Браунинг Дикси. Такой знакомый незнакомец

   Она отмахнулась от любопытной стрекозы и рассказала Хитчу о своем последнем свидании. Он был… как это говорят? Петух расфуфыренный? Да нет, по-моему, обычное ничтожество.
   Да, я не богачка и не красавица, но заслуживаю лучшего.
   Осторожно отставив стакан в сторону, Хитч потянулся к Синди, взял ее руку, поднес к губам и поцеловал каждую фалангу. Потом повернул ладонью вверх, чтобы поцеловать мозоли под каждым пальцем.
   — О, ради бога, не надо, — прошептала она, помертвев. — Сколько бы я ни втирала в них крем, они остаются твердыми, как сосновая кора, а мои ногти… — Ее ногти были коротко обрезаны, но не обкусаны. Каждый маленький розовый ноготь заканчивался тончайшей белой полоской. Я пробовала приклеить искусственные ногти, но они не ложатся на мои ровно, и я отказалась от этой затеи.
   Она сказала это так убедительно, что Хитч не знал, смеяться ему или сочувствовать, и в результате не сделал ни того, ни другого. Но Синди была так мила и непосредственна, что он наклонился и осторожно поцеловал ее лоб, кончик носа и губы.
   Осторожно. Как бы ему ни хотелось продлить эту замечательную, но не правдоподобную дружбу, возникшую между ними, он знал, что не стоит торопиться. Кто рискует, тот и потеряет, напомнил он себе.
   — Мы — друзья? — спросил он тихо.
   — Друзья, — подтвердила она.
   — Тогда я, как твой друг, должен сказать, что над твоей головой, примерно на высоте твоего роста, болтается здоровенная гусеница, готовая приземлиться. Может быть, направить ее на другую посадочную площадку?
   — Будь так добр. — Синди вздохнула, закатила глаза и сказала:
   — Мне кажется, я вдрызг пьяная.
   Я не привыкла ко всей этой бурной жизни, к шампанскому и… и ко всему.
   Он молчал целую минуту, а потом сказал:
   — Тогда я отвезу тебя домой. Советую принять душ и лечь спать, это вернет тебе силы — после прогулки и фантастического обеда.
   — Не душ, а ванну. Чудесную ванну, когда никто не станет стучать в дверь и торопить, не дав возможности насладиться этой роскошью. Синди погрустнела. — Но думаю, Мойра уже вернулась с покупками, и, скорее всего, ей понадобится моя помощь.
   — Она могла бы сделать что-то и сама, — сказал Хитч, но ему хотелось закричать, что пора Синди, черт возьми, перестать быть «тряпкой»!
   Надо восстать против мелочной тирании, проявить характер! Но какое он имел право что-либо ей советовать?
   Наблюдая, как она, встав на колени, аккуратно убирает стаканчики в корзину, Хитч понял, чего по-настоящему хочет, и испугался. Ему хотелось удержать ее.
   — Хитч, могу я попросить тебя об одном одолжении? — Мама Мак, в новом переднике поверх платья, которое она называла домашним, подала ему тарелку с горкой блинов. — Помнишь тот хлам, который Олдос накидал в гараже? Я сказала ему, что, если он не уберет его оттуда, я отдам все это в утиль.
   — Вы хотите, чтобы я убрал в вашем гараже?
   Она потрепала его по плечу.
   — Конечно, нет, дорогой мой, я хочу только, чтобы ты посоветовал ему навести порядок в его гараже, как ты это сделал, когда помогал Маку справиться с завалом на его первом лыжном курорте. Ты прекрасный организатор, а Олдос не в состоянии аккуратно наполнить едой свою тарелку, сваливает все в кучу.
   Это нарушало намерение Хитча держаться подальше от дома Стивенсонов, который находился по другую сторону изгороди. Ведь, работая в гараже и во дворе, он наверняка увидит Синди, а увидев, не сможет не общаться с ней.
