Страница:
Во время рассказа Клер смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Черты ее нежного лица сделались тверже, и, когда я произнес последнюю фразу, у нее вырвалось:
— Любой другой на ее месте уже получил бы инфаркт! Ну, и что вы теперь собираетесь делать? Ведь вы тоже в опасности — убийца покушался и на вашу жизнь.
— Опасность для меня скорее теоретическая, — попытался отшутиться я. — И потом не забывайте, что риск — моя профессия. Просто теперь придется смотреть, куда ступаешь, и лишний раз оглядываться. Мисс Патерсон, позвольте мне называть вас просто по имени.
— Да ради Бога! — воскликнула девушка и рассмеялась. — Видимо, наступил момент, — продолжал я, — когда нужно все проанализировать и начать сначала. Мой клиент мертв, но его задание остается в силе, потому что кроме всего прочего мы были друзьями. Само собой, я не могу обещать, что, мол, завтра в полдень найду убийцу. Нельзя исключить возможности, что меня отправят вслед за Джорджем. В нашем деле всегда бывает момент, когда охотник и дичь все ставят на карту. До сих пор козырные тузы оказывались в моих руках, остается молить Бога, чтобы и на этот раз удача меня не оставила.
— Ну-ну. А у вас есть хоть какой-то след?
— Моя трагедия в том, что следов больше, чем достаточно. Но едва я начинаю идти по этим следам, как оказываюсь в тупике.
. — Но ведь нужно с чего-то начинать?
— Есть еще один след, который нужно проверить. Существует некий Тони Кастелло, бывший полицейский. Это единственный человек, замешанный в этой истории, которым я еще не занимался. Вот с него и начнем.
Не теряя времени, я взял толстый телефонный справочник и принялся перелистывать. Вскоре я раскрыл страницу, на который были напечатаны телефон и адрес Кастелло. Положив раскрытый справочник рядом с телефоном, я набрал номер. Из трубки раздались длинные гудки, но никто не снимал.
Я с досадой бросил трубку и, повернувшись к Клер, проворчал:
— Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, это поехать к нему. Вас же я попрошу присмотреть за Грацией. Клер ласково улыбнулась в ответ.
— И еще одно, — вспомнил я уже в дверях. — Никому, ни под каким предлогом не открывайте. Когда я вернусь, то назову вас по имени.
Толстая привратница с поросячьей физиономией, которая вполне гармонировала с этим ужасным жилищем и его атмосферой, и глазом не повела, когда я поздоровался. Тогда я молча вошел в кабину лифта и поднялся на пятый этаж. На площадке, где я оказался, не было лампочек, стены почернели от времени.
Я уже собрался позвонить у нужной мне двери под номером 400, как вдруг заметил, что она приоткрыта. Вынув из кармана пистолет, я открыл ее полностью, и негромко спросил:
— Тони Кастелло, вы дома?
Мне никто не ответил, и я вошел, осторожно прикрыв за собой дверь. Постепенно мои глаза привыкли к темноте: маленькая прихожая, кухня еще меньших размеров, сортир был такой микроскопический, что я не понимал, что в нем молено делать, разве что справлять нужду, стоя снаружи. Разглядывая это убогое жилище, я на мгновение даже забыл, зачем пришел, углубившись в мысли о суете всего земного, но вскоре отбросил эти отвлеченные рассуждения. Я шел по тропе войны и ощущал в этом крысятнике чье-то присутствие. Может быть, кто-то наблюдал за мной, ожидая, что я сделаю неверный шаг.
Сжав рукоятку пистолета, я осторожно двинулся вперед. Задержавшись на мгновение перед закрытой дверью, я толкнул ее, и она бесшумно растворилась. Я стоял на пороге спальни, такой маленькой, что в ней смогла уместиться лишь железная кровать с простынями неопределенного цвета, из шкафа, встроенного в стену, торчали какие-то тряпки и костюмы, купленные, судя по всему, в самом дешевом магазине готового платья.
Я решил не зажигать свет, чтобы не послужить слишком хорошей мишенью для притаившегося врага, и осторожно двинулся вперед в полутьме. Сделав два шага, я увидел столик, стоящий в темном углу спальни, возле окошка с опущенными шторами. А за столиком, опустив голову, сидел Тони Кастелло. Что-то в его позе сразу насторожило меня и, лишь подойдя ближе, я понял, в чем дело. У Тони были по локоть отрезаны руки!
Холодный пот залил мне глаза. В мозгу зазвучал пронзительный сигнал тревоги: кто-то притаился за моей спиной. Не раздумывая, я резко повернулся, готовый стрелять. Но квартира, как и прежде, была пуста. Видимо, меня напугала крыса, отправляющаяся по своим крысиным делам. Я успокоился, но не на долго. Обычно интуиция меня не подводит. Именно способность чувствовать чужого за своей спиной не раз выручала меня на войне, и помогала в теперешной профессии.
Сжимая в руке пистолет, я продолжил свой обход, но не обнаружил ничего подозрительного. Вытерев носовым платком все поверхности, которых коснулись мои пальцы, я покинул это невеселое место.
Итак, Тони, который был одним из телохранителей Джорджа Калливуда, следовало вычеркнуть из списка живых. Мне очень хотелось, чтобы с Грантом не произошло того же.
Дверь в дом, выкрашенный бледно-зеленой краской, была распахнута, и это наводило на мысль, что визит сюда может закончиться не слишком весело.
Тяжело вздохнув, я снова вытащил пистолет и позвал Германа. Ответом мне была тяжелая тишина. Я вдруг подумал, что события становятся неуправляемыми и набирают при этом страшную скорость, и что если даже погибнут все участники этой трагедии, мне так ничего и не удастся узнать. Что-то ускользнуло от моего внимания с самого начала, какая-то ключевая деталь. Но что? Что?!
Я быстро поднялся по ступенькам, вошел в дом, обследовал комнаты, но безрезультатно. Нервы мои были напряжены до предела, поэтому приходилось ходить чуть ли не на цыпочках.
Мне оставалось обойти еще несколько комнат на втором этаже, как вдруг за одной из дверей раздались голоса. На улице было уже довольно темно, и в доме стоял мрак. Я вытащил носовой платок и известным способом принялся открывать дверь, стараясь, чтобы замок не щелкнул. На это мне понадобилось не более пяти минут. Едва я собрался распахнуть дверь, как вдруг внизу послышались шаги. Я моментально очутился в коридоре этажом выше и с бьющимся сердцем стал прислушиваться к поскрипывающим ступенькам лестницы.
