Страница:
процесса на целый месяц.
- У нас на ближайшие дни два задания. - начал утренний инструктаж
капитан. - Поэтому разделимся. Второй объект тоже живет в Гатчине, работает
инженером-наладчиком на авиаремонтном заводе. Пивненко Григорий Григорьевич.
Холост. Вот его фото, вот адреса его и его родственников. Миша, иди ближе,
будешь старшим наряда по нему. Назовем его... Винтик. Фотографии родных
Винтика, кстати, неплохо бы получить.
- Сделаем, - зевнул Тыбинь, вместе со стулом пересевший поближе к
столу. - Главное, градовцам не говорить, что мы так объект обозвали.
Обидятся. У них ведь тоже Винтик есть. Как и Шпунтик...
- Ничего, перетопчутся, - отрезал Зимородок. - Все тоже смотрите
внимательно. Контакты Винтика с Кубиком и Ромбиком весьма вероятны, крайне
желательно заснять их вместе. Опер просил. Это первое. Еще - вот эти
граждане... Чагин Алексей Андреевич, заместитель начальника сектора КБ
"Аметист". Дербенев Тимур Арнольдович, научный сотрудник ГОИ. Карпюк Евгений
Юрьевич, инженер участка ЛОМО. Дресвянкина Нина Сергеевна, научный сотрудник
ЛОМО.
- А чего это нам два объекта? - подал голос примирения Морзик. - Пусть
брунсовские ребята попашут! Я Москита и Бормана вчера видел. Отожрались,
морды - во!
- Работы всем хватит. Операция серьезная.
- Культурная публика. - задумчиво сказала Кира, разглядывая в первую
очередь фотографию молодой женщины в очках.
- Это не наши объекты. Но все они знакомы между собой. Учились вместе с
Винтиком. Контакты между ними сейчас очень важны для опера. Необходимо
визуальное подтверждение таких контактов, а также всех новых связей. Особое
внимание - если иногородний.
- Что нам стоит дом построить... - промурлыкал Тыбинь. - Кто со мной?
Кобра?
- Нет, Кира нужна мне на ППН. С тобой Морзик и... и Пушок.
Исключительно для типажа! Будете разыгрывать парочку влюбленных... у вас
получится.
Сурово морщась, Клякса заулыбался.
Улыбалась вся группа, кроме кислого Ролика и вечно невозмутимого
Старого.
Людмила расцвела майской розой, Черемисов смутился.
- Так ведь и женим! - шепнул ему на ухо Волан. - Пропал казак!
- Чего ты... выдумал уже! Ничего такого!
- Так уж и ничего! Не отпирайся! Служба тебя выследила, вывела на
чистую воду. Все тайное становится явным.
Волан не зря заслужил славу "оперативной свахи".
- Есть же такие завистливые люди, которым плохо, когда другим хорошо! -
поддержал озадаченного Черемисова Лехельт. - Люда за него и не пойдет.
- А ты за меня не решай! - окрысился обиженный Пушок. - Может и пойду!
Правда, Вова?
Морзик промямлил нечто невразумительное и поспешил ретироваться на
склад за специнвентарем.
Пушок хлюпнула носом и тайком утерла кулаком слезу. Кира смотрела
сочувственно, с нежностью.
Лехельт, воспользовавшись паузой, подсел поближе к Зимородку:
- Константин Сергеевич, у меня сессия на носу!
- Ну, и что?
- Мне зачеты бы посдавать... Два курсовика зависли...
- После операции. - капитан покачал головой. - А ты почему сегодня
опоздал на инструктаж, друг милый? И Морзик тоже... Разлагаетесь на пару?
- Решали служебный вопрос исключительной важности.
- Что за вопрос? Почему не знаю? Ты мне лапшу не вешай, мне твои
таланты известны...
- Да что вы, Константин Сергеевич! Как можно! Мы с разведчиком
Черемисовым спасали легенду базы.
- Ну и как? - хмыкнул Тыбинь. - Спасли?
- Рискуя здоровьем и жизнью, между прочим.
- Интересно, интересно... Выкладывай, мил дружочек!
С утра образцовый и дисциплинированный разведчик Андрюха Лехельт,
натянув на уши шапчонку, сунув руки в карманы, поспешал по свежему покрову
на базу - точно к назначенному сроку.
Было темно - и он не заметил, что у метро его ждут.
Настырный очкастый Рома обозначился за спиной лишь когда Дональд уже
миновал дом-прикрытие с проходным этажом, который использовал в прошлый раз.
Впереди видны были ворота базы, у которых, поджидая Андрюху, подпрыгивала
боксерским степом на морозце знакомая широкоплечая фигура Вовки Черемисова.
Дональд перешел на противоположную сторону улицы - и Морзик усек, что
дело нечисто. Он прекратил прыгать и присмотрелся внимательнее.
Лехельт на ходу приложил два пальца левой руки в перчатке к щеке -
знакомый им обоим знак уголовников "двое сбоку<Означает предупреждение -
"За мной слежка!".>".
Потом остановился у продовольственного ларька, купил пачку финского
печенья к чаю.
Морзик озабоченно показал на часы - они могли опоздать к началу
инструктажа.
Дональд пожал плечами и поспешил обратно, к офисам, в которых якобы
работал. Он надеялся, что привязчивый клиент отстанет от него, как и в
прошлый раз.
Морзик, однако, расценил отступление Андрея как предоставление свободы
действий. Недолго думая, он скатал снежок и запустил точнехонько в лицо
неосторожно выглянувшему из-за угла Роме.
- Вот тебе, рожа очкастая!
Очки грохнулись на асфальт, золотая оправа треснула, стеклышко выпало.
Роман взвыл, тряся головой, выковыривая снег из-за ворота:
- Идиот пьяный! Они знаешь, сколько они стоят!
Он был на полголовы выше неизвестного хулигана, и, хоть в принципе не
приветствовал физические методы решения спорных вопросов, посчитал
необходимым побороться против разгула преступности на улицах.
Через пять секунд этой борьбы Рома уже лежал носом в сугроб, а Морзик,
усевшись сверху, с остервенением макал его головой в снег поглубже, ухватив
за красиво уложенные волосы. Он ни разу не ударил гражданина по лицу, только
один раз толкнул в корпус - да и то по необходимости.
Дав Андрею время отойти подальше, Морзик схватил роскошную Ромину
шапку, зашвырнул ее подальше вдоль улицы, чтобы Роман не скучал, когда
поднимется, загреб широкой ладонью горсть чистого крупчатого снежка и с
размаху залепил им глаза, нос и рот неудачливого Пинкертона. Пока тот чихал,
фыркал и прочищал глаза после полезного холодного обтирания, незамеченный
Морзик скрылся за его спиной в проходной базы.
На улице остались лишь распластанный Рома, удаляющаяся сутулая спина
сменившего типаж Дональда, подозрительно сотрясаемая истерическими
приступами сдавленного смеха, да прапорщик Рубцов, меланхолично подпирающий
притолоку проходной и созерцающий происходящее сверху вниз.
