Страница:
Бессильный червь лежал, свернувшись, на маленьком листке.
- Ах, кто ты, слабое созданье? Ты - червь? И только червь?
Передо мной лежит младенец, завернутый в листок.
Не плачь, о слабый голосок! Ты говорить не можешь
И только плачешь без конца. Никто тебя не слышит,
Никто любовью не согреет озябшее дитя!..
Но глыба влажная земли малютку услыхала,
Склонилась ласково над ним и все живые соки,
Как мать младенцу, отдала. И, накормив питомца,
Смиренный взгляд спокойных глаз на деву устремила.
- Краса долин! Мы все на свете живем не для себя.
Меня ты видишь? Я ничтожна, ничтожней в мире всех,
Я лишена тепла и света, темна и холодна.
Но тот, кто любит всех смиренных, льет на меня елей,
Меня целует, и одежды мне брачные дает,
И говорит: "Тебя избрал я, о мать моих детей,
И дал тебе венец нетленный, любви моей залог!"
Но что, о дева, это значит, понять я не могу.
Я только знаю, что дано мне жить и, живя, любить.
Тэль осушила легкой тканью потоки светлых слез
И тихо молвила: - Отныне не стану я роптать.
Я знала: друг всего живого не может не жалеть
Червя ничтожного и строго накажет за него
Того, кто с умыслом раздавит беспомощную тварь.
Ко я не знала, что елеем и чистым молоком
Червя он кормит, и напрасно роптала на него,
Страшась сойти в сырую землю, покинуть светлый мир.
- Послушай, девушка, - сказала приветливо земля, -
Давно твои я слышу вздохи, все жалобы твои
Неслись над кровлею моею, - я привлекла их вниз.
Ты хочешь дом мой посетить? Тебе дано спуститься
И выйти вновь на свет дневной. Перешагни без страха
Своею девственной ногою запретный мой порог!
Угрюмый сторож вечных врат засов железный поднял,
И Тэль, сойдя, узнала тайны невиданной страны,
Узрела ложа мертвецов, подземные глубины,
Где нити всех земных сердец гнездятся, извиваясь, -
Страну печали, где улыбка не светит никогда.
Она бродила в царстве туч, по сумрачным долинам,
Внимая жалобам глухим, и часто отдыхала
Вблизи неведомых могил, прислушиваясь к стонам
Из глубины сырой земли... Так, медленно блуждая,
К своей могиле подошла и тихо там присела,
И услыхала скорбный гул пустой, глубокой, ямы:
- Зачем всегда открыто ухо для роковых вестей,
А глаз блестящий - для улыбки, таящей сладкий яд?
Зачем безжалостное веко полно жестоких стрел,
Скрывая воинов бессчетных в засаде, или глаз,
Струящий милости и ласки, червонцы и плоды?
Зачем язык медовой пылью ласкают ветерки?
Зачем в круговорот свой ухо втянуть стремится мир?
Зачем вдыхают ноздри ужас, раскрывшись и дрожа?
Зачем горящий отрок связан столь нежною уздой?
Зачем завеса тонкой плоти над логовом страстей?..
Тэль с криком ринулась оттуда - и в сумраке, никем
Не остановлена, достигла долин цветущих Гар.
Книга "Бракосочетание неба и ада":
Ринтра ревет, потрясая огнями
В обремененном воздухе.
Тучи голодные носятся низко
Над бездной.
Некогда, кроток душой,
По опасной тропе
Праведный шел человек,
Пробираясь долиною смерти.
Розы цветут,
Где росли только тернии,
И над степным пустырем
Поют медоносные пчелы.
Так над бездной тропа расцвела,
И река и ручей
На скалу, и на камень могильный,
И на белые груды костей
Влажной, красной земли нанесли.
И тогда отказался злодей
От привычных тропинок покоя,
Чтоб ходить по опасной тропе
И того, кто кроток душой,
Выгнать снова в бесплодные степи.
И теперь перед нами змея
Выступает в невинном смирении,
А праведный человек
Буйным гневом бушует в пустыне,
Там, где ночью охотятся львы.
