Страница:
Но когда Фотий, благословив уже другого императора, протянул свою руку для поцелуя Николаю I, тот велел вытребовать его в Петербург, "чтобы научить его приличию" {77}.
Сошлюсь на письмо Екатерины II Н. И. Панину: "В од ном месте по дороге мужики свечи давали, чтобы предо мною их поставить, с чем их прогнали" {78}. Видимо, для крестьян императрица была своего рода живой иконой, а может быть, и живым божеством.
Но самый яркий памятник царебожия отлично известен каждому из моих читателей и без меня. Этот памятник стоит посреди Санкт-Петербурга, и без него просто немыслимо представить себе ансамбль набережной Невы, Сенатской площади, окрестностей Адмиралтейства и Исаакиевского собора. О нем писали стихи, рассказы, поэмы, и добрая половина из них так и называется: "Медный всадник".
Огромный Медный всадник, дар "Петру I от Екатерины II", изображает русского царя в обличий Георгия Победоносца, то есть святого Русской православной церкви. Вы можете вообразить себе, читатель, более наглое и циничное кощунство?
Имеет смысл добавить еще, что в эпоху Московской Руси, вплоть до эпохи Петра I, умерших в государевой опале хоронили вне кладбища так же, как казненных преступников, опившихся, самоубийц, утопленников. То есть как людей, умерших не христианской смертью.
С точки зрения московского общества, служение царю есть религиозная норма, и царь сам решает, соответствует ли эта служба предъявляемым к ней требованиям. Отлучая от своей особы и от службы себе, он тем самым отлучает от церкви и ввергает преступника в ад (то есть проявляет власть, равную власти Бога).
А отлучаемый от службы впадает в смертный грех, сравнимый с грехом самоубийства.
Священная страна святого народа
Впрочем, зачем же ограничиваться обожествлением царя, если можно обожествить и самих себя, и всю свою землю? Начиная с конца XIV века, московиты начинают называть себя эдак скромненько: "христиане". Так называют всех, о ком нельзя сказать, что он - дворянин, боярин, священник. Это название "черного" народа в целом, простонародья. Лишь много позже, века с XVI - XVII, слово начинают относить к сословию земледельцев.
Но ведь всякое самоназвание народа - этноним - предполагает противопоставление себя всем остальным. Если мы - русские, то все остальные кто угодно, но не русские.
Если мы китайцы.., немцы.., голландцы... А если мы христиане что тогда? Все правильно, тогда все остальные - никакие не христиане. Не иначе, просто притворяются.
"Они думают, что она, Россия, есть государство христианское; что в других странах обитают люди поганые, некрещеные, не верующие в истинного Бога, что их дети навсегда погубят свою душу, если умрут на чужбине вместе с неверными, и только тот идет прямо в рай, кто скончает свою жизнь на родине", - свидетельствует Конрад Буссов в своей "Летописи Московской" {79}.
"Если бы в России нашелся кто-то, имеющий охоту посетить чужие страны, то ему бы этого не позволили, а, пожалуй, еще бы пригрозили кнутом, если бы он настаивал на выезде, желая немного осмотреть мир. Есть даже примеры, что получали кнута и были сосланы в Сибирь люди, которые настаивали на выезде и не хотели отказаться от своего намерения. Они полагают, что того человека совратили и он стал предателем или хочет отойти от их религии...А тех, кто не принадлежит к их церкви, они и не считают истинным христианином", поддерживает его А. Шлейзингер, написавший это в 1584 году.
В те столетия был обычай, по которому послы иных держав целовали руку царя во время приема, и царь, "поговорив с послами любого государства, он мое руки в серебряном тазу, как бы избавляясь от чего-то нечистого и показывая этим, что остальные христиане - грязь" {80}.
Напомню, что в те века был еще обычай умываться после похорон или после встречи погребальной процессии. Так что же, царь считает послов пришельцами с того света?!
А собственно говоря, почему бы и не считать их пришельцами оттуда? Первобытный человек очень долго считал только существ своего народа людьми. Все остальные человеческие существа вовсе и не были для него людьми. Соответственно, только свою страну, страну своего народа, он считает местом, где обитает человек. Те, кто населяют другие страны, - это или такие двуногие животные, лишь похожие на человека, или ..покойники. Считали же папуасы Миклухо-Маклая "человеком с Луны", то есть человеком, пришедшим из царства мертвых.
А на Руси еще времен Нестора сами себя называли "словене", то есть имеющими слово, умеющими говорить. Говорящие на других языках назывались эдак общо - "немцы", то есть лишенными членораздельной речи, не умеющими говорить. По свидетельству Гоголя, слово "немец" в Малороссии дожило до XIX века не как название конкретного народа, а именно в своем первозданном значении: "Немцем называют у нас всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он француз, или цесарец, или швед - все немец" {81}.
А древнерусское "гость" в значении - "купец" прямо производится от названия пришельца из потустороннего мира. Первоначально "гостем" называли покойника, пришедшего домой с погоста, с кладбища. Так что еще древнерусские купцы до крещения Руси, которых описывает ибн Фадлан или Аахенские анналы, бывало, побаивались есть пищу, предложенную "гостями". Ведь живые люди не могут есть пищу мертвецов. И на скандинавском купчине, беседующем в Новгороде с Садко, тоже почивало нечто потустороннее. Ну не знал точно новгородец, где грань между купцом из чужой страны и выходцем из царства Кащея...
С принятием христианства вроде бы что-то меняется, но многое ли? Своя земля, Русь, начинает рассматриваться, как святая земля. Земля, где живут христиане. Любая иная земля - как не праведная, грешная, населенная то ли чудищами, то ли страшными грешниками.
А ведь в Средневековье ад и рай мыслились в пределах географического пространства: их тоже можно было посетить. Проникновение в ад или в рай это ПУТЕШЕСТВИЕ, перемещение в пространстве. Данте Алигьери совершил в ад, чистилище и рай необычное, но ПУТЕШЕСТВИЕ.
Новгородский архиепископ Василий Калика в своем послании к тверскому епископу Феодору Доброму приводит примеры, когда новгородские мореплаватели попадали в ад или, скитаясь по морям, вдруг приплывали к острову, который оказывался раем.
Если есть земли святые и грешные, становится очень важно паломничество: путешествие в Святую землю само по себе приобщает к святости, просто в силу пребывания в святом месте. Это как путешествие в рай.
Тогда как путешествие в грешную землю, особенно в нехристианскую, дело очень сомнительное с точки зрения религиозной.
Есть свидетельства, что при Петре, когда юношей отправили в Западную Европу учиться, их матери и жены оделись в траур. А патриарх умолял Петра на коленях не ездить на запад и ограничиться рассмотрением географических карт. Путешествие царя за границу было событием совершенно беспрецедентным и даже просто пугающим, "антихристовым". Как желание сделаться покойником и продолжать править страной.
Сохранилась повесть о человеке, который попал в плен в Персию. Родные поминали его, как покойника, и это помогло ему чудесно вернуться из плена. Персия - это тот свет. Поминать попавшего туда вполне правильно, и такое поведение родственников помогает вернуть человека.
Духовник в средневековой Руси спрашивал у прихожанина на исповеди: "В татарех или в латынех в полону или своейю волею не бывал ли еси?" Или даже: "В чюжую землю отъехати не мыслил ли еси?" И накладывал епитимью на того, кто был в чужой стране или даже собирался туда поехать.
При обсуждении брака Ксении Годуновой с герцогом Иоганном Датским "Семен Никитич Годунов (дядя царя) говорил, что царь верно обезумел, что выдает свою дочь за латина, и оказывает такую честь тому, кто недостоин быть в святой земле - так они, русские, называют свою землю"
{82}.
Это разделение мира на свою, праведную, страну и все вместе взятые чужие, не праведные, имеет много самых неожиданных последствий. Например, отказ рассматривать по отдельности, дифференцировано все эти "чужие" страны.
А. А. Бушков считает признаком славянского происхождения Мамая то, что летописец приписывает ему обращение к "богам своим", "Перуна и Салавата, и Раклия, и Хорса, и великого своего пособника Магомета" {83}.
Но в том то и дело, что для летописца совершенно неважно, о какой земле и о каком народе идет речь. Все обычаи всех народов, все их привычки, все их религии и традиции смешиваются у него в одно невыразительное, везде одинаковое пятно: не праведный, чужой, отвратительный мир.
Для него совершенно допустимо мечеть назвать костелом, костел синагогой, а папе римскому приписать "Латинскую молитву Перуну и Магомету". У всего нерусского общее свойство - не праведности. Например, после поражения Кучума в Сибири казаки, по их собственным словам, "размета нечестивая их капища и костелы...". Если Кучум молится в костеле, почему Мамай не может воззвать к Перуну? Или Кучум, святая сила с нами, тоже поляк или немец?!
Другим интереснейшим следствием стали многие особенности "Хождения за три моря" Афанасия Никитина.
"...Грешное свое хождение за три моря"... - так называет автор свое сочинение. Почему грешное? А потому, что путешествие совершено в не праведную землю: это антипаломничество, паломничество чуть ли не к сатане.
К тому же заморскими в XV веке называют и сухопутные страны, куда можно проехать посуху: Францию, Германию. Море, по традиционным представлениям, отделяет царство мертвых от царства живых. Таким образом, совершенно реальные страны оказываются как бы частью царства мертвых, потусторонним миром.
В этом свете "За три моря..." - это, право же, приобретает совершенно особый смысл. Афанасий Никитин, получается, путешествует как бы на тот свет. В землю, обладающую свойствами ада.
Нормальное христианское поведение оказывается невозможным в нечистом, нехристианском месте.
Афанасий Никитин мучится тем, что не может молиться Христу (а только Богу-Отцу), не соблюдает праздника Пасхи, постов и т, д. Но в "бесерменской" земле их и нельзя соблюдать. И нельзя писать и говорить на "святых", "праведных" языках - русском, церковно-славянском.
И Афанасий Никитин писал на татарском, персидском, арабском языках. В нечистом, нехристианском пространстве надо пользоваться нечистым, басурманским языком.
Афанасий Никитин постоянно молится, в его "Хождении..." много молитвенных обращений, религиозно-лирических отступлений. Он выступает как ревностный и притом вполне ортодоксальный христианин. Но к Богу ему приходится обращаться то как к "олло" (по-арабски), то по-персидски ("худо"), то по-татарски (таньгры). Он использует и мусульманскую молитву, но рядом вставляет "Иса рухолло, ааликсолом", то есть "Иисус, дух Божий, мир тебе".
Плохо ему без поминания имени Христа, но и назвать его должно на "бесерменском" языке.
"Это восприятие, вероятно, имеет глубокие корни и, возможно, восходит к архаическим, дохристианским представлениям, которые затем переосмыслены в христианской перспективе. С принятием христианства святость Руси определяется ее вероисповеданием, и замечательно, что жители этой страны - и прежде всего простой народ, поселяне - именуются "керестьянами", то есть "христианами". Обозначение простонародья христианами едва ли не столь же беспрецедентно, как и наименование "Святая Русь" {84}, - свидетельствует такой крупный ученый, как Борис Андреевич Успенский.
Да, перед нами ярчайший пример того, как глубочайшая архаика, которая в более счастливых землях исчезла еще в языческие времена (например, ритуального разделения на "свою" и "чужую" землю не было в античном мире), а на Московской Руси прорастает в отношения внутри христианского мира.
Сменился только знак, метка "своего" и "чужого". Теперь "свое" - это истинное, русское православие. Православие, суть которого требует уточнения: что это именно русское, правильное православие.
Между прочим, это совершенно языческое, вполне первобытное отношение к себе и другим дожило в России до XX столетия и в совершенно первобытных формах.
Обычай при отъезде за границу носить с собой землю в мешочке, возле креста, то есть уносить с собой свою, праведную землю. В XX веке русская эмиграция массово воспроизводила этот обычай, пришедший из родоплеменного общества. При похоронах Шаляпина в его могилу ритуально бросали родную землю, чтобы он был похоронен хотя бы частично в своей, в праведной земле. И причем бросалито кто? Высоколобая интеллигенция, дворянство, профессура, люди искусства; люди, казалось бы, очень современные, образованные и умные.
