Страница:
Или взять подписи Шекспира. Детальный графологический анализ показывает, что все они на разных документах имеют характерные общие черты и, следовательно, принадлежат одному и тому же лицу. А различное написание фамилий вовсе не было какой-то редкостью в елизаветинской Англии. Фамилии многих исторических деятелей и писателей той поры дошли до нас в десятках транскрипций. Отпадают также доказательства "неграмотности", которые вообще нелепы в отношении актера придворной труппы, обязанного быстро разучивать порученные ему роли. В 1930 г. было напечатано письмо драматурга Френсиса Бомонта Бену Джонсону 1615 г., в котором подчеркивается, что, мол, Шекспир достиг крупных успехов, не имея образования (schollershippe). Это никак не может относиться к аристократам, окончившим Кембриджский или Оксфордский университеты. Сам Джонсон, называя в своем известном отзыве Шекспира "нежным лебедем Эвона" (т. е. из Стратфорда-на-Эвоне), пишет, что тот знал "плохо латынь и еще хуже греческий язык". (Антистратфордианцы считают и эти слова Джонсона результатом "заговора", имеющего целью скрыть подлинного автора.)
За последние десятилетия собраны новые доказательства авторства Шекспира из Стратфорда. Так, например, было документально установлено, что пьесы Шекспира принадлежали королевской труппе. В 1619 г., когда два лондонских издателя хотели опубликовать некоторые из этих пьес, королевские актеры вмешались и добились распоряжения лордакамергера, чтобы никакие пьесы, составлявшие собственность труппы, не печатались без ее согласия. Уже известный нам Хотсон установил связи актера Шекспира с литературными кругами того времени. Выяснилось, что первую поэму Шекспира "Венера и Адонис" напечатал Ричард Филд, уроженец Стратфорда. Студенты в Кембридже ставили любительские спектакли "Путешествие на Парнас" (1598 г.) и "Возвращение с Парнаса" (1602 г.). В одном из них говорится об актере Шекспире, в другом о поэте и драматурге Шекспире, причем в обоих случаях явно имеется в виду одно и то же лицо.
Шекспиру писали его друзья и родные - одним этим опровергается вымысел о его "неграмотности". "Занятие ростовщичеством", которое так усердно вменялось в вину актеру Шекспиру антистратфордианцами, тоже не подтверждается фактами. В одном случае это обвинение связано с закупкой Шекспиром зерна на случай неурожая. Но такое большее, чем полагалось по закону, количество зерна было обнаружено у всех зажиточных жителей Стратфорда, у многих из них в погребах хранились значительно более крупные запасы, чем у Шекспира. Еще имеется мелкий иск о неуплате денег за солод. Сколько благородного негодования он вызывал у антистратфордианцев! Оказывается, иск был предъявлен в те месяцы 1604 г., когда Шекспир находился в Лондоне, выступая свидетелем в одном судебном процессе. Проверили книгу городского совета Стратфорда, там фамилия Шекспира встречается 166 раз, при этом в 14 различных вариантах (между прочим, по-разному писали современники также фамилию Оксфорда и других "претендентов"). Наконец, еще одна любопытная деталь. В 1602 г. против членов геральдической коллегии выдвигались обвинения в необоснованной выдаче разрешения на право иметь гербовые щиты. В ходе дебатов был составлен документ, сохранившийся в архивах. В нем указывается, что один из участников спора, Ральф Брук, привел пример с гербом "Шекспира-драматурга", воспроизведя при этом гербовый щит Шекспира из Стратфорда.
Посвящение своей поэмы "Венера и Адонис" одному из знатных Дворян мог написать актер Шекспир, а не такие вельможи, как Оксфорд или Дерби. Надо напомнить также, что в сонетах автор дважды говорит, что его имя Билл (сокращенное от Вильям).
Наконец, малоубедительны доводы, которыми антистратфордианцы обосновывают для Бэкона или других претендентов необходимость сохранять свое инкогнито, скрываясь под маской Шекспира.
Почему, например, Оксфорд не признал пьесы "Шекспира" за свои? Потому что многие из них были лишь "слегка прикрытыми и едкими комментариями к текущим событиям". Между тем власти в правление Елизаветы I и Якова I явно не видели в пьесах Шекспира ничего противозаконного. Цензура их одобряла, лишь иногда требуя изъятия отдельных мест.
Антистратфордианцы дружно доказывают, будто это произошло потому, что правительство не считало Шекспира действительным автором пьес, особенно "Ричарда II". (Эту драму использовали в пропагандистских целях участники "заговора Эссекса".) Но в таком случае либо властям был известен подлинный автор и сохранение в тайне его фамилии становилось бы еще более бессмысленным, либо правительство знало лишь, что Шекспир не является автором, и тогда должно было бы, конечно, заинтересоваться, кто же написал пьесу. Но обычно рьяные расследователи Роберта Сесила так не поступили. Не попытались вытянуть - если надо, пыткой - у актера Шекспира, с которым не было причин церемониться, имя настоящего автора. Почему? Ответ может быть только один: всезнающая тайная полиция Елизаветы не имела ни малейших оснований сомневаться в авторстве Шекспира из Стратфорда, она провела расследование по свежим следам и заранее отвергла теории антистрат-фордианцев (между прочим, Френсис Бэкон был одним из обвинителей Эссекса на суде!).
Мы уже говорили о том, что не было видимых оснований для подлинного автора десятилетиями соблюдать тайну, тем более избрать в качестве прикрытия актера той труппы, которая ставила пьесы. Он ведь должен был в этом качестве попадать в нелепые положения, когда ему приходилось бы давать объяснения темных мест в написанных не им пьесах, производить на ходу нужные изменения, знать наизусть сотни и тысячи чужих строк. Стремление антистратфордианцев всячески принизить Шекспира-актера, изобразить его неграмотным пьяницей и вымогателем денег у подлинного автора делает вдобавок еще более нелепым предположение, что он десятилетиями мог играть роль "прикрытия". И вообще, зачем действительному автору нужно было подобное прикрытие, когда значительно проще было взять псевдоним? Некоторые современники Шекспира так и поступали, причем их настоящие имена остались и поныне остаются неразгаданными. У нас есть несколько свидетельств, в том числе самого Бена Джонсона, что современники считали автором шекспировских пьес актера Шекспира из Стратфорда.
