Черкасов Дмитрий. Невидимки (Книга 1)

   - Вряд ли я смогу вам помочь в этом случае. - неожиданно язвительно ответил до сих пор сдержанный заведующий сектором, поправляя значок лауреата Госпремии на лацкане.
   - Правильно ли я полагаю, что вы определяете отказавший узел, заполняете дефектную ведомость и отправляете изделие в ремонтный цех?
   - Дефектационную. - неприязненно поправил лауреат.
   - Вы не ответили на мой вопрос.
   - Да.
   - Это ответ или констатация?
   - Ответ.
   - Что происходит с изделием потом?
   - Его ремонтируют, наверное. - улыбнулся заведующий сектором.
   - А если, предположим, комплектующие элементы изготовлены не вами и находятся на гарантии?
   - Этого я не знаю. Мне не нравится, что вы фабрикуете дело против моих сотрудников.
   - Почему вы так со мной разговариваете?
   - А как прикажете с вами разговаривать? - скривился лауреат.
   "Не иначе, объелся демократической прессы, - с грустью подумал капитан. - А с виду умный человек..."
   - Сколько было случаев отказа экспериментальной головки комплекса "Игла"?
   - Всего за время испытаний? М-м-м... Шесть. - припомнил завсектором.
   - Вы помните наизусть?
   - Это моя работа.
   - Причины отказа?
   - Вряд ли вы их поймете...
   - А вы попробуйте объяснить...
   - Дважды - коррозия зеркал, дважды - отслоение матричного фотоприемника, два раза отказывала автоматика слежения за целью. - устало пояснил лауреат. - В автоматику мы не лезли.
   - Можете подтвердить документально?
   - Пожалуйста!
   Завсектором небрежно бросил на стол журнал учета движения изделий. Нестерович аккуратно выписал фамилии сотрудников, сдававших головки в ремонт.
   Больше здесь делать ему было нечего.
   - Скажите, - напоследок спросил он, - ведь вы знаете человека, которого я ищу?
   - Предположим!
   - Обвинения в соучастии не боитесь?
   - Я вас не боюсь! - лауреат гордо расправил узкую впалую грудь.
   - Это правильно, не надо нас бояться, - вздохнул Нестерович. - Но, если вдруг вам придет в голову рассказать кому-нибудь о моих вопросах, это будет чистейшей воды соучастием в преступлении. Я вас как официальное лицо предупреждаю. И подписку мне в этом извольте дать сейчас же.
   * * *
   В цехе ремонта Нестеровичу без проволочек объяснили, что зеркала и приемники заменяются новыми, а вышедшие из строя просто выбрасываются.
   - Вот сюда! - ткнул пальцем пожилой балагур в огромный контейнер.
   - И отсюда каждый может их взять?
   - А кому они нужны? Барахло! В хозяйстве их никак не приспособишь...
   "Зато ими можно подменить исправные элементы. - подумал капитан. То-то у них все парные отказы..."
   - А автоматику куда?
   - На нее посылается рекламационный акт в Коломну. Приезжают их представители, разбираются... Но по этим, несерийным, никто не приезжал. Они сразу принимали рекламацию и просили им отправлять. Изделие сырое, штучное - нет смысла упираться.
   - Вы сразу отправили? - спросил въедливый Нестерович.
   - Первая голова долго лежала. Все оказии не было... Потом уж, когда второй отказ был, обе нарочным и отвезли. За их счет, конечно.
   - А где хранились?
   - В подсобке у меня. Там стеллажик есть отдельный. Хотите, покажу?
   Подсобка и стеллажик были доступны, как девушка на Старо-Невском проспекте.
   - А как вы думаете, этот подвес в Коломне как-то разбирают, или тоже сразу выкидывают?
   - Не могу сказать, - бригадир пошевелил косматыми седыми бровями. Степень интеграции у них высокая... дешевле новый сделать, чем неисправный починить. На драгметаллы сдают, наверное... Мы посеребренные зеркала тоже сдаем.
