Страница:
Они присели прямо на ледяную землю, стараясь сесть так чтоб их не было видно с высоты.
– И что? – спросил Лапников.
– Нам все равно надо в лес. – Сказал Сергей. – А так как обходить это далеко да и опасно, я бы попытался перебежать. Тут метров пятьдесят не больше.
– Бежать на виду? А если змей нас засечет?
– Ну тогда уж ничего. Но я думаю он сейчас в другой части деревни. Он же полетел к реке.
– Но бежать? Ты что никогда не бегал по снегу?
– Бегал, и знаю, что бежать по нему почти не возможно. Но другого выхода то нет! Над нами довлеет рок, мы в западне и почти обречены. Мы идем на военную базу которой скорее всего нет вовсе, чтобы сбить дракона базукой. Да разве кто-то из нас умеет ей пользоваться?
– Мы не умеем, – сказал Леонид, – ну подергаться то надо. Я побегу.
– Мы все побежим, – произнес Сергей и глянул на небо, что медленно очищалось от падающего снега.
Холодало. Зима, что опустилась на Черепихово в разгар лета была уже не просто зимой. Ведь обычной зимой температура редко падает ниже двадцати градусов. А здесь похоже было все двадцать пятью. По крайней мере мерзли они теперь неимоверно, несмотря на теплые ватники и чужие свитера, нахватанные на скорую руку.
– На счет три, – сказал Сергей, – мы бежим. Бежим как можем. Ну? Раз, два три!!!
Они вскочили и ринулись прочь от домов, к лесу. Пробежав первые три шага они покинули грунтовку дороги и по колено увязли в липком снегу. Лапников тут же упал, но поднялся сам, подхватил свою псину под брюхо и рванулся вперед.
Они мчались. Вернее они ползли и даже мухи, залипшие в варенье, пожалуй дали бы им фору в скорости. Снег, связывал ноги, лишал вскорости, и казалось это все сон. Белый кошмар, когда несешься по равнине и чувствуешь как ужас дышит тебе в спину. Сергей и сам пару раз падал, кольчуга тянула в снег, но поднимался и снова бежал, хватаясь за несуществующие опоры в воздухе. Самое страшное ощущение было как раз то чувство открытости, незащищенности, когда огромное небо над головой, и с этого неба тебя могу заметить и испепелить. Страх придавали силы, и Сергей мчался несмотря на тяжелую кольчугу, не смотря на то, что ребра жутко болели, а глаза почти ничего не видели. В мозгу крутилась единственная засевшая там мысль. Простая до идиотизма, сообщавшая: Финальный рывок, финальный рывок.
Финал ли? Сергей потерял счет времен, он несся по глубокому снегу, чудом сохраняя равновесие, потому что знал, что если упадет, то уже не встанет. Жгучий пот заливал глаза и он с трудом различал все не кончающуюся равнину (на самом деле она был около ста метров), да качающуюся впереди спину Леонида. Маленький историк мчался так, что обогнал бы и волка. Доведись зверю бежать стометровку. Вот так страх придает силы. Никогда ты не бежишь так быстро как от преследовающего тебя хищника.
Финальный рывок. Совсем рядом бежал Лапников и снег стоял за ним столбом. Вот он начал падать, но Сергей автоматически подхватил его рывком поднял на ноги, и эксжурналист помчался так, что даже обогнал Сергея. А у того в голове уже гудело, словно там находился некий котел, который двигает все тело с такой скоростью. Сейчас котел перегреют, и он взорвется, разнеся весь локомотив. Ноги бежали, а сознание отстранено и с некоторым изумлением наблюдал за этим со стороны. Глаза уже ничего не видели, и сильно не хотелось потерять направление.
Впереди Леонид наконец достиг леса, а следом за ним в ельник вломился и писатель.
– "А я?" – хотел крикнуть приезжий но ноги, неуправляемо несли его туда же. Удивительно, им больше не надо было приказывать двигаться. Они разогнались и двигались уже автономно.
Он на всех порах влетел в лес, проломился через кустарник и тяжело рухнул в снег подле спутников. Упал как в перину, не чувствуя тела, имея единственное желание, поскорее заснуть. Он лежал, но в сознании все еще продолжался безумный бег. Не могло оно смириться со столь резкой остановкой. Да и сердце было подобного мнения, потому что колотилось так быстро что ритм сливался в единый непрекращающийся гул. Приезжий лежал, кое-как хватал ртом воздух и ему казалось что вот-вот отдаст концы, слишком резка была остановка после долго бега. В голове мутилось, его тошнило, а снег падал на лицо и оставался там.
Наконец, безумно долгое время спустя, дыхание все-таки успокоилось, а в глазах перестало двоиться, и пришло новое ощущение. Лежа на спине в глубоком снегу приезжий почувствовал что холодеет. Странное ощущение, вроде бы тебе только что было на удивление жарко, а теперь тепло уходит, испаряется, и оказывается что заменить то его нечем и в тело вползает холодная изморозь.
– "Интересно, поставил ли я рекорд на стометровке?" – возникла мыль. И тут же следующая:
– "Надо подниматься."
Легче сказать чем сделать. Тело вообще не починялось ему, отключившись от мозга из за чрезмерной нагрузки. Когда он вяло задвигал руками, пытаясь за что ни будь ухватиться, то неожиданно понял что они спасены, раз достигли леса. Облегчения это не принесло. Уж лучше сгореть. Чем подвергать себя таким мучениям, пытаясь подняться из снежного плена. Странно, но снег казался ему теплым, уж не то ли знаменитое чувство тепла у замерзающих?
– Ай, ай, ай! – заорал он неожиданно и легкие откликнулись на это дело режущей болью, еще не отойдя от нагрузки.
Сергей наконец перевернулся на живот, нащупал корявый ствол старой ели и по ней стал осторожно подниматься на ноги. На пол дороге, чьи то руки его подняли и поставили на ноги. Приезжий обернулся и сначала ему показалось что позади стоит Леонид, но оказалось что это Лапников. Тяжело дышащий с загнанным видом.
– А где очки? – спросил Сергей.
– Потерял. – Ответил новоявленный писатель с кислой миной.
Сергею захотелось смеяться, но вместо этого оттолкнул от себя Лапникова и сказал серьезно:
– Пошли, надо Леонида поднять, пока он живой.
Леонид однако поднялся сам, качаясь двинулся к ним. Вид у него был злой, суровый, а борода так и топорщилась веником. Встретились и потащились в лес. Тела были словно налиты жидким чугуном, что лишал возможности быстро двигаться, и мешал координировать движения. Сергей в полголоса ругался. Но заставлял себя двигаться ровно и спокойно, не дергаясь.
