Борминская Светлана. Игрушки для взрослых мужчин

   – В каком-каком неглиже?.. – переспросил Бармичев.
   – В деловом, Влад, у тебя такая гламурная секретарша, сколько ей лет, если не секрет? – Егор, усевшись в кресло, закинул ноги на журнальный столик и закурил.
   – Угадай, – Бармичев встал. – Лидия Ивановна, зайдите, пожалуйста.
   В дверях появилась дама в синем джерси и кокетливом газовом шарфике на плечах.
   – Лидия Ивановна, когда у вас золотая свадьба, в апреле или мае?
   – Здравствуйте еще раз, Владислав Георгиевич, – улыбнулась секретарша.
   – Здравствуйте, Лидия Ивановна, так когда же?.. Я просто обязан подарить вам корзину роз! – Бармичев подмигнул.
   – Четыре года как отметили, – Лидия Ивановна, покачав головой, вышла.
   – Памяти никакой, виноват, дорогая Лидия Ивановна!.. – громко посетовал Бармичев.
   – Именно, дорогой начальник, – донеслось из приемной.
   – Ей больше... семидесяти? – шепотом поинтересовался Егор. – А отлично выглядит, я б за ней приударил!
   Бармичев внимательно посмотрел на свояка и кивнул. Они давно знали друг друга, но близкие отношения с братом Влады не сложились.
   – Знаешь, Влад, не мне тебя учить, – без перехода, подчеркнуто сухим тоном начал Егор.
   – Разумеется, ты ведь у нас спишь только с артистами своего театра...
   – ...и с артистками тоже, – перебил Бармичева Егор. – Влад, сейчас речь не обо мне, правда?.. Я ведь никому не ломаю жизнь, как ты.
   – А ты в этом абсолютно уверен? – Бармичев так и не сел, продолжая стоять в центре кабинета.
   – Я тебя умоляю, Влад, – двухметровый блондин Егор Скотчинский пожал плечами и широко улыбнулся.
   – Егор, неужели ты – одноразовый мужчина для всех и считаешь, что никаких чувств к тебе никто не испытывает?..
   Разговор не клеился, мужчины непонимающе смотрели друг на друга... Бармичев ответил на звонок и положил трубку. Егор кашлянул и демонстративно произнес:
   – Не знал, Влад, что твой уровень – дворничиха в кедах... Моя сестра умна, красива, тактична, умеет прощать мужские слабости и хранить домашний очаг... Скажи, ну с чего тебе вдруг захотелось поесть печени говяжьей из универсама «Копейка»?.. Ну поешь незаметно, Влад... Такой любви, как у Влады к тебе, я еще не встречал... Ты бросишь мою сестру, выгонишь ее из дома или оставишь все и уйдешь к этой своей дворничихе? Купишь ей новые кеды?..
   – Слушай, родственник, дались тебе эти кеды, ты что, следил за мной? – внезапно разозлился Бармичев. – И доложил обо всем Владе?..
   Егор рассмеялся и встал.
   – Просто сравни мою сестру и эту... Не мне тебя учить, но ты подумай, как твой развод воспримет Машка?.. Нет, Влада пока не знает ни о чем, – уходя, соврал Егор. – Скажи ей сам, будь мужиком... И дверью я хлопать не буду. Прощай, Влад.

* * *

   Когда люди ругаются – они нелогичны, вот итог этого разговора.

Муха в сиропе

   – Психиатр Грабовская, психоаналитик Могилевская, сексолог Конче... ага... Кончелия, – Влада быстро перелистывала «Желтую газету», которую до этого никогда не читала.
   Тошнота подступала и подступала, на колдунье Хубиевой Влада отбросила газету и встала.
   – Обычная гадюка, на мой взгляд, – глядя в окно, ненавидяще произнесла она. – Тонкие губы, длинные волосы, хищный оскал... Особенно страшна в профиль – напугаешься просто!.. Гадючьи губы и нос, и что он в ней нашел?.. Смотреть невозможно!..

