Страница:
Анатолий помедлил, вычеркнул фразу о достоинствах немок и полек и продолжал строчить:
"Страна Гёте и Фридриха Барбароссы забывает своё великое прошлое. В своё время неграмотная американская солдатня уничтожала без разбора все произведения искусства в германских музеях как нацистские, а из нашей зоны оккупации всё было вывезено в Эрмитаж и Третьяковскую галерею. Можно восстановить разрушенные города - в Германии, действительно, уже почти не осталось следов войны, хотя вместо хорошеньких фольварков возведены типовые посёлки из кирпичных домов в псевдоамериканском стиле - не то ранчо, не то кубический ящик; однако, уже никто не напишет картин, не изваяет статуй, не украсит изысканно парков и беседок. Целая страна живет для того, чтобы спать и жрать и работать для того, чтобы спать и жрать. Не дай нам бог такой участи!
Хвалёная немецкая пунктуальность и аккуратность исчезает. На улицах всё больше и больше мусора, дилижансы опаздывают, станционные чиновники берут, не стесняясь, взятки. Человека, который знал былую Германию по книгам, ныне ждёт сугубое разочарование. Немцы живут в два раза богаче нашего, но часто немецкая экономность принимает патологические размеры: целая семья может чистить зубы одной зубочисткой и ходить на работу пешком, хотя есть конка и извозчики.
Турки - единственная живая струя в современной Германии. Когда видишь их шумные базары, их дервишеские танцы на Бранденбургской площади, их статных смуглых черноглазых дев с полузакрытыми лицами, рядом с которыми немки кажутся служанками, нельзя не восхититься этим благородным народом, его самобытной музыкой и невероятно занимательной и глубокомысленной одновременно литературой. Турки держатся сплочённо, хотя соседство с курдами часто выливается в драки и поджоги магазинов и кафетериев. Занявши основные города Германии, турки пытаются проникнуть в сельскую местность, где они захватывают земли и занимаются сельским хозяйством, впрочем, часто безуспешно в силу разности климата и агрономических характеристик Турции и Германии. Тогда они объединяются в банды и нападают на немецкие деревни - с этого и живут. Влияние турок на современную политику Германии огромно, и многие небезосновательно полагают, что выход Германии из НАТО и её последующая антианглийская политика - следствие этого влияния.
Берлин - город с населением до 300 тысяч человек, из которых 60 % турки. Есть конка, пушенная в 1890 году, и три аэропорта. Из достопримечательностей основные - знаменитый берлинский аквариум Берлинариум, ресторан "Макдональдс" и большая мечеть в стиле "айя София" на бывшей Мариенплац".
Наш герой не мог знать, что через три месяца его аналитический труд ляжет на стол регенту и заставит Владимира Владимировича погрузиться в невесёлые думы.
Окончивши писание, Анатолий накинул плащ и пошёл в берлинский Русский клуб - в Германии много попадается русских коммерсантов, туристов и просто бродяг. Здание, напоминавшее что-то среднее между православной часовней и татарской юртой, прилепилось к большому дому посольства, у входа стояли две восковые фигуры - девушки в сарафанах с длинными русыми косами и хлебом-солью. В клубе на эстраде собирал смычки только что выступавший цыганский хор, а в зале за столиками с закусками сидело несколько евреев и (по-русски) обсуждало судьбы России, а один - природный русак с воодушевлением говорил, обращаясь вроде бы ни к кому и в то же время ко всем:
- Все утверждения о кризисе американской экономики и падении курса доллара - слухи и инсинуации, распространяемые безответственными европейскими правительствами. Кое-кто уже дезертирски начал избавляться от долларов в погоне за сиюминутной прибылью. Да, курс доллара падает, но все эти трудности - временные! Пусть мы потеряем деньги, но зато поддержим доллар. Всё иное - лишь мелкое злопыхательство. Не с нашим рылом вмешиваться в мировой финансовый баланс! (и далее в том же духе).
Анатолий не любил подобных сборищ, но сделал исключение с исследовательской целью. Его сосед по столику только что прочёл брошюру некого Янова о русском антисемитизме, и его так и распирало поделиться впечатлениями. В брошюре была глава об антисемитизме Петра Первого:
"Антисемитская сущность политики петровского правительства лучше всего раскрывается на примере несостоявшегося раздела Речи Посполитой. В мае 1721 года банкир Леман обратился поочередно к саксонскому, прусскому и русскому правительствам с предложением разделить Польшу и сам объяснил это: "Господь Бог послал мне эту мысль на разум, и я вознамерился наказать поляков, как самых дурных людей в целом свете". Русский историк Соловьев с антисемитских позиций и без малейшего сочувствия к судьбе Лемана цитирует письмо Петра саксонскому курфюрсту и польскому королю Августу: "Мы, Ваше Королевское Величество, дружебно просим, дабы вы упомянутых жидов Лемана и Мейера повелели взять за арест и учинить им в присутствии князя Сергея Долгорукого инквизицию, и по исследовании сего дела нам над оными преступниками и над их наставниками надлежащую сатисфакцию дать, дабы на то смотря другие впредь в такие важные дела без указу вступать и нас с соседственными государствами, особенно же с Речью Посполитой, ссорить и великими государями так играть не отваживались".
Наконец Анатолий познакомился с красивой турчанкой, изучавшей в Берлинском университете русскую литературу и находившейся здесь также с научной целью. Её звали Нефисэ. Анатолий задержался на целые сутки в её маленьком серальчике со шербетом, кавурмой и лютней, - она неплохо играла и пела. Он пригласил её в Петербург и обещал познакомить со всеми филологами города.
В гостинице дежурный вежливо напомнил, что всё это время номер числился за ним и стол тоже. Наш герой пожал плечами - что всегда раздражает бережливых немцев: рассказывают даже легенду об одной из эмигрировавших в Данию русских великих княгинь, которая заслужила от датского короля, чей дворец стоял неподалеку от её резиденции, замечание - больно много жжёт свечей по ночам; тогда великая княгиня приказала зажечь свечи во всех канделябрах во дворце, а в саду вокруг устроила целое факельное шествие. Немецкая кухня нравилась Анатолию, особенно на фоне польской. Полячки, конечно, самые изящные женщины Европы, но вот национальная кухня сей страны ограничивается тушённой капустой и печеньем - это так контрастирует с чешской, венгерской и украинской.
"Пора в путь,- записывал наш герой в дорожном дневнике.- Страны мелькают перед путником как разноцветные крылья бабочек, он схватывает наиболее яркие оттенки и контрасты. Проносясь на резвом скакуне по главным улицам, он часто и не задумывается, что там - в переулках идёт своя, непохожая жизнь".