- Не видели - куда побежал?! - задыхаясь, спросил у него Рома, приняв
вертикальное положение, сжимая в одной руке обретенную шапку, а в другой -
загубленные очки.
- Туда. - показал прапорщик громадной рукой в рукавице в
противоположный темный конец улицы. - Догнать хотите? Не советую. У нас тут
район беспокойный... на прошлой неделе зарезали одного. Прямо на улице. Как
вопил, сердешный, как вопил! С полчаса, наверное. Пока резали... И куда
только смотрит милиция?..
Охлажденный сердцем и физиономией, Рома промямлил нечто
невразумительное, проводил глазами неузнанную им далекую фигуру Лехельта,
скрывшегося опять в фойе дома-прикрытия, и пошел к метро, близоруко
оступаясь и поправляя всклокоченную прическу.
Группа захохотала.
- Печенье-то где? - воскликнул Волан, когда Андрей закончил
повествование. - Дай бедному бомжику заместо сухого пайка! Знаешь, как на
холоде жрать хочется!
- Мне самому сегодня на улице Шопена пиликать! Ты хоть в помойке можешь
что-нибудь найти, а куда деться бедному артисту?!
- Купишь пирожок на заработанное!
- Я на пирожок не наберу.
- Правильно! Потому что ты безбожно фальшивишь. У наших граждан слух
верный. Я бы с тебя за такое издевательство над музыкой с тебя еще пени
брал.
- Между прочим, я с отличием окончил музыкальную школу!
- По классу игры на шаманском бубне, наверное!
- А у вас, гражданин, какое будет образование?
- Эх ты, сухарь! Чтобы понимать прекрасное, нужно не образование, а
душа!
- Пополам? - сдался Лехельт, потрясенный "шаманским бубном".
- Валяй!
И они разделили пачку на двоих.
- Кстати, Дима, - Зимородок обратился к Арцеулову, - пора бы скинуться
в кассу. Хозяин квартиры скоро приезжает. Надо докупить все, что сожрали. Да
и бутылочку старичку не грех в холодильник поставить. Согласитесь, он нас
выручил. Без него мерзли бы в машинах, как цуцыки.
- Нет проблем! - вскричал веселый Волан, бывший в группе хранителем
общей кассы. - Подходите, граждане, по червончику... Нет, по червончику на
бутылочку не набрать. По полтинничку, проворненько! С вас и начнем, товарищ
командир...
- Теперь с тобой, Андрей. - продолжил Зимородок, со вздохом расставшись
с полусотней. - Твой знакомый уже второй раз мешает нам работать.
- Третий. - сказал Лехельт. - Он уже раз следил за мной.
- Давай-ка я запишу его имя и фамилию... Где он учится? В ближайшее
время мы что-нибудь придумаем для удовлетворения его неуемного любопытства.
Например, намекнем военкому города, что в Романе пропадает отличный
солдат-стройбатовец. Или моряк. Да, пожалуй, моряк... Так, все, собирайтесь,
поехали. Время "Ч". Шпионы и террористы уже повылезли из нор вершить свои
грязные дела. Пора и нам, богатырям, размяться. Разведка, по коням!
Хорошее начало этого обычного для большинства россиян декабрьского дня
никак не предвещало дурного конца.
- Люд, а Люд! Ну брось дуться! Ну чего ты хотела, а? Что я должен был -
предложение тебе делать? Ребята нас просто разыгрывали, а ты...
Людмила резко развернулась направо - но опытный Морзик был начеку.
Он хорошо помнил, как симпатичный Пушок отправила в нокаут Урюка, и
размашистая пощечина пролетела у него над головой. Промахнувшись, девушка
бессильно ткнула его кулаком в чугунное плечо и опять отвернулась в сторону.
- Очень жизненно изображаете влюбленных! - загудел шмелем в ССН у обоих
голос Старого. - Только лишнего внимания не надо привлекать... И смотреть
надо не по углам, а все же за объектом. Нам повезло, что он полный лох, но
вы не расслабляйтесь.
Старый был доволен.
Прикатив в Гатчину, он зашел по адресу, не мудрствуя, позвонил в
квартиру и спросил Гришу.
Заодно и Гришиных домашних отснял.
Жили они недалеко от станции, рядом с рыночком, носившим странное
название "Аэродром". Это было все, что осталось от знаменитого гатчинского
летного поля, колыбели русской авиации, с которого взмывали в высь первые
русские асы, в том числе и автор "мертвой петли" Нестеров.
В рабочий день Винтик-Пивненко, естественно, был на заводе.
"Наружники" встали колесами за углом заводской бетонной ограды,
просматривая небольшую площадку перед проходной, которую украшал памятник
летчику Ефимову - в шлеме, летчицких очках и перчатках, созерцающего белое
зимнее небо.
Вскоре объект вышел из стеклянных дверей проходной и почти бегом
поспешил на станцию, до которой ходьбы было три минуты.
- Молодежь, вперед! - скомандовал Тыбинь. - Я за вами! Электричка на
Питер через пять минут. Жду вас на площади Балтийского вокзала. Если сойдет
раньше - тяните сами, только на базу доложитесь. Они мне подскажут, где вас
подхватить...
Пушок молча выбралась с заднего сидения, хлопнула дверью и гордо и
независимо зашагала к станции в одиночестве. Морзик побежал следом.
Старый скептически покачал головой.
Людмила поперлась было в тот же вагон, что и Винтик, но Владимир
удержал ее за рукав.
- Стой, не светись! Соображать же надо... Видишь - людей почти нет.
Постоим в тамбуре, подождем, а когда народ подсядет - незаметно войдем.
- Сама знаю! - уязвленно ответила Пушок, страдая, вырвала руку. - Не
учи!
- Детский сад какой-то! Мы, между прочим, не на прогулке, а на задании.
Хочешь мороженого?
- Отстань!..
Так они, не разговаривая, доехали до Питера.
На площади Винтик, рослый стройный парень приятной наружности, щелкнул
пальцами самому шикарному частнику и на серебристо-сером "мерсе-190" покатил
по Питеру. Тотчас из задних рядов извозчиков вывернула постовая машина
Тыбиня.
- Быстрее вы! Ползете, как сонные мухи, а я его сейчас потеряю!
Воссоединенный экипаж протянул "мерса" до казино "Вавилон" на Ленинском
проспекте.
- Ого! - мурлыкнул Тыбинь. - А ведь с виду и не скажешь!
Здесь объект, широким жестом отпустив таксиста, принялся прохаживаться
у входа, а Морзик с Пушком стояли неподалеку и "изображали влюбленных".
- Подойдите к машине. Оба! - раздалась в ушах команда Тыбиня.
Они приблизились порознь, глядя в разные стороны. Черемисов уже тоже
злился.
- Вы только что зевнули контакт. - сурово сказал Старый. - Я за вас
работать буду, что ли?
- Какой контакт? - хмуро спросил Морзик.
- Половой, мать твою перетак! Прямо у тебя перед носом!
Когда флегматичный Тыбинь заводился, лучше было его не дразнить.
