– Он сказал, пауза, – громко пошептала Ида. – После этого мне нужен долгий отдых! Фу-у!
Мюррей глубоко вдохнул воздух и медленно выдохнул. Он отметил этот день в своем душевном календаре. Четверг. Сэм Близзард впервые сделал паузу; до сих пор только Дельгадо принимал такие решения. Мы распределили роли и хорошо продвинулись вперед. Герри уже делает наброски декораций.
Он внезапно перестал перечислять все положительные стороны. Он увидел в последнем ряду призрачную фигуру.
Хитер. Великий боже – у нее еще нет роли. Она сегодня до обеда еще не разу не поднялась на сцену.
Адриан Гарднер и Бетт Лотем пошли к дверям впереди него; оба они были так увлечены дискуссией о спорных точках зрения, что бросили на девушку только быстрый взгляд. Мюррей остановился перед ней.
– Хелло, – сказал он. – Где вы прячетесь?
Она принужденно улыбнулась, подняла правую руку и показала ему пятно краски на своем пуловере.
– О, я помогала Герри.
Это была только полуправда. Хитер плакала, это выдавали ее покрасневшие глаза. Мюррей заметил, что до сих пор еще никто не сделал попытки выставить девушку принять участие в дискуссиях и репетиции – даже Ида, которой Хитер так нравилась.
– Почему? – спросил он.
– Ну… вы же знаете! – Хитер криво улыбнулась. – В данное время я лишняя.
– Но вы же член нашей труппы, не так ли? Вы должны быть заметной, а не оставаться на заднем плане. Если Герри нужна помощь, он должен об этом сообщить.
– Мне очень жаль, я не хотела… – она испуганно осмотрелась.
– О, Великий Боже! – пробормотал Мюррей. – Я не хотел ни в чем упрекать вас. Я задумал это только как добрый совет. Идемте, мы отправляемся на обед.
– Спасибо, я не голодна. Я лучше пойду немного погуляю.
– Неплохая идея, – согласился Мюррей. – Знаете что? Мы убьем одним выстрелом двух зайцев и перекусим чего-нибудь в ближайшем кафе. У нас 45 минут времени. Атмосфера здесь постепенно начинает меня угнетать.
Лицо Хитер посветлело.
– О, это будет чудесно! Но я не хочу быть вам в тягость!
Мюррей, смеясь, взял ее за руку. У выхода их остановила Ида.
– Ага! – сказала она. – Я не помешаю вам? Идемте обедать, Хитер?
– Нет… – девушка смущенно уставилась в пол. – Мюррей предложил поехать и перекусить чего-нибудь в ближайшем кафе.
– Вероятно, вы поедете в его двухместной машине. – Ида откинула голову. – Примите во внимание мой совет, моя дорогая. Разве вы не знаете, как кончали женщины Мюррея?
Мюррей сжал кулаки.
– Если бы ты была мужчиной, я бы сейчас побил тебя, Ида, – громко сказал он. – Но теперь этим ничего не достигнешь, не так ли?
Ида не ответила. Она, очевидно, поняла, что перегнула палку. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь еще, она молча прошла мимо Мюррея и исчезла.
Когда Мюррей забрал из своей комнаты ключ зажигания и снова спустился вниз, он увидел, что Хитер над чем-то задумалась.
– Мюррей, можно мне кое-что спросить у вас?
Он знал, какой вопрос она хотела задать ему, но кивнул, придерживая дверь для Хитер.
– Что имела в виду Ида своим замечанием?
– Ида – зловредная женщина, – пробурчал он. – Не все, что она говорит, можно принимать за чистую монету.
– Но… – Хитер прикусила нижнюю губу. – Мюррей, я не хочу быть любопытной. Но я заметила, что замечание Иды задело вас, и я не хочу вас ранить, не хочу… Вы знаете, что я имею в виду?
Он ответил не сразу, придерживая дверь машины. Хитер ответила на его взгляд. Мюррей опустился на сиденье водителя, вставил ключ зажигания в замок и уставился на приборный щиток. Наконец, он подал плечами.