Ретленд был моложе Шекспира, поэтому приходится предположить, что он создал ряд замечательных шекспировских пьес уже в 15-16 лет. Другие претенденты умерли значительно раньше актера Шекспира, например граф Оксфорд - в 1604 г. Антистратфордианцы поэтому стараются доказать, что шекспировские пьесы, явно написанные после 1604 г. (и содержащие намеки _на события этих лет), все же были созданы раньше, а потом изменялись. Непонятно, зачем было сохранять тайну после смерти и действительного автора, и Шекспира из Стратфорда даже при издании собрания сочинений в 1623 г.
Все антистратфордианцы пытаются найти в сонетах и пьесах Шекспира намеки на действительные и предполагаемые детали биографии защищаемого ими претендента. Но, применяя этот шаткий метод, можно, как показали стратфордианцы, с еще большим основанием "привязать" другие места в тех же сонетах и пьесах к известным или возможным случаям из жизни Шекспира-актера. Антистратфордианские теории, авторы которых защищают каждый своего кандидата, отчаянно противоречат одна другой, любая из них опровергает все остальные, показывая, насколько произвольны их выводы, делаемые на основании одних и тех же данных. Недаром различные школы антистратфордианцев не жалеют крепких эпитетов по адресу конкурентов ("лунатики", приверженцы "до дикости невозможных взглядов" и т. п.).
Еще более важно, что сторонники определенного кандидата противоречат и даже должны постоянно противоречить самим себе. С одной стороны, они обязаны считать, что их претендент ради каких-то чрезвычайно важных для него причин должен был тщательно соблюдать тайну своего авторства и поэтому свидетельства современников, что сонеты и пьесы написаны Шекспиром-актером, вызваны незнанием этого секрета. С другой стороны, чтобы найти хоть тень доказательства, антистратфордианцы вынуждены предполагать, что эта тайна была известна многим лицам, которые даже делали намеки на нее не только в переписке, но и в своих печатных произведениях, что сам автор не раз сообщает свое имя во многих пьесах. Неясно, зачем было сохранять секрет, в который должны были быть посвящены сотни людей через много лет и даже десятилетий после смерти Оксфорда, других претендентов и самого Шекспира. Да и как было возможно сохранить в таких условиях тайну, чтобы ее не выдал ни одним словом ни один посвященный?
Антистратфордианцы пытаются использовать даже тот факт, что в завещании Шекспира пункт о деньгах для актеров Хеминджа, Конделла и Бербеджа, чтобы они купили себе кольца на память об их друге, вписан между строками. Это ли не свидетельство "заговора", особенно если учесть, что Хеминдж и Конделл были составителями первого собрания сочинений Шекспира, вышедшего в свет в 1623 г.? (Иногда утверждают, что Джонсон был специально послан в Стратфорд, чтобы исказить завещание.) Хеминджа и Конделла обвиняют в обмане: они говорили, что печатают пьесы с рукописей, а ошибки при издании свидетельствуют, что это неправда. Однако очень вероятно, что пьесы печатались с дефектных рукописей, побывавших в руках многих актеров и истрепавшихся за долгие годы. А небрежности при издании и ошибки вовсе не свидетельствуют о заговоре. Антистратфордианцы считали, что первое издание принесло около 6 тыс. ф. ст. убытка, который мог быть покрыт только графом Пемброком и графом Монтгомери, участниками "заговора". Однако при этих расчетах исходили из того, что было напечатано всего 250 экземпляров.
Но ведь примерно такое число книг первого издания сохранилось до нашего времени, и ныне специалисты считают, что было выпущено 1000-1500 экземпляров. Главное, что всего через девять лет, в 1632 г., понадобилось второе издание - значит, спрос существовал и публикация произведений Шекспира была коммерчески выгодным делом. В первое издание добавлена поэма Леонарда Диггеса в честь Шекспира из Стратфорда. Антистратфордианцы высказали множество догадок в связи с тем, что было неясно, кто такой Диггес. Однако в 1931 г. Лесли Хотсон установил, что отчимом Леонарда Диггеса являлся Томас Россел, близкий друг Шекспира, живший в Стратфорде с 1600 г. Диггес не мог не знать актера Шекспира. Что же, поэма Диггеса - тоже звено "заговора"?
В поисках новых доказательств антистратфордианцы не оставляли в покое даже могилы. Накануне второй мировой войны была вскрыта могила Эдмунда Спенсера, так как в современных свидетельствах нашли упоминание, что в гроб положили элегии, написанные по поводу кончины этого поэта. Однако через три с половиной века точное место погребения Спенсера определить не удалось, и поиски остались безрезультатными. Не меньшее волнение среди антистратфордианцев вызвало исследование так называемого эшборнского портрета Шекспира (его назвали так потому, что он был обнаружен в Эшборне, графстве Дербишир). Портрет просветили рентгеновскими лучами и обнаружили, что он представляет собой переделку портрета какого-то другого лица, довольно похожего на графа Оксфорда - одного из главных претендентов на роль Шекспира. Однако надо учитывать, что эшборнский портрет всплыл на свет лишь в 1847 г. Всего вероятнее, он представлял собой действительно переделку изображения Оксфорда или кого-то неизвестного, которая была произведена в конце XVIII в., когда усиленно искали портреты Шекспира и коллекционеры были готовы платить за них огромные деньги. Спрос родил предложение.
Да и зачем было современникам Шекспира использовать в качестве основы портрет Оксфорда? Трудно представить себе, чтобы они таким путем решили на время скрыть тайну, оставив возможность ее разгадки будущим поколениям. Неужели они могли предусмотреть возможность просвечивания полотна в XX в. с помощью рентгеновских лучей? Если же они хотели раскрыть тайну, то не проще ли было оставить картину Оксфорда в первоначальном виде, пояснив, что это портрет Шекспира?
То обстоятельство, что усилия сотен тысяч сторонников антистратфордианских теорий, среди которых было немало талантливых и знающих людей, дали столь ничтожные результаты, лучше всего подтверждает, что эти теории не могут быть доказаны. Недаром ярый оксфордианец Перси Аллен вскоре после второй мировой войны выпустил книгу, в которой попытался решить вопрос об авторстве Шекспира с помощью... спиритизма. Аллену удалось побеседовать с "духами" Бэкона, Оксфорда и Шекспира. Ответ, который дали духи, можно было заранее знать, прочтя предшествовавшие работы Перси Аллена. Шекспировские произведения были, оказывается, написаны Оксфордом при некотором сотрудничестве Бэкона, а также актера Шекспира из Стратфорда. Еще в 1964 г. один из антистратфордианцев в отчаянии предложил передать решение вопроса об авторстве шекспировских пьес на рассмотрение... электронной машины, поскольку человеческий ум оказался не в состоянии справиться с этой задачей.
