Страница:
Плата человеку с тележкой 0 5 0
За аренду дома с садом на 1 день 1 0 0
За обстановку голубой комнаты,
занавеси, медные украшения и т. д. 3 0 0
Плата мисс Джеймсон 1 0 0
Плата мистеру Пловеру 1 0 0
-----------------------------------------------------------------
Всего: 14 6 0
-----------------------------------------------------------------
- Что? - воскликнул Браун после минутного молчания. Его глаза
постепенно вылезали из орбит. - Боже мой, что это?
- Что это такое? - переспросил Нортовер, удивленно вскинув брови. - Без
всякого сомнения, это ваш счет.
- Мой счет? - Мысли майора, казалось, пришли в панический беспорядок. -
Мой счет?! И что же я должен с ним делать?
- Ну я, естественно, предпочел бы, чтобы вы его оплатили, - ответил
Нортовер, не скрывая иронии.
Рука майора все еще лежала на спинке стула. И когда эти слова
прозвучали, он без единого лишнего движения одной рукой поднял стул в воздух
и с силой швырнул его в Нортовера, целясь ему в голову. Но ножки стула
зацепились за стол, и поэтому удар пришелся Нортоверу по руке. Он вскочил со
сжатыми кулаками, но мы его сразу же схватили. Упавший стул загрохотал по
полу.
- Пустите меня, мерзавцы! - закричал Нортовер. - Пустите...
- Стойте спокойно, - властно приказал ему Руперт. - Действия майора
Брауна вполне оправданны. Отвратительное преступление, которое вы пытались
совершить...
- Клиент имеет полное право торговаться, если считает, что с него
запрашивают слишком много, но ведь не швырять же мебелью, черт побери! -
рассерженно воскликнул Нортовер.
- О, боже! Что вы имеете в виду, говоря о клиентах и торговле? -
вскричал майор Браун на грани истерики. - Кто вы такой? Я никогда раньше не
видел ни вас, ни ваших шутовских оскорбительных счетов. Правда, один из
ваших безжалостных агентов пытался задушить меня...
- Это сумасшедший, - проговорил Нортовер, беспомощно оглядываясь. - Они
все сумасшедшие! Не знал, что они ходят по четверо.
- Хватит увиливать, - оборвал его Руперт. - Ваши преступления раскрыты.
Во дворе стоит полицейский. Хоть сам я всего лишь частный детектив, должен
предупредить вас, что все, вами сказанное...
- Сумасшедший, - повторил Нортовер устало.
В этот момент впервые послышался тихий голос Бэзила Гранта:
- Майор Браун, - сказал он. - Могу я задать вам один вопрос?
Майор с возрастающим недоумением повернул голову в его сторону.
- Вы? - воскликнул он. - Ну, конечно, мистер Грант.
- Тогда, - продолжал ваш мистик, опустив голову и нахмурив брови,
вычерчивая при этом кончиком своей трости замысловатый узор на полу, - не
скажете ли вы мне, как звали человека, жившего в вашем доме до вас?
Несчастного майора подобные не относящиеся к делу вопросы беспокоили
мало, и ответил он довольно туманно:
- По-моему, его звали что-то вроде Гурии. Двойная фамилия... Ну,
точно... Гурни- Браун.
- А когда дом перешел в ваши руки? - спросил Бэзил, подняв на майора
свой проницательный взгляд. Его глаза ярко загорелись.
- Я переехал туда в прошлом месяце, - ответил Браун.
Услышав его слова, Нортовер вдруг упал в свое огромное кресло и,
разразившись раскатистым смехом, воскликнул:
- О, это же просто прелестно...
Он смеялся оглушительно, Бэзил Грант - совсем беззвучно. Мысли же
остальных метались из стороны в сторону, как флюгер во время урагана.
- Черт возьми, Бэзил, - вскричал Руперт, топнув ногой, - если ты не
желаешь, чтобы я вышел из себя и вышиб твои метафизические мозги, скажи мне,
что все это значит?
Нортовер встал.
- Разрешите я объясню, - сказал он. - Но прежде всего позвольте мне
извиниться перед вами, майор Браун, за ужасную непростительную ошибку,
принесшую вам неудобства и опасности, в которых, если можно так выразиться,
вы вели себя с удивительной храбростью и достоинством. И, конечно, не
беспокойтесь о счете. Мы сами возместим все убытки.
Он разорвал бумагу на две части и бросил половники в корзину для
мусора. С лица бедного Брауна все еще не сходило выражение растерянности.
- Но я так ничего и не понял! - воскликнул он. - Какой счет? Какая
ошибка? Какие убытки?
Мистер П. Дж. Нортовер медленно и с достоинством вышел на середину
комнаты. При более близком рассмотрении, кроме закрученных усов, в нем
обнаруживались в другие примечательные черты, в частности худое ястребиное
лицо, не лишенное интеллигентности.
- Знаете ли вы, где находитесь, майор? - спросил он.
- Видит бог, что нет, - с жаром ответил воин.
- Вы в конторе "Агентства романтики и приключений", - ответил ему
Нортовер.
- А что это такое? - безучастно осведомился Браун.
Тут Нортовер перегнулся через спинку стула и пристально взглянул на
него своими темными глазами.
- Майор, - начал он, - приходилось ли вам хоть однажды, когда вы от
нечего делать прогуливались вечером по пустынной улице, почувствовать вдруг
неодолимую жажду приключений? Вы испытывали когда-нибудь подобное чувство?
- Конечно, нет! - коротко ответил майор.
- Тогда мне придется объяснить более подробно, - со вздохом произнес
мистер Нортовер. - "Агентство романтики и приключений" было открыто, чтобы
удовлетворять своеобразные потребности людей. Сейчас повсюду - в разговорах,
в литературе - мы сталкиваемся с желанием окунуться в водоворот таких
событий, которые увели бы нас с проторенной дороги повседневности. Человек,
охваченный подобной жаждой разнообразия, платит определенную сумму
"Агентству романтики и приключений", еженедельно или раз в три месяца. В
свою очередь, "Агентство" берет на себя обязательство окружать его
потрясающими и таинственными событиями. Лишь только этот человек выходит из
дому, к нему подходит взволнованный трубочист и, скажем, убеждает его в
существовании заговора, грозящего ему смертью. Он садится в экипаж, и его
везут в курильню опиума. Он получает таинственную телеграмму или ему наносят
странный визит, и, таким образом, он тотчас же оказывается в самой гуще
событий. Необычайно красочный и захватывающий сценарий пишет сначала один из
наших замечательных штатных писателей - они и сейчас усердно работают в
соседней комнате. Ваш сценарий, майор, созданный мистером Григсби, я считаю
необыкновенно ярким и остросюжетным. Мне даже жаль, что вы не увидели его
конца. Я думаю, больше не нужно объяснять, что произошла чудовищная ошибка.
