Страница:
24 июля с. г., выполняя боевое задание (сопровождение Ил-2), Иванов не вернулся на аэродром, отдав молодую жизнь за Родину. Образ юного героя будет вечно жить в наших сердцах, вдохновляя нас в священной борьбе с ненавистным врагом.
Майор И. Вишняков".
* * * "...Он любил летать. Он был одним из тех молодых летчиков, которые своим бесстрашием и в то же время точным расчетом выигрывали воздушный бой.
Юрий Иванов давал клятву Родине - сражаться до последнего дыхания, быть преданным своему народу.
Он сдержал свое слово.
Подполковник Ф. Кибаль".
Неизвестно точно, где погиб Юрий Иванов... Пройдут годы, а то и десятилетия. Может статься, однажды обнаружится глубоко в земле неподалеку от Даугавпилса самолет Ла-7, сохранивший следы боя, происшедшего в этом районе. Ошибки не будет - самолет принадлежал истребителю Юрию Иванову именно он погиб здесь 24 июля 1944 г.
Вы, внуки и правнуки советского летчика, бойца первой линии, чья жизнь была отмечена постоянной готовностью к подвигу, воздвигнете на этом месте скромный обелиск и напишете слова, славящие мужество погибших, но вечно живых...
* * *
Войска фронта последовательно выполняли задачи, поставленные Ставкой Верховного Главнокомандования. За полмесяца упорных боев они преодолели труднейшие препятствия на своем пути, и сейчас их наступательный порыв возрастал.
Хорошее настроение не покидало в эти дни бойцов 5-го танкового корпуса, прорвавшихся к важным коммуникациям противника, 8-й гвардейской стрелковой дивизии перед штурмом Резекне, 4-й ударной армии, приближающейся к Даугавпилсу, 43-й гвардейской дивизии, форсирующей водные преграды вблизи этого города, летчиков штурмовых и ночных бомбардировочных полков, громивших последние опорные пункты обороны противника на главных направлениях.
Экипажи самолетов По-2 двух дивизий - 284-й и 313-й - выполняли самые разнообразные задания штаба воздушной армии и в первую очередь наносили удары по целям, тщательно замаскированным противником. Кто лучше мог обнаружить такие цели, как не эти мастера ночного боя, обладающие зорким глазом и твердой рукой!
В связи с этим вспоминается одна страница истории 313-й авиадивизии. Здесь записаны имена Николая Шмелева, Андрея Рубана, Николая Анчушкина, Леонида Кутузова, Петра Роллера, Алексея Доценко, Григория Зинченко, Ивана Протасова, Алексея Доровского, Николая Магденко. На счету этой богатырской десятки насчитывалось около 5500 боевых вылетов.
Ближнебомбардировочная авиация достойно несла свою боевую вахту. Так было не только в 15-й воздушной армии. По-2 оказался настоящим боевым самолетом, и его сделали таким советские летчики. Кроме бомбовой нагрузки, достигающей иногда четырехсот килограммов, этот самолет был вооружен тремя пулеметами и эрэсами, на нем монтировалась радиостанция. Так что законно гордились и теперь гордятся ветераны своей причастностью к ночной бомбардировочной авиации.
...С хорошим настроением уходили на боевые задания экипажи 4, 638 и 701-го ночных бомбардировочных полков 284-й Новосокольнической авиадивизии. Ежедневно, точнее каждую ночь. Методические бомбардировки противника чередовались с разведкой и ударами по важным объектам в районе Резекне, по железнодорожному узлу, по шоссейным дорогам.
В июльские дни 1944 г. было предостаточно причин для хорошего настроения у летчиков, штурманов, механиков, мотористов - офицеров и рядовых 1-го Латышского авиационного полка. И главная состояла в том, что совсем недавно войска 2-го Прибалтийского фронта вступили в Латвию, начав освобождение республики от немецко-фашистских захватчиков. Вскоре по полку с быстротой молнии распространилась короткая весть - войска приближаются к Резекне, ведут бои на двинском направлении.
С воздуха уже повидали эти города офицеры полка Николай Вульф, Вольдемар Рейзин, Шамиль Габдрахманов, Николай Жижченко, Артур Имша, Петр Роллер, штурман полка майор П. Харчихин. Теперь самолеты По-2 приземлялись на территории Советской Латвии близ города Лудза. И вот уже командир 1-го Латышского авиаполка майор Карл Августович Кирш, летчик с тридцатых годов, дает задание своим питомцам, уточняя маршруты, проложенные на картах в направлении Резекне.
В этом направлении летают экипажи всех полков 313-й авиадивизии. Объем их боевой деятельности весьма значителен. Сегодня ночью экипаж Турянского фотоконтролем фиксирует 17 очагов пожаров в эшелонах, скопившихся на станции Резекне. Завтра в полночь летчик Раздымаха и штурман Птицын, уходя от станции Шпоги (в 25 километрах северо-восточнее Даугавпилса), устанавливают, что ударами ночников вызваны пожары в эшелонах и взорван мост.
Сегодня рубеж обороны противника вдоль шоссейной дороги Ритини Грейвули усеяли воронки от фугасных бомб, сброшенных экипажами 998-го авиаполка. Завтра 20 самолетов По-2 этого же полка по приказу командира дивизии совершат налет на четыре эшелона, обнаруженных разведкой на станции Сакстагалс. В том, что летчики действовали успешно, убедились стрелковые части, занявшие станцию.
И так ежедневно. Самое большое напряжение наступило в период штурма городов Резекне и Даугавпилс. Ночники все время в воздухе, висят над головами обезумевших от страха гитлеровцев.
События на фронте после 25 июля достигли своей кульминации. На обоих флангах войска двинулись в решительное наступление. 10-я гвардейская армия ночью завязала бой за Резекне, и 26 июля ее гвардейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Ю. В. Новосельского, поддержанный артиллерией и авиацией, сумел прорвать передний край обороны противника. Вслед за тем на окраину Резекне ворвалась 8-я Панфиловская дивизия. Тем временем 4-я ударная армия приблизилась к Даугавпилсу и изготовилась к штурму города. Ранним утром 27 июля дивизия 83-го стрелкового корпуса пробилась на его восточную окраину.
В период штурма города с воздуха прикрывали свои войска истребители 315-й авиадивизии и 11-го смешанного авиакорпуса.
