— Сержант… — начал Марвелл.
— Заткнись, ссученная жаба!
Хок перелез через каменный бруствер вблизи сарая, держа наизготове мушкет, я осторожно приблизился к котомке, которая его явно заинтересовала.
— Военный трофей, а? Что там?
— Продукты, сержант, — ответил Марвелл.
— Продукты? А вино? Или хотя бы эль? Выпить ничего нету? Может, какой завалящим голландский ликер?
— Спиртного ничего нет, — смутилась Лиз. — Только мясные и овощные консервы… и немного фруктов.
— А-а-а, чума вам в глотку! — взревел сержант, пнув котомку тяжелым сапогом. — А ты, красотка, чего сюда притащилась?
Лиз догадалась, что у Хока разыгрался аппетит и консервы в качестве военных трофеев его не устроят. Его бегающие голубые глазки масляно заблестели.
— Хок, мы друзья Спингарна, — ответил за девушку Марвелл. — Нас послали, чтобы отыскать вас.
Колебания Марвелла тоже были ей понятны. Этот псих, видно, сжился с обстановкой, но насколько он утратил чувство реального? И сохранились ли у него какие-либо воспоминания о жизни в Центре? Хок в сомнении — Лиз видела это по его лицу. То вроде бы готов им поверить, то опять подозрительность не дает ему опустить мушкет.
— Найти меня? Так вы союзники? Тогда что вам известно о вражеской диспозиции? Вы уже побывали в когтях у чудовищ? Видели крокодилов? — Он сверлил Марвелла взглядом. — Вступили в адовы врата?
— Да! — ответил Марвелл.
— Нет! — в один голос с ним отозвалась Лиз.
— Это еще что? Промеж вами нет согласия? Ах вы, ублюдки! Небось, вы шпионы из бесовского легиона, и послали Вас выследить старого Хока, чтоб доставить его обратно в стан врага!
Дуло мушкета опять нацелилось на них, словно черный змеиный глаз, высматривающий жертву. А гримаса на лице сержанта напоминала звериный оскал. Как же подобраться к его неповоротливому уму, как отвести грызущие подозрения, как заставить бросить оружие?
— Какие еще врата? — подавленно спросил Марвелл. — Сержант, я не понимаю, о чем ты. Пойми же, ради Христа, что мы ищем твоего компаньона Спингарна и в мыслях у нас нет ничего худого.
— Ну да, ничего худого! — огрызнулся напуганный сержант. — Шпионить за бедным старым Хоком, когда он и так едва ноги унес от чудовищ и приплелся сюда погреть свои старые кости на песочке, — это называется ничего худого?! Врешь ты все! Подслушал где-то, собачий потрох, имя моего старого капитана-дьявола, небось думаешь, Хок я уши развесил! Да я тебя… Я вас сейчас гранатами па куски размечу! От Хока пощады не жди! — Он попятился и одной рукой схватил металлический цилиндр. Лиз заметила в нем восковую затычку.
— Марвелл, он хочет нас взорвать!
— Остановись, сержант! — взмолился Марвелл. — Мы друзья Спингарна, нас привел сюда Гораций. Робот, красный робот, помнишь его? Он здесь, с нами, чтобы помочь Спингарну!
Рука с гранатой застыла в воздухе.
— Не врешь?
— Ей-Богу, не вру! Ну неужели же мы похожи на жаб? Или как ты там нас обзывал?
— На жаб? Не то чтоб очень. Но они тоже хитрые твари… Гораций, говоришь? Красная такая машина?
— Ну да!
Лиз облегченно вздохнула. На этот раз, кажется, пронесло! Любопытный экземпляр! Еще бы ему не запутаться, когда в таком дремучем мозгу столько всего намешано: и титьки, и пораженные гениталии, и врата ада, и робот, и, конечно, Спингарн!
— Нас сюда доставил Гораций, — подтвердила Лиз. — Знаешь Горация?
— Ну! — недоверчиво промычал Хок. — Красная бархатная машина… А вы, подлые твари, не обманываете старого Хока?
— Нет! — хором ответили Марвелл и Лиз.
— Н-да… однако ж, как хотите, но вы не христиане, нет, чтоб я сдох! — Хок перевел дух и пристально посмотрел на них. — Вот ты, баба, носишь какие-то шкуры, ровно Дикарь лесной!
Лиз не сумела сдержать смешок.
— Смеешься! — озадаченно произнес Хок. — Смеешься над гвардии сержантом королевы Анны! Над герцогским ординарцем! Тебя бы плеткой отходить не мешало.
— Мы друзья, сержант! — уговаривал его Марвелл. — Друзья, понимаешь? Мы пришли, чтобы помочь твоему Спингарну!
— Пришли! А как, с позволения сказать, ты поможешь моему старому черту капитану, когда Его Сатанинское Величество затребовал Спингарна к себе? Как ты поможешь моему боевому товарищу, когда он попал в такую передрягу?
— Не понимаю твоих слов, сержант! — простонал Марвелл.
— Ну и плевал я на тебя, заморский невежда!
Поскольку у Хока появилась новая причина для недовольства, он совсем забыл, что его не устраивает одежд т Лиз.
— А вдруг нам все-таки удастся помочь Спингарну? — рискнула предположить Лиз.
— Капитану Спингарну! Изволь величать его по рангу!
— Да-да, сержант, капитану Спингарну! — примирительно отозвалась Лиз. — Нам бы только узнать, где найти капитана. Может, мы пройдем в тень и потолкуем спокойно?
Хок растерянно заморгал. Потом опустил маленькую бомбу — по понятиям Лиз, это была именно бомба — на каменный бруствер и засунул палец за полу своего па удивление опрятного красного плаща.
— Так вы явились с плюшевой мартышкой?
— С какой плюшевой мартышкой? — не понял Марвелл.
— Да с Горацием, — догадалась Лиз. — Он наш сопровождающий.
— И вы знаете моего старого капитана?
— Конечно, знаем! — воскликнула она.
— Господи Боже мой, конечно, знаем! — всхлипнул Марвелл. — А меня ты не помнишь, сержант? Марвелл — друг Спингарна из Центра. Я — Главный режиссер, припоминаешь?
Хок наморщил лоб.
— Так вы не шпионы бесовского отродья?
— Нет, чтоб я сдохла! — поклялась Лиз. — Мы… мы… — Она запнулась, подыскивая ключ к доверию Хока. — Мы связные! Да, связные, — повторила она, вспоминая армейские обычаи первобытной Европы. — Видишь, мы принесли провиант?
— Гм-м, провиант. А выпивки-то и нет.
— Нет, — понурилась Лиз. — Только еда.
— Да и та поганая! — пожаловался Марвелл. — Одни черви и амебы!
— Мародеры! — сказал вдруг Хок. — Понятно, вы мародеры! Ну да ладно, Бог вам судья. Солдат с ворами па воюет. Встать! Смирно! Шагом марш ко мне со своим барахлом! Так и быть, можете оправиться и умыться. Неужели украдете что-нибудь, я вас за ноги подвешу!