Пару раз останавливался и спрашивал у писателя направление. Тот лишь невразумительно махал рукой.
Трое измученных, задыхающихся людей, идущих неизвестно куда по снежному лесу, так бы и сгинули, если бы счастье еще раз не улыбнулось им через беспросветную тьму.
Как автоматы они двигались сквозь лес, придерживаясь вроде бы правильного направления (На самом деле, они как все неопытные ходоки все время ходили кругами), и чувствовали что замерзают. На лицах было полнейшее отупение, и сил оставалось не слишком много. Все были в своих мыслях. Сергей например вспоминал лето. Вспоминал с тоской, как вспоминают его в начале декабря, когда не начались еще Новогодние праздники, а снег обезличенно ложится на черную грязь, а с утра тебя всегда встречает серое небо.
Лето! Жара, а с синего, пронзительно синего неба так льется тело. Стоит лишь выйти из тени, как тебя окатывает поток жара и секунду кажется что ты прямо сейчас растаешь от такого солнечного удара. (Возможно как раз летом то такой жар и тяжок, и все стараются прятаться по теням. Но для человека у которого мороз уже проморозил мышцы и добирается до костей, лучше не придумаешь). Солнце светит и нет никаких уголков где можно спрятаться от его всепоглощающего тепла.
От таких вот мыслей Серегу отвлек неожиданный приближающийся шум. В лесу до этого момента стояла совершенная ледяная тишина, а теперь вот что-то нарушило ее. Некий рык, может быть рев исполинского бронированного чудовища. Рев был ровен и он приближался к ним. Этот звук пробудил в Сергее заснувшую было потребность действовать. Он жестом остановил еле бредущих спутников, а сам, вытащив меч из перевязи стал ждать. Холодный свет блистал на заточенном лезвии, высвечивал засохшую кровь волка на нем. Сергей молча ждал.
Рев приблизился и в глубине леса неожиданно вспыхнули глаза. Два исполинских потрясающе, далеко друг от друга отстоящих глаза. Они были ярки, они светили и ослепляли. Судя по тому как они располагались, чудовище по размерам должно превышать давешнего дракона Щербинского. И этот рев. Сергей сжав меч, покорно ждал появления монстр.
Рев все приближался, глаза становились ярче, слепили трех замерших словно зайцы на дороге людей. И вот, проломив последний слой хилого ельника прямо перед ними, на прогалину выполз… танк. Огромный зеленоватый танк Т-80, с повернутой той криво пушкой, обсыпанный весь снегом.
Танк проехал мимо них, и повернул и наткнулся на толстый в три обхвата ствол древнего дуба. Наткнулся, пошебуршил гусеницами и заглох, так и не свалив исполина. Настала тишина, и боевая машина чуть потрескивала остывая. Сергей со спутниками замерли с открытыми ртами. Это уже просто не лезло ни в какие рамки. Люк на башне с грохотом открылся и из него вылезло полупрозрачное существо с горящими багровыми глазами.
– Аааах! – заорало оно и кинулось на Сергея.
Тот поднял меч и, наискось взмахнув лезвием, зарубил чудовище. Вновь настала тишина.
– Танк. – Произнес Лапников хрипло.
От танка шло тепло разогретого двигателя и трое замерзших людей прислонилось к теплой броне, греясь.
– Танк. – Сказал Сергей тоже. – А если есть танк, то есть и база. Он наверное с нее и приехал! Да мы похоже спасены.
– Мы уже который раз спасены! – язвительно произнес Лапников – нас спасают каждый раз только для того, чтобы пролить страдания!
– Но на этот раз мы действительно спасены! – воскликнул Сергей грея руки о броню. Вы что не видите, какую он проложил дорогу. И она ведет наверное прямо к базе! У нас есть дорога!
– Что за садизм… – простонал писатель. – Вот она каторга… Что ж мы тогда стоим? Пошли!
Они оттолкнулись от остывающей машины и двинулись вперед по широкой дороге, проломанной, да еще и раскатанной танком. В дальнейшем Сергей пришел к выводу что и здесь скорее всего замешан Сивер. Это он заставил красноглазое чудище насильно вести танк им на помощь.
Так ли не так. Это он никогда не узнал. Они шли по дороге, теперь, резво потому что дорога была ровная и снег укатанный. Дважды на них нападали волкоподобные твари, но Сергей шел с обнаженным мечом и зарубил их без жалости. Даже не взглянув на тела.
И через двадцать минут ходьбы впереди замаячили распахнутые настежь ржавые ворота Черепиховской военизированной базы.
15.
– И что? – спросил Лапников.
– Нам все равно надо в лес. – Сказал Сергей. – А так как обходить это далеко да и опасно, я бы попытался перебежать. Тут метров пятьдесят не больше.
– Бежать на виду? А если змей нас засечет?
– Ну тогда уж ничего. Но я думаю он сейчас в другой части деревни. Он же полетел к реке.
– Но бежать? Ты что никогда не бегал по снегу?
– Бегал, и знаю, что бежать по нему почти не возможно. Но другого выхода то нет! Над нами довлеет рок, мы в западне и почти обречены. Мы идем на военную базу которой скорее всего нет вовсе, чтобы сбить дракона базукой. Да разве кто-то из нас умеет ей пользоваться?
– Мы не умеем, – сказал Леонид, – ну подергаться то надо. Я побегу.
– Мы все побежим, – произнес Сергей и глянул на небо, что медленно очищалось от падающего снега.
Холодало. Зима, что опустилась на Черепихово в разгар лета была уже не просто зимой. Ведь обычной зимой температура редко падает ниже двадцати градусов. А здесь похоже было все двадцать пятью. По крайней мере мерзли они теперь неимоверно, несмотря на теплые ватники и чужие свитера, нахватанные на скорую руку.
– На счет три, – сказал Сергей, – мы бежим. Бежим как можем. Ну? Раз, два три!!!
Они вскочили и ринулись прочь от домов, к лесу. Пробежав первые три шага они покинули грунтовку дороги и по колено увязли в липком снегу. Лапников тут же упал, но поднялся сам, подхватил свою псину под брюхо и рванулся вперед.
