Столица оказалась забита съехавшимися со всех концов планеты пилигримами. К удивлению Спартака, в городе царил порядок и относительное благополучие. Прибывающие корабли по очереди выстраивались у причалов. Толпы, хлынувшие на берег, сразу организовывались - к ним приставлялись жрецы и местная стража. Порядок был ненавязчив - можно было без всяких усилий покинуть строй, чем Спартак, Тхарл и Джюнора сразу воспользовались.
Город был украшен праздничными гирляндами, знаменами, на шпилях башен развевались вымпелы. Прилавки магазинов были полны, уличные торговцы вовсю торговали священными реликвиями - волосами из бороды Бьюсиона и остриженными кусочками ногтей Лидис.
Спартак едва не попался на жаркие уверения лоточников, которые при приближении жрецов сразу прятали драгоценный товар. Кто его знает, прикинул Спартак, может, попробовать изучить ногти Лидис под микроскопом? Уж не на клеточном ли уровне у этой женщины произошла мутация? Тхарл, услышав о его намерении, не смог сдержать смех. Прыснула и Джюнора. Опешивший Спартак только потом сообразил, что эти ногти никакого отношения к Лидис не имеют.
Когда они проходили мимо дома, в котором он прежде жил, сердце его забилось гулко, торопливо. Костяшки пальцев, которыми он сжимал ручку заметно полегчавшего чемодана, побелели.
- Добраться бы мне до горла этого Бьюсиона!.. - Ничего не получится,отозвался Тхарл. При этом он оглянулся, чтобы убедиться, что за ними нет слежки. Все было спокойно -действительно, наблюдать за кем-либо в такой толпе было немыслимым занятием. Джюнора подтвердила - враждебных к нам мыслей не ощущаю. Удивительно, как радовались детишки, глазевшие по сторонам,- все им было в новинку.
Когда заговорщики миновали дом Спартака, Тхарл добавил:
- Его постоянно охраняют. К тому же Лидис не расстается с ним, а она умеет читать чужие мысли.
- Где расположен храм? - спросил Спартак. - В бывшем дворце Великого собрания. Знаете, конечно, где оно расположено?
Спартак молча кивнул. В последний раз он был в этом огромном подковообразном зале, когда короновали Ходата. Это была торжественная церемония. В партере сидели депутаты и приглашенные госта, амфитеатр и балконы занимала публика. Крыша во дворце была раздвижная.
На площади перед дворцом они разделились. Тхарл пошел на поиски пристанища, а Спартак и Джюнора отправились прямо в храм.
Торжественный - или, как его называли. Государственный -зал практически не подвергся реконструкции. Сейчас крыша была раздвинута, и над сценой была видна прежняя резиденция правителей Эсконела. Ныне там поселился Бьюсион. Теперь трон, который занимал правитель, был сдвинут вперед, позади него возвышался огромный позолоченный купол. Вот где находится убежище Бельзуека! Того самого родоначальника или патриарха, материальные повторения которого хранятся во всех остальных храмах. Согласно теории - если Спартак верно разгадал его сущность,- среди всего этого скопища монстров должна была присутствовать четкая иерархия. Даже "самому себе" изначальная особь не должна была доверить ни грана суверенитета. Значит, если нанести удар по этому монстру, все остальные должны погибнуть. Либо они будут не в состоянии воспроизводить так называемые чудеса, которых так жаждало население. Вот что поразило Спартака размеры купола. Неужели этот "отец" так велик? Или под видимой конструкцией скрывалась мощная система защиты? Скорее всего, второе... Выходит, достать его из энергетического карабина невозможно? Вряд ли - нет такого материала, который мог бы противостоять испепеляющим зарядам.
Спартак тут же проделал ментальное упражнение, восстановил дыхание, успокоился. Прежде чем составить план действий, ему необходимо достать программу торжественной церемонии. Этот вопрос решился быстро - в зале находилось несколько бригад рабочих, которые украшали зал. Спартак отозвал одного из них в сторону, сунул ему несколько монет и скоро узнал все, что нужно.
Возле трона правителя сооружался помост, на котором разместят Викса и Тиорина. Собравшаяся толпа может вволю полюбоваться на принцев и удостовериться, что это они. Отсюда братья будут наблюдать за торжественной службой. Бьюсион и Лидис обязательно будут присутствовать; они проедут по городу, с их появлением в храме начнется праздничная служба.
Спартак переспросил, и рабочий объяснил, что Бьюсион и Лидис оставят наземный мобиль возле главного входа, поднимутся по ступеням, войдут в зал и направятся к предназначенным им местам по широкому проходу.
Спартак, словно бы прогуливаясь и наблюдая за ведущимися в храме работами, прошел весь этот путь и остался доволен увиденным. Так и сказал Джюноре:
- Это должно сработать. Девушка была бледна как смерть.
- Ты уверен? Нашел место, куда можно будет поместить Тхарла с карабином? Спартак уверенно кивнул.
- А как ты? -поинтересовался он.- Ты справишься с Лидис?
- Не знаю,- с трудом выговорила Джюнора.- До тех пор, пока не встречусь с ней лицом к лицу, ничего не могу сказать. Вообще, у меня исключительно богатая практика в деле сокрытия своих мыслей. Этому меня здорово обучили на Декладоре. У меня такое впечатление, что не так страшен черт, как его малюют.Потом она совсем как взрослая грубовато добавила: - Попробуем запудрить ей мозги.
XXII
Следующий день - великий день в истории Эсконела, когда последние следы прежнего порядка должны быть выметены напрочь, когда братья прежнего правителя подтвердят законные права знаменитого Бьюсиона на трон и с ликованием, во весь голос распевая благодарственные гимны в честь Бельзуека, сольются с ним,выдался удивительно теплым и ясным. Солнце с утра светило так охотно, так ласково, что хотелось петь и возносить хвалы тем, кто сумел обустроить прежде сумбурный, погрязший в торгашестве и мелких суетливых делишках Эсконел, кто наконец наполнил души великим смыслом служения Бельзуеку.
Так примерно описывали наступающий день средства массовой информации и вещающие на все улицы динамики. Было для кого вещать! С самого восхода тротуары были забиты толпой. Многие в посте и молитвах провели ночь на воздухе. Бьюсион тоже не забывал их своими щедротами, и с рассветом со стороны дворца полились гимны в честь спасителя Бельзуека.