Насколько сильно все иностранное не праведно для многих русских людей еще в XIX веке, свидетельствует текст такого тонкого знатока народных обычаев и поверий, как Н. В. Гоголя: "...Вдруг стало видимо далеко во все концы света. Вдали засинел Лиман, за Лиманом разливалось Черное море...По левую руку видна была земля Галичская" {85}.
Прошу Вас, читатель: возьмите карту и мысленно встаньте на Украине лицом на юг, чтобы впереди перед Вами "засинел Лиман", а "за Лиманом разливалось Черное море".
Ну, и с какой стороны окажется у Вас "земля Галичская"?
Ну конечно, по правую руку! Но правая сторона в народных представлениях - это "правильная" сторона. И Гоголь уверенно поместил "не правильные" страны с левой, "не праведной" стороны. Естественно, он вряд ли думал об этом специально и написал, как написалось. Но тем ценнее свидетельство. Отметим, что и "земля Галичская" для него - земля не праведная, земля иностранная. Любопытно...
Оболгали!
Даже такой тонкий знаток истории и культуры Руси, ученый международного класса, как Б. А. Успенский, говорит об архаизме русской культуры в целом. Но сам же он анализирует, сам того не желая, тексты, свидетельствующие о московской культуре!
Все, что было сказано выше о культе царя и о культе страны и народа, вообще-то, не свойственно западным русским или новгородцам - Северо-Западной Руси.
Новгородские мореплаватели, дети своего времени, могли пристать к острову, который на поверку оказывался раем или адом. И я не стану гадать, имеем ли мы дело с проделками нечистой силы, пресловутыми параллельными мирами или с галлюцинацией. Гораздо интереснее и важнее то, что новгородцы уже окончательно перестают смешивать потусторонний мир и страны хорошо знакомых им "циркумбалтийских" стран. Попадая в Скандинавию, в Германию или в Данию, они и не думают ритуально очищаться или переходить на "не праведные" языки.
А в самом Новгороде находится Немецкий двор, довольно большой квартал, где живут немцы. И нет никаких свидетельств того, что новгородцы ненавидели и презирали их хотя бы в пятую долю так, как это делали москвичи в отношении немцев Кукуйской слободы. И уж, во всяком случае, у новгородцев хорошо знакомые им эсты, немцы, шведы, финны, датчане, латгалы и ливы никак не вызывают опасений.
Ничего подобного нет и быть не может в Великом княжестве Литовском. Если бы православные жители Великого княжества Литовского ритуально очищались после каждой встречи с католиком, они просто не смогли бы заниматься решительно ничем другим. Не говоря о том, что русская шляхта, православные, постоянно бывают при дворе и великого князя, и короля Речи Посполитой, а то и ездят с посольствами в иные страны.
Кроме того, даже если Поссевино, Герберштейн, Буссов, Масса Седерберг, Корб и называют посещенную ими страну Россией, все они очень точно показывают, где именно начинается эта страна и где они въехали в ее пределы. Это Московия.
Великое княжество Литовское вовсе не является страной, о жутких нравах которой так смачно повествуют иноземцы.
Расправа с западным русским православием
Имеет смысл напомнить, что почти сто пятьдесят лет, с 1458 по 1596 год, существовала Киевская митрополия, подчинявшаяся непосредственно Константинополю. Существовал целый культурно-исторический мир, больше десяти епископств, объединявших православных Западной Руси. Это были русские православные люди, но притом не желавшие иметь и не имевшие ничего общего с Москвой.
Позволю себе предположить, что западному русскому православию не было свойственно ни обожествление монарха, ни обожествление своей страны и самих себя, ни слияние церкви и государства. Да и какого монарха сделали бы подобием Бога западные русские? Великого князя Александра, убежденного католика? Первого короля Речи Посполитой Сигизмунда, требовавшего от православных пойти на унию с католицизмом?
Перестать различать православную церковь и католическое государство? Это подобно скверному анекдоту.
Обожествить самих себя? Не очень простое мероприятие в тех условиях, в которых жила Западная Русь.
Несомненно, русское православие Киевской митрополии было и несравненно более современным, лишенным архаических черт православия Северо-Восточной Руси. Вот только отпущено ему было немного, западно-русскому православию.
После унии 1596 года православная церковь в Западной Руси вообще исчезает на время. То есть православные-то остаются, а вот церковь как общественный институт исчезает. Восстанавливается православная церковь только в 20-е годы XVII века и уже с однозначной ориентацией на Москву.
Вот времена, которым близок мир гоголевского "Тараса Бульбы". Ну-с, а с середины XVII века, когда два братских народа воссоединились навеки, православные Украины оказались, даже и не входя в Московскую патриархию, под ее мощнейшим давлением. В 1839 году даже униатов, сохранявших православную обрядность, оторвали от католической церкви и, так сказать, влили в ряды прихожан епископатов Московской патриархии.
И я сейчас не могу с уверенностью сказать, чем объясняются черты народного мировоззрения, подсмотренные Гоголем: то ли были они искони на Украине, то ли уже исчезли и были потом снова насаждены в десятилетия и века господства Московской патриархии и насильственного внедрения в души московской версии православия?
Но имеет смысл помнить, что больше ста лет, с 1458 по 1596 год, существовала Киевская митрополия, подчинявшаяся непосредственно Константинополю. Русские православные, не желавшие иметь и не имевшие ничего общего с Москвой.
Итоги
Одна из составляющих Большого московского мифа: русскому православию в целом или даже всему православию вообще приписывается специфика одной из версии православия - московского. Но это ложь, имеющая смысл только в том случае, если сводить общее к частности: историю всего православного христианства к истории Московии.
Давайте четко назовем те пункты, по которым московское православие однозначно отличается от любых других его версий:
1. Обожествление своего царя;
2. Обожествление своей территории;
3. Слияние церкви с государством;
4. Принятие обычаев одного народа (московитов) как священных обычаев и как эталона обычаев, обязательных для христианина.
Заявляю с полной уверенностью: этих черт нету не только у католиков, но и в европейском православии. В греческой, сербской, болгарской, грузинской, кипрской, албанской автокефальных церквах нет ничего подобного. К сожалению, я не могу добавить этого и о православной церкви Западной Руси. На рубеже XVI и XVII веков Киевская митрополия прекратила свое существование, не успев дорасти до того, чтобы стать Западно-русской патриархией.