Поиски доводов "за" и "против" не прекращаются. Так, например, известный историк и литературовед А. Роуз защищает авторство актера из Стратфорда тем, что герои его произведений... не проявляют склонности к гомосексуализму, в которой подозревают некоторых претендентов на шекспировскую корону (включая Оксфорда и Бэкона!).
"Шекспировский вопрос" полвека назад вызвал появление пародий.
Уже упоминалось, что постоянно повторяющийся мотив в работах антистратфордианцев - ссылки на загадочное отсутствие рукописей Шекспира. Но такая же участь постигла и рукописи ряда других современных ему драматургов. А как обстоит, например, дело с архивом Мольера, жившего через несколько десятилетий после Шекспира? Замечательный русский писатель М. Булгаков в книге "Жизнь господина де Мольера" с горечью отметил, что "с течением времени колдовским образом сгинули все до единой его рукописи и письма. Говорили, что рукописи погибли во время пожара, а письма будто бы, тщательно собрав, уничтожил какой-то фанатик. Словом, пропало все, кроме двух клочков бумаги, на которых когда-то бродячий комедиант расписался в получении денег для своей труппы".
Эти строки написаны полвека назад. Может быть, с тех пор неутомимое усердие многочисленных исследователей позволило найти какие-то следы исчезнувшего богатства? Предоставим слово французскому писателю Ж. Бордонову, автору одной из новейших биографий Мольера: "Невероятная вещь! Чемодан с рукописями, заметками и письмами Мольера исчез из-за пренебрежения со стороны его наследников, по-видимому, уничтожен или, что столь же возможно, все еще покоится, покрытый пылью и паутиной, в каком-нибудь амбаре в Иль-де-Франсе (Центральной Франции. - Е. Ч.)... От Мольера осталась в конечном счете лишь одна расписка, написанная его рукой (другие нотариальные документы имеют только его подпись), не считая, разумеется, его произведений, в которых он выразил самое главное о себе".
В 1919 г. вышла анонимная брошюра "Под маской Мольера". Ее автор известный французский юрист и писатель, академик М. Гарсон позднее, при переиздании, признался, что первоначально думал приписать пьесы Мольера какому-нибудь "подходящему" аристократу, но потом решил, что обстоятельства жизни этого лица будут мало известны публике, а рассказ о них утяжелит шутку. Поэтому Гарсон объявил, что под маской Мольера скрывается сам Людовик XIV, что даже фамилия драматурга - это анаграмма слова "король" (Moliere Me le roi) и что сын обойщика актер Жан Батист Поклен, разумеется, не имел к этому никакого отношения. Разве не бросается в глаза отсутствие всякой связи между содержанием пьес Мольера и жизнью Поклена, который был крайне невежествен, до 14 лет не умел читать и писать, а поступив через два года в колледж и проявив себя как дебошир и пьяница, конечно, не мог быстро изучить латинский язык, право, географию и другие науки, которые несомненно были досконально известны автору "Тартюфа"? Пьесы Мольера мог написать только аристократ, живший между 1658 и 1673 гг., хорошо знавший двор и столицу, получивший отличное образование, изучавший политику и богословие, а также заинтересованный в поддержании абсолютной власти короля и сословных граней. Это лицо должно было обладать влиянием и общественным положением, которое помешало ему открыто подписывать свои пьесы; кроме того, он должен был знать актера Поклена. Только Людовик XIV удовлетворяет всем этим условиям. Любопытно, что мадам де Севинье утверждала, что король временами пописывал стихи, о судьбе которых ничего не известно. Ясно, что они изданы под чужим именем. В метрике одного из сыновей актера Поклена записано "сын Жана Батиста Мольера", а в свидетельствах о рождении второго и третьего сыновей уже значится "сын Жана Батиста Поклена Мольера". Имя первого ребенка было Луи (Людовик). Понятно, что его отцом был настоящий Мольер, то есть Людовик XIV (аналогичные ситуации можно найти и в сочинениях Мольера). Только король мог сломить сопротивление придворных постановке ряда пьес Мольера, включая "Тартюфа". Почему Поклена, любимца короля, не избрали в академию? Явно потому, что не он автор произведений Мольера. В перечне вещей, оставшихся после смерти Поклена, нет ни одной из пьес Мольера. Правда, после кончины Поклена король не писал пьес, по-видимому, потому, что не имел удобного псевдонима и, кроме того, под влиянием фаворитки мадам де Ментенон стал религиозным и не хотел предаваться такому греховному занятию... Такова была сплошь построенная на софизмах изящная шутка М. Гарсона, удачно пародировавшая приемы антистратфордианцев. Автор снабдил брошюру обещанием выпустить капитальное исследование на ту же тему, а также работы, доказывающие, что "под маской" Вольтера скрывался прусский король Фридрих II, Наполеона - его мамлюк Рустан, Виктора Гюго - критик Сен-Бев и т. п. Несмотря на все это, появились глубокомысленные люди, принявшие брошюру всерьез. Один из них доказывал, что пьесы Мольера написаны вовсе не Людовиком XIV, а кардиналом Рецем. Конечно, насмешка еще не доказательство, и шутка Гарсона не могла снять "шекспировский вопрос".
Несмотря ни на что, далеко не все написанное антистратфордианцами может быть отвергнуто. Они сделали многое для понимания немалого числа темных мест в шекспировских творениях. Имеются в их работах и доказательства того, что отдельные современники (например, сатирики Холл и Марстон) считали Бэкона и других претендентов автором или соавтором той или иной вещи, которую мы считаем принадлежащей Шекспиру; это, однако, никак не является даже частичным доказательством антистратфордианских теорий. Словом, серьезным исследователям жизни и творчества Шекспира предстоит еще немало работы...
Теперь, однако, пора вернуться из нашего экскурса и, обрисовав состояние "шекспировского вопроса" на его нынешней стадии, посмотреть, как он оказался связанным с тайной войной и политическими конфликтами елизаветинского времени.
