Когда Кинг увидел приближающегося к нему слона, он по-настоящему встревожился — ситуация была всерьез опасная. Он торопливо огляделся в поисках пути к бегству, но нигде поблизости не было достаточно мощного дерева, способного выдержать титанический натиск слона. Встречаться с самцом лицом к лицу или спасаться бегством было почти одинаково безнадежно; но все же последний вариант был менее самоубийствен.
Но тут что-то случилось. Вожак остановился и посмотрел налево. Он перестал трубить, и вдруг совершенно неожиданно бросился бежать в диаметрально противоположном направлении, сопровождаемый всем стадом. Они ломились сквозь джунгли, ломая на пути деревья и кусты, пока не скрылись из виду.
С вздохом облегчения Кинг продолжил преследование похитителя, мчась вслед за слонами. Что случилось с вожаком, Кинг никак не мог догадаться, да и никогда так и не узнал. Он решил, что причиной тому причуды робкого и нервного животного. Он не знал, что изменившийся ветер донес до стада запах людей — солдат Лодивармана. Да, собственно, Кишу было все равно, его сознание было занято вещами для него более важными. Бегущие толстокожие совершенно затоптали следы, по которым он следовал, и это его очень беспокоило. Все, казалось, мешает успеху его дела. Он начал петлять вправо и влево от слоновьих следов в надежде найти хоть какой-нибудь след удравшего. Он уже почти оставил все свои надежды, как увидел слабый оттиск знакомого следа — огромной босой человеческой ноги. Это было просто чудо, что этот единственный след оказался незатоптанным слоновьим стадом. След указал ему направление и воодушевленный Кинг поспешил вперед.
Кинг продолжал преследование, идя по поваленным слонами деревьям до тех пор, пока не столкнулся с картиной, наполнившей его душу ужасными предчувствиями. Недалеко впереди лежал человек, ноги его были придавлены упавшим на него деревом. К человеку медленно приближался, время от времени припадая брюхом к земле, огромный леопард. Человек был беспомощен. Леопард в любой момент может напасть и разорвать его. Первой мыслью Кинга естественно, было, что это и есть похититель, но где же Фоу-тан? Пока он не получит ответа, человек должен быть жив.
Крикнув, чтобы отвлечь внимание животного, Кинг бросился вперед, одновременно заряжая лук. Леопард вскочил и мгновение смотрел на приближающегося человека. Разглядев зверя, Кинг стрелять из лука не стал, поскольку понял, что стрелой он только раздразнит зверя, и взялся за копье.
Придя в замешательство от появления еще одного существа, леопард неожиданно повернулся и исчез в джунглях.
Человек, лежащий на земле, видел все это. Его от леопарда спасли, но на Кинга, остановившегося рядом, он смотрел с опасением, потому что узнал пришельца, у которого украл девушку. Если он даже и надеялся на то, что спаситель ничего не знает о его вине, то первые же слова Кинга доказали обратное.
— Где девушка? — спросил американец.
— Солдаты забрали ее у меня, — угрюмо пробурчало страшилище.
— Какие солдаты?
— Это были солдаты из Лодидхапуры, — ответил дикарь.
— Думаю, ты врешь, — сказал Кинг, — придется мне тебя убить, — и поднял копье.
Дикарю умирать не хотелось» Девушку он потерял, терять к тому же еще и жизнь было неприятно. С усилием его мозги заработали и у него родилась простая мысль.
— Ты спас мне жизнь, — сказал он. — Если ты уберешь это дерево с моих ног, то я помогу тебе найти девушку и отобрать ее у солдат. Я это сделаю, если ты не убьешь меня.
Копье дикаря лежало рядом с ним, тоже попав под дерево. Приняв предложение, Кинг вытащил его из-под дерева, потом забрал лук и копье.
— Зачем ты это делаешь? — спросил дикарь.
— Раз уж я решил освободить тебя, то мне не хотелось, чтобы ты убил меня.
— Ладно, — ответил дикарь, — но я не собираюсь убивать тебя.
Кинг подошел и обхватил ствол дерева. Оно не было слишком большим, но упало под таким углом, что в одиночку освободиться было невозможно. Когда Кинг приподнял его, страшилище вытянуло ноги.
— Что-нибудь сломано? — спросил Кинг.
Дикарь медленно поднялся на ноги.
— Нет, — определил он.
— Тогда давай, в путь, — нетерпеливо прикрикнул Кинг, — у нас нет времени.
Вначале Кинг шел несколько позади. Его с первого взгляда поразило дикое выражение лица его спутника, теперь же он поражался его невероятным размерам. Его широкие покатые плечи, длинные руки говорили о поистине невероятных возможностях и фантастической силе. И тем не менее, существо, которое совершенно свободно могло бы убить его и с оружием и без оружия, послушно топало впереди до тех пор, пока Кинг не убедился, что страшилище никаких дурных намерений не питает и вполне может со всей простотой души спокойно нести свое оружие.
— Ты кто? — спросил Кинг после того, как они прошли в молчании довольно большое расстояние.
— Я Пранг, — ответил дикарь.
— А что ты делаешь тут, в джунглях?
— Я здесь живу.
— Где?
— Везде, — сделал Пранг широкий жест рукой.
— А где твои родственники?
— У меня никого нет, я живу один.
— Ты всегда жил в джунглях?
— Не всегда, но давно.
— А откуда ты?
— Из Пном Дхека.
— Так ты беглый раб? — спросил Кинг.
Дикарь кивнул.
— Меня не надо возвращать. Если ты попробуешь, я убью тебя.
— Я не собираюсь тебя возвращать в Пном Дхек. Я не из Пном Дхека.
— Да, я знаю это по твоему оружию, — сказал дикарь. — Ты из Лодидхапуры. Ты украл девушку, и они послали за тобой солдат. Это правда?
— Да, — кивнул Кинг.
— Наверно будет трудно забрать девушку у солдат из Лодидхапуры, — сказал Пранг. — Мы днем не сможем этого сделать, потому что их много, а нас мало. Но мы можем их найти и пойти за ними. А ночью ты можешь пробраться в лагерь и украсть девушку, если она пойдет с тобой.
— Пойдет, — сказал Кинг, а затем поинтересовался: — Сколько ты уже живешь в джунглях, Пранг?
— Я убежал, когда был мальчиком. С тех пор прошло много дождей. Я не знаю сколько, но уже много времени.
