Зэйн составил план маршрута восхождения со всей возможной тщательностью, используя военные карты и последние снимки со спутников. До сих пор ему сопутствовала удача. Примерно час он затратил на то, чтобы обогнуть неширокую, но практически непреодолимую трещину и, наконец, выбрался на террасу, бывшую конечным пунктом восхождения. Широкая – несколько сотен метров – она была лишь ступенью десятикилометровой лестницы в небо. Она шла полого вверх эти сотни метров, пока не упиралась в новый отвесный склон вонзающегося в небо пика. Редкие кусты оживляли пейзаж; это само по себе было неплохо, к тому же, их можно было использовать как топливо для костра. Зэйн так и поступил, но огня зажигать пока не стал. Всему своё время.
Подойдя к краю террасы, он воздел руки к небу и глубоко вздохнул. Впервые за многие месяцы его наполнила чистая, незамутнённая радость, сродни той, что испытывал он в кабине боевой машины, повергая врага в прах. По щекам Зэйна струились слёзы – слёзы радости. Это был величайший миг его жизни, момент истины, звёздный час, когда он, наконец, обретёт видение будущих судеб. Взволнованный, он шагнул назад, чувствуя, как кружится голова. Было бы воистину жестокой иронией судьбы пройти столь трудный путь наверх, чтобы сейчас, достигнув конечного его пункта, оступиться и упасть в пропасть. Усмехнувшись этой мысли, Зэйн повернулся и пошёл к шумящему в нескольких десятков метров маленькому водопаду. Выкупавшись в ледяной воде, он вернулся к оставленному у незажжённого костра рюкзаку. Нарочито медленно, неторопливо, облачился в церемониальную одежду. По памяти цитируя любимые строфы Предания, принялся разводить огонь. Использование столь прозаичных вещей, как зажигалка или спички, казалось ему кощунственным в Обряде Видения, поэтому Зэйн обратился к древнейшему из известных человеку способов. Найдя кусок дерева потолще, он проделал в нём узкую выемку, и вставил в неё более тонкую прямую палочку; зажав ладонями свободный её конец, принялся вращать так быстро, как только мог.
Прошло не меньше минуты, прежде чем трение нагрело дерево настолько, что из углубления начал подниматься дым. Подложив немного бумаги – единственный недоступный далёким, затерянным во тьме веков, древнейшим людям предмет – он принялся осторожно раздувать огонь, не забывая подкладывать мелкие веточки и щепы. Наконец, костёр разгорелся в полную силу, потрескивая, бросая искры и язычки пламени к темнеющему вечернему небу.
Расстелив кожаную циновку подле костра, Зэйн преклонил колени и принялся извлекать венииры из мешочка на поясе. Сколько раз он представлял себе этот момент? Сколько раз задавался вопросом, что узрит он в видении? скоро ему предстояло это узнать. Шепча строфы Предания, он смотрел в огонь, чувствуя, как по телу разливается тепло. Изгнав из разума все посторонние мысли, он сфокусировал внимание на пламени костра. Танец языков пламени, подобно мифическим ящеркам-саламандрам пляшущих в порывах ветра. Клубы дыма, что заставлял слезиться глаза. Он продолжал смотреть. Минута за минутой… Ничего, кроме потрескивания горящих веток и негромкого посвиста ветра.
Подчиняясь более чувствам, чем разуму, Зэйн протянул руку к тому куску металла, что был частью брони «бисямона» Ёсио. Перед глазами встала картина того боя, когда он почти взял верх над этим человеком – человеком, которого ненавидел как врага. Протянув руку с венииром к костру, Зэйн разжал пальцы, и перекрученный кусок металла рухнул в огонь. Кажется, языки пламени ожгли ему руку, возможно, серьёзно, но Зэйн почти не заметил этого. Сейчас он был далёк от столь низменных ощущений плоти.
Прошло ещё какое-то время. Минуты или часы, для Зэйна это не имело значения. Новый вениир, погон со знаками отличия галактического командующего Клана НоваКота. Зэйн срезал его с мундира командира галактики Ро Тола Лоссея, умершего у него на руках – на далёком Медвежьем Когте. Поклявшись, что это никогда более не должно повториться, Зэйн хранил этот прощальный дар командира как вениир. Протянув руку в огонь, он положил этот погон на кусок брони куритского меха. В отличие от стального листа, которому пламя костра едва ли могло причинить вред, погон сразу же начал тлеть, чернея и скручиваясь под действием температуры.
Строки наставления из «Пути видений», священной книги, что написала сама Сандра Росс, всплыли в сознании Зэйна сами собою:
Несколько мгновений не менялось ничего. Затем иной дракон – во всём подобный первому, но тёмный, как бездна, что разделяет звёзды – соткался из окружающих пламя костра теней. Огненный дракон зашевелился в костре, словно озираясь по сторонам, ища взглядом – и не в силах найти – своего тёмного двойника. Несколько долгих мгновений-эпох тёмный дракон был неподвижен. Затем… это началось. Не в огне! Не огненный, но тёмный дракон метнулся прочь из поля зрения! Мгновением позже призрачно-неясный белёсый образ, штандарт с эмблемой собачей головы, ворвался в видение Зэйна, поглощая и огненного дракона, и кота новой звезды. Оранжевое пламя костра стало багровым, словно кровь. Цвет крови повсюду!
Видение рассыпалось облаком искр, как сухое мёртвое дерево в лесном пожаре. Зэйн качнулся вперёд и упал, в последний момент успев выставить руки перед собою. Чувства вернулись: голод, лишение сна, истощение, боль в обожженной руке. Он тяжёло дышал, внезапно осознав, что доселе задерживал дыхание на добрую минуту. Затем пришёл вопрос: Что это было? Что открыло ему будущее? Голова волка на знамени? Так что, Клан Волка имел к этому какое-то отношение?
Новый звук, шум винтов вертолёта, нежданно разорвал тишину гор, нарушив уединение Зэйна. Кто? Он разозлился на человека, посмевшего вторгнуться в этот священнейший из дней его жизни. Вот, так всегда… Видение ничего не прояснило, дало больше вопросов, чем ответов, и Зэйн хотел повторить обряд, но разве сделаешь это, когда над ухом жужжит вертолёт? Он медленно поднял голову.
Геликоптер уже опустился, его винты прокручивались вхолостую. А напротив Зэйна, по другую сторону костра, облачённый в кожу церемониального костюма и маску Кота, стоял Хранитель Клятвы клана. Новый Хранитель Клятвы. Минору.
