Бушков Александр Александрович. Нечаянный король

   – И далее? – спросил он, когда Яна остановилась перед невысокой ажурной оградкой, высотой человеку всего-то по колено, за которой начинался обрыв – и бескрайнее небо, в котором замок парил которую тысячу лет.
   – Давай руку, – сказала она спокойно, и Сварог послушно сжал ее узкую ладошку. – Нам примерно в том направлении? Прыгаем.
   И, преспокойно встав ногой на оградку, оттолкнулась от нее, взлетев над темной бездной. Сварог, не удивившись и не запоздав, прыгнул следом.
   Ни малейшего страха он не ощутил – сработали десантные рефлексы, из-под ног привычно исчезла твердь земная, и воздух принял его. Судя по встречному ветру, они опускались довольно медленно, почти со скоростью плывущего под куполом парашютиста. Сначала на них надвинулись снизу темные облака, потом, очень скоро, внизу распахнулась освещенная половинкой Юпитера-Семела ночная земля, темные пространства с редкими, мерцающими кое-где огоньками. Слева Сварог увидел широкую гладь Итела с лунной дорожкой на воде и крохотным одиноким корабликом – судя по всему, это плыли куда-то отчаянные обитатели Пограничья, и вряд ли с законопослушными намерениями.
   Они опускались не отвесно, а по широкой дуге. Сварог взглянул на Яну, и она ответила рассеянной улыбкой, ветерок развевал ее волосы, юное лицо казалось незнакомым и загадочным.
   Потом он ощутил в сознании краткий, неописуемый обычными словами толчок – и понял, что летит над Хелльстадом. Опять-таки не укладывавшимся в слова призывом вызвал Вентордеран. Далеко впереди вспыхнуло радужное сияние, многоцветное и яркое. Сварог указал на него Яне, она понятливо кивнула, повернулась всем телом в ту сторону, увлекая за собой Сварога.
   Приземление получилось не в пример более мягким, чем это обычно бывает с парашютистами, – никакого толчка, только что они летели сквозь ночную тьму, снижаясь, и вдруг оказались на твердой земле.
   – Между прочим, ты и сам все это должен уметь, – сказала Яна. – Только не озаботился обучиться… Как красиво!
   Вентордеран наплывал на них, озаренный радужным сиянием, круглые башни и крытые галереи, крутые крыши и затейливые флюгера – все светилось мягко переливавшимися полосами мягкого, разноцветного, не резавшего глаза огня. Плавно и медленно откинулась парадная лестница.
   – Прошу, ваше величество, – сказал Сварог. Яна приостановилась:
   – Это же не просто замок… Он живой и неживой…
   – Ну да, – сказал Сварог буднично. – Я это давно почувствовал, в первую же встречу, но до сих пор не пойму, что он такое. Одно знаю: он ко мне расположен, хотя и не могу выразить словами, в чем это заключается…
   Он и впрямь не в первый уже раз ощущал, как замок его приветствует, как накрывает с головой приятная теплая волна, как укутывает всего, с ног до головы, далеко вокруг простираясь, исходящее от загадочного, как бы живого строения облако радости от встречи с хозяином, готовности служить верно…
   Безусловно, ему хотелось произвести впечатление на Яну, а потому в длинном высоком коридоре, сечением напоминавшем перевернутый колокол, выстроились в две шеренги золотые болваны-слуги, над головой парила птица-мажордом, сверкавшая радугой самоцветов.
   Однако на императрицу, скорее всего, производила впечатление не эта чуточку аляповатая роскошь, доставшаяся в наследство от не грешившего высокими эстетическими запросами покойного короля – Келл Инир был, пожалуй что, пышнее и богаче, – а сам замок, сам Хелльстад. Притихшая, она шагала в ногу со Сварогом, беззастенчиво вертя головой, пожирая взглядом окружающее. Тихонько сказала:
   – А здесь совсем не страшно…
   – Это же не пещера людоеда, – сказал Сварог. – Это – уютное королевское обиталище. Впрочем, и за стенами нет ничего особенно уж страшного. Несколько реликтовых чудовищ, на которых у меня еще не было времени взглянуть, огромный кусок курортной местности, сохранившийся после Шторма в полной неприкосновенности, самые обычные равнины, леса и горы…
   – А эти… крохотульки?