Они немного беседовали, идя по джунглям, но вполне достаточно для того, чтобы Кинг понял, что у этого громадного страшилища совершенно детский разум, и если не вызывать у него подозрений или страха, он послушен и покладист. Кинг заметил, что Пранг ведет его не тем путем, что они шли сюда. Он спросил дикаря, не идут ли они в неверном направлении, на что Пранг сказал, что он знает тропу, по которой солдаты будут возвращаться в Лодидхапуру, а так они смогут сильно сократить себе путь и догонят их.
В тех местах, где деревьев было мало, и большие пространства были покрыты слоновьей травой, Кинг чувствовал себя беспомощным — трава была выше их голов и полностью закрывала вид, а шорох листьев заглушал все остальные звуки. Но Пранга это не смущало, хотя он был безоружен и почти обнажен.
Они прошли довольно большой кусок зарослей слоновьей травы, пока не достигли чистой от травы и деревьев поляны. По ту сторону поляны недалеко от них был виден лес, но до него можно было добраться, вновь перейдя довольно широкий пояс слоновьей травы.
Когда они дошли приблизительно до середины поляны, их внимание было привлечено движением в траве перед ними, немного левее. Буквально в тот же момент показался из травы солдат в доспехах, затем вслед за ним появились еще воины. Кинг с первого же взгляда определил, что это солдаты не из Лодидхапуры: их оружие и доспехи были хотя и похожи, но не совсем, а шлемы совершенно не такого типа, что у него. При виде их Пранг остановился, а затем бросился бежать в обратном направлении, крича:
— Беги! Это воины из Пном Дхека!
Кинг стразу сообразил, что эти воины смогут помочь спасти Фоу-тан, если проводить к ней, но без Пранга это невозможно. Поэтому он бросился вслед за Прангом.
— Стой! — закричал американец.
— Никогда! — завопил Пранг. — Они заберут меня в рабство. Не пытайся освободить меня, или я тебя убью! — Но поимка Пранга для Кинга значила больше чем жизнь. И он продолжал гнаться за ним, поскольку тот не так далеко убежал.
Насколько тщетной казалась попытка схватить эту гору мускулов и костей, хотя достаточно было бы только задержать ее, потому что он был уверен, что солдаты их схватят — он видел, что они пустились им вдогонку.
По собственному опыту Кинг знал способ задержать бегущего, не увеча и не убивая, чего ему и не хотелось делать, хотя оружие у него было и пользоваться им он умел. Поэтому он отбросил копье и бросился под ноги Прангу. Сделано это было лихо, и Пранг шлепнулся как подкошенный.
— Быстрее! — заорал Кинг воинам из Пном Дхека. — Я держу его! — Он слышал, как они продираются сквозь сухую траву.
— Пусти меня, — кричал боровшийся с ним Пранг. — Отпусти меня, они опять возьмут меня в рабство. — Но Кинг отчаянно вцепился в него, что было почти то же, что держать за хвост вздыбившегося мула, так мощно и энергично сопротивлялся Пранг. Но вот появились солдаты и навалились на них обоих разом.
— Не убивайте его! — закричал Кинг, увидев угрожающие острия копий. — Подождите, выслушайте меня.
— Ты кто? — спросил офицер. — Что все это значит? Мы тебя видели с ним, а потом ты, солдат Лодивармана, накинулся на него как бы для нас. Что это означает?
— Это долгая история, — сказал Кинг, — а времени на объяснения нет. Где-то впереди девушка из Пном Дхека, которой я помог бежать из Лодидхапуры. Ее как раз опять захватили воины Лодивармана. Этот человек вел меня к ней. Можете вы помочь мне освободить девушку?
— Ты хочешь нас заманить в ловушку, — засомневался офицер. — Я не верю, что там вообще есть девушка.
— Там есть девушка, — подтвердил Пранг.
— Ее зовут Фоу-тан, — добавил Кинг.
В глазах офицера мгновенно возник интерес, а среди его парней раздался взволнованный шумок.
— Я пойду с тобой, — решил офицер, — а если ты мне солгал, то ты умрешь тотчас же, как подтвердится твое предательство.
— Меня это устраивает, — согласился Кинг, — но у меня есть еще одно условие. Я провести вас к девушке не могу. Но этот парень говорит, что может, и мне известно, что он сделает это охотно и быстро, если вы пообещаете ему в награду свободу, когда мы вернемся.
В глазах Пранга появился проблеск надежды, и он испытующе посмотрел на офицера, ожидая его ответа.
— Обязательно, — твердо заявил офицер. — Если он приведет нас к Фоу-тан, то кроме свободы он получит любую награду, какую только пожелает. Я обещаю это.
— Я хочу только свободу, — сказал Пранг.
— Тогда веди нас, — велел офицер. Отправляясь в путь, он отдал приказ двоим солдатам идти рядом с Прангом и двоим с Кингом и стрелять при первой же попытке бегства или предательства.
Явно заинтересовавшись Кингом, сам офицер тоже пошел рядом с ним. Он заметил — это было видно — что Кинг по физическому типу отличается от кхмеров, и его мучило любопытство.
— Ты не слишком похож на парня из Лодидхапуры, — сказал он в конце концов.
— А я и не из Лодидхапуры, — ответил Кинг.
— Но на тебе вооружение воинов Лодивармана, — настаивал офицер.
— Я из дальней страны, — пустился в объяснения Кинг. — Я потерял дорогу в джунглях, и меня взяли в плен солдаты Лодивармана. Я понравился королю, и он отправил меня служить в королевскую гвардию.
— Но как же ты тогда подружился с девушкой из Пном Дхека?
— Я же тебе уже говорил, что это долгая история, — повторил Кинг, — но когда мы найдем ее, она подтвердит все, что я сказал. Лодиварману служить меня заставили силой. Верности я ему не соблюдал, поэтому, если я попаду к нему в руки, то пощады мне ждать не придется. Поэтому я намерен, когда мы вернемся в Пном Дхек с Фоу-тан, просить службы в вашей армии.
— Если ты подружился с Фоу-тан, то твоя просьба не останется без ответа, — твердо сказал офицер.
— А ты о ней слышал? — поинтересовался Кинг.
Офицер смерил Кинга долгим испытующим взглядом и лишь затем ответил:
— Да.
XII
Но тут что-то случилось. Вожак остановился и посмотрел налево. Он перестал трубить, и вдруг совершенно неожиданно бросился бежать в диаметрально противоположном направлении, сопровождаемый всем стадом. Они ломились сквозь джунгли, ломая на пути деревья и кусты, пока не скрылись из виду.
