Племянничек тоже выскочил на крыльцо - довольно молодой, лет тридцати, китаец, вполне упитанный, как и подобает единственному деревенскому купцу. Мазур аккуратненько взял его на прицел, дружелюбно улыбаясь. Племянник проворно поднял руки, то есть вел себя вполне правильно. Он усмотрел-таки среди незваных визитеров собственного дядюшку, но на лице что-то не наблюдалось особых родственных чувств - только вполне понятный страх...
- Кто в доме? - не теряя времени, рявкнул Лаврик. - Кто в доме, спрашиваю? Только не притворяйся, тварь, что пиджина не понимаешь!
- Только жена и дети! - заторопился китаец, стоя в прежней позиции. Никого больше, только жена и дети! У меня нет оружия, господа... Дядюшка, что случилось?
Фань Ли, страдальчески улыбаясь, лишь пожал плечами. Потом повернулся к Лаврику, которого боялся гораздо больше, чем Морского Змея:
- Пойдемте в дом, я покажу...
Первым по знаку командира внутрь влетел Железный Дровосек и буквально через пять секунд призывно свистнул. Тогда они двинулись всем скопом - Фань Ли под бдительным присмотром Лаврика и Безымянного Товарища, Морской Змей, Мазур, легонько подталкивавший перед собой хозяина.
Справа - полукруглый проем, в комнате стоит женщина, прижимая к себе двух совсем крошечных киндеров. Оцепенела от ужаса, как птичка перед удавом, да кто ж будет ее сейчас душевно успокаивать, ладно, пусть так и стоит...
Большая комната, надо полагать, главная зала. Легкая бамбуковая мебель, никелированный японский транзистор на плетеном столике, шкаф, какие-то этажерки... Ни следа капсулы.
- Ну? - хмуро спросил Лаврик.
- Сейчас, сейчас... - пробормотал Фань Ли, направляясь к шкафу. - Сейчас я вам ее достану, господа...
Дальнейшее заняло всего-то несколько секунд. Вместо того, чтобы распахнуть шкаф, дворецкий топнул ногой, и в углу комнаты проворно отскочила узкая дверь, куда Фань Ли рванул с проворством молодой лесной антилопы... но Безымянный Товарищ, мелькнув мимо Мазура в немыслимом прыжке, упал на пол спиной, с разлету заплел ногами щиколотки беглеца и опрокинул его на пол с превеликим грохотом, так что Фань Ли качественно впечатался мордою в порожек потайного хода...
Мазур на всякий случай упер племянничку в спину ствол, хотя тот вроде бы и не собирался последовать примеру дядюшки. В соседней комнате послышались женские всхлипывания.
- Ну да, - сказал Безымянный Товарищ, вставая с чисто подметенного пола и бесцеремонно вздергивая за шиворот Фань Ли. - Следовало чего-то такого ожидать. Это у него был единственный шанс... Ход ведет куда-нибудь в джунгли, а? - Он заглянул внутрь, удовлетворенно кивнул. - Ну да, на совесть сделано, там ступеньки вниз уходят... Ах ты, сволочь, я ж сейчас тебя в китайскую лапшу порежу...
- Господа! - возопил Фань Ли, размазывая по щекам слезы вперемешку с кровью из разбитого носа. - Я ничего против вас не замышлял, просто подумал, что вы на меня рассердитесь...
- Ты что же, скотина, хочешь сказать, что капсулы здесь нет? - спросил Безымянный Товарищ голосом, от которого даже у Мазура по спине скользнули ледяные мурашки. - Голову мне дурил?
- Нет-нет-нет, что вы! Она здесь, только она... Я боялся, вы будете сердиться... Чжао! - заорал он истошно. - Покажи господам огород, немедленно! Проводи их в огород!
- Пожалуйста-пожалуйста! - оторопело забормотал племянник Чжао. - Если вам нужна та штука, пойдемте... Если она ваша, забирайте, мне и не к чему... Я же не знал, уважаемые господа, что это ваша собственность, дядюшка мне ее отдал, и я решил...
Лаврик подтолкнул его к двери. Процессия обогнула дом, прошла метров пятьдесят меж редкими деревьями.
И оказалась перед небольшим огородом. Аккуратненькие грядки с какими-то неизвестными белым людям по имени ухоженными злаками были окружены оградой из толстых бамбуковых кольев...
А на колья в десяток рядов была натянута светло-зеленая, засвеченная фотопленка, образовавшая надежный, прочный забор. Светло-зеленые полосы легонько подрагивали под идущим из джунглей легким ветерком, издавая явственный треск и жестяной шелест...
Слева, совсем рядом, стояла капсула. Лишенная верха, вскрытая, как консервная банка. Ее поддерживало сооружение вроде подстаканника, сваренное из железных прутьев. На выпуклом боку так и осталась в полной неприкосновенности русская надпись, стращавшая взрывоопасностью и наставлявшая немедленно сообщить об обнаружении местным властям, а над ней философски ухмылялся череп с перекрещенными ко - точками. В капсулу была насыпана земля, и там росли красивые голубенькие цветочки, крупные, с круглыми мохнатыми лепестками...
- Здесь вся пленка, целиком! - заторопился Фань Ли, корчась от боли, потому что Безымянный Товарищ, не соображая, что делает, чисто машинально сжимал его плечо. - Мы эту штуку вскрыли еще на корабле, никто не знал, что с ней делать, она ни на что не была пригодна, и Лао отдал ее мне... Чжао давно жаловался, что нет хорошего материала для ограды... Господа, здесь вся пленка, совершенно вся, он ни клочка не оторвал...
Лаврик, не сводя с него бешеного взгляда, слепо нашаривал нож на поясе. Пальцы уже нащупали рукоятку, стиснули так, что побелели костяшки...
- Не надо, - хмуро сказал Морской Змей, перехватив его запястье. - А смысл?
- А никакого смысла... - сказал Лаврик, уставясь в пространство совершенно пустым взглядом, яростно и отрешенно. - Просто чтобы кишки намотать на плетень...
- Самарин! - рявкнул Морской Змей ему в лицо.
Медленно-медленно Лаврик возвращал себя к печальной реальности, разжал, наконец, пальцы, снял ладонь с рукояти ножа. Фань Ли, таращась на него с ужасом, медленно пятился, пока не наткнулся на выставленную ладонь Безымянного Товарища, сказавшего тихо, почти ласково:
- Ах ты ж, сволочь, сволочь... Почему не сказал сразу?
- Вы бы меня убили... - прошептал Фань Ли. - Убили бы сразу, я бы вам стал не нужен больше...
Мазур оглянулся. Возле дома, прижав к себе малышей, стояла женщина с закаменевшим от ужаса лицом. Она боялась сделать еще хоть шажок, боялась кричать и боялась молчать, детишки оцепенели, уже сообразив, что здесь происходит нечто нехорошее, и сияло солнце, и зеленели джунгли, и потрескивала под ветерком безнадежно засвеченная фотопленка, из-за которой до последнего момента гибли люди и тяжело проворачивались огромные сложные механизмы разведок и армий, и в самых высоких кабинетах по разные стороны океана отдавали не подлежащие обсуждению приказы, и над морем носились истребители, и меняли курс атомные субмарины, и военные корабли готовы были всерьез схлестнуться в нейтральных водах, предоставив остальное дипломатам...
И ничего нельзя было изменить. Они были профессионалами, они все-таки отыскали потерю, продравшись через все преграды, теряя своих и убивая сами, но все казалось бесполезным...
Чжао вдруг заговорил громко, истерично. Он жаловался, что из джунглей приходят кабаны, что обезьяны портят посевы, что хорошей колючей проволоки не достанешь, а этих ленточек дикое зверье пока что боится панически, особенно когда они так вот трещат под ветром...
Кто-то влепил ему подзатыльник, и он умолк.
- И что дальше? - спросил Морской Змей, ни к кому вроде бы не обращаясь персонально. - Уходим?
- Как это уходим? - прямо-таки взвизгнул Безымянный Товарищ. - Вы что, с ума сошли?
Он выхватил нож, бросился к ограде и одним взмахом распорол сразу три или четыре рядочка пленки. Принялся сматывать их, лихорадочно, суетливо, крича:
- Да помогите вы, что стоите! Ребята, соберите все, вы поняли, все, до последнего миллиметра! Нужно же отчитаться! Что вы стоите, это приказ!
- Помогите ему, - распорядился Морской Змей без всякого выражения.
Мазур первым шагнул к ограде, доставая кинжал.
... Они так и не получили Героев, конечно. Оказалось, не за что - и это, пожалуй что, было справедливо. Впрочем, всем все-таки навесили "За боевые заслуги", и живым, и посмертно, и благосклонность начальства простерлась до того, что Мазура особенно и не мучили особисты скрупулезным исследованием его одиссеи. Обошлось подробнейшим рапортом и парой часов задушевной беседы считайте, отделался легко...
Да и очки остались на память - шикарные солнцезащитные очки в тяжелой никелированной оправе, с дымчатыми стеклами, настоящая фирма, не какой-то там Гонконг. Щеголять в них было одно удовольствие, вот только надоедали знакомые время от времени - где купил да где купил...
Какое-то время он еще вспоминал с в о й островок - райское место, где мужчины дни напролет лежат в тенечке, покуривая, болтая и наворачивая фрукты, пока смиренные женщины безропотно исполняют не только все домашние работы, но и любые мужские прихоти, какие только взбредут в голову господину и повелителю. Однако очень быстро эти воспоминания стали не то чтобы тускнеть - становиться чем-то зыбко-нереальным, наподобие сна. Сырой питерской зимой как-то не особенно уже и верилось, что все это произошло однажды в реальности, что его соседи-односельчане по-прежнему валяются в прохладной тени пальм, лениво глядя на море, что существует еще в голубой дали этот остров, что по песчаному берегу грациозной походкой идет очаровательная Лейла, о которой, понятное дело, так никогда и не узнала законная супруга.
Он понимал, что никогда больше не увидит этого острова. И всякий раз было жаль...
Красноярск, апрель 2002
- Кто в доме? - не теряя времени, рявкнул Лаврик. - Кто в доме, спрашиваю? Только не притворяйся, тварь, что пиджина не понимаешь!
- Только жена и дети! - заторопился китаец, стоя в прежней позиции. Никого больше, только жена и дети! У меня нет оружия, господа... Дядюшка, что случилось?
Фань Ли, страдальчески улыбаясь, лишь пожал плечами. Потом повернулся к Лаврику, которого боялся гораздо больше, чем Морского Змея:
- Пойдемте в дом, я покажу...
Первым по знаку командира внутрь влетел Железный Дровосек и буквально через пять секунд призывно свистнул. Тогда они двинулись всем скопом - Фань Ли под бдительным присмотром Лаврика и Безымянного Товарища, Морской Змей, Мазур, легонько подталкивавший перед собой хозяина.
Справа - полукруглый проем, в комнате стоит женщина, прижимая к себе двух совсем крошечных киндеров. Оцепенела от ужаса, как птичка перед удавом, да кто ж будет ее сейчас душевно успокаивать, ладно, пусть так и стоит...
Большая комната, надо полагать, главная зала. Легкая бамбуковая мебель, никелированный японский транзистор на плетеном столике, шкаф, какие-то этажерки... Ни следа капсулы.
- Ну? - хмуро спросил Лаврик.
- Сейчас, сейчас... - пробормотал Фань Ли, направляясь к шкафу. - Сейчас я вам ее достану, господа...
Дальнейшее заняло всего-то несколько секунд. Вместо того, чтобы распахнуть шкаф, дворецкий топнул ногой, и в углу комнаты проворно отскочила узкая дверь, куда Фань Ли рванул с проворством молодой лесной антилопы... но Безымянный Товарищ, мелькнув мимо Мазура в немыслимом прыжке, упал на пол спиной, с разлету заплел ногами щиколотки беглеца и опрокинул его на пол с превеликим грохотом, так что Фань Ли качественно впечатался мордою в порожек потайного хода...
Мазур на всякий случай упер племянничку в спину ствол, хотя тот вроде бы и не собирался последовать примеру дядюшки. В соседней комнате послышались женские всхлипывания.
- Ну да, - сказал Безымянный Товарищ, вставая с чисто подметенного пола и бесцеремонно вздергивая за шиворот Фань Ли. - Следовало чего-то такого ожидать. Это у него был единственный шанс... Ход ведет куда-нибудь в джунгли, а? - Он заглянул внутрь, удовлетворенно кивнул. - Ну да, на совесть сделано, там ступеньки вниз уходят... Ах ты, сволочь, я ж сейчас тебя в китайскую лапшу порежу...
- Господа! - возопил Фань Ли, размазывая по щекам слезы вперемешку с кровью из разбитого носа. - Я ничего против вас не замышлял, просто подумал, что вы на меня рассердитесь...
- Ты что же, скотина, хочешь сказать, что капсулы здесь нет? - спросил Безымянный Товарищ голосом, от которого даже у Мазура по спине скользнули ледяные мурашки. - Голову мне дурил?
- Нет-нет-нет, что вы! Она здесь, только она... Я боялся, вы будете сердиться... Чжао! - заорал он истошно. - Покажи господам огород, немедленно! Проводи их в огород!
- Пожалуйста-пожалуйста! - оторопело забормотал племянник Чжао. - Если вам нужна та штука, пойдемте... Если она ваша, забирайте, мне и не к чему... Я же не знал, уважаемые господа, что это ваша собственность, дядюшка мне ее отдал, и я решил...
Лаврик подтолкнул его к двери. Процессия обогнула дом, прошла метров пятьдесят меж редкими деревьями.
И оказалась перед небольшим огородом. Аккуратненькие грядки с какими-то неизвестными белым людям по имени ухоженными злаками были окружены оградой из толстых бамбуковых кольев...
А на колья в десяток рядов была натянута светло-зеленая, засвеченная фотопленка, образовавшая надежный, прочный забор. Светло-зеленые полосы легонько подрагивали под идущим из джунглей легким ветерком, издавая явственный треск и жестяной шелест...
Слева, совсем рядом, стояла капсула. Лишенная верха, вскрытая, как консервная банка. Ее поддерживало сооружение вроде подстаканника, сваренное из железных прутьев. На выпуклом боку так и осталась в полной неприкосновенности русская надпись, стращавшая взрывоопасностью и наставлявшая немедленно сообщить об обнаружении местным властям, а над ней философски ухмылялся череп с перекрещенными ко - точками. В капсулу была насыпана земля, и там росли красивые голубенькие цветочки, крупные, с круглыми мохнатыми лепестками...
- Здесь вся пленка, целиком! - заторопился Фань Ли, корчась от боли, потому что Безымянный Товарищ, не соображая, что делает, чисто машинально сжимал его плечо. - Мы эту штуку вскрыли еще на корабле, никто не знал, что с ней делать, она ни на что не была пригодна, и Лао отдал ее мне... Чжао давно жаловался, что нет хорошего материала для ограды... Господа, здесь вся пленка, совершенно вся, он ни клочка не оторвал...
Лаврик, не сводя с него бешеного взгляда, слепо нашаривал нож на поясе. Пальцы уже нащупали рукоятку, стиснули так, что побелели костяшки...
- Не надо, - хмуро сказал Морской Змей, перехватив его запястье. - А смысл?
- А никакого смысла... - сказал Лаврик, уставясь в пространство совершенно пустым взглядом, яростно и отрешенно. - Просто чтобы кишки намотать на плетень...
- Самарин! - рявкнул Морской Змей ему в лицо.
Медленно-медленно Лаврик возвращал себя к печальной реальности, разжал, наконец, пальцы, снял ладонь с рукояти ножа. Фань Ли, таращась на него с ужасом, медленно пятился, пока не наткнулся на выставленную ладонь Безымянного Товарища, сказавшего тихо, почти ласково:
- Ах ты ж, сволочь, сволочь... Почему не сказал сразу?
- Вы бы меня убили... - прошептал Фань Ли. - Убили бы сразу, я бы вам стал не нужен больше...
Мазур оглянулся. Возле дома, прижав к себе малышей, стояла женщина с закаменевшим от ужаса лицом. Она боялась сделать еще хоть шажок, боялась кричать и боялась молчать, детишки оцепенели, уже сообразив, что здесь происходит нечто нехорошее, и сияло солнце, и зеленели джунгли, и потрескивала под ветерком безнадежно засвеченная фотопленка, из-за которой до последнего момента гибли люди и тяжело проворачивались огромные сложные механизмы разведок и армий, и в самых высоких кабинетах по разные стороны океана отдавали не подлежащие обсуждению приказы, и над морем носились истребители, и меняли курс атомные субмарины, и военные корабли готовы были всерьез схлестнуться в нейтральных водах, предоставив остальное дипломатам...
И ничего нельзя было изменить. Они были профессионалами, они все-таки отыскали потерю, продравшись через все преграды, теряя своих и убивая сами, но все казалось бесполезным...
Чжао вдруг заговорил громко, истерично. Он жаловался, что из джунглей приходят кабаны, что обезьяны портят посевы, что хорошей колючей проволоки не достанешь, а этих ленточек дикое зверье пока что боится панически, особенно когда они так вот трещат под ветром...
Кто-то влепил ему подзатыльник, и он умолк.
- И что дальше? - спросил Морской Змей, ни к кому вроде бы не обращаясь персонально. - Уходим?
- Как это уходим? - прямо-таки взвизгнул Безымянный Товарищ. - Вы что, с ума сошли?
Он выхватил нож, бросился к ограде и одним взмахом распорол сразу три или четыре рядочка пленки. Принялся сматывать их, лихорадочно, суетливо, крича:
- Да помогите вы, что стоите! Ребята, соберите все, вы поняли, все, до последнего миллиметра! Нужно же отчитаться! Что вы стоите, это приказ!
- Помогите ему, - распорядился Морской Змей без всякого выражения.
Мазур первым шагнул к ограде, доставая кинжал.
... Они так и не получили Героев, конечно. Оказалось, не за что - и это, пожалуй что, было справедливо. Впрочем, всем все-таки навесили "За боевые заслуги", и живым, и посмертно, и благосклонность начальства простерлась до того, что Мазура особенно и не мучили особисты скрупулезным исследованием его одиссеи. Обошлось подробнейшим рапортом и парой часов задушевной беседы считайте, отделался легко...
Да и очки остались на память - шикарные солнцезащитные очки в тяжелой никелированной оправе, с дымчатыми стеклами, настоящая фирма, не какой-то там Гонконг. Щеголять в них было одно удовольствие, вот только надоедали знакомые время от времени - где купил да где купил...
Какое-то время он еще вспоминал с в о й островок - райское место, где мужчины дни напролет лежат в тенечке, покуривая, болтая и наворачивая фрукты, пока смиренные женщины безропотно исполняют не только все домашние работы, но и любые мужские прихоти, какие только взбредут в голову господину и повелителю. Однако очень быстро эти воспоминания стали не то чтобы тускнеть - становиться чем-то зыбко-нереальным, наподобие сна. Сырой питерской зимой как-то не особенно уже и верилось, что все это произошло однажды в реальности, что его соседи-односельчане по-прежнему валяются в прохладной тени пальм, лениво глядя на море, что существует еще в голубой дали этот остров, что по песчаному берегу грациозной походкой идет очаровательная Лейла, о которой, понятное дело, так никогда и не узнала законная супруга.
Он понимал, что никогда больше не увидит этого острова. И всякий раз было жаль...
Красноярск, апрель 2002