Но в то время, когда существовала Киевская митрополия, к ней относится все, сказанное о других православных церквах. На Западной Руси православие не было московским.
Глава 19
МОСКОВИЯ ХОЧЕТ БЫТЬ РОССИЕЙ, ИЛИ УДАВЛЕНИЕ ЕВРОПЫ В САМИХ СЕБЕ
Едет царь на коне, в зипуне из парчи,
А кругом с топорами идут палачи,
Его милость сбираются тешить,
Там кого-то рубить или вешать.
И во гневе за меч ухватился Поток:
"Что за хан на Руси своеволит?!"
Но вдруг слышит слова:
"То земной едет бог,
То отец наш казнить нас изволит!"
Граф А. К. ТОЛСТОЙ
Начало
В 1547 году семнадцатилетний великий князь Иван Васильевич официально принимает титул царя.
Происхождение титула мне установить не удалось. Одна версия - это восточный вариант латинского caesar, то есть цезарь. На западе империи слово произносилось, как "кесарь", и от него - "король". На востоке то же слово произносилось, как "цезарь", и отсюда - "царь". В XIX веке отсюда же пошел и германский "кайзер".
Другую версию дает Н. М. Карамзин: "сие имя.., древнее восточное, которое сделалось у нас по славянскому переводу Библии и давалось императорам византийским, а в новейшее время ханам монгольским, имея на языке персидском значение трона или верховной власти; оно заметно также в окончании собственных имен монархов ассирийских и вавилонских: Фалассар, Набонассар и проч.".
Говоря откровенно, версия Карамзина (ни у кого больше я ее не нашел) мне представляется на удивление неубедительной сразу по многим причинам. В книгах на славянском языке безразлично назывались царями государи вавилонские. персидские, ассирийские, египетские, а также римские и византийские императоры. Путаница царила невероятнейшая.
На Руси, начиная с Ярослава Мудрого, великие киевские князья носили титул цесарей. Тогда цесарей-императоров в мире было три: Византии, Священной Римской империи германской нации и цесарь Руси. Так что по своему реальному содержанию титул московского царя явно выше королевского.
Иван III титуловал себя великим князем, Государем Московским и Всея Руси, а неофициально - и царем.
Василий III в договоре со Священной Римской империей в 1514 году именовался цесарем. Правда, договор не подписывали, пока претензии Василий не снял и не остался просто великим князем.
Иван IV завершает процесс превращения московских князей в царей, претендующих на все русские земли. Как мы увидим позже, реально Москва претендовала вовсе не только на русские земли, но уже и это, первоначальное название, было весьма агрессивным.
Впрочем, и за ним этот титул европейские страны признали очень даже не сразу, а Великое княжество Литовское и Польша не признали этот титул вообще. Так и остался он для них просто великим князем московским.
И это при том, что формально Иван IV имел право и на литовскую корону. Когда сын Дмитрия Донского, Василий I, бежал из татарского плена и попал в Литву, великий князь Витовт отпустил его, только женив на своей дочери.
А внук Софьи Витовтовны Иван III сам женился на племяннице византийского императора. И Софья Палеолог привезла ему три воза богослужебных книг, двух золотых павлинов, когда-то сидевших у трона византийского императора, герб - двуглавого орла и право на титул императора Восточной Римской империи. Подбивая Василия III, отца Ивана IV, на участие в крестовом походе, иностранцы готовы были именовать его царем, если согласится на поход. Правда, Василий Иванович отказался.
Иван IV соответственно имел право и на этот титул, но в цари его упорно не пускали. Если применять слово "самозванец" в буквальном смысле, то московские великие князья до Федора Ивановича - самозванцы: они сами себя называют царями, а для окружающих этот титул не существует.
Первая из "избранных рад"
Безумный, безнадежный кошмар правления Ивана Васильевича Грозного, Ивана IV, веками привлекает исследователей и чудовищными эксцессами, и их полнейшей необъяснимостью. Многое в его правлении уже в XVII - XVIII веках начали объяснять личными причинами. И как бы не относиться к этому человеку, надо признать: судьба самого Ивана тяжела, полна потерь и жестокостей, совершенных по отношению к нему; и далеко не только у сентиментальных дам больно сжимается сердце при мысли о трехлетнем сироте, ставшем вдруг великим князем. Трехлетний малыш, потерявший отца, - это всегда тяжело. Трехлетний малыш, которого делают монархом, потому что его отец был великим князем, это особенно непросто; и нужно доброе, умное окружение, нужна согласная любовная работа многих людей, чтобы из малыша вырос бы нормальный человек, без психологических травм, без желания их компенсировать, а то и просто отомстить за себя. А маленький Ваня, сын покойного великого князя Василия III, стал монархом в очень неблагополучной стране.
Даже значительно позже, когда сложится до конца тягловое государство, против него будут бунтовать. В начале же XVI века еще шла борьба между центральной властью и пережитками иных времен. А если называть вещи своими именами, речь шла не о пережитках, речь шла о выборе пути развития.
Конец XV - XVI век - это ведь не просто время огрубения нравов Руси. Это время, когда вся страна, включая высшую аристократию, превращалась в холопов и быдло..
Торговые казни существовали и для бояр, и для князей, и не было никого, чьи права защищены; никого, кто защищен от произвола, жестокости и насилия.
"Властью, которую он (московский князь. - А. Б.) имеет над своими подданными, он далеко превосходит всех монархов мира. Всех одинаково гнетет он жестоким рабством... Все они называют себя холопами, то есть рабами государя...", - свидетельствует Герберштейн {86}. При необходимости можно привести множество свидетельств, и все они очень похожи.
XV - XVI века - как раз то время, когда, по словам Р. Пайпса, "государство заглатывало" общество кусок за куском".
Русская Правда знала множество общественных групп, и каждая со своими правами и обязанностями, каждая отлична от других, у каждой свое место в жизни.
"Судебник" Ивана III не знает никаких общественных групп, кроме служилых и неслужилых людей. Если верить "Судебнику", нет на Московской Руси ни вотчинников, ни разных групп крепостных, ни различий между крестьянством и дворянством. Нет вообще или они вообще не имеют никакого существенного значения. Есть разница только между теми, кто служит государству и не служит.
Сошлюсь на письмо Екатерины II Н. И. Панину: "В од ном месте по дороге мужики свечи давали, чтобы предо мною их поставить, с чем их прогнали" {78}. Видимо, для крестьян императрица была своего рода живой иконой, а может быть, и живым божеством.
Но самый яркий памятник царебожия отлично известен каждому из моих читателей и без меня. Этот памятник стоит посреди Санкт-Петербурга, и без него просто немыслимо представить себе ансамбль набережной Невы, Сенатской площади, окрестностей Адмиралтейства и Исаакиевского собора. О нем писали стихи, рассказы, поэмы, и добрая половина из них так и называется: "Медный всадник".
Огромный Медный всадник, дар "Петру I от Екатерины II", изображает русского царя в обличий Георгия Победоносца, то есть святого Русской православной церкви. Вы можете вообразить себе, читатель, более наглое и циничное кощунство?
Имеет смысл добавить еще, что в эпоху Московской Руси, вплоть до эпохи Петра I, умерших в государевой опале хоронили вне кладбища так же, как казненных преступников, опившихся, самоубийц, утопленников. То есть как людей, умерших не христианской смертью.
С точки зрения московского общества, служение царю есть религиозная норма, и царь сам решает, соответствует ли эта служба предъявляемым к ней требованиям. Отлучая от своей особы и от службы себе, он тем самым отлучает от церкви и ввергает преступника в ад (то есть проявляет власть, равную власти Бога).
А отлучаемый от службы впадает в смертный грех, сравнимый с грехом самоубийства.
Священная страна святого народа
Впрочем, зачем же ограничиваться обожествлением царя, если можно обожествить и самих себя, и всю свою землю? Начиная с конца XIV века, московиты начинают называть себя эдак скромненько: "христиане". Так называют всех, о ком нельзя сказать, что он - дворянин, боярин, священник. Это название "черного" народа в целом, простонародья. Лишь много позже, века с XVI - XVII, слово начинают относить к сословию земледельцев.
Но ведь всякое самоназвание народа - этноним - предполагает противопоставление себя всем остальным. Если мы - русские, то все остальные кто угодно, но не русские.
Если мы китайцы.., немцы.., голландцы... А если мы христиане что тогда? Все правильно, тогда все остальные - никакие не христиане. Не иначе, просто притворяются.
"Они думают, что она, Россия, есть государство христианское; что в других странах обитают люди поганые, некрещеные, не верующие в истинного Бога, что их дети навсегда погубят свою душу, если умрут на чужбине вместе с неверными, и только тот идет прямо в рай, кто скончает свою жизнь на родине", - свидетельствует Конрад Буссов в своей "Летописи Московской" {79}.
"Если бы в России нашелся кто-то, имеющий охоту посетить чужие страны, то ему бы этого не позволили, а, пожалуй, еще бы пригрозили кнутом, если бы он настаивал на выезде, желая немного осмотреть мир. Есть даже примеры, что получали кнута и были сосланы в Сибирь люди, которые настаивали на выезде и не хотели отказаться от своего намерения. Они полагают, что того человека совратили и он стал предателем или хочет отойти от их религии...А тех, кто не принадлежит к их церкви, они и не считают истинным христианином", поддерживает его А. Шлейзингер, написавший это в 1584 году.
В те столетия был обычай, по которому послы иных держав целовали руку царя во время приема, и царь, "поговорив с послами любого государства, он мое руки в серебряном тазу, как бы избавляясь от чего-то нечистого и показывая этим, что остальные христиане - грязь" {80}.
Напомню, что в те века был еще обычай умываться после похорон или после встречи погребальной процессии. Так что же, царь считает послов пришельцами с того света?!
А собственно говоря, почему бы и не считать их пришельцами оттуда? Первобытный человек очень долго считал только существ своего народа людьми. Все остальные человеческие существа вовсе и не были для него людьми. Соответственно, только свою страну, страну своего народа, он считает местом, где обитает человек. Те, кто населяют другие страны, - это или такие двуногие животные, лишь похожие на человека, или ..покойники. Считали же папуасы Миклухо-Маклая "человеком с Луны", то есть человеком, пришедшим из царства мертвых.
А на Руси еще времен Нестора сами себя называли "словене", то есть имеющими слово, умеющими говорить. Говорящие на других языках назывались эдак общо - "немцы", то есть лишенными членораздельной речи, не умеющими говорить. По свидетельству Гоголя, слово "немец" в Малороссии дожило до XIX века не как название конкретного народа, а именно в своем первозданном значении: "Немцем называют у нас всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он француз, или цесарец, или швед - все немец" {81}.
А древнерусское "гость" в значении - "купец" прямо производится от названия пришельца из потустороннего мира. Первоначально "гостем" называли покойника, пришедшего домой с погоста, с кладбища. Так что еще древнерусские купцы до крещения Руси, которых описывает ибн Фадлан или Аахенские анналы, бывало, побаивались есть пищу, предложенную "гостями". Ведь живые люди не могут есть пищу мертвецов. И на скандинавском купчине, беседующем в Новгороде с Садко, тоже почивало нечто потустороннее. Ну не знал точно новгородец, где грань между купцом из чужой страны и выходцем из царства Кащея...
С принятием христианства вроде бы что-то меняется, но многое ли? Своя земля, Русь, начинает рассматриваться, как святая земля. Земля, где живут христиане. Любая иная земля - как не праведная, грешная, населенная то ли чудищами, то ли страшными грешниками.
А ведь в Средневековье ад и рай мыслились в пределах географического пространства: их тоже можно было посетить. Проникновение в ад или в рай это ПУТЕШЕСТВИЕ, перемещение в пространстве. Данте Алигьери совершил в ад, чистилище и рай необычное, но ПУТЕШЕСТВИЕ.
Новгородский архиепископ Василий Калика в своем послании к тверскому епископу Феодору Доброму приводит примеры, когда новгородские мореплаватели попадали в ад или, скитаясь по морям, вдруг приплывали к острову, который оказывался раем.
Если есть земли святые и грешные, становится очень важно паломничество: путешествие в Святую землю само по себе приобщает к святости, просто в силу пребывания в святом месте. Это как путешествие в рай.
Тогда как путешествие в грешную землю, особенно в нехристианскую, дело очень сомнительное с точки зрения религиозной.
Есть свидетельства, что при Петре, когда юношей отправили в Западную Европу учиться, их матери и жены оделись в траур. А патриарх умолял Петра на коленях не ездить на запад и ограничиться рассмотрением географических карт. Путешествие царя за границу было событием совершенно беспрецедентным и даже просто пугающим, "антихристовым". Как желание сделаться покойником и продолжать править страной.
Сохранилась повесть о человеке, который попал в плен в Персию. Родные поминали его, как покойника, и это помогло ему чудесно вернуться из плена. Персия - это тот свет. Поминать попавшего туда вполне правильно, и такое поведение родственников помогает вернуть человека.
Духовник в средневековой Руси спрашивал у прихожанина на исповеди: "В татарех или в латынех в полону или своейю волею не бывал ли еси?" Или даже: "В чюжую землю отъехати не мыслил ли еси?" И накладывал епитимью на того, кто был в чужой стране или даже собирался туда поехать.
При обсуждении брака Ксении Годуновой с герцогом Иоганном Датским "Семен Никитич Годунов (дядя царя) говорил, что царь верно обезумел, что выдает свою дочь за латина, и оказывает такую честь тому, кто недостоин быть в святой земле - так они, русские, называют свою землю"
{82}.
Это разделение мира на свою, праведную, страну и все вместе взятые чужие, не праведные, имеет много самых неожиданных последствий. Например, отказ рассматривать по отдельности, дифференцировано все эти "чужие" страны.
А. А. Бушков считает признаком славянского происхождения Мамая то, что летописец приписывает ему обращение к "богам своим", "Перуна и Салавата, и Раклия, и Хорса, и великого своего пособника Магомета" {83}.
Но в том то и дело, что для летописца совершенно неважно, о какой земле и о каком народе идет речь. Все обычаи всех народов, все их привычки, все их религии и традиции смешиваются у него в одно невыразительное, везде одинаковое пятно: не праведный, чужой, отвратительный мир.
Для него совершенно допустимо мечеть назвать костелом, костел синагогой, а папе римскому приписать "Латинскую молитву Перуну и Магомету". У всего нерусского общее свойство - не праведности. Например, после поражения Кучума в Сибири казаки, по их собственным словам, "размета нечестивая их капища и костелы...". Если Кучум молится в костеле, почему Мамай не может воззвать к Перуну? Или Кучум, святая сила с нами, тоже поляк или немец?!
Другим интереснейшим следствием стали многие особенности "Хождения за три моря" Афанасия Никитина.
"...Грешное свое хождение за три моря"... - так называет автор свое сочинение. Почему грешное? А потому, что путешествие совершено в не праведную землю: это антипаломничество, паломничество чуть ли не к сатане.
К тому же заморскими в XV веке называют и сухопутные страны, куда можно проехать посуху: Францию, Германию. Море, по традиционным представлениям, отделяет царство мертвых от царства живых. Таким образом, совершенно реальные страны оказываются как бы частью царства мертвых, потусторонним миром.
В этом свете "За три моря..." - это, право же, приобретает совершенно особый смысл. Афанасий Никитин, получается, путешествует как бы на тот свет. В землю, обладающую свойствами ада.
Нормальное христианское поведение оказывается невозможным в нечистом, нехристианском месте.
Афанасий Никитин мучится тем, что не может молиться Христу (а только Богу-Отцу), не соблюдает праздника Пасхи, постов и т, д. Но в "бесерменской" земле их и нельзя соблюдать. И нельзя писать и говорить на "святых", "праведных" языках - русском, церковно-славянском.
И Афанасий Никитин писал на татарском, персидском, арабском языках. В нечистом, нехристианском пространстве надо пользоваться нечистым, басурманским языком.
Афанасий Никитин постоянно молится, в его "Хождении..." много молитвенных обращений, религиозно-лирических отступлений. Он выступает как ревностный и притом вполне ортодоксальный христианин. Но к Богу ему приходится обращаться то как к "олло" (по-арабски), то по-персидски ("худо"), то по-татарски (таньгры). Он использует и мусульманскую молитву, но рядом вставляет "Иса рухолло, ааликсолом", то есть "Иисус, дух Божий, мир тебе".
Плохо ему без поминания имени Христа, но и назвать его должно на "бесерменском" языке.
"Это восприятие, вероятно, имеет глубокие корни и, возможно, восходит к архаическим, дохристианским представлениям, которые затем переосмыслены в христианской перспективе. С принятием христианства святость Руси определяется ее вероисповеданием, и замечательно, что жители этой страны - и прежде всего простой народ, поселяне - именуются "керестьянами", то есть "христианами". Обозначение простонародья христианами едва ли не столь же беспрецедентно, как и наименование "Святая Русь" {84}, - свидетельствует такой крупный ученый, как Борис Андреевич Успенский.
Да, перед нами ярчайший пример того, как глубочайшая архаика, которая в более счастливых землях исчезла еще в языческие времена (например, ритуального разделения на "свою" и "чужую" землю не было в античном мире), а на Московской Руси прорастает в отношения внутри христианского мира.
Сменился только знак, метка "своего" и "чужого". Теперь "свое" - это истинное, русское православие. Православие, суть которого требует уточнения: что это именно русское, правильное православие.
Между прочим, это совершенно языческое, вполне первобытное отношение к себе и другим дожило в России до XX столетия и в совершенно первобытных формах.
Обычай при отъезде за границу носить с собой землю в мешочке, возле креста, то есть уносить с собой свою, праведную землю. В XX веке русская эмиграция массово воспроизводила этот обычай, пришедший из родоплеменного общества. При похоронах Шаляпина в его могилу ритуально бросали родную землю, чтобы он был похоронен хотя бы частично в своей, в праведной земле. И причем бросалито кто? Высоколобая интеллигенция, дворянство, профессура, люди искусства; люди, казалось бы, очень современные, образованные и умные.