На пятнадцатый день пути Анатолий пересекал французскую границу у Страсбура. Две таможни по обе стороны реки являли собой полные противоположности и в то же время красноречиво свидетельствовали о национальных характерах их хозяев. На немецком берегу все действовало, как чётко отлаженная машина, у которой сломалась одна деталь: офицеру ФАПСИ выдали анкету для простого туриста, которую он заполнил, а потом пришлось долго ждать перепроверки и новой анкеты. На французской стороне царила атмосфера ярмарочного балагана: начальник таможни вчера справлял день рождения, и всё еще не пришли в себя от его щедростей и истинно гасконского шика, с которым барон де Клеманж устроил фейерверк и наполнил городской фонтан бургундским; здесь с Анатолия забыли взять въездную пошлину, а он и не стал напоминать.
Зато он наконец вспомнил, как зовут питерского писателя-фантаста автора "Гравилёта "Цесаревич": Вячеслав Михайлович Рыбаков. Это ясное воспоминание, похожее на титульный лист печатной книги, некоторое время еще виднелось в его умственном пространстве, но затем было оттеснено на обочину новыми впечатлениями.
Лошадь понеслась рысью. За таможней сразу же начинались Страсбурские оружейные заводы, которые уже несколько раз переходили от Германии к Франции и наоборот. Сейчас на пустыре шла стройка большого цеха - сотни разноцветных рабочих: арабы, кабилы, французы, негры, португальцы облепили лебёдки. Огромные кувалды забивали сваи. Управляющий строительством прямо здесь же ругался как извозчик: очень дорогая новая землеройная машина на велосипедном приводе сломалась, не проработав и полчаса. Неунывающий инженер, чем-то похожий на Бельмандо, как ни в чём не бывало объяснял управляющему:
- Но мсье, эта машина не может работать на здешних почвах. Тут сплошной мергель. На песочных же почвах она ведёт себя великолепно. На выставке ЭКСПО-2000 она...
Всё остальное тонуло в непрекращающемся грохоте и вое. Наконец пальнула пушка - наступил обеденный перерыв.
Анатолий въехал в городские ворота, и лошадь зацокала копытами по булыжным мостовым старинного города, средневековые улочки которого ветвились в самых неожиданных направлениях. Рядом с Дворцом Европейского Совета стоял караул из четырех французских драгун, и развевались флаги сорока государств. Среди редких туристов на площади выделялось многочисленное семейство необъятного бородатого американского мормона, который сговаривался с услужливым евреем-фотографом - не сфотографироваться ли всем семейством на фоне такого прекрасного дворца, и стоит-то это всего ничего - триста двенадцать долларов за один экземпляр, а фотография еще три часа будет сохранять все цвета радуги, а потом как древнеримская макрель начнёт терять краски, и это тоже непередаваемое зрелище, и ведь в этом дворце с 1949 года заседают европейские монархи, и даже картина есть в холле - огромная, писалась четыре года, а как великолепны кареты итальянского короля и германского штатгальтера! - сделаны фирмой "Фиат" по особому заказу, их макеты тоже в музее, здесь сердце Европы, а вот здесь - прямо на этом месте! - 12 мая 1979 года стоял террорист, который полминуты швырял в кортеж президента гранаты, и полминуты его не могли схватить!
Мормон слушал с открытым ртом и выражением некоторого сомнения на лице.
В тот же самый день Игорь ехал на новое местожительство. Его бричка, размером с небольшую комнату в коммуналке, только что форсировала истоки Воронежа на самом юге Рязанской губернии и остановилась на ночлег на высоком холме. Садилось солнце, трещали кузнечики, слева расстилалось бескрайнее поле с высокой скирдой. Крестьянки с высоко поднятыми граблями шли к соседней деревне, пели песню, но слов было не разобрать. Следовало поехать вслед за ними, попроситься на ночлег к старосте и провести беспокойную ночь среди закашливающихся в плаче детей, мяучащих кошек, злого собачьего лая и скрипа половиц, но вырвавшийся из каменных джунглей большого города молодой человек желал окунуться в глубину России, ощутить эти бескрайне-былинные просторы, это высокое небо, эти тихие уединённые опушки, где современная карета на рессорах и с фонарём на крыше выглядит безнадёжным анахронизмом рядом с камнем у трёх дорог или избушкой на курьих ножках.
Справа начинался вековой бор, переходящий в болото, и замшелые камни замерли в ожидании ночи, когда под комариный писк в укромных местах зажгутся синие огоньки, а суеверный путник, вспоминая песни Высоцкого, будет спешить к огням цивилизации, не оглядываясь на коварные тени, где поют русалки, и горе путнику, если не знает он заклинания от такой напасти: надо на вопрос русалки "Петрушка или полынь?" сказать "Полынь", тогда она загрустит и скажет "Так брось её на тын", а если скажешь "Петрушка", она захохочет "Ах, ты моя душка!" и защекочет насмерть.
Случилось так, что Игорь не знал России, прожив почти всю жизнь на её как и все парадоксы верный - окраине. Что говорить о его супруге, которая в данный момент обрывала листочки с ветки рябины и никогда не выезжала за пределы Петербурга. Для неё расстилающиеся дороги приобретали фантастические траектории, когда взобравшись на высокую гору можно - как в романе Гарсия Маркеса - обозреть пол-России: и златоглавую Москву с восстановленным Храмом Христа Спасителя, на паперти которого Лужков по праздничным дням раздаёт собственноручно милостыню, и патриархальный мир городков Заволочья, где сосновые срубы у речных причалов завалены солёной рыбой, и пахнет смолой и брусникой, и Волгу с бурлаками, тянущими в разных местах огромные баржи, хотя каждый день кого-то из артели хоронят под заунывную пьяную песню, и золотые степи юга с межевыми столбами на краю поля, а дальше лощина и озеро, где казачьи дети купают коней, а на холме появляются визжащие от ярости и азарта чеченские ваххабиты, и казачата постарше с гиком бросаются к ружьям, и залпы чредуются с падением потных коней, а в горных аулах в каменных домах с башнями гордые девушки в бешметах оплакивают погибших во имя Аллаха и Свободной Ичкерии.
