Блайтон Энид. Тайна кота из пантомимы

   – Мама, – с тоской сказал Фатти, – это была не зубная боль, это были защечные подушечки.
   Теперь уже у его матери был непонимающий вид.
   – Защечные подушечки? Что ты имеешь в виду, Фредерик?
   – Такие вещицы, которые кладут за щеки, чтобы изменить свою внешность, – объяснил Фатти, всей душой жалея, что решился испытать свое изобретение на родителях.
   – Какая гадость! – возмутилась мать. – Я категорически требую, Фредерик, чтобы ты больше не делал подобных вещей. Не удивительно, что ты так кошмарно выглядел!
   – Прости, мама. – Фатти надеялся, что теперь она сменит тему.
   Так и вышло. Мать заговорила об уму непостижимом поведении мистера Пиппина, который вцепился мистеру Твиту не то в волосы, не то в шляпу – она точно не помнит. Она поведала Фатти также и о том, что викарий пожаловался на это мистеру Гуну, который спешно вернулся, дабы руководить следствием по делу о краже в театре.
   – И я очень надеюсь, Фредерик, – сказала мать, – очень надеюсь, что хотя бы в это дело ты не ввяжешься. Совершенно очевидно, что мистер Гун стоит на правильном пути. Он уже собрал целую коллекцию неотразимых улик. Мне самой этот человек несимпатичен, но он и вправду с поразительной быстротой разобрался в деле. Вернулся, прервав отпуск, нашел все эти улики и вот-вот схватит преступника. Представляешь?
   – Да не верь ты в это... – еле слышно произнес Фатти.
   – Что ты сказал, Фредерик? Терпеть не могу, когда ты бормочешь... – Мать слегка повысила голос: – В общем, ничего серьезного, я полагаю, по поводу этого дела ты не знаешь, так что держись от него подальше и не досаждай мистеру Гуну.
   Фатти не ответил. Он уже многое знал об этом деле и твердо решил «ввязаться» в него, чего бы это ни стоило. И если бы мог, то с величайшей охотой как-нибудь досадил мистеру Гуну. Но нельзя же было все это выложить матери! Поэтому Фатти снова погрузился в молчание и стал размышлять о подозреваемых.
   Прежде всего следовало выяснить их имена, узнать, кто они и где живут. Яснее ясного, что преступление мог совершить лишь член труппы. Один из них. Он незаметно вернулся в театр и сделал свое дело. Но кто он?
   Следовало, вероятно, пойти к мистеру Пиппину и получить у него перечень имен и адресов. Фатти хотелось бы сделать это сразу после ленча. Поэтому без четверти два, выйдя из-за стола, он направился прямо к дому Гуна. Как знать, а вдруг Пиппин поможет им уже сегодня? Была опасность, что Гун окажется у себя. При Гуне он, разумеется, не станет ни о чем расспрашивать Пиппина. Ну, там видно будет...
   Подойдя к небольшому коттеджу, которым владел Гун, он заглянул в окно гостиной. Пиппин был на месте и как раз смотрел на улицу. Гун сидел за столом спиной к окошку и что-то писал. Фатти попытался привлечь внимание Пиппина.
   Тот очень удивился, увидев, что под окном стоит Фатти, подмигивает ему и жестами призывает выйти. Он осторожно повернул голову и посмотрел, что делает мистер Гун.
   Снова взглянув в окно, Пиппин обнаружил прижатый к стеклу кусок бумаги, на котором Фатти написал:

   «Жду вас на главной улице через десять минут».

