Страница:
— Возможно, мистер Холман уже знает, — настаивал он. — Не выставляй себя лгуньей, Джеки. Вспомни, что я говорил: такой парень, как Рик Холман, не станет валять дурака. Если кто-то убьет Сорела, ты же не хочешь, чтобы заподозрили тебя?
— Наверное, нет. — Ее голос звучал не слишком уверенно.
Она чуть прикрыла глаза, и я догадался, о чем она думает: Джеки представила себе ослепительную мисс Слейтер, несправедливо обвиненную в убийстве своего бывшего мужа. Со слезами она отклоняла предложения о заключении баснословных звездных контрактов, пока ее имя не будет очищено от обвинений.
— Простите, мистер Холман. — Блондинка открыла глаза и захлопала длинными ресницами. — Я сказала не правду.
— Зовите меня Рик, — с доброжелательной улыбкой предложил я.
— Спасибо, Рик.
— Ее ответная улыбка, казалось, означала, что мы — приятели, и это главное. Остальное не так уж и важно. — Я действительно виделась с ним, примерно месяц назад. Сэм пришел однажды вечером, нежданный и незваный! Я так удивилась при виде его, что Сэм был уже в гостиной, прежде чем я смогла вымолвить хоть словечко. — Женщина говорила бесстрастно, без всякого выражения. — У него ведь не все дома, вы, наверное, это знаете? Сэм начал кричать на меня, утверждая, что знает обо мне и Харви. Ну так что же, кто этого не знает? Вопил, что не позволит своей бывшей жене встречаться с другим мужчиной. Я решила, что все это смешно и нелепо, и стала смеяться над ним. Это была моя большая ошибка, потому что он сразу же ударил меня. — Джеки нахмурилась. — И продолжал меня бить и вытряхивать из меня душу. Думаю, Сэм убил бы меня, если бы поблизости не оказался Харв и не вышвырнул его.
— Говорю вам, Рик, — искренне сказал Грэм, — Сорел вел себя как сумасшедший. В принципе я справился бы с ним одной левой. Но в тот вечер мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы выкинуть его. Я сразу же вызвал для Джеки доктора, и он дал ей успокоительное. Бедняжке пришлось пролежать в постели целую неделю.
— А эти синяки! — Джеки вздрогнула. — Вам следовало бы поглядеть на них, Рик! — Она вызывающе взмахнула длинными ресницами. — А может, и не следовало бы. Клянусь, на мне не было живого места, так он меня избил. Мои кровоподтеки и шрамы все еще не зажили, и доктор считает, что они могут остаться навсегда.
Представив себе эту кошмарную картину, я решил особо на нее не отвлекаться.
— Все произошло около месяца назад? Вы помните точную дату?
— Девятое июля. — Ее лицо превратилось в трагическую маску. — Разве можно это забыть? Был мой день рождения!
— Вы видели Сорела после развода всего один раз? спросил я.
Блондинка кивнула.
— Конечно. И не мечтала увидеть этого мерзавца. Разве что в гробу!
— Джеки! — Грэм нервно откашлялся. — Мне бы не хотелось, чтобы ты употребляла подобные выражения. -Администратор отеля тускло мне улыбнулся. — Если будешь продолжать в том же духе, Джеки, у Рика создастся о тебе ложное впечатление.
— Не будь дубиной, Харв!
— усмехнулась женщина. — Я не отрицаю, что хотела бы увидеть Сэма в гробу. Но разве из этого следует, что я готова воткнуть в него нож?
— Думаю, что нет, — мрачно согласился Грэм и сосредоточился на своем скотче.
— Я сочувствую любой женщине, которая побывала за ним замужем, — объявила Джеки. — Но Сорел не стоит того, чтобы рисковать своей жизнью ради удовольствия поквитаться с ним. Кроме того, нужно подумать и об алиментах.
— Сумма весьма значительная, — тут же ввернул я. Самодовольство из блондинки так и выпирало.
— Конечно, — подтвердила она. — И любая женщина, которая терпела этого негодяя, заслужила каждое пенни из нее.
— Вы знакомы с кем-нибудь из его бывших жен? — спросил я.
— Нет, такого удовольствия я себе не доставила. — В ее глазах появился холодный, расчетливый блеск. Джеки устремила на меня долгий взгляд и, будто что-то решив для себя, повернулась к Грэму. — Харв, — проворковала она, — ты любишь меня, не правда ли?
— Конечно, дорогая, — пробубнил Грэм.
— Хочешь жениться на мне — прямо сейчас?
— Прелесть моя. — Его голос звучал так, словно он был прочно загнал в угол. — Ты же знаешь, это мое самое сильное желание. Но с такими ничтожными деньгами, которые я получаю, заведуя этим сущим моргом, на что мы будем жить?
— Это должно означать — без алиментов и без Харва! -Глаза блондинки лукаво блеснули, она усмехнулась. — Кажется, я ответила на ваш вопрос, Рик?
— Думаю, да. — Я встал. — Спасибо за виски. Дам вам знать, как пойдут дела...
— Я провожу вас до машины. — Грэм живо вскочил на ноги.
— Приходите в любое время, Рик. — В хрипловатом голосе Джеки открыто прозвучали призывные нотки. — Когда захотите. И мы сможем всласть посплетничать о милых и влиятельных людях в Голливуде. Не таких, как Сэм, я имею в виду.
— Возможно, как-нибудь и загляну, — пообещал я неопределенно.
— По вторникам Харв навещает свою мать. — Джеки резко выпрямилась на стуле, при этом движении ее халат распахнулся, очевидно непреднамеренно, обнажив пышную правую грудь.
— Так давайте условимся: во вторник вечером. Устраивает вас, Рик?
Грэм молча шел позади, пока мы не подошли к моей машине.
— Она шлюха, конечно, — с горечью произнес он. — Но всего лишь последняя в длинной череде тех шлюх, которых я знавал, начиная с моей матери.
— Что вам нужно? — спросил я его. — Сочувствие или психоаналитик?
— Не знаю. — Грэм в нерешительности потер нижнюю губу. — Я вообще ни в чем не уверен. Взять хотя бы тот вечер, когда Сорел поколотил ее. Когда я туда попал, они все еще кричали друг на друга в промежутках между его тумаками. Сэм орал что-то типа того — на что, черт ее подери, она рассчитывала, когда позвонила ему и бросила в лицо, что крутит со мной?.. Джеки же уверяла меня, что никогда не звонила ему. Но разве поймешь, когда она говорит правду? Конечно, Джеки похожа на всех этих глупеньких старлеток, у которых мозги располагаются в лифчике. Но главное — внутренне она настоящая сука. И я бы не удивился, узнав, что она действительно грозилась убить Сорела. Хотя бы ради смеха! — По вторникам вы действительно навещаете свою мать, Харв? — спросил я и направил взгляд на его мускулы. Но никакой реакции на мои слова не последовало.