Все работы в храме были закончены. Вокруг на флагштоках развевались знамена. Ворота были распахнуты - храм как бы ждал прибытия ликующих жертв.
Бьюсион оказался пунктуальным человеком - все мероприятия выполнялись точно в срок, и сам он минута в минуту вышел из дворца. Узурпатор был в расписной, отливающей золотом, парадной броне. Его сопровождала бледная, очень красивая, одетая, как всегда, в длинное закрытое черное платье Лидис. Они не спеша прошли к мобилю. Зрители, которые пришли поприветствовать венценосную пару, тут же настроили свое сознание на восхваления новых правителей. Кто ее знает, эту Лидис! Возьмет да и словит в чьей-нибудь голове крамольную мысль, потом не отбрешешься...
На всем пути их встречали приветственными криками и аплодисментами, а также здравицами в честь Бельзуека и Бьюсиона, который выполнил свое обещание перед жителями планеты и дал им возможность поклоняться самому могучему, самому живучему, самому-самому Бельзуеку. Эта церемония произвела впечатление даже на иноземцев, случайно оказавшихся на Эсконеле в этот день. Пышность церемонии, богатство и яркие наряды горожан вызвали у них невольную зависть. На их планетах все проходило куда скромнее, да и при прежнем правителе Эсконела местные жители особенно не старались пустить пыль в глаза. Те, кто посообразительней, понимали, для чего власти так расщедрились - после гибели наследных принцев все населенные планеты ближайшего сектора будут вынуждены окончательно признать новое правительство и завязать с ним тесные отношения. Одним словом, негласная изоляция, в которой так долго пребывал Эсконел, после сегодняшнего праздника теряла всякий смысл.
С помощью этого спектакля новые власти пытались затуманить прошлое - если хотите, затмить его. Смотрите, гости дорогие,- вот ликующий народ, вот добродетельные служители культа, вот верная стража, вот сам могучий Бьюсион со своей кроткой супругой. Все как у людей!..
К сожалению, во время проведения торжественных мероприятий так и не удалось избежать некоторых курьезных происшествий. На улице напор толпы вынес к самой машине царствующих лиц какую-то старушку, которая попыталась вручить правителю и его супруге букет пышных роз. Охрана уже совсем было собралась отогнать дерзкую нарушительницу, однако Бьюсион приказал остановить машину и лично направился к старушке, чтобы принять букет. Толпа встретила это происшествие оглушительным ревом одобрения. Женщины не могли сдержать слезы...
За несколько минут до прибытия парадного кортежа в храме, на передних скамьях, занятых высокопоставленными чиновниками и жрецами, какой-то толстяк вдруг с размаху ударил себя по затылку. Соседи с недоумением глянули в его сторону, а тот, вскинув брови, принялся рассматривать ладонь. На ней не было и следов убитого навязчивого насекомого. Спустя минуту тот же непоседливый гость начал громко жаловаться на одуряющую духоту. Действительно, пот ручьем бежал по его лицу, он тяжело дышал, потом освободил воротник и громко послал проклятия солнцу, которое, по его мнению, в тот день палило слишком нещадно. Спустя еще минуту его глаза закрылись, несчастный принялся хватать воздух ртом. Поднялась небольшая суматоха, которую прервало появление высокого светлобородого доктора.
Тот распорядился вынести толстяка на свежий воздух, затем невозмутимо занял его кресло. Он вел себя так естественно, что соседи признали за ним право занять почетное место.
Уже устроившись в первом ряду, оглядевшись, Спартак вздохнул - если бы и дальше все прошло так же гладко. В этот момент парадный кортеж подъехал ко входу в храм. Все встали. Спартак попытался было заглянуть в проход, по которому, судя по приближающимся аплодисментам, шли правитель и его супруга, однако даже с его ростом это оказалось невыполнимым делом. Он так и остался стоять - хлопал радостно, с выражением восторга на лице, а сам вдруг припомнил вчерашнюю ссору, которая вышла у него с Тхарлом. Тот обегал весь город в поисках достойных наследного принца апартаментов, когда же ничего подходящего найти не удалось, повинился перед Спартаком. Ученый сразу не сообразил и выговорил солдату, что ему, собственно, все равно, где они остановятся. Тем более что эту ночь спать им не придется. Тхарл неожиданно насупился, стал горячо доказывать, что наследному принцу не подобает валяться на грязной кровати и жрать что придется. Только тогда до Спартака дошло, как это важно для ветерана - соблюдать субординацию. Ему вдруг так захотелось положить Тхарлу руку на плечо, утешить его - не принимай ты к сердцу эти чины, звания! Ну их!.. Шестым чувством он догадался, что так поступать не стоит - зачем лишать человека веры в то, что он служит так же, как в добрые старые времена, выполняет требования устава и свято блюдет данную когда-то присягу. Фамильярность была здесь ни к чему. Он сурово отдал приказ - подойдет любое жилье с двумя выходами, на отдых отводится четыре часа, затем подготовка к операции. Начало ее назначается на четыре часа утра.
Тхарл тут же подтянулся и бросился исполнять приказ.
... Кто-то обратился к Спартаку с вопросом, он ответил вежливо, выказав при этом учтивость и отменные манеры. Сразу видно, этот доктор из благородного семейства. Спартак был тем более удовлетворен, что его догадка насчет статуса Бьюсиона оказалась верна. Вокруг него, среди жрецов и незнакомых военачальников, большинство составляли прежние члены правительства и лица, приближенные к его отцу и Ходату. Ясно, что они вполне сознательно совершили предательство и теперь верой и правдой служили Бельзуеку. Выходит, собственных сил у Бьюсиона было очень мало - их совершенно не хватало, чтобы управлять планетой с девятисотмиллионным населением. Подобное обстоятельство значительно облегчало дело. Предавший один раз никогда не будет до конца верен новому правителю. Далее, согласно расстановке сил в нынешнем руководстве Эсконела, Бьюсиона трудно назвать марионеткой Бельзуека. Мысль о том, что этот монстр заключил своеобразный союз с темными людишками, охочими до власти и богатства, обретала реальность. Конечно, Бельзуек вряд ли играл на равных, хозяин был он,- и все же это была смертельно опасная игра, в которой проигравший сразу приносился в жертву. Если проиграет божество, его тоже ждет подобная участь. Выходит, стан врагов не так уж един, в этом союзе тоже хватает противоречий. Что ж, посмотрим, как поведут себя эти разбойники и предатели, когда рухнет один из столпов их могущества.