...Задолго до рассвета пробуждается аэродром 171-го истребительного авиаполка. Первым ведет свою эскадрилью в район боевых действий майор Вишняков. В боевом задании перечислены квадраты, где приказано патрулировать группе. Это окраины Даугавпилса. Приходят вовремя. Сюда приближаются "фокке-вульфы" с "мессершмиттами". Воздушный бой начинается с ходу. Главное - предотвратить бомбардировку атакующих батальонов 5-го танкового корпуса и стрелковых полков армии, которые рвутся к железнодорожной станции и окраинным кварталам. На смену группе Вишнякова подходит четверка третьей эскадрильи Ивлева. Она также вступает в бой с "фокке-вульфами". Никто из четверки не знает, что это сороковой воздушный бой летчиков полка, уже совершивших здесь более девятисот боевых вылетов... Станет известно позже, когда начальник штаба майор А. В. Жаворонков составит документ о представлении полка к награде орденом за участие в освобождении города.
Над Резекне в те же часы кружатся группы истребителей другого полка. Одну из них приводит сюда Александр Шевцов. Прошло менее двух месяцев с того момента, как бывший штурман 171-го авиаполка последний раз поднялся с родного аэродрома на своей "десятке", украшенной семнадцатью звездочками. В июне он стал командовать 148-м истребительным авиаполком, входящим в состав 11-го смешанного авиакорпуса.
Плотным строем появляются вблизи Резекне и Даугавпилса штурмовики. Трижды за 27 июля слышится по радио голос старшего лейтенанта Алексея Поющева: "Круг! Атака!"
По возвращении из очередного вылета весь 622-й полк торжественно встречает лейтенанта Александра Дубенко.
Под развернутым знаменем. С раскрытыми объятиями. С улыбками и, конечно, с поздравительными речами, произнесенными командиром полка И. А. Емельяновым, летчиком Е. М. Чаловым, командиром эскадрильи И. С. Беляевым, механиком самолета Казаковым и замполитом А. Д. Голубевым.
Вылет-то юбилейный - 120-й. Сама цифра говорит за себя!
В небе хорошо видны белые полосы на стабилизаторах "ильюшиных", которые привели в район Даугавпилса лейтенант Константин Рябов и другие ведущие из 190-го полка. Они громят вражеские артиллерийские батареи.
Авиация поддерживает войска, штурмующие города. "Командование фронта принимало все меры, чтобы как можно скорее освободить Резекне и Даугавпилс. С других участков сюда перебрасывались стрелковые части, артиллерия, танки. Бои, длившиеся весь день, продолжались и ночью. И только в 8 часов 10 минут утра 27 июля 8-я гвардейская стрелковая дивизия, поддержанная с флангов 7-й и 119-й гвардейскими стрелковыми дивизиями, пробилась наконец сквозь многочисленные линии траншей, завалы, противотанковые рвы, частые ряды надолб и на плечах врага ворвалась на центральные улицы Резекне. К вечеру город был полностью очищен от противника.
В этот же день 4-я ударная армия штурмом овладела Даугавпилсом"{66}.
Нетрудно представить радость, охватившую всех, кто сражался за эти города.
О ней сказали в поздний час на митинге и летчики 50-го истребительного авиаполка, славные разведчики, которые многократно поднимались со своего аэродрома, чтобы добыть бесценные сведения о противнике, раскрывающие его планы и замыслы; оставаясь всегда в тени, подчас безвестными, они как бы освещали путь наступающим войскам.
Сколько раз командующий фронтом генерал А. И. Еременко, по привычке просыпаясь ни свет ни заря, первым делом звонил в этот полк и лично давал задания подполковнику Винокурову: "Направьте своих асов в район (следовали координаты), там остались со вчерашнего дня темные пятнышки".
При этом обязательно называл несколько имен, первое - Ф. Гамалия, следом за ним В. Полякова, И. Мавренкина, Г. Новокрещенова. Они принимали приказ как выражение большого доверия к себе и в душе очень гордились им. И не было случая, чтобы возвратились с разведки, самой сложной, не доставив нужных позарез сведений.
...О чем сказали разведчики на митинге? Поляков - о специальном задании, выполненном летчиками незадолго до решающего штурма. Гамалий - о неизбежности наступающей развязки, несмотря на строжайшие запреты Гитлера отступить хоть на шаг от этих городов. Мавренкин, волнуясь, говорил о городах, освобожденных на разных фронтах - Белостоке, Станиславе, Львове.
Текст очередного приказа Верховного Главнокомандующего успел принести еще до окончания митинга начальник связи полка Н. И. Семенов и с торжественным видом передал его подполковнику Винокурову. Этот приказ касался соседнего фронта, овладевшего Шяуляем.
Однако больше других обрадовал зачитанный целиком приказ войскам 2-го Прибалтийского фронта. Его слушали в торжественной тишине, и только по лицам было видно, как радовались авиаторы.
Войска фронта продолжали наступать. В сводках Советского информбюро 28 июля и в последующие дни - до 1 августа - сообщалось о сотнях освобожденных пунктов, сел, железнодорожных станций.
В августовские дни 1944 г. личный состав знакомился с прибывшим на должность начальника политотдела армии генерал-майором авиации Авксентием Петровичем Сухановским.
* * *
Начиная с 10 июля до конца месяца войска фронта, преодолевая упорное сопротивление противника на пяти заранее созданных им оборонительных рубежах, продвинулись вперед на 200 километров. За месяц боев одна только 3-я ударная армия освободила более трех тысяч населенных пунктов{67}.
Освобождение Даугавпилса и Резекне завершало важный этап операции, задуманной Ставкой Верховного Главнокомандования. Теперь задачей номер один было овладение столицей Латвийской ССР Ригой. Сюда перемещался центр тяжести боевых действий в Прибалтике.
Между тем штаб воздушной армии подвел некоторые итоги. Основываясь на документальных данных и многочисленных фактах, записанных в боевых донесениях, можно было прийти к выводу, что авиация фронта выполнила свои задачи по обеспечению наземных войск. О том свидетельствовали почти 6 тысяч совершенных вылетов - из них 2 тысячи штурмовиками, особенно результативные удары по артиллерии противника, колоннам мотомеханизированных войск, крупным железнодорожным станциям, переправам, складам. Далеко немаловажное значение имели восемьсот вылетов экипажей разведывательных самолетов. Летчики прочно удерживали в своих руках завоеванное господство в воздухе.
Хорошо проявили себя все службы. Это относилось к связистам: воздушные и наземные сети работали устойчиво и полностью обеспечивали командованию условия для управления авиацией.
Представители метеорологической службы, находясь на станциях наведения, выезжая в район предстоящих активных действий авиации, через короткие интервалы сообщали оттуда в метеоцентр данные о погоде. Значение такой информации для экипажей, идущих на задания, трудно переоценить.
Как говорилось в выводах штаба, всеми видами материально-технического снабжения и боеприпасами части и соединения воздушной армии были обеспечены. Это в достаточной степени характеризовало деятельность сложного организма тыла, возглавляемого генералом П. Г. Казаковым.