Мистер Гурни-Браун, прежний владелец вашего дома, был клиентом нашего
агентства. А наши нерадивые служащие, не обратив внимания ни на его двойную
фамилию, ни на ваше славное воинское звание, просто представили себе, что
майор Браун и мистер Гурни-Браун - одно и то же лицо. И, таким образом, вы
внезапно оказались заброшены в середину истории, предназначенной другому
человеку.
- Но как же все это делается? - спросил Руперт Грант, зачарованно глядя
на Нортовера горящими глазами.
- Мы верим, что выполняем благородную работу, - с жаром ответил тот. -
В современной жизни наиболее прискорбно, что человек вынужден искать
разнообразия, не покидая своего стула. Если он хочет перенестись в сказочную
страну - он читает книгу, если он хочет ворваться в гущу сражения - он
читает книгу, даже если он хочет съехать вниз по перилам лестницы - он тоже
читает книгу. Мы даем ему эти впечатления, но вместе с физическими
упражнениями. Мы заставляем его прыгать по заборам, бороться с незнакомыми
джентльменами, убегать от преследователей по длинным улицам. Все это не
только приятно, но и очень полезно для здоровья. Мы даем возможность
взглянуть на великий мир зари человечества, на времена Робин Гуда и
странствующих рыцарей, когда под прекрасными небесами шли, не прекращаясь,
великие баталии. Мы возвращаем человеку детство - это божественное время,
когда можно веселиться и мечтать одновременно и каждый может стать героем им
же самим выдуманных историй.
Бэзил глядел на Нортовера с любопытством. Глаза его горели как у
фанатика...
Майор Браун воспринял эти объяснения дружелюбно со свойственным ему
простодушием.
- Правда, все очень схематично, сэр, - сказал он. - Идея просто
великолепна. Но не думаю... - Он на мгновение замолчал, задумчиво глядя в
окно. - Не думаю, что меня можно этим заинтересовать. Когда человек видел,
знаете ли... кровь, слышал стоны... он мечтает лишь о небольшом собственном
домике и безобидных увлечениях.
Нортовер поклонился. Затем, немного помолчав, добавил:
- Джентльмены, позвольте предложить вам мою визитную карточку. Если у
кого- нибудь из вас вдруг появится желание связаться со мной, несмотря на
мнение майора Брауна по данному вопросу...
- Буду вам признателен за карточку сэр, - произнес майор резким, но
вежливым голосом. - Уплачу за стул.
Представитель "Агентства романтики и приключений" с улыбкой подал ему
визитную карточку. На ней было написано:
П. Дж. Нортовер, бакалавр искусств, "К.Н.П."
"Агентство романтики и приключений" Теннерс Корт, 14, Флит-стрит.
- А что означает это "К. Н. П."? - спросил Руперт Грант, заглядывая в
визитную карточку через плечо майора.
- Как, вы не знаете? - удивился Нортовер. - Разве вы не слышали о
"Клубе необычных профессий"?
- Да, существует масса любопытных вещей, о которых мы не знаем, -
задумчиво произнес майор. - Что же это за клуб?
- "Клуб необычных профессий" - это организация, состоящая исключительно
из людей, которые изобрели какой-то новый, необыкновенный способ
зарабатывать деньги. Я был одним из его самых первых членов.
- И вполне заслуженно! - сказал с улыбкой Бэзил, снимая свою огромную
белую шляпу. В тот вечер это были его последние слова.
Когда посетители ушли, Нортовер со странной улыбкой запер свой стол и
погасил огонь в камине.
- Но этот майор мне все же по душе! Даже если в самом человеке нет и
капли поэзии, у него еще есть шанс стать произведением других поэтов.
Подумать только, что не кто-нибудь, а это создание, напоминающее
механическую куклу и ведущее столь размеренную жизнь, попало в сети одного
из творении Григсби! - Его громкий смех снова зазвучал в тишине.
Но едва только этот смех замер, прокатившись по комнате, как послышался
стук в дверь, и вовнутрь просунулась огромная, напоминающая совиную, голова
с черными усами. Вид у нее был вопросительно-умоляющий и довольно смешной.
- Как! Это опять вы, майор? - воскликнул удивленный Нортовер. - Чем
могу быть полезен?
Майор вошел в комнату, беспокойно переступая с ноги на ногу.
- Все это ужасно глупо, - сказал он. - Со мной происходит нечто
странное. Раньше такого не было. Клянусь, я чувствую безрассудное желание
узнать, чем все это кончается.
- Что именно, сэр?
- Ну, шакалы, документы на право собственности и "смерть майору
Брауну", - ответил майор.
Лицо представителя "Агентства" посерьезнело, но в глазах продолжали
светиться веселые искорки.
- Мне очень жаль, майор, - ответил он, - но вы просите невозможного. Не
знаю, кому мне хотелось бы помочь больше, чем вам, но в нашем агентстве
очень строгие правила. Все приключения мы храним в строгой тайне, а вы
посторонний. Я не имею права сказать вам ни на йоту больше, чем это
необходимо. Надеюсь, вы поймете...
- Едва ли нужно объяснять мне, что такое дисциплина, - ответил Браун. -
Большое спасибо. Спокойной ночи.
И майор удалился, на этот раз окончательно.
Вскоре майор женился на мисс Джеймсов, той самой леди в зеленом одеянии
с рыжими волосами. Она была актрисой, одной из многих, услугами которых
пользовалось "Агентство романтики и приключений". Ее брак с чопорным пожилым
ветераном вызвал некоторое смятение в среде ее интеллектуальных знакомых. Но
она всем спокойно объясняла, что ей приходилось видеть множество людей,
великолепно находивших выход из головоломок, подстроенных для них
Нортовером, но ей довелось встретить лишь одного, кто был способен кинуться
в темный подвал, в котором, как он был уверен, скрывается настоящий убийца.
Они с майором живут счастливо в своей маленькой вилле. Браун начал
курить, а в остальном совсем не изменился. Разве что теперь у него иногда
бывают моменты, когда майор, человек по своей природе подвижный, впадает в
состояние абсолютной отрешенности от всего окружающего. Тогда его жена,
скрывая улыбку, узнает по невидящему взгляду его голубых глаз, что он
гадает, о каких документах на право собственности шла речь, почему нельзя
было даже упоминать о шакалах и чем должны были закончиться те чудесные
приключения.
Г.К. Честертон
Необычайная сделка жилищного агента
Лейтенант Драммонд Кийт принадлежал к тем людям, разговоры которых,
словно гроза, разражаются сразу после их ухода. Причин было много. Он носил
легкие просторные костюмы, словно в тропиках, да и сам был легок и проворен,
а точнее - тонок и изящен как пантера, правда, с черными и беспокойными
глазами.
Денег у него не было, и, подобно многим беднякам, он беспрестанно
переезжал. Есть в Лондоне места, где, в самом сердце искусственной
цивилизации, люди снова стали кочевниками. Но даже и там нет такого
неутомимого бродяги, как элегантный офицер в белых и просторных одеждах.
Судя по его рассказам, в свое время он перестрелял много дичи - от куропаток
до слонов, но злоязычные знакомые полагали, что среди его жертв бывала и
луна. Занятная поговорка! Когда о человеке, тайно съехавшем с квартиры,
говорят, что он выстрелил в луну, так и видишь ночную охоту во всем ее
волшебстве.
