Андрее выключила свет и вернулась в кабинет Бака.
- Думаю, что нам не стоит беспокоиться по поводу его отца, - проговорила она. - Сэма назвали в честь Фарли Грейнджера, красавца-киноактера, снимавшегося в фильмах пятидесятых годов. Милли была его поклонницей. Сэму неизвестно, кто его отец.
- Неплохой, должно быть, доверительный разговор у тебя с ним состоялся. Ты думаешь, Сэм заплатит налоги?
- Нет, вряд ли. - Андреа села у раскрытого окна и принялась вяло обмахиваться газетой, наблюдая за тем, как маленькая черная собачонка на улице слизывает мороженое из упавшего на землю стаканчика.
- Откуда такая уверенность, Энди? - удивился Бак.
- Он приходит в город и все свое имущество несет в рюкзаке за спиной. Говорит, что он плотник, которому нравится скитаться по стране, выбирая работу там, где платят больше. И вообще у этого человека все временное.
Андреа вдруг заулыбалась, вспомнив его темные глаза, которые поддразнивали и все обращали в шутку, но потом она скрыла свои чувства за серьезным выражением лица.
Девушка резко вскочила и рывком распахнула дверь.
- Пройдусь немного до почты и заберу газеты, - бросила она через плечо. Я быстро вернусь.
- Не задерживайся долго. У меня в кафе встреча с Отисом.
Андреа спиной почувствовала на себе пристальный взгляд отца, когда переходила улицу. На ходу она кивком головы поприветствовала Брэда Диксона. Если он собирался снимать показания счетчика у вдовы Толберт, так его давно переставили в парикмахерскую.
Забрав почту, Андреа направилась было обратно в мэрию, но замедлила шаг, заметив, что Бак уже сидит в пикапе Отиса Паркера.
- Эй, Энди, - виноватым голосом позвал ее отец. - Мы с Отисом собираемся проверить тормоза, а потом отправимся перекусить.
- Хорошее дело, - серьезно кивнула Андреа. - Я бы тоже поела у Луизы жареных цыплят и ее знаменитого печенья. За тобой заехать?
- Не беспокойся об этом, Энди, - сказал Отис, энергично копаясь в моторе. - Я еще собираюсь в Коттонборо забрать сумку с инструментами, чтобы отладить машину. А потом я заеду за Баком в кафе. Так что без проблем.
Андреа рассмеялась.
- Я рада, па, что у тебя еще не постельный режим, а то Отису пришлось бы тянуть тебя по шоссе на койке с колесиками.
Был уже второй час дня, когда она услышала, как открывается входная дверь. Если в полицейский участок пришел кто-то, чтобы поинтересоваться "буйного вида" незнакомцем, она, наверное, снова зарядит свой пистолет. Вздохнув, Андреа обернулась.
- Привет, дорогая. Я хотел бы дать будущей жене губернатора возможность немного передохнуть и собираюсь пригласить вас на обед.
Андреа издала стон. О Боже, снова Сэм Фарли! Он стоял, небрежно облокотясь о стойку, отделявшую приемную от кабинета и тюремных камер. К этому она была не готова.
- Что вы здесь делаете? - поинтересовалась девушка.
- Я пришел извиниться, - мягко ответил Сэм. - В данный момент мне меньше всего хотелось бы вступать в конфликт с законом в вашем городе!
Андреа глубоко вздохнула и почувствовала, что все ее возмущение куда-то улетучилось. Их отделяло друг от друга не больше метра, и они задумчиво смотрели друг другу в глаза.
Ей ничего не было известно о его неладах с законом, но, чувствуя, как взгляд этих черных, горячих, как угли, глаз буквально пронзает ее насквозь, она поняла, что смертельному риску подвергается ее собственный закон.
К счастью для нее, их разделяла стойка. Они находились в самом центре полицейского участка Аркадии. Был полдень, и на Андреа сверху вниз смотрел ее личный разбойник.
- Я на дежурстве, Сэм, - тихо сказала она.
- А разве офицеры полиции обходятся без пищи? Послушайте, нам ведь не нужно отправляться туда в патрульной машине. Давайте просто дойдем до кафе пешком.
- Я принимаю извинение, но мне не нужно в моей жизни постоянных треволнений. До вашего появления здесь стояла исключительно тишь да гладь. Для чего вы все это делаете?
- По правде сказать, - лицо Сэма приняло сконфуженное выражение, - я подумал, что будет забавно, если я возьму да и приглашу вас на обед.
- Забавно? Мне кажется, вы обожаете жить в таком вот хаосе. Вам всегда нужны острые ощущения, так ведь? Но почему?
Действительно, почему? Сэм не вполне уверенно задал сам себе этот вопрос. Почему он пешком, под нещадно палящими лучами солнца, усталый, грязный, голодный пришел в именно этот город? Неужели лишь ради того, чтобы увидеть эту женщину? Сэм не знал ответа. Он знал только одно: его пульс бился чаще обычного и причиной тому была отнюдь не жара.
Когда в то утро Сэм увидел ее в форме, он понял, почему женщины так боготворят полицейских. В ней было что-то такое основательное, нет, точнее правильное, в этой женщине, грозно смотревшей на него ясными, словно летнее небо, глазами. Рослая и статная, она была самой чувственной женщиной из всех, кого он когда-либо видел. И даже неважно, что эта женщина готова была задушить его, настолько она была преисполнена решимостью стоять на своем и сохранять верность долгу, в то время как Сэм никак не мог взять в толк, что мешает ей слегка уступить.
Андреа удалось взять себя в руки.
- Садитесь в машину, мистер Фарли, я еще раз отвезу вас домой. - Она прошла мимо него и задержалась в дверях. - Я не буду обедать с вами, потому что это придаст официальный статус нашим отношениям.
- Вы хотите сказать, что мужчина и женщина не могут пообедать вместе, не сделав заявления о намерениях? Да бросьте, вы, шеф! На дворе конец двадцатого столетия - Эта женщина не может, Сэм. - Андреа сжала в тихой ярости кулаки.
- Хм-м, - ухмыльнулся он. - Что подумают добропорядочные граждане Аркадии не говоря уж о вашем отце, когда увидят нас вдвоем в патрульной машине?
- Вы все схватываете на лету, - оборвала его Андреа с легкой ухмылкой. Ровно через сутки по городу пойдут разговоры, что я провожу больше времени в вашем обществе, чем непосредственно на службе.
- А со мной вам будет веселее. - Сэм шагнул к ней так близко, что она почувствовала на своем лице его дыхание.
- Веселее? Прекратите, Сэм. Что вы пытаетесь со мной сделать, подпортить мою репутацию?
- Ох, шеф. - Он злорадно улыбнулся и прошептал:
- А вам никогда не хотелось встряхнуть этот ваш городок, сотворить что-нибудь совсем безумное? Выкиньте все из головы, Гроза. Погудите вместе со мной.