Вскоре на площадке второго этажа появился Шутник Вилли. Я сразу узнал его, хотя на глаза он надвинул шляпу. Собственно, его невозможно было не узнать, благодаря дурацкому плащу, туго стянутому в талии поясом. Руки Шутник держал в карманах, и от всей его фигуры веяло самодовольством.
Из комнаты, откуда раздавались голоса, вышла полуобнаженная Лиза Гордон. Ее кофейная кожа служила прекрасной маскировкой в темноте, и я смог разглядеть метиску лишь потому, что она встала у окна, и ее силуэт чернел на фоне затухающего неба.
Заметив Вилли, Лиза недовольно бросила:
— Где тебя носило? Я уже не знала, что и думать. Мы должны что-то сделать с ним.
— Ты хочешь, чтобы я занялся трупом?
— Да! — истерически взвизгнула Лиза.
— Это не мое дело, — возразил Вилли.
— Но я не хочу делать это одна, — категорическим тоном заявила Лиза.
— А я тебе повторяю: заниматься трупами — не наше дело, и давай больше к этому не возвращаться. Этот разговор показался мне более чем странным.
— Подожди меня, — сказал, наконец, Лиза, — мы уйдем вместе.
— Тогда пошевелись, — поторопил ее Шутник Вилли и пошел вниз по лестнице.
Я отправился за ним, держась на почтительном расстоянии. Вилли шел, не догадываясь о слежке. Вскоре он пересек улицу и сел в большой «крайслер». Я отчаянно заметался по тротуару в надежде поймать такси. Наконец, мне повезло. Вытащив полусотенную бумажку, я показал ее водителю:
— Это вам, если не упустите «крайслер». В ответ таксист хмыкнул и, заграбастав деньги, сунул их в нагрудный карман.
— Если я его упущу, то пройду без штанов до Голливуда и обратно.
Через четверть часа «крайслер» въехал в очень приличный район и остановился перед прекрасным домом. На прощание таксист сказал:
— Если у вас есть еще полсотни; то я готов еще за кем-нибудь погоняться.
Шутник Вилли скрылся в дверях дома, я старался не отставать. В отличие от дома Тони Кастелло, на месте привратника сидел молодой человек, которого можно было бы даже назвать ангелоподобным, если бы не широченные плечи.
Не заботясь о производимом впечатлении, он недружелюбно посмотрел на меня.
— Мистер желает кого-нибудь видеть? Сейчас я запишу ваше имя в книгу посетителей, а потом можете пройти в нужную квартиру, если там вас пожелают принять.
Понимая, что попасть к Вилли будет трудно, я решил пойти на маленькую хитрость. Оглянувшись, я заметил на светящемся табло цифру "5", значит, лифт остановился на пятом этаже. Тогда я повернулся к настырному парню.
— Слушай, у меня труднопроизносимая фамилия. Чтобы не диктовать по буквам, я покажу тебе мое водительское удостоверение.
Я повернулся к стойке боком и, приподняв правую руку, левой начал шарить во внутреннем кармане пиджака. Молодой человек привстал и слегка наклонился вперед, ожидая удостоверения. Это было серьезной ошибкой с его стороны. В ту же секунду локоть моей правой руки со страшной силой врезался ему в переносицу. Этим трюком я пользовался очень редко, можно сказать, в исключительных случаях. Но против такого приема никто не мог устоять. А этот паренек устоял, да еще как! Захлебываясь кровью, он вцепился в край стойки и медленно сполз на пол. Почему-то я вдруг пожалел его и даже захотел помочь, но не смог разжать его стальную хватку. Такие типы бывают опасны, даже когда теряют сознание. Так и не осев на пол, он начал подниматься, и я понял, что если парень встанет, мне конец! Не теряя времени, я ударил его рукояткой пистолета в висок, и только после этого он, разжав пальцы, понуро опустился на ковер по другую сторону стойки. Даже привстав на цыпочки, я не смог увидеть его, так ловко он закатился под стойку. Если уж я, знавший, что там лежит человек, не видел его, то другие и подавно не заметят.
Еще раз убедившись, что парня не видно, я устремился на пятый этаж. На площадке оказалось шесть квартир, и я задумался, в которой из них живет Шутник Вилли. Я бы, наверное, ни за что не догадался, но Вилли сам помог мне. Верней, не он, а пистолет и пара злобных глаз, уставленных на меня.
— Не нужно лишних движений, — приказал спокойный голос. — Заходи да поживей.
Мне оставалось только подчиниться. Когда я вошел, Шутник стоял в прихожей и весьма профессиональным жестом целился в меня из пистолета. У меня пропала всякая охота хитрить. По части стрельбы я вряд ли мог равняться с этим типом.
Шутник Вилли и дуло его пистолета смотрели мне прямо в глаза.
— Я так и знал, что эта гора мяса внизу тебя не остановит, Пока он занимался болтовней, я успел осмотреться. Вез-де царила роскошь, указывающая на хороший вкус и большие деньги. Мягкие бухарские ковры, мохеровые накидки, позолота, фрески. В углу бар с набором напитков, которых так жаждет душа пьющего мужчины. Панорамные окна закрыты кокетливыми занавесочками. Единственное, что меня смущало кроме пистолета, так это прямо-таки кричащие тона мебели.
— Что вам от меня нужно, мистер Бакстер?
— Посмотреть на вас поближе, — объяснил я, делая шаг вперед.
— Стой на месте, кретин! С такого расстояния я могу промахнуться только нарочно.
— А разве ты не пользуешься кураре?
— Это не я убил Джорджа Калливуда!
— Тони Кастелло тоже не ты?
— Разве он убит?
— Не только убит. Ему отхватили руки по самый локоть. Я старался уловить его реакцию, но лицо Шутника Вилли было наполовину закрыто большими темными очками. Я стоял на пороге большого салона, в то время как он попирал своими непомерно маленькими ножками светлый бухарский ковер посреди комнаты.
— Зачем же ронять под ноги важные бумаги? — сказал я самым естественным тоном и начал наклоняться.
Пока Вилли смотрел, что это я там поднимаю, конец ковра очутился у меня в руках, и я рванул его на себя что было силы так, что ноги Шутника резко взлетели вверх, а сам он растянулся на полу. Через мгновение я уже сидел на нем, выкручивая руку с пистолетом. Пока я занимался его правой рукой, Вилли, изловчившись, чуть не лишил меня глаз, по-бандитски ткнув в лицо растопыренной левой пятерней.
Разозлившись, я схватил пояс его плаща, который развязался во время нашей возни, накинул импровизированную петлю на шею, и, усевшись ему на грудь, принялся за дело. Через мгновение его тело обмякло, и я, опасаясь перестараться, снял петлю и попытался встать, но зацепился ногой за его волосы и с ужасом увидел, что скальпировал Шутника. Но через мгновение я уже понял: густая шевелюра, соскользнувшая с головы Вилли, была обыкновенным париком. Однако вместо ожидаемой лысины, я заметил копну черных волос, которая тут же рассыпалась по его плечам.