Сколько их, в одночасье предавших прежнего правителя! Сердце Спартака зашлось от боли и негодования.
Вновь мысли перескочили к Тхарлу. Темной ночью он с Джюнорой проводил его к парку, примыкавшему ко дворцу правителя. Девушка заранее предупреждала о приближении патрулей, так что они быстро добрались к намеченному заранее месту, откуда забирался воздух для вентиляции дворца. Тхарл вскрыл решетку и влез внутрь трубы. На прощанье помахал рукой...
Ветеран осторожно переменил положение тела, потер пролежень на ноге. Горячий, влажный, сопровождаемый противным запахом воздух продувал его от ног до головы.
Шевелил одежду, время от времени обдавал тяжелыми вонючими каплями. Руки Тхарл держал в перчатках, тряпочкой прикрыл энергетический карабин собственно, он был готов к выполнению задания. Теперь все зависело от принца и его подружки. Странная, надо сказать, девчонка! Совсем неплохая... Может, она действительно приходится Спартаку дочерью? Кто их, высокородных, разберет!.. Не его это дело.
С того момента, как его остановили у моста, жизнь его переломилась. Точнее, кончилось прежнее беспросветное житье-бытье - началась какая-то лихорадочная погоня за призраками былого. Можно сказать и по-другому - поиск приключений на свою голову. Это и радовало. Несмотря ни на что, игра со смертью приносила ему удовлетворение. Совсем не потому, что он был такой рисковый парень - просто ему уже было невмоготу тянуть волынку, чем занимался последние десять лет. Таиться от самого себя, держать рот на замке, ходить в храм, пялиться на эти исступленные рожи, требующие "чуда". Надоело ощущать себя тупицей, ничтожеством.
Все, хватит. Тхарл оборвал поток дум. Какой смысл жаловаться? И кому? Себе?.. У него на сегодня назначена более важная работа.
Он снял тряпочку и глянул сквозь оптический прицел на первые ряды, заполненные самой высокопоставленной публикой. Сразу гулко забилось сердце Спартак был на месте. В самом центре, среди почетных гостей. Теперь уже не долго.
Только бы девчонка точно сыграла свою партию!..
Следующее забавное - или странное - происшествие случилось, когда Бьюсион и Лидис направились по центральному проходу к своим местам. Как только главный жрец Шри - кстати, более любопытную фигуру Спартаку не доводилось видеть: скособоченный, горбатый - вышел вперед, чтобы приветствовать венценосную пару, сбоку послышался шум.
Нет, не звук грянувшего оркестра, не восторженный рев толпы привлек его внимание. Какая-то молоденькая девушка - совсем еще девочка - поднырнула под атласную ленту и с букетиком полевых цветов в руке бросилась к узурпатору.
Встрепенувшаяся охрана, упустившая нарушительницу, вскинула оружие, однако девчонка была такая худенькая, такая маленькая, что они не решились стрелять без команды. Тем более что на ее лице был запечатлен искренний восторг, неудержимый порыв и желание осчастливить человека, дни и ночи умоляющего Бельзуека не оставлять простой люд без указующего слова.
Узурпатор на мгновение нахмурился, прикинул, кто из его окружения мог организовать еще один "случайный" эпизод - первый был срежиссирован под его непосредственным руководством. На этот раз его никто не предостерег. Это было неправильно. Это был непорядок. Кое-кто очень поплатится за подобное разгильдяйство. Однако надо было что-то предпринять - стих оркестр, примолкли крики в толпе. Он вопросительно глянул на Лидис -та тоже сдвинула брови, потом доброжелательно улыбнулась девице. Бьюсион тоже улыбнулся, принял цветы и погладил девчушку по головке. В общем-то, отметил он про себя, на этот раз все прошло значительно удачней, чем на улице. Хороша была пауза, когда всем было видно его недоумение. К тому же розы - это перебор. Полевые цветы... Это совсем неплохо. Надо учесть на будущее...
Вручив букет, Джюнора тут же отошла в сторону и устроилась под одним из боковых пилонов, поддерживающих раздвижной свод. Здесь неожиданно опустилась на пол и прикрыла глаза.
В букетике было спрятано одно из снадобий Спартака. Передавая его Бьюсиону, она незаметно нажала на миниатюрный инжектор, и особый препарат оказался впрыснутым в большой палец узурпатора.
Все это время она находилась под пристальным ментальным наблюдением Лидис и Шри. Чтобы противостоять изучающим мысленным зондам, она собрала всю волю в кулак. Эта борьба истощила ее силы, и, засыпая, она уже не знала, сможет ли когда-нибудь проснуться.
Когда все кончилось, Спартак испытал чувство облегчения. Бьюсион по-прежнему размеренно шагал по проходу. В руке держал букетик, подаренный Джюнорой, по-прежнему приветственно улыбался налево и направо, однако Спартак сразу определил, что теперь узурпатор полностью находится под контролем "эликсира правды". Лидис - это тоже отметил Спартак - ничего не заметила. Она спокойно приняла предложенную Бьюсионом руку, он помог ей сесть в стоявшее рядом с троном кресло. Шри занял место позади правителя.
Где-то в поднебесье запели фанфары. Этот звук перекрыл гром аплодисментов, раздавшихся в зале.
В храм ввели Тиорина и Викса. Шум сразу стих, и Спартак испытал странную, нежданную благодарность к толпе. В зале оказалось много таких людей, которым было больно видеть братьев в подобном положении. Оба они обрели свой прежний вид - волосы ярко пламенели огненным цветом, лица их обрели сходство с прежними портретами. Оба были в белых одеждах, ноги, как у раскаявшихся грешников, были босы.
Страшно другое: по их лицам было видно, что слова жрецов о добровольном принесении себя в жертву Бельзуеку не были простым мошенничеством. Руки у них были свободны, никто не охранял братьев. Головы они держали высоко и ощущали себя героями. Или счастливцами...
У Спартака на мгновение мелькнула ужасная мысль - неужели они на самом деле раскаялись и гордятся той великой честью, какую оказывает им Бельзуек? Чтобы не выдать себя, он спрятал лицо за поднятыми вверх руками.
Тиорин и Викс проследовали к возвышению, расположенному напротив позолоченного купола, спокойно, сознавая важность момента, заняли предназначенные им места. Рядом на подставке лежали меч и энергетический карабин Викса как символы главнокомандующего армии Эсконела.
