Черкасов Дмитрий. Косово поле - Россия (Рокотов - 4)

   Рокотов плавно переместился по дуге, стараясь отрезать ему путь к отступлению.
   - Ну ты, блин, даешь! - сказал здоровяк.
   Прибежавший на место драки жилец агрессивность не проявлял.
   - Что вам надо? - как можно спокойнее поинтересовался Влад.
   - То же, что и тебе... Харю хотел набить этим придуркам.
   - Зачем?
   - Жить моему другу мешают.
   - Кто они такие?
   - А ты не знал? Ну ваше! Один - точно у америкосов на воротах стоит. В консульстве.
   - Ты здесь живешь?
   - Ага, - Димон внимательно посмотрел в глаза Рокотову. - А ты кого-то ищешь?
   - Ага, - передразнил Влад. - Ваню Вознесенского знаешь?
   - Ну, знаю...
   - Он сейчас дома?
   - А зачем тебе?
   - В гости пришел. Чернов ехидно улыбнулся.
   - А вот он тебя не знает. И никого в гости не ждет.
   - Верно. - согласился Рокотов, - меня он не знает. Но с человеком, от которого я прибыл, знаком прекрасно.
   - Что за человек?
   - Тебе-то что?
   Словесная дуэль начинала походить на сценку из плохого фарса, - и Владислав, и Димон это одновременно почувствовали.
   - Так мы ни до чего не договоримся, - вздохнул биолог.
   - Точно. Ты имя назови, я схожу спрошу...
   - Давай. Срджан Боянич. Пока ты ходишь, я машину переставлю. И подойду с той стороны дома, - Рокотов махнул в направлении помойки. - Имя запомнил?
   - Угу. Срджан Боянич. Не глухой...
   - Смотри не перепутай.
   - А ты не умничай, - надулся Чернов. - Мы тебя на лавке ждать будем.
   - А менты?
   - Да, действительно, - Димон оглянулся на неподвижные тела - Давай так... Ты этот район знаешь?
   - Не очень.
   - Ладно, разберешься. Поезжай до семнадцатого дома по Придорожной, там кафе. Называется "У Литуса".
   - У кого?
   - "У Литуса". Вова Литус - это хозяин, Фамилия такая.
   - Понял.
   - А я сейчас Ваньке скажу, и мы минут через десять подтянемся. Тебя как зовут-то?
   - Влад.
   - А меня - Димон, - верзила протянул широченную ладонь.
   Устранение Абу пришлось отложить. В Питер неожиданно приехал родственник Бачараева, имеющий большой вес в ныне свободной Ичкерии. И хотя родственник был дальним и на Абу никакою внимания не обращал, Арби предпочел перенести акцию па потом.
   А тут еще какой-то азербайджанец с расспросами объявился. Пришел в ресторан, минут двадцать сидел за спиной обсуждавшего общинные дела Абу. Хорошо, что говорили по-чеченски, а не по-русски. Бармен сказал, что азербайджанец явно не понимал, о чем речь, - сидел, крутил головой, улыбался девчонкам, бессмысленно чирикал ручкой по салфеткам.
   Арби приказал тогда принести ему все исписанные салфетки.
   Действительно ничего. Какие-то закорючки, рисунок мечети, орнамент, цветочки. Азербайджанец просто коротал время,
   Посидел, выпил кофе и полез с вопросами. Якобы хотел обсудить с Абу какие-то дела.
   То что бармен мигнул ребятам, правильно.
   И правильно азербайджанца прирезали. Даже если он действительно был знакомым одного из многочисленных партнеров Бачараева, это дела не меняет. Слишком важно будущее мероприятие, чтобы рисковать по мелочам.
   И случайного посетителя, на беду свою заглянувшего в кабак, подставили грамотно.
   Так и надо.
   Пусть теперь менты его обрабатывают. Свидетельские показания трое постоянных посетителей дали, чем намертво припечатали глуповатого (по словам бармена) парня к статье. Убийство при отягчающих - не шутка, под подписку не выпустят, полгодика в Крестах1 помаринуют, если не больше.
   1 Кресты - центральный следственный изолятор Санкт - Петербурга
   Арби хватит двадцати дней.
