Браун Сандра. Нет дыма без огня

   «Там слишком много правил и предписании, – говорил о младшем брате Кларк, улыбаясь снисходительной ласковой улыбкой. – Кей любит отвечать только за самого себя».
   После того как Лара увидела Кея Такетта и на себе испытала воздействие его лукавой усмешки, она не могла вообразить его в строгой форме напитана воздушного лайнера, приятным голосом сообщающего пассажирам о погодных условиях в пункте назначения.
   От долгого пребывания в залитой солнцем кабине самолета у Кея вокруг глаз, таких же синих, как у Кларка, образовались морщинки, придававшие ему особую привлекательность. Только Кларк был светловолосым и белокожим, а у Кея волосы темные, такие же непокорные, как и он сам. И в прямом, и в переносном смысле он оказался паршивой черной овцой своей семьи. Кларк был всегда отлично выбрит. Кей не брился по несколько дней. Как это ни странно, но щетина на щеках не уменьшала, а, напротив, усиливала его притягательность.
   Братья являли собой прекрасный образец животного по имени человек. Только Кларк был одомашненным животным, а Кей все еще диким. Разозленный или при виде самки он издавал рык.
   – Доброе утро.
   Лара вздрогнула, как если бы ее застали врасплох, – Это вы, Нэнси, доброе утро. Я не слышала, как вы вошли.
   – Это и видно. Витаете мысленно где-то далеко отсюда. – Сестра, она же и регистратор, спрятала сумку в шкаф и надела голубой халат.
   – Интересно, куда делся телефон?
   Нэнси вошла через заднюю дверь и теперь стояла с Ларой в небольшом помещении, где они держали медикаменты, а также кое-какие съестные припасы. Кухней в жилой части дома пользовалась сама Лара.
   – Он часто ломался, я решила его заменить.
   Поскольку Лара еще не определила своего отношения к визиту Кея Такетта, она не хотела обсуждать этот вопрос с Нэнси.
   – Хотите кофе? – Лара взяла кофейник.
   – Не откажусь. – Нэнси добавила две ложки сахара в дымящуюся кружку, которую ей подала Лара. – А пончики еще остались?
   – Они в шкафу. Я думала, вы на диете.
   Нэнси Бейкер достала из шкафа пончики и мгновенно проглотила один, затем облизала пальцы, выпачканные сахарной глазурью.
   – Я бросила диету, – объявила она без сожаления. – Мне некогда считать калории. Просиди я на диете хоть до Страшного Суда, все равно не стану изящней. Кроме того, Клем любит меня такой. Говорит, что это придает особый вкус любви.
   Улыбаясь, Лара спросила:
   – Как вы провели выходной?
   – Неплохо, – отозвалась Нэнси, вытирая губы. – Не могу пожаловаться. У собаки течка, а маленький Клем вытащил откуда-то балетные туфли сестры, надел их не на ту ногу и проходил так весь день. Мы попробовали снять их с него, но он поднял такой крик, что пришлось оставить его в покое, пусть ходит, если ему охота. Зато в семье мир.
   Нэнси всегда приносила с собой занятные истории о своем беспорядочном домашнем хозяйстве. Она добродушно сокрушалась о сумасшедшей жизни, где все вращалось вокруг троих полных энергии детей, которые все, без исключения, переживали «тяжелый период». Но Лара знала, что Нэнси обожает мужа и детей и не променяет эту жизнь ни на какую другую.
   Нэнси откликнулась на объявление, помещенное Ларой в местной газете, и Лара тут же, после собеседования, взяла ее на работу, отчасти потому, что та оказалась единственной кандидаткой. Нэнси была опытной медсестрой, оставившей работу, когда два года назад у нее родился маленький Клем.
   – Время приучать его к горшку, – объявила она Ларе, когда пришла наниматься. – Значит, мне пора возвращаться на работу, пусть этим добрым делом займется моя свекровь, бабушка Бейкер.