Неужели они уже полностью попали под волю Бельзуека? Неужели тот уже поработал с ними? Другого объяснения, решил Спартак, просто не могло быть. В таком случае он и сам теперь находится под контролем этого удивительного существа. Возможно, безгранично могучего, забавляющегося теперь его попытками противостоять судьбе.
Кто я такой, чтобы помешать исполнению предназначенного этой планете и миллионам других планет? Слабый человечек, придумавший план, который зависит от десятка случайностей, не более того. Что я могу противопоставить силе, которая существовала всегда и повсюду?
- Что я могу противопоставить? - вслух спросил он себя и вспомнил о Тхарле. Только бы тот успел занять позицию.
Ни у кого из собравшихся в зале не возникло и капли сомнения, что перед ними на возвышении сидели Тиорин и Викс. Значит, Бьюсион выполнил свое обещание - строптивые наследники признали величие Бельзуека. Некоторые приглашенные из высших сословий, кто занял места в первых рядах, до последнего момента имели сомнения на этот счет. Теперь, наблюдая за Виксом и Тиорином, можно было перевести дух - они угадали и вовремя примкнули к победившей партии. Вот это радость так радость.
Шри выступил вперед и обратился к публике. Голос у него оказался слабый, говорил он с каким-то подвыванием, словно жалуясь, что, в общем-то, совершенно не соответствовало содержанию речи. Прежде всего верховный жрец напомнил слушателям о событиях десятилетней давности - при этом безбожно все переврал. Тираном, по его словам, был прежний правитель. Никто ему не возразил, тем более что священник все больше напирал на волю Бельзуека, на Провидение, которое вело галактику к новой, лучшей жизни. Спартак затаил дыхание - он приказал Тхарлу открыть огонь спустя пять минут после начала церемонии. Никогда в жизни этот срок не казался ему таким долгим. Почему он тянет? Еще немного, и прежнее религиозное безумие овладеет толпой. Кое-кто в зале уже начинал впадать в транс.
Что-то не так! Тхарла схватила охрана? План провалился? Эсконел обречен и он тоже?..
Шри повысил голос - по-видимому, заканчивал вступление. Священник повернулся и драматическим жестом указал на Тиорина и Викса...
Тхарл вздохнул, выдохнул, потом затаил дыхание, на секунду закрыл глаза. Наконец полностью успокоился и, введя в перекрестье позолоченный купол, мягко нажал на спуск.
XXIII
Яркая вспышка озарила внутреннее помещение храма, затем вторая, третья, четвертая. Пятая... Они повторялись с какой-то бездушной, нечеловеческой последовательностью. После пятой в куполе образовалось отверстие. Раздался жуткий вопль, следом - свист вырвавшегося наружу воздуха. Звук хлестнул по ушам, по сознанию заполнивших храм людей, следом по залу распространилось невыносимое зловоние. Оно напомнило Спартаку запах застоявшихся сточных вод.
Все присутствующие на торжественной церемонии впали в оцепенение. Кроме Спартака! После первого же выстрела он вскочил с места и начал пробираться в сторону прохода. Услышав вопль погибающего монстра, он прибавил ход, добрался до барьера, отделявшего возвышение от остального зала, перепрыгнул через барьер и бросился к братьям.
Он одновременно слышал разносящиеся и в воздухе, и в ментальном эфире крики. Они били тяжело, словно обухом по голове. В толпе кто-то истошно завизжал - и словно рухнуло небо! В зале поднялась невообразимая сумятица. Люди бились в истерике - кто-то, не в силах совладать с ментальными воплями Бельзуека, катался по полу, другие, наоборот, непонятно почему ликовали и кричали так, что уши закладывало. Охрана была полностью деморализована поспешными, противоречащими друг другу приказами. Совсем уж неожиданно, прижав ладони к вискам, завизжала Лидис. Все равно поверх этих, в общем-то, понятных проявлений человеческого ужаса все шире распространялось ощущение неотвратимой гибели, которое издавал галактический странник. Это невыносимое, жуткое для каждого живого существа предчувствие придавливало все другие выплески страстей - возможно, поэтому в- зале не началась паника, народ не хлынул к выходу.
Спартак между тем подумал о десятках тысячелетий, в течение которых сородичи Бельзуека обходились пониженным содержанием кислорода в атмосфере. О целой эпохе, которую они провели в искусственно регулируемых условиях космических кораблей, когда соотношение газов в потребном для них воздухе регулировалось с точностью до тысячных долей процента. Естественно, что после подобной теплицы повышенное содержание кислорода было подобно обливанию живой плоти самой едкой кислотой.
По делам и воздаяние - без всякого злорадства отметил про себя Спартак. Первый тайм он выиграл, теперь нельзя было терять времени. Он заглянул в глаза братьев. Какая-то внутренняя борьба происходила в их сознаниях. Они постоянно моргали, потирали глаза, с удивлением оглядывая зал, где заседало Великое собрание. Впечатление было такое, словно они никак не могут проснуться. Должно быть, Бельзуек до последнего мгновения старался удержать их мысли под контролем. Что это? Ненасытная жадность? Он никак не мог выпустить из когтей свои жертвы или что-то большее? Раздумывать было некогда, пора приступать ко второй части плана.
Он вытянулся во весь рост и, сложив ладони рупором, закричал в сторону узурпатора и его супруги. Бьюсион, полноправный властелин Эсконела, явившийся неизвестно откуда негодяй, растоптавший все, что было доброго на планете, сидел неподвижно и с легкой, несколько удивленной усмешкой наблюдал, что творится в зале. Теперь весь вопрос в том, кто первый овладеет его парализованным сознанием.
- Бьюсион!
Этот крик, казалось, немного приглушил шум в зале, ослабил гнетущие ощущения, которые безжалостно извергал в пространство погибающий монстр.
- Бьюсион! Скажи людям!..
Еще загодя Спартак долго ломал голову над первой фразой. Это был ключ к сознанию узурпатора. Его подавленная воля все-таки в какой-то мере реагировала на происходящее, парализованный разум пытался подвигнуть его на какие-нибудь действия. Вот почему было очень важно, чтобы ключевая фраза совпала с его бессознательными побуждениями. В этом случае те, кто попытается вырвать Бьюсиона из этих силков, должны будут отменить первое приказание, а это безусловно пойдет в разрез с внутренними желаниями узурпатора. Он игнорирует подобный приказ. Если, конечно, Лидис не знает другого пароля, способного взять правителя под свой контроль. Тоже было маловероятно - Бьюсион, конечно, внушаем, но не до такой степени, чтобы потерять собственную волю. Ему хватает рассудка понять, что в этом случае его сразу выбросят из руководящей команды и заменят другим, более крепким организатором.