Из дома в дом, из квартала в квартал он перевозил такой багаж: два
связанных вместе копья, которыми, по всей вероятности, пользуется какое-то
дикое племя; зеленый зонтик; большой растрепанный том "Записок Пиквикского
клуба"; большое ружье; большую бутыль нечестивого восточного вина. Все это
переезжало на каждую новую квартиру, хотя бы на сутки, и не в ящике, а в
неприкрытом виде, едва перевязанное бечевкой, к радости поэтичных уличных
мальчишек.
Забыл сказать, что он переносил и старую саблю тех времен, когда служил
в полку. И тут вставал еще один вопрос: при всей своей подвижности и
стройности, он был не так уж молод. Волосы уже поседели, хотя пышные
итальянские усы оставались черными, а лицо казалось немолодым, несмотря на
итальянскую живость. Странно и не очень приятно видеть стареющего человека,
который ушел в отставку лейтенантом. Именно это, равно как и непоседливость,
внушали подозрение осторожным, почтенным людям.
Наконец самые его рассказы вызывали восхищение, но не уважение. Дела
происходили в сомнительных местах, куда приличный человек не пойдет, - в
курильнях опиума, в игорных притонах, так и казалось, что ты слышишь запах
воровской кухни или каннибальских пиршеств. Словом, такие рассказы позорят
рассказчика независимо от того, поверили ему или нет. Если Кийт сочинил все
это то он лжец; если не сочинил - по меньшей мере авантюрист. Он только что
вышел из комнаты, где были мы с Бэзилом и брат Бэзила Руперт, занимавшийся
сыском. Конечно, мы сразу заговорили о нем. Руперт Грант был молод и умен,
но молодость и ум, сплетаясь, нередко порождают какой-то странный
скептицизм. Сыщик-любитель видел повсюду сомнительное и преступное, он этим
питался, этим жил. Меня часто раздражала его мальчишеская недоверчивость, но
сейчас, должен признаться, я согласился с ним и удивился, почему Бэзил
спорит. Человек я простой, проглотить могу многое, но автобиографию
лейтенанта Кийта я проглотить не мог.
- Вы же не верите, Бэзил, - сказал я, - что он тайно бежал в экспедицию
Нансена или был безумным муллой.
- У него один недостаток, - задумчиво произнес Бэзил, - или одно
достоинство, как хотите. Он говорит правду слишком точно, слишком буквально.
Он чересчур правдив. - Если тебя потянуло на парадоксы, - недовольно бросил
Руперт. - будь поостроумней. Скажи, что он не выезжал из родового поместья.
- Нет, он все время переезжает, - бесстрастно ответил Бэзил, - и в
самые странные места. Но это не мешает правдивости. Вы никак не поймете, что
буквальный, точный рассказ звучит очень странно. Такое не рассказывают ради
славы, это слишком нелепо.
- Я вижу, - ехидно заметил брат, - ты переходишь к избитым истинам.
По-твоему, правда удивительней вымысла?
- Конечно, - согласился Бэзил. - Вымысел - плод нашего разума, он ему
соразмерен.
- Ну, правда твоего лейтенанта удивительней всего, - сказал Руперт. -
Неужели ты веришь в этот бред про акулу и камеру?
- Я верю Кийту, - ответил Бэзил. - Он честный человек.
- Надо бы спросить его бесчисленных хозяек, - не без цинизма возразил
Руперт.
- Мне кажется, - мягко вмешался я, - он не так уж безупречен. Ею образ
жизни... - прежде, чем я докончил фразу, дверь распахнулась, и на пороге
появился Драммонд Кийт в белой панаме.
- Вот что, Грант, - сказал он, стряхивая о косяк пепел сигареты, - я
без денег до апреля. Вы не одолжите мне сто фунтов?
Мы с Рупертом молча переглянулись. Бэзил, сидевший у стола, неспешно
повернулся на вращающемся стуле и взял перо.
- Выписать? - спросил он, открывая чековую книжку.
- Все-таки, - начал Руперт как-то слишком громко, - поскольку лейтенант
Кийт решился высказать такую просьбу при мне, члене семьи...
- Вот, прошу, - сказал Руперт, бросая чек беспечному офицеру. - Вы
спешите?
- Да, - отрывисто ответил тот. - Я должен повидаться с... э... моим
агентом.
Руперт ехидно смотрел на Кийта, словно вот-вот спросит: "Со скупщиком
краденого?", но он спросил:
- Агента? Какого же именно, лейтенант?
Кийт недружелюбно глянул на него и отвечал без особой любезности:
- Жилищного.
- Вот как, жилищного? - мрачно спросил Руперт. - Не пойти ли с вами и
мне?
Бэзил затрясся от беззвучного смеха. Лейтенант Кийт замялся и
нахмурился.
- Простите, - переспросил он, - что вы сказали?
Проходя все фазы жестокой иронии, Руперт ответил:
- Я говорю, что хотел бы пойти с вами к жилищному агенту. Вы не
возражаете, если пойдем мы все?
Гость буйно взмахнул тростью.
- Прошу! - воскликнул он. - Ради Бога! И в спальню. И под кровать. И в
мусорный ящик. Прошу, прошу, прошу.
И выскочил из комнаты так быстро, что у нас перехватило дыхание.
Неспокойные синие глаза Руперта Гранта озарились сыщицким пылом. Он
догнал Кийта и заговорил именно с той фальшивой развязностью, с какой
переодетый полисмен должен говорить с переодетым преступником. Подозрениям
его способствовала особая нервность спутника. Мы с Бэзилом шли за ними, зная
без слов, что оба мы это заметили.
Лейтенант Драммонд Кийт вел нас через очень странные, сомнительные
места. По мере того, как улицы становились извилистей и теснее, дома - ниже,
канавы - неприятней, Бэзил все больше хмурился с каким-то угрюмым
любопытством, а Руперт (вид сзади) победно ликовал. Пройдя четыре или пять
серых улочек бесприютного квартала, мы остановились; таинственный лейтенант
еще раз оглянулся в мрачном отчаянии. Над ставнями и дверью, слишком
обшарпанными даже для самой жалкой лавчонки, висела вывеска: "П. Монморенси,
жилищный агент".
- Вот его контора, - язвительно сказал Кийт. - Подождете минутку или
ваша поразительная заботливость велит вам выслушать нашу беседу?
Руперт побледнел, его трясло. Ни за что на свете он бы не выпустил
добычу.
- Если позволите, - сказал он, сжимая за спиной руки, - Я имею
некоторое право...
- Идемте, идемте, - вскричал лейтенант, безнадежно и дико махнув рукой.
И ринулся в контору. Мы пошли за ним.
П. Монморенси, жилищный агент, одинокий и пожилой, сидел за голой бурой
конторкой. Голова у него была как яйцо, рот - как у лягушки, бородка - в
виде сероватой бахромы, а нос - красноватый и ровный. Носил он потертый
сюртук и какой-то пасторский галстук, завязанный совсем не по-пасторски.