Гибкостью мышления и оперативностью отличались офицеры аэродромной службы В. С. Арман, Е. П. Круковский, С. А. Крылов, И. Н. Цуканов, И. П. Ширяев. Благодаря им авиационные части имели всегда пригодную к работе и маневру аэродромную сеть. Самоотверженно трудились минно-саперные подразделения, созданные при районах авиационного базирования. Когда проводились изыскания аэродромов в тылу противника и после освобождения территории, они обезвреживали от мин, бомб, снарядов подъездные пути, сооружения на аэроузлах, взлетно-посадочные полосы, ликвидируя последствия вражеской деятельности. Более 40 тысяч обнаруженных и уничтоженных саперами "сюрпризов" говорили сами за себя. При этом отличилось подразделение Л. И. Кирюхина.
А общий вывод штаба был таков:
"Правильное распределение авиации в направлении главного удара, поэшелонное перебазирование частей и подразделений обеспечили бесперебойную работу авиации на поле боя и воздействие на противника в оперативном тылу"{68}.
Во время боевых действий своей слаженностью и четкостью выделялась инженерно-авиационная служба, которой со дня создания воздушной армии руководил умелый организатор и специалист З. А. Иоффе. В напряженные месяцы боевой работы летных частей личный состав этой службы сумел осуществить более 14 тысяч самолето-ремонтов, а значит, сберечь и сохранить авиационную технику. Добрым словом поминали в полках и дивизиях всех, кто сберегал ее, держал в постоянной готовности к бою.
Ветераны армии, воевавшие в Прибалтике, на всю жизнь запомнили строки из приказа Верховного Главнокомандующего от 9 августа 1944 г.: "Соединениям и частям 2-го Прибалтийского фронта, отличившимся в боях за овладение городами Даугавпилс (Двинск), Резекне (Режица) присвоить наименование Режицких и Двинских и впредь именовать:
148-й истребительный авиационный Режицкий полк;
1-й ночной бомбардировочный авиационный Латышский Режицкий полк;
810-й штурмовой авиационный Режицкий полк.
190-й штурмовой авиационный Двинский полк".
В конце июля войска 2-го Прибалтийского фронта подошли к Лубанской низменности.
Глава девятая.
Рига зовет
Задача войск фронта заключалась теперь в том, чтобы путем глубоких обходов и охватов окружить и уничтожить обороняющиеся в Лубанской низменности войска противника, преодолеть труднодоступную лесисто-болотистую местность и овладеть рубежом Галгауска, Цесвайне, Мадона, Плявиняс. В дальнейшем, используя этот выгодный рубеж, развернуть решительное наступление на Ригу.
Местность в значительной мере определяла характер взаимодействия соединений воздушной армии с наступающими войсками, и штаб армии, его начальник генерал А. А. Саковнин отдавали себе отчет в том, насколько будет отличаться здесь боевая работа летчиков от предыдущей: повышалась роль небольших авиационных подразделений, которым предстояло поддерживать маневрирующие части, больше находиться над полем боя, быть предельно внимательными и собранными во время вылетов, так как значительно усложнялся поиск цели.
Усилились контакты со штабом фронта, участились выезды офицеров штаба воздушной армии, а также представителей штурмовых дивизий в войска, продвигавшиеся с трудом по болотам, топям и чащобам. В этих войсках безотлучно находились заместитель командующего воздушной армией Д. Д. Попов, командир 11-го смешанного корпуса С. П. Данилов, командир 214-й авиадивизии С. У. Рубанов, заместитель командира 225-й штурмовой авиадивизии М. И. Сапогов. По их вызовам в нужный момент к местам боев, особенно где задерживалось продвижение, вылетали группы самолетов.
В первую неделю августа и в последующее время упорные бои велись также за Крустпилс. Здесь наступала 22-я армия вместе с 5-м танковым корпусом. Армия наносила концентрический удар своим правым флангом в общем направлении на Петераны, Вагули, севернее Крустпилса и слева вдоль Западной Двины. Ее поддерживала авиация.
Первое слово сказали штурмовики, наносившие группами по 5-6 "илов" удары по артиллерийским и минометным позициям противника в районе Петераны, Гостини, Крустпилс, Антужи и другим пунктам, находящимся в нескольких километрах восточнее Гостини. Кто были ведущими групп? Их имена, конечно, известны по описаниям вылетов над Идрицей, Даугавпилсом и Резекне: М. Е. Соколов и И. В. Башарин из 810-го Режицкого, И. И. Самохвалов из 825:го, А. И. Поющев и А. И. Полунин из 118-го гвардейского, Д. Э. Тавадзе, И. У. Гринько, К. А. Рябов, И. Г. Воробьев из 190-го Двинского и обязательно командир этого полка майор И. П. Бахтин, командиры эскадрилий и ведущие 622-го полка В. П. Опалев, В. И. Догаев, А. В. Дубенко, А. П. Семенюк, а из 502-го Таманского Б. А. Золотухин, В. М. Кирсанов, М. Д. Корнилов, Д. И. Луговской.
Военный корреспондент центральной газеты писал об одном летном дне: "Август в наши места пришел знойный, душный, лишь только ночью чуть подует освежающий ветерок с Балтики. Солдаты даже утверждают, что чуют его соленый запах.
На прифронтовом аэродроме летчики-штурмовики ожидают сигнала к вылету. У машин хлопотливо копошатся мотористы, механики, радисты.
Над аэродромом не умолкает гул. Одни штурмовики прилетают с боевого задания, другие поднимаются в воздух. Вот сейчас поднялся лейтенант Воробьев; через несколько минут он по радио сообщил, что в районе перекрестка шоссейных дорог настиг вражескую колонну и штурмует ее.
Вскоре вслед за группой Воробьева вылетают штурмовики лейтенанта Гринько. Они идут штурмовать вторую вражескую колонну, и об успешном выполнении задания на аэродроме становится известно через 20-25 минут после их вылета.
В очередной боевой полет вышел со своей группой и лейтенант Рябов. Этот веселый лейтенант (так зовут его все друзья) прошел путь от рядового летчика до командира звена. Сегодня его звено сделало уже четыре боевых вылета и подавило огонь 12 немецких орудий, рассеяло свыше батальона пехоты и атаками с воздуха по-могло 221] нашим наземным войскам сбросить немцев с тактически важного рубежа.
Возвращаясь из полета, комсомолец Рябов встретил двух немецких истребителей, пытавшихся его атаковать. Штурмовик смело принял бой. Стрелок-радист Павлов первой же очередью поджег вражеский истребитель. Дымящийся клубок рухнул на землю. Второй вражеский истребитель, видимо поняв, с кем имеет дело, поспешил забраться в облака и скрылся.