Ринтра ревет, потрясая огнями
В обремененном воздухе.
Тучи голодные носятся низко
Над бездной.
Три отрывка из поэмы
На этот горный склон крутой
Ступала ль ангела нога?
И знал ли агнец наш святой
Зеленой Англии луга?
Светил ли сквозь туман и дым
Нам лик господний с вышины?
И был ли здесь Ерусалим
Меж темных фабрик сатаны?
Где верный меч, копье и щит,
Где стрелы молний для меня?
Пусть туча грозная примчит
Мне колесницу из огня.
Мой дух в борьбе несокрушим,
Незримый меч всегда со мной.
Мы возведем Ерусалим
В зеленой Англии родной.
Ты слышишь, первый соловей заводит песнь весны -
Меж тем как жаворонок ранний на земляной постели
Сидит, прислушиваясь молча, едва забрезжит свет.
Но скоро, выпорхнув из моря волнующейся ржи,
Ведет он хор веселый дня -
Трель-трель, трель-трель, трель-трель, -
Взвиваясь ввысь на крыльях света - в безмерное
пространство.
И звуки эхом отдаются, стократ отражены
Небесной раковиной синей. А маленькое горло
Работает, не уставая, и каждое перо
На горле, на груди, на крыльях трепещет от прилива
Божественного тока. Вся природа,
Умолкнув, слушает. И солнце на гребне дальних гор
Остановилось и глядит на маленькую птичку
Глазами страха, удивленья, смиренья и любви.
Но вот из-под зеленой кровли свой голос подают
Все пробудившиеся птицы дневные - черный дрозд,
Малиновка и коноплянка, щегол и королек -
И будят солнце на вершине от сладостного сна.
А там уж снова соловей зальется щедрой трелью,
Защелкает на все лады с заката до утра.
И всюду - в рощах и полях - с любовью, с изумленьем
Перед гармонией его умолкнет птичий хор.
Ты замечаешь, что цветы льют запах драгоценный.
Но непонятно, как из центра столь малого кружка
Исходит столько аромата. Должно быть, мы забыли,
Что в этом центре - бесконечность, чьи тайные врата
Хранит невидимая стража бессменно день и ночь.
Едва рассвет забрезжит, радость всю душу распахнет
Благоухающую. Радость до слез. Потом их солнце
До капли высушит.
Сперва тимьян и кашка
Пушистая качнутся и, вспорхнув
На воздух, начинают танец дня
И будят жимолость, что спит, объемля дуб.
Вся красота земли, развив по ветру флаги,
Ликует. И, глаза бессчетные раскрыв,
Боярышник дрожит, прислушиваясь к пляске,
А роза спит еще. Ее будить не смеет
Никто до той поры, пока она сама,
Расторгнув пред собой пурпурный полог,
Не выйдет в царственном величье красоты.
Тогда уж все цветы - гвоздика, и жасмин,
И лилия в тиши - свое раскроют небо.
Любое дерево, любой цветок, трава
Наполнят воздух весь разнообразной пляской.
Но все же в лад, в порядке строгом. Люди
Больны любовью...
В пору посева учись, в пору жатвы учи, зимою пользуйся плодами.
Гони свою телегу и свой плуг по костям мертвецов.
Дорога избытка ведет к дворцу мудрости.
Расчетливость - богатая и безобразная старая дева, за которой волочится
бессилие.
Тот, кто желает, но не действует, плодит чуму.
Разрезанный червь прощает свою гибель плугу.
Погрузи в реку того, кто любит воду.
Дурак видит не то самое дерево, что видит мудрый.
Тот, чье лицо не излучает света, никогда не будет звездой.
Вечность влюблена в творения времени.
У занятой пчелы нет времени для скорби.
Время безумия может быть измерено часами, но время мудрости никаким
часам не измерить.
Всякая здоровая пища добывается без сети и западни.
Вспомни число, вес и меру в голодный год.
Никакая птица не залетит слишком высоко, если она летит на собственных
крыльях.
Высший поступок - поставить другого впереди себя.
