Семен.Нет, нет, постой, слуга!.. О мучительницы, они грабят меня.
    Лукерья.Вы шутите, маркиз! Это бы было убийство!
    Фекла.Это грех, беззаконие!.. Поди, Сидорка, вон!
    Семен (схватя за платье).Позвольте мне, сударыня, этот грех на себя взять! (Берет платье.)
    Даша. И подлинно, сударыни, неровно батюшка прогневается! Войдите, маркиз, в эту боковую комнату, вы тут можете одеться.
    Лукерья.Право, нам стыдно, маркиз!
    Семен.Вы увидите, сударини, што я во всяком кафтане тот же я. (Сидорке.)Пойдем, слуга! Голубчик кафтанчик, чуть было нас не разлучили!

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

    Фекла, Лукерья, Дашаи няня Василиса.
 
    Лукерья (вслед Семену).Какой ум! Какая острота!
    Фекла.Какое благородство, какая чувствительность!
    Даша (особо).Благодаря маркизству.
    Лукерья.Как видна ловкость во всяком пальчике маркиза!
    Фекла.В каждом суставчике приметно что-то необыкновенное, привлекательное.
    Даша (особо).Куда все это денется, как узнают, что он Семен?
    Фекла.Приметила ль ты, как он был в креслах: ну, можно ли свободнее лежать у себя в постели? Ах, наши молодые люди долго на него походить не будут, все еще отзываются они чем-то русским.
    Лукерья.Чему ж дивиться, сестрица, коли батюшки да матушки сами изволят впутываться в воспитание! Они, конечно, все перепортят! Посмотри на многих из тех молодых людей, которых воспитание совершенно поверено было гувернерам: похожи ли они на русских?
    Фекла.Ну! воля твоя, сестрица, я нашего маркиза между тысячи русских узнаю; манеры не те, ухватки не те, взгляд не тот, а притом как несчастлив! Ах! я чуть не изорвалась с тоски, слушая его приключения!
    Лукерья.Веришь ли, сестрица, душенька, как он меня тронул, что я, сквозь слез, ничего не могла расслушать!
    Фекла.Ну как же не мучительно, когда видишь, что есть такие достойные люди, и сравнить с ними здешних необразованных животных!
    Лукерья.А особливо таких, как наши любезные женишки, Хопров и Танин!
    Фекла.Куда это умно, ты, сестрица, будешь майоршею, а я асессоршею!
    Лукерья.Майорша, асессорша! Фи! Гадость! Нет, нет, как изволит батюшка, я лучше в девках останусь!
    Фекла.Я, миленькая сестрица, хоть в девках и не останусь, только уж, воля его, ни майоршею, ни асессоршею быть, право, не намерена.
    Лукерья.Ах, для чего мы не рождены во Франции! Я бы, может быть, была маркизша!
    Фекла.А я виконтесса! Куда, чай, это весело, миленькая сестрица! Побыл бы хоть неделю маркизшею или виконтессою, пускай бы после хоть век в девках сидеть!..
    Даша. Куда это они подбираются?
    Лукерья.Сестрица! мне пришла в голову прекрасная мысль!
    Фекла (робко).Уж не та ли, что и мне, миленькая сестрица?
    Лукерья.Верно, я по глазам узнаю, но это нас не поссорит, мой ангел; конечно, природа не даром дала нам тонкие чувства и тонкий ум.
    Даша (особо).Где тонко, тут и рвется.
    Фекла.Может быть, судьба и подлинно одну из нас готовила быть маркизшею.
    Лукерья.Пойдем ко мне в комнату, ты увидишь, что я сделаю. Даша, останься здесь и скажи маркизу, что мы тотчас выйдем! (Отходя.)
    Фекла.Ma chere amie, il faut d’abord... [11]
    Няня Василиса. Матушка Фекла Ивановна, извольте говорить по-русски!
    Лукерья.Сгинешь ли ты когда-нибудь от наших глаз, няня Василиса?
    Даша. Право, у барышень моих что-нибудь непутевое на уме! Ну, дорогой Семен, затеял ты дело: посмотрим, каково-то концы сведешь!