Зэйн чуть не взвыл с досады. Он не знал – не хотел ничего узнавать, но давно заподозрил, догадывался и страшился этого. Он знал, что Хранитель Клятвы будет искать его, чтобы помочь в интерпретации любого видения, которое посетит воина, и догадывался, что новым Хранителем станет этот вольнорождённый. Он видел, что Минору оказался настоящим воином, и был уверен, что Биккон Уинтерс не станет поддерживать того, кто не способен заменить её на посту Хранителя. Однако в том состоянии, в котором он сейчас пребывал, вид Минору в облачении Хранителя наполнил его глаза слезами горечи.
Он быстро склонил голову, не столько в почтении, сколько в нежелании показывать врагу свою слабость.
– Вам было видение, – сказал Минору. Зэйн был удивлен почти полным отсутствием акцента в его мягком голосе. Ещё одна грязная уловка, чтобы усыпить нашу бдительность, не позволить понять, какую змею пригрел на груди клан. Зэйн не хотел оставаться на коленях перед ним. Преодолев одеревенелость ног, он встал, повернувшись спиною к ещё горящему костру. Он хотел заговорить, но слов не было; у Зэйна перехватило дыхание. Словно украденная победа в сражении… Победа, обернувшаяся поражением. Не хотелось Зэйну нарушать святость этого места своею враждебностью, но тогда следовало, всё-таки, хоть что-то сказать.
– Вы узрели видение, – повторил Минору. – Многие воины пытаются увидеть будущее. Найти видение, что очистит их и даст им знание, как помочь клану. Но лишь немногим приходит истинное прозрение.
Минору неспешно обошёл вокруг костра; игра света и теней, на церемониальной одежде и маске превратили его из человека в олицетворение кота новой звезды во плоти. Зэйну хотелось отступить от пристального взгляда Минору, но он не стал этого делать.
– Я могу видеть это в вас… чувствовать это вокруг вас. Вы прошли Обряд Видения, подобно Сэнтину Уэсту, Биккон Уинтерс… самостоятельно. – Последнее слово он произнёс шёпотом, почти неслышный в шуме ветра и потрескивании догорающего костра. – Вы презираете меня, воина Зэйн, как и многие в этом клане. Это легко понять, хотя вы и преуспели в попытках скрыть это. Вы не поверите ни единому моему слову, но я, всё же, поговорю с вами сейчас, на этом месте, в надежде, что вы сможете однажды подтвердить правоту этих слов. – На несколько мгновений он умолк.
– Я – не тот, кем был рождён когда-то, – продолжил Минору. – Хотя по крови я Курита из Синдиката Дракона, я ушёл из той жизни и стал воином Клана НоваКота. Путь, что я избрал, достаточно широк и для НоваКота, и для Дракона, чтобы идти вместе, принимая вызов, что бросила нам Вселенная. Вчерашний враг завтра может стать братом. Вы узрели видение, но я не прошу рассказывать его мне.
Минору стоял лицом к лицу с Зэйном. Озарённый лишь пламенем костра и светом редких, лишь разгорающихся в небесах Ирис, звёзд, он был неотличим от настоящего воина НоваКота.
– Обдумайте видение, что пришло вам, – сказал Минору. – Попытайтесь осмыслить его, проникнуть в суть открывшегося будущего, и знайте что я, Хранитель Клятвы клана, всегда рад помочь вам, если попросите.
Зэйн отвернулся, чувствуя дрожь в руках. Он быстро, едва не срываясь на бег, пошёл к вертолёту, но слова Минору следовали за ним.
– Обдумайте мои слова, и, поскольку будущее не определено, – говорил Минору, – научитесь отделять истину от заблуждений.
Подойдя к краю террасы, он воздел руки к небу и глубоко вздохнул. Впервые за многие месяцы его наполнила чистая, незамутнённая радость, сродни той, что испытывал он в кабине боевой машины, повергая врага в прах. По щекам Зэйна струились слёзы – слёзы радости. Это был величайший миг его жизни, момент истины, звёздный час, когда он, наконец, обретёт видение будущих судеб. Взволнованный, он шагнул назад, чувствуя, как кружится голова. Было бы воистину жестокой иронией судьбы пройти столь трудный путь наверх, чтобы сейчас, достигнув конечного его пункта, оступиться и упасть в пропасть. Усмехнувшись этой мысли, Зэйн повернулся и пошёл к шумящему в нескольких десятков метров маленькому водопаду. Выкупавшись в ледяной воде, он вернулся к оставленному у незажжённого костра рюкзаку. Нарочито медленно, неторопливо, облачился в церемониальную одежду. По памяти цитируя любимые строфы Предания, принялся разводить огонь. Использование столь прозаичных вещей, как зажигалка или спички, казалось ему кощунственным в Обряде Видения, поэтому Зэйн обратился к древнейшему из известных человеку способов. Найдя кусок дерева потолще, он проделал в нём узкую выемку, и вставил в неё более тонкую прямую палочку; зажав ладонями свободный её конец, принялся вращать так быстро, как только мог.
Прошло не меньше минуты, прежде чем трение нагрело дерево настолько, что из углубления начал подниматься дым. Подложив немного бумаги – единственный недоступный далёким, затерянным во тьме веков, древнейшим людям предмет – он принялся осторожно раздувать огонь, не забывая подкладывать мелкие веточки и щепы. Наконец, костёр разгорелся в полную силу, потрескивая, бросая искры и язычки пламени к темнеющему вечернему небу.
Расстелив кожаную циновку подле костра, Зэйн преклонил колени и принялся извлекать венииры из мешочка на поясе. Сколько раз он представлял себе этот момент? Сколько раз задавался вопросом, что узрит он в видении? скоро ему предстояло это узнать. Шепча строфы Предания, он смотрел в огонь, чувствуя, как по телу разливается тепло. Изгнав из разума все посторонние мысли, он сфокусировал внимание на пламени костра. Танец языков пламени, подобно мифическим ящеркам-саламандрам пляшущих в порывах ветра. Клубы дыма, что заставлял слезиться глаза. Он продолжал смотреть. Минута за минутой… Ничего, кроме потрескивания горящих веток и негромкого посвиста ветра.
Подчиняясь более чувствам, чем разуму, Зэйн протянул руку к тому куску металла, что был частью брони «бисямона» Ёсио. Перед глазами встала картина того боя, когда он почти взял верх над этим человеком – человеком, которого ненавидел как врага. Протянув руку с венииром к костру, Зэйн разжал пальцы, и перекрученный кусок металла рухнул в огонь. Кажется, языки пламени ожгли ему руку, возможно, серьёзно, но Зэйн почти не заметил этого. Сейчас он был далёк от столь низменных ощущений плоти.