– Дело это давнее и нет в нем никакой тайны. Весь Лондон знает об этом, – он глубоко вдохнул воздух. – Моя жена сошла с ума. Однажды вечером, когда я был на сцене; она сбежала от меня. Двумя неделями позже полицейский патруль обнаружил ее в борделе в Поплере. К счастью, по крайней мере, она назвалась вымышленным именем. Затем ее положили в больницу для душевнобольных, которую она уже больше не покидала. Вы удовлетворены?
– О! – Хитер уставилась на него. – Я этого не знала, Мюррей. Поэтому вы?..
– Нет, я начал пить, что бы успокоить свою совесть. – Мюррей завел мотор. – Я должен был своевременно направить свою жену к психиатру; может быть, теперь она была бы уже здорова, – он тронул машину с места. – А теперь давайте сменим тему.
* * *
В пять часов пополудни Мюррей был даже благодарен ей за то, что она воспользовалась этой возможностью для разговора. Старая горечь, снова поднявшаяся в нем, теперь помогла ему играть его роль. Герри Гардинг во время этой паузы составил вместе четыре экрана, стол и стулья и сделал набросок декораций в двух плоскостях. Он был с ног до головы заляпан краской, но, несмотря на это, находился в хорошем расположении духа; его подобревший голос озадачил Мюррея, потому что Герри с вечера понедельника не получал героина.
Мюррей знал, что он и остальные играли хорошо, когда закончилась последняя репетиция первой сцены. Он даже ожидал похвалы от Дельгадо, потому что все они играли с гораздо большим подъемом, чем раньше. Но когда Близзард повернулся к Дельгадо и бросил на него вопросительный взгляд, автор отреагировал совершенно неожиданным образом.
– Так, теперь мы покончили с этой бессмыслицей!
– Что? – все непонимающе уставились на Дельгадо. Близзард первый обрел дар речи; он, конечно, тоже не мог идентифицировать себя со своей ролью.
– Мануэль, что должно значить это внезапное?..
Дельгадо внешне остался равнодушным, но голос выдал его возбуждение.
– Я сказал, что мы должны прекратить все это. Эта бессмыслица у меня уже вот где. Теперь вы приблизительно знаете, чего я хочу и завтра мы начнем собственно пьесу.
– Минуточку! – Близзард встал. Другие еще молчали, потому что они заметили, что Близзард хочет высказать то, о чем они все думают. – Мануэль, не можете же вы просто так отбросить работу всей прошедшей недели, когда все уже пошло на лад!
– Вы так думаете? – Дельгадо презрительно махнул рукой. – Действительно, не стоит поднимать этот вопрос. Мюррей Дуглас, которого вы мне так усердно рекламировали, разрушает нам все – он не актер, а дешевый бродячий комедиант.
– Эй, это проклятая ложь! – Ида удивленно пришла Мюррею на помощь. Она выступила вперед и остановилась перед Дельгадо. – Каждый знает, что я никогда не была влюблена в Мюррея, но до сих пор он играл великолепно, это вы сами должны были заметить. Итак, что вы называете бессмыслицей? Вы намеренно хотите восстановить нас друг против друга?
– Вы относительно лояльны, – холодно заверил Дельгадо. – Как только вы завтра отдохнете, мы, может быть, сможем заняться серьезной работой. А теперь… Черри, рукопись, пожалуйста.
Девушка подала ему толстый скоросшиватель, содержащий набросок театральной пьесы.
– Так! – сказал Дельгадо и встал. – Сейчас вы увидите, что я считаю серьезным.
Он взял скоросшиватель, содержащий около сотни листов, в обе руки, разорвал его без видимого напряжения, сложил обе половинки вместе и разорвал еще раз. Остальные удивились невероятной физической силе, которую он при этом проявил.
– Репетиция закончена. Вы можете идти, – добавил Дельгадо и пошел по сцене к выходу.