   Пиппин улыбнулся и кивнул. Фатти исчез. Гун услышал, как звякнули ворота, и обернулся:
   – Кто там идет?
   – Никто, – честно ответил Пиппин.
   – Тогда, значит, кто выходит?
   – В саду пусто, – прозвучал столь же правдивый ответ.
   – Гах! Называетесь полицейским, а не видите, кто у вас под носом открывает ворота, – проворчал Гун. Он слишком много съел за обедом и пребывал поэтому в дурном расположении духа. Пиппин промолчал. Он уже успел привыкнуть к брюзжанию патрона.
   Прошло еще несколько минут. Завершив работу, которой он был занят, Пиппин поднялся.
   – Это вы куда же? – недовольно осведомился Гун.
   – На почту, – сказал Пиппин. – Я имею право на перерыв, что вам хорошо известно. Если возникнет еще какое-нибудь дело, я выполню его, когда вернусь.
   Не обращая внимания на раздраженное фырканье Гуна, Пиппин вышел из дому и двинулся по направлению к почте. Отправил письмо и стал высматривать Фатти. А-а, вон он, сидит на деревянной скамейке, ждет. Пиппин подошел к мальчику. Они обменялись улыбками, а Бастер потерся головой о его брюки.
   – Зайдем вон в ту лавчонку, выпьем лимонаду, – предложил, Фатти. – Не надо, чтобы Гун видел, как мы по-приятельски беседуем.
   В крохотной лавчонке оба сели за столик, и Фатти заказал лимонад. Потом, понизив голос, объяснил Пиппину, в чем состоит его просьба.
   – Вам известны имена и адреса актеров и актрис театра? – спросил он.
   – Известны, – Пиппин кивнул головой. – Я узнал их вчера вечером. Погоди секунду, список, наверное, у меня в блокноте. Вряд ли я отдал его мистеру Гуну. Гун успел не только побывать в театре, но и поговорить со множеством людей. Мне и пришло в голову, что он, так же как я, переписывал данные у директора.
   – Значит, он уже кого-то допрашивал? – удивился Фатти. – Он может приступать к делу, когда захочет, так, что ли?
   – Именно, – сказал Пиппин. – Он установил, что в труппе есть некто, чье имя начинается с «З». А одна из улик – рваный носовой платок, на котором вышита как раз эта буква. Понимаешь? Давай поглядим. Он достал блокнот, открыл и сразу же напал на то, что искал.
   – Видишь? Актрису, играющую роль Дика Уиттингтона, зовут Зоэ Маркхэм. И похоже, именно она по какой-то причине вчера вечером оказалась на веранде. Может, даже явилась на встречу тех мошенников, за которыми я охочусь.
   Фатти был совершенно сражен. Вообразить только, нашелся человек с именем, начинающимся с буквы «3»! Кому это могло прийти в голову? От растерянности он даже не знал, что ответить. Любой ценой, однако, надо было обелить эту бедную Зоэ! В который раз Фатти проклял себя за идиотский розыгрыш, за мнимую тайну и фальшивые улики.
   – А у Зоэ есть алиби? Кто-нибудь может показать под присягой, что от половины шестого до восьми она была в другом месте? – Фатти, как ни пытался, не мог скрыть беспокойства.
   – О, да, конечно. У них у всех есть алиби. У каждого. Я ведь вчера допросил целую кучу народа. Мистер Гун сделал то же самое сегодня утром. Все алиби – железные.
   – Странно, правда? – Фатти помолчал. – И все же я уверен – деньги взял кто-то из труппы. Вы были правы. Случайный человек не мог войти к директору с чаем, снять со стены зеркало, отыскать ключ, проделать комбинацию с буквами и открыть сейф.
   – Не забывай – поднос с чаем принес именно Кот из пантомимы, – напомнил Пиппин. – Директор сам сказал.
   – Это еще более непонятно. А главное, теперь кто-нибудь заранее будет думать, что преступление совершил именно Кот.
   – Гун уже так и думает. Кот клянется, что ничего не знает и не помнит, плачет, а Гун убежден, что все это притворство и Кот просто хороший актер.
   – А вы сами как считаете? Я знаю, я у вас уже спрашивал.
   Пиппин на минуту задумался.