   – Мы пока что не нашли входа в пещеру, – досадливо сказал Сварог. – Как ни бился мой управитель со здешними механическими чудесами. Мой покойный предшественник, такое впечатление, и не стремился узнать о них побольше, отчего-то сохраняя осторожный нейтралитет. Ничего, – усмехнулся он, чувствуя, как лицо вновь сводит злой гримасой. – Когда-нибудь я их непременно отыщу, и мы кое за что крепенько поквитаемся…
   В тронном зале их ждал мэтр Лагефель, подневольный управитель замка, – особо, впрочем, не тяготившийся своей подневольностью. Цинично рассуждая, куда ему было податься? В большой мир, где за четыреста с лишним лет перемерли все его знавшие и даже их правнуки? Богатейшая библиотека замка держала его здесь получше любых кандалов. Сварог и сам давно порывался исследовать книжные полки, но где взять время, особенно теперь?
   – За время вашего отсутствия ничего особенного не произошло, государь, – сказал он Сварогу, с любопытством косясь на Яну. – Искатели кладов и приключений пытались проникнуть в наши пределы трижды. Всякий раз, в соответствии с вашими приказами, были выставлены без урона для жизни и здоровья. Неподалеку от Озерной Страны снова болтался конный гном, на сей раз я засек место, где он скрылся под землей, туда посланы Золотые Шмели, и утром я буду знать, как обстоят дела…
   – Когда ваши Шмели найдут, наконец… – сказал Сварог.
   – Я ищу, государь, честное слово!
   – Верю, – сказал Сварог. – Ладно, будем надеяться, что повезет все же… Позвольте вам представить… (Тонкие пальчики Яны многозначительно стиснули его запястье)… мою юную знакомую, пожелавшую осмотреть замок.
   – К вашим услугам, госпожа моя, – поклонился мэтр Лагефель. – Быть может, показать вам королевскую сокровищницу? Или залы с древними произведениями искусства?
   – Позвольте, я сама осмотрюсь, – вежливо, но непреклонно сказала Яна, озираясь.
   Лагефель взглянул на Сварога. Тот опустил веки. Управитель послушно отступил на два шага, замер в выжидательной готовности.
   Яна, заложив руки на спину, повернулась на каблуках. Кажется, ее нисколько не интересовали ни трон, словно вырезанный из одного куска янтаря, ни черные сундуки в золотых узорах и самоцветах, ни сводчатый потолок, усыпанный красными каменьями, словно бы повторявшими созвездия ночного неба неизвестной планеты.
   Она уверенно направилась к сооружению, больше всего напоминавшему груду черных и фиолетовых шаров, отчего-то не рассыпавшихся согласно закону всемирного тяготения, а слипшихся подобно виноградной грозди высотой в три человеческих роста.
   Сварог двинулся следом, а рядом с ним почтительно семенил мэтр Лагефель, с навыком опытного музейного смотрителя пустившийся в объяснения:
   – Надобно вам знать, юная дама, что это сооружение являет собою как хранилище определенных знаний, так и некий центр управления многими, так сказать, аспектами и областями жизни нашей страны…
   – Можно потрогать? – спросила Яна, не оборачиваясь, держа ладонь возле фиолетового шара, состоявшего под прозрачной оболочкой из множества шариков помельче, а те – из скопища вовсе уж крохотных, и так далее, до предела, за которым человеческий взгляд бессилен.
   – Разумеется, это не опасно…
   Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к фиолетовой поверхности, гладкой, блестящей и теплой, как янтарь, который долго сжимали в руке. Погладила безукоризненный шар.
   Сварог с сожалением подумал, что так и не нашел времени пока изучить это устройство – хотя понадобилось бы совсем немного времени, учитывая некоторые способности, коими он владел.
   – Можно посмотреть, как это работает? – спросила Яна.
   Мэтр Лагефель вновь вопросительно воззрился на Сварога, и Сварог вновь легонько кивнул. Управитель легонько коснулся пальцами фиолетового шара, отмеченного бледно-золотистым значком. Десятка три шаров плавно разлетелись в стороны, словно на невидимых рычагах, повисли в прихотливом беспорядке, открыв проем в рост человека, а за ними, внутри, лениво колыхавшиеся струи белого тумана – всего-навсего, как Сварог уже знал, нечто вроде двери, открывавшейся с помощью довольно простенькой руны. Каковую Лагефель тут же и начертил в воздухе.