Андреа и раньше слышала выражение "пляшущие глаза", но до сих пор ей не доводилось видеть это самой. До сих пор ей удавалось избегать взгляда Сэма. В ярком солнечном свете она разглядела, что глаза у него не черные - они были темно-карие, оттенка кипящего тростникового сиропа, перед тем как его разольют по банкам. Все усугублялось еще и тем, что они были такие же горячие.
- Садитесь в машину, Фарли, - резко произнесла она. - Здесь мой дом, а репутация в Аркадии очень важна. Похоже, что вы серьезно вознамерились подпортить мне ее.
- Извините. Я не хочу доставлять вам новых хлопот вдобавок к тем, которые я вам уже доставил. - Он резко отодвинулся, а затем поспешил к автомобилю. На будущее я стану более осмотрительным.
- Вы, осмотрительным? Хотела бы я посмотреть.
- Вот увидите. Хотите, чтобы я сел за решетку, чтобы вы смотрелись официально?
- Господи, да нет же. Как только я отъеду к окраине города, Агнес затерроризируют звонками желающие узнать, кто же такой мой пленник. Так что давайте в машину, Фарли.
Сэм подчинился, наблюдая за тем, как Андреа усаживается на водительское сиденье. Все эти игры были для него в новинку. Ну почему его бабушка не жила в Чикаго? Единственной реакцией их соседей было бы облегчение от того, что в полицейской машине вместо них сидит он.
Сэм не знал, о чем он думал, направляясь пешком в город для того, чтобы извиниться перед малознакомой женщиной за то, что чем-то не угодил ей. Тем, что она втайне была не против допустить, - уж в этом-то он точно уверен. Раньше он на это не обращал никакого внимания.
Когда он находился рядом с этой женщиной, возникала теплота, заставлявшая его тоньше воспринимать полную одиночества жизнь, которую он вел. Андреа каким-то причудливым образом ассоциировалась для него с противоречивыми мыслями о доме и семье, и это сводило его с ума.
- Послушайте, шеф Флеминг. Мне искренне жаль, если я оскорбил вас вчера вечером и сегодня утром. Но я не жалею о том, что поцеловал вас. - Чуть помедлив, Сэм добавил:
- И я уверен, что сделаю это еще раз. Поэтому, если вы хотите сберечь вашу репутацию, то нам лучше пошевеливаться.
Какой-то миг взгляд Андреа был полон отчаяния. Потом она завела мотор, и машина почти рванула с места.
Девушка поймала на себе осуждающие взгляды стариков, сидящих на скамейке возле аптеки, и еще сильнее надавила на газ. Она ехала слишком быстро, удивляясь, почему, проведя всего лишь одну ночь в городе, Сэму Фарли удалось до такой степени растревожить ее, что она проехала ровно половину пути, когда до нее дошло, что она свернула не на ту дорогу.
- Вот видите, что вы со мной наделали, - пожаловалась Андреа.
- Я думаю, вам следует кое-что уточнись, Что конкретно я с вами наделал? Я ни слова не произнес и даже пальцем вас не тронул.
. - Дом Мэми находится совсем в другой стороне.
- Что же, - улыбнулся Сэм. - Готов выслушать все ваши предложения. Что скажете насчет пикника под Дубом Влюбленных?
Он сам не понимал, почему продолжает поддразнивать ее, тем самым демонстрируя, что она ему не безразлична. Сэм преследовал ее, офицера полиции, типичную женщину-южанку, а кроме того, за каждым его шагом теперь следит почти тысяча пар глаз жителей целого городка.
Андреа нахмурилась.
- Я не знаю, как играть в ваши игры по вашим правилам, да и не хотела бы. Вы сказали, что проголодались. Ну хорошо, Фарли, я вас накормлю.
- Снова шоколадным печеньем?
- Нет, я тут кое-что задумала с порцией мышьяка.
- Неплохая мысль, дорогая. У мышьяка замедленное действие. У нас еще будет время сделать мою кончину памятным событием. Что же, вы можете добавить его в печенье.
- Не будет вам больше печенья. Луиза печет его только для Бака. Они.., друзья.
- Понятно. Печенье и дружба. Это считается приемлемым заявлением о намерениях? - Сэм хитро посмотрел на девушку.
- Нет, не думаю. Они пока еще не афишируют свою дружбу. Даже я ничего не знала об этом, пока отец не сломал ногу. Теперь он не может управлять машиной.
- Значит в Аркадии можно прослыть благоразумным, если захочешь?
- Видимо, да, - задумчиво ответила Андреа.
Она могла бы сказать ему, что ей известен такой случай. Она когда-то была настолько благоразумна, что даже отец ничего не узнал о том, что она влюбилась в такого же чужака.
Каким-то абсурдным образом Сэм в отношении многого оказался прав. В последнее время Андреа все чаще и чаще ловила себя на мысли, что на самом деле хочет как-то встряхнуть этот город, сделать что-то абсолютно безумное. Однако протест давался нелегко и требовал слишком высокой цены.
Подъехав к своему дому, девушка припарковала машину под высоким деревом.
- А что касается этого печенья, - с невинным видом продолжил Сэм, - то вы мне, конечно, не поверите, шеф Флеминг, но я еще в детстве слышал о знаменитом печенье, которым славится Аркадия. Может и слишком много времени потребовалось мне, чтобы получить возможность попробовать его, но оно, видимо, того стоит.
Сэм сказал "печенье", но Андреа поняла по мечтательному тону его голоса, что он имел в виду другое Печенье, похоже, было для него каким-то иным символом, но она пока еще не знала, что он под этим подразумевает.
Мужчина с каким-то отсутствующим видом смотрел через окно, поглощенный созерцанием ее белого деревянного домика и ухоженного двора.
- У вас есть качели, - пробормотал он. - Их затеняют кусты жимолости, и они смотрятся уютно. Мне следовало бы знать об этом.
Когда Андреа вышла из машины и стала подниматься по ступенькам крыльца, Сэму ничего не оставалось, как последовать ее примеру.
Девушке отчаянно хотелось успокоить свои все еще пошаливающие нервы. Любой жест или слово Сэма слегка выводили ее из равновесия, а теперь его поступки полностью озадачили Андреа.
Мужчина не взошел на крыльцо, а сел на качели и принялся почти благоговейно раскачиваться взад и вперед. При этом он не переставал улыбаться.
- Все в порядке, ковбой?
- Я себя прекрасно чувствую, шеф. Я просто думаю. - Хотя, по правде сказать, собраться с мыслями он пока не мог. Куда бы он ни посмотрел - ему всюду виделось прошлое Андреа, благополучное и безмятежное.
Он никогда не понимал извечного стремления своей матери поселиться здесь. Ведь для него все места, где бы он ни оказывался, были одинаковы.