Прежде всего любопытно отметить, что в число претендентов на лавры Шекспира включены главные антагонисты - Роберт Сесил с его шпионами и иезуитский орден, точнее - его лазутчики и проповедники в Англии. Оба "открытия" были сделаны в США. Так, в 1916 г. в Индианаполисе появилось исследование Д. М. Максуэлла "Человек под маской: Роберт Сесил, граф Солсбери, - единственный действительный автор шекспировских пьес". Годы жизни Сесила близки к годам жизни Шекспира. В сонетах Максуэлл обнаружил намеки на физические недостатки автора, а известно, что всесильный министр был горбуном. Кроме того, Максуэлл объявил автобиографической сцену в "Гамлете", где Полоний прощается со своим сыном Лаэртом перед отъездом его в Париж. Максуэлл счел даже возможным приписать Сесилу пьесы не одного Шекспира, но и большинства других драматургов эпохи (в этом отношении американец, впрочем, следовал только примеру бэконианцев, некоторые из них были столь же щедры в отношении своего кандидата).
В том же 1916 г. другой американец, Гарольд Джонсон, издал в Чикаго работу под названием "Написали ли иезуиты "Шекспира"?". Джонсон ответил на этот вопрос утвердительно. Вынужденные уйти в подполье, святые отцы во время нередко представлявшегося им досуга и сотворили шекспировские трагедии, комедии и сонеты как средства антиправительственной пропаганды. (Сторонники авторства Оксфорда, напротив, уверяют, что он и возглавляемая им группа придворных сочинили шекспировские пьесы для пропаганды против Испании и католиков.) Откуда взялся псевдоним "Шекспир"? И на это у Гарольда Джонсона был ответ. Псевдоним навеян именем и фамилией папы Адриана IV (1154-1159 гг.), единственного англичанина, занимавшего кресло главы католической церкви. До избрания папой он носил имя Николаса Брекспира (Break-speare). По-английски это значит "ломатель копья". Отсюда недалеко и до "потрясателя копья" (Шекспира). К тому же, как и актер Шекспир, папа Адриан был выходцем из простой среды. Понятно, что теория Джонсона не осталась без подражаний, особенно среди католиков. Не раз появлялись книги, сочинители которых тщетно пытались вычитать из шекспировских пьес, что автор их был католиком.
Однако к взглядам, защищаемым Максуэллом и Г. Джонсоном, антистратфордианцы относятся с презрительной иронией, как к не заслуживающим внимания чудачествам. Иное дело - теория, утверждающая авторство Вильяма Стенли, шестого графа Дерби (1561 -1642 гг.), который наряду с Оксфордом и Бэконом считается одним из главных претендентов. Его инициалы (W. S.) совпадают с инициалами Шекспира, которыми были подписаны некоторые ранние издания шекспировских пьес.
Отправным пунктом для защитников авторства Дерби служат донесения иезуитского шпиона (его фамилия или псевдоним - Джордж Феннер), переписывавшегося с отцом Парсонсом в Риме и другими людьми. Два из этих донесений, датированные 30 июня 1599 г., были перехвачены контрразведкой Тайного совета и сохранились в английском государственом архиве. Шпион сообщал Парсонсу о попытках убедить нескольких английских аристократов, благосклонно настроенных в отношении католицизма, принять участие в заговоре против Елизаветы. Особенно желательным участником заговора был бы граф Дерби, имевший какие-то отдаленные права на трон. Понятна поэтому горечь иезуитского соглядатая, убедившегося, что на привлечение этого вельможи нет надежды, так как "граф Дерби залят ныне только писанием комедий для простых актеров".
Эта фраза с небольшими вариациями повторяется в обоих перехваченных донесениях. Отсюда, конечно, никак нельзя вычитать, что речь идет о пьесах Шекспира. Это очень скудное основание для выдвижения кандидатуры Дерби (которое, правда, пополняется другими столь же малоубедительными доводами). Надо лишь заметить, что даже в такой степени приплетение материалов разведки к вопросу об авторстве вызывает большое сомнение. Следует ли понимать буквально сообщение Джорджа Феннера? Зачем он это довольно безразличное для его иезуитских начальников обстоятельство настойчиво повторяет в двух донесениях, направленных в тот же адрес, и при этом повторяет почти в тех же самых выражениях? Кто знает, не скрывается ли за этой невинной фразой шифрованное сообщение, относящееся к интересам католического заговора и возможному участию в нем графа Дерби?
Часть антистратфордианцев сочла драму "Ричард II" и роль, которую она сыграла в мятеже Эссекса, тем "недостающим звеном", которое позволяет связать пьесы Шекспира с их "подлинным" автором. Главное усердие в данном случае проявляют бэконианцы и сторонники кандидатуры графа Дерби. Бэконианцы цитируют "Апологию", написанную будущим лордомканцлером. Бэкон - в прошлом один из приближенных Эссекса, назначенный теперь в число его судей, - явно нуждался в том, чтобы объяснить свое поведение. В "Апологии" Бэкон передает разговор с королевой по поводу книги Д. Хейуорда о Генрихе IV, в которой повествовалось о свержении с престола Ричарда II и которая была посвящена Эссексу. На титульном листе книги были поставлены инициалы Д. X., а в латинском посвящении - полностью фамилия автора - Д. Хейуорд. Однако королева, видимо, заподозрила, что он был лишь подставной фигурой, и предложила подвергнуть его пытке на дыбе. Бэкон убедил свою разгневанную повелительницу отказаться от этого намерения. Между тем был пущен кем-то слух, что действительным автором был сам Бэкон, поэтому, когда ему предложили указать на процессе Эссекса, что тот потворствовал появлению "мятежной" книги Хейуорда, Бэкон выдвинул возражения. Сочинения Хейуорда, разъяснил он, - это старое дело (книга была издана более чем за год до мятежа), и ему, Бэкону, особенно неудобно выступать обвинителем по данному вопросу, не дав новую пищу слухам об авторстве. Из всего этого разъяснения в "Апологии" бэконианцы (в частности, Б. Д. Теобалд в книге о Бэконе) делают совершенно поразительный вывод, что в ней речь идет вовсе не о сочинении Хейуорда - там ведь точно был указан автор, - а о шекспировском "Ричарде II". И что, следовательно, Бэкон - автор "Ричарда II" и других драм и комедий, приписываемых Вильяму Шекспиру. Довод, надо прямо сказать, неожиданный. Дело в том, что в "Апологии" сообщается о посвящении сочинений Эссексу - это могло относиться только к книге Хейуорда, а никак не к драме "Ричард II", о которой в рассказе Бэкона вообще не говорится ни слова. К тому же Бэкон не признает себя автором книги, в которой излагалась история гибели Ричарда И, а, наоборот, решительно опровергает, что имел какое-либо касательство к этому сочинению. Приводится еще аргумент, будто королева не могла заподозрить кого-либо в авторстве книги Хейуорда, поскольку его имя было напечатано на титульном листе, тогда как, мол, драма "Ричард II" не содержала таких сведений. Этот довод звучит особенно оригинально в устах людей, которые предполагают, что указания фамилии Шекспира на его произведениях, в том числе на прижизненных изданиях, являются лишь мистификацией, скрывающей подлинного автора.