Словом, он так же мало походил на агента по продаже недвижимости, как на
разносчика реклам или на шотландского горца.
Простояли мы секунд сорок, но странный старый человечек на нас не
смотрел. Правда, и мы на него не смотрели, при всей его странности. Мы, как
и он, смотрели на хорька, ползавшего по конторке.
Молчание нарушил Руперт. Сладким и стальным голосом, который
приберегался для самых важных случаев, а репетировался в спальне, он
произнес:
- Мистер Монморенси, надеюсь?
Человечек вздрогнул, удивленно и кротко поглядел на нас, взял хорька за
шкирку и сунул в карман. После чего виновато выговорил:
- Простите?
- Вы жилищный агент? - осведомился Руперт.
К великой его радости, человечек вопросительно взглянул на Кийта.
- Вы агент или нет? - заорал Руперт так, словно спрашивал: "Вы
громила?"
- Да... о, да!.. - ответил тот с нервной, почти кокетливой улыбкой. -
Именно жилищный агент! Да, да.
- Так вот, - с ехидной мягкостью сказал Руперт, - лейтенант Кийт хочет
с вами потолковать. Мы пришли сюда по его просьбе.
Лейтенант, мрачно молчавший, заговорил:
- Я пришел, мистер Монморенси, по поводу моего дома.
- Да, да, - откликнулся жилищный агент, барабаня по конторке, - все
готово, сэр. Я все выполнил... это... ну...
- Хорошо, - оборвал его Кийт, словно выстрелил из ружья. - Не
беспокойтесь. Сделали все - и прекрасно.
И он резко повернулся к дверям.
Мистер Монморенси, немыслимо жалобный, что-то забормотал, потом
решился:
- Извините, мистер Кийт... я спрошу... я не совсем уверен. Отопительные
приборы там есть... но зимой... на такой высоте...
- Нельзя много ждать? - оборвал его лейтенант. - Ну, конечно, я и не
буду. Все в порядке, мой дорогой. Вы не беспокойтесь, - и он взялся за
ручку.
- Мне кажется, - с сатанинской вкрадчивостью произнес Руперт, - мистер
Монморенси хочет еще что-то сказать.
- Я про птиц, - в отчаянии воскликнул агент. - Что с ними делать?
- Простите? - в полном недоумении выговорил Руперт.
- Как насчет птиц? - повторил Монморенси.
Бэзил, стоявший до сей поры спокойно или, точнее, тупо, как Наполеон,
внезапно поднял львиную голову.
- Прежде, чем вы уйдете, лейтенант, - спросил он, - скажите, что будет
с птицами?
- Я о них позабочусь, - ответил Кийт. - Они не пострадают.
- Спасибо, спасибо! - вскричал в полном восторге загнанный агент. - Не
сердитесь, пожалуйста. Вы знаете, как я люблю животных. Я такой же дикий,
как они. Спасибо, сэр. Но вот еще одно...
Лейтенант очень странно засмеялся и повернулся к нам. Смысл его смеха
был примерно такой: "Ну что ж, хотите все испортить - пожалуйста. Но если бы
вы знали, что вы портите!"
- Еще одно, - тихо повторил мистер Монморенси. - Конечно, если вы не
хотите, чтобы к вам ходили гости, надо его покрасить зеленым, но...
- Красьте! - заорал Кийт. - Зеленым, и только зеленым. И прежде, чем мы
опомнились, вылетел на улицу. Руперт Грант собрался не сразу, но заговорил
раньше, чем затихло эхо хлопнувшей двери.
- Ваш клиент взволнован, - сказал он. - Что с ним? Ему плохо?
- Нет, что вы! - смутился Монморенси. - Дело у нас непростое. Дом,
знаете ли...
- Зеленый, - невозмутимо сказал Руперт. - Видимо, это очень важно.
Разрешите осведомиться, мистер Монморенси, часто это бывает? Просят вас
клиенты покрасить дом только в голубой или в розовый цвет? Или, допустим, в
зеленый?
- Понимаете, - дрожащим голосом отвечал агент, - это для того, чтобы он
не бросался в глаза.
Руперт безжалостно улыбнулся.
- Можете вы сказать мне, - спросил он, - где не бросается в глаза
зеленое?
Жилищный агент порылся в кармане, медленно вынул двух ящериц, пустил их
по конторке и ответил:
- Нет, не могу.
- Вы не можете объяснить, в чем дело?
- Вот именно. - Жилищный агент медленно встал. - Не могу. Простите,
сэр, я деловой человек. Так вам нужен дом?
Он взглянул на Руперта голубыми глазами, и тот смутился, и взял себя в
руки.
- Простите, - благоразумно ответил он. - Ваши реплики так хороши, что я
едва не упустил нашего друга. Еще раз простите мою дерзость.
- Что вы, что вы! - проговорил жилищный агент, не спеша вынимая
южноамериканского паука из жилетного кармана и пуская его на конторку сбоку.
- Что вы, сэр! Заходите к нам, окажите честь.
Руперт Грант в ярости поспешил прочь, чтобы изловить лейтенанта, но тот
исчез. Скучная улица, освещенная одними звездами была пуста.
- Ну, что ты теперь скажешь? - крикнул он брату. Брат не ответил.
Молча пошли мы по улице, Руперт - в ярости, я - в удивлении, Бэзил -
просто скучая. Мы проходили улицы, одну за другой, огибали углы, пересекали
площади - и не встретили никого, кроме пьяниц по двое, по трое.
На одной улочке их стало пятеро, потом - шестеро, а там - и небольшая
толпа. Она была сравнительно спокойна; но всякий, знающий дух неистребимого
народа, знает и то, что сравнительное (а не полное) спокойствие обочины
говорит об истинной буре внутри. Вскоре мы убедились, что в сердцевине этой
толпы что-то произошло. Пробившись туда с изобретательностью, ведомой только
лондонцам, мы увидели, в чем дело. На мостовой лежал человек. Рядом стоял
лейтенант Кийт в каких-то лохмотьях, глаза его сверкали, на костяшках
пальцев была кровь. Хуже того - на камнях лежал или очень длинный кинжал,
или короткая шпага, вынутая из трости. Однако на ней крови не было.
Полиция во всем своем тяжком всемогуществе тоже пробилась в центр, и
Руперт кинулся к ней, не в силах удержать своей великой тайны.
- Вот он, констебль! - крикнул он, указывая на лейтенанта. - Вот кто
убил.
- Никто никого не убивал, сэр, - с автоматической вежливостью ответил
страж порядка. - Бедняга ранен. Я запишу фамилию и адреса свидетелей и буду
за ними приглядывать.
- Приглядывайте лучше за ним! - воскликнул бедный Руперт, имея в виду
лейтенанта.
- Хорошо, сэр, - бесстрастно ответил полицейский и пошел собирать
адреса. Когда он их собрал, уже стемнело, и многие разошлись. Но Руперт
Грант остался.
- Констебль, - сказал он, - у меня есть важные причины задать вам один
За аренду дома с садом на 1 день 1 0 0
За обстановку голубой комнаты,
занавеси, медные украшения и т. д. 3 0 0
Плата мисс Джеймсон 1 0 0
Плата мистеру Пловеру 1 0 0
-----------------------------------------------------------------
Всего: 14 6 0
-----------------------------------------------------------------
- Что? - воскликнул Браун после минутного молчания. Его глаза
постепенно вылезали из орбит. - Боже мой, что это?
- Что это такое? - переспросил Нортовер, удивленно вскинув брови. - Без
всякого сомнения, это ваш счет.
- Мой счет? - Мысли майора, казалось, пришли в панический беспорядок. -
Мой счет?! И что же я должен с ним делать?
- Ну я, естественно, предпочел бы, чтобы вы его оплатили, - ответил
Нортовер, не скрывая иронии.
Рука майора все еще лежала на спинке стула. И когда эти слова
прозвучали, он без единого лишнего движения одной рукой поднял стул в воздух
и с силой швырнул его в Нортовера, целясь ему в голову. Но ножки стула
зацепились за стол, и поэтому удар пришелся Нортоверу по руке. Он вскочил со
сжатыми кулаками, но мы его сразу же схватили. Упавший стул загрохотал по
полу.
- Пустите меня, мерзавцы! - закричал Нортовер. - Пустите...
- Стойте спокойно, - властно приказал ему Руперт. - Действия майора
Брауна вполне оправданны. Отвратительное преступление, которое вы пытались
совершить...
- Клиент имеет полное право торговаться, если считает, что с него
запрашивают слишком много, но ведь не швырять же мебелью, черт побери! -
рассерженно воскликнул Нортовер.
- О, боже! Что вы имеете в виду, говоря о клиентах и торговле? -
вскричал майор Браун на грани истерики. - Кто вы такой? Я никогда раньше не
видел ни вас, ни ваших шутовских оскорбительных счетов. Правда, один из
ваших безжалостных агентов пытался задушить меня...
- Это сумасшедший, - проговорил Нортовер, беспомощно оглядываясь. - Они
все сумасшедшие! Не знал, что они ходят по четверо.
- Хватит увиливать, - оборвал его Руперт. - Ваши преступления раскрыты.
Во дворе стоит полицейский. Хоть сам я всего лишь частный детектив, должен
предупредить вас, что все, вами сказанное...
- Сумасшедший, - повторил Нортовер устало.
В этот момент впервые послышался тихий голос Бэзила Гранта:
- Майор Браун, - сказал он. - Могу я задать вам один вопрос?
Майор с возрастающим недоумением повернул голову в его сторону.
- Вы? - воскликнул он. - Ну, конечно, мистер Грант.
- Тогда, - продолжал ваш мистик, опустив голову и нахмурив брови,
вычерчивая при этом кончиком своей трости замысловатый узор на полу, - не
скажете ли вы мне, как звали человека, жившего в вашем доме до вас?
Несчастного майора подобные не относящиеся к делу вопросы беспокоили
мало, и ответил он довольно туманно:
- По-моему, его звали что-то вроде Гурии. Двойная фамилия... Ну,
точно... Гурни- Браун.
- А когда дом перешел в ваши руки? - спросил Бэзил, подняв на майора
свой проницательный взгляд. Его глаза ярко загорелись.
- Я переехал туда в прошлом месяце, - ответил Браун.
Услышав его слова, Нортовер вдруг упал в свое огромное кресло и,
разразившись раскатистым смехом, воскликнул:
- О, это же просто прелестно...
Он смеялся оглушительно, Бэзил Грант - совсем беззвучно. Мысли же
остальных метались из стороны в сторону, как флюгер во время урагана.
- Черт возьми, Бэзил, - вскричал Руперт, топнув ногой, - если ты не
желаешь, чтобы я вышел из себя и вышиб твои метафизические мозги, скажи мне,
что все это значит?
Нортовер встал.
- Разрешите я объясню, - сказал он. - Но прежде всего позвольте мне
извиниться перед вами, майор Браун, за ужасную непростительную ошибку,
принесшую вам неудобства и опасности, в которых, если можно так выразиться,
вы вели себя с удивительной храбростью и достоинством. И, конечно, не
беспокойтесь о счете. Мы сами возместим все убытки.
Он разорвал бумагу на две части и бросил половники в корзину для
мусора. С лица бедного Брауна все еще не сходило выражение растерянности.
- Но я так ничего и не понял! - воскликнул он. - Какой счет? Какая
ошибка? Какие убытки?
Мистер П. Дж. Нортовер медленно и с достоинством вышел на середину
комнаты. При более близком рассмотрении, кроме закрученных усов, в нем
обнаруживались в другие примечательные черты, в частности худое ястребиное
лицо, не лишенное интеллигентности.
- Знаете ли вы, где находитесь, майор? - спросил он.
- Видит бог, что нет, - с жаром ответил воин.
- Вы в конторе "Агентства романтики и приключений", - ответил ему
Нортовер.
- А что это такое? - безучастно осведомился Браун.
Тут Нортовер перегнулся через спинку стула и пристально взглянул на
него своими темными глазами.
- Майор, - начал он, - приходилось ли вам хоть однажды, когда вы от
нечего делать прогуливались вечером по пустынной улице, почувствовать вдруг
неодолимую жажду приключений? Вы испытывали когда-нибудь подобное чувство?
- Конечно, нет! - коротко ответил майор.
- Тогда мне придется объяснить более подробно, - со вздохом произнес
мистер Нортовер. - "Агентство романтики и приключений" было открыто, чтобы
удовлетворять своеобразные потребности людей. Сейчас повсюду - в разговорах,
в литературе - мы сталкиваемся с желанием окунуться в водоворот таких
событий, которые увели бы нас с проторенной дороги повседневности. Человек,
охваченный подобной жаждой разнообразия, платит определенную сумму
"Агентству романтики и приключений", еженедельно или раз в три месяца. В
свою очередь, "Агентство" берет на себя обязательство окружать его
потрясающими и таинственными событиями. Лишь только этот человек выходит из
дому, к нему подходит взволнованный трубочист и, скажем, убеждает его в
существовании заговора, грозящего ему смертью. Он садится в экипаж, и его
везут в курильню опиума. Он получает таинственную телеграмму или ему наносят
странный визит, и, таким образом, он тотчас же оказывается в самой гуще
событий. Необычайно красочный и захватывающий сценарий пишет сначала один из
наших замечательных штатных писателей - они и сейчас усердно работают в
соседней комнате. Ваш сценарий, майор, созданный мистером Григсби, я считаю
необыкновенно ярким и остросюжетным. Мне даже жаль, что вы не увидели его
конца. Я думаю, больше не нужно объяснять, что произошла чудовищная ошибка.
Мистер Гурни-Браун, прежний владелец вашего дома, был клиентом нашего
агентства. А наши нерадивые служащие, не обратив внимания ни на его двойную
фамилию, ни на ваше славное воинское звание, просто представили себе, что
майор Браун и мистер Гурни-Браун - одно и то же лицо. И, таким образом, вы
внезапно оказались заброшены в середину истории, предназначенной другому
человеку.