— Проклятье! — пробормотал Марвелл. — Лиз, придумай же что-нибудь!
— А как же Спин… капитан Спингарн?
— Чего — капитан Спингарн?
— Ты сказал, что знаешь, где он.
Марвелл и Лиз укрылись в тени под пальмами. Хок молча последовал за ними.
— Оставь, Лиз, — тихо сказал Марвелл. — Черт с ним, с придурком. А Спингарн… пускай сгниет в этой собачьей дыре!
Он не предвидел, что у сержанта окажется слух, как у ищейки.
— Что-что?! Пусть мой капитан сгниет?!
Медный приклад со всей силы опустился на череп Марвелла, и незадачливый режиссер без чувств рухнул на песок.
— Марвелл! — взвизгнула Лиз. — Зачем ты это сделал? Он же хотел помочь!
— Заткнись, паскуда, не то и тебе башку проломлю! Ты глянь-ка, пусть мой капитан сгниет! Да я вас обоих в яму спущу!
— Что? — не поняла Лиз.
Ее любопытство немного охладило пыл разъяренного безумца.
— В яму! Обоих!
— В какую яму?
— А в ту, где капитан, и его баба, и все остальные! — крикнул Хок. — Бедолага Хок один остался… А в той яме крокодилы, и чудища, и черти, и пчелы, и ползучие гады — словом, столько всякой нечисти, что тебе и во сне не снилось!
Испуг, промелькнувший в глазах сержанта, убедил Лиз в том, что Хок действительно видел то, о чем говорит. Марвелл храпел, раскрыв рот, усы беспомощно повисли, в полутени пальмы вздымался и опускался его живот. По спине Лиз пробежал неприятный холодок.
— И где же они все?
Хок пнул ногой бесчувственное тело Марвелла.
— Сама увидишь, чертова шлюха! А ну ложись, живо!
— Зачем?
— Разговорчики! — Сержант ткнул ее в бок стволом мушкета.
Лиз поспешно выполнила его приказание и с тревогой покосилась на красную небритую рожу. В глазах его горел огонь безумия. Не хватало только, чтобы ее изнасиловали! Но Хок просто связал ей руки и ноги так, чтобы она не могла пошевелиться, затем то же самое проделал с Марвеллом. Когда сержант вернулся на свой наблюдательный пост над бруствером, Лиз, посчитав, что он уже успокоился, рискнула спросить о его намерениях.
Хок грубо оборвал ее:
— Лежи смирно! В яму, что ли, торопишься? Так будет тебе яма.
Глава 7
— Заткнись, ссученная жаба!
Хок перелез через каменный бруствер вблизи сарая, держа наизготове мушкет, я осторожно приблизился к котомке, которая его явно заинтересовала.
— Военный трофей, а? Что там?
— Продукты, сержант, — ответил Марвелл.
— Продукты? А вино? Или хотя бы эль? Выпить ничего нету? Может, какой завалящим голландский ликер?
— Спиртного ничего нет, — смутилась Лиз. — Только мясные и овощные консервы… и немного фруктов.
— А-а-а, чума вам в глотку! — взревел сержант, пнув котомку тяжелым сапогом. — А ты, красотка, чего сюда притащилась?
Лиз догадалась, что у Хока разыгрался аппетит и консервы в качестве военных трофеев его не устроят. Его бегающие голубые глазки масляно заблестели.
— Хок, мы друзья Спингарна, — ответил за девушку Марвелл. — Нас послали, чтобы отыскать вас.
Колебания Марвелла тоже были ей понятны. Этот псих, видно, сжился с обстановкой, но насколько он утратил чувство реального? И сохранились ли у него какие-либо воспоминания о жизни в Центре? Хок в сомнении — Лиз видела это по его лицу. То вроде бы готов им поверить, то опять подозрительность не дает ему опустить мушкет.
— Найти меня? Так вы союзники? Тогда что вам известно о вражеской диспозиции? Вы уже побывали в когтях у чудовищ? Видели крокодилов? — Он сверлил Марвелла взглядом. — Вступили в адовы врата?
— Да! — ответил Марвелл.
— Нет! — в один голос с ним отозвалась Лиз.
— Это еще что? Промеж вами нет согласия? Ах вы, ублюдки! Небось, вы шпионы из бесовского легиона, и послали Вас выследить старого Хока, чтоб доставить его обратно в стан врага!
Дуло мушкета опять нацелилось на них, словно черный змеиный глаз, высматривающий жертву. А гримаса на лице сержанта напоминала звериный оскал. Как же подобраться к его неповоротливому уму, как отвести грызущие подозрения, как заставить бросить оружие?
— Какие еще врата? — подавленно спросил Марвелл. — Сержант, я не понимаю, о чем ты. Пойми же, ради Христа, что мы ищем твоего компаньона Спингарна и в мыслях у нас нет ничего худого.
— Ну да, ничего худого! — огрызнулся напуганный сержант. — Шпионить за бедным старым Хоком, когда он и так едва ноги унес от чудовищ и приплелся сюда погреть свои старые кости на песочке, — это называется ничего худого?! Врешь ты все! Подслушал где-то, собачий потрох, имя моего старого капитана-дьявола, небось думаешь, Хок я уши развесил! Да я тебя… Я вас сейчас гранатами па куски размечу! От Хока пощады не жди! — Он попятился и одной рукой схватил металлический цилиндр. Лиз заметила в нем восковую затычку.
— Марвелл, он хочет нас взорвать!
— Остановись, сержант! — взмолился Марвелл. — Мы друзья Спингарна, нас привел сюда Гораций. Робот, красный робот, помнишь его? Он здесь, с нами, чтобы помочь Спингарну!
Рука с гранатой застыла в воздухе.
— Не врешь?
— Ей-Богу, не вру! Ну неужели же мы похожи на жаб? Или как ты там нас обзывал?
— На жаб? Не то чтоб очень. Но они тоже хитрые твари… Гораций, говоришь? Красная такая машина?
— Ну да!
Лиз облегченно вздохнула. На этот раз, кажется, пронесло! Любопытный экземпляр! Еще бы ему не запутаться, когда в таком дремучем мозгу столько всего намешано: и титьки, и пораженные гениталии, и врата ада, и робот, и, конечно, Спингарн!
— Нас сюда доставил Гораций, — подтвердила Лиз. — Знаешь Горация?
— Ну! — недоверчиво промычал Хок. — Красная бархатная машина… А вы, подлые твари, не обманываете старого Хока?
— Нет! — хором ответили Марвелл и Лиз.
— Н-да… однако ж, как хотите, но вы не христиане, нет, чтоб я сдох! — Хок перевел дух и пристально посмотрел на них. — Вот ты, баба, носишь какие-то шкуры, ровно Дикарь лесной!