Если бы дурак был настойчив и последователен в своей глупости, он стал
бы мудрым.
Глупость - мантия плутовства.
Стыд - мантия гордости.
Тюрьмы построены из камней закона, публичные дома из кирпичей религии.
Гордость павлина - слава божия.
Похоть козла - щедрость божия.
Гнев льва - мудрость божия.
Нагота женщины - дело рук божьих.
Избыток скорби смеется. Избыток радости плачет.
Львиный рык, волчий вой, рев бушующего моря и разрушительный меч -
частицы вечности, слишком великие для людского глаза.
Лисица винит западню, а не себя.
Радости оплодотворяют. Скорби рождают.
Пусть мужчина носит львиную шкуру, женщина - овечье руно.
Птице - гнездо, пауку - паутина, человеку - дружба.
Себялюбивого, улыбающегося дурака и надутого, хмурого дурака пусть
считают мудрыми, чтобы они послужили розгой.
То, что ныне доказано, некогда только воображалось.
Крыса, мышь, лисица, кролик следят за корнями; лев, тигр, конь, слон -
за плодами.
Водоем содержит; фонтан переполняет.
Одна мысль заполняет бесконечность.
Всегда будь готов высказать, что у тебя на уме, и негодяй будет
избегать тебя.
Все, во что можно поверить, есть подобие истины.
Орел никогда не терял понапрасну так много времени, как тогда, когда
согласился учиться у вороны.
Лисица промышляет для себя сама, но бог споспешествует льву.
Думай утром. Действуй в полдень. Ешь вечером. Спи ночью.
Тот, кто позволил вам обмануть себя, знает вас.
Как плуг следует за словами, так бог вознаграждает молитвы.
Тигры гнева мудрее, чем клячи наставления.
Жди яда от стоячей воды!
Ты никогда не будешь знать достаточно, если не будешь знать больше, чем
достаточно.
Прислушайся к упреку дурака! Это для тебя королевский титул.
Глаза огня, ноздри воздуха, уста воды, борода земли.
Слабый храбростью силен хитростью.
Яблоня не спрашивает у бука, как ей расти, лев у коня, как ему
охотиться,
Благодарный пожинает богатый урожай.
Если бы другие не были дураками, мы были бы ими.
Душа чистого наслаждения никогда не может быть загрязнена.
Когда ты видишь орла, ты видишь частицу гения. Подыми голову!
Как гусеница кладет яйца на лучшие листья, так священник налагает
проклятие на лучшие радости жизни.
Создание маленького цветка есть работа веков.
Проклятие бодрит, благословение расслабляет.
Лучшее вино - старое, лучшая вода - свежая.
Молитвы не пашут; хвалы не жнут.
Радости не смеются, печали не плачут.
Голова - возвышенное, сердце - пафос, половая сфера - красота, руки,
ноги - пропорции.
Что воздух птице, что вода рыбе, то презрение - презренному.
Ворона хотела бы, чтоб все на свете было черным, сова - чтобы все было
белым.
Если бы лев слушался совета лисы, оп был бы хитрым.
Усовершенствование создает прямые дороги, но кривые дороги без
усовершенствования есть дороги гения.
Лучше убить ребенка в колыбели, чем питать неосуществленные желания.
Где нет человека, природа бесплодна.
Истину нельзя рассказать так, чтобы ее поняли; надо, чтобы в нее
поверили.
Довольно! - или слишком много.
{* Мною переведена большая часть двустиший Вильяма Блейка,
озаглавленных "Прорицания невинности". Точный порядок их не установлен. В
разных английских изданиях они печатаются в различной последовательности.
Это дает и мне право расположить их в том порядке, который представляется
мне наиболее естественным и разумным. - С. И.}
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо - в чашечке цветка.
Если птица в клетке тесной -
Меркнет в гневе свод небесный.
Ад колеблется, доколе
Стонут голуби в неволе.
Дому жребий безысходный
Предвещает пес голодный.
Конь, упав в изнеможенье,
О кровавом молит мщенье.
Заяц, пулей изувечен,
Мучит душу человечью.