   Туман моментально рассеялся, открыв небольшое помещеньице в форме цилиндра с янтарно-желтой поверхностью (стены сплошь покрыты неярко светившимися алыми, синими и зелеными квадратами с загадочными знаками, буквами алфавитов Аугел и Дарант, рунами и цифрами). Свободно разместиться там мог лишь один человек – ну разумеется, личная королевская игрушка, рассчитанная на одну персону, как рассчитан на одного любой королевский трон. Разумеется, у иных королей есть и супруги-королевы, но предшественник Сварога таковой не обладал. Да и в случае с венценосной супружеской парой трон все равно не бывает двухместным – для каждого ставится свой, отдельный.
   Сварог лениво думал об этих неведомо почему пришедших в голову глупостях, пока Яна, деликатно просунув внутрь голову, разглядывала пульт управления. Наконец она, не оборачиваясь, констатировала:
   – Но ведь это, получается, обычный компьютер? Лагефель удивленно воззрился на Сварога. Тот тихонько сказал:
   – Эта юная дама разбирается в сложной технике, мэтр…
   – Разумеется, – поклонился в спину Яне Лагефель. – Можно, конечно, назвать это устройство самым обычным компьютером… вот только задачи он решает не вполне обычные, поскольку его содержимое и возможности касаются исключительно того, что свойственно лишь Хелльстаду…
   – Хотите сказать, что таких компьютеров нет и там? – спросила Яна и, так же стоя к ним спиной, показала указательным пальцем вверх.
   Лагефель ее понял. И твердо сказал:
   – Могу вас заверить – такого нет и за облаками. Они там не умеют многого из того, на что способен наш государь, владелец сего устройства…
   – В опалу когда-нибудь попадете за беззастенчивую лесть, – шепнул ему на ухо Сварог.
   – Мне думается, государь, красивых девушек просто необходимо поражать, – таким же деликатным шепотом ответил Лагефель. – И потом, я совершенно прав в своих утверждениях… Не так ли?
   – Можно мне что-нибудь нажать? – спросила Яна.
   После неизбежного обмена взглядами Лагефель пожал плечами:
   – Только под моим наблюдением, юная дама. Если позволите, я буду стоять у вас за спиной…
   Сварог тоже придвинулся к проему, и они с мэтром стояли плечом к плечу в немного неудобной позе.
   – Просто прикоснуться пальцем? – спросила Яна.
   – Да, – сказал Лагефель, внимательно смотревший через ее плечо. – Быть может, вам будет интересно совершить своего рода путешествие по Хелльстаду с помощью системы наблюдения? Здесь есть прекрасные уголки, где еще до Шторма отдыхали наши предки, там стоят сохранившиеся с той поры здания… Или вы пожелаете взглянуть на здешних чудищ? То, что сейчас ночь, не имеет никакого значения…
   Яна прервала его:
   – А что означает этот значок?
   – Отсюда открываются пути опять-таки к путешествиям… но совершаемым уже самим человеком. Оттуда ведут коридоры в самые разные места на Таларе, и не только…
   – Можно нажать?
   – Пожалуйста…
   Яна прикоснулась кончиком указательного пальца к алому квадрату с буквой «ро». Вертикальный участок стены перед ней, полоса шириной в локоть, от пола до потолка, вмиг покрылась россыпью новых знаков, букв и цифр. Пальцы Яны запорхали посреди этой абракадабры – слишком быстро, слишком уверенно, так что они оба спохватились не сразу… Новая россыпь разноцветной абракадабры, еще одна, мэтр Лагефель, побуждаемый толчком Сварога, подался вперед, пытаясь мимо Яны протиснуться в тесный «стакан»…
   И охнул, согнувшись, схватившись за живот, так, в скрюченном положении и вывалившись спиной вперед Сварогу под ноги. Яна, азартно манипулировавшая со светящимися знаками, крикнула:
   – Не мешайте, граф! Это безопасно…
   – Опять? – рявкнул Сварог, у которого ее капризы сидели в печенках. – Я и сам не разбираюсь…
   – Зато я разбираюсь, – отрезала Яна. – Не мешайте!
   Лагефель, коего юная императрица столь решительно и безжалостно обезвредила не самым хитрым приемом рукопашного боя, постанывал на полу. Бесцеремонно ухватив его за жесткий, шитый золотом воротник, оттащив в сторону, Сварог ринулся вперед, твердо решив так же вытащить за шиворот юную сумасбродку наружу и с максимальной дипломатией объяснить ей, как положено вести себя в гостях юным особам, пусть даже коронованным…
   Он опоздал на какой-то миг. На месте покрытой знаками полосы вдруг образовалось словно бы окно в иной мир – там стоял ясный солнечный день, там, совсем близко к проему, росли зеленые деревья с толстыми стволами и доносился пронзительный крик какой-то птицы. Яна решительно сделала один-единственный шаг – и сразу оказалась на той стороне, под деревом, отскочив от проема подальше, обернулась со спокойным, даже веселым лицом, махнула Сварогу:
   – Я ненадолго, правда!