Возница и он же охранник с карабином за плечами распряг и стреножил лошадей, спустил с козел сторожевую собаку-добермана и стал разводить костёр. Игорь проводил последние лучи заходящего за поросший лесом далёкий холм солнца и залез в бричку. В её просторном помещение едва могли уместиться молодожёны на узком ложе прямо на полу, а всё остальное пространство загромождали вещи: книжный шкаф, набитый до отказа, сундуки с одеждой, всевозможная утварь, известная карта мира - вещи неповторимые либо же непродаваемые, без которых не обойтись в первые дни на новом месте. Даже заветная коллекция уже в числе тридцати одной бутылочки (добавились светлый коньяк "Курвуазье", водка "Финнмарк" и шотландский виски) благополучно проделала половину пути, в особой шкатулке, завёрнутая в толстый бархат. Лиля готовила скромный ужин, нарезая колбасу и омывая во избежание сальманелёза яйца в мисочке.
Потом она сидела на большом белом камне, случайно приблудившемся к костру, с загорелым за последние дни, обветренным лицом и рассказывала, как её сестра мечтала в юности стать океанографом, как изъездила весь Дальний Восток, ныряла с аквалангом, беседовала с каланами и однажды просидела три дня на небольшом необитаемом острове близ Южно-Сахалинска. Возница никогда в жизни не видел моря и только качал головой, слушая рассказы бронзовокожей блондинки. Он тщетно пытался представить большое озеро без конца и края, но в сознании упрямо всплывал пруд его родной деревни на Тамбовщине, и галдящая стая уток, которых мальчишки ловят на грубую нитку с салом.
Игорь залюбовался женой. Будучи проездом в Москве, они купили в аптеке новый лакмус-определитель беременности, и оная подтвердилась. Ребёнок мальчик, как гарантировал Игорь, - должен был увидеть свет к концу февраля 2004 года. В популярной брошюре гиппократовой школы наш герой вычитал, что задать пол ребёнка достаточно просто: следует точно вычислить чётные и нечётные дни женского цикла - в нечётные зачинаются мальчики, в чётные - и в этом усматривалось влияние пифагорейцев на процесс деторождения - девочки. Самое сложное в этом процессе - сами вычисления; ведь редкий цикл имеет чёткий распорядок, да и грань между днями условна: к какому дню, например, относить четыре часа утра - идеальный момент для зачатия с точки зрения французских сексопатологов?
Игорь на обратном пути успел заехать в Краснодар: дядя уж два с половиной года как умер, но тётя, преподававшая в том же университете высшую математику, оказала ему самый радушный приём и всячески зазывала преподавать на кафедру социологии. С точки зрения ректора, желавшего выдать замуж свою не очень симпатичную дочь, женатость Игоря выглядела явным недостатком, но по всем другим вопросам они нашли общий язык. Игорь написал заявление, пообещал передать несколько трудов в академический альманах и заодно сторговался с чудаковатым армянином насчёт покупки дома - здесь это стоило неправдоподобно дёшево.
Игорь Иванович пожал плечами, когда Игорь повторил свою просьбу, и лишь сказал: "Каши маслом не испортишь". Впрочем, Академия Наук дала Игорю Сергеевичу Сергееву экспедиционное задание - составить доклад о религиозных группах и конфессиях в Кавказском генерал-губернаторстве, а особо обратить внимание на тоталитарные секты и так называемые новые религии. А всевозможные сведения стали попадаться ему ещё в пути.
Деревня белокриницких старообрядцев под Бологое в ответ на назойливые приставания торговцев гербалайфом заманила нескольких человек; они расположились на ночлег в старом сарае, а глубокой ночью сарай был сожжён дотла со всеми агентами. Начальник райотдела милиции - баптист в силу давней вражды к саентологам, чьей дочерней фирмой без сомнения является гербалайф, оформил пожар как несчастный случай, а на запрос из Москвы о судьбе пропавших без вести агентов по распространению гербалайфа лаконично отписал: "Выехали в неизвестном направлении". Впрочем, фирма не очень-то разыскивала своих колумбов.
Под Москвой у развилки трёх дорог, где на ветре меж двух дубов развевался цветной плакат: "Свободу Михаилу Ходорковскому!", их колымага повстречала целую делегацию, возвращавшуюся с Бажовского фестиваля. Бажовцы ныне не так уж верят в скорый конец света, но нынешнее потепление считают пророчески предсказанным в своих текстах, а нынешнего регента обожествляют.
Наконец, вчера Игорь подвёз до Коломны путешествовавшего конестопом испанского епископа. Монсеньор Линарес ехал в Саровскую обитель на конференцию католиков и православных, посвященную борьбе с новыми религиями и сатанизмом, а заодно хотел посмотреть страну не из окон туристического дилижанса, привлекающего напористых торговцев матрешками и поддельным жемчугом.
- Католическая церковь веками противостояла протестантским ересям,падре неплохо владел русским, но всюду вставлял мягкие знаки,- но то был традиционный привычный протестантизм. Сейчас он уходит в прошлое. Англикане сотнями возвращаются в лоно церкви. Лютеране давно бы присоединились к нам, но мешают тонкости в оценке деятельности самого Лютера. Не канонизировать же его? На смену приходят мормоны, иеговисты, саентологи, а то и просто сатанисты, прикрывающиеся розенкрейцерской мистикой и друидической традицией. Мы рады видеть наших восточных братьев во Христе в одном отряде борцов с тёмными силами. Настало время Святому Престолу как в былые времена препоясаться мечом и не щадить немногих для спасения всех.
- Падре,- в полумраке брички блеснули карманные часы Игоря.- я далёкий от католицизма и даже христианства человек, но я всецело поддерживаю вас христиан в этой борьбе. Живи я во Франции XIII века, по первому зову папского престола пошел бы в поход против альбигойской ереси.
Анатолий подъезжал к Петербургу. С Таллиннского шоссе он свернул близ посёлка пленных немцев на Петергофское шоссе и пустил лошадь галопом. Сияло сентябрьское солнце. Навстречу ехали повозки с сеном и небольшие дилижансы с туристами, направляющиеся в Петродворец. Позади осталась бессонная ночь в страшной дыре придорожной станции с тараканами, брешущими собаками и оладьями на прогоркшем сале. Спали вповалку в общей комнате. Офицер ФАПСИ, уже отвыкший от таких походных приключений, проворочался до рассвета на дощатой лежанке с не стираной десятилетиями подушкой. Два мужика-челнока, собравшиеся за товаром в Ригу, негромко разговаривали:
- Вошь - она родится в голове человека от грустных мыслей и вылазит наружу. Ты погляди сколько вшивых сейчас - всё от грустных мыслей. А при коммунистах такого не было...