- Значит так. - сказал Старый Морзику. - Садись в машину. Будешь на
связи с базой. Первый, кто выйдет из этих трех - твой.
- Ой, это те самые! - впервые за последний час подала голос Пушок,
глянув на фотографии, грубо сунутые Старым в нос Морзику.
- Те самые, только вы их пропустили! Они уже давно в казино - и махали
Винтику из фойе. Это он к ним пошел... При серьезной работе вас так вычислят
за минуту - и убрать могут. У них встреча. Надо идти внутрь, поснимать, раз
опер просил. В таком настрое от вашей сладкой парочки толку мало... Поэтому
пойду я с Пушком. Еще раз говорю, Морзик: первый, кто выйдет - твой,
остальные - наши. Если связь будет тянуть - мы тебе шумнем готовность,
понял? Лопухнешься - уши оборву и в одно место засуну!
В отличие от Кляксы, Старый придерживался милицейских методов
руководства.
- Я никогда в жизни не была в казино! Я боюсь, я не справлюсь! -
пискнула Пушок.
- Не бойся. - хмыкнул Тыбинь. - Я тебе помогу. Теперь я буду изображать
влюбленного. Садись на связь, Казанова!
- Казанова в переводе с испанского - новый дом. - хмуро отшутился
Морзик. - А Стивен Кинг - Степа Королев.
Эти сомнительные сведения он почерпнул из бесед с Димой Арцеуловым.
Пушок удивленно открыла было рот, но вовремя вспомнила, что она вся в
гневе, и отвернулась.
Тыбинь подхватил ее пониже талии.
- Ой, Михаил Тарасович! - Людмила аж подпрыгнула от неожиданности. -
Что вы делаете?
- Просто Миша. Запомни: просто Миша... Я работаю - и люблю делать это с
удовольствием. Пошли. Только улыбайся, Люда. С таким видом, как у тебя
сейчас, люди обычно выходят из казино.
- Мы и одеты совсем неподходяще!
- Н-н-да... Ты действительно никогда не была в казино. Там всяк одет
кто во что горазд. Это же не Лас-Вегас, Людочка. И даже не Монте-Карло... К
тому же еще не вечер.
Они весело побежали по ступенькам к высоким дверям, оставив Морзика
терзаться смутными сомнениями и зарождающейся ревностью.
Миша Тыбинь, конечно, лукавил, но делал это безупречно.
Он действительно умел превращать задание в удовольствие, только для
этого требовались подходящие условия.
Объект должен быть невооружен. Он должен быть при деньгах и находиться
в увеселительном заведении или вблизи него. Наконец, в напарниках желательно
иметь симпатичную молодую женщину.
Они с Пушком в обнимку побродили по залам и вскоре нашли всю троицу за
"американкой". Ребята-инженеры смеялись, катали разноцветные шары по
бильярдному столу. У них, видимо, был удачный день.
Старый, превратившись на глазах Пушка в спокойного состоятельного
прибалта с отчетливым тягучим акцентом, угостил ее коктейлем, выпил сам и
принялся за соседним столом обучать ее премудростям бильярда.
Людмила поплыла.
Процесс обучения больше напоминал легкий петтинг. Она уже не обращала
внимания на свой спортивный наряд, кровь приливала к голове и порой ей
казалось, что Михаил напрочь забыл, зачем пришел сюда. Лишь когда он вынимал
портсигар и звонко щелкал крышкой, она понимала, что Тыбинь фотографирует
соседей, но происходило это настолько естественно, что самой Людмиле с
трудом верилось, что Старый не за ней ухлестывает, а делает свою работу.
Он давал ей советы, как держать кий, столь двусмысленные и остроумные,
что к ним поневоле прислушивалась молодежь за соседним столом.
Пушок ничего не смыслила в бильярде, багровела от шуточек и улыбок
проклятых объектов, с тоской вспоминала Морзика, одиноко томящегося в машине
у входа. Изощренные замечания об игре, свойствах шара и лузы все чаще
задевали соседей и, наконец, Винтик, самый заводной среди них, не выдержал и
предложил Тыбиню сыграть на коктейль.
Людочка радостно вырвалась из цепких лап Михаила, села в кресло в
полутьме зала и с некоторым злорадством созерцала, как Тыбинь проиграл
партию.
- Уви! - невозмутимо пожал он плечами. - Это есть некорошее сукно.
Качестфо не моей мануфактуры, как любят гофорить у фас. Я принесу коктэйл -
и ми продолжим.
Вторую партию он предложил сыграть на деньги - и вскоре все четверо,
сбросив пиджаки и свитера, развязав галстуки, красные и возбужденные
азартом, ходили вокруг стола, прищуривались, целились, не выпуская залитые
наполовину свинцом, тяжелые кии из рук.
Про Людмилу забыли и она не знала, радоваться этому, или огорчаться.
Было слегка обидно.
Незаметно пролетел час, затем другой. Народу в зале прибавилось, один
за другим мужчины останавливались у их стола, некоторые даже со спутницами,
понимающими толк в игре.
Все чаще и чаще Старый склонялся к сукну, все реже и реже доставалось
сыграть его соперникам - и вдруг он, удачно положив последний шар в дальний
угол, выпрямился и раскланялся. Столпившиеся зрители зааплодировали.
Тыбинь выгреб из лузы ставку - комок стодолларовых купюр. Лица у его
противников изрядно вытянулись и поскучнели.
- Мерси!
У Винтика на поясе запищал мобильник.
- Да! Сейчас иду. Жди меня там... Да, да, я все сделаю, как
договорились.
Винтик попрощался с расстроенными друзьями, раскланялся с вальяжным
самодовольным Тыбинем.
Тот, вытирая выпачканные мелом руки, неотрывно смотрел на забалдевшую
под музычку Людмилу, потом приблизился, наклонился к ней и со скабрезной
улыбочкой сказал на ушко негромко, угрожающе:
- Ты что, девочка - сдурела?! Свяжись с Морзиком, предупреди, что
Винтик выходит! Да не здесь, люди кругом! К туалету иди.
Людмилка, стряхнув наваждение, вскочила, заторопилась в темный угол,
нашаривая в рукаве ССН.
Ей было стыдно.
Михаил так отработал, просто высший пилотаж - а она пробездельничала за
коктейлем, даже вовремя предупредить Морзика не догадалась!
Когда она вернулась, суровая и готовая к выполнению задания, Тыбинь уже
аккуратно уложил выигрыш в объемистый кожаный портмоне с замысловатым
тисненым вензелем, представляющим собой сцепившихся в нешуточном поединке
единорога и крылатого медведя.
- Ребята при хороших деньгах. Думаю, это неспроста.
- А мы разве за ними не пойдем?
- Зачем? Личности их известны... Задание выполнено даже с лихвой,
контакт заснят во всех ракурсах. Мы с тобой примелькались, работать по ним
нам нельзя - засекут. К тому же будет подозрительно, если мы сразу смоемся
отсюда... Нам по соображениям оперативной маскировки крайне необходимо
побродить здесь еще часа два, а чтобы не скучать, я угощу тебя коктейлем по
собственному рецепту и мы поиграем в рулетку... Ты играла когда-нибудь в
рулетку?
