Булычев Кир. Подземелье ведьм

   — Стегозавр, — сказала Ингрид. — Я покажу снимки — на них возят грузы через пустыню — целые караваны. Они тупы и послушны. А везет, как грузовик. Машина неприхотливая: поел травки — снова в путь.
   Между вертикальными метровыми пластинами на хребте ящера было устроено сиденье из шкур. Второе, спереди, для погонщика. Подчиняясь удару копья, ящер покорно подогнул толстые ноги и коснулся брюхом земли. Два воина наклонились, чтобы вождь мог ступить на их спины. Оттуда — на спину ящера. Стегозавр поднялся и замер.
   Всадники бешено закрутились вокруг, затем понеслись вперед, к проходу между повозок.
   Ящер, не спеша переступая по пыли, двинулся вслед, как линкор за торпедными катерами.
   — Они далеко отсюда?
   — Часа через полтора будут. Надо готовиться. Жан, ты предупредил стаю?
   — Сейчас схожу, — сказал филолог.
   Конрад обернулся к Андрею:
   — Логика порой не срабатывает. Он едет к нам установить мир. Казалось бы, замечательно. Но с ним скачут молодцы, которые могут вырезать всю деревню нашей стаи. Потому надо предупредить.
   — Вы их будете прятать здесь?
   — Они уйдут в лес. Так уговорено.
   — Вы его впустите на станцию?
   — Разумеется, — сказала Ингрид. — Он пускал Конрада к себе в шатер. Оскорбление — не пустить в дом.
   — А соблазн не слишком велик?
   — Разумеется, мы примем меры.
   Андрей поглядел на экран. Спутник не выпускал из поля зрения посольство, которое шло к станции.
   Впереди носились всадники. Как пчелы, отрывающиеся от роя, они сновали в разные стороны и возвращались к громаде стегозавра. Колдуны и старейшины ехали спокойно, держась за хвостом ящера. Маленьким красным пятнышком покачивалась перьевая корона Октина Хаша между пластинами на спине стегозавра.
   — Медея, — сказал Конрад, — проверьте со Стахом силовое поле. В станцию пропускаем только Октина и его советников. У вас час на то, чтобы решить, как это лучше сделать.
   Андрей вышел наружу.
   Громко стрекотали цикады. Быстрая тень беззвучно пронеслась над головой, и Андрей отпрянул к двери.
   Два черных силуэта возникли у цепочки зеленых огоньков — границы силовой защиты. Огоньки у их ног на секунду погасли, затем загорелись ярким белым светом — в поле образовался проход.
   Жан и Белогурочка подошли к Андрею.
   — Вам цикады не надоедают? — спросил Андрей.
   — Я привык, — ответил Жан. — Я их не слышу, как старые часы в комнате. Белогурочка решила побыть у нас.
   — А остальные?
   — Остальные отошли в лес.
   — Почему ты не ушла со всеми? — спросил Андрей.
   — Я хотела увидеть тебя, — сказала Белогурочка. Жан сдержанно улыбнулся.
   — Вы еще не привыкли к простоте чувств и отношений. Белогурочка всегда говорит, что думает.
   — Андрей — твой друг? Почему он должен улететь?
   — У меня дела далеко отсюда, — сказал Андрей.
   — Ты охотник?
   — Я караванщик.
   Белогурочка обернулась к Жану, ожидая, чтобы он объяснил.
   — Андрей хочет сказать, что он ведет повозки с товаром.
   — Лучше, если бы ты был воином, — сказала Белогурочка.
   Они вернулись в станцию. Там, на свету, Андрей смог разглядеть девушку. Она приоделась. На ней был короткий плащ из серых и черных перьев и несколько нитей бус из оранжевых острых зубов, из каких-то сушеных ягод. К сожалению, Белогурочка намазала брови сажей и на щеках нарисовала зеленые узоры.
   — Красиво? — спросила она, перехватив взгляд Андрея.
   — Не знаю, — сказал Андрей. — Я здесь первый день.
   — Странно говоришь, — обиделась Белогурочка. — Один день, два дня, много дней — или красиво, или некрасиво.
   — А это обязательно рисовать? — спросил Андрей.
