Страница:
Вдалеке раздавались треск и хлопки, производимые фейерверком. Несколько поближе неудавшийся любовник все еще выкрикивал ее имя. Целый хор голосов требовал, чтобы он заткнулся и убрался подальше. Подумать только, кусты просто кишели любовниками!
Ясно, что капитан окончательно потерял след. Ее план сработал.
Он умолк, и Эльф снова забеспокоилась. Она выставила его дураком, а капитан явно не из тех, кто спустит такое, и, более того, не глуп. Она предположила, что он тоже стоит, прислушивается, выжидая, как хороший охотник, когда дичи обнаружит свое присутствие.
Ступая как можно тише и осторожно обходя притаившиеся парочки, Эльф старалась уйти от того места, где слышала его вопли в последний раз. Где-то ей удавалось пролезть между кустами или проскользнуть между стволами деревьев, но иногда чаща становилась просто непроходимой и приходилось двигаться в обход. Вскоре она безнадежно заблудилась.
Эльф остановилась в кромешной тьме среди густых зарослей тиса. Фейерверк закончился, и в тишине не раздавалось ни звука, который указал бы ей направление. С Амандой ничего не случится, если она не сунется на глухие тропинки в поисках Эльф. И единственное, что Эльф могла сделать для подруги, так это вернуться на освещенную южную аллею как можно скорее.
Она решила, что будет безопаснее держаться подальше от тропинок. Придется, набравшись терпения, бродить по кустарнику в надежде услышать оркестр. Сюда не доносились звуки музыки, что доказывало, как далеко она забралась от центра парка. Теперь Эльф, напрягая слух, не слышала даже возни любовников. Безмолвный зловещий мрак окружал ее со всех сторон…
Она поняла, что у нее больше нет оснований обходить тропинки. Надо только быть начеку, чтобы нырнуть в кусты, если вдруг появится капитан.
Бедный плащ, вздохнула девушка. Ну и вид у нее будет, когда она наконец появится в освещенном месте!
Тут ее осенило. Стараясь не шуметь, Эльф расстегнула домино, сняла его, затем вывернула наизнанку, так что темная подкладка оказалась сверху, и снова набросила. Теперь можно не бояться окончательно испортить его. К тому же яркий цвет плаща был слишком заметен. Когда же она наконец выберется на свет, то вывернет его налицо, не рискуя показаться оборванкой.
Довольная собой, девушка двинулась дальше. Только она попробовала выбраться из зарослей тиса, как на тропинке раздался звук шагов.
— Это место вполне подойдет, — тихо произнес вкрадчивый мужской голос.
Боже всемогущий, неужели ей предстоит присутствовать при непристойной сцене обольщения?
— Да, здесь достаточно тихо, — приглушенно отозвался другой мужской голос, — Итак, что вам нужно?
Несмотря на то что Эльф была защищена от суровой реальности жизни, она все же имела некоторое представление о мире за стенами ее дома. На мгновение она предположила что станет невольной свидетельницей встречи извращенцев. Но следующая фраза рассеяла ее страхи.
— Ваша приверженность делу поставлена под сомнение милорд. Возникли серьезные опасения.
— У кого?
Аристократическая манера говорить, слегка растягивая слова, показалась ей знакомой, но могла принадлежать кому угодно. Эльф знала почти всех лордов в Лондоне.
— У тех, кто рискует большим, чем вы.
— Сомневаюсь, что кто-нибудь из вас может потерять больше, чем я.
— Что ж, возможно, в этом причина всех опасений. — В голосе говорившего зазвучал шотландский акцент, и он заговорил менее почтительно. — Что получите вы, милорд, если мы победим?
— Торжество справедливости, — не колеблясь заявил милорд. — Восстановление Стюартов на принадлежащем им по праву троне.
При этих словах Эльф почувствовала себя так, как если бы ей плеснули за шиворот ледяной воды. Мороз пробежал по коже.
Измена!
Но ведь восстание якобитов [9] было подавлено еще семнадцать лет назад, в 1745 году. Головы последних лордов, поддержавших восстание, все еще гниют над воротами Темпля.
Эльф с самого начала застыла как статуя, а теперь боялась вздохнуть. По сравнению с замышляющими измену предателями сладострастный капитан уже не представлял серьезной опасности. Если ее обнаружат, то наверняка перережут ей горло.
Постепенно, вздрагивая при малейшем шорохе, производимом одеждой, Эльф извлекла из корсета кинжал. Эта крошечная вещица с лезвием не длиннее ее ладони все же оружие.
— Сомневаюсь, что вами движут идеалы, милорд, — раздраженно заявил шотландец. — Возможно, вы рассчитываете на высокое положение и власть при новом режиме. Но вы должны понимать, что многие претендуют на это уже не одно поколение.
— Моя семья имеет не меньше прав.
Неужели этот лорд — шотландец? Мало кто в Англии поддерживал Стюартов, и только у нескольких шотландских лордов не было акцента.
Тот, кого называли милордом, заговорил опять с нарочитым пренебрежением:
— Если вам не нужна моя помощь, скажите это. Я вам не навязываюсь. Но не представляю себе, как вы сможете приблизиться к королю без моего участия.
— Вы слишком много знаете, милорд, чтобы вам позволили выйти из дела.
В воздухе повеяло откровенной угрозой, и сердце Эльф учащено забилось. Убийство? Как она может стоять здесь, ничего не предпринимая, если угрожают убийством, пусть и изменнику?
— Не угрожайте мне, Мюррей, — высокомерно ответил милорд. — Я оставил подробное описание всего плана на случай моей безвременной кончины и в состоянии позаботиться о себе.
Эльф услышала смертоносный свист шпаги, вытаскиваемой из ножен.
Затянувшееся молчание чуть не убедило девушку, что она осталась одна, если бы они могли исчезнуть совершенно бесшумно.
— Успокойтесь, милорд, — проговорил наконец шотландец с тревожными нотками в голосе. — Нет необходимости прибегать к оружию. Мы все на пределе теперь, когда час близок. В конце концов, вы могли быть подосланы правительством или оказаться провокатором.
Милорд рассмеялся:
— Что за чушь! Вы больше подходите для этой роли. Разумеется, на это можно пойти только ради денег, а я в них не нуждаюсь. Это все?
Было очевидно, что милорд овладел ситуацией, так как шотландец униженно ответил:
— Да, милорд.
— Тогда не настаивайте больше на подобных встречах. Ждать осталось недолго, а инциденты такого рода опасны, не говоря уже о связанных с ними затруднениях.