   Ибо через три недели никого уже не будет волновать, что случилось в ресторане, кого убили и кто в этом виноват.
   У русаков появятся другие заботы.
   Арби встал с табурета и прошел к распашным складским дверям.
   Из огромного сорокафутового контейнера, по серому борту которого шла синяя надпись "McRainy Co. LTD", грузчики выносили плоские ящики и под руководством Абу складывали из них штабель в углу ангара.
   - Долго еще? - по-чеченски спросил Арби.
   - Через час закончат...
   В плоских ящиках лежали пистолеты-пулеметы "Агран-2000" девятимиллиметрового калибра. К каждому прилагались четыре магазина и по две тысячи стандартных "парабеллумовских" патрона.
   Через неделю должны были прибыть приборы для бесшумной стрельбы. И тогда груз можно будет отправлять на Кавказ.
   Наемники будут довольны.
   - Как Руслан?
   - Отработал свое. Охрану ментовскую обеспечил, всё в норме.
   - Жадный он.
   - Все русаки такие, - хохотнул Абу. - Его босс Рыбаковский еще жаднее...
   - Но дело знает. Месяц назад через него ребята четыреста выстрелов к "Граду" получили. Обещал еще достать.
   - Лучше бы с танками помог.
   - Не его уровень. Этим москвичи занимаются.
   - Я слышал, Шамиль вертолет купит. Новый, "Черная акула" называется.
   - Хотел купить, - Арби отрицательно покачал головой. - Не получилось. Очень много запросили.
   - На борьбу денег не жалко, - с пафосом заявил Бачараев.
   - Невыгодно. Лучше стволов больше купить, чем одну машину. Вертолету горючее нужно, боезапас, запчасти. Где ты потом это покупать будешь?
   Абу задумался. Раньше мысли о техническом обслуживании новейшей техники ему в голову не приходили.
   Поэтому он и был рядовым исполнителем, а не командиром.
   - Через Пенькова это уже третья партия, - тихо сказал Арби. - Надо сделать перерыв.
   - Всё ж нормально!
   - Вот и хорошо. Он деньги сполна получил?
   - Да.
   - Сообщишь ему, что мы уезжаем. На полгода.
   - Руслан спокойно сидеть не будет, - возразил Бачараев, имевший свой процент с каждой партии оружия, поступавшей боевикам при содействии питерской демократической общественности, - начнет искать другие каналы сбыта.
   Арби несколько секунд помолчал.
   Пеньков и иже с ним отличались патологической жадностью. Их стремление набить мошну могло в любой момент привести к тому, что демократами-торгашами заинтересуется контрразведка. И не помогут никакие связи во властных структурах, никакие Адамычи в Думе и никакие крики об "угрозе демократии". Взятых с поличным при перепродаже партий оружия практически невозможно "отмазать". Даже усилиями лучших адвокатов и правозащитников.
   ФСБ свое дело знает туго.
   Если уж сядет на хвост, то соберет всю доказательную базу. С видеозаписями, контролем телефонных разговоров, с конкретными уликами.
   А демократы молчать на следствии не будут.
   "Диссида", бывшая и нынешняя, всегда сдает всех. Доносительство - это их образ жизни. Следователям только останется записывать показания да подписывать санкции на обыски.
   - У тебя есть еще склады?
   - Да. В Приозерске, в Выборгс.
   - Далеко... - Арби мрачно посмотрел на контейнер. - А в самом Питере?
   - Можно снять через газету.
   - Вот и займись. Не откладывая. Чтоб к послезавтра был склад. Как арендуешь, перевези туда груз.
   - Пенькова просить о сопровождении? - Не надо. У тебя же есть свои связи в - ментовке.
   - Ты сам говорил, чтобы я их не трогал.
   - Теперь тронь. Через три дня стволов тут не должно быть.
   - Думаешь, тот в кабаке был не просто так? - Бачараев прислонится к ящикам с молдавскими маринованными помидорами.
   - Ты его видел.
   - Я не обратил внимания на лицо.
   - Очень зря.