День уже клонился к закату. В это время на аэродром поступила заявка пехотинцев. Над боевыми порядками наших наземных частей появились вражеские самолеты, поддерживающие танковую контратаку.
На разгром немецкой эскадрильи вылетела шестерка наших истребителей под командованием Подушкина. Бой был скоротечным, но жестоким. Четыре немецких самолета были сбиты, остальные 12 обращены в бегство. Наша шестерка вернулась на аэродром без потерь.
А. Башкиров "Красная звезда" 2-й Прибалтийский фронт 8 августа (по телеграфу)".
Как того требовал приказ командующего воздушной армией, свою задачу выполнила девятка Пе-2 99-го гвардейского авиаполка, разрушив мост у Крустпилса. "Илы" 187-го корректировочного (полк недавно вошел в состав армии) работали над артпозициями противника, и одновременно пары разведчиков этого полка на таких же самолетах углублялись во вражеские тылы. Но больше всего вылетов 7 августа совершили истребители. В воздушных боях они сбили 27 "фокке-вульфов". В этот район фашистское командование направило более сотни таких самолетов, и схватки в воздухе принимали ожесточенный характер. В одной из них пал бесстрашный истребитель из 171-го полка Алексей Нестеренко.
При поддержке авиации части 22-й армии и 5-го танкового корпуса сумели сломить сопротивление противника и глубоко вклиниться в его оборону, заняв выгодные рубежи для дальнейшего продвижения.
Менее успешным был здесь для авиации второй день наступательных боев 8 августа. Подводила погода, исключающая полеты. Но наземные войска продолжали развивать успех и овладели Крустпилсом, выполнив задачу, поставленную перед ними командованием фронта. Большую роль при этом сыграл 130 -й Латышский корпус.
От Советского информбюро Из оперативной сводки за 8 августа: "В течение 8 августа северо-западнее и западнее города Резекне (Режица) наши войска, продолжая наступление, овладели городом и железнодорожным узлом Крустпилс, а также с боями заняли более 50 других населенных пунктов, в том числе Лапеныэки, Стырна, Капланы, Инданы, Дупены, Антужи, Упсарга, Какты, Зилани и железнодорожные станции Айвиексте, Зилани, Кукас.
Северо-западнее города Даугавпилс (Двинск) наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли более 70 населенных пунктов".
Между тем на правом крыле 2-го Прибалтийского фронта и в его центре продвижение войск не отличалось стремительностью. Кроме болот и топей, речушек и озер, наступающим войскам преграждала дорогу не очень широкая, но глубокая река Айвиексте с сильно укрепленным во многих местах западным берегом. Она надолго запомнилась бойцам, сражающимся на земле, примелькалась и летчикам.
Трудными были маршруты в этот район. То и дело слышались голоса станций наведения: "Будьте внимательны", "Цели четыре и пять не штурмовать", "Ударьте по цели восемь", "Ударьте по двенадцатой". Пояснений не требовалось, потому что на аэродроме летчиков предупреждали: обстановка может измениться через считанные минуты, идут ближние бои, наша пехота, возможно, уже овладела целью.
Такие предупреждения получал 1 августа молодой ведущий шестерки "илов" лейтенант Корнилов, позже - капитан Шанкин, лейтенант Соловьев, старший лейтенант Попов. Именно шестерка Михаила Корнилова взлетела первой в начале наступления на Лубанской низменности. Поэтому он долго вспоминал этот день, как и ведущие Догаев и Дубенко, которые появлялись несколько раз над районами Марциена, Мадона, а потом в тылу врага, где действовали их однополчане Чадов, Семенюк, Гофман.
С задачей подавить артиллерийский и минометный огонь, препятствующий продвижению пехоты, вылетела группа лейтенанта Егора Чалова. По решению ведущего шли в пеленге. Таким строем и атаковали, сбросив бомбовый груз с крутого планирования. На втором заходе пустили в ход эрэсы, нажали на кнопки пушек и пулеметов.
Их сменила над целями другая шестерка из 622-го авиаполка, ведомая младшим лейтенантом Анатолием Семенюком. Она действовала с круга, подавляя обнаруженные на близлежащих холмах огневые точки. С третьей подошел лейтенант Генрих Гофман. Но экипажам не пришлось пустить в ход оружие "илов", потому что с небольшой высоты им было видно, как пошли в атаку стрелковые подразделения гвардейской дивизии. Да и голос офицера наведения приказывал следовать на другие цели в глубине обороны противника.
В дни наступления часто вылетал на передний край летчик Иван Нычкин со своим ведомым. Они вели поиск по дорогам Савиена - Ляудона - Инданы, по берегам реки Айвиексте, внезапно появляясь над станцией Межаре, штурмовали на своих "илах" железнодорожные эшелоны, а на обратном пути обстреляли вражескую колонну, отступающую под напором частей 10-й гвардейской армии из Вараклян на Баркаву.
Наносили удары по артиллерийским позициям врага Золотухин и Луговской, шестерка Догаева, которая под прикрытием самолетов 431-го истребительного авиаполка шла в район Гостины с задачей заставить замолчать батареи близ населенного пункта Клауги. В те же минуты накрывала бомбами артиллерийские позиции группа лейтенанта Чалова.
Выполняла задание шестерка "илов" 502-го штурмового авиаполка, сопровождаемая парой истребителей 832-го. Прикрытие, все понимали, слабое. Трудно сказать, почему так получилось. Возможно, вылет был неплановый, возможно, ощущалась нехватка истребителей. Ведущему штурмовиков, двадцатилетнему лейтенанту Михаилу Корнилову от этого было не по себе. Но он видел, каково приходится нашим солдатам, наступающим по грудь в болотах.
Вдруг из просветов в облаках вывалились несколько "фокке-вульфов" и стали приближаться к штурмовикам. Только одно слово произнес Корнилов, нажав на кнопку передатчика: "Плотнее". Мгновенно шестерка как бы слилась воедино, а строй ощетинился пулеметами стрелков. Вражеские истребители стремились во что бы то ни стало преградить дорогу штурмовикам и обрушили на них одну атаку за другой. Многое теперь зависело от тех, кто находился в задних кабинах, от их самообладания, собранности и спокойствия. "На самолете заместителя ведущего младшего лейтенанта Кораблева находился воздушный стрелок сержант Зорин, известный в 502-м авиаполку тем, что обладал метким глазом и олимпийским спокойствием. Сколько раз эти качества выручали экипаж в трудную минуту! Не подвел Зорин и на этот раз. Все увеличивающийся в размерах лобастый "фокке-вульф", атакуя, развешивал в самой близости от хвоста "ила" сплошную желтовато-белую сетку из пулеметных очередей. Но, видно, тряслись у фашиста руки, потому что трассы из пулемета Зорина уже крестили фюзеляж "фокке-вульфа".