- Но как же все это делается? - спросил Руперт Грант, зачарованно глядя
на Нортовера горящими глазами.
- Мы верим, что выполняем благородную работу, - с жаром ответил тот. -
В современной жизни наиболее прискорбно, что человек вынужден искать
разнообразия, не покидая своего стула. Если он хочет перенестись в сказочную
страну - он читает книгу, если он хочет ворваться в гущу сражения - он
читает книгу, даже если он хочет съехать вниз по перилам лестницы - он тоже
читает книгу. Мы даем ему эти впечатления, но вместе с физическими
упражнениями. Мы заставляем его прыгать по заборам, бороться с незнакомыми
джентльменами, убегать от преследователей по длинным улицам. Все это не
только приятно, но и очень полезно для здоровья. Мы даем возможность
взглянуть на великий мир зари человечества, на времена Робин Гуда и
странствующих рыцарей, когда под прекрасными небесами шли, не прекращаясь,
великие баталии. Мы возвращаем человеку детство - это божественное время,
когда можно веселиться и мечтать одновременно и каждый может стать героем им
же самим выдуманных историй.
Бэзил глядел на Нортовера с любопытством. Глаза его горели как у
фанатика...
Майор Браун воспринял эти объяснения дружелюбно со свойственным ему
простодушием.
- Правда, все очень схематично, сэр, - сказал он. - Идея просто
великолепна. Но не думаю... - Он на мгновение замолчал, задумчиво глядя в
окно. - Не думаю, что меня можно этим заинтересовать. Когда человек видел,
знаете ли... кровь, слышал стоны... он мечтает лишь о небольшом собственном
домике и безобидных увлечениях.
Нортовер поклонился. Затем, немного помолчав, добавил:
- Джентльмены, позвольте предложить вам мою визитную карточку. Если у
кого- нибудь из вас вдруг появится желание связаться со мной, несмотря на
мнение майора Брауна по данному вопросу...
- Буду вам признателен за карточку сэр, - произнес майор резким, но
вежливым голосом. - Уплачу за стул.
Представитель "Агентства романтики и приключений" с улыбкой подал ему
визитную карточку. На ней было написано:
П. Дж. Нортовер, бакалавр искусств, "К.Н.П."
"Агентство романтики и приключений" Теннерс Корт, 14, Флит-стрит.
- А что означает это "К. Н. П."? - спросил Руперт Грант, заглядывая в
визитную карточку через плечо майора.
- Как, вы не знаете? - удивился Нортовер. - Разве вы не слышали о
"Клубе необычных профессий"?
- Да, существует масса любопытных вещей, о которых мы не знаем, -
задумчиво произнес майор. - Что же это за клуб?
- "Клуб необычных профессий" - это организация, состоящая исключительно
из людей, которые изобрели какой-то новый, необыкновенный способ
зарабатывать деньги. Я был одним из его самых первых членов.
- И вполне заслуженно! - сказал с улыбкой Бэзил, снимая свою огромную
белую шляпу. В тот вечер это были его последние слова.
Когда посетители ушли, Нортовер со странной улыбкой запер свой стол и
погасил огонь в камине.
- Но этот майор мне все же по душе! Даже если в самом человеке нет и
капли поэзии, у него еще есть шанс стать произведением других поэтов.
Подумать только, что не кто-нибудь, а это создание, напоминающее
механическую куклу и ведущее столь размеренную жизнь, попало в сети одного
из творении Григсби! - Его громкий смех снова зазвучал в тишине.
Но едва только этот смех замер, прокатившись по комнате, как послышался
стук в дверь, и вовнутрь просунулась огромная, напоминающая совиную, голова
с черными усами. Вид у нее был вопросительно-умоляющий и довольно смешной.
- Как! Это опять вы, майор? - воскликнул удивленный Нортовер. - Чем
могу быть полезен?
Майор вошел в комнату, беспокойно переступая с ноги на ногу.
- Все это ужасно глупо, - сказал он. - Со мной происходит нечто
странное. Раньше такого не было. Клянусь, я чувствую безрассудное желание
узнать, чем все это кончается.
- Что именно, сэр?
- Ну, шакалы, документы на право собственности и "смерть майору
Брауну", - ответил майор.
Лицо представителя "Агентства" посерьезнело, но в глазах продолжали
светиться веселые искорки.
- Мне очень жаль, майор, - ответил он, - но вы просите невозможного. Не
знаю, кому мне хотелось бы помочь больше, чем вам, но в нашем агентстве
очень строгие правила. Все приключения мы храним в строгой тайне, а вы
посторонний. Я не имею права сказать вам ни на йоту больше, чем это
необходимо. Надеюсь, вы поймете...
- Едва ли нужно объяснять мне, что такое дисциплина, - ответил Браун. -
Большое спасибо. Спокойной ночи.
И майор удалился, на этот раз окончательно.
Вскоре майор женился на мисс Джеймсов, той самой леди в зеленом одеянии
с рыжими волосами. Она была актрисой, одной из многих, услугами которых
пользовалось "Агентство романтики и приключений". Ее брак с чопорным пожилым
ветераном вызвал некоторое смятение в среде ее интеллектуальных знакомых. Но
она всем спокойно объясняла, что ей приходилось видеть множество людей,
великолепно находивших выход из головоломок, подстроенных для них
Нортовером, но ей довелось встретить лишь одного, кто был способен кинуться
в темный подвал, в котором, как он был уверен, скрывается настоящий убийца.
Они с майором живут счастливо в своей маленькой вилле. Браун начал
курить, а в остальном совсем не изменился. Разве что теперь у него иногда
бывают моменты, когда майор, человек по своей природе подвижный, впадает в
состояние абсолютной отрешенности от всего окружающего. Тогда его жена,
скрывая улыбку, узнает по невидящему взгляду его голубых глаз, что он
гадает, о каких документах на право собственности шла речь, почему нельзя
было даже упоминать о шакалах и чем должны были закончиться те чудесные
приключения.
Г.К. Честертон
Необычайная сделка жилищного агента
Лейтенант Драммонд Кийт принадлежал к тем людям, разговоры которых,
словно гроза, разражаются сразу после их ухода. Причин было много. Он носил
легкие просторные костюмы, словно в тропиках, да и сам был легок и проворен,
а точнее - тонок и изящен как пантера, правда, с черными и беспокойными
глазами.
Денег у него не было, и, подобно многим беднякам, он беспрестанно
переезжал. Есть в Лондоне места, где, в самом сердце искусственной
цивилизации, люди снова стали кочевниками. Но даже и там нет такого
неутомимого бродяги, как элегантный офицер в белых и просторных одеждах.
Судя по его рассказам, в свое время он перестрелял много дичи - от куропаток
до слонов, но злоязычные знакомые полагали, что среди его жертв бывала и
луна. Занятная поговорка! Когда о человеке, тайно съехавшем с квартиры,
говорят, что он выстрелил в луну, так и видишь ночную охоту во всем ее
волшебстве.