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

    Даша, потом Семен, разряженный в Велькарова кафтан и распудренный, и Сидорка.
 
    Семен.Ну да, приятель, ты и в расходную свою книгу запишешь, что 200 рублей изволил принять маркиз, то есть я. Скажи, девушка, где твои барышни?
    Даша. Тотчас выйдут, маркиз! Они просят, чтоб вы их подождали.
    Сидорка.Ну да коли маркиз то чин, так как же прозванье-то ваше? вить мне надо толком записать и показать барину, а он и так ворчит, что я не умею порядком в расход занести.
    Семен.Мое прозвание! прозвание... Послушай, девушка! (Тихо.)Даша, не помнишь ли ты какого-нибудь французского прозвания? Злодей мучит меня уже час, а на ветер сказать боюсь, чтоб старику себя не оболтать.
    Даша. Хоть убей, прямо, ни одного не помню! Смотри, Семен, не напутай на себя!
    Сидорка.Так, уже ничего не видя, и к девкам нашим изволит подлипать! Что ж, сударь, мусье маркиз, как ваше прозвание?
    Семен.Прозвание? стало, это надобно? (Тихо.)Дай Бог памяти! Даша, да помоги!
    Даша. Будто я знакома с маркизами? Кроме похождения Глаголь, которого 3-й том у меня в сундуке валяется, я ни одного маркиза не знаю.
    Семен.Славно! чего этого лучше? (Громко.)Так ты, миленькая девушка, будешь чинить мои маншети?
    Сидорка (особо).Вот дурака нашел! чинить манжеты! Мне, сударь, право, некогда; скажите, как вас зовут?
    Семен (гордо).Меня как зовут? Изволь, мой друг: меня зовут маркиз Глаголь!
    Сидорка.Маркиз Глаголь!
    Даша. С ума ты сошел!
    Семен (Даше).Коль есть печатный маркиз Глаголь, для чего не быть живому? Да, да, маркиз Глаголь, не забудь, приятель, и запиши, что деньги изволил полушить маркиз Глаголь.
    Сидорка.Маркиз Глаголь! слушаю! Глаголь... Право, чудно... Маркиз Глаголь!.. Ахти, мои батюшки, ну ни дать ни взять, будто из русской азбуки!

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

    Дашаи Семен, хохочут.
 
    Даша. Ну, мой бесценный маркиз Глаголь!
    Семен.Ну, моя маркизша!
    Даша. Не свербит ли у маркиза спина?
    Семен.Смелым Бог владеет, королева моя! Нет... да полюбуйся-ка. (Расхаживает.)Посмотри-кась! Какова выступка? каков вид? Чем не барин? Чем не маркиз? Что, каково меня одели?
    Даша. Прекрасно! только каково-то тебя раздевать будут.
    Семен.Пустого ты боишься.
    Даша. Надобно быть твоему бесстыдству и дерзости, чтоб назваться французом, не зная ни слова по-французски.
    Семен.Ничего, ничего; барышни твои точно таковы, как мне надобно; им бы хоть уж имя не русское, далее они не смотрят. Что до старика, то я знал наперед с твоих же слов, что он запретит мне говорить по-французски, как скоро услышит, что я по-русски говорю; а без него надежда моя на премудрую няню Василису. Видишь ли, как я дело-то со всех сторон кругло расчел!
    Даша. Это правда, только я все что-то боюсь!
    Семен.Вздор, посмотри-ко! 200 рублей уж тут, и комедия почти к концу; еще бы столько же, или на столько же хоть выманить от красавиц, то к вечеру сложу маркизство, с барином своим распрощаюсь, чин чином, и завтра ж летим в Москву! Я уж придумал, как и делу быть: открою или цырульню, или лавочку с пудрой, помадой и духами.
    Даша (приседая важно).Не позабудьте, маркиз, одной безделицы, прежде нежели изволите отправиться в Москву открыть лавочку.
    Семен (с комическою важностью).Что, душа моя?
    Даша (приседая важно).Со мной здесь же обвенчаться; а то вы, знатные, иногда очень забывчивы.
    Семен (с комическою важностью).Я надеюсь, что вы мне об этом припомните!
    Даша (приседая).Не премину, конечно, маркиз! Тс! идут. А, это барышни! Боже мой, и без няни Василисы! пропал ты...
    Семен.Худо, Даша!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