Город был украшен праздничными гирляндами, знаменами, на шпилях башен развевались вымпелы. Прилавки магазинов были полны, уличные торговцы вовсю торговали священными реликвиями - волосами из бороды Бьюсиона и остриженными кусочками ногтей Лидис.
Спартак едва не попался на жаркие уверения лоточников, которые при приближении жрецов сразу прятали драгоценный товар. Кто его знает, прикинул Спартак, может, попробовать изучить ногти Лидис под микроскопом? Уж не на клеточном ли уровне у этой женщины произошла мутация? Тхарл, услышав о его намерении, не смог сдержать смех. Прыснула и Джюнора. Опешивший Спартак только потом сообразил, что эти ногти никакого отношения к Лидис не имеют.
Когда они проходили мимо дома, в котором он прежде жил, сердце его забилось гулко, торопливо. Костяшки пальцев, которыми он сжимал ручку заметно полегчавшего чемодана, побелели.
- Добраться бы мне до горла этого Бьюсиона!.. - Ничего не получится,отозвался Тхарл. При этом он оглянулся, чтобы убедиться, что за ними нет слежки. Все было спокойно -действительно, наблюдать за кем-либо в такой толпе было немыслимым занятием. Джюнора подтвердила - враждебных к нам мыслей не ощущаю. Удивительно, как радовались детишки, глазевшие по сторонам,- все им было в новинку.
Когда заговорщики миновали дом Спартака, Тхарл добавил:
- Его постоянно охраняют. К тому же Лидис не расстается с ним, а она умеет читать чужие мысли.
- Где расположен храм? - спросил Спартак. - В бывшем дворце Великого собрания. Знаете, конечно, где оно расположено?
Спартак молча кивнул. В последний раз он был в этом огромном подковообразном зале, когда короновали Ходата. Это была торжественная церемония. В партере сидели депутаты и приглашенные госта, амфитеатр и балконы занимала публика. Крыша во дворце была раздвижная.
На площади перед дворцом они разделились. Тхарл пошел на поиски пристанища, а Спартак и Джюнора отправились прямо в храм.
Торжественный - или, как его называли. Государственный -зал практически не подвергся реконструкции. Сейчас крыша была раздвинута, и над сценой была видна прежняя резиденция правителей Эсконела. Ныне там поселился Бьюсион. Теперь трон, который занимал правитель, был сдвинут вперед, позади него возвышался огромный позолоченный купол. Вот где находится убежище Бельзуека! Того самого родоначальника или патриарха, материальные повторения которого хранятся во всех остальных храмах. Согласно теории - если Спартак верно разгадал его сущность,- среди всего этого скопища монстров должна была присутствовать четкая иерархия. Даже "самому себе" изначальная особь не должна была доверить ни грана суверенитета. Значит, если нанести удар по этому монстру, все остальные должны погибнуть. Либо они будут не в состоянии воспроизводить так называемые чудеса, которых так жаждало население. Вот что поразило Спартака размеры купола. Неужели этот "отец" так велик? Или под видимой конструкцией скрывалась мощная система защиты? Скорее всего, второе... Выходит, достать его из энергетического карабина невозможно? Вряд ли - нет такого материала, который мог бы противостоять испепеляющим зарядам.
Спартак тут же проделал ментальное упражнение, восстановил дыхание, успокоился. Прежде чем составить план действий, ему необходимо достать программу торжественной церемонии. Этот вопрос решился быстро - в зале находилось несколько бригад рабочих, которые украшали зал. Спартак отозвал одного из них в сторону, сунул ему несколько монет и скоро узнал все, что нужно.
Возле трона правителя сооружался помост, на котором разместят Викса и Тиорина. Собравшаяся толпа может вволю полюбоваться на принцев и удостовериться, что это они. Отсюда братья будут наблюдать за торжественной службой. Бьюсион и Лидис обязательно будут присутствовать; они проедут по городу, с их появлением в храме начнется праздничная служба.
Спартак переспросил, и рабочий объяснил, что Бьюсион и Лидис оставят наземный мобиль возле главного входа, поднимутся по ступеням, войдут в зал и направятся к предназначенным им местам по широкому проходу.
Спартак, словно бы прогуливаясь и наблюдая за ведущимися в храме работами, прошел весь этот путь и остался доволен увиденным. Так и сказал Джюноре:
- Это должно сработать. Девушка была бледна как смерть.
- Ты уверен? Нашел место, куда можно будет поместить Тхарла с карабином? Спартак уверенно кивнул.
- А как ты? -поинтересовался он.- Ты справишься с Лидис?
- Не знаю,- с трудом выговорила Джюнора.- До тех пор, пока не встречусь с ней лицом к лицу, ничего не могу сказать. Вообще, у меня исключительно богатая практика в деле сокрытия своих мыслей. Этому меня здорово обучили на Декладоре. У меня такое впечатление, что не так страшен черт, как его малюют.Потом она совсем как взрослая грубовато добавила: - Попробуем запудрить ей мозги.
XXII
Следующий день - великий день в истории Эсконела, когда последние следы прежнего порядка должны быть выметены напрочь, когда братья прежнего правителя подтвердят законные права знаменитого Бьюсиона на трон и с ликованием, во весь голос распевая благодарственные гимны в честь Бельзуека, сольются с ним,выдался удивительно теплым и ясным. Солнце с утра светило так охотно, так ласково, что хотелось петь и возносить хвалы тем, кто сумел обустроить прежде сумбурный, погрязший в торгашестве и мелких суетливых делишках Эсконел, кто наконец наполнил души великим смыслом служения Бельзуеку.
Так примерно описывали наступающий день средства массовой информации и вещающие на все улицы динамики. Было для кого вещать! С самого восхода тротуары были забиты толпой. Многие в посте и молитвах провели ночь на воздухе. Бьюсион тоже не забывал их своими щедротами, и с рассветом со стороны дворца полились гимны в честь спасителя Бельзуека.
Все работы в храме были закончены. Вокруг на флагштоках развевались знамена. Ворота были распахнуты - храм как бы ждал прибытия ликующих жертв.