С вздохом облегчения Кинг продолжил преследование похитителя, мчась вслед за слонами. Что случилось с вожаком, Кинг никак не мог догадаться, да и никогда так и не узнал. Он решил, что причиной тому причуды робкого и нервного животного. Он не знал, что изменившийся ветер донес до стада запах людей — солдат Лодивармана. Да, собственно, Кишу было все равно, его сознание было занято вещами для него более важными. Бегущие толстокожие совершенно затоптали следы, по которым он следовал, и это его очень беспокоило. Все, казалось, мешает успеху его дела. Он начал петлять вправо и влево от слоновьих следов в надежде найти хоть какой-нибудь след удравшего. Он уже почти оставил все свои надежды, как увидел слабый оттиск знакомого следа — огромной босой человеческой ноги. Это было просто чудо, что этот единственный след оказался незатоптанным слоновьим стадом. След указал ему направление и воодушевленный Кинг поспешил вперед.
Кинг продолжал преследование, идя по поваленным слонами деревьям до тех пор, пока не столкнулся с картиной, наполнившей его душу ужасными предчувствиями. Недалеко впереди лежал человек, ноги его были придавлены упавшим на него деревом. К человеку медленно приближался, время от времени припадая брюхом к земле, огромный леопард. Человек был беспомощен. Леопард в любой момент может напасть и разорвать его. Первой мыслью Кинга естественно, было, что это и есть похититель, но где же Фоу-тан? Пока он не получит ответа, человек должен быть жив.
Крикнув, чтобы отвлечь внимание животного, Кинг бросился вперед, одновременно заряжая лук. Леопард вскочил и мгновение смотрел на приближающегося человека. Разглядев зверя, Кинг стрелять из лука не стал, поскольку понял, что стрелой он только раздразнит зверя, и взялся за копье.
Придя в замешательство от появления еще одного существа, леопард неожиданно повернулся и исчез в джунглях.
Человек, лежащий на земле, видел все это. Его от леопарда спасли, но на Кинга, остановившегося рядом, он смотрел с опасением, потому что узнал пришельца, у которого украл девушку. Если он даже и надеялся на то, что спаситель ничего не знает о его вине, то первые же слова Кинга доказали обратное.
— Где девушка? — спросил американец.
— Солдаты забрали ее у меня, — угрюмо пробурчало страшилище.
— Какие солдаты?
— Это были солдаты из Лодидхапуры, — ответил дикарь.
— Думаю, ты врешь, — сказал Кинг, — придется мне тебя убить, — и поднял копье.
Дикарю умирать не хотелось» Девушку он потерял, терять к тому же еще и жизнь было неприятно. С усилием его мозги заработали и у него родилась простая мысль.
— Ты спас мне жизнь, — сказал он. — Если ты уберешь это дерево с моих ног, то я помогу тебе найти девушку и отобрать ее у солдат. Я это сделаю, если ты не убьешь меня.
Копье дикаря лежало рядом с ним, тоже попав под дерево. Приняв предложение, Кинг вытащил его из-под дерева, потом забрал лук и копье.
— Зачем ты это делаешь? — спросил дикарь.
— Раз уж я решил освободить тебя, то мне не хотелось, чтобы ты убил меня.
— Ладно, — ответил дикарь, — но я не собираюсь убивать тебя.
Кинг подошел и обхватил ствол дерева. Оно не было слишком большим, но упало под таким углом, что в одиночку освободиться было невозможно. Когда Кинг приподнял его, страшилище вытянуло ноги.
— Что-нибудь сломано? — спросил Кинг.
Дикарь медленно поднялся на ноги.
— Нет, — определил он.
— Тогда давай, в путь, — нетерпеливо прикрикнул Кинг, — у нас нет времени.
Вначале Кинг шел несколько позади. Его с первого взгляда поразило дикое выражение лица его спутника, теперь же он поражался его невероятным размерам. Его широкие покатые плечи, длинные руки говорили о поистине невероятных возможностях и фантастической силе. И тем не менее, существо, которое совершенно свободно могло бы убить его и с оружием и без оружия, послушно топало впереди до тех пор, пока Кинг не убедился, что страшилище никаких дурных намерений не питает и вполне может со всей простотой души спокойно нести свое оружие.
— Ты кто? — спросил Кинг после того, как они прошли в молчании довольно большое расстояние.
— Я Пранг, — ответил дикарь.
— А что ты делаешь тут, в джунглях?
— Я здесь живу.
— Где?
— Везде, — сделал Пранг широкий жест рукой.
— А где твои родственники?
— У меня никого нет, я живу один.
— Ты всегда жил в джунглях?
— Не всегда, но давно.
— А откуда ты?
— Из Пном Дхека.
— Так ты беглый раб? — спросил Кинг.
Дикарь кивнул.
— Меня не надо возвращать. Если ты попробуешь, я убью тебя.
— Я не собираюсь тебя возвращать в Пном Дхек. Я не из Пном Дхека.
— Да, я знаю это по твоему оружию, — сказал дикарь. — Ты из Лодидхапуры. Ты украл девушку, и они послали за тобой солдат. Это правда?
— Да, — кивнул Кинг.
— Наверно будет трудно забрать девушку у солдат из Лодидхапуры, — сказал Пранг. — Мы днем не сможем этого сделать, потому что их много, а нас мало. Но мы можем их найти и пойти за ними. А ночью ты можешь пробраться в лагерь и украсть девушку, если она пойдет с тобой.
— Пойдет, — сказал Кинг, а затем поинтересовался: — Сколько ты уже живешь в джунглях, Пранг?
— Я убежал, когда был мальчиком. С тех пор прошло много дождей. Я не знаю сколько, но уже много времени.
Они немного беседовали, идя по джунглям, но вполне достаточно для того, чтобы Кинг понял, что у этого громадного страшилища совершенно детский разум, и если не вызывать у него подозрений или страха, он послушен и покладист. Кинг заметил, что Пранг ведет его не тем путем, что они шли сюда. Он спросил дикаря, не идут ли они в неверном направлении, на что Пранг сказал, что он знает тропу, по которой солдаты будут возвращаться в Лодидхапуру, а так они смогут сильно сократить себе путь и догонят их.
В тех местах, где деревьев было мало, и большие пространства были покрыты слоновьей травой, Кинг чувствовал себя беспомощным — трава была выше их голов и полностью закрывала вид, а шорох листьев заглушал все остальные звуки. Но Пранга это не смущало, хотя он был безоружен и почти обнажен.
Они прошли довольно большой кусок зарослей слоновьей травы, пока не достигли чистой от травы и деревьев поляны. По ту сторону поляны недалеко от них был виден лес, но до него можно было добраться, вновь перейдя довольно широкий пояс слоновьей травы.
Когда они дошли приблизительно до середины поляны, их внимание было привлечено движением в траве перед ними, немного левее. Буквально в тот же момент показался из травы солдат в доспехах, затем вслед за ним появились еще воины. Кинг с первого же взгляда определил, что это солдаты не из Лодидхапуры: их оружие и доспехи были хотя и похожи, но не совсем, а шлемы совершенно не такого типа, что у него. При виде их Пранг остановился, а затем бросился бежать в обратном направлении, крича:
— Беги! Это воины из Пном Дхека!
Кинг стразу сообразил, что эти воины смогут помочь спасти Фоу-тан, если проводить к ней, но без Пранга это невозможно. Поэтому он бросился вслед за Прангом.
— Стой! — закричал американец.
— Никогда! — завопил Пранг. — Они заберут меня в рабство. Не пытайся освободить меня, или я тебя убью! — Но поимка Пранга для Кинга значила больше чем жизнь. И он продолжал гнаться за ним, поскольку тот не так далеко убежал.
Насколько тщетной казалась попытка схватить эту гору мускулов и костей, хотя достаточно было бы только задержать ее, потому что он был уверен, что солдаты их схватят — он видел, что они пустились им вдогонку.
По собственному опыту Кинг знал способ задержать бегущего, не увеча и не убивая, чего ему и не хотелось делать, хотя оружие у него было и пользоваться им он умел. Поэтому он отбросил копье и бросился под ноги Прангу. Сделано это было лихо, и Пранг шлепнулся как подкошенный.
— Быстрее! — заорал Кинг воинам из Пном Дхека. — Я держу его! — Он слышал, как они продираются сквозь сухую траву.
— Пусти меня, — кричал боровшийся с ним Пранг. — Отпусти меня, они опять возьмут меня в рабство. — Но Кинг отчаянно вцепился в него, что было почти то же, что держать за хвост вздыбившегося мула, так мощно и энергично сопротивлялся Пранг. Но вот появились солдаты и навалились на них обоих разом.
— Не убивайте его! — закричал Кинг, увидев угрожающие острия копий. — Подождите, выслушайте меня.
— Ты кто? — спросил офицер. — Что все это значит? Мы тебя видели с ним, а потом ты, солдат Лодивармана, накинулся на него как бы для нас. Что это означает?
— Это долгая история, — сказал Кинг, — а времени на объяснения нет. Где-то впереди девушка из Пном Дхека, которой я помог бежать из Лодидхапуры. Ее как раз опять захватили воины Лодивармана. Этот человек вел меня к ней. Можете вы помочь мне освободить девушку?
— Ты хочешь нас заманить в ловушку, — засомневался офицер. — Я не верю, что там вообще есть девушка.
— Там есть девушка, — подтвердил Пранг.
— Ее зовут Фоу-тан, — добавил Кинг.
В глазах офицера мгновенно возник интерес, а среди его парней раздался взволнованный шумок.
— Я пойду с тобой, — решил офицер, — а если ты мне солгал, то ты умрешь тотчас же, как подтвердится твое предательство.
— Меня это устраивает, — согласился Кинг, — но у меня есть еще одно условие. Я провести вас к девушке не могу. Но этот парень говорит, что может, и мне известно, что он сделает это охотно и быстро, если вы пообещаете ему в награду свободу, когда мы вернемся.
В глазах Пранга появился проблеск надежды, и он испытующе посмотрел на офицера, ожидая его ответа.
— Обязательно, — твердо заявил офицер. — Если он приведет нас к Фоу-тан, то кроме свободы он получит любую награду, какую только пожелает. Я обещаю это.
— Я хочу только свободу, — сказал Пранг.
— Тогда веди нас, — велел офицер. Отправляясь в путь, он отдал приказ двоим солдатам идти рядом с Прангом и двоим с Кингом и стрелять при первой же попытке бегства или предательства.
Явно заинтересовавшись Кингом, сам офицер тоже пошел рядом с ним. Он заметил — это было видно — что Кинг по физическому типу отличается от кхмеров, и его мучило любопытство.
— Ты не слишком похож на парня из Лодидхапуры, — сказал он в конце концов.
— А я и не из Лодидхапуры, — ответил Кинг.
— Но на тебе вооружение воинов Лодивармана, — настаивал офицер.
— Я из дальней страны, — пустился в объяснения Кинг. — Я потерял дорогу в джунглях, и меня взяли в плен солдаты Лодивармана. Я понравился королю, и он отправил меня служить в королевскую гвардию.
— Но как же ты тогда подружился с девушкой из Пном Дхека?
— Я же тебе уже говорил, что это долгая история, — повторил Кинг, — но когда мы найдем ее, она подтвердит все, что я сказал. Лодиварману служить меня заставили силой. Верности я ему не соблюдал, поэтому, если я попаду к нему в руки, то пощады мне ждать не придется. Поэтому я намерен, когда мы вернемся в Пном Дхек с Фоу-тан, просить службы в вашей армии.
— Если ты подружился с Фоу-тан, то твоя просьба не останется без ответа, — твердо сказал офицер.
— А ты о ней слышал? — поинтересовался Кинг.
Офицер смерил Кинга долгим испытующим взглядом и лишь затем ответил:
— Да.
XII
ГОСТЬ И ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Захватившие Фоу-тан воины не делали никаких попыток спешить. Почти два дня они стремительно прочесывали джунгли в поисках Фоу-тан и ее пособника, но теперь, найдя ее, они никуда не торопились, не спеша возвращаясь к своему лагерю, чтобы переночевать там. Не подозревая о воинах Бенг Кхера из Пном Дхека, они не думали о погоне. Беседы их часто касались личности спутника Фоу-тан. Некоторые считали, что Кинг и йик — это одно и то же.
— Я всегда знал, что с ним что-то не так, — высказывал свои предположения один из воинов. — Он необычный какой-то. Он не кхмер, и вообще не похож ни на кого из смертных людей.
— Может, он наг, который превратился в человека, а потом стал йиком, — предположил другой.
— А может он вообще всегда был йиком, — раздумывал третий, — человеческий вид принял, чтобы обмануть нас, попасть во дворец Лодивармана и украсть девушку.
В то время как они обсуждали эту проблему, воин, шедший в арьергарде, услышал что-то сзади. Он оглянулся и закричал: он увидел, что их нагоняет страшилище и группа солдат.
— Йики идут! — заорал он.
Остальные быстро обернулись на его крик.