    Фекла, Лукерья, Дашаи Семен.
 
    Лукерья.Дашенька, поди на крыльцо и стереги, как скоро приедут Хопров и Танин, прелестные наши женишки, отдай им эти письма; а мы здесь поговорим с маркизом.
    Фекла.Не прогляди же их!
    Даша. Как! вы без няни Василисы?
    Лукерья (хохочет).Мы ее заперли в нашей комнате. Поди отсель.
    Даша. Я, право, боюсь...
    Лукерья.Ох, поди же!
    Даша.Если батюшка...
    Фекла.Ну, что ты привязалась, как няня Василиса! Поди, коли говорят!
    Даша. Беды, совсем беды! Поскорей побежать его выручить.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

    Фекла, Лукерьяи Семен.
 
    Семен (особо).Ну, до меня дело доходит! Попытаемся как-нибудь отыграться. (Им.)Как ви прекрасни, сударини! верите ли, што, глядя на вас, я забываю мои нешасия; здесь я стал совсем иной шеловек. Смотря на вас, не могу я быть сериозен, – это волшебство! настоящее волшебство! Я думал, што я буду плакать, а вы делаете, што я не могу не смеяться.
    Лукерья.Ecoutez, cher marquis... [12]
    Семен.Боже мой! што вы хотите делать? Я дал батюшке вашему слово не говорить по-франсузски.
    Фекла.II ne saura pas [13].
    Семен.Невозможно! невозможно! никак невозможно! услишат.
    Лукерья.Mais de grace... [14]
    Семен (убегая от них на другую сторону театра).По-русски, по-русски, ради Бога, по-русски! О няня Василиса!
    Фекла (гоняясь за ним).Je vous en prie... [15]
    Лукерья.Je vous supplie... [16]
    Семен (убегая).Ни одного слова, ни полслова, ни шетверть слова. (Особо.)Совершенная беда!
    Лукерья (гоняясь).Barbare! [17]
    Семен (убегая).Не слишу!
    Фекла (гоняясь).Не понимаю!
    Лукерья (гоняясь).Impitoyable! [18]
    Семен (убегая).Не разумею.
    Фекла.Ingrat! [19]
    Семен (убегая).Напрасно! напрасно! – О няня Василиса!
    Лукерья (гоняясь).Cruel! [20]
    Семен (убегая, и, выбившись из сил, падает в кресла).Не могу, совершенно не могу!
    Лукерья (придерживая его).Ah! Vous parle-rez... [21]
    Фекла (так же).Ah! le petit tratire! [22]
    Семен (барахтаясь).Не понимаю, не разумею, не чувствую! (Особо.)Ах! где ты, няня Василиса?

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

    Лукерья, Фекла, Семени няня Василиса.
 
    Няня Василиса (входя).А! А! Красавицы мои барышни!
 
   Они бросаются от Семена.
 
    Семен.Уф! отдыхаю!
    Няня Василиса. Затейницы! затейницы! что это вы надо мной спроказничали: вить я индо охрипнула кричавши!
    Лукерья.Чтобы тебе охрипнуть еще не кричавши, няня Василиса!

ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ

   Прежние, Велькарови Даша.
 