— Вы совершенно правы, милорд.
Наконец по скрежету гравия под ногами Эльф поняла, что они уходят.
Вздохнув полной грудью, она начала дрожать, отходя от пережитого напряжения. О небо, что ей делать? Кто-то затевает что-то ужасное против короля, намереваясь подкрепить это вооруженным вторжением.
Она должна предотвратить заговор!
Немного успокоившись, Эльф подумала, что настоящий искатель приключений нашел бы способ выглянуть и узнал бы английского лорда. А она затаилась, как испуганный кролик. Теперь по свежим следам Эльф пыталась связать с голосом имя или лицо его обладателя. Хотя девушку не покидало ощущение, что они знакомы, у нее ничего не получалось.
Милорд говорил очень тихо, но она уже слышала этот голос. Он, несомненно, молод. Эльф почти видела гордую осанку, надменный взгляд…
Нет, ей не вспомнить.
Возможно, это придет в голову само собой, если она перестанет рыться в памяти. Или если снова встретит его. А сейчас надо выбираться из этой переделки, найти Аманду и благополучно вернуться домой.
Она отправится в Маллоран-Хаус и поговорит с Ротгаром. Внезапно Эльф вспомнила, что его там нет. Никого из братьев не было. Ее временное избавление от их опеки становилось малоприятной проблемой.
Размышляя, сколько времени потребуется, чтобы послать сообщение любому из них, девушка осторожно пролезла через живую изгородь на тропинку. Однако, выбравшись из кустов, заметила мужчину, в глубокой задумчивости стоявшего в тени. Это был плотный, неброско одетый человек в треуголке, надвинутой на бесцветные волосы.
Эльф застыла на месте, затем попятилась, пытаясь скрыться. Но слишком поздно — он поднял глаза и увидел ее. Она никогда не встречала этого человека, но теперь могла бы узнать, так как на нем была только небольшая маска.
И он это понял.
Изумление сменилось откровенной тревогой. Он бросился к ней и схватил за руку повыше локтя. Вспомнив о кинжале Эльф ударила его по запястью, глубоко, до кости, вонзив лезвие. Он взвыл. Спасая свою жизнь, она бросилась прочь молясь и надеясь, что бежит в нужную сторону.
Мужчина подавил крик боли, и теперь она слышала за собой только топот его ног. Или это кровь с такой силой стучала в ее ушах?..
Запыхавшись, Эльф совсем заблудилась среди извилистых тропинок и уже подумывала, не забраться ли опять в кусты. Но тяжелое дыхание ее преследователя становилось все ближе.
Где же люди? Кто угодно. Она готова была кинуться сверху на совокупляющуюся парочку, только бы найти защиту, обрадовалась бы, встретив даже капитана.
На секунду остановившись у развилки трех тропинок, Эльф перевела дыхание и прислушалась. Ее сердце стучало так громко, что она с трудом уловила отдаленные звуки оркестра. Но людей поблизости не было.
Бросив безумный взгляд назад, она увидела, что преследователь настигает ее. Отчаяние придало ей силы, и девушка понеслась на звуки музыки.
Завернув за поворот, Эльф увидела свет. Впереди сияла тысячами огней, как земной рай, заполненная народом южная аллея, но всего в нескольких шагах за собой она слышала хриплое дыхание.
Рука вцепилась в ее плащ. Она рванула его и помчалась дальше, сжимая в руке кинжал. Сердце было готово разорваться в ее груди. Она бы умерла, если бы остановилась. Возле самых огней какой-то человек обернулся к ним. Темный силуэт возник на фоне света от фонарей. Высокий мужчина в темной одежде. Ей все равно, кто он.
— Помогите! — закричала она и бросилась ему на грудь.
Непроизвольно руки джентльмена обхватили ее, когда он качнулся от столкновения. В это мгновение с чувством безмерного облегчения Эльф узнала его, несмотря на узкую черную маску.
— Слава Богу! — выдохнула девушка, кинувшись в объятия графа Уолгрейва.
Она спасена!
Спасена…
Припав к его груди, Эльф никак не могла отдышаться.
— Она все слышала, — пропыхтел сзади голос с шотландским акцентом. — Она должна умереть.
Глава 3
Ясно, что капитан окончательно потерял след. Ее план сработал.
Он умолк, и Эльф снова забеспокоилась. Она выставила его дураком, а капитан явно не из тех, кто спустит такое, и, более того, не глуп. Она предположила, что он тоже стоит, прислушивается, выжидая, как хороший охотник, когда дичи обнаружит свое присутствие.
Ступая как можно тише и осторожно обходя притаившиеся парочки, Эльф старалась уйти от того места, где слышала его вопли в последний раз. Где-то ей удавалось пролезть между кустами или проскользнуть между стволами деревьев, но иногда чаща становилась просто непроходимой и приходилось двигаться в обход. Вскоре она безнадежно заблудилась.
Эльф остановилась в кромешной тьме среди густых зарослей тиса. Фейерверк закончился, и в тишине не раздавалось ни звука, который указал бы ей направление. С Амандой ничего не случится, если она не сунется на глухие тропинки в поисках Эльф. И единственное, что Эльф могла сделать для подруги, так это вернуться на освещенную южную аллею как можно скорее.
Она решила, что будет безопаснее держаться подальше от тропинок. Придется, набравшись терпения, бродить по кустарнику в надежде услышать оркестр. Сюда не доносились звуки музыки, что доказывало, как далеко она забралась от центра парка. Теперь Эльф, напрягая слух, не слышала даже возни любовников. Безмолвный зловещий мрак окружал ее со всех сторон…
Она поняла, что у нее больше нет оснований обходить тропинки. Надо только быть начеку, чтобы нырнуть в кусты, если вдруг появится капитан.
Бедный плащ, вздохнула девушка. Ну и вид у нее будет, когда она наконец появится в освещенном месте!
Тут ее осенило. Стараясь не шуметь, Эльф расстегнула домино, сняла его, затем вывернула наизнанку, так что темная подкладка оказалась сверху, и снова набросила. Теперь можно не бояться окончательно испортить его. К тому же яркий цвет плаща был слишком заметен. Когда же она наконец выберется на свет, то вывернет его налицо, не рискуя показаться оборванкой.
Довольная собой, девушка двинулась дальше. Только она попробовала выбраться из зарослей тиса, как на тропинке раздался звук шагов.
— Это место вполне подойдет, — тихо произнес вкрадчивый мужской голос.
Боже всемогущий, неужели ей предстоит присутствовать при непристойной сцене обольщения?