Не веря своим глазам, я наклонился и снял с Вилли очки. Передо мной лежала молодая красивая женщина. Так вот что скрывали очки и парик! Пока очаровательная незнакомка приходила в себя, я вытряхнул ее из безобразного плаща, пиджака, мужской рубашки и всего остального. Кроме бюстгальтера на женщине были восхитительные прозрачные трусики небесного цвета.
Видя, что она окончательно очухалась, я спросил:
— Слушай, малышка, как же тебя зовут на самом деле? Молодая женщина лежала молча и бессмысленно смотрела в потолок. Я успел заметить, что груди у нее небольшие, но очень красивой формы.
— Ну, так что же? Или прикажешь по-прежнему называть тебя Шутником Вилли?
В ее глазах появилось вполне осмысленное выражение — выражение ненависти.
— Ты, кажется, успел заметить, что я женщина, — прошипела она.
— Давай, малышка, выкладывай, чем ты занималась в доме Джорджа? Что тебе известно о его смерти? Он знал, что ты не мужик?
— Знал! А еще он знал, что я стреляю в тысячу раз лучше мужчины. Если бы я не попалась на трюк с ковром, то доказала бы тебе это.
— Я сразу понял, что ты хорошо стреляешь. Это видно по тому, как ты держишь пистолет.
Заметив, что она собирается подняться, я прикрикнул:
— Лежи спокойно и отвечай на вопросы!
— Но хоть сесть-то мне можно? — спросила она, поднимаясь. Что-то в ее тоне мне не понравилось, но не успел я понять, что именно, как она уже была на ногах, а ее острые ногти мелькнули у меня перед глазами. Я едва успел схватить ее за руки и с трудом повалил на ковер. Женщина оказалась очень сильной, эта рукопашная навела меня на одну мысль, и когда мы лежали на полу, я начал было другую борьбу. Она восприняла это совершенно равнодушно.
Потом я встал, привел себя в порядок, взял пистолет и заявил:
— Или ты сейчас заговоришь, или отправишься туда, где сейчас находится твой хозяин Джордж Калливуд. Ну, говори, кто ты? Кто убил Джорджа: Сэм Барроу, Герман Грант или Тони Кастелло? Это ты, Сэм и лысый отнесли Грацию в шахту? Может быть, и по телефону звонила ты? Теперь я вижу, что ты вела двойную игру: делая вид, что охраняешь Джорджа, сама готовила его убийство. Зачем ты сделала это? Отвечай!
— Ты от меня ничего не добьешься, паскудная ищейка!
— О каком трупе тебе говорила Лиза Гордон, и что ты должна была с ним сделать? Чей это труп?
Я медленно поднял пистолет и прицелился в женщину.
— Незачем мне угрожать, — воскликнула она. — Я сама вижу, что проиграла, но умру не от твоих лап, кретин!
Произнеся эти странные слова, она взмахнула рукой, и на ее правой груди появились две кровавые полосы, оставленные ногтями.
— Вскоре ты отправишься вслед за своим дружком! Какой ты кретин! Какой же ты… — она не закончила фразу. Тело ее задрожало и стало чернеть. Я не верил своим глазам.
Никогда бы в жизни не поверил, что кураре действует так быстро.
Глава 9
— Любой другой на ее месте уже получил бы инфаркт! Ну, и что вы теперь собираетесь делать? Ведь вы тоже в опасности — убийца покушался и на вашу жизнь.
— Опасность для меня скорее теоретическая, — попытался отшутиться я. — И потом не забывайте, что риск — моя профессия. Просто теперь придется смотреть, куда ступаешь, и лишний раз оглядываться. Мисс Патерсон, позвольте мне называть вас просто по имени.
— Да ради Бога! — воскликнула девушка и рассмеялась. — Видимо, наступил момент, — продолжал я, — когда нужно все проанализировать и начать сначала. Мой клиент мертв, но его задание остается в силе, потому что кроме всего прочего мы были друзьями. Само собой, я не могу обещать, что, мол, завтра в полдень найду убийцу. Нельзя исключить возможности, что меня отправят вслед за Джорджем. В нашем деле всегда бывает момент, когда охотник и дичь все ставят на карту. До сих пор козырные тузы оказывались в моих руках, остается молить Бога, чтобы и на этот раз удача меня не оставила.
— Ну-ну. А у вас есть хоть какой-то след?
— Моя трагедия в том, что следов больше, чем достаточно. Но едва я начинаю идти по этим следам, как оказываюсь в тупике.
. — Но ведь нужно с чего-то начинать?
— Есть еще один след, который нужно проверить. Существует некий Тони Кастелло, бывший полицейский. Это единственный человек, замешанный в этой истории, которым я еще не занимался. Вот с него и начнем.
Не теряя времени, я взял толстый телефонный справочник и принялся перелистывать. Вскоре я раскрыл страницу, на который были напечатаны телефон и адрес Кастелло. Положив раскрытый справочник рядом с телефоном, я набрал номер. Из трубки раздались длинные гудки, но никто не снимал.
Я с досадой бросил трубку и, повернувшись к Клер, проворчал:
— Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, это поехать к нему. Вас же я попрошу присмотреть за Грацией. Клер ласково улыбнулась в ответ.
— И еще одно, — вспомнил я уже в дверях. — Никому, ни под каким предлогом не открывайте. Когда я вернусь, то назову вас по имени.
* * *
Такси доставило меня к отдельно стоящему дому, фасад которого был так замызган, что скорее подходил скотобазе, чем жилому дому. Из дверей этого неопрятного сооружения исходило такое зловоние, что я чуть было не вытащил носовой платок, но вовремя сдержался.Толстая привратница с поросячьей физиономией, которая вполне гармонировала с этим ужасным жилищем и его атмосферой, и глазом не повела, когда я поздоровался. Тогда я молча вошел в кабину лифта и поднялся на пятый этаж. На площадке, где я оказался, не было лампочек, стены почернели от времени.
Я уже собрался позвонить у нужной мне двери под номером 400, как вдруг заметил, что она приоткрыта. Вынув из кармана пистолет, я открыл ее полностью, и негромко спросил:
— Тони Кастелло, вы дома?
Мне никто не ответил, и я вошел, осторожно прикрыв за собой дверь. Постепенно мои глаза привыкли к темноте: маленькая прихожая, кухня еще меньших размеров, сортир был такой микроскопический, что я не понимал, что в нем молено делать, разве что справлять нужду, стоя снаружи. Разглядывая это убогое жилище, я на мгновение даже забыл, зачем пришел, углубившись в мысли о суете всего земного, но вскоре отбросил эти отвлеченные рассуждения. Я шел по тропе войны и ощущал в этом крысятнике чье-то присутствие. Может быть, кто-то наблюдал за мной, ожидая, что я сделаю неверный шаг.