Прошло ещё какое-то время. Минуты или часы, для Зэйна это не имело значения. Новый вениир, погон со знаками отличия галактического командующего Клана НоваКота. Зэйн срезал его с мундира командира галактики Ро Тола Лоссея, умершего у него на руках – на далёком Медвежьем Когте. Поклявшись, что это никогда более не должно повториться, Зэйн хранил этот прощальный дар командира как вениир. Протянув руку в огонь, он положил этот погон на кусок брони куритского меха. В отличие от стального листа, которому пламя костра едва ли могло причинить вред, погон сразу же начал тлеть, чернея и скручиваясь под действием температуры.
Строки наставления из «Пути видений», священной книги, что написала сама Сандра Росс, всплыли в сознании Зэйна сами собою:
Видение пришло и впрямь. Странные формы в танцующем огне. Он не вглядывался в них, боясь разрушить эти образы своей мыслью. Он просто ждал, смотрел и ждал, что увидит. Ящерки-саламандры плясали в языках пламени костра, складываясь в зримый образ рептилии – дракона – не узнать который было невозможно. Рядом с ним Зэйн узрел иной образ, подобный коту новой звезды.
Огонь дарит прозрение;
Закрытые глаза распахнуты;
Видение приходит
К тому, кто чист душою …
Несколько мгновений не менялось ничего. Затем иной дракон – во всём подобный первому, но тёмный, как бездна, что разделяет звёзды – соткался из окружающих пламя костра теней. Огненный дракон зашевелился в костре, словно озираясь по сторонам, ища взглядом – и не в силах найти – своего тёмного двойника. Несколько долгих мгновений-эпох тёмный дракон был неподвижен. Затем… это началось. Не в огне! Не огненный, но тёмный дракон метнулся прочь из поля зрения! Мгновением позже призрачно-неясный белёсый образ, штандарт с эмблемой собачей головы, ворвался в видение Зэйна, поглощая и огненного дракона, и кота новой звезды. Оранжевое пламя костра стало багровым, словно кровь. Цвет крови повсюду!
Видение рассыпалось облаком искр, как сухое мёртвое дерево в лесном пожаре. Зэйн качнулся вперёд и упал, в последний момент успев выставить руки перед собою. Чувства вернулись: голод, лишение сна, истощение, боль в обожженной руке. Он тяжёло дышал, внезапно осознав, что доселе задерживал дыхание на добрую минуту. Затем пришёл вопрос: Что это было? Что открыло ему будущее? Голова волка на знамени? Так что, Клан Волка имел к этому какое-то отношение?
Новый звук, шум винтов вертолёта, нежданно разорвал тишину гор, нарушив уединение Зэйна. Кто? Он разозлился на человека, посмевшего вторгнуться в этот священнейший из дней его жизни. Вот, так всегда… Видение ничего не прояснило, дало больше вопросов, чем ответов, и Зэйн хотел повторить обряд, но разве сделаешь это, когда над ухом жужжит вертолёт? Он медленно поднял голову.
Геликоптер уже опустился, его винты прокручивались вхолостую. А напротив Зэйна, по другую сторону костра, облачённый в кожу церемониального костюма и маску Кота, стоял Хранитель Клятвы клана. Новый Хранитель Клятвы. Минору.
Зэйн чуть не взвыл с досады. Он не знал – не хотел ничего узнавать, но давно заподозрил, догадывался и страшился этого. Он знал, что Хранитель Клятвы будет искать его, чтобы помочь в интерпретации любого видения, которое посетит воина, и догадывался, что новым Хранителем станет этот вольнорождённый. Он видел, что Минору оказался настоящим воином, и был уверен, что Биккон Уинтерс не станет поддерживать того, кто не способен заменить её на посту Хранителя. Однако в том состоянии, в котором он сейчас пребывал, вид Минору в облачении Хранителя наполнил его глаза слезами горечи.
Он быстро склонил голову, не столько в почтении, сколько в нежелании показывать врагу свою слабость.
– Вам было видение, – сказал Минору. Зэйн был удивлен почти полным отсутствием акцента в его мягком голосе. Ещё одна грязная уловка, чтобы усыпить нашу бдительность, не позволить понять, какую змею пригрел на груди клан. Зэйн не хотел оставаться на коленях перед ним. Преодолев одеревенелость ног, он встал, повернувшись спиною к ещё горящему костру. Он хотел заговорить, но слов не было; у Зэйна перехватило дыхание. Словно украденная победа в сражении… Победа, обернувшаяся поражением. Не хотелось Зэйну нарушать святость этого места своею враждебностью, но тогда следовало, всё-таки, хоть что-то сказать.
– Вы узрели видение, – повторил Минору. – Многие воины пытаются увидеть будущее. Найти видение, что очистит их и даст им знание, как помочь клану. Но лишь немногим приходит истинное прозрение.
Минору неспешно обошёл вокруг костра; игра света и теней, на церемониальной одежде и маске превратили его из человека в олицетворение кота новой звезды во плоти. Зэйну хотелось отступить от пристального взгляда Минору, но он не стал этого делать.
– Я могу видеть это в вас… чувствовать это вокруг вас. Вы прошли Обряд Видения, подобно Сэнтину Уэсту, Биккон Уинтерс… самостоятельно. – Последнее слово он произнёс шёпотом, почти неслышный в шуме ветра и потрескивании догорающего костра. – Вы презираете меня, воина Зэйн, как и многие в этом клане. Это легко понять, хотя вы и преуспели в попытках скрыть это. Вы не поверите ни единому моему слову, но я, всё же, поговорю с вами сейчас, на этом месте, в надежде, что вы сможете однажды подтвердить правоту этих слов. – На несколько мгновений он умолк.
– Я – не тот, кем был рождён когда-то, – продолжил Минору. – Хотя по крови я Курита из Синдиката Дракона, я ушёл из той жизни и стал воином Клана НоваКота. Путь, что я избрал, достаточно широк и для НоваКота, и для Дракона, чтобы идти вместе, принимая вызов, что бросила нам Вселенная. Вчерашний враг завтра может стать братом. Вы узрели видение, но я не прошу рассказывать его мне.
Минору стоял лицом к лицу с Зэйном. Озарённый лишь пламенем костра и светом редких, лишь разгорающихся в небесах Ирис, звёзд, он был неотличим от настоящего воина НоваКота.
– Обдумайте видение, что пришло вам, – сказал Минору. – Попытайтесь осмыслить его, проникнуть в суть открывшегося будущего, и знайте что я, Хранитель Клятвы клана, всегда рад помочь вам, если попросите.
Зэйн отвернулся, чувствуя дрожь в руках. Он быстро, едва не срываясь на бег, пошёл к вертолёту, но слова Минору следовали за ним.
