишь, – Пашка впервые скупо улыбнулся.
Почти все «изгонятели бесов» держали перед собой раскрытые книжечки со словами, чтобы ненароком не забыть. Уставившись в книжечки, они совершенно не замечали, что творится вокруг. А сзади них черти в черных плащах, несколько оборотней и пара других генотипов, среди них Сашка узнал рыжую племяшку Игоря встала в точно такой же «хор». Развернула заранее приготовленные листы и подражая старушкам затянула на их длинный мотив. «Мы все грешники итак, нас манит дорога в ад», – ясно различались слова известной металлисткой группы. К тому же все «волки» для прикола надели женские красные шапки. Черти были все как на подбор в черных плащах, под которыми проглядывали рубашка с трениками или спортивный костюм, который обычно надевают в больницу. Старушки начали понимать, что происходит что-то не так, сначала они непонимающе смотрели друг на дружку, при этом не переставая петь, а потом кто-то все же сообразил оглянуться. «Ой, батюшки светы!» – запричитала одна из старушек, а хор «нечистых» грянул изо всех сил припев: «Мы все там в аду равны и печатью прожжены!». Это было уже слишком, даже для закаленных в «боях» с нечистью пожилых бабулек. Они крестясь стали разбегаться. Сашка засмеялся:
– Здорово они их! – восхищенно воскликнул он, – жалко я не черт, клево бы сейчас там спеть.
– Не жалей, – сказал Пашка серьезно, – ни о чем не жалей. Это я тебе как перекинувшийся перекинувшемуся говорю, – и он пошел обратно.
– Не понял, – догнал его Сашка, – почему ни о чем не жалеть? Еслиб я сейчас попел бы там, то в школе потом рассказать можно. Ребята обхохочутся.
– Ты кем хотел перекинуться? – не отвечая на его вопрос спросил Пашка. Сашка подумал немного и ответил:
– Вообще-то чертом. Есть у нас в классе один кадр, постоянно к нам со Славкой пристает. Вот бы мы ему тогда крути поубавили бы.
– То есть тебе нужна сила? Так? – не унимался Пашка.
– А кто сильным не хочет быть? – удивился Сашка.
– Но ведь сейчас ты сильный, и что? – Пашка задумчиво смотрел перед собой.
– Да, – согласился с ним Сашка, – вроде все верно. Я и сейчас ему вломить могу, – он помолчал и решил сказать правду, – загвоздка в том, что это ведь всего на два месяца. Что как сейчас, что чертом, но через два месяца я опять стану прежним. И вот тогда все проблемы вернуться, если не станут больше.
– Вот видишь, ты понимаешь, – ответил Пашка, – изменение, дающее тебе силу ничего не решает.
– К чему ты это говоришь? – не понял Сашка.
– А ты задумывался зачем они, эти изменения? Что они нам дают? В смысле потом, когда проходят, – спросил Пашка.
– Как это зачем? Незачем, просто они есть и все. И ничего они не дают, – уверено ответил Сашка, – ну, может у некоторых болезни проходят.
– Ты не прав, – Пашка остановился и посмотрел Сашке прямо в глаза, от этого пронизывающего взгляда ему стало как-то не по себе, – я долго думал, когда в Дальнем корпусе лежал. Там, знаешь ли, больше делать и нечего, все быстро надоедает, и тогда остается одно – думать. И вот к чему я пришел. Изменения выпрямляют то, что в тебе криво. В душе я имею в виду. Вот например я, всегда не понимал девчонок, ну не мог их понять и все. А сейчас хорошо понимаю, и первым делом, когда обратно перекинусь – помирюсь с Наташкой. Мы с первого класса дружим. А сейчас разругались, раньше я не знал почему, а теперь понимаю.
– Ты хочешь сказать, что став девчонкой, ты научился их понимать? – осторожно спросил Сашка, – хорошо, а как же тогда черти, ангелы и другие. Перекидка в них что дает?
– Я начал понимать девчонок, не от того что я сам стал девчонкой. Внутри-то я парень. А оттого, что они меня воспринимали как девчонку. Разговаривали и относились соответственно. Как и мальчишки, вроде разговариваете со мной как парнем, но при этом Васька стесняется меня, а Игорь никогда не смотрит в лицо, – Пашка вздохнул, – что касается остальных… Не уверен точно, но думаю, ангелы – это понимание, что сила и крутость не главное, черти – возможность стать лучше, а другие… Не знаю, есть конечно идеи, но не все там стыкуется.
– А я? – думая над словами Пашка, вырвался у Сашки вопрос.
– Насчет тебя – никаких идей, по моей теории ты ангелом должен быть, – пожал плечами Пашка, – а тут новый генотип. Нет, не понимаю.
Они пришли в палату. Скоро туда прибежали запыхавшиеся Игорь и Васька.
– Видел как мы их? – спросил обоих Игорь, сбрасывая красную шапку на кровать.
– А то! – показал большой палец Сашка, выражая свое одобрение. Васька в это время складывал плащ, чтобы спрятать его обратно под матрац. Вид у него был довольно грустный.
– Если б чертом или зверем каким перекинулся, то обязательно попел бы с вами, – заявил Сашка, – Вась, а ты что такой грустный? Тебя чтоли бабка какая обидела?
– Нет, – тихо ответил, Васька, – просто богохульство это.
– Ага, – возмутился Игорь, – значит как нас нечистью обзывать, это ничего, нормально, а как этих «святош» разогнать – нельзя, богохульство видите ли. Ты еще в Новую Инквизицию запишись. Нет, ну вроде в двадцать первом веке живем, а у некоторых как были средневековые мозги, так и остались. Ты вот знаешь, почему он до сих пор здесь? – обратился Игорь к Сашке, тот отрицательно покачал головой, – его родичи совсем свихнулись, уголок в квартире отгородили, свечек понаставили и иконами все стены увещали. А его хотели все два месяца заставить молитвы читать, чтоб быстрее в обратку перекинулся.
– А вот и нет, я сам захотел остаться здесь, – обиженно заявил Васька, казалось он сейчас заплачет.
– Что? Я вру, по-твоему? Сам ваш разговор с врачом слышал.
– Да пошел ты, – Васька уткнулся в подушку и заревел.
– Дурак ты Игорь, – спокойно заметил Пашка, – а если бы тебя такого, с клыками и когтями, родители бы дробью из охотничьего ружья встретили?