Сжав рукоятку пистолета, я осторожно двинулся вперед. Задержавшись на мгновение перед закрытой дверью, я толкнул ее, и она бесшумно растворилась. Я стоял на пороге спальни, такой маленькой, что в ней смогла уместиться лишь железная кровать с простынями неопределенного цвета, из шкафа, встроенного в стену, торчали какие-то тряпки и костюмы, купленные, судя по всему, в самом дешевом магазине готового платья.
Я решил не зажигать свет, чтобы не послужить слишком хорошей мишенью для притаившегося врага, и осторожно двинулся вперед в полутьме. Сделав два шага, я увидел столик, стоящий в темном углу спальни, возле окошка с опущенными шторами. А за столиком, опустив голову, сидел Тони Кастелло. Что-то в его позе сразу насторожило меня и, лишь подойдя ближе, я понял, в чем дело. У Тони были по локоть отрезаны руки!
Холодный пот залил мне глаза. В мозгу зазвучал пронзительный сигнал тревоги: кто-то притаился за моей спиной. Не раздумывая, я резко повернулся, готовый стрелять. Но квартира, как и прежде, была пуста. Видимо, меня напугала крыса, отправляющаяся по своим крысиным делам. Я успокоился, но не на долго. Обычно интуиция меня не подводит. Именно способность чувствовать чужого за своей спиной не раз выручала меня на войне, и помогала в теперешной профессии.
Сжимая в руке пистолет, я продолжил свой обход, но не обнаружил ничего подозрительного. Вытерев носовым платком все поверхности, которых коснулись мои пальцы, я покинул это невеселое место.
* * *
Сообщив в полицию об убийстве Тони Кастелло, я отправился на поиски Германа Гранта.Итак, Тони, который был одним из телохранителей Джорджа Калливуда, следовало вычеркнуть из списка живых. Мне очень хотелось, чтобы с Грантом не произошло того же.
Дверь в дом, выкрашенный бледно-зеленой краской, была распахнута, и это наводило на мысль, что визит сюда может закончиться не слишком весело.
Тяжело вздохнув, я снова вытащил пистолет и позвал Германа. Ответом мне была тяжелая тишина. Я вдруг подумал, что события становятся неуправляемыми и набирают при этом страшную скорость, и что если даже погибнут все участники этой трагедии, мне так ничего и не удастся узнать. Что-то ускользнуло от моего внимания с самого начала, какая-то ключевая деталь. Но что? Что?!
Я быстро поднялся по ступенькам, вошел в дом, обследовал комнаты, но безрезультатно. Нервы мои были напряжены до предела, поэтому приходилось ходить чуть ли не на цыпочках.
Мне оставалось обойти еще несколько комнат на втором этаже, как вдруг за одной из дверей раздались голоса. На улице было уже довольно темно, и в доме стоял мрак. Я вытащил носовой платок и известным способом принялся открывать дверь, стараясь, чтобы замок не щелкнул. На это мне понадобилось не более пяти минут. Едва я собрался распахнуть дверь, как вдруг внизу послышались шаги. Я моментально очутился в коридоре этажом выше и с бьющимся сердцем стал прислушиваться к поскрипывающим ступенькам лестницы.
Вскоре на площадке второго этажа появился Шутник Вилли. Я сразу узнал его, хотя на глаза он надвинул шляпу. Собственно, его невозможно было не узнать, благодаря дурацкому плащу, туго стянутому в талии поясом. Руки Шутник держал в карманах, и от всей его фигуры веяло самодовольством.
Из комнаты, откуда раздавались голоса, вышла полуобнаженная Лиза Гордон. Ее кофейная кожа служила прекрасной маскировкой в темноте, и я смог разглядеть метиску лишь потому, что она встала у окна, и ее силуэт чернел на фоне затухающего неба.
Заметив Вилли, Лиза недовольно бросила:
— Где тебя носило? Я уже не знала, что и думать. Мы должны что-то сделать с ним.
— Ты хочешь, чтобы я занялся трупом?
— Да! — истерически взвизгнула Лиза.
— Это не мое дело, — возразил Вилли.
— Но я не хочу делать это одна, — категорическим тоном заявила Лиза.
— А я тебе повторяю: заниматься трупами — не наше дело, и давай больше к этому не возвращаться. Этот разговор показался мне более чем странным.
— Подожди меня, — сказал, наконец, Лиза, — мы уйдем вместе.
— Тогда пошевелись, — поторопил ее Шутник Вилли и пошел вниз по лестнице.
Я отправился за ним, держась на почтительном расстоянии. Вилли шел, не догадываясь о слежке. Вскоре он пересек улицу и сел в большой «крайслер». Я отчаянно заметался по тротуару в надежде поймать такси. Наконец, мне повезло. Вытащив полусотенную бумажку, я показал ее водителю:
— Это вам, если не упустите «крайслер». В ответ таксист хмыкнул и, заграбастав деньги, сунул их в нагрудный карман.
— Если я его упущу, то пройду без штанов до Голливуда и обратно.
Через четверть часа «крайслер» въехал в очень приличный район и остановился перед прекрасным домом. На прощание таксист сказал:
— Если у вас есть еще полсотни; то я готов еще за кем-нибудь погоняться.
Шутник Вилли скрылся в дверях дома, я старался не отставать. В отличие от дома Тони Кастелло, на месте привратника сидел молодой человек, которого можно было бы даже назвать ангелоподобным, если бы не широченные плечи.
Не заботясь о производимом впечатлении, он недружелюбно посмотрел на меня.
— Мистер желает кого-нибудь видеть? Сейчас я запишу ваше имя в книгу посетителей, а потом можете пройти в нужную квартиру, если там вас пожелают принять.
Понимая, что попасть к Вилли будет трудно, я решил пойти на маленькую хитрость. Оглянувшись, я заметил на светящемся табло цифру "5", значит, лифт остановился на пятом этаже. Тогда я повернулся к настырному парню.
— Слушай, у меня труднопроизносимая фамилия. Чтобы не диктовать по буквам, я покажу тебе мое водительское удостоверение.