Мальчик жаворонка ранит -
Ангел петь в раю не станет.
Петух бойцовый на дворе
Пугает солнце на заре.
Львиный гнев и волчья злоба
Вызывают тень из гроба.
Лань, бродя на вольной воле,
Нас хранит от скорбной доли"
Путь летучей мыши серой -
Путь души, лишенной веры.
Крик совы в ночных лесах
Выдает безверья страх.
Кто глаз вола наполнил кровью,
Вовек не встретится с любовью.
Злой комар напев свой летний
С каплей яда взял у сплетни.
Гад, шипя из-под пяты,
Брызжет ядом клеветы.
Взгляд художника ревнивый -
Яд пчелы трудолюбивой.
Правда, сказанная злобно,
Лжи отъявленной подобна.
Принца шелк, тряпье бродяги -
Плесень на мешках у скряги.
Радость, скорбь - узора два
В тонких тканях божества.
Можно в скорби проследить
Счастья шелковую нить.
Так всегда велось оно,
Так и быть оно должно.
Радость с грустью пополам
Суждено изведать нам.
Помни это, не забудь -
И пройдешь свой долгий путь.
Дело рук - топор и плуг,
Но рукам не сделать рук.
Каждый знает, что ребенок
Больше, чем набор пеленок.
Та слеза, что наземь канет,
В вечности младенцем станет.
Лай, мычанье, ржанье, вой
Плещут в небо, как прибой.
Ждет возмездья плач детей
Под ударами плетей.
Тряпки нищего в отрепья
Рвут небес великолепье.
Солдат с ружьем наперевес
Пугает мирный свод небес.
Медь бедняка дороже злата,
Которым Африка богата.
Грош, вырванный у земледельца,
Дороже всех земель владельца.
А где грабеж - закон и право,
Распродается вся держава.
Смеющимся над детской верой
Сполна воздается той же мерой.
Кто в детях пробудил сомненья,
Да будет сам добычей тленья.
Кто веру детскую щадит,
Дыханье смерти победит.
Игрушкам детства - свой черед,
А зрелый опыт - поздний плод.
Лукавый спрашивать горазд,
А сам ответа вам не даст.
Отвечая на сомненье,
Сам теряешь разуменье.
Сильнейший яд - в венке лавровом,
Которым Цезарь коронован.
Литая сталь вооруженья -
Людского рода униженье.
Где золотом чистейшей пробы
Украсят плуг, не станет злобы.
Там, где в почете честный труд,
Искусства мирные цветут.
Сомненьям хитрого советчика
Ответьте стрекотом кузнечика.
Философия хромая
Ухмыляется, не зная,
Как ей с мерой муравьиной
Сочетать полет орлиный.
Не ждите, что поверит вам
Не верящий своим глазам.
Солнце, знай оно сомненья,
Не светило б и мгновенья.
Не грех, коль вас волнуют страсти,
Но худо быть у них во власти.
Для всей страны равно тлетворны
Публичный дом и дом игорный.
Крик проститутки в час ночной
Висит проклятьем над страной.
Каждый день на белом свете
Где-нибудь родятся дети.
Кто для радости рожден,
Кто на горе осужден.
Посредством глаза, а не глазом
Смотреть на мир умеет разум,
Потому что смертный глаз
В заблужденье вводят вас.
Бог приходят ярким светом
В души к людям, тьмой одетым.
Кто же к свету дня привык,
Человечий видит лик.
Христос, которого я чту,
Враждебен твоему Христу.
С горбатым носом твой Христос,
А мой, как я, слегка курнос.
Твой - друг всем людям без различья,
А мой слепым читает притчи.
Что ты считаешь райским садом,
Я назову кромешным адом.
Сократ милетов идеал
Народным бедствием считал.
И был Кайафа убежден,
Что благодетельствует он.
Мы смотрим в Библию весь день:
Я вижу свет, ты видишь тень.
-----
Уж так ли кроток был Христос?
В чем это видно, - вот вопрос.
Ребенком он покинул дом.
Три дня искали мать с отцом.