– Обдумайте мои слова, и, поскольку будущее не определено, – говорил Минору, – научитесь отделять истину от заблуждений.
XII
база Восьмых Альшаинских Мстителей, Такей, Пилькуа
префектура Бакминстер, Синдикат Дракона
1 сентября 3062 года
Тай – шу Тосимити Учида, воевода Альшаинский в изгнании, открыл дверь своего кабинета и застыл, как громом поражённый, при виде высокого седовласого человека, сидящего там. С видимым усилием подавив мгновенную вспышку ненависти, Учида шагнул внутрь, быстро закрыв за собою дверь. Посетитель не выказал ни малейшего признака того, что он заметил невольное проявление эмоций Учиды. Он рассеянно осматривался по сторонам, скользил взглядом по многочисленным картинам, отображающим батальные сцены, выполненные в классическом японском стиле.
– У вас хороший кабинет, тай-шу. Не ждал от вас такого, – рассеянно поглаживая бородку, проговорил седовласый.
– Почему бы нет? – окрысился Учида, усаживаясь за стол. Это был его кабинет и его кресло, здесь всё принадлежало ему. Неожиданное появление старика выбило его из колеи, но Учида почувствовал себя бодрее, оказавшись за столом. Кресло и стол словно придали ему сил, уверенности, так необходимых для встречи с этим человеком.
– Мы решили снова обойтись без традиционной вежливой беседы, как я погляжу, – сказал гость.
– Вежливая беседа – для тех, кто хочет быть вежлив друг с другом, независимо от их личных чувств. Чего нам с вами никогда не требовалось. Поэтому, мы можем вывести эту традицию за скобки.
Седовласый негромко, совсем не по-старчески, рассмеялся, откинувшись на спинку стула.
– Сколько зим, сколько лет, Учида-сан… Я горжусь родовитыми предками не меньше любого другого аристократа, но эта натужная вежливость меня всегда раздражала. Старею, видать… Брюзжать, вот, начал… А ведь не так много времени мне отпущено, чтобы тратить его на пустую болтовню. Согласны?
– Хай.
– О, лаконичен, как всегда. И говорили-то с минуту, а сразу вспомнилась молодость, какими мы были… Может, нам стоит почаще встречаться, а? – обманчивая любезность в голосе старика бессильна была скрыть плохо завуалированную угрозу.
– Тебе здесь не место, старик, – резко, безуспешно пытаясь скрыть собственный гнев, процедил сквозь зубы Учида. Воевода глубоко вздохнул, успокаивая себя. Его нынешний статус был много выше, нежели у седовласого, но тот всё ещё мог как следует испортить воеводе жизнь, буде в этом возникнет необходимость. И кто знал, сколько знакомых у него осталось среди прочих герцогов воеводства? Учида привёл свои мысли в порядок.
– Ах, молодёжь, молодёжь… Такая враждебность к бедному старику… Ну, что с вами всеми случилось? Со всем вашим поколением?
– Наше поколение, старик, было совращено вашим, – сказал Учида. – Как мы можем быть кем-то иным, нежели теми, кем вы сделали нас?
– Мудрый ответ, – старик насмешливо хихикнул.
– Почему ты здесь, старик? Наша последняя встреча была достаточно рискованна. Почему ты снова решил рискнуть? – как обычно, Учиду быстро утомила эта игра словами. Они ненавидели друг друга, так почему это нужно скрывать? Хотя, конечно, они не могли быть по-настоящему откровенны: стены всегда имели уши. Старик сделал вялый жест рукою.
– Я просто пролетал через эту систему и вот, решил заглянуть на огонёк… Навестить старого друга, поболтать о старых временах… О новых слухах… Помочь чем-нибудь… Разве старые знакомые не должны помогать друг другу?
В такие моменты Учида его особенно сильно ненавидел.
– Ели под слухами ты имеешь в виду нападение на Львиный Коготь, то новости-то сто лет в обед. Сдаётся мне, что вся армия от тай-шу до последнего солдата об этом говорит. К настоящему времени весь сектор Лиона контролируется Синдикатом. Вы «заглянули на огонёк», чтобы поговорить об этом? Сомневаюсь.
– Проницательны, как всегда, Учида-сан. Теперь я понимаю, почему наш возлюбленный координатор сделал вас альшаинским воеводой в изгнании.
Саркастический тон заставил Учиду побагроветь, но он снова совладал с собою. Не дело терять лицо перед этим ходячим реликтом прошлого.
– Дятлы у вас тут водятся, а?
Не требовалось сверхъестественной проницательности, чтобы понять сей намёк.
– Да где ж их нет? – хмыкнул Учида. – На любой планете приживаются. Но вот шумные они больно, и тенденция, однако, гадить у них по всей округе. Так что мы их к базе не подпускаем. Мрут-с. Уж несколько месяцев дятловских погадок мы тут не видели.
Старик одобрительно кивнул.
– Я слышал, что невидимые полки перегруппировываются, – не меняя тона, произнёс он.
Учида сидел, слегка ошарашенный. Источники старика всегда были точны, хотя ему ни разу не удалось отследить их. Он не сомневался относительно точности их информации, но был слегка удивлен тем, что сам ещё не знал об этом ничего, кроме слухов.
– Они перебрасываются с границ Доминиона Медведя-Призрака?
– Хай. Мои источники не сумели раздобыть копии приказов о передислокации, но у меня есть пара гипотез. Это облегчит исполнение нашего замысла, так что мы можем несколько опередить график.
На этот раз Учида остался внешне бесстрастен, хотя едва мог верить своим ушам.
– Вы хотите изменить график? Почему?
– Потому что нам сопутствует успех, – просто сказал старик, резко подавшись вперёд. Вся его недавняя дурашливость испарилась, в совсем не старческих ясных глазах полыхал яростный огонь. Он пристально посмотрел Учиде в глаза.
– Наши дела идут как нельзя лучше, как никогда ещё не случалось в истории организации, и мы должны воспользоваться этой полосой удачи. Идущие сейчас «большие манёвры» позволят скрыть перемещения наших собственных сил. И Одиннадцатые Альшаинские Мстители, проводящие сейчас учения с этими драными обкуренными Кошками на Ирис стали идеальным вариантом для начала действий, когда придёт время. Я уверен, что они не подведут.
– Я знаю, – бросил Учида, раздражённый, что старик посмел усомниться в верности его альшаинцев. Он потратил несколько лет, на работу с этими полками. Они никогда не подвели бы его.