Они мчались. Вернее они ползли и даже мухи, залипшие в варенье, пожалуй дали бы им фору в скорости. Снег, связывал ноги, лишал вскорости, и казалось это все сон. Белый кошмар, когда несешься по равнине и чувствуешь как ужас дышит тебе в спину. Сергей и сам пару раз падал, кольчуга тянула в снег, но поднимался и снова бежал, хватаясь за несуществующие опоры в воздухе. Самое страшное ощущение было как раз то чувство открытости, незащищенности, когда огромное небо над головой, и с этого неба тебя могу заметить и испепелить. Страх придавали силы, и Сергей мчался несмотря на тяжелую кольчугу, не смотря на то, что ребра жутко болели, а глаза почти ничего не видели. В мозгу крутилась единственная засевшая там мысль. Простая до идиотизма, сообщавшая: Финальный рывок, финальный рывок.
Финал ли? Сергей потерял счет времен, он несся по глубокому снегу, чудом сохраняя равновесие, потому что знал, что если упадет, то уже не встанет. Жгучий пот заливал глаза и он с трудом различал все не кончающуюся равнину (на самом деле она был около ста метров), да качающуюся впереди спину Леонида. Маленький историк мчался так, что обогнал бы и волка. Доведись зверю бежать стометровку. Вот так страх придает силы. Никогда ты не бежишь так быстро как от преследовающего тебя хищника.
Финальный рывок. Совсем рядом бежал Лапников и снег стоял за ним столбом. Вот он начал падать, но Сергей автоматически подхватил его рывком поднял на ноги, и эксжурналист помчался так, что даже обогнал Сергея. А у того в голове уже гудело, словно там находился некий котел, который двигает все тело с такой скоростью. Сейчас котел перегреют, и он взорвется, разнеся весь локомотив. Ноги бежали, а сознание отстранено и с некоторым изумлением наблюдал за этим со стороны. Глаза уже ничего не видели, и сильно не хотелось потерять направление.
Впереди Леонид наконец достиг леса, а следом за ним в ельник вломился и писатель.
– "А я?" – хотел крикнуть приезжий но ноги, неуправляемо несли его туда же. Удивительно, им больше не надо было приказывать двигаться. Они разогнались и двигались уже автономно.
Он на всех порах влетел в лес, проломился через кустарник и тяжело рухнул в снег подле спутников. Упал как в перину, не чувствуя тела, имея единственное желание, поскорее заснуть. Он лежал, но в сознании все еще продолжался безумный бег. Не могло оно смириться со столь резкой остановкой. Да и сердце было подобного мнения, потому что колотилось так быстро что ритм сливался в единый непрекращающийся гул. Приезжий лежал, кое-как хватал ртом воздух и ему казалось что вот-вот отдаст концы, слишком резка была остановка после долго бега. В голове мутилось, его тошнило, а снег падал на лицо и оставался там.
Наконец, безумно долгое время спустя, дыхание все-таки успокоилось, а в глазах перестало двоиться, и пришло новое ощущение. Лежа на спине в глубоком снегу приезжий почувствовал что холодеет. Странное ощущение, вроде бы тебе только что было на удивление жарко, а теперь тепло уходит, испаряется, и оказывается что заменить то его нечем и в тело вползает холодная изморозь.
– "Интересно, поставил ли я рекорд на стометровке?" – возникла мыль. И тут же следующая:
– "Надо подниматься."
Легче сказать чем сделать. Тело вообще не починялось ему, отключившись от мозга из за чрезмерной нагрузки. Когда он вяло задвигал руками, пытаясь за что ни будь ухватиться, то неожиданно понял что они спасены, раз достигли леса. Облегчения это не принесло. Уж лучше сгореть. Чем подвергать себя таким мучениям, пытаясь подняться из снежного плена. Странно, но снег казался ему теплым, уж не то ли знаменитое чувство тепла у замерзающих?
– Ай, ай, ай! – заорал он неожиданно и легкие откликнулись на это дело режущей болью, еще не отойдя от нагрузки.
Сергей наконец перевернулся на живот, нащупал корявый ствол старой ели и по ней стал осторожно подниматься на ноги. На пол дороге, чьи то руки его подняли и поставили на ноги. Приезжий обернулся и сначала ему показалось что позади стоит Леонид, но оказалось что это Лапников. Тяжело дышащий с загнанным видом.
– А где очки? – спросил Сергей.
– Потерял. – Ответил новоявленный писатель с кислой миной.
Сергею захотелось смеяться, но вместо этого оттолкнул от себя Лапникова и сказал серьезно:
– Пошли, надо Леонида поднять, пока он живой.
Леонид однако поднялся сам, качаясь двинулся к ним. Вид у него был злой, суровый, а борода так и топорщилась веником. Встретились и потащились в лес. Тела были словно налиты жидким чугуном, что лишал возможности быстро двигаться, и мешал координировать движения. Сергей в полголоса ругался. Но заставлял себя двигаться ровно и спокойно, не дергаясь.
Пару раз останавливался и спрашивал у писателя направление. Тот лишь невразумительно махал рукой.
Трое измученных, задыхающихся людей, идущих неизвестно куда по снежному лесу, так бы и сгинули, если бы счастье еще раз не улыбнулось им через беспросветную тьму.
Как автоматы они двигались сквозь лес, придерживаясь вроде бы правильного направления (На самом деле, они как все неопытные ходоки все время ходили кругами), и чувствовали что замерзают. На лицах было полнейшее отупение, и сил оставалось не слишком много. Все были в своих мыслях. Сергей например вспоминал лето. Вспоминал с тоской, как вспоминают его в начале декабря, когда не начались еще Новогодние праздники, а снег обезличенно ложится на черную грязь, а с утра тебя всегда встречает серое небо.
Лето! Жара, а с синего, пронзительно синего неба так льется тело. Стоит лишь выйти из тени, как тебя окатывает поток жара и секунду кажется что ты прямо сейчас растаешь от такого солнечного удара. (Возможно как раз летом то такой жар и тяжок, и все стараются прятаться по теням. Но для человека у которого мороз уже проморозил мышцы и добирается до костей, лучше не придумаешь). Солнце светит и нет никаких уголков где можно спрятаться от его всепоглощающего тепла.
От таких вот мыслей Серегу отвлек неожиданный приближающийся шум. В лесу до этого момента стояла совершенная ледяная тишина, а теперь вот что-то нарушило ее. Некий рык, может быть рев исполинского бронированного чудовища. Рев был ровен и он приближался к ним. Этот звук пробудил в Сергее заснувшую было потребность действовать. Он жестом остановил еле бредущих спутников, а сам, вытащив меч из перевязи стал ждать. Холодный свет блистал на заточенном лезвии, высвечивал засохшую кровь волка на нем. Сергей молча ждал.