– У меня предки продвинутые, – ответил Игорь, но понял, что перегнул палку и теперь чувствовал вину. Сашка подошел и подбирая слова стал успокаивать Ваську.
– Да ты не бойся, перекинешься обратно – нормальным снова станешь. И родители будут по как раньше относится.
– Вот я и боюсь, что не будет ничего «как раньше», – сквозь всхлипы сказал Васька, – чужим себя чувствовать – хуже всего. И я ведь ни в чем не виноват, это самое обидное.
– Не беспокойся, все наладится! Если ты не веришь в Бога, то он верит в тебя, – раздался сзади насмешливый голос. Сашка вздрогнув обернулся, и увидел мальчика, вроде бы знакомого. Он вспомнил, что он здоровался и ним и Игорем в коридоре, когда они возвращались с лекции.
– Твои родители после обратного изменения, конечно немного чураться тебя будут. Но это продлится недолго. Снова будешь с ними в церковь ходить. Другое дело, а будешь ли ты так же верить.
– Алекс, ты чего пришел? – спросил Игорь мальчика.
– А что, ты мне запрещаешь? – с улыбкой спросил мальчик, – я просто так зашел. На него посмотреть, – он показал рукой на Сашку, – надо же увидеть новый генотип.
– Ну, посмотрел? – угрюмо спросил Сашка, такое любопытство ему не нравилось.
– Ага, – кивнул мальчик, – всегда люблю что-то новое, а то скучно, – с этими словами он вышел из палаты, закрыв за собой дверь. Только сейчас Сашка понял, что совершенно не заметило как Алекс вошел. Васька перестал плакать и сел на кровати задумавшись.
– Не, «как раньше» не будет, – твердо сообщил Васька, – от Бога я, конечно, не откажусь, но когда и как молиться – буду решать сам. Вот они мне все талдычили истории из Евангелия, заповеди, а как я в черта перекинулся – сдрейфили. И что тогда все их заповеди и вера стоят, если они просто подумать отказываются? В чем я виноват? Договора с Сатаной не подписывал, душу не продавал, на работу в ад не устраивался, чертом тоже становится не хотел. Это.. Это как отказаться от больного родственника только потому, что он заболел.
– Догматики они у тебя, верят, а думать не хотят, – согласился Игорь.
– Верно, о чем я и говорю, – ответил Васька и, помолчав, добавил, – но я их все равно люблю. Они же мои папа и мама. От родителей тоже нельзя отказываться.
– Саш, ты вроде в Дальний корпус собирался, – сказал Пашка, когда Васька окончательно успокоился, – я уже иду.
– Да, я с тобой, – ответил Сашка.
– Слышьте, я тоже пойду… до магазина, купить кое-что хочу, – вызвался Игорь.
– И я, вместе веселее, к тому же у меня газировка кончилась, – совсем другим тоном сообщил Васька и улыбнулся. Пашка ничего не ответил, но по его виду было понятно, что он не возражает.
«Ну компашка у нас собралась, – подумал Сашка вместе с ребятами идя по отделению, – ангела только не хватает».
– Слышь, Паш, а ты этого Алекса знаешь? —неожиданно спросил Игорь.
– Нет, я его вообще впервые видел, – равнодушно ответил Пашка, на ходу поправляя длинные волосы. Заметив это Васька посоветовал:
– Паш, а что ты их просто не обрежешь? Они же тебе вроде мешают, и вообще сделай нормальную стрижку. Как у мальчишки.
– А сиськи, тоже обрезать? – раздраженно ответил Пашка, и более миролюбиво объяснил, – волосы срезать бесполезно. Два дня и новые отрастают. Жрать только сильно захочется. Ты что не знал об этом?
– Не-а, – простодушно ответил Васька.
– Ну ты когда перекидывался, тебя что не кормили, такими вот пластинками, подслащенными, чтобы рога и копыта крепкими стали? – спросил Пашка, – коржики напоминают.
– Не помню, вроде кормили, – ответил Васька.
– Слышь, Игорь, – решил сменить тему Сашка, – а что ты об этом Алексе спросил?
– Да странный он, – Игорь замялся, как-будто ему было неудобно говорить на эту тему, – знаешь его прозвище? – Сашка в ответ отрицательно помотал головой, – Амэн. Это аминь по-латыни. Мы, православные, произносим в конце молитвы аминь, а католики – амэн. Дословно означает – «да будет так».
– И что? – не понял Сашка, – мало ли разных кличек бывает.
– Ничего, – ответил Игорь, – но он впервые пожал мне руку, тогда, в коридоре. И тебе кстати тоже. Ни до ни после..
– Погоди, Игорь, – перебил его Пашка, – а что ты на этом парнишке так зациклился? Он что тебе нравится? – с легкой насмешкой спросил он.
– Ты мне больше нравишься, я девчонок предпочитаю, – не оставил выпад без ответа Игорь, – и фигуристых! Ты как раз под этот типаж подходишь.
– Подружку себе заведи, – огрызнулся Пашка, – только вот не знаю, волчара или псина тебе больше подойдет.
– Хватит вам, – примирительно сказал Сашка, – вот магазин. Ну мы пошли.
– Может тебе купить чего? – спросил Сашку Васька, а Игорь не говоря ни слова сразу направился в магазин.
– Сок купи, – попросил Сашка, – виноградный, что-то захотелось.
– Какой? – уточнил Васька.
– Ушастого поросенка.
– Вим-Биль-Дан чтоли?
– Ага, его.
– Ну тогда я пошел, – сказал Васька и направился за Игорем.
Магазин зазывал различной светящейся рекламой. «Обувь для копыт, любые размеры», «Чехлы для крыльев зимние и осенние, большой выбор моделей и расцветок», «Пошив чехлов для хвостов на заказ», «Костюмы и аксессуары для любых генотипов изменений! Недорого». Также не забыта была и другая сторона жизни перекинувшихся: «Бестселлер „Быть чертом не так уж и плохо“», «Советы перекинувшимся, как сделать деньги на ваших изменениях», «Как обратить недостатки в достоинства, советы профессионального психолога». Сашка с отвращением отвернулся, цену всем этим книжонкам, не отличающимся от статей в желтой прессе он знал.
– Что, читал эту муть? – проследив за его взглядом спросил Пашка, когда они пошли дальше.