   И тут же загадочный проем исчез, вновь появилась янтарного цвета стена с россыпью иероглифов. Сварог остался стоять, разинув рот.
   Весь ужас происшедшего доходил до него медленно – словно неспешно нагревался на слабом огне кирпич, – но все же он понял вскоре свое идиотское и печальное положение: императрица Четырех Миров, Высокая Госпожа Небес исчезла неведомо где, черт знает куда заброшенная компьютером Хелльстада, – быть может, к нашему миру тот кусочек леса не имел никакого отношения. Одна. Неведомо где. И ведь что-то она знала, знала! Вполне осмысленно, целеустремленно искала что-то…
   – Мэтр, вашу мать! – рявкнул он так, что эхо рванулось носиться по залу, отскакивая от колонн и стен.
   Лагефель, страдальчески кривясь, пытался подняться на ноги. Тем временем Сварогу пришел в голову более простой выход – и он, одним рывком оказавшись внутри янтарного стакана, положил на стену ладони, сгоряча даванув на нее так, будто собирался проломить…
   Вложенное ему полтора года назад в голову умение не подвело и теперь – отныне он знал, как управлять королевским компьютером. Однако особого облегчения это не принесло, поскольку оставались кое-какие сложности…
   Он оказался в положении человека, умеющего управлять автомобилем, но решительно ничего не знавшего о том, что таится под капотом. Нажав несколько светящихся квадратов, вышел на нужную базу данных. Компьютер прилежно сообщил, что предыдущий пользователь прошел через «тоннель дау-два» и оказался прямиком в «ответвлении энчери-три-пять» – какая точность, мать вашу за ногу! – «второй ветви» «этажа Лореш».
   Вот так. С одной стороны, Сварог получил исчерпывающую информацию. С другой же… Он понятия не имел, что из себя представляют все эти этажи, ветки и прочие сучья… Оказалось, в очередной раз, впрочем, что это сугубо разные вещи – «знать» и «уметь, управлять»…
   – Мэтр!!!
   Лагефель, охая и постанывая, пытался деликатненько просунуться внутрь так, чтобы не задеть повелителя. Без всяких церемоний Сварог посторонился, схватил управителя за плечо и дернул внутрь. Теперь «стакан» напоминал обычный советский автобус в час пик.
   – Что это все значит? – крикнул Сварог яростно. – Вот эти все ветки и этажи?
   Он еще раз, для вящей наглядности, вызвал на стену весь путь, проделанный Яной по недрам компьютера.
   – Она прошла через дверь и закрыла ее за собой…
   – Это я понимаю, кот ты ученый! – заорал Сварог. – Куда она прошла? Куда делась? Разнесу тут все, мать твою!
   – Это проход в соседний мир… нет, не в мир… мир – это ведь целая планета, целая вселенная… а эти места словно бы кусочки… небольшие комнатки, примыкающие к главному зданию…
   – Заводи, что ли?
   – Да, некоторые используют именно эту терминологию, например, именно так они именуются в трактате…
   – К черту трактаты! – рычал Сварог. – Подотрись трактатами! Это, выходит, какая-то Заводь?
   – Да, государь…
   – Так, – сказал Сварог, обретя холодную ясность мышления. В конце концов, ничего жуткого пока что не произошло. – Я сейчас открою дверь, а ты присматривай, чтобы она случайно не закрылась…
   – Случайно она закрыться не может…
   – Все равно присматривай, – сказал Сварог.
   Протиснулся мимо управителя, набрав предварительно все нужные коды, схватил прислоненный к стене топор и вернулся в «стакан», где уже зиял проем. Тот же солнечный день, те же деревья, вот только птица больше не орала – видимо, Яна ее спугнула…
   Сварог выскочил на ту сторону. По инерции пробежал пару шагов вперед, огляделся. Зрелище было, мягко скажем, не вполне обычное: посреди мирного пейзажа, зеленого редколесья – деревья очень походили на сосны, хотя иголки выглядели иначе – торчал проем в другой мир, словно вырезанный магическим ножом аккуратно и четко, в этом проеме виднелись янтарные поверхности в разноцветной каббалистике символов и растерянная физиономия мэтра Лагефеля.