    Даша. Я божусь вам, сударь, что я не знала ни намерения барышень, ни того, что на письме написано; они сами это скажут.
    Велькаров. Бесстыдные! безумные! долго ли вам мучить меня своими дурачествами? Что значат и письма, которые взял я у ней (указывает на Дашу)и в которых вы изволите так грубо Хопрову и Танину запрещать ездить ко мне в дом?
    Лукерья.Воля ваша, батюшка, мы не хотим, чтоб они и надежду имели на нас жениться.
    Фекла.Ах, не унижайте нас!
    Велькаров. Что, что вы, сумасшедшие! да они благородные, молодые и достойные люди.
    Лукерья.Ах, сударь, если б они были люди, они бы хоть немножко походили на маркиза.
    Велькаров. Это что еще?
    Фекла (на коленях).Не будьте так жестоки, не заглушайте в нас благородных чувств; и если уж одна из нас должна носить русское имя, то позвольте хотя другой надеяться лучшего счастия.
    Лукерья (на коленях).Не будьте неумолимы! ужели для вас не привлекательно иметь родню в самом Париже?
    Велькаров. Встаньте, встаньте! Боже мой, какое мученье! вас точно надо запереть. (Особо.)Мой дорогой гость успел вскружить им голову. Я вас проучу!

ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

    Фекла, Лукерья, Велькаров, Даша, Семен, няня Василисаи Сидорка.
 
    Сидорка.Деньги, сударь, в расход занес. (Семену.)Маркиз Глаголь, ваша комната готова.
    Велькаров. Маркиз Глаголь!
    Фекла.Опомнись, Сидорка!
    Лукерья.Вот наши русские порядочного имя не могут затвердить.
    Сидорка.Да помилуйте, я ль ему дал имя? Его милость давеча приказал и в книгу себя занести так. Даша, вить при тебе?
    Даша (в смущении).Я? Когда? Давеча? Я что-то не помню!
    Велькаров (особо).Ба, и Даша в замешательстве! Тут, верно, есть обман! Так вас называют маркиз Глаголь?
    Семен.Милостивый государь, я удивляюсь, што это вас удивляет.
    Велькаров. Господин маркиз Глаголь, ты плут!
    Семен.Я не смею спорить с вашей почтенной фигурой.
    Лукерья.Батюшка, можно ли так обижать знатного человека!
    Фекла.Помилуйте, вы обесславите себя по всей Франции.
    Велькаров. Мы посмотрим его на первом опыте. Господин маркиз, я позволяю или, лучше сказать, я требую, чтоб ты дочерям моим при мне рассказал по-французски жалкое приключение, как тебя в лесу ограбили.
    Даша (особо).Прощай, маркизство!
    Лукерья.Ах, какое счастие!
    Семен.Милостивый государь!..
    Велькаров. Посмотри-ко, ты уже чище по-русски стал выговаривать, скоренько научился!
    Семен.Милостивый государь...
    Фекла.Ах! говорите, говорите, маркиз!
    Велькаров. Ну, говори ж, маркиз Глаголь!
    Семен (на коленях).Ах, сударь!
    Велькаров. Полно, полно! не стыдно ль знатному человеку так унижаться! Изволь рассказывать, пусть дочери мои послушают французского языка.
    Няня Василиса (подходя к Семену).Уже, мой батюшка, позволь и мне послушать, куды давно хотелось.
    Семен.Ах! простите кающегося грешника. Я, сударь... ах! я не маркиз, я, сударь... ах! я и не француз, а просто вольный человек, служу у господина, который, проездом в армию, остановился в вашей деревне, и зовут меня Сенькой!
    Лукерья.Бездельник! и ты мог...
    Семен.Виноват, сударь, страстная любовь сделала меня маркизом.
    Даша (на коленях).Простите нас, сударь!
    Велькаров. А ты, Даша, тут же?
    Семен.Ах, сударь, мы уже давно любим друг друга, и нам не на что жениться. Не могши ничего достать с русским именем, употребил я невинную хитрость и назвался маркизом; но я, право, не участник в отказе, который барышни сделали своим женихам.
    Велькаров. Нет, нет, твоя спина дорого мне за это заплатит! Вот, госпожи дочки, следствие вашего ослепления ко всему, что только иностранное! Кто меня уверит, чтоб и в городе, в ваших прелестных обществах, не было маркизов такого же покрою, от которых вы набираетесь и ума, и правил?
    Семен.Милостивый государь, простите нас!
    Даша. Сжальтесь над верными любовниками!
    Велькаров (особо).Однако, право, мне и досадна и смешна выдумка этого плута. Господин маркиз Глаголь, ты бы стоил доброго увещания, но я прощаю тебя за то, что сегодняшним примером дал ты моим дочкам урок. Сидорка, разочтись с ней; ужо и на дорогу прикажу вам дать.
    Даша. Ах, сударь, вы нас оживили!
    Семен.Уф, как гора с плеч свалилась! Пойдем, Даша! И другу и недругу закажу маркизом называться! (Уходит с Дашей; за ними Сидорка.)
    Велькаров. А вы, сударыни, я вас научу грубить добрым людям, я выгоню из вас желание сделаться маркизшами! Два года, три года, десять лет останусь здесь, в деревне, пока не бросите вы все вздоры, которыми набила вам голову ваша любезная мадам Григри; пока не отвыкнете восхищаться всем, что только носит нерусское имя, пока не научитесь скромности, вежливости и кротости, о которых, видно, мадам Григри вам совсем не толковала, и пока в глупом своем чванстве не перестанете морщиться от русского языка! Няня Василиса! поди, не отходи от них! (Уходит.)
    Няня Василиса (вслед).Слушаю, государь!
    Лукерья (отх одя).Ah! ma soeur! [23]
    Фекла (отходя).Ah! quelle leeon! [24]
    Няня Василиса (отходя за ними).Матушки барышни, извольте кручиниться по-русски!