Майор И. Вишняков".
* * * "...Он любил летать. Он был одним из тех молодых летчиков, которые своим бесстрашием и в то же время точным расчетом выигрывали воздушный бой.
Юрий Иванов давал клятву Родине - сражаться до последнего дыхания, быть преданным своему народу.
Он сдержал свое слово.
Подполковник Ф. Кибаль".
Неизвестно точно, где погиб Юрий Иванов... Пройдут годы, а то и десятилетия. Может статься, однажды обнаружится глубоко в земле неподалеку от Даугавпилса самолет Ла-7, сохранивший следы боя, происшедшего в этом районе. Ошибки не будет - самолет принадлежал истребителю Юрию Иванову именно он погиб здесь 24 июля 1944 г.
Вы, внуки и правнуки советского летчика, бойца первой линии, чья жизнь была отмечена постоянной готовностью к подвигу, воздвигнете на этом месте скромный обелиск и напишете слова, славящие мужество погибших, но вечно живых...
* * *
Войска фронта последовательно выполняли задачи, поставленные Ставкой Верховного Главнокомандования. За полмесяца упорных боев они преодолели труднейшие препятствия на своем пути, и сейчас их наступательный порыв возрастал.
Хорошее настроение не покидало в эти дни бойцов 5-го танкового корпуса, прорвавшихся к важным коммуникациям противника, 8-й гвардейской стрелковой дивизии перед штурмом Резекне, 4-й ударной армии, приближающейся к Даугавпилсу, 43-й гвардейской дивизии, форсирующей водные преграды вблизи этого города, летчиков штурмовых и ночных бомбардировочных полков, громивших последние опорные пункты обороны противника на главных направлениях.
Экипажи самолетов По-2 двух дивизий - 284-й и 313-й - выполняли самые разнообразные задания штаба воздушной армии и в первую очередь наносили удары по целям, тщательно замаскированным противником. Кто лучше мог обнаружить такие цели, как не эти мастера ночного боя, обладающие зорким глазом и твердой рукой!
В связи с этим вспоминается одна страница истории 313-й авиадивизии. Здесь записаны имена Николая Шмелева, Андрея Рубана, Николая Анчушкина, Леонида Кутузова, Петра Роллера, Алексея Доценко, Григория Зинченко, Ивана Протасова, Алексея Доровского, Николая Магденко. На счету этой богатырской десятки насчитывалось около 5500 боевых вылетов.
Ближнебомбардировочная авиация достойно несла свою боевую вахту. Так было не только в 15-й воздушной армии. По-2 оказался настоящим боевым самолетом, и его сделали таким советские летчики. Кроме бомбовой нагрузки, достигающей иногда четырехсот килограммов, этот самолет был вооружен тремя пулеметами и эрэсами, на нем монтировалась радиостанция. Так что законно гордились и теперь гордятся ветераны своей причастностью к ночной бомбардировочной авиации.
...С хорошим настроением уходили на боевые задания экипажи 4, 638 и 701-го ночных бомбардировочных полков 284-й Новосокольнической авиадивизии. Ежедневно, точнее каждую ночь. Методические бомбардировки противника чередовались с разведкой и ударами по важным объектам в районе Резекне, по железнодорожному узлу, по шоссейным дорогам.
В июльские дни 1944 г. было предостаточно причин для хорошего настроения у летчиков, штурманов, механиков, мотористов - офицеров и рядовых 1-го Латышского авиационного полка. И главная состояла в том, что совсем недавно войска 2-го Прибалтийского фронта вступили в Латвию, начав освобождение республики от немецко-фашистских захватчиков. Вскоре по полку с быстротой молнии распространилась короткая весть - войска приближаются к Резекне, ведут бои на двинском направлении.
С воздуха уже повидали эти города офицеры полка Николай Вульф, Вольдемар Рейзин, Шамиль Габдрахманов, Николай Жижченко, Артур Имша, Петр Роллер, штурман полка майор П. Харчихин. Теперь самолеты По-2 приземлялись на территории Советской Латвии близ города Лудза. И вот уже командир 1-го Латышского авиаполка майор Карл Августович Кирш, летчик с тридцатых годов, дает задание своим питомцам, уточняя маршруты, проложенные на картах в направлении Резекне.
В этом направлении летают экипажи всех полков 313-й авиадивизии. Объем их боевой деятельности весьма значителен. Сегодня ночью экипаж Турянского фотоконтролем фиксирует 17 очагов пожаров в эшелонах, скопившихся на станции Резекне. Завтра в полночь летчик Раздымаха и штурман Птицын, уходя от станции Шпоги (в 25 километрах северо-восточнее Даугавпилса), устанавливают, что ударами ночников вызваны пожары в эшелонах и взорван мост.
Сегодня рубеж обороны противника вдоль шоссейной дороги Ритини Грейвули усеяли воронки от фугасных бомб, сброшенных экипажами 998-го авиаполка. Завтра 20 самолетов По-2 этого же полка по приказу командира дивизии совершат налет на четыре эшелона, обнаруженных разведкой на станции Сакстагалс. В том, что летчики действовали успешно, убедились стрелковые части, занявшие станцию.
И так ежедневно. Самое большое напряжение наступило в период штурма городов Резекне и Даугавпилс. Ночники все время в воздухе, висят над головами обезумевших от страха гитлеровцев.
События на фронте после 25 июля достигли своей кульминации. На обоих флангах войска двинулись в решительное наступление. 10-я гвардейская армия ночью завязала бой за Резекне, и 26 июля ее гвардейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Ю. В. Новосельского, поддержанный артиллерией и авиацией, сумел прорвать передний край обороны противника. Вслед за тем на окраину Резекне ворвалась 8-я Панфиловская дивизия. Тем временем 4-я ударная армия приблизилась к Даугавпилсу и изготовилась к штурму города. Ранним утром 27 июля дивизия 83-го стрелкового корпуса пробилась на его восточную окраину.
В период штурма города с воздуха прикрывали свои войска истребители 315-й авиадивизии и 11-го смешанного авиакорпуса.
...Задолго до рассвета пробуждается аэродром 171-го истребительного авиаполка. Первым ведет свою эскадрилью в район боевых действий майор Вишняков. В боевом задании перечислены квадраты, где приказано патрулировать группе. Это окраины Даугавпилса. Приходят вовремя. Сюда приближаются "фокке-вульфы" с "мессершмиттами". Воздушный бой начинается с ходу. Главное - предотвратить бомбардировку атакующих батальонов 5-го танкового корпуса и стрелковых полков армии, которые рвутся к железнодорожной станции и окраинным кварталам. На смену группе Вишнякова подходит четверка третьей эскадрильи Ивлева. Она также вступает в бой с "фокке-вульфами". Никто из четверки не знает, что это сороковой воздушный бой летчиков полка, уже совершивших здесь более девятисот боевых вылетов... Станет известно позже, когда начальник штаба майор А. В. Жаворонков составит документ о представлении полка к награде орденом за участие в освобождении города.