– Да. Мура полная, – презрительно ответил Сашка, – сами не знают о чем пишут. Спутали тип кошки и оборотня. У кошки слух, а у оборотня нюх обостряется, а не наоборот. И кошка не может видеть в полной темноте, у нее не прибор ночного видения. В тепловом спектре она не видит.
– А ты откуда знаешь? – спросил Пашка, выходя из корпуса на улицу.
– Да в классе у нас одна в кошку перекинулась, вот и рассказала, – ответил Сашка.
Некоторое время они шли молча.
– Слушай, а все-таки, с кем ты там хочешь встретиться? – осторожно спросил Пашка, – ты не подумай. Я не просто так спрашиваю. Там... сложные случаи лежат. Психологи с ними работают. Кто-то просто боится своего нового, пусть и временного тела, кто-то реакции на изменение друзей и родных. Друзья и знакомые ведь разные бывают. И дело не в этих двух месяцах, потом ведь могут не отстать и при каждом удобном случае припомнить. Ко всему прочему – вопросов дурацких не оберешься.
– Что, так все сложно? – опешил Сашка.
– Тебе трудно понять, – начал объяснять Пашка, – для одних перекидка, как два пальца…, а у других до попыток самоубийства доходит.
– Серьезно? – не поверил Сашка.
– Да уж не прикалываюсь наверно, – ответил Пашка, – люди разные, характеры и психика – тоже.
– Я к парню одному, вернее к девчонке, – запинаясь признался Сашка, – у нее такой же случай как у тебя, но наоборот.
– Это Юлька чтоли? Тогда понятно…, – согласился Пашка, – да, тот еще случай, она младше меня, и затворница не дай Боже. Даже в столовку есть не ходит, ей медсестры еду в палату носят. В Дальнем корпусе ведь выбор есть или ешь в общей столовой со всеми или тебе прям в палату обед приносят. Психологи конечно всех стараются уговорить есть вместе, чтобы мы меньше стеснялись и раскрепостились. Но никто не заставляет. Я пару раз приходил, а потом отказался, сидят все, насупившись, носами в тарелки уткнулись и едят молча. У каждого свои проблемы, и чужие его мало интересуют.
– Ясно, – протянул Сашка, – ты не подумай, я понимаю. Мне поначалу тоже немного страшно было. То есть к перекидке я был готов, даже в девчонку, а когда мне сказали что я новый генотип, то обидно стало. Чем я хуже других?
– У тебя то все нормально, – махнул рукой Пашка, – ты считай и не перекидывался.
– Не скажи, – возразил Сашка, – врач сказал, что через день два у меня преобразования окончатся и гормоналка выйдет на какой-то там уровень. Я так и не понял что это значит. А еще назначили сегодня вечером обязательною консультацию у психолога.
– Я могу тебе объяснить что это значит, – спокойно ответил Пашка, – на девчонок потянет и трахаться захочется.
– Хм, сильно? – задумался Сашка.
– Сильно, – кивнул Пашка, – но на меня особо не засматривайся, неприятно знаешь ли. Не забывай, я нормальный парень, такой же как ты.
– Да я это и так помню, – ответил Сашка. Так, непринужденно разговаривая, они подошли к Дальнему корпусу. Сразу после входных дверей путь им преградила застекленная стойка с охранниками и турникетом. Пашка лишь назвал охранникам свои имя и фамилию, те сверили данные по компьютеру и пропустили его.
– Юльку сам вызывай, – сказал перед тем как уйти Пашка, – у нас не принято в палаты друг к другу заходить.
– Хорошо, как-нибудь справлюсь, – ответил Сашка. Он подошел к стойке и попросил через окошко:
– Здравствуйте, я к Юле, – и вспомнив добавил, – медсестре, пожалуйста, позвоните.
– Имя? – строго спросил охранник.
– Юля, она недавно перекинулась, – пояснил Сашка, – сказала, что бы я отсюда медсестре позвонил, а в отделении Юльку знают.
– Твое имя как? – уточнил охранник.
– Сашка, – ответил тот.
– Ты ее брат или дальний родственник? – снова был задан вопрос.
– Нет, знакомый просто, – честно ответил Сашка.
– Тогда пропустить тебя не можем, – холодно ответил охранник.
– Так она меня об этом предупредила. Вы медсестре позвоните, пусть она Юльке передаст, что пришел Сашка как и обещал, – попросил он.
– Ладно, – охранник набрал номер на телефоне и коротко передал просьбу Сашки.
– Подожди, – сказал охранник не кладя трубку, – вон кресло, присядь пока.
Сашка послушно сел в кресло и стал ждать. Ждал он недолго, от силы пару минут. Охранник выслушал ответ и положив трубку сказал:
– Проходи, холл на первом этаже, видишь? Там жди, дальше не ходи. Понял?
– Понял, – кивнул Сашка, а про себя подумал «Ну и строгости у них здесь». Он прошел через турникет и войдя в просторный холл стал ждать, присев на мягкий кожаный диван. Через минуту вышла Юлька, в джинсах и толстовке. Увидев Сашку она отпрянула назад в коридор, ее лицо исказилось от страха:
– Ты кто? – негромко произнесла она, видимо все же переборов желание убежать, – откуда Сашку знаешь? Это вы так посмеялись надо мной, да?
– Я и есть Сашка, – вскочив быстро начал объяснять он, – понимаешь, перекинулся не как все, а в новый генотип. И вот как обещал…
– Так ты «Принц»? – уже без страха, но с удивлением спросила Юлька.
– И здесь уже об этом знают?! – возмутился Сашка, – тогда на хрена они мне втирали об этой их медицинской тайне!
Она подошла к нему и неторопливо с ног до головы стала внимательно осматривать. Сашке ее взгляд не понравился. Одно дело когда девчонка к тебе проявляет внимание, а другое, когда мальчишка, пусть и бывший совсем недавно девчонкой.
– Э, я не музейный экспонат, не надо так на меня пялится, – сделал он ей замечание.
– Хм, а ты ничего, можно даже сказать очень симпатичный, – усмехнулась Юлька.
– Слышь, вот перекинешься обратно, тогда мне это и скажешь. А от мальчишки слышать это мне не очень приятно, – заметил Сашка, впрочем сказал он это беззлобно.
– Но внутри-то я девочка, – возразила Юлька. Они сели на диван.
– Слушай, а откуда ты обо мне узнала? – спросил он.
– Медсестры сказали, – ответила Юлька, – да и врачи все время тебя обсуждали. Новый генотип – это событие.