За последние десятилетия собраны новые доказательства авторства Шекспира из Стратфорда. Так, например, было документально установлено, что пьесы Шекспира принадлежали королевской труппе. В 1619 г., когда два лондонских издателя хотели опубликовать некоторые из этих пьес, королевские актеры вмешались и добились распоряжения лордакамергера, чтобы никакие пьесы, составлявшие собственность труппы, не печатались без ее согласия. Уже известный нам Хотсон установил связи актера Шекспира с литературными кругами того времени. Выяснилось, что первую поэму Шекспира "Венера и Адонис" напечатал Ричард Филд, уроженец Стратфорда. Студенты в Кембридже ставили любительские спектакли "Путешествие на Парнас" (1598 г.) и "Возвращение с Парнаса" (1602 г.). В одном из них говорится об актере Шекспире, в другом о поэте и драматурге Шекспире, причем в обоих случаях явно имеется в виду одно и то же лицо.
Шекспиру писали его друзья и родные - одним этим опровергается вымысел о его "неграмотности". "Занятие ростовщичеством", которое так усердно вменялось в вину актеру Шекспиру антистратфордианцами, тоже не подтверждается фактами. В одном случае это обвинение связано с закупкой Шекспиром зерна на случай неурожая. Но такое большее, чем полагалось по закону, количество зерна было обнаружено у всех зажиточных жителей Стратфорда, у многих из них в погребах хранились значительно более крупные запасы, чем у Шекспира. Еще имеется мелкий иск о неуплате денег за солод. Сколько благородного негодования он вызывал у антистратфордианцев! Оказывается, иск был предъявлен в те месяцы 1604 г., когда Шекспир находился в Лондоне, выступая свидетелем в одном судебном процессе. Проверили книгу городского совета Стратфорда, там фамилия Шекспира встречается 166 раз, при этом в 14 различных вариантах (между прочим, по-разному писали современники также фамилию Оксфорда и других "претендентов"). Наконец, еще одна любопытная деталь. В 1602 г. против членов геральдической коллегии выдвигались обвинения в необоснованной выдаче разрешения на право иметь гербовые щиты. В ходе дебатов был составлен документ, сохранившийся в архивах. В нем указывается, что один из участников спора, Ральф Брук, привел пример с гербом "Шекспира-драматурга", воспроизведя при этом гербовый щит Шекспира из Стратфорда.
Посвящение своей поэмы "Венера и Адонис" одному из знатных Дворян мог написать актер Шекспир, а не такие вельможи, как Оксфорд или Дерби. Надо напомнить также, что в сонетах автор дважды говорит, что его имя Билл (сокращенное от Вильям).
Наконец, малоубедительны доводы, которыми антистратфордианцы обосновывают для Бэкона или других претендентов необходимость сохранять свое инкогнито, скрываясь под маской Шекспира.
Почему, например, Оксфорд не признал пьесы "Шекспира" за свои? Потому что многие из них были лишь "слегка прикрытыми и едкими комментариями к текущим событиям". Между тем власти в правление Елизаветы I и Якова I явно не видели в пьесах Шекспира ничего противозаконного. Цензура их одобряла, лишь иногда требуя изъятия отдельных мест.
Антистратфордианцы дружно доказывают, будто это произошло потому, что правительство не считало Шекспира действительным автором пьес, особенно "Ричарда II". (Эту драму использовали в пропагандистских целях участники "заговора Эссекса".) Но в таком случае либо властям был известен подлинный автор и сохранение в тайне его фамилии становилось бы еще более бессмысленным, либо правительство знало лишь, что Шекспир не является автором, и тогда должно было бы, конечно, заинтересоваться, кто же написал пьесу. Но обычно рьяные расследователи Роберта Сесила так не поступили. Не попытались вытянуть - если надо, пыткой - у актера Шекспира, с которым не было причин церемониться, имя настоящего автора. Почему? Ответ может быть только один: всезнающая тайная полиция Елизаветы не имела ни малейших оснований сомневаться в авторстве Шекспира из Стратфорда, она провела расследование по свежим следам и заранее отвергла теории антистрат-фордианцев (между прочим, Френсис Бэкон был одним из обвинителей Эссекса на суде!).
Мы уже говорили о том, что не было видимых оснований для подлинного автора десятилетиями соблюдать тайну, тем более избрать в качестве прикрытия актера той труппы, которая ставила пьесы. Он ведь должен был в этом качестве попадать в нелепые положения, когда ему приходилось бы давать объяснения темных мест в написанных не им пьесах, производить на ходу нужные изменения, знать наизусть сотни и тысячи чужих строк. Стремление антистратфордианцев всячески принизить Шекспира-актера, изобразить его неграмотным пьяницей и вымогателем денег у подлинного автора делает вдобавок еще более нелепым предположение, что он десятилетиями мог играть роль "прикрытия". И вообще, зачем действительному автору нужно было подобное прикрытие, когда значительно проще было взять псевдоним? Некоторые современники Шекспира так и поступали, причем их настоящие имена остались и поныне остаются неразгаданными. У нас есть несколько свидетельств, в том числе самого Бена Джонсона, что современники считали автором шекспировских пьес актера Шекспира из Стратфорда.
Ретленд был моложе Шекспира, поэтому приходится предположить, что он создал ряд замечательных шекспировских пьес уже в 15-16 лет. Другие претенденты умерли значительно раньше актера Шекспира, например граф Оксфорд - в 1604 г. Антистратфордианцы поэтому стараются доказать, что шекспировские пьесы, явно написанные после 1604 г. (и содержащие намеки _на события этих лет), все же были созданы раньше, а потом изменялись. Непонятно, зачем было сохранять тайну после смерти и действительного автора, и Шекспира из Стратфорда даже при издании собрания сочинений в 1623 г.