Я повернулся к стойке боком и, приподняв правую руку, левой начал шарить во внутреннем кармане пиджака. Молодой человек привстал и слегка наклонился вперед, ожидая удостоверения. Это было серьезной ошибкой с его стороны. В ту же секунду локоть моей правой руки со страшной силой врезался ему в переносицу. Этим трюком я пользовался очень редко, можно сказать, в исключительных случаях. Но против такого приема никто не мог устоять. А этот паренек устоял, да еще как! Захлебываясь кровью, он вцепился в край стойки и медленно сполз на пол. Почему-то я вдруг пожалел его и даже захотел помочь, но не смог разжать его стальную хватку. Такие типы бывают опасны, даже когда теряют сознание. Так и не осев на пол, он начал подниматься, и я понял, что если парень встанет, мне конец! Не теряя времени, я ударил его рукояткой пистолета в висок, и только после этого он, разжав пальцы, понуро опустился на ковер по другую сторону стойки. Даже привстав на цыпочки, я не смог увидеть его, так ловко он закатился под стойку. Если уж я, знавший, что там лежит человек, не видел его, то другие и подавно не заметят.
Еще раз убедившись, что парня не видно, я устремился на пятый этаж. На площадке оказалось шесть квартир, и я задумался, в которой из них живет Шутник Вилли. Я бы, наверное, ни за что не догадался, но Вилли сам помог мне. Верней, не он, а пистолет и пара злобных глаз, уставленных на меня.
— Не нужно лишних движений, — приказал спокойный голос. — Заходи да поживей.
Мне оставалось только подчиниться. Когда я вошел, Шутник стоял в прихожей и весьма профессиональным жестом целился в меня из пистолета. У меня пропала всякая охота хитрить. По части стрельбы я вряд ли мог равняться с этим типом.
Шутник Вилли и дуло его пистолета смотрели мне прямо в глаза.
— Я так и знал, что эта гора мяса внизу тебя не остановит, Пока он занимался болтовней, я успел осмотреться. Вез-де царила роскошь, указывающая на хороший вкус и большие деньги. Мягкие бухарские ковры, мохеровые накидки, позолота, фрески. В углу бар с набором напитков, которых так жаждет душа пьющего мужчины. Панорамные окна закрыты кокетливыми занавесочками. Единственное, что меня смущало кроме пистолета, так это прямо-таки кричащие тона мебели.
— Что вам от меня нужно, мистер Бакстер?
— Посмотреть на вас поближе, — объяснил я, делая шаг вперед.
— Стой на месте, кретин! С такого расстояния я могу промахнуться только нарочно.
— А разве ты не пользуешься кураре?
— Это не я убил Джорджа Калливуда!
— Тони Кастелло тоже не ты?
— Разве он убит?
— Не только убит. Ему отхватили руки по самый локоть. Я старался уловить его реакцию, но лицо Шутника Вилли было наполовину закрыто большими темными очками. Я стоял на пороге большого салона, в то время как он попирал своими непомерно маленькими ножками светлый бухарский ковер посреди комнаты.
— Зачем же ронять под ноги важные бумаги? — сказал я самым естественным тоном и начал наклоняться.
Пока Вилли смотрел, что это я там поднимаю, конец ковра очутился у меня в руках, и я рванул его на себя что было силы так, что ноги Шутника резко взлетели вверх, а сам он растянулся на полу. Через мгновение я уже сидел на нем, выкручивая руку с пистолетом. Пока я занимался его правой рукой, Вилли, изловчившись, чуть не лишил меня глаз, по-бандитски ткнув в лицо растопыренной левой пятерней.
Разозлившись, я схватил пояс его плаща, который развязался во время нашей возни, накинул импровизированную петлю на шею, и, усевшись ему на грудь, принялся за дело. Через мгновение его тело обмякло, и я, опасаясь перестараться, снял петлю и попытался встать, но зацепился ногой за его волосы и с ужасом увидел, что скальпировал Шутника. Но через мгновение я уже понял: густая шевелюра, соскользнувшая с головы Вилли, была обыкновенным париком. Однако вместо ожидаемой лысины, я заметил копну черных волос, которая тут же рассыпалась по его плечам.
Не веря своим глазам, я наклонился и снял с Вилли очки. Передо мной лежала молодая красивая женщина. Так вот что скрывали очки и парик! Пока очаровательная незнакомка приходила в себя, я вытряхнул ее из безобразного плаща, пиджака, мужской рубашки и всего остального. Кроме бюстгальтера на женщине были восхитительные прозрачные трусики небесного цвета.
Видя, что она окончательно очухалась, я спросил:
— Слушай, малышка, как же тебя зовут на самом деле? Молодая женщина лежала молча и бессмысленно смотрела в потолок. Я успел заметить, что груди у нее небольшие, но очень красивой формы.
— Ну, так что же? Или прикажешь по-прежнему называть тебя Шутником Вилли?
В ее глазах появилось вполне осмысленное выражение — выражение ненависти.
— Ты, кажется, успел заметить, что я женщина, — прошипела она.
— Давай, малышка, выкладывай, чем ты занималась в доме Джорджа? Что тебе известно о его смерти? Он знал, что ты не мужик?
— Знал! А еще он знал, что я стреляю в тысячу раз лучше мужчины. Если бы я не попалась на трюк с ковром, то доказала бы тебе это.
— Я сразу понял, что ты хорошо стреляешь. Это видно по тому, как ты держишь пистолет.
Заметив, что она собирается подняться, я прикрикнул:
— Лежи спокойно и отвечай на вопросы!
— Но хоть сесть-то мне можно? — спросила она, поднимаясь. Что-то в ее тоне мне не понравилось, но не успел я понять, что именно, как она уже была на ногах, а ее острые ногти мелькнули у меня перед глазами. Я едва успел схватить ее за руки и с трудом повалил на ковер. Женщина оказалась очень сильной, эта рукопашная навела меня на одну мысль, и когда мы лежали на полу, я начал было другую борьбу. Она восприняла это совершенно равнодушно.
Потом я встал, привел себя в порядок, взял пистолет и заявил:
— Или ты сейчас заговоришь, или отправишься туда, где сейчас находится твой хозяин Джордж Калливуд. Ну, говори, кто ты? Кто убил Джорджа: Сэм Барроу, Герман Грант или Тони Кастелло? Это ты, Сэм и лысый отнесли Грацию в шахту? Может быть, и по телефону звонила ты? Теперь я вижу, что ты вела двойную игру: делая вид, что охраняешь Джорджа, сама готовила его убийство. Зачем ты сделала это? Отвечай!
— Ты от меня ничего не добьешься, паскудная ищейка!
— О каком трупе тебе говорила Лиза Гордон, и что ты должна была с ним сделать? Чей это труп?
Я медленно поднял пистолет и прицелился в женщину.
— Незачем мне угрожать, — воскликнула она. — Я сама вижу, что проиграла, но умру не от твоих лап, кретин!