   — Обязательно. Это наш знак. Погляди.
   Белогурочка протянула Андрею руку, на которой были вытатуированы такие же узоры.
   — Когда я стану женщиной, — сказала она, — мне наколют на щеках такие рисунки. Я дочь вождя.
   Они стояли в общей комнате станции. Еще днем здесь был беспорядок — складывали образцы и грузы, полученные с «Граната». Сейчас все это убрали и комнату пропылесосили. Два кресла, самые красивые — их притащили из кают компании, — стояли рядом у стены.
   Белогурочка быстро прошла к креслам и села в одно из них.
   — Ты садись рядом, — сказала она. — Ты будешь Конрад. А я буду Октин Хаш. Андрей подчинился.
   — Только Октин Хаш не сядет сюда, — сообщила Белогурочка. — Мы сидим на полу.
   — А ты?
   — Я привыкла. Мне здесь нравится. Жан сказал, что, когда вы будете улетать, меня возьмут с собой. Мне с вами совсем не страшно.
   — А когда тебе страшно?
   — Ты когда-нибудь бегал?
   Андрей не понял.
   — Бегал, чтобы тебя не убили? Других убили, а ты бежишь. И ждешь, чтобы убили. Октин Хаш убил моего друга. И потом убил мою мать.
   Белогурочка подобрала ноги, усаживаясь поудобнее в кресле. Ноги были исцарапаны, на коленке белый шрам.
   — Они не найдут наших в лесу, — сказала Белогурочка. — Они боятся ходить в лес ночью. А где твой нож?
   — Мне не нужно.
   — У твоих есть ножи, которые бьют издалека. Ты знаешь?
   — Знаю.
   — Октин Хаш хочет взять меня. Чтобы я жила с ним, варила ему мясо и родила ему детей.
   — А он тебя видел?
   — Он к нам приезжал, чтобы говорить о мире. Они сидели с отцом, и я приносила мясо. И он сказал отцу: отдай дочь — будем одна стая. А отец сказал, что я обещана. Октин Хаш смеялся и сказал, что он все равно возьмет меня. — Белогурочка помолчала. — Он всегда приходит говорить о мире, когда хочет убить. Я сказала Жану. Он идет вас убить. Жан сказал, что не боится.
   Конрад вошел в комнату. Он был доволен.
   — Зал для аудиенции готов. Жалко, что кресла не золотые, — сказал он. — Андрей, загляни в столовую. Жан сменит тебе заряд в бластере.
   — Зачем?
   — На усыпляющий. Если что случится, я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб.
   — Все же опасаешься?
   — Октин Хаш — завоеватель. Хоть первобытный, но завоеватель. А завоеватели сами изобретают себе мораль. — Конрад обернулся к Белогурочке. — Пойди на кухню. У Медеи найдется для тебя что-нибудь вкусное.
   Ты боишься, что Октин Хаш увидит меня? — спросила Белогурочка, легко вскакивая с кресла.
   — А ты хочешь его видеть?
   Пускай Октин Хаш знает, что у меня есть большие друзья. А потом мы пойдем в поход и убьем его, правда?
   — Иди на кухню! Кому сказал!
   Белогурочка скользнула из комнаты.
   Конрад нервничал. Он то не был завоевателем.

 
   Уже совсем стемнело, когда Октин Хаш подъехал к станции.
   Конрад с Жаном вышли их встречать. Конрад позвал с собой еще и Андрея, потому что у того были серебряные башмаки и куртка с золотыми знаками. На станции ни у кого не нашлось более впечатляющего облачения.
   Они стояли возле огоньков силового поля. Небо с частыми дырками звезд, куда более яркое, чем над Землей, было зеленым там, где село солнце. Сквозь стрекотание цикад доносился заунывный вой. — Волки вышли на охоту, — сказал Конрад. Посольство показалось Андрею продолжением неба — из-за мерцания оранжевых звездочек. Звездочки перемещались и становились все ярче — всадники Октина Хаша держали в руках факелы. Отблески огня играли на блестящих боках стегозавра, который черной горой выдвинулся из тьмы. Погонщик коротко крикнул, и стегозавр замер. Его маленькие красные глазки отражали свет факелов и оттого казались злобными. Стегозавр медленно поводил головой, словно принюхивался к добыче.