   – А я уже тебе говорил: не знаю. На мой взгляд, Бойзи, конечно, с приветом. Голова у него явно не в порядке. Бедняга так и не вырос. Но оттого-то я и не понимаю, каким образом ему удалось проделать трюк с деньгами. Мне очень неприятно, что мистер Гун уперся на своем и считает Бойзи преступником. Он доведет несчастного паренька до припадка.
   – Есть еще один вариант, – оживился Фатти. – Представьте себе, что какой-то человек прятался в кухне, пока Бойзи готовил чай, и высыпал порошок а чашку, едва тот отвернулся.
   – В такой версии, пожалуй, есть смысл, – согласился Пиппин. – Но тут мы опять возвращаемся к мысли, что деньги украл кто-то из людей театра, поскольку лишь они в курсе самых разных обстоятельств жизни труппы. А у них у всех, как я понимаю, неопровержимые алиби. И пожалуйста – круг замыкается.
   – Вы позволите мне переписать имена и адреса? – спросил Фатти.
   Пиппин протянул ему блокнот. Фатти с любопытством пролистал несколько страниц.
   – Вы что, записали слова всех актеров о том, кто где был вчера вечером от полшестого до восьми?
   – Записал, а как же иначе? Без этого нельзя. Возьми блокнот с собой, если хочешь, Фредерик. Мои пометки уберегут тебя от лишних хлопот. Актеров, как ты понял, допрашивали уже дважды. Если ты намерен поговорить с ними, и на третий раз они откажутся от своих первоначальных слов, можешь сослаться на мои записи.
   – Мы пока составляем план, – сказал Фатти, поглубже засовывая блокнот в карман, – и поэтому еще не совсем знаем, как будем действовать, Я обо всем расскажу, когда мы продумаем детали... Страшно вам благодарен, мистер Пиппин.
   – Если тебе когда-нибудь случится встретить рыжего бродягу бандитского вида, – попросил Пиппин, – дай мне знать, ладно? Вы ведь с ребятами часто разъезжаете по окрестностям, вдруг да попадется вам этот проходимец, может быть, даже с дружками... Двух таких мошенников я видел пару дней назад вечером вод кустами в саду на Уиллоу-Роуд.
   – М-м... Да, конечно... Я, пожалуй, примерно знаю, кого вы имеете в виду, – Фатти опять почувствовал себя страшно виноватым при упоминании о негодяе с рыжими патлами. – Непременно сообщу вам, если опять его встречу. Но к ограблению в театре, мне кажется, он не имеет касательства.
   – Ну, это как знать... – Пиппин допил свой лимонад и встал. – Если мне когда-нибудь приходилось видеть порок и злобу, написанные прямо на человеческом лице, так это у того самого рыжеволосого малого. Не хотел бы я иметь такого знакомого... Я немножко пройдусь с вами, мастер Фредерик, день уж больно хороший. Собака в порядке?
   – В порядке, спасибо. Не очень просто расправиться со скотч-терьером в такой мощной шубе, как у Бастера.
   – Эта выходка мистера Гуна меня особенно возмутила, особенно! – сердито заявил Пиппин.
   Гуляя, они шли по главной улице, а потом свернули за угол – и тут наткнулись прямо на мистера Гуна. Гун злобно сверкнул глазами при виде этой пары, а Бастер как ни в чем не бывало радостно завертелся вокруг его ног.
   – Бастер, сюда! – У Фатти был такой суровый голос, что Бастер понял: придется подчиниться. Поджав хвост и тихонечко рыча, он послушно заполз за спину хозяина.
   – Вы бы тщательнее выбирали себе друзей, Пиппин, – язвительным тоном обратился к своему заместителю Гун. – Разве я не предупреждал вас насчет этого мальчишки, который вечно во все вмешивается и не дает работать? Ничего, на сей раз ему не повезет. В дело о краже сунуть нос ему ни за что не удастся. Это дело – крепкий орешек. Но я его расколол и теперь могу произвести аресты в любое время!
   Мистер Гун проследовал далее, а Пиппин и Фатти озадаченно посмотрели друг на друга.
   – Это он Кота из пантомимы собирается арестовать, – насупясь, сказал Пиппин. – Я по глазам его вижу. А для этого он сначала заставит бедного парня сознаться в том, в чем тот не виноват ни сном ни духом. Заставит, вот увидишь! И арестует.
   – Значит, я должен сделать так, чтобы не арестовал! – воскликнул Фатти. – Надо немедленно что-то придумать. Неужели на этот раз подведет меня моя глупая голова?!

ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ И ИХ АЛИБИ

   Ровно в два тридцать уже второй раз за день он шел по аллее к дому Пипа. Бетси громко окликнула его из окна:
   – Поторопись, Фатти! Нам хочется быстрее составить план!
   Фатти увеличил скорость, улыбаясь нетерпению Бетси, и поднялся наверх. Все четверо, дожидаясь его, уже расселись вокруг стола.
   – О, у нас настоящее совещание! – Фатти придвинул себе стул. – Что ж, начнем. Я добыл кое-какую информацию. Сейчас мы ее сообща обсудим, а потом приступим к плану.
   Коротко пересказав ребятам все, что услышал от Пиппина, он вытащил блокнот с именами и записями по поводу каждого алиби. Слово «алиби» Бетси было незнакомо; пришлось растолковать ей, о чем идет речь.
   – Это что-то восточное? Турецкое? Али-Би? – спросила девочка, и все шумно рассмеялись.
   – Нет, Бетси, совсем другое, – взялся за дело Фатти. – Сейчас ты поймешь. Представь, что кто-то разбил окно в комнате, где мы сейчас находимся. Твоя мама решила, конечно, Пип. А Пип сказал, что в это время он был у Фатти, и я подтвердил: да, он действительно был у меня. Таким образом, Пип получил железное алиби, поскольку я готов поручиться, что в то время, когда разбили стекло, Пип сидел в моем доме.
   – Поняла, – улыбнулась Бетси. – Если кто-то скажет, что ты только что ударил Гуна по голове, а мы все скажем: нет, он не мог это сделать, он был здесь, с нами – у тебя тоже будет алиби.
   – Совершенно верно, Бетси. Суть дела ты усвоила. Итак, передо мной лежат список подозреваемых и описания алиби со слов самих актеров. Вещь для нас очень и очень полезная. Слушайте внимательно.
   И он начал читать вслух записи Пиппина.

   Подозреваемые
   1 Кот из пантомимы; имя – Бойзи Саммерс. Находился в театре в тот промежуток времени, о котором идет речь. Около восьми часов принес директору чай. Говорит, что не приносил, но признает, что выпил чашку чаю сам. Говорит также, что большую часть вечера проспал.
   2. Зоэ Маркхэм, исполнительница роли Дика Уиттингтона. Утверждает, что, покинув театр вместе с другими артистами, отправилась в гости к сестре, где играла с детьми и помогала укладывать их спать. Сестру зовут миссис Томас, адрес: Гринхауз, Хэмэл-Роуд.

   – Ой, я же ее знаю! – воскликнула Дейзи. – Она ужасно милая. У нее двое очаровательных малышей. У одного даже скоро день рождения.
   – Послушайте! – вдруг всполошился Ларри. – Зоэ Маркхэм! Ну, не может же быть такого, чтобы Гун связал первую букву этого имени с буквой «З» на старом носовом платке Дейзи, который у нас был «ключом».
   – А я так уверен, что может, – вздохнул Фатти. – Мы еще об этом поразмыслим. Ладно, поехали дальше...

   3. Люси Уайт. Играет роль Марго, невесты Дика Уиттингтона. Говорит, что весь вечер провела у мисс Эдамс, старушки пенсионерки. Та больна. Адрес: Маркстрит, 11 Сидела у нее до девяти. Занимались вязаньем.

   – Мисс Эдамс – приятельница нашей кухарки, – обрадовался Ларри. – Она часто приходит, помогает ей с шитьем. Очень симпатичная старая дама.

   4. Питер Уэттинг, исполняющий роль хозяина Дика. Пожилой; помочь следствию отказался. На вопросы отвечал неохотно. Сообщил, что вечером гулял с подозреваемым 5
   5. Уильям Орр, играющий капитана корабля. Молодой человек, любезный, услужливый. Говорит, что в интересующее следствие время гулял с Питером Уэттингом.

   – Не слабо! – усмехнулся Ларри. – Один обеспечивает алиби другому! Почему бы им и вправду было не возвратиться в театр, не свистнуть деньги, а потом не устроить алиби друг дружке?
   – Хороший вопрос, – живо откликнулся Фатти. – Очень ценный вопрос. Пиппин, по-моему, этот момент не проработал. Хотя, погодите минуту – тут есть приписка:

   Подозреваемые 4 и 5 (Питер Уэттинг и Уильям Орр) позже сообщили, что прогуливались по берегу реки, были в закусочной «Башенка», где ели сандвичи и пили кофе. Точное время назвать не могут.

   – Звучит сомнительно, доверия не внушает, – заметил Пип. – С этим надо бы разобраться.

   6. Элик Грант, играющий мать Дика. Как правило, исполняет женские роли, и всегда очень успешно. Отличный мим и хороший драматический актер. Говорит, что в этот вечер от шести до девяти давал представление в Хэттон-Холле, в Шипридже. Играл различные женские роли перед аудиторией примерно в сто человек.

   – Здорово! – Ларри покачал головой. – Его-то уж точно надо исключить из числа подозреваемых. У него не одно – у него целая сотня алиби.
   – Ты прав, – сказал Фатти. – С ним все ясно. Итак, последний подозреваемый.

   7. Джон Джеймс, по пьесе исполнитель роли губернатора. Говорит, что целый вечер провел в кино. Смотрел фильм «Он так ее любил».

   – Тут тоже не все чисто, – с сомнением в голосе проговорил Пип. – Запросто мог зайти в кино и сразу выйти. И даже легко мог еще раз туда вернуться после кражи. Копеечное алиби, я бы так это назвал.
   – Хорошо. – Фатти опустил блокнот на стол. – По моим предположениям, Гун все эти алиби проверит. Если уже не проверил. Но он же такой остолоп, он обязательно пропустит что-нибудь важное! А мы не пропустим. Словом, я считаю, что некоторые алиби мы должны проверить сами.
   Наступило мертвое молчание. Никто не чувствовал себя пригодным для такой работы. Расспрашивать людей – и то дело не слишком благовидное. А проверять алиби куда хуже!
   – Я не сумею, – смущенно произнесла наконец Бетси. – Я знаю, Фатти, я Тайноискатель и должна делать все, что ты скажешь. Но я действительно не смогу проверить али... алиби. Все-таки это занятие для настоящего детектива.
   – Ну и что же? – возразил Фатти. – Да, мы еще дети, но какие тайны мы уже раскрыли, какие отгадали загадки! Конечно, работа с алиби, может быть, чуть-чуть преждевременна...
   – Да не чуть-чуть, а жутко преждевременна, – тяжело вздохнул Ларри. – Тут я на стороне Бетси. Мне эта работа не по зубам.
   – Не отказывайся; сначала надо попробовать, – возразил Фатти. – Хотите знать, что я вам предлагаю?
   – Хотим! – дружно сказали все четверо, а Бастер махнул хвостом, давая понять, что и у него есть свой интерес в этом деле.
   – Мы должны выполнить три задания. Во-первых, повидаться с Бойзи и понять, что он за человек. Причем разговаривать будем все вместе, как договорились.
   – Годится, – повеселел Ларри. – Что дальше, Фатти?
   – Повидаться с остальными подозреваемыми.
   – Раздался общий стон.
   – Нет, Фатти, – запротестовала Дейзи. – Нет! Шесть человек! И все взрослые. Мы с этим просто не справимся. Какой повод можно придумать, чтобы к ним явиться? Я думаю, никакой.
   – Ошибаешься. Существует очень даже подходящий повод, – усмехнулся Фатти. – У каждого из нас есть книжки для автографов. Все, что надо – это пойти и попросить автографы. При такой ситуации нет ничего проще, чем немножко побеседовать с актерами. И все дела. – Блестящая идея, – восхитился Пип. – Просто блестящая. Фатти, ты великий мастер по производству идей.
   – Да ну тебя... – скромно запротестовал Фатти. – Хотя голова на плечах у меня есть, это правда. В сущности говоря...
   – Ради Бога, – Пип молитвенно сложил руки, – не рассказывай нам, какие потрясающие вещи ты делал в школе в последней четверти. Вернемся лучше к плану.
   – Вернемся, – согласился Фатти, слегка, впрочем, обиженный Третья вещь, которая нам предстоит – это проверка алиби. Если все тщательно продумать, то и тут не будет ничего невыполнимого. Например, Дейзи говорит, что знает сестру Зоэ Маркхэм, живущую с ней во соседству. Она говорит также, что у кого-то из детей этой женщины скоро будет день рождения. Скажи, Дейзи, что мешает вам с Бетси принести ребенку подарок, побеседовать о том о сем с его матерью и выяснить, в самом ли деле Зоэ провела у нее тот вечер. Сестра Зоэ ни в чем не заподозрит двух девочек, пришедших поздравить ее маленькую дочку.
   – Да, Фатти, правда... – немножко смутилась Дейзи. – Это, конечно же, можно сделать. Сама бы я не догадалась... Бетси, ты пойдешь со мной?
   – Пойду, – отозвалась Бетси. – Только вопросы будешь задавать ты, ладно?
   – Ладно, но ты тоже должна мне помогать. Нельзя же все валить на одного человека!
   – Среди взятых под подозрение есть Люси Уайт, которая часто навещает старушку пенсионерку иное Эдамс, – продолжал Фатти. – Ларри, ты говорил, что мисс Эдамс дружит с вашей кухаркой и помогает ей шить. Не могли бы вы с Дейзи напрячь фантазию и придумать старушке какую-нибудь работу по части шитья, а заодно задать ей пару вопросов насчет Люси?
   – Это-то уж точно несложно, – ответила Дейзи. – Я сделаю вид, что готовлю маме подарок к Пасхе. Попрошу помочь мне вышить наволочку для диванной подушки. Мэри Эдамс меня знает, я не раз у нее бывала.
   – Великолепно. – Фатти потер руки. – Два алиби, таким образом, мы проверим без особого труда. Теперь поговорим о следующем, вернее, о двух следующих сразу, потому что это, так сказать, «перекрестные» алиби. Я имею в виду Питера Уэттинга и Уильяма Орра. Они, очевидно, действительно заходили в «Башенку», где пили кофе с сандвичами. Пип, нам с тобой завтра утром придется отправиться туда же, тоже выпить кофе и съесть по сандвичу.
   – Завтра же воскресенье, – удивился Пип. – Я должен идти в церковь.
   – Ах, да, я забыл, сегодня суббота. Ну, ничего, пойдем в понедельник или во вторник. Теперь у нас на очереди подозреваемый под номером шесть: Элик Грант, без сомнения, дававший конверт в Хэлтон-Холле. Его, по-моему, едва ли нужно проверять...
   – Конечно. Давай его пропустим, – сказал Ларри.
   – Да, но, понимаешь ли, настоящий детектив, профессионал, подвергает проверке абсолютно все. Даже то, что ему самому кажется необязательным. Так что я предлагаю проверить этого Гранта тоже. Бетси, им займемся мы с тобой. Отыщем кого-нибудь, кто был на концерте, и спросим, не исчезал ли надолго со сцены наш актер.
   – С удовольствием, – кивнула Бетси, ничего не боявшаяся в присутствии Фатти. В его обществе она вообще чувствовала себя в такой же безопасности, как рядом со взрослыми. Фатти поглядел в блокнот Пиппина.
   – Остался еще один. Джон Джеймс, утверждающий, что весь вечер просидел в кинотеатре.
   – Да, еще был разговор, что алиби у него совсем хлипкое, – проговорил Пип. – А кто его будет проверять?
   – Этим займемся мы с Ларри. Или, если хочешь, займитесь ты и Ларри.
   – А как? – Ларри забеспокоился.
   – Надо подумать, – покачал головой Фатти. – Вы посмотрите только, сколько дел у Тайноискателей! Мы должны увидеть Бойзи, получить автографы у всей труппы и с ними со всеми познакомиться, да еще проверить все алиби. Работы, что называется, выше головы.
   – Не забывай, нам еще завтра предстоит встретить поезд и поводить Гуна за нос, – напомнила Бетси.
   – Да, да, – успокоил ее Фатти, – это мы непременно должны сделать. – Он лукаво усмехнулся. – Ради такого случая я обновлю свои защечные подушечки.
   – Подушечки? – изумилась Бетси и звонко рассмеялась, когда Фатти рассказал про новейшее свое изобретение. – О, пожалуйста, надень их. Или положи в рот, – как правильно сказать? Я постараюсь не хихикать, когда тебя увижу.
   – Да уж, постарайтесь, юная Бетси, – слегка потянув девочку за нос, басом произнес Фатти. – Теперь вот что. Какой поезд мы подчеркнули?
   – Тот, который приходит в три тридцать дня, – отвечал Пип. – К этому времени мы туда все и заявимся. А ты что будешь делать? Доедешь до следующей станции, сядешь в этот поезд и на нем приедешь обратно?
   – Точно. А вы будете меня ждать. Ну, пока. Мне пора идти. Я только сию секунду вспомнил, что мама велела быть дома уже час тому назад: надо было встретить двоюродную бабушку. Что у меня за дырявая намять!

РАЗВЛЕЧЕНИЕ ДЛЯ МИСТЕРА ГУНА

   В тот же вечер Фатти составил расписание, по которому им предстояло привести план в действие. Следующий день обещал в этом смысле быть почти пустым. С воскресеньем всегда так. К сестре Зоэ Дейзи и Бетси уместнее явиться с подарком в понедельник. Вот, может быть, только Ларри и Дейзи завтра нанесут визит мисс Эдамс и разведают кое-что насчет Люси...
   В закусочную «Башенка» они с Ларри пойдут тоже в понедельник. Выпьют кофе с сандвичами и поглядят, нельзя ли что-нибудь разузнать насчет Питера Уэттинга и Уильяма Орра. Элика Гранта смело можно отодвинуть в самый конец: алиби у него, по всей видимости, неколебимое, если его может подтвердить целый зал. Он бы не посмел о нем заявить, не будь это правдой.
   – Никак не соображу, с какой стороны подобраться к последнему – как там его зовут? А, да, Джон Джеймс, – говорил сам себе Фатти, расхаживая по комнате. – Не могу же я задавать вопросы зданию кинотеатра. Или экрану. Ничего, потом додумаю.
   Он посмотрел на себя в зеркало. Кроме всего остального, надо было придумать маску на завтра. Что-нибудь более или менее реалистическое, но с изюминкой. И обязательно рыжий парик: уж он-то сразу привлечет внимание Гуна. А еще надо напялить темные очки и притвориться, близоруким. Ребята получат полное удовольствие!
   «Стало быть, в понедельник мы идем к Бойзи, – думал Фатти, обводя ноздри черными полукружьями, дабы заранее убедиться, дает это нужный эффект или нет. – Боже праведный! Ну и мрачный же тип получился! Гррр! Гах!» Он убрал линии вокруг ноздрей и немножко поэкспериментировал с бровями, продолжая неотступно думать о плане.
   «В понедельник после дневного представления мы попросим у актеров автографы... Господи, да почему бы нам просто не пойти на представление и не увидеть труппу, так сказать, в действии? Это, разумеется, может ничего не дать, но, с другой стороны, может и дать! В высшей степени дельная идея. Так... Понедельник будет, я вижу, набит делами под завязку: беседы, выпрашивание автографов, проверка алиби. Ладно. Как вот все получится с завтрашним поездом? Вступить мне в разговор с Гуном, когда я его увижу, или нет!.. Придумал! Я спрошу у него дорогу!» Он принялся пробовать разные голова. Сначала послышались бархатистые раскаты, копирующие голос проповедника, который однажды приезжал в школу к Фатти прочитать воскресную проповедь и вызвал общее восхищение своим роскошным басом.
   Потом он заговорил фальцетом. Нет, не годилось. Он попробовал прикинуться иностранцем – о, вот это получалось превосходно. Решено. Он будет чужеземцем, прибывшим из восточных земель.