— Я же говорил, — завопил один из них. — Йик привел с собой своих!
— Да это солдаты из Пном Дхека, — крикнул офицер. — Стройся, будем сражаться. Никто не должен говорить, что воины Лодивармана сбежали от воинов Бенг Кхера.
— Это йики, которые приняли вид солдат из Пном Дхека, — взвыл воин. — Смертные не должны сражаться против них, — и он отшвырнул копье и бросился наутек.
В тот же момент солдаты Бенг Кхера пошли в атаку, издавая боевой клич.
Дезертирства одного из воинов Лодивармана было достаточно, чтобы обуревавшие и другими ужас и недовольство достигли предела. Снедаемые суеверным страхом они все, крое командира, бросились бежать, оставив его одного с Фоу-тан. Какое-то время офицер продолжал стоять, а потом, видимо, поняв свою беспомощность и безнадежность положения, тоже повернулся и помчался догонять своих парней.
Трудно себе представить, что чувствовала Фоу-тан. Совершенно внезапно появилась компания солдат из ее родного города, а с ними этот ужасный йик, который похитил ее у Гордона Кинга, и сам Гордон Кинг. Она стояла в немом изумлении и широко раскрытыми глазами смотрела на приближающихся мужчин, потом повернулась к своему возлюбленному.
— Гордон Кинг, — сказала она, — я знала, что ты придешь.
Солдаты из Пном Дхека собрались вокруг нее. Рядовые держались на почтительном расстоянии, а офицер приблизился и встав на колени, поцеловал ей руку.
Кинга нисколько не смутило явное уважение и почтение, с которым они обращались с ней, кроме того он понимал, что незнаком с обычаями страны. Впрочем, ему было известно, что к апсарам или храмовым танцовщицам здесь относились с благоговением в связи с ритуальной природой их танцев, что в глазах людей связывало их с религиозной жизнью их нации и делало их в какой-то степени отражением богов.
Офицер коротко и почтительно расспросил ее, и когда он уверился в верности и честности Гордона Кинга, то подозрительность по отношению к нему сменилась сердечностью.
На вопросы Фоу-тан о Пранге, Гордон ответил, рассказав то, что услышал от него самого, и хотя Фоу-тан было очень трудно освободиться от мысли, что он йик, никому другому она не могла бы поверить так просто и с готовностью, как Гордону Кингу, чьи слова для нее были сочетанием правды и авторитетности.
— Теперь я привел тебя к девушке, — сказал Пранг, обращаясь к офицеру, — дай мне свободу, как ты мне обещал.
— Она твоя, — ответил офицер, — но если хочешь, ты можешь вернуться и жить в Пном Дхеке, и я обещаю тебе, что король сделает тебя свободным человеком.
— Да, — подтвердила Фоу-тан, — и у тебя будет еда и одежда до конца дней твоих.
Дикарь покачал головой.
— Нет, — отказался он. — Я боюсь города. Отпусти меня в джунгли, я здесь в безопасности. Отдай мне мое оружие обратно и отпусти меня.
Они сделали как он просил, и через минуту Пранг заковылял в лес, чтобы вскоре скрыться из виду: он променял городскую роскошь на свободу в джунглях.
Они снова пустились в путь, на сей раз в Пном Дхек. Фоу-тан шла рядом с Кингом; она тихонько сказала ему:
— Давай не будем никому говорить о нашей любви. Я должна сначала убедить отца, а после этого об этом может знать весь мир.
По пути Кинг снова и снова поражался почтительности остальных по отношению к Фоу-тан. Она была настолько заметна, что их естественная легкая фамильярность, по сравнению с ней выглядела просто кощунственной. Для Кинга как человека западного воспитания казалось странным такое почтение к храмовой танцовщице, но он только радовался, зная всем сердцем, что какое бы благоговение по отношению к Фоу-тан они не проявляли, она его более чем достойна и заслужила прекрасными своими качествами и чистотой души.
Долгий переход прошел без приключений, и к концу второго дня перед ними выросли городские стены. Пном Дхек был похож на Лодидхапуру, Его великолепные каменные сооружения величественно возвышались посреди джунглей. Покрытые узорами башни и изумительные храмы свидетельствовали об искусстве и культуре их создателей; весь город носил трудно определимый отпечаток древности. Пном Дхек был живой город, но настолько смягченный и растворенный в веках, что даже в жизни он казался больше перевоплощенным в славе веков, чем в актуальности современности.
— Пном Дхек! — прошептала Фоу-тан с любовью и благоговением.
— Ты рада, что вернулась? — спросил Кинг.
— Трудно выразить этим словом, что я чувствую, — отвечала девушка. — Я сомневаюсь, что ты можешь осознать, что Пном Дхек означает для его сыновей или дочерей, и еще что ты способен осознать благодарность к тебе, Гордон Кинг, потому что только тебе я обязана своим возвращением.
Он молча смотрел на нее. Ее взгляд, устремленный на Пном Дхек, был полон восторженной экзальтации. В голову его закралось сомнение.
— Фоу-тан, может быть, — вымолвил он, — ты приняла благодарность за любовь?
Она бросила на него взгляд.
— Ты не понимаешь, Гордон Кинг, — огорчилась она. — Уже две тысячи лет любовь к Пном Дхеку питает кровь, что породила меня и живет во мне. Это умрет вместе со мной, но я могу не увидеть Пном Дхека больше никогда и быть счастливой, но если я не увижу никогда тебя, я не буду счастлива даже в Пном Дхеке. Теперь ты понимаешь?
— Ревность моя к камням и дереву лишь показывает, как я люблю тебя, — признался Кинг.
Один из солдат, сняв доспехи и оружие, побежал вперед к городским воротам, чтобы оповестить об их прибытии; у ворот раздался звук фанфар, которому стали отвечать фанфары по всему городу, затем послышалось низкое уханье гонгов и звон колоколов, город ожил. Кинг опять изумился, но это было только начало.
Пока они медленно шли по направлению к городским воротам, появилась компания солдат, а за ними вереница богато украшенных слонов. Кроме того появились поющие и танцующие люди — мужчины, женщины и дети, и их становилось все больше и больше. Тысячи людей так быстро собрались, что это Кингу казалось просто чудом, так же как и причина их ликования. В конце концов он решил, что Фоу-тан должна быть по крайней мере жрицей, так как все же было ясно, что вся эта шумиха и ликование в их честь.
Простой народ обогнал солдат, толпа быстро приближалась. Тогда солдаты, составлявшие их эскорт, выстроились кругом Фоу-тан и Кинга, но толпа держалась на почтительном расстоянии, а из беспорядочного шума Кинг стал улавливать отдельные слова их приветствий, которые повергли его в полное смятение.