   Ну, а дальше-то что? Земля, поросшая густой зеленой травкой, среди которой там и сям виднелись тугие бурые шляпки грибов, не сохранила никаких следов. Куда Яна отправилась, в какую сторону, определить невозможно. Если только ты не куперовский индейский следопыт – а к ним Сварог вовсе не принадлежал. Как он ни рылся в памяти, перебирая всю магическую чепуху – ну, и не такую уж чепуху, – которую ему тут натолкали в голову, не нашел ничего, способного сейчас помочь. Если и были на свете заклинания, превращавшие человека в Кожаного Чулка или Чингачгука, Сварог таковыми не владел…
   Он пробежал в одну сторону, в другую. Куда ни глянь – тихий, мирный лес. Деревья, трава и грибы. Покойные лесные запахи и тишина. Тупик.
   Выть хотелось от дикой безнадежности ситуации. Выть, выть, что-то это напоминает, какие-то ассоциации проявляются… Ну конечно же, болван ты этакий!
   Он бегом вернулся назад, в «стакан», мимоходом крикнув оторопело посторонившемуся Лагефелю: «Ничего не трогать, пусть так все и остается!», опрометью выскочил из тронного зала. И понесся к выходу по широким коридорам, уворачиваясь от торчавших там и сям золотых истуканов, уронив беломраморную скульптуру, с грохотом разлетевшуюся в куски у него за спиной.
   Оказавшись у парадного входа, набрал в рот побольше воздуха и шумно его выдохнул, мысленно издав пронзительный свист. Собственно, это и не свист был, а… К черту такие ученые тонкости, не до них сейчас!
   В нескольких шагах от замка ночная тьма еще более сгустилась – на земле сидел огромный хелльстадский пес, случайный, оказавшийся ближе всех. Одно из тех созданий, что, к счастью, безоговорочно выполняли любой приказ своего короля…
   Через несколько секунд Сварог уже мчался обратно в тронный зал, а по пятам за ним бесшумно неслось черное чудовище с лошадь размером. Еще издали Сварог отчаянно замахал мэтру – да уйди ты с дороги, мать твою так! Лагефель ошалевшим зайцем выскочил наружу, Сварог ворвался внутрь, как ураган, проскочил на ту сторону – и, когда пес встал с ним рядом на жесткой земле неведомого мира, приказал ему: «Ищи!» Конечно, опять-таки мысленно.
   Огромный черный зверь пригнул голову, шумно принюхался – и вскоре, обрадованно рявкнув, трусцой припустил по лесу. Сварог двинулся следом, зорко оглядываясь, но так и не усмотрев пока что никаких чудищ, черных магов, лесных разбойников и прочих опасностей. Они двигались по самому обычному лесу, потом оказались на самой обычной прогалине, вновь углубились в самый обычный лес…
   Так они отмахали с пол-лиги – впереди, держа нос над самой землей, трусил пес, следом двигался Сварог. Он, наконец, обнаружил первое отличие здешнего мира – несмотря на то, что вокруг, как и было первоначально подмечено, стоял ясный солнечный день, на небе не было солнца. А также луны, звезд и прочих небесных тел. Откуда брался свет, непонятно. Ну и хрен с ним, не это главное…
   Выйдя из леса, они оказались возле неширокой дороги, тянувшейся из-за горизонта к высокому округлому холму. Судя по узким колеям, навозу и отпечаткам копыт, по ней ездили исключительно экипажи, приводившиеся в движение животными. Впрочем, это ни о чем еще не говорило – в иных уголках покинутой Сварогом Земли вполне мирно уживались и запряженные лошадьми телеги, и сверкающие лимузины с двигателями внутреннего сгорания…
   Пес свернул направо, к холму, они двигались теперь по обочине дороги. Оказавшись на вершине зеленого холма, Сварог быстренько огляделся. Там, куда они направлялись, дорога снова сворачивала в лес. По сторонам, насколько хватало взгляда, простирались то леса, то открытые пространства – причем некоторые из них походили на посевы, что опять-таки говорило о присутствии человека… или, по крайней мере, неких существ, умеющих возделывать землю и сеять на ней что-то. В конце концов, мохнатые Крошки-Огородники, выращивавшие в Хелльстаде «мясные» тыквы, вообще не были людьми…
   Они спустились с холма, миновали неширокий лесок. Пес уверенно шел по следу… но Сварог остановил его. Следовало осмотреться. Начинались обитаемые места…
   Слева, уардах в двухстах от дороги, расположилась самая натуральная деревенька – полсотни домов, довольно неказистых, дощатых и бревенчатых, с конусообразными крышами. Отсюда можно было рассмотреть, как меж ними спокойно, неспешно передвигаются некие фигуры – ходившие на двух конечностях, вроде бы похожие на людей. Донеслось что-то вроде коровьего мычания и собачьего бреха. К добру подобные этнографические наблюдения или к худу?