   Выписав даты отправки рекламаций, просмотрев приемо-сдаточные ведомости на бракованные устройства автоматики, Нестерович покинул некогда шумные, а теперь безлюдные и темные коридоры КБ "Аметист". Его моложавая спортивная фигура привлекала внимание: средний возраст сотрудников зашкаливал далеко за пятьдесят.
   У ворот его поджидал, прохаживаясь, темный как туча, Сан Саныч Шубин.
   - Генерал звонил, попросил подхватить тебя по пути. У него всего полчаса для нас.
   Они сели в машину заместителя начальника ОПС.
   - Как ваш разведчик? - сочувственно спросил Нестерович.
   - Никак. - нервно ответил Шубин, выруливая на трассу. - Жив, в реанимации. Оперативную работу ему придется оставить... Сердце у нас нужно здоровое. А у него - надвое располосовано... Спасибо ребятам из Военно-медицинской, другие б не вытащили...
   - Где вы вертолет так быстро добыли, Сан Саныч?
   - МЧС одолжил... По старой дружбе. Мы когда-то помогли им вычислить, куда пропадают их гуманитарные поставки...
   - Вычислили воров?
   - Их далеко искать не надо было... Взять их не разрешили, предупредили только. Но воровать перестали.
   - Здесь - перестали.
   - Пожалуй. - согласился Шубин.
   - Взяли того, кто ранил разведчика?
   - Нет. - хмуро ответил Сан Саныч. - Неопознанный труп с огнестрельным ранением нашли в парке - и все.
   - Ну, и хорошо. - кивнул Нестерович.
   Оба понимали, о чем идет речь.
   - Что будете делать с Гатчиной? - спросил капитан, разложив на коленях листы, готовясь к докладу у Сидорова. - Я по ней почти закончил. Можно поставить этот РОВД на уши. Скоты...
   Шубин некоторое время молчал, уверенно ведя машину, вытягиваясь, чтобы достать педали. Поморщился, ответил почти мечтательно:
   - Месть - это блюдо, которое подают холодным. Я сменил там наряд, поставил пока группу Снегиря... Они у меня все сядут. Кто раньше, кто позже... Все до единого - и по крупному.
   - Да вы страшный человек! - засмеялся Нестерович. - Вот уж не ожидал!
   - Я - бич Божий и меч Господень. В одном флаконе. - очень серьезно ответил маленький Шубин. - Я уже старый и тороплюсь увидеть хоть немного справедливости. До пенсии три года - как раз времени хватит. Мне еще сегодня с женой Арцеулова встречаться...
   * * *
   Сидоров встретил их оживленно, протянул Шубину лист бумаги с надписью "Гр-А-Ни-Т":
   - Григорий-Алексей-Нина-Тимур! "Гранит"! Они зашифровали свои имена в название плана! Фраера дешевые!
   Рослый Нестерович заглядывал через плечо.
   - Григорий - это Пивненко, с авиаремонтного, Алексей Чагин - час назад с ним разговаривал на "Аметисте"... Тимур Дербенев из ГОИ, Нина Дресвянкина - из ЛОМО. Похоже!
   - По Дресвянкиной - нет контактов. - брюзгливо сказал Сан Саныч. - Эти трое вчера кутили в казино "Вавилон", а по женщине ничего нет.
   - Так найдите! - вскричал Сидоров, любуясь своей находкой.
   - Это заказ? - Шубин сложил губки куриной гузкой. - На заказ не работаем. Контакты или есть, или нет... И почему обязательно Нина? Это может быть Николай, Никодим, или вообще два имени. Наталья и Илья, Натан и Игнат...
   - Потому что Нина есть в деле, а Николая, Натана и Ильи нет, Сидорову было жаль отказываться от столь изящной придумки.
   - Генеральская логика... Сейчас нет - завтра будет. Может, это Николай уехал вчера с Московского вокзала.
   Сидоров обиженно наставил на Шубина белый холеный палец.
   - Насчет логики - не забывайтесь, товарищ полковник. Генерал - он и в Африке генерал. Ты у меня в кабинете, между прочим... И неизвестного твои ребята упустили! Даже заснять не смогли. Ищи теперь ветра в поле. А без него цепочка неполная.
   - Подельники сдадут! - равнодушно махнул рукой Сан Саныч, думая больше о раненом Волане, которого вчера сам помогал загружать в вертолет "чрезвычайки" на глазах у изумленного экипажа скорой помощи. - А в Питере двадцать три организации с названием "Гранит".
   - С чего ты взял? - оторопел Игорь Станиславович.
   - Справочник "Весь Петербург" полистал. - набычился Шубин.
   - Есть соображение! - Нестерович вклинился в битву титанов. Разрешите?
   Сжато изложив проработанную версию хищения, капитан подытожил:
   - Таким образом, "Игла" собиралась по частям и пока неизвестно, где достали сам ракетный ускоритель со всеми принадлежностями... Вчера это мог быть человек, доставший именно эту часть. Он мог быть из Тулы, или из любой воинской части - приехал, получил свою долю и уехал. Тогда мы его не найдем... Но головку самонаведения тоже собирали по частям, причем в учтенных изделиях подменяли исправные компоненты неисправными. Я думаю, из двух устройств автоматики, уехавших в Коломну по рекламации, одно было исправно и потом вернулось назад, в Питер. И если это был человек из Коломны...
   - Ты понял? - обратился Игорь Станиславович к Шубину. - Срочно снаряжай своего глазастого орла в Коломну. Пусть сидит там, сколько надо, пока всех не пересмотрит. Ты подготовь рекомендации, - повернулся генерал к Нестеровичу, - с каких отделов завода начать в первую голову, чтобы зря там не светиться.
   Сидоров подошел к оперативной схеме, подправил обсыпавшиеся меловые стрелы:
   - Можно, пожалуй, переходить к активной фазе операции...
   Он плотоядно посмотрел на снимки бородатых боевиков, потрогал их пальцами.
   Нестерович разместил возле гатчинской группы фото инженеров, сделанные Тыбинем в казино. Цепочка вырисовывалась отчетливо.
   - Будете брать? - поинтересовался Сан Саныч. - Может, еще подработаем связи?
   Охватив выпуклый подбородок красивыми пальцами, глава "закоси-бэ-тэ" прошелся по сияющему паркету:
   - Я думал над этим, Саша... Террористы - это не шпионы. Они непредсказуемы. Я не могу рисковать. Уж слишком у них все налажено... Надо хоть что-нибудь разрушить, сорвать возможные планы. Мы возьмем их боевую группу - под случайным предлогом, простой омоновской облавой. У них там наверняка полно оружия - отличный повод для задержания! Остальные - он ткнул пальцем в снимки хозяина "Баярда" и строительной фирмочки "Неон-трейд" - должны засуетиться, заняться восстановлением нарушенной структуры. Это затруднит им боевую работу и заставит выйти на внешние связи - а вот тут вы их и ждите! Ведь против них пока ничего и нет... Годится?!
   - Хозяин - барин. - вяло согласился Шубин. - Кстати, о шпионах. Что насчет этого гражданина... Ира Арджания? Который любит гулять без головного убора возле Александринки?
   - Забавное имя. - вежливо хмыкнул Нестерович.
   - Национальность еще забавнее. Он по паспорту "горный еврей", из Дагестана. Гражданство, разумеется, двойное...
   - Это не по моему столу, слава богу! - бодро воскликнул Сидоров. - Это в службу контрразведки! Я уже туда материалы передал, там и опер есть. Они знают, что есть резидент, шесть лет по нему работают - никак не могут вычислить.
   - Если придется брать похитителей "Иглы" - не спугнем резидента?
   - Честно сказать? - насупился Сидоров. - Не знаю... У меня за СКР голова не болит. Возились шесть лет с резидентом - и еще шесть годков повозятся. А этих молодых прохвостов я бы взял. С помпой! По всей стране! Чтобы другим неповадно было Родину продавать. Чтобы мамаши погибших в том вертолете пацанов могли бы им в рожи плюнуть. Чтобы совесть генерала Сидорова чуть облегчить...
   Игорь Станиславович встал в наполеоновскую позу - руку за спину, руку за сюртук. Нестерович за его плечом принял вид преданного адъютанта императора.