Произнеся эти странные слова, она взмахнула рукой, и на ее правой груди появились две кровавые полосы, оставленные ногтями.
— Вскоре ты отправишься вслед за своим дружком! Какой ты кретин! Какой же ты… — она не закончила фразу. Тело ее задрожало и стало чернеть. Я не верил своим глазам.
Никогда бы в жизни не поверил, что кураре действует так быстро.
Глава 9
Направляясь на Сансет-бульвар, я думал о фальшивом Вилли и страшных ногтях, которыми это существо собиралось вцепиться в мою физиономию. Видимо, она заранее смазала ногти ядом. Эта женщина правильно поняла, что горилла внизу меня не остановит, и подготовилась к встрече. Даже маленькой царапины хватило бы, чтобы отправить меня вслед за Джорджем.
Но ведь в первый день моего пребывания в Лос-Анджелесе на меня покушалась тоже женщина! Может быть, это была она? А переоделась она лишь для того, чтобы быть неузнанной. Нет, здесь что-то не так! Что означают слова: «Я сама вижу, что проиграла?» Какую она вела игру? Одно мне было совершенно ясно: эта женщина дружила с Лизой Гордон.
И все же я должен найти невидимую нить, связывающую всех участников этой кровавой истории. Неизвестная, скрывшаяся под личиной Шутника Вилли, лысый Красавчик Китаеза, Тони Кастелло, Сэм Барроу, Герман Грант, Лиза Гордон…
— Ну что, дорогуша? — поинтересовался я, входя в дом.
— Куда же ты пропала после того, как в твоем саду обнаружили труп девушки?
— Мне было страшно…
— Конечно. И я даже знаю — почему. Ты ведь знала, кто убил девушку. Кстати, что это была за фурия? Как ее имя?
Лиза молчала. Она упорно смотрела в окно, выходящее в сад, словно ожидая кого-то. А может быть, в саду кто-то прятался?
— Ну, так что? — спросил я, приближаясь. — Ты собираешься говорить?
— Я ничего не знаю… Клянусь!
— Вы только посмотрите на эту красавицу! У нее в саду убили человека, а она ничего не знает. Так кто же убил девушку: Герман Грант, или, может быть, твоя подружка, которую звали Шутник Вилли?
Лиза оторвала встревоженный взгляд от окна и перевела его на меня.
— Ты думала, я не знаю о твоей дружбе с так называемым Шутником Вилли? Да ты, я смотрю, проказница! А твой муж знает, что вы тут вытворяете, когда его нет дома?
Продолжая эту болтовню, я уголком глаза наблюдал за окном. Может быть, тот, кто там прячется, если только это не игра воображения, прислушивается к нашему разговору? А что если там Герман Грант? Он-то мне и нужен.
— Убитую девушку звали Мелисса Нельсон. Она была моей массажисткой, и время от времени заходила.
— Представляю, что она тебе массировала! — нахально рассмеялся я.
— Выродок! — взвизгнула Лиза и замахнулась, чтобы ударить меня по физиономии. Но я был начеку и перехватил ее руку. Рванувшись, она выронила полотенце, которым до этого момента прикрывалась, и ее полные шоколадные груди с черными сосками заколыхались перед моими глазами.
— Вот сейчас ты выглядишь, как и должна, — похвалил я.
— Что ты плетешь, пес проклятый! — крикнула она, подняла полотенце и снова прикрылась.
— Я навел о тебе справки. Раньше ты была бордельной шлюхой, потом стала промышлять на панели. Так что форма сейчас вполне соответствует содержанию.
Лиза усмехнулась и отбросила полотенце.
— Однако, как говорят французы, вернемся к нашим баранам, — бесстрастно заметил я. — Как звали твою подружку, которая любила носить мужскую одежду?
— Меня это не интересовало. Шутник Вилли — и баста!
— Ты права. Ей очень подходило мужское имя. Я пытался разбудить в ней хоть какую-то женскую гордость, но с таким же успехом мог пытаться проделать подобное с пульмановским вагоном.
— Кстати, зачем же та фурия убила Мелису Нельсон и где теперь прячется твой муж?
— Зачем вам мой муж?
— Он пытался убить Грацию Калливуд. Ты ненавидела ее?
— Эта шлюха хотела отнять у меня мужа.
— А разве тебе нравятся мужчины? И потом трудно предположить, чтобы у такой породистой женщины, как Грация, был роман с твоим патлатым козлом.
— Может, ты думаешь, что Грация была святой? В ее постели побывали Сэм Барроу, мой Герман и еще один актер, который снимался в фильме по ее сценарию.
Я подумал о Грации, которая сейчас лежала в своей постели под наблюдением медицинской сестры. Стоило ли слушать болтовню этой проститутки? Я не должен ей верить!
— Ну, хорошо, а что там с наркотиками? — невинно спросил я.
В ее злобных глазах впервые мелькнул страх, я решил не упустить этот момент и выжать из нее хоть что-нибудь. Я замахнулся.
— Не нужно! — Лиза отпрянула. — Не бей меня!
— Ах, тебе это не нравится? А что нравится? Нежиться в объятиях своей подружки или развлекаться с девками, вроде Мелисы Нельсон? Ведь мужчины для тебя…
Но Лиза не дала мне закончить фразу, неожиданно обняв за шею. Пряный запах ее духов и тела затуманил мое сознание.
— Это для того, чтобы ты так не думал, — пробормотала она, прижимаясь все крепче и гладя меня по затылку.
— Ну, а как с ответами на мои вопросы? — прошептал я.
— Зачем сейчас об этом? Можно подумать, ты собираешься устроить судьбу Грации. Твоя истина никому не нужна. Ты и сам расстроишься, когда узнаешь ее. А может быть, ты влюблен в эту стерву?
— Тебе этого не понять, — начал я. — Меня позвал друг, он нуждался в помощи. Мой друг, с которым мы бок о бок вышли из ада Корейской войны. А вы его пришили.
— Ты не должен говорить так…
— А как я должен говорить? Ну как? Может, ты знаешь имя убийцы? Тогда назови его.
Этот диалог мы вели, тесно прижавшись друг к другу. Я чувствовал тепло Лизиного тела, оно уже начало волновать меня. Кровь ударила мне в голову, сделалось жарко, И все же я чувствовал, что Лиза старается развернуть меня так, чтобы я встал к окну спиной. Она еще крепче обняла меня и впилась в губы липким поцелуем.
Я сжал ее в объятиях, слегка приподнял и неожиданно резко повернул к окну. Ее ноги еще не коснулись пола, а тело как-то странно обвисло у меня в руках. Глаза закатились. Неужели она потеряла сознание? — мелькнуло у меня в мозгу. Но даже если она действительно без чувств, то уж не от страсти.