— Если хотите попытать счастья, я не возражаю, хмуро буркнул он. — Может, для меня настал момент сорваться с крючка. Если Джеки влипла в грязную историю, связанную с угрозой убийства, мне тоже не отмыться. Хозяевам это не понравится!
— Вы все принимаете очень близко к сердцу, — сказал я ему и сел в машину.
— Рик? — Он просунул голову в открытое окно. -Возможно, я и не произвожу впечатления симпатичного парня — а где их найдешь? Но мне честно хотелось помочь. Если Джеки окажется в чем-то замешана, постарайтесь не впутывать меня, ладно?
— Попросите меня об этом еще раз, — поколебавшись, предложил я. — Скажем, через парочку вторников, начиная с сегодняшнего дня.
Энергично размявшись в бассейне, расположенном позади дома, я вылез из воды и затем немного полежал на солнышке. Было приятно поплавать в свое удовольствие в то время, как и другие люди живут на этой земле на полную катушку. Совесть меня нисколько не тревожила. Либо мой клиент буйно помешанный, либо я только что имел дело с самыми отъявленными лгуньями. Я скрестил пальцы в надежде, что потенциальный убийца не солгал относительно времени предполагаемого убийства. Если с Сэмом покончат раньше следующего вторника, это подорвет мою веру в честных убийц.
Примерно в полшестого я принял душ и оделся. Предположив, что Беверли Квиллен обычно ночует дома, я решил, что стоит еще раз попытаться встретиться с ней. Через час, когда я уже принялся за второй стаканчик бурбона со льдом, окончательно решив, что уже пора двигаться, зазвонил телефон.
— Мистер Холман? — Голос в трубке показался мне знакомым. — Говорит Линда Гейлен.
— Мисс Гейлен? — учтиво отозвался я.
— Мне нужно поговорить с вами. — Ее глубокий грудной голос звучал решительно. — Андреа рассказала мне о вашем разговоре сегодня утром после моего ухода из кафетерия. Думаю, она представила вам одностороннюю картину. Есть кое-какие веши, которые мне следует объяснить вам.
— Валяйте, — радушно отозвался я.
— По телефону не могу. Может быть, вы приедете ко мне домой попозже, скажем, около половины девятого?
— Хорошо, я приеду, — охотно согласился я.
— Андреа должна присутствовать на демонстрации мод, которая начнется как раз в это время. Ее не будет дома по крайней мере несколько часов. И хочу просить вас оказать мне любезность, мистер Холман. Знаю, это звучит глупо, но, на мгновение женщина запнулась, вы бы не возражали пройти через служебный вход? Там дверь не запирается до полуночи, а в своей квартире я оставлю незапертой дверь, выходящую на черный ход, так что вы попадете прямо ко мне. Все эти предосторожности из-за брата Андреа. Он живет как раз напротив нас, через лестничную площадку. После того как мы сюда въехали, и особенно после появления Сэма у нас, он чересчур бдителен. Андреа конечно же предупредила брата, что уходит. Поэтому он будет наблюдать за входной дверью, и если заметит вас, то поднимет шум. Он не станет слушать ничьих объяснений и непременно скажет Андреа, что вы приходили.
— Ладно, я пройду через служебный вход, — согласился я.
— Очень вам признательна. Номер квартиры — 3-Б, и она находится, естественно, на третьем этаже. — Помолчав, Линда снова заговорила с неожиданной теплотой в голосе. — Я вела себя очень глупо, мистер Холман. Мне следовало бы сразу сообразить, что вы, может быть, единственный человек, кому я могла бы довериться. -Она положила трубку.
Для того чтобы убить оставшиеся до встречи с Линдой пару часов, я использовал простейший из известных мне способов — ранний обед в ресторане Роу. Судя по выражению лица официанта, обедать в такое время мог только сбежавший из-под стражи заключенный или самый одинокий в целом мире человек. Затем я поехал в Западный Голливуд и припарковался у дома, где жила Линда Гейлен. Этот многоквартирный дом располагался на обычной, ничем не примечательной улице. Я немного побродил вокруг него в поисках служебного входа. Набрел на четыре мусорных ящика и обнаружил рядом с ними служебный вход. Как и говорила мне Линда, он оказался незапертым. Поднявшись по тускло освещенной лестнице на третий этаж, прямо напротив увидел табличку «3-Б». Дверь была слегка приоткрыта, я толкнул ее и вошел.
Слабый свет, проникавший через дверной проем, помог мне установить, что попал я в крошечную кухоньку. Я окликнул: «Мисс Гейлен?» — и подождал. Она не отозвалась. Еще несколько раз я окликал ее. Результат был тот же. Тогда я решил, что возможны три варианта: ее нет дома, она спит или мертва. Не худо бы проверить эти версии, угрюмо подумал я, притворившись, что не замечаю, как волосы шевелятся у меня на затылке. Наконец я двинулся вперед, в темноту и зашарил рукой по стене, пока не наткнулся на выключатель. Гостиная, обставленная с большим вкусом в чисто женском стиле, оказалась пустой. Пустовала и ванная, а также первая из двух спален, куда я заглянул. Во второй спальне я нашел Линду Гейлен.
Она лежала поперек кровати, на спине. На ней все еще было то самое шелковое платье, в котором я видел ее утром, — в коричневую и оранжевую полоски. Только теперь оно уже не выглядело элегантным. Задранное и закрученное вокруг талии, оно грубо обнажало нагое тело во всей его уязвимости. В верхней части платье было разорвано, и кровь все еще медленно сочилась из множества ножевых ран на ее груди. Справа и слева от талии на покрывале виднелись влажные полосы. Черты лица Линды были искажены от невыразимого ужаса, а темно-карие глаза уставились в потолок, словно моля о пощаде. Нижнее белье Линды было разбросано по полу, а на подушке, возле ее головы, лежал окровавленный большой кухонный нож. Только прическа женщины осталась нетронутой, и эта деталь придавала жуткой картине убийства еще более зловещий смысл.
Автоматически я глянул на часы: без двадцати девять. Мне было ясно, что прошло не так уж много времени с момента ее смерти. Логика подсказывала, что Линду убили в промежутке между тем, как Андреа Марко ушла на демонстрацию мод, и моим появлением в квартире. Если только — напрашивался и такой вариант — сама Андреа не убила Линду Гейлен. Я осторожно двинулся к выходу и тщательно вытер носовым платком выключатель в гостиной и дверную ручку. Возвращаясь через служебный вход, я никого не встретил. На улице, когда я подходил к машине, мне тоже повезло: вокруг никого не было. Конечно, никому из тех, кто так или иначе встречался с Линдой Гейлен, не удастся надолго остаться в тени. Но мне требовалось как можно больше времени, и поэтому я решил: пусть кто-нибудь другой найдет труп и позвонит в полицию.
Глава 4
— Наверное, нет. — Ее голос звучал не слишком уверенно.
Она чуть прикрыла глаза, и я догадался, о чем она думает: Джеки представила себе ослепительную мисс Слейтер, несправедливо обвиненную в убийстве своего бывшего мужа. Со слезами она отклоняла предложения о заключении баснословных звездных контрактов, пока ее имя не будет очищено от обвинений.
— Простите, мистер Холман. — Блондинка открыла глаза и захлопала длинными ресницами. — Я сказала не правду.
— Зовите меня Рик, — с доброжелательной улыбкой предложил я.
— Спасибо, Рик.
— Ее ответная улыбка, казалось, означала, что мы — приятели, и это главное. Остальное не так уж и важно. — Я действительно виделась с ним, примерно месяц назад. Сэм пришел однажды вечером, нежданный и незваный! Я так удивилась при виде его, что Сэм был уже в гостиной, прежде чем я смогла вымолвить хоть словечко. — Женщина говорила бесстрастно, без всякого выражения. — У него ведь не все дома, вы, наверное, это знаете? Сэм начал кричать на меня, утверждая, что знает обо мне и Харви. Ну так что же, кто этого не знает? Вопил, что не позволит своей бывшей жене встречаться с другим мужчиной. Я решила, что все это смешно и нелепо, и стала смеяться над ним. Это была моя большая ошибка, потому что он сразу же ударил меня. — Джеки нахмурилась. — И продолжал меня бить и вытряхивать из меня душу. Думаю, Сэм убил бы меня, если бы поблизости не оказался Харв и не вышвырнул его.
— Говорю вам, Рик, — искренне сказал Грэм, — Сорел вел себя как сумасшедший. В принципе я справился бы с ним одной левой. Но в тот вечер мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы выкинуть его. Я сразу же вызвал для Джеки доктора, и он дал ей успокоительное. Бедняжке пришлось пролежать в постели целую неделю.
— А эти синяки! — Джеки вздрогнула. — Вам следовало бы поглядеть на них, Рик! — Она вызывающе взмахнула длинными ресницами. — А может, и не следовало бы. Клянусь, на мне не было живого места, так он меня избил. Мои кровоподтеки и шрамы все еще не зажили, и доктор считает, что они могут остаться навсегда.
Представив себе эту кошмарную картину, я решил особо на нее не отвлекаться.
— Все произошло около месяца назад? Вы помните точную дату?
— Девятое июля. — Ее лицо превратилось в трагическую маску. — Разве можно это забыть? Был мой день рождения!
— Вы видели Сорела после развода всего один раз? спросил я.
Блондинка кивнула.
— Конечно. И не мечтала увидеть этого мерзавца. Разве что в гробу!
— Джеки! — Грэм нервно откашлялся. — Мне бы не хотелось, чтобы ты употребляла подобные выражения. -Администратор отеля тускло мне улыбнулся. — Если будешь продолжать в том же духе, Джеки, у Рика создастся о тебе ложное впечатление.
— Не будь дубиной, Харв!
— усмехнулась женщина. — Я не отрицаю, что хотела бы увидеть Сэма в гробу. Но разве из этого следует, что я готова воткнуть в него нож?
— Думаю, что нет, — мрачно согласился Грэм и сосредоточился на своем скотче.
— Я сочувствую любой женщине, которая побывала за ним замужем, — объявила Джеки. — Но Сорел не стоит того, чтобы рисковать своей жизнью ради удовольствия поквитаться с ним. Кроме того, нужно подумать и об алиментах.
— Сумма весьма значительная, — тут же ввернул я. Самодовольство из блондинки так и выпирало.
— Конечно, — подтвердила она. — И любая женщина, которая терпела этого негодяя, заслужила каждое пенни из нее.
— Вы знакомы с кем-нибудь из его бывших жен? — спросил я.
— Нет, такого удовольствия я себе не доставила. — В ее глазах появился холодный, расчетливый блеск. Джеки устремила на меня долгий взгляд и, будто что-то решив для себя, повернулась к Грэму. — Харв, — проворковала она, — ты любишь меня, не правда ли?
— Конечно, дорогая, — пробубнил Грэм.
— Хочешь жениться на мне — прямо сейчас?
— Прелесть моя. — Его голос звучал так, словно он был прочно загнал в угол. — Ты же знаешь, это мое самое сильное желание. Но с такими ничтожными деньгами, которые я получаю, заведуя этим сущим моргом, на что мы будем жить?
— Это должно означать — без алиментов и без Харва! -Глаза блондинки лукаво блеснули, она усмехнулась. — Кажется, я ответила на ваш вопрос, Рик?
— Думаю, да. — Я встал. — Спасибо за виски. Дам вам знать, как пойдут дела...
— Я провожу вас до машины. — Грэм живо вскочил на ноги.
— Приходите в любое время, Рик. — В хрипловатом голосе Джеки открыто прозвучали призывные нотки. — Когда захотите. И мы сможем всласть посплетничать о милых и влиятельных людях в Голливуде. Не таких, как Сэм, я имею в виду.
— Возможно, как-нибудь и загляну, — пообещал я неопределенно.
— По вторникам Харв навещает свою мать. — Джеки резко выпрямилась на стуле, при этом движении ее халат распахнулся, очевидно непреднамеренно, обнажив пышную правую грудь.
— Так давайте условимся: во вторник вечером. Устраивает вас, Рик?
Грэм молча шел позади, пока мы не подошли к моей машине.
— Она шлюха, конечно, — с горечью произнес он. — Но всего лишь последняя в длинной череде тех шлюх, которых я знавал, начиная с моей матери.
— Что вам нужно? — спросил я его. — Сочувствие или психоаналитик?