— Фоу-тан! Фоу-тан! — кричали все. — Добро пожаловать нашей любимой принцессе, потерянной и вновь нашедшейся!
Кинг повернулся к девушке.
— Принцесса! — воскликнул он. — Ты мне ничего не говорила, Фоу-тан, об этом.
— Много мужчин ухаживали за мной из-за того, что я принцесса, — объяснила она. — Ты полюбил меня просто, а не как принцессу, и мне хотелось, чтобы так оставалось как можно дольше.
— Так Бенг Кхер твой отец? — спросил он.
— Да, я дочь короля, — кивнула головкой Фоу-тан.
— Я рад, что не знал этого, — просто сказал Кинг.
— И я тоже, — согласилась девушка, — потому что теперь ничто не сможет заставить меня усомниться в твоей любви.
— Мне хотелось бы, чтоб ты не была принцессой, — сказал он встревоженным голосом.
— Почему?
— Никто бы не имел никаких возражений, если бы рабыня захотела выйти за меня замуж, — пояснил он, — но я могу себе представить, что многие будут против брака безымянного воина и принцессы Пном Дхека.
— Может быть, — печально согласилась она, — но давай не будем думать об этом.
На слоне, возглавлявшем шествие под красно-золотым зонтом сидел большой человек с твердым лицом. Когда слон, на котором он ехал, остановился около них, со спины животного была спущена лесенка и человек спустился на землю, в то время как все вокруг простерлись ниц. Фоу-тан выступила перед ним, опустилась на колени и взяла его руку. У человека с каменным лицом повлажнели глаза, он поднял девушку и заключил ее в объятья. Это был Бенг Кхер, король, отец Фоу-тан.
После первых объятий Фоу-тан что-то шепнула Бенг Кхеру, и он немедленно велел Гордону Кингу приблизиться. Следуя примеру Фоу-тан, Кинг встал на колени и поцеловал королевскую руку. — Встань! — сказал Бенг Кхер. — Моя дочь, принцесса, говорит, что своим спасением из Лодидхапуры она обязана тебе. Ты будешь соответствующим образом вознагражден. Тебе станет известна благодарность Бенг Кхера. — Он поманил одного из своих приближенных, и тот спустился со своего слона. — Проследи, чтобы этот храбрый воин ни в чем не нуждался, — приказал он. — Позже мы вновь призовем его.
Фоу-тан еще раз шепнула что-то отцу.
Король слегка нахмурился, как если бы ему не понравились чем-то слова Фоу-тан, но вскоре лицо его опять смягчилось, и он опять обратился к своему сановнику.
— Ты должен сопроводить воина во дворец и оказать ему все почести, ибо он гость Бенг Кхера. — Затем он вновь, взяв с собою Фоу-тан, забрался на слона. Сановник, которому был поручен прием Кинга, подошел к нему.
Первое впечатление у Кинга было не слишком приятное. Лицо у парня было вульгарное и чувственное, манеры полны высокомерия и надменности. Он даже не попытался скрыть своего отвращения, когда увидел грязное и пропыленное обмундирование рядового, стоявшего перед ним.
— Следуй за мной, солдат, — сказал он. — Король был столь снисходителен, что повелел устроить тебя во дворце, — и не удостоив больше ни словом, повернулся и направился к слону, на котором прибыл из города.
На слоне кроме них было еще двое сановников и раб, державший над ними зонт. Совершенно не думая о том, каково ему, и вообще как будто рядом вообще никого нет, они принялись обсуждать неуместность приглашения рядового солдата во дворец. Неожиданно сопровождающий повернулся к нему.
— Как твое имя, мой солдат? — брезгливо спросил он.
— Мое имя Гордон Кинг, — ответил американец, — но я не твой солдат.
Сказал он это твердо и решительно, прямо в глаза придворному.
Глаза сановника сузились, затем он вспыхнул и нахмурился.
— Ты, должно быть, не знаешь, — еле выговорил он, — что я принц и зовут меня Бхарата Рахон. — Голос был неприятный, а тон надменный.
— Вот как, — вежливо осведомился Кинг. Так вот он, Бхарата Рахон — человек, которого Бенг Кхер выбрал для Фоу-тан в мужья. — Неудивительно, что она сбежала и спряталась в джунглях, — пробормотал Кинг.
— Что такое? — вопросил Бхарата Рахон. — Что ты сказал?
— Я уверен, — ответил Кинг, — что благородному принцу вовсе не интересно, что может сказать какой-то там рядовой.
Бхарата Рахон что-то прорычал, и разговор прекратился. Они оба ни разу не обратились друг к другу за все время, что процессия продвигалась по широким улицам Пном Дхека ко дворцу короля. Вдоль дорог стояли радостно приветствующие люди, и Кинг видел искренность их встречи Фоу-тан.
Дворец Бенг Кхера представлял собой низкое очень разбросанное по огромной территории здание. Центральная часть его представляла собой гармоничное целое, к которому различные короли пристраивали кто что считал нужным, совершенно не считаясь с сохранением гармонии, но в целом он производил впечатление и был значительно больше дворца Лодивармана. Территория дворца была великолепно ухожена и представляла собой дивный сад. Ворота в королевскую резиденцию были невероятной величины, они были явно рассчитаны на то, чтобы в них свободно проходила колонна слонов, по двое в ряд.
Широкая аллея прямо от ворот вела к центральному входу во дворец здесь вся процессия спешилась и последовала за Бенг Кхером и Фоу-тан, которым оказывались такие почести и совершалось все столь церемонно, что Кинг не в силах был себе поверить — он вообще не представлял себе ничего подобного. Он решил, что если прибытие и отбытие королей должны сопровождаться такими церемониями, то слава королевской власти обладает оборотной стороной. Здесь было по крайней мере двести солдат, слуг, придворных, священнослужителей и рабов, и все они были заняты в церемонии встречи короля и принцессы, все проделывалось с такой механической аккуратностью, все так четко играли свои роли, что американцу стало ясно, что все это просто формальности, к которым привыкли за многие годы исполнения.
— Я всегда знал, что с ним что-то не так, — высказывал свои предположения один из воинов. — Он необычный какой-то. Он не кхмер, и вообще не похож ни на кого из смертных людей.
— Может, он наг, который превратился в человека, а потом стал йиком, — предположил другой.
— А может он вообще всегда был йиком, — раздумывал третий, — человеческий вид принял, чтобы обмануть нас, попасть во дворец Лодивармана и украсть девушку.