   А вот справа, буквально в двух шагах от дороги, расположилось длинное каменное строение. Вывеска на нем была непонятной – на почерневшей доске с полдюжины загадочных знаков, намалеванных белой краской давным-давно и уже порядком осыпавшихся, – но этот дом с покосившейся крышей более всего напоминал самую обычную придорожную корчму. Коновязь слева от входа, к которой привязаны три низеньких мохнатых лошаденки, запряженных в четырехколесные телеги, не особенно и отличавшиеся от таларских. Изнутри, через распахнутые окошки, слышны разговоры – вроде бы на понятном языке…
   Решительно потянув за тронутое ржавчиной кованое кольцо, Сварог распахнул противно завизжавшую низкую дверь и вошел. Точно, корчма. Не из роскошных. Столы и табуреты из грубых плах, пол давно не метен, запахи недвусмысленно свидетельствуют, что мясо тут лежалое, а капусту готовили на не самом лучшем кухонном жиру, уже не единожды участвовавшем в процессе. И тем не менее именно эти незатейливые бытовые детали вкупе с уже подмеченными позволяли думать, что вокруг – не какие-то там края вампиров или волшебные страны, черт-те кем населенные, а нормальные, в общем, места, где живут нормальные, в общем, люди.
   Те экземпляров шесть-семь, что за столами хлебали варево из грубых глиняных мисок, запивая какой-то сивухой из грубых оловянных стаканов, от людей почти не отличались. Уши у них, правда, были несколько иной формы, совсем круглые и без мочек, волосы странного пепельного цвета, неуловимо чужого, а носы что-то чересчур уж маленькие, сущие пуговки, но все же у них больше общего с каким-нибудь таларским землеробом, чем с ямурлакским вампиром… Одежда незатейлива, однообразна – этакая посконная рота, уж никак не баре…
   На Сварога взглянули мельком – и продолжали хлебать да запивать. Лишь хозяин, лысоватый пузан в кожаном жилете на голое тело, вышел из-за стойки, присмотрелся более внимательно, особенное внимание уделив топору.
   – Чво ваша мылсть жалают? – спросил он громко и, пожалуй что, почтительно. – Услужыть можм, чем угодно будит вашей мылсти, едой, пытьем, али там прочиго…
   Сварог его, в общем, понимал – тот же язык, только здорово исковерканный.
   – Здесь не проходила девушка в мужской одежде? – спросил он внятно, ломая голову, как бы исковеркать слова так, чтобы стало понятнее. – В черном костюме, синеглазая?
   – Про што ваша мылсть толкуит? – почесал в затылке хозяин. – Девышки в мыжской отешти не бывают, прилишные, я в виду имею. Девышке в жескей отеште хотить полошено.
   – Значит, не заходила она сюда? – настаивал Сварог. – И мимо не проходила? Девушка в мужской одежде?
   Тут один из сидевших за столом лицом к окну завопил так, словно кто-то спрятавшийся под столом попытался его охолостить и в этот самый момент уже залез в штаны жуткими клещами. На его вопль обернулись остальные – и дружно подхватили, вскочив, обливая себя варевом из перевернутых мисок, опрокидывая табуреты, тыча пальцами в окно.
   Там, за окном, ничего из ряда вон выходящего не наблюдалось – всего-навсего черный гарм, хелльстадский пес размером с лошадь, заглядывал в оконце, шумно сопя, для чего ему пришлось наклонить голову так, что отлично просматривался весь его немаленький рост.
   Однако, судя по бурной реакции здешних пейзан, гармов они никогда в жизни не видели и увиденное привело их отнюдь не в восторг, а в самый что ни на есть панический настрой. Не сговариваясь, они шумным табунком кинулись за стойку, пытаясь спрятаться за ней всем скопом.
   Трактирщик обычно – существо более развитое, нежели простые крестьяне, ничего толком в этой жизни не видевшие и слаще репы яства не едавшие. Однако и здешний хозяин поддался панике, за стойкой, правда, прятаться не стал – да там и не повернуться было, – но шустро присел, загородившись опрокинутым столом и тоже орал благим матом, выставив перед собой неведомо откуда выхваченный мясницкий ножище.