   - Но я его не знаю! Когда ребята его подкололи, только тогда мне сказали. Мне он незнаком.
   - Ты часто контактируешь с незнакомыми?
   - Бывает...
   - А бывает, что к тебе приходят от кого-то?
   - Конечно, - Абу пожал узкими плечами, - я же бизнесом занимаюсь. Почти каждый день с кем-нибудь новым знакомлюсь. Без этого торговли не будет.
   - В ресторане ты часто с партнерами встречался?
   - Часто.
   Арби с неприязнью взглянул на Бачараева. Понятие "конспирация" явно было ему неведомо. Равно как и умение держать язык за зубами.
   - О чем ты вчера вечером говорил в кабаке?
   - Да ни о чем! Как обычно... Покурили, выпили немного.
   - И всё?
   - Всё. Салман анекдоты рассказывал. О бизнесе немного побазарили. Договорились с Магометом о линолеуме... У него прямо на фабрике свой человек есть.
   Абу и не вспомнил, что предложил Магомету завезти ворованный линолеум к себе на склад. И даже адрес дал.
   - Всё равно, - подытожил Арби, - сними помещение и отправь туда груз...
   - Ладно, - нехотя согласился Бачараев. - А кто за перевозку заплатит?
   - Ты и заплатишь, - жестко сказал террорист. - Сам только что говорил, что на борьбе за свободу экономить нельзя. Вот и действуй...
   - Ну дела! - Димон откинулся на спинку стула, когда Рокотов коротко изложил свою историю, связанную с приключениями на Балканах.
   О прибывшей в город ядерной боеголовке он пока ничего не сказал.
   Вознесенский одним глотком выпил полстакана сока.
   - И что ты собираешься предпринять? - Чернов вновь пододвинулся поближе и понизил голос.
   - Жить дальше, -просто ответил Влад. - А что, есть другие предложения? Зачем тебе мы?
   - Есть одно дело...
   - Я завтра уезжаю, - растерянно сказал Иван. - Дело не может подождать?
   - К сожалению, нет...
   - А я на что? - возмутился Димон. - Ехай спокойно, мы с Владом тут всё сами решим.
   - Суть дела не объяснишь? - спросил Вознесенский.
   - Если ты не участвуешь, то подробности тебе ни к чему. И не обижайся, Ваня. Дело слишком специфическое, чтобы вмешивать в него лишнего человека. биолог отстранение посмотрел в сторону. - Это не означает, что я тебе не доверяю. Сам же видишь, что пришел я именно к тебе. Но, судя по всему, у тебя тоже проблем хватает.
   - Это точно, - вмешался Чернов. - Ивану надо на время смыться из города.
   - Когда вы сюда ехали, ментов еще не было? - спросил Рокотов.
   - Не-а, - Димон махнул рукой. - Тишь да благодать.
   - Ты их не поубивал? - обеспокоился Иван.
   - Да вроде не должен был, - Влад рассеянно пожал плечами. - Не на поражение работал... Вырубил на полчасика. Сами очухаются.
   - Плевать! - Чернов прикурил. - Не о них речь. Что дальше делать будем?
   - Есть предложение, - Рокотов почесал затылок. - Отправим Ваню в Москву не завтра, а сегодня. Типа, в момент драки его вообще дома не было. Дневные поезда есть, места тоже.
   - А зачем? - не понял Вознесенский.
   - Влад дело говорит, - согласился бывший "браток". - Сегодня - завтра тебе у дома лучше не появляться. Нет тебя - и всё тут! Не дай Бог, действительно ментовка явится, и эти козлы расколются, кою они сторожили. А так с тебя взятки гладки.
   - Ага, а где я был утром?
   - У меня, - оживился Димон. - Знать ничего не знаешь. Заехал поболтать перед тем, как в столицу ехать...
   - Секунду помолчите, пожалуйста. - Владислав уставился в экран работающего телевизора, подвешенного над стойкой на металлическом кронштейне.
   После заставки в виде шпиля Адмиралтейства пошел сюжет о пресс-конференции в ГУВД. Толстый полковник потряс какой-то бумажкой.