– Да уж, круто они за меня взялись, – ответил Сашка, – думал вообще, разрежут, заспиртуют и в музее выставят.
– Я кстати, уже вроде нормально себя чувствую, – поспешила сообщить Юлька, – привыкла. Это сначала очень страшно было.
– Мне тоже, – ответил Сашка, чтобы поддержать разговор. О чем говорить дальше, он не представлял.
– Ты с психологами разговаривал? – спросила его Юлька.
– Нет еще, сегодня вечером сеанс назначен, – сообщил Сашка.
– Ты молодец, обещания держишь, – как бы невзначай заметила Юлька.
– Меня отец научил, говорит, если что пообещал, делай, если сомневаешься – просто не обещай, – Юлька внимательно смотрела на него, но уже как-то по другому.
– Чего? – прямо спросил ее Сашка.
– Ну тут мне в голову идея одна пришла, – улыбнувшись смутилась Юлька, – все вот разные костюмы надевают, чтобы привольнее смотреться или сфотографироваться. Черти – черные плащи и трезубцы, ангелы – длинные белые одежды, оборотни – красные шапки и лукошки. Ну ты ведь сам видел такие фотографии по Интернету.
– Видел конечно, а я тут при чем? – не понял Сашка.
– А тебе, так как ты у нас принц, надо сшить камзол и меч за пояс, – было непонятно, шутит Юлька или говорит серьезно.
– Слушай, какой я тебе нафиг принц, я обычный, просто перекинулся по-новому, – резко возразил Сашка.
– Да ладно, не бери в голову, это я так предложила, – сказала примирительно Юлька, – знаешь, я вот тут думала, в школу я точно в таком виде не пойду. А вот в обычное отделение переведусь. Только…
– Учти, – прервал ее Сашка, – положат к девчонкам.
– Знаю, – устало отмахнулась Юлька, – психологи все уши прожужжали. «Половая идентификация», «важно кто ты в душе» и так далее. Не это главное. Как там относятся к таким как я?
– Таких как ты у нас вроде нет, – ответил поразмыслив Сашка, – Пашка у нас в палате сейчас последние дни перед обраткой девчонкой дохаживает, а так не знаю.
– А ты сам как к моей перекидке относишься? – серьезно спросила Юлька.
– Нормально, – пожал плечами Сашка, – но видишь ли, ты для меня все-таки мальчишка. Ну то есть мозгами я понимаю, что ты девчонка, но вижу-то я парня.
– Понятно, – кивнула Юлька, – ладно, пойду я. Пора уже, да и у тебя наверняка дела есть поважнее чем болтать со мной, – встала она с дивана.
– Увидимся еще, – оптимистично ответил Сашка, Юлька пошла обратно.
– Эй! – позвал ее Сашка и нерешительно произнес, – если хочешь, я тебе другом могу быть, навалять, если кто приставать или обзываться станет. Я тоже думаю здесь останусь, врачи настаивают.
– Спасибо, – искренне поблагодарила его Юлька, – но ты сможешь это повторить, когда я снова девчонкой стану? – и она чуть ли не бегом скрылась на лестнице. Сашке ничего не оставалось как вернуться, миновав пост охраны, обратно в свой корпус.
Глава 6. Нападение
– Во-первых далеко, во-вторых, Дальний корпус не соединен с остальными коридором, – ответил не поворачиваясь Пашка, – хотели подземный коридор прорыть. Но потом отказались, коммуникации там какие-то лежат.
– Блин, – вспомнил Сашка, – я же обещал в этот Дальний корпус зайти. Когда перекинусь.
– Кому это ты обещал? – заинтересовался Игорь.
– Да так… – напустил на себя равнодушный вид Сашка, но Пашка повернулся и тоже с интересом и недоверием посмотрел на него.
– У тебя там что, родственник? – спросил он, – кто? Я там всех знаю.
– Он недавно перекинулся и туда ушел, – попытался отвертеться Сашка, – да ладно, замяли.
– Слышь, тебя туда не пустят, даже если родственник. Пускают только родителей, братьев и сестер, и то – по желанию перекинувшегося. Остальных посылают на… Хорошо, пошли провожу, – Пашка встал с кровати, спал он в одежде, накрывшись простыней.
– Да не надо, – Сашке стало как-то неудобно, – я сам найду.
– Мне все равно вещи кое-какие забрать надо, – с металлом в голосе ответил Пашка, и Сашка понял, что спорить бесполезно. Но он никак не мог понять, почему Пашка так навязчиво хочет с ним идти.
Они не успели и шага сделать, как от удара дверь чуть не слетела с петель. На пороге стоял здоровый черт.
– Нечисть быстро на выход! Эти опять приперлись! – закричал он и побежал дальше по коридору.
– Кто приперлись? – переспросил Сашка, в то время как Игорь достал из под кровати ярко-алую женскую шапку и напялил ее себе на голову. Васька со вздохом вытащил из под матраса черный с красной подкладкой плащ, и надевая его, вышел в коридор вслед за спешащим Игорем.
– Паш, объясни ему, а то нам некогда, – попросил он, обернувшись.
– Идем, – мрачно сказал Пашка, – сейчас шоу будет.
Они вышли из палаты, и пошли по коридору. Пашка неторопливо стал объяснять.
– Бабки тут повадились собираться и псалмы петь, – он сплюнул, – достали уже. Вроде старые, а глотки как луженые. Литургия, блин, оглашенных. Затянут непропетую, хотят этим нечисть прогнать. Догадываешься, кого они нечистью считают?
– Конечно, – кивнул Сашка, такие религиозные бабки ему самому не нравились: вроде не агрессивные, но как начнут проповедовать, хочется сбежать подальше. Был у него один знакомый одноклассник с такой вот бабкой, она часто в школу приходила и начинала «увещевать отроков». Реакцию это вызывало однообразную, ребята или начинали откровенно хамить или просто уходили.
– И ведь не к основному входу приходят, оттуда их быстро охрана прогонит. А собираются около забора, там где он близко к коридору стоит. Думаешь зачем стекла затонировали? По этому коридору в перекидочную везут. Представь, едешь ты на перекидку. Переживаешь, а тут еще эти начинают кричать или петь. К ангелам они хорошо относятся, даже любят их. А вот всех остальных нечистью называют. Одно слово – «упертые». Во наши и решили их немного проучить, – Пашка уверенно шел, зная место, где будет происходить действие. Наконец они остановились у окна. Снаружи раздавался нестройный хор противных старушечьих голосов. Разобрать слова было невозможно. Старушки, одетые во все черное, как стая воронья, стояли как раз напротив них, за бетонным забором. От забора до коридора было всего несколько метров.