Бьюсион оказался пунктуальным человеком - все мероприятия выполнялись точно в срок, и сам он минута в минуту вышел из дворца. Узурпатор был в расписной, отливающей золотом, парадной броне. Его сопровождала бледная, очень красивая, одетая, как всегда, в длинное закрытое черное платье Лидис. Они не спеша прошли к мобилю. Зрители, которые пришли поприветствовать венценосную пару, тут же настроили свое сознание на восхваления новых правителей. Кто ее знает, эту Лидис! Возьмет да и словит в чьей-нибудь голове крамольную мысль, потом не отбрешешься...
На всем пути их встречали приветственными криками и аплодисментами, а также здравицами в честь Бельзуека и Бьюсиона, который выполнил свое обещание перед жителями планеты и дал им возможность поклоняться самому могучему, самому живучему, самому-самому Бельзуеку. Эта церемония произвела впечатление даже на иноземцев, случайно оказавшихся на Эсконеле в этот день. Пышность церемонии, богатство и яркие наряды горожан вызвали у них невольную зависть. На их планетах все проходило куда скромнее, да и при прежнем правителе Эсконела местные жители особенно не старались пустить пыль в глаза. Те, кто посообразительней, понимали, для чего власти так расщедрились - после гибели наследных принцев все населенные планеты ближайшего сектора будут вынуждены окончательно признать новое правительство и завязать с ним тесные отношения. Одним словом, негласная изоляция, в которой так долго пребывал Эсконел, после сегодняшнего праздника теряла всякий смысл.
С помощью этого спектакля новые власти пытались затуманить прошлое - если хотите, затмить его. Смотрите, гости дорогие,- вот ликующий народ, вот добродетельные служители культа, вот верная стража, вот сам могучий Бьюсион со своей кроткой супругой. Все как у людей!..
К сожалению, во время проведения торжественных мероприятий так и не удалось избежать некоторых курьезных происшествий. На улице напор толпы вынес к самой машине царствующих лиц какую-то старушку, которая попыталась вручить правителю и его супруге букет пышных роз. Охрана уже совсем было собралась отогнать дерзкую нарушительницу, однако Бьюсион приказал остановить машину и лично направился к старушке, чтобы принять букет. Толпа встретила это происшествие оглушительным ревом одобрения. Женщины не могли сдержать слезы...
За несколько минут до прибытия парадного кортежа в храме, на передних скамьях, занятых высокопоставленными чиновниками и жрецами, какой-то толстяк вдруг с размаху ударил себя по затылку. Соседи с недоумением глянули в его сторону, а тот, вскинув брови, принялся рассматривать ладонь. На ней не было и следов убитого навязчивого насекомого. Спустя минуту тот же непоседливый гость начал громко жаловаться на одуряющую духоту. Действительно, пот ручьем бежал по его лицу, он тяжело дышал, потом освободил воротник и громко послал проклятия солнцу, которое, по его мнению, в тот день палило слишком нещадно. Спустя еще минуту его глаза закрылись, несчастный принялся хватать воздух ртом. Поднялась небольшая суматоха, которую прервало появление высокого светлобородого доктора.
Тот распорядился вынести толстяка на свежий воздух, затем невозмутимо занял его кресло. Он вел себя так естественно, что соседи признали за ним право занять почетное место.
Уже устроившись в первом ряду, оглядевшись, Спартак вздохнул - если бы и дальше все прошло так же гладко. В этот момент парадный кортеж подъехал ко входу в храм. Все встали. Спартак попытался было заглянуть в проход, по которому, судя по приближающимся аплодисментам, шли правитель и его супруга, однако даже с его ростом это оказалось невыполнимым делом. Он так и остался стоять - хлопал радостно, с выражением восторга на лице, а сам вдруг припомнил вчерашнюю ссору, которая вышла у него с Тхарлом. Тот обегал весь город в поисках достойных наследного принца апартаментов, когда же ничего подходящего найти не удалось, повинился перед Спартаком. Ученый сразу не сообразил и выговорил солдату, что ему, собственно, все равно, где они остановятся. Тем более что эту ночь спать им не придется. Тхарл неожиданно насупился, стал горячо доказывать, что наследному принцу не подобает валяться на грязной кровати и жрать что придется. Только тогда до Спартака дошло, как это важно для ветерана - соблюдать субординацию. Ему вдруг так захотелось положить Тхарлу руку на плечо, утешить его - не принимай ты к сердцу эти чины, звания! Ну их!.. Шестым чувством он догадался, что так поступать не стоит - зачем лишать человека веры в то, что он служит так же, как в добрые старые времена, выполняет требования устава и свято блюдет данную когда-то присягу. Фамильярность была здесь ни к чему. Он сурово отдал приказ - подойдет любое жилье с двумя выходами, на отдых отводится четыре часа, затем подготовка к операции. Начало ее назначается на четыре часа утра.
Тхарл тут же подтянулся и бросился исполнять приказ.
... Кто-то обратился к Спартаку с вопросом, он ответил вежливо, выказав при этом учтивость и отменные манеры. Сразу видно, этот доктор из благородного семейства. Спартак был тем более удовлетворен, что его догадка насчет статуса Бьюсиона оказалась верна. Вокруг него, среди жрецов и незнакомых военачальников, большинство составляли прежние члены правительства и лица, приближенные к его отцу и Ходату. Ясно, что они вполне сознательно совершили предательство и теперь верой и правдой служили Бельзуеку. Выходит, собственных сил у Бьюсиона было очень мало - их совершенно не хватало, чтобы управлять планетой с девятисотмиллионным населением. Подобное обстоятельство значительно облегчало дело. Предавший один раз никогда не будет до конца верен новому правителю. Далее, согласно расстановке сил в нынешнем руководстве Эсконела, Бьюсиона трудно назвать марионеткой Бельзуека. Мысль о том, что этот монстр заключил своеобразный союз с темными людишками, охочими до власти и богатства, обретала реальность. Конечно, Бельзуек вряд ли играл на равных, хозяин был он,- и все же это была смертельно опасная игра, в которой проигравший сразу приносился в жертву. Если проиграет божество, его тоже ждет подобная участь. Выходит, стан врагов не так уж един, в этом союзе тоже хватает противоречий. Что ж, посмотрим, как поведут себя эти разбойники и предатели, когда рухнет один из столпов их могущества.
Сколько их, в одночасье предавших прежнего правителя! Сердце Спартака зашлось от боли и негодования.