— Да, здесь достаточно тихо, — приглушенно отозвался другой мужской голос, — Итак, что вам нужно?
Несмотря на то что Эльф была защищена от суровой реальности жизни, она все же имела некоторое представление о мире за стенами ее дома. На мгновение она предположила что станет невольной свидетельницей встречи извращенцев. Но следующая фраза рассеяла ее страхи.
— Ваша приверженность делу поставлена под сомнение милорд. Возникли серьезные опасения.
— У кого?
Аристократическая манера говорить, слегка растягивая слова, показалась ей знакомой, но могла принадлежать кому угодно. Эльф знала почти всех лордов в Лондоне.
— У тех, кто рискует большим, чем вы.
— Сомневаюсь, что кто-нибудь из вас может потерять больше, чем я.
— Что ж, возможно, в этом причина всех опасений. — В голосе говорившего зазвучал шотландский акцент, и он заговорил менее почтительно. — Что получите вы, милорд, если мы победим?
— Торжество справедливости, — не колеблясь заявил милорд. — Восстановление Стюартов на принадлежащем им по праву троне.
При этих словах Эльф почувствовала себя так, как если бы ей плеснули за шиворот ледяной воды. Мороз пробежал по коже.
Измена!
Но ведь восстание якобитов [9] было подавлено еще семнадцать лет назад, в 1745 году. Головы последних лордов, поддержавших восстание, все еще гниют над воротами Темпля.
Эльф с самого начала застыла как статуя, а теперь боялась вздохнуть. По сравнению с замышляющими измену предателями сладострастный капитан уже не представлял серьезной опасности. Если ее обнаружат, то наверняка перережут ей горло.
Постепенно, вздрагивая при малейшем шорохе, производимом одеждой, Эльф извлекла из корсета кинжал. Эта крошечная вещица с лезвием не длиннее ее ладони все же оружие.
— Сомневаюсь, что вами движут идеалы, милорд, — раздраженно заявил шотландец. — Возможно, вы рассчитываете на высокое положение и власть при новом режиме. Но вы должны понимать, что многие претендуют на это уже не одно поколение.
— Моя семья имеет не меньше прав.
Неужели этот лорд — шотландец? Мало кто в Англии поддерживал Стюартов, и только у нескольких шотландских лордов не было акцента.
Тот, кого называли милордом, заговорил опять с нарочитым пренебрежением:
— Если вам не нужна моя помощь, скажите это. Я вам не навязываюсь. Но не представляю себе, как вы сможете приблизиться к королю без моего участия.
— Вы слишком много знаете, милорд, чтобы вам позволили выйти из дела.
В воздухе повеяло откровенной угрозой, и сердце Эльф учащено забилось. Убийство? Как она может стоять здесь, ничего не предпринимая, если угрожают убийством, пусть и изменнику?
— Не угрожайте мне, Мюррей, — высокомерно ответил милорд. — Я оставил подробное описание всего плана на случай моей безвременной кончины и в состоянии позаботиться о себе.
Эльф услышала смертоносный свист шпаги, вытаскиваемой из ножен.
Затянувшееся молчание чуть не убедило девушку, что она осталась одна, если бы они могли исчезнуть совершенно бесшумно.
— Успокойтесь, милорд, — проговорил наконец шотландец с тревожными нотками в голосе. — Нет необходимости прибегать к оружию. Мы все на пределе теперь, когда час близок. В конце концов, вы могли быть подосланы правительством или оказаться провокатором.
Милорд рассмеялся:
— Что за чушь! Вы больше подходите для этой роли. Разумеется, на это можно пойти только ради денег, а я в них не нуждаюсь. Это все?
Было очевидно, что милорд овладел ситуацией, так как шотландец униженно ответил:
— Да, милорд.
— Тогда не настаивайте больше на подобных встречах. Ждать осталось недолго, а инциденты такого рода опасны, не говоря уже о связанных с ними затруднениях.
— Вы совершенно правы, милорд.
Наконец по скрежету гравия под ногами Эльф поняла, что они уходят.
Вздохнув полной грудью, она начала дрожать, отходя от пережитого напряжения. О небо, что ей делать? Кто-то затевает что-то ужасное против короля, намереваясь подкрепить это вооруженным вторжением.
Она должна предотвратить заговор!
Немного успокоившись, Эльф подумала, что настоящий искатель приключений нашел бы способ выглянуть и узнал бы английского лорда. А она затаилась, как испуганный кролик. Теперь по свежим следам Эльф пыталась связать с голосом имя или лицо его обладателя. Хотя девушку не покидало ощущение, что они знакомы, у нее ничего не получалось.
Милорд говорил очень тихо, но она уже слышала этот голос. Он, несомненно, молод. Эльф почти видела гордую осанку, надменный взгляд…
Нет, ей не вспомнить.
Возможно, это придет в голову само собой, если она перестанет рыться в памяти. Или если снова встретит его. А сейчас надо выбираться из этой переделки, найти Аманду и благополучно вернуться домой.
Она отправится в Маллоран-Хаус и поговорит с Ротгаром. Внезапно Эльф вспомнила, что его там нет. Никого из братьев не было. Ее временное избавление от их опеки становилось малоприятной проблемой.
Размышляя, сколько времени потребуется, чтобы послать сообщение любому из них, девушка осторожно пролезла через живую изгородь на тропинку. Однако, выбравшись из кустов, заметила мужчину, в глубокой задумчивости стоявшего в тени. Это был плотный, неброско одетый человек в треуголке, надвинутой на бесцветные волосы.
Эльф застыла на месте, затем попятилась, пытаясь скрыться. Но слишком поздно — он поднял глаза и увидел ее. Она никогда не встречала этого человека, но теперь могла бы узнать, так как на нем была только небольшая маска.
И он это понял.
Изумление сменилось откровенной тревогой. Он бросился к ней и схватил за руку повыше локтя. Вспомнив о кинжале Эльф ударила его по запястью, глубоко, до кости, вонзив лезвие. Он взвыл. Спасая свою жизнь, она бросилась прочь молясь и надеясь, что бежит в нужную сторону.
Мужчина подавил крик боли, и теперь она слышала за собой только топот его ног. Или это кровь с такой силой стучала в ее ушах?..
Запыхавшись, Эльф совсем заблудилась среди извилистых тропинок и уже подумывала, не забраться ли опять в кусты. Но тяжелое дыхание ее преследователя становилось все ближе.
Где же люди? Кто угодно. Она готова была кинуться сверху на совокупляющуюся парочку, только бы найти защиту, обрадовалась бы, встретив даже капитана.