Рев приблизился и в глубине леса неожиданно вспыхнули глаза. Два исполинских потрясающе, далеко друг от друга отстоящих глаза. Они были ярки, они светили и ослепляли. Судя по тому как они располагались, чудовище по размерам должно превышать давешнего дракона Щербинского. И этот рев. Сергей сжав меч, покорно ждал появления монстр.
Рев все приближался, глаза становились ярче, слепили трех замерших словно зайцы на дороге людей. И вот, проломив последний слой хилого ельника прямо перед ними, на прогалину выполз… танк. Огромный зеленоватый танк Т-80, с повернутой той криво пушкой, обсыпанный весь снегом.
Танк проехал мимо них, и повернул и наткнулся на толстый в три обхвата ствол древнего дуба. Наткнулся, пошебуршил гусеницами и заглох, так и не свалив исполина. Настала тишина, и боевая машина чуть потрескивала остывая. Сергей со спутниками замерли с открытыми ртами. Это уже просто не лезло ни в какие рамки. Люк на башне с грохотом открылся и из него вылезло полупрозрачное существо с горящими багровыми глазами.
– Аааах! – заорало оно и кинулось на Сергея.
Тот поднял меч и, наискось взмахнув лезвием, зарубил чудовище. Вновь настала тишина.
– Танк. – Произнес Лапников хрипло.
От танка шло тепло разогретого двигателя и трое замерзших людей прислонилось к теплой броне, греясь.
– Танк. – Сказал Сергей тоже. – А если есть танк, то есть и база. Он наверное с нее и приехал! Да мы похоже спасены.
– Мы уже который раз спасены! – язвительно произнес Лапников – нас спасают каждый раз только для того, чтобы пролить страдания!
– Но на этот раз мы действительно спасены! – воскликнул Сергей грея руки о броню. Вы что не видите, какую он проложил дорогу. И она ведет наверное прямо к базе! У нас есть дорога!
– Что за садизм… – простонал писатель. – Вот она каторга… Что ж мы тогда стоим? Пошли!
Они оттолкнулись от остывающей машины и двинулись вперед по широкой дороге, проломанной, да еще и раскатанной танком. В дальнейшем Сергей пришел к выводу что и здесь скорее всего замешан Сивер. Это он заставил красноглазое чудище насильно вести танк им на помощь.
Так ли не так. Это он никогда не узнал. Они шли по дороге, теперь, резво потому что дорога была ровная и снег укатанный. Дважды на них нападали волкоподобные твари, но Сергей шел с обнаженным мечом и зарубил их без жалости. Даже не взглянув на тела.
И через двадцать минут ходьбы впереди замаячили распахнутые настежь ржавые ворота Черепиховской военизированной базы.
15.
База была пуста, лишь три черные вороны сидели на истрепанном бетонном заборе и тупо пялились на пришельцев. Сергей гаркнул на птиц и они молча снялись с забора затерявшись в снегопаде.
Люди прошли немного вперед и остановились в воротах. Зрелище разрушенного городка было мрачным, а то что он был разрушен, сомнения не вызывало. Достаточно было посмотреть на часть фанерных зеленых домиков, как приходила мысль. Все это разграблено и разрушено, и давно. Домики покосились, многие светили обгорелыми черными боками и пустыми окошками. Посреди крохотной базы торчал столб на котором, вниз головой висел труп человека – змея. Чуть поодаль, за домиками просматривался одинокий танк, сильно проржавленный и пусковая шахта.
– Никого – сказал Лапников – тут никого нет.
Да, никого здесь уже не осталось, лишь три или четыре волка грызли что-то спрятавшись за бараками. Что они грызут узнавать не хотелось. За исключением жадного подвывания зверей стояли обычная тишина и полумрак.
В метре от них что-то зашевелились и трое единственных на многие километры людей без особого удивления узрели несколько крупных и длинных змей, покрытых белым клочковатым мехом, что не торопясь ползли по своим делам. Бить их не стали.
– Ну что? – вопросил в очередной раз историк – где будем искать?
Сергей еще раз обвел взглядом базу.
– А вон! – сказал приезжий, указывая на темную массу поодаль.
Они двинулись к ней, миновали полузасыпанный снегом БТР со спущенными колесами. Чуть вздрогнули, когда люк неожиданно открылся и из него высыпала стайка белых мышей, сразу же затерявшаяся в снегу.
– Ну и ну. – Только и сказал Лапников.
Темная масса оказалась ничем иным как передвижной зениткой. Четыре ствола и все тупо пялились в темное небо. Выглядела чуть проржавевшей но вполне пригодной. База вокруг была сумрачна и пустынна, и навевала жуткую тоску, хотя впрочем что тут не навевало тоску?
Снег есть снег и когда он идет в конце лета то это навевает определенную грусть. Извечный вопрос, что лучше холод или жара? Когда наступает Зима мы грустим по жаркому лету, а стоит пройти всего полугоду и вот мы уже изнывая от жары желаем походить по снегу. Человек так уж устроен, что никогда ему все не приходится в меру. Трудно быть человеком. Гораздо легче зверем, что живет одним днем. Зверь всегда счастлив. Даже через полминуты после того как его побьют.
Трое людей что одиноко стояли сейчас посреди разоренной базы хотели пожалуй только одного – покоя. И только гордость мешала им выбрать покой смерти. Как можно ввернуться в нормальную серую городскую жизнь имея воспоминания вот об этом крахе маленького села, помня о жизни без солнца. И эти трое уже находились в некотором отупении, когда эмоции пригасают, оставляя место даже не логике а неизвестно чему. Жизнь временами действительно тяжела, прав летающий теперь над лесом Щербинский.
– Ты хочешь… – медленно сказал Леонид оглядывая критически зенитку. – Из нее пострелять?
Сергею это показалось легкой издевкой. Даже не легкой, но он ответил совершенно серьезно:
– Да, хочу!
– Ну так садись, – произнес Лапников рядом и бросил взгляд на небо, но то было сумрачно и пустынно.
Сергей стал не торопясь вскарабкиваться на платформу. Зенитка была установлена в кузове массивного грузовика Урал, что на шести колесах, и потому взбираться приходилось довольно далеко. В глазах плыло и двоилось.
– "Какой бред!" – подумалось снова ему, и правда последние часы со времени его возвращения казались тяжелым и навязчивым сном.
Он взобрался и обнаружил на сидении зенитки дохлую змею. Брезгливо скинул ее вниз, в снег, и сам не без отвращения взгромоздился на ее место. Когда змея умерла здесь было еще тепло, теперь же металлическое сиденье было покрыто тонким слоем скользкого льда, хоть не садись.