– А как? – спросил не скрывая свое любопытство Сашка. Будь он сам «нечистью» обязательно поучаствовал бы вместе с другими в этой затее.
– Смотри, сам сейчас все увидишь, – Пашка впервые скупо улыбнулся.
Почти все «изгонятели бесов» держали перед собой раскрытые книжечки со словами, чтобы ненароком не забыть. Уставившись в книжечки, они совершенно не замечали, что творится вокруг. А сзади них черти в черных плащах, несколько оборотней и пара других генотипов, среди них Сашка узнал рыжую племяшку Игоря встала в точно такой же «хор». Развернула заранее приготовленные листы и подражая старушкам затянула на их длинный мотив. «Мы все грешники итак, нас манит дорога в ад», – ясно различались слова известной металлисткой группы. К тому же все «волки» для прикола надели женские красные шапки. Черти были все как на подбор в черных плащах, под которыми проглядывали рубашка с трениками или спортивный костюм, который обычно надевают в больницу. Старушки начали понимать, что происходит что-то не так, сначала они непонимающе смотрели друг на дружку, при этом не переставая петь, а потом кто-то все же сообразил оглянуться. «Ой, батюшки светы!» – запричитала одна из старушек, а хор «нечистых» грянул изо всех сил припев: «Мы все там в аду равны и печатью прожжены!». Это было уже слишком, даже для закаленных в «боях» с нечистью пожилых бабулек. Они крестясь стали разбегаться. Сашка засмеялся:
– Здорово они их! – восхищенно воскликнул он, – жалко я не черт, клево бы сейчас там спеть.
– Не жалей, – сказал Пашка серьезно, – ни о чем не жалей. Это я тебе как перекинувшийся перекинувшемуся говорю, – и он пошел обратно.
– Не понял, – догнал его Сашка, – почему ни о чем не жалеть? Еслиб я сейчас попел бы там, то в школе потом рассказать можно. Ребята обхохочутся.
– Ты кем хотел перекинуться? – не отвечая на его вопрос спросил Пашка. Сашка подумал немного и ответил:
– Вообще-то чертом. Есть у нас в классе один кадр, постоянно к нам со Славкой пристает. Вот бы мы ему тогда крути поубавили бы.
– То есть тебе нужна сила? Так? – не унимался Пашка.
– А кто сильным не хочет быть? – удивился Сашка.
– Но ведь сейчас ты сильный, и что? – Пашка задумчиво смотрел перед собой.
– Да, – согласился с ним Сашка, – вроде все верно. Я и сейчас ему вломить могу, – он помолчал и решил сказать правду, – загвоздка в том, что это ведь всего на два месяца. Что как сейчас, что чертом, но через два месяца я опять стану прежним. И вот тогда все проблемы вернуться, если не станут больше.
– Вот видишь, ты понимаешь, – ответил Пашка, – изменение, дающее тебе силу ничего не решает.
– К чему ты это говоришь? – не понял Сашка.
– А ты задумывался зачем они, эти изменения? Что они нам дают? В смысле потом, когда проходят, – спросил Пашка.
– Как это зачем? Незачем, просто они есть и все. И ничего они не дают, – уверено ответил Сашка, – ну, может у некоторых болезни проходят.
– Ты не прав, – Пашка остановился и посмотрел Сашке прямо в глаза, от этого пронизывающего взгляда ему стало как-то не по себе, – я долго думал, когда в Дальнем корпусе лежал. Там, знаешь ли, больше делать и нечего, все быстро надоедает, и тогда остается одно – думать. И вот к чему я пришел. Изменения выпрямляют то, что в тебе криво. В душе я имею в виду. Вот например я, всегда не понимал девчонок, ну не мог их понять и все. А сейчас хорошо понимаю, и первым делом, когда обратно перекинусь – помирюсь с Наташкой. Мы с первого класса дружим. А сейчас разругались, раньше я не знал почему, а теперь понимаю.
– Ты хочешь сказать, что став девчонкой, ты научился их понимать? – осторожно спросил Сашка, – хорошо, а как же тогда черти, ангелы и другие. Перекидка в них что дает?
– Я начал понимать девчонок, не от того что я сам стал девчонкой. Внутри-то я парень. А оттого, что они меня воспринимали как девчонку. Разговаривали и относились соответственно. Как и мальчишки, вроде разговариваете со мной как парнем, но при этом Васька стесняется меня, а Игорь никогда не смотрит в лицо, – Пашка вздохнул, – что касается остальных… Не уверен точно, но думаю, ангелы – это понимание, что сила и крутость не главное, черти – возможность стать лучше, а другие… Не знаю, есть конечно идеи, но не все там стыкуется.
– А я? – думая над словами Пашка, вырвался у Сашки вопрос.
– Насчет тебя – никаких идей, по моей теории ты ангелом должен быть, – пожал плечами Пашка, – а тут новый генотип. Нет, не понимаю.
Они пришли в палату. Скоро туда прибежали запыхавшиеся Игорь и Васька.
– Видел как мы их? – спросил обоих Игорь, сбрасывая красную шапку на кровать.
– А то! – показал большой палец Сашка, выражая свое одобрение. Васька в это время складывал плащ, чтобы спрятать его обратно под матрац. Вид у него был довольно грустный.
– Если б чертом или зверем каким перекинулся, то обязательно попел бы с вами, – заявил Сашка, – Вась, а ты что такой грустный? Тебя чтоли бабка какая обидела?
– Нет, – тихо ответил, Васька, – просто богохульство это.
– Ага, – возмутился Игорь, – значит как нас нечистью обзывать, это ничего, нормально, а как этих «святош» разогнать – нельзя, богохульство видите ли. Ты еще в Новую Инквизицию запишись. Нет, ну вроде в двадцать первом веке живем, а у некоторых как были средневековые мозги, так и остались. Ты вот знаешь, почему он до сих пор здесь? – обратился Игорь к Сашке, тот отрицательно покачал головой, – его родичи совсем свихнулись, уголок в квартире отгородили, свечек понаставили и иконами все стены увещали. А его хотели все два месяца заставить молитвы читать, чтоб быстрее в обратку перекинулся.