   - Товарищ генерал, ведь существование Ходжи можно считать доказанным! Это его люди! Разрешите провести обобщение? И, может, следует расширить рамки операции?
   Сидоров поморщился, убрал руки, устало сел за стол.
   - Ты погоди пока с обобщениями... Не успеваем мы. Накрыли поганцев, оперативную директиву выполнили - и хорошо. Тебе скоро командировка предстоит... месяца на три. Вот, вернешься - тогда и поговорим про Ходжу. Тебе Дмитриев все доведет. Иди, готовь активную фазу. С Градом договорись, чтоб не так, как в прошлый раз... У нас боевое задержание, а у них плановое учение и московская проверка из ЦСН<ЦСН - Центр специального назначения ФСБ России.>. Мобилизационное развертывание батальона спецназа, мать их так! Я с Ярошевичем чуть не подрался тогда.
   Озадаченный, полный недобрых предчувствий, Нестерович вышел.
   Шубин с генералом молча проводили его глазами.
   - Что с Дадашевым? - первым нарушил тишину Сан Саныч.
   - А что с Дадашевым?
   - Его же похитили. Что-нибудь предпринимать будем?
   Сидоров хитро сощурился:
   - Официальное обращение было? Не было... Нету тела - нету дела. Пусть его этот дантист уму-разуму поучит. Вы же знаете, где он?
   - Знаем.
   - Ну, вот! Когда понадобится - достанем... если жив будет. Да вряд ли он нам понадобится. Его помощник в смысле оперативной разработки куда интереснее, поэтому пущай Дадашев пока в подвале у этого дантиста покиснет... И ты лучше подумай, как наш питерский Рэмбо-Стоматолог вышел на Дадашева на Лиговском...
   - Думали уже... Значит, был рэкетирский хвост - а мои разведчики не прочухали. У бандюганов тоже есть ребята матерые. Анекдотичные персонажи в малиновых пиджаках - это в прошлом.
   - Все! - начальник СЗКСиБТ потер руки. - Иду к Панину на доклад. Хороший мы с тобой камень своротили, есть о чем отрапортовать.
   - Это вы своротили. У нас работы не уменьшилось... Вон, как на вашем плакате!
   Шубин кивнул на изображение пса с блохами.
   Сидоров засмеялся, встал и повернул плакат обратной стороной.
   Там был изображен блаженно спящий пес, кучка дохлых блох и большущий баллон-опрыскиватель с красной надписью наискось "SIDOROFF - ANTI-TERROR!".
   * * *
   Лехельт только поднял руку к кнопке звонка, как в квартире Морзика что-то твердое с сильным стуком ударилось изнутри о входную дверь и упало на пол.
   Андрей опешил, замер с поднятой рукой, раздумывая, не потянуться ли ему за пистолетом.
   Слышно было, как хозяин, бормоча ругательства, подобрал неизвестный предмет, затем тишина - и вновь резкий удар.
   - Уа! Блин! - хриплым басом заорал за дверью Черемисов.
   Заинтригованный Лехельт отбросил мысль об оружии и позвонил.
   Небритый Вовка, в спортивных трусах и майке, открыл дверь, сунув в рот окровавленный палец.
   - Жаходи... Я шейчаш, перевяжу только...
   Жилище холостяка не было загромождено мебелью. В центре комнаты раскинулась огромная тахта с неприбранной постелью, на стене висели плакаты и боксерские перчатки. На подоконнике стояли кубки, добытые Морзиком в боксерских турнирах.
   - Не густо у тебя с мабелью...
   - Все, что надо, имеется!
   - Так ведь даже сесть не на что. На тахту только...
   - Тахта не для того предназначена! Нечего на ней рассиживаться. Сказал, что надо - и уходи. Во!
   Морзик ткнул обмотанной култышкой в лист ватмана со словами: "Говори кратко! Проси мало! Уходи быстро!".
   - Шучу. Пойдем на кухню, там есть табуретки.
   - Да я за тобой, на колесах. Зимородок велел прибыть на службу. С вещами.
   - В таком виде? У меня же больничный!
   Широкое пухлое лицо Морзика явно утратило симметрию и в левой части своей приобрело желто -зеленый оттенок. Под глазом отчетливо просматривался синяк.