Обращаться с подобным оружием он разумеется не умел, но отыскал некие крутящиеся ручки, что видимо передвигали ствол зенитки по разным направлением. Старая смазка замерзла, и ручки почти не крутились. Сергею удалось лишь чуть приподнять стволы немного выше. Навести на цель ее не было никакой возможности. Оставалась лишь надежда, что перед тем как пульнуть пламенем дракон зависнет на секунду точно над ним.
Спусковой крючок он тоже нашел (или думал что нашел), где у зенитки был магазин он не знал точно. И поэтому лишь глянул в прицел и крикнул сверху:
– Ну ка хватайтесь за эти ручки и тяните.
И указал на основание зенитки. Когда-то оно крутилось электромоторами, действуя в паре со стволами, но сейчас двое оставшихся внизу людей смогли слегка повернуть его вручную. Площадь поражения увеличилась и теперь составляла на одной лини все 360 градусов. Не густо, но лучше чем ничего. Ничего не говорили, молчали и в очередной раз взглянув в прицел Сергею почему-то показалось, что так за ним он и останется. Только ему будет много теплее чем сейчас. Реальность казалась сном.
– "Что я делаю?" – спросил сам себя-"Неужели я собираюсь застрелить из неработающей зенитки, у которой даже не могу опустить стволы, огромного летающего дракона который раньше был моим другом селянином Щербинским? Может быть лучше все-таки замерзнуть? Кому из людей выпадал такая доля еще, кроме меня и этих троих? Да никому!"
Он был не прав, за время существования камня некоторым Черепиховцам выпадала доля и похлещще. В частности был такой Степан Колотайло, родившийся в 1567 году и обращенный по своей неосторожности в рыбу. Он был вынужден жить Воскорецком омуте, что держал его как тюрьма, жутко тосковал по воле. И в конце концов принял мученическую смерть выбросившись на песчаный пляж в низовьях холма.
Не стоит забывать и жену сельского старосты, что медленно обращалась в тритона, после посещение подвала собора и в конце концов не выдержав ушла в ставшую более родной среду – в воду (а не утопилась как думали остальные).
Сергей снова взглянул в прицел и спросил стоящих в непонятном ожидании товарищей:
– Как его приманить?
– Стрельни. – Сказал Лапников. – Если уж он услышал ружье, то уж зенитку засечет тем более.
– Хорошо. – Сказал Серега и потянулся к вроде бы спуску, краем глаз заметив что они остались стоять на прежнем месте, не убежали. Видно решили что если уж сожгут, то сожгут. После всего происшедшего это не так уж и страшно.
– Никто не хочет подумать? – произнес он спокойно, – прежде чем я привлеку тварь, что нас сожжет. Может как ни будь иначе?
– Да жми уж жми. – Ответствовал Леонид и взмахнул рукой. – Что тянуть.
И Сергей надавил.
Случилось чудо. Одно из многих, и по Серегиной же заметке получается почему-то так, что самые большие страсти, самый большой кошмар, всегда сопровождают и самые большие чудеса. Во всяком случае концентрация чудес на квадратный километр была в Черепихово явно раз в пятьдесят больше нормы. Иначе как вы объясните то, что зенитка, почти месяц простоявшая сначала под проливным дождем а потом и под снегом, зенитка с замороженным засохшим масло, у которой даже не поворачивались нормально стволы, разразилась оглушительным дробным лязгом и свободно выплюнула в темные небеса порцию крупнокалиберных зарядов.
Где они и расцвели алыми красивыми цветами. Хлопнули высоко, почти в самых облаках. Поток латунных блестящих гильз, еще горячих вылетел из безнадежно заклиненного механизма и со звоном покатился по платформе. Сверху, зениточные разрывы дали на холодную землю крошечный огненный отсвет.
– Ого! – Сказал Леонид. – Фейерверк.
Сергея слегка оглушил грохот оружия, и он встряхнув головой спросил:
– И когда он по-вашему прилетит?
– Будем ждать. – Ответил тот и улыбнулся.
Сергей поспешно глянул в прицел чтобы не видеть этой улыбки. Что ни говори но человеческого в ней было явно мало.
Дракон увидел. Да еще как увидел. Они поняли это, когда не так далеко в лесу вспыхнул неожиданный пожар, а следом стало возможно разглядеть точку, маленькую черную точку, которая только что извергла из себя огненный поток.
– Летит! – крикнул Лапников, как показалось Сергею восторженно. – Летит!!!
Дракон летел, он приближался стремительно, шел на бреющем и крылья его почти не колыхались. Эта темная стремительная громадина действительно вселяла ужас. Да только трое оставшихся на поляне людей давно уже утеряли способность сильно пугаться. По крайней мере тот дикий бег через снежную просеку высосал из них последний страх. Они были спокойны но это было спокойствие камикадзе.
Черное чудище засекло людей и прямо на лету извергло огненный вал, но прицелилось слегка неточно и полоса огня оплавила снег более чем в десяти метрах. На Сергея пахнуло жаром и он снова нажал на спуск. Зенитка оглушительно застучала и бесполезные вспышки разорвали небо весьма далеко от дракона.
Летучий монстр сделал круг развернулся, снова собрался плюнуть огнем на лету но передумал и часто замахал крыльями зависая.
– Давай!!! – заорал кто то из стоящих внизу и Сергей снова выпалил в небо.
– "Теперь я понимаю что значит по настоящему попасть в небо!" – подумал Сергей и ему снова захотелось смеяться.
Безумие, ему хотелось смеяться хотя над ним завис огнедышащий дракон пышущий яростью. Впрочем именно в такой ситуации делать больше ничего не оставалось.
Дракон завис, и крылья его вяло взмахивали, удерживая грузное тело вопреки всем законам гравитации. Он смотрел на Сергея и тот увидел что у дракона оказывается есть глаза. Они не были пламенными и пылающими как часто изображают драконов на картинках. Они не горели яростью и ненавистью. Они были абсолютно черными и непроницаемыми. Это были глаза змеи. Щербинский все-таки обратился в змею.
– Ненавижу змей. – Простонал Серега вглядевшись в эти глаза, напомнившие ему череду детских страхов и вновь надвил на курок.
На этот раз он попал. Почти попал, потому что один разряд чуть-чуть зацепил крыло. Дракона кинуло в сторону и огненный шквал, вылетевший из его глотки ушел в пустоту, как апокалипсический феерверк. Чудище повело в сторону и оно взревело мерзким шипяще – металлическим воплем.
– Крути!!!! – заорал Серега и двое его подручных схватились за ручки и как могли быстро развернули платформу.