   Они поздороваются, начнут разговаривать о вещах, о которых он никогда ни с кем не говорил, и он опять станет думать о том, о чем ему не следует думать, — о Синди Дэнбери. Но, с другой стороны, он мог бы оказать ей последнюю услугу Эта идея возникла и начала укрепляться, когда Папа Мак упомянул о парне, который несколько лет назад играл в бейсбол в команде, тренером которой он был.
   — Его зовут Пит Симмонс. Отличный паренек.
   Девчонки сходили по нему с ума, но он не позволил себе свернуть с намеченного пути. Он все еще холост, как я слышал. Пит когда-нибудь станет знаменитым спортсменом.
   Пит, как оказалось, приехал на несколько дней домой и обещал заглянуть сегодня утром повидать Папу Мака. Хитч вспомнил, что Синди терпеть не может сватовство. Они оба ненавидят это. Но что плохого в том, чтобы познакомиться с порядочным парнем, а дальше уж как судьба распорядится? Если этот номер не пройдет, можно познакомить ее с добрым стариной Джо Дигби, инженером-энергетиком, а по совместительству владельцем фирмы по садово-парковому дизайну, которая специализировалась на розах.
   Это как раз во вкусе Синди. Хитч считал, что познакомить ее с парой приличных парней не означало заняться сватовством.
   Но даже если и означало, было бы гораздо лучше для нее выйти замуж за достойного парня, чем уехать невесть куда и пытаться сделать карьеру, придумывая шляпы.
   Неужели в наше время женщины носят шляпы?
   Позже Хитч решил, что лучше и придумать было невозможно. Мойра по вечерам отсутствовала, а поскольку Синди все время была одна, Мама Мак пригласила се на ужин в тот же вечер, когда Папа Мак пригласил своего спортсмена.
   Хитч чувствовал себя заботливым крестным отцом, наблюдая, как Синди, которая мало разбиралась в спорте, зачарованно слушала Пита, разглагольствовавшего о своих надеждах, что его пригласят в команду высшей лиги.
   Вдохновленный ее неподдельным интересом, Пит рассказывал о многочисленных бедах, выпадающих на долю бейсболистов, и о том, что некоторых из них заносили в список выбывших на весь сезон. Прежде чем он распрощался, они условились поехать на следующий день в Уинстон, в кино.
   После того как Пит ушел, Синди, оставшаяся, чтобы помочь вымыть посуду, сказала:
   — Наверное, мне следовало бы сначала выяснить у Мойры, какие у нее планы.
   — А твоими планами она интересуется? спросил Хитч.
   — Да нет… но у меня никогда и не бывает никаких планов, кроме как по понедельникам.
   — Поезжай. А с Мойрой я все улажу, если понадобится.
   Хитч наблюдал из окна, как Пит подъехал на новехоньком красном пикапе со сверкающими хромированными деталями и забрал Синди.
   — Она не твоя девушка, сынок, — сказал Папа Мак, подняв глаза от журнала «Уинстон-Сэлем».
   — Нет, но она — близкий друг. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то, даже твой любимец, воспользовался ее неопытностью.
   Папа Мак поднял брови, но без всяких комментариев снова уткнулся в свой спортивный журнал..
   Был уже двенадцатый час, когда Хитч услышал приглушенный звук мотора машины Пита.
   Он не спеша направился к входной двери.
   — Пожалуй, пойду подышу немного свежим воздухом, — проговорил он.
   Папа Мак усмехнулся, но не оторвался от телевизора.
   Хитч подождал, пока спутник Синди уехал, а потом постучал в дверь ее дома. Почти в ту же секунду дверь распахнулась. Синди была босиком. Туфли она держала в руках.
   — Ну? — спросил он.
   — Что «ну»?
   — И как?
   — Лучше, чем мое последнее свидание. Мы обсуждали положение в бейсбольной лиге, какие проблемы могут возникнуть у подающего, как слепы судьи и что менеджеры команды разбираются далеко не во всем.
   — А тебе интересней было бы поговорить о шляпках?
   — Нет… Но мы могли бы поговорить и о чем-нибудь другом.
   — Видимо, он пытался произвести на тебя впечатление.
   — Произвести впечатление на меня? Господи, это еще зачем?
   Хитч вздохнул. Если бы речь шла о другой женщине, он бы подумал, что она напрашивается на комплименты, но Синди не была похожа ни на какую другую женщину. Она была…
   — Ну что ж, желаю тебе спокойной ночи. У меня завтра трудный день: сооружаем полки на задней стене гаража.
   — Папа Мак — прекрасный плотник. Я думаю, ему просто никогда не приходило в голову сделать там полки. Иногда трудно разглядеть то, что у тебя под носом.
   Хитч наклонился ближе, но они стояли на парадном крыльце на виду у всех проходящих и проезжающих, и он решил, что не стоит рисковать, поддавшись порыву.
   — Ну-ка, подними голову, у тебя испачкан подбородок, — сказал он, понизив голос.
   Она подняла лицо и придвинулась ближе. Их губы встретились. С трудом поборов желание поцеловать ее, он отшатнулся.
   — Я понял, в чем проблема.
   — Какая проблема?
   — Он забыл поцеловать тебя, правда?
   — Да нет… не думаю, что он собирался это сделать. Мы смотрели кино, ели мороженое, а потом болтали всю дорогу до дома. Он в самом деле славный парень, Хитч, но на случай, если ты строишь какие-то планы, имей в виду, что у него есть девушка в Дархэме.
   — Вычеркни его из списка.
   — Мне следовало понять… я не подумала об этом, пока не дала согласие, но это ведь ты все подстроил, да?
   — Возможно… да, пожалуй, это так, но только для того, чтобы ты знала, что у тебя есть выбор.
   Она медленно покачала головой. Она была в чем-то желтом, летнем и выглядела моложе своих двадцати четырех с половиной лет.
   — Я благодарна тебе, Хитч, действительно благодарна, но ты же знаешь, как я отношусь к сватовству…
   — Можно дружить…
   — Дружить? Я уже спланировала свое будущее, и мужчинам там не отведено места.
   Какая-то машина медленно проехала мимо.
   Через открытое окно соседнего дома донесся полуночный бой настенных часов, значит, Папа Мак уже выключил телевизор и пошел наверх.
   Хитчу следовало закругляться.
   Он все-таки поцеловал ее, поскольку не мог облечь в слова то, что хотел сказать. Да если б и мог, не сказал бы.

Глава 5

   Хитч не пытался больше себя обманывать.
   Сватовство и он, и Синди презирали. Но причина, по которой он делал это, была банальной. Самозащита. На сей раз Синди было не так легко уговорить, но он рассчитывал, что она доверчивый человек и пойдет ему навстречу.
   — Я познакомился с Джо одновременно с Маком, на первом курсе колледжа. Мы с Маком в каком-то смысле усыновили его. Бедный парень был болезненно застенчив, ему так и не удалось стать общительным. К тому же он всегда был слишком занят, работал все время, пока учился в колледже, и, по словам Мака, взял на себя все заботы о своей матери, когда умер отец, а когда и она умерла, стал руководить семейным бизнесом. Как я уже сказал, он замечательный парень.
   — Не сомневаюсь в этом, — ровным голосом сказала Синди, — но ты знаешь, как я отношусь к таким свиданиям.
   — Джо относится так же. Мы пытались пристроить его еще там, в Атланте, но нам не удалось, в этом вы схожи. — Хитч улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. — Джо собирался взять с собой свою двоюродную сестру на завтрашнюю встречу со школьными друзьями, но у нее что-то произошло, и она не сможет.
   В конце концов Синди нехотя согласилась пойти. Интересно, что собой представляет Джо Дигби, дизайнер ландшафтов и старинный студенческий друг Хитча. Оказалось, Джо помнил ее с тех времен, когда заезжал к Маку.
   Синди сказала, что тоже вроде бы помнит его.
   Хитч не понял, было это правдой или она просто пыталась вселить уверенность в его друга. Джо Дигби не относился к числу так называемых заметных парней. Он был лысый, простодушный, очень мягкий и абсолютно порядочный человек.
   Он никогда не сделает Синди ничего плохого.
   А если ей понравится этот вечер, кто знает, к чему это может привести?
   Когда они уехали в фургоне Джо, Хитч медленно побрел к дому Макколмов. Самодовольное выражение его лица стало задумчивым, а потом хмурым.
   — Иди сюда, Хитч, съешь кусочек пирога с черникой, — позвала Мама Мак. — Только что из духовки.
   Они ели пирог и болтали, смотрели вечерние новости и снова болтали, в основном о Маке и Стефф. После того, как старики Маки ушли к себе, Хитч снова вышел на крыльцо и глянул через изгородь на соседний дом. Если Джо не изменился за последние лет десять, то они приедут с минуты на минуту. Джо был жаворонком.
   — Что ты, черт возьми, делаешь тут? Ты напугал меня, выглядывая из темноты!
   Хитч забрел на территорию Стивенсонов и уселся на качели, скрытые от света уличного фонаря гирляндами глицинии. В последнюю минуту, увидев, как Джо бережно держит Синди под руку, ведя к парадной двери, Хитч пожалел, что не лег спать, но было уже поздно исчезнуть незамеченным.
   Он достойно вышел из положения:
   — Я решил, что Мойра крепко спит, а кто-то же должен встретить тебя.
   — Разве мне нужна нянька, Хитч?
   — Я не… ну, дело не в этом.
   Она подчеркнуто терпеливо ждала, пока он пожелает спокойной ночи и уйдет. Влажность, а может быть, что-то еще сотворили невообразимое с ее волосами. Освещенные сзади светом фонаря, они словно нимбом окружали ее голову.
   Он откашлялся и снова собрался с мыслями.
   — Дело в том, что я чувствую себя в какой-то мере ответственным. Ведь это я познакомил тебя с Джо. Ну, так как прошла встреча?
   Синди сбросила туфли и, подцепив пальцем ремешки, болтала ими.
   — Мы прекрасно провели время! Я оказалась знакомой по крайней мере с половиной присутствующих. Хитч, тебе известно, что моль находится под защитой закона?
   Он моментально уловил подвох.
   — Моль ? А, очевидно, ты имеешь в виду насекомое. Нет, не известно.
   — Джо просто кладезь информации. Он сказал, что существует одно растение… забыла… какое-то сложное латинское название… так вот, это растение запрещено разводить, потому что оно уничтожает моль, а это противоречит закону, только…;
   — Синди.
   — … оно разрастается так быстро, что заполняет весь сад, так что…
   — Синди.
   — Что?
   Она перенесла тяжесть тела на другую ногу и свободной рукой отвела волосы за уши. При искусственном освещении трудно было определить, но Хитчу показалось, что она раскраснелась. На самом деле, по виду Синди можно было сказать, что она хорошо провела время.
   Слишком хорошо.
   — Вы танцевали?
   — Несколько раз, но в основном разговаривали. Джо не очень уверенно чувствует себя на танцплощадке. Мне кажется, он застенчивый.
   — Я разве не говорил тебе, что он застенчивый? Это была единственная причина, по которой она поехала с Джо, Хитч был уверен в этом. — Кстати, ты сегодня просто очаровательна.
   Она снова была в желтом. Это был единственный наряд из тех, что он видел на ней, который она, похоже, выбирала сама.
   — Спасибо, что ждал меня. Никто еще никогда так не делал. — Потом, с той самой озорной улыбкой, когда сначала вспыхивали ее глаза, потом появлялась ямочка на щеке, а уж потом улыбались губы, она добавила:
   — Правда, я редко возвращаюсь домой так поздно. Вернее, никогда не возвращалась. — Синди уселась на качели.
   Похоже, она не очень торопилась уходить. Он счел это хорошим знаком и подумал, что они могут еще поболтать — может, она захочет поделиться с ним впечатлением, ну, как, например, с братом.
   — Джо ничего не забыл сделать?
   — По-моему, нет. — Она наклонила голову и недоуменно нахмурилась.
   — Я что-то не видел, чтобы он поцеловал тебя на прощанье.
   Она стала раскачиваться.
   — В первое же свидание?
   Он пожал плечами.
   — В наше время срок знакомства не имеет значения. Ты собираешься куда-нибудь пойти с ним снова?
   Она перестала качаться.
   — Возможно. Если он пригласит меня. Но вряд ли пригласит.
   — А почему вряд ли? Ты сказала что-нибудь такое, что обескуражило его?
   Она засмеялась.
   — Хитч, тебе не кажется, что меня вряд ли можно отнести к тому типу женщин, из-за которых мужчины лезут вон из кожи?
   — А что в тебе не так? То есть, я хотел сказать…
   — Во-первых, меня нельзя назвать хорошенькой. — Не дав ему перебить ее, она продолжила:
   — Во-вторых, я слишком прямолинейна. Мужчинам не нравятся женщины, у которых есть свое мнение.
   — С каких это пор ты стала экспертом в вопросах, что нравится, а что не нравится мужчинам?
   — С тех пор, как живу рядом со Стефф и Мойрой. Возможно, у меня не слишком богатый личный опыт, но об их опыте я наслышана вдоволь.
   Я знаю, мужчинам нравятся красивые женщины и такие, которые льстят им и позволяют считать себя умными. Им нравятся… — Она замолчала и покрутила пальцами.
   — Ну, и кто им нравится еще? Или что? Отвечай, мой замечательный эксперт!
   — Я не утверждаю, что являюсь экспертом, и не обязана говорить тебе все, что знаю…
   — Кто-то совсем недавно сказал, что он прямолинейный… Уж не секс ли это?
   — Уже середина ночи. Неужели следствие не может подождать до утра?
   — Может ждать хоть целую вечность, — спокойно сказал Хитч, убрал руку с качелей и положил Синди на плечо. Вдыхая легкий сладкий аромат, который был присущ только ей, ей одной, он сказал:
   — Но я не хотел бы ждать.
   Он приблизил одной рукой ее лицо к своему… качели весьма способствовали тому, что он собирался сделать. Свет фонаря возле парадной двери притушил огненный цвет ее волос, лег экзотическим отблеском на нежное лицо. Ее затуманенные синие глаза были загадочными. Недолго поколебавшись, он наклонился и прижался губами к ее губам.
   Она застыла, но почти тут же размякла. Ее губы были нежные, теплые и слегка влажные. Преодолев чувство вины, он беззастенчиво воспользовался ее очевидной неопытностью.
   Она молода, сказал он себе, но не слишком молода. Наивна, но не совсем неопытна. Может ли быть совсем неопытной девушка старше пятнадцати в наш век?
   Однако он предпринял сознательное усилие не позволять ситуации выходить из-под контроля. Один невинный поцелуй, обещал он себе, и он пожелает спокойной ночи и уйдет.
   Проблема была в том, что это не был невинный поцелуй. Хитч начал думать, что ничто не было невинно с его стороны во всем, что касалось этой женщины. Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, ее глаза оказались закрытыми. Она посидела так несколько секунд, потом вздохнула и открыла глаза.
   — Это было очень мило, — прошептала она, улыбнувшись ему.
   — Мило?
   Мило? Неужели она даже не догадывалась о том, что делала с ним? Физически, не только духовно?
   — Но, Хитч, тебе совсем не обязательно целовать меня на прощание после каждого свиданья.
   То, что ты познакомил меня с Питом и Джо, не значит, что ты ответствен за…
   Он чуть было не выругался, но вовремя остановился.
   — Послушай, Синди. Я поцеловал тебя не по обязанности.
   — Нет? Тогда почему?
   — Почему? Да потому, что я… потому что ты… откуда, черт возьми, я знаю, почему я сделал это? Потому что ты была здесь, и я был здесь, и мне хотелось, чтобы этот вечер был особенным для тебя.
   — Все-таки по обязанности. Я так и подумала. Продолжая улыбаться, она сказала:
   — Он и был особенным. Дружеским.
   Хитч сдался.
   — Да, — эхом повторил он, потерпев поражение. Пробормотав что-то насчет того, что увидится с ней завтра, он ушел, пока не увяз еще глубже. Ушел, пока не наделал какие-нибудь непоправимые глупости.
   Пока не сделал еще одну непоправимую глупость.
   — Пожалуй, мне лучше вернуться в Ричмонд сегодня, — сказал он Маме Мак, которая накладывала ему на тарелку овсяную кашу.
   — Сегодня? Да ты только что приехал. Я думала, ты погостишь хотя бы недельку.
   — Я тоже так думал, но чем больше я отсутствую, тем выше будет гора бумаг на моем столе, когда я вернусь.
   Остаток утра Хитч потратил, помогая установить последнюю полку на задней стене гаража.
   Пожалуй, Маки были для него больше семьей, чем его собственные родители. Надо бы пригласить их в Ричмонд.
   Он начал упаковывать свои вещи, но оказалось, что половина рубашек еще не высохла.
   — Я выглажу их, как только они высохнут, пообещала Мама Мак.
   — Не утруждайте себя, — попросил Хитч, но безрезультатно: Мама Мак не могла допустить такое. Что ж, у него было достаточно времени пойти в соседний дом и попрощаться с Синди, хотя он и подвергал себя риску встретиться с Мойрой, которая вполне серьезно имела на него виды. Правда, сейчас Хитчу казалось, что она уже потеряла к нему интерес. Но как прореагирует Синди? Если бы он уже уехал, ему не пришлось бы снова чувствовать себя виноватым.
   Возможно, это было бы трусостью, но у него имелись на то свои причины…
   Синди, намазав кремом руки, надела садовые перчатки. Когда Хитч поцеловал мозоли на ее руках, ей было так стыдно, что она решила пользоваться кремами. Что толку надевать атласные платья и туфли на высоких каблуках, если руки как у мастерового?
   Она вышла в сад убрать чахлые кусты томатов и подготовить землю под цветы.
   — Синди?
   Прижав руку в перчатке к груди, она обернулась так быстро, что чуть не упала. Хитч!
   — Ты пугаешь меня до полусмерти, когда подкрадываешься так незаметно!
   Он замер и уставился на нее как на ненормальную, что, вероятно, так и было, поскольку ночью она ни на секунду не сомкнула глаз, думая, что, если он уедет, она никогда больше его не увидит: Мак и Стефф будут жить на одной из лыжных баз Мака, и у Хитча не останется причин приезжать в Моксвилл.
   — Хочешь, чтобы я ушел и пришел снова? Может, мне еще и свистнуть?
   — То, что я хочу…
   То, что я хочу, — это ты, хотелось ей сказать.
   Вот бы он испугался! Проклятие, он не имел права целовать ее, когда для него это ничего не значило: ведь для нее это значило все.
   Когда-то, давным-давно, она прошла за изгородь, чтобы вернуть Маме Мак форму для пирога, и мельком увидела высокого симпатичного парня, который целовался с девушкой. Он прижимался к ней, потом слегка отстранялся, чтобы окинуть ее ленивым жадным взглядом. Синди было тогда не больше пятнадцати. Достаточно, чтобы влюбиться, но недостаточно, чтобы что-то с этим поделать. Многие годы он регулярно приезжал в соседний дом, а она смотрела на него издалека, мечтала и слушала, как восторженно шептались Мойра и Стефф о человеке по имени Хитч, «довольно холодном» и «сдержанном», но «сексапильном». Она знала, что какая-то Мэйдайл спряталась в его комнате голая и ждала, когда он придет спать, да только Мама Мак помешала этому приключению.
   — Подозреваю, ты пришел попрощаться, сказала Синди. — Я так и думала, что ты, вероятно, сегодня уедешь.
   Она начала стягивать запачканные перчатки, но, вспомнив о своих обломанных ногтях и шероховатой коже, снова натянула их.
   — Ты права, — коротко сказал он, сдержанный, холодный и сексапильный более, чем всегда.
   — Ну что ж… до свидания, — сказала она, изобразив на лице уверенную, как она надеялась, улыбку.
   — Голова не болит? Ты не слишком активно развлекалась вчера вечером?
   — Господи, с чего ты взял? Я чувствую себя превосходно!
   — Могу я чем-нибудь помочь?
   — Хочу посадить цветочную рассаду, пока погода не испортилась. Обещали дождь.
   — Но разве ты обязана это делать?
   Она обвела взглядом поникшие кустики фасоли, окруженные маргаритками и настурциями, цветочную рассаду, глянула на человека, который пришел сообщить ей, что уезжает.
   — Обязана, — сказала она угрюмо.
   Он подошел ближе, взял ее за плечи и повернул к себе лицом. Она изо всех сил старалась не разреветься, вдохнув аромат пены для бритья и высушенной на солнце рубашки.
   — Ты никогда не думала о том, чтобы поступить в местный колледж?
   — Они учат моделировать шляпы?
   Он встряхнул ее, и она почувствовала, что ему надоело слушать о мечте ее жизни.
   — Они учат практическим вещам… ну, может быть, тому, как заниматься недвижимостью. Или компьютерным программированием. Чем-то ходовым.
   — Почему никто не посоветовал Рембрандту, Ренуару и Моне заняться недвижимостью или компьютерным программированием? Хитч, я знаю, ты хочешь как лучше, но я верю в себя.
   Он снова протянул к ней руку, но опустил ее.
   — Синди, я тоже очень верю в тебя, но не особенно верю в покупателей. Возможно, они не будут… готовы покупать то, что ты предлагаешь.
   — Ты же не представляешь, что я могу предложить. Подожди-ка на крыльце, — сказала она и убежала.
   Влип, подумал Хитч, но виноват сам. Как все непросто, когда дело касается Синди. Но прежде, чем он успел обдумать свое поведение, Синди вернулась, нагруженная коробками.
   — Возьми, — едва дыша, сказала она. — Осторожно! Поставь здесь. — Отряхнув руки, Синди открыла одну из коробок и извлекла из нее нечто, напоминающее цветочную клумбу. Стоя в своих мешковатых джинсах и видавшей виды футболке, она водрузила эту штуку на свою голову, снова натянула грязные садовые перчатки и приняла позу. — Это Белла — я даю своим моделям женские имена. Недалек тот день, когда сзади на каждой шляпе на атласной ленточке будет значиться мое собственное имя. Синди. Или Синтия. Я еще не решила.
   Не успел он сообразить, что ответить, как она аккуратно убрала Беллу в коробку, вытащила новое изделие, созданное из подсолнухов — соломенных и бумажных, и приняла гордую позу.
   Хитч улыбнулся… Господи, она неподражаема!
   — А это — моя любимая. Праздничная, для свадьбы или другого торжества. — Синди водрузила на свою рыжую голову сооружение из светло-розовых и кремовых роз с жемчужными капельками. — Мутрперла.
   — Как?
   — Перламутр, понимаешь? Эта шляпа — одна из моих самых любимых, я назвала ее так. Неужели тебе не нравится?
   — Нравится, — тихо сказал он. Странно, но ему они действительно нравились. Хотя его вкусу угодить было трудно.
   Ему совсем не нравился стиль одежды, которую носили его мать и ее коллеги. Костюмы, похожие на мужские, грубая обувь. Может, все это и подходило для того, чтобы носить в суде, но привлекательным назвать было нельзя.
   Сейчас ему нравилось то, что было на Синди, а это означало полную безнадежность. Мешковатые джинсы, болтающаяся футболка и грязные перчатки, носок одной кроссовки продырявился.