– А вот и нет, я сам захотел остаться здесь, – обиженно заявил Васька, казалось он сейчас заплачет.
– Что? Я вру, по-твоему? Сам ваш разговор с врачом слышал.
– Да пошел ты, – Васька уткнулся в подушку и заревел.
– Дурак ты Игорь, – спокойно заметил Пашка, – а если бы тебя такого, с клыками и когтями, родители бы дробью из охотничьего ружья встретили?
– У меня предки продвинутые, – ответил Игорь, но понял, что перегнул палку и теперь чувствовал вину. Сашка подошел и подбирая слова стал успокаивать Ваську.
– Да ты не бойся, перекинешься обратно – нормальным снова станешь. И родители будут по как раньше относится.
– Вот я и боюсь, что не будет ничего «как раньше», – сквозь всхлипы сказал Васька, – чужим себя чувствовать – хуже всего. И я ведь ни в чем не виноват, это самое обидное.
– Не беспокойся, все наладится! Если ты не веришь в Бога, то он верит в тебя, – раздался сзади насмешливый голос. Сашка вздрогнув обернулся, и увидел мальчика, вроде бы знакомого. Он вспомнил, что он здоровался и ним и Игорем в коридоре, когда они возвращались с лекции.
– Твои родители после обратного изменения, конечно немного чураться тебя будут. Но это продлится недолго. Снова будешь с ними в церковь ходить. Другое дело, а будешь ли ты так же верить.
– Алекс, ты чего пришел? – спросил Игорь мальчика.
– А что, ты мне запрещаешь? – с улыбкой спросил мальчик, – я просто так зашел. На него посмотреть, – он показал рукой на Сашку, – надо же увидеть новый генотип.
– Ну, посмотрел? – угрюмо спросил Сашка, такое любопытство ему не нравилось.
– Ага, – кивнул мальчик, – всегда люблю что-то новое, а то скучно, – с этими словами он вышел из палаты, закрыв за собой дверь. Только сейчас Сашка понял, что совершенно не заметило как Алекс вошел. Васька перестал плакать и сел на кровати задумавшись.
– Не, «как раньше» не будет, – твердо сообщил Васька, – от Бога я, конечно, не откажусь, но когда и как молиться – буду решать сам. Вот они мне все талдычили истории из Евангелия, заповеди, а как я в черта перекинулся – сдрейфили. И что тогда все их заповеди и вера стоят, если они просто подумать отказываются? В чем я виноват? Договора с Сатаной не подписывал, душу не продавал, на работу в ад не устраивался, чертом тоже становится не хотел. Это.. Это как отказаться от больного родственника только потому, что он заболел.
– Догматики они у тебя, верят, а думать не хотят, – согласился Игорь.
– Верно, о чем я и говорю, – ответил Васька и, помолчав, добавил, – но я их все равно люблю. Они же мои папа и мама. От родителей тоже нельзя отказываться.
– Саш, ты вроде в Дальний корпус собирался, – сказал Пашка, когда Васька окончательно успокоился, – я уже иду.
– Да, я с тобой, – ответил Сашка.
– Слышьте, я тоже пойду… до магазина, купить кое-что хочу, – вызвался Игорь.
– И я, вместе веселее, к тому же у меня газировка кончилась, – совсем другим тоном сообщил Васька и улыбнулся. Пашка ничего не ответил, но по его виду было понятно, что он не возражает.
«Ну компашка у нас собралась, – подумал Сашка вместе с ребятами идя по отделению, – ангела только не хватает».
– Слышь, Паш, а ты этого Алекса знаешь? —неожиданно спросил Игорь.
– Нет, я его вообще впервые видел, – равнодушно ответил Пашка, на ходу поправляя длинные волосы. Заметив это Васька посоветовал:
– Паш, а что ты их просто не обрежешь? Они же тебе вроде мешают, и вообще сделай нормальную стрижку. Как у мальчишки.
– А сиськи, тоже обрезать? – раздраженно ответил Пашка, и более миролюбиво объяснил, – волосы срезать бесполезно. Два дня и новые отрастают. Жрать только сильно захочется. Ты что не знал об этом?
– Не-а, – простодушно ответил Васька.
– Ну ты когда перекидывался, тебя что не кормили, такими вот пластинками, подслащенными, чтобы рога и копыта крепкими стали? – спросил Пашка, – коржики напоминают.
– Не помню, вроде кормили, – ответил Васька.
– Слышь, Игорь, – решил сменить тему Сашка, – а что ты об этом Алексе спросил?
– Да странный он, – Игорь замялся, как-будто ему было неудобно говорить на эту тему, – знаешь его прозвище? – Сашка в ответ отрицательно помотал головой, – Амэн. Это аминь по-латыни. Мы, православные, произносим в конце молитвы аминь, а католики – амэн. Дословно означает – «да будет так».
– И что? – не понял Сашка, – мало ли разных кличек бывает.
– Ничего, – ответил Игорь, – но он впервые пожал мне руку, тогда, в коридоре. И тебе кстати тоже. Ни до ни после..
– Погоди, Игорь, – перебил его Пашка, – а что ты на этом парнишке так зациклился? Он что тебе нравится? – с легкой насмешкой спросил он.
– Ты мне больше нравишься, я девчонок предпочитаю, – не оставил выпад без ответа Игорь, – и фигуристых! Ты как раз под этот типаж подходишь.
– Подружку себе заведи, – огрызнулся Пашка, – только вот не знаю, волчара или псина тебе больше подойдет.
– Хватит вам, – примирительно сказал Сашка, – вот магазин. Ну мы пошли.
– Может тебе купить чего? – спросил Сашку Васька, а Игорь не говоря ни слова сразу направился в магазин.
– Сок купи, – попросил Сашка, – виноградный, что-то захотелось.
– Какой? – уточнил Васька.
– Ушастого поросенка.
– Вим-Биль-Дан чтоли?
– Ага, его.
– Ну тогда я пошел, – сказал Васька и направился за Игорем.
Магазин зазывал различной светящейся рекламой. «Обувь для копыт, любые размеры», «Чехлы для крыльев зимние и осенние, большой выбор моделей и расцветок», «Пошив чехлов для хвостов на заказ», «Костюмы и аксессуары для любых генотипов изменений! Недорого». Также не забыта была и другая сторона жизни перекинувшихся: «Бестселлер „Быть чертом не так уж и плохо“», «Советы перекинувшимся, как сделать деньги на ваших изменениях», «Как обратить недостатки в достоинства, советы профессионального психолога». Сашка с отвращением отвернулся, цену всем этим книжонкам, не отличающимся от статей в желтой прессе он знал.