Логика Старого была нерушима, как Великая китайская стена.
Следующие два часа оперативник и стажер резвились напропалую. Тыбинь
был безупречно галантен, корректен и не позволил себе ни одной вольности. И
Людмилка-Пушок опять не могла понять, радует ее это или огорчает.
Жизнь была сложнее, чем о ней рассказывала мама.
Обозленный Морзик, между тем, психуя и дергая рычаг коробки передач,
гнался за юрким трехдверным "фольксвагеном-гольфом", доставившим Винтика на
Московский вокзал.
Застряв на светофоре, Владимир с бессильной злобой созерцал, как объект
вышел из машины и поспешно вошел в здание вокзала.
- Ну давай, давай! - мычал Морзик проклятому светофору.
Он проскочил площадь Восстания, ткнулся к бордюру, хлопнул дверцей и
побежал, расталкивая встречный люд, подпрыгивая, как кролик в высокой траве,
чтобы обозреть окрестности. Винтика нигде не было видно. Он прочесал один
зал ожидания, затем второй, выбежал на перрон. Здесь толпа ждала электричку
- и у Морзика опустились руки.
- Невезуха! - буркнул он себе под нос.
Не желая сдаваться, он глянул на табло и заторопился к платформе, с
которой через пять минут уходил поезд на Москву.
Стало посвободнее - и внезапно впереди, в просвете между пассажирами и
носильщиками мелькнул Винтик, пожимающий руку человеку в кожаной куртке и
шапке-жириновке, с чемоданчиком в другой руке. Изо всех сил Морзик рванулся
вперед, промчался мимо Винтика, даже толкнул того плечом, и на последнем
издыхании настиг неизвестного:
- Билет до Москвы не нужен?! Билет продаю!
Человек с чемоданчиком испуганно поднял голову, злобно взглянул на
Морзика снизу вверх и, не ответив, юркнул в вагон.
Черемисов успокоенно перевел дыхание.
Он успел.
Он увидел.
Он сделал все, что мог...
Напевая, он неспешно вернулся к тому месту, где оставил постовую
машину, и вдруг узрел, что дверца ее открыта, а из салона торчат чей-то
тощий зад и ноги.
- Ах ты, гад!
Морзик сгреб воришку и без труда вытащил его из машины.
Тут же трое верзил - группа прикрытия автомобильного вора - из темноты
рванулись к ним. Свистнула складная титановая дубинка, взлетел на замахе
кулак с кастетом.
Заслонившись жуликом, получившим первый удар металлическим прутом
поперек прыщавой рожи, оперативник привычно уклонился, отпрыгнул, отбросил
стонущее тело, освободил руки - и понеслось!..
Поутру вся чеченская команда стояла в недоумении вокруг гаража и по
очереди ковыряла ключами в замках, насмехаясь друг над другом. Ключи не
лезли: "заморочка" Миши Тыбиня примерзла прочно.
Вышли Дадашев с Нахоевым, разорались. Дадашев показывал на часы, грозил
кулаком. Нахоев был плох: кашлял, чихал, кутался в полы длинного тулупа.
Глаза слезились, на конце длинного носа висела мутная капля.
"На раскопках простудился..." - подумал Клякса, проходя мимо в образе
страдающего похмельем опустившегося субъекта.
Возня с гаражом навела его на мысль о скорой поездке объектов.
Машина под ним осталась всего одна.
"Если поедут оба, - размышлял он, ковыряя прутиком в мусорной пухте,
словно разыскивая пустые бутылки, и кося одним глазом на торчащие из кустов
голые волосатые ноги, обутые в кеды и принадлежавшие отдыхавшему под сенью
обледеневших ветвей начальнику гатчинского ОБЭПа Шишкобабову, имевшему на
себе из одежды лишь черные боксерские трусы в обтяжку и оранжевую футболку с
белой цифрой "семь" на груди. Подполковник мирно похрапывал и выводил носом
замысловатые рулады. Снег вокруг разгоряченного тела подтаял. Шла четвертая
неделя празднований по случаю присвоения ему очередного звания. - на фиг
снимаю посты, беру Дональда с Коброй и еду сам за рулем. Нечего здесь
ловить... А если поедет кто-то один - посты снимать нельзя. Самому остаться,
или Киру оставить?"
Логичнее было ехать самому, но какое-то обостренное, тревожное чувство,
оставшееся у Зимородка еще со времени службы на границе, настораживало его.
Он ничего не знал ни о художествах Волана, ни о подвигах Морзика и
Старого на ниве охраны правопорядка в Гатчине, но даже находясь в неведении,
был сегодня настороже. Его беспокоила безопасность разведчиков на постах -
Дональда, пиликающего на скрипке у Павловского собора, и Волана, бомжующего
на заднем дворе.
Отлучись он, Клякса, за объектом - и они останутся без страховки и
прикрытия.
Боевой силой в группе, кроме себя самого, Клякса считал, безусловно,
Тыбиня и, с некоторой натяжкой, Черемисова. С удивлением капитан понял, что
именно Морзика, этого здоровяка-неудачника, не хватает сейчас ему для
спокойствия. Над этим стоило призадуматься.
Когда, намучившись с паяльной лампой, чеченцы приволокли со склада
сварочный аппарат и принялись вырезать замок, стало ясно, что поездка важная
и состоится любой ценой.
Нахоев на улице больше не появлялся, только Дадашев притопывал модными
блистающими ботинками, покрикивал гортанным голосом на работников. Клякса
снял с ППН Кобру и Ролика, посадил их в машину:
- Кира, только аккуратно. Из машины не выходите. Вплотную не лезьте.
Адрес, куда ездил, пометили - и достаточно. Что-то мне сегодня не
нравится...
- Что не нравится? - безмятежно спросила Кира, оправляя хорошее новое
пальто.
- Все не нравится. Будь осторожна. Если что - запрашивай помощь у базы.
На дорогах скользко, резина у нас неважная, поэтому не гони... Стажера
вообще никуда не отпускай. Будь у него наставницей. А то он у нас какой-то
заброшенный получился... Пушок - та все при Морзике, а этим никто не
занимается. Я этот вопрос как-то упустил.
- Зря ты сегодня так с девочкой.
- Сам знаю. Ничего, не умрет. Злее будет.
- Ты думаешь - женщине это надо?
И Клякса не нашелся, что ответить.
Кира села за руль и Ролик тут же надулся:
- Разрешите мне, Кира Алексеевна! Я хорошо вожу. Мне отец с пятнадцати
лет дает машину!
- На обратном пути, Витя. Кстати, нам надо выбрать типажи. Мы с тобой
можем быть - увы! - только матерью и сыном.
- Да вы еще вполне... ого-го!
- Что - ого-го? - сурово спросила Кира.
- Ничего, я так...