   - У нас есть основания полагать, что целью нападавших была оружейная комната. Но благодаря самоотверженности сотрудников девятнадцатого отдела милиции нападение было предотвращено. Один из нападавших опознан, сейчас ведется его розыск.
   - Как удалось отбить нападение? - задал вопрос худощавый журналист, поправляя падающую телку.
   - Пока эти сведения разглашению не подлежат, - гордо заметил полковник.
   - А какая преступная группа спланировала нападение, вы тоже не скажете? не успокаивался репортер,
   - Пока нам известен только один подозреваемый, - милиционер заглянул в лежащий перед ним лист, - некий Борбикю...
   - Кто. простите? - удивился редактор "Криминальной хроники".
   - Борбикю Сысой Ормогедонович, - по слогам прочел полковник.
   Сидящие в конференц-зале журналисты засмеялись.
   - Это шутка? - во втором ряду поднялась заместитель главного редактора журнала "Вне закона".
   - ...Вика Шервуд, - Димон ткнул Влада в плечо, - я ее знаю...
   - Что шутка? - полковник строго посмотрел на журналистку.
   - Насчет имени и фамилии.
   - У нас, девушка, не шутят. Названный гражданин родом из Молдавии.
   - Я сам из Молдавии! - рядом с Викторией встал низенький и плотный бородач.
   - ...Дима Мунтян, - пояснил Чернов, - па пятом канале работает...
   - Такой фамилии, как Борбикю, не существует. Барбекю - это жареное мясо. А отчество Армагеддонович - это вообще ни в какие ворота не лезет. Придумайте что-нибудь поумнее... Хотя бы Люциферович.
   Собравшиеся опять развеселились.
   - А вы, молодой человек, не дерзите! - полковник пошел красными пятнами. У вас могут начаться большие проблемы с аккредитацией! А вот фоторобот подозреваемого!
   Камера показала неприятное вытянутое лицо с непропорционально маленьким ртом и низким, шириной в палец, лбом.
   На этом репортаж прервался, улыбающаяся дикторша перешла к другим новостям.
   Рокотов опустил глаза и хмыкнул,
   - Это ты Барбекю? - догадался Вознесенский.
   - Был грех. Только не я на ментовку нападал, а наоборот - они меня пытались внутри оставить. Я лишь наружу выбрался.
   - Фоторобот вообще не похож, - деловито сообщил Димон. - Туфта... Но вернемся к нашим баранам.
   Глава 11
   КУТЕРЬМА В МИРЕ ЗВЕРЬЯ
   В полдень огромный восьмиосный трейлер втащил на стройплощадку укрытый брезентом короб центральной вентиляционной системы и развернулся у стены, точно под стрелой передвигающегося но рельсам крана-сорокатонника.
   К трем часам короб укрепили тросами, и бригадир скомандовал подъем.
   - Хорошо пошел, - пожилой работяга толкнул в бок своего молодого товарища, показывая на медленно плывущий над бетонными блоками металлический куб с фигурными отростками.
   - Точно! - строитель задрал вверх голову и придержал каску. - Теперь только перекрытия поставим, и всё.
   - Не спеши... До перекрытий еще должны компрессоры установить.
   Короб замер над зияющим проемом и по сантиметру начал опускаться.
   По краям установочного места забегали такелажники в ярко-оранжевых касках, подтягивая на себя свисающие тросы.
   - А когда компрессоры привезут?
   - Завтра, наверное. - Пожилой рабочий присел на сложенные стопкой пластмассовые зрительские места и вытащил мятую пачку ^Примы". - Сегодня уже не успевают...
   - Монтажники наши?
   - Не, ихние, с фирмы. Они ставят, они и налаживают.
   - Мы ж всю электрику делали-то!
   - А тебе что, работы мало? Получаешь денежку, и ладно...
   - Подработать никогда не вредно. Деньги лишними не бывают.
   - Брось ты, - работяга сплюнул, - не наше это дело. С кем начальство контракт заключило, тот пусть и вкалывает.
   Короб наполовину вошел в проем и остановился.
   - Чо это с ним?