– Мы просто сместим график на пять месяцев вперёд. Организация тылового обеспечения завершена, поскольку наш «аварийный» план всё равно предусматривал готовность полков к выступлению в любое время в течение прошлых шести месяцев. Фактически, несложно было бы провести передислокацию Восьмых на Киамбу (Kiamba), которую охраняет только плохо вооружённое ополчение. Возможно, и другие Альшаинские части удастся вывести на позиции под видом укрепления границы теперь, когда полки Призраков ушли.
Учида смотрел мимо старика, рассеянно изучая висящие на стене таблицы и схемы организации реального войска его несуществующего воеводства, четырёх полков Альшаинских Мстителей. Не будучи сентиментальным человеком, он не мог, однако же, не испытывать гордости за этих воинов, чья преданность империи Дракона оставалась непоколебимой. Преданность, о которой многие забыли, думал он сердито. Преданность империи, предавшей их.
– Хай, я согласен. Боевой дух войск высок, как никогда. Грех не использовать такой момент. Я отдам необходимые приказы на следующей неделе. И, хотя дятлов у нас тут не водится, гиперимпульсную связь держит Ком-Стар, а с них станется читать наши сообщения. Они могут что-то заподозрить. Как бы то ни было, операция «Бацу (Batsu)» начнется через семьдесят дней.
Учида был удивлен и странно растроган, когда старик торжественно встал и поклонился ему.
– Домо аригато гозаимас, – проговорил старик.
Хотя Учида всё ещё ненавидел этого человека, столь явное проявление уважение со стороны Красного Охотника обрадовало его; поднявшись из-за стола, он поклонился в ответ.
– До иташимашите, – церемонно произнёс он. – Мы не подведём вас, герцог Хассид Александр Рикол.
префектура Бакминстер, Синдикат Дракона
1 сентября 3062 года
Тай – шу Тосимити Учида, воевода Альшаинский в изгнании, открыл дверь своего кабинета и застыл, как громом поражённый, при виде высокого седовласого человека, сидящего там. С видимым усилием подавив мгновенную вспышку ненависти, Учида шагнул внутрь, быстро закрыв за собою дверь. Посетитель не выказал ни малейшего признака того, что он заметил невольное проявление эмоций Учиды. Он рассеянно осматривался по сторонам, скользил взглядом по многочисленным картинам, отображающим батальные сцены, выполненные в классическом японском стиле.
– У вас хороший кабинет, тай-шу. Не ждал от вас такого, – рассеянно поглаживая бородку, проговорил седовласый.
– Почему бы нет? – окрысился Учида, усаживаясь за стол. Это был его кабинет и его кресло, здесь всё принадлежало ему. Неожиданное появление старика выбило его из колеи, но Учида почувствовал себя бодрее, оказавшись за столом. Кресло и стол словно придали ему сил, уверенности, так необходимых для встречи с этим человеком.
– Мы решили снова обойтись без традиционной вежливой беседы, как я погляжу, – сказал гость.
– Вежливая беседа – для тех, кто хочет быть вежлив друг с другом, независимо от их личных чувств. Чего нам с вами никогда не требовалось. Поэтому, мы можем вывести эту традицию за скобки.
Седовласый негромко, совсем не по-старчески, рассмеялся, откинувшись на спинку стула.
– Сколько зим, сколько лет, Учида-сан… Я горжусь родовитыми предками не меньше любого другого аристократа, но эта натужная вежливость меня всегда раздражала. Старею, видать… Брюзжать, вот, начал… А ведь не так много времени мне отпущено, чтобы тратить его на пустую болтовню. Согласны?
– Хай.
– О, лаконичен, как всегда. И говорили-то с минуту, а сразу вспомнилась молодость, какими мы были… Может, нам стоит почаще встречаться, а? – обманчивая любезность в голосе старика бессильна была скрыть плохо завуалированную угрозу.
– Тебе здесь не место, старик, – резко, безуспешно пытаясь скрыть собственный гнев, процедил сквозь зубы Учида. Воевода глубоко вздохнул, успокаивая себя. Его нынешний статус был много выше, нежели у седовласого, но тот всё ещё мог как следует испортить воеводе жизнь, буде в этом возникнет необходимость. И кто знал, сколько знакомых у него осталось среди прочих герцогов воеводства? Учида привёл свои мысли в порядок.
– Ах, молодёжь, молодёжь… Такая враждебность к бедному старику… Ну, что с вами всеми случилось? Со всем вашим поколением?
– Наше поколение, старик, было совращено вашим, – сказал Учида. – Как мы можем быть кем-то иным, нежели теми, кем вы сделали нас?
– Мудрый ответ, – старик насмешливо хихикнул.
– Почему ты здесь, старик? Наша последняя встреча была достаточно рискованна. Почему ты снова решил рискнуть? – как обычно, Учиду быстро утомила эта игра словами. Они ненавидели друг друга, так почему это нужно скрывать? Хотя, конечно, они не могли быть по-настоящему откровенны: стены всегда имели уши. Старик сделал вялый жест рукою.
– Я просто пролетал через эту систему и вот, решил заглянуть на огонёк… Навестить старого друга, поболтать о старых временах… О новых слухах… Помочь чем-нибудь… Разве старые знакомые не должны помогать друг другу?
В такие моменты Учида его особенно сильно ненавидел.
– Ели под слухами ты имеешь в виду нападение на Львиный Коготь, то новости-то сто лет в обед. Сдаётся мне, что вся армия от тай-шу до последнего солдата об этом говорит. К настоящему времени весь сектор Лиона контролируется Синдикатом. Вы «заглянули на огонёк», чтобы поговорить об этом? Сомневаюсь.
– Проницательны, как всегда, Учида-сан. Теперь я понимаю, почему наш возлюбленный координатор сделал вас альшаинским воеводой в изгнании.
Саркастический тон заставил Учиду побагроветь, но он снова совладал с собою. Не дело терять лицо перед этим ходячим реликтом прошлого.
– Дятлы у вас тут водятся, а?
Не требовалось сверхъестественной проницательности, чтобы понять сей намёк.
– Да где ж их нет? – хмыкнул Учида. – На любой планете приживаются. Но вот шумные они больно, и тенденция, однако, гадить у них по всей округе. Так что мы их к базе не подпускаем. Мрут-с. Уж несколько месяцев дятловских погадок мы тут не видели.
Старик одобрительно кивнул.
– Я слышал, что невидимые полки перегруппировываются, – не меняя тона, произнёс он.
Учида сидел, слегка ошарашенный. Источники старика всегда были точны, хотя ему ни разу не удалось отследить их. Он не сомневался относительно точности их информации, но был слегка удивлен тем, что сам ещё не знал об этом ничего, кроме слухов.
– Они перебрасываются с границ Доминиона Медведя-Призрака?