На секунду остановившись у развилки трех тропинок, Эльф перевела дыхание и прислушалась. Ее сердце стучало так громко, что она с трудом уловила отдаленные звуки оркестра. Но людей поблизости не было.
Бросив безумный взгляд назад, она увидела, что преследователь настигает ее. Отчаяние придало ей силы, и девушка понеслась на звуки музыки.
Завернув за поворот, Эльф увидела свет. Впереди сияла тысячами огней, как земной рай, заполненная народом южная аллея, но всего в нескольких шагах за собой она слышала хриплое дыхание.
Рука вцепилась в ее плащ. Она рванула его и помчалась дальше, сжимая в руке кинжал. Сердце было готово разорваться в ее груди. Она бы умерла, если бы остановилась. Возле самых огней какой-то человек обернулся к ним. Темный силуэт возник на фоне света от фонарей. Высокий мужчина в темной одежде. Ей все равно, кто он.
— Помогите! — закричала она и бросилась ему на грудь.
Непроизвольно руки джентльмена обхватили ее, когда он качнулся от столкновения. В это мгновение с чувством безмерного облегчения Эльф узнала его, несмотря на узкую черную маску.
— Слава Богу! — выдохнула девушка, кинувшись в объятия графа Уолгрейва.
Она спасена!
Спасена…
Припав к его груди, Эльф никак не могла отдышаться.
— Она все слышала, — пропыхтел сзади голос с шотландским акцентом. — Она должна умереть.
Глава 3
Эльф замерла от ужаса, сообразив наконец, кому принадлежал надменный, казавшийся таким знакомым голос. Она — в объятиях своего шурина, лорда Уолгрейва, а тот — изменник.
Но в этом не было никакого смысла.
Что могло вынудить одного из самых богатых и влиятельных людей королевства связаться со Стюартами и мятежниками? Тут леди Маллоран вспомнила, что во время событий 1745 года его отец сочувствовал якобитам. Подобное безрассудство дало Ротгару власть над старым графом, которая в конечном итоге довела того до безумия.
Ее измученный ум пытался найти выход из создавшегося положения. Едва ли Уолгрейв узнал ее. Станет ли он просто стоять и смотреть, как убивают неизвестную женщину?
Или признаться, кто она такая?
Но он ненавидит Маллоранов. Эльф крепче сжала кинжал, хотя и не верила, что подобное оружие защитит ее от двух сильных мужчин.
Наконец Уолгрейв заговорил.
— Умереть… — недоуменно произнес он, сильнее прижимая ее к себе. — Черт возьми, приятель, да у этой прелестной пташки не хватит мозгов, чтобы думать о чем-нибудь более серьезном, чем украшения для шляпки. Если только, — многозначительно добавил он, — вы не вынудите ее к этому своим чрезмерным вниманием.
— Вы ее знаете, милорд?
Эльф осторожно выглянула и увидела, что шотландец все еще держит в руке длинный, зловещего вида кинжал.
Уолгрейв вздохнул, как бы обремененный непосильной ношей.
— Это моя любовница. Она просто замучила меня своей ревностью. — Не слишком нежная рука приподняла ее подбородок. — Мне придется наказать тебя, кошечка. Я не потерплю, чтобы за мной следили и вмешивались в мои дела.
Дрожь пробежала по ее телу, когда она увидела сверкавшую в его глазах неподдельную ярость. Надеясь, что это не убийственная ярость, Эльф решила ему подыграть.
— Я так огорчена, монсеньор, — пролепетала она по-французски, шмыгая носом. Ей не пришлось прилагать особых усилий, чтобы изобразить волнение. — Я была уверена, что вы пришли сюда с ней.
— Даже если я пожелаю встречаться с другими женщинами. — бегло ответил он тоже по-французски, — у тебя нет никаких прав шпионить за мной. Тебе понятно? — В подтверждение своих слов он стиснул ее так, что она вскрикнула от боли.
— Да, милорд!
— Вот видите, — сказал он по-английски, обращаясь к своему сообщнику, — с ней не будет проблем.
Нож сверкнул в руке шотландца.
— При всем моем почтении, милорд, она может причинить вред даже своей бессмысленной болтовней.
— Ее английский недостаточно хорош для этого, но я не намерен спускать с нее глаз. Не беспокойтесь понапрасну. Я не позволю ей ни с кем разговаривать до тех пор, пока не будет слишком поздно.
С этими словами, не обращая внимания на все еще угрожающе занесенный клинок, он решительно повел Эльф в направлении освещенной южной аллеи.
Хотя сердцебиение стихло, девушка едва держалась на ногах.
Прильнув к Уолгрейву в поисках опоры, она прошептала:
— Merci, monseigneur! [10].
— Не торопитесь благодарить меня. — Он по-прежнему говорил по-французски, которым владел в совершенстве, хотя произношение его было не таким безупречным, как у нее. — Не сомневаюсь, мой шотландский друг следует за нами, и я действительно имел в виду то, что сказал. Вы — моя пленница.
— Пленница? Это невозможно!
— Что может мне помешать? Кем бы вы ни были, маленькая вертихвостка, вы сбежали от своих спутников и ввязались в безумную авантюру. Мне не составит труда заставить вас исчезнуть. Уберите свою игрушку, — добавил он, глядя на ее кинжал. — Это вам не поможет.
— Но он спас меня от того человека, — возразила Эльф, засовывая кинжал за корсет.
Она начинала успокаиваться. Насколько это вообще было возможно в подобной ситуации. Нервы все еще трепетали, как туго натянутые струны арфы, но силы возвращались, и Эльф могла думать.
Уолгрейв ее явно не узнал. Этому едва ли приходится удивляться, пока она в маске. Главная опасность — в ее голосе, так как они довольно часто встречались. Видимо, то, что они говорили по-французски, служило неплохим прикрытием.
Они смешались с праздничной толпой. Эльф молилась, чтобы граф не догадался, кто она. Его ненависть к Маллоранам была такой неистовой, что, узнай он ее, с удовольствием отдаст в руки безжалостного шотландца, тем более если сам замешан в государственной измене. Но если ей удастся сбежать, он никогда не узнает, кого спас.
Господи, Эльф считала его повесой, бессердечным братом, злобным врагом, но никогда не думала, что он не в своем уме. Она поразмыслит над этой загадкой позже. А сейчас нужно продолжать водить его за нос, пока ей не удастся удрать. Эльф надеялась, что Уолгрейв все же в достаточной степени повеса, чтобы заинтересоваться легкомысленной француженкой.