Лиз не сумела сдержать смешок.
— Смеешься! — озадаченно произнес Хок. — Смеешься над гвардии сержантом королевы Анны! Над герцогским ординарцем! Тебя бы плеткой отходить не мешало.
— Мы друзья, сержант! — уговаривал его Марвелл. — Друзья, понимаешь? Мы пришли, чтобы помочь твоему Спингарну!
— Пришли! А как, с позволения сказать, ты поможешь моему старому черту капитану, когда Его Сатанинское Величество затребовал Спингарна к себе? Как ты поможешь моему боевому товарищу, когда он попал в такую передрягу?
— Не понимаю твоих слов, сержант! — простонал Марвелл.
— Ну и плевал я на тебя, заморский невежда!
Поскольку у Хока появилась новая причина для недовольства, он совсем забыл, что его не устраивает одежд т Лиз.
— А вдруг нам все-таки удастся помочь Спингарну? — рискнула предположить Лиз.
— Капитану Спингарну! Изволь величать его по рангу!
— Да-да, сержант, капитану Спингарну! — примирительно отозвалась Лиз. — Нам бы только узнать, где найти капитана. Может, мы пройдем в тень и потолкуем спокойно?
Хок растерянно заморгал. Потом опустил маленькую бомбу — по понятиям Лиз, это была именно бомба — на каменный бруствер и засунул палец за полу своего па удивление опрятного красного плаща.
— Так вы явились с плюшевой мартышкой?
— С какой плюшевой мартышкой? — не понял Марвелл.
— Да с Горацием, — догадалась Лиз. — Он наш сопровождающий.
— И вы знаете моего старого капитана?
— Конечно, знаем! — воскликнула она.
— Господи Боже мой, конечно, знаем! — всхлипнул Марвелл. — А меня ты не помнишь, сержант? Марвелл — друг Спингарна из Центра. Я — Главный режиссер, припоминаешь?
Хок наморщил лоб.
— Так вы не шпионы бесовского отродья?
— Нет, чтоб я сдохла! — поклялась Лиз. — Мы… мы… — Она запнулась, подыскивая ключ к доверию Хока. — Мы связные! Да, связные, — повторила она, вспоминая армейские обычаи первобытной Европы. — Видишь, мы принесли провиант?
— Гм-м, провиант. А выпивки-то и нет.
— Нет, — понурилась Лиз. — Только еда.
— Да и та поганая! — пожаловался Марвелл. — Одни черви и амебы!
— Мародеры! — сказал вдруг Хок. — Понятно, вы мародеры! Ну да ладно, Бог вам судья. Солдат с ворами па воюет. Встать! Смирно! Шагом марш ко мне со своим барахлом! Так и быть, можете оправиться и умыться. Неужели украдете что-нибудь, я вас за ноги подвешу!
— Проклятье! — пробормотал Марвелл. — Лиз, придумай же что-нибудь!
— А как же Спин… капитан Спингарн?
— Чего — капитан Спингарн?
— Ты сказал, что знаешь, где он.
Марвелл и Лиз укрылись в тени под пальмами. Хок молча последовал за ними.
— Оставь, Лиз, — тихо сказал Марвелл. — Черт с ним, с придурком. А Спингарн… пускай сгниет в этой собачьей дыре!
Он не предвидел, что у сержанта окажется слух, как у ищейки.
— Что-что?! Пусть мой капитан сгниет?!
Медный приклад со всей силы опустился на череп Марвелла, и незадачливый режиссер без чувств рухнул на песок.
— Марвелл! — взвизгнула Лиз. — Зачем ты это сделал? Он же хотел помочь!
— Заткнись, паскуда, не то и тебе башку проломлю! Ты глянь-ка, пусть мой капитан сгниет! Да я вас обоих в яму спущу!
— Что? — не поняла Лиз.
Ее любопытство немного охладило пыл разъяренного безумца.
— В яму! Обоих!
— В какую яму?
— А в ту, где капитан, и его баба, и все остальные! — крикнул Хок. — Бедолага Хок один остался… А в той яме крокодилы, и чудища, и черти, и пчелы, и ползучие гады — словом, столько всякой нечисти, что тебе и во сне не снилось!
Испуг, промелькнувший в глазах сержанта, убедил Лиз в том, что Хок действительно видел то, о чем говорит. Марвелл храпел, раскрыв рот, усы беспомощно повисли, в полутени пальмы вздымался и опускался его живот. По спине Лиз пробежал неприятный холодок.
— И где же они все?
Хок пнул ногой бесчувственное тело Марвелла.
— Сама увидишь, чертова шлюха! А ну ложись, живо!
— Зачем?
— Разговорчики! — Сержант ткнул ее в бок стволом мушкета.
Лиз поспешно выполнила его приказание и с тревогой покосилась на красную небритую рожу. В глазах его горел огонь безумия. Не хватало только, чтобы ее изнасиловали! Но Хок просто связал ей руки и ноги так, чтобы она не могла пошевелиться, затем то же самое проделал с Марвеллом. Когда сержант вернулся на свой наблюдательный пост над бруствером, Лиз, посчитав, что он уже успокоился, рискнула спросить о его намерениях.
Хок грубо оборвал ее:
— Лежи смирно! В яму, что ли, торопишься? Так будет тебе яма.
Глава 7
Лиз проснулась оттого, что онемели конечности и пересохло в горле. Лицо облепили мухи. Рядом ласково журчал ручей, вливаясь в озеро, и этот звук был еще большей пыткой, чем укусы насекомых. Рядом похрапывал Марвелл, и Лиз сразу же вспомнила, что произошло.
— Сержант! Сержант Хок! Я хочу пить! Умоляю, дайте воды!
Лиз была в полной уверенности, что не подверглась никакому насилию; пока она спала, сумасшедший таймаутер оставил ее одну. Сколько же она тут пролежала? Час? Два? Лиз взглянула на солнце, все еще светившее высоко в небе, и попыталась дотянуться до Марвелла.
— Эй, Марвелл, проснись!
Обдирая тело о песок с камнями, она подползла к нему поближе и как следует пнула ногой.
Марвелл застонал во сне. Лиз снова дала ему пинка. Он всхрапнул, задышал чаще, хотел пошевелиться и не смог. Глаз его открылись и тупо уставились в пространство.
— Лиз! Боже, это не сон!
— Хок ушел. Я хочу пить. И мухи сейчас съедят меня заживо.
Марвелла ее жалобы нисколько не тронули.
— Мне спилось, что мы высадились па Талискере… Гораций был с нами. И безумный таймаутер, Хок. А еще, Лиз, мне снились какие-то скользкие твари. Господи, мы здесь, и это не сон! Я тоже умираю от жажды! И верёвки — посмотри, я весь в крови!
— Ты можешь сам выпутаться?
— Нет. — Марвелл скривился от боли, и Лиз увидела у него на запястьях запекшуюся кровь. — Что он собирается с нами делать? — Он закрыл глаза. — О-о, моя голова! Он что, меня ударил?