– Хай. Мои источники не сумели раздобыть копии приказов о передислокации, но у меня есть пара гипотез. Это облегчит исполнение нашего замысла, так что мы можем несколько опередить график.
На этот раз Учида остался внешне бесстрастен, хотя едва мог верить своим ушам.
– Вы хотите изменить график? Почему?
– Потому что нам сопутствует успех, – просто сказал старик, резко подавшись вперёд. Вся его недавняя дурашливость испарилась, в совсем не старческих ясных глазах полыхал яростный огонь. Он пристально посмотрел Учиде в глаза.
– Наши дела идут как нельзя лучше, как никогда ещё не случалось в истории организации, и мы должны воспользоваться этой полосой удачи. Идущие сейчас «большие манёвры» позволят скрыть перемещения наших собственных сил. И Одиннадцатые Альшаинские Мстители, проводящие сейчас учения с этими драными обкуренными Кошками на Ирис стали идеальным вариантом для начала действий, когда придёт время. Я уверен, что они не подведут.
– Я знаю, – бросил Учида, раздражённый, что старик посмел усомниться в верности его альшаинцев. Он потратил несколько лет, на работу с этими полками. Они никогда не подвели бы его.
– Мы просто сместим график на пять месяцев вперёд. Организация тылового обеспечения завершена, поскольку наш «аварийный» план всё равно предусматривал готовность полков к выступлению в любое время в течение прошлых шести месяцев. Фактически, несложно было бы провести передислокацию Восьмых на Киамбу (Kiamba), которую охраняет только плохо вооружённое ополчение. Возможно, и другие Альшаинские части удастся вывести на позиции под видом укрепления границы теперь, когда полки Призраков ушли.
Учида смотрел мимо старика, рассеянно изучая висящие на стене таблицы и схемы организации реального войска его несуществующего воеводства, четырёх полков Альшаинских Мстителей. Не будучи сентиментальным человеком, он не мог, однако же, не испытывать гордости за этих воинов, чья преданность империи Дракона оставалась непоколебимой. Преданность, о которой многие забыли, думал он сердито. Преданность империи, предавшей их.
– Хай, я согласен. Боевой дух войск высок, как никогда. Грех не использовать такой момент. Я отдам необходимые приказы на следующей неделе. И, хотя дятлов у нас тут не водится, гиперимпульсную связь держит Ком-Стар, а с них станется читать наши сообщения. Они могут что-то заподозрить. Как бы то ни было, операция «Бацу (Batsu)» начнется через семьдесят дней.
Учида был удивлен и странно растроган, когда старик торжественно встал и поклонился ему.
– Домо аригато гозаимас, – проговорил старик.
Хотя Учида всё ещё ненавидел этого человека, столь явное проявление уважение со стороны Красного Охотника обрадовало его; поднявшись из-за стола, он поклонился в ответ.
– До иташимашите, – церемонно произнёс он. – Мы не подведём вас, герцог Хассид Александр Рикол.
XIII
звездолёт «Фарстар»
прыжковая точка надира системы Карипэйр
префектура Ирис, Синдикат Дракона
1 сентября 3062 года
– Если Минору выиграл состязание честно, то какое имеет значение, что он не был рожден в клане? – очередной, уж как бы не сотый, раз поинтересовался Ёсио.
– Конечно, имеет! – раздражёно буркнул Зэйн. – Ты что, не понимаешь? Или тебе доставляет удовольствие, что ваш принц является теперь Хранителем Клятвы клана Кота, фактически, давая координатору бразды правления нашего клана? – Он не в силах был изгнать ярость, горечь и гнев из своего голоса. Да какого хрена он вообще спорит с этим Ёсио?
Они находились у обзорного экрана, в офицерской кают-компании на борту межзвёздного корабля. «Фарстар», корабль Торгового флота типа «Каракка», медленно сворачивапарус, завершив перезарядку гипердвигателя в прыжковой точке надира системы Карипэйр. До прыжка оставалось несколько минут. Зэйн любовался звёздным небом. Это всегда его успокаивало. Он нуждался в передышке от этой утомительной беседы с Ёсио. И ещё, он хотел снова обдумать то, что увидел во время Обряда, образы будущего, которые он покамест не сумел истолковать.
– Это не совсем то, что я чувствую, – сказал Ёсио после долгой паузы. – Точнее, совсем не то. Вы не можете знать…
– Ну да, – хмыкнул Зэйн, оборачиваясь к Ёсио. – Я действительно не знаю. Я просто предполагал, что любой сфероид, особенно из того же клана, в смысле – Дома, что и Минору, будет радоваться, что сын координатора достиг столь высокого положения среди Котов. Еще один хомут, накинутый на шею «варварского клана».
– Вы так хорошо знаете нас, сфероидов, – слово это, кажется, понравилось Ёсио, повторившему его не без иронии в голосе, – чтобы знать, что мы должны чувствовать? Впрочем, большинство синдикатовцев, большинство «сфероидов», и в самом деле видит возвышение Минору как великолепный случай захомутать ваш клан… Хотя этот клан и поддержал Звёздную Лигу и боролся с нею плечом к плечу против других кланов. Многие углядят в этом сходство с Феланом и Кланом Волка.
Зэйн кивнул, удивлённый словами Ёсио, почти совпавшими с его собственными мыслями в день Великой Схватки.
– Вот только… – продолжил Ёсио – …какую цену пришлось заплатить Дракону за подобный… успех?
Голос Ёсио странно изменился; Зэйн не понимал, что так беспокоит собеседника.
– К чему ты клонишь? – спросил он. – Это вы, драконы, любите двусмысленность и тонкие намёки, а мне, пожалуйста, попроще объясни.
– Прошу прощения, – Ёсио отвесил один из тех вежливых поклонов, что так раздражали Зэйна. Он уже раз десять просил самурая не делать это, но избавиться от привычного, почти непроизвольного жеста альшаинцу не удалось. – Понимаешь, это палка о двух концах: привязывая ваш клан к Синдикату, мы, одновременно, привязываем и Синдикат к вашему клану. Минору больше не Курита, он НоваКот. Мы с тобою сами слышали, как он говорил это на Форуме Закона. По сути, он отрёкся от семьи, чтобы перейти в ваш клан. Дракон получил дружбу Кота, но ценою одного из своих сыновей. Как я могу радоваться этому? – в словах куритянина звучала горечь.
Зэйн потрясённо уставился на Ёсио. Слова были другими, но чувства самурая явились зеркальным отражением его собственных. Подобно Зэйну, Ёсио стал свидетелем осквернения всего, что было ему дорого. Они чувствовали одно и то же, сетовали на одинаковые удары судьбы, каждому было обидно за свою родину и свой народ. Понимание этого выбило Зэйна из колеи. В этот момент он ощутил некое сочувствие, духовное родство с человеком, в котором привык видеть врага.