Над Резекне в те же часы кружатся группы истребителей другого полка. Одну из них приводит сюда Александр Шевцов. Прошло менее двух месяцев с того момента, как бывший штурман 171-го авиаполка последний раз поднялся с родного аэродрома на своей "десятке", украшенной семнадцатью звездочками. В июне он стал командовать 148-м истребительным авиаполком, входящим в состав 11-го смешанного авиакорпуса.
Плотным строем появляются вблизи Резекне и Даугавпилса штурмовики. Трижды за 27 июля слышится по радио голос старшего лейтенанта Алексея Поющева: "Круг! Атака!"
По возвращении из очередного вылета весь 622-й полк торжественно встречает лейтенанта Александра Дубенко.
Под развернутым знаменем. С раскрытыми объятиями. С улыбками и, конечно, с поздравительными речами, произнесенными командиром полка И. А. Емельяновым, летчиком Е. М. Чаловым, командиром эскадрильи И. С. Беляевым, механиком самолета Казаковым и замполитом А. Д. Голубевым.
Вылет-то юбилейный - 120-й. Сама цифра говорит за себя!
В небе хорошо видны белые полосы на стабилизаторах "ильюшиных", которые привели в район Даугавпилса лейтенант Константин Рябов и другие ведущие из 190-го полка. Они громят вражеские артиллерийские батареи.
Авиация поддерживает войска, штурмующие города. "Командование фронта принимало все меры, чтобы как можно скорее освободить Резекне и Даугавпилс. С других участков сюда перебрасывались стрелковые части, артиллерия, танки. Бои, длившиеся весь день, продолжались и ночью. И только в 8 часов 10 минут утра 27 июля 8-я гвардейская стрелковая дивизия, поддержанная с флангов 7-й и 119-й гвардейскими стрелковыми дивизиями, пробилась наконец сквозь многочисленные линии траншей, завалы, противотанковые рвы, частые ряды надолб и на плечах врага ворвалась на центральные улицы Резекне. К вечеру город был полностью очищен от противника.
В этот же день 4-я ударная армия штурмом овладела Даугавпилсом"{66}.
Нетрудно представить радость, охватившую всех, кто сражался за эти города.
О ней сказали в поздний час на митинге и летчики 50-го истребительного авиаполка, славные разведчики, которые многократно поднимались со своего аэродрома, чтобы добыть бесценные сведения о противнике, раскрывающие его планы и замыслы; оставаясь всегда в тени, подчас безвестными, они как бы освещали путь наступающим войскам.
Сколько раз командующий фронтом генерал А. И. Еременко, по привычке просыпаясь ни свет ни заря, первым делом звонил в этот полк и лично давал задания подполковнику Винокурову: "Направьте своих асов в район (следовали координаты), там остались со вчерашнего дня темные пятнышки".
При этом обязательно называл несколько имен, первое - Ф. Гамалия, следом за ним В. Полякова, И. Мавренкина, Г. Новокрещенова. Они принимали приказ как выражение большого доверия к себе и в душе очень гордились им. И не было случая, чтобы возвратились с разведки, самой сложной, не доставив нужных позарез сведений.
...О чем сказали разведчики на митинге? Поляков - о специальном задании, выполненном летчиками незадолго до решающего штурма. Гамалий - о неизбежности наступающей развязки, несмотря на строжайшие запреты Гитлера отступить хоть на шаг от этих городов. Мавренкин, волнуясь, говорил о городах, освобожденных на разных фронтах - Белостоке, Станиславе, Львове.
Текст очередного приказа Верховного Главнокомандующего успел принести еще до окончания митинга начальник связи полка Н. И. Семенов и с торжественным видом передал его подполковнику Винокурову. Этот приказ касался соседнего фронта, овладевшего Шяуляем.
Однако больше других обрадовал зачитанный целиком приказ войскам 2-го Прибалтийского фронта. Его слушали в торжественной тишине, и только по лицам было видно, как радовались авиаторы.
Войска фронта продолжали наступать. В сводках Советского информбюро 28 июля и в последующие дни - до 1 августа - сообщалось о сотнях освобожденных пунктов, сел, железнодорожных станций.
В августовские дни 1944 г. личный состав знакомился с прибывшим на должность начальника политотдела армии генерал-майором авиации Авксентием Петровичем Сухановским.
* * *
Начиная с 10 июля до конца месяца войска фронта, преодолевая упорное сопротивление противника на пяти заранее созданных им оборонительных рубежах, продвинулись вперед на 200 километров. За месяц боев одна только 3-я ударная армия освободила более трех тысяч населенных пунктов{67}.
Освобождение Даугавпилса и Резекне завершало важный этап операции, задуманной Ставкой Верховного Главнокомандования. Теперь задачей номер один было овладение столицей Латвийской ССР Ригой. Сюда перемещался центр тяжести боевых действий в Прибалтике.
Между тем штаб воздушной армии подвел некоторые итоги. Основываясь на документальных данных и многочисленных фактах, записанных в боевых донесениях, можно было прийти к выводу, что авиация фронта выполнила свои задачи по обеспечению наземных войск. О том свидетельствовали почти 6 тысяч совершенных вылетов - из них 2 тысячи штурмовиками, особенно результативные удары по артиллерии противника, колоннам мотомеханизированных войск, крупным железнодорожным станциям, переправам, складам. Далеко немаловажное значение имели восемьсот вылетов экипажей разведывательных самолетов. Летчики прочно удерживали в своих руках завоеванное господство в воздухе.
Хорошо проявили себя все службы. Это относилось к связистам: воздушные и наземные сети работали устойчиво и полностью обеспечивали командованию условия для управления авиацией.
Представители метеорологической службы, находясь на станциях наведения, выезжая в район предстоящих активных действий авиации, через короткие интервалы сообщали оттуда в метеоцентр данные о погоде. Значение такой информации для экипажей, идущих на задания, трудно переоценить.
Как говорилось в выводах штаба, всеми видами материально-технического снабжения и боеприпасами части и соединения воздушной армии были обеспечены. Это в достаточной степени характеризовало деятельность сложного организма тыла, возглавляемого генералом П. Г. Казаковым.