- То-то же... Матерью и сыном. Либо теткой и племянником. Так лучше,
естественнее, и портретного сходства не требуется. Поэтому обращайся ко мне,
- У нас на ближайшие дни два задания. - начал утренний инструктаж
капитан. - Поэтому разделимся. Второй объект тоже живет в Гатчине, работает
инженером-наладчиком на авиаремонтном заводе. Пивненко Григорий Григорьевич.
Холост. Вот его фото, вот адреса его и его родственников. Миша, иди ближе,
будешь старшим наряда по нему. Назовем его... Винтик. Фотографии родных
Винтика, кстати, неплохо бы получить.
- Сделаем, - зевнул Тыбинь, вместе со стулом пересевший поближе к
столу. - Главное, градовцам не говорить, что мы так объект обозвали.
Обидятся. У них ведь тоже Винтик есть. Как и Шпунтик...
- Ничего, перетопчутся, - отрезал Зимородок. - Все тоже смотрите
внимательно. Контакты Винтика с Кубиком и Ромбиком весьма вероятны, крайне
желательно заснять их вместе. Опер просил. Это первое. Еще - вот эти
граждане... Чагин Алексей Андреевич, заместитель начальника сектора КБ
"Аметист". Дербенев Тимур Арнольдович, научный сотрудник ГОИ. Карпюк Евгений
Юрьевич, инженер участка ЛОМО. Дресвянкина Нина Сергеевна, научный сотрудник
ЛОМО.
- А чего это нам два объекта? - подал голос примирения Морзик. - Пусть
брунсовские ребята попашут! Я Москита и Бормана вчера видел. Отожрались,
морды - во!
- Работы всем хватит. Операция серьезная.
- Культурная публика. - задумчиво сказала Кира, разглядывая в первую
очередь фотографию молодой женщины в очках.
- Это не наши объекты. Но все они знакомы между собой. Учились вместе с
Винтиком. Контакты между ними сейчас очень важны для опера. Необходимо
визуальное подтверждение таких контактов, а также всех новых связей. Особое
внимание - если иногородний.
- Что нам стоит дом построить... - промурлыкал Тыбинь. - Кто со мной?
Кобра?
- Нет, Кира нужна мне на ППН. С тобой Морзик и... и Пушок.
Исключительно для типажа! Будете разыгрывать парочку влюбленных... у вас
получится.
Сурово морщась, Клякса заулыбался.
Улыбалась вся группа, кроме кислого Ролика и вечно невозмутимого
Старого.
Людмила расцвела майской розой, Черемисов смутился.
- Так ведь и женим! - шепнул ему на ухо Волан. - Пропал казак!
- Чего ты... выдумал уже! Ничего такого!
- Так уж и ничего! Не отпирайся! Служба тебя выследила, вывела на
чистую воду. Все тайное становится явным.
Волан не зря заслужил славу "оперативной свахи".
- Есть же такие завистливые люди, которым плохо, когда другим хорошо! -
поддержал озадаченного Черемисова Лехельт. - Люда за него и не пойдет.
- А ты за меня не решай! - окрысился обиженный Пушок. - Может и пойду!
Правда, Вова?
Морзик промямлил нечто невразумительное и поспешил ретироваться на
склад за специнвентарем.
Пушок хлюпнула носом и тайком утерла кулаком слезу. Кира смотрела
сочувственно, с нежностью.
Лехельт, воспользовавшись паузой, подсел поближе к Зимородку:
- Константин Сергеевич, у меня сессия на носу!
- Ну, и что?
- Мне зачеты бы посдавать... Два курсовика зависли...
- После операции. - капитан покачал головой. - А ты почему сегодня
опоздал на инструктаж, друг милый? И Морзик тоже... Разлагаетесь на пару?
- Решали служебный вопрос исключительной важности.
- Что за вопрос? Почему не знаю? Ты мне лапшу не вешай, мне твои
таланты известны...
- Да что вы, Константин Сергеевич! Как можно! Мы с разведчиком
Черемисовым спасали легенду базы.
- Ну и как? - хмыкнул Тыбинь. - Спасли?
- Рискуя здоровьем и жизнью, между прочим.
- Интересно, интересно... Выкладывай, мил дружочек!
С утра образцовый и дисциплинированный разведчик Андрюха Лехельт,
натянув на уши шапчонку, сунув руки в карманы, поспешал по свежему покрову
на базу - точно к назначенному сроку.
Было темно - и он не заметил, что у метро его ждут.
Настырный очкастый Рома обозначился за спиной лишь когда Дональд уже
миновал дом-прикрытие с проходным этажом, который использовал в прошлый раз.
Впереди видны были ворота базы, у которых, поджидая Андрюху, подпрыгивала
боксерским степом на морозце знакомая широкоплечая фигура Вовки Черемисова.
Дональд перешел на противоположную сторону улицы - и Морзик усек, что
дело нечисто. Он прекратил прыгать и присмотрелся внимательнее.
Лехельт на ходу приложил два пальца левой руки в перчатке к щеке -
знакомый им обоим знак уголовников "двое сбоку<Означает предупреждение -
"За мной слежка!".>".
Потом остановился у продовольственного ларька, купил пачку финского
печенья к чаю.
Морзик озабоченно показал на часы - они могли опоздать к началу
инструктажа.
Дональд пожал плечами и поспешил обратно, к офисам, в которых якобы
работал. Он надеялся, что привязчивый клиент отстанет от него, как и в
прошлый раз.
Морзик, однако, расценил отступление Андрея как предоставление свободы
действий. Недолго думая, он скатал снежок и запустил точнехонько в лицо
неосторожно выглянувшему из-за угла Роме.
- Вот тебе, рожа очкастая!
Очки грохнулись на асфальт, золотая оправа треснула, стеклышко выпало.
Роман взвыл, тряся головой, выковыривая снег из-за ворота:
- Идиот пьяный! Они знаешь, сколько они стоят!
Он был на полголовы выше неизвестного хулигана, и, хоть в принципе не
приветствовал физические методы решения спорных вопросов, посчитал
необходимым побороться против разгула преступности на улицах.
Через пять секунд этой борьбы Рома уже лежал носом в сугроб, а Морзик,
усевшись сверху, с остервенением макал его головой в снег поглубже, ухватив
за красиво уложенные волосы. Он ни разу не ударил гражданина по лицу, только
один раз толкнул в корпус - да и то по необходимости.
Дав Андрею время отойти подальше, Морзик схватил роскошную Ромину
шапку, зашвырнул ее подальше вдоль улицы, чтобы Роман не скучал, когда
поднимется, загреб широкой ладонью горсть чистого крупчатого снежка и с
размаху залепил им глаза, нос и рот неудачливого Пинкертона. Пока тот чихал,
фыркал и прочищал глаза после полезного холодного обтирания, незамеченный
Морзик скрылся за его спиной в проходной базы.
На улице остались лишь распластанный Рома, удаляющаяся сутулая спина
сменившего типаж Дональда, подозрительно сотрясаемая истерическими
приступами сдавленного смеха, да прапорщик Рубцов, меланхолично подпирающий
притолоку проходной и созерцающий происходящее сверху вниз.