Прижав к себе Лизу, я ждал, когда она придет в себя, но ее тело сделалось таким тяжелым, что мне пришлось опустить его на пол. И тут я почувствовал, как на руки мне течет что-то теплое. Кровь! Внимательно посмотрев на Лизу, я заметил, как из-под волос у нее стекает струйка крови, а чуть выше шеи зияет круглое отверстие…
Через мгновение я стоял у окна, сжимая пистолет, и успел заметить, как через сад от дома убегает высокий мужчина с гривой светлых волос.
— Герман, стой, или я стреляю!
Но убегающий мчался, как рассвирепевший кабан, не разбирая дороги. Еще несколько прыжков, и он доберется до высоких кустов роз, за которыми сможет укрыться. Я выстрелил в потолок, одним махом перескочил через подоконник и бросился в погоню.
После моего выстрела беглец остановился как вкопанный.
Подбегая, я крикнул:
— Не оборачивайся!
Метрах в пяти от него я остановился, чтобы перевести дух. Он тоже стоял, тяжело опустив руки. После недолгого молчания, он спросил:
— Ну что, ублюдок, добился своего?
Я сделал два шага и ударил его ботинком в копчик. Удар не смертельный, но очень болезненный. Он завертелся волчком, а потом повалился на землю, осыпая меня проклятиями.
— Это всего лишь для того, чтобы ты был повежливей с незнакомыми людьми. Может, с этой гривой ты кажешься себе львом? Да твоими патлами только тюремные параши чистить! За что ты убил Лизу? Ведь она собиралась заговорить!
— Это не я ее…
Но не успел он договорить, как я носком правой ноги ударил его в бок. Хрустнули сломанные ребра, Герман покатился по земле.
— Не ты? А зачем же убегал в таком случае? Задыхаясь, с лицом, искаженным болью, он сказал:
— Я только слышал, как вы разговаривали, а потом увидел кровь у нее на спине и понял, что она мертва. Тогда я совсем потерял голову и бросился бежать.
— Ты думаешь, что полиция поверит в этот бред?
— Но это правда, клянусь!
Я снова ударил Германа по ребрам. На этот раз он от боли потерял сознание. Я подошел ближе и стал рассматривать его физиономию. Теперь мне сделалось понятно, почему он нравился Лизе. Герман открыл глаза, поразившие меня голубизной, сквозь яркие полные губы блестел жемчуг зубов. Профиль у него был как на медали за взятие Пхеньяна. Заметив, что он пришел в себя, я продолжил допрос.
— Если не ты, то кто?
Герман задрожал. Я видел, как он кусает губы, борясь с искушением говорить.
— Даю тебе пять секунд…
Но я не оценил возможностей моего противника. Молнией метнувшись над землей, он из лежачего положения ударил меня по бедру, к счастью, с наружной стороны, иначе я не имел бы счастья рассказывать всю эту историю. Удар был неожиданным и таким сильным, что меня буквально швырнуло на землю. Через мгновение я уже стоял на коленях с пистолетом в руке, но Герман вторым ударом, как молотом, вышиб у меня не только пистолет, но и возможность всякого сопротивления. От его третьего удара в грудь с лета я бездыханно распростерся на земле и приготовился к худшему.
С лицом, перекошенным ненавистью, Герман подскочил ко мне, одной рукой схватил за лацканы пиджака, другой за пояс и поднял меня, как ребенка. В его глазах я увидел свою смерть. — Ты думал, со мной так легко справиться? — процедил он. — Сейчас я послушаю, как хрустнет твой позвоночник.
Но ведь в первый день моего пребывания в Лос-Анджелесе на меня покушалась тоже женщина! Может быть, это была она? А переоделась она лишь для того, чтобы быть неузнанной. Нет, здесь что-то не так! Что означают слова: «Я сама вижу, что проиграла?» Какую она вела игру? Одно мне было совершенно ясно: эта женщина дружила с Лизой Гордон.
И все же я должен найти невидимую нить, связывающую всех участников этой кровавой истории. Неизвестная, скрывшаяся под личиной Шутника Вилли, лысый Красавчик Китаеза, Тони Кастелло, Сэм Барроу, Герман Грант, Лиза Гордон…
* * *
Лиза с удовольствием бы захлопнула дверь перед моим носом, но просто не смогла этого сделать, потому что я просунул в щель ногу. Я видел, что метиска напугана, но вряд ли мое появление так повлияло на нее. Что-то или кто-то заставил ее потерять самообладание. Это было видно по тому, как она прижимала к груди полотенце, как вздрагивали ее полные губы.— Ну что, дорогуша? — поинтересовался я, входя в дом.
— Куда же ты пропала после того, как в твоем саду обнаружили труп девушки?
— Мне было страшно…
— Конечно. И я даже знаю — почему. Ты ведь знала, кто убил девушку. Кстати, что это была за фурия? Как ее имя?
Лиза молчала. Она упорно смотрела в окно, выходящее в сад, словно ожидая кого-то. А может быть, в саду кто-то прятался?
— Ну, так что? — спросил я, приближаясь. — Ты собираешься говорить?
— Я ничего не знаю… Клянусь!
— Вы только посмотрите на эту красавицу! У нее в саду убили человека, а она ничего не знает. Так кто же убил девушку: Герман Грант, или, может быть, твоя подружка, которую звали Шутник Вилли?
Лиза оторвала встревоженный взгляд от окна и перевела его на меня.
— Ты думала, я не знаю о твоей дружбе с так называемым Шутником Вилли? Да ты, я смотрю, проказница! А твой муж знает, что вы тут вытворяете, когда его нет дома?
Продолжая эту болтовню, я уголком глаза наблюдал за окном. Может быть, тот, кто там прячется, если только это не игра воображения, прислушивается к нашему разговору? А что если там Герман Грант? Он-то мне и нужен.
— Убитую девушку звали Мелисса Нельсон. Она была моей массажисткой, и время от времени заходила.
— Представляю, что она тебе массировала! — нахально рассмеялся я.
— Выродок! — взвизгнула Лиза и замахнулась, чтобы ударить меня по физиономии. Но я был начеку и перехватил ее руку. Рванувшись, она выронила полотенце, которым до этого момента прикрывалась, и ее полные шоколадные груди с черными сосками заколыхались перед моими глазами.
— Вот сейчас ты выглядишь, как и должна, — похвалил я.
— Что ты плетешь, пес проклятый! — крикнула она, подняла полотенце и снова прикрылась.
— Я навел о тебе справки. Раньше ты была бордельной шлюхой, потом стала промышлять на панели. Так что форма сейчас вполне соответствует содержанию.
Лиза усмехнулась и отбросила полотенце.