Стряхнув с себя временное, задумчивое оцепенение, Сэм заставил себя улыбнуться:
- Значит, вы здесь живете?
- Да. Вы бы лучше зашли в дом, там прохладнее. Солнце сейчас нещадно палит. У вас может случиться тепловой удар.
- Я привык к жаре. Мне доводилось работать в местах, где было до тридцати пяти градусов в тени. Но я, пожалуй, зайду к вам. Мне нравится и такая жара, которая стоит внутри дома. - Глаза Сэма сверкнули. Он лениво встал и проследовал за хозяйкой.
Андреа посмотрела на него невидящим взглядом. Опять все повторяется - он обволакивает ее едва ощутимым электрическим полем, струящимся из его пронзительных глаз. Она повернулась, прошла вглубь комнаты и подняла телефонную трубку.
- Агнес, соедини меня с участком.
- А я подумала, Энди, что ты как раз оттуда звонишь, - удивленно произнесла телефонистка.
Нет Я заехала домой пообедать.
Раздался щелчок, затем короткий звонок, и голос Бака произнес:
- Полицейский участок. Бак у телефона.
- Па, я решила, что будет лучше, если поставлю тебя в известность, где нахожусь.
- Неплохая мысль, поскольку мне по меньшей мере два человека уже доложили, что ты укатила с Сэмом Фарли. - Недовольство в голосе отца перешло в озабоченность. - С тобой все в порядке?
- Конечно же. Если я тебе понадоблюсь, то я сейчас дома.
- Послушай, подожди-ка минутку...
- Пока, Бак. Я скоро вернусь, - Андреа торопливо повесила трубку.
Сэм разгуливал по гостиной, с любопытством разглядывая все вокруг - Вы оставляете окна раскрытыми настежь, - заметил он. - Невероятно!
Дом семьи Флеминг ему понравился.
В нем царила атмосфера тепла и счастья Меблировка представляла собой странный набор несочетающихся, но в то же время удобных предметов. Стены были обшиты сосновыми досками, усеянными пятнышками нежного оттенка свежих сливок. Пол был настелен из досок твердых пород деревьев, безупречно отшлифован и устелен многочисленными плетеными ковриками мягких зеленых, розовых и коричневых расцветок. Огромный, облицованный мрамором камин с изящной резной деревянной полкой, на которой возвышались часы с солнцем и луной на циферблате, располагался посередине стены напротив окон. В углу стояло пианино Его крышка была вся уставлена семейными фотографиями в рамках.
Подойдя ближе, Сэм принялся рассматривать их. На одной из них была запечатлена Андреа примерно в восьмилетнем возрасте - со ссадиной на локте она гордо восседала на велосипеде. На другом фото он увидел старшеклассницу в баскетбольной форме с кубком в руках. Она уже тогда смотрелась как взрослая женщина. Футболка туго обтягивала ее сформировавшуюся грудь, а спортивные шорты плотно сидели на великолепных бедрах, оставляя открытыми длинные крепкие ноги.
- Вы живете одна? - с любопытством спросил Сэм, заметив на крючке кухонной двери мужскую шляпу.
- Конечно же нет. Я думала, вы об этом знаете. Я живу с Баком.
Мужчина удивленно приподнял бровь.
- Вы все еще живете вместе с папочкой?
- Естественно. Где же мне еще жить? - В ответе Андреа вместо раздражения прозвучало любопытство.
- Понятно. Да-а-а, должно быть губернатору нелегко приходится - он обязан каждый раз, когда хочет вас увидеть, подвергаться осмотру. Кстати, почему вы зовете отца по имени?
Он заставил ее испытать неловкость по поводу проживания в доме отца, что всегда казалось ей вполне нормальным. Усилием воли девушка переключила свои мысли в другом направлении. О том, чего ей хотелось, она даже не позволяла себе и думать.
- В Аркадии моего отца все называют в разговоре Баком, а я не исключение, поэтому, сколько себя помню, всегда зову его так же.
Андреа повернулась к Сэму спиной и, выйдя в коридор, направилась на кухню, где включила небольшой кондиционер. Это не означало, что она ушла от Сэма. Она просто уходила.., от необходимости быть благоразумной.
Мужчина последовал за ней.
- Мне кажется, что я его здорово разозлил утром своими ответами на его вопросы, - прокомментировал он. - Но я ведь не знал, что он ваш отец. Кроме того я не слишком уютно себя чувствую, беседуя с вооруженным человеком. Извините меня.
Сэм поближе подвинул к себе стул и, усевшись на него, стал наблюдать за приготовлениями Андреа.
- Ничего, - отозвалась она, - переживете, даже если он обиделся на вас.
- Знаю. Я не о нем, я о себе беспокоюсь. Андреа извлекла из холодильника большой пучок зеленого салата и, разделив его пополам, положила в глубокие деревянные тарелки. Потом добавила в них по большому куску вареной курицы. Вернувшись к холодильнику, она достала лед и литровый кувшин с чаем.
Несмотря на работающий кондиционер, у нее на лбу выступили капельки пота. Она первой нарушила тишину после короткой паузы.
- Беспокоитесь о себе? - отозвалась Андреа на последнюю реплику Сэма. Представить себе не могу, что бы могло беспокоить вас. Вы ведь из тех, чья жизнь протекает на грани фола, Я, например, так жить не могу.
- Вы думаете, я никогда не падаю и не ушибаюсь? Ну нет, вы не правы. Я падал, потом снова карабкался вверх и шел дальше. Ведь именно трудности делают жизнь интересной, дорогая.
- Может быть, но я бы не смогла вести борьбу постоянно и преодолевать беды с такой легкостью.
- И я, может быть, тоже больше не смогу.
- Возможно нам обоим необходимо изменить свой образ жизни, - неуверенно произнесла Андреа. - Я думаю, вы не будете против салата, - добавила она, переходя с тарелкой в руках из кухни на затененное крыльцо. - Для более плотной пищи слишком жарко.
- Ах да, точно. Салат - это замечательно.
Насчет жары она права, подумал Сэм, но салат или кондиционер не охладят кого-нибудь из нас двоих.
Он вышел следом за девушкой на крыльцо и сел за столик, покрытый клетчатой скатертью.
- Расскажите мне что-нибудь о себе, шеф. Как же вы получили свою нынешнюю должность?
- Бак попал в аварию, преследуя водителя-лихача, превысившего скорость, и сломал ногу. В целях экономии на его должность временно назначили меня. Мое имя уже даже внесли в ведомость на зарплату, - гордо сказала Андреа.
- А как вышло, что полицейская машина не была повреждена?
- Бак находился за рулем нашего "Бронкс" <амер.: дикая лошадь.>. И это случилось в его выходной.
- А вы, - наконец спросил Сэм, - чем вы занимаетесь, когда не носите полицейскую форму?