— Пожалуйста, отпустите меня домой, милорд. Не будьте так жестоки!
— Жесток? Поверь, детка, я был очень добр, настоящий рыцарь. Это противоречит моей натуре, так что не испытывай судьбу.
— О да, милорд! Благодарю вас, милорд. Вы были просто великолепны! — Чем глупее она будет казаться, тем легче усыпить его бдительность. Эльф вспомнила об Аманде и огляделась вокруг. Посещение маскарада — ее идея, и она хотела быть уверена, что подруга благополучно вернулась домой целой и невредимой. Но голубого домино нигде не было видно.
Уолгрейв пробивался к выходу, раздвигая толпу, как Моисей — Красное море. Хотя он был в маске и простой темной одежде, что-то в его манерах заставляло обыкновенных смертных уступать ему дорогу.
Где же Аманда?
Она должна удостовериться, что подруга в безопасности. Кроме того, нельзя допустить, чтобы Аманда подняла шум и крик. Эльф надеялась к утру попасть домой, и тогда никто не узнает о ее глупой проделке. Но если Аманда поднимет тревогу, они обе окажутся в затруднительном положении. Хлопот не оберешься.
Эльф уже начала было отчаиваться. По мере приближения их к реке даже Уолгрейву пришлось замедлить свое величественное продвижение. Теперь Эльф могла искать подругу с большим вниманием. Наконец она заметила даму в голубом домино, стоявшую на скамье под деревом и отчаянно вглядывавшуюся в толпу. Аманда обезумела настолько, что даже сняла маску.
Эльф сосредоточенно уставилась на нее, как будто усилием воли хотела привлечь ее внимание. Дважды взгляд подруги скользнул по ней. Тут Эльф сообразила, что Аманда ищет красный плащ, а ее домино все еще оставалось вывернутым наизнанку. Она быстро откинула капюшон, выставляя на обозрение ярко-красный шелк.
Взгляд Аманды вновь скользнул по ней, затем застыл. С радостной улыбкой Аманда помахала рукой и спрыгнула со скамейки. Эльф недовольно зашипела: Аманда может попасть в беду, ведь Уолгрейв сразу ее узнает.
Минуту она размышляла, нельзя ли использовать ситуацию, чтобы удрать самой. Едва ли Уолгрейв попытается захватить в плен их обеих. Но тут она вспомнила о свирепом шотландце. Кроме того, нельзя допустить, чтобы Аманда, которую теперь легко узнать, оказалась в опасности.
Пока Уолгрейв, не отрывая взгляда от толпы, вел ее вперед, Эльф смотрела в том направлении, откуда могла появиться Аманда. Как только подруга пробилась к ним. Эльф предостерегающе подняла руку, приказывая той остановиться. Аманда замерла на месте, вопросительно глядя на нее. Эльф сделала ладонью отгоняющий жест, надеясь, что Аманда поймет его как сигнал идти домой.
У самого выхода из парка Уолгрейва снова задержали. Выругавшись, он сосредоточил внимание на людях, загораживавших проход.
Эльф повернулась и произнесла одними губами:
— Иди домой, со мной все в порядке.
Аманда нахмурилась, украдкой поглядывая на ее спутника. Затем ее рот приоткрылся от удивления, а глаза расширились, выражая восторг и ужас одновременно.
Наконец Уолгрейв, оттеснив толпу, повел Эльф к реке. Этого еще не хватало! Аманда решит, что она по собственному желанию собирается провести ночь любви с графом своей мечты.
Когда они выбрались из толпы и направились к причалу, Эльф оценила единственный положительный момент в нелепой ситуации: Аманда не одобряет ее поведения, но не поднимет тревогу из опасения навсегда погубить репутацию подруги.
И Аманда будет в безопасности. Ей всего лишь надо нанять лодку, которая доставит ее к ближайшему от Уорвик-стрит спуску. Лакей получил указание ждать там весь вечер, чтобы проводить дам до дома. Конечно, вернется только одна дама, но Аманда найдет подходящее объяснение.
Теперь Эльф могла сосредоточиться на собственном положении и этом невероятном деле об измене.
Ей надо поговорить с братьями, но пройдет не один день, прежде чем они вернутся. Девушка не имела представления, когда должен осуществиться заговор. Уолгрейв дал понять, что она будет пленницей всего несколько дней. Шотландец говорил, что час близок.
Ясно одно: Эльф не может дожидаться братьев. Ей придется самой что-то предпринять. За терзавшими ее страхом и беспокойством девушка ощутила дрожь возбуждения. Наконец-то и ей предстоит испытание! Сама мысль об этом не могла не вызвать восторг в душе истинной представительницы рода Маллоранов. Теперь она до конца поняла, почему Шон избрал трудную, полную опасностей жизнь.
Итак, что же делать?
Идя с Уолгрейвом к лодкам. Эльф перебирала возможные варианты. Прежде всего она пошлет за братьями, но тем временем будет действовать.
Девушка мысленно составила план, словно готовилась к важному приему.
Первым делом необходимо сбежать от Уолгрейва, но так, чтобы граф оставался в неведении, кто был в его власти.
Во-вторых, надо разузнать подробно все о заговоре. А может, сделать наоборот и остаться с Уолгрейвом? В этом случае она могла бы лучше раскрыть замыслы заговорщиков.
Нет. У графа наверняка определенные планы относительно их совместного времяпрепровождения, которые не включают бесед на политические темы.
В-третьих? Захватить изменников и передать их правосудию, подумала она. Но при этом Уолгрейв не должен закончить свои дни в заточении. Вспомнив, что только вчера обещала Частити предотвратить подобное несчастье, Эльф с трудом сдержала истерический смех.
Наказание за измену предполагало повешение, утопление или четвертование. Впрочем, предводители якобитов были обезглавлены. Она взглянула на стоявшего рядом графа; правильные надменные черты лица, вьющиеся темно-каштановые волосы, перехваченные черным бантом. Неужели эта красивая голова будет отсечена топором и выставлена гнить на всеобщее обозрение!
Эта мысль показалась ей невыносимой.
И он будет не единственным, кто пострадает. Изменник и его наследники автоматически лишаются всех прав, титула и имущества. Частити ждет позор, а значит, и Шона — шурин изменника может распрощаться с военной карьерой!
Непредсказуемые последствия поколебали решимость Эльф и ее веру в способность справиться с ситуацией. Девушка не представляла, что делать. Ей искренне хотелось, чтобы Ротгар оказался рядом. Она свалила бы весь этот груз на его широкие плечи и опять занялась бы устройством грандиозных приемов.