* * *

   Позвонил брат, и оранжевая «Мазда» Влады Бармичевой помчалась из Серебряного Бора в сторону центра. Влада вела машину мастерски.
   – Ты видел ее?.. Егор, скажи, ты видел эту?.. Впрочем, мне уже наплевать!
   Егор кивнул, они снова сидели в чайном зале ресторана «Подвальчик», как и в прошлый раз, даже официант их обслуживал тот же самый, и музыкальный аппарат тихо хрипел романсами в углу за спиной.
   На Владе было золотое платье в жемчужных крестах от Версаче, в нем было отчего-то зябко и дуло по ногам из двери на кухню, которую открывали и закрывали официанты минимум раз в минуту.
   – Понимаешь, в ней нет ничего, и я не пойму, по большому счету, что он в ней нашел, – начал Егор.
   – Может быть, она колдунья, как считаешь?.. – пробуя горький чай, перебила Влада.
   – Нет – скорее просто женщина, – Егор накрыл тяжелой ладонью руку сестры со стершимся французским маникюром.
   – Очень женщина?.. – уточнила Влада.
   – Да, – поиграв желваками, ответил брат.
   – Твой элегантный цинизм, Егор, куда он делся?.. – грустно вопросила Влада. – Ну скажи хотя бы, что она сволочь и шлюха!
   – Мой цинизм при мне, – прислушавшись, ответил Егор. – Но дать тебе вульгарный совет, чтобы для оживления ваших чувств ты сделала что-то унизительное, я не могу. Прости.
   – Но я сойду с ума без него, ты понимаешь? – Влада обвела глазами полный в позднее утро «Подвальчик».
   – Как твоя Машка?
   – Учится, – Влада поежилась. – Холодно мне что-то... Скажи, ну что в ней такого, чего нет во мне?.. Ну скажи, Егор, чего ему не хватало?
   – Дубины по голове, – пожал плечами Егор.
   Влада впервые за эти дни рассмеялась.
   – Это точно, но не вздумай даже, ты что? Никакой дубины...
   – Ты его так любила, что даже не заметила, как он перестал любить тебя? – Егор кивнул на телефон. – А знаешь, наш папа порвет Влада, как Тузик грелку, если ты сейчас же позвонишь и расскажешь ему про все. Звони.
   – Потом, – подумав, сказала Влада.
   – Яхта за три миллиона, мобильник за тридцать тысяч, ручка за миллион, – Егор развел руками. – У него есть все игрушки миллионера, и ты, Влада, – отменная жена этого напыщенного осла. Что он увидел в этой дуре, я так и не понял... Но что-то неуловимое в ней, безусловно, есть.
   – Ты преувеличиваешь наши богатства, ни яхты, ни золотого телефона у Влада нет... А ручка, ну при чем здесь его ручка?.. У них был физический контакт? – Влада ждала, что скажет брат. – Как ты считаешь?
   – Я не знаю, но думаю, что был... Почему ты не сказала мне раньше, а? – спросил Егор. – Ты ведь уже давно знала про их связь.
   На столе дымился нетронутый чай с лепестками розы, а по полу мчались сквозняки.
   – Знаешь, пожив, я понял про необратимость некоторых вещей, Лада, – улыбнулся ей одними губами Егор. – А необратимость некоторых поступков, на мой взгляд, запрограммирована.
   – Да откуда ты знаешь, что ее чары так сильны? – почти выкрикнула Влада. – На чьей ты стороне, в конце концов, а?.. Она – секс-богиня?.. Пикантная штучка?! Да она жалкая баба из Анадыря!.. Даже не из Анадыря, а из какого-то поселка Молочный.
   – На твой взгляд, Ладка... Привыкай. Просто ты не будешь стареть с этим человеком, скорей всего, – Егор пожал плечами. – Смирись, сестренка... Сама виновата, что культ мужа и дочери ты возвела в какой-то немыслимый ранг, – Егор снова погладил ее по руке. – Знаешь, я попробую сунуть ей деньжищ, нищенке! Она берется за любую работу и живет в какой-то убогой служебной комнатухе... Да, кстати, у нее ребенок чем-то болеет.
   – А если она не возьмет, что тогда? – возмутилась Влада. – Ребенок... Ей не ребенок нужен, а мой муж!
   – А вообще-то ее легко нейтрализовать, Лада, – вдруг улыбнулся брат, и ей как-то сразу стало легче. – А давай я сам позвоню отцу?
   – Я не хочу впутывать никого из родителей, – поежилась Влада, – они меня будут жалеть до конца дней! Особенно папа.
   – Нужно, Лада, – не согласился Егор. – Нужно. Отец должен знать, – убежденно добавил он. – Вдобавок он легко посоветует самый оптимальный выход, какой только есть.
   – Ну звони, – разрешила Влада, в глубине души надеясь на своего всемогущего, как господь бог, отца.
   – Не ной, пожалуйста, и возьми себя в руки, – через минуту протянул ей трубку Егор.
   – И давно?.. Что значит «второй месяц»? – ее папа ждал, возмущенно дыша в трубку.
   – Шесть недель уже, пап, – пробормотала Влада.
   – Давно, – вздохнул папа, – но я помогу...
   – Поможешь?.. Как, папа? – нервно засмеялась она. – Он плакал от любви к ней.
   – Даже так?.. – сквозь долгое молчание изрек ее отец.
   – Да... Да, папа! Да!..
   – Не надо тогда ничего, уходи! Просто возвращайся домой, – сквозь тягостное эфирное молоко произнес отец. – Я хочу, чтобы ты вернулась, Ладочка, ведь он не последний мужчина на земле... Он еще пожалеет, дурак подкидной, о том, что сделал!..
   – Значит, ты не поможешь? – еще не веря, спросила она.
   – Твое счастье улетело к этой дуре, а ты встретишь другого, вот увидишь, – медленно сказал ей папа, будто вспомнив что-то. – Даже если он вернется, ты не забудешь ничего, так?.. Будешь помнить эту дуру. Посмотри на себя в зеркало и успокойся, ты красавица и вдобавок – умница.
   – Я проглочу все, только верни его, папочка, – попросила Влада.
   – Если он плакал, я не в силах, – вздохнул издалека отец, – но если хочешь, я помогу красиво отомстить, дочка!
   – Я хочу, чтобы он любил меня и не ходил в разных носках, и чтобы он спал дома, а не с ней!..
   – Это невозможно, дочка, если он плачет по женщине, он ее любит, к сожалению, – едва слышно пробормотал отец.
   – Зато я в силах, – обнял ее брат, когда она положила трубку. – Только ничего не говори никому, хорошо?.. Ты поедешь к родителям?
   – Нет, – Влада покачала головой. – У меня есть свой дом, и никуда я не поеду, ни к каким родителям!..