Анатолий усмехнулся, отметив проникновение этого суеверия на Северо-Запад России - раньше оно было распространено исключительно на Украине и в Молдавии, потом прикинул, что неизбежно подхватил педикулёз в этой корчме, подумал о других неизбежностях, например, о смерти, но тут же оживил себя мыслями о жене и трёхлетнем Кирюше, которые ждут его в Питере, странно, но он - боевой офицер, причём офицер нижнего звена - из тех, что гибнут часто первыми из отряда - думал о смерти лишь в одинокие ночные часы, когда желудок с урчанием переваривает пищу, бесконечные миры с миллионами звезд открыты любому смертному, и каждая секунда может вместить вечную жизнь; вот на поле боя - там не до мыслей о смерти, там надо жить, всюду успевать, жить за счёт противника, умирать там некогда. Анатолий вспомнил безумный бой в ущелье под Аргуном: наша колонна из ста двадцати кавалеристов попала в окружение, чеченцы стреляли со склонов, укрытые кустарником и камнями; пули дважды щелкнули по его кирасе, запаниковавшие было всадники спешились и окружили себя лошадьми - ошибочная тактика: во-первых, противник бил сверху, а не на одном уровне, во-вторых, пули стали косить лошадей. Командир - капитан Прокопенко погиб, пуля попала ему в левый глаз. Тогда младший лейтенант Бутурлин вскочил на его лошадь и под непрекращающимся обстрелом вывел остатки эскадрона через единственный безопасный проход - там были густые заросли орешника и можно было спрятаться. Чеченцы, окрылённые победой, бросились вниз - делить добычу, но очень скоро с восточного склона по ним открыли стрельбу успевшие взобраться кирасиры. Солнце восходило за их спинами и слепило глаза отстреливающимся в лощине. Их командир не стал искушать судьбу и подал сигнал к отступлению - пыль взметнулась из под копыт чеченских коней - они стояли наготове с завязанными мордами, чтоб не выдали себя ржанием, ближе к горловине ущелья. Потери были огромны: погибло 59 человек, ранено 20. Внезапность помогла втрое меньшему чеченскому отряду всего одиннадцать трупов остались без мусульманского погребения.
На нарвской заставе Анатолий повздорил с офицером - начальником КПП тот ни в какую не хотел пропустить его без очереди. Общеизвестно, что москвичи считают самыми скандальными людьми на свете именно петербуржцев, а петербуржцы такого же мнения о Первопрестольной.
Осенний город затих, юбилеи давно миновали, туристы разъехались, на лотках ещё лежали праздничные мандарины - их продавали по дешёвке за счёт градоначальства, гравюрная Валентина Матвиенко смотрела на прохожих с предвыборного плаката. У Нарвских ворот лошадь под Александром неожиданно взвилась на дыбы, но он ловко осадил её, подъехал к мороженщику и, не слезая с коня, купил сахарную трубочку. На Западе мороженое слишком приторно, да и шоколад какой-то не такой, наш - с горчинкой. Вокруг Нарвских ворот тем временем затарахтел парад старинных карет - от средневековых тщательно реставрированных энтузиастами экипажей с гербами Артуа и Лестеров до недавней памяти ЗИСов, вроде того, в котором передвигался не переносивший верховую езду Сталин.
Таня и Кирюша прилегли отдохнуть после воскресной прогулки, но шаги долгожданного папы на казарменной лестнице, чьи стены разрисовывались скабрезностями куда реже, чем в среднем по городу, вернули его пасынку всю беззаботную резвость раннего детства.
- Ну что, котики-мурчики? Заждались? Я еще вчера спешил-спрешил, спешил-спешил, пока не заночевал за Лугой в страшном курятнике. Мне надо срочно принять душ, я могу быть вшивым, а потом сразу к начальству,Анатолий наполнял квартирку привычным шумом. Тане был слишком хорошо знаком этот уверенный баритон, громкая поступь с позвякиванием шпор, глубинный смех и неожиданный юмор нового супруга. Анатолий первым делом распаковал подарки: Кирюше - французский дирижабль с настоящим якорем и аляповатой надписью на боку, Тане - Шанель № 5 и мыло "Камей-классик". Разложил на столе пакеты с дезбактеризирующим порошком, который выдают солдатам и продают путешественникам - пить воду из первых встречных ручьёв, партмане и револьвер в пахучей кобуре.
- Где-где хорошо, а дома лучше,- философствовал широкоплечий хозяин, вытирая голову банным полотенцем после душа.- Как вы тут без меня?
- В то утро, что ты уехал,- рассказывала тёмненькая с круглым личиком Таня, ставя на стол миску толчёной картошки и бутерброды с красной - по случаю приезда - икрой,- Кирюша просыпается, не нашёл своей любимой игрушки и так обиженно говорит: "Папа ушёл на службу и Котапавлика унёс!" Я сразу представила тебя - в форме, при всех аксельбантах и с огро-о-омным плюшевым котом под мышкой!
- Ну, сослуживцы решили бы, что я сошёл с ума, как тот проклеймер в Даугавпилсе,- Анатолий посадил к себе на колено Кирюшу.- Ну что, Котапавлик? Сколько букв выучил?
- Ка и... лэ.
- Эл,- поправила мама.
В нашей стране сейчас можно познакомиться с женщиной трояким способом. Во-первых, можно, имея неограниченное количество денег, купить любую понравившуюся женщину (напомню, что читателей арабских сказок не может не удивлять то особое сладострастие, с которым герои подписывают брачный контракт); те женщины, которые, по их собственному признанию, не продаются как правило отличаются прескверным характером и никому задаром не нужны. Впрочем, экономного и рачительного человека смутит очевидная дороговизна, поскольку те же самые достижения возможны и без таких неоправданных трат. Во-вторых, можно, используя свои таланты краснобайства, галантности и занимательности, свести знакомство с небедной одинокой женщиной и стать чем-то вроде её пажа и Адониса в одном лице. Впрочем, по мнению большинства настоящих мужчин, этот метод весьма постыден, и хотя искренне жаль одиноких женщин, всё это как-то не по-мужски. Наконец, в-третьих, можно не маяться дурью, а просто повести под венец скромную крестьянскую девчушку без комплексов и дистрофических вывихов, именуемых популярными лекторами похуданием, заботливую жену, умелую хозяйку, ласковую мать, колосящуюся женщину, хотя и неграмотную - меньше спорить будет. Главным недостатком в этом случае является то же, что следует считать и достоинством: крестьянка всегда себе на уме, и эта народная мудрость всегда одерживает верх над хитростью горожанина, расслабленного цивилизацией и лишённого всех необходимых навыков борьбы за существование. Таким образом, нет добра без худа, и если читателю удалось избежать всех трёх вышеназванных путей, он имеет полное право считать себя счастливым и везучим человеком.