Но сейчас она одна и должна сделать то, что должна. Прежде всего — бежать.
Почувствовав, что хватка графа на миг ослабла. Эльф рванулась из его рук. Он мгновенно отреагировал, прижав ее к себе с такой силой, что девушка испугалась за свои ребра.
— Только дай мне повод, — произнес он ровным голосом, — и тебе будет еще больнее.
Эльф вздрогнула, понимая, что он говорит правду. Пусть даже и выручил глупую девчонку, но в случае чего не колеблясь причинит ей боль.
Она подумала о том, что плохо его знает и не может предугадать его поступки. До того как Шон увлекся Частити, их семьи редко встречались. Кроме того, лорд Торнхил, нынешний граф Уолгрейв, посещал места, где едва ли могла появиться истинная леди. Молва шла о нем как о распутнике.
После знакомства мнение Эльф о нем не изменилось к лучшему. Она считала его вспыльчивым, высокомерным и равнодушным к людям. Имея дружную семью, девушка поражалась, как мало он заботится о благополучии своих сестер, ставших жертвами жестокого, честолюбивого отца. Ротгар заставил его согласиться с этим, но Уолгрейв не был ему за это сколько-нибудь признателен. После смерти старого графа он, казалось, пересмотрел свои принципы, но держался еще холоднее и выказывал глубокую, еле сдерживаемую злобу ко всему, имеющему отношение к Маллоранам.
Бог знает почему.
Маловероятно, что он любил своего властного отца. Но даже если так, зачем винить Ротгара в смерти четвертого графа Уолгрейва? Возможно, Ротгар нажал на курок, но значит, у него не было другого выхода.
Какова бы ни была правда, Уолгрейв старался идти по стопам своего отца во всем, включая вражду с Маллоранами.
Чувствовать физическое влечение к этому человеку — чистейшее безумие. Но даже сейчас, будучи пленницей в его недобрых руках, она ощущала, как его эротическая притягательность вызывает нервный трепет во всем теле, пробуждая чувственность ее натуры.
«Сейчас же прекрати, глупое создание», — мысленно прикрикнула она на себя.
Оглянувшись назад, чтобы посмотреть, следует ли за ними Аманда, Эльф увидела три зловещие фигуры в темных плащах и треуголках. Ясно, что ими движет не жажда развлечений, несмотря на маски. Они были похожи на убийц.
— Да, — проговорил Уолгрейв все еще по-французски, — тебе лучше оставаться со мной. Они перережут твое очаровательное горлышко не моргнув глазом.
Неужели это его сообщники? Как он может быть настолько глуп!
— Впрочем, тебе не следует бояться, — предупредил он без всякого сочувствия. — Если будешь слушаться, ничего с тобой не случится.
Лодочники все еще доставляли припозднившихся гуляк, но к тому времени немало свободных лодок поджидало пассажиров, чтобы доставить их в город. Эльф стала прикидывать, нельзя ли использовать лодочников для побега. Однако при появлении Уолгоейва лакей в напудренном парике отделился от группы слуг, ожидающих возвращения хозяев, и свистнул в серебряный свисток. Тотчас частная барка, направляемая усилиями шести крепких гребцов, скользнула к ним по воде.
Эльф разочарованно наблюдала за ними. Судя по ливреям, это были люди графа. Ей следовало догадаться раньше. Ротгар обычно путешествовал подобным же образом.
В центре лодки находилась освещенная подвешенными к потолку фонариками и украшенная гербом Уолгрейва кабинка, отгороженная зелеными бархатными занавесками. Когда лодка, отчалив, устремилась к середине широкой реки, граф втолкнул ее внутрь и сел рядом, задернув занавески.
Места здесь хватало на восьмерых, поэтому двоим было совсем не тесно, тем более что граф непринужденно развалился на противоположной от Эльф стороне. Теперь, оказавшись с ним наедине, девушка чувствовала себя как в ловушке. Он был вдвое больше нее и, как она слышала, увлекался различными мужскими видами спорта, включая вошедший в моду бокс.
— Как вы поступите со мной, милорд? — спросила она с непритворным беспокойством.
Но в этом не было никакого смысла.
Что могло вынудить одного из самых богатых и влиятельных людей королевства связаться со Стюартами и мятежниками? Тут леди Маллоран вспомнила, что во время событий 1745 года его отец сочувствовал якобитам. Подобное безрассудство дало Ротгару власть над старым графом, которая в конечном итоге довела того до безумия.
Ее измученный ум пытался найти выход из создавшегося положения. Едва ли Уолгрейв узнал ее. Станет ли он просто стоять и смотреть, как убивают неизвестную женщину?
Или признаться, кто она такая?
Но он ненавидит Маллоранов. Эльф крепче сжала кинжал, хотя и не верила, что подобное оружие защитит ее от двух сильных мужчин.
Наконец Уолгрейв заговорил.
— Умереть… — недоуменно произнес он, сильнее прижимая ее к себе. — Черт возьми, приятель, да у этой прелестной пташки не хватит мозгов, чтобы думать о чем-нибудь более серьезном, чем украшения для шляпки. Если только, — многозначительно добавил он, — вы не вынудите ее к этому своим чрезмерным вниманием.
— Вы ее знаете, милорд?
Эльф осторожно выглянула и увидела, что шотландец все еще держит в руке длинный, зловещего вида кинжал.
Уолгрейв вздохнул, как бы обремененный непосильной ношей.
— Это моя любовница. Она просто замучила меня своей ревностью. — Не слишком нежная рука приподняла ее подбородок. — Мне придется наказать тебя, кошечка. Я не потерплю, чтобы за мной следили и вмешивались в мои дела.
Дрожь пробежала по ее телу, когда она увидела сверкавшую в его глазах неподдельную ярость. Надеясь, что это не убийственная ярость, Эльф решила ему подыграть.
— Я так огорчена, монсеньор, — пролепетала она по-французски, шмыгая носом. Ей не пришлось прилагать особых усилий, чтобы изобразить волнение. — Я была уверена, что вы пришли сюда с ней.
— Даже если я пожелаю встречаться с другими женщинами. — бегло ответил он тоже по-французски, — у тебя нет никаких прав шпионить за мной. Тебе понятно? — В подтверждение своих слов он стиснул ее так, что она вскрикнула от боли.
— Да, милорд!
— Вот видите, — сказал он по-английски, обращаясь к своему сообщнику, — с ней не будет проблем.
Нож сверкнул в руке шотландца.