- Ничем выдающимся. Веду делопроизводство в мэрии, собираю счета за воду и все такое прочее. Я ведь простая деревенская девушка.
- Сомневаюсь, чтобы в вас было что-то от сельской жительницы, шеф.
Какое-то время они ели молча. Тишину нарушало лишь жужжание шмеля, деловито сновавшего над грядками возле крыльца.
- А вы, Сэм? Как вы стали плотником?
- Я научился плотницому делу в школе. У нас так всегда поступали с трудными подростками - определяли их в мастерские. Забавно, но мне это безумно нравилось. Ведь на строительной площадке важно не то, кто ты, а то, как хорошо ты выполняешь свою работу.
Перегнувшись через стол, он стряхнул прилипшую к ее верхней губе крошку. Его неожиданное прикосновение произвело эффект электрического разряда, и Андреа поняла, что он услышал, как у нее перехватило дыхание.
- В Аркадии, - призналась она, - важно то, кто ты и чем занимаешься. Мы можем не всегда выражать свое одобрение, но если ты один из нас, тогда ты нам не безразличен.
- Не думаю, что моя мать верила в это. Эта его реплика на некоторое время заставила ее задуматься.
- Извините меня, Сэм. Я не знаю, что там произошло. Никто из нас этого не понимает.
- А я понимаю! У нее был я, а они вышвырнули ее. Она провела остаток жизни в постоянных воспоминаниях о своем родном доме. Я никогда не понимал, почему это было так важно для нее.
- Я думаю, - растягивая слова, произнесла Андреа, - это потому, что наши корни питают нас, становятся якорем, когда начинается буря. Может быть вашей матери как раз этого и не доставало.
- Якорь в бурю... Нужно запомнить эту фразу. Мне никогда не встречались люди, которые бы принимали твою слабость как должное. Вообще-то, - он долго не решался продолжить, - я не уверен, что такие люди существуют.
- Верьте, Сэм. У нас в Аркадии заботятся друг о друге. Лишь чужим людям этого не понять.
- Чужим?! Моя мать вообще-то была местной, и все равно она не смогла стать здесь своей.
Глава 5
Андреа принялась собирать со стола посуду.
Дэвид тоже был чужаком. Она никак не могла взять в толк, почему вспоминает его. Он был частью ее прошлого, частью, с которой уже давно покончено.
- Мне пора возвращаться на работу, - со вздохом сказала девушка.
- Ах, черт! - поддразнил Сэм, возвращая ее из грез снова на землю. Неужели это так необходимо? А вы не можете взять сегодня выходной? Мы могли бы отправиться порыбачить.
- Выходной? Сегодня? Абсолютно исключено! - запротестовала Андреа, направляясь на кухню. - Сэм, вам необходимо понять, что вы не можете прийти сюда, да еще ждать от меня, что я...
- Чтобы вы - что? - Мужчина легким пружинистым шагом устремился вслед за ней, сокращая расстояние между ними. - Почему вы отстраняетесь от меня, когда я начинаю приближаться к вам ближе?
- Я..
Она почти что слышала стук собственного сердца, так гулко рвалось оно наружу Все мысли улетучивались у нее из головы, стоило ему приблизиться к ней ближе обычного. Теперь же она не могла даже дышать. И тем более не могла вызвать в памяти картину из прошлого, прошлого, из которого она поклялась себе извлечь урок.
- Я не знаю, как вести себя с такими, как вы, Сэм. Для наших мест вы чужестранец, и я не знаю, как.., как мне сохранить благоразумие.
- Вы правы, Андреа. Верно, я везде чужой. Может быть Аркадия и это, - он обвел глазами крохотную кухоньку, - больше всего похожи на настоящий дом, который я когда-либо смогу обрести.
- Извините, Сэм, но мне кажется, вы путаете вашу мечту об Аркадии с вашей симпатией ко мне. Позвольте мне просто быть вашим другом.
- Другом? Тайные любовницы у меня были, а вот тайные друзья, которые не могут даже просто пообедать с тобой?.. А как поступают друзья в том случае, когда один из них хочет поцеловать другого?
Сэм заметил, как девушка коротко вздохнула и нервно облизала губы.
- Друзья так не поступают. Они либо друзья, либо... Тогда это что-то другое, а не дружба, Сэм. Не буду я сейчас мыть посуду, оставлю на потом. Бак на стенку полезет, если я сию минуту не вернусь на службу.
- Хорошо. - Сэм глубоко вздохнул. Бак не единственный, кто полезет на стенку, подумал он. - А что тогда просто друзья здесь делают? Я имею в виду легальные, допустимые у вас отношения. - Взяв свой стакан с остатками чая, он принялся споласкивать его в мойке.
- Ну, они ходят на вечеринки, устраиваемые в церкви, или на озеро, или вместе катаются на роликовых коньках.
Вытерев кухонный стол, Андреа выключила кондиционер и направилась к своей патрульной машине. Сэм поспешил за ней, прикрыв за собой на ходу дверь.
- Ох, Гроза, а захотите ли вы увидеть меня в церкви? Святой Гавриил затрубит в свою трубу - и стены рухнут.
Стоявшая возле машины Андреа обиженно посмотрела на мужчину.
- Святой Гавриил может трубить сколько ему угодно, наши стены достаточно крепки.
- Ага. Я на своем опыте испытал крепость стен маленьких городов. Иногда они слишком крепко держат тебя в своих объятиях и никуда не пускают.
- Только если вы сами этого захотите, Сэм. Есть люди, которые этого просто вообще не хотят. А вот я - хочу.
В ее лице Сэм разглядел решимость. Ему все никак не удавалось найти остроумные замечания. Душа его все еще находилась в смятении.
Возникла продолжительная пауза. Наконец он открыл перед Андреа дверцу машины и галантно поклонился, когда та села за руль.
- Боже мой, шеф! - воскликнул Сэм. Лицо его приняло строгое выражение. Он сел в машину и захлопнул дверцу. - И как это вы выносите этих комаров, что вьются постоянно у вас перед лицом? - С этими словами он отмахнулся рукой от стайки насекомых.
- Я так к ним привыкла, что, видимо, даже не замечаю. Они такая же принадлежность Аркадии, как и хлопковая пыль. - Андреа завела машину и поехала к мэрии.
Сэм как будто не расслышал ее слов.
- Я тут подумал, - наконец отважился он, - что будет обидно потерять материнский дом на этом налоговом аукционе. В конце концов, я ведь плотник. Я мог бы привести его в порядок, включить налоговые издержки в его стоимость, продать и получить хоть какую-нибудь сумму прибыли.
- Ас какой стати кто-то захочет платить вам полную цену, когда он сможет просто покрыть налоги и заполучить дом? - криво усмехнулась Андреа.
- Верно. Эта идея никуда не годится, да она и не первая, что пришла мне в голову. Дело-то в том, что это первый дом, который мне почти что принадлежит.