Близзард поспешил вслед за ним. Мюррей осмотрелся.
– Кто-нибудь может дать мне сигарету? – спросил он.
– Вы думаете, что он сказал это серьезно? – нервно осведомился Адриан и протянул ему свою пачку.
– Конечно, он сказал это серьезно, – пробурчал Мюррей. – И никто из нас не может позволить себе плюнуть ему под ноги и уехать отсюда, – он раскурил сигарету и глубоко затянулся.
Глава 12
Другие пораженно молчали. Мюррей непонимающе осмотрелся. На всех лицах было одно и то же недоверчивое выражение.
– Плюнуть Дельгадо под ноги и уехать? – наконец, повторил Констант Вейнс. – Послушайте, Мюррей, только потому, что он упрекнул вас, вам не нужно было так возбуждаться.
Мюррей смущенно покачал головой.
– Минуточку! Что все это значит? Только потому, что этот идиот Дельгадо…
– Не наскакивайте на него, – прервал его Констант. – Я это все уже слышал. Несмотря на это, остается тот факт, что мы все должны начать с начала, потому что ваша работа ему не понравилась. Это так?
Джесс Отен захлопнул рояль, за которым он сидел; он вскочил и пошел к выходу. Затем на сцене появился Лестер Харкхем и с опущенными плечами последовал за ним.
– Может быть, он придумает что-нибудь еще? – с надеждой сказал Адриан. – Мы же так хорошо продвигались вперед. Вероятно, ему хотелось нас шокировать.
– Чушь, Эд, – пробормотала Ида. – Парень сошел с ума, насчет этого у нас не должно быть никаких иллюзий.
Мне только хочется знать, почему вы стоите на стороне Мюррея? – спросил Констант. – Вы храбро защищали его, но Дельгадо лучше судить о его поведении, потому что он смотрел сразу на всех нас вон оттуда, – он указал на кресло.
– Я… мне очень понравилась эта сцена, – неуверенно произнесла Хитер из третьего ряда. – Я не знаю, я чем здесь Дельгадо нашел недостаток.
– Не вмешивайтесь, Хитер! – потребовал Констант. – Вы до сих пор не приняли в этом никакого участия, поэтому вы не должны открывать рта, понятно?
– Констант прав, – подтвердил Ретт Латем. – Дельгадо, конечно, останется при своем решении и мы напрасно потеряли целую неделю, потому что игра Мюррея его не удовлетворила.
Другие не говорили ничего, теперь они наблюдали за Герри Гардингом, который появился на сцене, достал из кармана нож и порезал наброски, которые он с такой гордостью сделал несколько часов назад. Потом он молча спрыгнул со сцены и побежал к выходу.
– Ну, хоть один из вас воспринял это серьезно, – сказал Эд Уилкинсон. – Ретт, теперь нам лучше исчезнуть.
– Хорошая идея!
Сцена быстро опустела. Только Ида все еще оставалась здесь, словно хотела подбодрить Мюррея; однако, потом она пожала плечами, и тоже ушла. Она увела с собой Хитер. Мюррей остался один.
Ведь он же предсказывал, что клуб превратится в сумасшедший дом. Не было ли лучших методов, чтобы достигнуть этой же цели? Это все было ужасным, но завтра станет еще хуже, если Дельгадо сдержит свое слово и все начнет с начала.
Мюррей прошел мимо рада, в котором сидела Хитер. Там он заметил что-то белое. Носовой платок, который упал под кресло. Он поднял его. Платок был мокр от слез.
Бедная малышка. Почему Близзард пригласил ее, если ей не хотели давать никакой роли? Можно почти поверить, что Хитер была предназначена для Иды, как героин в комнате Герри, который был подложен театральному художнику.
В это мгновение он услышал, что двери комнаты над ним заперли на ключ и этот звук встревожил его.
Герри рассказывал ему, что его комната находиться прямо над театром – это была дверь комнаты Герри.
– Великий боже! – сказал Мюррей и побежал к выходу.