"Страна Гёте и Фридриха Барбароссы забывает своё великое прошлое. В своё время неграмотная американская солдатня уничтожала без разбора все произведения искусства в германских музеях как нацистские, а из нашей зоны оккупации всё было вывезено в Эрмитаж и Третьяковскую галерею. Можно восстановить разрушенные города - в Германии, действительно, уже почти не осталось следов войны, хотя вместо хорошеньких фольварков возведены типовые посёлки из кирпичных домов в псевдоамериканском стиле - не то ранчо, не то кубический ящик; однако, уже никто не напишет картин, не изваяет статуй, не украсит изысканно парков и беседок. Целая страна живет для того, чтобы спать и жрать и работать для того, чтобы спать и жрать. Не дай нам бог такой участи!
Хвалёная немецкая пунктуальность и аккуратность исчезает. На улицах всё больше и больше мусора, дилижансы опаздывают, станционные чиновники берут, не стесняясь, взятки. Человека, который знал былую Германию по книгам, ныне ждёт сугубое разочарование. Немцы живут в два раза богаче нашего, но часто немецкая экономность принимает патологические размеры: целая семья может чистить зубы одной зубочисткой и ходить на работу пешком, хотя есть конка и извозчики.
Турки - единственная живая струя в современной Германии. Когда видишь их шумные базары, их дервишеские танцы на Бранденбургской площади, их статных смуглых черноглазых дев с полузакрытыми лицами, рядом с которыми немки кажутся служанками, нельзя не восхититься этим благородным народом, его самобытной музыкой и невероятно занимательной и глубокомысленной одновременно литературой. Турки держатся сплочённо, хотя соседство с курдами часто выливается в драки и поджоги магазинов и кафетериев. Занявши основные города Германии, турки пытаются проникнуть в сельскую местность, где они захватывают земли и занимаются сельским хозяйством, впрочем, часто безуспешно в силу разности климата и агрономических характеристик Турции и Германии. Тогда они объединяются в банды и нападают на немецкие деревни - с этого и живут. Влияние турок на современную политику Германии огромно, и многие небезосновательно полагают, что выход Германии из НАТО и её последующая антианглийская политика - следствие этого влияния.
Берлин - город с населением до 300 тысяч человек, из которых 60 % турки. Есть конка, пушенная в 1890 году, и три аэропорта. Из достопримечательностей основные - знаменитый берлинский аквариум Берлинариум, ресторан "Макдональдс" и большая мечеть в стиле "айя София" на бывшей Мариенплац".
Наш герой не мог знать, что через три месяца его аналитический труд ляжет на стол регенту и заставит Владимира Владимировича погрузиться в невесёлые думы.
Окончивши писание, Анатолий накинул плащ и пошёл в берлинский Русский клуб - в Германии много попадается русских коммерсантов, туристов и просто бродяг. Здание, напоминавшее что-то среднее между православной часовней и татарской юртой, прилепилось к большому дому посольства, у входа стояли две восковые фигуры - девушки в сарафанах с длинными русыми косами и хлебом-солью. В клубе на эстраде собирал смычки только что выступавший цыганский хор, а в зале за столиками с закусками сидело несколько евреев и (по-русски) обсуждало судьбы России, а один - природный русак с воодушевлением говорил, обращаясь вроде бы ни к кому и в то же время ко всем:
- Все утверждения о кризисе американской экономики и падении курса доллара - слухи и инсинуации, распространяемые безответственными европейскими правительствами. Кое-кто уже дезертирски начал избавляться от долларов в погоне за сиюминутной прибылью. Да, курс доллара падает, но все эти трудности - временные! Пусть мы потеряем деньги, но зато поддержим доллар. Всё иное - лишь мелкое злопыхательство. Не с нашим рылом вмешиваться в мировой финансовый баланс! (и далее в том же духе).
Анатолий не любил подобных сборищ, но сделал исключение с исследовательской целью. Его сосед по столику только что прочёл брошюру некого Янова о русском антисемитизме, и его так и распирало поделиться впечатлениями. В брошюре была глава об антисемитизме Петра Первого:
"Антисемитская сущность политики петровского правительства лучше всего раскрывается на примере несостоявшегося раздела Речи Посполитой. В мае 1721 года банкир Леман обратился поочередно к саксонскому, прусскому и русскому правительствам с предложением разделить Польшу и сам объяснил это: "Господь Бог послал мне эту мысль на разум, и я вознамерился наказать поляков, как самых дурных людей в целом свете". Русский историк Соловьев с антисемитских позиций и без малейшего сочувствия к судьбе Лемана цитирует письмо Петра саксонскому курфюрсту и польскому королю Августу: "Мы, Ваше Королевское Величество, дружебно просим, дабы вы упомянутых жидов Лемана и Мейера повелели взять за арест и учинить им в присутствии князя Сергея Долгорукого инквизицию, и по исследовании сего дела нам над оными преступниками и над их наставниками надлежащую сатисфакцию дать, дабы на то смотря другие впредь в такие важные дела без указу вступать и нас с соседственными государствами, особенно же с Речью Посполитой, ссорить и великими государями так играть не отваживались".
Наконец Анатолий познакомился с красивой турчанкой, изучавшей в Берлинском университете русскую литературу и находившейся здесь также с научной целью. Её звали Нефисэ. Анатолий задержался на целые сутки в её маленьком серальчике со шербетом, кавурмой и лютней, - она неплохо играла и пела. Он пригласил её в Петербург и обещал познакомить со всеми филологами города.
В гостинице дежурный вежливо напомнил, что всё это время номер числился за ним и стол тоже. Наш герой пожал плечами - что всегда раздражает бережливых немцев: рассказывают даже легенду об одной из эмигрировавших в Данию русских великих княгинь, которая заслужила от датского короля, чей дворец стоял неподалеку от её резиденции, замечание - больно много жжёт свечей по ночам; тогда великая княгиня приказала зажечь свечи во всех канделябрах во дворце, а в саду вокруг устроила целое факельное шествие. Немецкая кухня нравилась Анатолию, особенно на фоне польской. Полячки, конечно, самые изящные женщины Европы, но вот национальная кухня сей страны ограничивается тушённой капустой и печеньем - это так контрастирует с чешской, венгерской и украинской.
"Пора в путь,- записывал наш герой в дорожном дневнике.- Страны мелькают перед путником как разноцветные крылья бабочек, он схватывает наиболее яркие оттенки и контрасты. Проносясь на резвом скакуне по главным улицам, он часто и не задумывается, что там - в переулках идёт своя, непохожая жизнь".