   Лара сразу полюбила Нэнси и даже немного ей завидовала. В жизни Лары тоже царил полный беспорядок, только это была не та сумасшедшая счастливая суета, которая заполняла всякий день Нэнси. Хаос менял весь ход жизни Лары и оставлял незаживающие ссадины и раны. Ее бедам не было видно конца.
   – Если бы не Клем, – продолжала Нэнси, покончив со вторым пончиком, – я бы прибила собаку, а заодно и детей, а потом бы рвала на себе волосы. Но он пришел с работы и настоял, чтобы мы отвезли детей к бабушке, а сами вдвоем пошли в ресторан. Мы поужинали в «Молочной ферме», так наелись, что чуть не лопнули, было очень вкусно. А когда маленький Клем заснул, я спрятала подальше туфли, чтобы он их сегодня не нашел. Утром большой Клем отвез собаку к ветеринару, там ей подыщут кобеля или накормят таблетками. Кстати, если они найдут кобеля, хотите, я вам подарю щеночка?
   – Нет уж, спасибо, – рассмеялась Лара.
   – Я вас понимаю. Боюсь, что у меня останется весь помет. – Она вымыла руки дезинфицирующим раствором. – Сейчас проверю, кто у нас на сегодня записан.
   Обе знали, что в книге записей преобладают пустые графы. Уже полгода, как Лара поселилась в Иден-Пасс, но у нее все еще не хватало пациентов. Если бы не сбережения, она давным-давно прекратила бы практику.
   Но на первом месте перед финансовыми соображениями стояли соображения профессиональные. Она – хороший врач. Она хотела лечить…
   И необязательно Лара остановила бы свой выбор на Иден-Пасс.
   Этот выбор за нее сделали другие.
   Практика в Иден-Пасс явилась неожиданным подарком, на который она не рассчитывала, и это облегчало выполнение ее плана. Она его вынашивала уже некоторое время, но ей нужен был убедительный предлог для знакомства с Кеем Такеттом. Когда же такая возможность внезапно возникла, она немедленно ею воспользовалась. Но при этом не закрывала глаза на то, что ей нелегко будет прижиться в маленьком городке в качестве единственного на всю округу терапевта.
   Лара также знала, что еще трудней придется жителям городка, привыкшим к доктору Паттону. Ее собственные дипломы украшали теперь стены его дома, ее медицинские книги стояли на полках и в шкафах. Но и теперь дом носил печать своего прежнего хозяина. Лара собиралась, как только у нее появятся деньги, перекрасить темные стены и заменить старую коричневую кожаную мебель на что-нибудь более веселое и современное.
   Но это было не самое главное. Куда больше времени и усилий потребуется, чтобы изменить отношение людей. До своего ухода на пенсию Стюарт Паттон целых сорок лет работал врачом в Иден-Пасс и не нажил себе ни единого врага. С тех пор, как она его сменила, Ларе часто задавали вопрос «А где же док?» с той же подозрительностью, что и Кей Такетт, когда он допытывался об этом прошлой ночью. Как если бы она сама для собственной выгоды убрала с дороги старого доктора Паттона.
   Не один год потребуется доктору Ларе Маллори, чтобы завоевать обитателей Иден-Пасс, их доверие и сердца, принадлежащие доку Паттону. Она знала, что ей никогда не добиться той любви пациентов, которой пользовался док Паттон, потому что с самого начала она была отверженной и носила клеймо женщины, опозорившей себя с Кларком Такеттом. Всем в его родном городе известно, что она из себя представляет. Вот почему они никак не ожидали ее появления в Иден-Пасс. Лара надеялась, что, как только они оправятся от первоначального шока, то поймут, что она опытный врач, и позабудут о прошлом скандале.
   К сожалению, она недооценила поразительное влияние, оказываемое Джоди Такетт на местное общество. И хотя они никогда лично не встречались, мать Кларка разрушала все попытки Лары добиться успеха.
   Однажды, когда Лара чувствовала себя особенно несчастной, она заговорила об этом с Нэнси.
   – Наверное, не секрет, отчего люди в Иден-Пасс готовы проехать двадцать миль до соседнего города, чтобы пойти к врачу.
   – Какой уж там секрет, – откликнулась Нэнси. – Джоди Такетт объявила, что, если кто посмеет приблизиться к вашей двери, будь он даже при смерти, она занесет его в свой черный список.
   – Это все из-за Кларка?
   – Конечно. Всем в городе известны увлекательные подробности вашего с ним романа. После смерти Кларка об этом почти забыли. А когда вы тут появились, Джоди взбесилась от злости и поклялась, что вам несдобровать.
   – Тогда почему вы у меня работаете?
   Нэнси глубоко вздохнула.
   – Мой отец двадцать пять лет работал обходчиком в «Нефтяной и газовой компании Такетт». Это было очень давно, когда Кларк Старший был еще хоть куда. – Она остановилась. – Вы ведь знаете, что Кларк, ваш Кларк, был третьим по счету Кларком Такеттом? Кларк Старший был его дедушкой, а Кларк Младший отцом.
   – Он мне об этом говорил.
   – Ладно, – возобновила рассказ Нэнси. – Так вот, на одной из скважин произошла авария, и мой отец погиб.
   – Компания взяла на себя вину?
   – Они сделали все, чтобы по закону к ним нельзя было придраться. Мама получила сполна причитающуюся ей страховку. Но никто из Такеттов не пришел на похороны. Никто не позвонил. Они заказали в цветочном магазине большой венок из хризантем, его привезли в церковь, но никто из них не снизошел до того, чтобы навестить маму и выразить ей соболезнование. В то время я была девочкой, но и тогда и теперь считаю, что позорно так зазнаваться. Смерть отца прошла незамеченной, он был всего-навсего песчинкой в потоке их вонючей нефти, но отец был преданным честным работником. С тех пор я не ставлю ни во что всех Такеттов, особенно Джоди.
   – Почему Джоди?
   – Да потому, что она вышла замуж за Кларка Младшего, только чтобы завладеть их богатством. – Нэнси передвинулась на самый кончик стула. – Видите ли, Кларк Старший занимался разведкой нефти в самый разгар нефтяного бума. Он наткнулся на нефть, как только начал бурить, и заработал кучу денег чуть ли не за одну неделю, они и дальше текли к нему рекой. Затем появился Кларк Младший. Он в жизни ставил себе одну задачу: хорошенько погулять и промотать побольше отцовских денег на картежные игры, выпивку и женщин. – Нэнси вздохнула, вспоминая:
   – Это был самый красивый мужчина, которого я когда-нибудь видела. Женщины во всей округе оплакивали его смерть. Но только не Джоди. Когда он умер, она получила то, чего добивалась.
   – «Нефтяную компанию Такетт»?
   – Полный контроль над ней. К тому времени Такетт Старший был уже в могиле. А когда Кларк Младший упал с ледяной горы, кажется, это случилось в Гималаях, и сломал шею, Джоди засучила рукава и по-настоящему взялась за дело.
   Нэнси не надо было выспрашивать.
   – Джоди палец в рот не клади. Она из бедной фермерской семьи. Торнадо разрушил их дом. Вся семья погибла, спаслась только Джоди. Ее взяла к себе одна вдовая родственница, она ее и вырастила. Джоди оказалась девушкой умной и получила стипендию в Техасском технологическом. Сразу после университета она стала работать у Кларка Старшего. Она была агентом по аренде и покупке земельных участков и заключала для «Компании» самые выгодные сделки даже в те времена, когда, по общему мнению, в Восточном Техасе уже разведали всю нефть. Такетт Старший симпатизировал Джоди. Она была надежной, упорной, честолюбивой, одним словом, полной противоположностью Кларку Младшему. Мне кажется, что Кларк Старший устроил их брак.
   – Каким образом?
   – Говорят, что Кларк Младший сделал ребенка молоденькой девушке в Форт-Уэрте. Ее папочка был связан с преступным миром и, несмотря на кучу денег и положение в обществе, оказался обыкновенным сутенером. Кларк Старший не желал с ним связываться и поспешил женить Кларка Младшего на Джоди. Не знаю, правда ли это, но все может быть. Кларк Младший любил веселую жизнь. Он мог выбирать из множества женщин. Почему он согласился жениться на Джоди и связать себя по рукам и ногам на всю жизнь? Наверное, потому, что хотел выпутаться из той грязной истории.
   Как бы там ни было, они поженились. Кларк Третий появился у них очень поздно. Злые языки говорили, что у Кларка Младшего на Джоди не стоит, она и верно не была красавицей. Между прочим, Джоди сама старалась казаться дурнушкой. Наверное, думала, что ум и красота это две несовместимые вещи.
   – А как она смотрела на то, что Кларк Младший гуляет на стороне?
   Нэнси пожала плечами.
   – Если ей это и не нравилось, Джоди хорошо скрывала свои чувства. Она не обращала внимания на его измены, а все свои силы отдавала «Компании». Пожалуй, ее больше интересовали цены на нефть, чем его штучка. Если бы он руководил делом, «Компания Такетт» давно бы прогорела. Джоди процветала, когда другие разорялись. Если речь идет о «Компании», лучше не становиться у нее на пути.
   – Я это уже испытала на себе, только в другой области, – заметила Лара.
   – Вам лучше знать, почему так получилось. – Нэнси наклонилась вперед и понизила голос, хотя никто не мог их подслушать. – Только одно Джоди любила больше своей «Компании» – это своего сына Кларка. Вся ее жизнь сосредоточилась на нем. Похоже, он никогда не шел против ее воли. В общем, она продумала за него все его будущее, включая место в Белом доме. Она не может вам простить, что вы погубили ее мечту.
   – Не только она, но и некоторые другие.
   Немного подумав, Нэнси добавила:
   – Берегитесь, доктор Маллори. У Джоди есть деньги и власть, и у нее есть причина вас ненавидеть. Она опасна. – Нэнси похлопала Лару по руке. – Что касается, меня, то я на стороне всякого, кто у нее в немилости.
   Нэнси находилась явно в меньшинстве. Прошло несколько месяцев после того разговора, но число пациентов у Лары нисколько не увеличилось. Лишь немногие в Иден-Пасс рискнули навлечь на себя гнев Джоди, пользуясь услугами нового врача. По иронии судьбы одним из них теперь оказался ее собственный сын.
   Кей Такетт уже наверняка понял допущенную ошибку. Лара могла представить, с какой ненавистью они ее поносили в доме Такеттов.
   Что ж, пусть проклинают. Она приехала в Иден-Пасс с одной-единственной целью, и этой целью не было завоевание благосклонности семьи Такетт. Ей необходимо нечто иное, но уж никак не их одобрение.
   Когда наступит время потребовать от них причитающийся ей долг, Ларе будет безразлично, симпатична она им или нет.
 
   Можно сказать, что в это утро было много работы. До двенадцати Ларе необходимо принять пять пациентов. Первой оказалась пожилая женщина, обрушившая на врача поток жалоб. Во время осмотра Лара выяснила, что женщина здоровей многих молодых, но чувствует себя одинокой. Лара прописала ей витамины, а также посоветовала пациентке посещать спортивную группу при методистской церкви.
   Нэнси ввела следующего больного, трехлетнего малыша, капризничавшего от того, что у него болело ухо и поднялась температура. Лара расспрашивала о болезни его расстроенную мать, когда из приемной донеслись какие-то звуки. Лара отдала плачущего мальчика матери, извинилась и поспешила на шум.
   – Нэнси, в чем дело? – крикнула она еще в коридоре.
   Но вместо Нэнси в дверях приемной с грохотом появился Кей Такетт. Вне себя от бешенства он стремительно двигался к ней навстречу, несмотря на костыли.
   Кей буквально налетел на Лару, но она не стала отступать:
   – Вы назначены на вторую половину дня, мистер Такетт.
   Мать ребенка последовала за Ларой и остановилась за ее спиной. Ребенок оглушительно вопил. Нэнси поспешила на помощь врачу и оказалась позади Кея. Лара почувствовала, что попала в ловушку.
   – Почему ночью вы мне сразу не сказали, кто вы такая?
   Не обращая внимания на его слова, Лара продолжала:
   – Вы видите, что сейчас я очень занята. Меня ждут пациенты. Если вам необходимо что-то обсудить со мной, пожалуйста, запишитесь у сестры.
   – Мне действительно необходимо кое-что обсудить с вами. – Капли пота скатывались у него со лба, лицо побледнело. Все говорило о том, что он страдает от сильной боли.
   – Вам лучше сесть, мистер Такетт. Вы ослабли, в таком состоянии вы…
   – Хватит с меня медицинской хреновни! – закричал он. – Почему вы мне не сказали, что вы та самая шлюха, которая погубила моего брата?

Глава четвертая

   Грубые слова унижали, как пощечина. Голова закружилась, Лара глубоко вздохнула и задержала дыхание. Пол и стены коридора опасно накренились. Лара протянула руки, нащупала стену и оперлась о нее.
   Нэнси обошла Кея и встала перед ним.
   – Послушай, Кей Такетт, ты не имеешь права врываться к доктору и устраивать скандал.
   – Я с удовольствием поболтал бы с тобой, Нэнси, вспомнили бы старые времена, только я пришел сюда не за этим, а чтобы увидеть доктора. – Последнее слово прозвучало как ругательство.
   К Ларе уже вернулось самообладание. Она показала Нэнси на пациентку с ребенком:
   – Пожалуйста, позаботьтесь о миссис Адамс и Стиви. Я займусь ими, как только освобожусь.
   Нэнси некоторое время колебалась, но, бросив грозный взгляд на Кея, увела миссис Адаме обратно в кабинет и громко, захлопнула за собой дверь.
   Лара обратилась к любопытствующим пациентам, выглядывавшим из дверей приемной:
   – Прошу вас, сядьте, – произнесла она по возможности спокойным тоном. – У нас произошло некоторое нарушение распорядка. Вы видите, что мистер Такетт болен и нуждается в срочной медицинской помощи, как только ему ее окажут, он уйдет.
   – Это мы еще посмотрим.
   Пациенты, ожидавшие своей очереди, в недоумении посмотрели на Лару.
   – Я приму вас, когда освобожусь, – снова повторила она. Затем, повернувшись к Кею, сказала:
   – Пройдемте в другую комнату.
   Как только дверь за ними закрылась, Лара дала волю своему гневу:
   – Вы смеете со мной говорить таким тоном перед пациентами! Я могла бы вызвать полицию.
   – Этой сцены не было бы, – он кивнул в сторону коридора, – если бы вы мне объяснили, кто вы такая.
   – Вы меня не спрашивали, а я узнала ваше имя, когда вы уже уходили.
   – Что ж, теперь оно вам известно.
   – Да, теперь известно, и я не удивляюсь, что вы Такетт. Наглость всегда была вашей семейной чертой.
   – Сейчас мы говорим не о Такеттах. Сейчас речь идет о вас. Что вы, черт побери, делаете в нашем городе?
   – В вашем городе? Странно слышать это от человека, который здесь почти не бывает. Кларк мне говорил, что вы редкий гость в Иден-Пасс. Чему мы обязаны этим визитом?
   Он сделал угрожающий шаг вперед.
   – Я уже сказал вам, чтобы вы прекратили нести эту хреновню. Я сюда пришел не за тем, чтобы состязаться с вами в красноречии, так что давайте не отвлекаться от темы.
   – Какой темы?
   – Что вы, черт побери, здесь делаете?! – выкрикнул он.
   Внезапно отворилась дверь, и Нэнси просунула внутрь голову.
   – Доктор Маллори! Я вам нужна?
   Он остался на месте, ни единым взглядом или движением не показав, что видит или слышит Нэнси.
   Подсознательно Лара уже заранее готовилась к этому столкновению и не удивилась шумному появлению Кея. Ссора стала неизбежной, и она решила объясниться с ним до конца.
   Она повернулась к сестре.
   – Нет, благодарю вас, Нэнси. Успокойте пациентов, скажите, что я скоро освобожусь. – Затем, взглянув на искаженное от ярости лицо Кея, добавила:
   – Я попытаюсь уговорить мистера Такетта, чтобы он держал себя в руках.
   Нэнси явно сомневалась в возможностях Лары, но подчинилась.
   – Прошу вас сесть, мистер Такетт. Как вы себя чувствуете? Вы очень бледны.
   – Я чувствую себя прекрасно.
   – Что-то не верится, вы еле держитесь на ногах.
   – Я вам сказал, что чувствую себя прекрасно, – повторил он запальчиво, вновь повышая голос.
   – Хорошо, пусть будет по-вашему. Но я думаю, что ни вы, ни я не хотим, чтобы нас слышали другие. Не могли бы вы говорить потише?
   Опираясь на костыли, он наклонился вперед, так что его лицо почти касалось лица Лары.
   – Не хотите, чтобы нас слышали, боитесь, что те, кто еще не слышал, узнают, что муж поймал вас голенькой в постели с моим братом?
   Сколько раз ей бросали эти обвинения, и все равно яд проникал глубоко в рану, а у нее не находилось противоядия. Шли годы, но рана оставалась открытой.
   Повернувшись к Кею спиной, Лара подошла к окну и посмотрела на покрытый гравием двор. Одна из пациенток, что ждала в приемной, садилась в машину, всем своим видом выражая смущение, как если бы побывала в тайном притоне, где не место приличной женщине. Машина резко рванулась вперед.
   Лара наконец нашла ответ.
   – Я хочу начать жить нормальной жизнью и навсегда позабыть о случае с вашим братом.
   Она вновь повернулась к нему лицом, чувствуя себя спокойней, когда их разделяло какое-то пространство, хотя по-прежнему испытывала страх. Он так и не удосужился побриться и выглядел ужасно. Но более всего Лару тревожила исходившая от него грубая сексуальность, она ощущала ее постоянно. И это как бы подтверждало его низкое мнение о ней, с чем она никак не могла смириться.
   Опустив взгляд, она спросила:
   – Разве я не заслуживаю прощения, мистер Такетт? С тех пор прошло столько времени.
   – Я знаю сколько. Пять лет. Все помнят, когда это случилось, потому что то утро, когда вас поймали в кровати с братом, стало началом его конца. Оно изменило всю его жизнь.
   – Мою тоже!
   – Еще бы! – презрительно фыркнул он. – С того утра вы стали самой роковой женщиной в стране.
   – Я этого не хотела.
   – Надо было раньше думать, до того, как вы пробрались в спальню Кларка. Боже мой, – сказал он, недоуменно качая головой. – Неужели вы не нашли ничего лучшего, чем изменять мужу, когда он спит в соседней комнате?
   Лара давно научилась скрывать свое душевное состояние, для нее это был вопрос выживания. В самый разгар той истории она жила стиснув зубы, с каменным лицом, чтобы никто не мог прочитать ее мысли и чувства. Пришло время снова надеть маску. А чтобы ее не выдал голос, она молчала.
   – Есть кое-какие неясные детали, – продолжал Кей. – Может, вы мне прольете на них свет?
   – Я не желаю говорить с вами об этом. Кроме того, меня ждут пациенты.
   – А я что – не пациент? – Он прислонил костыли к краю письменного стола Лары и, опираясь на его крышку, допрыгал к ней на одной левой ноге. – Рассчитываю получить от вас полное обслуживание.
   Намек весьма прозрачный. Его насмешливая улыбка не оставляла в этом сомнения. Лара молчала, никак не проявляя своих чувств.
   – Давайте, док, заполните пробелы. Кларк накануне вечером устроил обед, верно я говорю?
   Лара упорно молчала.
   – У меня сколько угодно времени, впереди целый день, – вкрадчиво предупредил он. – И никаких дел, разве только стараться не наступать на больную ногу. Мне все равно, где находиться, что здесь, что в другом месте. Нет разницы.
   Можно, конечно, вызвать шерифа и потребовать убрать его отсюда, но он уже ее известил, что шериф Бакстер – старый друг их семьи. Это только ухудшило бы и без того серьезное положение. Тогда ради чего стоило упрямиться? Ради того, чтобы спасти свою репутацию? Но свою репутацию она принесла в жертву много лет назад. С тех пор Лара научилась проглатывать обиды.
   – Кларк пригласил знакомых из Вашингтона провести вечер за городом, – начала она. – Мы с Рэндаллом были среди приглашенных.
   – Но вы не впервые посещали Кларка в его загородном доме в Виргинии?
   – Мы приезжали туда и раньше.
   – Значит, вы знали расположение комнат?
   – Да.
   – А если говорить правду, вы не раз играли роль хозяйки на его приемах, так как Кларк не был женат.
   – Я помогала ему организовать несколько обедов.
   – Таким образом, вы часто бывали вместе.
   – Естественно.
   – Кларк был видным должностным лицом. Поэтому любой прием, даже простая вечеринка, требовал планирования и тщательной подготовки.
   – Разве я с вами спорю?
   Его снисходительность бесила так же, как и его злобные обвинения. Лара почувствовала, что с силой сжимает кулаки. Она заставила себя их разжать.
   – Подготовка этих приемов, – продолжал он, – организация и все прочее должно было отнимать у вас массу времени.
   – Мне это нравилось. Я отдыхала от работы в больнице.
   – Вот как. И пока вы двое, вы с Кларком, занимались подготовкой обедов и приемов, вы стали, как бы это выразиться, очень и очень близки.
   – Да, – тихо подтвердила Лара. – Ваш брат был обаятельной личностью. Он притягивал к себе людей. Полный энергии, энтузиазма. Ни прежде, ни теперь я не встречала подобного человека. Даже когда Кларк стоял неподвижно, чувствовалось, что в нем ключом бьет жизнь. Его интересовало абсолютно все, у него имелись высочайшие идеалы, честолюбивые замыслы не только для себя, но для всей страны. Я прекрасно понимала, почему граждане Техаса избрали его в конгресс.
   – Он тогда только что закончил юридический колледж, – продолжал Кей, хотя Лара это знала. – Он пробыл всего один срок в палате представителей и решил выставить свою кандидатуру в сенат. Кларк победил противника с огромным перевесом голосов.
   – Ваш брат обладал широким кругозором. Я часами могла слушать, как он развивает любую тему. Его воодушевление и убежденность заражали.
   – Это уже похоже на любовь.
   – Я не отрицаю, что мы были очень близки.
   – Но вы были замужем.
   – Рэндалл стал другом Кларка еще до того, как я вышла за него замуж. Именно Рэндалл познакомил нас.
   – Вот оно, наконец. – Кей поднял вверх указательный палец. – На сцене появляется муж. Избитая ситуация. Он всегда последним узнает, что жена наставила ему рога. Да еще с его лучшим другом. Разве у старины Рэндалла не возникли подозрения, когда вы настояли на том, чтобы остаться ночевать у Кларка, а не вернулись в Вашингтон вместе с другими гостями?