- Не видели - куда побежал?! - задыхаясь, спросил у него Рома, приняв
вертикальное положение, сжимая в одной руке обретенную шапку, а в другой -
загубленные очки.
- Туда. - показал прапорщик громадной рукой в рукавице в
противоположный темный конец улицы. - Догнать хотите? Не советую. У нас тут
район беспокойный... на прошлой неделе зарезали одного. Прямо на улице. Как
вопил, сердешный, как вопил! С полчаса, наверное. Пока резали... И куда
только смотрит милиция?..
Охлажденный сердцем и физиономией, Рома промямлил нечто
невразумительное, проводил глазами неузнанную им далекую фигуру Лехельта,
скрывшегося опять в фойе дома-прикрытия, и пошел к метро, близоруко
оступаясь и поправляя всклокоченную прическу.
Группа захохотала.
- Печенье-то где? - воскликнул Волан, когда Андрей закончил
повествование. - Дай бедному бомжику заместо сухого пайка! Знаешь, как на
холоде жрать хочется!
- Мне самому сегодня на улице Шопена пиликать! Ты хоть в помойке можешь
что-нибудь найти, а куда деться бедному артисту?!
- Купишь пирожок на заработанное!
- Я на пирожок не наберу.
- Правильно! Потому что ты безбожно фальшивишь. У наших граждан слух
верный. Я бы с тебя за такое издевательство над музыкой с тебя еще пени
брал.
- Между прочим, я с отличием окончил музыкальную школу!
- По классу игры на шаманском бубне, наверное!
- А у вас, гражданин, какое будет образование?
- Эх ты, сухарь! Чтобы понимать прекрасное, нужно не образование, а
душа!
- Пополам? - сдался Лехельт, потрясенный "шаманским бубном".
- Валяй!
И они разделили пачку на двоих.
- Кстати, Дима, - Зимородок обратился к Арцеулову, - пора бы скинуться
в кассу. Хозяин квартиры скоро приезжает. Надо докупить все, что сожрали. Да
и бутылочку старичку не грех в холодильник поставить. Согласитесь, он нас
выручил. Без него мерзли бы в машинах, как цуцыки.
- Нет проблем! - вскричал веселый Волан, бывший в группе хранителем
общей кассы. - Подходите, граждане, по червончику... Нет, по червончику на
бутылочку не набрать. По полтинничку, проворненько! С вас и начнем, товарищ
командир...
- Теперь с тобой, Андрей. - продолжил Зимородок, со вздохом расставшись
с полусотней. - Твой знакомый уже второй раз мешает нам работать.
- Третий. - сказал Лехельт. - Он уже раз следил за мной.
- Давай-ка я запишу его имя и фамилию... Где он учится? В ближайшее
время мы что-нибудь придумаем для удовлетворения его неуемного любопытства.
Например, намекнем военкому города, что в Романе пропадает отличный
солдат-стройбатовец. Или моряк. Да, пожалуй, моряк... Так, все, собирайтесь,
поехали. Время "Ч". Шпионы и террористы уже повылезли из нор вершить свои
грязные дела. Пора и нам, богатырям, размяться. Разведка, по коням!
Хорошее начало этого обычного для большинства россиян декабрьского дня
никак не предвещало дурного конца.
- Люд, а Люд! Ну брось дуться! Ну чего ты хотела, а? Что я должен был -
предложение тебе делать? Ребята нас просто разыгрывали, а ты...
Людмила резко развернулась направо - но опытный Морзик был начеку.
Он хорошо помнил, как симпатичный Пушок отправила в нокаут Урюка, и
размашистая пощечина пролетела у него над головой. Промахнувшись, девушка
бессильно ткнула его кулаком в чугунное плечо и опять отвернулась в сторону.
- Очень жизненно изображаете влюбленных! - загудел шмелем в ССН у обоих
голос Старого. - Только лишнего внимания не надо привлекать... И смотреть
надо не по углам, а все же за объектом. Нам повезло, что он полный лох, но
вы не расслабляйтесь.
Старый был доволен.
Прикатив в Гатчину, он зашел по адресу, не мудрствуя, позвонил в
квартиру и спросил Гришу.
Заодно и Гришиных домашних отснял.
Жили они недалеко от станции, рядом с рыночком, носившим странное
название "Аэродром". Это было все, что осталось от знаменитого гатчинского
летного поля, колыбели русской авиации, с которого взмывали в высь первые
русские асы, в том числе и автор "мертвой петли" Нестеров.
В рабочий день Винтик-Пивненко, естественно, был на заводе.
"Наружники" встали колесами за углом заводской бетонной ограды,
просматривая небольшую площадку перед проходной, которую украшал памятник
летчику Ефимову - в шлеме, летчицких очках и перчатках, созерцающего белое
зимнее небо.
Вскоре объект вышел из стеклянных дверей проходной и почти бегом
поспешил на станцию, до которой ходьбы было три минуты.
- Молодежь, вперед! - скомандовал Тыбинь. - Я за вами! Электричка на
Питер через пять минут. Жду вас на площади Балтийского вокзала. Если сойдет
раньше - тяните сами, только на базу доложитесь. Они мне подскажут, где вас
подхватить...
Пушок молча выбралась с заднего сидения, хлопнула дверью и гордо и
независимо зашагала к станции в одиночестве. Морзик побежал следом.
Старый скептически покачал головой.
Людмила поперлась было в тот же вагон, что и Винтик, но Владимир
удержал ее за рукав.
- Стой, не светись! Соображать же надо... Видишь - людей почти нет.
Постоим в тамбуре, подождем, а когда народ подсядет - незаметно войдем.
- Сама знаю! - уязвленно ответила Пушок, страдая, вырвала руку. - Не
учи!
- Детский сад какой-то! Мы, между прочим, не на прогулке, а на задании.
Хочешь мороженого?
- Отстань!..
Так они, не разговаривая, доехали до Питера.
На площади Винтик, рослый стройный парень приятной наружности, щелкнул
пальцами самому шикарному частнику и на серебристо-сером "мерсе-190" покатил
по Питеру. Тотчас из задних рядов извозчиков вывернула постовая машина
Тыбиня.
- Быстрее вы! Ползете, как сонные мухи, а я его сейчас потеряю!
Воссоединенный экипаж протянул "мерса" до казино "Вавилон" на Ленинском
проспекте.
- Ого! - мурлыкнул Тыбинь. - А ведь с виду и не скажешь!
Здесь объект, широким жестом отпустив таксиста, принялся прохаживаться
у входа, а Морзик с Пушком стояли неподалеку и "изображали влюбленных".
- Подойдите к машине. Оба! - раздалась в ушах команда Тыбиня.
Они приблизились порознь, глядя в разные стороны. Черемисов уже тоже
злился.
- Вы только что зевнули контакт. - сурово сказал Старый. - Я за вас
работать буду, что ли?
- Какой контакт? - хмуро спросил Морзик.
- Половой, мать твою перетак! Прямо у тебя перед носом!
Когда флегматичный Тыбинь заводился, лучше было его не дразнить.
- Значит так. - сказал Старый Морзику. - Садись в машину. Будешь на
связи с базой. Первый, кто выйдет из этих трех - твой.
- Ой, это те самые! - впервые за последний час подала голос Пушок,
глянув на фотографии, грубо сунутые Старым в нос Морзику.
- Те самые, только вы их пропустили! Они уже давно в казино - и махали
Винтику из фойе. Это он к ним пошел... При серьезной работе вас так вычислят
за минуту - и убрать могут. У них встреча. Надо идти внутрь, поснимать, раз
опер просил. В таком настрое от вашей сладкой парочки толку мало... Поэтому
пойду я с Пушком. Еще раз говорю, Морзик: первый, кто выйдет - твой,
остальные - наши. Если связь будет тянуть - мы тебе шумнем готовность,
понял? Лопухнешься - уши оборву и в одно место засуну!
В отличие от Кляксы, Старый придерживался милицейских методов
руководства.
- Я никогда в жизни не была в казино! Я боюсь, я не справлюсь! -
пискнула Пушок.
- Не бойся. - хмыкнул Тыбинь. - Я тебе помогу. Теперь я буду изображать
влюбленного. Садись на связь, Казанова!
- Казанова в переводе с испанского - новый дом. - хмуро отшутился
Морзик. - А Стивен Кинг - Степа Королев.
Эти сомнительные сведения он почерпнул из бесед с Димой Арцеуловым.
Пушок удивленно открыла было рот, но вовремя вспомнила, что она вся в
гневе, и отвернулась.
Тыбинь подхватил ее пониже талии.
- Ой, Михаил Тарасович! - Людмила аж подпрыгнула от неожиданности. -
Что вы делаете?
- Просто Миша. Запомни: просто Миша... Я работаю - и люблю делать это с
удовольствием. Пошли. Только улыбайся, Люда. С таким видом, как у тебя
сейчас, люди обычно выходят из казино.
- Мы и одеты совсем неподходяще!
- Н-н-да... Ты действительно никогда не была в казино. Там всяк одет
кто во что горазд. Это же не Лас-Вегас, Людочка. И даже не Монте-Карло... К
тому же еще не вечер.
Они весело побежали по ступенькам к высоким дверям, оставив Морзика
терзаться смутными сомнениями и зарождающейся ревностью.
Миша Тыбинь, конечно, лукавил, но делал это безупречно.
Он действительно умел превращать задание в удовольствие, только для
этого требовались подходящие условия.
Объект должен быть невооружен. Он должен быть при деньгах и находиться
в увеселительном заведении или вблизи него. Наконец, в напарниках желательно
иметь симпатичную молодую женщину.
Они с Пушком в обнимку побродили по залам и вскоре нашли всю троицу за
"американкой". Ребята-инженеры смеялись, катали разноцветные шары по
бильярдному столу. У них, видимо, был удачный день.
Старый, превратившись на глазах Пушка в спокойного состоятельного
прибалта с отчетливым тягучим акцентом, угостил ее коктейлем, выпил сам и
принялся за соседним столом обучать ее премудростям бильярда.
Людмила поплыла.
Процесс обучения больше напоминал легкий петтинг. Она уже не обращала
внимания на свой спортивный наряд, кровь приливала к голове и порой ей
казалось, что Михаил напрочь забыл, зачем пришел сюда. Лишь когда он вынимал
портсигар и звонко щелкал крышкой, она понимала, что Тыбинь фотографирует
соседей, но происходило это настолько естественно, что самой Людмиле с
трудом верилось, что Старый не за ней ухлестывает, а делает свою работу.
Он давал ей советы, как держать кий, столь двусмысленные и остроумные,
что к ним поневоле прислушивалась молодежь за соседним столом.
Пушок ничего не смыслила в бильярде, багровела от шуточек и улыбок
проклятых объектов, с тоской вспоминала Морзика, одиноко томящегося в машине
у входа. Изощренные замечания об игре, свойствах шара и лузы все чаще
задевали соседей и, наконец, Винтик, самый заводной среди них, не выдержал и
предложил Тыбиню сыграть на коктейль.
Людочка радостно вырвалась из цепких лап Михаила, села в кресло в
полутьме зала и с некоторым злорадством созерцала, как Тыбинь проиграл
партию.
- Уви! - невозмутимо пожал он плечами. - Это есть некорошее сукно.
Качестфо не моей мануфактуры, как любят гофорить у фас. Я принесу коктэйл -
и ми продолжим.
Вторую партию он предложил сыграть на деньги - и вскоре все четверо,
сбросив пиджаки и свитера, развязав галстуки, красные и возбужденные
азартом, ходили вокруг стола, прищуривались, целились, не выпуская залитые
наполовину свинцом, тяжелые кии из рук.
Про Людмилу забыли и она не знала, радоваться этому, или огорчаться.
Было слегка обидно.
Незаметно пролетел час, затем другой. Народу в зале прибавилось, один
за другим мужчины останавливались у их стола, некоторые даже со спутницами,
понимающими толк в игре.
Все чаще и чаще Старый склонялся к сукну, все реже и реже доставалось
сыграть его соперникам - и вдруг он, удачно положив последний шар в дальний
угол, выпрямился и раскланялся. Столпившиеся зрители зааплодировали.
Тыбинь выгреб из лузы ставку - комок стодолларовых купюр. Лица у его
противников изрядно вытянулись и поскучнели.
- Мерси!
У Винтика на поясе запищал мобильник.
- Да! Сейчас иду. Жди меня там... Да, да, я все сделаю, как
договорились.
Винтик попрощался с расстроенными друзьями, раскланялся с вальяжным
самодовольным Тыбинем.
Тот, вытирая выпачканные мелом руки, неотрывно смотрел на забалдевшую
под музычку Людмилу, потом приблизился, наклонился к ней и со скабрезной
улыбочкой сказал на ушко негромко, угрожающе:
- Ты что, девочка - сдурела?! Свяжись с Морзиком, предупреди, что
Винтик выходит! Да не здесь, люди кругом! К туалету иди.
Людмилка, стряхнув наваждение, вскочила, заторопилась в темный угол,
нашаривая в рукаве ССН.
Ей было стыдно.
Михаил так отработал, просто высший пилотаж - а она пробездельничала за
коктейлем, даже вовремя предупредить Морзика не догадалась!
Когда она вернулась, суровая и готовая к выполнению задания, Тыбинь уже
аккуратно уложил выигрыш в объемистый кожаный портмоне с замысловатым
тисненым вензелем, представляющим собой сцепившихся в нешуточном поединке
единорога и крылатого медведя.
- Ребята при хороших деньгах. Думаю, это неспроста.
- А мы разве за ними не пойдем?
- Зачем? Личности их известны... Задание выполнено даже с лихвой,
контакт заснят во всех ракурсах. Мы с тобой примелькались, работать по ним
нам нельзя - засекут. К тому же будет подозрительно, если мы сразу смоемся
отсюда... Нам по соображениям оперативной маскировки крайне необходимо
побродить здесь еще часа два, а чтобы не скучать, я угощу тебя коктейлем по
собственному рецепту и мы поиграем в рулетку... Ты играла когда-нибудь в
рулетку?
Логика Старого была нерушима, как Великая китайская стена.
Следующие два часа оперативник и стажер резвились напропалую. Тыбинь
был безупречно галантен, корректен и не позволил себе ни одной вольности. И
Людмилка-Пушок опять не могла понять, радует ее это или огорчает.
Жизнь была сложнее, чем о ней рассказывала мама.
Обозленный Морзик, между тем, психуя и дергая рычаг коробки передач,
гнался за юрким трехдверным "фольксвагеном-гольфом", доставившим Винтика на
Московский вокзал.
Застряв на светофоре, Владимир с бессильной злобой созерцал, как объект
вышел из машины и поспешно вошел в здание вокзала.
- Ну давай, давай! - мычал Морзик проклятому светофору.
Он проскочил площадь Восстания, ткнулся к бордюру, хлопнул дверцей и
побежал, расталкивая встречный люд, подпрыгивая, как кролик в высокой траве,
чтобы обозреть окрестности. Винтика нигде не было видно. Он прочесал один
зал ожидания, затем второй, выбежал на перрон. Здесь толпа ждала электричку
- и у Морзика опустились руки.
- Невезуха! - буркнул он себе под нос.
Не желая сдаваться, он глянул на табло и заторопился к платформе, с
которой через пять минут уходил поезд на Москву.
Стало посвободнее - и внезапно впереди, в просвете между пассажирами и
носильщиками мелькнул Винтик, пожимающий руку человеку в кожаной куртке и
шапке-жириновке, с чемоданчиком в другой руке. Изо всех сил Морзик рванулся
вперед, промчался мимо Винтика, даже толкнул того плечом, и на последнем
издыхании настиг неизвестного:
- Билет до Москвы не нужен?! Билет продаю!
Человек с чемоданчиком испуганно поднял голову, злобно взглянул на
Морзика снизу вверх и, не ответив, юркнул в вагон.
Черемисов успокоенно перевел дыхание.
Он успел.
Он увидел.
Он сделал все, что мог...
Напевая, он неспешно вернулся к тому месту, где оставил постовую
машину, и вдруг узрел, что дверца ее открыта, а из салона торчат чей-то
тощий зад и ноги.
- Ах ты, гад!
Морзик сгреб воришку и без труда вытащил его из машины.
Тут же трое верзил - группа прикрытия автомобильного вора - из темноты
рванулись к ним. Свистнула складная титановая дубинка, взлетел на замахе
кулак с кастетом.
Заслонившись жуликом, получившим первый удар металлическим прутом
поперек прыщавой рожи, оперативник привычно уклонился, отпрыгнул, отбросил
стонущее тело, освободил руки - и понеслось!..
Поутру вся чеченская команда стояла в недоумении вокруг гаража и по
очереди ковыряла ключами в замках, насмехаясь друг над другом. Ключи не
лезли: "заморочка" Миши Тыбиня примерзла прочно.
Вышли Дадашев с Нахоевым, разорались. Дадашев показывал на часы, грозил
кулаком. Нахоев был плох: кашлял, чихал, кутался в полы длинного тулупа.
Глаза слезились, на конце длинного носа висела мутная капля.
"На раскопках простудился..." - подумал Клякса, проходя мимо в образе
страдающего похмельем опустившегося субъекта.
Возня с гаражом навела его на мысль о скорой поездке объектов.
Машина под ним осталась всего одна.
"Если поедут оба, - размышлял он, ковыряя прутиком в мусорной пухте,
словно разыскивая пустые бутылки, и кося одним глазом на торчащие из кустов
голые волосатые ноги, обутые в кеды и принадлежавшие отдыхавшему под сенью
обледеневших ветвей начальнику гатчинского ОБЭПа Шишкобабову, имевшему на
себе из одежды лишь черные боксерские трусы в обтяжку и оранжевую футболку с
белой цифрой "семь" на груди. Подполковник мирно похрапывал и выводил носом
замысловатые рулады. Снег вокруг разгоряченного тела подтаял. Шла четвертая
неделя празднований по случаю присвоения ему очередного звания. - на фиг
снимаю посты, беру Дональда с Коброй и еду сам за рулем. Нечего здесь
ловить... А если поедет кто-то один - посты снимать нельзя. Самому остаться,
или Киру оставить?"
Логичнее было ехать самому, но какое-то обостренное, тревожное чувство,
оставшееся у Зимородка еще со времени службы на границе, настораживало его.
Он ничего не знал ни о художествах Волана, ни о подвигах Морзика и
Старого на ниве охраны правопорядка в Гатчине, но даже находясь в неведении,
был сегодня настороже. Его беспокоила безопасность разведчиков на постах -
Дональда, пиликающего на скрипке у Павловского собора, и Волана, бомжующего
на заднем дворе.
Отлучись он, Клякса, за объектом - и они останутся без страховки и
прикрытия.
Боевой силой в группе, кроме себя самого, Клякса считал, безусловно,
Тыбиня и, с некоторой натяжкой, Черемисова. С удивлением капитан понял, что
именно Морзика, этого здоровяка-неудачника, не хватает сейчас ему для
спокойствия. Над этим стоило призадуматься.
Когда, намучившись с паяльной лампой, чеченцы приволокли со склада
сварочный аппарат и принялись вырезать замок, стало ясно, что поездка важная
и состоится любой ценой.
Нахоев на улице больше не появлялся, только Дадашев притопывал модными
блистающими ботинками, покрикивал гортанным голосом на работников. Клякса
снял с ППН Кобру и Ролика, посадил их в машину:
- Кира, только аккуратно. Из машины не выходите. Вплотную не лезьте.
Адрес, куда ездил, пометили - и достаточно. Что-то мне сегодня не
нравится...
- Что не нравится? - безмятежно спросила Кира, оправляя хорошее новое
пальто.
- Все не нравится. Будь осторожна. Если что - запрашивай помощь у базы.
На дорогах скользко, резина у нас неважная, поэтому не гони... Стажера
вообще никуда не отпускай. Будь у него наставницей. А то он у нас какой-то
заброшенный получился... Пушок - та все при Морзике, а этим никто не
занимается. Я этот вопрос как-то упустил.
- Зря ты сегодня так с девочкой.
- Сам знаю. Ничего, не умрет. Злее будет.
- Ты думаешь - женщине это надо?
И Клякса не нашелся, что ответить.
Кира села за руль и Ролик тут же надулся:
- Разрешите мне, Кира Алексеевна! Я хорошо вожу. Мне отец с пятнадцати
лет дает машину!
- На обратном пути, Витя. Кстати, нам надо выбрать типажи. Мы с тобой
можем быть - увы! - только матерью и сыном.
- Да вы еще вполне... ого-го!
- Что - ого-го? - сурово спросила Кира.
- Ничего, я так...
- То-то же... Матерью и сыном. Либо теткой и племянником. Так лучше,
естественнее, и портретного сходства не требуется. Поэтому обращайся ко мне,