— Не знаю. — Грэм в нерешительности потер нижнюю губу. — Я вообще ни в чем не уверен. Взять хотя бы тот вечер, когда Сорел поколотил ее. Когда я туда попал, они все еще кричали друг на друга в промежутках между его тумаками. Сэм орал что-то типа того — на что, черт ее подери, она рассчитывала, когда позвонила ему и бросила в лицо, что крутит со мной?.. Джеки же уверяла меня, что никогда не звонила ему. Но разве поймешь, когда она говорит правду? Конечно, Джеки похожа на всех этих глупеньких старлеток, у которых мозги располагаются в лифчике. Но главное — внутренне она настоящая сука. И я бы не удивился, узнав, что она действительно грозилась убить Сорела. Хотя бы ради смеха! — По вторникам вы действительно навещаете свою мать, Харв? — спросил я и направил взгляд на его мускулы. Но никакой реакции на мои слова не последовало.
— Если хотите попытать счастья, я не возражаю, хмуро буркнул он. — Может, для меня настал момент сорваться с крючка. Если Джеки влипла в грязную историю, связанную с угрозой убийства, мне тоже не отмыться. Хозяевам это не понравится!
— Вы все принимаете очень близко к сердцу, — сказал я ему и сел в машину.
— Рик? — Он просунул голову в открытое окно. -Возможно, я и не произвожу впечатления симпатичного парня — а где их найдешь? Но мне честно хотелось помочь. Если Джеки окажется в чем-то замешана, постарайтесь не впутывать меня, ладно?
— Попросите меня об этом еще раз, — поколебавшись, предложил я. — Скажем, через парочку вторников, начиная с сегодняшнего дня.
* * *
Беверли Квиллен — второй бывшей жены Сэма Сорела — не было дома. Она жила в шикарном высотном здании в отдаленной от центра части города. Я отправился перекусить, а затем сделал еще одну попытку встретиться с ней. Ее снова не оказалось на месте. Когда я позвонил в отель Сэму, телефонистка сообщила, что мистер Сорел всегда спит днем до пяти часов, и она не будет тревожить его. Что касается мисс Майер, то она велела передать, что не вернется до восьми вечера. Услышав это, я поехал домой. Мой небольшой дом на Беверли-Хиллз полностью соответствовал моим доходам и положению в обществе. «Раз обстоятельства не позволяют мне действовать, в том нет моей вины», — рассудил я.Энергично размявшись в бассейне, расположенном позади дома, я вылез из воды и затем немного полежал на солнышке. Было приятно поплавать в свое удовольствие в то время, как и другие люди живут на этой земле на полную катушку. Совесть меня нисколько не тревожила. Либо мой клиент буйно помешанный, либо я только что имел дело с самыми отъявленными лгуньями. Я скрестил пальцы в надежде, что потенциальный убийца не солгал относительно времени предполагаемого убийства. Если с Сэмом покончат раньше следующего вторника, это подорвет мою веру в честных убийц.
Примерно в полшестого я принял душ и оделся. Предположив, что Беверли Квиллен обычно ночует дома, я решил, что стоит еще раз попытаться встретиться с ней. Через час, когда я уже принялся за второй стаканчик бурбона со льдом, окончательно решив, что уже пора двигаться, зазвонил телефон.
— Мистер Холман? — Голос в трубке показался мне знакомым. — Говорит Линда Гейлен.
— Мисс Гейлен? — учтиво отозвался я.
— Мне нужно поговорить с вами. — Ее глубокий грудной голос звучал решительно. — Андреа рассказала мне о вашем разговоре сегодня утром после моего ухода из кафетерия. Думаю, она представила вам одностороннюю картину. Есть кое-какие веши, которые мне следует объяснить вам.
— Валяйте, — радушно отозвался я.
— По телефону не могу. Может быть, вы приедете ко мне домой попозже, скажем, около половины девятого?
— Хорошо, я приеду, — охотно согласился я.
— Андреа должна присутствовать на демонстрации мод, которая начнется как раз в это время. Ее не будет дома по крайней мере несколько часов. И хочу просить вас оказать мне любезность, мистер Холман. Знаю, это звучит глупо, но, на мгновение женщина запнулась, вы бы не возражали пройти через служебный вход? Там дверь не запирается до полуночи, а в своей квартире я оставлю незапертой дверь, выходящую на черный ход, так что вы попадете прямо ко мне. Все эти предосторожности из-за брата Андреа. Он живет как раз напротив нас, через лестничную площадку. После того как мы сюда въехали, и особенно после появления Сэма у нас, он чересчур бдителен. Андреа конечно же предупредила брата, что уходит. Поэтому он будет наблюдать за входной дверью, и если заметит вас, то поднимет шум. Он не станет слушать ничьих объяснений и непременно скажет Андреа, что вы приходили.
— Ладно, я пройду через служебный вход, — согласился я.
— Очень вам признательна. Номер квартиры — 3-Б, и она находится, естественно, на третьем этаже. — Помолчав, Линда снова заговорила с неожиданной теплотой в голосе. — Я вела себя очень глупо, мистер Холман. Мне следовало бы сразу сообразить, что вы, может быть, единственный человек, кому я могла бы довериться. -Она положила трубку.
Для того чтобы убить оставшиеся до встречи с Линдой пару часов, я использовал простейший из известных мне способов — ранний обед в ресторане Роу. Судя по выражению лица официанта, обедать в такое время мог только сбежавший из-под стражи заключенный или самый одинокий в целом мире человек. Затем я поехал в Западный Голливуд и припарковался у дома, где жила Линда Гейлен. Этот многоквартирный дом располагался на обычной, ничем не примечательной улице. Я немного побродил вокруг него в поисках служебного входа. Набрел на четыре мусорных ящика и обнаружил рядом с ними служебный вход. Как и говорила мне Линда, он оказался незапертым. Поднявшись по тускло освещенной лестнице на третий этаж, прямо напротив увидел табличку «3-Б». Дверь была слегка приоткрыта, я толкнул ее и вошел.
Слабый свет, проникавший через дверной проем, помог мне установить, что попал я в крошечную кухоньку. Я окликнул: «Мисс Гейлен?» — и подождал. Она не отозвалась. Еще несколько раз я окликал ее. Результат был тот же. Тогда я решил, что возможны три варианта: ее нет дома, она спит или мертва. Не худо бы проверить эти версии, угрюмо подумал я, притворившись, что не замечаю, как волосы шевелятся у меня на затылке. Наконец я двинулся вперед, в темноту и зашарил рукой по стене, пока не наткнулся на выключатель. Гостиная, обставленная с большим вкусом в чисто женском стиле, оказалась пустой. Пустовала и ванная, а также первая из двух спален, куда я заглянул. Во второй спальне я нашел Линду Гейлен.