Вновь мысли перескочили к Тхарлу. Темной ночью он с Джюнорой проводил его к парку, примыкавшему ко дворцу правителя. Девушка заранее предупреждала о приближении патрулей, так что они быстро добрались к намеченному заранее месту, откуда забирался воздух для вентиляции дворца. Тхарл вскрыл решетку и влез внутрь трубы. На прощанье помахал рукой...
Ветеран осторожно переменил положение тела, потер пролежень на ноге. Горячий, влажный, сопровождаемый противным запахом воздух продувал его от ног до головы.
Шевелил одежду, время от времени обдавал тяжелыми вонючими каплями. Руки Тхарл держал в перчатках, тряпочкой прикрыл энергетический карабин собственно, он был готов к выполнению задания. Теперь все зависело от принца и его подружки. Странная, надо сказать, девчонка! Совсем неплохая... Может, она действительно приходится Спартаку дочерью? Кто их, высокородных, разберет!.. Не его это дело.
С того момента, как его остановили у моста, жизнь его переломилась. Точнее, кончилось прежнее беспросветное житье-бытье - началась какая-то лихорадочная погоня за призраками былого. Можно сказать и по-другому - поиск приключений на свою голову. Это и радовало. Несмотря ни на что, игра со смертью приносила ему удовлетворение. Совсем не потому, что он был такой рисковый парень - просто ему уже было невмоготу тянуть волынку, чем занимался последние десять лет. Таиться от самого себя, держать рот на замке, ходить в храм, пялиться на эти исступленные рожи, требующие "чуда". Надоело ощущать себя тупицей, ничтожеством.
Все, хватит. Тхарл оборвал поток дум. Какой смысл жаловаться? И кому? Себе?.. У него на сегодня назначена более важная работа.
Он снял тряпочку и глянул сквозь оптический прицел на первые ряды, заполненные самой высокопоставленной публикой. Сразу гулко забилось сердце Спартак был на месте. В самом центре, среди почетных гостей. Теперь уже не долго.
Только бы девчонка точно сыграла свою партию!..
Следующее забавное - или странное - происшествие случилось, когда Бьюсион и Лидис направились по центральному проходу к своим местам. Как только главный жрец Шри - кстати, более любопытную фигуру Спартаку не доводилось видеть: скособоченный, горбатый - вышел вперед, чтобы приветствовать венценосную пару, сбоку послышался шум.
Нет, не звук грянувшего оркестра, не восторженный рев толпы привлек его внимание. Какая-то молоденькая девушка - совсем еще девочка - поднырнула под атласную ленту и с букетиком полевых цветов в руке бросилась к узурпатору.
Встрепенувшаяся охрана, упустившая нарушительницу, вскинула оружие, однако девчонка была такая худенькая, такая маленькая, что они не решились стрелять без команды. Тем более что на ее лице был запечатлен искренний восторг, неудержимый порыв и желание осчастливить человека, дни и ночи умоляющего Бельзуека не оставлять простой люд без указующего слова.
Узурпатор на мгновение нахмурился, прикинул, кто из его окружения мог организовать еще один "случайный" эпизод - первый был срежиссирован под его непосредственным руководством. На этот раз его никто не предостерег. Это было неправильно. Это был непорядок. Кое-кто очень поплатится за подобное разгильдяйство. Однако надо было что-то предпринять - стих оркестр, примолкли крики в толпе. Он вопросительно глянул на Лидис -та тоже сдвинула брови, потом доброжелательно улыбнулась девице. Бьюсион тоже улыбнулся, принял цветы и погладил девчушку по головке. В общем-то, отметил он про себя, на этот раз все прошло значительно удачней, чем на улице. Хороша была пауза, когда всем было видно его недоумение. К тому же розы - это перебор. Полевые цветы... Это совсем неплохо. Надо учесть на будущее...
Вручив букет, Джюнора тут же отошла в сторону и устроилась под одним из боковых пилонов, поддерживающих раздвижной свод. Здесь неожиданно опустилась на пол и прикрыла глаза.
В букетике было спрятано одно из снадобий Спартака. Передавая его Бьюсиону, она незаметно нажала на миниатюрный инжектор, и особый препарат оказался впрыснутым в большой палец узурпатора.
Все это время она находилась под пристальным ментальным наблюдением Лидис и Шри. Чтобы противостоять изучающим мысленным зондам, она собрала всю волю в кулак. Эта борьба истощила ее силы, и, засыпая, она уже не знала, сможет ли когда-нибудь проснуться.
Когда все кончилось, Спартак испытал чувство облегчения. Бьюсион по-прежнему размеренно шагал по проходу. В руке держал букетик, подаренный Джюнорой, по-прежнему приветственно улыбался налево и направо, однако Спартак сразу определил, что теперь узурпатор полностью находится под контролем "эликсира правды". Лидис - это тоже отметил Спартак - ничего не заметила. Она спокойно приняла предложенную Бьюсионом руку, он помог ей сесть в стоявшее рядом с троном кресло. Шри занял место позади правителя.
Где-то в поднебесье запели фанфары. Этот звук перекрыл гром аплодисментов, раздавшихся в зале.
В храм ввели Тиорина и Викса. Шум сразу стих, и Спартак испытал странную, нежданную благодарность к толпе. В зале оказалось много таких людей, которым было больно видеть братьев в подобном положении. Оба они обрели свой прежний вид - волосы ярко пламенели огненным цветом, лица их обрели сходство с прежними портретами. Оба были в белых одеждах, ноги, как у раскаявшихся грешников, были босы.
Страшно другое: по их лицам было видно, что слова жрецов о добровольном принесении себя в жертву Бельзуеку не были простым мошенничеством. Руки у них были свободны, никто не охранял братьев. Головы они держали высоко и ощущали себя героями. Или счастливцами...
У Спартака на мгновение мелькнула ужасная мысль - неужели они на самом деле раскаялись и гордятся той великой честью, какую оказывает им Бельзуек? Чтобы не выдать себя, он спрятал лицо за поднятыми вверх руками.
Тиорин и Викс проследовали к возвышению, расположенному напротив позолоченного купола, спокойно, сознавая важность момента, заняли предназначенные им места. Рядом на подставке лежали меч и энергетический карабин Викса как символы главнокомандующего армии Эсконела.
Неужели они уже полностью попали под волю Бельзуека? Неужели тот уже поработал с ними? Другого объяснения, решил Спартак, просто не могло быть. В таком случае он и сам теперь находится под контролем этого удивительного существа. Возможно, безгранично могучего, забавляющегося теперь его попытками противостоять судьбе.