– Что, читал эту муть? – проследив за его взглядом спросил Пашка, когда они пошли дальше.
– Да. Мура полная, – презрительно ответил Сашка, – сами не знают о чем пишут. Спутали тип кошки и оборотня. У кошки слух, а у оборотня нюх обостряется, а не наоборот. И кошка не может видеть в полной темноте, у нее не прибор ночного видения. В тепловом спектре она не видит.
– А ты откуда знаешь? – спросил Пашка, выходя из корпуса на улицу.
– Да в классе у нас одна в кошку перекинулась, вот и рассказала, – ответил Сашка.
Некоторое время они шли молча.
– Слушай, а все-таки, с кем ты там хочешь встретиться? – осторожно спросил Пашка, – ты не подумай. Я не просто так спрашиваю. Там... сложные случаи лежат. Психологи с ними работают. Кто-то просто боится своего нового, пусть и временного тела, кто-то реакции на изменение друзей и родных. Друзья и знакомые ведь разные бывают. И дело не в этих двух месяцах, потом ведь могут не отстать и при каждом удобном случае припомнить. Ко всему прочему – вопросов дурацких не оберешься.
– Что, так все сложно? – опешил Сашка.
– Тебе трудно понять, – начал объяснять Пашка, – для одних перекидка, как два пальца…, а у других до попыток самоубийства доходит.
– Серьезно? – не поверил Сашка.
– Да уж не прикалываюсь наверно, – ответил Пашка, – люди разные, характеры и психика – тоже.
– Я к парню одному, вернее к девчонке, – запинаясь признался Сашка, – у нее такой же случай как у тебя, но наоборот.
– Это Юлька чтоли? Тогда понятно…, – согласился Пашка, – да, тот еще случай, она младше меня, и затворница не дай Боже. Даже в столовку есть не ходит, ей медсестры еду в палату носят. В Дальнем корпусе ведь выбор есть или ешь в общей столовой со всеми или тебе прям в палату обед приносят. Психологи конечно всех стараются уговорить есть вместе, чтобы мы меньше стеснялись и раскрепостились. Но никто не заставляет. Я пару раз приходил, а потом отказался, сидят все, насупившись, носами в тарелки уткнулись и едят молча. У каждого свои проблемы, и чужие его мало интересуют.
– Ясно, – протянул Сашка, – ты не подумай, я понимаю. Мне поначалу тоже немного страшно было. То есть к перекидке я был готов, даже в девчонку, а когда мне сказали что я новый генотип, то обидно стало. Чем я хуже других?
– У тебя то все нормально, – махнул рукой Пашка, – ты считай и не перекидывался.
– Не скажи, – возразил Сашка, – врач сказал, что через день два у меня преобразования окончатся и гормоналка выйдет на какой-то там уровень. Я так и не понял что это значит. А еще назначили сегодня вечером обязательною консультацию у психолога.
– Я могу тебе объяснить что это значит, – спокойно ответил Пашка, – на девчонок потянет и трахаться захочется.
– Хм, сильно? – задумался Сашка.
– Сильно, – кивнул Пашка, – но на меня особо не засматривайся, неприятно знаешь ли. Не забывай, я нормальный парень, такой же как ты.
– Да я это и так помню, – ответил Сашка. Так, непринужденно разговаривая, они подошли к Дальнему корпусу. Сразу после входных дверей путь им преградила застекленная стойка с охранниками и турникетом. Пашка лишь назвал охранникам свои имя и фамилию, те сверили данные по компьютеру и пропустили его.
– Юльку сам вызывай, – сказал перед тем как уйти Пашка, – у нас не принято в палаты друг к другу заходить.
– Хорошо, как-нибудь справлюсь, – ответил Сашка. Он подошел к стойке и попросил через окошко:
– Здравствуйте, я к Юле, – и вспомнив добавил, – медсестре, пожалуйста, позвоните.
– Имя? – строго спросил охранник.
– Юля, она недавно перекинулась, – пояснил Сашка, – сказала, что бы я отсюда медсестре позвонил, а в отделении Юльку знают.
– Твое имя как? – уточнил охранник.
– Сашка, – ответил тот.
– Ты ее брат или дальний родственник? – снова был задан вопрос.
– Нет, знакомый просто, – честно ответил Сашка.
– Тогда пропустить тебя не можем, – холодно ответил охранник.
– Так она меня об этом предупредила. Вы медсестре позвоните, пусть она Юльке передаст, что пришел Сашка как и обещал, – попросил он.
– Ладно, – охранник набрал номер на телефоне и коротко передал просьбу Сашки.
– Подожди, – сказал охранник не кладя трубку, – вон кресло, присядь пока.
Сашка послушно сел в кресло и стал ждать. Ждал он недолго, от силы пару минут. Охранник выслушал ответ и положив трубку сказал:
– Проходи, холл на первом этаже, видишь? Там жди, дальше не ходи. Понял?
– Понял, – кивнул Сашка, а про себя подумал «Ну и строгости у них здесь». Он прошел через турникет и войдя в просторный холл стал ждать, присев на мягкий кожаный диван. Через минуту вышла Юлька, в джинсах и толстовке. Увидев Сашку она отпрянула назад в коридор, ее лицо исказилось от страха:
– Ты кто? – негромко произнесла она, видимо все же переборов желание убежать, – откуда Сашку знаешь? Это вы так посмеялись надо мной, да?
– Я и есть Сашка, – вскочив быстро начал объяснять он, – понимаешь, перекинулся не как все, а в новый генотип. И вот как обещал…
– Так ты «Принц»? – уже без страха, но с удивлением спросила Юлька.
– И здесь уже об этом знают?! – возмутился Сашка, – тогда на хрена они мне втирали об этой их медицинской тайне!
Она подошла к нему и неторопливо с ног до головы стала внимательно осматривать. Сашке ее взгляд не понравился. Одно дело когда девчонка к тебе проявляет внимание, а другое, когда мальчишка, пусть и бывший совсем недавно девчонкой.
– Э, я не музейный экспонат, не надо так на меня пялится, – сделал он ей замечание.
– Хм, а ты ничего, можно даже сказать очень симпатичный, – усмехнулась Юлька.