– Приношу свои извинения, – едва веря своим словам, проговорил Зэйн. – Возможно, мы более похожи, чем я мог когда-либо вообразить. С самого Великого Отказа я боролся за то, чтобы оградить свой клан от яда Внутренней Сферы. Мы выжили, но чего стоит такое выживание, если мы перестаём быть собой? Дымчатые Ягуары были глупцы, но они поняли, что даже гибель всего клана предпочтительнее такой вот жизни.
Они с Ёсио стояли, потрясённо глядя друг на друга, не зная, что говорить дальше. Внезапно Зэйн вспомнил то, что открылось ему в видении: огненный дракон и дракон тёмный; кот новой звезды, белёсый призрак, собачья голова. Огненно-алый дракон был, очевидно, образом Синдиката Дракона; этот символ легко было истолковать, как и то, что кот новой звезды, конечно, символизировал его клан. В разгадке сущности белёсого призрака он не был уверен, но в видениях других людей похожий образ означал Ком-Стар; так может быть, и здесь? Два десятилетия назад Биккон Уинтерс узрела образ белого тумана, обволакивающего и душащего кланы; намёк на предстоящее поражение от войск Ком-Гвардии на Токкайдо. Может быть, эта квазирелигиозная организация была вовлечена в какую-то интригу против Синдиката, хотя с Виктором Дэвионом на втором по значимости посту – военного регента – это казалось странным. Бывший князь Федеративного Содружества давно симпатизировал Курите. Ладно, оставим это под вопросом, пока другой версии нет… Что же касается тёмного дракона, то Зэйн понятия не имел, кто или что может скрываться за этим образом. Но именно этот образ – он чувствовал – являлся ключом к разгадке потаённого смысла видения.
Слова сорвались с его уст непроизвольно.
– Ёсио, что значит тёмный дракон?
Самурай побледнел на мгновение, обычная маска невозмутимости слетела с его лица.
– Что? – странным голосом переспросил он.
– Что такое тёмный дракон? – повторил Зэйн, задаваясь вопросом, что могло вызвать столь бурную реакцию собеседника. Кажется, синдикатовцы поклонялись драконам… И что? Лицо Ёсио вновь стало бесстрастным, но по глазам самурая Зэйн видел, что тот разволновался не на шутку.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду, – сказал Ёсио.
– Да так, ничего… Просто фраза, которую я слышал как-то на Ирис, и я подумал, что ты мог бы пояснить её значение. В конце концов, драконы для вас священны, квиафф?
– Хай, мы чтим Дракона. Сам координатор – священный Дракон Дома Куриты и всей Империи. Но про тёмных драконов я никогда не слышал.
Зэйн чувствовал, что его собеседник темнит, что-то скрывает; но в этот момент по кораблю прокатился сигнал оповещения.
– Гиперпрыжок через пять минут, – возвестил громкий механический голос из динамика на стене.
– Пойду-ка я в каюту, – сказал Ёсио, поворачиваясь к двери.
Зэйн кивнул. Ёсио, определёно, что-то скрывал, вот только что? И почему, кстати? Но здесь он был прав, прыжок через гиперпространство на ногах лучше не переносить. Фенотип мехвоина не предусматривал идеальной переносимости, и путешествие сквозь свёрнутое пространство Зэйн переносил болезненно.
– Продолжим наш разговор потом, – сказал он. – Может, ты ещё вспомнишь что-нибудь.
Ёсио пожал плечами, демонстрируя сомнение. Но если это было правдой, почему он так разволновался? Загадка; ещё один вопрос без ответа – один из длинного списка вопросов; и полёт на Ирис ничего не прояснил. Погружённый в эти мысли, Зэйн шёл по коридору к своей каюте, всё ещё обдумывая эту странную беседу с Ёсио.
прыжковая точка надира системы Карипэйр
префектура Ирис, Синдикат Дракона
1 сентября 3062 года
– Если Минору выиграл состязание честно, то какое имеет значение, что он не был рожден в клане? – очередной, уж как бы не сотый, раз поинтересовался Ёсио.
– Конечно, имеет! – раздражёно буркнул Зэйн. – Ты что, не понимаешь? Или тебе доставляет удовольствие, что ваш принц является теперь Хранителем Клятвы клана Кота, фактически, давая координатору бразды правления нашего клана? – Он не в силах был изгнать ярость, горечь и гнев из своего голоса. Да какого хрена он вообще спорит с этим Ёсио?
Они находились у обзорного экрана, в офицерской кают-компании на борту межзвёздного корабля. «Фарстар», корабль Торгового флота типа «Каракка», медленно сворачивапарус, завершив перезарядку гипердвигателя в прыжковой точке надира системы Карипэйр. До прыжка оставалось несколько минут. Зэйн любовался звёздным небом. Это всегда его успокаивало. Он нуждался в передышке от этой утомительной беседы с Ёсио. И ещё, он хотел снова обдумать то, что увидел во время Обряда, образы будущего, которые он покамест не сумел истолковать.
– Это не совсем то, что я чувствую, – сказал Ёсио после долгой паузы. – Точнее, совсем не то. Вы не можете знать…
– Ну да, – хмыкнул Зэйн, оборачиваясь к Ёсио. – Я действительно не знаю. Я просто предполагал, что любой сфероид, особенно из того же клана, в смысле – Дома, что и Минору, будет радоваться, что сын координатора достиг столь высокого положения среди Котов. Еще один хомут, накинутый на шею «варварского клана».
– Вы так хорошо знаете нас, сфероидов, – слово это, кажется, понравилось Ёсио, повторившему его не без иронии в голосе, – чтобы знать, что мы должны чувствовать? Впрочем, большинство синдикатовцев, большинство «сфероидов», и в самом деле видит возвышение Минору как великолепный случай захомутать ваш клан… Хотя этот клан и поддержал Звёздную Лигу и боролся с нею плечом к плечу против других кланов. Многие углядят в этом сходство с Феланом и Кланом Волка.
Зэйн кивнул, удивлённый словами Ёсио, почти совпавшими с его собственными мыслями в день Великой Схватки.
– Вот только… – продолжил Ёсио – …какую цену пришлось заплатить Дракону за подобный… успех?
Голос Ёсио странно изменился; Зэйн не понимал, что так беспокоит собеседника.
– К чему ты клонишь? – спросил он. – Это вы, драконы, любите двусмысленность и тонкие намёки, а мне, пожалуйста, попроще объясни.