— Ты сам во всем виноват, — укорила его Лиз. — Сморозил очередную глупость, мол, пускай Спингарн сгинет здесь… Если бы не твой дурацкий язык, сержант нам помог бы. Так что давай теперь выпутывайся.
— Сама выпутывайся!
— Не могу, у меня руки онемели.
— А я весь в крови — не видишь?
— Ну хоть попробуй!
— Не могу!… Так ведь Гораций вот-вот должен подойти! Где же чертов робот? Гораций!
— Гораций! — эхом откликнулась Лиз. — Ох, Марвелл, не по душе мне все! Хок что-то замышляет.
— Пусть замышляет, лишь бы руки не распускал! Лиз, ты у нас самая умная, объясни мне, что за чертовщина здесь творится? Этот идиот что-то талдычил про Спингарна и крокодилов… Что он тебе говорил, когда я был в отключке?
— У него эсхатологическое видение.
— Чего-чего?
— Ну, своеобразные понятия о смерти и загробной жизни, о рае и аде. Грозился пропустить нас через какие-то ворота — он назвал их «вратами ада». У него полнейшая путаница в голове. Видимо, этот недалекий человек претерпел сильнейшую личностную реконструкцию. Иначе бы он не назвал меня падшей женщиной с венерическими болезнями… Сука! — задумчиво повторила она брань Хока и увидела, кик округлились глаза Марвелла. — Однако есть в его бреднях подспудный логический элемент.
— Тебе бы надо одной лететь, — рассудил Марвелл. — Я здесь совсем не нужен.
— Что правда, то правда, — согласилась Лиз. — Пока что пользы от тебя никакой.
— Тогда ты сделай что-нибудь!
— Что, например?
Они па некоторое время погрузились в раздумья, но Марвелл не мог надолго отвлечься от мысли о злокозненном сержанте.
— Что же все-таки у пего па уме? Какого 4t-pra on вздумал пропускать нас через «врата ада»? И есть ли тут связь со Спингарном?
Лиз молчала. Все ее замыслы потерпели фиаско. Вернее, были опрокинуты ходом событий. К тому времени, как вернется робот, она придумает, что делать дальше. Марвеллу ее молчание не поправилось, вызвало подозрения.
— Лиз! — прохрипел он. — Договорись с этим старым ублюдком! Постарайся вразумить его, предложи ему все, чего бы он ни пожелал. Слышишь?
Лиз облизнула губы и попыталась стряхнуть мух, роем набросившихся на ее потное тело. Солнце медленно плыло в небе. Яма?… Что за яма? Жабы?… Странные, однако, у него выражения. Впрочем, примитивным существам свойственно навешивать ближним уничижительные ярлыки — животные, хищники становятся для них эвфемизмами врага. По что он имеет против жаб?… Вполне безобидные существа! Она отметила, что в маниакальном бреде Хока присутствует элемент логики, однако уловить его не так-то просто. Спингарн — старый черт, яма, нечисть в аду! Какая-то связь во всем, безусловно, есть, но она ускользала от Лиз. Ощущая резь в глазах, сухость в горле и ломоту в суставах, она снова заснула.
Теперь Марвелл разбудил ее.
— Лиз! Просыпайся, чертова кукла! Робот здесь. Гораций, ты здесь?
— Здесь, cap, — раздался пронзительный голос робота.
— Так иди же сюда скорее, болван!
Лиз очнулась от собственного храпа. Хорошенький у нее вид, нечего сказать! Ей до боли захотелось вымыться и сменить одежду.
— Гораций! — присоединилась она к Марвеллу. — Развяжи веревки, живо!
Робот заскользил по песку к лощине, где оставил их сержант Хок. Нелепо испытывать чувство благодарности к этому беспардонному, самодовольному автомату, подумала Лиз, тем не менее она его испытывала. Оно сменилось недоумением, когда Гораций безмолвно склонился над ними, — он вовсе не торопился их освобождать.
— Скорее, Гораций! — надрывался Марвелл. — У меня все кости трещат, сними с меня путы и поищи, где у этого психопата запас спиртного, мне надо срочно что-нибудь выпить! А если он вернется, примени к ному насильственные санкции.
Робот не отзывался.
— Гораций! — повелительно вскричала Лиз и вдруг похолодела. — Гораций!
— Чего ты ждешь, шут гороховый?! — Голос Марвелла звучал надтреснуто, видно, он перенапряг связки. — Давай, меня первого!
— Нет! — в ужасе прошептала Лиз. Марвелл повернул к ней голову.
— Что — нет? Что ты, черт побери, хочешь этим сказать?!
— Гораций, — упавшим голосом произнесла Лиз, не обратив на Марвелла никакого внимания, — ты встретил таинственную силу?
— Нет, мисс Хэсселл, — с готовностью откликнулся робот. — Я провел всесторонний анализ остатков генетического кода и не обнаружил никаких признаков экстравселенского присутствия, за исключением тех, которые вы с мистером Марвеллом уже имели возможность наблюдать.
— Развяжи меня! — взревел Марвелл. — Ты слышишь? Лиз уже поняла, что опасалась не напрасно.
— Ну и что дальше? Никаких предположений? — допытывалась она. — Даже чисто теоретических?
— Путем экстраполяции вашего чувственного опыта и данных, которыми я располагаю, я сформулировал рабочую концепцию. Согласно ей, в данной ситуации имеет место определенный структурный сдвиг. Сочетание ощущаемых мною энергетических потоков позволяет допустить вероятность подобного сдвига.
— Если ты меня сейчас не развяжешь, — бушевал Марвелл, — я пущу тебя на переплавку, а твой мозг вмонтирую в пылесос!
Как ни трудно пропустить мимо ушей такую угрозу, но робот и на нее не отреагировал. Он стоял неподвижно, и золотисто-багровое сияние его бархатной оболочки рассеивало полумрак под пальмовым шатром.
— Ты не собираешься нас освобождать? — спросила Лиз.
— Нет, мисс.
Марвелл едва не лопнул от злости. Скуластое лицо налилось кровью, черные усы стояли торчком; он беззвучно хватал губами воздух, не в силах вымолвить ни слова. Лиз вдруг стало смешно. Для полного счастья не хватало только взбунтовавшегося робота! Приступ истерического смеха причинил ей жгучую боль, так как песок впивался в нежную кожу. Дело кончилось тем, что она разрыдалась.
— Что-о! — наконец справился с собой Марвелл. — Ты, краснокожий кретин! Жертва электронного аборта! Да я тебя по частям разберу! Да я…
— Ничего ты не сделаешь! — Лиз заплакала. — Он и пальцем не пошевелит.
— Гораций! — прорычал Марвелл. — Почему ты не хочешь нас выручить?!
— Могу объяснить, сэр.
— Ну так объясни!