* * *
Молодой художник не ответил, когда некоторое время спустя Мюррей постучал в его дверь. Дверь была заперта. Мюррей поспешил в свою комнату, заглянул за штору и облегченно вздохнул, увидев там стакан. Он все еще был полон до краев. Мюррей снова задернул штору и медленно повернулся.
Неприятное чувство усилилось. Он вышел в коридор, приложил ухо к двери Герри и затаил дыхание.
Звон металла о металл или стекла о металл. Была отломлена головка ампулы. Мюррей испугался, представив себе, что сейчас происходит за дверью.
– Герри! – громко крикнул он. – Герри, оставь это! Слышите? Перестаньте!
Ему не ответили, но снова послышался звон. Мюррей забарабанил кулаками по двери.
– Что все это значит? – спросил Констант позади него. Он вышел из комнаты номер 11.
– Помогите мне взломать дверь! – потребовал Мюррей.
– Вы сошли с ума? – Констант поднял брови.
– Помогите мне, вы, идиот! Там Герри, он вводит себе героин, а он сказал, что может ввести себе слишком большую дозу, если первая покажется ему недостаточной. Вы хотите подождать пока он умрет?
Констант побледнел. Он молча встал около Мюррея.
– О'кей, давайте плечами, – сказал ему Мюррей. – На три… раз, два, три!
Они одновременно бросились на дверь; запор поддался и вылетел из дверного косяка. Герри медленно отвернулся от стола, на котором лежало его оборудование – эмалированная миска, в которой находился шприц для инъекций, стакан с белым порошком – такой же, как и тот, который он передал Мюррею на сохранение и маленькая спиртовка. Он держал чайную ложку с загнутой ручкой в правой руке; его левая рука была обнажена до самого плеча и Мюррей увидел, что Герри перетянул руку своим галстуком.
Потом Мюррей схватил чайную ложку, вылил несколько капель жидкости, находящейся в ней и уложил человека, впавшего в истерику в кровать. Герри отчаянно защищался, но сила двух мужчин превосходила его силу; он, наконец, сдался и теперь уже лежал тихо.
– Итак, это, должно быть, был второй шприц, – констатировал Мюррей. Он указал на красную точку на руке Герри.
– Черт бы побрал вас обоих, – прошептал Герри. – Исчезните! Да исчезнете же!
– Не сейчас. – Мюррей отвернулся и взял стакан. – Констант, обыщите все. Может быть, он спрятал здесь еще несколько стаканов этого зелья.
– Разве этого недостаточно? – спросил Констант, бросив взгляд на стакан. – О боже, я еще никогда не видел столько наркотика.
– Он передал мне на сохранение стакан точно таких же размеров. Там, где есть два, может быть и дюжина. Да ищите же наконец!
– Исчезнете! – потребовал Герри. Он устало лежал на спине сильно вспотев.
Констант повернулся и стал обыскивать комнату. Сам Мюррей заглянул в каждое укромное местечко, какое толь мог вспомнить. Но они оба не нашли ничего. Герри тем временем заснул; первый шприц начал действовать и он теперь будет спокойно спать около часа.
– О'кей, – произнес Мюррей, – теперь с ним ничего не случиться. Но мы возьмем это зелье с собой, пока он спит, – он поднял с пола чайную ложку, положил ее в миску около шприца и задул спиртовку.
Констант кивнул и молча вышел вслед за ним в коридор. Он, казалось, подыскивал слова. Потом он откашлялся.
– Э… Мюррей, я должен извиниться перед вами. Я действительно не знаю, почему вы так не понравились Дельгадо. Но я должен держать язык за зубами.
– Очень хорошо, – сказал Мюррей.
Констант с трудом сглотнул. Он уставился на стакан в руке Мюррея.
– Вы спасли Герри жизнь, не так ли?
– Может быть, – ответил Мюррей. – Весьма вероятно, что зелье химически чистое – Герри сам знает, насколько оно опасно в таком состоянии.