Гибкостью мышления и оперативностью отличались офицеры аэродромной службы В. С. Арман, Е. П. Круковский, С. А. Крылов, И. Н. Цуканов, И. П. Ширяев. Благодаря им авиационные части имели всегда пригодную к работе и маневру аэродромную сеть. Самоотверженно трудились минно-саперные подразделения, созданные при районах авиационного базирования. Когда проводились изыскания аэродромов в тылу противника и после освобождения территории, они обезвреживали от мин, бомб, снарядов подъездные пути, сооружения на аэроузлах, взлетно-посадочные полосы, ликвидируя последствия вражеской деятельности. Более 40 тысяч обнаруженных и уничтоженных саперами "сюрпризов" говорили сами за себя. При этом отличилось подразделение Л. И. Кирюхина.
А общий вывод штаба был таков:
"Правильное распределение авиации в направлении главного удара, поэшелонное перебазирование частей и подразделений обеспечили бесперебойную работу авиации на поле боя и воздействие на противника в оперативном тылу"{68}.
Во время боевых действий своей слаженностью и четкостью выделялась инженерно-авиационная служба, которой со дня создания воздушной армии руководил умелый организатор и специалист З. А. Иоффе. В напряженные месяцы боевой работы летных частей личный состав этой службы сумел осуществить более 14 тысяч самолето-ремонтов, а значит, сберечь и сохранить авиационную технику. Добрым словом поминали в полках и дивизиях всех, кто сберегал ее, держал в постоянной готовности к бою.
Ветераны армии, воевавшие в Прибалтике, на всю жизнь запомнили строки из приказа Верховного Главнокомандующего от 9 августа 1944 г.: "Соединениям и частям 2-го Прибалтийского фронта, отличившимся в боях за овладение городами Даугавпилс (Двинск), Резекне (Режица) присвоить наименование Режицких и Двинских и впредь именовать:
148-й истребительный авиационный Режицкий полк;
1-й ночной бомбардировочный авиационный Латышский Режицкий полк;
810-й штурмовой авиационный Режицкий полк.
190-й штурмовой авиационный Двинский полк".
В конце июля войска 2-го Прибалтийского фронта подошли к Лубанской низменности.
Глава девятая.
Рига зовет
Задача войск фронта заключалась теперь в том, чтобы путем глубоких обходов и охватов окружить и уничтожить обороняющиеся в Лубанской низменности войска противника, преодолеть труднодоступную лесисто-болотистую местность и овладеть рубежом Галгауска, Цесвайне, Мадона, Плявиняс. В дальнейшем, используя этот выгодный рубеж, развернуть решительное наступление на Ригу.
Местность в значительной мере определяла характер взаимодействия соединений воздушной армии с наступающими войсками, и штаб армии, его начальник генерал А. А. Саковнин отдавали себе отчет в том, насколько будет отличаться здесь боевая работа летчиков от предыдущей: повышалась роль небольших авиационных подразделений, которым предстояло поддерживать маневрирующие части, больше находиться над полем боя, быть предельно внимательными и собранными во время вылетов, так как значительно усложнялся поиск цели.
Усилились контакты со штабом фронта, участились выезды офицеров штаба воздушной армии, а также представителей штурмовых дивизий в войска, продвигавшиеся с трудом по болотам, топям и чащобам. В этих войсках безотлучно находились заместитель командующего воздушной армией Д. Д. Попов, командир 11-го смешанного корпуса С. П. Данилов, командир 214-й авиадивизии С. У. Рубанов, заместитель командира 225-й штурмовой авиадивизии М. И. Сапогов. По их вызовам в нужный момент к местам боев, особенно где задерживалось продвижение, вылетали группы самолетов.
В первую неделю августа и в последующее время упорные бои велись также за Крустпилс. Здесь наступала 22-я армия вместе с 5-м танковым корпусом. Армия наносила концентрический удар своим правым флангом в общем направлении на Петераны, Вагули, севернее Крустпилса и слева вдоль Западной Двины. Ее поддерживала авиация.
Первое слово сказали штурмовики, наносившие группами по 5-6 "илов" удары по артиллерийским и минометным позициям противника в районе Петераны, Гостини, Крустпилс, Антужи и другим пунктам, находящимся в нескольких километрах восточнее Гостини. Кто были ведущими групп? Их имена, конечно, известны по описаниям вылетов над Идрицей, Даугавпилсом и Резекне: М. Е. Соколов и И. В. Башарин из 810-го Режицкого, И. И. Самохвалов из 825:го, А. И. Поющев и А. И. Полунин из 118-го гвардейского, Д. Э. Тавадзе, И. У. Гринько, К. А. Рябов, И. Г. Воробьев из 190-го Двинского и обязательно командир этого полка майор И. П. Бахтин, командиры эскадрилий и ведущие 622-го полка В. П. Опалев, В. И. Догаев, А. В. Дубенко, А. П. Семенюк, а из 502-го Таманского Б. А. Золотухин, В. М. Кирсанов, М. Д. Корнилов, Д. И. Луговской.
Военный корреспондент центральной газеты писал об одном летном дне: "Август в наши места пришел знойный, душный, лишь только ночью чуть подует освежающий ветерок с Балтики. Солдаты даже утверждают, что чуют его соленый запах.
На прифронтовом аэродроме летчики-штурмовики ожидают сигнала к вылету. У машин хлопотливо копошатся мотористы, механики, радисты.
Над аэродромом не умолкает гул. Одни штурмовики прилетают с боевого задания, другие поднимаются в воздух. Вот сейчас поднялся лейтенант Воробьев; через несколько минут он по радио сообщил, что в районе перекрестка шоссейных дорог настиг вражескую колонну и штурмует ее.
Вскоре вслед за группой Воробьева вылетают штурмовики лейтенанта Гринько. Они идут штурмовать вторую вражескую колонну, и об успешном выполнении задания на аэродроме становится известно через 20-25 минут после их вылета.
В очередной боевой полет вышел со своей группой и лейтенант Рябов. Этот веселый лейтенант (так зовут его все друзья) прошел путь от рядового летчика до командира звена. Сегодня его звено сделало уже четыре боевых вылета и подавило огонь 12 немецких орудий, рассеяло свыше батальона пехоты и атаками с воздуха по-могло 221] нашим наземным войскам сбросить немцев с тактически важного рубежа.
Возвращаясь из полета, комсомолец Рябов встретил двух немецких истребителей, пытавшихся его атаковать. Штурмовик смело принял бой. Стрелок-радист Павлов первой же очередью поджег вражеский истребитель. Дымящийся клубок рухнул на землю. Второй вражеский истребитель, видимо поняв, с кем имеет дело, поспешил забраться в облака и скрылся.
День уже клонился к закату. В это время на аэродром поступила заявка пехотинцев. Над боевыми порядками наших наземных частей появились вражеские самолеты, поддерживающие танковую контратаку.