— Боюсь, сэр, что мои инструкции не позволяют мне менять…
— Коэффициент вероятности! — догадалась Лиз. — Они его так настроили, Марвелл, — не вмешиваться в наши дела на Талискере!
— Это правда?
— Мисс Хэсселл, как всегда, права, сэр.
— Но я голоден, умираю от жажды, у меня все тело ломит.
— Да, сэр, я вижу, вы в плачевном состоянии.
— Ах, ты видишь?! Этот ублюдок видит! Уж я позабочусь о твоем перепрограммировании. Вот тогда и погляжу, в каком ты будешь состоянии! Я…
— Хватит! — оборвала его Лиз. — Я устала от твоих криков! Придумай лучше, как убедить его вмешаться! Робот произнес топом чопорной старой девы:
— Мисс Хэсселл, вы должны понять, что при подобных обстоятельствах мое вмешательство невозможно, особенно в момент, когда готовится структурный сдвиг.
Лиз пришла в отчаяние. Марвелл метался от боли и ярости. Но робот остался безучастен, не проявлял не только сочувствия, но даже заинтересованности. Когда Лиз овладела собой, она поняла, что решение его неизменно, в противном случае он бы просто сломался, ибо так его запрограммировала четверка Стражей. Они представляют для Горация своеобразный символ веры, а на вероотступничество он ни в коем случае не пойдет.
«Структурный сдвиг, — продолжала размышлять Лиз, — да здесь и без него творится настоящий кошмар». При мысли об огромных движущих силах, скрытых в чреве планеты, она почувствовала неприятное покалывание в основании черепа. Та же сила установила барьеры, полностью изолирующие каждую Сцену от соседней. Однако в этом странном мире Сцены могут сдвигаться, перетекать друг г. друга, неведомый колосс по своей прихоти перемещает реки, воздвигает и разрушает горы, словно он ребенок, лепящий из пластилина.
— Говорил я, что здесь сущий ад, — пробормотал себе под нос Марвелл. — Лиз! Не я ли тебе говорил, что Талискер — другое название ада?
— Эй, мартышка! — раздался вдруг хриплый голос. — Эй ты, красная обезьяна, это сержант Хок! Помнишь капитановых пленных, а? Ну, привет тебе, механическая мартышка!
— Приветствую вас, сержант! — ответил робот.
— Давненько тебя тут не было. Куда ты запропастился, обезьяньи твои мозги? Жаб ловил, не иначе. А бедного Хока бросил одного защищать капитана и его бабу с крыльями!… Пожалуй, с тех пор год прошел, а то и больше.
Марвелл решил не упускать случая.
— Да он бросил тебя, сержант. Он побывал в Центре и притащил нас сюда. Он вроде как наш сопровождающий, дорогу указывает, понимаешь?
Лиз снова чуть не разрыдалась. Боже, ну как можно быть таким тупицей!
Хок озадаченно почесал в затылке. Лиз, видя, как ускользает последняя надежда прийти к соглашению с заблудшей душой и роботом, бросилась исправлять положение.
— Гораций, а ты разве знаешь сержанта? Ты ведь явился в центр с пустой головой, сам говорил!
— Отставить разговоры! — рявкнул Хок. Бархатная завеса Горация сморщилась в подобии улыбки.
— Я провел статистический тест с целью установить личность этого джентльмена, мисс. По всей вероятности, он никто иной, как сержант Хок.
По щекам Лиз потекли слезы отчаяния. И надо же было такому случиться как раз, тогда она подошла вплотную к тайне Талискера и его исчезнувших обитателей! Она была настолько близка к ней, что в голове уже сложился пиан, как подобраться к остаткам генетического кода! Ко см не обойтись без помощи Марвелла и робота. Ужасающее зрелище, впервые представшее ей на экране директорского кабинета, было г. той пли иной мере спровоцировано таинственной силон. Сплетение энергетических вихрей, за которым угадывались смутные человеческие очертания и неумолимый ход планет, — не что иное, как порождение генетического кода, в этом Лиз была уверена. Во всем здесь ощущалось присутствие чего-то неведомого, чужеродного — в мгновенном развитии случайных процессов, в мучительных завихрениях Сцен, в жутком коловращении остатков генетического кода, а теперь вот в угрозе структурного сдвига.
Да еще в яме…
Лиз вдруг словно осенило. Яма! Бредовые слова Хока;: ранее виденные пейзажи Талискера увязывались в цельную картину. Первобытному разуму все странное, необъяснимое, враждебное представляется кознями дьявола, который, как утверждает сержант, находится в яме.
— Марвелл! — окликнула она, сверкнув на него оранжевыми искрами изумрудных глаз. — Хок собирается спустить нас во владения таинственной силы! Ты слышишь? Он считает ее дьяволом!
Лиз готова была простить Марвеллу то, как по-дурацки настроил он против них Хока, и все остальные прегрешения, только бы он уразумел, что она, Лиз, стоит на пороге главной тайны Талискера.
— Эй ты, шлюха, отставить разговоры! — Хок снова поднял мушкет.
— Ты был прав насчет ада, Марвелл, это… — при виде нацеленного на псе дула Лиз понизила голос до шепота, — это и есть Вероятностное Пространство…
— Я бы посоветовал вам держать язык за зубами, мисс, — вмешался робот. — Сержант находится в состоянии сильнейшего эмоционального стресса.
— Пропади ты пропадом, пустомеля! — взорвался Хок. — И ты с ней заодно, красная мартышка! А чтоб помочь моему старому черту капитану — так нет!
— Боюсь, я мало чем мог ему помочь, — виновато ответил Гораций. — У меня, сержант, были провалы в памяти.
Хок зыркнул па пурпурного робота.
— Да уж вижу, что башка у тебя дырявая! У Сатаны, поди-ка, довольно гранат, пуль и прочей амуниции. Еще бы такой мартышке не лишиться мозгов! Но ты погоди, послушан… А-а-а!
Хриплый вопль Хока огласил небольшую долину, когда земля под ними содрогнулась.
— Боже, дай нам тайм-аут! — взывал Марвелл, моля об избавлении.
— На это нет ни малейшей надежды, — отрезала Лиз. — Кроме того, ты же сам хотел увидеть Спингарна.
— Я? Ничего подобного!
— Все равно увидишь! — пригрозил Хок. — Эй, мартышка, стон па месте, ни шагу! Не то войдешь во врата ада вместе с жабами!
— Гораций! — надрывно кричал Марвелл. — Останови его! Он нашел какой-то способ уничтожить нас и совсем обезумел! Человеку с расстроенной психикой нельзя давать волю! Останови его, Гораций!
С крыши сержантова сарая посыпался песок; дерет я задрожали, словно неодолимая сила пронзила их корни.
— Ради Бога, Гораций! — умолял Марвелл.