Все антистратфордианцы пытаются найти в сонетах и пьесах Шекспира намеки на действительные и предполагаемые детали биографии защищаемого ими претендента. Но, применяя этот шаткий метод, можно, как показали стратфордианцы, с еще большим основанием "привязать" другие места в тех же сонетах и пьесах к известным или возможным случаям из жизни Шекспира-актера. Антистратфордианские теории, авторы которых защищают каждый своего кандидата, отчаянно противоречат одна другой, любая из них опровергает все остальные, показывая, насколько произвольны их выводы, делаемые на основании одних и тех же данных. Недаром различные школы антистратфордианцев не жалеют крепких эпитетов по адресу конкурентов ("лунатики", приверженцы "до дикости невозможных взглядов" и т. п.).
Еще более важно, что сторонники определенного кандидата противоречат и даже должны постоянно противоречить самим себе. С одной стороны, они обязаны считать, что их претендент ради каких-то чрезвычайно важных для него причин должен был тщательно соблюдать тайну своего авторства и поэтому свидетельства современников, что сонеты и пьесы написаны Шекспиром-актером, вызваны незнанием этого секрета. С другой стороны, чтобы найти хоть тень доказательства, антистратфордианцы вынуждены предполагать, что эта тайна была известна многим лицам, которые даже делали намеки на нее не только в переписке, но и в своих печатных произведениях, что сам автор не раз сообщает свое имя во многих пьесах. Неясно, зачем было сохранять секрет, в который должны были быть посвящены сотни людей через много лет и даже десятилетий после смерти Оксфорда, других претендентов и самого Шекспира. Да и как было возможно сохранить в таких условиях тайну, чтобы ее не выдал ни одним словом ни один посвященный?
Антистратфордианцы пытаются использовать даже тот факт, что в завещании Шекспира пункт о деньгах для актеров Хеминджа, Конделла и Бербеджа, чтобы они купили себе кольца на память об их друге, вписан между строками. Это ли не свидетельство "заговора", особенно если учесть, что Хеминдж и Конделл были составителями первого собрания сочинений Шекспира, вышедшего в свет в 1623 г.? (Иногда утверждают, что Джонсон был специально послан в Стратфорд, чтобы исказить завещание.) Хеминджа и Конделла обвиняют в обмане: они говорили, что печатают пьесы с рукописей, а ошибки при издании свидетельствуют, что это неправда. Однако очень вероятно, что пьесы печатались с дефектных рукописей, побывавших в руках многих актеров и истрепавшихся за долгие годы. А небрежности при издании и ошибки вовсе не свидетельствуют о заговоре. Антистратфордианцы считали, что первое издание принесло около 6 тыс. ф. ст. убытка, который мог быть покрыт только графом Пемброком и графом Монтгомери, участниками "заговора". Однако при этих расчетах исходили из того, что было напечатано всего 250 экземпляров.
Но ведь примерно такое число книг первого издания сохранилось до нашего времени, и ныне специалисты считают, что было выпущено 1000-1500 экземпляров. Главное, что всего через девять лет, в 1632 г., понадобилось второе издание - значит, спрос существовал и публикация произведений Шекспира была коммерчески выгодным делом. В первое издание добавлена поэма Леонарда Диггеса в честь Шекспира из Стратфорда. Антистратфордианцы высказали множество догадок в связи с тем, что было неясно, кто такой Диггес. Однако в 1931 г. Лесли Хотсон установил, что отчимом Леонарда Диггеса являлся Томас Россел, близкий друг Шекспира, живший в Стратфорде с 1600 г. Диггес не мог не знать актера Шекспира. Что же, поэма Диггеса - тоже звено "заговора"?
В поисках новых доказательств антистратфордианцы не оставляли в покое даже могилы. Накануне второй мировой войны была вскрыта могила Эдмунда Спенсера, так как в современных свидетельствах нашли упоминание, что в гроб положили элегии, написанные по поводу кончины этого поэта. Однако через три с половиной века точное место погребения Спенсера определить не удалось, и поиски остались безрезультатными. Не меньшее волнение среди антистратфордианцев вызвало исследование так называемого эшборнского портрета Шекспира (его назвали так потому, что он был обнаружен в Эшборне, графстве Дербишир). Портрет просветили рентгеновскими лучами и обнаружили, что он представляет собой переделку портрета какого-то другого лица, довольно похожего на графа Оксфорда - одного из главных претендентов на роль Шекспира. Однако надо учитывать, что эшборнский портрет всплыл на свет лишь в 1847 г. Всего вероятнее, он представлял собой действительно переделку изображения Оксфорда или кого-то неизвестного, которая была произведена в конце XVIII в., когда усиленно искали портреты Шекспира и коллекционеры были готовы платить за них огромные деньги. Спрос родил предложение.
Да и зачем было современникам Шекспира использовать в качестве основы портрет Оксфорда? Трудно представить себе, чтобы они таким путем решили на время скрыть тайну, оставив возможность ее разгадки будущим поколениям. Неужели они могли предусмотреть возможность просвечивания полотна в XX в. с помощью рентгеновских лучей? Если же они хотели раскрыть тайну, то не проще ли было оставить картину Оксфорда в первоначальном виде, пояснив, что это портрет Шекспира?
То обстоятельство, что усилия сотен тысяч сторонников антистратфордианских теорий, среди которых было немало талантливых и знающих людей, дали столь ничтожные результаты, лучше всего подтверждает, что эти теории не могут быть доказаны. Недаром ярый оксфордианец Перси Аллен вскоре после второй мировой войны выпустил книгу, в которой попытался решить вопрос об авторстве Шекспира с помощью... спиритизма. Аллену удалось побеседовать с "духами" Бэкона, Оксфорда и Шекспира. Ответ, который дали духи, можно было заранее знать, прочтя предшествовавшие работы Перси Аллена. Шекспировские произведения были, оказывается, написаны Оксфордом при некотором сотрудничестве Бэкона, а также актера Шекспира из Стратфорда. Еще в 1964 г. один из антистратфордианцев в отчаянии предложил передать решение вопроса об авторстве шекспировских пьес на рассмотрение... электронной машины, поскольку человеческий ум оказался не в состоянии справиться с этой задачей.
Поиски доводов "за" и "против" не прекращаются. Так, например, известный историк и литературовед А. Роуз защищает авторство актера из Стратфорда тем, что герои его произведений... не проявляют склонности к гомосексуализму, в которой подозревают некоторых претендентов на шекспировскую корону (включая Оксфорда и Бэкона!).