Из дома в дом, из квартала в квартал он перевозил такой багаж: два
связанных вместе копья, которыми, по всей вероятности, пользуется какое-то
дикое племя; зеленый зонтик; большой растрепанный том "Записок Пиквикского
клуба"; большое ружье; большую бутыль нечестивого восточного вина. Все это
переезжало на каждую новую квартиру, хотя бы на сутки, и не в ящике, а в
неприкрытом виде, едва перевязанное бечевкой, к радости поэтичных уличных
мальчишек.
Забыл сказать, что он переносил и старую саблю тех времен, когда служил
в полку. И тут вставал еще один вопрос: при всей своей подвижности и
стройности, он был не так уж молод. Волосы уже поседели, хотя пышные
итальянские усы оставались черными, а лицо казалось немолодым, несмотря на
итальянскую живость. Странно и не очень приятно видеть стареющего человека,
который ушел в отставку лейтенантом. Именно это, равно как и непоседливость,
внушали подозрение осторожным, почтенным людям.
Наконец самые его рассказы вызывали восхищение, но не уважение. Дела
происходили в сомнительных местах, куда приличный человек не пойдет, - в
курильнях опиума, в игорных притонах, так и казалось, что ты слышишь запах
воровской кухни или каннибальских пиршеств. Словом, такие рассказы позорят
рассказчика независимо от того, поверили ему или нет. Если Кийт сочинил все
это то он лжец; если не сочинил - по меньшей мере авантюрист. Он только что
вышел из комнаты, где были мы с Бэзилом и брат Бэзила Руперт, занимавшийся
сыском. Конечно, мы сразу заговорили о нем. Руперт Грант был молод и умен,
но молодость и ум, сплетаясь, нередко порождают какой-то странный
скептицизм. Сыщик-любитель видел повсюду сомнительное и преступное, он этим
питался, этим жил. Меня часто раздражала его мальчишеская недоверчивость, но
сейчас, должен признаться, я согласился с ним и удивился, почему Бэзил
спорит. Человек я простой, проглотить могу многое, но автобиографию
лейтенанта Кийта я проглотить не мог.
- Вы же не верите, Бэзил, - сказал я, - что он тайно бежал в экспедицию
Нансена или был безумным муллой.
- У него один недостаток, - задумчиво произнес Бэзил, - или одно
достоинство, как хотите. Он говорит правду слишком точно, слишком буквально.
Он чересчур правдив. - Если тебя потянуло на парадоксы, - недовольно бросил
Руперт. - будь поостроумней. Скажи, что он не выезжал из родового поместья.
- Нет, он все время переезжает, - бесстрастно ответил Бэзил, - и в
самые странные места. Но это не мешает правдивости. Вы никак не поймете, что
буквальный, точный рассказ звучит очень странно. Такое не рассказывают ради
славы, это слишком нелепо.
- Я вижу, - ехидно заметил брат, - ты переходишь к избитым истинам.
По-твоему, правда удивительней вымысла?
- Конечно, - согласился Бэзил. - Вымысел - плод нашего разума, он ему
соразмерен.
- Ну, правда твоего лейтенанта удивительней всего, - сказал Руперт. -
Неужели ты веришь в этот бред про акулу и камеру?
- Я верю Кийту, - ответил Бэзил. - Он честный человек.
- Надо бы спросить его бесчисленных хозяек, - не без цинизма возразил
Руперт.
- Мне кажется, - мягко вмешался я, - он не так уж безупречен. Ею образ
жизни... - прежде, чем я докончил фразу, дверь распахнулась, и на пороге
появился Драммонд Кийт в белой панаме.
- Вот что, Грант, - сказал он, стряхивая о косяк пепел сигареты, - я
без денег до апреля. Вы не одолжите мне сто фунтов?
Мы с Рупертом молча переглянулись. Бэзил, сидевший у стола, неспешно
повернулся на вращающемся стуле и взял перо.
- Выписать? - спросил он, открывая чековую книжку.
- Все-таки, - начал Руперт как-то слишком громко, - поскольку лейтенант
Кийт решился высказать такую просьбу при мне, члене семьи...
- Вот, прошу, - сказал Руперт, бросая чек беспечному офицеру. - Вы
спешите?
- Да, - отрывисто ответил тот. - Я должен повидаться с... э... моим
агентом.
Руперт ехидно смотрел на Кийта, словно вот-вот спросит: "Со скупщиком
краденого?", но он спросил:
- Агента? Какого же именно, лейтенант?
Кийт недружелюбно глянул на него и отвечал без особой любезности:
- Жилищного.
- Вот как, жилищного? - мрачно спросил Руперт. - Не пойти ли с вами и
мне?
Бэзил затрясся от беззвучного смеха. Лейтенант Кийт замялся и
нахмурился.
- Простите, - переспросил он, - что вы сказали?
Проходя все фазы жестокой иронии, Руперт ответил:
- Я говорю, что хотел бы пойти с вами к жилищному агенту. Вы не
возражаете, если пойдем мы все?
Гость буйно взмахнул тростью.
- Прошу! - воскликнул он. - Ради Бога! И в спальню. И под кровать. И в
мусорный ящик. Прошу, прошу, прошу.
И выскочил из комнаты так быстро, что у нас перехватило дыхание.
Неспокойные синие глаза Руперта Гранта озарились сыщицким пылом. Он
догнал Кийта и заговорил именно с той фальшивой развязностью, с какой
переодетый полисмен должен говорить с переодетым преступником. Подозрениям
его способствовала особая нервность спутника. Мы с Бэзилом шли за ними, зная
без слов, что оба мы это заметили.
Лейтенант Драммонд Кийт вел нас через очень странные, сомнительные
места. По мере того, как улицы становились извилистей и теснее, дома - ниже,
канавы - неприятней, Бэзил все больше хмурился с каким-то угрюмым
любопытством, а Руперт (вид сзади) победно ликовал. Пройдя четыре или пять
серых улочек бесприютного квартала, мы остановились; таинственный лейтенант
еще раз оглянулся в мрачном отчаянии. Над ставнями и дверью, слишком
обшарпанными даже для самой жалкой лавчонки, висела вывеска: "П. Монморенси,
жилищный агент".
- Вот его контора, - язвительно сказал Кийт. - Подождете минутку или
ваша поразительная заботливость велит вам выслушать нашу беседу?
Руперт побледнел, его трясло. Ни за что на свете он бы не выпустил
добычу.
- Если позволите, - сказал он, сжимая за спиной руки, - Я имею
некоторое право...
- Идемте, идемте, - вскричал лейтенант, безнадежно и дико махнув рукой.
И ринулся в контору. Мы пошли за ним.
П. Монморенси, жилищный агент, одинокий и пожилой, сидел за голой бурой
конторкой. Голова у него была как яйцо, рот - как у лягушки, бородка - в
виде сероватой бахромы, а нос - красноватый и ровный. Носил он потертый
сюртук и какой-то пасторский галстук, завязанный совсем не по-пасторски.
Словом, он так же мало походил на агента по продаже недвижимости, как на
разносчика реклам или на шотландского горца.
Простояли мы секунд сорок, но странный старый человечек на нас не
смотрел. Правда, и мы на него не смотрели, при всей его странности. Мы, как
и он, смотрели на хорька, ползавшего по конторке.
Молчание нарушил Руперт. Сладким и стальным голосом, который
приберегался для самых важных случаев, а репетировался в спальне, он
произнес:
- Мистер Монморенси, надеюсь?
Человечек вздрогнул, удивленно и кротко поглядел на нас, взял хорька за
шкирку и сунул в карман. После чего виновато выговорил:
- Простите?
- Вы жилищный агент? - осведомился Руперт.
К великой его радости, человечек вопросительно взглянул на Кийта.
- Вы агент или нет? - заорал Руперт так, словно спрашивал: "Вы
громила?"
- Да... о, да!.. - ответил тот с нервной, почти кокетливой улыбкой. -
Именно жилищный агент! Да, да.
- Так вот, - с ехидной мягкостью сказал Руперт, - лейтенант Кийт хочет
с вами потолковать. Мы пришли сюда по его просьбе.
Лейтенант, мрачно молчавший, заговорил:
- Я пришел, мистер Монморенси, по поводу моего дома.
- Да, да, - откликнулся жилищный агент, барабаня по конторке, - все
готово, сэр. Я все выполнил... это... ну...
- Хорошо, - оборвал его Кийт, словно выстрелил из ружья. - Не
беспокойтесь. Сделали все - и прекрасно.
И он резко повернулся к дверям.
Мистер Монморенси, немыслимо жалобный, что-то забормотал, потом
решился:
- Извините, мистер Кийт... я спрошу... я не совсем уверен. Отопительные
приборы там есть... но зимой... на такой высоте...
- Нельзя много ждать? - оборвал его лейтенант. - Ну, конечно, я и не
буду. Все в порядке, мой дорогой. Вы не беспокойтесь, - и он взялся за
ручку.
- Мне кажется, - с сатанинской вкрадчивостью произнес Руперт, - мистер
Монморенси хочет еще что-то сказать.
- Я про птиц, - в отчаянии воскликнул агент. - Что с ними делать?
- Простите? - в полном недоумении выговорил Руперт.
- Как насчет птиц? - повторил Монморенси.
Бэзил, стоявший до сей поры спокойно или, точнее, тупо, как Наполеон,
внезапно поднял львиную голову.
- Прежде, чем вы уйдете, лейтенант, - спросил он, - скажите, что будет
с птицами?
- Я о них позабочусь, - ответил Кийт. - Они не пострадают.
- Спасибо, спасибо! - вскричал в полном восторге загнанный агент. - Не
сердитесь, пожалуйста. Вы знаете, как я люблю животных. Я такой же дикий,
как они. Спасибо, сэр. Но вот еще одно...
Лейтенант очень странно засмеялся и повернулся к нам. Смысл его смеха
был примерно такой: "Ну что ж, хотите все испортить - пожалуйста. Но если бы
вы знали, что вы портите!"
- Еще одно, - тихо повторил мистер Монморенси. - Конечно, если вы не
хотите, чтобы к вам ходили гости, надо его покрасить зеленым, но...
- Красьте! - заорал Кийт. - Зеленым, и только зеленым. И прежде, чем мы
опомнились, вылетел на улицу. Руперт Грант собрался не сразу, но заговорил
раньше, чем затихло эхо хлопнувшей двери.
- Ваш клиент взволнован, - сказал он. - Что с ним? Ему плохо?
- Нет, что вы! - смутился Монморенси. - Дело у нас непростое. Дом,
знаете ли...
- Зеленый, - невозмутимо сказал Руперт. - Видимо, это очень важно.
Разрешите осведомиться, мистер Монморенси, часто это бывает? Просят вас
клиенты покрасить дом только в голубой или в розовый цвет? Или, допустим, в
зеленый?
- Понимаете, - дрожащим голосом отвечал агент, - это для того, чтобы он
не бросался в глаза.
Руперт безжалостно улыбнулся.
- Можете вы сказать мне, - спросил он, - где не бросается в глаза
зеленое?
Жилищный агент порылся в кармане, медленно вынул двух ящериц, пустил их
по конторке и ответил:
- Нет, не могу.
- Вы не можете объяснить, в чем дело?
- Вот именно. - Жилищный агент медленно встал. - Не могу. Простите,
сэр, я деловой человек. Так вам нужен дом?
Он взглянул на Руперта голубыми глазами, и тот смутился, и взял себя в
руки.
- Простите, - благоразумно ответил он. - Ваши реплики так хороши, что я
едва не упустил нашего друга. Еще раз простите мою дерзость.
- Что вы, что вы! - проговорил жилищный агент, не спеша вынимая
южноамериканского паука из жилетного кармана и пуская его на конторку сбоку.
- Что вы, сэр! Заходите к нам, окажите честь.
Руперт Грант в ярости поспешил прочь, чтобы изловить лейтенанта, но тот
исчез. Скучная улица, освещенная одними звездами была пуста.
- Ну, что ты теперь скажешь? - крикнул он брату. Брат не ответил.
Молча пошли мы по улице, Руперт - в ярости, я - в удивлении, Бэзил -
просто скучая. Мы проходили улицы, одну за другой, огибали углы, пересекали
площади - и не встретили никого, кроме пьяниц по двое, по трое.
На одной улочке их стало пятеро, потом - шестеро, а там - и небольшая
толпа. Она была сравнительно спокойна; но всякий, знающий дух неистребимого
народа, знает и то, что сравнительное (а не полное) спокойствие обочины
говорит об истинной буре внутри. Вскоре мы убедились, что в сердцевине этой
толпы что-то произошло. Пробившись туда с изобретательностью, ведомой только
лондонцам, мы увидели, в чем дело. На мостовой лежал человек. Рядом стоял
лейтенант Кийт в каких-то лохмотьях, глаза его сверкали, на костяшках
пальцев была кровь. Хуже того - на камнях лежал или очень длинный кинжал,
или короткая шпага, вынутая из трости. Однако на ней крови не было.
Полиция во всем своем тяжком всемогуществе тоже пробилась в центр, и
Руперт кинулся к ней, не в силах удержать своей великой тайны.
- Вот он, констебль! - крикнул он, указывая на лейтенанта. - Вот кто
убил.
- Никто никого не убивал, сэр, - с автоматической вежливостью ответил
страж порядка. - Бедняга ранен. Я запишу фамилию и адреса свидетелей и буду
за ними приглядывать.
- Приглядывайте лучше за ним! - воскликнул бедный Руперт, имея в виду
лейтенанта.
- Хорошо, сэр, - бесстрастно ответил полицейский и пошел собирать
адреса. Когда он их собрал, уже стемнело, и многие разошлись. Но Руперт
Грант остался.
- Констебль, - сказал он, - у меня есть важные причины задать вам один