Сергей открыл огонь и на этот раз широкий веер разрядов закончился в самом брюхе черного монстра. Вместо характерных резких хлопков разрывов, с небес донеслись глухие чавкающие звуки. Чавк, чавк, чавк. И еще пару раз. Сергей еще пару раз пальнул в черную тушу. А затем сиганул с сидения прямо в глубокий снег.
И вовремя. Огонь обрушился сверху, охватил зенитку и она взорвалась выплюнув в небеса оставшиеся в магазине снаряды. Следом взорвался и грузовик, мощно швырнув троих выживших горожан в снег. Часть снарядов что ушли в воздух при взрыве снова воткнулась в черное брюхо.
Теперь дракон не ревел – визжал. Визжал истерично и просто изливал свою боль с небес. Сергей, лежавший в снегу на спине тупо наблюдал, как чудище шатается, пытаясь удержаться на крыльях, а из его брюха отрывается и падает шматами некая ярко горящая красная субстанция. Щербинского поносило – поносило, следом он взмахнул крыльями и направился прочь в сторону леса, ветер последний раз донес его крик.
Сергей поднялся на ноги, и с изумлением обнаружил горячий свинцовый осколок, что застрял в звеньях кольчуги. Пришел уже на излете, но если бы не кольчужная рубашка… Обидно было бы помереть после того как смертельно ранил такую махину. Рядом догорала зенитка вместе с грузовиком.
Леонид тоже встал и рассматривал толстый кусок металл воткнувшийся буквально в трех сантиметрах от места где он лежал.
– Ну что ж, – чересчур философски сказал он, – нам дают шанс разобраться с этим ядовитым гнездом. Не уж то упустим его?
– Не упустим, – произнес Серега, – мы ничего не упустим. Тем более что я знаю куда он полетел.
– И куда же? – спросил Лапников, поднимаясь, и понимая свою собаку, что похоже была в кратковременном шоке.
– А вон гляньте.
И он указал в то направление куда улетел дракон. Да они ранили его, и ранили похоже серьезно, ведь дракон как и все оборотни был все-таки смертен, несмотря на размеры и из жутких ран, от снарядов которыми можно сбить самолет, водопадам хлестала кровь. А кровь у него была странная. Вроде бы красная, но светящаяся в ночи. Странная жидкость, более всего пожалуй напоминающая раскаленную лаву, только не греющую. И кровь эта обильно осела на окружающих деревьях подсвечивая их как яркие маячки. И след этот уходил вдаль.
Поляна, как это не дико приобрела более живой, даже праздничный вид. Осветившись этой багровой светящейся кровью и костром догорающего грузовика с зениткой.
Сергей оглянулся на спутников:
– Ну что? Мучили нас и терзали, пугали и страшили. Да только мы вот тут, живы и относительно в рассудке! Мы смогли завалить такого монстра из зенитки с которой никто не умеет обращаться! У нас есть шанс! Попробуем завершить это!
– Давай! – вяло ответил ему Леонид. – Если мы разберемся здесь то у нам будет маленькая возможность убраться отсюда в своем рассудке.
Лапников только плюнул в лужу с драконьей кровью. Слюна в ней зашипела. Сергей вынул меч, что коротко блеснул багряным в свете костра и двинулся по следам крови, старательно пытаясь заглушить в себе мысль, что он только что смертельно ранил своего друга Щербинского.
Они шли в глубину леса, а деревья над ними поблескивали красным, что причудливо отражался в снегу. Они шли, а потом перешли на бег, и вскоре понеслись взметывая снежную пыль. Следы уходили вдаль, но Сергей уже понял, куда они приведут. Только на этот раз им просто так дойти не дадут.
Люди мчались, словно не бежали перед этим утомительный марафон по полю. Мчались со всех ног, а впереди Сергей взмахивал тяжелым мечом.
А лес вокруг вдруг стал потихоньку оживать. Откуда-то из-за переплетенных ветвей, из-под толстого слоя снега стали выползать крохотные зверьки. Мышки, белки, бурундучки. Их круглые глазки яростно блестели и дико вращались в орбитах. Они верещали и бросались под ноги людям. Те давили их и отшвыривали прочь. Сергей ускорил бег и крикнул:
– Приготовьтесь!!!
– К чему? – заорал позади Лапников.
Сбоку на их тропу вылетел здоровенный кабан секач. Щетина у зверюги стояла дыбом и он издавал визгливое воинственное хрюканье. Почти не оглядев бегущих, чудовищная свинья кинулась в атаку. И тут же всей массой напоролась на меч, который Сергей выставил перед собой. Без замаха, но лезвие утопилось в кабане наполовину и им пришлось задержаться вытаскивая клинок из дергающейся еще туши.
Люди прошли немного вперед и остановились в воротах. Зрелище разрушенного городка было мрачным, а то что он был разрушен, сомнения не вызывало. Достаточно было посмотреть на часть фанерных зеленых домиков, как приходила мысль. Все это разграблено и разрушено, и давно. Домики покосились, многие светили обгорелыми черными боками и пустыми окошками. Посреди крохотной базы торчал столб на котором, вниз головой висел труп человека – змея. Чуть поодаль, за домиками просматривался одинокий танк, сильно проржавленный и пусковая шахта.
– Никого – сказал Лапников – тут никого нет.
Да, никого здесь уже не осталось, лишь три или четыре волка грызли что-то спрятавшись за бараками. Что они грызут узнавать не хотелось. За исключением жадного подвывания зверей стояли обычная тишина и полумрак.
В метре от них что-то зашевелились и трое единственных на многие километры людей без особого удивления узрели несколько крупных и длинных змей, покрытых белым клочковатым мехом, что не торопясь ползли по своим делам. Бить их не стали.
– Ну что? – вопросил в очередной раз историк – где будем искать?
Сергей еще раз обвел взглядом базу.
– А вон! – сказал приезжий, указывая на темную массу поодаль.
Они двинулись к ней, миновали полузасыпанный снегом БТР со спущенными колесами. Чуть вздрогнули, когда люк неожиданно открылся и из него высыпала стайка белых мышей, сразу же затерявшаяся в снегу.
– Ну и ну. – Только и сказал Лапников.
Темная масса оказалась ничем иным как передвижной зениткой. Четыре ствола и все тупо пялились в темное небо. Выглядела чуть проржавевшей но вполне пригодной. База вокруг была сумрачна и пустынна, и навевала жуткую тоску, хотя впрочем что тут не навевало тоску?