- Думаю, что нам не стоит беспокоиться по поводу его отца, - проговорила она. - Сэма назвали в честь Фарли Грейнджера, красавца-киноактера, снимавшегося в фильмах пятидесятых годов. Милли была его поклонницей. Сэму неизвестно, кто его отец.
- Неплохой, должно быть, доверительный разговор у тебя с ним состоялся. Ты думаешь, Сэм заплатит налоги?
- Нет, вряд ли. - Андреа села у раскрытого окна и принялась вяло обмахиваться газетой, наблюдая за тем, как маленькая черная собачонка на улице слизывает мороженое из упавшего на землю стаканчика.
- Откуда такая уверенность, Энди? - удивился Бак.
- Он приходит в город и все свое имущество несет в рюкзаке за спиной. Говорит, что он плотник, которому нравится скитаться по стране, выбирая работу там, где платят больше. И вообще у этого человека все временное.
Андреа вдруг заулыбалась, вспомнив его темные глаза, которые поддразнивали и все обращали в шутку, но потом она скрыла свои чувства за серьезным выражением лица.
Девушка резко вскочила и рывком распахнула дверь.
- Пройдусь немного до почты и заберу газеты, - бросила она через плечо. Я быстро вернусь.
- Не задерживайся долго. У меня в кафе встреча с Отисом.
Андреа спиной почувствовала на себе пристальный взгляд отца, когда переходила улицу. На ходу она кивком головы поприветствовала Брэда Диксона. Если он собирался снимать показания счетчика у вдовы Толберт, так его давно переставили в парикмахерскую.
Забрав почту, Андреа направилась было обратно в мэрию, но замедлила шаг, заметив, что Бак уже сидит в пикапе Отиса Паркера.
- Эй, Энди, - виноватым голосом позвал ее отец. - Мы с Отисом собираемся проверить тормоза, а потом отправимся перекусить.
- Хорошее дело, - серьезно кивнула Андреа. - Я бы тоже поела у Луизы жареных цыплят и ее знаменитого печенья. За тобой заехать?
- Не беспокойся об этом, Энди, - сказал Отис, энергично копаясь в моторе. - Я еще собираюсь в Коттонборо забрать сумку с инструментами, чтобы отладить машину. А потом я заеду за Баком в кафе. Так что без проблем.
Андреа рассмеялась.
- Я рада, па, что у тебя еще не постельный режим, а то Отису пришлось бы тянуть тебя по шоссе на койке с колесиками.
Был уже второй час дня, когда она услышала, как открывается входная дверь. Если в полицейский участок пришел кто-то, чтобы поинтересоваться "буйного вида" незнакомцем, она, наверное, снова зарядит свой пистолет. Вздохнув, Андреа обернулась.
- Привет, дорогая. Я хотел бы дать будущей жене губернатора возможность немного передохнуть и собираюсь пригласить вас на обед.
Андреа издала стон. О Боже, снова Сэм Фарли! Он стоял, небрежно облокотясь о стойку, отделявшую приемную от кабинета и тюремных камер. К этому она была не готова.
- Что вы здесь делаете? - поинтересовалась девушка.
- Я пришел извиниться, - мягко ответил Сэм. - В данный момент мне меньше всего хотелось бы вступать в конфликт с законом в вашем городе!
Андреа глубоко вздохнула и почувствовала, что все ее возмущение куда-то улетучилось. Их отделяло друг от друга не больше метра, и они задумчиво смотрели друг другу в глаза.
Ей ничего не было известно о его неладах с законом, но, чувствуя, как взгляд этих черных, горячих, как угли, глаз буквально пронзает ее насквозь, она поняла, что смертельному риску подвергается ее собственный закон.
К счастью для нее, их разделяла стойка. Они находились в самом центре полицейского участка Аркадии. Был полдень, и на Андреа сверху вниз смотрел ее личный разбойник.
- Я на дежурстве, Сэм, - тихо сказала она.
- А разве офицеры полиции обходятся без пищи? Послушайте, нам ведь не нужно отправляться туда в патрульной машине. Давайте просто дойдем до кафе пешком.
- Я принимаю извинение, но мне не нужно в моей жизни постоянных треволнений. До вашего появления здесь стояла исключительно тишь да гладь. Для чего вы все это делаете?
- По правде сказать, - лицо Сэма приняло сконфуженное выражение, - я подумал, что будет забавно, если я возьму да и приглашу вас на обед.
- Забавно? Мне кажется, вы обожаете жить в таком вот хаосе. Вам всегда нужны острые ощущения, так ведь? Но почему?
Действительно, почему? Сэм не вполне уверенно задал сам себе этот вопрос. Почему он пешком, под нещадно палящими лучами солнца, усталый, грязный, голодный пришел в именно этот город? Неужели лишь ради того, чтобы увидеть эту женщину? Сэм не знал ответа. Он знал только одно: его пульс бился чаще обычного и причиной тому была отнюдь не жара.
Когда в то утро Сэм увидел ее в форме, он понял, почему женщины так боготворят полицейских. В ней было что-то такое основательное, нет, точнее правильное, в этой женщине, грозно смотревшей на него ясными, словно летнее небо, глазами. Рослая и статная, она была самой чувственной женщиной из всех, кого он когда-либо видел. И даже неважно, что эта женщина готова была задушить его, настолько она была преисполнена решимостью стоять на своем и сохранять верность долгу, в то время как Сэм никак не мог взять в толк, что мешает ей слегка уступить.
Андреа удалось взять себя в руки.
- Садитесь в машину, мистер Фарли, я еще раз отвезу вас домой. - Она прошла мимо него и задержалась в дверях. - Я не буду обедать с вами, потому что это придаст официальный статус нашим отношениям.
- Вы хотите сказать, что мужчина и женщина не могут пообедать вместе, не сделав заявления о намерениях? Да бросьте, вы, шеф! На дворе конец двадцатого столетия - Эта женщина не может, Сэм. - Андреа сжала в тихой ярости кулаки.
- Хм-м, - ухмыльнулся он. - Что подумают добропорядочные граждане Аркадии не говоря уж о вашем отце, когда увидят нас вдвоем в патрульной машине?
- Вы все схватываете на лету, - оборвала его Андреа с легкой ухмылкой. Ровно через сутки по городу пойдут разговоры, что я провожу больше времени в вашем обществе, чем непосредственно на службе.
- А со мной вам будет веселее. - Сэм шагнул к ней так близко, что она почувствовала на своем лице его дыхание.
- Веселее? Прекратите, Сэм. Что вы пытаетесь со мной сделать, подпортить мою репутацию?
- Ох, шеф. - Он злорадно улыбнулся и прошептал:
- А вам никогда не хотелось встряхнуть этот ваш городок, сотворить что-нибудь совсем безумное? Выкиньте все из головы, Гроза. Погудите вместе со мной.