– Но откуда оно у него здесь? – спросил Констант. – Он никогда бы не смог получить такого количества! Я сам не понимаю этого, – быстро добавил он, – но слышал, сколько за это платили другие люди.
Мюррей хотел уже ответить, когда кое-что в комнате Константа бросилось ему в глаза. Возле кровати на ночном столике лежала книга.
– Можно мне посмотреть? – спросил он и вошел в комнату не ожидая ответа. Он отставил в сторону вещи Герри и взял книгу в руки. Титул гласил: «Ростина», сочинение маркиза де Сада, заново переведенное на английский Элджермоном Чарльзом Саинбурном. Сто иллюстраций различных художников. Личное издание. Лондон 1892 год.
Констант покраснел и слабо махнул рукой.
– Это не мое – я нашел это здесь. Я даже не знал, что это существует. Некоторые иллюстрации напоминают Бардснея.
Мюррей полистал книгу, отложил ее и бросил взгляд на название книг, стоящих на полке: Он увидел «Дольетту», «Сто двадцать дней Содома», «Розовое распятие» Миллера, великолепное издание «Фанин Хилл» и добрую дюжину других книг подобного же сорта и на эту же тему.
– Я… э… – Констант с трудом сглотнул. – Я могу дать вам парочку из них, если хотите.
– Нет, большое спасибо. – Мюррей выпрямился. – Мне достаточно трудной борьбы со своими собственными слабостями и я не хочу делать слабости других людей своими собственными.
– Не будьте так высокомерны, Мюррей! Не надо!
– Мне очень жаль. – Мюррей снова взял миску и стакан. – Вы хотите знать, откуда у Герри героин – он нашел его в своей комнате, как вы ваши книги нашли здесь. Как я обнаружил достаточное количество алкоголя, чтобы свести на нет все лечение. Вы знаете, что я думаю, Констант? У Дельгадо в голове не мозги, а сплошные овраги и рытвины.
Глава 13
Мюррей спрятал стакан с героином и миску со шприцем за шторой в своей комнате. Он не нашел никакого более лучшего тайника. Затем он отошел, опустил руки и удрученно покачал головой, когда ему в голову пришло, что уже утром слуга отнесет в комнату Герри новый стакан с героином и новый шприц.
Он зажег сигарету и стал ходить по комнате взад и вперед. Это уже произошло. Все другие возможности были исключены. Сам Герри никогда бы не смог достать такое количество героина. Это зелье поставлялось ему бесплатно.
Мюррей был убежден в том, что все это была идея Дельгадо. Его «способ работы» – в чем же он собственно состоял? Он хотел свести с ума актеров? Мюррей впервые задумался, нужно ли ему пытаться устанавливать контакт с актерами, которые играют с ним в «Три раза в раз»?
И, несмотря на это,… несколько членов труппы весьма охотно отреагировали, когда Дельгадо щелкнул кнутом. Мюррей подумал о Константе; позже он перед ним извинился – но только после того, как он увидел опасность, грозящую жизни Герри. Даже Адриан, обладающий огромным сценическим опытом, не стал протестовать. Только Ида была готова к этому – и Хитер, но ее мнение не принималось в расчет…
Мюррей яростно погасил сигарету и подошел к своей постели. Он каждый вечер автоматически удалял проволоку, чтобы на следующий вечер найти ее на том же месте. Теперь он снова обнаружил ее в своем матрасе, но не удовлетворился тем, что вытянул всю проволоку. Вместо этого он открыл крышку, снял с магнитофона катушки и выбросил их в окно одну за другой.
Потом он облегченно вздохнул. Этот жест был довольно ребяческим, но он успокоил его. Он закурил новую сигарету и задумался.
Если завтра утром он не выяснит, что Дельгадо, собственно, намеревается сделать, пусть он катится к чертям. Тогда ненависть и гнет остальных разразятся над ним со всей силой. Вероятно, это серьезно повредит дальнейшей работе. Но Мюррей подозревал, что Дельгадо не слишком беспокоится об этом.