Снег есть снег и когда он идет в конце лета то это навевает определенную грусть. Извечный вопрос, что лучше холод или жара? Когда наступает Зима мы грустим по жаркому лету, а стоит пройти всего полугоду и вот мы уже изнывая от жары желаем походить по снегу. Человек так уж устроен, что никогда ему все не приходится в меру. Трудно быть человеком. Гораздо легче зверем, что живет одним днем. Зверь всегда счастлив. Даже через полминуты после того как его побьют.
Трое людей что одиноко стояли сейчас посреди разоренной базы хотели пожалуй только одного – покоя. И только гордость мешала им выбрать покой смерти. Как можно ввернуться в нормальную серую городскую жизнь имея воспоминания вот об этом крахе маленького села, помня о жизни без солнца. И эти трое уже находились в некотором отупении, когда эмоции пригасают, оставляя место даже не логике а неизвестно чему. Жизнь временами действительно тяжела, прав летающий теперь над лесом Щербинский.
– Ты хочешь… – медленно сказал Леонид оглядывая критически зенитку. – Из нее пострелять?
Сергею это показалось легкой издевкой. Даже не легкой, но он ответил совершенно серьезно:
– Да, хочу!
– Ну так садись, – произнес Лапников рядом и бросил взгляд на небо, но то было сумрачно и пустынно.
Сергей стал не торопясь вскарабкиваться на платформу. Зенитка была установлена в кузове массивного грузовика Урал, что на шести колесах, и потому взбираться приходилось довольно далеко. В глазах плыло и двоилось.
– "Какой бред!" – подумалось снова ему, и правда последние часы со времени его возвращения казались тяжелым и навязчивым сном.
Он взобрался и обнаружил на сидении зенитки дохлую змею. Брезгливо скинул ее вниз, в снег, и сам не без отвращения взгромоздился на ее место. Когда змея умерла здесь было еще тепло, теперь же металлическое сиденье было покрыто тонким слоем скользкого льда, хоть не садись.
Обращаться с подобным оружием он разумеется не умел, но отыскал некие крутящиеся ручки, что видимо передвигали ствол зенитки по разным направлением. Старая смазка замерзла, и ручки почти не крутились. Сергею удалось лишь чуть приподнять стволы немного выше. Навести на цель ее не было никакой возможности. Оставалась лишь надежда, что перед тем как пульнуть пламенем дракон зависнет на секунду точно над ним.
Спусковой крючок он тоже нашел (или думал что нашел), где у зенитки был магазин он не знал точно. И поэтому лишь глянул в прицел и крикнул сверху:
– Ну ка хватайтесь за эти ручки и тяните.
И указал на основание зенитки. Когда-то оно крутилось электромоторами, действуя в паре со стволами, но сейчас двое оставшихся внизу людей смогли слегка повернуть его вручную. Площадь поражения увеличилась и теперь составляла на одной лини все 360 градусов. Не густо, но лучше чем ничего. Ничего не говорили, молчали и в очередной раз взглянув в прицел Сергею почему-то показалось, что так за ним он и останется. Только ему будет много теплее чем сейчас. Реальность казалась сном.
– "Что я делаю?" – спросил сам себя-"Неужели я собираюсь застрелить из неработающей зенитки, у которой даже не могу опустить стволы, огромного летающего дракона который раньше был моим другом селянином Щербинским? Может быть лучше все-таки замерзнуть? Кому из людей выпадал такая доля еще, кроме меня и этих троих? Да никому!"
Он был не прав, за время существования камня некоторым Черепиховцам выпадала доля и похлещще. В частности был такой Степан Колотайло, родившийся в 1567 году и обращенный по своей неосторожности в рыбу. Он был вынужден жить Воскорецком омуте, что держал его как тюрьма, жутко тосковал по воле. И в конце концов принял мученическую смерть выбросившись на песчаный пляж в низовьях холма.
Не стоит забывать и жену сельского старосты, что медленно обращалась в тритона, после посещение подвала собора и в конце концов не выдержав ушла в ставшую более родной среду – в воду (а не утопилась как думали остальные).
Сергей снова взглянул в прицел и спросил стоящих в непонятном ожидании товарищей:
– Как его приманить?
– Стрельни. – Сказал Лапников. – Если уж он услышал ружье, то уж зенитку засечет тем более.
– Хорошо. – Сказал Серега и потянулся к вроде бы спуску, краем глаз заметив что они остались стоять на прежнем месте, не убежали. Видно решили что если уж сожгут, то сожгут. После всего происшедшего это не так уж и страшно.
– Никто не хочет подумать? – произнес он спокойно, – прежде чем я привлеку тварь, что нас сожжет. Может как ни будь иначе?
– Да жми уж жми. – Ответствовал Леонид и взмахнул рукой. – Что тянуть.
И Сергей надавил.
Случилось чудо. Одно из многих, и по Серегиной же заметке получается почему-то так, что самые большие страсти, самый большой кошмар, всегда сопровождают и самые большие чудеса. Во всяком случае концентрация чудес на квадратный километр была в Черепихово явно раз в пятьдесят больше нормы. Иначе как вы объясните то, что зенитка, почти месяц простоявшая сначала под проливным дождем а потом и под снегом, зенитка с замороженным засохшим масло, у которой даже не поворачивались нормально стволы, разразилась оглушительным дробным лязгом и свободно выплюнула в темные небеса порцию крупнокалиберных зарядов.
Где они и расцвели алыми красивыми цветами. Хлопнули высоко, почти в самых облаках. Поток латунных блестящих гильз, еще горячих вылетел из безнадежно заклиненного механизма и со звоном покатился по платформе. Сверху, зениточные разрывы дали на холодную землю крошечный огненный отсвет.
– Ого! – Сказал Леонид. – Фейерверк.
Сергея слегка оглушил грохот оружия, и он встряхнув головой спросил:
– И когда он по-вашему прилетит?
– Будем ждать. – Ответил тот и улыбнулся.
Сергей поспешно глянул в прицел чтобы не видеть этой улыбки. Что ни говори но человеческого в ней было явно мало.
Дракон увидел. Да еще как увидел. Они поняли это, когда не так далеко в лесу вспыхнул неожиданный пожар, а следом стало возможно разглядеть точку, маленькую черную точку, которая только что извергла из себя огненный поток.
– Летит! – крикнул Лапников, как показалось Сергею восторженно. – Летит!!!
Дракон летел, он приближался стремительно, шел на бреющем и крылья его почти не колыхались. Эта темная стремительная громадина действительно вселяла ужас. Да только трое оставшихся на поляне людей давно уже утеряли способность сильно пугаться. По крайней мере тот дикий бег через снежную просеку высосал из них последний страх. Они были спокойны но это было спокойствие камикадзе.