— При всем моем почтении, милорд, она может причинить вред даже своей бессмысленной болтовней.
— Ее английский недостаточно хорош для этого, но я не намерен спускать с нее глаз. Не беспокойтесь понапрасну. Я не позволю ей ни с кем разговаривать до тех пор, пока не будет слишком поздно.
С этими словами, не обращая внимания на все еще угрожающе занесенный клинок, он решительно повел Эльф в направлении освещенной южной аллеи.
Хотя сердцебиение стихло, девушка едва держалась на ногах.
Прильнув к Уолгрейву в поисках опоры, она прошептала:
— Merci, monseigneur! [10].
— Не торопитесь благодарить меня. — Он по-прежнему говорил по-французски, которым владел в совершенстве, хотя произношение его было не таким безупречным, как у нее. — Не сомневаюсь, мой шотландский друг следует за нами, и я действительно имел в виду то, что сказал. Вы — моя пленница.
— Пленница? Это невозможно!
— Что может мне помешать? Кем бы вы ни были, маленькая вертихвостка, вы сбежали от своих спутников и ввязались в безумную авантюру. Мне не составит труда заставить вас исчезнуть. Уберите свою игрушку, — добавил он, глядя на ее кинжал. — Это вам не поможет.
— Но он спас меня от того человека, — возразила Эльф, засовывая кинжал за корсет.
Она начинала успокаиваться. Насколько это вообще было возможно в подобной ситуации. Нервы все еще трепетали, как туго натянутые струны арфы, но силы возвращались, и Эльф могла думать.
Уолгрейв ее явно не узнал. Этому едва ли приходится удивляться, пока она в маске. Главная опасность — в ее голосе, так как они довольно часто встречались. Видимо, то, что они говорили по-французски, служило неплохим прикрытием.
Они смешались с праздничной толпой. Эльф молилась, чтобы граф не догадался, кто она. Его ненависть к Маллоранам была такой неистовой, что, узнай он ее, с удовольствием отдаст в руки безжалостного шотландца, тем более если сам замешан в государственной измене. Но если ей удастся сбежать, он никогда не узнает, кого спас.
Господи, Эльф считала его повесой, бессердечным братом, злобным врагом, но никогда не думала, что он не в своем уме. Она поразмыслит над этой загадкой позже. А сейчас нужно продолжать водить его за нос, пока ей не удастся удрать. Эльф надеялась, что Уолгрейв все же в достаточной степени повеса, чтобы заинтересоваться легкомысленной француженкой.
— Пожалуйста, отпустите меня домой, милорд. Не будьте так жестоки!
— Жесток? Поверь, детка, я был очень добр, настоящий рыцарь. Это противоречит моей натуре, так что не испытывай судьбу.
— О да, милорд! Благодарю вас, милорд. Вы были просто великолепны! — Чем глупее она будет казаться, тем легче усыпить его бдительность. Эльф вспомнила об Аманде и огляделась вокруг. Посещение маскарада — ее идея, и она хотела быть уверена, что подруга благополучно вернулась домой целой и невредимой. Но голубого домино нигде не было видно.
Уолгрейв пробивался к выходу, раздвигая толпу, как Моисей — Красное море. Хотя он был в маске и простой темной одежде, что-то в его манерах заставляло обыкновенных смертных уступать ему дорогу.
Где же Аманда?
Она должна удостовериться, что подруга в безопасности. Кроме того, нельзя допустить, чтобы Аманда подняла шум и крик. Эльф надеялась к утру попасть домой, и тогда никто не узнает о ее глупой проделке. Но если Аманда поднимет тревогу, они обе окажутся в затруднительном положении. Хлопот не оберешься.
Эльф уже начала было отчаиваться. По мере приближения их к реке даже Уолгрейву пришлось замедлить свое величественное продвижение. Теперь Эльф могла искать подругу с большим вниманием. Наконец она заметила даму в голубом домино, стоявшую на скамье под деревом и отчаянно вглядывавшуюся в толпу. Аманда обезумела настолько, что даже сняла маску.
Эльф сосредоточенно уставилась на нее, как будто усилием воли хотела привлечь ее внимание. Дважды взгляд подруги скользнул по ней. Тут Эльф сообразила, что Аманда ищет красный плащ, а ее домино все еще оставалось вывернутым наизнанку. Она быстро откинула капюшон, выставляя на обозрение ярко-красный шелк.
Взгляд Аманды вновь скользнул по ней, затем застыл. С радостной улыбкой Аманда помахала рукой и спрыгнула со скамейки. Эльф недовольно зашипела: Аманда может попасть в беду, ведь Уолгрейв сразу ее узнает.
Минуту она размышляла, нельзя ли использовать ситуацию, чтобы удрать самой. Едва ли Уолгрейв попытается захватить в плен их обеих. Но тут она вспомнила о свирепом шотландце. Кроме того, нельзя допустить, чтобы Аманда, которую теперь легко узнать, оказалась в опасности.
Пока Уолгрейв, не отрывая взгляда от толпы, вел ее вперед, Эльф смотрела в том направлении, откуда могла появиться Аманда. Как только подруга пробилась к ним. Эльф предостерегающе подняла руку, приказывая той остановиться. Аманда замерла на месте, вопросительно глядя на нее. Эльф сделала ладонью отгоняющий жест, надеясь, что Аманда поймет его как сигнал идти домой.
У самого выхода из парка Уолгрейва снова задержали. Выругавшись, он сосредоточил внимание на людях, загораживавших проход.
Эльф повернулась и произнесла одними губами:
— Иди домой, со мной все в порядке.
Аманда нахмурилась, украдкой поглядывая на ее спутника. Затем ее рот приоткрылся от удивления, а глаза расширились, выражая восторг и ужас одновременно.
Наконец Уолгрейв, оттеснив толпу, повел Эльф к реке. Этого еще не хватало! Аманда решит, что она по собственному желанию собирается провести ночь любви с графом своей мечты.
Когда они выбрались из толпы и направились к причалу, Эльф оценила единственный положительный момент в нелепой ситуации: Аманда не одобряет ее поведения, но не поднимет тревогу из опасения навсегда погубить репутацию подруги.
И Аманда будет в безопасности. Ей всего лишь надо нанять лодку, которая доставит ее к ближайшему от Уорвик-стрит спуску. Лакей получил указание ждать там весь вечер, чтобы проводить дам до дома. Конечно, вернется только одна дама, но Аманда найдет подходящее объяснение.
Теперь Эльф могла сосредоточиться на собственном положении и этом невероятном деле об измене.