Все произошло так быстро, что Лиз даже не успела вскрикнуть. Не раздалось пи единого звука, лишь ощущение холодного, скользящего потока энергии непонятной природы, озарившего долину. Все краски померкли в черном пламени, излучающем мириады повисших в воздухе кристаллических частиц. Они тянулись к тебе и, проникая в глаза, исчезали на глазном дне. Но больше, чем фатальный черный цвет и не правильная змеевидная форма сплетающихся в вихре верениц, ее поразило воздействие, производимое ими па мозг: они как будто освобождали твой разум от прежних представлений о пространстве и времени. Единственной реальностью стала таинственная сила. Лиз почувствовала, что могла бы без особых усилий отказаться от своего "я" и плавно соскользнуть в холодные, опасные глубины.
— Да, могла бы! — произнесла она вслух. — Запросто.
На мгновение все исчезло — и призрачные контуры, и нереальные краски, пространство перед нею словно бы стало одушевленным. Лиз своза увидела пальмы и песок, однако безумный сержант по-прежнему продолжал в ужасе пятиться от них с Марвеллом — связанных, беспомощных, каждое мгновение рискующих провалиться в бездну.
— Лиз! — закричал Марвелл. — Ч го случилось? Сзади донесся спокойный голос робота:
— Для начала, сэр, структурный сдвиг Сцены, набирающий силу. А кроме того…
— Беги прочь, мартышка! — предостерег его сержант. — Бет, если тебе жизнь дорога!
Лиз догадалась, что в Сценах Талискера происходит Перераспределение физических явлений — точно так, как г. предсказывал робот. Кора планеты сморщивалась и трескалась — это мощные подземные двигатели перекраивал старые Сцены. Лиз с замиранием сердца наблюдала, как на пески надвигаются глыбы льда, горы вздыбливаются, словно пьяные звери, и рассыпаются, раскатываются во все стороны мириадами осколков камней в огромных облака пыли. Она вполне отдавала себе отчет, что здесь действуют совсем не те двигатели, которые были установлены создателями первых Сцеп, что бушующая перед ней стихия и подчиняется физическим законам. Лиз стала очевидца; чего-то гораздо более страшного, каких-то непонятных циклических изменении, и структурный сдвиг Сцен бы лишь их началом.
Да, таинственная сила наверняка выработала свою жуткую программу.
— Он прав! — стонал Марвелл. — Этот безумец прав!
Лиз с ужасом увидела, как в долине открылся зияющий провал. Черный — чернее адова предела, — он извергал холодный золотистый огонь. По краям черноты извивались силовые потоки — серебристо-белый шатер таинственной энергий.
— Преисподняя! — дико вскрикнул Марвелл.
— Назад! — рявкнул Хок на Горация, появившегося в поле зрения Лиз. — Назад, мартышка! Пусть жабы провалятся туда и сами предстанут перед Сатаной! Назад, говорят тебе, не то попадешь к чертям на ужин!
— Сержант! Сержант Хок! Я хочу пить! Умоляю, дайте воды!
Лиз была в полной уверенности, что не подверглась никакому насилию; пока она спала, сумасшедший таймаутер оставил ее одну. Сколько же она тут пролежала? Час? Два? Лиз взглянула на солнце, все еще светившее высоко в небе, и попыталась дотянуться до Марвелла.
— Эй, Марвелл, проснись!
Обдирая тело о песок с камнями, она подползла к нему поближе и как следует пнула ногой.
Марвелл застонал во сне. Лиз снова дала ему пинка. Он всхрапнул, задышал чаще, хотел пошевелиться и не смог. Глаз его открылись и тупо уставились в пространство.
— Лиз! Боже, это не сон!
— Хок ушел. Я хочу пить. И мухи сейчас съедят меня заживо.
Марвелла ее жалобы нисколько не тронули.
— Мне спилось, что мы высадились па Талискере… Гораций был с нами. И безумный таймаутер, Хок. А еще, Лиз, мне снились какие-то скользкие твари. Господи, мы здесь, и это не сон! Я тоже умираю от жажды! И верёвки — посмотри, я весь в крови!
— Ты можешь сам выпутаться?
— Нет. — Марвелл скривился от боли, и Лиз увидела у него на запястьях запекшуюся кровь. — Что он собирается с нами делать? — Он закрыл глаза. — О-о, моя голова! Он что, меня ударил?
— Ты сам во всем виноват, — укорила его Лиз. — Сморозил очередную глупость, мол, пускай Спингарн сгинет здесь… Если бы не твой дурацкий язык, сержант нам помог бы. Так что давай теперь выпутывайся.
— Сама выпутывайся!
— Не могу, у меня руки онемели.
— А я весь в крови — не видишь?
— Ну хоть попробуй!
— Не могу!… Так ведь Гораций вот-вот должен подойти! Где же чертов робот? Гораций!
— Гораций! — эхом откликнулась Лиз. — Ох, Марвелл, не по душе мне все! Хок что-то замышляет.
— Пусть замышляет, лишь бы руки не распускал! Лиз, ты у нас самая умная, объясни мне, что за чертовщина здесь творится? Этот идиот что-то талдычил про Спингарна и крокодилов… Что он тебе говорил, когда я был в отключке?
— У него эсхатологическое видение.
— Чего-чего?
— Ну, своеобразные понятия о смерти и загробной жизни, о рае и аде. Грозился пропустить нас через какие-то ворота — он назвал их «вратами ада». У него полнейшая путаница в голове. Видимо, этот недалекий человек претерпел сильнейшую личностную реконструкцию. Иначе бы он не назвал меня падшей женщиной с венерическими болезнями… Сука! — задумчиво повторила она брань Хока и увидела, кик округлились глаза Марвелла. — Однако есть в его бреднях подспудный логический элемент.
— Тебе бы надо одной лететь, — рассудил Марвелл. — Я здесь совсем не нужен.
— Что правда, то правда, — согласилась Лиз. — Пока что пользы от тебя никакой.
— Тогда ты сделай что-нибудь!
— Что, например?
Они па некоторое время погрузились в раздумья, но Марвелл не мог надолго отвлечься от мысли о злокозненном сержанте.
— Что же все-таки у пего па уме? Какого 4t-pra on вздумал пропускать нас через «врата ада»? И есть ли тут связь со Спингарном?
Лиз молчала. Все ее замыслы потерпели фиаско. Вернее, были опрокинуты ходом событий. К тому времени, как вернется робот, она придумает, что делать дальше. Марвеллу ее молчание не поправилось, вызвало подозрения.
— Лиз! — прохрипел он. — Договорись с этим старым ублюдком! Постарайся вразумить его, предложи ему все, чего бы он ни пожелал. Слышишь?