   - В командировку тебя отправляют срочно.
   - А куда?
   - В Коломну, кажется... Клякса все расскажет.
   Морзик скептически посмотрел на себя в зеркало, висевшее в прихожей, поскреб пальцем жесткую щетину, оттянул кожу под глазом.
   - С такой видухой только на опознанку ехать... Заметут самого. В Москве особенно. А я сегодня к Волану собрался...
   - К Волану не пускают, я заезжал. Приедешь из Коломны - вместе сходим.
   Вспомнив о Диме Арцеулове, оба посерьезнели.
   Молодые, красивые, сильные, они стояли молча и смотрели друг другу в глаза в зеркале. Черемисов на голову возвышался над Лехельтом.
   - Клякса - мужик! - гордо сказал Морзик, выпятив могучую бочкообразную грудь.
   - Костик - старая гвардия разведки. - определил Андрей, пощипывая плоский нос. - Нас с Гатчины сняли...
   Какая-то грусть и чувство вины прозвучали в его голосе.
   - Вот морда пройдет - я туда съезжу, разберусь с мусорами! решительно заявил Морзик.
   - Зимородок намылит шею.
   - Не узнает! Я по-тихому... Если, конечно, добрый друг не настучит... Шучу, шучу. Но мне тоже охота разобраться!
   - Ты, вон, уже наразбирался! Не лицо, а цветик-семицветик! Клякса не верит, что шпана машину вскрыла... Думает, ты сам на них нарвался.
   - В протоколе записано! - возмутился Черемисов. - Пусть почитает! Там даже их добровольные признания есть! Вот зануда, блин!..
   Он уже забыл, что только что восхищался Зимородком.
   - Как же они тебе рожу-то разукрасили, чемпион? - сочувственно спросил Лехельт, глядя на спортивные трофеи хозяина квартиры.
   - Бывает... Они тоже не лопухи... с одним я даже дрался когда-то... на городе, кажется. Главное, конечный результат. Трое в КПЗ, только один сбежал. Который в машину влез...
   - Значит эти пойдут по хулиганству. Зря старался. Даже сидеть не будут - теперь только по решению суда можно в камере держать...
   Морзик огорченно присвистнул, скривился. Разбитые изнутри губы болели.
   - Черт с ними! В другой раз никуда не потащу - отметелю прямо на улице, чтобы неповадно было. Им же хуже будет.
   - Превышение полномочий.
   - А я как частное лицо буду бить!
   - Как частное - можно. А это как?
   - А вот так!
   Черемисов надул щеки, выпучил глаза и скорчил глупую смешную рожу, долженствующую изображать "частное лицо"
   - Х-а! Х-а! - он провел короткую серию резких ударов. - И мой коронный - правый боковой - х-а!
   - Красиво..., - печально сказал Лехельт и вздохнул. - Только не забывай щеки надувать. Чтобы было понятно, что ты бьешь как частное лицо, а не как сотрудник ФСБ. А то эффект будет не тот.
   - У меня эффект всегда тот! А куда нас теперь?
   - Клякса обещает выхлопотать шпионаж. Для разрядки. По дипломатам поработаем... Там Кобра накопала кое-что... Да, Кубика похитили!
   - Брось! Кому это дерьмо понадобилось?!
   Оживившись, Лехельт пересказал несколько приукрашенную историю с похищением, но, закончив рассказ, снова потух.
   - Что-то ты, брат, не нравишься мне. - озабоченно сказал Вовка, взяв Лехельта сверху за плечи. - В глаза мне смотреть! В чем дело? Маринка твоя чудит?
   Признавая за Андрюхой первенство в интеллектуальных вопросах и в работе, хитрый и житейски пронырливый Морзик опекал его в делах бытовых и сердечных.
   - Да так..., - уклонился от расспросов Лехельт. - А что ты делал, когда я позвонил? Что у тебя с пальцем?
   - А во! - Морзик показал широкий тяжелый метательный нож. - Учусь! Скоро в Питере будет первенство "Универсальный боец". Хочу выступить - а там в программе ножеметание.