Ей надо поговорить с братьями, но пройдет не один день, прежде чем они вернутся. Девушка не имела представления, когда должен осуществиться заговор. Уолгрейв дал понять, что она будет пленницей всего несколько дней. Шотландец говорил, что час близок.
Ясно одно: Эльф не может дожидаться братьев. Ей придется самой что-то предпринять. За терзавшими ее страхом и беспокойством девушка ощутила дрожь возбуждения. Наконец-то и ей предстоит испытание! Сама мысль об этом не могла не вызвать восторг в душе истинной представительницы рода Маллоранов. Теперь она до конца поняла, почему Шон избрал трудную, полную опасностей жизнь.
Итак, что же делать?
Идя с Уолгрейвом к лодкам. Эльф перебирала возможные варианты. Прежде всего она пошлет за братьями, но тем временем будет действовать.
Девушка мысленно составила план, словно готовилась к важному приему.
Первым делом необходимо сбежать от Уолгрейва, но так, чтобы граф оставался в неведении, кто был в его власти.
Во-вторых, надо разузнать подробно все о заговоре. А может, сделать наоборот и остаться с Уолгрейвом? В этом случае она могла бы лучше раскрыть замыслы заговорщиков.
Нет. У графа наверняка определенные планы относительно их совместного времяпрепровождения, которые не включают бесед на политические темы.
В-третьих? Захватить изменников и передать их правосудию, подумала она. Но при этом Уолгрейв не должен закончить свои дни в заточении. Вспомнив, что только вчера обещала Частити предотвратить подобное несчастье, Эльф с трудом сдержала истерический смех.
Наказание за измену предполагало повешение, утопление или четвертование. Впрочем, предводители якобитов были обезглавлены. Она взглянула на стоявшего рядом графа; правильные надменные черты лица, вьющиеся темно-каштановые волосы, перехваченные черным бантом. Неужели эта красивая голова будет отсечена топором и выставлена гнить на всеобщее обозрение!
Эта мысль показалась ей невыносимой.
И он будет не единственным, кто пострадает. Изменник и его наследники автоматически лишаются всех прав, титула и имущества. Частити ждет позор, а значит, и Шона — шурин изменника может распрощаться с военной карьерой!
Непредсказуемые последствия поколебали решимость Эльф и ее веру в способность справиться с ситуацией. Девушка не представляла, что делать. Ей искренне хотелось, чтобы Ротгар оказался рядом. Она свалила бы весь этот груз на его широкие плечи и опять занялась бы устройством грандиозных приемов.
Но сейчас она одна и должна сделать то, что должна. Прежде всего — бежать.
Почувствовав, что хватка графа на миг ослабла. Эльф рванулась из его рук. Он мгновенно отреагировал, прижав ее к себе с такой силой, что девушка испугалась за свои ребра.
— Только дай мне повод, — произнес он ровным голосом, — и тебе будет еще больнее.
Эльф вздрогнула, понимая, что он говорит правду. Пусть даже и выручил глупую девчонку, но в случае чего не колеблясь причинит ей боль.
Она подумала о том, что плохо его знает и не может предугадать его поступки. До того как Шон увлекся Частити, их семьи редко встречались. Кроме того, лорд Торнхил, нынешний граф Уолгрейв, посещал места, где едва ли могла появиться истинная леди. Молва шла о нем как о распутнике.
После знакомства мнение Эльф о нем не изменилось к лучшему. Она считала его вспыльчивым, высокомерным и равнодушным к людям. Имея дружную семью, девушка поражалась, как мало он заботится о благополучии своих сестер, ставших жертвами жестокого, честолюбивого отца. Ротгар заставил его согласиться с этим, но Уолгрейв не был ему за это сколько-нибудь признателен. После смерти старого графа он, казалось, пересмотрел свои принципы, но держался еще холоднее и выказывал глубокую, еле сдерживаемую злобу ко всему, имеющему отношение к Маллоранам.
Бог знает почему.
Маловероятно, что он любил своего властного отца. Но даже если так, зачем винить Ротгара в смерти четвертого графа Уолгрейва? Возможно, Ротгар нажал на курок, но значит, у него не было другого выхода.
Какова бы ни была правда, Уолгрейв старался идти по стопам своего отца во всем, включая вражду с Маллоранами.
Чувствовать физическое влечение к этому человеку — чистейшее безумие. Но даже сейчас, будучи пленницей в его недобрых руках, она ощущала, как его эротическая притягательность вызывает нервный трепет во всем теле, пробуждая чувственность ее натуры.
«Сейчас же прекрати, глупое создание», — мысленно прикрикнула она на себя.
Оглянувшись назад, чтобы посмотреть, следует ли за ними Аманда, Эльф увидела три зловещие фигуры в темных плащах и треуголках. Ясно, что ими движет не жажда развлечений, несмотря на маски. Они были похожи на убийц.
— Да, — проговорил Уолгрейв все еще по-французски, — тебе лучше оставаться со мной. Они перережут твое очаровательное горлышко не моргнув глазом.
Неужели это его сообщники? Как он может быть настолько глуп!
— Впрочем, тебе не следует бояться, — предупредил он без всякого сочувствия. — Если будешь слушаться, ничего с тобой не случится.
Лодочники все еще доставляли припозднившихся гуляк, но к тому времени немало свободных лодок поджидало пассажиров, чтобы доставить их в город. Эльф стала прикидывать, нельзя ли использовать лодочников для побега. Однако при появлении Уолгоейва лакей в напудренном парике отделился от группы слуг, ожидающих возвращения хозяев, и свистнул в серебряный свисток. Тотчас частная барка, направляемая усилиями шести крепких гребцов, скользнула к ним по воде.
Эльф разочарованно наблюдала за ними. Судя по ливреям, это были люди графа. Ей следовало догадаться раньше. Ротгар обычно путешествовал подобным же образом.
В центре лодки находилась освещенная подвешенными к потолку фонариками и украшенная гербом Уолгрейва кабинка, отгороженная зелеными бархатными занавесками. Когда лодка, отчалив, устремилась к середине широкой реки, граф втолкнул ее внутрь и сел рядом, задернув занавески.
Места здесь хватало на восьмерых, поэтому двоим было совсем не тесно, тем более что граф непринужденно развалился на противоположной от Эльф стороне. Теперь, оказавшись с ним наедине, девушка чувствовала себя как в ловушке. Он был вдвое больше нее и, как она слышала, увлекался различными мужскими видами спорта, включая вошедший в моду бокс.
— Как вы поступите со мной, милорд? — спросила она с непритворным беспокойством.