— Однако, как говорят французы, вернемся к нашим баранам, — бесстрастно заметил я. — Как звали твою подружку, которая любила носить мужскую одежду?
— Меня это не интересовало. Шутник Вилли — и баста!
— Ты права. Ей очень подходило мужское имя. Я пытался разбудить в ней хоть какую-то женскую гордость, но с таким же успехом мог пытаться проделать подобное с пульмановским вагоном.
— Кстати, зачем же та фурия убила Мелису Нельсон и где теперь прячется твой муж?
— Зачем вам мой муж?
— Он пытался убить Грацию Калливуд. Ты ненавидела ее?
— Эта шлюха хотела отнять у меня мужа.
— А разве тебе нравятся мужчины? И потом трудно предположить, чтобы у такой породистой женщины, как Грация, был роман с твоим патлатым козлом.
— Может, ты думаешь, что Грация была святой? В ее постели побывали Сэм Барроу, мой Герман и еще один актер, который снимался в фильме по ее сценарию.
Я подумал о Грации, которая сейчас лежала в своей постели под наблюдением медицинской сестры. Стоило ли слушать болтовню этой проститутки? Я не должен ей верить!
— Ну, хорошо, а что там с наркотиками? — невинно спросил я.
В ее злобных глазах впервые мелькнул страх, я решил не упустить этот момент и выжать из нее хоть что-нибудь. Я замахнулся.
— Не нужно! — Лиза отпрянула. — Не бей меня!
— Ах, тебе это не нравится? А что нравится? Нежиться в объятиях своей подружки или развлекаться с девками, вроде Мелисы Нельсон? Ведь мужчины для тебя…
Но Лиза не дала мне закончить фразу, неожиданно обняв за шею. Пряный запах ее духов и тела затуманил мое сознание.
— Это для того, чтобы ты так не думал, — пробормотала она, прижимаясь все крепче и гладя меня по затылку.
— Ну, а как с ответами на мои вопросы? — прошептал я.
— Зачем сейчас об этом? Можно подумать, ты собираешься устроить судьбу Грации. Твоя истина никому не нужна. Ты и сам расстроишься, когда узнаешь ее. А может быть, ты влюблен в эту стерву?
— Тебе этого не понять, — начал я. — Меня позвал друг, он нуждался в помощи. Мой друг, с которым мы бок о бок вышли из ада Корейской войны. А вы его пришили.
— Ты не должен говорить так…
— А как я должен говорить? Ну как? Может, ты знаешь имя убийцы? Тогда назови его.
Этот диалог мы вели, тесно прижавшись друг к другу. Я чувствовал тепло Лизиного тела, оно уже начало волновать меня. Кровь ударила мне в голову, сделалось жарко, И все же я чувствовал, что Лиза старается развернуть меня так, чтобы я встал к окну спиной. Она еще крепче обняла меня и впилась в губы липким поцелуем.
Я сжал ее в объятиях, слегка приподнял и неожиданно резко повернул к окну. Ее ноги еще не коснулись пола, а тело как-то странно обвисло у меня в руках. Глаза закатились. Неужели она потеряла сознание? — мелькнуло у меня в мозгу. Но даже если она действительно без чувств, то уж не от страсти.
Прижав к себе Лизу, я ждал, когда она придет в себя, но ее тело сделалось таким тяжелым, что мне пришлось опустить его на пол. И тут я почувствовал, как на руки мне течет что-то теплое. Кровь! Внимательно посмотрев на Лизу, я заметил, как из-под волос у нее стекает струйка крови, а чуть выше шеи зияет круглое отверстие…
Через мгновение я стоял у окна, сжимая пистолет, и успел заметить, как через сад от дома убегает высокий мужчина с гривой светлых волос.
— Герман, стой, или я стреляю!
Но убегающий мчался, как рассвирепевший кабан, не разбирая дороги. Еще несколько прыжков, и он доберется до высоких кустов роз, за которыми сможет укрыться. Я выстрелил в потолок, одним махом перескочил через подоконник и бросился в погоню.
После моего выстрела беглец остановился как вкопанный.
Подбегая, я крикнул:
— Не оборачивайся!
Метрах в пяти от него я остановился, чтобы перевести дух. Он тоже стоял, тяжело опустив руки. После недолгого молчания, он спросил:
— Ну что, ублюдок, добился своего?
Я сделал два шага и ударил его ботинком в копчик. Удар не смертельный, но очень болезненный. Он завертелся волчком, а потом повалился на землю, осыпая меня проклятиями.
— Это всего лишь для того, чтобы ты был повежливей с незнакомыми людьми. Может, с этой гривой ты кажешься себе львом? Да твоими патлами только тюремные параши чистить! За что ты убил Лизу? Ведь она собиралась заговорить!
— Это не я ее…
Но не успел он договорить, как я носком правой ноги ударил его в бок. Хрустнули сломанные ребра, Герман покатился по земле.
— Не ты? А зачем же убегал в таком случае? Задыхаясь, с лицом, искаженным болью, он сказал:
— Я только слышал, как вы разговаривали, а потом увидел кровь у нее на спине и понял, что она мертва. Тогда я совсем потерял голову и бросился бежать.
— Ты думаешь, что полиция поверит в этот бред?
— Но это правда, клянусь!
Я снова ударил Германа по ребрам. На этот раз он от боли потерял сознание. Я подошел ближе и стал рассматривать его физиономию. Теперь мне сделалось понятно, почему он нравился Лизе. Герман открыл глаза, поразившие меня голубизной, сквозь яркие полные губы блестел жемчуг зубов. Профиль у него был как на медали за взятие Пхеньяна. Заметив, что он пришел в себя, я продолжил допрос.
— Если не ты, то кто?
Герман задрожал. Я видел, как он кусает губы, борясь с искушением говорить.
— Даю тебе пять секунд…
Но я не оценил возможностей моего противника. Молнией метнувшись над землей, он из лежачего положения ударил меня по бедру, к счастью, с наружной стороны, иначе я не имел бы счастья рассказывать всю эту историю. Удар был неожиданным и таким сильным, что меня буквально швырнуло на землю. Через мгновение я уже стоял на коленях с пистолетом в руке, но Герман вторым ударом, как молотом, вышиб у меня не только пистолет, но и возможность всякого сопротивления. От его третьего удара в грудь с лета я бездыханно распростерся на земле и приготовился к худшему.
С лицом, перекошенным ненавистью, Герман подскочил ко мне, одной рукой схватил за лацканы пиджака, другой за пояс и поднял меня, как ребенка. В его глазах я увидел свою смерть. — Ты думал, со мной так легко справиться? — процедил он. — Сейчас я послушаю, как хрустнет твой позвоночник.