На разгром немецкой эскадрильи вылетела шестерка наших истребителей под командованием Подушкина. Бой был скоротечным, но жестоким. Четыре немецких самолета были сбиты, остальные 12 обращены в бегство. Наша шестерка вернулась на аэродром без потерь.
А. Башкиров "Красная звезда" 2-й Прибалтийский фронт 8 августа (по телеграфу)".
Как того требовал приказ командующего воздушной армией, свою задачу выполнила девятка Пе-2 99-го гвардейского авиаполка, разрушив мост у Крустпилса. "Илы" 187-го корректировочного (полк недавно вошел в состав армии) работали над артпозициями противника, и одновременно пары разведчиков этого полка на таких же самолетах углублялись во вражеские тылы. Но больше всего вылетов 7 августа совершили истребители. В воздушных боях они сбили 27 "фокке-вульфов". В этот район фашистское командование направило более сотни таких самолетов, и схватки в воздухе принимали ожесточенный характер. В одной из них пал бесстрашный истребитель из 171-го полка Алексей Нестеренко.
При поддержке авиации части 22-й армии и 5-го танкового корпуса сумели сломить сопротивление противника и глубоко вклиниться в его оборону, заняв выгодные рубежи для дальнейшего продвижения.
Менее успешным был здесь для авиации второй день наступательных боев 8 августа. Подводила погода, исключающая полеты. Но наземные войска продолжали развивать успех и овладели Крустпилсом, выполнив задачу, поставленную перед ними командованием фронта. Большую роль при этом сыграл 130 -й Латышский корпус.
От Советского информбюро Из оперативной сводки за 8 августа: "В течение 8 августа северо-западнее и западнее города Резекне (Режица) наши войска, продолжая наступление, овладели городом и железнодорожным узлом Крустпилс, а также с боями заняли более 50 других населенных пунктов, в том числе Лапеныэки, Стырна, Капланы, Инданы, Дупены, Антужи, Упсарга, Какты, Зилани и железнодорожные станции Айвиексте, Зилани, Кукас.
Северо-западнее города Даугавпилс (Двинск) наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли более 70 населенных пунктов".
Между тем на правом крыле 2-го Прибалтийского фронта и в его центре продвижение войск не отличалось стремительностью. Кроме болот и топей, речушек и озер, наступающим войскам преграждала дорогу не очень широкая, но глубокая река Айвиексте с сильно укрепленным во многих местах западным берегом. Она надолго запомнилась бойцам, сражающимся на земле, примелькалась и летчикам.
Трудными были маршруты в этот район. То и дело слышались голоса станций наведения: "Будьте внимательны", "Цели четыре и пять не штурмовать", "Ударьте по цели восемь", "Ударьте по двенадцатой". Пояснений не требовалось, потому что на аэродроме летчиков предупреждали: обстановка может измениться через считанные минуты, идут ближние бои, наша пехота, возможно, уже овладела целью.
Такие предупреждения получал 1 августа молодой ведущий шестерки "илов" лейтенант Корнилов, позже - капитан Шанкин, лейтенант Соловьев, старший лейтенант Попов. Именно шестерка Михаила Корнилова взлетела первой в начале наступления на Лубанской низменности. Поэтому он долго вспоминал этот день, как и ведущие Догаев и Дубенко, которые появлялись несколько раз над районами Марциена, Мадона, а потом в тылу врага, где действовали их однополчане Чадов, Семенюк, Гофман.
С задачей подавить артиллерийский и минометный огонь, препятствующий продвижению пехоты, вылетела группа лейтенанта Егора Чалова. По решению ведущего шли в пеленге. Таким строем и атаковали, сбросив бомбовый груз с крутого планирования. На втором заходе пустили в ход эрэсы, нажали на кнопки пушек и пулеметов.
Их сменила над целями другая шестерка из 622-го авиаполка, ведомая младшим лейтенантом Анатолием Семенюком. Она действовала с круга, подавляя обнаруженные на близлежащих холмах огневые точки. С третьей подошел лейтенант Генрих Гофман. Но экипажам не пришлось пустить в ход оружие "илов", потому что с небольшой высоты им было видно, как пошли в атаку стрелковые подразделения гвардейской дивизии. Да и голос офицера наведения приказывал следовать на другие цели в глубине обороны противника.
В дни наступления часто вылетал на передний край летчик Иван Нычкин со своим ведомым. Они вели поиск по дорогам Савиена - Ляудона - Инданы, по берегам реки Айвиексте, внезапно появляясь над станцией Межаре, штурмовали на своих "илах" железнодорожные эшелоны, а на обратном пути обстреляли вражескую колонну, отступающую под напором частей 10-й гвардейской армии из Вараклян на Баркаву.
Наносили удары по артиллерийским позициям врага Золотухин и Луговской, шестерка Догаева, которая под прикрытием самолетов 431-го истребительного авиаполка шла в район Гостины с задачей заставить замолчать батареи близ населенного пункта Клауги. В те же минуты накрывала бомбами артиллерийские позиции группа лейтенанта Чалова.
Выполняла задание шестерка "илов" 502-го штурмового авиаполка, сопровождаемая парой истребителей 832-го. Прикрытие, все понимали, слабое. Трудно сказать, почему так получилось. Возможно, вылет был неплановый, возможно, ощущалась нехватка истребителей. Ведущему штурмовиков, двадцатилетнему лейтенанту Михаилу Корнилову от этого было не по себе. Но он видел, каково приходится нашим солдатам, наступающим по грудь в болотах.
Вдруг из просветов в облаках вывалились несколько "фокке-вульфов" и стали приближаться к штурмовикам. Только одно слово произнес Корнилов, нажав на кнопку передатчика: "Плотнее". Мгновенно шестерка как бы слилась воедино, а строй ощетинился пулеметами стрелков. Вражеские истребители стремились во что бы то ни стало преградить дорогу штурмовикам и обрушили на них одну атаку за другой. Многое теперь зависело от тех, кто находился в задних кабинах, от их самообладания, собранности и спокойствия. "На самолете заместителя ведущего младшего лейтенанта Кораблева находился воздушный стрелок сержант Зорин, известный в 502-м авиаполку тем, что обладал метким глазом и олимпийским спокойствием. Сколько раз эти качества выручали экипаж в трудную минуту! Не подвел Зорин и на этот раз. Все увеличивающийся в размерах лобастый "фокке-вульф", атакуя, развешивал в самой близости от хвоста "ила" сплошную желтовато-белую сетку из пулеметных очередей. Но, видно, тряслись у фашиста руки, потому что трассы из пулемета Зорина уже крестили фюзеляж "фокке-вульфа".