В то время как они обсуждали эту проблему, воин, шедший в арьергарде, услышал что-то сзади. Он оглянулся и закричал: он увидел, что их нагоняет страшилище и группа солдат.
— Йики идут! — заорал он.
Остальные быстро обернулись на его крик.
— Я же говорил, — завопил один из них. — Йик привел с собой своих!
— Да это солдаты из Пном Дхека, — крикнул офицер. — Стройся, будем сражаться. Никто не должен говорить, что воины Лодивармана сбежали от воинов Бенг Кхера.
— Это йики, которые приняли вид солдат из Пном Дхека, — взвыл воин. — Смертные не должны сражаться против них, — и он отшвырнул копье и бросился наутек.
В тот же момент солдаты Бенг Кхера пошли в атаку, издавая боевой клич.
Дезертирства одного из воинов Лодивармана было достаточно, чтобы обуревавшие и другими ужас и недовольство достигли предела. Снедаемые суеверным страхом они все, крое командира, бросились бежать, оставив его одного с Фоу-тан. Какое-то время офицер продолжал стоять, а потом, видимо, поняв свою беспомощность и безнадежность положения, тоже повернулся и помчался догонять своих парней.
Трудно себе представить, что чувствовала Фоу-тан. Совершенно внезапно появилась компания солдат из ее родного города, а с ними этот ужасный йик, который похитил ее у Гордона Кинга, и сам Гордон Кинг. Она стояла в немом изумлении и широко раскрытыми глазами смотрела на приближающихся мужчин, потом повернулась к своему возлюбленному.
— Гордон Кинг, — сказала она, — я знала, что ты придешь.
Солдаты из Пном Дхека собрались вокруг нее. Рядовые держались на почтительном расстоянии, а офицер приблизился и встав на колени, поцеловал ей руку.
Кинга нисколько не смутило явное уважение и почтение, с которым они обращались с ней, кроме того он понимал, что незнаком с обычаями страны. Впрочем, ему было известно, что к апсарам или храмовым танцовщицам здесь относились с благоговением в связи с ритуальной природой их танцев, что в глазах людей связывало их с религиозной жизнью их нации и делало их в какой-то степени отражением богов.
Офицер коротко и почтительно расспросил ее, и когда он уверился в верности и честности Гордона Кинга, то подозрительность по отношению к нему сменилась сердечностью.
На вопросы Фоу-тан о Пранге, Гордон ответил, рассказав то, что услышал от него самого, и хотя Фоу-тан было очень трудно освободиться от мысли, что он йик, никому другому она не могла бы поверить так просто и с готовностью, как Гордону Кингу, чьи слова для нее были сочетанием правды и авторитетности.
— Теперь я привел тебя к девушке, — сказал Пранг, обращаясь к офицеру, — дай мне свободу, как ты мне обещал.
— Она твоя, — ответил офицер, — но если хочешь, ты можешь вернуться и жить в Пном Дхеке, и я обещаю тебе, что король сделает тебя свободным человеком.
— Да, — подтвердила Фоу-тан, — и у тебя будет еда и одежда до конца дней твоих.
Дикарь покачал головой.
— Нет, — отказался он. — Я боюсь города. Отпусти меня в джунгли, я здесь в безопасности. Отдай мне мое оружие обратно и отпусти меня.
Они сделали как он просил, и через минуту Пранг заковылял в лес, чтобы вскоре скрыться из виду: он променял городскую роскошь на свободу в джунглях.
Они снова пустились в путь, на сей раз в Пном Дхек. Фоу-тан шла рядом с Кингом; она тихонько сказала ему:
— Давай не будем никому говорить о нашей любви. Я должна сначала убедить отца, а после этого об этом может знать весь мир.
По пути Кинг снова и снова поражался почтительности остальных по отношению к Фоу-тан. Она была настолько заметна, что их естественная легкая фамильярность, по сравнению с ней выглядела просто кощунственной. Для Кинга как человека западного воспитания казалось странным такое почтение к храмовой танцовщице, но он только радовался, зная всем сердцем, что какое бы благоговение по отношению к Фоу-тан они не проявляли, она его более чем достойна и заслужила прекрасными своими качествами и чистотой души.
Долгий переход прошел без приключений, и к концу второго дня перед ними выросли городские стены. Пном Дхек был похож на Лодидхапуру, Его великолепные каменные сооружения величественно возвышались посреди джунглей. Покрытые узорами башни и изумительные храмы свидетельствовали об искусстве и культуре их создателей; весь город носил трудно определимый отпечаток древности. Пном Дхек был живой город, но настолько смягченный и растворенный в веках, что даже в жизни он казался больше перевоплощенным в славе веков, чем в актуальности современности.
— Пном Дхек! — прошептала Фоу-тан с любовью и благоговением.
— Ты рада, что вернулась? — спросил Кинг.
— Трудно выразить этим словом, что я чувствую, — отвечала девушка. — Я сомневаюсь, что ты можешь осознать, что Пном Дхек означает для его сыновей или дочерей, и еще что ты способен осознать благодарность к тебе, Гордон Кинг, потому что только тебе я обязана своим возвращением.
Он молча смотрел на нее. Ее взгляд, устремленный на Пном Дхек, был полон восторженной экзальтации. В голову его закралось сомнение.
— Фоу-тан, может быть, — вымолвил он, — ты приняла благодарность за любовь?
Она бросила на него взгляд.
— Ты не понимаешь, Гордон Кинг, — огорчилась она. — Уже две тысячи лет любовь к Пном Дхеку питает кровь, что породила меня и живет во мне. Это умрет вместе со мной, но я могу не увидеть Пном Дхека больше никогда и быть счастливой, но если я не увижу никогда тебя, я не буду счастлива даже в Пном Дхеке. Теперь ты понимаешь?
— Ревность моя к камням и дереву лишь показывает, как я люблю тебя, — признался Кинг.
Один из солдат, сняв доспехи и оружие, побежал вперед к городским воротам, чтобы оповестить об их прибытии; у ворот раздался звук фанфар, которому стали отвечать фанфары по всему городу, затем послышалось низкое уханье гонгов и звон колоколов, город ожил. Кинг опять изумился, но это было только начало.
Пока они медленно шли по направлению к городским воротам, появилась компания солдат, а за ними вереница богато украшенных слонов. Кроме того появились поющие и танцующие люди — мужчины, женщины и дети, и их становилось все больше и больше. Тысячи людей так быстро собрались, что это Кингу казалось просто чудом, так же как и причина их ликования. В конце концов он решил, что Фоу-тан должна быть по крайней мере жрицей, так как все же было ясно, что вся эта шумиха и ликование в их честь.
Простой народ обогнал солдат, толпа быстро приближалась. Тогда солдаты, составлявшие их эскорт, выстроились кругом Фоу-тан и Кинга, но толпа держалась на почтительном расстоянии, а из беспорядочного шума Кинг стал улавливать отдельные слова их приветствий, которые повергли его в полное смятение.
— Фоу-тан! Фоу-тан! — кричали все. — Добро пожаловать нашей любимой принцессе, потерянной и вновь нашедшейся!
Кинг повернулся к девушке.
— Принцесса! — воскликнул он. — Ты мне ничего не говорила, Фоу-тан, об этом.
— Много мужчин ухаживали за мной из-за того, что я принцесса, — объяснила она. — Ты полюбил меня просто, а не как принцессу, и мне хотелось, чтобы так оставалось как можно дольше.
— Так Бенг Кхер твой отец? — спросил он.
— Да, я дочь короля, — кивнула головкой Фоу-тан.
— Я рад, что не знал этого, — просто сказал Кинг.
— И я тоже, — согласилась девушка, — потому что теперь ничто не сможет заставить меня усомниться в твоей любви.
— Мне хотелось бы, чтоб ты не была принцессой, — сказал он встревоженным голосом.
— Почему?
— Никто бы не имел никаких возражений, если бы рабыня захотела выйти за меня замуж, — пояснил он, — но я могу себе представить, что многие будут против брака безымянного воина и принцессы Пном Дхека.
— Может быть, — печально согласилась она, — но давай не будем думать об этом.
На слоне, возглавлявшем шествие под красно-золотым зонтом сидел большой человек с твердым лицом. Когда слон, на котором он ехал, остановился около них, со спины животного была спущена лесенка и человек спустился на землю, в то время как все вокруг простерлись ниц. Фоу-тан выступила перед ним, опустилась на колени и взяла его руку. У человека с каменным лицом повлажнели глаза, он поднял девушку и заключил ее в объятья. Это был Бенг Кхер, король, отец Фоу-тан.
После первых объятий Фоу-тан что-то шепнула Бенг Кхеру, и он немедленно велел Гордону Кингу приблизиться. Следуя примеру Фоу-тан, Кинг встал на колени и поцеловал королевскую руку. — Встань! — сказал Бенг Кхер. — Моя дочь, принцесса, говорит, что своим спасением из Лодидхапуры она обязана тебе. Ты будешь соответствующим образом вознагражден. Тебе станет известна благодарность Бенг Кхера. — Он поманил одного из своих приближенных, и тот спустился со своего слона. — Проследи, чтобы этот храбрый воин ни в чем не нуждался, — приказал он. — Позже мы вновь призовем его.
Фоу-тан еще раз шепнула что-то отцу.
Король слегка нахмурился, как если бы ему не понравились чем-то слова Фоу-тан, но вскоре лицо его опять смягчилось, и он опять обратился к своему сановнику.
— Ты должен сопроводить воина во дворец и оказать ему все почести, ибо он гость Бенг Кхера. — Затем он вновь, взяв с собою Фоу-тан, забрался на слона. Сановник, которому был поручен прием Кинга, подошел к нему.
Первое впечатление у Кинга было не слишком приятное. Лицо у парня было вульгарное и чувственное, манеры полны высокомерия и надменности. Он даже не попытался скрыть своего отвращения, когда увидел грязное и пропыленное обмундирование рядового, стоявшего перед ним.
— Следуй за мной, солдат, — сказал он. — Король был столь снисходителен, что повелел устроить тебя во дворце, — и не удостоив больше ни словом, повернулся и направился к слону, на котором прибыл из города.
На слоне кроме них было еще двое сановников и раб, державший над ними зонт. Совершенно не думая о том, каково ему, и вообще как будто рядом вообще никого нет, они принялись обсуждать неуместность приглашения рядового солдата во дворец. Неожиданно сопровождающий повернулся к нему.
— Как твое имя, мой солдат? — брезгливо спросил он.
— Мое имя Гордон Кинг, — ответил американец, — но я не твой солдат.
Сказал он это твердо и решительно, прямо в глаза придворному.
Глаза сановника сузились, затем он вспыхнул и нахмурился.
— Ты, должно быть, не знаешь, — еле выговорил он, — что я принц и зовут меня Бхарата Рахон. — Голос был неприятный, а тон надменный.
— Вот как, — вежливо осведомился Кинг. Так вот он, Бхарата Рахон — человек, которого Бенг Кхер выбрал для Фоу-тан в мужья. — Неудивительно, что она сбежала и спряталась в джунглях, — пробормотал Кинг.
— Что такое? — вопросил Бхарата Рахон. — Что ты сказал?
— Я уверен, — ответил Кинг, — что благородному принцу вовсе не интересно, что может сказать какой-то там рядовой.
Бхарата Рахон что-то прорычал, и разговор прекратился. Они оба ни разу не обратились друг к другу за все время, что процессия продвигалась по широким улицам Пном Дхека ко дворцу короля. Вдоль дорог стояли радостно приветствующие люди, и Кинг видел искренность их встречи Фоу-тан.
Дворец Бенг Кхера представлял собой низкое очень разбросанное по огромной территории здание. Центральная часть его представляла собой гармоничное целое, к которому различные короли пристраивали кто что считал нужным, совершенно не считаясь с сохранением гармонии, но в целом он производил впечатление и был значительно больше дворца Лодивармана. Территория дворца была великолепно ухожена и представляла собой дивный сад. Ворота в королевскую резиденцию были невероятной величины, они были явно рассчитаны на то, чтобы в них свободно проходила колонна слонов, по двое в ряд.
Широкая аллея прямо от ворот вела к центральному входу во дворец здесь вся процессия спешилась и последовала за Бенг Кхером и Фоу-тан, которым оказывались такие почести и совершалось все столь церемонно, что Кинг не в силах был себе поверить — он вообще не представлял себе ничего подобного. Он решил, что если прибытие и отбытие королей должны сопровождаться такими церемониями, то слава королевской власти обладает оборотной стороной. Здесь было по крайней мере двести солдат, слуг, придворных, священнослужителей и рабов, и все они были заняты в церемонии встречи короля и принцессы, все проделывалось с такой механической аккуратностью, все так четко играли свои роли, что американцу стало ясно, что все это просто формальности, к которым привыкли за многие годы исполнения.