"Шекспировский вопрос" полвека назад вызвал появление пародий.
Уже упоминалось, что постоянно повторяющийся мотив в работах антистратфордианцев - ссылки на загадочное отсутствие рукописей Шекспира. Но такая же участь постигла и рукописи ряда других современных ему драматургов. А как обстоит, например, дело с архивом Мольера, жившего через несколько десятилетий после Шекспира? Замечательный русский писатель М. Булгаков в книге "Жизнь господина де Мольера" с горечью отметил, что "с течением времени колдовским образом сгинули все до единой его рукописи и письма. Говорили, что рукописи погибли во время пожара, а письма будто бы, тщательно собрав, уничтожил какой-то фанатик. Словом, пропало все, кроме двух клочков бумаги, на которых когда-то бродячий комедиант расписался в получении денег для своей труппы".
Эти строки написаны полвека назад. Может быть, с тех пор неутомимое усердие многочисленных исследователей позволило найти какие-то следы исчезнувшего богатства? Предоставим слово французскому писателю Ж. Бордонову, автору одной из новейших биографий Мольера: "Невероятная вещь! Чемодан с рукописями, заметками и письмами Мольера исчез из-за пренебрежения со стороны его наследников, по-видимому, уничтожен или, что столь же возможно, все еще покоится, покрытый пылью и паутиной, в каком-нибудь амбаре в Иль-де-Франсе (Центральной Франции. - Е. Ч.)... От Мольера осталась в конечном счете лишь одна расписка, написанная его рукой (другие нотариальные документы имеют только его подпись), не считая, разумеется, его произведений, в которых он выразил самое главное о себе".
В 1919 г. вышла анонимная брошюра "Под маской Мольера". Ее автор известный французский юрист и писатель, академик М. Гарсон позднее, при переиздании, признался, что первоначально думал приписать пьесы Мольера какому-нибудь "подходящему" аристократу, но потом решил, что обстоятельства жизни этого лица будут мало известны публике, а рассказ о них утяжелит шутку. Поэтому Гарсон объявил, что под маской Мольера скрывается сам Людовик XIV, что даже фамилия драматурга - это анаграмма слова "король" (Moliere Me le roi) и что сын обойщика актер Жан Батист Поклен, разумеется, не имел к этому никакого отношения. Разве не бросается в глаза отсутствие всякой связи между содержанием пьес Мольера и жизнью Поклена, который был крайне невежествен, до 14 лет не умел читать и писать, а поступив через два года в колледж и проявив себя как дебошир и пьяница, конечно, не мог быстро изучить латинский язык, право, географию и другие науки, которые несомненно были досконально известны автору "Тартюфа"? Пьесы Мольера мог написать только аристократ, живший между 1658 и 1673 гг., хорошо знавший двор и столицу, получивший отличное образование, изучавший политику и богословие, а также заинтересованный в поддержании абсолютной власти короля и сословных граней. Это лицо должно было обладать влиянием и общественным положением, которое помешало ему открыто подписывать свои пьесы; кроме того, он должен был знать актера Поклена. Только Людовик XIV удовлетворяет всем этим условиям. Любопытно, что мадам де Севинье утверждала, что король временами пописывал стихи, о судьбе которых ничего не известно. Ясно, что они изданы под чужим именем. В метрике одного из сыновей актера Поклена записано "сын Жана Батиста Мольера", а в свидетельствах о рождении второго и третьего сыновей уже значится "сын Жана Батиста Поклена Мольера". Имя первого ребенка было Луи (Людовик). Понятно, что его отцом был настоящий Мольер, то есть Людовик XIV (аналогичные ситуации можно найти и в сочинениях Мольера). Только король мог сломить сопротивление придворных постановке ряда пьес Мольера, включая "Тартюфа". Почему Поклена, любимца короля, не избрали в академию? Явно потому, что не он автор произведений Мольера. В перечне вещей, оставшихся после смерти Поклена, нет ни одной из пьес Мольера. Правда, после кончины Поклена король не писал пьес, по-видимому, потому, что не имел удобного псевдонима и, кроме того, под влиянием фаворитки мадам де Ментенон стал религиозным и не хотел предаваться такому греховному занятию... Такова была сплошь построенная на софизмах изящная шутка М. Гарсона, удачно пародировавшая приемы антистратфордианцев. Автор снабдил брошюру обещанием выпустить капитальное исследование на ту же тему, а также работы, доказывающие, что "под маской" Вольтера скрывался прусский король Фридрих II, Наполеона - его мамлюк Рустан, Виктора Гюго - критик Сен-Бев и т. п. Несмотря на все это, появились глубокомысленные люди, принявшие брошюру всерьез. Один из них доказывал, что пьесы Мольера написаны вовсе не Людовиком XIV, а кардиналом Рецем. Конечно, насмешка еще не доказательство, и шутка Гарсона не могла снять "шекспировский вопрос".
Несмотря ни на что, далеко не все написанное антистратфордианцами может быть отвергнуто. Они сделали многое для понимания немалого числа темных мест в шекспировских творениях. Имеются в их работах и доказательства того, что отдельные современники (например, сатирики Холл и Марстон) считали Бэкона и других претендентов автором или соавтором той или иной вещи, которую мы считаем принадлежащей Шекспиру; это, однако, никак не является даже частичным доказательством антистратфордианских теорий. Словом, серьезным исследователям жизни и творчества Шекспира предстоит еще немало работы...
Теперь, однако, пора вернуться из нашего экскурса и, обрисовав состояние "шекспировского вопроса" на его нынешней стадии, посмотреть, как он оказался связанным с тайной войной и политическими конфликтами елизаветинского времени.
Прежде всего любопытно отметить, что в число претендентов на лавры Шекспира включены главные антагонисты - Роберт Сесил с его шпионами и иезуитский орден, точнее - его лазутчики и проповедники в Англии. Оба "открытия" были сделаны в США. Так, в 1916 г. в Индианаполисе появилось исследование Д. М. Максуэлла "Человек под маской: Роберт Сесил, граф Солсбери, - единственный действительный автор шекспировских пьес". Годы жизни Сесила близки к годам жизни Шекспира. В сонетах Максуэлл обнаружил намеки на физические недостатки автора, а известно, что всесильный министр был горбуном. Кроме того, Максуэлл объявил автобиографической сцену в "Гамлете", где Полоний прощается со своим сыном Лаэртом перед отъездом его в Париж. Максуэлл счел даже возможным приписать Сесилу пьесы не одного Шекспира, но и большинства других драматургов эпохи (в этом отношении американец, впрочем, следовал только примеру бэконианцев, некоторые из них были столь же щедры в отношении своего кандидата).