– Прошу прощения, – Ёсио отвесил один из тех вежливых поклонов, что так раздражали Зэйна. Он уже раз десять просил самурая не делать это, но избавиться от привычного, почти непроизвольного жеста альшаинцу не удалось. – Понимаешь, это палка о двух концах: привязывая ваш клан к Синдикату, мы, одновременно, привязываем и Синдикат к вашему клану. Минору больше не Курита, он НоваКот. Мы с тобою сами слышали, как он говорил это на Форуме Закона. По сути, он отрёкся от семьи, чтобы перейти в ваш клан. Дракон получил дружбу Кота, но ценою одного из своих сыновей. Как я могу радоваться этому? – в словах куритянина звучала горечь.
Зэйн потрясённо уставился на Ёсио. Слова были другими, но чувства самурая явились зеркальным отражением его собственных. Подобно Зэйну, Ёсио стал свидетелем осквернения всего, что было ему дорого. Они чувствовали одно и то же, сетовали на одинаковые удары судьбы, каждому было обидно за свою родину и свой народ. Понимание этого выбило Зэйна из колеи. В этот момент он ощутил некое сочувствие, духовное родство с человеком, в котором привык видеть врага.
– Приношу свои извинения, – едва веря своим словам, проговорил Зэйн. – Возможно, мы более похожи, чем я мог когда-либо вообразить. С самого Великого Отказа я боролся за то, чтобы оградить свой клан от яда Внутренней Сферы. Мы выжили, но чего стоит такое выживание, если мы перестаём быть собой? Дымчатые Ягуары были глупцы, но они поняли, что даже гибель всего клана предпочтительнее такой вот жизни.
Они с Ёсио стояли, потрясённо глядя друг на друга, не зная, что говорить дальше. Внезапно Зэйн вспомнил то, что открылось ему в видении: огненный дракон и дракон тёмный; кот новой звезды, белёсый призрак, собачья голова. Огненно-алый дракон был, очевидно, образом Синдиката Дракона; этот символ легко было истолковать, как и то, что кот новой звезды, конечно, символизировал его клан. В разгадке сущности белёсого призрака он не был уверен, но в видениях других людей похожий образ означал Ком-Стар; так может быть, и здесь? Два десятилетия назад Биккон Уинтерс узрела образ белого тумана, обволакивающего и душащего кланы; намёк на предстоящее поражение от войск Ком-Гвардии на Токкайдо. Может быть, эта квазирелигиозная организация была вовлечена в какую-то интригу против Синдиката, хотя с Виктором Дэвионом на втором по значимости посту – военного регента – это казалось странным. Бывший князь Федеративного Содружества давно симпатизировал Курите. Ладно, оставим это под вопросом, пока другой версии нет… Что же касается тёмного дракона, то Зэйн понятия не имел, кто или что может скрываться за этим образом. Но именно этот образ – он чувствовал – являлся ключом к разгадке потаённого смысла видения.
Слова сорвались с его уст непроизвольно.
– Ёсио, что значит тёмный дракон?
Самурай побледнел на мгновение, обычная маска невозмутимости слетела с его лица.
– Что? – странным голосом переспросил он.
– Что такое тёмный дракон? – повторил Зэйн, задаваясь вопросом, что могло вызвать столь бурную реакцию собеседника. Кажется, синдикатовцы поклонялись драконам… И что? Лицо Ёсио вновь стало бесстрастным, но по глазам самурая Зэйн видел, что тот разволновался не на шутку.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду, – сказал Ёсио.
– Да так, ничего… Просто фраза, которую я слышал как-то на Ирис, и я подумал, что ты мог бы пояснить её значение. В конце концов, драконы для вас священны, квиафф?
– Хай, мы чтим Дракона. Сам координатор – священный Дракон Дома Куриты и всей Империи. Но про тёмных драконов я никогда не слышал.
Зэйн чувствовал, что его собеседник темнит, что-то скрывает; но в этот момент по кораблю прокатился сигнал оповещения.
– Гиперпрыжок через пять минут, – возвестил громкий механический голос из динамика на стене.
– Пойду-ка я в каюту, – сказал Ёсио, поворачиваясь к двери.
Зэйн кивнул. Ёсио, определёно, что-то скрывал, вот только что? И почему, кстати? Но здесь он был прав, прыжок через гиперпространство на ногах лучше не переносить. Фенотип мехвоина не предусматривал идеальной переносимости, и путешествие сквозь свёрнутое пространство Зэйн переносил болезненно.
– Продолжим наш разговор потом, – сказал он. – Может, ты ещё вспомнишь что-нибудь.
Ёсио пожал плечами, демонстрируя сомнение. Но если это было правдой, почему он так разволновался? Загадка; ещё один вопрос без ответа – один из длинного списка вопросов; и полёт на Ирис ничего не прояснил. Погружённый в эти мысли, Зэйн шёл по коридору к своей каюте, всё ещё обдумывая эту странную беседу с Ёсио.
XIV
Лошадиная степь (Plain of Horses)
Ямаровка
префектура Ирис, Синдикат Дракона
14 сентября 3062 года
Зэйн левой рукой толкнул рычаг управления, увеличивая скорость своего меха, не забывая при этом поглядывать на экран радара в поисках неуловимого противника. «Дженнер IIC 2» резвым шагом двигался по обманчиво мирной степи. Мехвоин знал, однако, что это впечатление было лишь иллюзией. По опыту прежних боёв, он помнил, что эта равнина была отнюдь не ровной. На слабо пересечённой местности было достаточно укрытий, позволяющих скрыть присевший боевой механизм, так что ему следовало быть осторожным. Сенсоры кругового обзора «дженнера» не фиксировали ничего подозрительного; зэйнов мех, казалось, был единственным движущимся объектом на многие километры окрест. Это его и беспокоило. Сильно беспокоило.
Ямаровка
префектура Ирис, Синдикат Дракона
14 сентября 3062 года
Зэйн левой рукой толкнул рычаг управления, увеличивая скорость своего меха, не забывая при этом поглядывать на экран радара в поисках неуловимого противника. «Дженнер IIC 2» резвым шагом двигался по обманчиво мирной степи. Мехвоин знал, однако, что это впечатление было лишь иллюзией. По опыту прежних боёв, он помнил, что эта равнина была отнюдь не ровной. На слабо пересечённой местности было достаточно укрытий, позволяющих скрыть присевший боевой механизм, так что ему следовало быть осторожным. Сенсоры кругового обзора «дженнера» не фиксировали ничего подозрительного; зэйнов мех, казалось, был единственным движущимся объектом на многие километры окрест. Это его и беспокоило. Сильно беспокоило.