   - Правильно, - пожилой строитель мельком взглянул на суетящихся такелажников, - лишние тросы снимают. Эту хреновину уже обратно не вытащить. Так что с первого захода ставить надо. До вечера провозятся. Щас будут по полметра опускать...
   - А мы чо делать будем?
   - На сегодня свободны. А завтра, как штык, к восьми...
   Вознесенского удалось уговорить уехать двухчасовым поездом. Димон пересел в "мерседес", оставив БМВ на стоянке, и они с Рокотовым сопроводили Ивана до гаража, где тот запер свою ^девятку". Потом уже втроем отправились на Московский вокзал.
   Проблем с билетами, как и предполагалось, не возникло.
   Вознесенского затолкали в купе и строго-настрого наказали не возвращаться без предварительного звонка либо Чернову, либо Рокотову. Разговор с супругой Ивана журналист взял на себя. Также пообещал обеспечить ей достойную охрану, свистнув кому-нибудь из бывших корешей.
   Иван убыл в Москву в расстроенных чувствах, переживая, что не может поучаствовать в мероприятии, суть которого осталась ему неизвестна.
   На стрелке Васильевского острова Влад остановил джип возле деревянного забора, ограждавшего находящиеся на реставрации Ростральные колонны, и предложил Димону прогуляться к воде.
   Там, в метре от серых, накатывающих на гранит волн, он в течение пятнадцати минут ввел своего нового товарища в курс дела. Не упустив ни единой подробности и честно предупредив об опасности.
   Чернов швырнул окурок в Неву и выразил желание приступать немедленно.
   Трудности его не пугали.
   Даже наоборот - радовала.
   - Я пока не знаю, с чего начать, - посетовал Владислав.
   - Для затравки - погромим кабачок, где мочканули твоего друга, - внес предложение Димон, начав мыслить категориями бандитских разборок.
   - Цель?
   - Продемонстрировать силу и заставить их дергаться. Это архиважно. Когда конкурент нервничает, он начинает совершать ошибки. Заодно создадим превратное впечатление о нашем количественном составе... Так, надо пару трещоток1, плюс гранаты... - Журналист достал из кармана пиджака записную книжку.
   1 Трещотка (жарг.) - автомат.
   - Можешь не звонить. Два АКСУ у меня есть. Если что и надо, так только патроны.
   - Ага, - Димон наморщил лоб. - С рожками?
   - Естественно.
   - Тогда поехали, заглянем в одно местечко возле зоопарка,
   - Человек надежный?
   - Без базара. Кличка - Садист. У него всегда есть.
   - Как перевозить будем?
   - Это не наши проблемы. Садист доставляет на место своими силами.
   - Удачно, - Рокотов кивнул. - А потом заедем ко мне. Я тоже в Петроградском районе обосновался.
   - Мне переодеться надо, - Чернов оглядел себя с головы до ног, - в таком прикиде на дело не ходят.
   - Верно. Ну, времени до вечера у нас достаточно. Всюду успеем... Черт, сутки уже не спал.
   - Тогда поезжай домой и отдохни. Только до зоопарка подбрось. А вечерком я к тебе подтягиваюсь. Устраивает?
   - Нормально. Пиши адрес...
   - Куда доставить магазины?
   - Сам-то ты как думаешь?
   - Можно к кабаку, чтобы твою хату лишний раз не светить.
   - Это было бы идеально. - Рокотов сунул руку за пазуху. - Сколько он берет?
   - Обижаешь, -отмахнулся Димон, -сам заплачу. Одно дело делаем.
   - Только помощников больше не привлекай, - предупредил Влад.
   - Знаю... Да мне никто и не поверит.
   - А почему ты мне поверил? - нахмурился биолог.
   - Спроси что-нибудь полегче. Чувствую, наверное, что всё так и есть.
   Несмотря на схожесть с гладко выбритым орангутаном, Дмитрий Чернов был далеко не прост. И многие обманывались, ориентируясь лишь на внешние данные и не подозревая о его умственных способностях.
   - Что ж, меня это устраивает, - Рокотов прикинул, сколько ему потребуется времени на отдых, - в девять. А к половине одиннадцатого пусть твой Садист подносит магазины к моей машине. Номеров не даю, мы его сами подзовем...