Махаон

   Самолет разогнался и взмыл в небо, облака остались далеко внизу. Он глядел в иллюминатор и думал о ней.
   «Чем я могу ей помочь?.. Я легко могу перевести ее сына на лечение в лучшую клинику мира... После лечения я куплю ей квартиру... А почему после лечения, я куплю ей квартиру сразу же, как только вернусь!.. Нет, мы будем сразу жить вместе, зачем чего-то ждать?..»
   Бармичев, сжав голову руками, сидел, не шелохнувшись, уже больше часа, пока не перестал чувствовать руки.

* * *

   Самолет снижался, и он внезапно оглох.
   Четырнадцатичасовой полет подходил к концу. Неожиданно заболела голова, и ему вдруг перестало хватать воздуха... Краем глаза он заметил, как стюардесса улыбнулась ему.
   «Она не похожа на Валю, – автоматически отметил он и закрыл глаза, и в этом полусне у Бармичева внезапно схватило сердце, потому что он вспомнил жену. – Куда девать годы, прожитые с ней?.. Почему в этот раз я не могу ничего с собой поделать?»
   Через четверть часа Влад спускался по трапу, мрачно прислушиваясь к себе – его сердце неуверенно билось, а на губах запеклась кровь, так он прикусил их при посадке. «Я уже не могу без Вали – без ее голоса, смеха и слез... Я хочу быть с ней».

* * *

   Международный аэропорт имени Джона Кеннеди.
   Гигантское здание бликовало всеми оттенками стального цвета, трепетали флажки на мачтах, взлетали и заходили на посадку самолеты.
   Было начало октября. С неба падал несерьезный то ли дождик, то ли снег... Бармичев присел на бетонную тумбу у входа, вытащил сигареты и не смог закурить. Ему было очень плохо... Усилием воли он заставил себя встать, пройти паспортный контроль и получить багаж. Переговоры, связанные с интеграцией бизнеса, предполагали насыщенную программу перелетов по всей стране в течение ближайших семи дней. Первым из шести мегаполисов, которые он выбрал для рабочего визита, был Нью-Йорк, и надо было начинать работу прямо сегодня.

Пожалуйста, не теряйте разум

   – Куколка, а что вы ко мне прижимаетесь?! – возмутился в супермаркете господин в потертой кожаной тужурке и очках, когда участковый инспектор Новичкова случайно задела его рукой.
   – Я-а-а?! – вздрогнула Лидия Борисовна, отскочив примерно на метр. – Извините, пожалуйста.
   – А какой вы рис взяли? – наклонился к ней нервный покупатель, «втыкаясь» в ее корзину своими очками.
   – Индийский, – отходя от скандалиста подальше, вздохнула Новичкова. – Берите, не пожалеете.
   – Индийский?.. – озадачился тот. – А как его варить?
   – Очень просто, вот тут подробная инструкция, – Лидия Борисовна перевернула пачку в своей руке.
   – А не хотите мне помочь, нет, кроме шуток?.. – нервный господин снял очки и вгляделся в Новичкову. – Сухонького купим...
   – Спасибо, но увы. Спешу, – заставила себя улыбнуться Лидия Борисовна.

* * *

   В женщине в английском шерстяном пальто, которая шла, помахивая сумкой с пакетом риса и коробкой пирожных, вряд ли можно было узнать милиционера, хотя за пять лет работы участковым инспектором Лидия Борисовна помнила в лицо почти всех жителей микрорайона «Элитный». Сегодня у нее был обычный плановый обход участка.
   Свернув с оживленного перекрестка к нужному дому, она минут пять очень содержательно поболтала с консьержем... Лифт не работал и, стуча каблуками, она стала неторопливо подниматься наверх. Николай Романович Скотчинский, по словам консьержа, только что вернулся из магазина и никуда больше не выходил.
   «Дом повышенной комфортности, а довольно темен внутри», – удивленно отметила Новичкова. На двух лестничных площадках, которые она миновала, лампочки просто отсутствовали.
   В деле об исчезновении супруги Скотчинского за последние дни никаких существенных зацепок Новичкова не обнаружила. Но Николай Романович каждое утро осведомлялся, успешно ли идут поиски его жены. Выбившись из сил извиняться, Лидия Борисовна решила сегодня встретиться с двумя соседями Скотчинских, которых не успела опросить ранее.
   – Может, что-то новенькое узнаю, – ворчала она, поднимаясь по лестнице.
   Постояв у квартиры Скотчинского, Новичкова решительно нажала на кнопку звонка соседней двери. Услышав шаги, Лидия Борисовна громко кашлянула и представилась:
   – Здравствуйте, я ваш участковый инспектор. Мне нужно задать вам пару вопросов. Откройте, пожалуйста!
   – Газетку принесли? – дверь щелкнула, и показался нос и глаза со смешно опущенными уголками. – Жизнь прикольная, да?.. – внимательно оглядев Новичкову, улыбнулась тощая дама в банном халате. – Заходите.
   И всего через пару минут Лидия Борисовна и ее новая знакомая сидели на кухне и пили чай с эклерами.
   – Зовите меня Стешей. Правда, муж меня называет «старой шизофреничкой», а сам, между прочим, старше меня, – с набитым ртом выговорила дама. – Хотите, я его паспорт принесу, сами убедитесь!
   – Конечно-конечно, – кивнула Лидия Борисовна, разглядывая просторную кухню.
   Стеша вернулась с пакетом документов и альбомом свадебных фотографий. Из паспорта, который она протянула, на Лидию Борисовну смотрел супруг Стеши – улыбающийся господин с глазами навыкате.