Черное чудище засекло людей и прямо на лету извергло огненный вал, но прицелилось слегка неточно и полоса огня оплавила снег более чем в десяти метрах. На Сергея пахнуло жаром и он снова нажал на спуск. Зенитка оглушительно застучала и бесполезные вспышки разорвали небо весьма далеко от дракона.
Летучий монстр сделал круг развернулся, снова собрался плюнуть огнем на лету но передумал и часто замахал крыльями зависая.
– Давай!!! – заорал кто то из стоящих внизу и Сергей снова выпалил в небо.
– "Теперь я понимаю что значит по настоящему попасть в небо!" – подумал Сергей и ему снова захотелось смеяться.
Безумие, ему хотелось смеяться хотя над ним завис огнедышащий дракон пышущий яростью. Впрочем именно в такой ситуации делать больше ничего не оставалось.
Дракон завис, и крылья его вяло взмахивали, удерживая грузное тело вопреки всем законам гравитации. Он смотрел на Сергея и тот увидел что у дракона оказывается есть глаза. Они не были пламенными и пылающими как часто изображают драконов на картинках. Они не горели яростью и ненавистью. Они были абсолютно черными и непроницаемыми. Это были глаза змеи. Щербинский все-таки обратился в змею.
– Ненавижу змей. – Простонал Серега вглядевшись в эти глаза, напомнившие ему череду детских страхов и вновь надвил на курок.
На этот раз он попал. Почти попал, потому что один разряд чуть-чуть зацепил крыло. Дракона кинуло в сторону и огненный шквал, вылетевший из его глотки ушел в пустоту, как апокалипсический феерверк. Чудище повело в сторону и оно взревело мерзким шипяще – металлическим воплем.
– Крути!!!! – заорал Серега и двое его подручных схватились за ручки и как могли быстро развернули платформу.
Сергей открыл огонь и на этот раз широкий веер разрядов закончился в самом брюхе черного монстра. Вместо характерных резких хлопков разрывов, с небес донеслись глухие чавкающие звуки. Чавк, чавк, чавк. И еще пару раз. Сергей еще пару раз пальнул в черную тушу. А затем сиганул с сидения прямо в глубокий снег.
И вовремя. Огонь обрушился сверху, охватил зенитку и она взорвалась выплюнув в небеса оставшиеся в магазине снаряды. Следом взорвался и грузовик, мощно швырнув троих выживших горожан в снег. Часть снарядов что ушли в воздух при взрыве снова воткнулась в черное брюхо.
Теперь дракон не ревел – визжал. Визжал истерично и просто изливал свою боль с небес. Сергей, лежавший в снегу на спине тупо наблюдал, как чудище шатается, пытаясь удержаться на крыльях, а из его брюха отрывается и падает шматами некая ярко горящая красная субстанция. Щербинского поносило – поносило, следом он взмахнул крыльями и направился прочь в сторону леса, ветер последний раз донес его крик.
Сергей поднялся на ноги, и с изумлением обнаружил горячий свинцовый осколок, что застрял в звеньях кольчуги. Пришел уже на излете, но если бы не кольчужная рубашка… Обидно было бы помереть после того как смертельно ранил такую махину. Рядом догорала зенитка вместе с грузовиком.
Леонид тоже встал и рассматривал толстый кусок металл воткнувшийся буквально в трех сантиметрах от места где он лежал.
– Ну что ж, – чересчур философски сказал он, – нам дают шанс разобраться с этим ядовитым гнездом. Не уж то упустим его?
– Не упустим, – произнес Серега, – мы ничего не упустим. Тем более что я знаю куда он полетел.
– И куда же? – спросил Лапников, поднимаясь, и понимая свою собаку, что похоже была в кратковременном шоке.
– А вон гляньте.
И он указал в то направление куда улетел дракон. Да они ранили его, и ранили похоже серьезно, ведь дракон как и все оборотни был все-таки смертен, несмотря на размеры и из жутких ран, от снарядов которыми можно сбить самолет, водопадам хлестала кровь. А кровь у него была странная. Вроде бы красная, но светящаяся в ночи. Странная жидкость, более всего пожалуй напоминающая раскаленную лаву, только не греющую. И кровь эта обильно осела на окружающих деревьях подсвечивая их как яркие маячки. И след этот уходил вдаль.
Поляна, как это не дико приобрела более живой, даже праздничный вид. Осветившись этой багровой светящейся кровью и костром догорающего грузовика с зениткой.
Сергей оглянулся на спутников:
– Ну что? Мучили нас и терзали, пугали и страшили. Да только мы вот тут, живы и относительно в рассудке! Мы смогли завалить такого монстра из зенитки с которой никто не умеет обращаться! У нас есть шанс! Попробуем завершить это!
– Давай! – вяло ответил ему Леонид. – Если мы разберемся здесь то у нам будет маленькая возможность убраться отсюда в своем рассудке.
Лапников только плюнул в лужу с драконьей кровью. Слюна в ней зашипела. Сергей вынул меч, что коротко блеснул багряным в свете костра и двинулся по следам крови, старательно пытаясь заглушить в себе мысль, что он только что смертельно ранил своего друга Щербинского.
Они шли в глубину леса, а деревья над ними поблескивали красным, что причудливо отражался в снегу. Они шли, а потом перешли на бег, и вскоре понеслись взметывая снежную пыль. Следы уходили вдаль, но Сергей уже понял, куда они приведут. Только на этот раз им просто так дойти не дадут.
Люди мчались, словно не бежали перед этим утомительный марафон по полю. Мчались со всех ног, а впереди Сергей взмахивал тяжелым мечом.
А лес вокруг вдруг стал потихоньку оживать. Откуда-то из-за переплетенных ветвей, из-под толстого слоя снега стали выползать крохотные зверьки. Мышки, белки, бурундучки. Их круглые глазки яростно блестели и дико вращались в орбитах. Они верещали и бросались под ноги людям. Те давили их и отшвыривали прочь. Сергей ускорил бег и крикнул:
– Приготовьтесь!!!
– К чему? – заорал позади Лапников.
Сбоку на их тропу вылетел здоровенный кабан секач. Щетина у зверюги стояла дыбом и он издавал визгливое воинственное хрюканье. Почти не оглядев бегущих, чудовищная свинья кинулась в атаку. И тут же всей массой напоролась на меч, который Сергей выставил перед собой. Без замаха, но лезвие утопилось в кабане наполовину и им пришлось задержаться вытаскивая клинок из дергающейся еще туши.