Андреа и раньше слышала выражение "пляшущие глаза", но до сих пор ей не доводилось видеть это самой. До сих пор ей удавалось избегать взгляда Сэма. В ярком солнечном свете она разглядела, что глаза у него не черные - они были темно-карие, оттенка кипящего тростникового сиропа, перед тем как его разольют по банкам. Все усугублялось еще и тем, что они были такие же горячие.
- Садитесь в машину, Фарли, - резко произнесла она. - Здесь мой дом, а репутация в Аркадии очень важна. Похоже, что вы серьезно вознамерились подпортить мне ее.
- Извините. Я не хочу доставлять вам новых хлопот вдобавок к тем, которые я вам уже доставил. - Он резко отодвинулся, а затем поспешил к автомобилю. На будущее я стану более осмотрительным.
- Вы, осмотрительным? Хотела бы я посмотреть.
- Вот увидите. Хотите, чтобы я сел за решетку, чтобы вы смотрелись официально?
- Господи, да нет же. Как только я отъеду к окраине города, Агнес затерроризируют звонками желающие узнать, кто же такой мой пленник. Так что давайте в машину, Фарли.
Сэм подчинился, наблюдая за тем, как Андреа усаживается на водительское сиденье. Все эти игры были для него в новинку. Ну почему его бабушка не жила в Чикаго? Единственной реакцией их соседей было бы облегчение от того, что в полицейской машине вместо них сидит он.
Сэм не знал, о чем он думал, направляясь пешком в город для того, чтобы извиниться перед малознакомой женщиной за то, что чем-то не угодил ей. Тем, что она втайне была не против допустить, - уж в этом-то он точно уверен. Раньше он на это не обращал никакого внимания.
Когда он находился рядом с этой женщиной, возникала теплота, заставлявшая его тоньше воспринимать полную одиночества жизнь, которую он вел. Андреа каким-то причудливым образом ассоциировалась для него с противоречивыми мыслями о доме и семье, и это сводило его с ума.
- Послушайте, шеф Флеминг. Мне искренне жаль, если я оскорбил вас вчера вечером и сегодня утром. Но я не жалею о том, что поцеловал вас. - Чуть помедлив, Сэм добавил:
- И я уверен, что сделаю это еще раз. Поэтому, если вы хотите сберечь вашу репутацию, то нам лучше пошевеливаться.
Какой-то миг взгляд Андреа был полон отчаяния. Потом она завела мотор, и машина почти рванула с места.
Девушка поймала на себе осуждающие взгляды стариков, сидящих на скамейке возле аптеки, и еще сильнее надавила на газ. Она ехала слишком быстро, удивляясь, почему, проведя всего лишь одну ночь в городе, Сэму Фарли удалось до такой степени растревожить ее, что она проехала ровно половину пути, когда до нее дошло, что она свернула не на ту дорогу.
- Вот видите, что вы со мной наделали, - пожаловалась Андреа.
- Я думаю, вам следует кое-что уточнись, Что конкретно я с вами наделал? Я ни слова не произнес и даже пальцем вас не тронул.
. - Дом Мэми находится совсем в другой стороне.
- Что же, - улыбнулся Сэм. - Готов выслушать все ваши предложения. Что скажете насчет пикника под Дубом Влюбленных?
Он сам не понимал, почему продолжает поддразнивать ее, тем самым демонстрируя, что она ему не безразлична. Сэм преследовал ее, офицера полиции, типичную женщину-южанку, а кроме того, за каждым его шагом теперь следит почти тысяча пар глаз жителей целого городка.
Андреа нахмурилась.
- Я не знаю, как играть в ваши игры по вашим правилам, да и не хотела бы. Вы сказали, что проголодались. Ну хорошо, Фарли, я вас накормлю.
- Снова шоколадным печеньем?
- Нет, я тут кое-что задумала с порцией мышьяка.
- Неплохая мысль, дорогая. У мышьяка замедленное действие. У нас еще будет время сделать мою кончину памятным событием. Что же, вы можете добавить его в печенье.
- Не будет вам больше печенья. Луиза печет его только для Бака. Они.., друзья.
- Понятно. Печенье и дружба. Это считается приемлемым заявлением о намерениях? - Сэм хитро посмотрел на девушку.
- Нет, не думаю. Они пока еще не афишируют свою дружбу. Даже я ничего не знала об этом, пока отец не сломал ногу. Теперь он не может управлять машиной.
- Значит в Аркадии можно прослыть благоразумным, если захочешь?
- Видимо, да, - задумчиво ответила Андреа.
Она могла бы сказать ему, что ей известен такой случай. Она когда-то была настолько благоразумна, что даже отец ничего не узнал о том, что она влюбилась в такого же чужака.
Каким-то абсурдным образом Сэм в отношении многого оказался прав. В последнее время Андреа все чаще и чаще ловила себя на мысли, что на самом деле хочет как-то встряхнуть этот город, сделать что-то абсолютно безумное. Однако протест давался нелегко и требовал слишком высокой цены.
Подъехав к своему дому, девушка припарковала машину под высоким деревом.
- А что касается этого печенья, - с невинным видом продолжил Сэм, - то вы мне, конечно, не поверите, шеф Флеминг, но я еще в детстве слышал о знаменитом печенье, которым славится Аркадия. Может и слишком много времени потребовалось мне, чтобы получить возможность попробовать его, но оно, видимо, того стоит.
Сэм сказал "печенье", но Андреа поняла по мечтательному тону его голоса, что он имел в виду другое Печенье, похоже, было для него каким-то иным символом, но она пока еще не знала, что он под этим подразумевает.
Мужчина с каким-то отсутствующим видом смотрел через окно, поглощенный созерцанием ее белого деревянного домика и ухоженного двора.
- У вас есть качели, - пробормотал он. - Их затеняют кусты жимолости, и они смотрятся уютно. Мне следовало бы знать об этом.
Когда Андреа вышла из машины и стала подниматься по ступенькам крыльца, Сэму ничего не оставалось, как последовать ее примеру.
Девушке отчаянно хотелось успокоить свои все еще пошаливающие нервы. Любой жест или слово Сэма слегка выводили ее из равновесия, а теперь его поступки полностью озадачили Андреа.
Мужчина не взошел на крыльцо, а сел на качели и принялся почти благоговейно раскачиваться взад и вперед. При этом он не переставал улыбаться.
- Все в порядке, ковбой?
- Я себя прекрасно чувствую, шеф. Я просто думаю. - Хотя, по правде сказать, собраться с мыслями он пока не мог. Куда бы он ни посмотрел - ему всюду виделось прошлое Андреа, благополучное и безмятежное.
Он никогда не понимал извечного стремления своей матери поселиться здесь. Ведь для него все места, где бы он ни оказывался, были одинаковы.