Когда ж нашли его, Христос
Слова такие произнес:
- Я вас не знаю. Я рожден
Отцовский выполнить закон.
Когда богатый фарисей,
Явившись втайне от людей,
С Христом советоваться стал,
Христос железом начертал
На сердце у него совет
Родиться сызнова на свет.
Христос был горд, уверен, строг.
Никто купить его не мог.
Он звал хитро, ведя беседу,
- Я духом нищ - за мною следуй!
Вот путь единственный на свете,
Чтоб не попасть корысти в сети.
Предать друзей, любя врагов, -
Нет, не таков завет Христов.
Он проповедовал учтивость,
Смиренье, кротость, но не льстивость.
Он, торжествуя, крест свой пес.
За то и был казнен Христос.
Антихрист, льстивый Иисус,
Мог угодить на всякий вкус,
Не возмущал бы синагог,
Не гнал торговцев за порог
И, кроткий, как ручной осел,
Кайафы милость бы обрел.
Бог не писал в своей скрижали,
Чтобы себя мы унижали.
Себя унизив самого,
Ты унижаешь божество...
Ведь ты и сам - частица вечности.
Молись своей же человечности.
Вильям Блейк (1757-1827) - великий английский поэт и художник.
Непризнанный и забытый современниками, он был "открыт" во второй половине
XIX века и высоко оценен как предшественник английских романтиков.
Маршаку принадлежит заслуга открытия творчества Блейка для русского и
советского читателя. С произведений Блейка начал он свой путь переводчика и
работал над переводами его стихов до последних дней своей жизни.
Так, в статье 1962 года "Над чем я работаю" он сообщает:
"Перевожу стихи замечательного английского поэта Вильяма Блейка,
которого до меня переводил только Бальмонт. Переводами из Блейка занимаюсь с
1913 года и надеюсь подготовить в недалеком будущем сборник избранных его
произведений. Несмотря на то, что стихи Блейка написаны во второй половине
XVIII века и в первой четверти XIX, некоторые из них кажутся более
современными и по форме и по содеряганию, чем многие стихи многих поэтов,
появившихся на Западе после него".
Первые четырнадцать переводов стихотворений из ранних сборников Блейка
были опубликованы в журнале "Северные Записки" (1915, э 10 и 1916, э 3).
Этой публикации Маршак предпослал краткое введение, в котором пишет:
"Поэт, живописец и гравер, Блэк {Так в то время произносилось имя Блейк
в России. (Прим. коммент.)} дождался своего полного признания на родине
только в наши дни, хотя писал во времена Французской революции, до
Вордсуорта и Озерной школы. Вторая, вполне зрелая и оригинальная книга Блэка
"Songs of Innocence" - "Песни невинности" появилась в 1789 году, то есть за
четыре года до первого скромного дебюта Вордсуорта, за три года до рождения
Шелли и спустя год после рождения Байрона.
Живое, необычное для того времени чувство природы, простота и ясность
формы, глубина мистицизма и смелость воображения - все это оказалось выше
понимания современников Блэка. Не только позднейшие "пророчества" и
философские его поэмы не удостоились типографского станка, но и детски ясные
"Песни невинности" увидели свет исключительно благодаря тому, что поэт был
гравером и оказался в состоянии собственноручно выгравировать их и
отпечатать.
Сын ремесленника, Блэк всю свою долгую, семидесятилетнюю жизнь провел в
труде и бедности. Но жизнь эта была необыкновенно богата духовным
содержанием. Блэк зарисовывал свои удивительные видения, являвшие ему образы
демонической силы н ангельской нежности, беседовал с патриархами и пророками
и терпеливо переносил нужду рука об руку со своей верной подругой- женой,
одухотворенной Мэри Блэк" ("Северные записки", 1915, октябрь, э 10, стр.
73).
Всю свою жизнь Маршак мечтал издать книгу избранных стихотворений
Блейка. Он впервые написал об этом И. И. Горбунову-Посадову 31 января 1917
года: "Небольшую книжку Блэка я понемногу готовлю, а также статью о нем и
его отношении к ребенку (для "Маяка")".