– Слышь, вот перекинешься обратно, тогда мне это и скажешь. А от мальчишки слышать это мне не очень приятно, – заметил Сашка, впрочем сказал он это беззлобно.
– Но внутри-то я девочка, – возразила Юлька. Они сели на диван.
– Слушай, а откуда ты обо мне узнала? – спросил он.
– Медсестры сказали, – ответила Юлька, – да и врачи все время тебя обсуждали. Новый генотип – это событие.
– Да уж, круто они за меня взялись, – ответил Сашка, – думал вообще, разрежут, заспиртуют и в музее выставят.
– Я кстати, уже вроде нормально себя чувствую, – поспешила сообщить Юлька, – привыкла. Это сначала очень страшно было.
– Мне тоже, – ответил Сашка, чтобы поддержать разговор. О чем говорить дальше, он не представлял.
– Ты с психологами разговаривал? – спросила его Юлька.
– Нет еще, сегодня вечером сеанс назначен, – сообщил Сашка.
– Ты молодец, обещания держишь, – как бы невзначай заметила Юлька.
– Меня отец научил, говорит, если что пообещал, делай, если сомневаешься – просто не обещай, – Юлька внимательно смотрела на него, но уже как-то по другому.
– Чего? – прямо спросил ее Сашка.
– Ну тут мне в голову идея одна пришла, – улыбнувшись смутилась Юлька, – все вот разные костюмы надевают, чтобы привольнее смотреться или сфотографироваться. Черти – черные плащи и трезубцы, ангелы – длинные белые одежды, оборотни – красные шапки и лукошки. Ну ты ведь сам видел такие фотографии по Интернету.
– Видел конечно, а я тут при чем? – не понял Сашка.
– А тебе, так как ты у нас принц, надо сшить камзол и меч за пояс, – было непонятно, шутит Юлька или говорит серьезно.
– Слушай, какой я тебе нафиг принц, я обычный, просто перекинулся по-новому, – резко возразил Сашка.
– Да ладно, не бери в голову, это я так предложила, – сказала примирительно Юлька, – знаешь, я вот тут думала, в школу я точно в таком виде не пойду. А вот в обычное отделение переведусь. Только…
– Учти, – прервал ее Сашка, – положат к девчонкам.
– Знаю, – устало отмахнулась Юлька, – психологи все уши прожужжали. «Половая идентификация», «важно кто ты в душе» и так далее. Не это главное. Как там относятся к таким как я?
– Таких как ты у нас вроде нет, – ответил поразмыслив Сашка, – Пашка у нас в палате сейчас последние дни перед обраткой девчонкой дохаживает, а так не знаю.
– А ты сам как к моей перекидке относишься? – серьезно спросила Юлька.
– Нормально, – пожал плечами Сашка, – но видишь ли, ты для меня все-таки мальчишка. Ну то есть мозгами я понимаю, что ты девчонка, но вижу-то я парня.
– Понятно, – кивнула Юлька, – ладно, пойду я. Пора уже, да и у тебя наверняка дела есть поважнее чем болтать со мной, – встала она с дивана.
– Увидимся еще, – оптимистично ответил Сашка, Юлька пошла обратно.
– Эй! – позвал ее Сашка и нерешительно произнес, – если хочешь, я тебе другом могу быть, навалять, если кто приставать или обзываться станет. Я тоже думаю здесь останусь, врачи настаивают.
– Спасибо, – искренне поблагодарила его Юлька, – но ты сможешь это повторить, когда я снова девчонкой стану? – и она чуть ли не бегом скрылась на лестнице. Сашке ничего не оставалось как вернуться, миновав пост охраны, обратно в свой корпус.
Глава 6. Нападение
Сашка лежал на кровати и читал книжку, когда снаружи началась стрельба. Он бросил книжку вскочил с постели, и вместе с Игорем и Васькой прильнул к окну. Сначала вроде ничего не происходило, точнее им не было видно, только слышались автоматные очереди. И бабахнули где-то сзади корпуса пара взрывов. Но буквально через несколько секунд все изменилось. Их корпус стоял в середине больничной территории, недалеко от входа, но окна палаты выходили в противоположную сторону. Они увидели как несколько людей в странных черно-белых балахонах с капюшонами бегут по газону к их корпусу.
– Мля! – громко выругался Игорь, первым сориентировавшийся и понявший, что происходит, – Новая Инквизиция, сматываемся все!
В этот момент один из бежавших поднял автомат и дал очередь по окнам. Не по самим окнам, а по тем, кто услышав выстрелы подошел к окнам. Зазвенели разбитые стекла. Мальчишкам повезло, очередь прошла выше, не задев ни их, ни стекла. Окна разбились на верхних этажах, но все инстинктивно пригнулись. Потом они вслед за Игорем кинулись к выходу. Но распахнув дверь он столкнулся с охранником, который сильным движением отбросил Игоря обратно.
– Куда?! Лечь под кровати и не высовываться! Они внизу вход уже штурмуют!
Охранник бросился к окну, и увидев бегущих, прямо через стекло дал длинную очередь. От грома выстрелов у ребят заложило уши. Трое в балахонах упали, остальные заметались в поисках укрытия. Игорь, Васька и Сашка растерялись, а охранник продолжал стрелять короткими очередями, изредка матюгаясь. Он оглянулся и бросил:
– Мля! – громко выругался Игорь, первым сориентировавшийся и понявший, что происходит, – Новая Инквизиция, сматываемся все!
В этот момент один из бежавших поднял автомат и дал очередь по окнам. Не по самим окнам, а по тем, кто услышав выстрелы подошел к окнам. Зазвенели разбитые стекла. Мальчишкам повезло, очередь прошла выше, не задев ни их, ни стекла. Окна разбились на верхних этажах, но все инстинктивно пригнулись. Потом они вслед за Игорем кинулись к выходу. Но распахнув дверь он столкнулся с охранником, который сильным движением отбросил Игоря обратно.
– Куда?! Лечь под кровати и не высовываться! Они внизу вход уже штурмуют!
Охранник бросился к окну, и увидев бегущих, прямо через стекло дал длинную очередь. От грома выстрелов у ребят заложило уши. Трое в балахонах упали, остальные заметались в поисках укрытия. Игорь, Васька и Сашка растерялись, а охранник продолжал стрелять короткими очередями, изредка матюгаясь. Он оглянулся и бросил: