Брюс Жан. В нейтральной стране

   – Вполне возможно. Я много разъезжаю.
   Он подошел к столу, наполнил стаканы, отпил и продолжил:
   – Вы приехали в очень неудачный момент. Мне будет трудно не только обеспечить ваше возвращение на родину, но, боюсь, я даже не смогу надолго оставить вас здесь.
   По его лицу пробежала тень, и он продолжил, понизив голос:
   – В последние дни у нас возникли неприятности. Агент американского ЦРУ приехал в Стокгольм и задал нам много работы. В данный момент он находится в руках шведской полиции по обвинению в убийстве, но шум, поднятый этой историей, нанес нам серьезный ущерб. Власти этой страны закрывали глаза на нашу деятельность до тех пор, пока все шло тихо. В последние два дня нам пришлось приостановить деятельность нашего туристического агентства в Стокгольме. Я решил из осторожности укрыться здесь... Нужно немного подождать, чтобы быть уверенными, что буря прошла без особого урона. А пока мы поселим вас в этом доме. Я покажу вам вашу комнату. В принципе, ваша свобода передвижений ничем не ограничена, но на практике вам лучше не выходить. Собаки, охраняющие парк, иногда бывают не в настроении, а с другой стороны, вам не стоит появляться в деревне.
   Юбер улыбнулся:
   – Мне безразлично. За последние дни я достаточно находился по свежему воздуху, так что мне не повредит немного посидеть в комнате.
   Густав нажал кнопку на столе. Они одновременно осушили свои стаканы. Когда Юбер ставил свой, в дверь постучали. По разрешению Густава вошел человек, и Юбер безо всякого удовольствия узнал его. Это был напарник Улофа, с которым он имел дело в кабинете Густава в агентстве «Ландснорр».
   – Это Лаврентий, – представил Густав. – Он поступает в ваше распоряжение. Лаврентий, ты займешься размещением нашего товарища Петера Ханко. Дашь ему все необходимое.
   Юбер простился с Густавом и последовал за Лаврентием. Миновав большую каменную лестницу, они пошли по другому коридору, в который выходило много дверей. Некоторые из них явно были прорублены недавно. Лаврентий остановился перед одной из них, достал связку ключей, открыл ее, включил свет и сказал Юберу:
   – Вот твои владения, товарищ. Что тебе нужно?
   Юбер вошел, бросил взгляд на комнату, обставленную простой современной мебелью. В углу на стене висел умывальник. Юбер ответил:
   – Предметы туалета и тапочки, если возможно.
   Через оставшуюся открытой дверь долетел женский смех. Юбер вздрогнул. Этот смех он узнал бы из тысячи... Видя, что Лаврентий смотрит на него, он подмигнул ему и тихо попросил:
   – И, если можно, женщину.
   Огромное тело Лаврентия сотряс сильный смех. Он пожал своими широченными плечами и ответил:
   – Здесь всего одна женщина, но она не про твою честь. Это добыча шефа.
   Он вышел в коридор и добавил:
   – Через пять минут я все принесу.
   Оставшись один, Юбер почувствовал груз усталости, накопившейся с ночи. Он решил поспать. В его намерения не входило форсировать события... Он разделся и влез под одеяло. Лаврентий принес ему то, что он просил, и сразу же ушел. Юбер выключил свет и заснул, стараясь прогнать раздражающий образ Карин Бервальд. Пытаясь отвлечься, он заставил себя думать о сокровище организации «Ландснорр», об ускользнувшем от него миллионе двухстах пятидесяти тысячах крон, которые он надеялся «вернуть».

* * *

   Он проснулся, как от толчка, с неприятным ощущением, что в его комнате кто-то есть. Не шевелясь и стараясь сохранять ровный ритм дыхания, он осторожно приоткрыл глаза.
   В окно без ставен проникал тусклый серый свет. Возле кровати стояла фигура, наклонившаяся к нему... Его сердце подскочило в груди. Это была Карин Бервальд, молча рассматривавшая его.
   Чтобы избежать этого опасного для него рассматривания, Юбер, ворча, повернулся, стараясь сделать это как можно естественнее. Почему молодая женщина пришла посмотреть на него? Неужели у Густава возникли сомнения относительно личности Петера Ханко? Это было тревожно.
   Карин быстро вышла. Он услышал слабый скрип двери, потом щелчок осторожно отпущенного язычка замка. Он подождал несколько секунд, потом повернулся и осторожно открыл глаза.
   Комната была пуста. Судя по идущему через окно свету, было около полудня. Его желудок ныл от голода, и он решил встать и сходить поесть.
   Он быстро умылся и с помощью принесенной ему бритвы постарался придать трехдневной щетине вид бородки. Затем оделся, сунул ноги в тапочки и вышел из комнаты.
   Пройдя по коридору до лестницы, он спустился в холл. Тип со шрамом, открывший ему дверь утром, сидел в кресле и читал газету. Неожиданно он поднял голову и стал молча смотреть на Юбера, который остановился на нижней ступеньке и спросил, потирая живот:
   – Я жутко проголодался, товарищ. Ты не мог бы мне показать, где кухня?
   Человек собирался ответить, но тут открылась дверь слева от лестницы и появилась улыбающаяся Карин Бервальд в своем комбинезоне из черной фланели.
   – Вы Петер Ханко, последний прибывший? – спросила она. – Я Карин Бервальд. Проходите сюда, я скажу, чтобы вам принесли поесть.
   Юберу удалось улыбнуться. У него почему-то перехватило горло. Она прошел следом за ней в большую столовую.
   – Хорошо поспали?
   Он ответил утвердительным бурчанием. Она рассмеялась тем смехом, что действовал Юберу на нервы.
   – А вы неразговорчивы, – заметила она. – Вы меня остерегаетесь?
   Он решил для большего удобства сыграть «неотесанного медведя» и ворчливо ответил:
   – Я остерегаюсь всех людей вообще, а женщин в особенности.
   Она перестала смеяться, и ее прекрасное лицо застыло.
   – Извините, – сказала она, – я не стану дольше надоедать вам своим присутствием. Я схожу на кухню отдать распоряжения...
   К его облегчению, она ушла. Если кто и мог узнать его, несмотря на изменившееся лицо, то только она... Он подошел к окну, выходившему в парк за домом. Снег, деревья, снова снег и снова деревья. Малопривлекательный пейзаж. В сотне метров от дома быстро пробежала собака.
   Через пять минут после ухода Карин Лаврентий принес полный поднос, поставив его на стол перед Юбером и сказал:
   – Когда закончишь, поднимись к шефу. Он хочет тебя видеть... Дорогу найдешь?
   – Да, – уверил Юбер. – Не беспокойся.
   Еда по шведской моде состояла из большого количества сэндвичей со сладким пористым хлебом, похожим на бисквит. Юбер не особенно любил эту пищу, но, проголодавшись, съел за милую душу все, что находилось на подносе.
   Он до последней капли выпил бутылку темного пива и вышел из столовой, чтобы отправиться к Густаву.
   Что ему нужно? Юбер не особенно беспокоился... если бы Карин его узнала, она бы, наверняка, подняла тревогу немедленно. Он неторопливо поднялся по лестнице и пошел по коридору.
   Сидевший за столом Густав читал газету. Он принял Юбера холодно, предложил сесть и недовольно сказал:
   – Сегодня ночью в деревне произошел инцидент. Загадочно исчез один из наших людей. Исчез бесследно. Дело усложняется тем, что один из постояльцев той же гостиницы, кажется, утонул этой ночью в озере. Некто Гуннар Виммерби. Он будто бы пошел на рыбалку с другим туристом. Я велел расследовать эту историю.
   В дверь постучали. Густав встал и открыл сам. И тут Юберу показалось, что ему на голову рушится весь дом. Стоявший на пороге человек был хозяин гостиницы...
   Раздумывать не было времени. В любом случае дело провалилось. Юбер разогнался и со всей силой бросился к двери. Ему удалось нанести Густаву мощный удар в ухо, но огромного хозяина отбросить не сумел. Он завопил, зовя на помощь. Юбер попытался провести прием дзюдо, чтобы избавиться от него, но Густав, пришедший в себя, набросился на него сзади. От удара дубинкой по голове у Юбера посыпались из глаз искры. Он почувствовал, что у него подкашиваются ноги, и упал на колени, в то время когда удар ногой в живот добил его.

11

   Юбер очнулся от удара, показавшегося ему ужасным. Ошеломленный, не в силах понять, что с ним случилось, он сначала увидел перед собой только быстро вращающийся огненный шар, похожий на искусственное солнце. Потом огненный круг расширился, мало-помалу теряя свой блеск. В прямоугольном пространстве, возможно, комнате, появились нечеткие человеческие фигуры, словно из китайского театра теней. Все это продолжало вращаться перед мутным взглядом Юбера, и казалось, что вращается сам мозг в черепе.
   Затем все остановилось после нескольких толчков, и Юбер услышал радостный голос:
   – Работает, шеф! Видали, как он дернулся? Прямо, как рыба в сковородке...
   Юбер, приходивший в себя, понял, что говорят о нем. Глаза болели и были полны слез, мешавших четко различать, что его окружает. Он инстинктивно хотел поднять руку к лицу и удивился странному сопротивлению, которое встретило это движение. Попробовал пошевелить всем телом – результат тот же. Он расслабился, решив подождать сколько нужно, чтобы возвратилось ясное восприятие окружающего мира.
   Юбер снова слышал звучавшие вокруг него голоса, но никак не мог разобрать смысл слов. Потом он различил Густава, прислонившегося к стене возле закрытой двери. Он также узнал Лаврентия стоявшего на коленях на полу из утоптанной земли, держащего руки на черной коробке, казавшейся сделанной из пластмассы. Из этой коробки выходил провод, тянувшийся к нему. Он попробовал проследить за ним, но был вынужден отказаться... В глазах стоял туман. Он перенес внимание на другой конец комнаты и увидел там огромную фигуру владельца гостиницы, сидевшего верхом на садовом стуле, покрашенном в красный цвет. Он подумал, что Мераак и он сам были слишком неосторожны при хозяине гостиницы «Малар».
   Когда его взгляд обрел достаточную остроту, он опустил глаза на себя, чтобы увидеть, в каком он состоянии, и замер, пораженный... Он был готов ко всему, но это... Противники надели на него средневековые доспехи, похожие на те, что украшали холл. И тут Юбер все понял. Его взгляд вернулся на Лаврентия и бакелитовую коробку, которую он безошибочно узнал. Это был трансформатор, подключенный к электросети и соединенный проводом с доспехами, надетыми на него.
   Хитро. Парализованный металлическим панцирем, он не имел возможности защищаться и был вынужден терпеть разряды тока, включаемого Лаврентием. Он помотал головой слева направо с единственной целью: убедиться, что для полного реализма ему не надели шлем.
   Густав смеялся. Снова зазвучал голос Лаврентия:
   – Повторить, шеф?
   Густав поднял руку и ответил веселым тоном:
   – Нам некуда спешить, Лаврентий. Наш друг пришел в себя... Мы этим воспользуемся, чтобы немного поболтать с ним.
   Юбер чувствовал, что к нему возвращается уверенность в себе. Электрический удар не причинил ему особого вреда. Он с усилием выговорил:
   – Я готов вас выслушать.
   Суровое прямоугольное лицо Густава не предвещало ничего хорошего. Он повернулся к хозяину гостиницы и сказал с саркастическим смешком:
   – Слышишь, Аарон? Он готов нас выслушать...
   Аарон тоже рассмеялся, стул под ним мрачно заскрипел.
   Оттолкнувшись от стены, Густав подошел к Юберу:
   – Ты здорово посмеялся над нами, а? Теперь наш черед смеяться... Полагаю, ты успел оценить свое положение. Видишь ли, мы очень ленивы. Пытать людей обычными способами не вызывает у нас отвращения, но утомляет. Хорошо, что мы живем в век электричества... Хитро, а?
   Юбер выразил искреннее восхищение:
   – Скажите лучше: гениально! Я обязательно возьму это на вооружение.
   Густав ударил его по губам. Юбер сожалеюще улыбнулся:
   – Не утомляйтесь. Лучше попросите Лаврентия включить контакт...
   Густав с застывшим лицом отступил на два шага, глубоко вздохнул и сумел улыбнуться.
   – Вчера вечером ты остановился в гостинице нашего друга под именем Гуннара Виммерби. Ты приехал вместе с типом по имени Торф Мераак. Этот тип уехал из гостиницы, и мы не успели его схватить. Ночью был похищен один из наших агентов. Мы уверены, что похитили его ты и твой друг. А теперь рассказывай и поживее.
   Юбер сделал вид, что раздумывает, потом очень естественным тоном спросил:
   – Что конкретно вы хотите знать?
   Густав повернулся к Аарону, который, казалось, сильно веселился, и улыбнулся:
   – Вот видишь, парень становится разумным.
   Его ледяные глаза уставились на Юбера, и он произнес, чеканя слова:
   – Я хочу знать, к какой организации ты принадлежишь и зачем пришел сюда?
   Юбер поморщился и ответил:
   – Поверьте, мне очень жаль... но я не могу ответить на эти вопросы.
   Лаврентий заворчал:
   – Подключить его?
   Густав отступил и ответил:
   – Давай.
   Юбер увидел, как Лаврентий поворачивает ручку трансформатора. В ту же секунду ему показалось, что его тело разрывается. Ему в ноздри ударил запах паленого мяса, и он потерял сознание, думая, что для него все кончено.
   Когда он пришел в себя, его первой мыслью было не показывать этого. Его подбородок касался ворота доспеха. Он стал лихорадочно соображать, чтобы выработать план действий, прекрасно понимая, что не сможет долго выдержать удары тока. Надо было что-то придумать...
   Он медленно подвинул голову и стал мотать ею. Нахмурив брови, он уставился широко раскрытыми глазами в одну точку перед собой. Его хлестнул голос Густава:
   – Хватит?
   Он утвердительно кивнул, несколько раз вздохнул и сказал глухим голосом:
   – Хватит... Я отвечу...
   Он сделал вид, что борется с последними угрызениями совести, и продолжил сдержанным тоном:
   – Я принадлежу к службе полковника Мольде... шведской контрразведке.
   Густав нетерпеливо махнул рукой.
   – Знаю. Переходи к следующей главе... До сих пор Мольде оставлял нас в покое. Что случилось?
   – Мольде никогда не был сторонником создания вам неприятностей, – ответил Юбер. – Но в последнее время вы были слишком неосторожны... действовали слишком открыто... Разведслужбы Главного Командования Объединенных Сил НАТО в Европе встревожились. Генштаб Атлантического Союза слал нашему правительству ноту за нотой. Мольде был вынужден действовать... без восторга, как вы понимаете...
   Взгляд Густава выражал определенную настороженность. Он спросил:
   – Это ты и твой приятель похитили нашего товарища прошлой ночью?
   – Да, – сказал Юбер. – Мольде просил нас внедриться в вашу организацию. Для этого нужно было узнать пароль. Мы вытащили Улофа из постели посреди ночи и увезли его на машине по дороге на Энкопинг. Не доезжая до города мы остановились, заставили Улофа выйти в придорожную канаву и поставили его перед выбором: получить пулю в лоб или сказать нам способ проникнуть сюда... Излишне вам говорить, что если бы он отказался, мы бы не стали его убивать. Мольде строго приказал: никакого кровопролития... Улоф раскололся... назвал нам пароль... и как рассчитать день. Мы доехали до Энкопинга, где передали его ребятам из нашей службы, которые увезли его в Стокгольм. Сейчас он должен быть в одиночке...
   История, кажется, прошла. Во всяком случае, она была правдоподобной, и если Густав не получил информации, противоречащей его, то вполне мог принять ее.
   – А что стало с Мерааком?
   Юбер поднял брови и ответил:
   – Понятия не имею. Он довез меня до поворота на поместье, а что он делал потом, я не знаю... В принципе, он должен был оставаться в гостинице. Может, что заметил насчет хозяина...
   Он посмотрел на Аарона, Густав тоже. Толстяк заявил:
   – Вполне возможно... Он смылся около десяти часов на своей машине, оставив чемодан.
   Густав выглядел недовольным. В его отношении к Юберу не было никакой враждебности. Он нервно спросил:
   – Что конкретно известно о нас? Ты читал ноты, присланные генштабом НАТО?
   Юбер охотно ответил:
   – Нам известна роль агентства «Ландснорр». Вам в любом случае придется его ликвидировать...
   Густав странно смотрел на Юбера и вдруг предложил:
   – А если мы договоримся?
   Юбер вздохнул:
   – Я только этого и хочу. Мольде, конечно, тоже... Он терпеть не может скандалы, но вынужден представить рапорт, показывающий, что он что-то сделал. Если вы хотите поладить, то надо придумать достоверную историю. Нужно, чтобы генштаб НАТО был убежден в том, что ваша организация уничтожена. По крайней мере была вынуждена покинуть Швецию. Для вас это было бы отличным выходом... Вы могли бы организовать все снова на новой основе.
   Густав хитро улыбнулся:
   – То, что ты сказал, очень неглупо. Как ты себе это представляешь?
   Юбер сделал вид, что размышляет, потом ответил:
   – Надо создать у них впечатление ликвидации по всем правилам. Я полагаю, что вы используете типов, без которых вполне можете обойтись... Так делают все шпионские сети. Ими надо пожертвовать... И еще: найти одного человека, в ком вы абсолютно уверены, чтобы выдать его за руководителя сети. В общем, риск невелик. При нынешнем законодательстве они получат максимум два-три года тюрьмы, и то необязательно... После этого НАТО оставит шведское правительство в покое, и Мольде будет доволен.
   Густав стал расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Неожиданно он остановился перед Юбером:
   – Твое предложение очень привлекательно. Лично я готов пойти на это... Но я должен быть уверен, что здесь нет никакого подвоха. Можем ли мы доверять тебе? Вот в чем вопрос.
   Юбер принял ангельский вид.
   – Вам решать, – сказал он. – Я готов сделать все, о чем вы попросите... Как бы то ни было, вы не обязаны принимать решение немедленно. Можете подумать день или два...
   Густав расслабился, потер подбородок, повернулся к Лаврентию и приказал:
   – Отключи свою штуку.
   Лаврентий явно огорчился, но выполнил приказ. Он отключил трансформатор от сети, потом отсоединил провод, закрепленный на одной из поножей надетых на Юбера доспехов. Аарон встал и поставил стул в угол комнаты. Густав сказал:
   – Попробуй походить. Мы поднимемся в мой кабинет, чтобы продолжить этот разговор.
   Юбер попробовал поставить ногу вперед. Шарниры доспехов немного заржавели, но он смог сделать шаг.
   – Я бы предпочел, чтобы вы сняли с меня эти железки.
   Густав покачал головой.
   – Нет. Мы снимем их только после того, как придем к соглашению. Если хочешь, Лаврентий поможет тебе дойти.
   – Ладно, – ответил Юбер.
   Лаврентий подошел, чтобы поддержать его, и все направились к двери. За ней был подвал со сводчатым потолком, заставленный ящиками. Проходя по нему, Юбер незаметно поглядывал на ящики. Вне всяких сомнений, в них находилось оружие.
   Они дошли до винтовой лестницы, и подъем по ней, ступенька за ступенькой, стал для Юбера тяжелой работой. Лаврентий подталкивал его сзади, и доспех издавал жуткий лязг. Наконец, они вошли в холл за монументальной лестницей. В ту же секунду во дворе громко залаяли собаки. По лицу Густава пробежала тень беспокойства. Часовой у парадной двери встал и взял со стола автомат. Густав сказал ему, повысив голос, чтобы быть услышанным:
   – Посмотри, что там случилось... И приходи в мой кабинет доложить.
   Явно занервничав, он сказал Аарону, замыкавшему группу:
   – Помоги Лаврентию отнести Виммерби наверх, так мы выиграем время.
   Двое мужчин подняли Юбера и втащили наверх, поставив там на ноги и подтолкнув в коридор, ведущий к кабинету Густава.
   Они сделали несколько шагов, когда снаружи раздался страшный грохот. Юбер обернулся и увидел на лицах противников страх. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть поднявшуюся в нем радость. Это должен быть Мераак, решивший активно действовать.
   После нескольких секунд оцепенения к Густаву вернулось хладнокровие.
   – Аарон и Лаврентий, за мной. Виммерби не убежит...
   Они повернулись и побежали вниз по лестнице.
   Юбер благоразумно вернулся к углу стены и площадки. Снаружи шла перестрелка. Со своего наблюдательного поста Юбер увидел, как меченый быстро вбежал в дом и захлопнул тяжелую дверь. Он хотел заблокировать ее тяжелым металлическим прутом, но холл как будто взорвался. Юбер видел, как массивная дверь разлетелась на куски, а несчастный портье рухнул мертвым. По звуку, предшествовавшему взрыву, Юбер определил что нападавшие использовали базуку.
   Им вдруг овладело возбуждение. Юбер решил войти в игру, но как избавиться от тяжелых лат, парализовавших его движения... Он собирался отступить в коридор, чтобы скрыться от чужих взглядов, когда увидел Карин, появившуюся на другом конце коридора. Она сделал ему знак подойти к ней... Он без колебаний пошел. Выстрелы трещали, создавая невероятный резонанс под высокими потолками дома. Карин открыла дверь, впустила Юбера и быстро закрыла ее.
   – Давай я сниму с тебя это.
   По тону Юбер понял, что она его узнала. Чтобы убедиться, он спросил:
   – Ты знаешь, кто я?
   Карин уже освобождала его от доспехов. Бросив на него влажный взгляд, она пожала плечами.
   – Бедный дурачок. Мне задать тебе тот же вопрос?
   Юбер ничего не ответил. События торопили, и сейчас не было времени затевать дискуссию. Совершенно очевидно, что Мюриель, она же Карин Бервальд, предала, но если она его узнала, почему не сказала противнику, кто он такой на самом деле?
   В несколько минут она сняла с него латы. Едва возвратив себе свободу движений, он потребовал:
   – Найди мне оружие. Любое.
   Карин бессильно развела руками.
   – У меня ничего нет, и я не знаю, где его найти...
   Он повернулся к ней спиной и пошел к двери. Карин подбежала и преградила ему путь.
   – Нет, Юбер, не уходи. Тебя могут убить... Доверься мне. Я выведу тебя из дома через заднюю дверь, и мы спасемся.
   Он жестоко улыбнулся.
   – Ты меня плохо знаешь, Мюриель. Я не бросаю друзей.
   Она отошла, освобождая ему путь, потом взяла за руку и сказала дрожащим голосом:
   – Я выполняла приказы мистера Смита, Юбер. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я могла тебя предать...
   – Мы поговорим об этом потом. Один совет: не пытайся меня одурачить, а то я убью тебя без колебаний...
   Смертельно побледнев, она открыла дверь и прошептала:
   – Я знаю, Юбер.
   Он вышел в коридор. На стенах висело старинное оружие. Он схватил обоюдоострую секиру и побежал к лестнице.
   Перестрелка затихла. Последние выстрелы прозвучали в тот момент, когда он выбежал на площадку. Он увидел стоящего посреди холла Мераака, прижимающего к бедру автомат, и отскочил назад, крича:
   – Не стреляй, черт возьми! Это я...
   И быстро добавил:
   – Юбер.
   Ему ответил громкий хохот. Он осторожно вернулся на прежнее место. По лестнице бегом поднялся Хортен. Внизу на плитах лежали пять трупов: Густав, Аарон, Лаврентий, портье и еще один, которого Юбер не знал.
   Хортен, державший автомат наготове, подбежал к нему, крича:
   – Еще кто есть?
   – Не знаю, – ответил Юбер.
   Он повернулся к Карин, которая сразу ответила:
   – Были, но я не знаю, куда они делись.
   Хортен возбужденно спросил:
   – А с этой что будем делать? Ликвидируем?
   – Нет. Она моя... Мы увезем ее с собой.
   Хортен, кажется, огорчился. Он явно вошел во вкус бойни.
   Юбер взял Карин за руку и повел к лестнице. Мераак ждал их внизу, оставаясь начеку.
   – Странно, – сказал он, – я был уверен, что народу здесь окажется больше.
   – Дай мне оружие, – сказал Юбер, – и мы обойдем весь дом снизу доверху.
   Мераак протянул Юберу «маузер», магазин которого тот проверил. Они решили, что Хортен останется в холле, в то время как Мераак и Юбер обыщут одну за другой все комнаты. Юбер предложил:
   – Карин нас проводит. Она знает Дом...
   Им потребовалось добрых полчаса, чтобы осмотреть дом от чердака до погребов. Дойдя до помещения, где Юбера пытали электричеством, они были вынуждены признать очевидное: в усадьбе поместья Триде больше никого не было...
   Мераак заинтересовался складом оружия и взрывчатки, занимавшим большой погреб. Сильно возбужденный, он сказал Юберу:
   – Закончим дело взрывом дома. Что ты об этом думаешь?
   Юбер равнодушно пожал плечами.
   – Взрывай, если хочешь. Это не моя усадьба.
   – Идите к Хортену, – сказал Мераак, – я займусь этим сам.
   Юбер и Карин поднялись. Свен стоял на том же месте, глядя на пять трупов, лежавших на полу.
   – Ничего не нашли? – спросил он.
   – Нет, – ответил Юбер. – Они удрали.
   Он повернулся к молодой женщине:
   – Сколько человек ты здесь видела?
   – Я точно не знаю, – сказала она. – Думаю, десятка два.
   Хортен распалился:
   – А все-таки было здорово... Но какие трусы в этой банде. Наверное, они смылись через заднюю дверь, решив, что нас целый батальон.
   Юбер не ответил. В его голове родилась одна идея. Он направился к двери и сообщил:
   – Я загляну в кабинет Густава.
   Карин бросилась за ним:
   – Я с тобой.
   Они поднялись на второй этаж. В коридоре Юбер спросил ее, не оборачиваясь:
   – Почему ты не осталась внизу?
   Она сердито ответила:
   – Я не доверяю тому тощему дылде. Он сгорает от желания всадить в меня целый магазин.
   Юбер вошел в кабинет. В одном из ящиков стола он нашел связку ключей, позволивших ему открыть массивный деревянный шкаф, где, как он думал, Густав хранил свои досье. К его огромному удивлению, шкаф оказался пустым. Он обыскал всю комнату, но не нашел ничего, что могло бы привлечь его внимание. Он раздраженно обратился к своей спутнице:
   – Послушай, Карин, ты должна знать...
   Она со злостью перебила его:
   – Меня больше не зовут Карин.
   Он ответил с такой же злостью:
   – Я буду называть тебя Карин до тех пор, пока не буду уверен, что действительно нашел Мюриель. Это ясно?
   Лицо молодой женщины заострилось. Она заломила руки и запротестовала: