Чайлд Морин. Дочь моего врага

   В этом домике, похожем на кукольный, Саймон почувствовал себя Гулливером. С кухни донесся голос Тулы. Она говорила нараспев, как обычно разговаривают с маленькими детьми. Он велел себе идти дальше, но его ноги словно приросли к полу. Он не боялся встречи с ребенком, но знал, что, если это его сын, жизнь никогда уже не будет прежней.
   Малыш весело рассмеялся, и сердце замерло у Саймона в груди. Глубоко вдохнув, он снова приказал себе двигаться дальше, но не пошевелился. Вместо этого он принялся разглядывать рисунки в рамочках. Все они изображали серого кролика в разных позах. Причина, заставившая женщину украсить свой дом детскими рисунками, оставалась за пределами его понимания, но он уже понял, что Тула Барронс отличается от всех женщин, которых он знал до сих пор.
   Ребенок снова рассмеялся. Тогда он, собравшись с духом, пошел на этот звук. Всего три больших шага – и он оказался в кухне с ярко-желтыми стенами, которая была не больше встроенного шкафа в его доме. Он снова почувствовал себя неуместным в этом домике, словно специально построенным для маленьких людей. В кухне чисто, но она захламлена, как и гостиная. На стойке рядом с микроволновкой и маленьким телевизором находились всевозможные банки и контейнеры. В белых шкафчиках со стеклянными дверцами выставлена фарфоровая посуда. На столике стоит корзина с чистым детским бельем, очевидно только что снятым с веревки. Кухня наполнена восхитительными ароматами жареного мяса и специй.
   Затем его взгляд упал на Тулу Барронс, достававшую ребенка из высокого стульчика. Выпрямившись, она показала малыша Саймону и ослепительно улыбнулась:
   – Вот он. Ваш сын. Натан.
   Саймон переключил внимание на мальчика, который уставился на него большими темно-карими глазами, так похожими на его собственные. Нотариус посоветовал ему ничего не предпринимать до тех пор, пока он не получит результаты анализа ДНК. Гарри всегда был слишком осторожен. Возможно, именно поэтому он и стал таким хорошим юристом. Принимая важные решения, Саймон обычно полагался на свою интуицию. Она до сих пор еще ни разу его не подводила. Поэтому он решил сначала посмотреть на ребенка, прежде чем делать анализ ДНК.
   Он нисколько не пожалел о том, что поступил именно так. Мальчик оказался так на него похож, что необходимость в анализе ДНК отпала. Впрочем, он все равно на всякий случай его сделает. Он бизнесмен и привык все тщательно перепроверять.
   – Натан, это твой папа, – сказала Тула. – Саймон, познакомьтесь с вашим сыном.
   Женщина начала двигаться ему навстречу, и Саймон поднял вверх ладонь. Резко остановившись, она наклонила голову набок и вопросительно посмотрела на него:
   – Что-то не так?
   «Как будто она не понимает!» – подумал Саймон с бешено колотящимся сердцем. Как такое могло произойти? Как он мог не знать о существовании собственного сына? Почему мать ребенка ничего ему не сказала? Черт побери, он имел право знать. Быть рядом с сыном в первые дни его жизни. Шерри украла у него эти бесценные мгновения.
   – Дайте мне минутку, хорошо? – Саймон рассматривал мальчика, пытаясь игнорировать недовольное выражение лица Тулы Барронс. Разве имеет значение, что она о нем думает? Самое главное, что у него есть сын. Он испытывал чувство гордости и что-то похожее на панику. Только что его жизнь бесповоротно изменилась.
   Он заметил, что нижняя губа мальчика начала дрожать.
   – Сейчас он из-за вас заплачет. – Тула начала покачивать ребенка, чтобы его успокоить.
   – Но я ничего не делаю.
   – Вы выглядите сердитым, а маленькие дети чувствуют настроение окружающих. Скажите, вы постоянно хмуритесь?
   – Я не…
   – Вы ведь не умрете, если улыбнетесь ему, правда?
   Слегка раздосадованный ее правотой, Саймон изобразил на своем лице что-то похожее на улыбку.
   Тула закатила глаза и рассмеялась:
   – Это лучшее, на что вы способны?
   – Могли бы сделать вид, что вам понравилось, – пробурчал он.
   – Не понимаю зачем, – мягко возразила она. – Шерри назначила меня опекуном Натана, и мне не нравится, как вы с ним обращаетесь.
   – Но я ничего не сделал.
   – Вот именно. – Она отрывисто кивнула. – Вы даже не позволили ему к вам приблизиться. Неужели вы никогда раньше не видели маленьких детей?
   – Разумеется, видел. Я просто…
   – Потрясен? Смущен? Обеспокоен? – перебила его она. – Представьте, каково Натану. Его мать погибла. Он оказался в чужом месте, о нем заботится малознакомая тетя, и в довершение всего появился большой дядя и сердито смотрит на него.
   Саймон напрягся:
   – Дайте мне всего минуту, черт поб…
   – Не ругайтесь в присутствии ребенка.
   Резко вдохнув, Саймон смерил ее яростным взглядом, которым обычно пугал нерадивых сотрудников. Он ожидал, что Тула попятится назад, но она никак на это не отреагировала.
   – Если вы не можете быть приветливым или хотя бы притворяться, вам лучше уйти, – сказала она ему, затем обратилась к Натану: – Не бойся, маленький, Тула не отдаст тебя этому злому дяде.
   – Я не злой!
   С него достаточно. Он не позволит никому его критиковать, тем более какой-то пигалице.
   Подойдя к ней, он взял у нее малыша и приподнял его, так что их глаза оказались на одном уровне. Мальчик перестал кукситься, и они уставились друг на друга.
   Оказалось так приятно держать в руках теплое плотное детское тельце. Задергав ручками и ножками, Натан продемонстрировал отцу беззубую улыбку. Саймон почувствовал биение его сердца под своей ладонью, и у него сдавило грудь. Между ними установилась связь, незримая, но прочная.
   В это мгновение Саймон понял, что сделает все, чтобы его сын был рядом с ним. Должно быть, выражение его лица выдало его мысли, потому что хрупкая блондинка дерзко вскинула подбородок и встретилась с ним взглядом. Ее голубые глаза сказали ему, что она так просто не сдастся.
   Прекрасно.
   Скоро она узнает, что Саймон Брэдли никогда не проигрывает.

Глава 3

   – Саймон, вы держите его так, будто он ручная граната, которая вот-вот взорвется, – сказала Тула.
   Саймон не был уверен, что малыш не заплачет или не сделает чего-нибудь похуже.
   – Я просто соблюдаю осторожность.
   – Хорошо. – Она выдвинула стул и села на него.
   Он посмотрел сначала на нее, затем на ребенка, после чего осторожно опустился на стул, стоявший за столиком размером чуть больше почтовой марки. Саймон почувствовал себя огромным и неуклюжим, словно оказался единственным взрослым на детском празднике. Эта женщина нарочно делает все для то го, чтобы он чувствовал себя здесь неуместным? Пытается испортить его первую встречу с сыном?
   Аккуратно посадив малыша себе на колени, он посмотрел на женщину, сидевшую напротив него. Ее взгляд был прикован к нему, уголки губ были слегка приподняты, отчего на щеке образовалась очаровательная ямочка. Ее снисходительная улыбка выводила его из себя.
   – Веселитесь? – пробурчал он.
   – Да.
   – Рад, что развлек вас.
   – На самом деле вы вовсе не рады, – сказала она, улыбнувшись шире. – Но это нормально. Должна сказать, вы вызывали у меня беспокойство.
   – Что именно вас беспокоило?
   – То, как вы себя поведете при встрече с Натаном. – Прислонившись к спинке стула, она сложила руки на животе, отчего ее грудь стала казаться выше и полнее. – Когда вы впервые увидели Натана, вы выглядели…
   – Каким? – Саймон посмотрел на Натана, бьющего по крышке стола своими маленькими ладошками.
   – …напуганным, – закончила она.
   Это унизительно. К тому же она ошибается.
   – Я вовсе не испугался, – возразил Саймон.
   – Еще как испугались. – Тула пожала плечами. – Но разве вас можно за это осуждать? Знаете, какова была моя реакция, когда Шерри впервые дала мне подержать Натана? Я так боялась его уронить, что вцепилась в него мертвой хваткой.
   Никогда в жизни Саймон не испытывал большего страха, чем в тот момент, когда впервые взял на руки сына, о существовании которого не знал до сегодняшнего дня. Но он не собирается никому в этом признаваться, особенно Туле Барронс.
   Саймон поерзал на узком неудобном стуле. Как он до сих пор его не раздавил?
   «Интригующая женщина», – подумал он. Помимо этого он заметил, что темно-зеленый свитер красиво облегает грудь, а ногти на босых ногах покрыты темно-красным лаком. Что на одном из маленьких пальчиков блестит серебряное колечко.
   Она совсем не похожа на женщин того типа, с которыми Саймон привык иметь дело. На женщин, которых он предпочитает. Все же в ней есть что-то магнетическое. Что-то… раздражающее.
   – Вы собираетесь пялиться на меня весь вечер или, может, все же хотите со мной поговорить?
   – Я собираюсь с вами поговорить, – произнес он, раздосадованный тем, что она заметила, что он ее разглядывал. – На самом деле мне нужно многое вам сказать.
   – Мне вам тоже. – Поднявшись, она взяла у него ребенка и посадила его в высокий стульчик. Пристегнув его ремешком, она улыбнулась Саймону: – Полагаю, мы можем поговорить за ужином. Я приготовила курицу. Без ложной скромности заявляю: я хороший повар.
   – Вы снова говорите правду? – спросил он с улыбкой.
   – Вы сами сможете в этом убедиться, когда попробуете.
   – Договорились.
   – Вот видите, как мы с вами хорошо ладим. – Тула быстро и ловко перемещалась по кухне. В таком маленьком помещении это неудивительно. – Расскажите о себе, Саймон, – попросила она, положив Натану на поднос для еды кусочки банана. Он тут же рассмеялся, схватил один и сжал в кулачке.
   – Он это не ест, – заметил Саймон, когда Тула открыла духовку, достала из нее курицу и поставила на кухонную стойку.
   – Ему нравится с этим играть.
   Саймон вдохнул головокружительный аромат куриного мяса со специями и заставил себя сказать:
   – Ему не следует играть с едой.
   Тула повернула голову и посмотрела на него с возмущением:
   – Он маленький.
   Саймон нахмурился:
   – Да, но…
   – Можете расслабиться. Обещаю, он не будет давить бананы в кулаке, когда поступит в университет.
   Разумеется, она права, но он не собирается ей это говорить. Он привык, что люди лезут из кожи вон, чтобы ему угодить. Что никто не осмеливается его поправлять, а уж тем более с ним спорить.
   Как только эта мысль пришла ему в голову, Саймон поморщился. Неужели он действительно такой скучный самодовольный тип?
   – Итак, вы говорили…
   – Что? – спросил он.
   – Вы рассказывали мне о себе, – сказала она, ставя на стол тарелки и бокалы.
   – Что вы хотите знать?
   – Например, как вы познакомились с матерью Натана. Шерри была моей кузиной. Должна сказать, вы не похожи на мужчин того типа, которых она предпочитала.
   – Правда? – Он холодно посмотрел на нее. – И к какому же типу мужчин я, по-вашему, принадлежу?
   – Я не имела в виду ничего обидного. – Она очаровательно улыбнулась. – Я просто хотела сказать, что вы не похожи ни на бухгалтера, ни на компьютерного гения.
   – Полагаю, я должен сказать вам спасибо.
   – Уверена, что бывают привлекательные бухгалтеры и программисты, но Шерри такие не попадались. – Вернувшись к стойке, она переложила дымящуюся курицу на фарфоровое блюдо и принялась разрезать ее на куски. – Итак, как вы встретились?
   Чтобы скрыть свое раздражение, Саймон принялся вытаскивать кусочки банана из волос малыша.
   – Это имеет значение? – спросил он.
   – Нет. Я спрашиваю из чистого любопытства.
   – Я бы предпочел об этом не говорить.
   Он совершил непростительную ошибку и не собирается никому о ней рассказывать. Особенно этой женщине. Несомненно, она бы рассмеялась или, еще хуже, посмотрела бы на него с сочувственной улыбкой.
   – Хорошо, – протянула она. – Тогда хотя бы скажите, как долго вы были вместе.
   – Вы пишете книгу? – Это прозвучало резче, чем он хотел.
   Тула посмотрела на него с удивлением:
   – Нет. Шерри была моей кузиной. Натан мой племянник. Следовательно, вы тоже мой родственник. Я просто пытаюсь лучше вас узнать. Что тут странного? Я должна знать, можно вам доверить ребенка или нет.
   Она снова права. Саймон пожалел о своей резкости. Он давно уже чувствовал себя выведенным из равновесия. В тот момент, когда эта женщина вошла в его офис, его жизнь безвозвратно изменилась. Он наблюдал за тем, как она поочередно выкладывает из кастрюль в чаши картофельное пюре и вареную брокколи. Отнеся всю еду на стол, она попросила его налить им вина.
   К своему большому удовольствию, он обнаружил, что это его любимое шардоне. Наполнив вином два бокала, он протянул один Туле и чокнулся с ней.
   – Я не пытаюсь ничего усложнить, но все это, – он посмотрел на малыша, – стало для меня большим сюрпризом. А я не люблю сюрпризов.
   – Это я уже поняла. – Тула потянулась за открытой баночкой с детским питанием, стоявшей на столе. Зачерпнув ложку оранжевого пюре и отправив ее в рот Натану, она снова спросила: – Итак, как долго вы с Шерри были вместе?
   Он сделал глоток вина:
   – Не успокоитесь, пока не узнаете?
   – Нет, – решительно произнесла Тула.
   Ее настойчивость восхищала его против его воли.
   – Две недели, – ответил он. – Она была приятной женщиной, но у нас ничего не вышло.
   Вздохнув, Тула кивнула:
   – Это похоже на Шерри. Она никогда не встречалась подолгу ни с одним мужчиной. – Ее тон смягчился. – Она боялась совершить ошибку, выбрав неподходящего мужчину, и одновременно с этим боялась одиночества. У Шерри было много страхов.
   Похоже на то. Саймон помнил, что из-за навязчивости той женщины, ее нежелания довольствоваться тем, что он мог ей предложить, он чувствовал себя в ловушке. Ее глаза всегда были полны тревоги.
   Сейчас он испытывает… нет, не чувство вины. Возможно, сожаление. Он быстро выкинул Шерри из своей жизни. Так он поступал со всеми своими бывшими подругами. Дарил им на память ювелирные украшения и уходил не оглядываясь. В случае с Шерри его привычная схема дала сбой.
   – Я плохо ее знал, – сказал он, нарушив напряженное молчание. – Я понятия не имел, что она была беременна.
   – Я это знаю. – Тула покачала головой. – Также я знаю, что Шерри считала вас подходящей для нее партией. Думаю, она ошибалась.
   – Тут я с вами полностью согласен. – Саймон сделал еще глоток белого вина.
   – Прошу вас, ешьте, – произнесла она. – Я к вам присоединюсь, когда закончу кормить Натана морковным пюре.
   – Значит, вот что это такое?
   Малышу, похоже, нравилась еда, но у Саймона один лишь вид этой оранжевой кашицы вызывал отвращение. Он поморщился, и Тула рассмеялась:
   – Да, я знаю, выглядит не очень аппетитно. Последние две недели я вертелась как белка в колесе, и мне было некогда готовить ему самой. В ближайшее время я собираюсь это исправить. Куплю блендер, и Натану больше не придется есть консервы.
   – Вы будете сами для него готовить? – удивился Саймон.
   – Почему нет? Я люблю готовить. Я предпочитаю овощи и мясо. Натану они тоже будут полезны, только в виде пюре. – Она пожала плечами. Словно это действительно не представляло для нее никаких сложностей. – Скажите, вы знаете, что входит в состав готовых смесей?
   – Нет, – сухо ответил он.
   – А я знаю. Во-первых, там много натрия. Во-вторых, некоторые слова на этикетках я даже не могу произнести. Детям вся эта химия вряд ли полезна.
   Саймон снова невольно восхитился Тулой. Ребенок появился в ее жизни совсем недавно, а она уже приспособилась к этому. Ему, в отличие от нее, еще предстоит над этим поработать. Он справится. Он всегда добивается чего хочет.
   Попробовав курицу, он не смог сдержать стон наслаждения. Эта женщина не только сексуально выглядит и хорошо управляется с детьми, она еще и готовить умеет.
   – Вкусно?
   Саймон посмотрел на нее:
   – Божественно.
   – Спасибо! – Просияв, она дала Натану еще несколько кусочков банана, после чего сама приступила к ужину. После недолгого молчания она спросила: – Итак, что мы будем делать в нашей непростой ситуации?
   – Я показал завещание Шерри своему нотариусу, – сказал Саймон.
   – Я нисколько не сомневалась на этот счет.
   – Вы временный опекун Натана…
   – И это вам не нравится.
   Проигнорировав ее замечание, Саймон продолжил:
   – …до тех пор, пока вы не решите, что я в состоянии о нем заботиться.
   – Совершенно верно. – Она склонила голову набок. – Все именно так, как я сказала вам ранее.
   – Вопрос состоит в том, каким образом мы сможем достичь этого компромисса. Мне нужно проводить время с моим сыном, вам – наблюдать за нами. Я живу и работаю в Сан-Франциско. Вы живете здесь и… Где вы работаете?
   – Тоже здесь, – ответила Тула, прожевав кусочек мяса и запив его вином. – Я пишу детские книги.
   Саймон посмотрел на солонку и перечницу в виде кроликов и вспомнил картинки в гостиной:
   – Полагаю, ваше творчество каким-то образом связано с кроликами.
   Тула напряглась. Она уже слышала этот снисходительный тон. Неужели он думает, что писать книги для детей так легко, что этим может заниматься любой? Как будто ее работа – это всего лишь хобби, которым нельзя зарабатывать на жизнь!
   – Да. Я пишу книги об Одиноком Кролике.
   – Одиноком Кролике?
   – Это очень успешная серия для дошкольников.
   «Не очень успешная», – мысленно признала она. Впрочем, количество ее читателей медленно, но верно растет. Она гордится тем, что делает. Ведь ее книги приносят радость детям. Кто еще может сказать подобное о своей работе?
   – Я в этом не сомневаюсь.
   – Хотите я вам покажу письма моих поклонников? Они написаны цветными карандашами. Вам, возможно, все это безразлично, но для меня они означают, что мое творчество нравится детям. Что я доставляю им радость. – Откинувшись на спинку стула, она скрестила руки на груди, словно защищаясь. – По-моему, именно это делает мои книги успешными.
   Одна его бровь поднялась.
   – Я не говорил, что это не так.
   Не говорил, но подумал. Разве ее отец много лет не говорил с ней подобным тоном? Джейкоб Готорн отрекся от своей дочери, когда пять лет назад, она, набравшись смелости, заявила ему, что не собирается учиться на магистра экономики управления, что хочет стать писателем.
   Саймон Брэдли такой же, как ее отец. Он носит деловые костюмы и живет в скучном мире цифр, в котором нет места творческому воображению. Пять лет назад она убежала из того мира и не имеет ни малейшего желания в него возвращаться. При мысли о том, что скоро ей придется отдать Натана человеку, который будет пытаться контролировать его жизнь, ее бросило в дрожь. Она посмотрела на радостно улыбающегося малыша, и ее сердце болезненно сжалось.
   – Послушайте, нам с вами придется сотрудничать, хотим мы этого или нет, – сказал Саймон, и она поняла, что ему эта ситуация нравится не больше, чем ей.
   – Я это понимаю.
   – Вы работаете дома, верно?
   – Да.
   – В таком случае все отлично. Вы с Натаном можете перебраться в мой дом в Сан-Франциско.
   – Прошу прощения? – Тула почувствовала, как у нее вытягивается лицо.
   – Это единственный выход, – сказал Саймон. – Мой офис находится в Сан-Франциско, а вы можете работать где угодно. – Он снисходительно улыбнулся, и Туле пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать что-нибудь, о чем бы она потом пожалела. – Нам с Натаном нужно проводить время вместе, а вам – наблюдать за нами. Чтобы это осуществить, вы с ним должны перебраться ко мне.
   – Я не могу просто взять и уехать…
   – Шесть месяцев. – Допив остатки вина, Саймон поставил бокал на стол. – Вы переедете ко мне всего на шесть месяцев. Поможете Натану адаптироваться к новым условиям, понаблюдаете за нами и, когда убедитесь, что из меня выйдет хороший отец, сможете вернуться сюда. – Он окинул взглядом кухню и покачал головой, словно не понимая, как можно добровольно здесь жить.
   За все то время, что она здесь жила, у нее и в мыслях не было отсюда уехать. Она любит этот дом. Любит жизнь, которую сама для себя построила. Кроме того, она ненавидит Сан-Франциско. Там живет ее отец и управляет из центра города своей империей. Они с Саймоном занимаются одним и тем же бизнесом и, возможно, знакомы друг с другом. Эта мысль привела ее в ужас.
   Тула посмотрела на Саймона, затем на малыша и поняла, что у нее нет выбора.
   – Послушайте, – сказал Саймон, встретившись с ней взглядом. – Нам с вами не нужно проникаться друг к другу симпатией. Нам всего лишь нужно прожить несколько месяцев под одной крышей.
   Тула издала смешок:
   – Вряд ли мы приятно проведем время.
   – Речь идет не о приятном времяпровождении, мисс Барронс…
   – Если мы будем жить под одной крышей, я бы предпочла, чтобы вы называли меня Тула.
   – Значит, вы согласны, Тула?
   – Разве у меня есть выбор?
   – Нет.
   «Он прав», – сказала она себе. Выбора у нее действительно нет. Она должна сделать так, как будет лучше для Натана. Это означает, что ей придется переехать в город и придумать, как вырвать Саймона из его ограниченного мирка.
   Вздохнув, она протянула ему руку:
   – В таком случае договорились.
   – Договорились, – согласился он.
   Когда их пальцы соприкоснулись, ее словно током ударило. Тула знала, что он почувствовал то же самое, потому что он быстро отдернул свою руку и нахмурился.
   Потерев пальцы друг о друга, она подумала, что следующие несколько месяцев будут очень интересными.

Глава 4

   Саймон замахнулся бейсбольной битой, ударил по мячу и почувствовал, как мышцы его рук загудели от напряжения. Мяч попал в сетку в конце тренировочной зоны для бэттеров.
   – По меньшей мере трипл, – заявил он.
   – Поздравляю! – крикнул ему Мик Дэйвис из соседней зоны.
   Саймон довольно улыбнулся. Он знает, что такое хороший удар. Подняв биту к плечу, он стал ждать, когда из автомата вылетит следующий мяч.
   Здесь ему не нужно думать о работе. Бейсбольная площадка рядом с его домом для него настоящая отдушина. Он может снимать напряжение, ударяя битой по мячам. Сейчас ему это просто необходимо. Концентрируясь на фастболах, кервболах и слайдерах, он может не думать о больших голубых глазах и чувственных розовых губах. Не говоря уже о ребенке, который, скорее всего, его сын.
   Он замахнулся битой, но не попал по мячу, и тот ударился о металлическую дверь за его спиной.
   – Я уже опережаю тебя на два очка, – довольно рассмеялся Мик.