Она лежала поперек кровати, на спине. На ней все еще было то самое шелковое платье, в котором я видел ее утром, — в коричневую и оранжевую полоски. Только теперь оно уже не выглядело элегантным. Задранное и закрученное вокруг талии, оно грубо обнажало нагое тело во всей его уязвимости. В верхней части платье было разорвано, и кровь все еще медленно сочилась из множества ножевых ран на ее груди. Справа и слева от талии на покрывале виднелись влажные полосы. Черты лица Линды были искажены от невыразимого ужаса, а темно-карие глаза уставились в потолок, словно моля о пощаде. Нижнее белье Линды было разбросано по полу, а на подушке, возле ее головы, лежал окровавленный большой кухонный нож. Только прическа женщины осталась нетронутой, и эта деталь придавала жуткой картине убийства еще более зловещий смысл.
Автоматически я глянул на часы: без двадцати девять. Мне было ясно, что прошло не так уж много времени с момента ее смерти. Логика подсказывала, что Линду убили в промежутке между тем, как Андреа Марко ушла на демонстрацию мод, и моим появлением в квартире. Если только — напрашивался и такой вариант — сама Андреа не убила Линду Гейлен. Я осторожно двинулся к выходу и тщательно вытер носовым платком выключатель в гостиной и дверную ручку. Возвращаясь через служебный вход, я никого не встретил. На улице, когда я подходил к машине, мне тоже повезло: вокруг никого не было. Конечно, никому из тех, кто так или иначе встречался с Линдой Гейлен, не удастся надолго остаться в тени. Но мне требовалось как можно больше времени, и поэтому я решил: пусть кто-нибудь другой найдет труп и позвонит в полицию.
Глава 4
Дверь в квартиру приоткрылась, и пара темно-голубых глаз бегло оглядела меня. Глаза принадлежали высокой рыжеволосой даме. Ее коротко подстриженные волосы были зачесаны вперед, оставляя открытыми уши изящной формы и закрывая высокий лоб челкой. Такая прическа хорошо сочеталась с выступающими вперед скулами и решительно очерченным подбородком. Правда, нос рыжеволосой дамы был несколько коротковат, а рот слишком широк, но все вместе представляло собой умное и привлекательное лицо. На ней были белая рубашка и самые короткие шорты из тех, что я когда-либо встречал. Ее длинные загорелые ноги двигались легко и грациозно; столь же легко, свободно и вызывающе двигались маленькие упругие груди, прикрытые хлопчатобумажной тканью.
— Я как раз занимаюсь гимнастикой, — объявила она без всякого смущения. — И никого не жду. Сегодня вечером решила сконцентрироваться исключительно на телесных упражнениях. Потому выбросила все мысли из головы к чертовой матери!
— Я Рик Холман, — начал я, — и...
— Хотите знать, зачем мне понадобилось убивать Сэма Сорела на следующей неделе, — закончила за меня хозяйка квартиры. — Проходите в квартиру, раз уж пришли.
Следуя за ней, я прошел через холл в гостиную, обставленную с претензией на восточный стиль. Какой-нибудь близорукий японец, попав сюда, возможно, и вспомнил бы о своем родном доме. Хозяйка жестом предложила мне сесть на кушетку, а сама устроилась рядом, непринужденно вытянув длинные ноги.
— Сэм позвонил мне где-то в полседьмого, и у нас состоялся разговор, довольно-таки сумбурный, — сообщила она. — Сэм уже, конечно, нагрузился, и я с большим недоверием отнеслась ко всем его россказням. Я имею в виду, что кто-то из его бывших жен угрожает убить его. Ну, а Рика Холмана я сочла исключительно плодом его алкогольных фантазий. Выходит, я ошиблась в обоих случаях. — Она внезапно улыбнулась, продемонстрировав ряд красивых, хотя и не правильной формы зубов.
— Между прочим, я — Беверли Квиллен, если, конечно, это вам интересно, — энергично заключила она.
— Я просто пытаюсь перевести дух, — неопределенно проговорил я.
— Вам было бы полезно проделать вместе со мной ряд упражнений. Вы слишком молоды для одышки. — Неожиданно Беверли ткнула меня кулаком в грудь. — Никаких пустот, ничего такого, — рассудила она. — Возможно, моя ослепительная красота так подействовала на вас, что вы едва не задохнулись? — лукаво добавила она.
— Я думаю, это скорее из-за того, что вы говорите, не умолкая, — искренне ответил я.
— Прямолинеен до грубости! — тут же прокомментировала Беверли и, сцепив руки за головой, откинулась назад. — Мне нравится в мужчинах такая прямота. Признак решительности. А это очень редкое качество в нашем сверхорганизованном до идиотизма обществе.
— Может быть, как раз решительности Сэму и не хватало во время вашего брака, — огрызнулся я. — Вы сводили его с ума, постоянно разбирая его поведение. Когда же принялись критиковать его особое чувство юмора, этого он уже не стерпел...
— Сэм всегда нуждался не только в психоаналитике, но также в матери, любовнице и служанке и все в одном лице, — спокойно сказала она. — В качестве аналитика я делала некоторые успехи и даже как любовница совершенствовалась. Но роли матери и служанки для меня совершенно неприемлемы. А вы не считаете, что Сэм требовал слишком многого, мистер Холман?
— А вы не считаете, что вы слишком легко заводились? — парировал я. — Бросались на Сэма с ножом, и все такое.
Ее лицо застыло.
— Сэм рассказал вам об этом?
— А кто же еще? Он даже показал мне шрам на запястье в качестве доказательства.
— Сорел показал вам всего лишь одно запястье? насмешливо осведомилась она. — А ведь он сам разыграл этот спектакль! Устроил душераздирающую финальную сцену прощания с жестоким миром и еще более жестокой женой! Но эту сцену он устроил в момент, когда был точно уверен, что я зайду в ванную комнату через пять минут. Лежа в ванне, он надрезал себе запястья, но неглубоко. Во всяком случае, не настолько глубоко, чтобы задеть вену или артерию. Нет, он лишь слегка надрезал кожу, чтобы вытекло немного крови и смешалось с водой в ванне. Таким образом, он надеялся, картина будет более впечатляющая.
— Вы утверждаете, что это была попытка самоубийства?
— Сэм хотел, чтобы это выглядело именно так. Думаю, таким способом он старался пробудить во мне чувства матери и служанки. Так вышло, потому что в тот момент он дулся на меня. Из-за своих кошмаров. Потому что я всегда пыталась найти какие-то более глубокие причины для них вместо того, чтобы просто заключить его в объятия и мурлыкать ему на ушко детские стишки. Подавляющее большинство клаустрофобов во взрослом состоянии не страдают от ночных кошмаров. Вам это известно? Не страдают, если только сами не пережили — уже взрослыми — серьезную психологическую травму.
— Вы пытаетесь доказать, что причиной его ночных кошмаров не является клаустрофобия?
Беверли кивнула.
— Истоки его страхов уходят в детство, когда его любящая мамаша однажды на целый час заперла сына в сундук в наказание за какую-то провинность. Сэм как раз вписывается в эту схему. Ведь нормальные взрослые люди — из тех, кто страдает какой-либо фобией, — всячески стремятся обезопасить себя. Стараются не попадать в такие положения, когда рискуют вызвать в себе свои страхи. К примеру, клаустрофоб не лазит в пещеры и не работает шахтером. А у Сэма просто детский невроз. Все остальное у него связано именно с этим.
— Вы, кажется, специализировались в области психологии? — поинтересовался я.
— Да, вы правы. И сейчас участвую в экспериментальном психологическом проекте; его проводит Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Это страшно интересно.
— Скажите, а вы виделись с Сэмом после развода?
— Пару недель назад. Однажды вечером, часов в девять, я открыла дверь, а он стоит у порога. Сильно на взводе и страшно возбужден. Поднял шум по поводу того, что, как ему стало известно, я встречалась с разными мужчинами после развода. «Совершенно верно, — сказала я. — Ну и что из того?» Жизнь, в конце концов, — всего лишь эксперимент. И я совсем не собиралась вторично совершать ошибку, решаясь на заведомо неудачный брак. Тут Сэм вышел из берегов. Кричал, что не позволит ни одной из своих жен стать шлюхой. Грозил, что проучит меня так, что я уже не смогу никого очаровать, разве что после пластической операции. И тут я поняла: он готов применить физическую силу.
— Сэм вас избил? — предположил я. Она мягко кашлянула.
— Да нет! Я ведь сама неплохо тренирована, а Сэм никогда не был физически сильным человеком. К тому же он был очень пьян. Я просто увернулась от удара, а затем стукнула его по голове тяжелой пепельницей. И он отключился. Я вызвала такси и, щедро заплатив водителю, попросила отвезти домой моего мертвецки пьяного друга. После нашей стычки не осталось никаких следов, не пролилось ни капли крови, хотя пепельница, к моей досаде, и разбилась. Как-никак венецианское стекло, вещь очень дорогая!
— И с тех пор вы его не видели?
— Нет. И не думаю, что мне бы захотелось его увидеть. Особенно после того вечера. Сэм такой трус!
— Ваша квартира, — заметил я, оглядываясь вокруг, — вероятно, стоит недешево? Сколько вы платите за нее?
— Почти все, что я получаю по алиментам, уходит на уплату за жилье. Но я вполне прилично зарабатываю, на жизнь мне хватает. Скажите, мы можем называть друг друга по имени или вы всегда так официальны, общаясь с потенциальными убийцами?
— Я никогда не придерживаюсь официального тона с рыжеволосыми, — заверил я ее.
— Рада это слышать, Рик. Не возражаете, если я закончу свои упражнения, пока мы будем разговаривать?
— Будьте как дома.
Разложив свой коврик, она опрокинулась на спину и, поджав ноги к груди, принялась крутить педали в воздухе. Если у мужчины перед носом в напряженном ритме крутятся женские ягодицы, ему приходится нелегко. Я сидел всего в нескольких футах от Беверли и никак не мог сосредоточиться.
— Вы знакомы с кем-нибудь из бывших жен Сорела? наконец спросил я.
— Нет. — Она прекратила делать «велосипед», легла на пол и через секунду приняла сидячее положение, а затем, наклонившись вперед, коснулась своих носков без малейших усилий. — И не хотела бы с ними знакомиться. Особенно после того, как Сэм, бывало, припирал меня к стенке, расхваливая свою первую жену. Судя по его отзывам, Линда очень нравилась ему. В ней, наверное, имелись все те качества, которые были ему так необходимы. И я никак не могла понять, почему он развелся с ней. И однажды я сделала ошибку, высказав это. Он не разговаривал со мной целый месяц — сама была виновата. Мне бы следовало помнить, что Сэм никогда не совершает ошибок. А вот он страдает от ошибок других, если вы улавливаете, куда я клоню. Когда с ним что-то происходит, виноват всегда другой.
— Интересно, а вы с ходу выскочили за него замуж?
— И я тоже. — Ее голос звучал приглушенно — теперь она перекатилась на живот, поочередно задирая вверх руку и ногу. — Вероятно, в то время я мучительно тосковала по отцу. Подсознательно. И это сыграло свою роль в том, что я потянулась к Сэму. Кроме того, он был богат и знаменит. Брак с ним выглядел весьма заманчиво. Я была околдована самой идеей влюбленности в него. Вы же знаете, как это бывает. Меня тешила мысль, что этот известный Сэм Сорел хочет жениться на такой простушке, как я!
Она снова перевернулась и уселась на коврике.
— А вы нечто вроде частного детектива, Рик?
— Нечто вроде, — подтвердил я.
— Это вас возбуждает? Хочу сказать, что это иногда опасно, и вы, должно быть, встречаетесь с самыми разными людьми. — Она сделала глубокий вдох, а затем, подняв руки над головой, медленный выдох. — А что вы думаете обо мне? — неожиданно поинтересовалась она. — Вы считаете меня очаровательной? Я вас волную?
Я ответил ей правду:
— У вас просто не все дома. И если бы вы решили, что появилась веская причина для убийства Сорела, то вы пойдете и сделаете это.
— Неужели? — Она снова перекатилась на живот и отжалась десять раз, почти не касаясь коврика животом. -Но у меня ведь нет серьезной причины. Не так ли?
— Если она у вас появится, это будет отличной возможностью бросить мне вызов — смотрите-ка, как я разделаюсь с Сэмом и выйду сухой из воды!
Она плюхнулась на кушетку возле меня, ее губы сложились в улыбку.
— Предполагается, что я разбираюсь в экспериментальной психологии, Рик! Но ваше замечание — довольно тонкое для неспециалиста. Предположим, я расскажу вам, что единственный мужчина, которого я любила, хотел жениться на мне, но Сэм отвадил его, нагородив обо мне кучу всякого вздора. Сэм был так убедителен, что этот мужчина поверил ему и испарился. Как вы считаете, это достаточно серьезный мотив, чтобы убить Сэма?
Я пожал плечами.
— Возможно. Но мне бы хотелось уточнить детали.
— Допустим, Сэм рассказал ему, что я нимфоманка и доказал это. Но ведь это так и есть. Такая пикантная «деталь» могла подстегнуть меня на убийство Сэма. Как вам кажется?
— В отношении вас, Беверли, у меня нет сомнений.
— Итак, значит — Роджер Хагилл... Он обитает в Брентвуде или, по крайней мере, жил там, пока не исчез с горизонта на прошлой неделе. Сэм должен был вступиться за меня и снести ему голову вот этой пепельницей. Да он наверняка так бы и сделал. Если хотите — проверьте.
— Его адрес в Брентвуде?
— Я не собираюсь облегчать вам задачу, Рик. Разузнайте сами. Или почему бы вам не спросить у Сэма? -Она вдруг наклонилась ко мне и положила руку на мое бедро. — Рик, я нахожу вас очень симпатичным. А что вы думаете обо мне?
— То же самое, — кивнул я.
— Вы не проявляете особого энтузиазма! — Вскочив с кушетки, она в нетерпении сделала несколько шагов, а затем повернулась ко мне:
— Я как раз занимаюсь гимнастикой, — объявила она без всякого смущения. — И никого не жду. Сегодня вечером решила сконцентрироваться исключительно на телесных упражнениях. Потому выбросила все мысли из головы к чертовой матери!
— Я Рик Холман, — начал я, — и...
— Хотите знать, зачем мне понадобилось убивать Сэма Сорела на следующей неделе, — закончила за меня хозяйка квартиры. — Проходите в квартиру, раз уж пришли.
Следуя за ней, я прошел через холл в гостиную, обставленную с претензией на восточный стиль. Какой-нибудь близорукий японец, попав сюда, возможно, и вспомнил бы о своем родном доме. Хозяйка жестом предложила мне сесть на кушетку, а сама устроилась рядом, непринужденно вытянув длинные ноги.
— Сэм позвонил мне где-то в полседьмого, и у нас состоялся разговор, довольно-таки сумбурный, — сообщила она. — Сэм уже, конечно, нагрузился, и я с большим недоверием отнеслась ко всем его россказням. Я имею в виду, что кто-то из его бывших жен угрожает убить его. Ну, а Рика Холмана я сочла исключительно плодом его алкогольных фантазий. Выходит, я ошиблась в обоих случаях. — Она внезапно улыбнулась, продемонстрировав ряд красивых, хотя и не правильной формы зубов.
— Между прочим, я — Беверли Квиллен, если, конечно, это вам интересно, — энергично заключила она.
— Я просто пытаюсь перевести дух, — неопределенно проговорил я.
— Вам было бы полезно проделать вместе со мной ряд упражнений. Вы слишком молоды для одышки. — Неожиданно Беверли ткнула меня кулаком в грудь. — Никаких пустот, ничего такого, — рассудила она. — Возможно, моя ослепительная красота так подействовала на вас, что вы едва не задохнулись? — лукаво добавила она.
— Я думаю, это скорее из-за того, что вы говорите, не умолкая, — искренне ответил я.
— Прямолинеен до грубости! — тут же прокомментировала Беверли и, сцепив руки за головой, откинулась назад. — Мне нравится в мужчинах такая прямота. Признак решительности. А это очень редкое качество в нашем сверхорганизованном до идиотизма обществе.
— Может быть, как раз решительности Сэму и не хватало во время вашего брака, — огрызнулся я. — Вы сводили его с ума, постоянно разбирая его поведение. Когда же принялись критиковать его особое чувство юмора, этого он уже не стерпел...
— Сэм всегда нуждался не только в психоаналитике, но также в матери, любовнице и служанке и все в одном лице, — спокойно сказала она. — В качестве аналитика я делала некоторые успехи и даже как любовница совершенствовалась. Но роли матери и служанки для меня совершенно неприемлемы. А вы не считаете, что Сэм требовал слишком многого, мистер Холман?
— А вы не считаете, что вы слишком легко заводились? — парировал я. — Бросались на Сэма с ножом, и все такое.
Ее лицо застыло.
— Сэм рассказал вам об этом?
— А кто же еще? Он даже показал мне шрам на запястье в качестве доказательства.
— Сорел показал вам всего лишь одно запястье? насмешливо осведомилась она. — А ведь он сам разыграл этот спектакль! Устроил душераздирающую финальную сцену прощания с жестоким миром и еще более жестокой женой! Но эту сцену он устроил в момент, когда был точно уверен, что я зайду в ванную комнату через пять минут. Лежа в ванне, он надрезал себе запястья, но неглубоко. Во всяком случае, не настолько глубоко, чтобы задеть вену или артерию. Нет, он лишь слегка надрезал кожу, чтобы вытекло немного крови и смешалось с водой в ванне. Таким образом, он надеялся, картина будет более впечатляющая.
— Вы утверждаете, что это была попытка самоубийства?
— Сэм хотел, чтобы это выглядело именно так. Думаю, таким способом он старался пробудить во мне чувства матери и служанки. Так вышло, потому что в тот момент он дулся на меня. Из-за своих кошмаров. Потому что я всегда пыталась найти какие-то более глубокие причины для них вместо того, чтобы просто заключить его в объятия и мурлыкать ему на ушко детские стишки. Подавляющее большинство клаустрофобов во взрослом состоянии не страдают от ночных кошмаров. Вам это известно? Не страдают, если только сами не пережили — уже взрослыми — серьезную психологическую травму.
— Вы пытаетесь доказать, что причиной его ночных кошмаров не является клаустрофобия?
Беверли кивнула.
— Истоки его страхов уходят в детство, когда его любящая мамаша однажды на целый час заперла сына в сундук в наказание за какую-то провинность. Сэм как раз вписывается в эту схему. Ведь нормальные взрослые люди — из тех, кто страдает какой-либо фобией, — всячески стремятся обезопасить себя. Стараются не попадать в такие положения, когда рискуют вызвать в себе свои страхи. К примеру, клаустрофоб не лазит в пещеры и не работает шахтером. А у Сэма просто детский невроз. Все остальное у него связано именно с этим.
— Вы, кажется, специализировались в области психологии? — поинтересовался я.
— Да, вы правы. И сейчас участвую в экспериментальном психологическом проекте; его проводит Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Это страшно интересно.
— Скажите, а вы виделись с Сэмом после развода?
— Пару недель назад. Однажды вечером, часов в девять, я открыла дверь, а он стоит у порога. Сильно на взводе и страшно возбужден. Поднял шум по поводу того, что, как ему стало известно, я встречалась с разными мужчинами после развода. «Совершенно верно, — сказала я. — Ну и что из того?» Жизнь, в конце концов, — всего лишь эксперимент. И я совсем не собиралась вторично совершать ошибку, решаясь на заведомо неудачный брак. Тут Сэм вышел из берегов. Кричал, что не позволит ни одной из своих жен стать шлюхой. Грозил, что проучит меня так, что я уже не смогу никого очаровать, разве что после пластической операции. И тут я поняла: он готов применить физическую силу.
— Сэм вас избил? — предположил я. Она мягко кашлянула.
— Да нет! Я ведь сама неплохо тренирована, а Сэм никогда не был физически сильным человеком. К тому же он был очень пьян. Я просто увернулась от удара, а затем стукнула его по голове тяжелой пепельницей. И он отключился. Я вызвала такси и, щедро заплатив водителю, попросила отвезти домой моего мертвецки пьяного друга. После нашей стычки не осталось никаких следов, не пролилось ни капли крови, хотя пепельница, к моей досаде, и разбилась. Как-никак венецианское стекло, вещь очень дорогая!
— И с тех пор вы его не видели?
— Нет. И не думаю, что мне бы захотелось его увидеть. Особенно после того вечера. Сэм такой трус!
— Ваша квартира, — заметил я, оглядываясь вокруг, — вероятно, стоит недешево? Сколько вы платите за нее?
— Почти все, что я получаю по алиментам, уходит на уплату за жилье. Но я вполне прилично зарабатываю, на жизнь мне хватает. Скажите, мы можем называть друг друга по имени или вы всегда так официальны, общаясь с потенциальными убийцами?
— Я никогда не придерживаюсь официального тона с рыжеволосыми, — заверил я ее.
— Рада это слышать, Рик. Не возражаете, если я закончу свои упражнения, пока мы будем разговаривать?
— Будьте как дома.
Разложив свой коврик, она опрокинулась на спину и, поджав ноги к груди, принялась крутить педали в воздухе. Если у мужчины перед носом в напряженном ритме крутятся женские ягодицы, ему приходится нелегко. Я сидел всего в нескольких футах от Беверли и никак не мог сосредоточиться.
— Вы знакомы с кем-нибудь из бывших жен Сорела? наконец спросил я.
— Нет. — Она прекратила делать «велосипед», легла на пол и через секунду приняла сидячее положение, а затем, наклонившись вперед, коснулась своих носков без малейших усилий. — И не хотела бы с ними знакомиться. Особенно после того, как Сэм, бывало, припирал меня к стенке, расхваливая свою первую жену. Судя по его отзывам, Линда очень нравилась ему. В ней, наверное, имелись все те качества, которые были ему так необходимы. И я никак не могла понять, почему он развелся с ней. И однажды я сделала ошибку, высказав это. Он не разговаривал со мной целый месяц — сама была виновата. Мне бы следовало помнить, что Сэм никогда не совершает ошибок. А вот он страдает от ошибок других, если вы улавливаете, куда я клоню. Когда с ним что-то происходит, виноват всегда другой.
— Интересно, а вы с ходу выскочили за него замуж?
— И я тоже. — Ее голос звучал приглушенно — теперь она перекатилась на живот, поочередно задирая вверх руку и ногу. — Вероятно, в то время я мучительно тосковала по отцу. Подсознательно. И это сыграло свою роль в том, что я потянулась к Сэму. Кроме того, он был богат и знаменит. Брак с ним выглядел весьма заманчиво. Я была околдована самой идеей влюбленности в него. Вы же знаете, как это бывает. Меня тешила мысль, что этот известный Сэм Сорел хочет жениться на такой простушке, как я!
Она снова перевернулась и уселась на коврике.
— А вы нечто вроде частного детектива, Рик?
— Нечто вроде, — подтвердил я.
— Это вас возбуждает? Хочу сказать, что это иногда опасно, и вы, должно быть, встречаетесь с самыми разными людьми. — Она сделала глубокий вдох, а затем, подняв руки над головой, медленный выдох. — А что вы думаете обо мне? — неожиданно поинтересовалась она. — Вы считаете меня очаровательной? Я вас волную?
Я ответил ей правду:
— У вас просто не все дома. И если бы вы решили, что появилась веская причина для убийства Сорела, то вы пойдете и сделаете это.
— Неужели? — Она снова перекатилась на живот и отжалась десять раз, почти не касаясь коврика животом. -Но у меня ведь нет серьезной причины. Не так ли?
— Если она у вас появится, это будет отличной возможностью бросить мне вызов — смотрите-ка, как я разделаюсь с Сэмом и выйду сухой из воды!
Она плюхнулась на кушетку возле меня, ее губы сложились в улыбку.
— Предполагается, что я разбираюсь в экспериментальной психологии, Рик! Но ваше замечание — довольно тонкое для неспециалиста. Предположим, я расскажу вам, что единственный мужчина, которого я любила, хотел жениться на мне, но Сэм отвадил его, нагородив обо мне кучу всякого вздора. Сэм был так убедителен, что этот мужчина поверил ему и испарился. Как вы считаете, это достаточно серьезный мотив, чтобы убить Сэма?
Я пожал плечами.
— Возможно. Но мне бы хотелось уточнить детали.
— Допустим, Сэм рассказал ему, что я нимфоманка и доказал это. Но ведь это так и есть. Такая пикантная «деталь» могла подстегнуть меня на убийство Сэма. Как вам кажется?
— В отношении вас, Беверли, у меня нет сомнений.
— Итак, значит — Роджер Хагилл... Он обитает в Брентвуде или, по крайней мере, жил там, пока не исчез с горизонта на прошлой неделе. Сэм должен был вступиться за меня и снести ему голову вот этой пепельницей. Да он наверняка так бы и сделал. Если хотите — проверьте.
— Его адрес в Брентвуде?
— Я не собираюсь облегчать вам задачу, Рик. Разузнайте сами. Или почему бы вам не спросить у Сэма? -Она вдруг наклонилась ко мне и положила руку на мое бедро. — Рик, я нахожу вас очень симпатичным. А что вы думаете обо мне?
— То же самое, — кивнул я.
— Вы не проявляете особого энтузиазма! — Вскочив с кушетки, она в нетерпении сделала несколько шагов, а затем повернулась ко мне: