Страница:
– Отличный план.
– Я и сама так думала, – кивнула Стефи и ухмыльнулась. Хэммонд кивком головы указал на револьвер, который она держала в руке:
– Это тот самый?
– Конечно, нет. Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы использовать одно и то же оружие дважды? Когда я вернула на место ствол, который помог мне избавиться от Петтиджона, я взяла другой. Просто на всякий случай.
– Сержант Бассет может покаяться. Он, в общем-то, неплохой человек, а больная совесть уже давно не дает ему покоя.
– Я скажу, что он все выдумал. И почему-то я уверена, что мне поверят скорее, чем ему. В конце концов, я никогда не расписывалась в его дурацком журнале, а Бассет… Бассет может наговаривать на меня просто из мести. Скажем, он злится на меня за то, что я не согласилась с ним переспать.
– Но Смайлоу просил тебя помочь его дочери.
– В первый раз я действительно ей помогла. Не моя вина, что она снова попалась на том же самом. Ее дело будет слушаться через пару недель.
– И что ты пообещала Бассету?
– Что потребую условного приговора с испытательным сроком.
– Или?..
– Или его маленькая Аманда отправится в тюрьму на пять лет. В настоящую тюрьму для взрослых – ведь она уже совершеннолетняя. Бассет понимает, что это значит. Он выбрал первое.
– Ты круто берешь, – вздохнул Хэммонд.
– Когда меня вынудят.
– И что вынудило тебя убить Петтиджона?
– Он обманул меня! – выкрикнула Стефи пронзительным голосом, в котором Хэммонду почудились истерические нотки. Похоже, Стефи была близка к отчаянию и не отдавала себе отчета в своих действиях. – Я шпионила для него, – продолжала она. – Я консультировала его по самым разным вопросам, я готовила для него схемы, которые позволяли ему подставить партнеров, а самому выйти сухим из воды. Однажды он сказал мне, что готовит компромат на Престона, чтобы вывести из игры вас обоих. После этого Петтиджон собирался посадить меня в кресло окружного прокурора, но что-то заставило его передумать. Несомненно, во всем виновато это ваше идиотское южное чванство! Ему загорелось склонить тебя на свою сторону, потому что ты-де – лучший юрист, чем я. Мне же он открытым текстом заявил, что ему не нужен второсортный товар и что он не нуждается в моих услугах. И это после всего, что я для него сделала!
– И что ты для него сделала?
– Много чего… Например, пока я жила с тобой, я передавала ему наши с тобой разговоры, касающиеся тайного расследования его деятельности – расследования, которое ты вел по поручению прокурора штата. Правда, ты не посвящал меня в детали, но для Петтиджона достаточно было самого факта.
– Но в субботу ты явилась к Петтиджону, чтобы убить его?
– У меня не осталось другого выхода, Хэммонд. Я долго играла по правилам, но все, решительно все было против меня! С тех пор, как я поступила в прокуратуру, я пахала, как лошадь. Я из кожи вон лезла, но – как бы я ни старалась – ты всегда получал самые выигрышные дела и самые выигрышные должности тоже. В отчаянии я кинулась к Петтиджону, но этот мерзавец ловко использовал меня. Он долго водил меня за нос, обещая всяческую помощь и поддержку, но в конечном счете не дал ни того, ни другого.
Стефи перевела дух, но взгляд ее стал еще суровее, еще беспощаднее.
– Ты даже не можешь представить, каково это – пережить подобное разочарование. Ведь тебе все доставалось легко, – сказала она. – Мне же приходилось всего добиваться самой, я знала удачи и падения, но еще никогда я не испытывала ничего подобного этому крушению всех надежд. Петтиджон был для меня живым напоминанием о том, какой непроходимой дурой я была, когда поверила ему, да и он, наверное, смотрел на меня как на легковерную бабенку, которую можно легко обвести вокруг пальца. А я не могла этого допустить. Что-то во мне сломалось, и я решила, что ему это так просто не сойдет с рук. Я должна была отомстить.
Новость о моей «отставке» Петтиджон сообщил мне по телефону, но я настояла на личной встрече. Мы договорились встретиться в отеле в шесть, но я пришла на четверть часа раньше и увидела его лежащим вниз лицом на ковре. Первое, о чем я подумала, это о том, как мне не везет. Я решила, что кто-то опередил меня и лишил удовольствия расправиться с ним лично.
– Возможно, это была Юджин. А может быть, и я… – вставил Хэммонд.
– Тогда я ничего не знала о Юджин, – нетерпеливо бросила Стефи. – Во всяком случае, до тех пор, пока не объявился этот засранец из Мейкона. Сначала я испугалась. Я боялась, что этот человек мог видеть меня. Я сделала все, что было в моих силах, чтобы Смайлоу заподозрил в убийстве мисс Кэрти. Когда же нам подвернулся еще и Тримбл со своими показаниями, я готова была поверить в существование ангела-хранителя.
Она нервно рассмеялась, но Хэммонд покачал головой.
– Ты покушалась на ее жизнь, – сказал он жестко.
– Я совершила ошибку, – признала Стефи. – Не следовало доверять важное дело кому попало.
– Кто был этот человек?
– Один парень, который попал в поле зрения полиции несколько месяцев назад. Псих, по-моему… Впрочем, для меня это не имело особенного значения. Главное, что на нем висело обвинение в избиении и нанесении тяжких телесных повреждений. Он показался мне достаточно агрессивным, поэтому, когда его адвокат потребовал условного приговора, я согласилась. Мне уже тогда казалось, что иметь в резерве такого человека, который к тому же тебе кое-чем обязан, может быть полезно. – Она ухмыльнулась. – Должно быть, я чувствовала, что мой союз с Петтиджоном ничем хорошим не кончится.
– И что же было дальше? – поинтересовался Хэммонд, видя, что Стефи замолчала.
– Дальше? Его выпустили, но я продолжала поддерживать с ним связь. Он согласился перерезать горло твоей мисс Кэрти за пару сотен долларов, но, как ты знаешь, у него ничего не вышло. Он скрылся из города с той сотней, которую я вручила ему в качестве аванса. Эта сволочь до того перетрусил, что даже не позвонил мне и не предупредил, что случилось… – Стефи провела рукой по лбу. – До сих пор не могу простить себе, как я не сообразила, что в тот вечер с Юджин Кэрти был ты. Мне и в голову не приходило, что мой человек и напавший на тебя грабитель – это одно и то же лицо. Только когда я узнала, что мисс Кэрти жива и здорова, я начала понемногу прозревать.
– Ты боялась, что она могла видеть тебя в отеле?
– Я не знала наверняка, но думала, что это вполне возможно. Еще во время первого допроса я почувствовала, что она что-то скрывает, и испугалась. Я думала, что Кэрти опознала меня и теперь ждет подходящего момента, чтобы сообщить об этом тебе или Смайлоу. Признаться, я была поражена, когда узнала, что за секрет она хранит на самом деле… Кстати, где ты увидел ее в первый раз?
Хэммонд ничего не ответил, только покачал головой.
– Да, – кивнула Стефи. – Ты прав – это не имеет никакого значения. Теперь. – Она выделила голосом последнее слово и посмотрела на пистолет в своей руке. – Признаться, мне было обидно, когда ты бросил меня. Кроме того, я всегда завидовала твоим успехам и той легкости, с какой ты добивался чего бы ни пожелал, и все же я не питаю к тебе ненависти… Я слишком далеко зашла, и ты – последнее препятствие на моем пути. Прости… И прощай.
– Постой, Стефи! – воскликнул Хэммонд. – Не спеши! Я… Он шагнул к ней, но опоздал. Стефи выстрелила в него в упор.
– Вы арестованы, мисс Манделл. Бросайте оружие, – скомандовал Коллинз.
– Эй, ты в порядке? – спросил Коллинз, глядя куда-то за спину Стефи, и она обернулась. Хэммонд сидел на полу у окна и потирал рукой грудь. В том месте, куда попала пуля, рубашка была разорвана, и в прореху виднелась ткань кевларового бронежилета, который спас ему жизнь.
– Ты… обманул меня? – спросила Стефи слабым голосом. Майк Коллинз уже надел на нее наручники и теперь зачитывал права, но Стефи не слушала его – она смотрела только на Хэммонда.
– Извини, пришлось. – Хэммонд поднялся с пола и снова потер грудь. – Я догадался обо всем только вчера и сразу помчался к Смайлоу. Я рассказал ему о своих подозрениях, и мы всю ночь совещались. В конце концов мы решили поставить этот небольшой спектакль… Смайлоу предложил поделиться с тобой некоторыми моими соображениями, которые я якобы считал уликами против него, но которые на самом деле вели к тебе. Он считал, что это заставит тебя занервничать и выдать себя. Смайлоу также настоял, чтобы я положил в карман диктофон и надел бронежилет, и я рад, что мне хватило ума последовать его советам…
Теперь и лицо, и даже поза Стефи буквально излучали ненависть. Хэммонду с трудом верилось, что эта чужая, ставшая почти уродливой женщина когда-то была его любовницей, и все же в его голосе звучала искренняя грусть и сожаление.
– Я знал, что ты считаешь меня своим конкурентом, но мне и в голову не приходило, что ты попытаешься убить меня.
– Ты всегда недооценивал меня, Хэммонд! – прошипела Стефи. – Ты всегда считал меня глупее себя.
– Что ж, в конце концов так и оказалось, – покачал головой Хэммонд.
– Так вот, ты заблуждаешься! – крикнула она. – Я кое-что про тебя знаю! И не пытайся отпираться: у меня есть доказательства твоей интрижки! Тебе плохо придется!
Хэммонд кивнул Майклу Коллинзу, и тот подтолкнул Стефи к выходу, но, прежде чем полицейские вывели ее, она обернулась и повторила свою угрозу:
– Я разоблачу тебя, Хэммонд!
– Я ждала вас, детектив, но я не слышала, как вы вошли. Смайлоу покачал головой.
– Мы не знаем, когда Стефи нанесет удар и кого она выберет первой жертвой. На всякий случай я проверил ваш сад и вошел через заднюю дверь, потому что так было ближе. Вы до сих пор не починили замок, доктор Кэрти. Это… неблагоразумно.
– Я знаю, но у меня было слишком много других дел.
– Да, для всех нас эта неделя была не из самых легких.
– Это еще мягко сказано.
Смайлоу опустился на колено, чтобы помочь ей собрать рассыпавшиеся по полу бумаги.
– Простите, я случайно подслушал ваш разговор с Хэммондом, – сказал он. – Он ведь рассказал вам о Бассете?
– Да.
– С его стороны это была поистине гениальная догадка.
– Ну, он ненамного вас опередил. Хэммонд говорил мне, что, когда сегодня утром разговаривал с вами, вы признались, что у вас тоже были подозрения относительно причастности мисс Манделл к этому убийству.
– Действительно, – согласился Смайлоу, – подозрения у меня были, но я отбросил их как невероятные. Возможно, я был слишком рад смерти Петтиджона, чтобы нормально рассуждать. – Он перестал собирать бумаги и посмотрел Юджин прямо в глаза. – Я никогда не верил, что вы настоящий убийца, мисс Кэрти. Прошу вас, простите меня за некоторые вопросы…
Она коротко кивнула.
– Всем нам бывает непросто отказаться от некоторых наших решений, от чего-то, что мы полагаем правильным, – сказала она. – Я была очень удобным подозреваемым – мне приходилось скрывать слишком многое, чтобы вы поверили в мою версию.
– Я не просто оказался не способен признать свою ошибку, мисс Кэрти. Сознаваться в собственных промахах неприятно всегда, но мне к тому же очень не хотелось, чтобы прав оказался Хэммонд.
Последовала неловкая тишина, и Смайлоу с облегчением вздохнул, когда зазвонил его сотовый телефон.
– Алло?
Некоторое время он молча слушал, и лицо его оставалось бесстрастным.
– Хорошо, сейчас еду, – сказал он наконец и дал отбой.
– Стефи стреляла в Хэммонда, – промолвил он и, увидев, как изменилось лицо Юджин, поспешно добавил:
– Нет, с ним все в порядке. Главное, она призналась в убийстве Петтиджона, а Хэммонд сумел записать ее слова на диктофон. Стефи Манделл арестована.
Юджин со вздохом облегчения откинулась на спинку кресла. Только теперь ей стало понятно, в каком напряжении она находилась все это время.
– Вы… уверены, что он не пострадал?
– Абсолютно.
– Значит, все позади… – тихо произнесла она. Смайлоу неловко улыбнулся.
– Не совсем. Через полчаса Хэммонд будет участвовать в пресс-конференции. Хотите, я подвезу вас?
Глава 38
– Я и сама так думала, – кивнула Стефи и ухмыльнулась. Хэммонд кивком головы указал на револьвер, который она держала в руке:
– Это тот самый?
– Конечно, нет. Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы использовать одно и то же оружие дважды? Когда я вернула на место ствол, который помог мне избавиться от Петтиджона, я взяла другой. Просто на всякий случай.
– Сержант Бассет может покаяться. Он, в общем-то, неплохой человек, а больная совесть уже давно не дает ему покоя.
– Я скажу, что он все выдумал. И почему-то я уверена, что мне поверят скорее, чем ему. В конце концов, я никогда не расписывалась в его дурацком журнале, а Бассет… Бассет может наговаривать на меня просто из мести. Скажем, он злится на меня за то, что я не согласилась с ним переспать.
– Но Смайлоу просил тебя помочь его дочери.
– В первый раз я действительно ей помогла. Не моя вина, что она снова попалась на том же самом. Ее дело будет слушаться через пару недель.
– И что ты пообещала Бассету?
– Что потребую условного приговора с испытательным сроком.
– Или?..
– Или его маленькая Аманда отправится в тюрьму на пять лет. В настоящую тюрьму для взрослых – ведь она уже совершеннолетняя. Бассет понимает, что это значит. Он выбрал первое.
– Ты круто берешь, – вздохнул Хэммонд.
– Когда меня вынудят.
– И что вынудило тебя убить Петтиджона?
– Он обманул меня! – выкрикнула Стефи пронзительным голосом, в котором Хэммонду почудились истерические нотки. Похоже, Стефи была близка к отчаянию и не отдавала себе отчета в своих действиях. – Я шпионила для него, – продолжала она. – Я консультировала его по самым разным вопросам, я готовила для него схемы, которые позволяли ему подставить партнеров, а самому выйти сухим из воды. Однажды он сказал мне, что готовит компромат на Престона, чтобы вывести из игры вас обоих. После этого Петтиджон собирался посадить меня в кресло окружного прокурора, но что-то заставило его передумать. Несомненно, во всем виновато это ваше идиотское южное чванство! Ему загорелось склонить тебя на свою сторону, потому что ты-де – лучший юрист, чем я. Мне же он открытым текстом заявил, что ему не нужен второсортный товар и что он не нуждается в моих услугах. И это после всего, что я для него сделала!
– И что ты для него сделала?
– Много чего… Например, пока я жила с тобой, я передавала ему наши с тобой разговоры, касающиеся тайного расследования его деятельности – расследования, которое ты вел по поручению прокурора штата. Правда, ты не посвящал меня в детали, но для Петтиджона достаточно было самого факта.
– Но в субботу ты явилась к Петтиджону, чтобы убить его?
– У меня не осталось другого выхода, Хэммонд. Я долго играла по правилам, но все, решительно все было против меня! С тех пор, как я поступила в прокуратуру, я пахала, как лошадь. Я из кожи вон лезла, но – как бы я ни старалась – ты всегда получал самые выигрышные дела и самые выигрышные должности тоже. В отчаянии я кинулась к Петтиджону, но этот мерзавец ловко использовал меня. Он долго водил меня за нос, обещая всяческую помощь и поддержку, но в конечном счете не дал ни того, ни другого.
Стефи перевела дух, но взгляд ее стал еще суровее, еще беспощаднее.
– Ты даже не можешь представить, каково это – пережить подобное разочарование. Ведь тебе все доставалось легко, – сказала она. – Мне же приходилось всего добиваться самой, я знала удачи и падения, но еще никогда я не испытывала ничего подобного этому крушению всех надежд. Петтиджон был для меня живым напоминанием о том, какой непроходимой дурой я была, когда поверила ему, да и он, наверное, смотрел на меня как на легковерную бабенку, которую можно легко обвести вокруг пальца. А я не могла этого допустить. Что-то во мне сломалось, и я решила, что ему это так просто не сойдет с рук. Я должна была отомстить.
Новость о моей «отставке» Петтиджон сообщил мне по телефону, но я настояла на личной встрече. Мы договорились встретиться в отеле в шесть, но я пришла на четверть часа раньше и увидела его лежащим вниз лицом на ковре. Первое, о чем я подумала, это о том, как мне не везет. Я решила, что кто-то опередил меня и лишил удовольствия расправиться с ним лично.
– Возможно, это была Юджин. А может быть, и я… – вставил Хэммонд.
– Тогда я ничего не знала о Юджин, – нетерпеливо бросила Стефи. – Во всяком случае, до тех пор, пока не объявился этот засранец из Мейкона. Сначала я испугалась. Я боялась, что этот человек мог видеть меня. Я сделала все, что было в моих силах, чтобы Смайлоу заподозрил в убийстве мисс Кэрти. Когда же нам подвернулся еще и Тримбл со своими показаниями, я готова была поверить в существование ангела-хранителя.
Она нервно рассмеялась, но Хэммонд покачал головой.
– Ты покушалась на ее жизнь, – сказал он жестко.
– Я совершила ошибку, – признала Стефи. – Не следовало доверять важное дело кому попало.
– Кто был этот человек?
– Один парень, который попал в поле зрения полиции несколько месяцев назад. Псих, по-моему… Впрочем, для меня это не имело особенного значения. Главное, что на нем висело обвинение в избиении и нанесении тяжких телесных повреждений. Он показался мне достаточно агрессивным, поэтому, когда его адвокат потребовал условного приговора, я согласилась. Мне уже тогда казалось, что иметь в резерве такого человека, который к тому же тебе кое-чем обязан, может быть полезно. – Она ухмыльнулась. – Должно быть, я чувствовала, что мой союз с Петтиджоном ничем хорошим не кончится.
– И что же было дальше? – поинтересовался Хэммонд, видя, что Стефи замолчала.
– Дальше? Его выпустили, но я продолжала поддерживать с ним связь. Он согласился перерезать горло твоей мисс Кэрти за пару сотен долларов, но, как ты знаешь, у него ничего не вышло. Он скрылся из города с той сотней, которую я вручила ему в качестве аванса. Эта сволочь до того перетрусил, что даже не позвонил мне и не предупредил, что случилось… – Стефи провела рукой по лбу. – До сих пор не могу простить себе, как я не сообразила, что в тот вечер с Юджин Кэрти был ты. Мне и в голову не приходило, что мой человек и напавший на тебя грабитель – это одно и то же лицо. Только когда я узнала, что мисс Кэрти жива и здорова, я начала понемногу прозревать.
– Ты боялась, что она могла видеть тебя в отеле?
– Я не знала наверняка, но думала, что это вполне возможно. Еще во время первого допроса я почувствовала, что она что-то скрывает, и испугалась. Я думала, что Кэрти опознала меня и теперь ждет подходящего момента, чтобы сообщить об этом тебе или Смайлоу. Признаться, я была поражена, когда узнала, что за секрет она хранит на самом деле… Кстати, где ты увидел ее в первый раз?
Хэммонд ничего не ответил, только покачал головой.
– Да, – кивнула Стефи. – Ты прав – это не имеет никакого значения. Теперь. – Она выделила голосом последнее слово и посмотрела на пистолет в своей руке. – Признаться, мне было обидно, когда ты бросил меня. Кроме того, я всегда завидовала твоим успехам и той легкости, с какой ты добивался чего бы ни пожелал, и все же я не питаю к тебе ненависти… Я слишком далеко зашла, и ты – последнее препятствие на моем пути. Прости… И прощай.
– Постой, Стефи! – воскликнул Хэммонд. – Не спеши! Я… Он шагнул к ней, но опоздал. Стефи выстрелила в него в упор.
* * *
Выстрел с короткого расстояния отбросил Хэммонда к окну. Он скорчился там бесформенной массой, и Стефи, круто повернувшись, бросилась к выходу из спальни. Схватившись за ручку, она распахнула дверь и… остолбенела. На пороге стояли детектив Майкл Коллинз и двое полицейских в форме с револьверами наготове.– Вы арестованы, мисс Манделл. Бросайте оружие, – скомандовал Коллинз.
– Эй, ты в порядке? – спросил Коллинз, глядя куда-то за спину Стефи, и она обернулась. Хэммонд сидел на полу у окна и потирал рукой грудь. В том месте, куда попала пуля, рубашка была разорвана, и в прореху виднелась ткань кевларового бронежилета, который спас ему жизнь.
– Ты… обманул меня? – спросила Стефи слабым голосом. Майк Коллинз уже надел на нее наручники и теперь зачитывал права, но Стефи не слушала его – она смотрела только на Хэммонда.
– Извини, пришлось. – Хэммонд поднялся с пола и снова потер грудь. – Я догадался обо всем только вчера и сразу помчался к Смайлоу. Я рассказал ему о своих подозрениях, и мы всю ночь совещались. В конце концов мы решили поставить этот небольшой спектакль… Смайлоу предложил поделиться с тобой некоторыми моими соображениями, которые я якобы считал уликами против него, но которые на самом деле вели к тебе. Он считал, что это заставит тебя занервничать и выдать себя. Смайлоу также настоял, чтобы я положил в карман диктофон и надел бронежилет, и я рад, что мне хватило ума последовать его советам…
Теперь и лицо, и даже поза Стефи буквально излучали ненависть. Хэммонду с трудом верилось, что эта чужая, ставшая почти уродливой женщина когда-то была его любовницей, и все же в его голосе звучала искренняя грусть и сожаление.
– Я знал, что ты считаешь меня своим конкурентом, но мне и в голову не приходило, что ты попытаешься убить меня.
– Ты всегда недооценивал меня, Хэммонд! – прошипела Стефи. – Ты всегда считал меня глупее себя.
– Что ж, в конце концов так и оказалось, – покачал головой Хэммонд.
– Так вот, ты заблуждаешься! – крикнула она. – Я кое-что про тебя знаю! И не пытайся отпираться: у меня есть доказательства твоей интрижки! Тебе плохо придется!
Хэммонд кивнул Майклу Коллинзу, и тот подтолкнул Стефи к выходу, но, прежде чем полицейские вывели ее, она обернулась и повторила свою угрозу:
– Я разоблачу тебя, Хэммонд!
* * *
Юджин негромко рассмеялась.– Я ждала вас, детектив, но я не слышала, как вы вошли. Смайлоу покачал головой.
– Мы не знаем, когда Стефи нанесет удар и кого она выберет первой жертвой. На всякий случай я проверил ваш сад и вошел через заднюю дверь, потому что так было ближе. Вы до сих пор не починили замок, доктор Кэрти. Это… неблагоразумно.
– Я знаю, но у меня было слишком много других дел.
– Да, для всех нас эта неделя была не из самых легких.
– Это еще мягко сказано.
Смайлоу опустился на колено, чтобы помочь ей собрать рассыпавшиеся по полу бумаги.
– Простите, я случайно подслушал ваш разговор с Хэммондом, – сказал он. – Он ведь рассказал вам о Бассете?
– Да.
– С его стороны это была поистине гениальная догадка.
– Ну, он ненамного вас опередил. Хэммонд говорил мне, что, когда сегодня утром разговаривал с вами, вы признались, что у вас тоже были подозрения относительно причастности мисс Манделл к этому убийству.
– Действительно, – согласился Смайлоу, – подозрения у меня были, но я отбросил их как невероятные. Возможно, я был слишком рад смерти Петтиджона, чтобы нормально рассуждать. – Он перестал собирать бумаги и посмотрел Юджин прямо в глаза. – Я никогда не верил, что вы настоящий убийца, мисс Кэрти. Прошу вас, простите меня за некоторые вопросы…
Она коротко кивнула.
– Всем нам бывает непросто отказаться от некоторых наших решений, от чего-то, что мы полагаем правильным, – сказала она. – Я была очень удобным подозреваемым – мне приходилось скрывать слишком многое, чтобы вы поверили в мою версию.
– Я не просто оказался не способен признать свою ошибку, мисс Кэрти. Сознаваться в собственных промахах неприятно всегда, но мне к тому же очень не хотелось, чтобы прав оказался Хэммонд.
Последовала неловкая тишина, и Смайлоу с облегчением вздохнул, когда зазвонил его сотовый телефон.
– Алло?
Некоторое время он молча слушал, и лицо его оставалось бесстрастным.
– Хорошо, сейчас еду, – сказал он наконец и дал отбой.
– Стефи стреляла в Хэммонда, – промолвил он и, увидев, как изменилось лицо Юджин, поспешно добавил:
– Нет, с ним все в порядке. Главное, она призналась в убийстве Петтиджона, а Хэммонд сумел записать ее слова на диктофон. Стефи Манделл арестована.
Юджин со вздохом облегчения откинулась на спинку кресла. Только теперь ей стало понятно, в каком напряжении она находилась все это время.
– Вы… уверены, что он не пострадал?
– Абсолютно.
– Значит, все позади… – тихо произнесла она. Смайлоу неловко улыбнулся.
– Не совсем. Через полчаса Хэммонд будет участвовать в пресс-конференции. Хотите, я подвезу вас?
Глава 38
Временная штаб-квартира окружной прокуратуры располагалась в совершенно неприспособленном здании, поэтому Монро Мейсон решил провести пресс-конференцию в одном из залов мэрии Чарлстона.
Слухи о том, что произошло в отеле, уже успели просочиться, и зал взволнованно гудел. Первые ряды в зале были оккупированы репортерами и операторами. Следующие три ряда были зарезервированы для официальных лиц и администрации округа и членов городского управления, остальные места предназначались для гостей, среди которых Хэммонд заметил своих родителей. В ответ на его кивок Амелия Кросс приветливо помахала сыну рукой. Престон же сидел с каменным лицом, он явно пребывал не в самом лучшем расположении духа, и Хэммонд знал почему. Сегодня рано утром он позвонил отцу и предложил ему сделку – ту самую, о которой упоминал в разговоре с Бобби Тримблом. Хэммонд сказал, что, если отец согласится дать показания против Бобби, он порекомендует генеральному прокурору штата не выдвигать против него обвинений, и Престон скрепя сердце согласился. Иного выхода у него не было; правда, он дистанцировался от аферы Петтиджона с островом, но сделал это недостаточно быстро, что позволяло привлечь его к ответственности. Кроме того, зная о хулиганских выходках Тримбла, он ничего не сделал, чтобы прекратить это, и не сообщил властям, кто является главным виновником необъявленной войны против населения острова.
«Хочешь соглашайся, отец, хочешь – оставим все как есть. Только в последнем случае тебе придется отвечать по всей строгости закона», – сказал ему Хэммонд.
«Это что, ультиматум?» – холодно осведомился Престон. «Нет, просто деловое предложение. Тебе решать, отец: либо ты во всем признаешься, либо будешь продолжать отрицать свою вину и отправишься в тюрьму».
Хэммонд дал отцу три дня, чтобы обдумать свое положение и посоветоваться с адвокатом. Он готов был поклясться, что Престон в конце концов согласится на его предложение, и сейчас, увидев, как отец, случайно встретившись с ним глазами, поспешно отвел взгляд, еще больше укрепился в своем мнении.
На мгновение ему даже показалось, что Престон испытывает угрызения совести. Это было маловероятно, но все-таки возможно, и Хэммонд позволил себе надеяться, что когда-нибудь они с отцом смогут по крайней мере уважать друг друга.
Дэви тоже была здесь и выглядела как настоящая кинозвезда. Увидев, что Хэммонд смотрит на нее, Дэви послала ему воздушный поцелуй. Он собирался кивнуть в ответ, но в это время какой-то репортер сунулся к Дэви с микрофоном, и Хэммонд увидел, как ее губы произнесли: «Пошел в задницу, козел!» При этом Дэви продолжала ослепительно улыбаться.
Но он тут же забыл о Дэви, увидев в дверях Смайлоу и Юджин. Они шли по проходу, и Хэммонд не отрываясь смотрел на Юджин, любуясь ее лицом и природной грацией движений. Пока Смайлоу вез ее в мэрию, Хэммонд успел переброситься с ней несколькими словами по телефону.
Усадив Юджин на свободное кресло рядом с Фрэнком Перкинсом, который тепло обнял свою клиентку, Смайлоу двинулся дальше. Подойдя к трибуне, он сделал знак Хэммонду, и тот, извинившись перед Мейсоном, спустился к нему.
– Отличная работа, Хэммонд, – сказал ему Смайлоу. Хэммонд знал, что Смайлоу требовалось сделать над собой усилие, чтобы, поступившись самолюбием, произнести подобные слова, поэтому он сказал:
– Я просто сделал, как ты советовал. Ты составил весь этот план от начала и до конца – без тебя у меня ничего бы не получилось. К тому же ты спас мне жизнь, когда настоял, чтобы я надел бронежилет… – Он немного помолчал и добавил:
– Мне до сих пор не верится, что Стефи действительно хотела меня убить. Откровенно говоря, я думал, что она сразу сдастся…
– Ты плохо ее знал.
– Теперь я это понимаю, – кивнул Хэммонд. – Как говорится, лучше поздно, чем никогда… В общем, спасибо тебе за все, что ты сделал.
– На здоровье. – Смайлоу ухмыльнулся и, поглядев в зал, неожиданно увидел Дэви, которая смотрела на него. Лицо детектива сразу сделалось печальным, но Хэммонд, который внимательно за ним наблюдал, был готов поклясться, что заметил на щеках Смайлоу легкий румянец.
– Это тебе, – сказал он, передавая Хэммонду плотный конверт из коричневой бумаги. – Это результаты лабораторного анализа. Стефи принесла их мне сегодня утром. Ей известно, что кровь на простыне мисс Кэрти принадлежит тебе.
Хэммонд открыл рот, но Смайлоу покачал головой:
– Ничего не говори, Хэммонд. И не надо меня благодарить. Просто возьми этот конверт и уничтожь. Без этого, какие бы заявления ни делала Стефи, доказать что-либо будет невозможно. Впрочем, поскольку мисс Кэрти больше не является подозреваемой, не имеет никакого значения, спал ты с ней или нет.
– Но это будет… не правильно, – искренне возразил Хэммонд.
– Как бы не так… – Смайлоу понизил голос. – Мы оба друг друга недолюбливаем, и для этого у нас обоих были основания. В работе мы пользуемся слишком разными методами, но мы по крайней мере сражаемся по одну сторону баррикады. И для того, чтобы закон всегда торжествовал, мне лично нужно, чтобы окружную прокуратуру возглавлял такой человек, как ты, – решительный и бескомпромиссный. Став окружным прокурором, ты принесешь гораздо больше пользы, чем если останешься на своей нынешней должности. А это, без сомнения, произойдет, если ты признаешься в своем романе с мисс Кэрти, на который, кстати, большинству наплевать.
Хэммонд не успел ничего ответить – в это время Монро Мейсон окликнул его, так как пора было начинать.
– Сейчас иду, еще минутку, шеф! – откликнулся Хэммонд, не оборачиваясь.
Смайлоу посмотрел ему прямо в глаза.
– Иногда, – сказал он медленно, – нам приходится нарушать правила, чтобы лучше выполнить свою работу. Это был веский аргумент. Хэммонд взял конверт.
–..И хотя мне горько сознавать, что один из моих подчиненных находится под арестом и вскоре предстанет перед судом по обвинению в серьезном преступлении, – говорил Мейсон, – я горжусь, что мистер Кросс, мой помощник по особым поручениям, способствовал его раскрытию. Сегодня он продемонстрировал настоящую храбрость, мужество и верность долгу. И это – только одна причина, по которой я хотел бы видеть его моим преемником на посту прокурора округа.
Это заявление заставило репортеров проснуться, и по рядам собравшихся пробежал недоуменный шум. Потом раздались громкие аплодисменты – это отреагировали те, кто был в курсе грядущей отставки Мейсона.
Конверт с доказательствами его падения жег Хэммонду руки. Присутствующие и коллеги смотрели на него с уважением, а кое-кто с завистью, но ему казалось, что в их глазах он читает сомнение в его честности.
– Ну, не стану вам больше надоедать, – со свойственной ему прямолинейностью прогремел Мейсон. – Позвольте мне представить вам героя сегодняшнего дня мистера Хэммонда Кросса.
Зал снова отозвался аплодисментами, операторы взялись за свои камеры, репортеры открыли блокноты.
Положив конверт перед собой на стол, Хэммонд поднялся и слегка откашлялся. Он едва успел поблагодарить Мейсона за теплые слова в свой адрес, как в дверях зала возникло какое-то смятение, и Хэммонд, подняв голову, увидел в проходе Лоретту Бут.
Сердце подпрыгнуло у него в груди, а слова, которые он собирался произнести, напрочь вылетели из головы.
Сначала Лоретту заметили только те, кто стоял в дверях и кого она энергично расталкивала, прокладывая себе путь. Когда Хэммонд неожиданно замолчал, головы всех присутствующих одна за другой повернулись в ее сторону. Она же, никак не реагируя на то, что стала центром всеобщего внимания, продолжала настойчиво пробираться вперед, изо всех сил размахивая руками и делая Хэммонду знаки.
За сегодняшний день в жизни Хэммонда произошло так много событий и разворачивались они так быстро, что он просто забыл созвониться с Лореттой. Он хотел предупредить ее, что все подозрения с Юджин Кэрти сняты, но он упустил время. Лоретта наверняка притащила с собой одного или всех трех бравых морских пехотинцев, с которыми неделю назад он едва не повздорил, и избежать этой встречи было нельзя.
Не обращая внимания на недоуменный ропот вокруг, Хэммонд торопливо спустился с трибуны и зашагал по проходу навстречу Лоретте.
– У тебя что-то важное. Лори? – негромко спросил Хэммонд, останавливаясь перед женщиной.
– Да. Я разыскиваю тебя уже почти сутки, черт побери, – ответила она, даже не пытаясь скрыть свое раздражение.
– Я был очень занят, прости.
– Я тоже. – Она взяла его за рукав и повлекла за собой к выходу. – Я хочу, чтобы ты поговорил с одним человеком.
И Хэммонд позволил ей тащить себя, хотя и был уверен, что за дверями его ждут субботние пехотинцы, которые, увидев его лицо, воскликнут: «Вот же он, этот парень! Это он был в ресторане с той девчонкой!»
Почти поддавшись панике, Хэммонд готов был вырваться из цепких пальцев Лоретты, но она, выглянув в коридор, уже махала кому-то рукой.
Но, к его удивлению, в дверях показался отнюдь не морпех-новобранец и даже не курсант Цитадели, а маленький, сморщенный негр в очках в тонкой металлической оправе.
– Смитти?! Что ты тут делаешь? – удивленно воскликнул Хэммонда.
– Как поживаете, мистер Кросс? Извините, я говорил миссис Бут, что нам лучше подойти к вам потом, но она не захотела меня слушать.
Хэммонд перевел недоуменный взгляд на Лоретту. – Я считал, что ты ездила на ярмарку, – сказал он. – По крайней мере, так ты сказала, когда оставляла свое сообщение…
– Да, я была именно на ярмарке и там встретила Смитти. Он сидел в ресторане и слушал, как играет оркестр. Мы разговорились, и Смитти упомянул, что теперь он чистит ботинки в отеле «Чарлстон-Плаза»…
Смитти смущенно погладил себя по лысой голове.
– Извините, сэр, что не объяснил вам… Дело в том, что мне было стыдно…
– Почему? Разве ты что-нибудь натворил?
– Он не рассказал вам о странном поведении Стефи Манделл, – вставила Лоретта. – В прошлую субботу она появилась в вестибюле отеля сначала в спортивном костюме, потом – в белом гостиничном халате, а чуть позже снова в спортивном костюме для бега.
– Я тогда не придал этому значения, мистер Кросс, – сказал Смитти виновато. – Только в четверг, когда мисс Манделл показали по телевизору, я вспомнил, как она несколько раз переодевалась.
– Смитти не хотелось, чтобы из-за него у кого-то были неприятности, – пояснила Лоретта, – поэтому он никому об этом не сказал. За исключением Смайлоу…
– Смайлоу?!
Детектив, который успел подойти к Хэммонду, поспешил вмешаться.
– Когда ты сказал, что видел в субботу одного из заместителей окружного прокурора, – обратился он к Смитти, – я решил, что ты имеешь в виду Хэммонда!
– Нет, сэр, мистер Смайлоу. Я имел в виду это чудо в перьях – мисс Стефи Манделл. Извините, если я что-то вам напортил. Хэммонд положил руку на плечо Смитти:
– Спасибо, что сказали нам об этом сейчас. Позднее мы запишем ваши показания официально. – Он повернулся к Лоретте и добавил:
– И тебе тоже огромное спасибо.
Лоретта нахмурилась.
– Ты сцапал Стефи и без моей помощи, – проворчала она. – Но все равно ты должен мне выпивку. И массаж ног в придачу.
Хэммонд вернулся на свое место на трибуне. Видеокамеры продолжали жужжать, свет юпитеров слепил глаза, но на сердце у него теперь было легко. Напряжение, стальными обручами стискивавшее его грудь, исчезло.
Ни один человек не знал правды о нем и Юджин! Даже Лоретте не удалось найти ни одного свидетеля, который мог неожиданно возникнуть ниоткуда и под присягой показать, что в субботу вечером видел их с Юджин вместе. Никто ничего не знал, за исключением Фрэнка Перкинса, Рори Смайлоу, Дэви, Юджин и… и его самого.
Когда Хэммонд вернулся на свое место на трибуне-возвышении, Монро Мейсон показал ему поднятые вверх большие пальцы. Даже Престон Кросс одобрительно улыбнулся сыну со своего места в зале. Он, несомненно, согласился бы со Смайлоу и сказал бы сыну: «Забудь о пустяках. Протяни руку и возьми, что тебе причитается».
Хэммонд тяжело вздохнул. На грядущих выборах он был единственной проходной кандидатурой. Помешать ему не могла никакая, даже самая дикая случайность. По всей видимости, даже конкурентов у него не будет. Но стоила ли любая, самая высокая должность того, чтобы поступаться ради нее честью и уважением к себе? Простит ли он себе собственное малодушие?!
Радость и облегчение разом улетучились. Он бросил взгляд на Юджин и по выражению ее глаз мгновенно понял, что она знает, о чем он думает. Во всем зале она была единственным человеком, который мог разгадать его мысли. В понимающей улыбке Юджин Хэммонд прочел ответ на все свои вопросы.
В эти секунды он понял, как сильно любит ее.
–..Прежде чем я продолжу, – сказал Хэммонд, вставая, – я хотел бы обратиться к человеку, чья жизнь подверглась непозволительному вмешательству со стороны властей. И теперь я приношу мисс Юджин Кэрти самые глубокие и искренние извинения как от лица своих коллег, так и всего округа в целом…
Хэммонд сделал паузу и обвел взглядом зал.
– Но это еще не все, – добавил он после секундного колебания. – Я должен также лично извиниться перед мисс Кэрти. Дело в том, что с самого начала расследования по этому делу я знал, что она не убивала Люта Петтиджона. Она признала, что в тот день побывала в его номере, но это было задолго до установленного следствием часа смерти. Кое-какие материалы, добытые полицией в лице мистера Смайлоу, указывали на то, что у нее мог быть мотив для убийства, и мисс Кэрти подверглась унизительным допросам. И я допустил это, хотя твердо знал, что она ни в чем не виновата. Дело в том, что у мисс Кэрти было совершенно неопровержимое, как мы говорим – железное алиби…
«Не будь дураком, никто никогда не узнает… Это сущий пустяк… Мы должны иногда нарушать правила, чтобы лучше сделать свою работу.» – все эти мысли пронеслись в голове Хэммонда в какую-то долю секунды, но он заставил себя закончить фразу и с облегчением произнес:
– Этим алиби был я…
Слухи о том, что произошло в отеле, уже успели просочиться, и зал взволнованно гудел. Первые ряды в зале были оккупированы репортерами и операторами. Следующие три ряда были зарезервированы для официальных лиц и администрации округа и членов городского управления, остальные места предназначались для гостей, среди которых Хэммонд заметил своих родителей. В ответ на его кивок Амелия Кросс приветливо помахала сыну рукой. Престон же сидел с каменным лицом, он явно пребывал не в самом лучшем расположении духа, и Хэммонд знал почему. Сегодня рано утром он позвонил отцу и предложил ему сделку – ту самую, о которой упоминал в разговоре с Бобби Тримблом. Хэммонд сказал, что, если отец согласится дать показания против Бобби, он порекомендует генеральному прокурору штата не выдвигать против него обвинений, и Престон скрепя сердце согласился. Иного выхода у него не было; правда, он дистанцировался от аферы Петтиджона с островом, но сделал это недостаточно быстро, что позволяло привлечь его к ответственности. Кроме того, зная о хулиганских выходках Тримбла, он ничего не сделал, чтобы прекратить это, и не сообщил властям, кто является главным виновником необъявленной войны против населения острова.
«Хочешь соглашайся, отец, хочешь – оставим все как есть. Только в последнем случае тебе придется отвечать по всей строгости закона», – сказал ему Хэммонд.
«Это что, ультиматум?» – холодно осведомился Престон. «Нет, просто деловое предложение. Тебе решать, отец: либо ты во всем признаешься, либо будешь продолжать отрицать свою вину и отправишься в тюрьму».
Хэммонд дал отцу три дня, чтобы обдумать свое положение и посоветоваться с адвокатом. Он готов был поклясться, что Престон в конце концов согласится на его предложение, и сейчас, увидев, как отец, случайно встретившись с ним глазами, поспешно отвел взгляд, еще больше укрепился в своем мнении.
На мгновение ему даже показалось, что Престон испытывает угрызения совести. Это было маловероятно, но все-таки возможно, и Хэммонд позволил себе надеяться, что когда-нибудь они с отцом смогут по крайней мере уважать друг друга.
Дэви тоже была здесь и выглядела как настоящая кинозвезда. Увидев, что Хэммонд смотрит на нее, Дэви послала ему воздушный поцелуй. Он собирался кивнуть в ответ, но в это время какой-то репортер сунулся к Дэви с микрофоном, и Хэммонд увидел, как ее губы произнесли: «Пошел в задницу, козел!» При этом Дэви продолжала ослепительно улыбаться.
Но он тут же забыл о Дэви, увидев в дверях Смайлоу и Юджин. Они шли по проходу, и Хэммонд не отрываясь смотрел на Юджин, любуясь ее лицом и природной грацией движений. Пока Смайлоу вез ее в мэрию, Хэммонд успел переброситься с ней несколькими словами по телефону.
Усадив Юджин на свободное кресло рядом с Фрэнком Перкинсом, который тепло обнял свою клиентку, Смайлоу двинулся дальше. Подойдя к трибуне, он сделал знак Хэммонду, и тот, извинившись перед Мейсоном, спустился к нему.
– Отличная работа, Хэммонд, – сказал ему Смайлоу. Хэммонд знал, что Смайлоу требовалось сделать над собой усилие, чтобы, поступившись самолюбием, произнести подобные слова, поэтому он сказал:
– Я просто сделал, как ты советовал. Ты составил весь этот план от начала и до конца – без тебя у меня ничего бы не получилось. К тому же ты спас мне жизнь, когда настоял, чтобы я надел бронежилет… – Он немного помолчал и добавил:
– Мне до сих пор не верится, что Стефи действительно хотела меня убить. Откровенно говоря, я думал, что она сразу сдастся…
– Ты плохо ее знал.
– Теперь я это понимаю, – кивнул Хэммонд. – Как говорится, лучше поздно, чем никогда… В общем, спасибо тебе за все, что ты сделал.
– На здоровье. – Смайлоу ухмыльнулся и, поглядев в зал, неожиданно увидел Дэви, которая смотрела на него. Лицо детектива сразу сделалось печальным, но Хэммонд, который внимательно за ним наблюдал, был готов поклясться, что заметил на щеках Смайлоу легкий румянец.
– Это тебе, – сказал он, передавая Хэммонду плотный конверт из коричневой бумаги. – Это результаты лабораторного анализа. Стефи принесла их мне сегодня утром. Ей известно, что кровь на простыне мисс Кэрти принадлежит тебе.
Хэммонд открыл рот, но Смайлоу покачал головой:
– Ничего не говори, Хэммонд. И не надо меня благодарить. Просто возьми этот конверт и уничтожь. Без этого, какие бы заявления ни делала Стефи, доказать что-либо будет невозможно. Впрочем, поскольку мисс Кэрти больше не является подозреваемой, не имеет никакого значения, спал ты с ней или нет.
– Но это будет… не правильно, – искренне возразил Хэммонд.
– Как бы не так… – Смайлоу понизил голос. – Мы оба друг друга недолюбливаем, и для этого у нас обоих были основания. В работе мы пользуемся слишком разными методами, но мы по крайней мере сражаемся по одну сторону баррикады. И для того, чтобы закон всегда торжествовал, мне лично нужно, чтобы окружную прокуратуру возглавлял такой человек, как ты, – решительный и бескомпромиссный. Став окружным прокурором, ты принесешь гораздо больше пользы, чем если останешься на своей нынешней должности. А это, без сомнения, произойдет, если ты признаешься в своем романе с мисс Кэрти, на который, кстати, большинству наплевать.
Хэммонд не успел ничего ответить – в это время Монро Мейсон окликнул его, так как пора было начинать.
– Сейчас иду, еще минутку, шеф! – откликнулся Хэммонд, не оборачиваясь.
Смайлоу посмотрел ему прямо в глаза.
– Иногда, – сказал он медленно, – нам приходится нарушать правила, чтобы лучше выполнить свою работу. Это был веский аргумент. Хэммонд взял конверт.
* * *
Монро Мейсон заканчивал свою речь, но многие репортеры уже закрыли блокноты, а операторы сняли с плеч громоздкие видеокамеры. Рассказ о покушении на жизнь специального помощника прокурора Кросса и об аресте Стефи Манделл совершенно их загипнотизировал, но сейчас представители прессы явно демонстрировали признаки усталости.–..И хотя мне горько сознавать, что один из моих подчиненных находится под арестом и вскоре предстанет перед судом по обвинению в серьезном преступлении, – говорил Мейсон, – я горжусь, что мистер Кросс, мой помощник по особым поручениям, способствовал его раскрытию. Сегодня он продемонстрировал настоящую храбрость, мужество и верность долгу. И это – только одна причина, по которой я хотел бы видеть его моим преемником на посту прокурора округа.
Это заявление заставило репортеров проснуться, и по рядам собравшихся пробежал недоуменный шум. Потом раздались громкие аплодисменты – это отреагировали те, кто был в курсе грядущей отставки Мейсона.
Конверт с доказательствами его падения жег Хэммонду руки. Присутствующие и коллеги смотрели на него с уважением, а кое-кто с завистью, но ему казалось, что в их глазах он читает сомнение в его честности.
– Ну, не стану вам больше надоедать, – со свойственной ему прямолинейностью прогремел Мейсон. – Позвольте мне представить вам героя сегодняшнего дня мистера Хэммонда Кросса.
Зал снова отозвался аплодисментами, операторы взялись за свои камеры, репортеры открыли блокноты.
Положив конверт перед собой на стол, Хэммонд поднялся и слегка откашлялся. Он едва успел поблагодарить Мейсона за теплые слова в свой адрес, как в дверях зала возникло какое-то смятение, и Хэммонд, подняв голову, увидел в проходе Лоретту Бут.
Сердце подпрыгнуло у него в груди, а слова, которые он собирался произнести, напрочь вылетели из головы.
Сначала Лоретту заметили только те, кто стоял в дверях и кого она энергично расталкивала, прокладывая себе путь. Когда Хэммонд неожиданно замолчал, головы всех присутствующих одна за другой повернулись в ее сторону. Она же, никак не реагируя на то, что стала центром всеобщего внимания, продолжала настойчиво пробираться вперед, изо всех сил размахивая руками и делая Хэммонду знаки.
За сегодняшний день в жизни Хэммонда произошло так много событий и разворачивались они так быстро, что он просто забыл созвониться с Лореттой. Он хотел предупредить ее, что все подозрения с Юджин Кэрти сняты, но он упустил время. Лоретта наверняка притащила с собой одного или всех трех бравых морских пехотинцев, с которыми неделю назад он едва не повздорил, и избежать этой встречи было нельзя.
Не обращая внимания на недоуменный ропот вокруг, Хэммонд торопливо спустился с трибуны и зашагал по проходу навстречу Лоретте.
– У тебя что-то важное. Лори? – негромко спросил Хэммонд, останавливаясь перед женщиной.
– Да. Я разыскиваю тебя уже почти сутки, черт побери, – ответила она, даже не пытаясь скрыть свое раздражение.
– Я был очень занят, прости.
– Я тоже. – Она взяла его за рукав и повлекла за собой к выходу. – Я хочу, чтобы ты поговорил с одним человеком.
И Хэммонд позволил ей тащить себя, хотя и был уверен, что за дверями его ждут субботние пехотинцы, которые, увидев его лицо, воскликнут: «Вот же он, этот парень! Это он был в ресторане с той девчонкой!»
Почти поддавшись панике, Хэммонд готов был вырваться из цепких пальцев Лоретты, но она, выглянув в коридор, уже махала кому-то рукой.
Но, к его удивлению, в дверях показался отнюдь не морпех-новобранец и даже не курсант Цитадели, а маленький, сморщенный негр в очках в тонкой металлической оправе.
– Смитти?! Что ты тут делаешь? – удивленно воскликнул Хэммонда.
– Как поживаете, мистер Кросс? Извините, я говорил миссис Бут, что нам лучше подойти к вам потом, но она не захотела меня слушать.
Хэммонд перевел недоуменный взгляд на Лоретту. – Я считал, что ты ездила на ярмарку, – сказал он. – По крайней мере, так ты сказала, когда оставляла свое сообщение…
– Да, я была именно на ярмарке и там встретила Смитти. Он сидел в ресторане и слушал, как играет оркестр. Мы разговорились, и Смитти упомянул, что теперь он чистит ботинки в отеле «Чарлстон-Плаза»…
Смитти смущенно погладил себя по лысой голове.
– Извините, сэр, что не объяснил вам… Дело в том, что мне было стыдно…
– Почему? Разве ты что-нибудь натворил?
– Он не рассказал вам о странном поведении Стефи Манделл, – вставила Лоретта. – В прошлую субботу она появилась в вестибюле отеля сначала в спортивном костюме, потом – в белом гостиничном халате, а чуть позже снова в спортивном костюме для бега.
– Я тогда не придал этому значения, мистер Кросс, – сказал Смитти виновато. – Только в четверг, когда мисс Манделл показали по телевизору, я вспомнил, как она несколько раз переодевалась.
– Смитти не хотелось, чтобы из-за него у кого-то были неприятности, – пояснила Лоретта, – поэтому он никому об этом не сказал. За исключением Смайлоу…
– Смайлоу?!
Детектив, который успел подойти к Хэммонду, поспешил вмешаться.
– Когда ты сказал, что видел в субботу одного из заместителей окружного прокурора, – обратился он к Смитти, – я решил, что ты имеешь в виду Хэммонда!
– Нет, сэр, мистер Смайлоу. Я имел в виду это чудо в перьях – мисс Стефи Манделл. Извините, если я что-то вам напортил. Хэммонд положил руку на плечо Смитти:
– Спасибо, что сказали нам об этом сейчас. Позднее мы запишем ваши показания официально. – Он повернулся к Лоретте и добавил:
– И тебе тоже огромное спасибо.
Лоретта нахмурилась.
– Ты сцапал Стефи и без моей помощи, – проворчала она. – Но все равно ты должен мне выпивку. И массаж ног в придачу.
Хэммонд вернулся на свое место на трибуне. Видеокамеры продолжали жужжать, свет юпитеров слепил глаза, но на сердце у него теперь было легко. Напряжение, стальными обручами стискивавшее его грудь, исчезло.
Ни один человек не знал правды о нем и Юджин! Даже Лоретте не удалось найти ни одного свидетеля, который мог неожиданно возникнуть ниоткуда и под присягой показать, что в субботу вечером видел их с Юджин вместе. Никто ничего не знал, за исключением Фрэнка Перкинса, Рори Смайлоу, Дэви, Юджин и… и его самого.
Когда Хэммонд вернулся на свое место на трибуне-возвышении, Монро Мейсон показал ему поднятые вверх большие пальцы. Даже Престон Кросс одобрительно улыбнулся сыну со своего места в зале. Он, несомненно, согласился бы со Смайлоу и сказал бы сыну: «Забудь о пустяках. Протяни руку и возьми, что тебе причитается».
Хэммонд тяжело вздохнул. На грядущих выборах он был единственной проходной кандидатурой. Помешать ему не могла никакая, даже самая дикая случайность. По всей видимости, даже конкурентов у него не будет. Но стоила ли любая, самая высокая должность того, чтобы поступаться ради нее честью и уважением к себе? Простит ли он себе собственное малодушие?!
Радость и облегчение разом улетучились. Он бросил взгляд на Юджин и по выражению ее глаз мгновенно понял, что она знает, о чем он думает. Во всем зале она была единственным человеком, который мог разгадать его мысли. В понимающей улыбке Юджин Хэммонд прочел ответ на все свои вопросы.
В эти секунды он понял, как сильно любит ее.
–..Прежде чем я продолжу, – сказал Хэммонд, вставая, – я хотел бы обратиться к человеку, чья жизнь подверглась непозволительному вмешательству со стороны властей. И теперь я приношу мисс Юджин Кэрти самые глубокие и искренние извинения как от лица своих коллег, так и всего округа в целом…
Хэммонд сделал паузу и обвел взглядом зал.
– Но это еще не все, – добавил он после секундного колебания. – Я должен также лично извиниться перед мисс Кэрти. Дело в том, что с самого начала расследования по этому делу я знал, что она не убивала Люта Петтиджона. Она признала, что в тот день побывала в его номере, но это было задолго до установленного следствием часа смерти. Кое-какие материалы, добытые полицией в лице мистера Смайлоу, указывали на то, что у нее мог быть мотив для убийства, и мисс Кэрти подверглась унизительным допросам. И я допустил это, хотя твердо знал, что она ни в чем не виновата. Дело в том, что у мисс Кэрти было совершенно неопровержимое, как мы говорим – железное алиби…
«Не будь дураком, никто никогда не узнает… Это сущий пустяк… Мы должны иногда нарушать правила, чтобы лучше сделать свою работу.» – все эти мысли пронеслись в голове Хэммонда в какую-то долю секунды, но он заставил себя закончить фразу и с облегчением произнес:
– Этим алиби был я…