В 1961 году он продолжает готовить переводы для этой книжки.
"Очень хочется собрать, переводы стихов Блейка, - это замечательный
поэт, которого у нас почти не знают" (письмо А. В. Македонову 16/VII 1961
г.).
В 1963 году Маршак вплотную занимается составлением книги; вновь вносит
исправления в прежние переводы, работает над новыми. Он пишет: "Перевожу
Блейка и надеюсь сдать в конце этого года избранные стихи этого поэта,
которого перевожу около пятидесяти лет" (письмо Г. И. Зинченко 3/VII 1963
г.).
Однако Маршаку так и не удалось увидеть эту книгу: томик избранных
стихов В. Блейка в переводах С. Я. Маршака вышел в свет уже после смерти
поэта. Многие стихи вошли в нее в новых вариантах перевода, сделанных в 1963
году. В настоящем издании произведения расположены в соответствии с
современными английскими изданиями Блейка.
Из книги "Поэтические наброски"
Из первого сборника стихов Блейка, во многом незрелых и подражательных,
Маршак выбирает всего три стихотворения.
Песня - Впервые в "Северных записках", 1915, под заголовком "Князь
любви".
Печатается по первой публикации.
Король Гвин. Баллада, - Впервые без подзаголовка в книге "Баллады и
песни английского народа", Детгиз, М. - Л. 1942. Стихотворение написано в
стиле народных баллад.
Печатается по сб. "Избранные переводы", 1959.
Игра в жмурки. - При жизни не публиковалось.
У Блейка все стихотворение написано четырехстопным ямбом. Маршак первую
строфу переводит амфибрахием. Это выделяет ее как введение, создает
напевность, словно передает величавую поступь зимы. Описание игр деревенской
молодежи переведено четырехстопным ямбом.
Печатается по автографу 1963 г.
Из книг "Песни невинности" и "Песни опыта".
Из "Песен невинности". "Песни невинности" с их ясностью и
оптимистическим восприятием жизни и природы близки творческому складу
Маршака, поэта и переводчика: он перевел весь сборник, за исключением двух
стихотворений: "Бутон" и "Божественный образ".
Вступление. - Впервые под названием "Вступление к песням невинности" в
"Северных записках", 1916.
В новой редакции впервые в книге "Избранные переводы", 1946.
В оригинале пять строф.
Печатается по "Избранным переводам", 1959.
Пастух. - Впервые в "Северных записках", 1915.
Печатается по автографу 1963 г.
Смеющееся эхо. - При жизни не публиковалось.
Печатается по автографу 1963 г.
Агнец. - Впервые в журнале "Северные записки", 1915,
Печатается по автографу 1963 г.
Черный мальчик. - Впервые в журнале "Огонек", 1957, э 50.
Печатается по автографу 1963 г.
Маленький трубочист ("Был я крошкой, когда умерла моя мать...") -
Впервые в "Северных записках", 1916, под заголовком "Трубочист".
В журнале "Иностранная литература", 1957, э 10, был опубликовав другой
вариант:
Был я крошкой, когда умерла моя мать,
И отец меня продал, едва лепетать
Стал мой детский язык. Я тружусь и терплю,
Ваши трубы я чищу и в копоти сплю.
Белокурый наш Том столько выплакал слез -
Было жалко бедняге кудрявых волос.
Я сказал ему: - Ладно, не плачь, старина,
Без кудрей тебе сажа не будет страшна!
Он забылся, утих и, уйдя на покой,
В ту же самую ночь сон увидел такой:
Будто он, Дик и Нэд и десятки ребят
В черных гробиках тесных под крышками спят.
Но приходит к ним ангел с ключом золотым,
Он гроба отпирает один за другим,
И ребята вприпрыжку несутся к реке
И, умывшись, играют в лучах на песке.
А потом нагишом, налегке, без мешков
Том с друзьями залез на гряду облаков.
И сказал ему ангел: - Послушай-ка, Том,
Будь хорошим, и бог тебе будет отцом.
Ранним утром проснулись ребята впотьмах