Стряхнув с себя временное, задумчивое оцепенение, Сэм заставил себя улыбнуться:
- Значит, вы здесь живете?
- Да. Вы бы лучше зашли в дом, там прохладнее. Солнце сейчас нещадно палит. У вас может случиться тепловой удар.
- Я привык к жаре. Мне доводилось работать в местах, где было до тридцати пяти градусов в тени. Но я, пожалуй, зайду к вам. Мне нравится и такая жара, которая стоит внутри дома. - Глаза Сэма сверкнули. Он лениво встал и проследовал за хозяйкой.
Андреа посмотрела на него невидящим взглядом. Опять все повторяется - он обволакивает ее едва ощутимым электрическим полем, струящимся из его пронзительных глаз. Она повернулась, прошла вглубь комнаты и подняла телефонную трубку.
- Агнес, соедини меня с участком.
- А я подумала, Энди, что ты как раз оттуда звонишь, - удивленно произнесла телефонистка.
Нет Я заехала домой пообедать.
Раздался щелчок, затем короткий звонок, и голос Бака произнес:
- Полицейский участок. Бак у телефона.
- Па, я решила, что будет лучше, если поставлю тебя в известность, где нахожусь.
- Неплохая мысль, поскольку мне по меньшей мере два человека уже доложили, что ты укатила с Сэмом Фарли. - Недовольство в голосе отца перешло в озабоченность. - С тобой все в порядке?
- Конечно же. Если я тебе понадоблюсь, то я сейчас дома.
- Послушай, подожди-ка минутку...
- Пока, Бак. Я скоро вернусь, - Андреа торопливо повесила трубку.
Сэм разгуливал по гостиной, с любопытством разглядывая все вокруг - Вы оставляете окна раскрытыми настежь, - заметил он. - Невероятно!
Дом семьи Флеминг ему понравился.
В нем царила атмосфера тепла и счастья Меблировка представляла собой странный набор несочетающихся, но в то же время удобных предметов. Стены были обшиты сосновыми досками, усеянными пятнышками нежного оттенка свежих сливок. Пол был настелен из досок твердых пород деревьев, безупречно отшлифован и устелен многочисленными плетеными ковриками мягких зеленых, розовых и коричневых расцветок. Огромный, облицованный мрамором камин с изящной резной деревянной полкой, на которой возвышались часы с солнцем и луной на циферблате, располагался посередине стены напротив окон. В углу стояло пианино Его крышка была вся уставлена семейными фотографиями в рамках.
Подойдя ближе, Сэм принялся рассматривать их. На одной из них была запечатлена Андреа примерно в восьмилетнем возрасте - со ссадиной на локте она гордо восседала на велосипеде. На другом фото он увидел старшеклассницу в баскетбольной форме с кубком в руках. Она уже тогда смотрелась как взрослая женщина. Футболка туго обтягивала ее сформировавшуюся грудь, а спортивные шорты плотно сидели на великолепных бедрах, оставляя открытыми длинные крепкие ноги.
- Вы живете одна? - с любопытством спросил Сэм, заметив на крючке кухонной двери мужскую шляпу.
- Конечно же нет. Я думала, вы об этом знаете. Я живу с Баком.
Мужчина удивленно приподнял бровь.
- Вы все еще живете вместе с папочкой?
- Естественно. Где же мне еще жить? - В ответе Андреа вместо раздражения прозвучало любопытство.
- Понятно. Да-а-а, должно быть губернатору нелегко приходится - он обязан каждый раз, когда хочет вас увидеть, подвергаться осмотру. Кстати, почему вы зовете отца по имени?
Он заставил ее испытать неловкость по поводу проживания в доме отца, что всегда казалось ей вполне нормальным. Усилием воли девушка переключила свои мысли в другом направлении. О том, чего ей хотелось, она даже не позволяла себе и думать.
- В Аркадии моего отца все называют в разговоре Баком, а я не исключение, поэтому, сколько себя помню, всегда зову его так же.
Андреа повернулась к Сэму спиной и, выйдя в коридор, направилась на кухню, где включила небольшой кондиционер. Это не означало, что она ушла от Сэма. Она просто уходила.., от необходимости быть благоразумной.
Мужчина последовал за ней.
- Мне кажется, что я его здорово разозлил утром своими ответами на его вопросы, - прокомментировал он. - Но я ведь не знал, что он ваш отец. Кроме того я не слишком уютно себя чувствую, беседуя с вооруженным человеком. Извините меня.
Сэм поближе подвинул к себе стул и, усевшись на него, стал наблюдать за приготовлениями Андреа.
- Ничего, - отозвалась она, - переживете, даже если он обиделся на вас.
- Знаю. Я не о нем, я о себе беспокоюсь. Андреа извлекла из холодильника большой пучок зеленого салата и, разделив его пополам, положила в глубокие деревянные тарелки. Потом добавила в них по большому куску вареной курицы. Вернувшись к холодильнику, она достала лед и литровый кувшин с чаем.
Несмотря на работающий кондиционер, у нее на лбу выступили капельки пота. Она первой нарушила тишину после короткой паузы.
- Беспокоитесь о себе? - отозвалась Андреа на последнюю реплику Сэма. Представить себе не могу, что бы могло беспокоить вас. Вы ведь из тех, чья жизнь протекает на грани фола, Я, например, так жить не могу.
- Вы думаете, я никогда не падаю и не ушибаюсь? Ну нет, вы не правы. Я падал, потом снова карабкался вверх и шел дальше. Ведь именно трудности делают жизнь интересной, дорогая.
- Может быть, но я бы не смогла вести борьбу постоянно и преодолевать беды с такой легкостью.
- И я, может быть, тоже больше не смогу.
- Возможно нам обоим необходимо изменить свой образ жизни, - неуверенно произнесла Андреа. - Я думаю, вы не будете против салата, - добавила она, переходя с тарелкой в руках из кухни на затененное крыльцо. - Для более плотной пищи слишком жарко.
- Ах да, точно. Салат - это замечательно.
Насчет жары она права, подумал Сэм, но салат или кондиционер не охладят кого-нибудь из нас двоих.
Он вышел следом за девушкой на крыльцо и сел за столик, покрытый клетчатой скатертью.
- Расскажите мне что-нибудь о себе, шеф. Как же вы получили свою нынешнюю должность?
- Бак попал в аварию, преследуя водителя-лихача, превысившего скорость, и сломал ногу. В целях экономии на его должность временно назначили меня. Мое имя уже даже внесли в ведомость на зарплату, - гордо сказала Андреа.
- А как вышло, что полицейская машина не была повреждена?
- Бак находился за рулем нашего "Бронкс" <амер.: дикая лошадь.>. И это случилось в его выходной.
- А вы, - наконец спросил Сэм, - чем вы занимаетесь, когда не носите полицейскую форму?