Приложение 5
Письмо самозванки к графу Орлову-Чесменскому

   Поступок, который принцесса Елизавета всея России совершает, только предуведомляет Вас, граф, что ныне дело идет о том, к какой партии Вы решитесь держаться в текущих делах. Завещание, составленное покойной Императрицей Елизаветой в пользу своей дочери, прекрасно сохранилось и (находится) в хороших руках; и князь Разумовский, командующий частью нашего населения под именем Пугачева, пользуясь славой благодаря преданности, которую питает вся русская нация к законным наследникам славной памяти покойной Императрицы, делает то, что мы воодушевлены храбростью в поисках средств разбить свои оковы.
   Известно, что принцесса Елизавета была отослана в Сибирь; все остальные злокозни, которые ее преследовали, известны всему народу. И вот она вне опасности, вне тех рук, что так часто посягали на ее жизнь. Она поддерживаема и опирается на многих государей. Она пишет Вам это все только для того, чтобы уведомить Вас, что честь и слава – все предписывает Вам помочь принцессе, которая умоляет о законных правах. Кроме этого непременного долга, который побуждает ее так действовать, она должна еще считаться со склонностью своего сердца и с просьбой своих друзей, которые, естественно, должны томиться при таких неблагоприятных обстоятельствах, каковые имеет настоящая война, которая разгорается изо дня на день.
   Если бы даже когда и состоялся мир, то это был бы только прерванный сон. Итак, следует узнать, желаете ли Вы держаться наших интересов или нет. Если Вы желаете их, то вот поведение, которого Вы должны будете держаться, граф! Вы начнете с обнародования манифеста, который будет заключать приложенные при сем параграфы. Если нет, то мы не будем сожалеть о том, что посвятили Вас в наши замыслы, и это докажет Вам, что мы желаем иметь Вас на нашей стороне.
   Ваш прямой характер и справедливый ум внушают это желание, которое основано на прямодушии – и это может только Вам льстить, так как те умы не лживы, которые ищут средств, чтобы дать восторжествовать невинности; только друзья истины ее поддерживают; кроме того, у нее есть оружие посильнее меча, что только и остается открыть. Мы заключили союз с Высокой Портой; мы не станем ни говорить, ни даже объяснять всего, потому что можем громко объявить перед лицом всего мира, что у нас отняли и присвоили себе нашу Империю, желая заставить нас умереть постыдною смертию, но Провидение, вечно справедливое, чудесно избавило нас от нечестивых рук, которые полагали пресечь нить нашего существования.
   Не будет лишним предупредить Вас, что все, что бы ни предприняли против нас, не возымеет никакого действия, ибо мы уже в Турецкой империи и идем под охраной Великого Султана. Мы узнаем от народной молвы о Вашем поведении, которого Вы будете держаться в этом деле.
   Вот главные причины, которые склоняют нас в Вашу пользу, граф. За вами выбор той партии, к которой вы пожелаете примкнуть. Если Вы склоняетесь на нашу сторону, то судите сами, какую важную услугу Вы оказали бы нам. Мы никогда не совершили бы этого шага, если бы не были уполномочены главными друзьями покойной Императрицы Елизаветы. Нас даже обязует сделать это закон и несчастие нации, которая нам принадлежит. Эти причины слишком вески, чтобы отказаться подать быструю помощь в бедствиях, губящих нашу Империю со времени смерти Императрицы Елизаветы Первой. Рассудите, граф, что мы не обязаны писать Вам так откровенно, как мы это делаем, но мы этим взываем к Вашему здравому смыслу и справедливому суждению, если мотивы, побуждающие нас действовать, более чем достаточны и законны, чтобы склонить умы, которым нужно исполнять свой долг не только по отношению к своей родине, но и по отношению к самим себе.
   Следовательно, это им надо поддержать законную наследницу в ее правах, долженствующих принести счастие тысячам стенающих людей. Мы заранее уверены в исходе наших предприятий, которые неизбежны в их исполнении и очевидны в своем успехе. Когда окончится подготовительная работа, нам останется только показаться. Мы искали возможности приехать в Ливорно, нам помешали в этом, хотя мы весьма уверены в Вашей честности, знаки которой Вы оказывали нам при представлявшихся несколько раз удобных случаях, и они заставили нас судить о превосходстве Вашего сердца.
   Подумайте, рассудите! если Вы полагаете, что наше присутствие в Ливорно будет необходимо для обоюдных переговоров, то дайте Ваш ответ через то лицо, которое передаст Вам это. Это лицо не знает ни от кого, ни откуда посылается это письмо, следовательно, будьте с ним скрытны и, во избежание любопытства, адресуйте ответ г. Флотирону, имя нашего секретаря. В главных параграфах завещания покойной Императрицы Елизаветы, сделанного в пользу ее единственной дочери, никоим образом не упоминается о ее брате. Причины слишком длинны для того, чтобы их излагать письменно.
   Достаточно будет сказать, что он командует народами, которые всегда были за своих государей и государынь. Они решились поддержать принцессу Елизавету Вторую в самодержавной власти, какую имели все ее предшественники. Время коротко и дорого; даже надлежит мигом покончить со всеми делами, иначе весь народ будет истреблен от недостатка средств. Наше чувствительное и сострадательное сердце не может видеть столько несчастий зараз. Вовсе не корона всей России заставляет нас действовать: мы это доказали всеми фактами в нашей жизни.
   Это только дело, достойное крови, которая течет в наших венах, мы это докажем еще лучше впоследствии. Мы полагаемся на Ваше справедливое суждение, граф! Если Вы думаете, что сможете распространить содержание этого маленького манифеста, то прибавить к нему или исключить из него что – в Вашем распоряжении. Но прежде, чем Вы сделаете этот шаг, обдумайте хорошенько и сумейте хорошо изучить умы. Если Вы полагаете, что сделаете хорошо, переменив Ваше местопребывание, то Вам лучше знать положение вещей, которые могут препятствовать выполнению наших действующих замыслов. Все то, в чем мы можем Вас уверить, это то, что в каких обстоятельствах Вы ни находились бы, мы заступимся за Вас и обещаем Вам навсегда быть Вашей защитой и поддержкой. Нам не надо говорить Вам о благодарности: она так сладостна для чувствительных душ, что не допускает середины между чувствительностью и чуткостью – чувства, которые мы просим Вас считать навсегда искренними.

Приложение 6
Всеподданнейшие донесения графа Орлова-Чесменского

   Всемилостивейшая Государыня!
   Два наимилостивейшие писания Вашего Императорского Величества имел счастье получить: первое июля от 28 числа, второе августа от 13 числа, и Сарского Села. Принося рабскую мою благодарность за столь великие милости Вашего Величества, я прошу при том не взыскать, что я умедлил моим нижайшим донесением. Причины же, удерживающие меня, были худое состояние моего здоровья и в силу повелениев Вашего Императорского Величества скорые отправления в Архипелаг, с повелениями, чтоб скорее флот возвращался из принадлежащих Оттоманской Порте мест, и через то б исполнить с поспешностью волю Вашего Величества.
   Последние репорты, полученные мною из Архипелага, осмеливаюсь при сем поднести, из которых все происходящие военные действия усмотреть соизволите по день получения известия о мире.
   И з сим благополучным миром, яко мать всея России, имею счастье Ваше Императорское Величество поздравить, да дарует Господь, да продлится Ваш век и милосердое царствование Вашего Величества, о чем все верные рабы Ваши и прямые дети отечества непрестанно должны Бога молить. Угодно было Вашему Величеству дать мне знать, как все Министры чужестранные получили вести о мире. Я нимало не сомневаюсь, как Вы сами изволите писать, что Аглицкой и Датской чрезвычайно были ради, а прочие разные виды на себе имели. По моему мнению, Аглицкий народ прямо нас любит, да и собственные их интересы до оного ведут; чем более мы разоряемся и чем беднее становимся, тем самим они много по положению своему теряют своих выгод; и они надеются, что во время нужды и мы им помощь большую сделать можем против их неприятелей, а при том и незавидно, что без помощи и посредства других сделался мир. Датчина же по бессилию и невыгодному своему состояни(ю), кроме Бога и Вашего Величества, ни на ково своей нужды не полагают. Французам же очень прискорбно, что яд их, испускаемый против нас, по всей их возможности, не взял такового действа, как им желалось.
   Позвольте сказать, что стыд и срам обратился на главу их; они ж теперь, конечно, станут стараться, чтоб и они в Черное море получили дозволение торговать. Досадно чрезвычайно Цесарцам, што они не могли предвидеть так скорого мира, а то б, конечно, стараться стали показать, что эта услуга ими сделана для нас, а в самом деле ни мало они нам добра не желают, што легко приметить можно во всем их Государстве. Прусскому уже не удастся теперь прибирать более к себе земель по его желанию, и так ему помеха велика в мутной воде рыбу ловить. И как оба последние народа несказанно желали видеть нас в расслаблени(и) и всеми мерами под прикрытиями разными старались до онова довесть, то и не без прискорбности им о их неудаче. Шпанец следует во всем Французу, хотя часто от него и обманут бывал. Швед же подущаем и поджигаем был со многих сторон, но не имел смелости, а теперь горюет, что время упустил. Желательно, Всемилостивейшая Государыня, чтоб искоренен был Пугачев, а лучше б тово, если б пойман был живой, чтоб изыскать через него сущую правду. Я все еще в подозрени(и), не замешались ли тут Французы, о чем я в бытность мою докладывал, а теперь меня еще более подтверждает полученное мною письмо от неизвестного лица.