   – Я еще не закончил! – крикнул Саймон, раззадоренный последней неудачей.
   Они с Миком лучшие друзья с университетских времен. Сейчас Мик вице-президент компании и его правая рука. Саймон доверял ему как самому себе.
   Мик отправил мяч в дальнюю сетку. Саймон улыбнулся и сделал то же самое. Так приятно соревноваться с другом на спортивной площадке и ни о чем не думать. Здесь не имеет значения, что он президент крупной компании. Здесь он может расслабиться, что бывает нечасто.
   Час спустя они шутливо спорили о том, кто из них победил.
   – Я выиграл, – сказал Саймон. – Я превзошел тебя в классе.
   – В своих мечтах. – Сделав глоток воды из бутылки, Мик спросил: – Не хочешь сказать, почему ты сегодня машешь битой как одержимый?
   Сев на ближайшую скамейку, Саймон посмотрел на группу смеющихся мальчишек на другом конце площадки. На вид им лет по десять. Их волосы взъерошены, одежда в грязи. Внутри у него что-то перевернулось. У него есть сын. Через несколько лет он приведет его сюда и научит играть в бейсбол.
   Покачав головой, он пробормотал:
   – Ты не поверишь.
   – Ты меня заинтриговал.
   Лучи послеполуденного солнца проникали сквозь облака, с океана дул холодный ветер.
   Попив воды, Саймон рассказал Мику о визите Тулы и о Натане.
   – У тебя есть сын? – удивился Мик.
   – Да. – Саймон улыбнулся: – Возможно. Я сделал анализ ДНК.
   – Кто бы сомневался.
   Он слегка нахмурился.
   – Я решил узнать наверняка. Впрочем, глядя на него, трудно игнорировать наше внешнее сходство. Я так потрясен, что не знаю, что мне делать.
   – Привезти его домой.
   – Именно так я и решил поступить. Сейчас команда дизайнеров готовит для него комнату в моем доме.
   – А эта Тула? Какая она?
   Саймон сделал глоток воды. Холодная жидкость чуть не встала комом у него в горле. Разве можно описать Тулу несколькими словами? С чего начать?
   – Она… другая.
   Мик рассмеялся:
   – Что это значит, черт побери?
   – Хороший вопрос, – пробормотал Саймон. – Она защищает Натана, как родного сына. Она меня раздражает и в то же время привлекает.
   – Как интересно.
   Саймон бросил на него предупреждающий взгляд:
   – Об этом даже не заикайся. Она меня не интересует.
   – Ты сказал, что она тебя привлекает.
   – Это ничего не значит, – возразил он и снова посмотрел на мальчиков, которые по очереди отбивали мячи. – Она не мой тип.
   – Хорошо. Твой обычный тип скучен.
   – Что?
   – Саймон, у меня такое ощущение, что ты снова и снова встречаешься с одной и той же женщиной.
   – О чем ты говоришь, черт побери?
   – Лица твоих подружек меняются, но не внутренняя сущность. Все они холодные, сдержанные, утонченные.
   Саймон рассмеялся:
   – В этом есть что-то плохое?
   – Небольшое разнообразие тебе не помешает.
   Ему не нужно разнообразие. Его вполне устраивает его нынешняя жизнь. Если образ Тулы Барронс, с большими голубыми глазами и ямочкой на щеке, не дает ему покоя, это только его проблема.
   Он видел собственными глазами, что может случиться, когда человек всю свою жизнь ищет разнообразия, игнорируя здравый смысл. Его отец в постоянной погоне за развлечениями сделал их семью несчастной. Саймон не собирается следовать его примеру.
   – Я только пытаюсь сказать…
   – Не хочу ничего слышать, – перебил его Саймон. – Кроме того, что ты можешь знать о женщинах? Ты женат.
   Мик фыркнул:
   – Моя жена женщина. По крайней мере, была ею, когда я в последний раз ее видел.
   – Кэти другая.
   – Ты имеешь в виду, что она отличается от высокомерных ледяных принцесс, с которыми ты обычно встречаешься?