- Ничем выдающимся. Веду делопроизводство в мэрии, собираю счета за воду и все такое прочее. Я ведь простая деревенская девушка.
- Сомневаюсь, чтобы в вас было что-то от сельской жительницы, шеф.
Какое-то время они ели молча. Тишину нарушало лишь жужжание шмеля, деловито сновавшего над грядками возле крыльца.
- А вы, Сэм? Как вы стали плотником?
- Я научился плотницому делу в школе. У нас так всегда поступали с трудными подростками - определяли их в мастерские. Забавно, но мне это безумно нравилось. Ведь на строительной площадке важно не то, кто ты, а то, как хорошо ты выполняешь свою работу.
Перегнувшись через стол, он стряхнул прилипшую к ее верхней губе крошку. Его неожиданное прикосновение произвело эффект электрического разряда, и Андреа поняла, что он услышал, как у нее перехватило дыхание.
- В Аркадии, - призналась она, - важно то, кто ты и чем занимаешься. Мы можем не всегда выражать свое одобрение, но если ты один из нас, тогда ты нам не безразличен.
- Не думаю, что моя мать верила в это. Эта его реплика на некоторое время заставила ее задуматься.
- Извините меня, Сэм. Я не знаю, что там произошло. Никто из нас этого не понимает.
- А я понимаю! У нее был я, а они вышвырнули ее. Она провела остаток жизни в постоянных воспоминаниях о своем родном доме. Я никогда не понимал, почему это было так важно для нее.
- Я думаю, - растягивая слова, произнесла Андреа, - это потому, что наши корни питают нас, становятся якорем, когда начинается буря. Может быть вашей матери как раз этого и не доставало.
- Якорь в бурю... Нужно запомнить эту фразу. Мне никогда не встречались люди, которые бы принимали твою слабость как должное. Вообще-то, - он долго не решался продолжить, - я не уверен, что такие люди существуют.
- Верьте, Сэм. У нас в Аркадии заботятся друг о друге. Лишь чужим людям этого не понять.
- Чужим?! Моя мать вообще-то была местной, и все равно она не смогла стать здесь своей.
Глава 5
Андреа принялась собирать со стола посуду.
Дэвид тоже был чужаком. Она никак не могла взять в толк, почему вспоминает его. Он был частью ее прошлого, частью, с которой уже давно покончено.
- Мне пора возвращаться на работу, - со вздохом сказала девушка.
- Ах, черт! - поддразнил Сэм, возвращая ее из грез снова на землю. Неужели это так необходимо? А вы не можете взять сегодня выходной? Мы могли бы отправиться порыбачить.
- Выходной? Сегодня? Абсолютно исключено! - запротестовала Андреа, направляясь на кухню. - Сэм, вам необходимо понять, что вы не можете прийти сюда, да еще ждать от меня, что я...
- Чтобы вы - что? - Мужчина легким пружинистым шагом устремился вслед за ней, сокращая расстояние между ними. - Почему вы отстраняетесь от меня, когда я начинаю приближаться к вам ближе?
- Я..
Она почти что слышала стук собственного сердца, так гулко рвалось оно наружу Все мысли улетучивались у нее из головы, стоило ему приблизиться к ней ближе обычного. Теперь же она не могла даже дышать. И тем более не могла вызвать в памяти картину из прошлого, прошлого, из которого она поклялась себе извлечь урок.
- Я не знаю, как вести себя с такими, как вы, Сэм. Для наших мест вы чужестранец, и я не знаю, как.., как мне сохранить благоразумие.
- Вы правы, Андреа. Верно, я везде чужой. Может быть Аркадия и это, - он обвел глазами крохотную кухоньку, - больше всего похожи на настоящий дом, который я когда-либо смогу обрести.
- Извините, Сэм, но мне кажется, вы путаете вашу мечту об Аркадии с вашей симпатией ко мне. Позвольте мне просто быть вашим другом.
- Другом? Тайные любовницы у меня были, а вот тайные друзья, которые не могут даже просто пообедать с тобой?.. А как поступают друзья в том случае, когда один из них хочет поцеловать другого?
Сэм заметил, как девушка коротко вздохнула и нервно облизала губы.
- Друзья так не поступают. Они либо друзья, либо... Тогда это что-то другое, а не дружба, Сэм. Не буду я сейчас мыть посуду, оставлю на потом. Бак на стенку полезет, если я сию минуту не вернусь на службу.
- Хорошо. - Сэм глубоко вздохнул. Бак не единственный, кто полезет на стенку, подумал он. - А что тогда просто друзья здесь делают? Я имею в виду легальные, допустимые у вас отношения. - Взяв свой стакан с остатками чая, он принялся споласкивать его в мойке.
- Ну, они ходят на вечеринки, устраиваемые в церкви, или на озеро, или вместе катаются на роликовых коньках.
Вытерев кухонный стол, Андреа выключила кондиционер и направилась к своей патрульной машине. Сэм поспешил за ней, прикрыв за собой на ходу дверь.
- Ох, Гроза, а захотите ли вы увидеть меня в церкви? Святой Гавриил затрубит в свою трубу - и стены рухнут.
Стоявшая возле машины Андреа обиженно посмотрела на мужчину.
- Святой Гавриил может трубить сколько ему угодно, наши стены достаточно крепки.
- Ага. Я на своем опыте испытал крепость стен маленьких городов. Иногда они слишком крепко держат тебя в своих объятиях и никуда не пускают.
- Только если вы сами этого захотите, Сэм. Есть люди, которые этого просто вообще не хотят. А вот я - хочу.
В ее лице Сэм разглядел решимость. Ему все никак не удавалось найти остроумные замечания. Душа его все еще находилась в смятении.
Возникла продолжительная пауза. Наконец он открыл перед Андреа дверцу машины и галантно поклонился, когда та села за руль.
- Боже мой, шеф! - воскликнул Сэм. Лицо его приняло строгое выражение. Он сел в машину и захлопнул дверцу. - И как это вы выносите этих комаров, что вьются постоянно у вас перед лицом? - С этими словами он отмахнулся рукой от стайки насекомых.
- Я так к ним привыкла, что, видимо, даже не замечаю. Они такая же принадлежность Аркадии, как и хлопковая пыль. - Андреа завела машину и поехала к мэрии.
Сэм как будто не расслышал ее слов.
- Я тут подумал, - наконец отважился он, - что будет обидно потерять материнский дом на этом налоговом аукционе. В конце концов, я ведь плотник. Я мог бы привести его в порядок, включить налоговые издержки в его стоимость, продать и получить хоть какую-нибудь сумму прибыли.
- Ас какой стати кто-то захочет платить вам полную цену, когда он сможет просто покрыть налоги и заполучить дом? - криво усмехнулась Андреа.
- Верно. Эта идея никуда не годится, да она и не первая, что пришла мне в голову. Дело-то в том, что это первый дом, который мне почти что принадлежит.