Итак, что же ему нужно вообще? Мюррею пришло в голову, что Дельгадо не придает никакого значения тому, чтобы довести до конца запланированную пьесу. Может быть, он тоже один из персонажей книг Константа и находит удовольствие в том, чтобы учить других? Очевидно, аргентинский мультимиллиардер предоставил в его распоряжение неограниченные средства, иначе он, конечно, не стал бы бросать на ветер такую уйму сил и средств.
Нет, эта идея была абсурдной. Дельгадо снял фильм, получивший признание всех критиков. В Париже прошла театральная пьеса с Гаррижо в главной роли и она имела огромный успех…
На этом месте Мюррей снова вспомнил, что сказал ему Роджер Грэди:
– Почему Гаррижо покончил жизнь самоубийством? Почему Лен Мартинес попала в клинику для душевнобольных? Почему Кледетта Мерин пыталась убить свою маленькую дочку?
На следующий год и еще через год Роджер будет говорить совсем другое.
– Почему Мюррей Дуглас снова начал пить? Почему Герри Гардинг принял слишком большую дозу героина? Почему?..
Нет.
Мюррей почувствовал, что его прошиб пот. Руки его дрожали. Он снова сконцентрировался непосредственно на проблеме. Что-то в этом деле скверно пахло. Не было никаких разумных оснований для того, чтобы Дельгадо перестал нравиться весь ход подготовки; он, очевидно, был рассержен только на Мюррея и таким образом хотел отомстить ему. Мюррей сам однажды дал ему повод для этого, когда спросил о магнитофонах.
Мюррей хотел еще раз исследовать эту возможность. Он не имел никакого представления, что его может ожидать, но он должен был в конце-концов что-то сделать и не видел никакой другой возможности.
Итак, с чего же ему начать? Он зажег сигарету и задумчиво уставился на стену за телевизором, которая отделяла его комнату от комнаты номер 13. теперь кабель был закреплен – он уже проверил это – так что он этим уже не мог причинить никакого вреда. И дверь в комнату номер 13 всегда была заперта. Он в этом убедился.
Но потом он вспомнил кое о чем…
Мюррей подошел к окну, открыл его и выглянул наружу. Если комната Герри находится прямо над театром, то комната номер 13 находится прямо над сценой. Он подумал, сможет ли он отсюда добраться до окна соседней комнаты, однако он отказался от своего намерения, потому что у него не было никаких навыков карабкаться по фасадам. Кроме того, окно наверняка было плотно закрыто.
Он спустился вниз.
* * *
Он подошел к сцене, включил свет в театральном зале. Затем он посмотрел наверх, не понимая, что же он, собственно, ищет. Пространство над сценой было темным и Мюррею пришлось напрячься, что бы вообще что-нибудь различить. Тогда он кое-что заметил.
Над сценой, казалось, висело нечто вроде металлической решетки.
Он осмотрелся, на заднем плане стояли стулья и стол, которые притащил сюда Герри. Если он поставит один из стульев на стол, он сможет коснуться рукой этой решетки.
Мюррей вскарабкался на стул. Теперь решетка была прямо над ним. Он не стал касаться ее, а достал из кармана спички и осветил ими медные прутья решетки, узор которых напоминал ему проволочное переплетение на его матрасе. Эта решетка, казалось, протянулась над всей сценой, насколько это можно было различить в темноте…
– Что вы нашли здесь интересного, Мюррей?
Мюррей вздрогну и чуть было не свалился со стула, но а последнее мгновение схватился за решетку. Под ним на краю сцены стоял Дельгадо. Его бледное лицо было искажено от ярости, но голос его звучал как обычно.
Мюррей глубоко вдохнул воздух. Потом он ответил:
Если вы этого не знаете, Дельгадо, то этого здесь, конечно больше не знает никто.
Дельгадо отступил на полшага, словно его ударили.
– Сейчас же спускайтесь, Мюррей! – резко приказал он. – Вы своим любопытством уже причинили достаточно вреда!