Кто я такой, чтобы помешать исполнению предназначенного этой планете и миллионам других планет? Слабый человечек, придумавший план, который зависит от десятка случайностей, не более того. Что я могу противопоставить силе, которая существовала всегда и повсюду?
- Что я могу противопоставить? - вслух спросил он себя и вспомнил о Тхарле. Только бы тот успел занять позицию.
Ни у кого из собравшихся в зале не возникло и капли сомнения, что перед ними на возвышении сидели Тиорин и Викс. Значит, Бьюсион выполнил свое обещание - строптивые наследники признали величие Бельзуека. Некоторые приглашенные из высших сословий, кто занял места в первых рядах, до последнего момента имели сомнения на этот счет. Теперь, наблюдая за Виксом и Тиорином, можно было перевести дух - они угадали и вовремя примкнули к победившей партии. Вот это радость так радость.
Шри выступил вперед и обратился к публике. Голос у него оказался слабый, говорил он с каким-то подвыванием, словно жалуясь, что, в общем-то, совершенно не соответствовало содержанию речи. Прежде всего верховный жрец напомнил слушателям о событиях десятилетней давности - при этом безбожно все переврал. Тираном, по его словам, был прежний правитель. Никто ему не возразил, тем более что священник все больше напирал на волю Бельзуека, на Провидение, которое вело галактику к новой, лучшей жизни. Спартак затаил дыхание - он приказал Тхарлу открыть огонь спустя пять минут после начала церемонии. Никогда в жизни этот срок не казался ему таким долгим. Почему он тянет? Еще немного, и прежнее религиозное безумие овладеет толпой. Кое-кто в зале уже начинал впадать в транс.
Что-то не так! Тхарла схватила охрана? План провалился? Эсконел обречен и он тоже?..
Шри повысил голос - по-видимому, заканчивал вступление. Священник повернулся и драматическим жестом указал на Тиорина и Викса...
Тхарл вздохнул, выдохнул, потом затаил дыхание, на секунду закрыл глаза. Наконец полностью успокоился и, введя в перекрестье позолоченный купол, мягко нажал на спуск.
XXIII
Яркая вспышка озарила внутреннее помещение храма, затем вторая, третья, четвертая. Пятая... Они повторялись с какой-то бездушной, нечеловеческой последовательностью. После пятой в куполе образовалось отверстие. Раздался жуткий вопль, следом - свист вырвавшегося наружу воздуха. Звук хлестнул по ушам, по сознанию заполнивших храм людей, следом по залу распространилось невыносимое зловоние. Оно напомнило Спартаку запах застоявшихся сточных вод.
Все присутствующие на торжественной церемонии впали в оцепенение. Кроме Спартака! После первого же выстрела он вскочил с места и начал пробираться в сторону прохода. Услышав вопль погибающего монстра, он прибавил ход, добрался до барьера, отделявшего возвышение от остального зала, перепрыгнул через барьер и бросился к братьям.
Он одновременно слышал разносящиеся и в воздухе, и в ментальном эфире крики. Они били тяжело, словно обухом по голове. В толпе кто-то истошно завизжал - и словно рухнуло небо! В зале поднялась невообразимая сумятица. Люди бились в истерике - кто-то, не в силах совладать с ментальными воплями Бельзуека, катался по полу, другие, наоборот, непонятно почему ликовали и кричали так, что уши закладывало. Охрана была полностью деморализована поспешными, противоречащими друг другу приказами. Совсем уж неожиданно, прижав ладони к вискам, завизжала Лидис. Все равно поверх этих, в общем-то, понятных проявлений человеческого ужаса все шире распространялось ощущение неотвратимой гибели, которое издавал галактический странник. Это невыносимое, жуткое для каждого живого существа предчувствие придавливало все другие выплески страстей - возможно, поэтому в- зале не началась паника, народ не хлынул к выходу.
Спартак между тем подумал о десятках тысячелетий, в течение которых сородичи Бельзуека обходились пониженным содержанием кислорода в атмосфере. О целой эпохе, которую они провели в искусственно регулируемых условиях космических кораблей, когда соотношение газов в потребном для них воздухе регулировалось с точностью до тысячных долей процента. Естественно, что после подобной теплицы повышенное содержание кислорода было подобно обливанию живой плоти самой едкой кислотой.
По делам и воздаяние - без всякого злорадства отметил про себя Спартак. Первый тайм он выиграл, теперь нельзя было терять времени. Он заглянул в глаза братьев. Какая-то внутренняя борьба происходила в их сознаниях. Они постоянно моргали, потирали глаза, с удивлением оглядывая зал, где заседало Великое собрание. Впечатление было такое, словно они никак не могут проснуться. Должно быть, Бельзуек до последнего мгновения старался удержать их мысли под контролем. Что это? Ненасытная жадность? Он никак не мог выпустить из когтей свои жертвы или что-то большее? Раздумывать было некогда, пора приступать ко второй части плана.
Он вытянулся во весь рост и, сложив ладони рупором, закричал в сторону узурпатора и его супруги. Бьюсион, полноправный властелин Эсконела, явившийся неизвестно откуда негодяй, растоптавший все, что было доброго на планете, сидел неподвижно и с легкой, несколько удивленной усмешкой наблюдал, что творится в зале. Теперь весь вопрос в том, кто первый овладеет его парализованным сознанием.
- Бьюсион!
Этот крик, казалось, немного приглушил шум в зале, ослабил гнетущие ощущения, которые безжалостно извергал в пространство погибающий монстр.
- Бьюсион! Скажи людям!..
Еще загодя Спартак долго ломал голову над первой фразой. Это был ключ к сознанию узурпатора. Его подавленная воля все-таки в какой-то мере реагировала на происходящее, парализованный разум пытался подвигнуть его на какие-нибудь действия. Вот почему было очень важно, чтобы ключевая фраза совпала с его бессознательными побуждениями. В этом случае те, кто попытается вырвать Бьюсиона из этих силков, должны будут отменить первое приказание, а это безусловно пойдет в разрез с внутренними желаниями узурпатора. Он игнорирует подобный приказ. Если, конечно, Лидис не знает другого пароля, способного взять правителя под свой контроль. Тоже было маловероятно - Бьюсион, конечно, внушаем, но не до такой степени, чтобы потерять собственную волю. Ему хватает рассудка понять, что в этом случае его сразу выбросят из руководящей команды и заменят другим, более крепким организатором.