Насколько сильно все иностранное не праведно для многих русских людей еще в XIX веке, свидетельствует текст такого тонкого знатока народных обычаев и поверий, как Н. В. Гоголя: "...Вдруг стало видимо далеко во все концы света. Вдали засинел Лиман, за Лиманом разливалось Черное море...По левую руку видна была земля Галичская" {85}.
Прошу Вас, читатель: возьмите карту и мысленно встаньте на Украине лицом на юг, чтобы впереди перед Вами "засинел Лиман", а "за Лиманом разливалось Черное море".
Ну, и с какой стороны окажется у Вас "земля Галичская"?
Ну конечно, по правую руку! Но правая сторона в народных представлениях - это "правильная" сторона. И Гоголь уверенно поместил "не правильные" страны с левой, "не праведной" стороны. Естественно, он вряд ли думал об этом специально и написал, как написалось. Но тем ценнее свидетельство. Отметим, что и "земля Галичская" для него - земля не праведная, земля иностранная. Любопытно...
Оболгали!
Даже такой тонкий знаток истории и культуры Руси, ученый международного класса, как Б. А. Успенский, говорит об архаизме русской культуры в целом. Но сам же он анализирует, сам того не желая, тексты, свидетельствующие о московской культуре!
Все, что было сказано выше о культе царя и о культе страны и народа, вообще-то, не свойственно западным русским или новгородцам - Северо-Западной Руси.
Новгородские мореплаватели, дети своего времени, могли пристать к острову, который на поверку оказывался раем или адом. И я не стану гадать, имеем ли мы дело с проделками нечистой силы, пресловутыми параллельными мирами или с галлюцинацией. Гораздо интереснее и важнее то, что новгородцы уже окончательно перестают смешивать потусторонний мир и страны хорошо знакомых им "циркумбалтийских" стран. Попадая в Скандинавию, в Германию или в Данию, они и не думают ритуально очищаться или переходить на "не праведные" языки.
А в самом Новгороде находится Немецкий двор, довольно большой квартал, где живут немцы. И нет никаких свидетельств того, что новгородцы ненавидели и презирали их хотя бы в пятую долю так, как это делали москвичи в отношении немцев Кукуйской слободы. И уж, во всяком случае, у новгородцев хорошо знакомые им эсты, немцы, шведы, финны, датчане, латгалы и ливы никак не вызывают опасений.
Ничего подобного нет и быть не может в Великом княжестве Литовском. Если бы православные жители Великого княжества Литовского ритуально очищались после каждой встречи с католиком, они просто не смогли бы заниматься решительно ничем другим. Не говоря о том, что русская шляхта, православные, постоянно бывают при дворе и великого князя, и короля Речи Посполитой, а то и ездят с посольствами в иные страны.
Кроме того, даже если Поссевино, Герберштейн, Буссов, Масса Седерберг, Корб и называют посещенную ими страну Россией, все они очень точно показывают, где именно начинается эта страна и где они въехали в ее пределы. Это Московия.
Великое княжество Литовское вовсе не является страной, о жутких нравах которой так смачно повествуют иноземцы.
Расправа с западным русским православием
Имеет смысл напомнить, что почти сто пятьдесят лет, с 1458 по 1596 год, существовала Киевская митрополия, подчинявшаяся непосредственно Константинополю. Существовал целый культурно-исторический мир, больше десяти епископств, объединявших православных Западной Руси. Это были русские православные люди, но притом не желавшие иметь и не имевшие ничего общего с Москвой.
Позволю себе предположить, что западному русскому православию не было свойственно ни обожествление монарха, ни обожествление своей страны и самих себя, ни слияние церкви и государства. Да и какого монарха сделали бы подобием Бога западные русские? Великого князя Александра, убежденного католика? Первого короля Речи Посполитой Сигизмунда, требовавшего от православных пойти на унию с католицизмом?
Перестать различать православную церковь и католическое государство? Это подобно скверному анекдоту.
Обожествить самих себя? Не очень простое мероприятие в тех условиях, в которых жила Западная Русь.
Несомненно, русское православие Киевской митрополии было и несравненно более современным, лишенным архаических черт православия Северо-Восточной Руси. Вот только отпущено ему было немного, западно-русскому православию.
После унии 1596 года православная церковь в Западной Руси вообще исчезает на время. То есть православные-то остаются, а вот церковь как общественный институт исчезает. Восстанавливается православная церковь только в 20-е годы XVII века и уже с однозначной ориентацией на Москву.
Вот времена, которым близок мир гоголевского "Тараса Бульбы". Ну-с, а с середины XVII века, когда два братских народа воссоединились навеки, православные Украины оказались, даже и не входя в Московскую патриархию, под ее мощнейшим давлением. В 1839 году даже униатов, сохранявших православную обрядность, оторвали от католической церкви и, так сказать, влили в ряды прихожан епископатов Московской патриархии.
И я сейчас не могу с уверенностью сказать, чем объясняются черты народного мировоззрения, подсмотренные Гоголем: то ли были они искони на Украине, то ли уже исчезли и были потом снова насаждены в десятилетия и века господства Московской патриархии и насильственного внедрения в души московской версии православия?
Но имеет смысл помнить, что больше ста лет, с 1458 по 1596 год, существовала Киевская митрополия, подчинявшаяся непосредственно Константинополю. Русские православные, не желавшие иметь и не имевшие ничего общего с Москвой.
Итоги
Одна из составляющих Большого московского мифа: русскому православию в целом или даже всему православию вообще приписывается специфика одной из версии православия - московского. Но это ложь, имеющая смысл только в том случае, если сводить общее к частности: историю всего православного христианства к истории Московии.
Давайте четко назовем те пункты, по которым московское православие однозначно отличается от любых других его версий:
1. Обожествление своего царя;
2. Обожествление своей территории;
3. Слияние церкви с государством;
4. Принятие обычаев одного народа (московитов) как священных обычаев и как эталона обычаев, обязательных для христианина.
Заявляю с полной уверенностью: этих черт нету не только у католиков, но и в европейском православии. В греческой, сербской, болгарской, грузинской, кипрской, албанской автокефальных церквах нет ничего подобного. К сожалению, я не могу добавить этого и о православной церкви Западной Руси. На рубеже XVI и XVII веков Киевская митрополия прекратила свое существование, не успев дорасти до того, чтобы стать Западно-русской патриархией.