Лиз облизнула губы и попыталась стряхнуть мух, роем набросившихся на ее потное тело. Солнце медленно плыло в небе. Яма?… Что за яма? Жабы?… Странные, однако, у него выражения. Впрочем, примитивным существам свойственно навешивать ближним уничижительные ярлыки — животные, хищники становятся для них эвфемизмами врага. По что он имеет против жаб?… Вполне безобидные существа! Она отметила, что в маниакальном бреде Хока присутствует элемент логики, однако уловить его не так-то просто. Спингарн — старый черт, яма, нечисть в аду! Какая-то связь во всем, безусловно, есть, но она ускользала от Лиз. Ощущая резь в глазах, сухость в горле и ломоту в суставах, она снова заснула.
Теперь Марвелл разбудил ее.
— Лиз! Просыпайся, чертова кукла! Робот здесь. Гораций, ты здесь?
— Здесь, cap, — раздался пронзительный голос робота.
— Так иди же сюда скорее, болван!
Лиз очнулась от собственного храпа. Хорошенький у нее вид, нечего сказать! Ей до боли захотелось вымыться и сменить одежду.
— Гораций! — присоединилась она к Марвеллу. — Развяжи веревки, живо!
Робот заскользил по песку к лощине, где оставил их сержант Хок. Нелепо испытывать чувство благодарности к этому беспардонному, самодовольному автомату, подумала Лиз, тем не менее она его испытывала. Оно сменилось недоумением, когда Гораций безмолвно склонился над ними, — он вовсе не торопился их освобождать.
— Скорее, Гораций! — надрывался Марвелл. — У меня все кости трещат, сними с меня путы и поищи, где у этого психопата запас спиртного, мне надо срочно что-нибудь выпить! А если он вернется, примени к ному насильственные санкции.
Робот не отзывался.
— Гораций! — повелительно вскричала Лиз и вдруг похолодела. — Гораций!
— Чего ты ждешь, шут гороховый?! — Голос Марвелла звучал надтреснуто, видно, он перенапряг связки. — Давай, меня первого!
— Нет! — в ужасе прошептала Лиз. Марвелл повернул к ней голову.
— Что — нет? Что ты, черт побери, хочешь этим сказать?!
— Гораций, — упавшим голосом произнесла Лиз, не обратив на Марвелла никакого внимания, — ты встретил таинственную силу?
— Нет, мисс Хэсселл, — с готовностью откликнулся робот. — Я провел всесторонний анализ остатков генетического кода и не обнаружил никаких признаков экстравселенского присутствия, за исключением тех, которые вы с мистером Марвеллом уже имели возможность наблюдать.
— Развяжи меня! — взревел Марвелл. — Ты слышишь? Лиз уже поняла, что опасалась не напрасно.
— Ну и что дальше? Никаких предположений? — допытывалась она. — Даже чисто теоретических?
— Путем экстраполяции вашего чувственного опыта и данных, которыми я располагаю, я сформулировал рабочую концепцию. Согласно ей, в данной ситуации имеет место определенный структурный сдвиг. Сочетание ощущаемых мною энергетических потоков позволяет допустить вероятность подобного сдвига.
— Если ты меня сейчас не развяжешь, — бушевал Марвелл, — я пущу тебя на переплавку, а твой мозг вмонтирую в пылесос!
Как ни трудно пропустить мимо ушей такую угрозу, но робот и на нее не отреагировал. Он стоял неподвижно, и золотисто-багровое сияние его бархатной оболочки рассеивало полумрак под пальмовым шатром.
— Ты не собираешься нас освобождать? — спросила Лиз.
— Нет, мисс.
Марвелл едва не лопнул от злости. Скуластое лицо налилось кровью, черные усы стояли торчком; он беззвучно хватал губами воздух, не в силах вымолвить ни слова. Лиз вдруг стало смешно. Для полного счастья не хватало только взбунтовавшегося робота! Приступ истерического смеха причинил ей жгучую боль, так как песок впивался в нежную кожу. Дело кончилось тем, что она разрыдалась.
— Что-о! — наконец справился с собой Марвелл. — Ты, краснокожий кретин! Жертва электронного аборта! Да я тебя по частям разберу! Да я…
— Ничего ты не сделаешь! — Лиз заплакала. — Он и пальцем не пошевелит.
— Гораций! — прорычал Марвелл. — Почему ты не хочешь нас выручить?!
— Могу объяснить, сэр.
— Ну так объясни!
— Боюсь, сэр, что мои инструкции не позволяют мне менять…
— Коэффициент вероятности! — догадалась Лиз. — Они его так настроили, Марвелл, — не вмешиваться в наши дела на Талискере!
— Это правда?
— Мисс Хэсселл, как всегда, права, сэр.
— Но я голоден, умираю от жажды, у меня все тело ломит.
— Да, сэр, я вижу, вы в плачевном состоянии.
— Ах, ты видишь?! Этот ублюдок видит! Уж я позабочусь о твоем перепрограммировании. Вот тогда и погляжу, в каком ты будешь состоянии! Я…
— Хватит! — оборвала его Лиз. — Я устала от твоих криков! Придумай лучше, как убедить его вмешаться! Робот произнес топом чопорной старой девы:
— Мисс Хэсселл, вы должны понять, что при подобных обстоятельствах мое вмешательство невозможно, особенно в момент, когда готовится структурный сдвиг.
Лиз пришла в отчаяние. Марвелл метался от боли и ярости. Но робот остался безучастен, не проявлял не только сочувствия, но даже заинтересованности. Когда Лиз овладела собой, она поняла, что решение его неизменно, в противном случае он бы просто сломался, ибо так его запрограммировала четверка Стражей. Они представляют для Горация своеобразный символ веры, а на вероотступничество он ни в коем случае не пойдет.
«Структурный сдвиг, — продолжала размышлять Лиз, — да здесь и без него творится настоящий кошмар». При мысли об огромных движущих силах, скрытых в чреве планеты, она почувствовала неприятное покалывание в основании черепа. Та же сила установила барьеры, полностью изолирующие каждую Сцену от соседней. Однако в этом странном мире Сцены могут сдвигаться, перетекать друг г. друга, неведомый колосс по своей прихоти перемещает реки, воздвигает и разрушает горы, словно он ребенок, лепящий из пластилина.
— Говорил я, что здесь сущий ад, — пробормотал себе под нос Марвелл. — Лиз! Не я ли тебе говорил, что Талискер — другое название ада?
— Эй, мартышка! — раздался вдруг хриплый голос. — Эй ты, красная обезьяна, это сержант Хок! Помнишь капитановых пленных, а? Ну, привет тебе, механическая мартышка!
— Приветствую вас, сержант! — ответил робот.
— Давненько тебя тут не было. Куда ты запропастился, обезьяньи твои мозги? Жаб ловил, не иначе. А бедного Хока бросил одного защищать капитана и его бабу с крыльями!… Пожалуй, с тех пор год прошел, а то и больше.
Марвелл решил не упускать случая.
— Да он бросил тебя, сержант. Он побывал в Центре и притащил нас сюда. Он вроде как наш сопровождающий, дорогу указывает, понимаешь?
Лиз снова чуть не разрыдалась. Боже, ну как можно быть таким тупицей!
Хок озадаченно почесал в затылке. Лиз, видя, как ускользает последняя надежда прийти к соглашению с заблудшей душой и роботом, бросилась исправлять положение.
— Гораций, а ты разве знаешь сержанта? Ты ведь явился в центр с пустой головой, сам говорил!
— Отставить разговоры! — рявкнул Хок. Бархатная завеса Горация сморщилась в подобии улыбки.
— Я провел статистический тест с целью установить личность этого джентльмена, мисс. По всей вероятности, он никто иной, как сержант Хок.
По щекам Лиз потекли слезы отчаяния. И надо же было такому случиться как раз, тогда она подошла вплотную к тайне Талискера и его исчезнувших обитателей! Она была настолько близка к ней, что в голове уже сложился пиан, как подобраться к остаткам генетического кода! Ко см не обойтись без помощи Марвелла и робота. Ужасающее зрелище, впервые представшее ей на экране директорского кабинета, было г. той пли иной мере спровоцировано таинственной силон. Сплетение энергетических вихрей, за которым угадывались смутные человеческие очертания и неумолимый ход планет, — не что иное, как порождение генетического кода, в этом Лиз была уверена. Во всем здесь ощущалось присутствие чего-то неведомого, чужеродного — в мгновенном развитии случайных процессов, в мучительных завихрениях Сцен, в жутком коловращении остатков генетического кода, а теперь вот в угрозе структурного сдвига.
Да еще в яме…
Лиз вдруг словно осенило. Яма! Бредовые слова Хока;: ранее виденные пейзажи Талискера увязывались в цельную картину. Первобытному разуму все странное, необъяснимое, враждебное представляется кознями дьявола, который, как утверждает сержант, находится в яме.
— Марвелл! — окликнула она, сверкнув на него оранжевыми искрами изумрудных глаз. — Хок собирается спустить нас во владения таинственной силы! Ты слышишь? Он считает ее дьяволом!
Лиз готова была простить Марвеллу то, как по-дурацки настроил он против них Хока, и все остальные прегрешения, только бы он уразумел, что она, Лиз, стоит на пороге главной тайны Талискера.
— Эй ты, шлюха, отставить разговоры! — Хок снова поднял мушкет.
— Ты был прав насчет ада, Марвелл, это… — при виде нацеленного на псе дула Лиз понизила голос до шепота, — это и есть Вероятностное Пространство…
— Я бы посоветовал вам держать язык за зубами, мисс, — вмешался робот. — Сержант находится в состоянии сильнейшего эмоционального стресса.
— Пропади ты пропадом, пустомеля! — взорвался Хок. — И ты с ней заодно, красная мартышка! А чтоб помочь моему старому черту капитану — так нет!
— Боюсь, я мало чем мог ему помочь, — виновато ответил Гораций. — У меня, сержант, были провалы в памяти.
Хок зыркнул па пурпурного робота.
— Да уж вижу, что башка у тебя дырявая! У Сатаны, поди-ка, довольно гранат, пуль и прочей амуниции. Еще бы такой мартышке не лишиться мозгов! Но ты погоди, послушан… А-а-а!
Хриплый вопль Хока огласил небольшую долину, когда земля под ними содрогнулась.
— Боже, дай нам тайм-аут! — взывал Марвелл, моля об избавлении.
— На это нет ни малейшей надежды, — отрезала Лиз. — Кроме того, ты же сам хотел увидеть Спингарна.
— Я? Ничего подобного!
— Все равно увидишь! — пригрозил Хок. — Эй, мартышка, стон па месте, ни шагу! Не то войдешь во врата ада вместе с жабами!
— Гораций! — надрывно кричал Марвелл. — Останови его! Он нашел какой-то способ уничтожить нас и совсем обезумел! Человеку с расстроенной психикой нельзя давать волю! Останови его, Гораций!
С крыши сержантова сарая посыпался песок; дерет я задрожали, словно неодолимая сила пронзила их корни.
— Ради Бога, Гораций! — умолял Марвелл.
Все произошло так быстро, что Лиз даже не успела вскрикнуть. Не раздалось пи единого звука, лишь ощущение холодного, скользящего потока энергии непонятной природы, озарившего долину. Все краски померкли в черном пламени, излучающем мириады повисших в воздухе кристаллических частиц. Они тянулись к тебе и, проникая в глаза, исчезали на глазном дне. Но больше, чем фатальный черный цвет и не правильная змеевидная форма сплетающихся в вихре верениц, ее поразило воздействие, производимое ими па мозг: они как будто освобождали твой разум от прежних представлений о пространстве и времени. Единственной реальностью стала таинственная сила. Лиз почувствовала, что могла бы без особых усилий отказаться от своего "я" и плавно соскользнуть в холодные, опасные глубины.
— Да, могла бы! — произнесла она вслух. — Запросто.
На мгновение все исчезло — и призрачные контуры, и нереальные краски, пространство перед нею словно бы стало одушевленным. Лиз своза увидела пальмы и песок, однако безумный сержант по-прежнему продолжал в ужасе пятиться от них с Марвеллом — связанных, беспомощных, каждое мгновение рискующих провалиться в бездну.
— Лиз! — закричал Марвелл. — Ч го случилось? Сзади донесся спокойный голос робота:
— Для начала, сэр, структурный сдвиг Сцены, набирающий силу. А кроме того…
— Беги прочь, мартышка! — предостерег его сержант. — Бет, если тебе жизнь дорога!
Лиз догадалась, что в Сценах Талискера происходит Перераспределение физических явлений — точно так, как г. предсказывал робот. Кора планеты сморщивалась и трескалась — это мощные подземные двигатели перекраивал старые Сцены. Лиз с замиранием сердца наблюдала, как на пески надвигаются глыбы льда, горы вздыбливаются, словно пьяные звери, и рассыпаются, раскатываются во все стороны мириадами осколков камней в огромных облака пыли. Она вполне отдавала себе отчет, что здесь действуют совсем не те двигатели, которые были установлены создателями первых Сцеп, что бушующая перед ней стихия и подчиняется физическим законам. Лиз стала очевидца; чего-то гораздо более страшного, каких-то непонятных циклических изменении, и структурный сдвиг Сцен бы лишь их началом.
Да, таинственная сила наверняка выработала свою жуткую программу.
— Он прав! — стонал Марвелл. — Этот безумец прав!
Лиз с ужасом увидела, как в долине открылся зияющий провал. Черный — чернее адова предела, — он извергал холодный золотистый огонь. По краям черноты извивались силовые потоки — серебристо-белый шатер таинственной энергий.
— Преисподняя! — дико вскрикнул Марвелл.
— Назад! — рявкнул Хок на Горация, появившегося в поле зрения Лиз. — Назад, мартышка! Пусть жабы провалятся туда и сами предстанут перед Сатаной! Назад, говорят тебе, не то попадешь к чертям на ужин!