   - Ну, и как?
   - Да пока не очень... Я если такой штукой между глаз засвечу, убью наповал хоть как, даже рукояткой. Только это же не засчитают.
   - Не засчитают. - согласился Лехельт. - Надо, чтобы воткнулся.
   - С этим хуже. Я на дверь фанеру повесил - и кидаю. Так он, гад, как отскочит - чуть в пузо мне не впоролся! Еле успел рукой отмахнуть - вот палец и порезал. Чего ты лыбишься?! Сам возьми попробуй!
   Лехельт взял нож в ладонь, полюбовался, примерился.
   Морзик предусмотрительно спрятался за кухонной дверью.
   Андрей положил оружие серединой на указательный палец так, что оно, покачавшись, замерло в неустойчивом равновесии.
   - Это ты чего делаешь? - уважительно спросил Морзик, выглянув из-за двери.
   - Центр тяжести определяю. - важно ответил Дональд.
   Ухватив нож в выбранном месте, он поплевал на лезвие и растер пальцами.
   - Для скольжения!
   Морзик глядел во все глаза.
   Лехельт принялся осторожно раскачивать руку, постепенно увеличивая амплитуду.
   - Блин! - нетерпеливо сказал Вовка. - Если так долго готовиться, так самого зарежут сто раз!
   Бац!
   Нож глубоко вонзился в самую середину фанеры и загудел, вибрируя.
   - Теперь ты. - скромно улыбнулся Лехельт, сделав приглашающий жест.
   Ошарашенный Черемисов, почесываясь, вышел из-за кухонной двери, пошатал пальцем дрожащую рукоять.
   - Однако... - он решительно выдернул нож из фанеры. - Значит, так. Сначала - центр тяжести. Правильно? Потом - поплевать. Так. Потом размазать для скольжения... раз-два-три-и-эх!
   Нож стукнулся плашмя и упал на коврик у двери.
   - Э, блин!
   - Наверное, поплевал неправильно. - совершенно серьезно сказал Андрей, подходя и подбирая нож с коврика. - Слюна должна быть в меру жидкая, в меру густая. У тебя какая была?
   - Да хрен ее знает! - огорченно сказал Морзик. - Я ее что спиртомером должен проверять? А без этого всего никак нельзя?
   - Можно. - осклабился Лехельт. - Только эффект будет не тот.
   - А как?
   - Да очень просто. Вот так!
   И, развернувшись вполоборота, он быстро бросил нож от дальней стены комнаты - точно в центр, как и в первый раз.
   - Эй! - возмущенно вскричал Владимир. - А поплевать? А центр тяжести?!
   - Да фиг с ним!
   Поняв, что его просто водили за нос, Черемисов схватился за голову.
   - А я, дурак, поверил!
   - Я их с детства кидаю. - пояснил Лехельт. - Хобби. Я же фехтовальщик, питаю страсть к холодному оружию... Такой, как у тебя, кидать - одно удовольствие. Где взял?
   - Мулат подарил, - Черемисов назвал позывной своего приятеля из РССН. - У него этих ножей целая куча... Слушай, а, может, ты выступишь как универсальный боец?
   - Не хочу. - отказался Андрей. - Боец из меня хреновый.
   - Там призовой фонд есть! Тысяча баксов! Выигрыш пополам!
   Но Лехельт отказался решительно.
   Забава с ножом развлекла его ненадолго, он снова понурился от своих невеселых мыслей. Черемисов пошел в ванную бриться, а Дональд принялся разглядывать афиши и плакаты, украшавшие стены комнаты.
   Среди них висели три учебные карты, приведшие Андрея в полное недоумение.
   На одной карте красными стрелами изображена была боевая операция Волховского фронта по снятию блокады Ленинграда.
   Другая представляла историю вторжения Наполеона в 1812 году.
   Еще была просто карта области с крестиками, соединенными различным образом.
   Андрей позвал Морзика.
   Тот выглянул, напевая, с намыленной щекой.
   - Это у тебя что?
   - Это я хочу с Ромбиковыми ямами разобраться. Я их столько нарыл - как крот! В жизни раньше столько земли не ворочал. Вот, пометил на карте, думал - может, это знак какой-нибудь...
   - Ну, да... пришельцам из космоса...
   - Ну... или, может, оружие искали. С местами боев, вроде, совпадает...
   - Нужно им ржавое железо... У них пушки круче наших. А про Наполеона зачем?
   - Думал - может, они клад чей-нибудь ищут? Может, французы чего зарыли...
   - Так ведь их под Питером не было! - захохотал Лехельт. - Поэтому Кутузову памятник у нас стоит, а не в Москве. Москву-то он сдал, а Питер отстоял!
   - Так я же не знал... Теперь знаю зато...
   - Ты еще глобус Петербурга купи!
   - А где продается?
   Андрей опять пополз в улыбке. Морзик, наморщив лоб, подумал - и тоже засмеялся.
   - Что-то у меня с головой... Наверное, здорово двинули дубинкой... Хватит прикалываться. Лучше подскажи что-нибудь. Ведь интересно же! Загадка - зачем они их копали?
   - Чтобы ввести в заблуждение управление ФСБ и отвлечь внимание от своих истинных коварных планов по захвату всего городского рынка торговли дурью<Дурь - наркотики (жарг.).>. - замогильным голосом выдал Лехельт. - И чтобы научить тебя обращаться с лопатой.
   - Нет, я серьезно! Давай поприкинем вместе, чего я все один должен потеть? Ведь мы с тобой тоже умеем думать, верно? Нечего Кляксе щеки надувать. Знаешь как охота раскрыть что-нибудь важное... Давай, подключайся, у тебя же голова варит! Чего мы только носимся по городу, язык набок, будто больше не умеем ничего, а?
   Когда Морзику доставалась трудная умственная задача, он с охотой перекладывал ее на кого-нибудь другого, справедливо полагая, что каждый должен заниматься своим делом. Этот принцип он исповедовал еще в школе.
   - Ну..., - помялся задетый за живое Андрей. - Я бы начал с архивов...
   - А с каких?
   - Ну... государственный... военно-исторический...
   - Архив комитета по здравоохранению подойдет? - спросил Морзик, довольный тем, что Лехельт задумался.
   - А почему по здравоохранению?
   - У меня там женщина знакомая работает. Вот такая тетка! Заодно будет повод встретиться. Ну не самому же мне в архивах ковыряться... Главное организовать процесс!
   - Ты собирайся быстрее, организатор! После командировки займешься частными изысканиями.
   - К знакомой я еще сегодня успею. Я уже готов. Штаны найду - и поехали! Слушай, только ты мне денег на поездку одолжи! Аванса ведь опять не дадут...
   ГЛАВА 10
   ОСОБЕННОСТИ ЖИЗНИ В ПРОВИНЦИИ
   Самое достойное прошлое может быть перечеркнуто в одно мгновение. Человек никогда не бывает кем-то окончательно, все мы каждую минуту лишь становимся. Один неловко положенный кирпичик - и горе каменщику!
   Здание жизни рушится...
   Тревожное и неотвязное чувство полного жизненного краха томило разведчика Лехельта, не давало ему покоя. Путь его до последних дней был прост и незатейлив: школа, учеба в Московском центре ФСБ, оперативно-поисковая служба. Он всегда считал себя хорошим человеком. Его не в чем было упрекнуть - до той минуты, когда он увидел закатившиеся глаза Волана. Тупой звук удара заточкой, шуршание падающего набок тела и скрип убегающих шагов до сих пор звучали у него в ушах.
   Сидя в вертолете напротив мокрого от волнения и крика полковника Шубина, глядя, как суетится вокруг Димы бригада врачей МЧС, Андрей не осознавал случившегося с ним самим. Тревога за товарища забивала все.
   Лишь вышагивая в бесконечном коридоре больницы, утопая по уши в халате не по росту, подтягивая полы, чтобы не волочились по паркету, он ощутил начало непоправимого. Большой толстый Завалишин и маленький полненький Сан Саныч, оба тоже в белых халатах, вышли из предбанника операционной, переговариваясь, подошли к нему и Завалишин спросил:
   - Лехельт, как же это произошло?