Но в то время, когда существовала Киевская митрополия, к ней относится все, сказанное о других православных церквах. На Западной Руси православие не было московским.
Глава 19
МОСКОВИЯ ХОЧЕТ БЫТЬ РОССИЕЙ, ИЛИ УДАВЛЕНИЕ ЕВРОПЫ В САМИХ СЕБЕ
Едет царь на коне, в зипуне из парчи,
А кругом с топорами идут палачи,
Его милость сбираются тешить,
Там кого-то рубить или вешать.
И во гневе за меч ухватился Поток:
"Что за хан на Руси своеволит?!"
Но вдруг слышит слова:
"То земной едет бог,
То отец наш казнить нас изволит!"
Граф А. К. ТОЛСТОЙ
Начало
В 1547 году семнадцатилетний великий князь Иван Васильевич официально принимает титул царя.
Происхождение титула мне установить не удалось. Одна версия - это восточный вариант латинского caesar, то есть цезарь. На западе империи слово произносилось, как "кесарь", и от него - "король". На востоке то же слово произносилось, как "цезарь", и отсюда - "царь". В XIX веке отсюда же пошел и германский "кайзер".
Другую версию дает Н. М. Карамзин: "сие имя.., древнее восточное, которое сделалось у нас по славянскому переводу Библии и давалось императорам византийским, а в новейшее время ханам монгольским, имея на языке персидском значение трона или верховной власти; оно заметно также в окончании собственных имен монархов ассирийских и вавилонских: Фалассар, Набонассар и проч.".
Говоря откровенно, версия Карамзина (ни у кого больше я ее не нашел) мне представляется на удивление неубедительной сразу по многим причинам. В книгах на славянском языке безразлично назывались царями государи вавилонские. персидские, ассирийские, египетские, а также римские и византийские императоры. Путаница царила невероятнейшая.
На Руси, начиная с Ярослава Мудрого, великие киевские князья носили титул цесарей. Тогда цесарей-императоров в мире было три: Византии, Священной Римской империи германской нации и цесарь Руси. Так что по своему реальному содержанию титул московского царя явно выше королевского.
Иван III титуловал себя великим князем, Государем Московским и Всея Руси, а неофициально - и царем.
Василий III в договоре со Священной Римской империей в 1514 году именовался цесарем. Правда, договор не подписывали, пока претензии Василий не снял и не остался просто великим князем.
Иван IV завершает процесс превращения московских князей в царей, претендующих на все русские земли. Как мы увидим позже, реально Москва претендовала вовсе не только на русские земли, но уже и это, первоначальное название, было весьма агрессивным.
Впрочем, и за ним этот титул европейские страны признали очень даже не сразу, а Великое княжество Литовское и Польша не признали этот титул вообще. Так и остался он для них просто великим князем московским.
И это при том, что формально Иван IV имел право и на литовскую корону. Когда сын Дмитрия Донского, Василий I, бежал из татарского плена и попал в Литву, великий князь Витовт отпустил его, только женив на своей дочери.
А внук Софьи Витовтовны Иван III сам женился на племяннице византийского императора. И Софья Палеолог привезла ему три воза богослужебных книг, двух золотых павлинов, когда-то сидевших у трона византийского императора, герб - двуглавого орла и право на титул императора Восточной Римской империи. Подбивая Василия III, отца Ивана IV, на участие в крестовом походе, иностранцы готовы были именовать его царем, если согласится на поход. Правда, Василий Иванович отказался.
Иван IV соответственно имел право и на этот титул, но в цари его упорно не пускали. Если применять слово "самозванец" в буквальном смысле, то московские великие князья до Федора Ивановича - самозванцы: они сами себя называют царями, а для окружающих этот титул не существует.
Первая из "избранных рад"
Безумный, безнадежный кошмар правления Ивана Васильевича Грозного, Ивана IV, веками привлекает исследователей и чудовищными эксцессами, и их полнейшей необъяснимостью. Многое в его правлении уже в XVII - XVIII веках начали объяснять личными причинами. И как бы не относиться к этому человеку, надо признать: судьба самого Ивана тяжела, полна потерь и жестокостей, совершенных по отношению к нему; и далеко не только у сентиментальных дам больно сжимается сердце при мысли о трехлетнем сироте, ставшем вдруг великим князем. Трехлетний малыш, потерявший отца, - это всегда тяжело. Трехлетний малыш, которого делают монархом, потому что его отец был великим князем, это особенно непросто; и нужно доброе, умное окружение, нужна согласная любовная работа многих людей, чтобы из малыша вырос бы нормальный человек, без психологических травм, без желания их компенсировать, а то и просто отомстить за себя. А маленький Ваня, сын покойного великого князя Василия III, стал монархом в очень неблагополучной стране.
Даже значительно позже, когда сложится до конца тягловое государство, против него будут бунтовать. В начале же XVI века еще шла борьба между центральной властью и пережитками иных времен. А если называть вещи своими именами, речь шла не о пережитках, речь шла о выборе пути развития.
Конец XV - XVI век - это ведь не просто время огрубения нравов Руси. Это время, когда вся страна, включая высшую аристократию, превращалась в холопов и быдло..
Торговые казни существовали и для бояр, и для князей, и не было никого, чьи права защищены; никого, кто защищен от произвола, жестокости и насилия.
"Властью, которую он (московский князь. - А. Б.) имеет над своими подданными, он далеко превосходит всех монархов мира. Всех одинаково гнетет он жестоким рабством... Все они называют себя холопами, то есть рабами государя...", - свидетельствует Герберштейн {86}. При необходимости можно привести множество свидетельств, и все они очень похожи.
XV - XVI века - как раз то время, когда, по словам Р. Пайпса, "государство заглатывало" общество кусок за куском".
Русская Правда знала множество общественных групп, и каждая со своими правами и обязанностями, каждая отлична от других, у каждой свое место в жизни.
"Судебник" Ивана III не знает никаких общественных групп, кроме служилых и неслужилых людей. Если верить "Судебнику", нет на Московской Руси ни вотчинников, ни разных групп крепостных, ни различий между крестьянством и дворянством. Нет вообще или они вообще не имеют никакого существенного значения. Есть разница только между теми, кто служит государству и не служит.