   При виде встречавших всадники завопили, размахивая дротиками и факелами. Стегозавр медленно опустился на брюхо.
   Приветствую тебя, Октин Хаш, великий вождь и мой брат, — сказал Конрад.
   Жан переводил.
   Несколько всадников спешились, двое подбежали к стегозавру и встали на четвереньки, подставляя спины вождю.
   Конрад счел момент удачным для подготовленного сюрприза. Он поднял руку, и по этому знаку со станции включили летающую лампу. Прожектор, зависший над головами, вспыхнул неожиданно и ослепляюще. Андрей зажмурился.
   За эту секунду все вокруг изменилось. Стегозавр взметнулся на массивные задние лапы, когти передних дрожали над головами всадников. Погонщик, не удержавшись, полетел вниз, неловко свалившись на самого вождя, и они покатились под копыта коней. Вопли, рев стегозавра, проклятия Конрада, стук копыт, звон оружия создавали такой яростный грохот, словно рядом кипела битва.
   И уже в следующее мгновение, придя в себя, всадники ринулись вперед, построив заслон между вождем и людьми, и острый зазубренный наконечник копья закачался перед лицом Андрея.
   Жан, бросившийся было на помощь Октину Хашу, налетел на воина, и тот одним ударом сшиб его с ног.
   Резким клекотом послышался голос вождя.
   Андрей, помогая Жану подняться, увидел, что тот уже стоит, подобравшийся, четкий и прямой.
   Копья опустились. Жан произнес длинную фразу, прося прощения у гостей. Потом была пауза. Жан обернулся к Конраду.
   Я объяснил, сказал он тихо, — что мы не желали зла. Что мы хотели только достойно осветить место встречи…
   Тут заговорил Октин Хаш.
   — Меня нельзя испугать, — переводил Жан. — Я ничего не боюсь, но вы напугали наших животных. Так не принимают высоких гостей.
   Очень толстая женщина с раздувшимся от жира лицом — глазки щелками, облаченная в громоздкую меховую шубу, с трудом нагнулась, подобрала с земли помятую корону из красных перьев, расправила и нахлобучила на лысую голову Октина Хаша.
   Мы уезжаем, — закончил перевод Жан. — И между нами будет война.
   — Какая еще война! — не выдержал Конрад. — Мы будем говорить! Мы не сделали ничего дурного. Андрей, ну подействуй на них! Нам работать нужно. С ума сойти!
   Скажи ему, Жан, — Андрей не поверил в гнев вождя, — что мы не допускали мысли, что такой смелый вождь, как Октин Хаш, изменит свое решение из-за того, что над его головой зажегся свет.
   Пока Андрей говорил, он не сводил взгляда с вождя. Ему показалось, что тонкие губы Октина Хаша чуть изогнулись в усмешке.
   Октин Хаш ответил Андрею.
   — Великий вождь, с явным облегчением в голосе перевел Жан, — соизволил принять объяснения вождя стаи Железных птиц и будет с ними разговаривать. Куда надо идти?
   Проход в силовом поле был раскрыт, и Октин Хаш смело пошел вперед. За ним ринулись толпой старейшины и воины.
   Погодите! — крикнул Конрад. Жан, скажи ему, чтобы остальные ждали здесь.
   Жан не успел перевести, потому что Ингрид, которая следила за этой сценой с пульта управления, включила вновь силовое поле и оставшиеся снаружи воины бились о воздушную стену.
   Октин Хаш остановился.
   — Почему они остались там? — спросил он.
   — Здесь тесно, — ответил Конрад.
   — Ночь холодна, и мои воины голодны. Кто их накормит?
   — Этого еще не хватало! — вырвалось у Конрада.
   — Он прав. Мы нарушаем закон степи, — сказал Жан.
   — Скажите им, что пищу вынесут на поляну. Там свободно. Пускай они подождут немного. Пища скоро будет готова.
   Когда Жан перевел, Октин Хаш, подумав несколько секунд, кивнул и приказал воинам ждать и не беспокоиться.