На пятнадцатый день пути Анатолий пересекал французскую границу у Страсбура. Две таможни по обе стороны реки являли собой полные противоположности и в то же время красноречиво свидетельствовали о национальных характерах их хозяев. На немецком берегу все действовало, как чётко отлаженная машина, у которой сломалась одна деталь: офицеру ФАПСИ выдали анкету для простого туриста, которую он заполнил, а потом пришлось долго ждать перепроверки и новой анкеты. На французской стороне царила атмосфера ярмарочного балагана: начальник таможни вчера справлял день рождения, и всё еще не пришли в себя от его щедростей и истинно гасконского шика, с которым барон де Клеманж устроил фейерверк и наполнил городской фонтан бургундским; здесь с Анатолия забыли взять въездную пошлину, а он и не стал напоминать.
Зато он наконец вспомнил, как зовут питерского писателя-фантаста автора "Гравилёта "Цесаревич": Вячеслав Михайлович Рыбаков. Это ясное воспоминание, похожее на титульный лист печатной книги, некоторое время еще виднелось в его умственном пространстве, но затем было оттеснено на обочину новыми впечатлениями.
Лошадь понеслась рысью. За таможней сразу же начинались Страсбурские оружейные заводы, которые уже несколько раз переходили от Германии к Франции и наоборот. Сейчас на пустыре шла стройка большого цеха - сотни разноцветных рабочих: арабы, кабилы, французы, негры, португальцы облепили лебёдки. Огромные кувалды забивали сваи. Управляющий строительством прямо здесь же ругался как извозчик: очень дорогая новая землеройная машина на велосипедном приводе сломалась, не проработав и полчаса. Неунывающий инженер, чем-то похожий на Бельмандо, как ни в чём не бывало объяснял управляющему:
- Но мсье, эта машина не может работать на здешних почвах. Тут сплошной мергель. На песочных же почвах она ведёт себя великолепно. На выставке ЭКСПО-2000 она...
Всё остальное тонуло в непрекращающемся грохоте и вое. Наконец пальнула пушка - наступил обеденный перерыв.
Анатолий въехал в городские ворота, и лошадь зацокала копытами по булыжным мостовым старинного города, средневековые улочки которого ветвились в самых неожиданных направлениях. Рядом с Дворцом Европейского Совета стоял караул из четырех французских драгун, и развевались флаги сорока государств. Среди редких туристов на площади выделялось многочисленное семейство необъятного бородатого американского мормона, который сговаривался с услужливым евреем-фотографом - не сфотографироваться ли всем семейством на фоне такого прекрасного дворца, и стоит-то это всего ничего - триста двенадцать долларов за один экземпляр, а фотография еще три часа будет сохранять все цвета радуги, а потом как древнеримская макрель начнёт терять краски, и это тоже непередаваемое зрелище, и ведь в этом дворце с 1949 года заседают европейские монархи, и даже картина есть в холле - огромная, писалась четыре года, а как великолепны кареты итальянского короля и германского штатгальтера! - сделаны фирмой "Фиат" по особому заказу, их макеты тоже в музее, здесь сердце Европы, а вот здесь - прямо на этом месте! - 12 мая 1979 года стоял террорист, который полминуты швырял в кортеж президента гранаты, и полминуты его не могли схватить!
Мормон слушал с открытым ртом и выражением некоторого сомнения на лице.
В тот же самый день Игорь ехал на новое местожительство. Его бричка, размером с небольшую комнату в коммуналке, только что форсировала истоки Воронежа на самом юге Рязанской губернии и остановилась на ночлег на высоком холме. Садилось солнце, трещали кузнечики, слева расстилалось бескрайнее поле с высокой скирдой. Крестьянки с высоко поднятыми граблями шли к соседней деревне, пели песню, но слов было не разобрать. Следовало поехать вслед за ними, попроситься на ночлег к старосте и провести беспокойную ночь среди закашливающихся в плаче детей, мяучащих кошек, злого собачьего лая и скрипа половиц, но вырвавшийся из каменных джунглей большого города молодой человек желал окунуться в глубину России, ощутить эти бескрайне-былинные просторы, это высокое небо, эти тихие уединённые опушки, где современная карета на рессорах и с фонарём на крыше выглядит безнадёжным анахронизмом рядом с камнем у трёх дорог или избушкой на курьих ножках.
Справа начинался вековой бор, переходящий в болото, и замшелые камни замерли в ожидании ночи, когда под комариный писк в укромных местах зажгутся синие огоньки, а суеверный путник, вспоминая песни Высоцкого, будет спешить к огням цивилизации, не оглядываясь на коварные тени, где поют русалки, и горе путнику, если не знает он заклинания от такой напасти: надо на вопрос русалки "Петрушка или полынь?" сказать "Полынь", тогда она загрустит и скажет "Так брось её на тын", а если скажешь "Петрушка", она захохочет "Ах, ты моя душка!" и защекочет насмерть.
Случилось так, что Игорь не знал России, прожив почти всю жизнь на её как и все парадоксы верный - окраине. Что говорить о его супруге, которая в данный момент обрывала листочки с ветки рябины и никогда не выезжала за пределы Петербурга. Для неё расстилающиеся дороги приобретали фантастические траектории, когда взобравшись на высокую гору можно - как в романе Гарсия Маркеса - обозреть пол-России: и златоглавую Москву с восстановленным Храмом Христа Спасителя, на паперти которого Лужков по праздничным дням раздаёт собственноручно милостыню, и патриархальный мир городков Заволочья, где сосновые срубы у речных причалов завалены солёной рыбой, и пахнет смолой и брусникой, и Волгу с бурлаками, тянущими в разных местах огромные баржи, хотя каждый день кого-то из артели хоронят под заунывную пьяную песню, и золотые степи юга с межевыми столбами на краю поля, а дальше лощина и озеро, где казачьи дети купают коней, а на холме появляются визжащие от ярости и азарта чеченские ваххабиты, и казачата постарше с гиком бросаются к ружьям, и залпы чредуются с падением потных коней, а в горных аулах в каменных домах с башнями гордые девушки в бешметах оплакивают погибших во имя Аллаха и Свободной Ичкерии.
Возница и он же охранник с карабином за плечами распряг и стреножил лошадей, спустил с козел сторожевую собаку-добермана и стал разводить костёр. Игорь проводил последние лучи заходящего за поросший лесом далёкий холм солнца и залез в бричку. В её просторном помещение едва могли уместиться молодожёны на узком ложе прямо на полу, а всё остальное пространство загромождали вещи: книжный шкаф, набитый до отказа, сундуки с одеждой, всевозможная утварь, известная карта мира - вещи неповторимые либо же непродаваемые, без которых не обойтись в первые дни на новом месте. Даже заветная коллекция уже в числе тридцати одной бутылочки (добавились светлый коньяк "Курвуазье", водка "Финнмарк" и шотландский виски) благополучно проделала половину пути, в особой шкатулке, завёрнутая в толстый бархат. Лиля готовила скромный ужин, нарезая колбасу и омывая во избежание сальманелёза яйца в мисочке.
Потом она сидела на большом белом камне, случайно приблудившемся к костру, с загорелым за последние дни, обветренным лицом и рассказывала, как её сестра мечтала в юности стать океанографом, как изъездила весь Дальний Восток, ныряла с аквалангом, беседовала с каланами и однажды просидела три дня на небольшом необитаемом острове близ Южно-Сахалинска. Возница никогда в жизни не видел моря и только качал головой, слушая рассказы бронзовокожей блондинки. Он тщетно пытался представить большое озеро без конца и края, но в сознании упрямо всплывал пруд его родной деревни на Тамбовщине, и галдящая стая уток, которых мальчишки ловят на грубую нитку с салом.
Игорь залюбовался женой. Будучи проездом в Москве, они купили в аптеке новый лакмус-определитель беременности, и оная подтвердилась. Ребёнок мальчик, как гарантировал Игорь, - должен был увидеть свет к концу февраля 2004 года. В популярной брошюре гиппократовой школы наш герой вычитал, что задать пол ребёнка достаточно просто: следует точно вычислить чётные и нечётные дни женского цикла - в нечётные зачинаются мальчики, в чётные - и в этом усматривалось влияние пифагорейцев на процесс деторождения - девочки. Самое сложное в этом процессе - сами вычисления; ведь редкий цикл имеет чёткий распорядок, да и грань между днями условна: к какому дню, например, относить четыре часа утра - идеальный момент для зачатия с точки зрения французских сексопатологов?
Игорь на обратном пути успел заехать в Краснодар: дядя уж два с половиной года как умер, но тётя, преподававшая в том же университете высшую математику, оказала ему самый радушный приём и всячески зазывала преподавать на кафедру социологии. С точки зрения ректора, желавшего выдать замуж свою не очень симпатичную дочь, женатость Игоря выглядела явным недостатком, но по всем другим вопросам они нашли общий язык. Игорь написал заявление, пообещал передать несколько трудов в академический альманах и заодно сторговался с чудаковатым армянином насчёт покупки дома - здесь это стоило неправдоподобно дёшево.
Игорь Иванович пожал плечами, когда Игорь повторил свою просьбу, и лишь сказал: "Каши маслом не испортишь". Впрочем, Академия Наук дала Игорю Сергеевичу Сергееву экспедиционное задание - составить доклад о религиозных группах и конфессиях в Кавказском генерал-губернаторстве, а особо обратить внимание на тоталитарные секты и так называемые новые религии. А всевозможные сведения стали попадаться ему ещё в пути.
Деревня белокриницких старообрядцев под Бологое в ответ на назойливые приставания торговцев гербалайфом заманила нескольких человек; они расположились на ночлег в старом сарае, а глубокой ночью сарай был сожжён дотла со всеми агентами. Начальник райотдела милиции - баптист в силу давней вражды к саентологам, чьей дочерней фирмой без сомнения является гербалайф, оформил пожар как несчастный случай, а на запрос из Москвы о судьбе пропавших без вести агентов по распространению гербалайфа лаконично отписал: "Выехали в неизвестном направлении". Впрочем, фирма не очень-то разыскивала своих колумбов.
Под Москвой у развилки трёх дорог, где на ветре меж двух дубов развевался цветной плакат: "Свободу Михаилу Ходорковскому!", их колымага повстречала целую делегацию, возвращавшуюся с Бажовского фестиваля. Бажовцы ныне не так уж верят в скорый конец света, но нынешнее потепление считают пророчески предсказанным в своих текстах, а нынешнего регента обожествляют.
Наконец, вчера Игорь подвёз до Коломны путешествовавшего конестопом испанского епископа. Монсеньор Линарес ехал в Саровскую обитель на конференцию католиков и православных, посвященную борьбе с новыми религиями и сатанизмом, а заодно хотел посмотреть страну не из окон туристического дилижанса, привлекающего напористых торговцев матрешками и поддельным жемчугом.
- Католическая церковь веками противостояла протестантским ересям,падре неплохо владел русским, но всюду вставлял мягкие знаки,- но то был традиционный привычный протестантизм. Сейчас он уходит в прошлое. Англикане сотнями возвращаются в лоно церкви. Лютеране давно бы присоединились к нам, но мешают тонкости в оценке деятельности самого Лютера. Не канонизировать же его? На смену приходят мормоны, иеговисты, саентологи, а то и просто сатанисты, прикрывающиеся розенкрейцерской мистикой и друидической традицией. Мы рады видеть наших восточных братьев во Христе в одном отряде борцов с тёмными силами. Настало время Святому Престолу как в былые времена препоясаться мечом и не щадить немногих для спасения всех.
- Падре,- в полумраке брички блеснули карманные часы Игоря.- я далёкий от католицизма и даже христианства человек, но я всецело поддерживаю вас христиан в этой борьбе. Живи я во Франции XIII века, по первому зову папского престола пошел бы в поход против альбигойской ереси.
Анатолий подъезжал к Петербургу. С Таллиннского шоссе он свернул близ посёлка пленных немцев на Петергофское шоссе и пустил лошадь галопом. Сияло сентябрьское солнце. Навстречу ехали повозки с сеном и небольшие дилижансы с туристами, направляющиеся в Петродворец. Позади осталась бессонная ночь в страшной дыре придорожной станции с тараканами, брешущими собаками и оладьями на прогоркшем сале. Спали вповалку в общей комнате. Офицер ФАПСИ, уже отвыкший от таких походных приключений, проворочался до рассвета на дощатой лежанке с не стираной десятилетиями подушкой. Два мужика-челнока, собравшиеся за товаром в Ригу, негромко разговаривали:
- Вошь - она родится в голове человека от грустных мыслей и вылазит наружу. Ты погляди сколько вшивых сейчас - всё от грустных мыслей. А при коммунистах такого не было...
Анатолий усмехнулся, отметив проникновение этого суеверия на Северо-Запад России - раньше оно было распространено исключительно на Украине и в Молдавии, потом прикинул, что неизбежно подхватил педикулёз в этой корчме, подумал о других неизбежностях, например, о смерти, но тут же оживил себя мыслями о жене и трёхлетнем Кирюше, которые ждут его в Питере, странно, но он - боевой офицер, причём офицер нижнего звена - из тех, что гибнут часто первыми из отряда - думал о смерти лишь в одинокие ночные часы, когда желудок с урчанием переваривает пищу, бесконечные миры с миллионами звезд открыты любому смертному, и каждая секунда может вместить вечную жизнь; вот на поле боя - там не до мыслей о смерти, там надо жить, всюду успевать, жить за счёт противника, умирать там некогда. Анатолий вспомнил безумный бой в ущелье под Аргуном: наша колонна из ста двадцати кавалеристов попала в окружение, чеченцы стреляли со склонов, укрытые кустарником и камнями; пули дважды щелкнули по его кирасе, запаниковавшие было всадники спешились и окружили себя лошадьми - ошибочная тактика: во-первых, противник бил сверху, а не на одном уровне, во-вторых, пули стали косить лошадей. Командир - капитан Прокопенко погиб, пуля попала ему в левый глаз. Тогда младший лейтенант Бутурлин вскочил на его лошадь и под непрекращающимся обстрелом вывел остатки эскадрона через единственный безопасный проход - там были густые заросли орешника и можно было спрятаться. Чеченцы, окрылённые победой, бросились вниз - делить добычу, но очень скоро с восточного склона по ним открыли стрельбу успевшие взобраться кирасиры. Солнце восходило за их спинами и слепило глаза отстреливающимся в лощине. Их командир не стал искушать судьбу и подал сигнал к отступлению - пыль взметнулась из под копыт чеченских коней - они стояли наготове с завязанными мордами, чтоб не выдали себя ржанием, ближе к горловине ущелья. Потери были огромны: погибло 59 человек, ранено 20. Внезапность помогла втрое меньшему чеченскому отряду всего одиннадцать трупов остались без мусульманского погребения.
На нарвской заставе Анатолий повздорил с офицером - начальником КПП тот ни в какую не хотел пропустить его без очереди. Общеизвестно, что москвичи считают самыми скандальными людьми на свете именно петербуржцев, а петербуржцы такого же мнения о Первопрестольной.
Осенний город затих, юбилеи давно миновали, туристы разъехались, на лотках ещё лежали праздничные мандарины - их продавали по дешёвке за счёт градоначальства, гравюрная Валентина Матвиенко смотрела на прохожих с предвыборного плаката. У Нарвских ворот лошадь под Александром неожиданно взвилась на дыбы, но он ловко осадил её, подъехал к мороженщику и, не слезая с коня, купил сахарную трубочку. На Западе мороженое слишком приторно, да и шоколад какой-то не такой, наш - с горчинкой. Вокруг Нарвских ворот тем временем затарахтел парад старинных карет - от средневековых тщательно реставрированных энтузиастами экипажей с гербами Артуа и Лестеров до недавней памяти ЗИСов, вроде того, в котором передвигался не переносивший верховую езду Сталин.
Таня и Кирюша прилегли отдохнуть после воскресной прогулки, но шаги долгожданного папы на казарменной лестнице, чьи стены разрисовывались скабрезностями куда реже, чем в среднем по городу, вернули его пасынку всю беззаботную резвость раннего детства.
- Ну что, котики-мурчики? Заждались? Я еще вчера спешил-спрешил, спешил-спешил, пока не заночевал за Лугой в страшном курятнике. Мне надо срочно принять душ, я могу быть вшивым, а потом сразу к начальству,Анатолий наполнял квартирку привычным шумом. Тане был слишком хорошо знаком этот уверенный баритон, громкая поступь с позвякиванием шпор, глубинный смех и неожиданный юмор нового супруга. Анатолий первым делом распаковал подарки: Кирюше - французский дирижабль с настоящим якорем и аляповатой надписью на боку, Тане - Шанель № 5 и мыло "Камей-классик". Разложил на столе пакеты с дезбактеризирующим порошком, который выдают солдатам и продают путешественникам - пить воду из первых встречных ручьёв, партмане и револьвер в пахучей кобуре.
- Где-где хорошо, а дома лучше,- философствовал широкоплечий хозяин, вытирая голову банным полотенцем после душа.- Как вы тут без меня?
- В то утро, что ты уехал,- рассказывала тёмненькая с круглым личиком Таня, ставя на стол миску толчёной картошки и бутерброды с красной - по случаю приезда - икрой,- Кирюша просыпается, не нашёл своей любимой игрушки и так обиженно говорит: "Папа ушёл на службу и Котапавлика унёс!" Я сразу представила тебя - в форме, при всех аксельбантах и с огро-о-омным плюшевым котом под мышкой!
- Ну, сослуживцы решили бы, что я сошёл с ума, как тот проклеймер в Даугавпилсе,- Анатолий посадил к себе на колено Кирюшу.- Ну что, Котапавлик? Сколько букв выучил?
- Ка и... лэ.
- Эл,- поправила мама.
В нашей стране сейчас можно познакомиться с женщиной трояким способом. Во-первых, можно, имея неограниченное количество денег, купить любую понравившуюся женщину (напомню, что читателей арабских сказок не может не удивлять то особое сладострастие, с которым герои подписывают брачный контракт); те женщины, которые, по их собственному признанию, не продаются как правило отличаются прескверным характером и никому задаром не нужны. Впрочем, экономного и рачительного человека смутит очевидная дороговизна, поскольку те же самые достижения возможны и без таких неоправданных трат. Во-вторых, можно, используя свои таланты краснобайства, галантности и занимательности, свести знакомство с небедной одинокой женщиной и стать чем-то вроде её пажа и Адониса в одном лице. Впрочем, по мнению большинства настоящих мужчин, этот метод весьма постыден, и хотя искренне жаль одиноких женщин, всё это как-то не по-мужски. Наконец, в-третьих, можно не маяться дурью, а просто повести под венец скромную крестьянскую девчушку без комплексов и дистрофических вывихов, именуемых популярными лекторами похуданием, заботливую жену, умелую хозяйку, ласковую мать, колосящуюся женщину, хотя и неграмотную - меньше спорить будет. Главным недостатком в этом случае является то же, что следует считать и достоинством: крестьянка всегда себе на уме, и эта народная мудрость всегда одерживает верх над хитростью горожанина, расслабленного цивилизацией и лишённого всех необходимых навыков борьбы за существование. Таким образом, нет добра без худа, и если читателю удалось избежать всех трёх вышеназванных путей, он имеет полное право считать себя счастливым и везучим человеком.