В том же 1916 г. другой американец, Гарольд Джонсон, издал в Чикаго работу под названием "Написали ли иезуиты "Шекспира"?". Джонсон ответил на этот вопрос утвердительно. Вынужденные уйти в подполье, святые отцы во время нередко представлявшегося им досуга и сотворили шекспировские трагедии, комедии и сонеты как средства антиправительственной пропаганды. (Сторонники авторства Оксфорда, напротив, уверяют, что он и возглавляемая им группа придворных сочинили шекспировские пьесы для пропаганды против Испании и католиков.) Откуда взялся псевдоним "Шекспир"? И на это у Гарольда Джонсона был ответ. Псевдоним навеян именем и фамилией папы Адриана IV (1154-1159 гг.), единственного англичанина, занимавшего кресло главы католической церкви. До избрания папой он носил имя Николаса Брекспира (Break-speare). По-английски это значит "ломатель копья". Отсюда недалеко и до "потрясателя копья" (Шекспира). К тому же, как и актер Шекспир, папа Адриан был выходцем из простой среды. Понятно, что теория Джонсона не осталась без подражаний, особенно среди католиков. Не раз появлялись книги, сочинители которых тщетно пытались вычитать из шекспировских пьес, что автор их был католиком.
Однако к взглядам, защищаемым Максуэллом и Г. Джонсоном, антистратфордианцы относятся с презрительной иронией, как к не заслуживающим внимания чудачествам. Иное дело - теория, утверждающая авторство Вильяма Стенли, шестого графа Дерби (1561 -1642 гг.), который наряду с Оксфордом и Бэконом считается одним из главных претендентов. Его инициалы (W. S.) совпадают с инициалами Шекспира, которыми были подписаны некоторые ранние издания шекспировских пьес.
Отправным пунктом для защитников авторства Дерби служат донесения иезуитского шпиона (его фамилия или псевдоним - Джордж Феннер), переписывавшегося с отцом Парсонсом в Риме и другими людьми. Два из этих донесений, датированные 30 июня 1599 г., были перехвачены контрразведкой Тайного совета и сохранились в английском государственом архиве. Шпион сообщал Парсонсу о попытках убедить нескольких английских аристократов, благосклонно настроенных в отношении католицизма, принять участие в заговоре против Елизаветы. Особенно желательным участником заговора был бы граф Дерби, имевший какие-то отдаленные права на трон. Понятна поэтому горечь иезуитского соглядатая, убедившегося, что на привлечение этого вельможи нет надежды, так как "граф Дерби залят ныне только писанием комедий для простых актеров".
Эта фраза с небольшими вариациями повторяется в обоих перехваченных донесениях. Отсюда, конечно, никак нельзя вычитать, что речь идет о пьесах Шекспира. Это очень скудное основание для выдвижения кандидатуры Дерби (которое, правда, пополняется другими столь же малоубедительными доводами). Надо лишь заметить, что даже в такой степени приплетение материалов разведки к вопросу об авторстве вызывает большое сомнение. Следует ли понимать буквально сообщение Джорджа Феннера? Зачем он это довольно безразличное для его иезуитских начальников обстоятельство настойчиво повторяет в двух донесениях, направленных в тот же адрес, и при этом повторяет почти в тех же самых выражениях? Кто знает, не скрывается ли за этой невинной фразой шифрованное сообщение, относящееся к интересам католического заговора и возможному участию в нем графа Дерби?
Часть антистратфордианцев сочла драму "Ричард II" и роль, которую она сыграла в мятеже Эссекса, тем "недостающим звеном", которое позволяет связать пьесы Шекспира с их "подлинным" автором. Главное усердие в данном случае проявляют бэконианцы и сторонники кандидатуры графа Дерби. Бэконианцы цитируют "Апологию", написанную будущим лордомканцлером. Бэкон - в прошлом один из приближенных Эссекса, назначенный теперь в число его судей, - явно нуждался в том, чтобы объяснить свое поведение. В "Апологии" Бэкон передает разговор с королевой по поводу книги Д. Хейуорда о Генрихе IV, в которой повествовалось о свержении с престола Ричарда II и которая была посвящена Эссексу. На титульном листе книги были поставлены инициалы Д. X., а в латинском посвящении - полностью фамилия автора - Д. Хейуорд. Однако королева, видимо, заподозрила, что он был лишь подставной фигурой, и предложила подвергнуть его пытке на дыбе. Бэкон убедил свою разгневанную повелительницу отказаться от этого намерения. Между тем был пущен кем-то слух, что действительным автором был сам Бэкон, поэтому, когда ему предложили указать на процессе Эссекса, что тот потворствовал появлению "мятежной" книги Хейуорда, Бэкон выдвинул возражения. Сочинения Хейуорда, разъяснил он, - это старое дело (книга была издана более чем за год до мятежа), и ему, Бэкону, особенно неудобно выступать обвинителем по данному вопросу, не дав новую пищу слухам об авторстве. Из всего этого разъяснения в "Апологии" бэконианцы (в частности, Б. Д. Теобалд в книге о Бэконе) делают совершенно поразительный вывод, что в ней речь идет вовсе не о сочинении Хейуорда - там ведь точно был указан автор, - а о шекспировском "Ричарде II". И что, следовательно, Бэкон - автор "Ричарда II" и других драм и комедий, приписываемых Вильяму Шекспиру. Довод, надо прямо сказать, неожиданный. Дело в том, что в "Апологии" сообщается о посвящении сочинений Эссексу - это могло относиться только к книге Хейуорда, а никак не к драме "Ричард II", о которой в рассказе Бэкона вообще не говорится ни слова. К тому же Бэкон не признает себя автором книги, в которой излагалась история гибели Ричарда И, а, наоборот, решительно опровергает, что имел какое-либо касательство к этому сочинению. Приводится еще аргумент, будто королева не могла заподозрить кого-либо в авторстве книги Хейуорда, поскольку его имя было напечатано на титульном листе, тогда как, мол, драма "Ричард II" не содержала таких сведений. Этот довод звучит особенно оригинально в устах людей, которые предполагают, что указания фамилии Шекспира на его произведениях, в том числе на прижизненных изданиях, являются лишь мистификацией, скрывающей подлинного автора.