Мюррей поднял брови. Он чувствовал себя уверенно, потому что видел, что Дельгадо напуган.
– О'кей, мы заключим компромисс, – предложил он. – Вы расскажите мне для чего здесь эта штука и я не буду больше ничего вынюхивать. Но на этот раз это должна быть правда.
Дельгадо ответил не сразу; он прошел по сцене, положил руку на стол, на котором стоял стул Мюррея.
– А теперь спускайтесь, или мне следует вас стащить? Не думайте же вы, что я не смогу этого сделать?
Мюррей вспомнил о том, как Дельгадо без видимого напряжения одним движением разорвал сотню листов бумаги; если он в состоянии был сделать это, он так же может опрокинуть и стол. У Мюррея не оставалось выбора: он должен был подчиниться.
Дельгадо отступил назад, наблюдая за тем, как Мюррей спрыгнул на сцену.
– Вы постоянно надоедаете мне, Мюррей, – сказал он. – Вы по-видимому, стараетесь вести себя как можно неприятнее, вместо того, чтобы признать, что вы здесь удобно размещены, вам великолепно платят и еще предоставили возможность работать над совершенно новым проектом, это…
– Вы сами сочинили эту речь? – прервал его Мюррей. – Или это тоже коллективная импровизация?
Дельгадо слегка вздрогнул и Мюррей довольно улыбнулся, увидев, какое неожиданное действие произвел его вопрос.
– Что вы делаете здесь, Мюррей? – снова спросил Дельгадо. – Почему вы разрушаете дело, которое принадлежит не вам? Почему вы намеренно доставляете мне затруднения?
– Потому что вы неумелый лжец и плохой актер, Дельгадо, – ответил Мюррей. – Я не верю, что вам действительно нужна ваша пьеса. Вы, очевидно, убедили Сэма Близзарда в том, что вы – гений и вы, конечно, достаточно талантливы, чтобы самому написать хорошую пьесу. Но вы не можете рассчитывать на то, чтобы угрозами и принуждением заставлять меня безукоризненно подчиняться вашим требованиям и не задавать никаких любопытных вопросов! Вы можете дать Герри героин, а Константу его грязные книжонки; может быть вы воображаете, что оказывайте им этим услугу и они будут вам за это благодарны? Но я не позволю ставить себя на их место! Если вы попробуйте на мне свои трюки не сказав всей правды, мне придется самому выяснить ее. Это вам ясно?
Дельгадо внимательно слушал его. Причем он, казалось, снова обрел самоуверенность, потому что он коротко улыбнулся, и у Мюррея пробежал холодок по спине.
– Вы не очень уверены в своих подозрениях, так? – спросил он, улыбаясь. – Вы должны говорить вслух, чтобы обрести мужество. Вы боитесь, потому что здесь происходит нечто, чего вы не понимаете. У вас чувство, у вас ощущение, что вы упустили какие-то важные доказательства и эта мысль пугает вас. Поэтому вы разрешаете все. Вы не можете позволить себе просто вернуться в Лондон, а, разрушая что-то, вы доказываете самому себе, что вы достаточно сильны. И вы пытаетесь взвалить вину на меня, потому что вы не рассчитывали на отказ.
– Все те же методы, – презрительно ответил Мюррей. – Вы хотите уклониться от моих вопросов, вы оскорбляете меня и надеетесь, что я из-за своего темперамента сорвусь. Но со мной этого не произойдет не в коем случае. Вы что-то пытались сделать, используя театральную постановку как предлог. Вы отрицаете этот факт, а я постараюсь доказать это.
– Вы упрямы, – сказал Дельгадо, – но я знаю, что я делаю, а вы этого не знаете. Мне не нужно спрашивать, кто будет побежден в этом состязании. Хорошо, как хотите. Вас выставят, если ваши коллеги заметят, что вы намеренно препятствуете нашей работе. Однако, должен заметить, что я могу выгнать и вас, и всех остальных.