   - Сколько брать рожков?
   - С запасом. Думаю, штук пятнадцать. Лишними боеприпасы не бывают...
   Телевизионное интервью в стране, где каждый кадр проходит двукратную проверку военной цензуры, готовить далеко не просто.
   Сначала нужно получить разрешение в спецотделе. Потом обсудить круг вопросов с интервьюируемым, который может опасаться цензуры ничуть не меньше, чем журналист, ибо от его ответов часто зависит дальнейшая карьера. Затем следует заверить список вопросов в том же спецотделе, и уж только после всего этого приступать непосредственно к съемке.
   Но и это еще не конец.
   Сразу после интервью видеокассета попадает в руки цензора, который без колебаний вымарывает из нее все "сомнительные моменты". Иногда от часового разговора остается две минуты, и работу приходится начинать заново. Опять идти в спецотдел за разрешением, опять высиживать часами в приемной "очень занятого" чиновника, опять выдумывать вопросы к интересующей тебя персоне.
   Спорить с военными цензорами не рекомендуется.
   У каждого из них есть свое личное мнение по любому вопросу, и они могут подтвердить его ссылками на инструкции и распоряжения военного командования республики. И одного цензора не волнует, что разрешил или не разрешил другой. Каждый отвечает за свой участок работы и подозревает остальных в "излишне либеральном" отношении к нахальным репортерам. Утвержденные в спецотделе вопросы к интервьюируемому могут вызвать шок у конечного цензора, и он забракует весь материал только потому, что вопросы эти поставлены "некорректно" и у него сложилось впечатление, что журналист украдкой подводит телезрителя "не к той" мысли, что утверждена свыше.
   Особенно сложно разговаривать с военными.
   У них, кроме спецотдела телевидения, есть еще и свои собственные особисты. зорко следящие за "потенциальными предателями", и число которых входят все без исключения солдаты и офицеры воюющей армии. Была бы их воля, особисты на пушечный выстрел не подпустили бы ни одного репортера к человеку в форме.
   Но двадцатый век - век информации и телевидения, и цензура, стиснув зубы, дает-таки разрешения на интервью и видеосъемки на линии фронта. Хотя и старается максимально осложнить работу журналистов и отбить у них охоту слишком часто обращаться к военной тематике.
   Однако о другом в Югославии тысяча девятьсот девяносто девятого года просто не говорили.
   Основной и единственной темой была война и всё, так или иначе связанное с ней - разрушения гражданских объектов, количество убитых и раненых, реакция других государств, дальнейшие планы Северо-Атлантического Альянса и США, высказывания своих и чужих политических лидеров, поставки продовольствия, потоки беженцев, ущерб от бомбардировок.
   Почти в каждом выпуске новостей говорилось о России.
   Обсуждались возможности союза с ней и с Беларусью, строились политические прогнозы, демонстрировались кадры визитов российских чиновников и депутатов, объявлялись новые инициативы Скупщины1.
   1 Скупщина - парламент СРЮ,
   Сербы верили в дружбу с Россией.
   А зря.
   Югославию давно, еще с начала реформ, променяли на кредиты и поступления на номерные счета высокопоставленных слуг российского народа. Цена вопроса оказалась для Запада вполне доступной - всего-то около трехсот миллионов долларов. Сотня - любимой дочурке Президента, еще сотня распределились между чиновниками Администрации и кабинетом министров. Остаток пошел на обуздание аппетитов более мелких клерков аппарата правительства.
   Выплаты депутатам Государственной Думы шли отдельной строкой и составляли еще сто пятьдесят миллионов. Депутаты были жадными, но дело свое знали туго. Ни один вопрос, прямо или косвенно затрагивающий интересы мирового сообщества на Балканах, в российском Парламенте не проходил. Его тут же забалтывали на комиссиях и в комитетах, и в результате на свет появлялся усеченный уродец, более годный в качестве постановления заштатной жилконторы, а не как решение высшего законодательного органа самой большой страны мира. Причем в едином порыве под дудку США плясали и непримиримые коммунисты, и вечно оппозиционные всему сотоварищи "непорочного Грини" Яблонского, и члены "партии власти" во главе со своим косноязычным и вороватым лидером.
   От агентов влияния в парламенте не отставали и российские дипломаты вкупе с телемагнатом Индюшанским, изображавшим сербов продолжателями традиций карательных отрядов вермахта.
   Каждый выпуск новостей с Балкан начинался со стенаний о судьбе несчастных беженцев. которых злобная солдатня Милошевича и Ражнятовича не только выгнала из домов, но еще и изнасиловала, лишила документов и денег, избила, поприжигала сигаретами и наконец "выдавила" за пределы края Косово.
   Бомбардировки показывали мельком.
   Как обычную заставку.
   Гибель сербов никого не тревожила.
   Пострадавшими оставались албанцы. О переживаниях десятилетней албанки, рассказывающей журналистам странноватую с точки зрения логики историю про то, как она случайно выжила при нападении на ее семью "Тигров" Аркана, кричали с неделю, а гибель двух десятков сербских малышей в детской больнице удостаивалась лишь беглого упоминания. Да и то в каком-нибудь коротком выпуске новостей в перерыве трансляции футбольного матча, который почтил своим вниманием московский градоначальник со свитой. О присутствии на трибунах мэра говорили не в пример дольше...
   Мирьяна выложила перед Брониславом Лаиновичем1 лист с вопросами.
   ! Бронислав Лаинович - генерал, бывший командующий воздушно-десантными войсками югославской армии. В марте 2000 года был расстрелян неизвестными в центре Белграда. Убийство Лаиновича практически идентично в деталях убийствам Радована Стойчича в 1998 году. который возглавлял специальную полицию СРЮ и занимался расследованием преступлений уста-шеи н Боснии в 199]-1994 годах: Желько Ражнятовича по кличке Аркан н министра обороны СРЮ Павле Булатовича, происшедших в начале 2UOU года. Во всех четырех случаях исполнители использовали один тип оружия (автоматы Калашникова), нападения были совершены в центре Белграда "людьми в масках", стрельба велась очередями в корпус жертвы, что исключало вероятность спасения. Пуля из АК пробивает любой бронежилет с расстояния до 100 метров.
   Некоторые нюансы стрельбы (в центр ростовой мишени), выбор позиции, страховка и уход характерны для действий специального подразделения, прошедшего подготовку в тренировочных лагерях израильской разведки. Нападавшие использовали крайне сильное прикрытие и исчезали буквально через 15 секунд после акции.
   Ни одно из четырех вышеуказанных преступлений не раскрыто. У следствия практически нет ни одной зацепки, что также указывает на стоящие за спиной исполнителей зарубежные спецслужбы.
   Убийства Стойчича. Ражнятовича, Булатовича и Лаинонича используются западными и некоторыми российскими СМИ для фабрикации версии о причастности к заказным убийствам Слободана Милошевича. Президента СРЮ открыто называют "вдохновителем" и "основным заказчиком" этих преступлении, якобы устраняющим" конкурентов и политических противников.
   В самой Югославии версию причастности Милошевича к убийствам патриотом сербского народа поддерживают так называемые "оппозиционеры" во главе с Вуком Драшковичем. По сведениям из независимых источников, партия Бука Драшковича в период с 1995 года получает ежегодно до 6 миллионов долларов со специальных счетов ПРУ, БНД и Ми-6. Только за январь-март 1999 года "оппозиция" стала богаче на 10 миллионов у.е. Для самого Вука Драшковича на подставных лиц оформлены вилла в Майами (CU.1A) стоимостью около 1, 5 миллиона долларов и дома в Бельгии и Франции. У оппозиционеров помельче имущество за границей Югославии соответствующее - более скромные коттеджи и квартиры в Германии, Испании, Венгрии и Чехии. Подавляющее большинство соратников Вука Драшковича гласно или негласно имеет двойное гражданство. Основные контакты югославской оппозиции (помимо разведсообщества) - польские правозащитники, Белорусский Народный Фронт, УНА-УНСО (украинские националисты), парламентарии стран Балтии (Латвия. Литва и Эстония) и российские правозащитные и экологические фонды, финансируемые иностранным капиталом.